На грани
Автор Руди Джозеф
 HYPERLINK "https://yadi.sk/i/Pf5F9Rq3Vutec" https://yadi.sk/i/Pf5F9Rq3Vutec

Это книга – вымысел. Все упомянутые исторические, реальные события или места не существуют. Все прочее, тем более продукт авторского воображения и любое совпадение с действительными событиями или личностями живых или мертвых – это случайность.


Глава 1. Курс на выживание

Плебеи.
Были такие люди, которых так назвали в Древнем Риме. Низший класс.
В 2255 году на Земле слово в целом вышло из употребления, так как низший класс давно уже не существовал. Если не вспоминать о деньгах, разумеется. В остальном все были равны.
Более или менее.
Но плебеи все еще существовали в кампусе Академии Звездного флота в Сан-Франциско. И плебеи эти были низшие из низших. Это были кадеты-первогодки, которым еще только предстояло показать себя. Они начинали обучение и могли засверкать сверхновой звездой или угаснуть, как белый карлик.
Кадет Кирк, стоящий в центре толпы кадетов-первогодок, никак не походил на курсанта плебея.
И пусть они стояли более чем в пяти сотнях километрах от Академического кампуса, это было ясно. Если не Кирку, то всем вокруг него.
На него то и дело поглядывали. Шепотки несли его имя через бесплодную пустыню Мохаве. Дома, в Айове, для Джима Кирка это было обычным явлением. Местные полицейские, вместе с папашами парочки его бывших девушек, не спускали с него глаз. Городской занозе приходилось терпеть косые взгляды со всех сторон и разговоры за спиной. Он уже проходил через это. Но его старые делишки не объясняли, почему на него пялятся незнакомцы.
Кирк уставился на наглецов в упор, давая понять, что принимает вызов.
Его окружали десятки молодых кадетов. Возможно, они станут его друзьями, но, более чем вероятно, врагами на следующие четыре года в Академии Звездного флота.
«Три года» – поправил себя Кирк. Он обещал капитану Пайку, что закончит обучение за три года. Точнее сказать похвастался. Это было не первое опрометчивое обещание в его жизни, и возможно не последнее.
В Академию Звездного флота принимали самых лучших и блестящих представителей Объединенной Федерации планет, готовя их для жизни среди звезд.
Большинство студентов вокруг него были землянами, но были и представители инопланетных рас – андорианцы и зарантийцы.
Легче легкого было сохранить анонимность в море студентов всех размеров, форм и цветов спектра.
Была, наверное, и какая-то другая причина, почему его одноклассники так зациклились на нем. Зеленый парень, стоящий рядом с ним, просто не мог оторвать глаз от Кирка.
– Проблемы? – спросил Кирк. Парень пожал плечами и отошел, но Кирк с ним еще не закончил. – Что-то не так с моим лицом?
Это была шутка, но Кирк уже начинал думать, что у него прыщ на морде размером с Юпитер или что-то не менее уродливое.
Он никак не мог быть самым интересным человеком здесь. Откуда же такое пристальное внимание?
– Они ищут твой нимб, – сказал голос позади него.
Кирк обернулся и увидел девушку, которая стояла с поднятыми к небу руками, делая упражнения на растяжку, готовясь к предстоящими соревнованиями. Она была землянка, с длинными темными волосами, кожей цвета меди и пронзительными зелеными глазами.
Мускулы ее ног обрисовались сквозь ткань форменных брюк, когда она принялась растягивать левую ногу, поставив ее перед правой.
Обычно женская форма подразумевала ношение юбки, но сейчас она была заменена брюками, как более подходящей одеждой для полевых условий.
– Знаешь, что такое нимб? Их носят ангелы. И сынки ангелов тоже, я слышала.
Она переменила позицию, поставив теперь правую ногу вперед.
– Ну и как это, чувствовать, что ты уже чем-то знаменит? – спросила девушка.
– Похоже на дерьмо, – сказал Кирк.
– А ты нахал. Мне такие нравятся. – Она кивнула и коротко улыбнулась. – Моника Линн.
– Джим Кирк, – машинально ответил он.
Определенно она знала, кем он был. И надо полагать все знали. Это было не удивительно.
Отец Джима, Джордж Кирк, погиб, спасаю жену, новорожденного сына и восемь сотен человек, экипаж звездного корабля Объединенной Федерации планет «Кельвин». Капитану Пайку не было нужды напоминать об этом факте Кирку, чтобы склонить его к поступлению в Академию Звездного флота. И об этом все знали.
Кирк присоединился к Линн в ее упражнениях. Он не принимал всерьез эти соревнования, но не мешало бы подготовиться к тому, что им предстояло преодолеть. Также это был повод подобраться к ней поближе.
Солнце пустыни нещадно палило ему спину, но Кирк рядом с Линн принялся усердно делать наклоны.
Их ждал один из самых сложных тестов, которые следовало пройти кадетам-первогодкам Академии Звездного флота. Вот знать бы еще зачем?
Кадеты не получали никаких знаков отличия, здесь не присутствовали преподаватели. Курс на выживание в пустыне даже не входил в часть учебной программы Академии.
Да и Кирк давно знал, что существует только один тест в Академии Звездного флота, который был действительно важен для дальнейшей карьеры. Но его можно пройти только когда станешь выпускником.
Победитель же курса на выживание будет известен всего лишь как лидер кадетов-первогодок. Победитель своих товарищей будет первым в своем потоке, еще до наступления учебы.
Старшекурсники, которые ни во что ни ставят плебеев, будут с уважением к нему относиться. И преподаватели будут знать на кого смотреть.
В курсе на выживание мог быть только один победитель. Все остальные будут вторыми, а значит – проигравшими.
Обычно Кирку на все это было наплевать. Ему не нужно было какое-то глупое соревнование, чтобы что-то там доказать. Но это был его первый шанс сделать что-то такое, что было бы его личным достижением, а не его отца. Отца, которого он никогда не видел.
Жизнь такие возможности предоставляет не часто.


В нескольких метрах от Кирка, кадет Ниота Ухура закончила свои упражнения и встала на линию старта. Люди уже толкались, занимали позиции, желая быть первыми на линии старта. Она отпихнула кого-то назад, не желая отдать свое место.
Другие кадеты проводили время, пытаясь найти что-нибудь в шаттлах, задавая бессмысленные вопросы насчет того, почему у них забирают коммуникаторы. И почему бы не дать им трикодеры для обследования местности или фазеры для защиты от всяких всевозможных опасных тварей, что могли бы быть здесь.
Ухура спокойно отдала все, что потребовали, и заторопилась к стартовой черте, чтобы добыть себе место. Ей нужно было всего лишь ее тело и ум, чтобы преодолеть этот курс. С теми, кто стоит рядом, ей предстояло соревноваться все то время, что она будет в Академии.
Большинство из тех, кого она встретила в своем первом путешествии в Академию, уже где-то потерялись в толпе. Парни, что способны были затеять случайную драку в баре, в то время как на них уже была надета кадетская форма, были не из тех, кто ее интересует. И это была одна из причин, по которой Ухура радовалась, что отвергла тупое приставание Джима Кирка.
Она уже заметила Джима в толпе недалеко от себя. Он даже не уловил, что она заметила его – и это было хорошо. Меньше всего ей хотелось бы, чтобы он подумал, что она им интересуется. Ни за что!
Похоже, ему было плевать, он уже болтал с кем-то еще.
Хорошо. У нее нет времени для подобного неприятного внимания. Она прибыла в Академию с другой целью. И хорошо бы кто-нибудь объяснил все про ее планы андорианцу, что пристроился позади нее.
Две антенны, торчащие из белых волос на голубой голове, повернулись к девушке. Он занялся растяжкой ног, очевидно воображая, что выглядит соблазнительно.
Еще чего!
«Танас» – представился он, еще когда они летели на шаттле к пустыне, и не оставлял ее в покое с тех пор.
– Ты должна присоединиться ко мне в этих соревнованиях. У нас будет отличная команда! – сказал он.
Судя по всему, он ничего не знал ни об Ухуре, ни о предстоящих испытаниях.
– Это не командные соревнования, – ответила она.
– Нет ничего зазорного в том, чтобы прийти вторым, – ответил Танас.
Она приставила руку ко лбу, защищая глаза от солнца, и осмотрела местность, делая явную попытку проигнорировать приставучего андорианца.
– Тогда я буду рада обогнать тебя, – сказала Ухура.
Было непонятно, где находится финиш. Кадетам сказали, что надо бежать в западном направлении, туда, где садится Солнце, пока они не добегут до конца. Возможно, финиш был не виден невооруженным глазом. Мили и мили по пустой пустыне.
Поправка. Не пустой. Она полна природных и возможно искусственных препятствий. Если они хотели устроить бега на свежем воздухе, они могли бы использовать территорию академии или выпустить их на улицах Сан-Франциско. Пустыня выбрана не просто так. Они хотели, чтобы соревнование прошло в непривычной всем обстановке.
Большинство кадетов жили в современных городах со всеми удобствами: движущимися тротуарами, турболифтами и даже транспортаторами. О, они были все натренированы. Они немало времени провели в спортзалах и на спортивных площадках с отрегулированной природной средой.
Немногие из них раньше бегали по подобной территории. И Ухура как раз была таким кадетом. Она родилась и росла в Африке и у нее был опыт жизни при таком климате. Она не могла бы конкурировать с кадетом, выросшим на пустынной планете Вулкан, но и ее опыт чего-то стоил!
Танас прекратил свою разминку, когда понял, что Ухура перестала обращать на него внимание. Для него это было немного обидно. Другие девчонки вокруг видели, как с ним обошлась Ухура. Они-то могли бы быть с ним и полюбезней, в отличие от Ухуры, весь интерес которой заключался в том, чтобы обыграть его. Его и всех вокруг.
Группа старших кадетов собралась на скале, рядом со стартовой линией, они располагались на дюжину футов выше голов кадетов. И казалось, что это подчеркивает их статус – что они выше всяких там плебеев. Выражение их лиц менялось от самодовольного превосходства до некоторого беспокойства. Возможно, кто-то вспоминал, что делал сам в подобной ситуации.
Ухура задалась вопросом – будет ли она стоять на этой скале через несколько лет? Окончит ли она Академию? Победит ли она в этом соревновании?
На ее лице появилась решимость. Конечно, она сможет! Но она не могла представить себе, что вернется сюда, чтобы насладиться зрелищем перепуганных кадетов-первогодок. Без такого опыта она вполне могла бы обойтись.
Один из старшекурсников, который был в шаттле на котором прилетела Ухура, забрался на самый большой валун, что был на скале.
По его вызывающему виду Ухура поняла, что он именно тот, кто выиграл соревнование в свой первый год. Возможно, в его обязанности входило дать отмашку о начале соревнований?
Улыбка тронула губы девушки, и она подумала, что все же неплохо будет вернуться сюда в выпускной год. Она сделает это, если победит!
Танас принял стойку для начала бега, наклонившись вперед.
– Похоже, начинается, – сказал он.
Ухура скопировала его позу, готовясь рвануть вперед, через стартовую линию, как только соревнования объявят начавшимся.
Старшекурсник, тот, кто стоял на валуне, поднес коммуникатор ко рту. Его голос был усилен динамиками и разносился на всю округу.
– Доброе утро, плебеи. До того как вы отправитесь в Академию Звездного флота вам предстоит выдержать курс на выживание в пустыне.
Позади Ухуры остальные кадеты тоже приняли позицию полной готовности к старту.
– Ваше задание добраться первым до финала. Это все. Никаких правил, никаких других целей. И никаких вторых мест. Никакого приза победителю, никаких оценок, никаких благодарностей. Абсолютно ничего, кроме знания, о том, что тот, кто победил – самый лучший среди всех вас.
Солнце вспыхнуло на поднятом вверх фазере.
– Гонка начнется по моему знаку, – сказал парень, и фазерный луч ударил в небеса.


Глава 2. Товарищи по команде

Кирк отпихнул тех кадетов, кто замешкался на старте и рванул со всей силы вперед. Он уже определил главного соперника – здорового синего андорианца, который сразу выдвинулся вперед.
Краем глаза Джим заметил, что обогнал кадета Ухуру. Ту самую, которая не сказала ему свое имя.
Однако он не остановился, чтобы пошутить с ней еще. Он побежал дальше и был вполне уверен, что услышал, как она сказала «идиот», когда он пронесся мимо нее и андорианца.
Чья-то рука схватила его за ворот формы и потащила назад.
Он принялся вырываться из захвата, не в силах поверить, что кто-то из кадетов прибег к такому бессовестному приему, хотя бы им и сказали, что это соревнование без правил.
Он предположил, что это был андорианец, и размахнулся для удара, чтобы вырваться на свободу.
Линн блокировала его кулак, до того, как он ее коснулся. Она оказалась невероятно сильной.
– Что за…?
– Славный способ сказать спасибо, – сказала она, в то время как другие участники летели мимо них.
– Спасибо? За то, что задержала меня? Отпусти!
Она разжала свою железную хватку.
– Хочешь проиграть? Это марафон, а не спринт.
Кирк собрался спросить, что она имеет в виду, когда увидел, что андорианец упал на спину, а кадеты, что бежали рядом с ним исчезли в грязном облаке. Те, кто были рядом с Кирком и Линн побежали медленнее, а то и вовсе встали, ожидая, пока пыль не осядет.
– Это ловушка для болванов, – сказала Линн. – Пусть другие вслепую бегают и найдут все капканы для нас.
Кирк неохотно пробормотал: «Спасибо». На самом деле он не собирался стоять тут и выжидать, напротив он хотел показать всем другим кадетам на что способен, отдав соревнованию все силы. Но Линн спасла его от этих опрометчивых действий. Полдюжины других участников выбирались из западни, совершив ту самую ошибку, которую он сам собирался сделать.
Линн преодолела это препятствие в виде канавы, перепрыгнув через него. Большинство участников соревнований предпочли обежать ловушку по кругу. Длина траншеи была больше чем две дюжины метров. Бег вокруг требовал дополнительного времени. Секунд, которые могли все изменить в самом конце.
Кирк прыгнул за ней, ему захотелось сказать ей что-нибудь веселенькое, но она побежала дальше, как только коснулась земли и уже пробивалась к первой линии участников гонки. Будет неплохо поступить также. Девушка показала себя как ценный товарищ по команде.
Хотя это имело очень отдаленное отношение к причинам, по которым ему хотелось быть рядом.
И он немедленно был вознагражден за свое решение, когда Линн протянула руку и не дала ему наступить на шок-мину, похороненную в грязи.
Кирк увидел, что другой участник упал на землю без сознания.
– Спасибо.
– Не за что, – сказала Линн с улыбкой. – Однако необходимость спасать твою задницу мне мешает.
Кирк толкнул Линн на землю, упав на нее, и залп фазерного огня накрыл место, где она только что стояла.
Он выплюнул грязь, попавшую в рот.
– Что ты сказала?
– По моим подсчетам, ты еще должен мне один раз.
Линн вытерла грязь с лица, сплевывая не меньшее ее количество.
–Ты уже можешь слезть с меня, – сказала она.
– Просто хочу убедиться, что другой фазерный залп не придется куда-нибудь рядом.
Тело Линн затряслось под ним от смеха. Ему захотелось перевернуть ее и немедленно поцеловать. Это желание было внезапным, нежданным и возможно несколько несвоевременным. Но этой странной девушке понравилась его порывистость, так как именно это он и сделал.
Миг спустя Кирк вскочил на ноги и протянул руку Линн, чтобы помочь подняться и ей. Она шлепнула его по руке и легко вскочила на ноги сама, не говоря ни слова. Он не возражал. Определенно знакомство с этой девчонкой делало гонку более приятной.
Земля пустыни с каждым шагом становилась все суровее. Вокруг были только скалы, кусты и ни одной тропинки.
Все что Кирк мог делать – следовать по шагам кадетов, что были впереди него, внимательно выискивая ловушки или природные препятствия.
Один кадет тяжело упал в нескольких метрах от Кирка. Другой остановился помочь ему, но сам отпрыгнул назад. До Кирка долетело слово «змея», когда он приблизился, и он изменил свой маршрут из предосторожности.
В небо взлетел сигнал о помощи. Это была единственная вещь, которую кадетам вручили, когда они покидали шаттлы. Упавшего кадета забрал транспортный луч, он исчез в крутящихся туманных огнях.
Раненым занялся студент-медик. Если это был укус ядовитой змеи, то в шаттле конечно имелось противоядие.
Кирка подумал о своем единственном настоящем друге, Леонарде МакКое, прозванным им в штуку «Боунзом» еще при первой встрече.
На стартовой линии он нигде не видел Боунза. Почему он не участвует в гонке?
Бесцельный вопрос на настоящий момент. Он сосредоточил внимание на местности впереди. Кирк не собирался позволить какой-то там мелкой змеюке выбить его с трассы.
Позади были уже три мили гонки и опасными становились не ловушки, а подступающая усталость.
Кадеты, кто не подрасчитал длину трассы, бежали медленнее, как и предсказывала Линн. Кирк бы отстал, как и они, если бы не послушался ее.
Они вместе держали ровный темп - не слишком быстро и не слишком медленно.
Совсем молодой парнишка, почти ребенок, которого Кирк встретил в шаттле, бежал рядом с ними. Они кивнули ему приветливо. Кирк не помнил его имени, но помнил, что парень был родом из лунной колонии. Это могло объяснить глубокое, тяжелое дыхание паренька, который из всех сил старался остаться на ногах. Кирк слышал, что тем, кто вырос в одной из колоний на Луне, было трудно приспособиться к земной гравитации.
Андорианец, что вырвался вперед в самом начале, теперь тоже снизил темп. Было ли это частью его стратегии гонки или он сделал это для того, чтобы держаться рядом с Ухурой – Кирку было непонятно. Возможно и то, и то. Он видел, как андорианец флиртует с девушкой все время. Вот это было понятно. Но сомнительно, что парень в этом деле применил другую тактику. Судя по его раздраженному лицу, Кирк предположил, что андорианец испробовал все тоже самое, что и он. С тем же результатом.
Ухура обогнула некое устройство, которое отправило заряд грязи в лицо андорианцу. Это не заставило его сбавить скорость, но заставило быть более внимательным.
– Твой друг? – Линн спросила с легкой усмешкой, когда заметила, что Кирк смотрит на андорианца.
– Более или менее.
– Не похоже на твой тип, – сказала она.
– Вполне. Но как ты узнала? – спросил Кирк
– Я имела ввиду синего парня, ответила Линн, наращивая темп, и обгоняя, Кирка.
Кирк улыбнулся и пожал плечами, взглянул на парнишку из лунной колонии, а затем поднажал, догоняя Линн. Несколько усилий и он оказался рядом с ней. Еще пара шагов и он, наконец, обогнал ее. А секунду спустя она опять схватила его за воротник. На этот раз он сразу понял, что это предупреждение. Впереди несколько кадетов остановились. Много времени не потребовалось, чтобы понять, в чем дело.
Трасса закончилась скалистым обрывом. Пустыня была и дальше, но ниже уровнем.
Кирк и Линн замедлили бег, до того как добрались до края.
Скала растянулись на полмили, что с одной стороны, что с другой. С левой стороны скала переходила в мелкие холмы, и можно было безопасно достичь дна. Некоторые кадеты уже побежали в этом направлении, хотя это и требовало лишних минут.
Линн не колеблясь присоединилась к кадетам, принявшимся спускаться по скале прямо вниз. Кирк был справа от нее. Он полз по земле, находя точки опоры для рук и ног, следуя за теми, кто двигался впереди.
Последний раз Кирк висел вот так на скалах в тот день, когда он отправил древний шевроле Sting Ray на дно пропасти, взяв его прокатиться. Тогда он был мальчишкой. Сейчас он был старше, но не факт, что сильно поумнел. Он двигался с примерно одинаковой скоростью, спускаясь с утеса, медленно, во избежание падения, но и в то же время достаточно шустро, чтобы сохранить свое положение в лидирующей группе.
Мальчик из лунной колонии был не так терпелив.
Он понесся за ними вниз, но по опасному курсу. Паренек умело карабкался по скалам, его навыки, как подозревал Кирк, проистекали из-за привычки к пониженной гравитации на Луне. Но падение с такой же высоты, здесь на Земле, могло привести к намного более тяжким последствиям.
На них дождем обрушились камни и обломки породы, зато парень почти догнал их.
– Осторожней! – крикнул Кирк. Он и Линн спустились уже до половины скалы и не хотели, чтобы какой-нибудь случайный камень снял их с соревнования.
– Извините, – сказал мальчик и быстро отполз в сторону.
Кирк затряс головой, стряхивая грязь, что насыпалась на него.
Он снова собирался закричать, когда пацан таки заскользил по скале, потеряв опору. Кирк ухватил Линн поперек спины, прижимая ее к скале и надеясь, что мальчишка не снесет и их, вместе с собой.
Они почувствовали волну воздуха, когда мальчик пронесся мимо них вниз. Ботинок парнишки проехался по спине Кирка. Донесся мягкий звук удара. Мальчик лежал на спине. Глаза открыты. Он упал с высоты двенадцати метров на землю.
Кирк принялся спускаться вниз дальше. На последних двух метрах он сорвался и угодил ногой в небольшое углубление, подвернув лодыжку. Ему удалось остаться на ногах, но боль пронзила ногу. Но это могло бы подождать, пока он не проверит состояние ребенка.
– Ты как? – Кирк взял в руки сигнал для спасателей.
– Нормально, – ответил мальчик быстро и замахал руками Кирку. – Все хорошо! Не зови на помощь! Это просто ветер сбил меня со скалы.
– Это было долгое падение, – сказала Линн, когда добралась до них.
– Я в порядке! – бесстрашно настаивал мальчик. – Это ничего, и мы теряем время!
Он вскочил на ноги.
Кирк пожал плечами, и Линн последовала за ним, оставляя мальчика. Паренек двигался медленно, но не похоже, что ему было больно. Кирк же, повредил лодыжку так, что теперь хромал, хотя и не собирался позволить этому остановить его.
Сейчас, когда они достигли дна ущелья, уже можно было видеть финиш. Толпа старшекурсников собралась там, ожидая того, кого можно будет поздравить с победой. Кирк хотел быть тем, кто примет эти льстивые поздравления.
У него еще остался запас сил, и он увеличил скорость, не обращая внимания на боль в ноге.
На трассе осталось намного меньше участников, чем было вначале, может быть, человек 12 могли претендовать на победу. Кирк догнал Ухуру, и послал ей обаятельную улыбку. Она закатила глаза и увеличила скорость, игнорируя его. Кирк был уверен, что услышал, как захихикала Линн.
Андорианец все еще возглавлял гонку. Он почти все время соревнования был впереди, и не выглядел особо уставшим. Только потел. Кирк предположил, что дело в его инопланетной физиологии. Андорианцы были известны своими способностями переносить экстремальные условия, подобные тем, что были в этой жаркой пустыне.
Бросив на Линн взгляд, Кирк сделал последний рывок изо всех остающихся у него сил. Сильные ноги сократили расстояние между ним и андорианцем. Кирк знал, что он должен более внимательно смотреть за возможными препятствиями, но финишная линия впереди забирала все внимание. Это были десять долгих болезненных шагов за андорианцем.
Теперь не имело значения попал ли кто ногой в дыру или споткнулся, это была гонка на предельной скорости.
Андорианец явно почувствовал присутствие Кирка за своей спиной. Его мускулистые ноги заработали с усилием, вынося его еще немного вперед.
Кирк удвоил усилия, его собственные ноги выдали все, что могли, лодыжка разрывалась, дыхание спирало. Все, что он когда либо знал о беге, было забыто. Это был предел всему. И финишная линия так близко!
Кирк заставил себя бежать еще быстрее.
Не достаточно быстро.
Андорианец пересек линию финиша на три шага впереди Кирка.
Старшеклассники радостно загалдели, окружив победителя, поздравляя его.
Секунду спустя Линн и Кирк достигли финишной черты.
– Черт! – она закричала, пнув камень. – Мы были так близко!
«Один метр или около того», – прикинул Кирк.
– Хей, мне тоже не нравиться проигрывать, но вторым и третьим…
– Нет здесь никаких вторых и третьих! – она указала на андорианца в окружении старшекурсников. – Только первый. Все остальные отдыхают. Нас для них нет! О, конечно, если бы мы были также сильны, как андорианцы, может быть мы тоже пришли первыми. Возможно, он использовал свои антенны, что бы вынюхать препятствия по дороге?
– Да ладно, мы неплохо справились, для людей, – беспечно ответил Кирк.
– Неплохо справились? Этого недостаточно для Академии, – сказала Линн. Тон ее был холоден, а слова полны гнева. Мы должны быть лучшими. А это трудно, когда вокруг андорианцы со своей выносливостью или вулканцы со своей логикой. Ты разве не заметил, что мы единственные из людей, кто дошел до финиша в лидирующей группе?
Кирк и впрямь не заметил этого раньше, но теперь он видел, что она права. Ухура пришла со следующей горсткой участников, вместе с пацаном из лунной колонии. Только четверо из множества людей, кто смог добраться до финиша. Остальные участники гонки представляли собой собрание наиболее сильных инопланетных видов Вселенной.
– У нас есть четыре года, чтобы доказать что мы тоже кое-что можем, – напомнил Кирк Линн.
– Я планирую закончить здесь все за три, – ответила она, повторив то же самое, что он сказал капитану Пайку, когда завербовался.
– Такое обязательство не оставит много времени для личной жизни.
– Ты можешь провести со мной ночь в пятницу и это быстро докажет, что ты ошибаешься. А мне позволит чувствовать себя немного лучше.
«Смело», – подумал Джим. И это ему тоже понравилось
– Ты предлагаешь мне свидание? – уточнил он.
– Нет, – ответила она. – Я даю тебе разрешение попросить меня о нем. Это разные вещи.
– О, – сказал Кирк, – буду знать. Он двинулся прочь и тут же почувствовал знакомый рывок за воротник. Когда он обернулся, то увидел, что глаза Линн игриво сияют.
– Ну, раз ты упомянула это, – сказал он, – то ночь и впрямь может быть прекрасным способом отметить окончание первой недели тут.


