Silver Witch и kate1521
Эндстори к «Зверинцу»
Эндстори к «Зверинцу»
Авторы: Silver Witch и kate1521
Фандом: Star Trek ТОС
Категория: джен
Размер: 2 500 слов
Герои: Кирк, Спок
Рейтинг: PG
Дисклеймер: никаких прав не имеем, поиграем – положим, где взяли
Саммари:
От авторов: мне долгое время казалось, что "Зверинец" не нуждается ни в каких эндсторях. )) Ну все же ясно там в финальном диалоге капитана со старпомом, а то, что не произнесено вслух, легко читается в их взглядах. А тут мы пересматривали ТОС в очередной раз, и что-то меня накрыло офигением: мотивы мотивами, но Спок очень жестко играет в темную. И, зная нрав Кирка, вряд ли тот так легко проглотил эту очень невкусную пилюлю.
Короче говоря, мой соавтор не отказала мне в просьбе попробовать представить их разговор. Тем более, что приказ Кирка Споку вернуться в переговорную после отправки капитана Пайка и "обсудить его нарастающую вопиющую склонность к эмоциональности", не оставлял сомнений, что разговор там определенно был, только остался за кадром.
Когда за капитаном Пайком и сопровождавшим его Споком закрылась дверь, Кирк расслабил напряженно выпрямленные плечи и устало оперся рукой на стол позади себя, а потом и вовсе присел на него. Оставшись наедине с самим собой, он наконец-то получил возможность, метафорически выражаясь, «расстегнуть верхнюю пуговичку кителя». И да, расслабить мышцы спины, а то их уже начало ломить от напряжения.
Опустошенно проведя рукой по лицу, Кирк невесело усмехнулся в пустое пространство переговорной, которая на время была повышена до зала Трибунала. Мягко говоря, нежелательное повышение. Очень мягко говоря.
Капитан чуть тряхнул головой, пытаясь избавиться от давящей боли в висках, которая на протяжении последнего часа все больше усиливалась. Конечно же, безрезультатно – Боунс сказал бы ему, что только идиот будет трясти больной головой в надежде таким образом исцелить ее. Кстати, надо будет после завернуть к нему в лазарет и попросить таблеточку, а то такое впечатление, что в его голове кто-то установил небольшой копер, который теперь в такт с пульсом заколачивал миниатюрные сваи прямо в капитанский мозг.
От этой аллегории Кирк с отвращением поморщился. Сваи, ну конечно. Хотя, сваи сваями, а вот нож в спину он сегодня определенно получил. И от кого, подумать только!
При этой мысли Кирк не удержался от тяжелого вздоха и с силой потер лоб. Он отлично понимал, как должен поступить дальше. Это было ясно так же, как дважды два четыре, и точно также глупо было искать какие-то другие, альтернативные ответы. И нет, дело было не в нарушении устава или неписанного звезднофлотского кодекса. Эх, если бы все было так просто (Ха! – молодчина, Джим, до чего ж ты докатился. Такое дерьмо тебе уже кажется пустяком!). Но, черт побери, все действительно было гораздо серьезней.
Самая соль заключалась в том, что Спок - не просто офицер на его корабле. Он его старпом. И в этом случае выражения вроде «третье плечо» и «тот, кому доверяешь, как самому себе» - это не пафос и не красивые слова, а простая такая естественная обыденность. Просто потому, что иначе-то нельзя. И если старпом поднимает мятеж – а Кирк сам на трибунале признал Спока виновным в мятеже – то определенно этим капитану и старпому дальше не по пути, независимо от благородства и чистоты мотивов, которые мятежным старпомом двигали.
Это было ясно, это было очевидно, это не требовало размышлений и сложных решений – и именно на этом месте начиналось самое интересное. Свое решение капитан Кирк действительно принял еще до того, как мистер Спок покинул переговорную, сопровождая своего бывшего капитана в телепортационную. И даже довел свое решение до старпома, поддев его замечанием про усиливающуюся склонность к вопиющей эмоциональности.
И дело было не в том, что Кирк понимал поступок Спока. Хотя, честно сказать, понял он его только в самом конце талоссианской трансляции. До этого он не мог взять в толк, почему Спок решил, что для Криса будет благом жизнь в мире иллюзий. Самому Кирку такое счастье было бы и даром не нужно. Но всего лишь одна фраза капитана Пайка: «И я понимаю, почему», - расставила все по своим местам. И Спок тогда, тринадцать лет назад, был в транспортаторной и фразу эту слышал, так что теперь его решение помочь бывшему капитану по крайней мере обретало смысл и почву под ногами.
