Лея Райнер
Трое в лодке
Трое в лодке
Лея Райнер
ОБЩЕЕ ПРОСТРАНСТВО МНЕНИЕ, ИНФОРМИРОВАННОЕ ИЛИ НЕТ
РАЗРЕШАЮТСЯ ЛЮБЫЕ СООБЩЕНИЯ ИМЕНА НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНЫ
ОТ: пожелавшего остаться неизвестным
ДАТА: 7412.30
СООБЩЕНИЕ: отдых на природе и кому он нужен
... Пo натуре своей я человек спокойный и уравновешенный. Во всяком сл у чае, привык считать себя таковым - это придаёт мне чувство стабильности и увере н ности в себе. Однако ничто на свете не вечно, и моя печальная история является ярчайшим тому - подтверждением. Представьте себе следующую ситуацию: некий космический корабль класса "Конституция" за номером 1701 после долгого полёта и тяжких испытании патрульного рейда возвращается на звёздную базу Земли для к а питального ремонта (как это с ним всегда бывает после данного мероприятия), а экипаж, соотве т ственно, для отдыха, Естественно, все рады этому событию, у всех бездна планов и замыслов, в ма с се своей диких, абсурдных и крайне нелогичных. Одни собираются отправиться в двухнедельное плавание на яхте через Тихий Ок е ан, причём вышеуказанные две недели ,как правило, заканчиваю т ся к тому времени, когда они успевают преодолеть от силы половину пути, в результате чего приходи т ся снимать их с борта злосчастного судна лучом телепортатора: другие планирует провести все свое свободное время, развлекаясь в барах, кантинах, пабах и прочит, сомнительного рода, заведениях, как будто иных сторон бытия на этот период жи з ненного пути для них просто не существует; третьи наверняка кинутся реализов ы вать свои самые чёрные инстинкты, о наличии которых у разу м ного существа я, как человек цивилизованный и высококультурный, могу только догадываться... Судьба данной части нашего экипажа, как плавило, более драматична: половина из них во з вращае т ся в синяках, половина - с жестоким похмельем и головной болью, с которой не в состоянии справиться ни один доктор во Вселенной, я уж не говорю о том нед о разумении в области околонаучной деятельности, коим является наш начальник м е дицинской службы...
Положительно, я не понимаю этих людей. Порой мне кажется, что после сам о го отпуска им позарез требуется ещё один, дополнительный, чтобы прийти в себя после испытаний первого... Иное дело я.
Обычно я планирую посетить какую-нибудь научную конференцию в Берлине, картинную г а лерею в Лувpe, новую оперу в Большом, или аквапарк в Сан-Диего, в конце концов... В общем, что-нибудь приятное и способствующее моему дальне й шему интеллектуальному и духовному самосовершенствованию. Во время после д него моего пребывания на Земле планы эти были грубо разруш е ны - и в результате чего? В результате вторжения в вашу личную жизнь двух варваров, которых вы во время какой-либо критической ситуации или просто длительного стресса имели н е осторожность пр и знать своими друзьями! В этом вам вскоре предстоит раскаяться путём мучительных испытаний...
Всё начинается с того, что в вашу каюту вваливается самый безбашенный из этих двоих, к о торого вы в обычное время на дух не переносите и требует, чтобы вы немедленно бросали все свои планы и отправлялись с ними в путешествие по какой-нибудь земной реке (это они особенно любят), объясняя свои посягательства на в а шу частную жизнь и личное время исключительно одной только заботой о вашем здоровье. Дескать, за этот полёт вы изрядно насиделись в лаборатории, что вас и мать родная (не говоря уже об отце) теперь не признает, и цвет лица у вас какой-то более чем зелёный, а уж уши... У ушей в последнее время особенно нездоровый вид!
Принимая во внимание всё вышеперечисленное плюс весьма подозрительный внешний вид данного субъекта, вы приходите к печальному и однозначному выводу - ваш друг сошёл с ума и прямая ему дорога в медицинский отсек, под заботливый надзор его шефа.
Однако, проблема заключается в том, что стоящий на пороге вашей каюты псих - и есть сам начальник медицинского отдела... Памятуя о том, что с душевн о больными лучше не спорить, вы п о корно одеваетесь, собираете рюкзак и плетётесь следом, продумывая возможные варианты побега. Вскоре вы осознаёте всю нел о гичность подобных раздумий, ибо в коридоре, с двумя рюкзаками в р у ках, вас уже поджидает второй маньяк, и выглядит он исполненным непреклонной решимости вытащить вас на этот трижды проклятый "свежий воздух", чтобы лишить, таким о б разом, тщательно взлелеянного за месяцы полёта культурного досуга. Делать неч е го. Отныне вы - пленник судьбы и этих двоих, и вам не остаётся ничего иного, кроме как следовать за ними в поисках какого-нибудь уголка природы поудалённее и п о вреднее для вашей тонкой и чувствительное организации. В конце концов, такое м е сто находится (естественно!), и вы телепортируетесь по лучу в довольно таки "бог о мерзкое", как выразилась бы моя мать, место на берегу дикой и неприступной реки, где вас уже ждёт заранее приготовленная лодка. Вы делаете последнюю попытку отговорить своих товарищей от этого колле к тивного самоубийства (ибо ничем иным, на ваш взгляд, данное мероприятие окончиться не может), но они лишь смеются над вашими умозаключениями и едва ли не силой запихивают вас в лодку, после чего весь этот плавучий кошмар отчаливает от берега и пускается в одиночное плавание с неизбе ж ным трагическим для вашей персоны финалом... Как бы в подтверждение ваших логических размышлений на небе собираются темныe низкие тучи, и начин а ется дождь. Вас охватывают смутные подо з рения, что ночевать под открытым небом будет не так уж и приятно, как это пытаются изобразить вам ваши неунывающие спутники. Наступает вечер. Bы промокли насквозь, в лодке воды по щиколотку, и все ваши вещи отсырели, как это уже было в своё время на Санктуарии, где не то что лодки - плота нормального не было, но вас вели вперёд верность присяге и безы с ходность ситуации, что же з а ставляет вас претерпевать подобные мучения в данном случае - высшая загадка всей вашей жизни...
Однако вскоре у вас появляется определённая, хотя и весьма нелогическая надежда на бл а гополучный исход, которой, впрочем, не суждено просуществовать долго - ваши товарищи решают разбить лагерь. Итак, вы облюбовали на берегу кл о чок, где поменьше луж, причалили, выволокли палатку из лодки, и двое из вас нач и нают её устанавливать. Она намокла и стала тяжёлой; её полы хлопают по ветру, и она валится на вас и облепляет вам голову, и в этот момент вы начинаете терять своё знаменитое терпение и хладнокровие. Иными словами, вы сатанеете. А дождь всё льёт и льёт. Не так-то просто установить палатку даже в хорошую погоду; в дождь этот труд по плечу разве лишь лемнорианцу.
Без сомнения, ваш товарищ, вместо того. чтобы помогать вам, попросту вал я ет дурака. Тол ь ко-только вам удалось закрепить свой край палатка, как он дёргает со своей стороны, и все ваши ст а рания идут насмарку.
- Эй! Что ты там делаешь? - окликаете вы его.
- А ты что делаешь? - кричит он в ответ. - Не можешь отпустить, что ли?
- Не тяни, осёл! Ты же своротил! - уже натурально орёте вы.
- Ничего я не своротил! - вопит он. - Отпусти свой край.
- А я тебе говорю, что ты всё своротил! - уже почти что рычите вы, мечтая д о браться до него; и дёргаете верёвку с такой силой, что вылетают все вбитые им к о лышки.
- Проклятый Мефистофель! - бормочет он себе под нос; за этим следует мо щ ный рывок и ваш край обрывается ко всем чертям. Вы бросаете молоток и напра в ляетесь к партнёру, чтобы высказать ему всё, что вы думаете, а он направляется к вам с другой стороны , чтобы изложить вам свои взгляды. И вы гоняетесь друг за другом вокруг палатки, изрыгая проклятия (причём впоследствии вы с немалым удивлением узнаёте, что были при этом спокойны и холодны как могильная плита), это пр о должается до тех пор, пока всё сооружение не рушится на вас бесформенной грудой и не даёт вам возможность увидеть друг друга поверх руин; и вы с негодов а нием восклицаете в один голос:
- Ну вот! Чтo я тебе говорил!
Тем временем третий, который вычерпывает воду из лодки, наливая её гла в ным образом себе в рукава, и чертыхается без передышки в течение последних д е сяти минут, осведомляется, какого-растакого дьявола вы там канителитесь и почему, чёрт побери, треклятая палатка ещё не поставл е на.
