На грани-2
Автор: Серебряный Ветер
Фэндом: Звездный путь. Перезагрузка
Основные персонажи: Джеймс Т. Кирк, Спок, Леонард МакКой (Боунс) 
Рейтинг: PG-13 
Жанры: Джен, Ангст, Драма, Фантастика, Психология
Размер: Миди

После того как я закончила перевод книги "На грани", который можно прочитать тут:
 HYPERLINK "http://www.fanfics.su/convert.php?f=files/Na%20grani.doc" \t "_blank" www.fanfics.su/convert.php?f=files/Na%20grani.d...
осталось какое-то чувство незавершенности. Захотелось написать небольшое продолжение, вот я его и написала.
Хотелось сделать финал как-то более справедливым что ли. В фанфике Джим Кирк узнает кто его настоящий друг, на кого можно положиться, а кто оказывается не совсем порядочным товарищем. Но чтобы это узнать ему придется подойти к самой грани, отделяющей жизнь от смерти.

(небольшая прода по мотивам книги)


– Эй, постой! Линн! – МакКой догнал девушку и схватил за плечо. – Да, стой же!
Хороша, без сомнения она была хороша, разгоряченное после тренировки загорелое лицо, темные волосы небрежно рассыпаны по плечам.
– Вы что-то хотели, МакКой? – спросила она спокойно и чуть отстранилась от его прикосновения.
– Да, черт побери, еще как! Ты не знаешь, что такое сделал Джим?
– В каком смысле? – в ее тоне МакКою послышалось легкое опасение. Он задумался на миг о его причине, но не стал вникать.
– В самом прямом. Все обвинения с меня были сняты, и я хотел бы знать кто тому причиной.
– Разве вам предъявляли обвинения?
– Нет, но… черт, не будь занудой, ну ты поняла о чем я, верно? Короче говоря от меня отстали, да еще и извинились, чего я не ждал, судя по всему тут не особо церемонятся…
– Странно, что вы так думаете об организации, в которой собрались служить.
Тон голоса Линн теперь сложно было игнорировать. Холодность и отчуждение.
– Вот как… – протянул МакКой, но не отступил от своего намерения. – Так ты знаешь или нет, чем занимался твой приятель весь вчерашний вечер, да и ночь вдобавок?
– Может быть, вы лучше его самого спросите? – спросила Линн.
– Может быть, я уже пробовал это делать?
– В таком случае, не думаю, что данный разговор уместен.
– Это почему это? – спросил МакКой. – А… подожди-ка, вы, что поссорились?
– Мне кажется, что это совершенно не ваше дело. Если у вас все, то я пошла на ксенолингвистику.
– Значит, не знаешь… – сказал МакКой ей в спину. – Жаль.
Если так и есть, если Джим и Линн расстались, конечно, она не захочет говорить о том как ее бывший бойфренд проводит ночи… А с чего бы это им расставаться? Они, насколько было известно МакКою, неплохо ладили и дело близилось к более чем дружеским отношениям, и вдруг такой поворот. Джима он знал не слишком хорошо, но у него создалось впечатление, что его приятель обладает довольно легким характером и не стал бы дуться из-за какой-нибудь ерунды, да и не ерунды тоже, скорее это красотка решила, что Кирк ей не подходит, отсюда и холодность, на грани враждебности, и… о, а может быть Джим собирался провести вечер с ней, но проигнорировал встречу и отправился выручать его… знать бы еще как… Тогда, хм, тогда надо их как-то помирить, сказать, что Джим вчера ночью попал в заварушку, которая к Линн уж точно отношения не имеет, и если дело в этом…
– Линн! – снова заорал МакКой, устремляясь за девушкой. Кажется где-то впереди мелькнули темные волосы… Он ускорил шаги, надеясь нагнать девушку и вдруг остановился как вкопанный.
На одной из аллей, расходящихся от центрального фонтана, он увидел Линн рядом с высоким, черноволосым кадетом, кажется это был кто-то из последнего курса. Потом он вспомнил его фамилию – Крайтон. Линн стояла перед ним что-то говорила. Слов было не разобрать, но язык тела был очевиден. Она в чем-то оправдывалась. МакКой сделал вид, что происходящее ничуть его не заботит и направился вдоль аллеи. Поравнявшись с парочкой он услышал слова Линн: «Он ничего не расскажет», которые ему мало что пояснили. Кого она имеет в виду? Джима? Его, МакКоя? Что все это значит?
Да, хороший совет, спросить у самого Джима. Можно подумать, что он не спрашивал.
«Ничего не сделал, не за что благодарить…» – ответил его друг.
Ну-ну… расскажи это кому другому, – подумал тогда МакКой.
А не тому, кого будят звонком коммуникатора и задыхающимся голосом просят транспортировать в медицинский отдел Академии для оказания экстренной помощи.
МакКой за три минуты умудрился натянуть на себя форму, добежать до неотложки и растолкать сладко спящего дежурного врача Бредли. Штатного врача, между прочим, который с плохо скрываемым недовольством уставился на взъерошенного кадета.
– Экстренный случай, говорите…эээ кадет МакКой? А вы уверены, что это не очередной самовольщик, решивший таким образом прошмыгнуть через пост? Знаете, сколько таких умников я видел?
Бредли бурчал, но его руки делали нужное дело, искали и калибровали сигнал, включали аппаратуру транспортации и вскоре золотые искры вспыхнули, сплелись в спиральный вихрь и исчезли, оставив на платформе Джима Кирка. Тот стоял, опираясь только на одну ногу, вторая же была чуть поджата. Лицо бледное, все в испарине. Синие джинсы испачканы травой и землей.
Он не походил на жертву несчастного случая, а скорее на человека, совершившего что-то такое, о чем говорить не хочется. Он что? Уползал с места… хм, ну не преступления же? Это ж надо было так извозиться!
Но ногу Джим действительно повредил, потому что при попытке сойти с платформы вскрикнул и упал бы, если бы МакКой не подхватил друга.
– Так, так, так… Чем это вы интересно занимаетесь по ночам в городе, кадет Кирк? – спросил дежурный, подходя ближе.
– Я… – взгляд Джима заметался, он не был готов выдать убедительную ложь и МакКой поспешил ему на помощь.
– Может быть, мы для начала окажем пострадавшему первую помощь? – сказал он, увлекая Джим в сторону диагностической кровати.
Дежурный врач хмыкнул, но ничего не сказал. По крайней мере, этот кадет действительно имел повреждение, поэтому просьба об экстренной транспортации не была ложью, а с остальным пусть занимается куратор группы.
– Вам помочь, доктор МакКой? – спросил Бредли.
– Думаю, что вполне справлюсь сам, – ответил МакКой. Он уже разрезал штанину джинсов. – Перелом если и есть, то закрытый, лечение не займет много времени.
Бредли понаблюдал за действиями МакКоя, убедился, что тот знает свое дело и отправился досыпать.
Общее сканирование показало не только перелом, но и сильное истощение организма. Пара дней для Джима Кирка определенно выдались напряженными, – понял МакКой.
После того, как вполне довольный жизнью и уровнем медицинского обслуживания в Академии Звездного Флота, Джеймс Тиберий Кирк ушел из неотложки, МакКой открыл медицинский файл Кирка. «С чего бы он так беспокоился насчет записей о переломе, – подумал Леонард, – если у него уже зафиксирован… один, два… да… у мальчишки было веселое детство. С таким темпераментом и упрямством, безудержной бравадой и изрядной наглостью… Не удивитенльно».
МакКой закрыл файл, не желая вникать подробней, ему не хотелось читать о своем друге больше, чем было необходимо. Это было схоже с непрошеным вторжением в личную жизнь. Может быть потом, когда он или сам посчитает возможным что-то рассказать ему, или информация потребуется по сугубо медицинским причинам, а никак не из праздного любопытства.

МакКой взглянул на падд. Практическое занятие по сравнительной анатомии через семь минут. «Ладно, решил про себя Леонард, – зайду вечером к нему в комнату и вытащу правду. Некогда тут стоять и предаваться воспоминаниям».
Но вечером, после занятий Кирка в комнате не обнаружилось.
– Ну и где он? – спросил МакКой соседа Джима по комнате. Парнишка оторвался от падда и взглянул на Леонарда непонимающе.
– Твой сосед, Джим? Где он? – снова спросил МакКой.
Если под вечер, вот такие молодые пацаны, не способны ответить на простой вопрос, нагрузка в Академии запредельная. Помниться в бытность его студентом-медиком, вечером они были способны еще на много подвигов.
– В библиотеке, – ответил кадет и вновь уткнулся в падд.
– Эй, ложись и спи. Как врач тебе говорю, – сказал МакКой.
– Ага, щас, а кто будет учить строение варп ядра? Ты что ли?
МакКой хохотнул и закрыл дверь. Смех смехом, но не дай бог попасть на корабль, где инженером будет вот такой инженер, учивший, что там в ядре происходит в состоянии полусна. Впрочем, обучение во сне вещь не такая уж и плохая, жаль не особо распространенная на практике, хотя… Мысли МакКоя потекли в интересном направлении, но он отогнал их волевым усилием. Вряд ли эта тема подходит для итоговой работы по сравнительной анатомии, которой он сейчас занимался.
– Вот ты где! – воскликнул МакКой, найдя Кирка действительно в библиотеке в окружении парочки паддов и стопки книг.
МакКой сдвинул его учебники и уселся на столе.
– Чего тебе? – пробурчал Кирк, не собираясь отрываться от своего занятия.
– Ну для начала я хотел проверить как твоя нога. Знаешь, у врачей есть такая дураная привычка приглядывать за своими пациентами.
– Я не твой пациент…
– Ты мой друг, парень, – прервал его МакКой. – Помнишь еще?
Кирк взглянул на приятеля и отвел глаза. Нет, кончено, он мог бы рассказать Леонарду про свои приключения, но… тогда придется рассказывать и то, что он поклялся никогда и никому не сообщать. Хотя, если не называть имен…
– Линн, – сказал МакКой.
– Что Линн? – переспросил Кирк, готовясь все отрицать, что бы там МакКой не выведал насчет ее генных улучшений.
– Почему я узнаю, что вы расстались последним?
– Ты хотел, чтобы я тебе прислал сообщение на падд?
– Не дури, давай рассказывай, какая муха вас покусала? Или это был регелианский дождевой червь?
– А, ты про это, – пробормотал Кирк. Да ладно… ничего такого и не было… – Джим перевел взгляд в окно, потом вздохнул. – Она решила, что мы не подходим друг к другу. Как-то так. Ну, в общем-то наверное она права. Это становилось лишним, что ли… не сейчас.
– А что у нее за дела с высоким таким чернявым старшекурсником, как бишь его… Крайтон?
– Какие дела? – мигом вскинулся Кирк. Меланхоличная грусть, если за нее МакКой не принял усталость, исчезла из голубых глаз его приятеля как по волшебству, плечи расправились, а брови сдвинулись.
– Вот значит как, – покивал головой МакКой, – лишним, значит, не подходим, – передразнил Джима МакКой. Потом встал со стола. – Если тебе наставили рога, и ты собрался кое-кому начистить рыло, то имей в виду, что я в деле.
2.
– Нет уж спасибо! – буркнул Кирк и вновь уткнулся в книги.
– Эй! Кончай валять дурака. Я знаю, что ты будешь сейчас делать. Сказать? Дождешься, пока я уйду, и побежишь разбираться с этим старшекурсником. А я потом буду залечивать твои синяки и шишки.
– Почему это мои? – спросил Кирк, насупясь. Ему не понравилось, что МакКой с такой легкостью прочитал все его намерения.
– Потому, что твои, – уверенно ответил МакКой. – Вставай-ка, пойдем и проверим, что там у них за дела.