Ну и ответ старпома на вопрос капитана о том, почему он не посвятил его в свои планы, тоже многое расставил по местам. Это было не из-за недоверия. Совсем наоборот – Спок был уверен, что капитан, невзирая на строгий и однозначно сформулированный запрет, встанет на его сторону. И не был готов подводить его под расстрельную статью даже ради благого дела. А вот пожертвовать его карьерой готов был. И, наверное, Кирк в этом последнем пункте был с ним даже согласен, вот только протест против этого «без меня меня женили» вспыхивал моментально и столь же моментально напрочь застилал рассудок своими всполохами.
Кирк поморщился и в очередной раз тяжело вздохнул. Что же, Спок выполнял свой долг – так, как он этот долг понимал. И если в будущем снова сложится так, что его долг потребует таких вот … уж очень нетривиальных решений, то колебаться он не станет. Это было очевидно.
Капитанское раздражение наконец-то выплеснулось в коротком злом ударе стиснутым кулаком по столешнице.
Пусть так, но одно он знал точно: мотивом Спока никогда не будет подлость. Или трусость. Или стяжательство. И это уже было хорошей рабочей территорией, вот только капитану Кирку по-прежнему было очень тяжело примириться и принять то, что Спок в любой момент может сыграть за его спиной, если будет считать это правильным. Сыграть его кораблем, если потребуется.
Да, вот оно. Именно это он обсудит со Споком, когда тот придет сюда. Честность и игра в открытую, какой бы ни была их возможная цена – вот что он сейчас будет требовать от своего старпома. И, слава всем богам, на его слово он точно может со всей уверенностью положиться.
Капитан очень своевременно определился со своей тактикой, потому что дверь в переговорную тихо свистнула, открываясь, и Кирк едва успел отлепиться от стола и должным образом распрямить спину и плечи, когда его всегда подтянутый и идеально невозмутимый старпом перешагнул порог.
- Капитан.
Спок чувствовал себя совершенно опустошённым измученным, уставшим настолько, что казалось, ещё шаг, и ноги сами подогнутся, и он позорно рухнет на палубу. Теперь, когда его долг был оплачен, а миссия выполнена, фокус, помогающий держаться всё это время, исчез, и весь рельеф "другой стороны медали" предстал перед ним как неизбежность. Хотелось отложить всё это хотя бы до завтра, уйти в свою каюту и позволить мозгу просто отключиться на несколько часов. Но это было нелогично, неправильно и бесчестно по отношению к Джиму. А бесчестности с его стороны тот за последнее время видел итак слишком много. Поэтому вулканец стоял сейчас в переговорной. С прямой спиной и твёрдым намерением открыто и до конца пройти весь предстоящий путь их разговора. К чему бы он ни привёл.
Кирк окинул стоящего перед ним навытяжку старпома внимательным взглядом. Его глаз был уже достаточно натренирован, чтобы под привычной вулканской маской разглядеть признаки опустошающей усталости и исчерпанности. К тому же, он знал Спока достаточно хорошо, чтобы и без этих признаков понимать, что все произошедшее далось вулканцу очень большой кровью и стоило титанических душевных усилий.
- Присаживайтесь, мистер Спок, - стараясь звучать максимально холодно и отстраненно, распорядился он и кивнул на один из стоящих у стола трибунала стульев.
Спок осознавал, что, выполнив просьбу капитана, он всерьёз рисковал тем, что с предложенного стула просто не встанет. Но ситуация была такой, что фразу "я предпочту стоять" произносить определённо не следовало. С прямой спиной, вулканец сделал несколько шагов до означенного предмета мебели и опустился на него, стараясь сесть, а не обессиленно рухнуть.
Конечно, Кирк не мог не заметить, что его старпом держится исключительно на силе воле, и жалость кольнула его болезненной иглой. На миг ему остро захотелось предложить Споку отложить этот разговор и отдохнуть, но он решительно оттолкнул эту мысль. Во-первых, Спок, на которого будет давить перспектива предстоящего разговора с капитаном, наверняка и отдохнуть-то толком все равно не сможет, а во-вторых, вулканца страшно унизит это предложение, ведь оно будет означать, что недостаток его контроля позволил капитану догадаться о его состоянии. Рефлексии еще и на эту тему определенно были последним, в чем сейчас нуждался Спок, так что капитан тяжело вздохнул и, сложив руки за спиной, произнес металлическим тоном:
- Мистер Спок, мне необходимо заключить с вами некоторые договоренности на будущее. Если вы планируете оставаться моим старпомом, разумеется, - последняя фраза была лишней, совсем лишней, и Кирк вообще не собирался ее произносить. Не удержался. Гордыня, черт бы ее побрал, гордыня и оскорбленное эго. Может быть, действительно имело смысл сделать паузу, а не разводить серьезные разговоры по горячему. Но теперь уж поздно было сожалеть. Мысленно дав себе зарок лучше держать под контролем себя и свой язык, Кирк выжидающе посмотрел на вулканца сверху вниз.