В конце концов палатка кое-как установлена, и вы втаскиваете в неё пожитки. Поскольку бесполезно пытаться развести костёр, вы включаете энергоблок, и тесн и тесь вокруг него.
Основным блюдом вашего ужина является дождевая вода. Хлеб состоит из неё на две трети, яблочный пирог насыщен ею до отказа, что же касается варенья, масла, соли и кофе, то они, перемешавшись с дождевой водой, очевидно, вознам е рились создать какой-то невиданный суп.
После ужина ваши друзья убеждаются, что радиоприёмник, собранный, оч е видно, ещё в дв а дцатом веке, отсырел, и слушать музыку невозможно. К счастью, они захватили с собой бутылку с химическим составом, изрядная доза которого, поднимая бодрость духа и туманя рассудок, лишает их каких бы то ни было спосо б ностей к логическому мышлению, и придаёт их земному существованию достато ч ную привлекательность, чтобы заставить их лечь спать. Более того, через какое-то вр е мя вы с изумлением обнаруживаете изрядную часть этой, вне всякого сомнения ядовитой, субстанции в собственном желудке, и, так и не поняв каким именно обр а зом друзьям удалось напоить вас незаметно от вас самих же, принимаете единс т венное логически обоснованное в данной ситуации реш е ние - ложитесь спать вслед за своими товарищами.
Потом вам снятся, что вам на грудь уселся сехлет, и что началась массир о ванная атака клингонского военного флота на "Энтерпрайз", в результате чего зве з долёт взорвался, и вы упали прям и ком в ядерный реактор, - причем, однако, сехлет продолжает мирно покоиться на вашей груди. Вы просыпаетесь и понимаете, что действительно произошло нечто ужасное. Сначала вам кажется, будто наступил к о нец света; но вы тут же логично соображаете, что это невозможно, и стало быть, это нападение ромуланцев и клингонов одновременно или, в лучшем случае, ракетный обстрел с воздуха. Результаты своего умозаключения вы доводите до всеобщего сведения обычным в таких случаях способом. Однако никто не приходит вам на п о мощь, и вам ясно только одно: по вам марширует мн о готысячная толпа орионцев и вы вот-вот расстанетесь со своей катрой.
Кажется, кому-то ещё, кроме вас, приходится туго: из-под вашей постели д о носятся сдавле н ные стоны. Решив, что бы там ни было, дорого продать свою жизнь, вы бросаетесь очертя голову в схватку, объясняя это позже тем, что у вас не было достаточного времени на полноценный и логически взвешенный анализ сложивше й ся ситуации, нанося без разбора удары руками и ногами и издавая неистовые вопли, услышав которые, ваш несчастный отец наверняка поседел бы раньше отведённ о го ему природой времени. В конце концов что-то подаётся, и вы чувствуете, что ваша голова находится на свежем воздухе. Вы различаете в двух шагах от себя полура з детого клингона, который подст е регает вас, чтобы убить, и вы готовы к борьбе не на жизнь, а на смерть, и вдруг вас осеняет, что это Джим.
- Как, это ты? - говорит он, тоже внезапно узнавая вас.
- Да, - отвечаете вы, протирая глаза, - что тут творится?
- Кажется, чёртова палатка свалилась, - говорит он. - А где Боунз?
Тут вы оба принимаетесь аукать и кричать: "Боунз?" - и почва под вами нач и нает колебаться, собираться в складка, и полузадушенный, но знакомый голос отв е чает откуда - то из развалин:
- Эй, вы, слезете вы когда-нибудь с моей головы?
И наружу выкарабкивается Боунз - покрытый грязью, затоптанный обломок к о раблекрушения. Он почему-то очень зол: очевидно, он считает, что всё было по д строено.
Утром выясняется, что вы все трое без голоса, так как за ночь зверски прост у дились; кроме того, вы очень раздражительны и в продолжение всего завтрака п е реругиваетесь хриплым шепотом...
... Полагаю, продолжать эту многоскорбную историю и дальше не имеет ос о бого смысла - р е зультат ее был очевиден всей команде , а я сам неделю провалялся в медотсеке с пневмонией.
И если ещё хоть один раз мои драгоценнее товарищи позовут меня в поход по реке, на так называемый "свежий воздух", я... я не знаю, что я сделаю. Наверное, стану первым за последние две тысячи лет вулканцем, совершившим убийство при отягчающих обстоятельствах...
ОБЩЕЕ ПРОСТРАНСТВО МНЕНИЕ, ИНФОРМИРОВАННОЕ ИЛИ НЕТ
РАЗРЕШАЮТСЯ ЛЮБЫЕ СООБЩЕНИЯ ИМЕНА НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНЫ
ДАТА: 7412.30
СООБЩЕНИЕ: обсуждение по теме "отдых на природе..."
СПОК:
Вношу протест, Вышеупомянутой статьи в ОП не размещал. И, вообще, всё было не так. Автора данного творения прошу явиться на мостик для выражения ли ч ного восхищения его литерату р ным талантом.
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Протест отклоняется. На мостик являться не намерен, ибо, как говорится в одном малоизвестном широкой публике произведении: "Если за что-то не будет н и чего, то и говорить об этом нечего."
СПОК:
Очаровательно... Должен признать, что факт подобного малодушия вызывает у меня тяжёлые сомнения относительно понимание нашим экипажем некоторых пунктов Устава Звёздного Флота, в частности, того подраздела, где говорится о ди с циплинарных взысканиях. Или вы полагаете, что я съедаю своих оппонентов заж и во?! Кстати, применив к манере написания данной статьи и ее литературному п о строению метод логического анализа, я пришёл к некоторым выводам касательно личн о сти её автора. Маккой, признайтесь - вы написали эту статью?.. Или это всё же работа капитана?
МАККОЙ:
Не писал я этой треклятой статьи!!!
КИРК:
Я склонен согласиться с нашим начмедом. В тех историях, которые он обычно размещает в ОП, у него, как правило, более героические роли. Я бы сказал, знач и тельно более героические... И уж, конечно, я сам не имею к написанию этой статьи ровно никакого отношение. (Вы же не посмеете усомниться в честности вашего к а питана и прямого командира, мистер Спок?) Что же касается наш е го неизвестного литератора, у меня имеются кое-какие подозрения относительно тех, кто находился в курсе данной истории, в которой не то, чтобы "вообще, всё было не так", как у т верждает мой старший помощник; скорее не так... живописно.
А на мостик он не намерен являться по одной простой причине - он и так п о стоянно там ок о лачивается. ... Павел, признайтесь. "Вверх по реке" - ваша работа?
ЧЕХОВ:
Моя?! Капитан... такое жестокое обвинение... безо всяких на то оснований... Я потрясён?!! Я - честный офицер, который верой и правдой служит Федерации, "Э н терпрайзу" и вам. Как вы можете?!
КИРК:
Будет вам, Чехов; консоль нашего компьютера может заржаветь от океанов ваших искренних слез поруганной чести русского офицера. Вспомните-ка лучше... А впрочем, у меня появилась иная мысль:
Чехов был в курсе всех событий и знал, что всё прошло мирно и тихо, без в ы шеупомянутых кровавых подробностей, но. ввиду некоторых особенностей его х а рактера, являющихся неизбежным следствием его славянского происхождения, не мог не приукрасить имевший место инцидент сообразно своему мышлению и пон и манию (это если допустить, что автор статьи ДЕЙСТВИТЕЛЬНО он). Что я могу ск а зать о Чехове? Романтическое одиночество не его стихия. Ему подаете что-нибудь эт а кое, с шумом; и если это даже чуточку в дурном вкусе, то тем веселее.
Посмотреть на Чехове так он просто ангел во плоти, по каким-то причинам, оставшимся та й ной для человечества, принявший образ молодого офицера военно-космических сил Федерации. Он всегда сохраняет выражение "ах - как - плох - сей - мир - и - как -я - хотел - бы - сделать - его - лучше - и - благороднее", которое выз ы вает слезы умиления у заслуженных старых адмиралов и благочест и вых работников дипломатического фронта. Когда он впервые перешел на службу под моё начало, я и не надеялся, что мне выпадет счастье долго наслаждаться его обществом. Быв а ло, я сидел в своём кресле и смотрел на него, а он стоял у обзорного экрана и смо т рел на меня, и в голове у меня была только одна мысль: "Этот юный энсин не жилец на белом свете. Он будет вознесён на небеса в сияющей колеснице. Этого не мин о вать." Но после того, как мне пришлось уплатить за десятка два испорченных им компьютеров; после того как мне привелось его, орущего и брыкающегося, сто ч е тырнадцать раз вытаскивать за воротник из уличных драк; после того как некая разъярённая клингонка притащила мне на освидетельствование тело своего зад у шенного мужа, заклеймив меня именем убийцы; после того как адмирал Картрайт подал на меня в суд за то, что я не держу в камере опасного преступника, из-за к о торого однажды он целых два часа просидел в воздушном шлюзе, так как именно Чехов был ответственен за открытие люка; после того как я узнал, что мой старший помощник, тайком от меня, выиграл пари, поспорив с начмедом на бутылку ром у ланского эля, сколько ф а зеров выведет из cтроя мoй энсин в определённый срок, - я начал думать, что, может быть, его во з несение на небеса несколько задержится.
