Silver Witch и kate1521
Эндстори к "Городу на краю вечности"
Эндстори к "Городу на краю вечности"
Авторы: Silver Witch и kate1521
Фандом: Star Trek ТОС
Категория: джен
Размер: чуть больше 4 000 слов
Герои: Кирк, Спок, МакКой
Рейтинг: PG
Дисклеймер: никаких прав не имеем, поиграем – положим, где взяли
От авторов: мы думали о серии подобных миников, но не уверены, насколько психологически достоверно и в соответствии с каноном получилось - ведь требования к фикам такого плана выше, чем к самостоятельным историям, поскольку они претендуют быть своего рода дополнением канона. Так что ждем мнения и впечатлений читателей.
- Убираемся отсюда к чертям.
Когда перед десантом появилась знакомая обстановка телепортационной, Кирк первым соскочил с платформы и стремительным шагом покинул помещение.
- Джим! - крикнул доктор МакКой в удаляющуюся капитанскую спину, но Кирк на оклик никак не отреагировал, и Боунс, чертыхнувшись, торопливо спрыгнул на палубу и поспешил к закрывшейся за капитаном двери.
- Доктор. – Но МакКой даже не оглянулся, и Спок шагнул с платформы. В два шага догнал медика и решительным движением обхватил его руку, заставляя остановиться. - Нам нужно поговорить.
Тот недоуменно посмотрел на вулканца, но спорить не стал, лишь спросил:
- Что, прямо сейчас?
- В противном случае, я бы не настаивал. - Вулканская бровь изогнулась с какой-то особой суровостью.
На тон голоса и выражение старпомовской физиономии Боунсу было по большому счету плевать, но он, хоть и с изрядной долей внутреннего недовольства, вынужден был согласиться с необходимостью узнать, что же конкретно произошло там, в прошлом. Что толкнуло Джима сделать то, что он сделал. И лучше было выяснить это у безэмоционального вулканца, а не у находящегося на грани Джима.
- Ладно, тогда давайте в лазарет.
Вулканец чуть кивнул и последовал за медиком. Разговор предстоял непростой, но необходимый. Необходимый сразу по нескольким причинам. Во-первых, ответы на расспросы и необходимость давать объяснения сейчас последнее, что нужно Джиму. Во-вторых, возможно доктор МакКой сумеет найти те слова, которые помогут другу пережить боль. Слова, которые недоступны ему, вулканцу.
Они добрались наконец до кабинета начмеда и, дождавшись, когда доктор усядется в своё любимое кресло, вулканец несколько секунд колебался, решая, сесть ли ему в кресло напротив или же остаться стоять. Поняв, что сев, он лишится возможности предпочтительной сейчас позы, Спок остался стоять и, привычно заложив руки за спину, приступил к рассказу.
Когда вулканец завершил свое повествование и умолк, доктор прикрыл глаза и устало помассировал веки.
- Проклятый кордразин, - пробормотал он. - Чертов шторм, - открыв глаза, он снова поднял взгляд на возвышающегося над ним старпома. - Спок, вы уверены, что это я был тем, кто спас ее? Что без меня она исторически должна была погибнуть на той гребаной улице?
- Имеющиеся данные не оставляют в этом сомнений, доктор, - Спок едва заметно кивнул. - Ваше появление послужило отправной точкой событий, искривляющих временную линию. Лишь исправив темпоральный парадокс, мы все получили возможность вернуться в своё время. То, что мы сейчас находимся на "Энтерпрайз", является прямым ответом на ваш вопрос.
Доктор только вздохнул и снова провел рукой по глазам.
- Дернул же меня черт скакнуть в эту рамку. И ведь я даже не помню, как это сделал.
Вулканская бровь чуть приподнялась после этих слов, впрочем, комментировать очевидное Спок счёл нелогичным.
А Боунс и не ждал его комментариев. Техническую составляющую Спок описал с присущей ему тщательностью и логичностью, так что выдвинутый вулканцем тезис "Эдит Килли должна была умереть" он, хоть и скрепя сердце, но все-таки принял. Но оставалась еще одна предсказуемая, и пока нетронутая деталь, и выяснить ее было лучше до разговора с Джимом.
- Джим и Эдит - между ними что-то было, верно? - спросил он, внимательно глядя на старпома.
На этот раз вулканская бровь смогла удержаться на месте, хоть и с большим трудом. То, как именно Джим относился к Эдит Килли, разумеется, не вызывало ни малейшего сомнения. Но имел ли он право посвящать доктора МакКоя в такие подробности без ведома друга? И в то же время, возможно, эта информация будет ключевой при попытке доктора помочь. Спок чуть сильнее сжал руки за спиной; решение было очень непростым.
Молчание затягивалось, и раздраженный Боунс уже почти собрался самостоятельно прервать его, но не успел.
- Мне сложно строить подобные предположения, доктор МакКой, - с истинно вулканским безразличием произнёс наконец Спок. - Могу лишь сказать, что капитан находил компанию мисс Килли крайне интересной.
- Крайне интересной, значит, - понимающе хмыкнул Боунс, и по его губам уже было поползла ироничная усмешка, но он очень быстро вспомнил, чем все закончилось, и усмешка испарилась сама собой. Он посмотрел на Спока тяжелым мрачным взглядом, хоть и прекрасно понимал, что не в силах вулканца было повлиять на ситуацию. Во всяком случае, на судьбу Эдит уж точно. Ну а корить его в том, что он не попытался как-то одернуть Джима и вправить ему мозги до того, как все стало слишком запущенно, было нечестно. В конце концов, он был вулканцем, а не человеком. И, кстати, не факт, что даже человеку это удалось бы.
Рассуждать в духе «если бы да кабы» было глупо, теперь надо было думать, как лучше помочь Джиму. То ли дать ему возможность самому осмыслить, принять и пережить случившееся, то ли попытаться поговорить с ним.
Доктор задумчиво нахмурился и покусал нижнюю губу, пытаясь решить вставшую перед ним дилемму.
Вулканец все это время наблюдал за доктором из-под полуопущенных век. Он прекрасно понимал, какую сложную задачу только что перед ним поставил. И искренне надеялся, что она не окажется нерешаемой.
Боунс бросил на молчаливую статую вулканца короткий взгляд и задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. Проблема заключалась в том, что он был не только другом Джима, а еще и начмедом этого корабля. И просто не имел права отпускать ситуацию на самотек. Если психологическое состояние капитана вся эта дрянь пошатнула так сильно, что это могло угрожать принятием ошибочного решения в острой ситуации или эмоциональным срывом в условиях, сопряженных с тяжелым психологическим давлением …
МакКой тяжело вздохнул. В общем, его долгом было не допустить подобного развития событий. И ради корабля, и ради самого Джима. Но дать другу одни сутки на отходняк он все-таки мог себе позволить. Мог. Конечно, сперва помолившись всем богам Вселенной, чтобы они дали им хотя бы сутки перекура от всяких неожиданностей и прочих красных тревог.
- Хорошо, Спок, я понял. Я поговорю с ним, - подытожил он, снова подняв глаза на словно приросшего к месту вулканца. Тот сухо кивнул, развернулся и молча покинул лазарет.