Вулканская бровь чуть приподнялась. Совсем немного, словно на большее у Спока не хватило сил.
- Я действительно хотел бы этого, капитан, но я понимаю, что, после совершённого мной поступка, мои желания имеют исчезающе малое значение. О каких договорённостях идёт речь?
Кирк спокойно выдержал взгляд вулканца, хотя это потребовало серьезных душевных усилий. Он видел, как тяжело Споку, хотя был уверен, что тот не раскаивается в своих действиях, считая их правильными – ведь в противном случае он ни за что не стал бы делать всего этого. Так что Кирк решил сперва еще раз проговорить, что он согласен с мотивами, хотя и страшно зол на метод.
- Я понимаю ваши мотивы, коммандер, - сухо произнес он, стиснув заведенные за спину руки, которые не были видны Споку. – И в отношении капитана Пайка, и в отношении меня. Но я хочу получить ваше слово, что в будущем вы не станете принимать решения, которые напрямую касаются моего корабля, не обсудив это предварительно со мной. Разумеется, за исключением тех случаев, когда вы по каким-то причинам будете исполнять обязанности капитана. Во всех остальных случаях я должен быть уверен, что вы обсудите со мной свои планы вне зависимости от того, какие возможные последствия для меня может повлечь моя полная осведомленность о ситуации.
У Кирка аж зубы сводило от холодного официоза собственных фраз. А от их сухости почти драло горло. Было противно разговаривать в таком тоне с ближайшим другом, но он должен был. Потому что сейчас тут разговаривали не Джим и Спок, а капитан Кирк и коммандер Спок, и он хотел как можно более четко обозначить это. Черт знает, как там у вулканцев, а у находящихся в таких близких отношениях людей подобный разговор должен был выглядеть совсем иначе. Ругань, гневные удары кулаком по столу, и брызги слюней во все стороны. А потом, выпустив пар, можно было помириться и уже спокойно обо всем договориться. Но с вулканцем такая тактика была неприемлема, а потому Джим сейчас выговаривал эти ходульные фразы, в точности формулировок которых и слепой бы заметил желание капитана закрыть все возможные лазейки, которые позволили бы оппоненту обойти будущую заключенную договоренность. И да, от этого капитану становилось еще более мерзко. Вот только он понимал, со всей ясностью понимал, что никак иначе не получится. С вулканцем нельзя поговорить так, как он поговорил бы в точно такой же ситуации с человеком. Но поговорить было необходимо, иначе зародившиеся крохи неуверенности на протяжении лет будут исподволь разъедать их отношения, словно кислота – а этого Кирк допускать никак не желал. Категорически. Он слишком дорожил их отношениями и их дружбой.
После того, как прозвучал капитанский ультиматум, вулканец некоторое время молча смотрел на человека. Прекрасно видя, что для Джима этот разговор ещё сложнее, чем для него. Понимая, какую боль тот испытывает от его предательства. И жалея лишь о том, что причинил эту боль. Если бы только тогда у него был другой выход.
Карие глаза твёрдо и уверенно посмотрели в ореховые.
- Даю вам слово, капитан.
Хотелось сказать ещё очень многое... Но он не решится, не имеет права, особенно после своего предательства.
Кирк кивнул и, видя непривычно растерянное выражение на лице вулканца, позволил себе едва заметную сдержанную улыбку, надеясь чуть смягчить этим атмосферу.
- Хорошо, мистер Спок. Будем считать, что мы с этим закончили, - уже менее официальным тоном сказал он, пытаясь тем самым перевести разговор в более неформальную плоскость. Подумав еще секунду, он присел на соседний со Споком стул, дополнительно подчеркивая этим окончание разбирательства.
Спок снова твёрдо посмотрел на своего командира. Имел ли он право теперь называть его своим другом?
- Капитан, я благодарен вам за возможность... - Слова решительно не желали находиться, и Спок счёл это знаком нелогичности своего поведения и попыток объясниться. Усилив трещащий по швам контроль, вулканец произнёс как можно спокойнее и в то же время искренне.