Однако, для того, чтобы начистить кое-кому рыло, надо сначала найти это самое рыло. С поиском были проблемы. Ни в рекреационных залах, ни в учебных корпусах, ни Крайтона, ни Линн не обнаружилось. Так что вся их беготня по кампусу ни к чему не привела. Им не удалось найти и никого из списка кадетов, чьи имена Кирк стер из памяти докторского компьютера. Правда про то, что они не нашли никого из списка – знал лишь Кирк, который, несмотря на то, что был признателен другу за его готовность помочь разобраться с Крайтоном, решил не посвящать приятеля в свои ночные похождения.
– Все, авес, – сказал, наконец, МакКой. – Завтра шесть пар, иди спать. Я с ног валюсь.
Кирк кивнул, соглашаясь. Была у него мысль, несмотря на первый час ночи, сбегать до моста Золотые ворота и проверить не собралась ли именно там вся эта генномодифицированная компания, но он и впрямь сильно устал. Можно еще было проверить комнату Линн. На это раза три намекал МакКой. Может быть, они зря шныряют по кампусу, когда проще всего прийти и проверить самое очевидное место, но его останавливала мысль о том, что можно нарваться на презрительную отповедь или насмешки.
Да и о чем с ней говорить? Линн разговаривала с Крайтоном? И что? Сам он этого не видел, о чем говорили не ясно, да и потом, почему бы ей не поговорить с Крайтоном?
Он вошел в свою комнату и обнаружил, что его сосед спит сидя. Лицо бледное, губы бормочут какую-то чушь насчет плазменных инжекторов и регулирования потока частиц антиматерии.
Джим потянул парнишку за плечо, заставляя лечь, накрыл одеялом.
Безумно хотелось сделать тоже самое – принять душ, зарыться лицом в подушку и проспать часов так двадцать.
Но, несмотря на усталость, у него было ощущение, что так легко ему не заснуть. Что же все-таки происходит здесь? Почему Линн повела себя с ним так? Может быть… может быть ее заставили? Джиму казалось, что им было хорошо вместе. Чем он мог ее не устраивать? Сколько он себя помнил, еще ни одна девушка не отказалась с ним встречаться, совсем даже напротив. А Ухура? Ну, он ей и не предлагал встречаться. Ну ладно, почти ни одна… – поправился мысленно Кирк в припадке честности. Мог ли он так сильно ошибаться в характере Линн, мотивах ее поведения? Она казалась искренней, когда говорила о своих страхах и опасениях, о пропавшем деде, его дневнике… Джим вздохнул. Наверное, он и впрямь не понял ее. Для его сознания мысль о том, что можно изводить себя вот так, какими-то нелепыми опасениями по поводу собственного совершенства или несовершенства, была чуждой. Всякий сомневается… но зачем же придавать этому такое значение?
Тут ему пришла в голову мысль, что очевидно он делает ошибку, судя о других людях по своей мерке, собственному опыту, ведь для кого-то другого все может быть иначе. Он не мог не видеть и не понимать, что то, что далось ему на счет раз, а именно зачисление в Академию, для части кадетов стало результатом предельного напряжения сил, а для тех, кто сюда не попал – недостижимой мечтой.
«Как все странно, – подумал Джим. – Наверное я был не прав, требуя от Линн, чтобы она приняла мою точку зрения. Если для нее это так важно…»
Джим вышел в коридор – пусть его ждет холодная отповедь или насмешки – он должен извиниться.


Коридоры жилого корпуса Академии были непривычно пусты. Где вся эта толпа галдящих, толкающихся кадетов? Дрыхнет без задних ног! Отбой был два часа назад. Кирк вдруг остановился. Что он скажет Линн, заявившись вот так, посреди ночи? Если дверь у нее закрыта, а она, разумеется, закрыта, то ему придется стучать, привлекая к себе не нужное внимание, если же нет – Линн наверняка спит и вряд ли обрадуется его визиту, пусть даже он и придет с извинениями.
Джим понял, что он чуть очередной раз не свалял дурака. «Я слишком поспешно действую, – понял он. – Не просчитываю последствия». Он развернулся и пошел обратно к своей комнате. Внезапно до его слуха донеслись тихие голоса. Кирк добрался до центрального коридора, держась ближе к стене, чтобы не выдать себя тенью на светлом полу.
– И осталось на три дня, – услышал он.
– Мы должны поделить…
– Кому нужнее…
Какое-то бормотание. И голос Танаса:
– Уступлю свою долю…
Кирк больше не мог терпеть и выглянул из-за угла.
В середине соседнего коридора стояли четыре человека. Крайтон, Танас, Нортон – этот точно из списка. Лица четвертого Кирк не видел.
– Урод, рассыпал! – крикнул кто-то.
Кирк убрал голову, потом снова выглянул. Двое ползали на коленях коридора, выискивая что-то.
О чем они там шептались? Выглядело все это так, будто бы компания делила какие-то дефицитные препараты.
Послышалась ругань, невнятные возгласы, смех, потом шаги.
Так, сейчас его застукают на месте преступления – а именно за шпионажем. И эти четверо вломят ему так, что…
Кирк оглянулся, заметил дверь душевой и нырнул туда одним прыжком.
Кто-то прошел мимо. Потом остановился.
Кирк включил воду в умывальнике и сунул голову под кран.
Дверь душевой открылась.
Кирк обернулся, зевая изо всех сил.
На пороге стоял Танас.
– Что ты тут делаешь? – спросил андорианец.
– А что не видно? Рожу мою!
– Ты следил…
– Что? За кем? За тобой? Кому ты нужен, рогатое убожество!
Андорианец пропустил оскорбление мимо ушей, шаря глазами по лицу Джима.
Тот вытерся рукавом и снова зевнул.
– Твою мать. Все, сейчас засну. Думал, смогу освежиться…
– Ты что учишься, что ли по ночам? Уже час!
– Тебя не спросил. Отвали с дороги!
Джим направился к выходу и Танас отступил. Что лучше любого доказательства убедило Кирка в том, что андорианская совесть далека от чистоты андорианского же снега.
Джим вышел в коридор, потянулся, еще больше демонстративно, чем зевал и поплелся по направлению своей каюты, надеясь на то, что андорианцу не придет в голову задать вопрос, почему он пошел «освежиться» не в ближайшую душевую.


Звонок будильника был на редкость неприятным. Кирк сунул голову под подушку – спать хотелось невыносимо. Но чьи-то дружеские руки дернули за подушку, а его самого основательно потрясли.
– Вставай, Джим! Опоздаешь!
Со стоном Кирк сел на постели. Его сосед по комнате уже был одет и готов выйти. Перед уходом он сделал доброе дело – разбудил приятеля.
Четыре часа сна – это просто издевательство.
Спустя полчаса, он продолжал считать также. Несмотря на то, что был умыт, побрит, одет и сидел за столом на котором стоял поднос с завтраком. Мозг упорно не хотел просыпаться. Вторая кружка крепчайшего кофе примирила Джима с утром и первой парой по астронавигации. Хотя, высчитывая оптимальный курс по маршруту Вулкан – Земля он начинал думать, что парочка стимулирующих добавок ему бы не помешали. Он представил, что просит нечто подобное у МакКоя и почти наяву услышал ответ: «Размечтался!»

Джим отправил задание на учительский терминал, помассировал руками лицо. Следующее занятие – регилианские боевые искусства, хочешь не хочешь, а взбодришься.
Он шел по коридору на занятия, когда кто-то схватил его за руку и втолкнул в пустой класс.
Джим тут же вырвал руку, отпрыгнул в сторону и принял боевую стойку.
– Танас?
– Слушай… – андорианец развел руками, показывая, что у него мирные намерения. – Я хотел тебе сказать, что я в тебя не стрелял. Понял?
Кирк молчал, пытаясь понять мотивы голубокожего одногруппника.
– Почему меня это должно волновать? – спросил он, наконец.
– Может тебя и не должно. Может это меня волнует. Хочу, чтобы ты знал - это не я тогда в тебя попал. Я целился намного выше. Но ты зря шпионишь за нами.
Понятно, андорианец таки сообразил насчет душевых. Хорошо, что не сразу.
– За кем, за вами? – Джим похлопал ресницами, изображая из себя невинного ягненка.
– Имей в виду, если ты кому-то расскажешь… – продолжил андорианец.
– Что расскажу?
– Сам знаешь что. Так вот – сильно пожалеешь!
Тут дверь открылась и в помещение ввалилась группа кадетов, кинувшихся занимать лучшие места.
Кирк взглянул на них, потом на андорианца, дернул плечом.
– К твоему сведению, про ваш элитный клуб я ничего и никому не рассказывал, – сказал Кирк.
Они вышли из класса и направились в спортзал. Андорианец шел молча, что само по себе уже было удивительным.
А Кирк прикидывал, что знает Танас. В списке получавших генную терапию, чертового андорианца не было, но все кирковские фибры души просто вопили о том, что этот поганец в деле и еще как! По самые кончики голубых антенн. С другой стороны если он имеет в виду произошедшее на мосту и только – то такое вот признание говорит о том, что ему не чуждо понятие совести или даже чести. Ведь, как не крути, если бы не Линн, тот вечер для Джима стал бы последним в жизни. Не с какими-то там условиями «мог бы стать», а именно что стал бы. Свалиться с такой высоты после оглушения фазерным ударом это стопроцентная смерть. Кирк для себя уже решил, что его не хотели убить, скорее речь шла неосторожности, случайном и крайне неудачном попадании. В противном случае следовало бы признать, что в Академии учится психопат-убийца, который ни во что не ставит жизнь своего товарища по учебе.
И если это действительно так – этот человек не должен окончить Академию. Стать офицером. Разве допустимо, чтобы в подчинение такому уроду попали другие люди? Но поскольку психологическое тестирование в Академии было таковым, что личность с психопатическими чертами не имела бы ни одного шанса его пройти – очевидно, что такое предположение нелепо. Значит выстрел в Кирка – случайность.
А если Танас говорит про его визит в клинику… то откуда он мог про это узнать? Знал об этом один-единственный человек… Даже МакКою Джим ничего не рассказал.
Получается как-то не хорошо… Надо с ней поговорить. Наверняка он наворачивает проблемы на ровном месте. Ничего Линн никому не говорила. Зачем? Хорошо сказать – поговорить. Она решит, что он к ней снова подкатывает. Ну и пусть! Все равно он хотел извиниться…
Мысли кружились у Джима в голове, сменяя одна другую, пока он шел в класс, переодевался в спортивную форму, выходил на мат. Спарринг-партнером его опять оказался Танас. Андорианец ухмылялся и потирал руки. Остальные тоже разбились на пары и лейтенант-коммандер Биорта уже поднял руку, чтобы дать сигнал, но вдруг свистнул, отменяя начало поединков.
– Кирк! У тебя, я смотрю, освобождение, по медицинским показаниям… – объявил он во всеуслышание, глядя в учебный терминал. – Запрещена нагрузка на ногу. Вперед к тренажерам!
Кто-то захихикал, Танас деланно захромал. Кирку ничего не оставалось, как проигнорировать шутников и отправиться в соседний зал –заниматься в одиночестве.
Спорить с медицинскими рекомендациями было недопустимо. Надо узнать насколько МакКой назначал ограничение нагрузок, не хватало еще отстать от группы. Вот же черт… Он покачал немного пресс, размял плечи, а потом улегся на мат в углу зала и мгновенно заснул.