Околачиваться возле всяких стрёмных баров, собирать вокруг себя шайку э н синов, пользу ю щихся самой дурной славой, и водить их за собой по всем трущобам, чтобы затевать бои с местными курсантами, имеющими не менее сомнительную р е путацию, - вот это, по мнению Чехова, и называе т ся "жить по-настоящему"; а потому, как я уже выше говорил, предположение о его авторстве никак нельзя отринуть как несостоятельное.
ЧЕХОВ:
Капитан, я протестую. Я и в школе-то за сочинения больше тройки никогда не получал, а уж чтобы такое!!!
МАККОЙ:
Протест принимается. При всех недостатках нашего благородного навигатора - реальных и вымышленных - я никогда не замечал в нём склонности к эпистолярн о му жанру.
КИРК:
На том и порешим. Все довольны?
МАККОЙ:
Вполне.
ЧЕХOB:
Почти.
СПОК:
Я так понимаю, вопрос об авторстве статьи "Вверх по реке", как говорят у вас на Земле, пов и сает в воздухе. Кстати, я абсолютно уверен, что мистер Чехов здесь совершенно не при чем; что же касается мистера Маккоя, то я по этому поводу уже высказывался. С вашего позволения, останусь при своём мнении.
ЧЕХОВ:
Спасибо.
СПОК:
И, если уж разговор зашёл о нашем всеобщем отношении к отдыху на прир о де, я позволю с е бе процитировать одного моего знакомого вулканца, женившегося в своё время на земной женщине, которая так беспокоилась за его жизнь (а ситуации, в которые он зачастую попадал по роду своей деятельности, действительно треб о вали от него всех практических навыков и умений, которые только могут быть до с тупны разумному существу), что решила во что бы то ни стало научить его плавать. Если я правильно понимаю, данный эпизод целиком и полностью укладывается в рамки обсуждаем о го нами предмета.
"... Я очень уважаю свою жену. Возможно, землянин на моём месте и сказал бы "люблю", но для меня это понятие чисто эмоциональное, а, стало быть, как и для любого современного вулканца - абстрактное и в реальной жизни малозначимое. Но я ОЧЕНЬ уважаю свою жену. И поэтому, когда после очередной моей дипломатич е ской миссии на окраину Федерации., сопровождавшейся, как это часто водится, о п ределенными сложностями в переговорах, и как следствие этого, стратегическим о т ступлением нашей делегации, по роковой случайности пролегавшим через довольно глубокий природный водоём... Так вот, когда после этого она заявила, что ей надо е ло вытаскивать меня уже из седьмого по счету водоёма, в котором я пытаюсь ут о нуть, если считать еще с того времени, когда мы даже не были женаты; то я подумал и согласился, что да, должно быть, это однообразное и несколько утомительное з а нятие. И вот, заставив меня совершить несколько ознакомительных визитов в ба с сейн, после которых я окончательно убедился в своём безнадёжном и нелогическом отвращении к любым объёмам жидкости более одного литра; она сказала, что мы отправляемся проводить наш о т пуск на Землю, к морю.
Обсуждая поездку в Шикхаре, я клятвенно заверяю свою жену, что буду вст а вать рано утром и плавать до завтрака, и я покорно беру с собой плавки, которые она купила в каком-то фирменном магазине в Лондоне, и которых я стесняюсь до невозможности, потому что вулканцам вообще не свойственно обнажаться до такой немыслимой степени и уж тем паче дефилировать в таком виде при большом собр а нии народа. Но делать нечего - в этих плавках я ей очень нравлюсь. Она уверяет, что они мне очень идут. Нет, я, конечно, не против, чтобы она разглядывала меня в таком виде сколько ей самой захочется. Я даже очень "за". Но чтобы всё остальное население побережья!..
Но, так или иначе, обещание мною дано, и я полон искренних намерений уд и вить свою жену к концу нашего пребывания здесь заплывом метров этак на двести...
Но, странное дело, стоит мне приехать на побережье, и я чувствую. что все мои светлые н а мерения как-то сами собой погибают в зародыше, и меня уже не так тянет держать данное мною сл о во, как тянуло, когда я был в Шикхаре. Наоборот, я скорее чувствую, что меня тянет валяться в п о стели до последней минуты - хотя я не испытываю при этом ни малейшего желания спать, - а потом сразу спуститься к завтраку. Но настойчивость моей жены все-таки берет верх, и я встаю ни свет ни з а ря, и кое-как одеваюсь, беру плавки и полотенце, и мрачно плетусь к морю.
Но оно меня не радует. Если выражаться прямо, оно меня не радует более, чем когда бы то ни было. Словно кто-то нарочно приберегает для меня особенно пронизывающий восточный ветер, и выкапывает все острые камни, и кладёт их сверху, и затачивает выступы скал, и слегка присыпает их песочком, чтобы я не мог их разглядеть, а потом берет и переносит море куда-то дальше. И вот я должен, дрожа от холода и обхватив плечи руками, прыгать по колено в воде добрых две м и ли, с о храняя при этом видимость хладнокровия и понимания логики своих действий. А когда я добираюсь до моря, то встреча оказывается бурной и в высшей степени оскорбительной.
Огромная волна хватает меня и швыряет так, что я с размаху сажусь на к а менную глыбу, п о сле чего некоторое время доказываю себе, насколько нелогичным было моё первое предположение, что эту глыбу подложили специально для меня. Прежде чем я успеваю довести эту мысль до конца, налетает новая волна и выносит меня в открытый океан. Я начинаю отчаянно вспоминать, чему меня учили на зан я тиях, и пытаюсь выплыть к берегу. Параллельно я мечтаю увидеть родную планету, город, в котором я вырос, свой дом, жену, сына и верных друзей, и жалею, что об и жал свою младшую сестрёнку в детские годы; ибо на этом свете я, судя по всему, уже не жилец. В ту самую минуту, когда я окончательно прощаюсь со всякой наде ж дой, волна отступает и оставляет меня на песке в самом жалком виде, к вящему восторгу собравшихся вокруг маленьких землян, которые всё это время преспоко й ненько наблюдали за моими мучениями, нарушая тишину лишь за тем, чтобы посп о рить, где меня будут хоронить -здесь или всё-таки на Вулкане?.. (Редко где встр е тить столь отвратительных детей, как на Земле в середине июля, когда у них кан и кулы в самом разгаре. Уж поверьте мне на сл о во.) Я поднимаюсь и оглядываюсь, и вижу, что боролся за свою жизнь над бездонной пучиной в два фута. Я ковыляю к берегу, сопровождаемый оскорбительным хохотом мальчишек. одеваюсь, и пл е тусь домой, где мне надо изобразить, что я в полном восторге...."
КИРК:
Спок, вы нас, конечно, разыгрываете. Ни один вулканец, даже трижды жен а тый на землянке, не способен на столь яркое живописание своих впечатлений. Если это, конечно, не тот вулканец , о котором я думаю...
СПОК:
Капитан, вы всё поняли абсолютно правильно.
МАККОЙ:
Кажется, я тоже знаю этого вулканца. Более того, я неоднократно встречался с ним лично.
СПОК:
Ни слова больше, мистер Маккой. У вас множество не недостатков; и болтл и вость - самый я р кий и самый впечатляющий из них. Сделаете одолжение, держите себя в руках...
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Не скажите, мистер Спок, по-моему, наш начмед исполнен достоинств и до б родетелей, н е доступных большинству смертных по эту сторону Галактики. Взять, к примеру, его способность находить оптимальное решение в самых, казалось бы, безнадёжных ситуациях... Не скажу, на какой это было планете, и сколько с тех пор прошло лет, но однажды мы довольно таки многочисленной группой шли через джунгли вдоль реки, и у нас кончилась питьевая вода; и мы стояли перед альтерн а тивой: умереть от жажды или взять воду из реки. Маккой советовал рискнуть. Он сказал, что эту воду hужho только вскипятить. и тогда всё будет в порядке. Он ск а зал, что патогенные микроорганизмы, которые живут в воде, погибнут при кипячении. Мы наполнили котелок и старательно наблюдали за тем, чтобы вода действительно вскипела.
Мы всё приготовили, устроились вокруг костра и собрались, наконец, напит ь ся, когда мистер Спок, поднеся флягу к губам, вдруг остановился и спросил:
- Это что?