Глава 3. Ритуалы встречи

– В другой раз, Танас. Я должна перевести все эти приветствия, – сказала Ухура.
Ее пальцы танцевали, набирая ответы на экране ручного падда (личному устройству связи). Различные приветствия инопланетных рас, от приятных, даже романтичных, бетазойский, до жестких денобуласких, заполнили экран.
Танас выхватил падд из ее рук и принялся тыкать в сенсорный экран.
– Дай-ка я помогу. Я знаю очень полезные фразы на андорианском.
– Тебе, что, двенадцать? Отдай обратно!
Самодовольная ухмылка на его лице раздражала Ухуру все больше и больше.
– Одну секунду!
Улыбочка стала еще шире, когда он закончил печатать и сунул устройство ей в руки.
Она не хотела это читать, но невозможно было удалить писанину, не взглянув на экран. Написанное было не настолько отвратным, как Ухура ожидала, но точно было не тем, на что она могла бы согласиться.
С силой ткнув пальцем, она стерла предложение Танаса. Не хватало еще, чтобы преподаватель заметил это.
– Ну, просто супер, Танас.
Бесило также и то, что в процессе своего флирта, он стер ее последний ответ, пока карябал буквы. Она вновь напечатала приветствие на денобуланском, не уверенная в верности орфографии. Придется вернуться к нему позже.
– Давай же, – настаивал Танас. – Приглашаю на ленч. Почему все, что тебя волнует – это учеба?
Ухура посмотрела на других студентов в комнате. Свободных мест поблизости не наблюдалось.
Все были заняты своими паддами, компьютерными терминалами, или, в редких случаях, книгами. И только за ее столом велся разговор. К сожалению.
– Это библиотека!
– Ты знаешь, что на Райзе слово «библиотека» означает «верх удовольствия»?
– И ты, конечно, его достигал.
– Полетели на Райзу со мной, и ты тоже испытаешь его.
Девушка готова была дать ему кредит за настырность.
–Только если мне понадобиться узнать, как сказать «привет» там.
– О, это проблема! Они не говорят это словами!
Она еле удержала улыбку. Андорианские попытки привлечь внимание были раздражающими, но время от времени они были не так уж и плохи. При других обстоятельствах, девушка дала бы ему шанс. Но первая неделя в Академии Звездного флота была неподходящим временем для начала отношений.
И он не искал особых связей, как ей казалось, поскольку и другим девушкам перепало внимание.
Ухура вернулась к заданию. Это была основа основ – перевести типичные приветствия членов Объединенной Федерации планет на английские соответствующие фразы. Ухура выучила все это еще в начальной школе с помощью универсального переводчика. Трудность заключалась в том, что все нужно было сделать по памяти, без использования технологий.
Однако для Ухуры это была не очень трудная задача.
Она даже намеревалась получить дополнительный бал за приветствия рас, не входящих в Федерацию, например за клингонское приветствие, и добавив его в ответ.
А если бы захотела совсем выпендриться, то включила бы немного и ромуланских, но лучше оставить что-то про запас.
Она предполагала, что задание было проверкой честности, а не памяти.
Ведь все эти приветствия можно было легко добыть из разных источников. А инструктор особо предупредил их, что задание нужно выполнить именно что по памяти, не пользуясь информацией из других источников.
Бледно-голубая рука Танаса легла на ее ладонь. И ему было неудобно держать так руку, и ей это мешало печатать.
– Ты слышала старое земное выражение «от работы кони дохнут?»
Всегда было забавно слышать, как некоторые инопланетяне, недавно прибывшие на Землю, подхватывают разговорные словечки и используют их так, словно они не были старыми, как мир, клише.
– Ну, мы просто быстренько пообедаем…
Ухура уже знала, что «быстрый обедик» состоит из инопланетных сыров или яблока, что можно съесть по дороге между библиотекой и общей столовой. Она предполагала, что у нее теперь будет много подобных ленчей на лету в будущем. Всего несколько дней и она уже завалена заданиями по горло.
Ухура вытянула свою руку из-под лапы Танаса.
«Серьезно, почему некоторые парни не принимают «нет» как ответ?»
– Танас, я должна закончить это, а потом я приступлю к изучению карт звездного неба по астрономии, – сказала она твердо. – Увидимся на межрасовой этике!
Это наконец-то достигло цели. Без единого слова Танас покинул ее стол. На самом деле он отвалил с некоторой долей раздражения. Возможно, что раньше его так не отшивали. Он получил изрядное количество внимания после того как выиграл курс на выживание в начале недели. Неужели ему не хватило всех остальных девушек? Почему он прицепился именно к ней?
Ухура с запозданием вспомнила, что они не были вместе на межрасовой этике. Они были на межрасовом взаимодействии. Или возможно на боевых искусствах. У нее не было времени, чтобы тратить его впустую на запоминание списка учеников на курсах или кто там сидел вокруг нее. Когда она была на уроке – все внимание отдавалось преподавателю, с момента, когда она садилась, до момента, когда она покидала комнату.
Ну, может быть, Танас посчитает, что она его изощренно оскорбила и оставит, наконец-то, ее в покое?
«Сомнительно».
Чувство вины улетучилось, когда Ухура увидела, что он покидает библиотеку с двумя девушками-кадетами. Если он может так легко привлекать к себе девчонок, то почему он пристает к ней? Из спортивного интереса? И если она согласиться на свидание… ОДНО свидание, то возможно он отвалит?
Скорее всего, что нет. Сомнительно, что Танас удовлетворится одним свиданием. Вероятно, его интерес заключался в большем. А это большее называлось «отношения».
Неплохо иметь с кем-то эти «отношения». Не будет так одиноко. Конечно, она уже завела друзей в Академии, но они все заняты учебой, и у них нет времени узнать друг друга получше. Это был только первый семестр, а Ухура уже задавалась вопросом, уйдет ли от нее ощущение одиночества.
– Думал, что он никогда не свалит, – сказал парень, сидящий напротив Ухуры. Это был один из самых молодых кадетов, что она видела в Академии, не считая четырнадцатилетнего вундеркинда, которого она встретила на распределении. Этот возможно был только что из средней школы.
Ухура смутилась. Ее нежелательный поклонник, похоже, мешал остальным.
– Извини, – сказала она.
– О, ничего, – быстро ответил он. – Это не твоя вина. Ты сделала все, чтобы избавиться от него, за исключением оглушающего выстрела из фазера. Да я и привык. Извиняюсь, но этот кадет – мой сосед по комнате.
– Правда?
Танас ни слова не сказал этому молоденькому кадету, хотя они сидели за одним столом. Похоже, он его полностью игнорировал.
– Я не уверен, что он меня заметил, – ответил парнишка. – После победы в этой глупой гонке Танас так занят. Каждый в Академии рад ему. А со мной он разговаривает только когда вышвыривает из комнаты, чтобы уединится там со своей очередной подружкой.
Парень подтвердил подозрения Ухуры. Что ж, если у Танаса и раньше не было никаких шансов, то сейчас он тем более ничего от нее не добьется.
– Между прочим, если вы хотите получить дополнительный балл на этом языковом упражнении – добавьте слово «луналай».
– Луналай?
– Так приветствуют друг друга жители Луны, – ответил парень. – Технически это, конечно, не другой язык, но, может быть, инструктор оценит шутку.
Он указал на падд, где ее задание было отлично видно на дисплее. – Но я не уверен, что вулканец поймет юмор.
Ухура поняла почему ее сосед по парте выглядит знакомо.
Он был в ее классе на истории Федерации. Обычно он сидел сзади, поэтому не удивительно, что она не узнала его сразу. Она протянула ему руку
– Я – Ухура.
– Джексон, – ответил он, перегибаясь через стол.
Когда они пожали друг другу руки, Ухура заметила неприятный ушиб на его запястье, выглянувший из под рукава формы.
Она немедленно отпустила его руку, испугавшись, что сделала ему больно.
– О, извини. Что случилось?
Вначале он смутился, но понял, что она видела его запястье.
– Это? Ничего. Упал. Все еще привыкаю к силе тяжести на Земле.
– О, так ты с Луны?
– Вырос в лунной колонии. Искусственная сила тяжести не похожа на настоящую.
Она не могла отвести взгляд от ушиба. Он был темно фиолетовый, почти черный.
– Надо сказать…
– Ничего страшного, – ответил он. – Честно.
– … что это выглядит, как перелом. Разве не надо это зафиксировать?
– Да все нормально, – настаивал парень. – Ничего страшного.
Ему было все более и более неловко от внимания Ухуры. Она его понимала. Девушка тоже не любила, когда другие люди замечают что-то из ее слабостей. Ухура хотела сменить тему, но не могла отвести глаз от синяка.
– Знаешь, я лучше пойду, – сказал Джексон. Он взял падд травмированной рукой, показывая, что с ней все в порядке. – Я еще ничего не ел сегодня. Здесь столько дел, что забываешь обо всем.
– Мой желудок напомнил бы мне об этом, – ответила Ухура.
Он улыбнулся и направился к выходу. Ухура молча выругала себя за любопытство, которое заставило его уйти. Ну вот, она отпугивает возможных друзей.
Она могла бы просто поговорить с ним, не приставая насчет синяка, не показывая, что ей это интересно.
«Но он, действительно, должен показать кому-нибудь свой ушиб!»
Она вернулась к своему заданию, заканчивая список инопланетных приветствий. И тут почувствовала новое присутствие людей вокруг себя. Многократное присутствие. Когда она подняла голову от падда, то увидела, что рядом стоят четыре кадета-старшекурсника. Они вели себя так, словно все происходит случайно, но явно было видно, что на самом деле они хотят выжить ее с места.
Что к чему понять было не трудно. Четыре кадета, три пустых стула за ее столом.
Обычно она не сдавалась так быстро, но она закончила задание, да и библиотека в качестве места для учебы ей не понравилась.
Она принялась собирать свои вещи, делая это медленнее, чем обычно, заставляя их ждать, пока она не освободит стол.
«Поделом вам, грубияны!»
Как только последняя вещица перекочевала в ее сумку, она встала и ушла.
Захватчики уселись на стулья еще до того, как она покинула зал. Она забыла о них, как только вышла из библиотеки на полуденное сверкающее солнце Сан-Франциско.
Отстойным бы было провести такой прекрасный обеденный час за учебой, но у нее была домашняя работа, которую надо сделать и только полчаса свободного времени до следующего занятия.
Она могла бы пойти назад в свою комнату, но проводить время с Гейлой, ее соседкой по комнате – это беда для занятий. Гейла довольно симпатичная девушка, но ее приоритеты совершенно иные. Посещение вечеринок для Гейлы было не менее важным, чем учеба, и Ухура считала, что была всего пятидесятипроцентная вероятность того, что Гейла дойдет до конца обучения.
Так что ее комната отпадала, а без нее было мало вариантов. Она могла бы попытаться занять какою-нибудь учебную комнату, но, скорее всего, потратила бы весь обеденный час, пытаясь найти пустую. Ей нужно было место, где ее никто не потревожит.
Обзорная площадка!
Ответ был таким простым, и она не поняла, почему не подумала об этом раньше. Она видела эту обзорную площадку, когда была на экскурсии в Академии. Гид рассказывал их группе, что оттуда открывается самый захватывающий вид на Саусолито через залив.
Она также сказала, что туда приходят только школьные экскурсии по весне, а в остальное время года все так заняты учебой, что не имеют времени постоять там и полюбоваться видом.
Это мало походило на правду, но Ухура решила рискнуть и проверить. Худшее, что могло случиться так это то, что она зря потратит время, но она и так уже его много потеряла.
Девушка вернулась назад в главное здание, вызвала лифт и нажала на кнопку верхнего этажа. Она помнила дорогу, хотя не была здесь ни разу, с того самого школьного тура, что был 8 месяцев назад.
Там все было так, как она помнила, и в точности, как ей говорили – абсолютная пустота.
Она не могла поверить своей удаче. Это было самое тихое местечко, что ей попалось с того момента, как она оказалась в Академии.
Совершенно пусто и никого нет. И неважно, что стульев тоже нет – она опустилась прямо на пол, уселась в углу, намереваясь хорошенько поработать над оставшимися заданиями.
И даже ни разу не взглянула на чудесный вид из окна.