– Кадет Кирк!
Рев, что раздался у него под ухом, поднял бы любого, даже со смертного одра.
Кирк вскочил на ноги и увидел перед собой разъяренного преподавателя регилианских боевых искусств.
– На мат, живо, разгильдяй!
– Извините, – пробормотал Кирк, выметаясь в соседний зал. Сорок минут сна и волна адреналина привела его в состояние близкое к идеальному.
– Кадет Линн, покажите вашему товарищу основные приемы, которые мы изучили в первой половине занятий, – прорычал Биорта.
– Что? – Кирк возмущенно взглянул на учителя. Не собирается он драться с девушкой, вот еще! Пары для спарринга всегда подбирали с примерным учетом физических возможностей. – Может быть, лучше Танас мне покажет?
– У вас какие-то претензии к моему выбору? – ласково спросил Биорта.
– Нет, сэр, – ответил Кирк.
– Не бойся, – сказала Линн Джиму. – Я буду бить вполсилы.
Она сделала выпад, метя ему в голову, но Кирк мгновенно присел. Реакция у него всегда была великолепная. Из положения в котором он был сейчас, Джим легко мог достать девушку, но он лишь отскочил в сторону, и отбил следующий выпад в сторону своего плеча. Потом последовало неизвестное Кирку движение, что-то подобное он видел у вулканцев. Резкое смещение корпуса в сторону и замах на удар. Он отшатнулся, вновь не позволяя себя коснуться.
Глаза Линн сощурились.
«Черт, не думает же она, что и впрямь сможет меня уделать?» – мелькнуло у Джима в голове.
– Ноги не использовать, – мрачно сказал Биорта. Реакция Кирка ему понравилась. Он давно присматривался к хамоватому кадету, имеющему обширный опыт уличных драк, и, даже (разумеется про себя), мог признать, что выставляя его против Танаса, который заметно превосходил землянина физической силой, просто не дает парню показать себя как следует. Но это для его же блага! Опыт поражений от более мощного соперника сделает его осторожным, поскольку этот кадет себя переоценивает.
«Впрочем, может быть не так уж и переоценивает, – продолжал размышлять Биорта. – Несмотря на то, что кадет не видел приемов, которые были показаны в начале занятия, он интуитивно уходил от ударов, блокировал наскакивающую на него Линн и даже соизмерял силу ответа. Да, он еще никак джентльмен и не хочет бить даму… Способность контролировать себя в драке – неплохая вещь».
– Эй, – Кирк перехватил руку Линн, шагнул ей за спину, принуждая ее опуститься на мат. – Похоже, я зря хотел извиниться, – прошептал он ей в ухо и позволил вывернуться из его захвата.
Она растерянно взглянула на него и снова попыталась провести новый прием. Шаг в сторону, удар сбоку. Кирк в этот раз, уходя от удара, шагнул ближе к девушке, почти коснулся ее груди.
– Зачем ты все рассказала? – снова спросил он тихо.
– Что рассказала? – прошипела Линн, пытаясь ударить его локтем.
Он вновь отстранился, и оттолкнул ее от себя. Она сумела погасить инерцию движения перекатом, и вскочила на ноги, готовая к продолжению.
– Достаточно, – сказал Биорта.
До конца занятия осталось несколько минут.
– Мисс Линн, спасибо, вам следует уделить внимание скорости ваших движений, – сказал преподаватель, буравя Кирка мрачным взглядом.
Джим понял, что если бы не медицинское предписание, то учитель сам бы не преминул продемонстрировать на нем новые приемы.


Линн вся кипела от возмущения, ведь ей сказали, что она двигается как черепаха! Перед всей группой! Это несправедливо! Она прекрасно запомнила все движения, что были показаны утром, они с Ухурой потренировались, и их даже похвалили, но вот этот чертов Джим… Она не знала, что ее бывший друг обладает такой скоростью движений. Наблюдая за его схватками с Танасом, Линн казалось, что раньше Кирку не удавалось так ловко уходить от ударов.
– Линн! Моника!
Нет, это невыносимо! Мало того, что из-за него ее выставили перед всеми неуклюжей развалиной, так он теперь еще и собирается повеселиться за ее счет! Она резко развернулась, так, что бежавший за ней Джим налетел на нее.
– Что тебе еще надо? – зло спросила она.
– Что за таблетки вы пьете? – выпалил он тут же вопрос, даже не удосужившись проверить слышит их кто-нибудь или нет. – Значит, ты наврала мне? И все продолжается? Линн?
– Не твое дело! – ответила она, почему-то сразу успокаиваясь. Слишком сильной была тревога в глазах Джима. Тревога за нее. Чтобы там не было, но Джеймс Ти Кирк несколько дней назад был ей так дорог… что она рискнула ради него самой жизнью. Дорог, да… но не дороже ее будущего в Звездном Флоте! По крайней мере, так она решила для себя.
– Моника, – продолжил Джим, понизив голос. – Это не шутки. Неужели ты не понимаешь, что все откроется… и тогда… Вот тогда точно все закончится. Я хочу, чтобы у тебя был шанс соскочить с этого, никто не узнал бы, но сейчас…
– Что сейчас? Пойдешь и доложишь?
– Ты прекрасно знаешь, что нет. Но это откроется рано или поздно. Иначе не бывает.
– Бывает! Восемнадцать человек спокойно окончили Академию и работают на отличных должностях. Несмотря на. И откуда ты знаешь про таблетки?
– Это мое дело, – ответил Джим. – Скажу только, что вы не слишком-то беспокоитесь о том, чтобы не попасться.
– Я думала, что ты честен со мной.
– Я тоже так думал. Ты сказала, что все в прошлом, а я узнаю, что вы принимаете какую-то дрянь, и что более важно – запасы вашей дряни кончаются. Я никому не рассказывал про вас, но ты растрепала своим дружкам про меня. Зачем?
– Я не желаю оправдываться в том, что я делаю. Ни перед кем! И уж перед тобой-то точно!
– Но почему? Что я тебе сделал такого? – спросил Джим.
Его вопрос прозвучал мягко, даже как-то недоуменно. И снова гнев Линн исчез так же быстро, как появился. Она поняла, что у нее нет ответа. По крайней мере такого, который она могла бы ему дать. Но если копнуть поглубже… Зависть? Неужели это она? Она завидует идеальному здоровью, сильному телу, быстрой реакции… обычного человека? Почему то, что ей давалось с трудом, у этого парня выходит почти играючи? Тогда, в гонке на выживание, когда и он, и она были измотана до предела, они вместе добрались до финиша – но она с помощью генной инженерии, а он… просто так… Линн вспомнила, что в группе лидеров была и Ухура, которая не входила в их круг посвященных. Но это – несправедливо! Всю жизнь она слышит слова о равных возможностях, о том, что открыты все дороги, но на деле все упирается в физическую силу и выносливость… то, что определяет случайная комбинация генов. Какая нелепость!
Кирк смотрел на ее лицо, пытаясь понять, о чем она думает, и видел, как тень недовольства кривит уголки ее губ.
– Джим… я не могу объяснить. Ты не поймешь.
– Чего я не пойму? Черт! Вместо того, чтобы угрожать, вы могли бы просто сказать спасибо!
– За что?
– За то, что я спас ваши генномодифицированные задницы от немедленной расправы. И дал вам шанс замять все это, а вы…
– Да кто ты такой? – взвилась Линн. – Чтобы судить нас? Ты никто, смазливая мордашка и мускулы! Ты не понимаешь! Я пошла на все, чтобы быть выше, таких как ты, которым все далось само, чтобы быть выше всех!
– Выше? – переспросил Джим, усмехаясь. – Уже выше? Не лучше? Именно выше? Значит это правда, что суперспособности порождают суперамбиции?! Знаешь что? Вы можете искупаться в своих таблетках и перекроить себе все тело, но в конечном итоге не это главное! Без всяких твоих улучшение я сделаю твоего Крайтона и всех прочих, если еще раз кто-то полезет ко мне с угрозами! Ясно тебе? Ваши улучшения мне не нужны! А по твоим приятелям тюряга плачет!
Он оставил Линн и пошел по коридору. Девушка несколько секунд смотрела ему в спину.
Суперамбиции?
Супер… Она и думала о них как о «суперах». Так, несерьезно конечно.
Вот значит, какого он мнения… История про евгенические войны изучалась во всех школах Земли. Забыть историю – значит обречь себя на ее повторение, эту истину им повторяли не один раз. И если в начальной школе излагались лишь факты, то в старших классах подробно разбирались ложные тропинки, заводившие человечества то в тупик расовых дискриминаций, то национализма, то социального дарвинизма, то евгенического перфекционизма.
Она знала за собой склонность к этому самому перфекционизму – быть лучше других, сделать все по максимуму. Именно он заставил ее пересдать экзамены в Академию, чтобы набрать еще больше баллов, хотя она и с первого раза получила проходные отметки. Что же в этом плохого? Что плохого в том, чтобы быть лучше других? И генная терапия служила только этой цели – стать лучше… Джим кинул ей в лицо обвинение в том, что она хочет быть не лучше других, а выше… нет, она сама сказала так… а он уцепился… но неужели это так и есть? И что с того? Что плохого в этом? Быть лучше это разве не значит быть выше? Софистика, вот что это такое! Она правильно сделала, что порвала с ним, все равно он не понимает ее мотивов и того, чего она хочет добиться в жизни…
«Что же ты хочешь? – прозвучал в ее голове голос Джима. – Быть лучше? Но зачем?»
Зачем?
Действительно… зачем ей это? Никогда не ошибаться? Быть сильнее, умнее, выносливее? Для чего все это?
Линн потрясла головой.
Некогда тут предаваться философским измышлениям, когда нужно бежать на следующую лекцию. Может быть, вечером она задаст эти вопросы себе. Еще раз. Если осмелится.