Глядя, как дверь закрывается за его сутулой спиной, Боунс едва слышно пробормотал себе под нос:
- Хотя, черт возьми, это будет чертовски непросто.
* * * * *
МакКой откинулся на спинку стула и устало провёл рукой по лицу. Чёртов денёк, чёртов кордразин... Джим ходит, как натянутая струна. Того и гляди лопнет. Лучше б наорал на кого-нибудь, честное слово! Если так будет продолжаться, ничем хорошим это не закончится.
Джим, ну почему у тебя вечно всё не как у людей, а? Если друг, так чурбан непробиваемый с острыми ушами, а если полюбить, так непременно того, кому жить вообще не положено, - пронеслось в измученной поисками выхода голове начмеда. Шутки шутками, а вскрывать этот гнойник как-то надо. Иначе Джим либо себя самого до больничной койки доведёт, либо корабль угробит, а потом - если выживет, конечно - доест то, что от него после всего этого останется.
Тяжело вздохнув, МакКой поднялся со своего места и направился в капитанскую каюту. Прежде чем выйти из кабинета, доктор несколько мгновений поколебался у заветной дверцы, за которой стояла бутылка ромуланского эля. Но в итоге всё же решил, что пока лучше обойтись, и направился к Джиму "на сухую".
Подойдя к двери, доктор без колебаний ввёл медицинский код доступа и шагнул в каюту.
- Боунс, - без особого энтузиазма в голосе поприветствовал его Кирк, сидящий за своим рабочим столом. Он выжидающе смотрел на доктора, не приглашая его присесть.
- Капитан, - доктор подпёр бедром косяк закрывшейся двери и сложил руки на груди.
Джим не был дураком и прекрасно понял причину его визита, он это отлично видел, сам ведь тоже не слепой. Джим сейчас ему только что в лицо не прокричал: "Боунс, пойди вон!". Не нужны были ему ни беседы, ни утешения, ни напоминания... Ничего из этого ему не было нужно, он хотел остаться один. Вот только у него, как у начальника медицинской службы, выбора тоже не было. Он не мог просто уйти и позволить времени сделать тяжёлую работу. Ему придётся сделать её самому. По крайней мере попытаться...
- Она была очень... Неординарной женщиной, Джим. Даже того небольшого отрезка времени, что я знал мисс Килли, было достаточно, чтобы это понять.
Кирк отвел глаза, резко, тяжело вздохнул, и его напряженные плечи едва заметно опустились.
- Боунс, - он поморщился, словно от с трудом сдерживаемой боли, и покачал головой, не встречаясь с доктором взглядом.
- Но, как я понимаю, ваше с ней знакомство было значительно более длительным, - продолжил МакКой, отлепился от стены и подошёл к столу.
Кирк не выдержал и на несколько секунд прикрыл глаза. Страшно хотелось попросить Боунса прекратить. Зачем, ну зачем ему понадобилось ковыряться в свежей ране?!
- А вот это вас не касается, - хрипловато ответил он.
- Джим.
Голубые глаза смотрели с пониманием и сочувствием. Ему очень не хотелось ещё больше усугублять и без того тяжёлую рану друга, но... Он должен. Ради самого же Джима в первую очередь.
- Я просто хотел сказать, что понимаю, Джим. И... В сложившейся ситуации у вас действительно не было другого выхода.
Он снова замолчал, внимательно изучая лицо собеседника.
- Уверен, что мисс Килли сама сделала бы этот выбор, если бы знала правду. У неё была поразительная проницательность и умение видеть суть вещей и людей.
- Да, - Кирк заметил, что его лежащая на столе правая рука стиснута в кулак, и заставил себя разжать ее. Эмоции бурлили бешеной горной рекой, норовя снести искусственно выстраиваемые барьеры. Бурный спутанный поток, в котором уже и не разобрать, где что: боль, вина, безысходность, отчаяние, снова боль и снова вина.
Он допустил все это. Он позволил ей умереть. Он не смог найти выхода.
Чудовищным усилием воли Кирк заставил себя вынырнуть из этого потока.
Вдохнуть.
Потом еще раз.
- Боунс, что вы хотите от меня? - опустошенно спросил он.
- Вы ничего не решали, Джим. Вам не в чем винить себя. Судя по тому, что мне сказал Спок, альтернативы не было. А уж при всех его недостатках, в расчётах ваш старпом не ошибается.
Раньше Джим непременно отметил бы, что где-то во вселенной сдохло целое стадо бронтозавров, раз уж МакКой искренне и безо всякой иронии признал правоту вулканца, даже не попытавшись хоть намеком обстебать его достижение.
Но сейчас ему было не до того. Вообще не до того.
Просто все то, что обнаружил Спок в прошлом, все то, что случилось там, в тридцатых годах двадцатого века, было так чудовищно несправедливо. Так чертовски несправедливо. Ведь Эдит была права, абсолютно права! Движение за мир, пацифизм, невступление в войну – это ведь было абсолютно правильно. Но она должна была умереть для того, чтобы этого не случилось. Это было чудовищно несправедливо и вопиюще неправильно! От этой неправильности сводило челюсти, и дрожали руки, и хотелось что-нибудь разломать.
И да – то, что он не нашел выхода. Его, этого выхода, просто не было, или он не смог его найти? Не смог найти способ, который дал бы возможность этому удивительному невероятному человеку жить дальше?
От этой мысли хотелось завыть в голос, вот только делать это было нельзя.
Потому что напротив него сидел начмед и смотрел на своего капитана внимательным взглядом. Очень хотелось спросить Боунса напрямик: "Так с кем я сейчас разговариваю - с другом или с начальником медицинской службы "Энтерпрайз"?" Но он знал, что на этот вопрос нет ответа. Боунс не мог, просто не имел права на время отключить требования своего долга. Не мог - как и все они тут, на борту. Поэтому Кирк во время подобных разговоров всегда помнил, что разговаривает не только с Боунсом, но и с доктором МакКоем.
Помнил он об этом и сейчас. Поэтому и ответил коротко и сдержанно:
- Я знаю.
Доктор сочувственно посмотрел на собеседника. Джим только что захлопнул дверь у него перед носом. С металлическим лязгом. Скажите спасибо, что отпрыгнули, доктор, а то эта дверь оттяпала бы вам что-нибудь важное, - мысленно усмехнулся начмед.
- Вам нужно отдохнуть, Джим, как следует отдохнуть.
А что ещё он мог сказать? "Время лечит"? Предложить жить дальше? Чушь это всё. Жаль, что от этого зеленокрового гоблина толку ноль. Джиму ведь с ним даже поговорить не получится. В его логичной остроухой голове всё сложилось как надо: ход истории восстановлен, все и вся вернулись на положенное им место, а до каких-то там эмоций ему дела нет и не будет. Перебеситесь, господин капитан, с вашими нелогичными эмоциями! МакКоя даже передёрнуло от попытки побывать в вулканской шкуре.
- Хорошо, Боунс, - на начмеда посмотрели тусклые ореховые глаза. - Обязательно.