- Для меня честь служить под вашим командованием, капитан.
- Значит не будете роптать, если я сходу загружу вас работой? - легким тоном спросил Кирк, и лукавые искорки блеснули в ореховых глазах.
- Что от меня требуется? - несмотря на появившиеся в глазах капитана такие знакомые искорки смеха, Спок всё ещё не мог позволить себе поверить, что друг простил ему предательство. Поэтому вопрос прозвучал как-то хрипло и сдавлено. Непростительная потеря контроля!
Заметивший тонкости старпомовых интонаций, капитан подавил сочувственный вздох. Честное слово, был бы Спок человеком, Кирк бы сейчас без лишних слов просто по-дружески обнял бы его, похлопал бы по плечу и сказал что-то вроде: «Ладно, дружище, расслабься – проехали. Серьезно – ты же все сделал правильно, вот только в закрытку со мной больше не играй, даже ради моей собственной шкуры. Ну да об этом мы уже договорились. Так что – проехали». Но Спок был вулканцем. Так что подход к нему требовался не такой, как к человеку.
Кирк с трудом поборол желание помассировать виски. Адреналин схлынул, и головная боль навалилась на него с новой силой – было такое впечатление, что тот работающий в его мозгах копер-нелегал позвал себе на помощь нескольких приятелей. Хотелось расслабить плечи, подвигать ими, а потом немного разработать шею, но Джим понимал, что должен держаться. Ради Спока, который сидел напротив него: смертельно вымотанный, эмоционально выпотрошенный и неуверенный насчет своего будущего на борту этого корабля. Ради него капитан сейчас должен был собраться и выдать на-гора именно те слова, которые вернут его вулканскому старпому землю под ногами и точку равновесия.
- Много чего, - Кирк не удержался и потер лоб – уж больно сильно все-таки болела голова. – Последние события показали, что в логической схеме нашего бортового компьютера есть серьезные прорехи. Надо найти их все и нейтрализовать. Это вы, Спок, действовали из лучших побуждений, а в следующий раз это может быть настоящий злоумышленник, и все будет уже не так радужно, - на последнем слове Кирк едва не поперхнулся, но сумел удержать на губах чуть ироничную добрую улыбку.
Снова последовала пауза. Спок видел, как трудно Джиму сейчас подобрать слова. И прекрасно понимал, что тот пытается помочь ему, Споку. Пытается дать ему понять, что всё по-прежнему. Что он понимает и принимает его поступок и дарит ему доверие. Которого, будем честными, он своим поступком лишился. Как и права на него. И теперь, получив этот незаслуженный, очень щедрый подарок, он скорее отдаст собственную жизнь, чем позволит Джиму снова в нём усомниться.
В шоколадных глазах появилась тёплая благодарность, восхищение и робкая, тотчас спрятавшаяся поглубже, надежда.
- Разумеется, капитан, я немедленно приступлю к решению этой проблемы. Хотя ваше определение текущей ситуации кажется мне некоторым... Преуменьшением проблемы.
В голосе так же робко скользнула тень улыбки.
- Человеческая нелогичность, - с притворным раскаянием в голосе и теплой улыбкой на губах пожал плечами Кирк, прекрасно разглядевший, что его посыл дошел до адресата.
- Совершенно очаровательное явление. - Острая бровь уже несколько резвее взметнулась вверх, а теплота и улыбка в голосе Спока стали чуть заметнее. - Разрешите приступить к выполнению поставленной задачи, капитан?
- Разумеется, мистер Спок, - капитан, на пару секунд надев серьезную мину, кивнул, а потом с мягкой усталой улыбкой наблюдал, как Спок поднялся и промаршировал к двери.
Когда за вулканцем закрылась дверь, Кирк обеими руками провел по лицу, после чего сам себе немного помассировал плечи. Конечно, Споку сейчас лучше было бы отдохнуть, но после таких нервных напрягов вулканец вряд ли смог бы уснуть, да и попытка медитации скорее всего провалилась бы. А вот единоборство с компьютером поможет ему переключиться и – что, наверное, будет даже более важным в психологической реабилитации Спока – снова почувствовать себя работающим на благо «Энтерпрайз». А уж после этого, глядишь, и сон придет.
С этой мыслью продолжающий потирать шею капитан тоже поднялся и пошел на выход. Ему самому сон тоже пока не светил. Для начала – к Боунсу за таблеткой, а потом отчеты ждали своего героя.