Серые стены. Белый потолок. Белье светлых тонов.
Наверное, это должно успокаивать? На самом деле это бесило.
– Ну, и как мы сегодня себя чувствуем?
Андрос вздохнула.
Простой вопрос, не так ли? И так просто на него ответить.
Но, если скажешь, что плохо – начнется череда тестов и лекарств, скажешь, что хорошо – тебя выпишут и… спишут на берег. Выгонят из Академии с волчьим билетом, короче говоря – конец всем надеждам и мечтам.
Пока она в медицинском отделе – она вроде бы и кадет… еще несколько дней, но потом… Потом – все.
Надо что-то отвечать. Этот молодой темноволосой врач слишком пристально смотрит на нее. Что само по себе удивительно. Обычно врачи смотрят куда угодно, только не на пациента, столько всего вокруг, куда можно смотреть – медицинский трикодер, куча сканеров, не говоря уже о панелях био-кроватей. А этот уставился на нее. И, похоже, действительно вознамерился получить ответ.
– Да так, – протянула Андрос. – Вроде ничего.
– Вроде ничего, – повторил врач и взял в руки сканер.
Ну вот, теперь ясно будет, что не просто вроде ничего, а очень даже ничего.
Она отлично себя чувствовала, настроение же не в счет, верно?
– Угумс… хм… что хочешь полежать здесь еще или готова к выписке? – спросил врач.
«МакКой его зовут, – вспомнила девушка. – Да, он это говорил, и говорил, что именно он оказывал ей первую помощь. Зрелище должно быть было еще-то… брр…»
Хорошо, что она почти ничего не помнила про приступ. Кажется рядом с ней тогда была Ухура, они разговаривали, а потом… потом все и случилось.
Карен опустила глаза. Губы ее задрожали, а по щекам потекли слезы.
Она не хотела плакать… они сами. Сейчас он скажет что-то типа «имей мужество ответить за свои действия» или «а ты думала, что никто не узнает?»… ну, то, что обычно говорил ей отец. Как это она все объяснит ему? И маме? Ведь они твердили, что ей не справиться с программой, что зря она нацелилась на Звездный Флот… ну, что сказать? Они были правы. Зря нацелилась и не справилась.
Теплая рука мужчины сжала ее плечо.
– Мне жаль, – сказал врач.
«Мне тоже», – хотелось сказать ей в ответ, но она лишь утерла слезы и попыталась взять себя в руки. Пусть кадета из нее не вышло, но она должна показать, что все же не совсем тряпка.
– Я слышал, что еще ничего не решено, – сказал МакКой. – Если ты скажешь, что поняла ошибку и все такое – может быть тебя оставят. В свете того, что тут раскрылось. Тем более, изменения твоего организма обратимы. Практически ты уже пришла в норму.
Андрос обняла себя руками.
Тут от нее ничего не зависело. Адвокат посоветовал ей не отвечать на вопросы, используя закон, разрешающий не свидетельствовать против себя самого. Капитан Вард в ответ на это велела перечитать Устав.
– Могу оставить тебя здесь еще на пару дней, – сказал МакКой.
Девушка неопределенно улыбнулась.
– Впрочем, возможно и дольше, ты демонстрируешь явные признаки клинической депрессии, – продолжил МакКой. – Не так ли?
Андрос вместо ответа улеглась на кровати и отвернулась к стене.
Может быть, врач прав и у нее психическое заболевание? Именно из-за него она сделала то, что сделала?
«Вот же ты, дрянь! – накатила волна ненависти к себе. – Хочешь скрыться от того, что сделала в больничной койке? А вот интересно, – продолжила размышлять девушка, – рисуя пальцем узоры на стене, смогла бы она учиться в Академии без этих изменений? Все говорили, что первые месяцы самые трудные, она и хотела, чтобы ей помогли на первом этапе… Гонку на выживание она не прошла… и это так ее напугало, что… а дальше, возможно она бы сама отказалась от лекарств. Но какой теперь смысл гадать теперь о том, что могло бы быть или не могло? Совершенно никакого.»
Она перечитала Устав, особенно раздел насчет этики, что член Звездного Флота должен быть правдив, способствовать раскрытию преступлений и все такое… и если она откажется отвечать, ссылаясь на закон для гражданских – она тут же и станет этим самым гражданским лицом. Как нечего делать. Просто и элегантно.


Огни моста сияли также, как и всегда. И компания была почти та же. Настроение другое. Тревожное. Никто не смеялся, не приветствовал друг друга, не затевал шутливой возни. Напротив, кадеты поглядывали друг на друга с подозрением.
Линн слушала Крайтона и пыталась понять верит она ему или нет. Когда он говорил о том, что они все сделали верно, и подчиняются глупым правилам только дураки – верила, когда говорил о том, что Zet-17 будет поделен по справедливости и новый канал доставки уже прорабатывается, пожалуй, тоже, тем более, что каждый получил недельный запас. На самом деле это был не тот препарат, которым их снабжал доктор Шеффер. Моника, да и остальные знали, что оригинальные капсулы остались только у Крайтона – для синтеза и проверки имеющихся аналогов.
Танас сказал, что может получить пару упаковок андорианского минерального комплекса, для собственных нужд, через пару дней, так что с этим проблем не будет, кроме андорианских витаминов есть еще много чего другого, что содержит Zet-17 – препарат гарантирующий нахождение измененной ДНК в генетическом аппарате клеток тела. Без регулярного приема начинается разбалансировка организма, получившего этот вид генной терапии. «Всего-то, слышишь, Кирк! – мысленно проговорила Линн. – Это вещество нам жизненно необходимо, чтобы не стать такими как все, а не для того чтобы превзойти!»
Черт.
Линн перевела взгляд на гладь залива. Далекие огоньки светились, как звезды в глубине космоса. В той глубине, в которой она поклялась побывать.
– И последнее, Линн, к тебе обращаюсь! – донесся до ее сознания голос Крайтона. – Тот, той приятель…
– Он ничего не скажет. Я уже говорила. Он не из таких, – ответила девушка.
– Это не имеет значения. Он не один из нас и это все, что меня интересует. Мы не можем так рисковать.
– И что? Чем я могу помочь?
– Если ты хочешь продолжить учебу, если мы все хотим продолжить и закончить учебу, мы должны устранить эту угрозу.
Недовольный шепоток улегся под решительным взглядом Крайтона.
– Тихо! Я не в прямом смысле. За кого вы меня принимаете?
«За того, кто может это сделать… – подумала Линн. – Кто же попал тогда в Джима? Стреляли все… ну почти все… однако, чья-то рука послала луч в опасной близости от карабкающегося по тросам товарища. А ведь тогда он не представлял для них никакой опасности. Он ничего не знал, только пытался что-то разведать… и кто-то выбрал радикальный способ покончить даже с гипотетической возможностью раскрытия… Впрочем, возможно это был несчастный случай?»
– Мы его скомпрометируем. Вот эта штука, – Крайтон подкинул на ладони пузырек с какой-то жидкостью, – вызывает неадекватные реакции – и если парня поймают на приеме наркоты, то он может до второго пришествия вещать о генной инженерии, но ему никто не поверит. Это раз. И два – его и слушать-то не будут – отчислят на счет раз, несмотря на заслуги отца. Тем более это сделают мгновенно, чтобы не порочил честь героя, ну и все такое. Годится?
– Клево придумано!
– Что это за штука? – поинтересовался кто-то.
– Попробовать хочешь? Забойная вещь, и достать ее было трудно. «Семерка» ее называют. Семь кругов ада или рая – как уж нравится. Торчат на ней отлично. Так вот, Линн. Это мы поручаем тебе. Накапаешь ему в кофе или куда там. Вы же встречаетесь?
– Уже нет, – ответила Линн.
– Вот как! Ну, это хорошо… в конечном итоге. А сейчас помиритесь, что ли. Для общего блага. С одного раза ему ничего не будет, не подсядет. Просто отчислят и все дела. Мы же, таким образом, останемся в полной безопасности. Все согласны?
– Да, это лучший вариант.
– Наверное, да.
– Ты прав, Крайтон…
– А ты, Танас, что скажешь? – внезапно спросил старшекурсник у молчаливо взиравшего на все это андорианца.
Тот ухмыльнулся.
– Кирк меня тоже достал, но вот все это… ну ваш заговор и все такое. Наверное, надо будет накинуть цену на мои витаминки, а? Учитывая все обстоятельства.
– Справедливо, – кивнул Крайтон.
– Держи, Линн, – он отдал девушке пузырек. – Твое и наше будущее зависит теперь от тебя.
Моника опустила склянку в карман.
– Сделаешь, да? Мы можем на тебя рассчитывать? Если нет – то скажи сразу, тогда я придумаю что-нибудь другое.
– Например? – с вызовом спросила Линн.
– Я придумаю другое, – ответил Крайтон уверенно. Линн же показалось, что он выделил последнее слово не случайно.
Она обвела глазами группу кадетов. Крайтон смотрит требовательно, остальные… часть отводит глаза, у кого-то на лице сомнение, а то и страх. Самое невозмутимое выражение лица у Танаса. Только глаза светятся неким интересом. Так, словно он зоопарке и наблюдает через стекло, как гориллы ищут друг у другу блох. И смотреть противно и отвести взгляд трудно.
Линн распрямила спину и кивнула.
– Да, сделаю.


Как выяснилось, ограничение нагрузок у него на две недели. Ничего себе! Он попытался донести до МакКоя, дежурившего в клинике в тот вечер, всю беспочвенность подобной меры, и даже ее вредоносность, но получил в ответ пожелание убираться ко всем чертям.
Утешился он быстро. В конце-концов никто не помешает ему самому устроить пробежку, а если станет совсем скучно, можно найти Танаса и провести небольшую тренировку на свежем воздухе. Где он интересно? После ужина андорианец еще не попадался Кирку на глаза, а поскольку голубокожий инопланетянин обычно перемещался по кампусу в сопровождении своего фан-клуба, не заметить его было сложно.
Джима посетила мысль не позаниматься ли ему в библиотеке дополнительно, но как посетила, так и ушла. Никаких срочных дел не было, к завтрашним занятиям он более-менее готов, так что… может в кои веки отоспаться? Вот была бы красота завалиться в кровать в девять вечера и выспаться всласть. Да, наверное, это правильная мысль… Жаль только, что спать не хочется.
А чего хочется?
Да черт его знает. Пропустить стаканчик с МакКоем вот это было бы дело… поговорить. Да, поговорить. Кое о чем. Например, что в Танасе находят девчонки? Почему Ухура такая недотрога? Зачем Линн бросила его? Хотели его убить или нет?
Кирк потряс головой.
Не хотелось про это думать. Все случилось несколько дней назад, но снова и снова он летел в пустоту, прощаясь с жизнью… И почему никто не вызвал помощь, не сообщил береговой охране? Во что он вляпался? Но не может же он сдать всю эту компанию? Сама мысль о доносе была ему глубоко противна. Плюс пострадает Линн. А за ночные похождения в той долбанной больничке его тоже по голове не погладят. Что же делать? Игнорировать уродов? Тоже глупо. Кто знает, что у них на уме.
С другой стороны, если разобраться, то не он главная опасность для них. Кто помешает Гриффину или Шефферу раскрыть свои рты и сдать пациентов? Или Андрос расскажет о своих друзьях-приятелях? Да запросто. Да, но доказательства? Сказать то можно, но раз он уничтожил улики… Нет, нельзя говорить никому об этом! За такие дела его первого выпнут отсюда. Значит, он сам заинтересован в том, чтобы никто ничего не узнал? Да! Это же здорово! Ему нечего опасаться! Это же так очевидно… Любому понятно!
Внезапно он почувствовал как с плеч слетела огромная тяжесть. А он даже и не знал, что она там была и так его угнетала! Красота! Он даже подпрыгнул на месте от восторга. Взгляд его заскользил по дорожкам академического сада. Сейчас он найдет кого-нибудь и неплохо проведет вечерок, есть замечательный повод, отметить окончание его приключений!