МакКой тяжело вздохнул. Ну что ты будешь делать с этим упрямцем?! Огородился стеной, на реактивном тракторе к нему не подъедешь! Не с тараном же на неё идти, на эту чёртову стенку! Придётся отойти на время в сторону и дать Джиму пару дней. Переболеть, перемучаться, а там - попробовать ещё раз...
- Доброй ночи, Джим, - из каюты друга, доктор вышел с тяжёлым сердцем и не менее тяжёлой головой.
* * *
Закончив составление отчёта, Спок откинулся в кресле и сложил руки в медитативном жесте. Последние сутки он чувствовал нарастающую тревогу. Тревогу за Джима. За его внешним спокойствием вулканец легко читал боль и борьбу. Борьбу с болью, которая лишь усиливала её. Хотелось помочь другу в этой борьбе. Джим не сдастся, но произошедшее будет терзать его. Этот вечный вопрос "что я мог бы сделать?". Этот замкнутый круг нужно было разорвать.
Разговор с доктором МакКоем, на который вулканец, честно говоря, возлагал серьёзные надежды, определённо себя не оправдал. Что, если подумать, было совершенно логично, ведь доктор обладал очень незначительной частью информации. Лишь фактами, без возможности их динамической оценки. К тому же, фактами в крайне усечённом объёме. С такой исходной отправной точкой провал был практически предрешен. А единственным, кто обладал информацией в нужном объёме, был только он сам... Вывод был очевиден.
Поднявшись, вулканец вышел из своей каюты, секунду поколебался и, пройдя мимо капитанской каюты, решительно направился к обзорной палубе. Догадка оказалась верна, ищущий душевного равновесия капитан пришёл туда, где всегда чувствовал покой.
Встав рядом с другом, Спок заложил руки за спину и некоторое время молча смотрел на звёзды. А потом негромко произнёс:
- Вселенная удивительно упорядочена, Джим, вы не находите?
Некоторое время Кирк молчал, словно не услышав вопроса вулканца или не желая на него отвечать. А возможно, стараясь придать более тактичную формулировку простому «Спок, пожалуйста, оставьте меня в покое».
- Может быть, - в конце концов холодно ответил он, надеясь, что это станет достаточным стоп-сигналом для старпома.
В любой другой ситуации, Спок действительно тотчас сделал бы шаг назад и исчез. В любой, но не сегодня. Он продолжал стоять рядом и молча смотреть на звёзды. Словно давая Джиму привыкнуть к своему присутствию.
Кирк напряженно повел плечами. Обычно простое чувство того, что Спок вот так вот стоит за его плечом, добавляло уверенности, помогало найти скрытые резервы в себе самом и при этом непостижимым образом успокаивало, становясь надежной точкой опоры. Но сейчас … сейчас Джим был слишком разбалансирован, и понимание того, что он не имеет права потерять лицо и уронить достоинство перед своим вулканским старпомом, забирало дополнительные силы, которых и без того не хватало. Но и сказать Споку резкость, которая бы заставила его наконец уйти, Кирк тоже не мог. Отчасти потому, что понимал: случившееся в холодном Нью Йорке было очень болезненным и для Спока тоже. Да, он не терял любимую женщину, не подписывал ей собственными руками смертный приговор, но Кирк понимал, как тяжело было для такого чуткого и человечного существа, коим являлся Спок, огласить этот самый приговор. Глупо делить боль на компоненты, но Кирк думал, что Споку сто крат тяжелее была сама необходимость поставить крест на жизни Эдит, чем факт глубокой эмоциональной вовлеченности его капитана во всю эту ситуацию. Хотя Джим ни в коем случае не назвал бы Спока черствым и равнодушным к его чувствам и эмоциям.
Поэтому Кирк позволил Споку продолжать стоять рядом в этом разделенном, хотя и отнюдь не уютном, молчании.
А Спок прекрасно чувствовал напряжённое состояние человека рядом. Чувствовал, как отличается эта тяжёлая тишина от той, которая была так привычна в их с Джимом общении. И понимал, что если сейчас он просто заговорит с другом об Эдит, то скорее всего получит результат совершенно зеркальный тому, которого хотел добиться, поэтому вулканец решил поискать другой путь. Он знал заранее, что поиски будут трудными. Каждый шаг, каждое слово должны быть выверены с хирургической точностью. Одна ошибка, одно неверное "движение скальпелем", и последствия будут необратимы. Рана, нанесённая другу, и без того слишком глубока и болезненна. Одного короткого взгляда на него достаточно, чтобы почувствовать терзающую, разрывающую его на части боль. И Споку казалось, что эта боль разрывает и его самого. Впрочем, если бы он смог, то согласился бы забрать её всю, до последней капли.
Но он прекрасно понимал, что не сможет её забрать. Всё, что он может, это попытаться облегчить боль друга, разделить её с ним. Разделить и помочь отпустить. Вот только... Задача усложнялась ещё и тем, что Джим этой помощи не хотел. Отвергал её. Считал слабостью позволить себе помочь.
Нет, вулканец ни секунды не сомневался в том, что рано или поздно Джим сумеет справиться самостоятельно. Заглушить боль, затолкать её куда-то в глубину самого себя. Так, чтобы она не мешала жить дальше, и до тех пор, пока она не притупится окончательно с течением времени.
Вот только... Спок находил нелогичным продлевать мучения и боль, когда был другой, менее болезненный способ пережить потерю. И теперь ему предстояло найти "ключ", который позволит дотянуться до израненной души друга сквозь воздвигнутую Джимом стену и позволит ему помочь.
И сделать это он должен так, чтобы у его друга и капитана даже на мгновение не возникло ощущения, что его пытаются утешать. Впрочем, утешение Джеймсу Т. Кирку и не было нужно. Он поступил правильно и знал это. А ещё знал, что другого выхода ни для них, ни для Эдит Килли действительно не было. Всё это Джим прекрасно понимал. Но разве это понимание уменьшало боль от неизбежности произошедшего?
Острая бровь едва уловимо вздрогнула: вот она, так терзающая друга боль. Вот её глубинная причина.
Теперь Спок знал, каким ключом он, пожалуй, сможет отпереть ворота в стене, воздвигнутой Джимом вокруг себя.
- Мисс Килли была уникальной личностью, способной многое сделать для этого мира, - произнёс вулканец, ни к кому конкретно не обращаясь. - Я нахожу её смерть чрезвычайно несправедливой.
Капитан резко втянул в себя в воздух, словно в попытке задушить рыдание. Слова Спока были болезненно созвучны тому протесту, который бился у него внутри и никак не находил выхода.
- Да, Спок, - глухо произнес он, не отводя взгляда от звезд, сверкающих за прозрачной преградой, отделяющей его от холодной бесконечности космоса. – Чудовищно несправедливой.
- Несправедливой и в то же время милосердной по отношению к ней, - голос Спока был тихим и чуть задумчивым.
- Милосердной?! – выплюнул Кирк, резко обернувшись к своему старпому и обжигая его пламенеющим почти несдерживаемой яростью взглядом. – Смерть в расцвете сил и здоровья, когда она была так полна надежд и планов – вы это считаете милосердием?!
Спокойные шоколадные глаза без малейшего страха или сомнений встретились с полыхающими светло-карими.