- Что ЭТО? - спросили капитан с начмедом.
- А вот это? - повторил Спок, глядя в сторону реки.
Проследив за направлением его взгляда, мы увидели аллигатора. медленно плывшего по течению. Это был самый беззлобный и мирный аллигатор из всех, к о гда-либо встречавшихся на моем жизненном пути. Более довольного, более ублаг о творённого аллигатора просто невозможно было себе представить. Он мечтательно плыл на спине, задрав к небу все четыре лапы. Я бы сказал, что это был хорошо упитанный аллигатор, с сильной мускулистой грудью и огромным бледным брюхом, на котором играли блики лунного света. Он безмятежно, чинно и неторопливо пр и ближался к нам, поравнялся с нашим лагерем и здесь, среди камышей, задержался и уютно устроился на ночлег.
Мистер Спок сказал, что ему больше не хочется пить, и всплеснул содерж и мое своей чашки в реку. Маккой подумал и тоже последовал его примеру. Капитан уже выпил несколько глотков и горько раскаивался в этом. Когда же он спросил н а чмеда, не заболеет ли он теперь тифом, тот пожал пл е чами и сказал, что через две недели будет ясно...
КИРК:
Так, ну и какой из двадцати пяти негодяев, присутствовавших при этой, пр о болтался?!
СПОК:
Поддерживаю интерес капитана.
МАККОЙ:
Между прочим, уже глубокая ночь; не пора ли нам заканчивать нашу милую беседу? Что же касается мистера Неизвестного, капитана и Спока - не подозревал, что в молодости вы все творили под коллективным псевдонимом "Джером К. Дж е ром".
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Это случайное совпадение. Не принимайте близко к сердцу.
ЧЕХОВ:
Так кто же написал статью?
KИPK:
О Боже, Павел, не начинайте снова!!! Будто мне Спока мало!
СПОК:
Между прочим, мистер Маккой, мне положительно не нравится та настойч и вость, с которой вы уводите разговор в сторону, как только кто-нибудь поднимает вопрос о личности Неизвестного.
MAKKOЙ
Пусть это останется загадкой. Вы же любите загадки, мистер Спок, разве нет?..
СПОК:
Исключительно ввиду их возможного разрешения.
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Богем клянусь, я - не Маккой!!!
СПОК:
Допустим. Но тогда кто же...
КИРК:
Ложитесь спать, Спок. Пять часов полноценного сна увеличат КПД вашего мозга и устранят этот нездоровый интерес к личности нашего неизвестного литер а тора. И потом, вспомните наше главное правило - имена не обязательны!.
СПОК:
Правило, которое мне непонятно, потому что нелогично. Если человек не б о ится отвечать за свои слова - зачем ему скрывать своё имя?!
КИРК:
Ох...спите уже, Спок!!!
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Доброй ночи! Долгой жизни и процветания - всем нам и мистеру Споку в ос о бенности!.. До встречи на мостике!
Р. S. Да! И передаете, пожалуйста, Харбу Танцеру - больше ромуланский эль к ужину не п о давать!!!
Найдено в архивах конференций ОП
Энсин Лея Райнер /Т'Гай Кир/.
Звёздный флот.
4. - 6.12.2000
Рекомендации тем, кто заинтересовался вышеописанными событиями: обр а щайтесь к перв о источнику (Джером К.Джером, "Трое в лодке, не считая @ ").
Кое о чем мы совсем забыли. А забыли мы о Земле.
Автор: Джойсан Рендл
Земля.
Раннее утро. Совсем - совсем раннее утро. Та самая тихая пора, когда стир а ются последние остатки восхода и небо такое голубое - голубое. Пробудившийся мир еще не успел наполнится первыми звуками. Хочется просто раствориться в п о токах юного мира. А ведь юным он бывает только по утрам. За день он успевает п о взрослеть и состариться к вечеру, а ночью умереть, чтобы вновь родится утром. Протягиваешь ладони к мягким лучам солнца, хочешь нырнуть в них...
Но понимаешь, что сейчас кто-то подойдет, и ты уже не сможешь скрыться в наступающем дне.
- Что ты здесь делаешь? - слышу за спиной голос Аурики. Сейчас она, наве р но, больше пол у вулканка, чем получеловек...
- Я люблю встречать здесь рассвет. Это очень странная пора. Ни день и ни ночь. Ведь если так подумать, то день - территория реали, когда властвуют все з а коны быта. Но с наступлением ночи оживают сказки и мечты на пару часов становя т ся реалью. А еще видны звезды, к которым достаточно только протянуть руку. Но рассвет - это граница между днем и ночью. Забор, если хочешь. Сидя на нем, смо т ришь на многие вещи с двух сторон - с реальной и сказочной. Я очень часто сижу на этом заборе. Мне так проще. Сливаются два мира и не нужно выбирать. Ведь в ы брав одно, отказываешься от другого. Я пока еще не готова совсем отказаться от Земли, ради звезд.
- О чем ты? Ты ведь даже не землянка.
- Я о другом... Когда ты в последний раз смотрела новости?
- Вчера вечером. А в ч...
- Я тоже... Ты заметила, что о Земле там очень мало. Орионцы то, вулканцы это; на Вулкане то, в системе Центавра это; ромулянцы напали там-то, клингоне ра з громили тех-то. И ни слова о Земле...
- Ну почему? А как же заседания Федерации?
- Сан-Франциско. Если так подумать, маленькая, даже скорее крошечная то ч ка на поверхн о сти планеты. Ты когда-нибудь задумывалась, что происходит в других городах Земли? Бродила ли ты по сумрачным переулкам, разговаривала ли ты с людьми, не связанными с космосом?..
- О чем ты?
- Пойдем. Я лучше покажу.
Красивая сказка. Федерация Планет, исследовательские корабли. Земля ст а ла своеобразным центром новой Империи. Правда, слегка сместились масштабы. Раньше город был центром страны. Тогда, как правило, забывали о поселениях на окраинах страны. И если в стране, в общем, царило благополучие, то, как правило, закрывали глаза на мелкие смуты в окраинных поселениях. Ну а теперь, центром стала планета. И уже никто не думает об отдельных городах. А те, кто думают, не афишируют.
Добро пожаловать в Россию. Одна из самых больших стран. Казалось бы, уж если кто и до л жен быть заметным на планете, так это Россия. Но не судьба. Великая держава так же забыта, как и многие более мелкие страны.
Почти пустые аккуратные улицы Питера. Вон Петропавловская Крепость. Все тихо. Даже как-то странно. Тогда, когда я была здесь последний раз, все было иначе. Еще не было этой поголовной тенденции улетать на другие планеты.
- Почему так тихо? - почти шепотом, словно боясь нарушить окружавшую нас тишину, спрос и ла Аурика.
- Почти никого не осталось. Сейчас не модно жить на Земле.
- Тетенька,.. - маленькая девочка как-то уж больно серьезно посмотрела на Аурику. - Вы ведь капитан Гамильтон?
- Да.
- А почему все улетают с Земли? Ее что, собрались взрывать?
- Какие глупости ты говоришь. Просто... просто...
- Это все противные инопланетяне, - продолжала девочка. - Они гипнотизир у ют людей и те улетают.
"И это самая безобидная версия" - передаю мысль Аурике."
- Но папа спасет нас от инопланетян.
- Маша! - послышалось из переулка - Сколько раз я говорил, не общайся с инопланетянами!
- Так вы тоже?!.
Один только этот взгляд может убить. Сколько ненависти. Они видели, что центром всеобщ е го внимания становятся другие планеты. Кому сейчас интересно, что происходит в каком-то мален ь ком городишке на Земле, когда недавно открыли новую планету. Зачем жить в жутких климатических условиях, когда есть планеты-курорты. За репортаж об одном городе дают в сотни раз меньше, чем за репортаж о какой-нибудь другой планете. Экономика городов стремительно летит вниз. Города беднеют. Запросы человечества становятся слишком большими. Зачем им Стоу н хендж, когда есть планета-призрак; зачем им Гавайи, когда есть планета-курорт. И обычные работяги остались не при деле. А кого им винить? Конечно инопланетян.
Да, надпись "панки не умерли"(punks not dead), сменила - "земляне не уме р ли".
- Они инопланетяне! Смерть инопланетянам!
Хочется выть. Ударить кулаком обо что-нибудь твердое, чтобы боль сменила жгучую обиду. А еще это бессилье...
В нашу сторону полетели камни.
- Они нас убьют.
- Вот такая вот жизнь. Хотели как лучше - центр галактической империи, а в ы шло еще хуже.
- Разойдись! - зычный вопль от военной машины.
Ночь. Совсем - совсем ранняя ночь. Та самая тихая пора, когда стираются п о следние остатки заката и звезды такие серебристые - серебристые...