***
Вот может кто-нибудь объяснить ему, дипломированному врачу, с практикой самостоятельной работы, жизненную необходимость сидения на лекции по космическому праву? Бу-бу-бу – устав, законы федерации. Бу-бу-бу… права личности, вступающий член, гарантии…
МакКой прикрыл глаза.
Ну что ж, если когда-нибудь ему придется оказывать помощь на борту звездолета юристу – они найдут о чем поговорить, при условии, что тот будет в состоянии поддерживать беседу.
На падд Леонарда внезапно упало сообщение.
«Что знаешь про 7?»
«?» - ответил Леонард и вновь прикрыл глаза. Видимо проблемы будущего правоприменения Кирка заботили примерно также, как и МакКоя. «Поиграть, что ли вздумал в какую-то фигню? – лениво подумал МакКой. – Карточная игра, кажется, такая была… Не буду я его шарады разгадывать».
Новое сообщение:
«Препарат под названием «Семерка». Можно блокировать?»
МакКой почувствовал, что у него что-то заныло в животе.
Леонард завертел головой, выискивая глазами приятеля. Если тот принял…
Вид у Кирка был нормальный. Может быть чуть озабоченный, но не более того. Джим смотрел на лектора преданным взглядом, одновременно набирая что-то на падде.
«Очень важно! Да или нет?»
«Зачем тебе?»
«Узнай, что можешь!!!!»
Черт.
Действие любого вещества можно блокировать, если знать его состав. «Семерка» относилась к разряду старых добрых психоделиков, с дополнительным стимулирующим эффектом. Последнее, что можно пожелать кадету. Неадекватность поведения проявлялась практически сразу, человек не просто впадал в транс и принимался изучать собственные видения, но и начинал активно в них участвовать.
Дальше беседа протекала так:
ЛМ: «Опасная дрянь!»
ДК: «Знаю без тебя»
ЛМ: «НЕ СМЕТЬ ТРОГАТЬ!!!»
ДК: «Это не я»
ЛМ: «А кто?»
ДК: «Блокировка есть?»
ЛМ: «Есть. Для кого????»
ДК: «Не могу сказать»
ЛМ: «Тогда нету»
ДК: «Сильно надо!!!»
ЛМ: «От винта!!!»
ДК: «Скажу. Точно есть?»
ЛМ: «Точно. После лекции»
ДК: «ОК»
Сна не было ни в одном глазу. МакКой еле дождался конца занятия.
– Ты что удумал? – прошептал он Кирку на ухо, хватая за плечо. – Совсем спятил? Даже не смей…
– Да ничего я не удумал! Отцепись от меня. – Джим высвободил руку. Есть информация… Новая. И идея. Поговорить надо.
– Ну, так говори! Только если ты собрался принять…
– Нет! Нет, конечно, ты что? Зачем мне это? Я не собирался. Ладно, сейчас расскажу…
Джим обернулся, одногруппники не обращали на них особого внимания, но ему все равно казалось, что такое важное дело следует обсудить где-то в укромном уголке.
– О, мальчики, привет! – к ним подошла Линн, приветливо кивнула МакКою, и коснулась ладони Джима.
– Что-то мы с тобой давно никуда не ходили, – сказала девушка. – Может быть, пообедаем вместе?
Джим заулыбался, но МакКою показалось, что как-то не совсем естественно, и он мог бы поклясться, что в голубых глазах приятеля мелькнуло что-то похожее если не на растерянность, то на опаску.
– Лучше поужинаем, – ответил Джим. – Сейчас не могу.
– Годится, – ответила Линн, улыбнулась Джиму в ответ и пошла прочь.
Только МакКой собрался прокомментировать событие, сказав, что рад видеть Кирка и Линн снова вместе, но, взглянув в лицо Джима, прикусил язык.
На нем не было ни следа приветливости или той, чуть неестественной улыбки.
– Что происходит? – спросил МакКой.
– Пойдем, – Джим потащил приятеля за рукав на улицу. И не останавливался, пока не завел МакКоя в какие-то кусты на задворках административного здания. Оглянувшись еще раз подозрительно, Кирк сказал:
– Вчера вечером ко мне в комнату заявился Танас. И рассказал кое-что.


Сначала Кирк не поверил. Как вообще можно верить этому андорианскому придурку? Тот не собирался убеждать Кирка, просто изложил факты и про Zet-17 и про «Семерку» и про план Крайтона.
– Не то, чтобы я хотел тебе помочь, – сказал Танас снисходительным тоном, – но мне это не нравится. Мы так не делаем. Не сдаем своих. Это позорно… если ты понимаешь, о чем я. Я думал в Академии не такие порядки, как-то оно… вы, люди…– андорианец замолчал, глядя в окно, потом продолжил: – Но ты ничего не сказал тогда про мост и стрельбу.
– Спасибо, Танас, – ответил Джим, удивляясь сам себе.
– Засунь свое спасибо в…, – Танас пошевелил пальцами, пытаясь нащупать нужное слово, куда, по его мнению, Кирк должен направить свою благодарность, но не нашел его, и сказал: – Просто помни, что ты мой должник.


– И теперь мне нужен блокатор, понятно?
– Зачем?
– Ты что, глухой? Или тупой? Я же тебе все рассказал! Я выпью то, что мне даст Линн, но ничего со мной не будет! Никто не подкопается!
– Хорошо, ладно… а дальше что? Если завтра тебе дадут другой препарат, о котором ты не узнаешь?
– Ну…
– Нужно идти в администрацию и рассказать обо всем.
Джим сжал губы и помотал головой.
– Нет.
– Почему?
– Не могу.
– Она тебе нравится?
– Не в этом дело.
– Именно в этом. Ты что не понимаешь, что шутки кончились? Не выйдет с препаратом, тебе просто башку проломят, – сказал МакКой.
– Пусть попробуют!
Так. Понятно.
Леонард вздохнул.
Чтобы он тут ему не говорил, как бы не распинался, ничего не изменится.
– Мы должны их вывести на чистую воду, но так, чтобы не пострадала Линн, – сказал Джим.
– Почему?
– Она спасла мне жизнь. Не забыл? Ты вообще слушал, что я тебе сейчас рассказывал?
– Слушал. Только поверить не могу.
– Ты поможешь или что? Не может быть, чтобы не было блокатора. Ты же сказал, что есть!
– Конечно, есть, – неохотно ответил МакКой. – Но это не решение проблемы.
– А какое тут может быть решение? По крайней мере, я не буду бегать по Академии ловя бабочек, знаешь ли, уже хорошо!
МакКой молчал, обдумывая ситуацию. Пойти и сдать всю это компанию самому? Не пойдет. Во-первых, противно само по себе, особенно после всех их расспросов (читай допросов) и ложных обвинений, во-вторых, этот влюбленный идиот первым попадет под раздачу. Ну ладно не первым, но вторым точно. Да и друга терять не хотелось. Это в-третьих.
– Zet-17, значит, – уточнил МакКой.
– Ну, да… – ответил Кирк. – Так Танас сказал. Внезапно лицо Джима засияло:
– Я придумал! Надо им самим скормить что-нибудь такое, чтобы это они бегали тут в неадеквате! Вот тогда их проверят и отчислят, а я тут, – план обрастал на глазах деталями, – буду не при чем! Ну, а Линн мы не дадим это принять, вот, точно… что же такое им дать…
– МЫ? Твою мать!!!
– Что? – остановился Кирк.
– Ладно… блокатор я тебе дам, а то и впрямь, пойдешь в фонтане купаться или что похуже… а в остальном, есть идея, но мне нужно время. Я про этот Zet-17 слышал кое-что интересное, но сейчас не помню… возможно мне надо будет поискать в сети, посмотреть кое-что…
– Правда? – Кирк закрыл на пару секунд лицо руками. – Боунз… если ты что-нибудь придумаешь, я… не буду называть тебя Боунзом! Клянусь!
МакКой закатил глаза. Боже мой, и вот это вот создание будет офицером Звездного Флота? Которому он, МакКой должен будет беспрекословно подчиняться?
Хорошо, что еще четыре года впереди.


Ввести готовый ген, или изменить имеющийся, в наследственный аппарат не проблема. Но будет ли он работать? Включится ли? И если включится, то будет ли работать верно? Масса факторов может повредить механизм. Сама по себе трансфекция не трудна, но вирусные частицы, используемые в качестве вектора, не всегда стабильны, и чтобы удержать их, а также обеспечить их проникновение в клетки взрослого человека нужен механизм удержания. Один из ферментов, способствующий этому, и есть этот самый Zet-17. МакКой откинулся на стуле, прокручивая в голове формулу белка. Аминокислотный состав определяется генетическим кодом, при синтезе используется 20 стандартных аминокислот. Несколько молекул могут образовать сложный комплекс, например фотосинтетический…
Да, да, да… и если заменить… нет, не заменить, ввести в организм дополнительный фермент… меняющий процесс фотосинтеза, то… окраска меланина изменяется. Кожа приобретает нехарактерный для нее, а именно ярко голубой оттенок…
МакКой вспомнил лабораторную работу одного своего сокурсника и его голубых мышей, сокурсника их того времени, когда у него была именно что учеба, а не этот цирк…
Леонард хмыкнул – да, голубой цвет будет в самый раз – нефиг жрать андорианские витамины. Ха. Ну ладно, они то тут как раз не причем… Леонард склонился к компьютеру, подбирая подходящую комбинацию… Самое простое – поменять мутантные изоферменты… Таким образом, любой, имеющий изменение генома, получает при их введении команду клеткам изменить цвет кожи… а если добавить фактор Джей-Робинсона, изменение коснется лишь части клеток, – ухмыльнулся МакКой, а это означает не полное изменение цвета кожи, а прекрасные голубые пятна. Самое чудесное, что фермент распадается, не причиняя вреда здоровью, через 48 часов, если нет повторного введения!
Осталось придумать только одно – как ввести добавочку в организм? Вряд ли кто-то из этих лиц даст подойти к себе с гипошприцем. Значит, введение должно быть незаметным… Воздушно-капельный путь?... Не факт, не факт. Так, теоретически он все продумал. Можно синтезировать, что нужно, хоть завтра. А как его всучить остальным – это пусть Джим придумывает!


Кирк сидел за столиком в углу столовой и с трудом удерживал невозмутимое выражение на лице. Нужно продержаться лишь этот вечер. Ночью у них с МакКоем запланирован некий рейд, результатом которого станет… да, результат будет налицо. Или на лице? Кирк злорадно ухмыльнулся, представив посиневшие в прямом смысле слова физиономии кадетов. Ага, МакКой говорил, что они не просто посинеют, а пойдут синими пятнами. Вот будет умора, но сейчас… сейчас ему придется съесть или выпить, что там ему Моника собралась налить в стакан, и удивить всех отсутствием реакции. Да, я вот такой крутой, ваша забористая дурь на меня не действует. Джим внезапно понял, что он не на шутку нервничает. Или это был страх? Леонард сказал, что блокатор будет действовать как минимум пару часов, так что никакого риска, но как-то было неуютно. Наверное, потому, что это именно Линн собралась подсыпать или подлить? ему проклятую «Семерку», зная прекрасно, к чему это приведет. Свинство первостатейное, вот что это такое, но если Крайтон или кто еще за нее взялись всерьез…
– Смотри, что у меня есть!
Вернувшаяся к столику Линн поставила перед Джимом тарелку с десертом – большим куском роскошно выглядевшего торта. – Это не местная стряпня, имей ввиду, я выменяла это у старшекурсника, который имеет преподавательскую карточку. Отдала ему большой кусок мяса. Можно сказать оторвала от себя!
Кирк картинно оглядел девушку, ища несуществующую недостачу в живом весе.
– Какая честь, – пробормотал он так, чтобы Линн точно его не услышала, и улыбнулся ей. – Так приятно получить от тебя подарок. Хотя это я должен дарить тебе подарки.
– Ну, – протянул Линн, – еще не вечер. Я буду рассчитывать на то, что ты придумаешь что-нибудь оригинальное.
– Типа твоего полета на скейтах? – спросил Джим, пододвигая к себе тарелку.
Что ж, лучше уж сразу, чего ждать? За ними наблюдают? Интересно, что он почувствует? МакКой говорил, что возможно онемение в руках, или слабость, может быть легкая тошнота. Типа пищевое отравление или что-то такое… Главное, что его мозги не отключатся и он сможет контролировать себя.
– Классно было, – сказала Линн. – Ты ешь, я сейчас чай принесу.
– Люблю когда за мной так ухаживают, – ответил Кирк, продолжая очаровательно улыбаться, и отправил в рот первый кусок.
– Ну… говоря по правде… я немного была не права, – ответила она ему, многообещающе улыбнулась и отошла.
Кирк не видел, как она сжала кулаки и закусила губу. «Что она делает? – заметались мысли. – Что делает… что он ей сделал такого ужасного, зачем все это… глупое положение, глупое обещание, невозможность показать перед другими, что она испугалась, или… а чтобы сделал на ее месте Джим? Послал бы всех к черту, даже к гадалке не ходи. А она… она не смогла сказать нет. Но если бы она не согласилась, Крайтон сделал бы что-то иное… такое, о чем лучше не думать. Черт. Почему она должна думать о Джиме? У нее своих проблем хватает, и все, что она могла – она уже сделала для него. Спасти жизнь – разве этого мало?»
Часть препарата она уже накапала сверху на кусок торта, еще немного в чай и все. Не вкуса, ни запаха. Никто ничего не узнает и не докажет. Руки тряслись так, что несколько капель попали на ее кожу, она тут же стерла их салфеткой, завернула флакон в нее же и выкинула в мусор.
Она вернулась к столику и с тревогой взглянула на своего приятеля. Он сидел, немного откинувшись на стуле, губы сжаты, а лицо почему-то было очень бледное.
– Вот и чай, – сказала Линн оживленно.
Она пододвинула Джиму его стакан, а свой тут же принялась пить, стараясь успокоиться.
Торта осталось не больше трети.
– Это тебе, – сказал Джим пододвигая ей тарелку, – голос его был какой-то не такой. Напряженный? Уже действует? Крайтон говорил, что почти сразу накатывает…
– Не каждый день, – Джим говорил медленно, с некоторым усилием, – перепадает кусок преподавательского пирога. Вкусно.
– У меня диета, – сказала Линн. Триста грамм лишнего. Не могу, так что ешь сам, – она пододвинула ему тарелку обратно.
Джим посмотрел на нее и Линн похолодела. Как-то так сразу она поняла, что Кирк все знает. Глаза… все было ясно по его глазам. Она, боясь не совладать с собой, нервно оглянулась. Он улыбнулся, чуть кривовато, отковырял ложкой еще кусок и поднес ко рту.
Линн почувствовала, как у нее взмокла спина. Но отступать было поздно.
Кирк взял стакан, что она принесла, отхлебнул немного и встал.
– Спасибо. Ну, я, наверное, пойду, – сказал он, делая шаг к выходу. – Надо позаниматься и все такое…