- Да, Джим, милосердием. Смерть в окружении надежд милосерднее жизни с чувством вины или разочарованием. Вам так не кажется?
Кирк нахмурился, еще более раздраженный собственным непониманием того, что пытался сказать Спок. Обычно он никогда не жалел сил на то, чтобы понять содержащийся в словах вулканца подтекст, и, надо сказать, весьма преуспевал в этом. Сейчас же жонглирование словами казалось ему неуместным и почти отвратительным.
- Мне кажется, что жизнь всегда лучше смерти, - отрезал он, намереваясь отвернуться и возвратиться к созерцанию звезд, но Спок удержал его взгляд и, чуть сдвинув брови к переносице, что, Кирк знал, было у его старпома признаком глубокого внутреннего волнения, продолжил свою мысль:
- Джим, - голос Спока чуть дрогнул, и вулканец даже не сразу осознал, что его собственная рука крепко сжимает капитанское плечо. И несмотря на возросшую мягкость тона, глубокий чуть дрожащий хрипловатый голос, казалось, звенел от напряжения. - Мы видели будущее мира, в котором жила Эдит Килли, и мы оба были сфокусированы на этом мировом будущем. Но думали ли вы о том, каким было бы личное будущее мисс Килли? Смогла бы она простить себя за то, что её стремление к миру погубило бы такое количество людей? Да, у неё не было возможности "увидеть альтернативу". Но она была умной женщиной, способной понимать других. Да, в новом развитии событий не было бы её прямой вины, она всего лишь родилась в не подходящее для неё время, но разве она приняла бы этот факт в качестве оправдания?
Вулканец сделал короткую, на один вдох, паузу, чуть ослабил хватку сжимающей плечо Джима руки и продолжил:
- Ей оставалось бы лишь винить себя в гибели множества людей или отказаться от того, во что она действительно верила. От того, что, по сути, является совершенно правильным, и вся трагедия заключается лишь в том, что мир был не готов принять её правоту.
Кирк ошарашенно смотрел на Спока. Ему до сих пор не приходило в голову обдумать ситуацию с этой стороны. Совершенно не приходило. Нет, от слов Спока тянущая в груди боль не стала меньше. Но что-то определенно теперь ощущалось иначе.
А мимо внимания Спока, разумеется не прошло, что в глазах Джима что-то мимолётно, почти неуловимо изменилось. И эти изменения ясно дали понять вулканцу, что он на верном пути к душевному исцелению друга. Сохраняя зрительный контакт, он окончательно разжал руку на капитанском плече, оставляя на месте открытую ладонь.
- Это не уменьшает трагичности произошедшего, Джим. Вы правы, жизнь чаще всего лучше смерти. Но вы уверены, что то, что ждало Эдит Килли дальше, логично было бы назвать лучшей жизнью по сравнению с её сложившейся судьбой?
Капитан понимал, что вопрос был чисто риторическим и слишком уж глубоко философским, но поневоле на секунду представил ужасы фашизма, и еще больший ужас чистого и верящего в светлое будущее человека, который осознал, к чему привела эта вера и следование своим гуманистическим идеалам. А Спок, по выражению лица капитана уловив именно ту секунду, когда следовало продолжить, заговорил снова:
- Я знаю, может показаться, что будь у нас больше времени, мы могли бы найти лучшую альтернативу, Джим. Уверен, вы не раз говорили себе это. Но на самом деле это не так. Из сложившейся ситуации, помимо того развития событий, к которому мы пришли, существовало всего три варианта выхода, - Спок снова сделал короткую паузу. – Первый: забрать мисс Килли с собой. Но, уверен, мне не нужно вам объяснять, что это было технически невыполнимо из-за нашей невозможности управлять темпоральным перемещением.
Кирк кивнул – этот вариант он обдумал в первую очередь, когда там, в прошлом, отчаянно пытался найти способ спасти Эдит.
- Второй: позволить истории идти по изменившемуся сценарию, что повлекло бы к уже известным вам последствиям, и вероятнее всего к ещё более тяжёлой и мучительной гибели мисс Килли. И третий: мы могли бы остаться в прошлом и попытаться повлиять на её действия, не допустив ее фатального вмешательства в ход истории и посвятив этому наши жизни.
Вулканец умолк, давая другу время обдумать услышанное. А Кирка прошило новизной осознания – ведь в самом деле, он бы при всем желании не смог остаться там один, Спок и Боунс были бы вынуждены остаться в прошлом вместе с ним. Его размышления не доходили до этого очевидного факта по одной простой причине – когда он начинал рассматривать этот вариант, то сразу же отметал его как неприемлемый. И сейчас это давило подспудным гнетом тяжелой вины – он не захотел остаться с Эдит, не готов был отказаться от своей жизни здесь ради того, чтобы, навсегда оставшись с ней, не дать истории измениться и пойти по неправильному сценарию, и тем самым своим выбором обрек ее на смерть. А сейчас, после слов Спока, он очень живо представил двух своих друзей, вынужденных до конца своих дней застрять в том времени. И если для Боунса еще был хоть какой-то шанс адаптироваться, то для Спока … Если по вине какой-нибудь случайности вскрылась бы его неземная сущность, дальше вулканца ждала бы участь лабораторной крысы на одной из секретных баз.
Кирк невольно поежился и посмотрел на своего старпома, с трудом контролируя выражение своего лица. Фактически третий вариант требовал обменять жизнь Эдит на жизнь Спока.
- Джим?
Внутренняя перемена в друге, разумеется, не прошла незамеченной для неотрывно сохраняющего зрительный контакт вулканца. И эта смена фокуса мыслей с ее ещё не до конца ясным вектором поднимала в душе вулканца смешанную волну беспокойства и надежды. Которая без особых церемоний ворвалась в это короткое полувопросительное обращение.
Но Кирк в ответ лишь медленно покачал головой. Конечно, боль никуда не делась. Но иначе и быть не могло. Но теперь с ней можно было сосуществовать. Ее можно было принять, и со временем она станет частью прошлого. Джима затопила теплая благодарность к его вулканскому другу, сумевшему найти те единственные точные и нужные слова, которые смогли показать его капитану случившееся там, в Нью Йорке, с новой стороны. Нет, несправедливость того, как сложилась судьба Эдит, по-прежнему грызла, но теперь пришло понимание того, что изменить это было невозможно. А то единственное, что хотя бы теоретически могло бы изменить неумолимый ход истории, требовало в итоге обменять одну жизнь на другую.
- Спасибо, Спок, - негромко произнес капитан и едва заметно вздохнул. – А теперь мне все-таки хотелось бы немного побыть одному, - и он сопроводил свои слова мягкой горькой улыбкой.
Шоколадные глаза потеплели, в них появились мягкие золотистые искорки. Теперь он мог оставить Джима в одиночестве. Теперь ему это было необходимо. Спок коротко сжал капитанское плечо, убрал руку и сделал шаг назад.
- Разумеется, Джим.
Спустя несколько секунд он вошёл в турболифт, и дверь за ним бесшумно закрылась. Кабина двинулась с места, унося первого помощника в сторону его каюты. Спок закрыл глаза и привалился спиной к переборке кабины. Чувствуя свинцовую усталость и вместе с тем безграничное облегчение.