Авторы: Silver Witch и kate1521
Фандом: Star Trek ТОС
Категория: джен
Размер: 2 500 слов
Герои: Кирк, Спок
Рейтинг: PG
Дисклеймер: никаких прав не имеем, поиграем – положим, где взяли
Саммари:
От авторов: мне долгое время казалось, что "Зверинец" не нуждается ни в каких эндсторях. )) Ну все же ясно там в финальном диалоге капитана со старпомом, а то, что не произнесено вслух, легко читается в их взглядах. А тут мы пересматривали ТОС в очередной раз, и что-то меня накрыло офигением: мотивы мотивами, но Спок очень жестко играет в темную. И, зная нрав Кирка, вряд ли тот так легко проглотил эту очень невкусную пилюлю.
Короче говоря, мой соавтор не отказала мне в просьбе попробовать представить их разговор. Тем более, что приказ Кирка Споку вернуться в переговорную после отправки капитана Пайка и "обсудить его нарастающую вопиющую склонность к эмоциональности", не оставлял сомнений, что разговор там определенно был, только остался за кадром.
Когда за капитаном Пайком и сопровождавшим его Споком закрылась дверь, Кирк расслабил напряженно выпрямленные плечи и устало оперся рукой на стол позади себя, а потом и вовсе присел на него. Оставшись наедине с самим собой, он наконец-то получил возможность, метафорически выражаясь, «расстегнуть верхнюю пуговичку кителя». И да, расслабить мышцы спины, а то их уже начало ломить от напряжения.
Опустошенно проведя рукой по лицу, Кирк невесело усмехнулся в пустое пространство переговорной, которая на время была повышена до зала Трибунала. Мягко говоря, нежелательное повышение. Очень мягко говоря.
Капитан чуть тряхнул головой, пытаясь избавиться от давящей боли в висках, которая на протяжении последнего часа все больше усиливалась. Конечно же, безрезультатно – Боунс сказал бы ему, что только идиот будет трясти больной головой в надежде таким образом исцелить ее. Кстати, надо будет после завернуть к нему в лазарет и попросить таблеточку, а то такое впечатление, что в его голове кто-то установил небольшой копер, который теперь в такт с пульсом заколачивал миниатюрные сваи прямо в капитанский мозг.
От этой аллегории Кирк с отвращением поморщился. Сваи, ну конечно. Хотя, сваи сваями, а вот нож в спину он сегодня определенно получил. И от кого, подумать только!
При этой мысли Кирк не удержался от тяжелого вздоха и с силой потер лоб. Он отлично понимал, как должен поступить дальше. Это было ясно так же, как дважды два четыре, и точно также глупо было искать какие-то другие, альтернативные ответы. И нет, дело было не в нарушении устава или неписанного звезднофлотского кодекса. Эх, если бы все было так просто (Ха! – молодчина, Джим, до чего ж ты докатился. Такое дерьмо тебе уже кажется пустяком!). Но, черт побери, все действительно было гораздо серьезней.
Самая соль заключалась в том, что Спок - не просто офицер на его корабле. Он его старпом. И в этом случае выражения вроде «третье плечо» и «тот, кому доверяешь, как самому себе» - это не пафос и не красивые слова, а простая такая естественная обыденность. Просто потому, что иначе-то нельзя. И если старпом поднимает мятеж – а Кирк сам на трибунале признал Спока виновным в мятеже – то определенно этим капитану и старпому дальше не по пути, независимо от благородства и чистоты мотивов, которые мятежным старпомом двигали.
Это было ясно, это было очевидно, это не требовало размышлений и сложных решений – и именно на этом месте начиналось самое интересное. Свое решение капитан Кирк действительно принял еще до того, как мистер Спок покинул переговорную, сопровождая своего бывшего капитана в телепортационную. И даже довел свое решение до старпома, поддев его замечанием про усиливающуюся склонность к вопиющей эмоциональности.
И дело было не в том, что Кирк понимал поступок Спока. Хотя, честно сказать, понял он его только в самом конце талоссианской трансляции. До этого он не мог взять в толк, почему Спок решил, что для Криса будет благом жизнь в мире иллюзий. Самому Кирку такое счастье было бы и даром не нужно. Но всего лишь одна фраза капитана Пайка: «И я понимаю, почему», - расставила все по своим местам. И Спок тогда, тринадцать лет назад, был в транспортаторной и фразу эту слышал, так что теперь его решение помочь бывшему капитану по крайней мере обретало смысл и почву под ногами.