Лея Райнер
ОБЩЕЕ ПРОСТРАНСТВО МНЕНИЕ, ИНФОРМИРОВАННОЕ ИЛИ НЕТ
РАЗРЕШАЮТСЯ ЛЮБЫЕ СООБЩЕНИЯ ИМЕНА НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНЫ
ОТ: пожелавшего остаться неизвестным
ДАТА: 7412.30
СООБЩЕНИЕ: отдых на природе и кому он нужен
... Пo натуре своей я человек спокойный и уравновешенный. Во всяком сл у чае, привык считать себя таковым - это придаёт мне чувство стабильности и увере н ности в себе. Однако ничто на свете не вечно, и моя печальная история является ярчайшим тому - подтверждением. Представьте себе следующую ситуацию: некий космический корабль класса "Конституция" за номером 1701 после долгого полёта и тяжких испытании патрульного рейда возвращается на звёздную базу Земли для к а питального ремонта (как это с ним всегда бывает после данного мероприятия), а экипаж, соотве т ственно, для отдыха, Естественно, все рады этому событию, у всех бездна планов и замыслов, в ма с се своей диких, абсурдных и крайне нелогичных. Одни собираются отправиться в двухнедельное плавание на яхте через Тихий Ок е ан, причём вышеуказанные две недели ,как правило, заканчиваю т ся к тому времени, когда они успевают преодолеть от силы половину пути, в результате чего приходи т ся снимать их с борта злосчастного судна лучом телепортатора: другие планирует провести все свое свободное время, развлекаясь в барах, кантинах, пабах и прочит, сомнительного рода, заведениях, как будто иных сторон бытия на этот период жи з ненного пути для них просто не существует; третьи наверняка кинутся реализов ы вать свои самые чёрные инстинкты, о наличии которых у разу м ного существа я, как человек цивилизованный и высококультурный, могу только догадываться... Судьба данной части нашего экипажа, как плавило, более драматична: половина из них во з вращае т ся в синяках, половина - с жестоким похмельем и головной болью, с которой не в состоянии справиться ни один доктор во Вселенной, я уж не говорю о том нед о разумении в области околонаучной деятельности, коим является наш начальник м е дицинской службы...
Положительно, я не понимаю этих людей. Порой мне кажется, что после сам о го отпуска им позарез требуется ещё один, дополнительный, чтобы прийти в себя после испытаний первого... Иное дело я.
Обычно я планирую посетить какую-нибудь научную конференцию в Берлине, картинную г а лерею в Лувpe, новую оперу в Большом, или аквапарк в Сан-Диего, в конце концов... В общем, что-нибудь приятное и способствующее моему дальне й шему интеллектуальному и духовному самосовершенствованию. Во время после д него моего пребывания на Земле планы эти были грубо разруш е ны - и в результате чего? В результате вторжения в вашу личную жизнь двух варваров, которых вы во время какой-либо критической ситуации или просто длительного стресса имели н е осторожность пр и знать своими друзьями! В этом вам вскоре предстоит раскаяться путём мучительных испытаний...
Всё начинается с того, что в вашу каюту вваливается самый безбашенный из этих двоих, к о торого вы в обычное время на дух не переносите и требует, чтобы вы немедленно бросали все свои планы и отправлялись с ними в путешествие по какой-нибудь земной реке (это они особенно любят), объясняя свои посягательства на в а шу частную жизнь и личное время исключительно одной только заботой о вашем здоровье. Дескать, за этот полёт вы изрядно насиделись в лаборатории, что вас и мать родная (не говоря уже об отце) теперь не признает, и цвет лица у вас какой-то более чем зелёный, а уж уши... У ушей в последнее время особенно нездоровый вид!
Принимая во внимание всё вышеперечисленное плюс весьма подозрительный внешний вид данного субъекта, вы приходите к печальному и однозначному выводу - ваш друг сошёл с ума и прямая ему дорога в медицинский отсек, под заботливый надзор его шефа.
Однако, проблема заключается в том, что стоящий на пороге вашей каюты псих - и есть сам начальник медицинского отдела... Памятуя о том, что с душевн о больными лучше не спорить, вы п о корно одеваетесь, собираете рюкзак и плетётесь следом, продумывая возможные варианты побега. Вскоре вы осознаёте всю нел о гичность подобных раздумий, ибо в коридоре, с двумя рюкзаками в р у ках, вас уже поджидает второй маньяк, и выглядит он исполненным непреклонной решимости вытащить вас на этот трижды проклятый "свежий воздух", чтобы лишить, таким о б разом, тщательно взлелеянного за месяцы полёта культурного досуга. Делать неч е го. Отныне вы - пленник судьбы и этих двоих, и вам не остаётся ничего иного, кроме как следовать за ними в поисках какого-нибудь уголка природы поудалённее и п о вреднее для вашей тонкой и чувствительное организации. В конце концов, такое м е сто находится (естественно!), и вы телепортируетесь по лучу в довольно таки "бог о мерзкое", как выразилась бы моя мать, место на берегу дикой и неприступной реки, где вас уже ждёт заранее приготовленная лодка. Вы делаете последнюю попытку отговорить своих товарищей от этого колле к тивного самоубийства (ибо ничем иным, на ваш взгляд, данное мероприятие окончиться не может), но они лишь смеются над вашими умозаключениями и едва ли не силой запихивают вас в лодку, после чего весь этот плавучий кошмар отчаливает от берега и пускается в одиночное плавание с неизбе ж ным трагическим для вашей персоны финалом... Как бы в подтверждение ваших логических размышлений на небе собираются темныe низкие тучи, и начин а ется дождь. Вас охватывают смутные подо з рения, что ночевать под открытым небом будет не так уж и приятно, как это пытаются изобразить вам ваши неунывающие спутники. Наступает вечер. Bы промокли насквозь, в лодке воды по щиколотку, и все ваши вещи отсырели, как это уже было в своё время на Санктуарии, где не то что лодки - плота нормального не было, но вас вели вперёд верность присяге и безы с ходность ситуации, что же з а ставляет вас претерпевать подобные мучения в данном случае - высшая загадка всей вашей жизни...
Однако вскоре у вас появляется определённая, хотя и весьма нелогическая надежда на бл а гополучный исход, которой, впрочем, не суждено просуществовать долго - ваши товарищи решают разбить лагерь. Итак, вы облюбовали на берегу кл о чок, где поменьше луж, причалили, выволокли палатку из лодки, и двое из вас нач и нают её устанавливать. Она намокла и стала тяжёлой; её полы хлопают по ветру, и она валится на вас и облепляет вам голову, и в этот момент вы начинаете терять своё знаменитое терпение и хладнокровие. Иными словами, вы сатанеете. А дождь всё льёт и льёт. Не так-то просто установить палатку даже в хорошую погоду; в дождь этот труд по плечу разве лишь лемнорианцу.
Без сомнения, ваш товарищ, вместо того. чтобы помогать вам, попросту вал я ет дурака. Тол ь ко-только вам удалось закрепить свой край палатка, как он дёргает со своей стороны, и все ваши ст а рания идут насмарку.
- Эй! Что ты там делаешь? - окликаете вы его.
- А ты что делаешь? - кричит он в ответ. - Не можешь отпустить, что ли?
- Не тяни, осёл! Ты же своротил! - уже натурально орёте вы.
- Ничего я не своротил! - вопит он. - Отпусти свой край.
- А я тебе говорю, что ты всё своротил! - уже почти что рычите вы, мечтая д о браться до него; и дёргаете верёвку с такой силой, что вылетают все вбитые им к о лышки.
- Проклятый Мефистофель! - бормочет он себе под нос; за этим следует мо щ ный рывок и ваш край обрывается ко всем чертям. Вы бросаете молоток и напра в ляетесь к партнёру, чтобы высказать ему всё, что вы думаете, а он направляется к вам с другой стороны , чтобы изложить вам свои взгляды. И вы гоняетесь друг за другом вокруг палатки, изрыгая проклятия (причём впоследствии вы с немалым удивлением узнаёте, что были при этом спокойны и холодны как могильная плита), это пр о должается до тех пор, пока всё сооружение не рушится на вас бесформенной грудой и не даёт вам возможность увидеть друг друга поверх руин; и вы с негодов а нием восклицаете в один голос:
- Ну вот! Чтo я тебе говорил!
Тем временем третий, который вычерпывает воду из лодки, наливая её гла в ным образом себе в рукава, и чертыхается без передышки в течение последних д е сяти минут, осведомляется, какого-растакого дьявола вы там канителитесь и почему, чёрт побери, треклятая палатка ещё не поставл е на.
В конце концов палатка кое-как установлена, и вы втаскиваете в неё пожитки. Поскольку бесполезно пытаться развести костёр, вы включаете энергоблок, и тесн и тесь вокруг него.