Глава 4. Болевой прием

Ладони Кирка скользнули по рукам Линн и принялись массировать плечи. Она выглядела очень соблазнительно в белой майке и тренировочных штанах. Приятное изменение одежды по сравнению со стандартной красной формой, в которой он видел ее каждый день всю первую неделю в Академии.
Собственная распахнутая куртка все равно не избавляла Джима от чувства, что он попал в плен условностей. Он все еще был одет в стандартный наряд для всех кадетов на кампусе. Даже при том, что обычно Джим не особо интересовался модными шмотками, все это ему порядком надоело, уже после первой недели.
Но все же было несколько вариантов формы. Женщины носили юбки. Одежда для физических упражнений была менее строгой. Синяя форма для командных занятий. И больше никаких различий. Они все подписались на эту одноцветную тюрьму, но, по крайней мере, одежда была удобной.
Руки Джима пробежались по спинке Линн, обтянутой майкой.
Он пришел в ее комнату прямиком со своего последнего занятия на этой неделе. Забежал по дороге к себе, на секундочку, чтобы уточнить планы на их свидание сегодня вечером.
Однако каким-то образом остался.
Линн встретила его у двери, и было видно, что они оба устали. Джим хотел провести время с девушкой подальше от кампуса, но просто не чувствовал в себе сил наводить на себя лоск и тащиться куда-то в город. Первое свидание не должно восприниматься как рутина, но мысль о том, чтобы заняться чем-то, что не включает в себя сон, представлялась чем-то чудовищно тяжелым, как минимум – работой.
Линн чувствовала тоже самое. К счастью она его понимала. Массаж был способом Кирка заменить это свидание.
Да и массаж, что он делал, был работой, кроме того, Кирк не был полностью уверен, что это ее устроит, хотя это Линн предложила отложить свидание. И это после того, что сама же была инициатором. Ну, он конечно не возражал.
Сейчас ему нравилось ощущать ее кожу, тепло тела сквозь тонкую ткань одежды.
Его пальцы пробежали по спине, нежно пощекотали, затем он положил руку ей на шею и притянул к себе.
Линн выскользнула из его объятий и улеглась на кровать, свернувшись калачиком.
– Извини, – сказала она. – Не сегодня, милый. У меня все тело болит.
– Кто бы говорил, – пробормотал Кирк, вставая с кровати, чуть припадая на правую ногу. Его лодыжка беспокоила его уже неделю, с того самого курса на выживание.
Линн смотрела, как он перемещается по комнате.
– Ты снова хромаешь, – сказала она.
– Очень наблюдательно, – ответил Кирк дрогнувшим голосом.
Время от времени, особенно при неверном движении, боль пронзала ногу.
– Думаю, я сделал ей хуже вчера, во время занятий по основам боевых искусств.
– Надо показать врачу, – заметила Линн.
– Да просто немного болит, – ответил Кирк. – Ничего особенного.
У него раньше были травмы и посерьезней.
Обычно причиненные другими людьми.
Джим не собирался зависнуть в лазарете из-за какой-то там боли. И тем более не хотел выслушивать насмешки от парней, которые напали на него в Айове. Хотя Кирк и не видел их в гонке, должно быть они уже свалили отсюда. Не удивительно. И они, надо думать, были бы первыми, кто порадовался, что и сын Джорджа Кирка тоже окажется слабаком. Это не должно случиться.
– Ты же понимаешь, что они делают, верно? – сказал Кирк. – Пытаются заставить нас забрать свои манатки в первую же неделю. Смотрят, кто отвалит. Потом будет легче.
– Сомневаюсь, – сказала Линн, садясь. – Вряд ли полегчает. Но ты прав, что они вынуждают уйти тех, кто не готов к подобным нагрузкам. Я не сдамся! Они могут делать что угодно, хоть к клингонам меня засунуть – я их всех порву!
Кирку нравилась ее уверенность. Ему вообще многое в ней нравилось.
– Почему ты на меня так смотришь? – спросила она.
– Догадайся.
Линн откинулась на кровать. В этом движении не было ничего сексуального, только усталость.
– Не знаю, могу ли я вообще думать. У меня вместо мозгов – каша.
– Понятно, – кивнул Кирк.
Раньше ему не раз говорили, что его глаза были особенно хороши. И он взглянул на нее пристально, используя собственный прием обольщения. Он не ждал, конечно, что она тут же прыгнет к нему в объятья, но когда одарил ее своим «фирменным взглядом Кирка», все же надеялся на более приветливую реакцию.
Неужели Академия убила всю его крутизну?
И как он собирается здесь протянуть три года?
Он взял безделушку, снежный шарик, со стола Линн. Похоже, это была маленькая модель Академии Звездного флота, заключенная в стекло и заполненная жидкостью. Когда он потряс ее, вихрь конфетти закружился вокруг кампуса.
– Ты взяла это в книжном магазине? – спросил он.
Не получив ответа, он обернулся и увидел, что глаза Линн закрыты, а дыхание редкое. Она заснула, когда он был здесь!
Свидание становилось все хуже и хуже, хотя технически это и не было свиданием. Кирк попытался не принимать это на личный счет. Ее отчетливое посапывание было результатом недели, что они пережили, а не отражением его компании. Кирк прикинул – не пристроится ли рядом. Она выглядела такой умиротворенной во сне. Нежная сторона сурового кадета, которого он знал. Словно твердый кулак, покрытый лайковой перчаткой.
Он все же остался на ногах, не желая ускорять события. Они знали друг друга лишь неделю. И ей могло не понравиться то, что он ляжет спать рядом с ней на кровать, даже если все что он хочет – это отдохнуть. Он также не хотел рисковать тем, что его обнаружит здесь ее соседка по комнате, когда вернется. В Академии имелись твердые правила насчет совместного проживания. Кирк не очень-то беспокоился насчет этих правил, но все же не хотел заиметь проблемы уже в первом семестре.
Кирк подошел к окну, все еще размышляя: остаться или уйти. Может быть, она задремала на пару минут? Да она и не звала его на ночь. Пока еще нет.
Внизу во дворе, кадеты, одетые в свою повседневную форму, перемещались по кампусу в свете заходящего дня. Некоторые из них намеревались провести ночь в городе. В основном старшекурсники, заметил Кирк. Они привыкли уже к интенсивным нагрузкам. Плюс никто из них не хромал.
Миллионы людей во Вселенной убили бы за возможность быть здесь, в Академии. Для большинства было бы недостаточно просто прийти к шаттлу и сказать: «запишите меня». Кирк получил такую возможность, потому что Кристофер Пайк, завербовавший его, поручился за него. Фамилия «Кирк» сделала остальное.
Если бы была возможность поразмышлять о том, на что он подписался, не исключено, что он мог и передумать. Первые дни в Академии превзошли все его ожидания. Курс на выживание в пустыне был только началом.

Их поднимали в 5.30 каждое утро. Это было старой земной традицией. Кирк никогда так рано не поднимался дома, но он сумел вытащить себя из кровати утром в понедельник, после этой гонки и тут же обнаружил, что поврежденная лодыжка не даст ему расслабиться. Быстрый звуковой душ немного отогнал боль, не далеко не достаточно, чтобы двигаться как обычно.
Кирк был не единственным первокурсником в то утро, кто еле шевелился. Он слышал тихий стон Линн, когда проходил мимо нее на экзохимию, хотя она и сумела улыбнуться ему, и ее улыбка грела его всю дорогу до класса.
Другие кадеты-первогодки на семинаре были словно пьяные. Он заметил не одну пару кадетов, дремавших на ходу или клевавших носом на стульях.
Утренняя побудка не стала легче и в следующие дни. Боль в ноге в основном прошла, до того, как чертов андорианец снова вывернул ее на боевых искусствах ближе к концу недели. Синий жлоб показушничал, желая привлечь внимание одной девчонки.
Кирк не мог винить парня. Он сам делал то же самое.
Линн пробормотала, что-то во сне. Кирк не понял что, но это вернуло его мысли в настоящее. Он и впрямь не хотел провести свою первую свободную пятничную ночь в Сан-Франциско или лечить больную ногу в своей комнате.
– Линн, – позвал он тихо. – Моника?
В ответ только неразборчивое бормотание.
Он подождал еще несколько минут. Если она проснется, они могли бы посмотреть какое-нибудь старое кино и видере или еще что-нибудь сделать. Тогда это стало бы приличным свиданием.
На улице вспыхнули огни, покрывая все белым светом. Он мог видеть часть моста «Золотые ворота» из окна Линн. Все что он мог видеть из окна своей комнаты – это стена административного здания.
Его мысли вновь вернулись к первой неделе в Академии. Учеба была намного труднее, чем он даже мог себе вообразить. Практически на пределе его сил.
Кирк никогда и никому не признался бы в этом. По правде говоря, в Академии и не было никого, кому он мог бы признаться в этом. У Кирка и дома то никогда не было много друзей. Большинство парней рассматривало его как соперника. Почему именно так - Кирк не знал. Он занимался своими делами и развлекался с девочками в школе, и никогда не заботился особо ни о чем, пока не возникали реальные проблемы. Большинство их заканчивалось его победой.
Может быть, поэтому у него и были проблемы с поиском друзей.
Разговоры об Академии с Линн тоже были проблемой. Он не готов был разделить с ней свой тайный страх, что он не справиться. О даже представить себе не мог, что он мог бы рассказать об этому кому-то.

Да, был еще Леонард МакКой или Боунз, как он предпочитал называть своего друга. Боунз был настроен также скептически, как и Кирк насчет правил Академии, но Джим знал, что Боунзу нравится здесь.
Кирк не всегда чувствовал тоже самое. Но куда бы он мог пойти, если бы оставил Академию Звездного флота? Домой в Айову? Его отчим приложил много усилий, чтобы лишить Джима возможности вернуться домой. На планете было много мест, где он мог бы жить, да и во Вселенной много таких мест, он и так слишком долго был привязан к своей ферме. Сейчас он был свободен, он мог идти куда хочет.
Он все еще не мог поверить, что отдал свой мотоцикл первому попавшемуся парню, перед тем, как подняться на борт шаттла Академии. Иногда его вот такие спонтанные действия заканчивались сожалениями. Иногда сожаления приходили сразу, иногда позже. Но они приходили всегда.
Он коснулся губами лба Линн и вышел из комнаты. Однако свидания сегодня вечером не получилось. Как только он вышел в коридор, боль в лодыжке вернулась снова. Надо, наверное, приложить лед, когда он вернется в свою комнату. А может лучше погреть? Он не знал.
«Еще две недели» – подумал Кирк. Он даст Академии еще пару недель. Может быть месяц, самое больше. Тогда он сможет решить его ли это место, и нравится ли ему тут.
Если до этого Академия его не прикончит.

Глава 5. Наблюдения и рапорты
Несколько недель спустя…

На биокровати лежало тело, прикрытое покрывалом. В его неясных очертаниях нельзя было понять мужчина это или женщина, или представитель внеземного вида. Оно просто лежало там, безжизненное.
МакКой не мог поверить, что прошло уже несколько недель, с того смертельно опасного полета на шаттле в Академию Звездного флота. Он до сих пор не имел допуска к каким-либо врачебным манипуляциям. Он даже не имел разрешения прикоснуться к телу, пока старший офицер по медицине не войдет в комнату.
Местные порядки были еще хуже, чем его учеба в медицинской школе в Университете Миссисипи. Там ему на первой же недели разрешили провести исследование эмбриона свиньи.
Когда МакКой дал согласие на службу офицера по медицине, он не понимал, сколько в этой службе будет от «офицера».
Его дни были заполнены командными тренировками, уроками по военному делу, законами, правилами Федерации и уставами. С другой стороны было и хорошее – несколько продвинутых медицинских классов, с упором на физиологию инопланетян. Он узнал многое об инопланетных видах, чего даже и не слышал в своей старой школе.
В Университете Миссисипи около восьмидесяти процентов обучения уходило на тело человека. Тогда он не планировал оставлять Землю. Авиафобия, которой он страдал, заставляла держаться земли, и он мечтал прожить свою жизнь в качестве старомодного деревенского доктора.
Возможно, так бы и было, если бы не опрометчивая женитьба в молодом возрасте, приведшая к тому, что жена заставила его захотеть улететь с планеты. Развод изменил все его планы насчет медицинской практики в небольшом городишке и заставил завербоваться на Звездный флот в надежде найти новую мечту.
Как член Звездного флота, МакКой уже встретился со многими инопланетянами. Даже с такими о которых он и не слышал в своем маленьком провинциальном городке. Обещанное путешествие к мирам, что еще не открыты, пересилило его страх космических полетов. Новые люди и новые болезни. Новое оружие, которое может быть нацелено на космический корабль. Новые биологические угрозы, о которых ничего не знали на Земле.
Было ошеломляющее количество способов умереть в космосе.
О чем он вообще думает?
Мысль о смерти вернула МакКоя назад в лабораторию. Это его первое вскрытие в качестве кадета Звездного флота. И не эмбриона свиньи. Иных выводов он сделать не мог, рассматривая укрытое простыней тело.
Доктор Чарльз Гриффин, похоже, сомневался, привлекать ли МакКоя к этому делу. Преподаватель дождался пока последний студент не покинет зал инопланетной антропологии, прежде чем объяснил причину по которой он задержал МакКоя. И даже тогда Гриффин не сказал ничего существенного. Он велел МакКою пройти в аудиторию 47 и не говорить никому о том, что ему поручено.
Это было самой легкой частью задания. Он не знал, что ему поручено.
Дверь аудитории открылась. Наконец-то все начнется!
МакКой почему-то нервничал. Хотя в том, что предстояло, не было ничего особенного. Но вся ситуация была какой-то нервной и подозрительной.
– Марта? – МакКой не ожидал увидеть здесь никаких других кадетов, и еще меньше ожидал увидеть неприветливую помощницу по лаборатории.
– Доктор МакКой, – она кивнула ему.
Доктор Марта Педикью напоминала МакКою больше вулканца, чем человека. За то недолгое время, что он ее знал, он никогда не видел и тени улыбки на ее лице. Жаль бедных пациентов, кто вынужден иметь дело с таким врачом.
– Вам что-то нужно? – спросил он.
– Я искала свободную комнату для занятия с диагностической техникой. Ее глаза скользнули поверх плеча МакКоя и увидели тело на столе.
– Что тут происходит? – спросила Педикью, подняв брови.
– Я жду доктора Гриффина, – ответил МакКой.
Она кивнула на тело.
– Особое дело?
– Похоже на то, – отозвался он.
– Есть какие-то причины по которым меня не включили? – спросила она. – Я же помощник в лаборатории.
– Не могу их назвать, – ответил он.
Это ее остановило, хотя она явно хотела знать больше. Но МакКою нечего было ей сказать, даже если бы он захотел.
– Полагаю, что мне следует поискать другую комнату, – она резко повернулась и вышла.
Дверь еще не успела закрыться, как вошел доктор Гриффин.
– Что доктор Педикью делала здесь? – сразу спросил он МакКоя.
– Сказала, что ищет место для занятий.
– Любопытничала? – спросил Гриффин.
– Не больше, чем всегда, – ответил МакКой. – Секретные встречи в операционной. Неопознанное тело на столе. Чувствую, что я вляпался в какую-то тайну.
– Типа того, – сказал Гриффин и подошел к биокровати. – Каждое вскрытие это тайна. Тело полно улик и подсказок для тех, кто будет внимательным.
Доктор Гриффин осмотрел инструменты, что были разложены на столе около биокровати. Именно этим МакКой и занимался, когда Гриффин вошел в комнату. Когда осмотр закончился, Гриффин повернулся к своему студенту.
– Извините за всю эту секретность, сейчас вы поймете, в чем тут дело. Все, что мы выясним должно остаться между нами. Я не хотел приглашать студента на это вскрытие, но администрация настаивает. Они полагают это важным учебным опытом.
МакКой подошел ближе к столу.
– Вы меня заинтриговали.
– Имейте в виду, что наши выводы уйдут начальству Звездного флота, – добавил Гриффин – Поэтому мы должны быть точны.
Доктор Гриффин положил падд, что принес собой, на стол рядом с телом. Затем осторожно взялся за верх простыни и приоткрыл тело до талии. Это был человек, мужчина. Чуть старше, чем просто мальчик. МакКой понял, почему это вскрытие так важно.
– Кадет?
Гриффин кивнул со значением.
– Первый курс.
МакКой видел смерть раньше. Когда он был еще подростком, то работал на полставки в доме престарелых. Тогда он еще раздумывал насчет того, стоит ли ему заняться медициной. Леонард хорошо узнал этих людей, подружился со многими и потерял многих из своих друзей. Это была одна из причин почему он выбрал медицину полем своей деятельности.
Сейчас все было по-другому. На столе лежал ребенок, обнаженный, уязвимый. Конечно, МакКой знал, когда соглашался на службу в Звездном флоте, что жизнь его не будет наполнена солнечным светом и леденцами, но тут-то была ШКОЛА. Они должны были готовиться к опасностям, а не подвергаться им.
– Не принимайте близко к сердцу, – предупредил доктор Гриффин.
Эмоции МакКоя часто были написаны на его лице. И в этот раз тоже. Его гнев был очевиден.
– Что случилось?
– Мы здесь для того, чтобы это определить, – сказал доктор Гриффин, готовя тело к сканированию, проверяя нет ли каких-либо посторонних предметов, способных повредить сканер.
– Кадет Джексон пропустил первый урок этим утром. Когда его сосед по комнате вернулся в комнату, он не смог его разбудить. Вызвал медперсонал. Они не смогли реанимировать его. Должно быть, он умер во сне.
– Они не смогли определить причину? – спросил МакКой.
– Стандартный медицинский трикодер не всегда точен, когда речь идет о трупе, – сказал Гриффин. – Вы должны это знать.
Конечно, МакКой знал это, просто шок от вида несчастного ребенка выбил его из колеи.
– Старший офицер медицинской службы приостановил дальнейшие исследования, раз причина смерти не определена, – объяснил доктор Гриффин. – Стандартная процедура в случае смерти любого кадета.
– Смерти любого кадета?
– Это редко бывает, – заверил МакКоя доктор Гриффин. – Но случается. И когда это происходит, мы все относимся к этому серьезно. Ну а теперь, скажите мне, что вы можете обнаружить при первичном осмотре тела?
МакКой взглянул в глаза Гриффина. Его учителя не подводили эмоции по поводу данной ситуации. МакКой попытался скопировать точно такое же выражение лица. Как он поведет себя во время вскрытия, возможно, и не попадет в официальный отчет, но доктор Гриффин запомнит это.
МакКой подошел к контрольной панели исследовательского стола. Несколько мониторов были вмонтированы в стену, к которой была прикреплена биокровать. Он собрался включить устройство.
Доктор Гриффин поднял руку, останавливая его.
– Я предпочитаю визуальное обследование на первом этапе.
– Хорошо, – сказал МакКой. Он и сам предпочитал положиться на собственные навыки диагностики пациентов, прежде чем довериться технологиям. Звездный флот мог иметь самое продвинутое медицинское оборудование во Вселенной, но все это ничто по сравнению со старым добрым здравым смыслом.
– Вперед, – сказал Гриффин. – Удивите меня.
МакКой подошел к телу, осмотрел обнаженный торс.
– Пациент человек, мужчина, середина или конец подросткового возраста.
– Может пропустить вступление, – прервал его Гриффин, – в интересах целесообразности. Администрация ждет наш рапорт.
МакКой продолжил, указывая на наиболее очевидное.
– Синяки вдоль obliquus externus (мышцы живота). Но выглядят поджившими. Возможно, имела место драка, но не недавно.
– Не надо выводов, – предупредил его Гриффин. – Только осмотр.
– Никаких иных изменений цвета кожи или видимых повреждений на торсе.
МакКой собрался поднять руку умершего.
– Не касайтесь тела, пожалуйста. Только визуальный осмотр.
– Сэр?
– Мы должны следовать протоколу, – объяснил Гриффин. Если причина смерти насильственная, я не хочу чтобы администрации трясла нас за нарушение порядка обследования. Я знаю, вы опытный врач, МакКой, но вы также и студент первого курса. Мы должны быть осторожны.
– Понятно, – сказал МакКой. Отвечать так было не особо приятно. Офицеры в Академии иногда обращались к нему как если бы он был не старше мальчишки - официанта. Это было одним из минусов его новой карьеры, но ведь он сам решил начать все заново.
Имеются некоторые повреждения на запястье, – сказал МакКой. – На вид – несколько недель. Возможно, был перелом, но медицинская помощь не оказывалась.
Гриффин кивнул, подходя к МакКою.
– Хорошее начало, – сказал он. – Ну а теперь мы должны заняться делом. Пожалуйста, включите медицинский сканнер.
МакКой подошел к изголовью и включил прибор.
На экране замелькали огни, подтверждая, что машина готова к работе. По биокровати пошел сканирующий луч, обследующий тело кадета, просвечивающий его рентгеновским излучением, ультразвуковым, проводя химический анализ и другие тесты. Это позволяло докторам избегать настоящего вскрытия тела, не терзая тело несчастного покойника.
Медицинская наука достигла таких высот, что операция могла быть произведена, даже кости сращены без того, чтобы варварским способом резать тело. Только некоторые хирурги все еще предпочитали оперировать своих пациентов. МакКой никогда не понимал почему. Они были похожи на инженеров, разбиравших двигатель, чтобы увидеть как он работает. МакКой же считал, что это было не только не необходимо, а чистой воды варварство.
Диагностический отчет появился на мониторе. Доктор Гриффин был впереди МакКоя и первым увидел отчет машины.
– Не может быть!
Старший офицер начал вводить команды, касаясь экрана.
На какой-то момент МакКой предположил, что он что-то сделал неправильно. Хотя все, что он сделал – это включил машину. Но когда новый отчет появился, то реакция Гриффина была такой же:
– Это невозможно.
Доктор оттеснил МакКоя, положил руки на тело кадета, производя тактильно исследование.
– У него внутри каша, – сообщил Гриффин. – Не думаю, что Звездный флот удовлетворится подобным диагнозом.
МакКой, за все годы своей медицинской практики, ни разу не сталкивался с тем, что он увидел на экране. Ничего подобного. Гриффин был прав. Внутренние органы кадета были смещены, имелись следы ударов, кровотечений, разрывов и опухолей. И это не могло быть результатом одного события. Повреждения наносились в течение нескольких недель. Может быть больше. Определенно с начала семестра, если не раньше.
– Раны наносились поверх других ран, – заметил МакКой. – При этом никакого лечения. Неужели никто ничего не замечал?
Гриффин стукнул кулаком по столу.
– Чертов Звездный флот!
МакКой понимал его чувства. Он и сам уже не раз проклинал Звездный флот, с того момента, как завербовался. Но было непонятно, почему Гриффин клял начальство именно в этом случае.
– Вы предполагаете, что медики его проигнорировали, не так ли?
– Нельзя проигнорировать то, что тебе не показали, – кратко сказал Гриффин, завершая осмотр тела. – Вы же знаете этих кадетов. Не хотят показаться слабаками. Кто же пойдет к доктору за помощью? Особенно если твоя цель – очередной рекорд.
– Но он не мог вытерпеть такую боль, – сказал МакКой.
Глаза Гриффина округлились.
– Действительно, не мог.
Он вновь принялся считывать показания сканера, бормоча что-то, что МакКой не мог расслышать. Новый отчет появился на экране.
– Вот и ответ.
МакКой не понял, что прочитал.
– Что это? – спросил он.
– У кадета врожденная нечувствительность к боли, – сказал Гриффин, указывая на нижнюю строчку диагноза.
МакКой порылся в памяти, вспоминая такую болезнь. Ничего похожего он не мог найти.
– Я не знаю о таком, – сказал он.
– Зачем вам знать? – ответил Гриффин. – Это было излечено более столетия назад. Говоря по правде, это вулканцы передали результаты исследований, которые позволили полностью искоренить это заболевание. Да и раньше оно встречалось крайне редко. Сомневаюсь, что один доктор из ста слышал о такой болезни.
То, что заболевание не встречалось на Земле столетиями, по мнению МакКоя, не извиняло его невежество. Он пообещал себе, что позже изучит все, что только можно об этой болезни. Чтобы вновь не попасть впросак.
– Человек, рожденный с таким недугом, страдает от потери чувствительности сенсорного восприятия. Повреждены нервные волокна. Кадет был физически не способен чувствовать боль.
МакКой легко продолжил очевидное:
– Если он получал повреждения на тренировках, он мог не знать о степени их тяжести. Мог не знать, что ему нужно лечение.
– Он думал, что он непобедим, – сказал Гриффин. – Как и другие кадеты.
– Но как можно такое не определить раньше? – спросил МакКой. – Как это пропустили врачи Звездного флота?
Доктор Гриффин погрузился в тягостное молчание.
Он решал, стоит или нет продолжать это исследование со стоящим рядом студентом. Если выводы бросают тень на Звездный флот, то, возможно, лучше держать их при себе?
Гриффин позволил себе вздох.
– Они пропустили это, так как хотели пропустить. Половина докторов, проводящих физический осмотр, видят только то, что хотят видеть. Нужно набирать рекрутов. Другая половина видит все, что с вами не так. Обратит внимание на крохотный изъян.
МакКой должно быть попал к врачу, представлявшему вторую половину. Его обследование включало массу серьезных инвазивных процедур, которым он раньше и не подвергался. Они добрались даже до медзаписей прадедушки, в поисках генетических заболеваний. Как он слышал от других кадетов, они прошли через нечто похожее. Леонард решил, что офицеры-медики по отношению к студентам-медикам проводили более тщательное обследование. Ленивые доктора, возможно, достались тем кадетам, кто не мог понять, что кто-то тут халтурит.
МакКой придвинулся ближе к монитору, намереваясь вникнуть во все существенные детали. Маловероятно, что он столкнется с таким заболеванием снова, но он не умрет, если зафиксирует все хорошенько в памяти.
При более тщательном исследовании результатов сканирования он заметил то, на что не обратил внимания раньше.
– Сэр, – сказал МакКой, – я думаю, вы должны это видеть.
– Что там?
МакКой не хотел говорить то, о чем думал. Ужасно было озвучить это.
– Возможно, я ошибаюсь, но я мне кажется, что причина его состояния не естественная.
– О чем это вы толкуете?
МакКой коснулся пальцем сканера, увеличивая точку в 10 раз.
– Видите? Это доказательство проведенной микрохирургической операции на нервных волокнах. И это означает, что сделано это умышленно. Несколько месяцев назад, может быть несколько недель.
Лицо Гриффина побледнело. Он выглядел больным. МакКой не мог винить его за такую реакцию. От выводов тошнило.
– Кто-то сделал это с ним. Кто-то оперировал на его нервных волокнах, – повторил МакКой. – Но зачем?
Доктор Гриффин ухватился за кресло, поддерживая себя. Он сделал несколько глубоких вдохов, потом сказал:
– Если он не чувствовал боли, то после повреждения ничем не выделялся из своих сверстников. Никакого риска, что его отправят к врачу.
– То что он не чувствовал боли, не значит, что его телу не было больно, – сказал МакКой.
Сделанное открытие заставило доктора Гриффина сползти в кресло, МакКой же принялся мерить комнату шагами, не в состоянии удержать гнев.
– Кто бы ни сделал эту операцию – он идиот!
– Да. А еще преступник, – кивнул Гриффин.