Ну и ответ старпома на вопрос капитана о том, почему он не посвятил его в свои планы, тоже многое расставил по местам. Это было не из-за недоверия. Совсем наоборот – Спок был уверен, что капитан, невзирая на строгий и однозначно сформулированный запрет, встанет на его сторону. И не был готов подводить его под расстрельную статью даже ради благого дела. А вот пожертвовать его карьерой готов был. И, наверное, Кирк в этом последнем пункте был с ним даже согласен, вот только протест против этого «без меня меня женили» вспыхивал моментально и столь же моментально напрочь застилал рассудок своими всполохами.
Кирк поморщился и в очередной раз тяжело вздохнул. Что же, Спок выполнял свой долг – так, как он этот долг понимал. И если в будущем снова сложится так, что его долг потребует таких вот … уж очень нетривиальных решений, то колебаться он не станет. Это было очевидно.
Капитанское раздражение наконец-то выплеснулось в коротком злом ударе стиснутым кулаком по столешнице.
Пусть так, но одно он знал точно: мотивом Спока никогда не будет подлость. Или трусость. Или стяжательство. И это уже было хорошей рабочей территорией, вот только капитану Кирку по-прежнему было очень тяжело примириться и принять то, что Спок в любой момент может сыграть за его спиной, если будет считать это правильным. Сыграть его кораблем, если потребуется.
Да, вот оно. Именно это он обсудит со Споком, когда тот придет сюда. Честность и игра в открытую, какой бы ни была их возможная цена – вот что он сейчас будет требовать от своего старпома. И, слава всем богам, на его слово он точно может со всей уверенностью положиться.
Капитан очень своевременно определился со своей тактикой, потому что дверь в переговорную тихо свистнула, открываясь, и Кирк едва успел отлепиться от стола и должным образом распрямить спину и плечи, когда его всегда подтянутый и идеально невозмутимый старпом перешагнул порог.
- Капитан.
Спок чувствовал себя совершенно опустошённым измученным, уставшим настолько, что казалось, ещё шаг, и ноги сами подогнутся, и он позорно рухнет на палубу. Теперь, когда его долг был оплачен, а миссия выполнена, фокус, помогающий держаться всё это время, исчез, и весь рельеф "другой стороны медали" предстал перед ним как неизбежность. Хотелось отложить всё это хотя бы до завтра, уйти в свою каюту и позволить мозгу просто отключиться на несколько часов. Но это было нелогично, неправильно и бесчестно по отношению к Джиму. А бесчестности с его стороны тот за последнее время видел итак слишком много. Поэтому вулканец стоял сейчас в переговорной. С прямой спиной и твёрдым намерением открыто и до конца пройти весь предстоящий путь их разговора. К чему бы он ни привёл.
Кирк окинул стоящего перед ним навытяжку старпома внимательным взглядом. Его глаз был уже достаточно натренирован, чтобы под привычной вулканской маской разглядеть признаки опустошающей усталости и исчерпанности. К тому же, он знал Спока достаточно хорошо, чтобы и без этих признаков понимать, что все произошедшее далось вулканцу очень большой кровью и стоило титанических душевных усилий.
- Присаживайтесь, мистер Спок, - стараясь звучать максимально холодно и отстраненно, распорядился он и кивнул на один из стоящих у стола трибунала стульев.
Спок осознавал, что, выполнив просьбу капитана, он всерьёз рисковал тем, что с предложенного стула просто не встанет. Но ситуация была такой, что фразу "я предпочту стоять" произносить определённо не следовало. С прямой спиной, вулканец сделал несколько шагов до означенного предмета мебели и опустился на него, стараясь сесть, а не обессиленно рухнуть.
Конечно, Кирк не мог не заметить, что его старпом держится исключительно на силе воле, и жалость кольнула его болезненной иглой. На миг ему остро захотелось предложить Споку отложить этот разговор и отдохнуть, но он решительно оттолкнул эту мысль. Во-первых, Спок, на которого будет давить перспектива предстоящего разговора с капитаном, наверняка и отдохнуть-то толком все равно не сможет, а во-вторых, вулканца страшно унизит это предложение, ведь оно будет означать, что недостаток его контроля позволил капитану догадаться о его состоянии. Рефлексии еще и на эту тему определенно были последним, в чем сейчас нуждался Спок, так что капитан тяжело вздохнул и, сложив руки за спиной, произнес металлическим тоном:
- Мистер Спок, мне необходимо заключить с вами некоторые договоренности на будущее. Если вы планируете оставаться моим старпомом, разумеется, - последняя фраза была лишней, совсем лишней, и Кирк вообще не собирался ее произносить. Не удержался. Гордыня, черт бы ее побрал, гордыня и оскорбленное эго. Может быть, действительно имело смысл сделать паузу, а не разводить серьезные разговоры по горячему. Но теперь уж поздно было сожалеть. Мысленно дав себе зарок лучше держать под контролем себя и свой язык, Кирк выжидающе посмотрел на вулканца сверху вниз.