Основным блюдом вашего ужина является дождевая вода. Хлеб состоит из неё на две трети, яблочный пирог насыщен ею до отказа, что же касается варенья, масла, соли и кофе, то они, перемешавшись с дождевой водой, очевидно, вознам е рились создать какой-то невиданный суп.
После ужина ваши друзья убеждаются, что радиоприёмник, собранный, оч е видно, ещё в дв а дцатом веке, отсырел, и слушать музыку невозможно. К счастью, они захватили с собой бутылку с химическим составом, изрядная доза которого, поднимая бодрость духа и туманя рассудок, лишает их каких бы то ни было спосо б ностей к логическому мышлению, и придаёт их земному существованию достато ч ную привлекательность, чтобы заставить их лечь спать. Более того, через какое-то вр е мя вы с изумлением обнаруживаете изрядную часть этой, вне всякого сомнения ядовитой, субстанции в собственном желудке, и, так и не поняв каким именно обр а зом друзьям удалось напоить вас незаметно от вас самих же, принимаете единс т венное логически обоснованное в данной ситуации реш е ние - ложитесь спать вслед за своими товарищами.
Потом вам снятся, что вам на грудь уселся сехлет, и что началась массир о ванная атака клингонского военного флота на "Энтерпрайз", в результате чего зве з долёт взорвался, и вы упали прям и ком в ядерный реактор, - причем, однако, сехлет продолжает мирно покоиться на вашей груди. Вы просыпаетесь и понимаете, что действительно произошло нечто ужасное. Сначала вам кажется, будто наступил к о нец света; но вы тут же логично соображаете, что это невозможно, и стало быть, это нападение ромуланцев и клингонов одновременно или, в лучшем случае, ракетный обстрел с воздуха. Результаты своего умозаключения вы доводите до всеобщего сведения обычным в таких случаях способом. Однако никто не приходит вам на п о мощь, и вам ясно только одно: по вам марширует мн о готысячная толпа орионцев и вы вот-вот расстанетесь со своей катрой.
Кажется, кому-то ещё, кроме вас, приходится туго: из-под вашей постели д о носятся сдавле н ные стоны. Решив, что бы там ни было, дорого продать свою жизнь, вы бросаетесь очертя голову в схватку, объясняя это позже тем, что у вас не было достаточного времени на полноценный и логически взвешенный анализ сложивше й ся ситуации, нанося без разбора удары руками и ногами и издавая неистовые вопли, услышав которые, ваш несчастный отец наверняка поседел бы раньше отведённ о го ему природой времени. В конце концов что-то подаётся, и вы чувствуете, что ваша голова находится на свежем воздухе. Вы различаете в двух шагах от себя полура з детого клингона, который подст е регает вас, чтобы убить, и вы готовы к борьбе не на жизнь, а на смерть, и вдруг вас осеняет, что это Джим.
- Как, это ты? - говорит он, тоже внезапно узнавая вас.
- Да, - отвечаете вы, протирая глаза, - что тут творится?
- Кажется, чёртова палатка свалилась, - говорит он. - А где Боунз?
Тут вы оба принимаетесь аукать и кричать: "Боунз?" - и почва под вами нач и нает колебаться, собираться в складка, и полузадушенный, но знакомый голос отв е чает откуда - то из развалин:
- Эй, вы, слезете вы когда-нибудь с моей головы?
И наружу выкарабкивается Боунз - покрытый грязью, затоптанный обломок к о раблекрушения. Он почему-то очень зол: очевидно, он считает, что всё было по д строено.
Утром выясняется, что вы все трое без голоса, так как за ночь зверски прост у дились; кроме того, вы очень раздражительны и в продолжение всего завтрака п е реругиваетесь хриплым шепотом...
... Полагаю, продолжать эту многоскорбную историю и дальше не имеет ос о бого смысла - р е зультат ее был очевиден всей команде , а я сам неделю провалялся в медотсеке с пневмонией.
И если ещё хоть один раз мои драгоценнее товарищи позовут меня в поход по реке, на так называемый "свежий воздух", я... я не знаю, что я сделаю. Наверное, стану первым за последние две тысячи лет вулканцем, совершившим убийство при отягчающих обстоятельствах...
ОБЩЕЕ ПРОСТРАНСТВО МНЕНИЕ, ИНФОРМИРОВАННОЕ ИЛИ НЕТ
РАЗРЕШАЮТСЯ ЛЮБЫЕ СООБЩЕНИЯ ИМЕНА НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНЫ
ДАТА: 7412.30
СООБЩЕНИЕ: обсуждение по теме "отдых на природе..."
СПОК:
Вношу протест, Вышеупомянутой статьи в ОП не размещал. И, вообще, всё было не так. Автора данного творения прошу явиться на мостик для выражения ли ч ного восхищения его литерату р ным талантом.
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Протест отклоняется. На мостик являться не намерен, ибо, как говорится в одном малоизвестном широкой публике произведении: "Если за что-то не будет н и чего, то и говорить об этом нечего."
СПОК:
Очаровательно... Должен признать, что факт подобного малодушия вызывает у меня тяжёлые сомнения относительно понимание нашим экипажем некоторых пунктов Устава Звёздного Флота, в частности, того подраздела, где говорится о ди с циплинарных взысканиях. Или вы полагаете, что я съедаю своих оппонентов заж и во?! Кстати, применив к манере написания данной статьи и ее литературному п о строению метод логического анализа, я пришёл к некоторым выводам касательно личн о сти её автора. Маккой, признайтесь - вы написали эту статью?.. Или это всё же работа капитана?
МАККОЙ:
Не писал я этой треклятой статьи!!!
КИРК:
Я склонен согласиться с нашим начмедом. В тех историях, которые он обычно размещает в ОП, у него, как правило, более героические роли. Я бы сказал, знач и тельно более героические... И уж, конечно, я сам не имею к написанию этой статьи ровно никакого отношение. (Вы же не посмеете усомниться в честности вашего к а питана и прямого командира, мистер Спок?) Что же касается наш е го неизвестного литератора, у меня имеются кое-какие подозрения относительно тех, кто находился в курсе данной истории, в которой не то, чтобы "вообще, всё было не так", как у т верждает мой старший помощник; скорее не так... живописно.
А на мостик он не намерен являться по одной простой причине - он и так п о стоянно там ок о лачивается. ... Павел, признайтесь. "Вверх по реке" - ваша работа?
ЧЕХОВ:
Моя?! Капитан... такое жестокое обвинение... безо всяких на то оснований... Я потрясён?!! Я - честный офицер, который верой и правдой служит Федерации, "Э н терпрайзу" и вам. Как вы можете?!
КИРК:
Будет вам, Чехов; консоль нашего компьютера может заржаветь от океанов ваших искренних слез поруганной чести русского офицера. Вспомните-ка лучше... А впрочем, у меня появилась иная мысль:
Чехов был в курсе всех событий и знал, что всё прошло мирно и тихо, без в ы шеупомянутых кровавых подробностей, но. ввиду некоторых особенностей его х а рактера, являющихся неизбежным следствием его славянского происхождения, не мог не приукрасить имевший место инцидент сообразно своему мышлению и пон и манию (это если допустить, что автор статьи ДЕЙСТВИТЕЛЬНО он). Что я могу ск а зать о Чехове? Романтическое одиночество не его стихия. Ему подаете что-нибудь эт а кое, с шумом; и если это даже чуточку в дурном вкусе, то тем веселее.
Посмотреть на Чехове так он просто ангел во плоти, по каким-то причинам, оставшимся та й ной для человечества, принявший образ молодого офицера военно-космических сил Федерации. Он всегда сохраняет выражение "ах - как - плох - сей - мир - и - как -я - хотел - бы - сделать - его - лучше - и - благороднее", которое выз ы вает слезы умиления у заслуженных старых адмиралов и благочест и вых работников дипломатического фронта. Когда он впервые перешел на службу под моё начало, я и не надеялся, что мне выпадет счастье долго наслаждаться его обществом. Быв а ло, я сидел в своём кресле и смотрел на него, а он стоял у обзорного экрана и смо т рел на меня, и в голове у меня была только одна мысль: "Этот юный энсин не жилец на белом свете. Он будет вознесён на небеса в сияющей колеснице. Этого не мин о вать." Но после того, как мне пришлось уплатить за десятка два испорченных им компьютеров; после того как мне привелось его, орущего и брыкающегося, сто ч е тырнадцать раз вытаскивать за воротник из уличных драк; после того как некая разъярённая клингонка притащила мне на освидетельствование тело своего зад у шенного мужа, заклеймив меня именем убийцы; после того как адмирал Картрайт подал на меня в суд за то, что я не держу в камере опасного преступника, из-за к о торого однажды он целых два часа просидел в воздушном шлюзе, так как именно Чехов был ответственен за открытие люка; после того как я узнал, что мой старший помощник, тайком от меня, выиграл пари, поспорив с начмедом на бутылку ром у ланского эля, сколько ф а зеров выведет из cтроя мoй энсин в определённый срок, - я начал думать, что, может быть, его во з несение на небеса несколько задержится.