Глава 6. Межрасовый протокол

Ухура издала разочарованный вопль. Она могла делать все, что ей хотелось. В благословленном одиночестве. Находка обзорной площадки было лучшим, что она сделала для себя в первый месяц пребывания в Академии Звездного флота.
Это было единственное место где ей не приходилось терпеть вечеринки соседки по комнате или андорианца, который так и не оставлял ее в покое.
К сожалению, одиночество не могло помочь ей найти правильные ответы в задании по межрасовому протоколу.
Чужие языки не были проблемой для Ухуры. Никогда.
У нее была врожденная способность понимать различные языки, на которых общались члены Федерации. Когда она была еще малышкой, ее родители часто звали ее к обеденному столу, чтобы впечатлить своих друзей, показав, как много она знает инопланетных языков.
Ухура могла заставить умолкнуть всех, демонстрируя редкий диалект телларитского языка, но изучить должным образом протокол межрасового взаимодействия оказалось удивительно трудно.
Что было странно. Обычно она хорошо понимала людей, с которыми общалась. Но бесконечные нюансы в обычаях и традициях инопланетных рас, которые нужно было хранить в памяти, сбивали с толку.
Ухура была уверена в том, что она никогда никого не оскорбит неверным словом. Другое дело действия. Для офицера Звездного флота существовала масса способов спровоцировать межгалактический инцидент, лишь пожав руку инопланетянину.
«Именно это я никогда не должна делать на планете Глагота. Или на Наридиане IV?», – подумала она.
Девушка поискала ответ в падде и убедилась, что это на Наридиане IV протянутая вперед рука была достаточным поводом для объявления войны.
На Глакоте это значило приглашение на интимное свидание.
«Это как раз то, чего я хотела бы избежать», – отметила про себя Ухура.
Она положила падд на пол. Пора отдохнуть. Девушка вытянула ноги вперед, оперлась локтями о колени и подперла голову руками. Ухура могла бы провести весь послеобеденный отдых вот так, свернувшись в комочек на полу обзорной площадки. Никто ее не заметит, никто не будет скучать. Ее соседи все заняты собственной жизнью, да так, что пройдет несколько дней, прежде чем кто-нибудь заметит, что она исчезла.
Это было бы чудесно. Исчезнуть на несколько дней.
Было бы намного легче выучить все эти тонкости взаимодействия с другими видами на практике, задавая и получая вопросы.
Конечно, многие ее одноклассники были из разных миров Федерации, но с большинством из них было невозможно учиться вместе. Девушка могла бы прочитать целую страницу учебника, до того, как они захотят оторваться от слухов и сплетен, бродивших по кампусу. Некоторые другие кадеты считали Академию полем битвы. Для таких сокурсники были врагами, сражающимися за то чтобы возглавить список самых умных в классе. Они отказывались изучать что-то вместе, не желая дать своим соперникам какие-либо преимущества.
Вот поэтому было легче учиться в одиночестве на обзорной площадке. Легче, но не особо успешно.
Ухура прикрыла глаза на секундочку.
Она хотела побыть здесь до экзамена по ксенолингвистике, и не хотела слишком сильно нагружать правилами голову.
Девушка чувствовала, как напряжение постепенно отпускает ее. Академия Звездного флота была в точности такой трудной, как она и ожидала, и это было печально.
Она все же надеялась, что все те ужасы, что она себе навоображала, окажутся лишь вымыслом. Девушка не заметила как задремала, но проснулась, когда открылась дверь на обзорную площадку. Она увидела высокого мужчину, вулканца, в темной форме, который стоял около нее. Она подскочила на ноги еще не продрав заспанные глаза.
– Коммандер, Спок!
– Кадет Ухура, – сказал Спок, приветствуя ее кивком. – Извините, что побеспокоил вас…
– Нет, – сказала она быстро. – Никакого беспокойства. Я тут просто делаю задания. Те, что в вашем классе.
Обычно Ниота лучше владела словами. Особенно когда говорила на родном языке. Она была ужасно смущена тем, что учитель застал ее врасплох в общественном месте.
Оба посмотрели вниз, на падд, лежащий на земле. Он был в спящем режиме, с пустым, черным экраном. Отлично. Лучшее, что можно пожелать. Один из ее учителей сейчас подумает, что она тут спит среди белого дня.
Конечно, есть шанс, что он подумает, что она уже все выучила. Ха!
– Понимаю, – сказал он. – Когда я был кадетом, я обнаружил, что отсутствие отвлекающих факторов на обзорной площадке весьма полезно для учебы. Я часто приходил сюда в поисках одиночества.
– Действительно, – сказала она, радуясь, что он понял, почему она оказалась здесь на полу.
– И несколько раз я тоже тут засыпал, – добавил вулканец.
Ухура поняла, что он не шутит.
– Я всего лишь на несколько минуточек, – сказала она.
– Прекрасно понимаю, – сказал Спок. – Кадеты часто находят первый год в Академии изнурительным. Учебный план разработан таким образом, чтобы отсеять наименее добросовестных студентов.
Она это и так предполагала, но было странно услышать такое признание от одного из преподавателей. С другой стороны, Спок сам недавно закончил Академию, и неудивительно, что он понял, что она чувствует.
Странно думать такое о вулканце. Их раса была известна как подавляющая свои эмоции. Она слышала, что он наполовину человек, но Ухура никогда не видела этой его стороны в классе. Пока он не принял близко к сердцу ее проблемы.
Она задумалась о настоящей причине его появления здесь. Пришел на обзорную площадку за одиночеством, также, как приходил сюда кадетом, или он решил полюбоваться видом? Последнее выглядело маловероятным.
– Полагаю мне пора идти, – сказала девушка. У нее было свободное время после ленча и она не должна была никуда идти, но она чувствовала, что вторглась в его личное пространство, несмотря на то, что заняла место первой.
– В этом нет необходимости, – сказал Спок. – Я явно прервал вашу учебу.
– Дремота экспромтом прервала ее, – сказала она. – Но я должна вернуться к вашему заданию.
– Да, – ответил Спок. – Я слышал, что я тут вроде как надсмотрщик.
Он пошутил? Вулканец понимает юмор? Может быть, в нем есть что-то еще от человеческой половины?
Ухура знала, что разглядеть то, что житель пустыни не хочет показывать – трудно. Жаль, что их тропинки не пересекались на обзорной площадке раньше ни разу.
– Ладно, пойду-ка я на обратно на пол, – сказала она, возвращаясь к своему падду.
– На самом деле я обнаружил, что вот это место у окна более удобно для моих нужд, – сказал Спок и направился к панорамному окну. Металлический подоконник шел вдоль окна на уровне талии. Он выглядел так, что тому, кто рискнет устроиться там, надо быть, по меньшей мере, эквилибристом.
Скепсис, должно быть, отразился на лице девушки и Спок объяснил, как он любит сидеть.
– Лучше устроиться в углу, – сказал он, – если откинуться назад, то стена станет опорой, это достаточно удобно. Определенно приятней, чем сидеть на полу.
Он действительно выглядел уютно устроившимся в небольшой нише, которая образовалась на стыке стены, подоконника и окна. Ухура встала и скопировала его позу на другом конце окна, прислонившись спиной к стеклу. Вулканец был прав. Это лучше, чем пол.
– Спасибо.
Они сидели у окна, друг напротив друга. Ни Спок, ни Ухура не обращали внимания на вид из окна, погрузившись в работу над своими проектами. Так прошел почти час, пока их не прервал писк коммуникатора, прикрепленного к ремню Спока. В тишине обзорной площадки он прозвучал громко, как сигнал красной тревоги на звездолете.
У Спока было смущенное выражение лица, когда он схватился за коммуникатор и открыл его.
– Спок слушает.
– Коммандер Спок, – прозвучал голос из коммуникатора, – пожалуйста, явитесь в офис адмирала Беннета.
– Вас понял, – ответил он, без лишних слов.
Ухура глянула на него поверх падда.
Она слышала несколько раз, как выступал декан Академии перед студентами, но никогда не встречалась с ним. Девушка решила, что преподаватели встречались с ним чаще, но все равно была впечатлена тем, что Спока позвали на встречу с адмиралом.
Этот краткий разговор был очень интересен. Если бы кто-нибудь приказал ей явиться в офис адмирала, она наверняка закидала бы вопросами того, кто был на другом конце линии.
На лице Спока отразилось легкое замешательство, когда он встал со своего места. «Возможно, он тоже не каждый день встречается с адмиралом», – подумала Ухура, которую так и разбирало любопытство.
– Благодарю вас, за то, что разделили вашу учебу со мной, – сказал Спок.
– Но это вы сделали, – ответила она. – Предполагаю, что вы решили понадзирать за мной.
– Я уверен, что вы справитесь сами, – ответил Спок.
Она еле сдерживала себя, когда он ушел. Комплимент от вулканца! Ухура не ожидала, что он в принципе в состоянии сделать подобную вещь.
Интересно, и ведь не было ничего особенного в их встрече, но все же, после того, как она провела время в компании Спока, Ухура поняла, что у нее есть силы вникнуть во все тонкости межрасового протокола.