Он старался идти ровно, зная наверняка, что сейчас на него смотрит десяток недружелюбных глаз. Смотрит и ждет, что он начнет что-то такое вытворять…
Твою мать…
Как плохо-то. Руки не просто онемели, вообще потеряли чувствительность – он понял это, когда увидел, что держится рукой за стену и не чувствует под пальцами ничего. В ушах шумело и тяжесть наваливалась на сердце.
Неотложка.
Вот куда ему нужно. Там…
Зеленая трава, искорки воды, во взлетающих струях фонтана. Это метров двести, как минимум, потом за угол и дальше по тропинке к медицинскому зданию. Он не дойдет.
Должен.
Должен дойти, иначе весь план полетит к чертям.
Кирк сглотнул и отлепился от косяка на входе. Фонтан манил к себе как никогда. Если сунуть голову в воду, может ему станет лучше? Странное онемение рук прошло, теперь его трясло. Вот же черт, думал Джим, стараясь совладать с телом, ему даже удалось кивнуть пару раз пробегавшим ему навстречу знакомым. Поворот. Тропинка. Он оглянулся, вроде никого не было. Может быть, посидеть немного на скамейке, и ему станет лучше? А если нет? Почему МакКой не сказал, что будет так хреново? Может быть, не надо было пить чай? Может быть, доза слишком большая? Но почему тогда он ничего не чувствует необычного? Ему не мерещится всякое… глюки там… и эйфории тоже нет. Не сравнить с… ну было, было в его жизни и такое. А кто не пробовал? Боунз сам, наверное, не дурак пропустить один-другой укольчик.
Он не видел своего лица, покрытого потом, не видел глаз, ставших почти черными из-за расширившихся до предела зрачков, понимал только, что свет стал вокруг нестерпимо ярким, а дорога невыносимо длинной. И еще где-то в голове стучала мысль – или ты дойдешь до неотложки или сдохнешь!


Спазм в животе заставил его согнуться и содержимое желудка отправилось на песчаную дорожку. Легче не стало. Теперь онемели губы и стало трудно дышать. Он упал на колени, стараясь глубокими вдохами прочистить мозг и привести себя в норму. Слабость разливалась по всему телу. Нужно встать, немедленно! Он сглотнул, но его снова затошнило, приступ рвоты вывернул наизнанку, оставил мерзкий вкус желчи на языке.
– Джим!
Он обернулся, и увидел лишь приближающийся силуэт, солнце слепило глаза. Кто-то подхватил его под мышки, помогая встать.
– Линн?
Голова закружилась, когда он извернулся и взглянул на нее снизу вверх, да так закружилась, что пришлось опуститься обратно и уткнуть голову в колени.
– Что с тобой? Тебе нужно к врачу!
«Это точно», – мысленно согласился с ней Кирк.
– Я и шел, – прохрипел он.
– Давай, я помогу!
Она закинула его руку себе на шею, и заставила его встать на ноги. Дальше было легче. Кирк хоть и наваливался на ее плечо безбожной тяжестью, но ногами перебирал.
– Осталось пятьдесят метров, – сказала ему Линн.
Кирк ответил ей мутным взглядом. Лицо Линн казалось ему желтым, а в груди начинала разгораться боль.
«Что-то пошло не так, – поняла Линн. – Видимо тот, кто продал Крайтону «Семерку» его обманул, либо у Джима какая-то неправильная реакция. Он мельком упоминал как-то, что маялся от приступов аллергии. А она совсем про это забыла!»


Суета в отделении неотложки была для МакКоя неприятной неожиданностью. Он рассчитывал на тихое и спокойное дежурство, способное обеспечить ему беспрепятственный доступ к синтезатору.
Леонард прошел через вестибюль, мимо медбрата, по совместительству регистратора, прислушиваясь к звукам, доносившимся из смотровой. От туда выскочила молоденькая медсестра, не обращая ни на кого внимания пронеслась в кабинет доктора Бредли, там что-то зазвякало, похоже девушка уронила коробку с инструментами, потом она также резво выпрыгнула из кабинета и побежала обратно.
МакКой не понял, что у нее было в руке – что-то похожее на информационный картридж.
– Что тут стряслось? – спросил Леонард у регистратора. Молодой человек оторвался от компьютерного терминала, чтобы сказать:
– Мне не доложили.
И отвернулся так быстро, что МакКой еле успел прочитать на его бейдже фамилию – Грин.
Звуки отрывистых команд, доносившиеся из смотровой, писк мониторов, все просто кричало о том, что здесь кому-то оказывают экстренную медицинскую помощь, результат которой непредсказуем.
МакКой открыл дверь смотровой.
На биокровати, около которой суетились врачи, лежала Карен Андрос.
Доктор Бредли обернулся к МакКою, бросил хмуро:
– А вот и вы, очень кстати…
– Что случилось? – спросил Леонард, подходя ближе и всматриваясь в показания приборов.
Блоки сердечной системы и токсикологии опасно перемигивались алым.
– Еще замедление!
– Синусовая брадикардия!
– Сколько?
– Тридцать четыре. Будет остановка!
– Натрий на три и девять.
– Давай, девочка!
– Подключаем трансфузию. В опер-блок.


– Дигитанин? – МакКой не верил своим глазам. – Она что… Где она его взяла?
Кровать с Карен покатили в соседнюю комнату.
– Это вас надо спрашивать, – бросил доктор Бредли на бегу.
– Меня? Но…
Бредли, да и никто другой его не слушали – все внимание было сосредоточено на пациентке.
Дигитанин – производное дигиталиса, безвкусный и бесцветный препарат, останавливающий работу сердечной мышцы. Это могло значить только одно – суицид.
Бредли прав – это его надо спрашивать. Он же видел вчера, что девушка находится в угнетенном состоянии духа. Что было не удивительно, само по себе, но нужно было проявить больше внимания, пригласить психиатра, МакКой же решил, что ее упавшее настроение вполне объяснимо, а она… Где она могла взять это? А где она брала свои лекарства, ускоряющие метаболизм? Да, но сюда она поступила без сознания, никаких личных вещей при ней не было. Больничная одежда… значит? Следует проверить журнал посещений. Кто тут был?
Леонард вышел в вестибюль. Теперь все зависит от того, сколько времени препарат был в организме и что успел там совершить. Сколько же ей лет? Не больше двадцати. Какая нелепость, чертова Академия! Ему хотелось вернуться обратно, к работающим врачам, но он понимал, что его просто не допустят до девушки, да там и так трое, в общем-то если он будет нужен…
– Боунз! – услышал МакКой приглушенный возглас. Он обернулся и увидел Джима, буквально висевшего на своей подружке Линн. Лицо парня было белым, глаза блуждали.
– Джим?
Его друг был на грани обморока. Да, скорее всего уже за гранью. Линн не удержала бы Джима, если бы на помощь не подскочил МакКой. Вместе они уложили Кирка на пол лицом вверх. Он тут же закашлялся, и МакКою пришлось перевернуть его на бок, чтобы тот не захлебнулся рвотой.
– Эй, это я тебя облюю, а не ты меня, – пробормотал Джим, пытаясь улыбнуться. – Что за дрянь ты мне дал?
– Заткнись, – почти крикнул МакКой. Потом обернулся к медбрату, выбравшемуся из-за своего терминала, чтобы поглядеть на происходящее. – Что встал? Как тебя там? Грин? Бегом, мед сканер!
– Что с ним? – спросила Линн у МакКоя.
Тот взглянул на девушку и ничего не ответил. Пульс под его пальцами был угрожающе редок. Как Джим сюда вообще дошел? Не может быть, чтобы блокатар в соединении с «Семеркой» вызвал такую реакцию!
– Что ты ему дала? – доктор поднял злой взгляд на Линн.
– Я?!
– Вот, держите, – Грин передал в руки МакКоя уже включенный сканер.
Прибор засвистел, выдавая одну тревожную информацию за другой.
– Принеси гипо, – велел медбрату МакКой, – нужен анализ крови.
Хотя в общих чертах уже все было ясно. Замедление пульса, экстрасистолы, бледность кожи, обморочное состояние, рвота – клиническая картина отравления сердечными гликозидами.
Медсканер подтвердил все это и показал снижение проводимости в АВ-узле. Токсикология вспыхнула красным.
– Срочно на анализ! – МакКой отдал гипошприц со взятой кровью медбрату. – Скажи там кому-нибудь, что тут новый пациент. И тащи каталку.
МакКою поднял взгляд на Линн.
– Я жду! – сказал он.
– Не понимаю о чем вы говорите, – быстро ответила девушка. – Я нашла его на дорожке за корпусом.
МакКой наклонился к Кирку, сжал его плечо.
– Лежи смирно, слышишь? Не шевелись.
Леонард не был уверен, понял ли его Джим, но сейчас было важно узнать, что же ему дала Линн.
Он встал на ноги и толкнул девушку к выходу, потом схватил ее за руки.
– Я в курсе всех ваших грязных фокусов. Отвечай! Или ты хочешь, чтобы он умер?
Линн взглянула сначала на Джима, потом на разъяренного МакКоя.
– Я слышала, что это вы ему что-то дали. Он сам так сказал!
– Да, чтобы то, что планировала дать ты – ему не навредило!
– Вы говорите какой-то бред! Отпустите меня! Она вырвала свои руки и отпихнула от себя МакКоя.
В приемный покой вошел доктор Бредли, а следом Грин, ведущий за собой каталку на антиграве.
Когда Леонард увидел лицо Бредли, то почувствовал, что внутри у него все похолодело.
– Андрос? – спросил МакКой, уже зная ответ. Старший врач отрицательно покачал головой.
– Это не суицид, – сказал МакКой. – Это убийство.
– Основания для такого заявления? – спросил Бредли и присел около Кирка. Вновь запищал медицинский сканер.
– Есть основания, – твердо сказал МакКой.
– Вот результаты, – Грин передал Бредли падд. – Дигитанин в основном, – сказал медбрат, обращаясь к МакКою.
Кирка уложили на каталку и повезли в смотровую. Линн двинулась было следом, на МакКой преградил ей дорогу.
– Клянусь Богом, ты за это ответишь!
– Так вы же сами ему что-то дали! – закричала Линн. – Это не из-за меня!
«Не из-за нас!», – хотелось ей сказать. То, что происходило, не укладывалось в сознании. Это какая-то ошибка! Такого просто не может быть!
– Убирайся отсюда! И молись, чтобы все кончилось хорошо. Этот идиот отказался сдать всю вашу шайку, но я, знаешь ли, стесняться не буду! Не на того напали! Так и передай вашим!
Линн стояла в замешательстве. Неужели МакКой прав и она подмешала Кирку в еду не безобидный наркотик, ну почти безобидный, а смертельный яд? Да быть такого не может! Она бы никогда… Если бы знала. Значит… Спасительная мысль тут же пришла – Джим сам сказал, что его друг дал ему какой-то препарат! Он сам виноват и теперь ищет на кого бы все свалить! Вот в чем причина! Но что случилось с Андрос?
– Уходи, – снова повторил МакКой.
Он не мог покинуть приемный покой и оставить Грина и его компьютер, где могла бы быть информация о посетителях, вместе с Линн. Больше никаких ошибок! Как он, взрослый человек, мог пойти на поводу у мальчишки, и не сделать то, что должен был сделать давным-давно?
Линн, направилась к выходу.
Мысли девушки бились в панике. Она должна все еще раз обдумать.
МакКой следил за ней, пока не закрылась дверь.
– Так! – МакКой обернулся к Грину. – Делай, что хочешь, но…
И тут доктор замолчал. А вдруг и этот тоже в деле?
Твою мать.
– Немедленно покажи мне все записи о посещениях! Кто был у Андрос в течение дня?
– Никого не было.
Юноша удивленно взглянул на МакКоя.
– Вы, что думаете ее кто-то специально отравил?
– С какого времени ты тут торчишь?
– С 17.00.
– А до тебя кто был?
– Эва Миллер.
В смотровой послышались приглушенные возгласы, МакКой различил голос Джима. Черт. Он должен быть там, чтобы сказать, что у парня в крови плещется не только дигитанин, и вообще он должен быть рядом. И этот Грин никак не выглядел замешанным во все это.
– Сохрани все записи, – сказал МакКой. – Их могут попытаться уничтожить.
Затем он кинулся в смотровую.