Авторы: Silver Witch и kate1521
Фандом: Star Trek ТОС
Категория: джен
Размер: чуть больше 4 000 слов
Герои: Кирк, Спок, МакКой
Рейтинг: PG
Дисклеймер: никаких прав не имеем, поиграем – положим, где взяли
От авторов: мы думали о серии подобных миников, но не уверены, насколько психологически достоверно и в соответствии с каноном получилось - ведь требования к фикам такого плана выше, чем к самостоятельным историям, поскольку они претендуют быть своего рода дополнением канона. Так что ждем мнения и впечатлений читателей.
- Убираемся отсюда к чертям.
Когда перед десантом появилась знакомая обстановка телепортационной, Кирк первым соскочил с платформы и стремительным шагом покинул помещение.
- Джим! - крикнул доктор МакКой в удаляющуюся капитанскую спину, но Кирк на оклик никак не отреагировал, и Боунс, чертыхнувшись, торопливо спрыгнул на палубу и поспешил к закрывшейся за капитаном двери.
- Доктор. – Но МакКой даже не оглянулся, и Спок шагнул с платформы. В два шага догнал медика и решительным движением обхватил его руку, заставляя остановиться. - Нам нужно поговорить.
Тот недоуменно посмотрел на вулканца, но спорить не стал, лишь спросил:
- Что, прямо сейчас?
- В противном случае, я бы не настаивал. - Вулканская бровь изогнулась с какой-то особой суровостью.
На тон голоса и выражение старпомовской физиономии Боунсу было по большому счету плевать, но он, хоть и с изрядной долей внутреннего недовольства, вынужден был согласиться с необходимостью узнать, что же конкретно произошло там, в прошлом. Что толкнуло Джима сделать то, что он сделал. И лучше было выяснить это у безэмоционального вулканца, а не у находящегося на грани Джима.
- Ладно, тогда давайте в лазарет.
Вулканец чуть кивнул и последовал за медиком. Разговор предстоял непростой, но необходимый. Необходимый сразу по нескольким причинам. Во-первых, ответы на расспросы и необходимость давать объяснения сейчас последнее, что нужно Джиму. Во-вторых, возможно доктор МакКой сумеет найти те слова, которые помогут другу пережить боль. Слова, которые недоступны ему, вулканцу.
Они добрались наконец до кабинета начмеда и, дождавшись, когда доктор усядется в своё любимое кресло, вулканец несколько секунд колебался, решая, сесть ли ему в кресло напротив или же остаться стоять. Поняв, что сев, он лишится возможности предпочтительной сейчас позы, Спок остался стоять и, привычно заложив руки за спину, приступил к рассказу.
Когда вулканец завершил свое повествование и умолк, доктор прикрыл глаза и устало помассировал веки.
- Проклятый кордразин, - пробормотал он. - Чертов шторм, - открыв глаза, он снова поднял взгляд на возвышающегося над ним старпома. - Спок, вы уверены, что это я был тем, кто спас ее? Что без меня она исторически должна была погибнуть на той гребаной улице?
- Имеющиеся данные не оставляют в этом сомнений, доктор, - Спок едва заметно кивнул. - Ваше появление послужило отправной точкой событий, искривляющих временную линию. Лишь исправив темпоральный парадокс, мы все получили возможность вернуться в своё время. То, что мы сейчас находимся на "Энтерпрайз", является прямым ответом на ваш вопрос.
Доктор только вздохнул и снова провел рукой по глазам.
- Дернул же меня черт скакнуть в эту рамку. И ведь я даже не помню, как это сделал.
Вулканская бровь чуть приподнялась после этих слов, впрочем, комментировать очевидное Спок счёл нелогичным.
А Боунс и не ждал его комментариев. Техническую составляющую Спок описал с присущей ему тщательностью и логичностью, так что выдвинутый вулканцем тезис "Эдит Килли должна была умереть" он, хоть и скрепя сердце, но все-таки принял. Но оставалась еще одна предсказуемая, и пока нетронутая деталь, и выяснить ее было лучше до разговора с Джимом.
- Джим и Эдит - между ними что-то было, верно? - спросил он, внимательно глядя на старпома.
На этот раз вулканская бровь смогла удержаться на месте, хоть и с большим трудом. То, как именно Джим относился к Эдит Килли, разумеется, не вызывало ни малейшего сомнения. Но имел ли он право посвящать доктора МакКоя в такие подробности без ведома друга? И в то же время, возможно, эта информация будет ключевой при попытке доктора помочь. Спок чуть сильнее сжал руки за спиной; решение было очень непростым.
Молчание затягивалось, и раздраженный Боунс уже почти собрался самостоятельно прервать его, но не успел.
- Мне сложно строить подобные предположения, доктор МакКой, - с истинно вулканским безразличием произнёс наконец Спок. - Могу лишь сказать, что капитан находил компанию мисс Килли крайне интересной.
- Крайне интересной, значит, - понимающе хмыкнул Боунс, и по его губам уже было поползла ироничная усмешка, но он очень быстро вспомнил, чем все закончилось, и усмешка испарилась сама собой. Он посмотрел на Спока тяжелым мрачным взглядом, хоть и прекрасно понимал, что не в силах вулканца было повлиять на ситуацию. Во всяком случае, на судьбу Эдит уж точно. Ну а корить его в том, что он не попытался как-то одернуть Джима и вправить ему мозги до того, как все стало слишком запущенно, было нечестно. В конце концов, он был вулканцем, а не человеком. И, кстати, не факт, что даже человеку это удалось бы.
Рассуждать в духе «если бы да кабы» было глупо, теперь надо было думать, как лучше помочь Джиму. То ли дать ему возможность самому осмыслить, принять и пережить случившееся, то ли попытаться поговорить с ним.
Доктор задумчиво нахмурился и покусал нижнюю губу, пытаясь решить вставшую перед ним дилемму.
Вулканец все это время наблюдал за доктором из-под полуопущенных век. Он прекрасно понимал, какую сложную задачу только что перед ним поставил. И искренне надеялся, что она не окажется нерешаемой.
Боунс бросил на молчаливую статую вулканца короткий взгляд и задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. Проблема заключалась в том, что он был не только другом Джима, а еще и начмедом этого корабля. И просто не имел права отпускать ситуацию на самотек. Если психологическое состояние капитана вся эта дрянь пошатнула так сильно, что это могло угрожать принятием ошибочного решения в острой ситуации или эмоциональным срывом в условиях, сопряженных с тяжелым психологическим давлением …
МакКой тяжело вздохнул. В общем, его долгом было не допустить подобного развития событий. И ради корабля, и ради самого Джима. Но дать другу одни сутки на отходняк он все-таки мог себе позволить. Мог. Конечно, сперва помолившись всем богам Вселенной, чтобы они дали им хотя бы сутки перекура от всяких неожиданностей и прочих красных тревог.
- Хорошо, Спок, я понял. Я поговорю с ним, - подытожил он, снова подняв глаза на словно приросшего к месту вулканца. Тот сухо кивнул, развернулся и молча покинул лазарет.