Вулканская бровь чуть приподнялась. Совсем немного, словно на большее у Спока не хватило сил.
- Я действительно хотел бы этого, капитан, но я понимаю, что, после совершённого мной поступка, мои желания имеют исчезающе малое значение. О каких договорённостях идёт речь?
Кирк спокойно выдержал взгляд вулканца, хотя это потребовало серьезных душевных усилий. Он видел, как тяжело Споку, хотя был уверен, что тот не раскаивается в своих действиях, считая их правильными – ведь в противном случае он ни за что не стал бы делать всего этого. Так что Кирк решил сперва еще раз проговорить, что он согласен с мотивами, хотя и страшно зол на метод.
- Я понимаю ваши мотивы, коммандер, - сухо произнес он, стиснув заведенные за спину руки, которые не были видны Споку. – И в отношении капитана Пайка, и в отношении меня. Но я хочу получить ваше слово, что в будущем вы не станете принимать решения, которые напрямую касаются моего корабля, не обсудив это предварительно со мной. Разумеется, за исключением тех случаев, когда вы по каким-то причинам будете исполнять обязанности капитана. Во всех остальных случаях я должен быть уверен, что вы обсудите со мной свои планы вне зависимости от того, какие возможные последствия для меня может повлечь моя полная осведомленность о ситуации.
У Кирка аж зубы сводило от холодного официоза собственных фраз. А от их сухости почти драло горло. Было противно разговаривать в таком тоне с ближайшим другом, но он должен был. Потому что сейчас тут разговаривали не Джим и Спок, а капитан Кирк и коммандер Спок, и он хотел как можно более четко обозначить это. Черт знает, как там у вулканцев, а у находящихся в таких близких отношениях людей подобный разговор должен был выглядеть совсем иначе. Ругань, гневные удары кулаком по столу, и брызги слюней во все стороны. А потом, выпустив пар, можно было помириться и уже спокойно обо всем договориться. Но с вулканцем такая тактика была неприемлема, а потому Джим сейчас выговаривал эти ходульные фразы, в точности формулировок которых и слепой бы заметил желание капитана закрыть все возможные лазейки, которые позволили бы оппоненту обойти будущую заключенную договоренность. И да, от этого капитану становилось еще более мерзко. Вот только он понимал, со всей ясностью понимал, что никак иначе не получится. С вулканцем нельзя поговорить так, как он поговорил бы в точно такой же ситуации с человеком. Но поговорить было необходимо, иначе зародившиеся крохи неуверенности на протяжении лет будут исподволь разъедать их отношения, словно кислота – а этого Кирк допускать никак не желал. Категорически. Он слишком дорожил их отношениями и их дружбой.
После того, как прозвучал капитанский ультиматум, вулканец некоторое время молча смотрел на человека. Прекрасно видя, что для Джима этот разговор ещё сложнее, чем для него. Понимая, какую боль тот испытывает от его предательства. И жалея лишь о том, что причинил эту боль. Если бы только тогда у него был другой выход.
Карие глаза твёрдо и уверенно посмотрели в ореховые.
- Даю вам слово, капитан.
Хотелось сказать ещё очень многое... Но он не решится, не имеет права, особенно после своего предательства.
Кирк кивнул и, видя непривычно растерянное выражение на лице вулканца, позволил себе едва заметную сдержанную улыбку, надеясь чуть смягчить этим атмосферу.
- Хорошо, мистер Спок. Будем считать, что мы с этим закончили, - уже менее официальным тоном сказал он, пытаясь тем самым перевести разговор в более неформальную плоскость. Подумав еще секунду, он присел на соседний со Споком стул, дополнительно подчеркивая этим окончание разбирательства.
Спок снова твёрдо посмотрел на своего командира. Имел ли он право теперь называть его своим другом?
- Капитан, я благодарен вам за возможность... - Слова решительно не желали находиться, и Спок счёл это знаком нелогичности своего поведения и попыток объясниться. Усилив трещащий по швам контроль, вулканец произнёс как можно спокойнее и в то же время искренне.