– Да зафиксируйте же ему руки! – услышал МакКой недовольный голос Бредли.
Джим пытался не дать врачу ввести себе желудочный зонд, сил было мало, он проигрывал, но сдаваться не собирался.
– Рвота уже была, – сообщил МакКой.
– Вот, – подал голос пациент, – я и говорю.
– Но все равно промыть желудок нужно, – закончил Леонард мысль.
– Нет! Не хочу эту пакость!
– Заткнись! – велел ему МакКой, сам фиксируя Джиму руки.
– Боунз!!! – взвыл Джим. – Да, отцепитесь же вы все от меня!
– Не могу понять, – сказал Бредли, рассматривая показания приборов. – Дигитанин есть, но картина смазана. ЧСС выше, чем была у Андрос, в районе 50, хотя аритмия показывает…
– Вы не имеете права меня лечить без моего согласия! – продолжал возмущаться Джим. Одна мысль о том, что кто-то засунет ему в желудок какую-то мерзкую на вид фигню, вызывала у него желание сбежать отсюда и никогда не появляться во веки-вечные, лучше уж тихо умереть где-нибудь самому!
– Час назад… Час? – уточнил МакКой у Джима… – он принял…
– Час сорок, – ответил Джим, косясь на зонд.
– Доктор Бредли, вы должны знать, час сорок минут назад он принял делаксон, ноль пять миллиграммов… – ноль пять? – снова уточнит МакКой у Джима и получил в подтверждение кивок.
– Инверсный агонист? Зачем?
– Было подозрение, что его попытаются… – сказал МакКой, внимательно наблюдая за Джимом и принимая его безмолвную просьбу, но обещая себе, что это – в последний раз: – подставить. Мы узнали, что некие люди собираются подмешать ему в еду мескадин семь. И приняли меры.
Доктор Бредли решил пока не уточнять детали криминального происшествия. По крайней мере, все встало на свои места.
– Благодаря блокатору у него есть шанс, – сказал Бредли и вздохнул.
– Мне уже лучше! – сообщил Джим, ловящий каждое слово врачей. – Развяжите, а?
– Это иллюзия молодой человек, – ответил ему Бредли. – Объясните своему другу механизм воздействия, доктор МакКой, – велел Бредли. – Подоходчивей, пожалуйста.
– Через двадцать минут, если ничего не делать, ты, тупой дебил, откинешь копыта! – сообщил МакКой враз присмиревшему пациенту.
– Э… – только и протянул Бредли. Очевидно он ожидал немного иных пояснений. Но слова МакКоя возымели эффект. – Мой коллега имел ввиду, – сказал старший врач, – что через двадцать минут действие блокатора закончится и дигитанин покажет, на что он способен. Поэтому следует не только промыть желудок, исключив любой шанс дополнительного поступления препарата в кровь, но и, – Бредли взглянул на МакКоя, давая ему возможность высказать свое мнение.
Все же привычка к преподаванию въедается в человека насмерть, – подумал МакКой, прежде чем ответить:
– Провести гемосорбцию.
– Это что еще такое? – тут же поинтересовался Кирк. – Я не хочу никаких уколов!
– Самое разумное, – согласился Бредли с предложением МакКоя. – Это медицинская необходимость, кадет… – Бредли глянул на информационный терминал, – Джеймс Ти Кирк. Мы просто очистим кровь. Кстати… вы же тут недавно были с переломом, верно? И держались таким молодцом, и тут не надо бояться, думаю все обойдется, – голос Бредли стал мягким и успокаивающим, может быть даже слишком. Он словно показывал МакКою, как именно нужно разговаривать с, по его мнению, насмерть перепуганным пациентом, но МакКой видел, что чем ласковей был тон у Бредли, тем большее напряжение начинало плескаться в глазах Кирка.
– Это не больно. Не волнуйтесь, – сказал он беспокойному пациенту, который снова попробовал на прочность ремни.
– Я не волнуюсь, – пробормотал Кирк.
Да что б он еще раз согласился принять из рук МакКоя какой-нибудь препарат!!!
– Подождите… я что-то не понял, вдруг сказал Джим. – Дигита… что? Боунз! Они что, дали мне не… – он замолчал. «Вот уж точно – он тупой дебил. Как он сразу не понял? То то он не словил никакого кайфа или глюков! Даже обидно! Столько мучений и никакой награды!», – подумал Джим.
– Лежи спокойно, – в который уже раз велел ему МакКой, посматривая на датчики биокровати. – Малейшее напряжение и сердце встанет. Он похлопал Джима по плечу. – Потом мы все обсудим. А пока не мешай нам.
– Это долгая и довольно скучная процедура, – подхватил Бредли. – Поставим артериовенозный шунт и все чужеродные вещества будут отфильтрованы. Если скорость снижения токсинов будет удовлетворительной, думаю на аппарате вам придется провести около часа. – Скорость перфузии? – Бредли взглянул на МакКой.
– Я бы начал с сотни.
– Верно, – согласился Бредли.
Потом обернулся к санитарам.
– Промыть желудок и в опер блок. Времени в обрез.
Джим прикусил губу. Чертов МакКой и вообще все врачи, не хочет он никакой зонд, или шунт или что там еще они придумают, все само пройдет, сейчас ему уже лучше, не тошнит уже почти совсем, слабость только и тяжесть в груди. Он полежит немного, и все будет хорошо!
– Расслабься, – сказал ему МакКой.
В руках друга Джим увидел гипошприц. Еще миг, холод коснулся шеи, а потом ему стало все безразлично.


Линн уже четвертый раз обошла по периметру здание медицинского центра, пытаясь понять и осознать, что же все таки произошло.
Что дал ей Крайтон?
Что случилось с Андрос?
В каком состоянии Джим?
Откуда он все узнал?
Если МакКой прав, хотя он не может быть прав, ведь если он прав – это значит, что она…
Убийство.
Вот как это называется.
Она так боялась допустить ошибку, быть хоть в чем-то не совершенством, хотела добиться невозможного и сделала то, что может привести к смерти человека.
Уголовное преступление.
Ради чего?
Чтобы продолжать быть самой лучшей на курсе?
Она прижала руки к щекам.
Такого не может быть! МакКой ошибся, ошибся! Он сам…
А если нет?
Может быть, пора взглянуть правде в глаза? Или хотя бы допустить такую вероятность?
Крайтон мог сам ошибиться!
А если нет?
Если он умышленно дал ей смертельный яд? Чтобы она…
Но она же не знала!
Какая разница…
Для юристов может и есть разница, но для нее нет. Она же и так собиралась причинить вред Джиму, не смертельный, конечно, небольшой, такой, чтобы защитить их.
По какому праву она поставила свои интересы выше его? Почему?
Потому что посчитала себя лучше.
Не только себя. Их всех. Тех кто… кто пошел на все, чтобы стать…
Вот про это и говорил Джим.
Не лучше. Выше. А если выше – значит имеет на это право! Зачем церемонится? Ее, их интересы – приоритет. Так? Для этого она и пришла в Звездный Флот?
Нет! Кончено нет. Она хотела…
Что? Искать новые миры и цивилизации? Смело идти туда…
И тут пришел страх.
О том, что врачи не смогут ему помочь, и что все раскроется, что она вылетит из Академии, не просто вылетит – а сядет в тюрьму, что все ее генетические улучшения привели к преступлению.
Если быть честной до конца, то стрельба по Джиму на мосту – это уже было преступлением. Что оставление их обоих в опасности, там в воде, уже было преступлением. И это только то, что она знает! Она учится тут всего ничего, какие-то жалкие месяцы и уже замешана в таких делах! Что тогда тут раньше творили Крайтон и остальные, те кто закончили Академию, кто считал и считает себя лучше, выше…
Джим был прав.
И что теперь ей делать?
Найти флакон, который она выкинула в мусор! Вот что делать. Возможно на нем не только ее отпечатки пальцев? Или какие-то иные биологические материалы. Но она вытерла его старательно, пряча улики… «Ты знала, – сказал ей давно не слышанный ею голос, – уже тогда ты знала, на что идешь…»
Как она могла на это согласится? Ради чего?
Сейчас цель быть лучшей, справится со всеми нагрузками, получить хорошую, нет, высшую отметку была глупой. Нет! Не достойной. Бессмысленной.
Но флакон найти надо.
Она встала, оглянулась по сторонам. Линн и не заметила, как стемнело. Она прошла мимо светящихся окон медицинского центра.
«Что же с Джимом? Может быть можно… Нет, МакКой, ляжет трупом, но и близко ее не подпустит к палате. Может быть, он уже все рассказал капитану Вард или кому еще?»



Да, если МакКой передал информацию… как это говорится? КОМУ СЛЕДУЕТ, тогда времени у нее практически нет. Но и вариантов действий осталось всего ничего.
У Линн было ощущение, что она очнулась от какого-то дурмана. Все, что случилось приобрело внезапно совершенно другую оценку. Но почему, чтобы понять то, что сейчас ей видится как очевидная вещь, кто-то… не просто кто-то, а ее близкий друг, да, тот самый, с кем она целовалась, и с которым готова была провести ночь, должен был оказаться на грани жизни и смерти? Не слишком ли высока цена?
Девушка закрыла падд. Даже если Крайтон или кто-то еще сделают теперь что-то с ней, информация отправлена. Полный расклад со всеми именами, действиями и лекарствами. Она не будет прятаться за чужую спину, нет. Пусть даже эта спина и делает то, что никто ее не просит. Неважно, изменено ли ее тело генной инженерией или нет – пока она действует так, как считает правильным – она это она.
Теперь флакон.
Линн решительно зашагала к студенческой столовой.
Шанс, что мусор и пищевые отходы еще не переработали был мизерный, но он был, а пока есть хоть одна возможность найти доказательства – она должна ею воспользоваться.