Глава 7
Академическая столовая

Кирк украдкой сложил в карман мундира дополнительное шоколадное печенье и продолжил двигаться по линии раздачи. Это нельзя было назвать воровством, еда кадетам предоставлялась, но, тем не менее, это нужно было скрыть. Академия вела строгий учет калориям, потребляемыми студентами. Дополнительный десерт будет записан в его файл.
Еще одна причина, по которой Звездный флот не его место. Даже какой-то то там десерт следует есть по правилам!
Он все еще не определился со своим выбором.
Каждый успех в прошедших месяцах сопровождался и неудачами. С некоторыми предметами он справлялся блестяще, по некоторым тянулся из последних сил. Было и светлое пятно – лодыжка исцелилась сама по себе.
Кирк придвинул поднос к сканеру, прижал большой палец к монитору для записи потребляемых калорий. Ему удалось урвать еще одну печенюшку, когда он шел к столу. Не то, чтобы ему сильно хотелось сладкого, просто он не любил, когда ему указывают что делать.
– Десертик? – спросила его Линн, когда он добрался до их стола. Куча печенья лежала перед ней на столе. Не он один позволял себе мелкие бунтарские выходки.
Джим добавил свою добычу к куче на столе.
– Как будто нам обоим по восемь и мамаши велели нам держать свои руки подальше от воскресного печенья, – сказал Кирк.
– Не знаю восьмилеток, кто мог бы получить высший бал по стрельбе из фазера на дальность при первой попытке.
– Все еще бахвалишься этим?
– И дальше буду, пока ты не побьешь мой рекорд, – ответила Линн. – Или до того, как ты все же не организуешь свидание, как обещал.
Кирк обвел взглядом переполненную столовую.
Эхо десятков разговоров сидящих кадетов наполняло залитое ярким светом помещение.
– Свидание? У нас тут еда. Обстановочка. Это не считается свиданием?
– Нет.
– Что насчет ночки, что мы провели в астрономическом классе, изучая созвездия?
– Нет.
Он перегнулся через стол:
– А что насчет того раза, когда мы…
Она толкнула его назад.
– Определенно, нет.
–Тогда я сдаюсь! – сказал он, переключаясь на свою тарелку. – Планируй свидание сама!
– Это не очень-то по-джентельменски.
– О, а я думал ты у нас современная женщина, – сказал Кирк. – И, кроме того, это все твои идеи с оригинальными свиданиями, что в первый раз, что потом.
– И это что, твой способ сказать мне, что ты потерял ко мне интерес?
– Это мой способ сказать тебе, что возможно мне тоже хочется, чтобы обо мне кто-то позаботился. Ты не единственная, кто любит массаж.
Линн подняла руку, помахала ей и закричала через весь зал:
–Танас!
Кирк уронил вилку на тарелку.
– Это твой способ сказать мне, что ты решила сменить парня?
– На Танаса? – спросила она. – Ты спятил?
– Ну, ты же позвала его сюда, – ответил Кирк. – Его и легион его фанатов.
Популярность андорианца в последние дни несколько снизилась. Если сравнивать с тем, что было два месяца назад, когда он выиграл гонку на выживание. С тех пор он ничем особым не выделялся. Да и всем остальным важнее были собственные достижения. В том числе и Кирку. Еще Джиму очень не понравилось, что за Танасом к их с Линн столику потянулись еще и несколько андорианских прихлебателей.
– Слыхал поговорку о том, что друзей надо держать близко, а врагов еще ближе? – бросила Линн Кирку до того, как Танас добрался до них.
– Моника, – андорианец сказал с ухмылочкой.
Кирку не понравилось, и то, что Танас назвал Линн по имени. Традиционное обращение между членами Звездного флота было по фамилии, особенно когда на них форма. Это был знак уважения. Кирк, разумеется, иногда звал девушку Моника, но лишь когда они были наедине, а не на людях, в переполненной столовой.
Но если говорить честно, то с его стороны дело было не в уважении к традициям. Он ревновал. Вроде бы и не было причин, но ревность редко их для себя требует.
– Танас, – ответила она сухо, – ты знаешь Джима Кирка?
Они кивнули друг другу в знак приветствия. Эти два кадета знали друг друга очень хорошо. Их дорожки несколько раз пересекались на боевых искусствах. Обычно с болезненными последствиями.
Танас устроился рядом с Линн. Он привел с собой трех фанаток. А у стола стояло лишь два свободных стула. Кирк смотрел с раздражением на девчонок, затеявших возню у стульев, словно они ждали окончания музыки, чтобы шлепнуться на них. Музыки не было, и симпатичная рыженькая зеленокожая орионка осталась стоять на ногах. Кирк видел, что она сомневается – найти ли ей стул, чтобы остаться в группе или уйти совсем.
Она сделала свой выбор и ушла, не сказав ни слова. Кирк порадовался, увидев, что парень за соседним столиком тут же приготовил ей место, когда она кокетливо ему улыбнулась. Танас даже не заметил, что она ушла.
– Вы, ребята, слышали новости? – спросил Танас.
– Какие новости? – ответила Линн.
– Насчет моего соседа, – сказал андорианец. – Джексона.
Кирк и Линн переглянулись. Они ничего не слышали, но не хотели показать это Танасу.
Тот явно собирался выдавать информацию по крупицам, как можно дольше оставаясь в центре внимания. К счастью, одна из его поклонниц, взяла на себя роль вопрошающего.
– И что насчет него? – Карин Андрос спросила между двумя глотками. Ее поднос был полон еды, а ела она так, словно питалась всего раз в день. Или в неделю. Действительно, как-то уж очень быстро она расправлялась с едой. Такой аппетит не мог быть признаком здоровья.
– Умер, – сказал Танас. – Этим утром. Или ночью. Не уверен когда именно.
За столом все замерли, исключая Танаса. Он воспользовался этим моментом, чтобы приступить к еде.
Кирку хотелось пристукнуть андорианца за его тон.
– Умер кадет? – спросил он. – Как? Что случилось?
Танас пожал плечами.
– Меня ударил. А может аллергия на гравитацию. Он был из лунной колонии.
Кирк подумал не был ли этот тот мальчик, который упал с высоты, во время курса на выживание. Население Лунной колонии было небольшим. И вряд ли здесь было много кадетов оттуда. Вполне вероятно, что это он и есть.
То падение выглядело ужасно, но он встречал этого кадета в кампусе с тех пор. Не похоже, что он был больным.
– Почему мы ничего не слышали насчет этого? Никто из инструкторов ничего не говорил, – сказал Джим.
– У нас тоже, – подтвердила Линн.
– Думаете администрация хочет это замять? – усмехнулся Танас. – Я знаю об этом, только потому, что я нашел его. Это был мой сосед по комнате. Интересно, значит ли это, что теперь вся комната моя до конца семестра? Он взглянул на девушек и подмигнул им. – Есть ли какие-нибудь правила насчет того, что будет, если твой сосед по комнате помрет?
Никто не ответил на его вопрос. Все были в шоке от того, что Танаса занимало что-то еще, кроме смерти соседа.
Линн кинула вилку на поднос.
– Что-то у меня аппетит пропал.
– Да ну? – сказал Танас, видимо не понимая, что несет. – Не думал, что ты такая чувствительная, – он подмигнул ей. – Мне нравится.
– Извините, – сказала Линн, взяла поднос, встала и ушла.
У Кирка аппетит не пропал, но и желания проводить остальную часть обеда с Танасом и его фан-клубом не было. Он быстренько закинул в рот то, что еще оставалось на тарелке, завернул пару печенюшек в салфетку и отправился за Линн. Не забыв поднос.
Она стряхивала остатки еды в утилизационную станцию, когда Джим подошел к ней.
– Вот свинья, – сказала Линн.
– Не буду спорить, – отозвался Кирк. Он решил, что напомнить ей, что это именно она позвала Танаса – не слишком хорошая идея. – Думаешь он и впрямь в курсе насчет Джексона?
Линн схватила грушу, прежде чем выйти во двор.
– Не знаю, зачем бы ему лгать об этом. С другой стороны не удивлюсь, если наврал.
Кампус был наполнен галдящими студентами, преподавателями, денек был отличный, прекрасный полдень Сан-Франциско. Многие смеялись, бежали в классы. Где-то затеяли игру в футбол.
Никаких признаков того, что прошлой ночью кампус посетила смерть.
Кирк прикинул – неужели администрация намерилась скрыть происшествие? Не похоже. Новость уже не удержать, особенно если кто-то типа Танаса в курсе дела.
Линн и Кирк шли молча, обдумывая услышанную новость. Еще один минус Академии, с точки зрения Кирка. Он ожидал, что здесь довольно суровые порядки, но и вообразить не мог, что это место способно кого-нибудь убить. Конечно, он не знал причины смерти мальчика, и в Академии ли дело. Может быть, это просто несчастный случай?
Но он в этом сомневался.
– Ладно, давай о хорошем, – сказала Линн. – Что с нашим свиданием?
– Хм, – сказал Кирк. – Я решил, что хочу, чтобы ты меня удивила. Пожалуйста, покажи мне как легко это можно организовать, несмотря на наше плотное расписание.
– Принимаю вызов, – сказала она с поклоном. – Освобождай вечер. У меня есть идея.
– Сегодня? – у Кирка было два занятия в разных группах после обеда. Так как он не мог вспомнить какие именно, он решил, что вполне можно слинять с одного. Если это означало, что он проведет время с Линн – он так и сделает. Улыбка Джима дала Линн понять, что он согласен.
– Тогда окей, – сказала она. – Я отправлю тебе подробности письмом.
– Эй, – позвал он ее, – помнишь, я жду, что ты меня удивишь.
Она шутливо толкнула его и направилась в сторону группы студентов.
Кирк посмотрел ей вслед. Он чувствовал сожаление из-за известия о смерти мальчишки, которого едва знал, но Джим также ощущал и предвкушение от предстоящего сюрприза. И это предвкушение существенно меняло его настроение.

Глава 8. Официальное расследование

– Коммандер Спок, уверен, вы задаетесь вопросом, зачем вас позвали в головной офис, – сказал адмирал Ричард Беннет, сидевший за своим столом. Сзади адмирала было огромное панорамное окно, из которого можно было видеть половину кампуса. Офис адмирала был самым большим и наиболее оригинально отделанным во всем административном здании.
Спок знал, что термин «головной офис» был одним из разговорных выражений, которые он часто слышал на Земле.
Спок провел в мире своей матери уже несколько лет, он знал, что люди часто придают большое значение особенностям его внешности, предполагая, что тот, кто не вырос на Земле, не способен понять землян. В первые свои кадетские дни в Академии Споку пришлось пережить несколько неловких моментов, когда он понимал своих сокурсников слишком буквально или они не понимали его отсылок. Он не хотел бы совершить подобную ошибку перед деканом Академии Звездного флота.
Поэтому он максимально содержательно ответил на вопросе Беннета.
– Я думаю делать предположения – не продуктивно. Полагаю, вы, без сомнения, сообщите о причине вызова в подходящее время.
– Ну, как бы то ни было, я уверен, вы знаете с каким уважением к вам относятся здесь, на факультете.
– Да, – ответил Спок.
Декан замолчал. Ответ Спока сбил его с толку. Он видимо ожидал благодарности за сделанный комплимент.
На Вулкане, учителя Спока никогда не ждали услышать «спасибо», когда отмечали качество его работы. Адмирал сообщил информацию, которая исходила от его подчиненных.
Тишина в помещении стала гнетущей.
Спок понял, что от него требуется соблюдение земных обычаев.
– Спасибо, – сказал он.
Его слова вызвали улыбку на лице адмирала, и тот получил возможность продолжить.
– Действительно, я впечатлен. Первый кадет с планеты Вулкан в Звездном флоте. Прекрасно закончили обучение, и конечно, программирование Кобаяши Мару в ваш выпускной год. Это значительное достижение.
Еще одна пауза.
– Благодарю вас.
– А сейчас глава вашего отдела сообщил мне, что у вас имеются какие-то особые планы по улучшению достижений ваших классов. Великолепное начало школьного года.
Третья пауза.
– Благодарю вас.
Это начинало утомлять.
– Все это позволяет мне предложить вам несколько необычное дело, – сказал Беннет спустя секунду. – Сегодня утром случилось кое-что. Возможно, это единичный случай, а, возможно, предвестник большой проблемы.
Спок заметил, что адмирал очень осторожно выбирает слова. Он говорил намеренно расплывчато, как будто не желая четко обозначить таинственную «ситуацию». Это было странно, учитывая то, что Спока вызвали в офис как раз для обсуждения некой темы.
Тихий свист известил Спока, что дверь кабинета открылась. Он встал вместе с деканом.
– Капитан Вард, благодарю, что присоединились к нам, – сказал адмирал Беннет. – Вы знаете коммандера Спока?
– Конечно, – сказала вошедшая, когда все обменялись приветствиями. Вард была одним из учителей Спока в течение первого года его обучения в Академии Звездного флота. Тогда она была лейтенант - коммандером. Вард была ведущим экспертом Академии по законодательству Федерации и тренировкам по безопасности.
Если бы Спок мог иметь «любимого» учителя, то она отвечала бы всем его требованиям. Лейтенант – коммандер Вард, была одной из немногих учителей, которых, при первой же встрече со Споком, не отпугивал уровень его интеллекта. То, что другие ошибочно принимали за высокомерие с его стороны, она проницательно поняла всего лишь как образ его упорядоченного мышления, не отягощенного ненужными эмоциями.
Вард покинула Академию Звездного флота после первого кадетского года Спока. Она служила главой службы безопасности на федеральном корабле «Эксетер». Любопытно, что она вернулась до того как пятилетняя миссия корабля завершилась. Ее повысили до должности капитана, очевидно, что ее краткая служба была безупречной.
– Пожалуйста, присаживайтесь, – сказал адмирал, возвращаясь на свое место за столом. – Капитан Вард, предлагаю вам использовать помощь Спока для ускорения расследования нашего случая.
Капитан посвятила Спока во всю историю без лишних вступлений, предоставив ему все детали смерти кадета Джексона. Вард перечислила список повреждений, которые были обнаружены при аутопсии, наряду с доказательствами сомнительной хирургической операции. Она излагала только факты, без комментариев и ненужных эмоций, представляя ситуацию в сжатом виде, что для Спока было как глоток свежего воздуха. Наконец она задала простой вопрос.
– Что думаете?
Спок проанализировал факты.
– Не удивительно, что слабый студент мог попытаться изменить свои способности, – сказал он. – Академия Звездного флота одно из лучших учебных заведений в Галактике.
– Спасибо, – вставил адмирал, сильно удивляя Спока подобным нежданным замечанием.
– Однако, – продолжил Спок, – должен заметить, что способ действий, выбранный кадетом, на редкость опрометчив.
– Не пытайтесь быть вежливым, Спок, – кивнула ему капитан Вард, первый раз показывая свои эмоции в этом деле. – Это было глупо. Просто и ясно.
Адмирал прочистил горло.
– Да, поведение кадета Джексона было смертельно опрометчивым, – продолжила Вард. – Но меня больше беспокоит другое. Тот кто сделал это, он или она, должны были прекрасно знать, что делают. Это достаточно серьезная процедура. Врач, приходится использовать данный термин, должен был понимать, что не способность Джексона чувствовать боль никаким образом ему не поможет. Так с какой целью это было сделано?
Спок понял ход ее мысли.
– Вы боитесь, что подобную манипуляцию могут проделать с другим кадетом?
– Да! – сказала капитан Вард. – Я просто чую это нутром. Не могу объяснить почему, но я думаю, что есть вероятность того, что это повторится и не раз.
Спок почти всегда игнорировал упоминание людьми своего «нутра» или нюха, как фактора определяющего что-либо при принятии решения. Капитан Вард, однако, была другой. Она не стала бы делать таких утверждений без тщательного исследования ситуации. Где другие люди зачастую следовали велениям своего «нутра», не принимая во внимание факты, для нее интуиция становилась лишь отправной точкой.
– Нет необходимости в поспешных выводах, – предостерег адмирал. – Это лишь начало расследования. Но вы должны понять, Спок, что нам нужна полная картина, до того, как все это распространится среди студентов.
– Вы намереваетесь сохранить смерть кадета в секрете? – спросил Спок.
А ведь широкая огласка могла бы помочь расследованию. И хранить секрет не лучшее решение. Еще, будучи кадетом, он узнал, что большинство новостей, которые администрация пыталась утаить – распространялись с особой скоростью.
– Разумеется, нет, – сказал адмирал Беннет. – Мы ждем, когда сможем известить родителей кадета. Они в отпуске, и находятся вне планеты, мы не в состоянии связаться с ними.
Адмирал выпрямился в кресле.
– Мы бы хотели, Спок, чтобы вы помогли капитану в ее расследовании. Полагаю, что вулканский взгляд на вещи будет весьма ценен. И также хорошо, что кто-то близкий к кадетам по возрасту будет задействован в расследовании. Возможно, мы сможем понять, что они думают. Полагаю, вы можете использовать оба своих преимущества.
Спок не был так уверен, что декан прав, но кивнул в подтверждение.
– Ну, не буду вам мешать, обсудите дальнейшие действия вдвоем.
Адмирал Беннет дал понять, что его подчиненные могут покинуть кабинет.
Спок следовал за Вард без единого слова, они прошли через офис адмирала, мимо помощника декана и вышли в заполненный людьми холл. Молчание продолжалось до того, пока они не дошли до кабинета капитана Вард. Она не желала обсуждать дело в присутствии других. Спок ценил, что Вард не намеревается болтать попусту.
Ее кабинет не был так разукрашен, как кабинет декана, и не был таким огромным.
Спок мог только гадать проистекает ли аскетичный дизайн кабинета из страсти к спартанской обстановке или она просто еще не распаковала свои личные вещи. Когда он был кадетом, у него не было повода посетить ее кабинет.
Как только дверь закрылась за ними, капитан Вард приступила к делу.
– Мне хотелось бы быть честной с вами, Спок, – сказала она.
Спок насторожился. Эту фразу он слышал довольно часто, пока жил на Земле. И понял, что когда люди чувствуют необходимость упомянуть честность подобным образом, обычно это значит, что они хотят сказать что-то неприятное.
Капитан села за свой стол.
– Я не хочу вашего участия в этом расследовании, как кого-то, кто мог бы втереться кадетам в доверие, – сказала она. – Не хочу, чтобы вы занимались подобным делом.
Брови Спока взлетели вверх, но он промолчал, ожидая объяснений.
– Безусловно, вы являетесь ценным помощником, – продолжила она. – Вулканское видение проблемы было бы мне полезно. Но мне нужен тот, кто может быть с кадетами на равных. Слиться с ними. Говорить на их языке. Быть одним из них. И я не думаю, что говорю то, что удивит вас – это точно не вы.
– За то время, что я провел в Академии, я научился адекватно относиться к такого рода критике.
– Это не критика, Спок, – сказала она твердо. – Это констатация факта. – Я уверена, что вы можете быть исключительно полезны в расследовании, но я еще не решила как.
Спок мог бы предложить несколько способов, какими он мог бы внести вклад в это расследование, но предположил, что нет необходимости озвучивать свои идеи. Капитан Вард была прекрасно осведомлена о его способностях, ведь она знала его с кадетства, и наверняка изучила все его недавние достижения до встречи в офисе адмирала.
– У меня тут есть пара небольших встреч, которые я должна провести, – сказала Вард, вручая Споку падд. – Здесь начальные записи о расследовании, файлы кадетов и прочая, относящаяся к делу информация. Все это было собрано в течение предыдущего часа, так что не ожидайте многого. Я скоро вернусь.
Спок кивнул, затем приступил к чтению файлов. Вард была права, говоря, что информации немного. Что ж, это было только начало расследования.
Он был согласен со словами Вард о том, что он не может слиться со студентами, сойти за одного из них. Так же как и капитанское «ощущение нутра», состояние «быть своим» к Споку за все время пребывания его в Академии в качестве кадета не приходило. Выстраивание отношений с наиболее эмоциональной расой в Федерации было самым сложным аспектом пребывания Спока на Земле.
Он ценил подобный вызов. Это было одно из длинной череды препятствий, что Спок преодолел с момента переезда на Землю. Спок предвкушал возможность оказаться в ситуации, которая проверит его способности. Он был особо заинтригован этим расследованием, так как видел в нем шанс коснуться своей человеческой стороны. Достаточно редкая для него попытка.