Околачиваться возле всяких стрёмных баров, собирать вокруг себя шайку э н синов, пользу ю щихся самой дурной славой, и водить их за собой по всем трущобам, чтобы затевать бои с местными курсантами, имеющими не менее сомнительную р е путацию, - вот это, по мнению Чехова, и называе т ся "жить по-настоящему"; а потому, как я уже выше говорил, предположение о его авторстве никак нельзя отринуть как несостоятельное.
ЧЕХОВ:
Капитан, я протестую. Я и в школе-то за сочинения больше тройки никогда не получал, а уж чтобы такое!!!
МАККОЙ:
Протест принимается. При всех недостатках нашего благородного навигатора - реальных и вымышленных - я никогда не замечал в нём склонности к эпистолярн о му жанру.
КИРК:
На том и порешим. Все довольны?
МАККОЙ:
Вполне.
ЧЕХOB:
Почти.
СПОК:
Я так понимаю, вопрос об авторстве статьи "Вверх по реке", как говорят у вас на Земле, пов и сает в воздухе. Кстати, я абсолютно уверен, что мистер Чехов здесь совершенно не при чем; что же касается мистера Маккоя, то я по этому поводу уже высказывался. С вашего позволения, останусь при своём мнении.
ЧЕХОВ:
Спасибо.
СПОК:
И, если уж разговор зашёл о нашем всеобщем отношении к отдыху на прир о де, я позволю с е бе процитировать одного моего знакомого вулканца, женившегося в своё время на земной женщине, которая так беспокоилась за его жизнь (а ситуации, в которые он зачастую попадал по роду своей деятельности, действительно треб о вали от него всех практических навыков и умений, которые только могут быть до с тупны разумному существу), что решила во что бы то ни стало научить его плавать. Если я правильно понимаю, данный эпизод целиком и полностью укладывается в рамки обсуждаем о го нами предмета.
"... Я очень уважаю свою жену. Возможно, землянин на моём месте и сказал бы "люблю", но для меня это понятие чисто эмоциональное, а, стало быть, как и для любого современного вулканца - абстрактное и в реальной жизни малозначимое. Но я ОЧЕНЬ уважаю свою жену. И поэтому, когда после очередной моей дипломатич е ской миссии на окраину Федерации., сопровождавшейся, как это часто водится, о п ределенными сложностями в переговорах, и как следствие этого, стратегическим о т ступлением нашей делегации, по роковой случайности пролегавшим через довольно глубокий природный водоём... Так вот, когда после этого она заявила, что ей надо е ло вытаскивать меня уже из седьмого по счету водоёма, в котором я пытаюсь ут о нуть, если считать еще с того времени, когда мы даже не были женаты; то я подумал и согласился, что да, должно быть, это однообразное и несколько утомительное з а нятие. И вот, заставив меня совершить несколько ознакомительных визитов в ба с сейн, после которых я окончательно убедился в своём безнадёжном и нелогическом отвращении к любым объёмам жидкости более одного литра; она сказала, что мы отправляемся проводить наш о т пуск на Землю, к морю.
Обсуждая поездку в Шикхаре, я клятвенно заверяю свою жену, что буду вст а вать рано утром и плавать до завтрака, и я покорно беру с собой плавки, которые она купила в каком-то фирменном магазине в Лондоне, и которых я стесняюсь до невозможности, потому что вулканцам вообще не свойственно обнажаться до такой немыслимой степени и уж тем паче дефилировать в таком виде при большом собр а нии народа. Но делать нечего - в этих плавках я ей очень нравлюсь. Она уверяет, что они мне очень идут. Нет, я, конечно, не против, чтобы она разглядывала меня в таком виде сколько ей самой захочется. Я даже очень "за". Но чтобы всё остальное население побережья!..
Но, так или иначе, обещание мною дано, и я полон искренних намерений уд и вить свою жену к концу нашего пребывания здесь заплывом метров этак на двести...
Но, странное дело, стоит мне приехать на побережье, и я чувствую. что все мои светлые н а мерения как-то сами собой погибают в зародыше, и меня уже не так тянет держать данное мною сл о во, как тянуло, когда я был в Шикхаре. Наоборот, я скорее чувствую, что меня тянет валяться в п о стели до последней минуты - хотя я не испытываю при этом ни малейшего желания спать, - а потом сразу спуститься к завтраку. Но настойчивость моей жены все-таки берет верх, и я встаю ни свет ни з а ря, и кое-как одеваюсь, беру плавки и полотенце, и мрачно плетусь к морю.
Но оно меня не радует. Если выражаться прямо, оно меня не радует более, чем когда бы то ни было. Словно кто-то нарочно приберегает для меня особенно пронизывающий восточный ветер, и выкапывает все острые камни, и кладёт их сверху, и затачивает выступы скал, и слегка присыпает их песочком, чтобы я не мог их разглядеть, а потом берет и переносит море куда-то дальше. И вот я должен, дрожа от холода и обхватив плечи руками, прыгать по колено в воде добрых две м и ли, с о храняя при этом видимость хладнокровия и понимания логики своих действий. А когда я добираюсь до моря, то встреча оказывается бурной и в высшей степени оскорбительной.
Огромная волна хватает меня и швыряет так, что я с размаху сажусь на к а менную глыбу, п о сле чего некоторое время доказываю себе, насколько нелогичным было моё первое предположение, что эту глыбу подложили специально для меня. Прежде чем я успеваю довести эту мысль до конца, налетает новая волна и выносит меня в открытый океан. Я начинаю отчаянно вспоминать, чему меня учили на зан я тиях, и пытаюсь выплыть к берегу. Параллельно я мечтаю увидеть родную планету, город, в котором я вырос, свой дом, жену, сына и верных друзей, и жалею, что об и жал свою младшую сестрёнку в детские годы; ибо на этом свете я, судя по всему, уже не жилец. В ту самую минуту, когда я окончательно прощаюсь со всякой наде ж дой, волна отступает и оставляет меня на песке в самом жалком виде, к вящему восторгу собравшихся вокруг маленьких землян, которые всё это время преспоко й ненько наблюдали за моими мучениями, нарушая тишину лишь за тем, чтобы посп о рить, где меня будут хоронить -здесь или всё-таки на Вулкане?.. (Редко где встр е тить столь отвратительных детей, как на Земле в середине июля, когда у них кан и кулы в самом разгаре. Уж поверьте мне на сл о во.) Я поднимаюсь и оглядываюсь, и вижу, что боролся за свою жизнь над бездонной пучиной в два фута. Я ковыляю к берегу, сопровождаемый оскорбительным хохотом мальчишек. одеваюсь, и пл е тусь домой, где мне надо изобразить, что я в полном восторге...."
КИРК:
Спок, вы нас, конечно, разыгрываете. Ни один вулканец, даже трижды жен а тый на землянке, не способен на столь яркое живописание своих впечатлений. Если это, конечно, не тот вулканец , о котором я думаю...
СПОК:
Капитан, вы всё поняли абсолютно правильно.
МАККОЙ:
Кажется, я тоже знаю этого вулканца. Более того, я неоднократно встречался с ним лично.
СПОК:
Ни слова больше, мистер Маккой. У вас множество не недостатков; и болтл и вость - самый я р кий и самый впечатляющий из них. Сделаете одолжение, держите себя в руках...
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Не скажите, мистер Спок, по-моему, наш начмед исполнен достоинств и до б родетелей, н е доступных большинству смертных по эту сторону Галактики. Взять, к примеру, его способность находить оптимальное решение в самых, казалось бы, безнадёжных ситуациях... Не скажу, на какой это было планете, и сколько с тех пор прошло лет, но однажды мы довольно таки многочисленной группой шли через джунгли вдоль реки, и у нас кончилась питьевая вода; и мы стояли перед альтерн а тивой: умереть от жажды или взять воду из реки. Маккой советовал рискнуть. Он сказал, что эту воду hужho только вскипятить. и тогда всё будет в порядке. Он ск а зал, что патогенные микроорганизмы, которые живут в воде, погибнут при кипячении. Мы наполнили котелок и старательно наблюдали за тем, чтобы вода действительно вскипела.
Мы всё приготовили, устроились вокруг костра и собрались, наконец, напит ь ся, когда мистер Спок, поднеся флягу к губам, вдруг остановился и спросил:
- Это что?
- Что ЭТО? - спросили капитан с начмедом.