Глядя, как дверь закрывается за его сутулой спиной, Боунс едва слышно пробормотал себе под нос:
- Хотя, черт возьми, это будет чертовски непросто.
* * * * *
МакКой откинулся на спинку стула и устало провёл рукой по лицу. Чёртов денёк, чёртов кордразин... Джим ходит, как натянутая струна. Того и гляди лопнет. Лучше б наорал на кого-нибудь, честное слово! Если так будет продолжаться, ничем хорошим это не закончится.
Джим, ну почему у тебя вечно всё не как у людей, а? Если друг, так чурбан непробиваемый с острыми ушами, а если полюбить, так непременно того, кому жить вообще не положено, - пронеслось в измученной поисками выхода голове начмеда. Шутки шутками, а вскрывать этот гнойник как-то надо. Иначе Джим либо себя самого до больничной койки доведёт, либо корабль угробит, а потом - если выживет, конечно - доест то, что от него после всего этого останется.
Тяжело вздохнув, МакКой поднялся со своего места и направился в капитанскую каюту. Прежде чем выйти из кабинета, доктор несколько мгновений поколебался у заветной дверцы, за которой стояла бутылка ромуланского эля. Но в итоге всё же решил, что пока лучше обойтись, и направился к Джиму "на сухую".
Подойдя к двери, доктор без колебаний ввёл медицинский код доступа и шагнул в каюту.
- Боунс, - без особого энтузиазма в голосе поприветствовал его Кирк, сидящий за своим рабочим столом. Он выжидающе смотрел на доктора, не приглашая его присесть.
- Капитан, - доктор подпёр бедром косяк закрывшейся двери и сложил руки на груди.
Джим не был дураком и прекрасно понял причину его визита, он это отлично видел, сам ведь тоже не слепой. Джим сейчас ему только что в лицо не прокричал: "Боунс, пойди вон!". Не нужны были ему ни беседы, ни утешения, ни напоминания... Ничего из этого ему не было нужно, он хотел остаться один. Вот только у него, как у начальника медицинской службы, выбора тоже не было. Он не мог просто уйти и позволить времени сделать тяжёлую работу. Ему придётся сделать её самому. По крайней мере попытаться...
- Она была очень... Неординарной женщиной, Джим. Даже того небольшого отрезка времени, что я знал мисс Килли, было достаточно, чтобы это понять.
Кирк отвел глаза, резко, тяжело вздохнул, и его напряженные плечи едва заметно опустились.
- Боунс, - он поморщился, словно от с трудом сдерживаемой боли, и покачал головой, не встречаясь с доктором взглядом.
- Но, как я понимаю, ваше с ней знакомство было значительно более длительным, - продолжил МакКой, отлепился от стены и подошёл к столу.
Кирк не выдержал и на несколько секунд прикрыл глаза. Страшно хотелось попросить Боунса прекратить. Зачем, ну зачем ему понадобилось ковыряться в свежей ране?!
- А вот это вас не касается, - хрипловато ответил он.
- Джим.
Голубые глаза смотрели с пониманием и сочувствием. Ему очень не хотелось ещё больше усугублять и без того тяжёлую рану друга, но... Он должен. Ради самого же Джима в первую очередь.
- Я просто хотел сказать, что понимаю, Джим. И... В сложившейся ситуации у вас действительно не было другого выхода.
Он снова замолчал, внимательно изучая лицо собеседника.
- Уверен, что мисс Килли сама сделала бы этот выбор, если бы знала правду. У неё была поразительная проницательность и умение видеть суть вещей и людей.
- Да, - Кирк заметил, что его лежащая на столе правая рука стиснута в кулак, и заставил себя разжать ее. Эмоции бурлили бешеной горной рекой, норовя снести искусственно выстраиваемые барьеры. Бурный спутанный поток, в котором уже и не разобрать, где что: боль, вина, безысходность, отчаяние, снова боль и снова вина.
Он допустил все это. Он позволил ей умереть. Он не смог найти выхода.
Чудовищным усилием воли Кирк заставил себя вынырнуть из этого потока.
Вдохнуть.
Потом еще раз.
- Боунс, что вы хотите от меня? - опустошенно спросил он.
- Вы ничего не решали, Джим. Вам не в чем винить себя. Судя по тому, что мне сказал Спок, альтернативы не было. А уж при всех его недостатках, в расчётах ваш старпом не ошибается.
Раньше Джим непременно отметил бы, что где-то во вселенной сдохло целое стадо бронтозавров, раз уж МакКой искренне и безо всякой иронии признал правоту вулканца, даже не попытавшись хоть намеком обстебать его достижение.
Но сейчас ему было не до того. Вообще не до того.
Просто все то, что обнаружил Спок в прошлом, все то, что случилось там, в тридцатых годах двадцатого века, было так чудовищно несправедливо. Так чертовски несправедливо. Ведь Эдит была права, абсолютно права! Движение за мир, пацифизм, невступление в войну – это ведь было абсолютно правильно. Но она должна была умереть для того, чтобы этого не случилось. Это было чудовищно несправедливо и вопиюще неправильно! От этой неправильности сводило челюсти, и дрожали руки, и хотелось что-нибудь разломать.
И да – то, что он не нашел выхода. Его, этого выхода, просто не было, или он не смог его найти? Не смог найти способ, который дал бы возможность этому удивительному невероятному человеку жить дальше?
От этой мысли хотелось завыть в голос, вот только делать это было нельзя.
Потому что напротив него сидел начмед и смотрел на своего капитана внимательным взглядом. Очень хотелось спросить Боунса напрямик: "Так с кем я сейчас разговариваю - с другом или с начальником медицинской службы "Энтерпрайз"?" Но он знал, что на этот вопрос нет ответа. Боунс не мог, просто не имел права на время отключить требования своего долга. Не мог - как и все они тут, на борту. Поэтому Кирк во время подобных разговоров всегда помнил, что разговаривает не только с Боунсом, но и с доктором МакКоем.
Помнил он об этом и сейчас. Поэтому и ответил коротко и сдержанно:
- Я знаю.
Доктор сочувственно посмотрел на собеседника. Джим только что захлопнул дверь у него перед носом. С металлическим лязгом. Скажите спасибо, что отпрыгнули, доктор, а то эта дверь оттяпала бы вам что-нибудь важное, - мысленно усмехнулся начмед.
- Вам нужно отдохнуть, Джим, как следует отдохнуть.
А что ещё он мог сказать? "Время лечит"? Предложить жить дальше? Чушь это всё. Жаль, что от этого зеленокрового гоблина толку ноль. Джиму ведь с ним даже поговорить не получится. В его логичной остроухой голове всё сложилось как надо: ход истории восстановлен, все и вся вернулись на положенное им место, а до каких-то там эмоций ему дела нет и не будет. Перебеситесь, господин капитан, с вашими нелогичными эмоциями! МакКоя даже передёрнуло от попытки побывать в вулканской шкуре.
- Хорошо, Боунс, - на начмеда посмотрели тусклые ореховые глаза. - Обязательно.
МакКой тяжело вздохнул. Ну что ты будешь делать с этим упрямцем?! Огородился стеной, на реактивном тракторе к нему не подъедешь! Не с тараном же на неё идти, на эту чёртову стенку! Придётся отойти на время в сторону и дать Джиму пару дней. Переболеть, перемучаться, а там - попробовать ещё раз...