Глава 9. Вопросы и ответы

МакКой знал, что то, что именно он обратил внимание на улики, свидетельствующие о незаконной операции, проведенной покойному кадету, может привести к массе проблем. Кадеты-первогодки не должны принимать участия в скандалах. Даже случайно. Это не слишком хорошо для дальнейшей карьеры.
Как только Гриффин передал отчет с их открытиями по начальству – забегали все. Адмирал Беннет был первым, кто появился на сцене, требуя данных по вскрытию. Другие старшие офицеры ворвались в комнату спустя несколько минут, тоже требуя информацию. Причем они поначалу даже не заметили МакКоя. Когда заметили – то расспросы тут же приостановились и МакКою предложили выйти и подождать дальнейших указаний в кабинете доктора Гриффина.
Это было более двух часов назад.
МакКой все еще ждал.
В который раз его мысли обратились к маленькой медицинской практике в деревне, которую он всегда мечтал открыть. Место, где можно заниматься пациентами от их рождения до совершеннолетия. Где все болезни включены в каталоги заболеваний, которыми люди страдают испокон веку, а не являются результатом таинственных криминальны причин. Где не нужно иметь дела с канцелярией госпиталей, расположенных в больших городах.
Эти госпиталя, с их бюрократией, были сейчас как мечта по сравнению с многоуровневой бюрократией которая, как он подозревал, царит в Академии Звездного флота.
Доктор Гриффин, наконец, вернулся в свой офис, неся с собой кружку кофе. МакКой поднялся из кресла для посетителей, когда дверь открылась.
– Извините, что вы здесь так застряли, – сказал доктор Гриффин, как только уселся на кушетку. – Кажется, что мы растревожили осиное гнездо.
– Очевидно, это так, – сказал МакКой. Он тоже сел на диван, присоединившись к своему наставнику. – В кои веки администрация восприняла что-то серьезно.
– О, очень серьезно, – заверил Гриффин. – Такие вещи не происходят в вакууме.
МакКой предполагал, что администрация захочет ограничить расследование стенами Академии, но не был уверен, что это возможно. Смерть кадета Джексона была не просто несчастным случаем на тренировке. Это могло быть знаком проблемы, которая лежала много глубже.
– Вы думаете, что за этим стоит что-то большее? – спросил МакКой. – Что администрация собирается делать?
– Главой расследования назначена капитан Вард, – сказал Гриффин. – И что она собирается делать, вы узнаете очень скоро. Она хочет видеть вас в конференц-зале Академии через пять минут.
– Меня?
– Вы же обнаружили проблему, – напомнил ему Гриффин. – И виновны в том, что вовлекли нас всех в это дело, не так ли?
МакКой понимал, что Гриффин шутит, но ему было не смешно. Совсем.
– Когда я закончу с ней, вы хотите, чтобы я вернулся и посвятил вас в подробности?
– Нет. У меня есть другое поручение, и я должен бежать, – ответил Гриффин. – Доложитесь в службу неотложной медпомощи. Вы хорошо поработали этим утром. Я предложу перевести вас в неотложку.
– Спасибо, сэр. – МакКой не верил собственным ушам. Он не предполагал, что получит награду за тот ужас, что обнаружил этим утром. Ужас, который проморгал его преподаватель.
– Вы бы лучше поспешили, – сказал Гриффин. – Административное здание не близко.
МакКой хотел узнать у доктора, что следователи думают об этом деле. Нужно иметь представление о том, какого направления ему придерживаться. Не случилось бы так, что он сделал бы или сказал что-то не то. Он знал, что уже помог расследованию, но его два часа весьма эффективно удерживали в офисе доктора Гриффина и никто не удосужился сказать ему, сколько времени вообще все это займет.
Это особо беспокоило его так как было кое-что, чего он ждал с нетерпением, после окончания всех разговоров. Не в первый раз МакКой понял, что для доктора жизнь не может быть четко распланирована.
МакКой покинул медицинский корпус Звездного флота и направился в кампус, располагающийся напротив.
Он задавался вопросом, знают ли кадеты о том, что происходит. Вероятность того, что новость распространилась – была довольно высокой. Даже в таких четко структурированных организациях, как Звездный флот слухи нельзя было запретить. Жужжать будут на всех углах.
Задумавшийся МакКой встряхнулся, когда увидел остановившуюся у дверей конференц-зала доктора Педикью. Он не представлял себе, что она может делать здесь.
Она была почти в ярости, и накинулась на него, требуя дать ответ:
– Зачем вы сказали Гриффину, что я что-то вынюхивала насчет вашего маленького дельца?! Не вы ли сами делали это?!
– Я просто сказал ему, что вы были там. Я не говорил, что вы что-то делали. – МакКой был вполне уверен, что Гриффин и сам видел, как она покидает комнату.
Все, что МакКой сделал, так это рассказал о чем они с ней говорили.
– И меня внезапно вызывают в администрацию, требуют ответов, допрашивают! – продолжала возмущаться Педикью. – И все потому, что я зашла в пустую комнату. Что происходит?
Если капитан Вард не посчитала нужным дать объяснения Педикью, он тоже не собирался это делать.
– Это не ко мне, – сказал он, проходя мимо нее. – Сейчас, извините, но мне нужно ответить на вопросы капитана.
МакКой знал, что его «прекрасные» манеры взбесят Педикью еще больше. Так и случилось. Взрыв ее негодования был совершенно неподобающим даже для повидавшего виды студента-медика.
Наконец Педикью ушла, и МакКой подошел к двери конференц-зала, подбадривая себя, пока был еще здесь, за дверью. Он ожидал увидеть переполненную комнату, чтобы сразу было ясно, что администрация удвоила или даже утроила свои усилия и расследование идет полным ходом. Он глубоко вдохнул, как только сенсор на двери зарегистрировал его присутствие.
«Все это не будет забавным».
Первый сюрприз поджидал его, как только дверь открылась – комната была почти пуста. Лишь одна женщина сидела около длинного стола для совещаний. Очевидно, это и была капитан Вард. Он никогда не встречал капитана лично, но видел, что по расписанию она преподает отдельные предметы.
Она обучала студентов праву и вела практический курс безопасности. Вполне естественно, что именно ее назначили главой расследования.
– Кадет МакКой? – Вард осталась в своем кресле, но ее приветствие было теплым. – Присаживайтесь.
Она указала на кресло, стоящее рядом со своим.
МакКой ожидал, что он будет по одну сторону стола, а она по другую. Как должно быть при дознании. То, как она предложила сесть, было нарушением порядка и обеспокоило молодого врача больше, чем стандартная процедура допроса.
– Капитан Вард, – сказал МакКой, как только сел.
– Я слышала о вас много хорошего, МакКой, – начала она. – Жаль, что мы не встретились при более благоприятных обстоятельствах.
– Ну, поскольку я студент-медик и нагрузка у нас высокая, то записаться на дополнительные занятия по праву или безопасности я уже никак не могу, – ответил МакКой.
Капитан Вард перешла к делу.
– Вы не могли бы рассказать мне о проведенной аутопсии кадета Джексона?
– С чего вы хотите, чтобы я начал? – спросил Леонард. – Я полагаю, что доктор Гриффин уже предоставил все важные данные.
– Да, – ответила она, – но я хочу услышать ваше мнение о процедуре. Расскажите мне, что случилось, начиная с того момента как вы вошли в комнату. Ничего не пропускайте.
– Ничего? – переспросил он. – В английском языке было немного слов, говорящих обо всем или ни о чем.
– Ничего, – повторила она.
– Ладно, – и МакКой принялся рассказывать ей, как он пришел в пустую комнату, но умолчал насчет того, что ему хотелось быстренько посмотреть, что же там под простыней. Это, по его мнению, не подпадало под категорию «ничего не пропускайте».
При других обстоятельствах он замял бы и часть с доктором Педикью, про то, что она заходила в комнату, но так как капитан уже допросила ее, бессмысленно было об этом умалчивать. Да и выглядело бы подозрительно.
После рассказа о Педикью он поведал о приходе доктора Гриффина и перешел к более существенной информации.
Капитан молча слушала, как он описывает утренние события. Она кивнула несколько раз, одобряя его. Она даже выдавила из себя улыбку, когда он отпустил легкомысленное замечание насчет того, что у студентов-медиков почти нет времени на сон. Он сказал это, желая разрядить обстановку в комнате. Во всем остальном лицо капитана Вард было каменным лицом профессионала, не дающим никаких намеков, получает ли она от него ту информацию, что хотела.
– И тогда доктор Гриффин отправил меня в свой офис, где я и был, пока он не велел мне прийти сюда, – закончил МакКой.
– Итак, вы были тем, кто обнаружил, что редкое заболевание на самом деле является результатом некой процедуры?
Это были первые слова Вард с того момента, как МакКой начал свой монолог.
Она не сказала это тоном прокурора, требующего смертной казни, но он все равно почувствовал необходимость защитить доктора Гриффина.
– Свидетельство операции были микроскопическими. Любой мог пропустить это.
– Ну а последующее дополнительное обследование могло это обнаружить? – спросила она.
МакКой не мог себе представить для чего бы потребовалось это дополнительное обследование. Сколько раз проводят аутопсию трупов в Звездном флоте?
– Только если бы врач знал, что он ищет. Я никогда не слышал о таком врожденном заболевании как нечувствительность к боли. Без этой информации я никогда бы не нашел свидетельство микрохирургической операции.
– Сколько лет вы уже доктор? – спросила Вард.
– Пять.
– И вы никогда не сталкивались с подобным?
– Я думаю, что никто не сталкивался с подобным. Это очень тонкая операция, не обозначенная в справочниках, – прервал ее МакКой, давая волю своем характеру. Все время, что он просидел в офисе Гриффина он изучал это заболевание. Болезнь была уничтожена на Земле задолго до рождения МакКоя. Капитан Вард прямо ни в чем его не обвиняла, но он чувствовал, что она делает именно это. Наводящие вопросы. Этакий особый тон. Он чувствовал, что она подталкивает его на некую дорожку, по которой он не хочет идти.
– Где могла бы быть сделана подобная операция?
– Откуда мне знать? – сказал МакКой. – С нынешними медицинскими приборами – да везде. В этом конференц-зале. В вашем кабинете. Сомневаюсь, что нужно специальное медицинское помещение.
– А оборудование?
МакКой был так занят мыслями о медицинской проблеме кадета Джексона, о том, как он перенес эту операцию, что не задумался о практической стороне дела. А ведь это был основной вопрос. И он его пропустил.
– О, конечно…
– Кончено, что?
– Да, это не может сделать первый попавшийся коновал, – признал МакКой. – Этот вид операции требует особых знаний. И особых инструментов. Микрохирургия подобного вида без этого невозможна. Мы говорим об очень тонкой операции на нервных волокнах. Особенно учитывая, что операция практически не оставила следов.
– Которые так удачно вы обнаружили.
– Верно, – сказал он, игнорируя ее подозрительный тон. – Да, возможно врач использовал для этой операции три-лазер микроскальпель, но я сомневаюсь. Тут нужно что-то более специализированное.
– Например?
МакКой порылся в памяти, но второй раз за день вынужден был признать свое поражение.
– Я не знаю, существует ли такой инструмент, – сказал он.


Глава 10. Учебный бой
Кирк поймал себя на том, что пялится на стройные телеса Ухуры. Девушка совершала обычную разогревающую пробежку. Она была одета в стандартную форму для физических упражнений, что носили все кадеты, но сумела-таки выделиться на фоне одногруппников. Это была все та же одноцветная красная одежда, но чуть иного дизайна, чем все они обязаны были носить. Материал плотно облегал ее тело, подчеркивая формы, когда она делала упражнения.
Просто смотреть на другую девушку – это же не измена, так? Да и у них с Линн так и не было еще настоящего свидания. Но все-таки он почувствовал, что-то неладное, когда заметил, что и Танас уставился на эту красоту.
– Никто так не манит, как та, кто не дает тебе, да, Кирк?
Танас вышел на серый круг мата, что лежал между ними.
– Тебе лучше знать.
– Что ты имеешь в виду?
– Что-то я не видел, чтобы она хоть раз держалась за твою руку.
– Верно. Она держалась за обе мои руки. Танас поиграл своими бицепсами. – Эти руки никогда не бывают одинокими. И Ухура, и ее подружка были так добры, что взяли меня за них, когда провожали на занятия.
Спарринг - партнерша Ухуры, Андрос, стояла около нее, так же занимаясь разогревающими упражнениями. Энергия переполняла девушку, она подпрыгивала, делала круговые наклоны.
Было что-то маниакальное в ее движениях, за ней было даже трудно уследить. И в ней не было грации Ухуры.
– Спорим, что она и тебе не сказала свое имя? – рискнул предположить Кирк. Хотя она могла сказать Танасу, как ее зовут, в отличие от него, Кирка.
Танас не ответил, но выражение неудовольствия на его лице ответило за него.
Кирк не знал, как андорианцы выражают свою досаду, возможно, это выражалось в синем цвете их щек?
Джим почувствовал себя намного лучше, обнаружив, что не он один пролетел с Ухурой. Кирк тоже вступил на серый мат. Он был холодный, что ощущалось босыми ногами, но это ерунда. Мягкая гибкая подстилка пружинила под ногами, даже больше чем он ожидал.
Он предпочел бы заниматься упражнениями на голом полу гимнастического зала, но меры безопасности не допускали подобного. Учитывая недавнюю смерть кадета, слухи о которой уже поползли, было понятно, что инструктора ни на шаг не отступят от установленных правил.
Кирк поклонился Танасу, а тот заржал в ответ.
Когда Кирк выпрямился, он заметил, что все вокруг замолчали. И обернулись на звук андорианского смеха. Кирк почувствовал, как вспыхнули его щеки.
– Древние земные обычаи неуместны в регилианских боевых искусствах, – объявил лейтенант-коммандер Биорта классу. Он не хотел специально смущать Джима, просто использовал его поклон в качестве примера.
По крайней мере, Кирк так сказал себе, не мог же он наброситься на инструктора!
Он приберег свою ярость для Танаса.
– В регилианском рукопашном бою мало прямых ударов, – продолжил Биорта.  – Движения просты, лаконичны и работают лучше, когда они наносятся противнику без предупреждения. Вежливости здесь не место.
Лейтенант-коммандер, положил руки на плечи Ухуры. Он направлял движения девушки, показывая ей как бороться с партнером. Биорта махнул другим кадетам, с тем, чтобы они повторяли за ними.
Кирк ждал, что Танас сделает первый шаг. Андорианец передвинулся влево, Кирк шагнул вправо. Они закружили по мату, наблюдая друг за другом, подыскивая подходящий момент для удара, когда инструктор даст сигнал.
– Каждое движение имеет свою цель, – продолжил Биорта, двигаясь с Ухурой и кадетами по кругу. – Шаг. Противодействие. Каждый удар должен направляться в одно из четырех мест – правый бок, шея, колени, поясница. Любой другой контакт означает, что вы делаете отвлекающий маневр, или попусту тратите время.
Лейтенант-коммандер покинул мат, оставляя Ухуру с ее спарринг-партнером, позволяя им самостоятельно двигаться по кругу.
– Помните движения, что я показывал вам вчера. Вы должны были попрактиковаться в них прошлым вечером. Регилианские боевые искусства состоят из шести базовых элементов.
В голове Кирка мелькнула неуверенность. Он помнил только пять элементов. И практиковался в этих пяти.
Он сконцентрировался на дыхании. Ну, хоть тут все в порядке.
– Готовы? – спросил Биорта.
Ему и пять движений хватит!
– Вперед!
Танас кинулся на Джима в тот момент, как Биорта отдал команду.
Кирк был готов, и отскочил в сторону. Рука Танаса схватила воздух.
– Мазила, – поддразнил его Кирк. – Что ж ты так в лоб… Аах!
Кулак Танаса угодил Джиму в бок.
– Ты слишком много болтаешь, – сказал Танас со зловещей ухмылкой.
Было смешно слышать это от кадета, который сам не затыкается, но Джим решил не отвечать. Лучше отдать силы драке. И так было уже скверно, что он позволил Танасу свалить себя на землю первым же ударом.
Крики и сопение заполнили комнату, когда кадеты принялись сражаться друг с другом. Кирк и Танас продолжили движение по кругу, пристально наблюдая друг за другом. Это было сражение больше для нервов, чем для кулаков.
Дальнейшие их действия были одновременны. Они вошли в контакт – Кирк пнул Танаса в незащищенное колено, а Танас попал Кирку в шею и Джима пронзила боль. Нога Танаса тоже пострадала, но он сумел ее убрать из зоны досягаемости, и Кирк не смог воспользоваться уязвимой позицией Танаса. В регилианских боевых искусствах поясница была лакомым куском. Правильный удар мог вырубить противника. Но это невозможно сделать, когда соперники идут по кругу лицом к лицу, отказываясь подставляться под удар.
В зале уже объявляли победителей, а Кирк и его противник обменялись в общей сложности тремя ударами. Пора было переходить к серьезным действиям.
Оба кадета опять одновременно пошли в атаку.
Кирк ударил Танаса в бок, по мышцам, ниже грудной клетки. Танас целился туда же, но промахнулся и заехал Кирку в живот, и Джим был уверен, что не случайно.
Их драку не остановили. Они наносили друг другу стремительный удары, причиняя настоящую боль. Предполагалось, что это был спарринг-матч. Но, похоже, что им придется драться до крови.
Лейтенант-коммандер Биорта должен был бы окрикнуть их, приказав прекратить, когда стало ясно, что спарринг перешел во что-то личное.
Но он не остановил их.
Другие кадеты подошли посмотреть. Танас вновь сумел ударить Кирка в живот. Его тело прикрыло грязный прием от глаз Биорты. Если инструктор не видел это, то не мог и что-то сказать.
– Лейтенант-коммандер Биорта! – Ухура попыталась воззвать к преподавателю. Но тот наблюдал молча.
Андорианец нацелился на финальный удар. Кирк все еще не перевел дух, все, что он мог делать – это стоять на ногах, но еще один удар свалит его.
Танас размахнулся, а Кирк пнул его между ног, используя прием старый, как само человечество.
Андорианец сложился пополам, выставляя свою спину. Кирк прыгнул и ударил локтем в еще одну болевую точку, заставляя Танаса растянуться на полу.
Никто не аплодировал. Несколько девушек поспешили на помощь Танасу. И партнерша Ухуры в том числе. Сама же Ухура – нет.
Лейтенант-коммандер обернулся к Кирку.
– Что это, дьявол возьми, было такое?
– Регилианские боевые искусства, – ответил Кирк с дерзкой улыбкой. – Элемент неожиданности.
Одна из девушек, что склонилась над Танасом, захихикала.
– Это не разрешенный прием, и ты знаешь об этом, плебей, – рявкнул Биорта.
– Верно, – ответил Кирк. – Но мой удар ногой, позволил провести финальный прием, все по правилам, я его просто отвлек.
– Ты знаешь, что у регилианцев больше чем два пола, плебей?
– Да, – солгал Кирк. – Он не имел представления о чем говорит лейтенант-коммандер. Или зачем. Еще его раздражало, что он обзывает его «плебей». Обычно инструктора не использовали это слово, оставляя его для старшекурсников. Биорта называл его так, чтобы унизить. Это было очевидно.
– Нет никаких гарантий, что на Региле твой прием сработает, – сказал Биорта. – Черт, кто тебе сказал, что он сработает на андорианце?
Лейтенант - коммандеру не было нужды повышать голос, но он это сделал, чтобы привлечь внимание всей группы.
– Не думай, что если у твоего вида есть слабое место, то все расы в Галактике имеют такое же.
Биорта понизил голос и снова взглянул на Кирка. – И можешь быть уверен, что твой подлый прием в моем классе не сработает. Сегодня ты проиграл.
Биорта обернулся к классу.
– Продолжим. Приготовились ко второму раунду.
Кирк хотел было ответить, но инструктор уже отошел, все было сказано.
– Грязный удар, – Танас со стоном поднялся на ноги, отпихивая от себя девушек, что пытались ему помочь.
Кирк стиснул зубы.
– Взял пример с тебя.
– Разница в том, что меня не поймали.
Кирк расправил плечи, стоя прямо перед андорианцем.
– Пофиг, главное, что ты растянулся на ковре.
– Зато я умею делать все, пока препод не смотрит, – сказал Танас. – И сомневаюсь, что ты сможешь меня побить еще разик.
Кирк развел руки, словно приглашая попробовать.
– В любое время.
Танас огляделся, проверяя, не слышит ли их кто.
Другие кадеты были все при деле. Даже поклонницы андорианца крутились рядом с Ухурой, готовясь к следующему спарринг - соревнованию.
– Это наше дельце, – сказал Танас. – Завтра ночью на середине моста Золотые Ворота. Место для кадета, который хочет показать, на что он способен.
– Звучит интересно, – сказал Кирк.
На самом деле это звучало глупо, но он не хотел показаться слабаком.
Танас окинул его оценивающим взглядом.
– Это и будет интересно, я тебе обещаю.