***
Когда МакКой вышел из медицинского корпуса, стояла глухая ночь. Звезды перемигивались друг с другом на небе, но МакКоя эти огоньки не трогали. Он спустился по ступеням и внезапно понял, что хочет посидеть немного на скамейке, растворившись в темноте и тишине ночи. Завтра начнется новый этап расспросов-допросов-объяснений, но сейчас есть только он, скамейка и эта тишина.
Которая, впрочем, была очень скоро нарушена чьими-то торопливыми шагами.
МакКой встрепенулся, и все самые нехорошие предчувствия внезапно ожили в груди!
Он спрятался в тени дерева, что росло у скамейки.
Стройный силуэт промелькнул мимо него и направился к двери приемного покоя!
Вот суки!
Они решил довести начатое до конца!
Если бы у МакКоя был в руках фазер – он, не раздумывая, пустил бы его в ход.
Фазера не было, и ничего подходящего в окрестностях не наблюдалось, типа большой дубины или подходящей каменюки.
Но будь он проклят, если это его остановит. Кто это был? Судя по силуэту – вряд ли кто-то особо мощный. Опять этот мудак делает грязную работу чужими руками. И пусть этих молоденьких мальчишек и девчонок учат всяким таким хитрым приемам, он, МакКой, тоже не в оранжерее рос, и вполне может за себя постоять.
Силуэт убедился, что дверь приемного покоя закрыта, и направился в обход здания, очевидно в надежде найти открытое окно. Вдруг кто-то решит подышать свежим воздухом, без участия систем климат-контроля?
Точно! Вот она палата, где лежит Джим, и вот этот чертов умник, который пытается туда залезть через окно…
– Вам помочь? – спросил МакКой, сжимая кулаки.
Фигура, что уже почти докарабкалась до подоконника, используя в качестве опоры лепной узор на стене, замерла и тут же спрыгнула вниз.
– Линн? Черт бы тебя побрал! – ругнулся МакКой.
Девушка стояла перед ним, вид у нее был грустный и какой-то потерянный.
– Ну, что еще ты надумала? – спросил МакКой. – Как у тебя вообще хватило наглости сюда вернуться?
Она провела рукой по волосам, откидывая их за спину.
– Чем это пахнет? – спросил МакКой, поведя носом. – Ты что шарилась на какой-то помойке?
– Почти, – сказала Линн. – Вот, держите – она достала из кармана пластиковый мешок. Там была мятая салфетка и небольшой флакон.
– Это то, что мне дал Крайтон, – сказала она.
– Крайтон, значит? – уточнил МакКой. – Решила сдать дружка?
– Он мне не дружок, МакКой. – глаза Линн сверкнули. – Можете думать, что хотите, но я… да, я решила дать показания.
– Да, ну?
– Представьте себе, – ответила Линн. – Не верите – вот мой падд – посмотрите отправленные сообщения и время. Так что если вы подумали, что я…
МакКой недоверчиво присвистнул, но падд взял.
Пока он читал сообщение, Линн терпеливо стояла рядом и ждала.
– Ну что ж… – сказал МакКой. – Это меняет дело. – И долго ты по подвалу лазила?
– Это заняло некоторое время, да, вы правы, запах тот еще. Но мне хотелось найти флакон. Хорошо, что контейнеры еще не отправили в переработку.
– А здесь тебе, что было нужно?
– Да так, ничего особенного… – начала она равнодушным тоном, но не выдержала его до конца, голос дрогнул: – Хотела узнать, как Джим.
– Ему лучше, – сказал МакКой.
– Я могу его повидать?
– Нет.
– Понятно, – сказала Линн.
– Что тебе понятно? Он спит под седативом. Завтра увидитесь.
– Не будет никакого завтра, – грустно сказала Линн. – Вряд ли мне дадут с ним поговорить, а я …
– Что ты?
– Ну, я хотела извиниться. Наверное. Как-то так. Передайте ему, что мне очень жаль.
Она взяла из рук МакКоя свой падд, кивнула Леонарду и пошла в сторону студенческого общежития. МакКой несколько секунд смотрел ей вслед, потом догнал, схватил за руку.
– Пойдем, – сказал он. – На пару минут пущу. Но будить не буду.
Она оглядела себя – грязная форма, мерзкий запах.
– В дежурке можно умыться, – сказал ей МакКой.


– Доктор МакКой? Все в порядке? – дежурная медсестра встала со своего места, увидев входящих в приемный покой МакКоя и Линн.
– Да, Маргарет, мы не надолго.
– Привет, Мардж, – сказала Линн.
– Вон там, можно помыть руки, – МакКой указал на дверь туалета. – Как тут все?
– Нормально, – ответила медсестра. – Вас не было всего полчаса. Я думала вы пошли отдыхать.
– Ага, я тоже так думал, – ответил МакКой.
Линн вышла из туалета, промокая лицо и руки бумажным полотенцем.
МакКой кивнул девушке и открыл дверь в палату.
Освещение было приглушено, наверное, из-за этого у Джима какой-то измученный вид, – решила Линн. Когда она подошла ближе, то поняла, что не освещение тому виной. Она не видела его всего несколько часов, но этого хватило, чтобы убрать с его лица все краски, даже губы были серые. Но Джим спал, судя по всему вполне мирно. Больничную койку никто бы не назвал широкой, но он умудрился на ней привольно раскинуться, несмотря на то, что правое запястье было зафиксировано и скрыто блоком внутривенного питания.
МакКой проверил показания приборов, поправил подушку.
«Прости, Джим. Если сможешь, то прости. Если нет – я пойму». Линн хотелось сказать это вслух, но это было бы глупо. Так же ужасно хотелось прижаться губами к его щеке, но на такое, она, тем более, не решилась. Все, что она могла позволить себе – это коснуться его свободной руки.
– Кровь мы очистили, но уровень токсинов зашкаливал, поэтому… – МакКой помедлил пару секунд, решая говорить что-то еще или нет, решил что не стоит и закончил так: – в общем, у него был трудный вечерок.
– Я не знала, – сказала Линн тихо. – Если бы знала, я никогда бы не согласилась.
– Гхым…. Ну… вроде бы все обошлось, через пару дней он будет полностью здоров. Если, конечно, кто-то из вашей компании не учудит, что-то еще. Но если ты и впрямь решила дать показания официально, плюс свидетельство… э…
МакКой прикусил язык. Он чуть не проболтался про Танаса.
– В общем, я хотел сказать, что администрация, наверное, теперь устранит угрозу.
Линн улыбнулась.
– Ясно. Правильно. Кто-то раньше меня сдал нас всех. Я не первая.
Девушка сжала пальцы Джима.
Он пробормотал что-то невнятное, застонал и перекатил голову. Линн тут же отпустила его руку.
– Он не проснется сейчас, не бойся, – сказал МакКой тихо. – Но пора идти. Нам тоже нужно поспать хоть несколько часов. Завтра будет не самый приятный день.




Эпилог
Три недели спустя.

Соленый морской ветер бил прямо в лицо, трепя волосы и суша кожу. МакКой стоял на берегу залива Сан-Франциско, наблюдая, как закат окрашивает воду в серебро.
Как врач он понимал, что вот такое пяление на огненный диск не особо полезно для сетчатки, но было красиво, кроме того, это позволяло молчать. Что тут такого? Два друга стоят на берегу и смотрят на закат. Молча.
Краешек солнечного диска исчез, и краски вокруг неуловимо переменились – серебро сменилось сиренью.
– Да, красиво, – сказал МакКой и, наконец, обернулся. Молчания ему уже хватило. – Так значит, отсюда ты и упал, да? – Леонард указал на опору моста.
Джим Кирк равнодушно взглянул на мост, пожал плечами.
– Ага, – ответил он. – Типа того.
– Да, – сказал МакКой. – Как-то оно… не располагает.
Джим взглянул на него, чуть сдвинул брови, МакКою показалось, что его друг хочет ему что-то сказать, но Кирк промолчал.
Что уже начинало раздражать.
– Ну что, так и будем тут стоять? Что насчет ужина? Ты обещал показать интересный ресторан.
Сейчас эта идея Джиму не казалась слишком хорошей. Да, ему хотелось побывать еще раз в том ресторане, где они с Линн пили коктейли, но есть ли там что посущественней – он не знал. Должно быть, наверное.
МакКой пихнул его в плечо.
– Ну, все, кончай хандрить. Это – не конец света.
Кирк криво усмехнулся.
– Наверное.
– Нет, ну а что другое могло быть? Ты же не ждал, что ей дадут медаль?
– Ну, нет. Но это как-то несправедливо!
– Да, брось, очень даже справедливо. Отчисление с правом восстановления через три года, согласись, что это самое гуманное решение в данной ситуации. Крайтон и компания получили совершенно другое… И этот тип, как его? Приятель Миллир?
– Нортон? А, да, камеры наблюдения показали, что он заходил в медицинский центр, ну и когда его прижали… Крайтон оказывается провернул один и тот же трюк дважды.
– Защищаешь? – усмехнулся МакКой.
– Кого? Нортона? Ну… он же не знал, что Крайтон дал ему яд для Андрос. И она сама…
– Что она сама?
– У нее был выбор, – ответил Джим, – кто ее заставлял пить якобы новый препарат, который повышает метаболизм и не вызывает побочных эффектов? Типа новая и последняя разработка Шеффера.
– Ну Нортон же знал, что это не так.
– Что ты ко мне привязался, Боунз! – со внезапным раздражением сказал Кирк.
– Ты же обещал не называть меня больше Боунзом! Забыл?
Джим непонимающе уставился на приятеля. О чем он? Разве важно как называть друга, если Линн все же отчислили с их курса? Нет, он все, конечно, понимал, но это не значит, что все это ему нравилось.
– Да, но ты же ничего такого не сделал! – возразил Кирк на шутливый упрек друга.
– Что, значит, не сделал? – возмутился МакКой. – Я смотрю память у тебя коротковата, приятель!
– Ничего подобного! – горячо возразил Кирк. – Я обещал не называть тебя Боунзом, если ты придумаешь, как вывести их на чистую воду, и не подставить Монику! А получилось, что это она вывела их. И Танас. А не ты, Боунз! – он подчеркнул интонацией последнее слово. – Вот если бы Крайтон пошел синими пятнами, как мы планировали… – Кирк даже улыбнулся от такого сладостного видения. – Славная была бы шутка, Боунз.
– Ах ты, врун! Леонард замахнулся на смеющегося приятеля и вскоре они покатились по песку, в шутливой драке.
– Думаешь, ты такой крутой? – МакКою удалось оседлать спину приятеля и повалить его на песок. – Запомни, мальчик, лучше не шути с Леонардом… оу!
Кирк вывернулся, ударил МакКоя в грудь ладонями, откидывая от себя.
Оба сидели на песке и давились от смеха.
Первым встал на ноги МакКой и принялся стряхивать с одежды песок.
– Так мы идем в ресторан или нет, Боунз? – спросил Джим, глядя на нависающего над ним МакКоя.
– Черт с тобой, – пробормотал врач и протянул Джиму руку. – Вставай!

Конец.








 PAGE \* MERGEFORMAT 1

Copyright © TsPok & SilverWind

2014