- Доброй ночи, Джим, - из каюты друга, доктор вышел с тяжёлым сердцем и не менее тяжёлой головой.
* * *
Закончив составление отчёта, Спок откинулся в кресле и сложил руки в медитативном жесте. Последние сутки он чувствовал нарастающую тревогу. Тревогу за Джима. За его внешним спокойствием вулканец легко читал боль и борьбу. Борьбу с болью, которая лишь усиливала её. Хотелось помочь другу в этой борьбе. Джим не сдастся, но произошедшее будет терзать его. Этот вечный вопрос "что я мог бы сделать?". Этот замкнутый круг нужно было разорвать.
Разговор с доктором МакКоем, на который вулканец, честно говоря, возлагал серьёзные надежды, определённо себя не оправдал. Что, если подумать, было совершенно логично, ведь доктор обладал очень незначительной частью информации. Лишь фактами, без возможности их динамической оценки. К тому же, фактами в крайне усечённом объёме. С такой исходной отправной точкой провал был практически предрешен. А единственным, кто обладал информацией в нужном объёме, был только он сам... Вывод был очевиден.
Поднявшись, вулканец вышел из своей каюты, секунду поколебался и, пройдя мимо капитанской каюты, решительно направился к обзорной палубе. Догадка оказалась верна, ищущий душевного равновесия капитан пришёл туда, где всегда чувствовал покой.
Встав рядом с другом, Спок заложил руки за спину и некоторое время молча смотрел на звёзды. А потом негромко произнёс:
- Вселенная удивительно упорядочена, Джим, вы не находите?
Некоторое время Кирк молчал, словно не услышав вопроса вулканца или не желая на него отвечать. А возможно, стараясь придать более тактичную формулировку простому «Спок, пожалуйста, оставьте меня в покое».
- Может быть, - в конце концов холодно ответил он, надеясь, что это станет достаточным стоп-сигналом для старпома.
В любой другой ситуации, Спок действительно тотчас сделал бы шаг назад и исчез. В любой, но не сегодня. Он продолжал стоять рядом и молча смотреть на звёзды. Словно давая Джиму привыкнуть к своему присутствию.
Кирк напряженно повел плечами. Обычно простое чувство того, что Спок вот так вот стоит за его плечом, добавляло уверенности, помогало найти скрытые резервы в себе самом и при этом непостижимым образом успокаивало, становясь надежной точкой опоры. Но сейчас … сейчас Джим был слишком разбалансирован, и понимание того, что он не имеет права потерять лицо и уронить достоинство перед своим вулканским старпомом, забирало дополнительные силы, которых и без того не хватало. Но и сказать Споку резкость, которая бы заставила его наконец уйти, Кирк тоже не мог. Отчасти потому, что понимал: случившееся в холодном Нью Йорке было очень болезненным и для Спока тоже. Да, он не терял любимую женщину, не подписывал ей собственными руками смертный приговор, но Кирк понимал, как тяжело было для такого чуткого и человечного существа, коим являлся Спок, огласить этот самый приговор. Глупо делить боль на компоненты, но Кирк думал, что Споку сто крат тяжелее была сама необходимость поставить крест на жизни Эдит, чем факт глубокой эмоциональной вовлеченности его капитана во всю эту ситуацию. Хотя Джим ни в коем случае не назвал бы Спока черствым и равнодушным к его чувствам и эмоциям.
Поэтому Кирк позволил Споку продолжать стоять рядом в этом разделенном, хотя и отнюдь не уютном, молчании.
А Спок прекрасно чувствовал напряжённое состояние человека рядом. Чувствовал, как отличается эта тяжёлая тишина от той, которая была так привычна в их с Джимом общении. И понимал, что если сейчас он просто заговорит с другом об Эдит, то скорее всего получит результат совершенно зеркальный тому, которого хотел добиться, поэтому вулканец решил поискать другой путь. Он знал заранее, что поиски будут трудными. Каждый шаг, каждое слово должны быть выверены с хирургической точностью. Одна ошибка, одно неверное "движение скальпелем", и последствия будут необратимы. Рана, нанесённая другу, и без того слишком глубока и болезненна. Одного короткого взгляда на него достаточно, чтобы почувствовать терзающую, разрывающую его на части боль. И Споку казалось, что эта боль разрывает и его самого. Впрочем, если бы он смог, то согласился бы забрать её всю, до последней капли.
Но он прекрасно понимал, что не сможет её забрать. Всё, что он может, это попытаться облегчить боль друга, разделить её с ним. Разделить и помочь отпустить. Вот только... Задача усложнялась ещё и тем, что Джим этой помощи не хотел. Отвергал её. Считал слабостью позволить себе помочь.
Нет, вулканец ни секунды не сомневался в том, что рано или поздно Джим сумеет справиться самостоятельно. Заглушить боль, затолкать её куда-то в глубину самого себя. Так, чтобы она не мешала жить дальше, и до тех пор, пока она не притупится окончательно с течением времени.
Вот только... Спок находил нелогичным продлевать мучения и боль, когда был другой, менее болезненный способ пережить потерю. И теперь ему предстояло найти "ключ", который позволит дотянуться до израненной души друга сквозь воздвигнутую Джимом стену и позволит ему помочь.
И сделать это он должен так, чтобы у его друга и капитана даже на мгновение не возникло ощущения, что его пытаются утешать. Впрочем, утешение Джеймсу Т. Кирку и не было нужно. Он поступил правильно и знал это. А ещё знал, что другого выхода ни для них, ни для Эдит Килли действительно не было. Всё это Джим прекрасно понимал. Но разве это понимание уменьшало боль от неизбежности произошедшего?
Острая бровь едва уловимо вздрогнула: вот она, так терзающая друга боль. Вот её глубинная причина.
Теперь Спок знал, каким ключом он, пожалуй, сможет отпереть ворота в стене, воздвигнутой Джимом вокруг себя.
- Мисс Килли была уникальной личностью, способной многое сделать для этого мира, - произнёс вулканец, ни к кому конкретно не обращаясь. - Я нахожу её смерть чрезвычайно несправедливой.
Капитан резко втянул в себя в воздух, словно в попытке задушить рыдание. Слова Спока были болезненно созвучны тому протесту, который бился у него внутри и никак не находил выхода.
- Да, Спок, - глухо произнес он, не отводя взгляда от звезд, сверкающих за прозрачной преградой, отделяющей его от холодной бесконечности космоса. – Чудовищно несправедливой.
- Несправедливой и в то же время милосердной по отношению к ней, - голос Спока был тихим и чуть задумчивым.
- Милосердной?! – выплюнул Кирк, резко обернувшись к своему старпому и обжигая его пламенеющим почти несдерживаемой яростью взглядом. – Смерть в расцвете сил и здоровья, когда она была так полна надежд и планов – вы это считаете милосердием?!
Спокойные шоколадные глаза без малейшего страха или сомнений встретились с полыхающими светло-карими.
- Да, Джим, милосердием. Смерть в окружении надежд милосерднее жизни с чувством вины или разочарованием. Вам так не кажется?