Глава 11. Скорая помощь
Ухура посмотрела на часы. Теоретически у нее было достаточно времени, чтобы заскочить в столовую и перекусить по дороге на Астрономию. Кафетерий был по пути. С другой стороны, она опасалась опоздать. Сегодня была последняя консультация перед тестом, а она безнадежно отстала.
– Ухура, подожди!
Девушка глянула назад и увидела Андрос – свою партнершу по боевым тренировкам которая бежала за ней. Ждать – значит забыть о перекусе, но Ухура пошла медленнее. Андрос бежит быстро и догонит ее в считанные секунды.
В животе Ухуры забурчало. Она так была занята учебой, что забыла поесть во время ленча, и это было глупо. Теперь, с пустым животом, она не в состоянии полностью сконцентрироваться на консультации. И не хватало еще, чтобы инструктор услышал, как урчит ее живот!
Звук шагов Андрос становился громче, она догнала Ухуру.
– Привет! Спасибо, что подождала. Я хотела бы обсудить последний спарринг-матч с тобой.
– Нет проблем, – сказала Ухура.
Странно, что дыхание Андрос было тяжелым, так как она пробежала, догоняя Ухуру, совсем немного.
У нее также был долгий перерыв после тренировки. Андрос не должна была дышать так тяжело.
– Итак, последний матч, – сказала Андрос.
– Да. Извини, насчет него. Я не хотела сбить тебя с ног, но так получилось…
На самом деле, Ухура как раз и хотела сделать именно это. Но она не ожидала, что Андрос очень уж неудачно упадет.
Андрос побеждала в большинстве своих матчей, но не потому, что она отлично освоила Регилианские боевые искусства. Ей еще было учиться и учиться. Ее форма была ужасна. Только половина ее движений была правильной. Она брала скоростью, буквально изматывая Ухуру. Андрос скакала по всему мату, размахивая руками и ногами в разных направлениях. Ухуре удалось победить благодаря очень удачному пинку, свалившему партнершу.
Андрос, пытаясь предотвратить падение, сделала неудачное движение и вылетела с мата на твердую поверхность. Ухура все еще слышала звук, с каким голова девушки припечаталась об пол. Его эхо осталось в памяти Ухуры.
– Так в чем я ошиблась? – спросила Андрос. – Как ты меня победила?
– Говоря по правде, я не знаю, – ответила Ухура. – Ты двигалась очень быстро, так что мне трудно сказать.
– Да, во мне много энергии.
– Это заметно.
Андрос, похоже, стало еще хуже. Пот капал с ее лба, несмотря на то, что денек шел к закату и было не жарко. Они шли быстро, но не бежали, Ухура пошла еще медленнее, не желая напрягать партнершу.
– Хм, ты не против, если мы постоим секундочку? Что-то я запыхалась.
Ухура была очень даже против, но не могла же она так и сказать! Андрос и впрямь нужна передышка. Девушка часто дышала, оттирая пот с мокрого и бледного лица.
– Ты в порядке? – спросила Ухура.
– Супер, – ответила Андрос. Точнее пропищала.
– Может быть тебе присесть?
– Хорошая мысль.
Ухура направилась к ближайшей скамейке, но Андрос не пошла за ней. Вместо этого она свалилась на траву.
– Андрос? – Ухура опустилась около нее на колени.
Андрос попыталась отмахнуться от девушки.
– Я в порядке, – сказала она между двумя болезненными вдохами. – Окей!
– Я думаю тебе надо показаться врачу.
– Нет! Просто мне надо…
Зрачки Андрос закатились, выставляя на свет белки глаз. Тело завалилось набок.
– Андрос! Андрос! Карин!
Подошло несколько человек, и Ухура достала коммуникатор.
Она открыла его со щелчком.
– Кадет Ухура вызывает Медслужбу Академии. Нам нужна скорая помощь. Мы во дворе Академии. Я должна…
Андрос забилась в конвульсиях, изо рта пошла пена.
– Нет! Нам нужна немедленная медицинская транспортация по этим координатам! Немедленно!
На несколько секунд Ухура ощутила странное смещение восприятия. Ее тело растворилось в потоке транспортного луча, направленного на кампус. В глазах замерцало белое сияние, растворяющее траву и небо в том месте, где она была, заменяя все на гладкие бело-голубые стены отделения неотложки в медицинском центре Звездного флота.
Любопытные кадеты из тех, кто собрались во дворе поглазеть на зрелище, сменились на пару профессионалов, кто, будем надеяться, знал что делать. Ухура все еще сидела рядом с Карен. Она встала, чтобы принять участие в происходящем.
Андрос уже лежала на биокровати в транспортном отделе неотложки. Конвульсии прекратились, зрачки тоже вернулись на место. Но в открытых глазах, смотрящих прямо в потолок, не было жизни.
МакКой подскочил к ней.
– Что произошло? – спросил он с протяжным южным акцентом, хватая медицинский трикодер со стоящего рядом с ним стола. Он вытянул цилиндрический сканер из квадратного устройства и направил инструмент на тело Андрос.
– Ей стало плохо во дворе, – объяснила Ухура. – Мы шли с тренировки по боевым искусствам. Она упала и ударилось головой на занятии.
МакКой провел сканером над головой Андрос, считал показания прибора.
– Признаков сотрясения нет. Что-нибудь еще?
– Она тяжело дышала. С болью. И потела.
Ухура старательно вспоминала каждый симптом, который видела.
– Глаза закатились назад, когда она упала.
МакКой продолжил обследование сканером. Лоб его наморщился, когда врач прочитал что-то на экране. Он повторил обследование, но ответ был тем же.
– Что-то не так? – спросила Ухура.
МакКой посмотрел на нее, словно удивляясь, что она еще здесь.
– Нет, – сказал он. – Вы можете… гхым… вернуться на занятия.
Если МакКой думал, что он как-то успокоил Ухуру, то ему нужно освежить навыки общения с пациентами и их знакомыми.
– Что с ней? Что случилось? – спросила Ухура.
МакКой кивнул медбрату, который мягко взял Ухуру за плечо и направился вместе с ней из комнаты неотложки.
– Доктору нужно провести некоторые тесты, – сказал он. – Нельзя же поставить неверный диагноз. Мы должны все обследовать. А ты можешь идти на занятия. Оставь свое имя мне на падде и я сообщу, когда мы что-нибудь узнаем.
Медбрат взял лежащий на стойке падд и передал его в руки Ухуры.
Девушка так просто не сдалась.
– Я подожду здесь. Я хочу, чтобы она увидела знакомое лицо, когда очнется.
– Это может занять некоторое время. Медбрат умело вытеснил Ухуру в холл, да так ловко, что она и не поняла, как очутилась в коридоре. Двери лазарета за ними тут же закрылись.
– Я должна подождать, – сказала Ухура, сама не зная почему. Она и Андрос знали друг друга лишь по занятиям. Но что-то тут происходило, что-то такое, что доктора хотели скрыть.
И в свете новостей Танаса о Джексоне это беспокоило Ухуру. Она испугалась еще больше, когда другой, более старший доктор, из преподавательского состава, пронесся мимо нее и зашел в закрытую комнату.
– Что происходит? – спросила Ухура медбрата.
– Если б я знал, – с него слетела маска спокойствия. Прибытие второго врача явно его удивило. – Я лучше пойду назад, – сказал парень. – Могу им понадобиться. Оставь свои данные на падде.
Он вручил Ухуре устройство связи и вернулся назад, не говоря больше ни слова.
А у Ухуры было еще море вопросов, но не могла же она отвлекать помощника медиков от его обязанностей. Здоровье Андрос важней ее любопытства.
Однако ситуация стала еще более не понятной. Ухура увидела, что дверь лазарета не открылась перед медбратом. Он выглядел озадаченным. Точно таким же, как и Ухура.


– Состояние? – потребовал доктор Гриффин отчет, как только дверь лазарета закрылась за ним.
МакКой передал ему медицинский трикодер.
– Пациентка только что поступила. Конвульсии прямо на улице. Ее подруга сообщила, что была травма головы на занятиях. Но я не думаю, что проблема в этом.
Доктор Гриффин осмотрел бледное тело, лежащее перед ним. Грудь девушки поднималась и опускалась слишком часто, дрожь сотрясала тело. Хотя она и была без сознания, но неподвижной ее нельзя было назвать.
– Вижу, – сказал Гриффин. – Давайте обследуем поподробней.
– Метаболизм хм… намного выше нормы. Тело продуцирует энергию по возрастающей, разрушая гомеостаз клеток.
– Она вырабатывает энергии больше, чем может потребить, – согласился Гриффин.
– Для поддержания такого уровня она должна постоянно есть.
– Хорошо, что вы вызвали меня, – сказал Гриффин. – Это необычный случай. Мы должны помочь ей…
МакКой вскинул голову.
– Я уже начал лечение, пока ждал, – сказал он. – Я не поэтому вызвал вас.
– Так я и думал, – сказал Гриффин. – Позвольте я угадаю. Ее состояние вызвано искусственно?
– Энзимы в ее теле изменены.
– Наркотики?
МакКой кивнул. Сначала нелегальная операция, сейчас запрещенные препараты. Причем такие, что их не выявил стандартный нарко-скрининг. Выглядело все это хуже некуда.
– Главная проблема – уровень их слишком высок, этого можно достичь, только используя специальные медикаменты. Кроме того, необходимо много пищи для тела.
– Вот будто бы кадеты не имеют достаточно проблем, стараясь выдержать расписание для первого курса Академии, – пробурчал Гриффин. – Такие строгости с режимом… Не удивительно, что теперь она здесь.
МакКой взял гипоспрей с седативом. Он подействовал. Тело девушки расслабилось, глаза закрылись.
– Это надо остановить, – сказал Гриффин.
Точнее прошептал.
– Я должен подать отчет капитану Вард?
Вопрос заставил Гриффина задуматься.
– Я хотел бы сначала выяснить все здесь, провести сканирование.
– Согласен. – МакКой отошел от Андрос, позволяя Гриффину приблизиться.
– Спасибо, что позвали меня, – сказал Гриффин. – Теперь вы можете отдохнуть немного. И, возможно, вам стоит ожидать вызова к капитану Вард.
На самом деле МакКой предполагал, что он останется и посмотрит, как действует назначенное им лечение.
– Сэр? Вы предлагаете мне уйти?
Гриффин с удивлением посмотрел на МакКоя.
– Да, да, я сказал, что вы можете быть свободны.
– Да, но я записан, как ее врач.
– Верно. И вы отлично справились, МакКой, – сказал Гриффин. – Но тут у нас лежит кадет Академии и будет лучше, если дальше ее лечить будет не другой кадет, а старший врач. Мы должны быть уверены, что она получит самое лучше лечение.
МакКоя это задело.
– Но, сэр…
– Я говорю об официальных документах, – быстро добавил Гриффин. – Для записи… Нужно, чтобы ей занимался старший офицер. Вы и я оба знаем, что вы хороший врач, но в этой комнате никаких ошибок быть не должно. Администрации не понравится, если кадет будет проводить лечение такого важного случая, тем более, что это может быть связано со смертью кадета Джексона.
МакКой мог бы сказать еще много чего, но был не уверен, что его не подведет язык. Пациента лишили врача, отстранили по бюрократическим причинам. Он был внимательным, умелым врачом, он должен был следить за состоянием девушки, убедиться, что ей стало лучше.
– Уверяю вас, пациентка в надежных руках, – мягко сказал Гриффин.
– Это не так, – буркнул МакКой. – Это…
Но он не стал говорить больше ничего. Возможно, это взыграло его эго? Раньше с ним подобного не приключалось, даже учитывая все обстоятельства… но ему не приходилось вот так бросать пациента. И он ничего не мог с этим поделать.
– А теперь извините, мне нужно работать.
– Да, сэр, – ответил МакКой.
Он бросил последний взгляд на накаченную седативом пациентку. Сейчас она выглядела спокойной, мирной. Но причина, вызвавшая бурю, все еще оставалась в ее теле.
Гриффин должно быть заметил, что кадет все еще не ушел.
– И переговорите с медбратом, – добавил он. – Нужно убедиться в том, что информация о курсанте не вышла за пределы этой комнаты.
– Ладно, – сказал МакКой, потом добавил: – Сэр.

Глава 12. Правда и слухи
Час спустя после драки с Танасом, Кирк все еще чувствовал злость и на него, и на лейтенанта-коммандера Биорту. Все о чем он мог думать на следующих занятиях так это о том, как он скинет мундир и переоденется в гражданскую одежду.
Мало того, что он получил выволочку от преподавателя перед всем классом, но самодовольная улыбочка, что не сходила с лица Танаса переполняла край его терпения. Почему этот чертов андорианец был так самоуверен? Он же корчился на полу, и выглядел ничуть не красивее в следующих раундах. Андорианцу важно было лишь показать себя с лучшей стороны, а Джиму нужна была победа.
Неужели он так воображал только из-за того, что победил в гонке на выживание?
Ладно, удар Кирка не был одобрен Звездным флотом, но это сработало! В настоящей драке не важно, разрешены удары или нет. Имеет значение только кто остался на ногах.
И на занятиях чаще всех на ногах оставался Кирк.
Он дерзко улыбнулся своему отражению в зеркале. Ему нравилось то, что он видел. И было приятно сменить кадетскую форму на обычную одежду.
Причем это было первый раз за много недель, когда ему удалось скинуть форму. Либо он был в ней, либо в кровати. Да, там без формы. Но иногда и в форме, и в кровати. Интенсивность тренировок выматывала так, что даже раздеваться сил не оставалось.
Кирк все еще не принял окончательного решения. Будет он здесь или уйдет.
Может быть, свидание с Линн сегодня вечером закончиться чем-нибудь существенным? Она была лучшим противоядием от тошниловки, которая его окружала. Он заулыбался еще шире, как только подумал о девушке, оторвался от зеркала, подошел к двери своей комнаты, открыл ее и столкнулся с МакКоем.
– Боунз!
– Ты так и будешь звать меня всю оставшуюся жизнь? – спросил МакКой, оборачиваясь.
Кирк замер на миг, удивленный яростью, исходившей от его друга. Боунз был всегда несколько саркастичен, но тут что-то другое. В последующей паузе Кирк обдумал вопрос МакКоя.
– Да, мне нравится тебя так называть, Боунз, – ответил он. – А еще дразнить.
МакКой выдавил из себя улыбку.
– Ну ладно, но знай, что я до тебя как-нибудь доберусь.
– Когда угодно, только не сегодня, – сказал Кирк. – Сегодня с тобой явно лучше не связываться. Что случилось?
МакКой оглядел коридор. Везде сновали кадеты – спешили на занятия, в столовую, куда-то на вечеринки. Кампус гудел, как улей. Общежитие не было исключением. МакКой кивнул Кирку на комнату.
– Есть минутка?
Джим взглянул на часы. Он уже опаздывал.
– На самом деле нет. Может быть, пойдем вместе в город?
МакКой передернул плечами:
– Да, это помогло бы выпустить пар.
Кирк никогда не видел своего друга таким злым. Джим перешагнул через порог и они вместе направились к лифту, чтобы спуститься в холл первого этажа.
– Что это ты так расфуфырился? – спросил МакКой, избегая обсуждать причину, которая привела его в такое вздрюченное состояние, пока они не выйдут из здания.
Кирк не считал, что он как-то по особому «расфуфырился», на нем были потертые джинсы и старая футболка, он выбирал одежду, чтобы выглядеть самым обычным образом. Да и кожаная пилотская куртка тоже не была особо нарядной. Джим раньше и слова-то такого не слышал.
– У меня наконец-то свидание с Моникой, – сообщил Джим.
– Самое время, – сказал МакКой. – И где ты ее должен забрать?
– Не я, – ответил Кирк. – Она.
МакКой поднял бровь.
– Вот как? Это что-то новенькое. И где же? Вдруг она тебя не найдет? Если нет места для встречи, что это за свидание? Где-то в городе?
– Очень смешно, – сказал Кирк, как только они вышли из здания. – Она отправила мне мессагу, к твоему сведению. Я встречаюсь с ней где-то на пристани. Не хочешь сказать, что это с тобой?
– Звучит таинственно, – ушел от ответа МакКой.
– Ну, немного таинственного в жизни не помешает, – сказал Кирк, пересекая двор. Он с нетерпением ожидал знакомства с городом. Он почти не был за пределами кампуса с тех пор, как попал сюда. Вся его прежняя жизнь протекала в клетке под названием «Риверсайд, штат Айова», так что он планировал бывать в большом городе так часто, как сможет, пока находится в Академии. За исключением нескольких учебных заданий, что они выполняли в окрестностях города, пока случая еще не представлялось.
– Ну, а я бы предпочел таинственности поменьше, – пробормотал МакКой, проигнорировав предложение друга: «Расскажи мне о своей проблеме».
Многие офицеры и кадеты Звездного флота проводили в Сан-Франциско увольнительные. Город кишел ими и МакКой не был уверен, что тут можно поговорить, без риска быть подслушанным. Но все же тут МакКой чувствовал себя более свободно, чем среди идеально подстриженных газонов и ровных дорожек кампуса. Когда они оказались на улицах Сан-Франциско, МакКой, наконец, смог начать говорить о том, что его беспокоило.
– Иногда, я жалею, что не остался сельским доктором.
– Ничто в Академии не может быть настолько паршивым, чтобы заставить меня скучать по дому, – отозвался Кирк.
МакКой взглянул на своего друга.
– Ну, это потому, что ты создан для космических приключений.
Кирк припомнил публичное унижение на занятиях по боевым искусствам.
– Не уверен, что Звездный флот знает что такое «приключения».
МакКой выругался и насмешливо фыркнул:
– О, я думаю, что они знают это очень хорошо.
– Все, что у них есть - тупые правила и уставы.
– На это есть причина, – сказал МакКой, когда они начали пересекать центральную улицу. Ряды геликоптеров выстроились за ними, урча электрическими моторами, пока водители ждали смены сигнала, чтобы продолжить движение. – И даже со всеми правилами они не могут предотвратить то, что может сделать глупый ребенок. Никак не могут.
Джим понял, что МакКой перешел таки к важному разговору.
– Это из-за этого ты такой смурной сегодня? Из-за слухов, об умершем кадете?
МакКой остановился на пешеходном переходе, явно удивленный.
– Что ты слышал об этом?
Кирк продолжил движение. Сигнал изменился.
– Ты что и впрямь думаешь, что новость о таком не распространится?
– Кое-кто думает, что на это нужно некоторое время, – ответил МакКой, догоняя своего друга. – Администрация пашет сверхурочно, чтобы замять дело.
– Ты знаешь, что случилось? – спросил Кирк. Он был не из тех, кто распространяет пустые сплетни, но ему действительно было любопытно. Если возникла и продолжает существовать некая опасность в Академии будет правильно предупредить об этом кадетов. Плюс стоит учесть, что такие, как Танас, уж постараются снабдить учащихся своей информацией.
– Знаю больше, чем я хотел бы, – вздохнул МакКой. – Я был ассистентом на вскрытии.
Кирк не ожидал услышать такое.
– Они позволили кадету первого года принять участие во вскрытии? Я думал, что они контролируют все от начала и до конца.
– Я тоже удивился. В начале. Сомневаюсь, что они ожидали, что мы найдем нечто… неожиданное. И я не думал, что сегодня после обеда окажусь втянутым во все это.
Кирк увидел прогуливающегося впереди офицера, вроде бы направляющегося в их сторону, и потянул МакКоя в проулок. МакКой сразу понял, что к чему, и последовал за приятелем. Они оказались в тихом месте, вдали от главной дороги, здесь их не могли подслушать. Кирк понимал, что возможно перебарщивает с конспирацией, но лучше так, чем пренебречь безопасностью.
– Что случилось? – спросил он тихо.
– Ты не должен никому говорить об этом, – ответил МакКой. – Даже своей девушке.
– Она не моя девушка. Еще нет.
– Да плевать мне твоя она или нет, но разговор должен остаться между нами!
– Без проблем, – ответил Кирк. – Он был и не из болтливых. Да большая часть его жизни была такой, о которой никому не расскажешь. Большое дело – сохранить в тайне какой-то разговор!
– Ладно, слушай. Джексон… он был… Как бы объяснить получше? – МакКой остановился подбирая слова, чтобы собеседник точно его понял. – Я постараюсь попроще…
– Вообще-то многие называли меня умным парнем, – пошутил Кирк. – Может быть, я тебя и удивлю, но я многое могу понять.
– Не думаю, что те, кто называл тебя умным… – МакКой опять замялся. – Да я сам не уверен в том, что понимаю, что нашел…
Они прошли следующий квартал в тишине. МакКой пытался совладать со своими мыслями. Когда они вышли из проулка, Кирк увидел, что это то самое место, которое указала ему Линн. Это был небольшой пляжный ресторанчик под названием «Залив Сирен».
МакКой должен уже бы рассказать ему свои новости, иначе слушать друга Кирку придется вместе с Линн.
МакКой остановился, когда увидел ресторан и отступил обратно в проулок.
– Кадет Джексон умер по причине множественных повреждений, которые он получал все эти недели, возможно месяцы на тренировках.
– Не удивительно, что они хотят сохранить это в тайне, – сказал Кирк. Он часто думал о том, что нагрузка слишком сильна. Не для него, разумеется (вот еще!), но для других. В общем-то, поражаться особо нечему – высокая интенсивность тренировок вполне могла довести кого послабее до могилы.
– И это еще не самое главное, – сказал МакКой. – Джексон подвергся некой процедуре. Операции, которая позволяет не чувствовать боль. Мы думаем, он сделал это для того, чтобы получить преимущество на занятиях.
– Нет боли, нет проблем, – отозвался Кирк возможно немного легкомысленно. Он знал, что сейчас не время для шуток, но как-то само вылетело. Он был польщен тем, что МакКой доверял ему настолько, чтобы раскрыть такую информацию, но также был обеспокоен тем, что может случиться если кто-нибудь об этом узнает. Такие вещи – серьезное нарушение Кодекса чести, про который тут столько толковали. И которому студенты должны были следовать. Интересно, а что администрация, не должна его соблюдать? Утаивание важной информации от учащихся выглядело не очень-то красиво.
Джим вспомнил, что Джексон свалился со скалы на том самом курсе на выживание. Он вскочил сразу, как встрепанный, будто ничего не случилось, хотя Кирк тогда думал, что пацан серьезно расшибся. Это объясняло бы и последствия. Возможно, что он действительно получил повреждения именно во время того падения.
– Это чертовская проблема. Без боли он не знал, что повредился серьезно. Но он не должен был умереть.
– Я знаю почему он сделал это, – сказал Кирк.
– Может и мне объяснишь?
– Это место сносит башню, – сказал Кирк. – Никто не хочет показаться слабаком в на занятиях. Вон сегодня я уделал парня, выставил его сосунком. Я хочу быть первым, не буду отрицать. Тебе я могу сказать, что не всегда со всем справляюсь – но это здесь и сейчас, а не перед остальными на занятиях. Там я выкладываюсь по полной, да мы все делаем это. Каждый день.
– Тогда это объясняет, что случилось с одним моим пациентом сегодня. Они, возможно, не ждали, что я увижу ее.
– Кого?
– Первокурсницу, – объяснил МакКой. – Поступила без сознания. Результат высокого обмена веществ. Ухура доставила ее к нам.
– Да ну? Это интересно… но как это связано с Джексоном?
– Я осмотрел ее, – сказал МакКой. – Она что-то приняла для поднятия своего метаболизма. Наверное, хотела скинуть вес, поднять возможности своего тела, какой-то энергетик. Думаю, чтобы лучше справляться с вашими нагрузками.
– И она… что…?
– Жива, – ответил МакКой. – Под седативом, как я слышал. Надо дать шанс ее телу оправиться.
– Так это что, у нас эпидемия?
– Двое это еще не эпидемия, – сказал МакКой. – Но все равно необычно. И никаких мер не принимают. Я думаю, что это может продолжиться.
– Так, а что, администрация ничего не делает?
– Они назначили какого-то крутого капитана расследовать это, – сказал МакКой. – Вард. Мастерица на всякие вопросы. Хорошие вопросы, правильные, но это не решает проблему. Я работал с пострадавшей девушкой сегодня днем, осмотрел, как полагается. Она была моей пациенткой! Я рассказал Вард все, что смог, когда меня вызвали, ответил на все вопросы.
– Спорим, что ей это было не нужно?
– Ни на йоту, – сказал МакКой. – Она заявила, что такие допросы – стандартная процедура. Но это просто смешно. Может я и ошибаюсь, но я думаю, что Академия хочет прикрыть и это дело тоже.