- Для меня честь служить под вашим командованием, капитан.
- Значит не будете роптать, если я сходу загружу вас работой? - легким тоном спросил Кирк, и лукавые искорки блеснули в ореховых глазах.
- Что от меня требуется? - несмотря на появившиеся в глазах капитана такие знакомые искорки смеха, Спок всё ещё не мог позволить себе поверить, что друг простил ему предательство. Поэтому вопрос прозвучал как-то хрипло и сдавлено. Непростительная потеря контроля!
Заметивший тонкости старпомовых интонаций, капитан подавил сочувственный вздох. Честное слово, был бы Спок человеком, Кирк бы сейчас без лишних слов просто по-дружески обнял бы его, похлопал бы по плечу и сказал что-то вроде: «Ладно, дружище, расслабься – проехали. Серьезно – ты же все сделал правильно, вот только в закрытку со мной больше не играй, даже ради моей собственной шкуры. Ну да об этом мы уже договорились. Так что – проехали». Но Спок был вулканцем. Так что подход к нему требовался не такой, как к человеку.
Кирк с трудом поборол желание помассировать виски. Адреналин схлынул, и головная боль навалилась на него с новой силой – было такое впечатление, что тот работающий в его мозгах копер-нелегал позвал себе на помощь нескольких приятелей. Хотелось расслабить плечи, подвигать ими, а потом немного разработать шею, но Джим понимал, что должен держаться. Ради Спока, который сидел напротив него: смертельно вымотанный, эмоционально выпотрошенный и неуверенный насчет своего будущего на борту этого корабля. Ради него капитан сейчас должен был собраться и выдать на-гора именно те слова, которые вернут его вулканскому старпому землю под ногами и точку равновесия.
- Много чего, - Кирк не удержался и потер лоб – уж больно сильно все-таки болела голова. – Последние события показали, что в логической схеме нашего бортового компьютера есть серьезные прорехи. Надо найти их все и нейтрализовать. Это вы, Спок, действовали из лучших побуждений, а в следующий раз это может быть настоящий злоумышленник, и все будет уже не так радужно, - на последнем слове Кирк едва не поперхнулся, но сумел удержать на губах чуть ироничную добрую улыбку.
Снова последовала пауза. Спок видел, как трудно Джиму сейчас подобрать слова. И прекрасно понимал, что тот пытается помочь ему, Споку. Пытается дать ему понять, что всё по-прежнему. Что он понимает и принимает его поступок и дарит ему доверие. Которого, будем честными, он своим поступком лишился. Как и права на него. И теперь, получив этот незаслуженный, очень щедрый подарок, он скорее отдаст собственную жизнь, чем позволит Джиму снова в нём усомниться.
В шоколадных глазах появилась тёплая благодарность, восхищение и робкая, тотчас спрятавшаяся поглубже, надежда.
- Разумеется, капитан, я немедленно приступлю к решению этой проблемы. Хотя ваше определение текущей ситуации кажется мне некоторым... Преуменьшением проблемы.
В голосе так же робко скользнула тень улыбки.
- Человеческая нелогичность, - с притворным раскаянием в голосе и теплой улыбкой на губах пожал плечами Кирк, прекрасно разглядевший, что его посыл дошел до адресата.
- Совершенно очаровательное явление. - Острая бровь уже несколько резвее взметнулась вверх, а теплота и улыбка в голосе Спока стали чуть заметнее. - Разрешите приступить к выполнению поставленной задачи, капитан?
- Разумеется, мистер Спок, - капитан, на пару секунд надев серьезную мину, кивнул, а потом с мягкой усталой улыбкой наблюдал, как Спок поднялся и промаршировал к двери.
Когда за вулканцем закрылась дверь, Кирк обеими руками провел по лицу, после чего сам себе немного помассировал плечи. Конечно, Споку сейчас лучше было бы отдохнуть, но после таких нервных напрягов вулканец вряд ли смог бы уснуть, да и попытка медитации скорее всего провалилась бы. А вот единоборство с компьютером поможет ему переключиться и – что, наверное, будет даже более важным в психологической реабилитации Спока – снова почувствовать себя работающим на благо «Энтерпрайз». А уж после этого, глядишь, и сон придет.
С этой мыслью продолжающий потирать шею капитан тоже поднялся и пошел на выход. Ему самому сон тоже пока не светил. Для начала – к Боунсу за таблеткой, а потом отчеты ждали своего героя.
Оставить комментарий