- А вот это? - повторил Спок, глядя в сторону реки.
Проследив за направлением его взгляда, мы увидели аллигатора. медленно плывшего по течению. Это был самый беззлобный и мирный аллигатор из всех, к о гда-либо встречавшихся на моем жизненном пути. Более довольного, более ублаг о творённого аллигатора просто невозможно было себе представить. Он мечтательно плыл на спине, задрав к небу все четыре лапы. Я бы сказал, что это был хорошо упитанный аллигатор, с сильной мускулистой грудью и огромным бледным брюхом, на котором играли блики лунного света. Он безмятежно, чинно и неторопливо пр и ближался к нам, поравнялся с нашим лагерем и здесь, среди камышей, задержался и уютно устроился на ночлег.
Мистер Спок сказал, что ему больше не хочется пить, и всплеснул содерж и мое своей чашки в реку. Маккой подумал и тоже последовал его примеру. Капитан уже выпил несколько глотков и горько раскаивался в этом. Когда же он спросил н а чмеда, не заболеет ли он теперь тифом, тот пожал пл е чами и сказал, что через две недели будет ясно...
КИРК:
Так, ну и какой из двадцати пяти негодяев, присутствовавших при этой, пр о болтался?!
СПОК:
Поддерживаю интерес капитана.
МАККОЙ:
Между прочим, уже глубокая ночь; не пора ли нам заканчивать нашу милую беседу? Что же касается мистера Неизвестного, капитана и Спока - не подозревал, что в молодости вы все творили под коллективным псевдонимом "Джером К. Дж е ром".
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Это случайное совпадение. Не принимайте близко к сердцу.
ЧЕХОВ:
Так кто же написал статью?
KИPK:
О Боже, Павел, не начинайте снова!!! Будто мне Спока мало!
СПОК:
Между прочим, мистер Маккой, мне положительно не нравится та настойч и вость, с которой вы уводите разговор в сторону, как только кто-нибудь поднимает вопрос о личности Неизвестного.
MAKKOЙ
Пусть это останется загадкой. Вы же любите загадки, мистер Спок, разве нет?..
СПОК:
Исключительно ввиду их возможного разрешения.
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Богем клянусь, я - не Маккой!!!
СПОК:
Допустим. Но тогда кто же...
КИРК:
Ложитесь спать, Спок. Пять часов полноценного сна увеличат КПД вашего мозга и устранят этот нездоровый интерес к личности нашего неизвестного литер а тора. И потом, вспомните наше главное правило - имена не обязательны!.
СПОК:
Правило, которое мне непонятно, потому что нелогично. Если человек не б о ится отвечать за свои слова - зачем ему скрывать своё имя?!
КИРК:
Ох...спите уже, Спок!!!
НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Доброй ночи! Долгой жизни и процветания - всем нам и мистеру Споку в ос о бенности!.. До встречи на мостике!
Р. S. Да! И передаете, пожалуйста, Харбу Танцеру - больше ромуланский эль к ужину не п о давать!!!
Найдено в архивах конференций ОП
Энсин Лея Райнер /Т'Гай Кир/.
Звёздный флот.
4. - 6.12.2000
Рекомендации тем, кто заинтересовался вышеописанными событиями: обр а щайтесь к перв о источнику (Джером К.Джером, "Трое в лодке, не считая @ ").
Кое о чем мы совсем забыли. А забыли мы о Земле.
Автор: Джойсан Рендл
Земля.
Раннее утро. Совсем - совсем раннее утро. Та самая тихая пора, когда стир а ются последние остатки восхода и небо такое голубое - голубое. Пробудившийся мир еще не успел наполнится первыми звуками. Хочется просто раствориться в п о токах юного мира. А ведь юным он бывает только по утрам. За день он успевает п о взрослеть и состариться к вечеру, а ночью умереть, чтобы вновь родится утром. Протягиваешь ладони к мягким лучам солнца, хочешь нырнуть в них...
Но понимаешь, что сейчас кто-то подойдет, и ты уже не сможешь скрыться в наступающем дне.
- Что ты здесь делаешь? - слышу за спиной голос Аурики. Сейчас она, наве р но, больше пол у вулканка, чем получеловек...
- Я люблю встречать здесь рассвет. Это очень странная пора. Ни день и ни ночь. Ведь если так подумать, то день - территория реали, когда властвуют все з а коны быта. Но с наступлением ночи оживают сказки и мечты на пару часов становя т ся реалью. А еще видны звезды, к которым достаточно только протянуть руку. Но рассвет - это граница между днем и ночью. Забор, если хочешь. Сидя на нем, смо т ришь на многие вещи с двух сторон - с реальной и сказочной. Я очень часто сижу на этом заборе. Мне так проще. Сливаются два мира и не нужно выбирать. Ведь в ы брав одно, отказываешься от другого. Я пока еще не готова совсем отказаться от Земли, ради звезд.
- О чем ты? Ты ведь даже не землянка.
- Я о другом... Когда ты в последний раз смотрела новости?
- Вчера вечером. А в ч...
- Я тоже... Ты заметила, что о Земле там очень мало. Орионцы то, вулканцы это; на Вулкане то, в системе Центавра это; ромулянцы напали там-то, клингоне ра з громили тех-то. И ни слова о Земле...
- Ну почему? А как же заседания Федерации?
- Сан-Франциско. Если так подумать, маленькая, даже скорее крошечная то ч ка на поверхн о сти планеты. Ты когда-нибудь задумывалась, что происходит в других городах Земли? Бродила ли ты по сумрачным переулкам, разговаривала ли ты с людьми, не связанными с космосом?..
- О чем ты?
- Пойдем. Я лучше покажу.
Красивая сказка. Федерация Планет, исследовательские корабли. Земля ст а ла своеобразным центром новой Империи. Правда, слегка сместились масштабы. Раньше город был центром страны. Тогда, как правило, забывали о поселениях на окраинах страны. И если в стране, в общем, царило благополучие, то, как правило, закрывали глаза на мелкие смуты в окраинных поселениях. Ну а теперь, центром стала планета. И уже никто не думает об отдельных городах. А те, кто думают, не афишируют.
Добро пожаловать в Россию. Одна из самых больших стран. Казалось бы, уж если кто и до л жен быть заметным на планете, так это Россия. Но не судьба. Великая держава так же забыта, как и многие более мелкие страны.
Почти пустые аккуратные улицы Питера. Вон Петропавловская Крепость. Все тихо. Даже как-то странно. Тогда, когда я была здесь последний раз, все было иначе. Еще не было этой поголовной тенденции улетать на другие планеты.
- Почему так тихо? - почти шепотом, словно боясь нарушить окружавшую нас тишину, спрос и ла Аурика.
- Почти никого не осталось. Сейчас не модно жить на Земле.
- Тетенька,.. - маленькая девочка как-то уж больно серьезно посмотрела на Аурику. - Вы ведь капитан Гамильтон?
- Да.
- А почему все улетают с Земли? Ее что, собрались взрывать?
- Какие глупости ты говоришь. Просто... просто...
- Это все противные инопланетяне, - продолжала девочка. - Они гипнотизир у ют людей и те улетают.
"И это самая безобидная версия" - передаю мысль Аурике."
- Но папа спасет нас от инопланетян.
- Маша! - послышалось из переулка - Сколько раз я говорил, не общайся с инопланетянами!
- Так вы тоже?!.
Один только этот взгляд может убить. Сколько ненависти. Они видели, что центром всеобщ е го внимания становятся другие планеты. Кому сейчас интересно, что происходит в каком-то мален ь ком городишке на Земле, когда недавно открыли новую планету. Зачем жить в жутких климатических условиях, когда есть планеты-курорты. За репортаж об одном городе дают в сотни раз меньше, чем за репортаж о какой-нибудь другой планете. Экономика городов стремительно летит вниз. Города беднеют. Запросы человечества становятся слишком большими. Зачем им Стоу н хендж, когда есть планета-призрак; зачем им Гавайи, когда есть планета-курорт. И обычные работяги остались не при деле. А кого им винить? Конечно инопланетян.
Да, надпись "панки не умерли"(punks not dead), сменила - "земляне не уме р ли".
- Они инопланетяне! Смерть инопланетянам!
Хочется выть. Ударить кулаком обо что-нибудь твердое, чтобы боль сменила жгучую обиду. А еще это бессилье...
В нашу сторону полетели камни.
- Они нас убьют.
- Вот такая вот жизнь. Хотели как лучше - центр галактической империи, а в ы шло еще хуже.
- Разойдись! - зычный вопль от военной машины.
Ночь. Совсем - совсем ранняя ночь. Та самая тихая пора, когда стираются п о следние остатки заката и звезды такие серебристые - серебристые...
Оставить комментарий