Кирк нахмурился, еще более раздраженный собственным непониманием того, что пытался сказать Спок. Обычно он никогда не жалел сил на то, чтобы понять содержащийся в словах вулканца подтекст, и, надо сказать, весьма преуспевал в этом. Сейчас же жонглирование словами казалось ему неуместным и почти отвратительным.
- Мне кажется, что жизнь всегда лучше смерти, - отрезал он, намереваясь отвернуться и возвратиться к созерцанию звезд, но Спок удержал его взгляд и, чуть сдвинув брови к переносице, что, Кирк знал, было у его старпома признаком глубокого внутреннего волнения, продолжил свою мысль:
- Джим, - голос Спока чуть дрогнул, и вулканец даже не сразу осознал, что его собственная рука крепко сжимает капитанское плечо. И несмотря на возросшую мягкость тона, глубокий чуть дрожащий хрипловатый голос, казалось, звенел от напряжения. - Мы видели будущее мира, в котором жила Эдит Килли, и мы оба были сфокусированы на этом мировом будущем. Но думали ли вы о том, каким было бы личное будущее мисс Килли? Смогла бы она простить себя за то, что её стремление к миру погубило бы такое количество людей? Да, у неё не было возможности "увидеть альтернативу". Но она была умной женщиной, способной понимать других. Да, в новом развитии событий не было бы её прямой вины, она всего лишь родилась в не подходящее для неё время, но разве она приняла бы этот факт в качестве оправдания?
Вулканец сделал короткую, на один вдох, паузу, чуть ослабил хватку сжимающей плечо Джима руки и продолжил:
- Ей оставалось бы лишь винить себя в гибели множества людей или отказаться от того, во что она действительно верила. От того, что, по сути, является совершенно правильным, и вся трагедия заключается лишь в том, что мир был не готов принять её правоту.
Кирк ошарашенно смотрел на Спока. Ему до сих пор не приходило в голову обдумать ситуацию с этой стороны. Совершенно не приходило. Нет, от слов Спока тянущая в груди боль не стала меньше. Но что-то определенно теперь ощущалось иначе.
А мимо внимания Спока, разумеется не прошло, что в глазах Джима что-то мимолётно, почти неуловимо изменилось. И эти изменения ясно дали понять вулканцу, что он на верном пути к душевному исцелению друга. Сохраняя зрительный контакт, он окончательно разжал руку на капитанском плече, оставляя на месте открытую ладонь.
- Это не уменьшает трагичности произошедшего, Джим. Вы правы, жизнь чаще всего лучше смерти. Но вы уверены, что то, что ждало Эдит Килли дальше, логично было бы назвать лучшей жизнью по сравнению с её сложившейся судьбой?
Капитан понимал, что вопрос был чисто риторическим и слишком уж глубоко философским, но поневоле на секунду представил ужасы фашизма, и еще больший ужас чистого и верящего в светлое будущее человека, который осознал, к чему привела эта вера и следование своим гуманистическим идеалам. А Спок, по выражению лица капитана уловив именно ту секунду, когда следовало продолжить, заговорил снова:
- Я знаю, может показаться, что будь у нас больше времени, мы могли бы найти лучшую альтернативу, Джим. Уверен, вы не раз говорили себе это. Но на самом деле это не так. Из сложившейся ситуации, помимо того развития событий, к которому мы пришли, существовало всего три варианта выхода, - Спок снова сделал короткую паузу. – Первый: забрать мисс Килли с собой. Но, уверен, мне не нужно вам объяснять, что это было технически невыполнимо из-за нашей невозможности управлять темпоральным перемещением.
Кирк кивнул – этот вариант он обдумал в первую очередь, когда там, в прошлом, отчаянно пытался найти способ спасти Эдит.
- Второй: позволить истории идти по изменившемуся сценарию, что повлекло бы к уже известным вам последствиям, и вероятнее всего к ещё более тяжёлой и мучительной гибели мисс Килли. И третий: мы могли бы остаться в прошлом и попытаться повлиять на её действия, не допустив ее фатального вмешательства в ход истории и посвятив этому наши жизни.
Вулканец умолк, давая другу время обдумать услышанное. А Кирка прошило новизной осознания – ведь в самом деле, он бы при всем желании не смог остаться там один, Спок и Боунс были бы вынуждены остаться в прошлом вместе с ним. Его размышления не доходили до этого очевидного факта по одной простой причине – когда он начинал рассматривать этот вариант, то сразу же отметал его как неприемлемый. И сейчас это давило подспудным гнетом тяжелой вины – он не захотел остаться с Эдит, не готов был отказаться от своей жизни здесь ради того, чтобы, навсегда оставшись с ней, не дать истории измениться и пойти по неправильному сценарию, и тем самым своим выбором обрек ее на смерть. А сейчас, после слов Спока, он очень живо представил двух своих друзей, вынужденных до конца своих дней застрять в том времени. И если для Боунса еще был хоть какой-то шанс адаптироваться, то для Спока … Если по вине какой-нибудь случайности вскрылась бы его неземная сущность, дальше вулканца ждала бы участь лабораторной крысы на одной из секретных баз.
Кирк невольно поежился и посмотрел на своего старпома, с трудом контролируя выражение своего лица. Фактически третий вариант требовал обменять жизнь Эдит на жизнь Спока.
- Джим?
Внутренняя перемена в друге, разумеется, не прошла незамеченной для неотрывно сохраняющего зрительный контакт вулканца. И эта смена фокуса мыслей с ее ещё не до конца ясным вектором поднимала в душе вулканца смешанную волну беспокойства и надежды. Которая без особых церемоний ворвалась в это короткое полувопросительное обращение.
Но Кирк в ответ лишь медленно покачал головой. Конечно, боль никуда не делась. Но иначе и быть не могло. Но теперь с ней можно было сосуществовать. Ее можно было принять, и со временем она станет частью прошлого. Джима затопила теплая благодарность к его вулканскому другу, сумевшему найти те единственные точные и нужные слова, которые смогли показать его капитану случившееся там, в Нью Йорке, с новой стороны. Нет, несправедливость того, как сложилась судьба Эдит, по-прежнему грызла, но теперь пришло понимание того, что изменить это было невозможно. А то единственное, что хотя бы теоретически могло бы изменить неумолимый ход истории, требовало в итоге обменять одну жизнь на другую.
- Спасибо, Спок, - негромко произнес капитан и едва заметно вздохнул. – А теперь мне все-таки хотелось бы немного побыть одному, - и он сопроводил свои слова мягкой горькой улыбкой.
Шоколадные глаза потеплели, в них появились мягкие золотистые искорки. Теперь он мог оставить Джима в одиночестве. Теперь ему это было необходимо. Спок коротко сжал капитанское плечо, убрал руку и сделал шаг назад.
- Разумеется, Джим.
Спустя несколько секунд он вошёл в турболифт, и дверь за ним бесшумно закрылась. Кабина двинулась с места, унося первого помощника в сторону его каюты. Спок закрыл глаза и привалился спиной к переборке кабины. Чувствуя свинцовую усталость и вместе с тем безграничное облегчение.
Оставить комментарий