Глава 13. Незваный гость
Спока не радовало возвращение в студенческое общежитие. Он перенес в свое время достаточно унижений от совместного проживания с сотнями других молодых студентов в течение первых лет в Академии Звездного флота. Когда он поступил в Академию, то не ожидал, что будет так трудно находиться и днем, и ночью среди всех этих эмоциональных рас.
Одно дело просто учиться с другими студентами, другое – жить среди них, знакомиться с теми их сторонами, которые обычно скрыты, выносить все их эмоциональные перепады настроений. Его сосед по комнате, с кем его поселили в первый год, был особенно невыносим. Он по большей части был сосредоточен на том, как бы отметить сам факт своего поступления в Академию и совсем не занимался учебой. В середине первого года его отчислили.
Спок шел по кампусу, с удивлением отмечая количество совсем молодых кадетов. Ведь они не могли стать офицерами Звездного флота в силу своего возраста, хотя это и являлось конечной целью обучения в Академии. Спок обычно не покидал учебные части зданий, избегая жилых отсеков. И даже это было для него не выходом из положения, но все же предпочтительней того окружения, в котором он сейчас оказался.
Парочка молодых парней, мокрых после душа и в одних полотенцах столкнулась с ним и побежала дальше. Извинения, что они пробормотали на бегу, не могли испарить воду, которая попала на коробки в его руках. Вулканец прикинул не позвать ли их назад, но вздрогнул, представив каким образом они могут высушить коробки.
Он смахнул рукавом воду с поверхности самой мокрой из коробок.
Спок был несказанно рад, когда, наконец, достиг нужного места. Он уже перестал ориентироваться в коридорах, все так изменилось с тех пор, как он был тут в последний раз.
– Чего надо? – услышал он рев, когда позвонил в дверь, сообщая о своем присутствии. Это был очень не стандартный ответ. Ведь он мог легко оказаться старшим офицером. Да даже если бы он был и не старшим офицером, а тем, кем являлся, зачем же так неуважительно орать?
Спок не ответил на этот вопрос. Было неприлично кричать через дверь, тем более что тот, кто был внутри, слышал, что Спок позвонил второй раз и все равно должен был открыть дверь.
Его предположение оказалось верным. Дверь открылась секунду спустя. Спок заметил раздражение на физиономии кадета-андорианца. Надо полагать, что это было связано с тем, что на краю кадетской кровати сидела молодая девушка. Но они оба были одеты, так что Спок не помешал им. По крайней мере, пока не помешал.
– Кадет Танас? – Спок приветливо кивнул.
Они никогда не виделись раньше, но Спок узнал кадета, так как видел его личное дело.
– Да?
Андорианец не спешил отступить в сторону и пустить Спока в комнату, поэтому он сам сделал шаг вперед, закрывая сенсор двери, так, чтобы ее внезапно не захлопнули.
– Пожалуйста, позвольте мне выразить сожаления по поводу вашей утраты, – сказал Спок. Он знал, что слова о личном помогают установить контакт с эмоциональными расами.
– Утраты? – переспросил Танас. Он оглянулся назад на девушку, сидевшую на кровати, и перебиравшую вещицы на его тумбочке. – О, так это ты про Джекки? Мы не были достаточно близки. Я не столько потерял соседа, сколько приобрел одноместный люкс. Врубаешся о чем я говорю?
Определенно, проблем эмоционального характера в связи со смертью соседа, у этого парня не было. Даже одно то, как он переврал имя Джексона говорило о многом.
Спок сделал еще один шаг в комнату. Теперь он был почти в центре. Танас явно хотел что-то сказать, но не решился, так как все же Спок был не кадетом, а вышестоящим начальством для него.
– Меня попросили собрать личные вещи кадета Джексона, чтобы вернуть его родным.
– Прямо сейчас?
Спок опустил коробки, которые он принес с собой, около стены, заявляя таким образом о своем намерении продолжить. Капитан Вард предположила, что подобная уловка поможет Споку установить контакт с Танасом и «залезть к нему в душу». Она выразилась фигурально, разумеется.
Танас наклонился к Споку, это было неприятно, еще более неприятно было то, что он прошептал «у нас тут намечалось кое-что».
Спок видел, как горюют другие расы, не вулканцы. Иногда это было крайне печальным зрелищем. Посторонние часто сторонились вулканцев в этих ситуациях, будто бы вулканцы не способны на сочувствие. Это было очень далеко от правды. Скорбь вулканцев была глубока, но они прилагали массу усилий, чтобы не показать свои эмоции. Спок впервые столкнулся с тем, что кто-то демонстрировал, что ему глубоко наплевать на смерть человека, с которым он провел рядом несколько месяцев.
– Я полагаю, вы понимаете, что семья кадета Джексона тяжело переживает его смерть, – сказал Спок. – Какие-то вещи, принадлежавшие их сыну, могли бы облегчить страдания.
Это была также идея капитана Вард. Сам Спок не мог представить, как кого-либо могли бы утешить неодушевленные предметы.
Добился ли Спок цели можно было понять по реакции Танаса. Тот обернулся к девушке и спросил:
– Мы могли бы пойти в твою комнату, верно?
– Я надеялся, что вы мне поможете, – быстро добавил Спок. Все его ухищрения напрасны, если Танас уйдет.
Танас насмешливо фыркнул, игнорируя Спока.
– Ну, так как? – спросил он свою подружку.
Она встала с кровати с разочарованным видом, как показалось Споку.
– Нет, – сказала она. – Моя соседка по комнате организовала там занятия учебной группы. Может быть завтра вечером.
Танс вытянул руку, преграждая ей путь из комнаты.
– У меня на завтра, возможно, есть свои планы, – предупредил он.
– Что ж, значит, тебе не повезло, – сказала она. Даже Спок оценил изящество с которым она поднырнула под руку Танаса и выскользнула в коридор.
Спок и Танас проводили ее взглядами.
Танас уставился на Спока с враждебностью.
– Вы даже не представляете, чего меня лишили!
Спок не обратил внимания на это утверждение. Было нетрудно догадаться, что Танас надеялся получить от девушки.
Спок переместил коробки от стены ближе к центру, так чтобы удобнее было их наполнять.
– Полагаю вам лучше остаться, во избежание того, чтобы я случайно не упаковал что-то, принадлежащее вам.
Танас рухнул на кровать, махнул рукой.
– Не беспокойтесь об этом. Он указал на противоположную сторону комнаты. Все, что там – это Джекки. Все здесь – это мое. Наши шмотки не пересекались.
Когда коробки были более-менее собраны, Спок еще раз осмотрел комнату. Танас был прав, помещение и впрямь было четко поделено на две части.
Андорианец лежал на кровати посреди такого беспорядка, которого Споку еще не доводилось видеть. Эта часть комната никогда не знала приборки. Это также многое говорило о самом кадете, который не постеснялся пригласить девушку, даже не утрудившись привести свое жилище в нормальный вид.
Сторона кадета Джексона была безупречна. Все разложено так, как и должно было быть. Это напоминало уклад жизни на космическом корабле, где чистота и порядок были идеалом. Мусор, который окружал Танаса, живи он на корабле, был бы опасен для него. Сбой в системе искусственной гравитации, который мог произойти при чрезвычайной ситуации, превратил бы любой предмет из окружения кадета в снаряд. Хорошо, что все это происходит здесь, на Земле, с ее постоянной гравитацией.
Спок даже позавидовал установленному порядку. Его сосед по комнате, когда он был на первом курсе, вообще не признавал личных границ. Он постоянно одалживал вещи Спока без разрешения. Спок до сих пор подозревал, что тот прихватил довольно много его вещей, когда оставил Академию. Кадеты Танас и Джексон ясно разделили личное пространство. Это делало задачу Спока легче.
Капитан Вард уже осматривала эту комнату раньше, в поисках каких-нибудь улик. Однако, она поручила Споку изучить все еще раз, возможно она что-то пропустила или не заметила. Она предполагала, что Спок мог бы сделать кое-какие выводы после исследования имущества погибшего. Он не совсем понимал, как это связано с расследованием, но попробовать стоило.
Он начал со стола, которым пользовался Джексон. Маловероятно, что там были бы улики, свидетельствующие о незаконной хирургической операции, но логично было начать там. Когда он собрал вещи Джексона из стола, Спок приступил к самому сложному – нужно было вовлечь соседа погибшего мальчика в светскую беседу.
– Вы почему-то говорили раньше, что вам не нравится сосед по комнате, – начал Спок сбор информации.
– Что? Нет, Джекки был нормальный, – ответил Танас. Просто у нас не было ничего общего. Это я ему не нравился. Так что не он мне не нравился.
Споку трудно было понять цепь рассуждений Танаса, но все же он спросил:
– То есть вы были врагами?
Танас принялся играть пурпурным теннисным мячиком – он подбрасывал его вверх и ловил, все также лежа на кровати.
– С чего бы это нам быть врагами? Мы просто были в разных лигах.
– Вы не считали кадета Джексона своим однокурсником?
– О, да, – сказал Танас. – Он был моим однокурсником. Всего лишь. Но он был мне не ровня.
– Академия Звездного флота серьезное учебное заведение, – сказал Спок. – Это не место для соревнований.
– Да ну? Полагаю, вы не слышали, что я выиграл курс на выживание в пустыне? Он замолчал, потом продолжил: – Ах, да, учителя же как бы не в курсе этого. Ладно, считайте, что я неправильно выразился.
– Насколько я знаю, кадет Джексон закончил те соревнования со вполне приличным результатом, – сказал Спок. Он прочитал личное дело Джексона. Было мало вещей, которые администрация не знала о своих учащихся. Собирались сведения и о неофициальных событиях.
– Приличное место там было только одно, сказал Танас. – Первое.
Теннисный мячик почти коснулся потолка.
– Наверно вулканцы просто не понимают таких вещей, – продолжил Танас. – Не хотят быть победителями. Или они лузеры.
– Вы беспокоились о том, что кадет Джексон мог бы вас в чем-то превзойти?
– Он? Ха! Я же сказал – мы были в разных лигах, – повторил Танас.
– А что насчет кадета Андрос?
Танас поймал теннисный мячик в ладони и в упор взглянул на Спока.
– Что насчет нее?
– Как я понимаю, у вас были отношения?
– Кто это вам такое сказал? Нет. Ну, мы прогулялись пару раз. Немножко позабавились. Кому какое дело? Вы что интересуетесь ею? – он окинул Спока взглядом. – Сомневаюсь, что она вам подходит.
Спок был почти уверен, что Танас последними словами намеревался оскорбить его.
– Я удивлен, – ответил Спок,  – что вы намериваетесь завести романтические отношения с другой девушкой, в то время как кадет Андрос лежит без сознания в лазарете.
Это утверждение наконец-то привлекло внимание андорианца.
– Серьезно? Я должен волноваться? Что с ней? Ничего заразного, я надеюсь?
И снова Спок был поражен равнодушным тоном Танаса.
Андорианцы были не самой эмоциональной расой в Галактике, но у них не было проблем с выражением эмоций.
– Нет, это не заразно. У нее другой вид заболевания.
– Хорошая новость, – довольно сказал Танас, откинулся назад на кровать и вновь принялся подкидывать мячик вверх.
– Интересно, что два человека, ваш сосед по комнате и ваш же… случайный партнер внезапно получили расстройство здоровья за последние 24 часа.
Мячик замер.
– Не думаю, что мне нравится ваше предположение, – сказал Танас.
– Я всего лишь озвучил факты.
Танас встал с кровати.
– Ваши факты мне тоже не нравятся.
– Уверяю вас, – сказал Спок, – я не хотел вас обидеть.
Танас ухватился за коробку в руках Спока.
– Знаете, что? Я думаю я и впрямь могу собрать вещи Джекки. Показать некоторое уважение его семье. Вы можете идти.
Вопросы у Спока еще не кончились.
– Работа пойдет быстрее, если мы вместе будем собирать вещи.
– Не стоит, – настаивал Танас, – я прекрасно справлюсь сам.
Спок понял, что он оскорбил кадета. Даже если ему удастся убедить его в том, что он не имел в виду ничего плохого, он сомневался, что из дальнейшей беседы можно будет извлечь полезную информацию.
Спок кивнул Танасу, поблагодарил за сотрудничество и покинул комнату, мысленно ругая себя за провал задания по сбору информации для расследования.

Глава 14. Закат
Линн выбрала стол с замечательным видом на залив. Столик был оформлен в стиле «пляж», покрашен краской под дерево, стулья напоминали пляжные лежаки. Плюс маленькая хижина из травы в середине каждого стола, что было самым странным элементом декора. Кирк не мог понять, зачем нужно это украшение в центре.
Они сели каждый в свое кресло, напротив друг друга и перед ними открылся потрясающий вид на залив. Солнце садилось слева. Его заходящие лучи отражались на водной глади, золотя северную часть залива. Легкий бриз дул с моря, но тепло ламп и его близость к Линн не давали Кирку замерзнуть.
Он не хотел на свидании думать об истории, рассказанной МакКоем, но было трудно полностью отделаться от мыслей, вызванных словами друга. Казалось неправильным вот так сидеть и отдыхать тут с Линн, когда тело Джексона лежит в морге, а за жизнь другого кадета борются медики Звездного флота.
– Кое-кто о чем-то глубоко задумался, – сказала Линн, возвращая его в настоящее.
– Нет, – ответил Джим. – Я просто сильный и молчаливый тип.
– Вот плохо-то как! Я люблю слабых и болтливых! – ответила она.
Ее слова вновь вернули его к мыслям о Джексоне. Ужасно было думать о том, что он мертв. Джексон не был слабым. Он просто ступил. Кирк мог понять то давление, под которым парнишка был. Он испытал его на себе. Но Джим никогда не понимал такой сумасшедшей упертости.
Рука Линн легла ему на запястье.
– Скажи, что тебя беспокоит?
Но она не настолько хорошо его знала, чтобы понять, что тут дело и впрямь серьезное. Впрочем, мало кто вообще мог понимать его.
– Ничего, правда, – ответил Кирк. – Так, а что у нас за планы на вечер?
– Это сюрприз, – ответила Линн с загадочной улыбкой. Она набрала несколько команд на компьютерном терминале, который был встроен в деревянный стол. Смешение современных технологий и древней мебели выглядело странно, но Кирк воздержался от комментариев по поводу дизайнеров, он был слишком занят, пытаясь заглянуть через плечо Линн, чтобы увидеть, что она заказывает. Девушка же наклонилась так, чтобы ему не было это видно.
– И то, что ты заказываешь, тоже сюрприз?
Линн ответила ему широкой улыбкой, которая осветила ее лицо, с курносым носом и чуть прищуренными глазами. Ее заставляли щуриться лучи солнца, отражающиеся в воде, и Кирку она нравилась именно такой.
– Я полна сюрпризов, – ответила девушка.
Вслед за ее словами в травяной хижине, которая украшала центр стола, появилась пара разноцветных стаканов с напитками. Кирк взял оттуда коктейли.
– Вот это да! – сказал он. – Реально впечатляет.
Разумеется, это была не магия, а мини-транспортер, встроенный в стол и замаскированный в пляжном стиле. Когда Кирк пригляделся, то увидел транспортную платформу, покрашенную под дерево.
Он слышал, что рестораны Сан-Франциско используют технологии транспортации для коммерческих целей. Вот как раз это и есть такое место. Долго ждать не пришлось, чтобы познакомиться с новинкой. Федеральные корабли используют транспортаторы чтобы в мгновение ока перемещать людей и грузы, а рестораны избавлены от необходимости нанимать официантов.
Все эти мысли вылетели у него из головы, когда он попробовал оранжево-красный коктейль. Вкус был изысканный. Сначала ему показалось, что это манго и другие тропические фрукты. Освежающая, холодная жидкость скользнула в горло, но потом тепло разлилось по телу. Когда он поставил стакан на стол, то с удивлением обнаружил, что напиток внезапно изменил цвет. Теперь это была смесь голубого и зеленого.
Линн улыбнулась, когда увидела смущение на его лице.
– Это называется Радуга Райзы. Каждый глоток дарит новый опыт.
И точно, теперь вкус был яблока с черникой. Не так вкусно, как предыдущее сочетание. Напиток стал пурпурно-желтый, продолжая дарить новые ощущения.
– Интересно, – сказал Кирк.
– Тебе не нравится?
– Немного слишком для меня, – сказал он, разыгрывая из себя крутого парня, образ которого оттачивал много лет. – Я обычно не пью напитки, которые приносят с зонтиками. Или вот такого синего цвета.
– Это один из самых полезных напитков в Галактике, – объяснила Линн.
– О, так это еще хуже! – пошутил Джим.
– Думаю, что тебе нужно немного витаминов, если ты собрался провести со мной всю ночь.
Слова Линн обдали его жаром, повысив температуру тела на пару градусов, но Кирк продолжал строить из себя крутого мачо.
Он взял стакан с холодным напитком, и с риском отморозить мозги, принялся пить его большими глотками, показывая, что он готов на все, чтобы она не запланировала.
И получил некоторое облегчение, когда Линн не дала ему допить все до конца.
– Ладно, ладно, я вижу, что ты готов, – сказала она смеясь.
Он поставил почти пустой стакан на стол.
– Я готов идти за тобой, – сказал он.
Линн провела пальцем по краю своего еще почти полного стакана. Жидкость тут же поменяла цвет.
– Терпение. Я думаю, что было бы неплохо пока просто отдохнуть. Поболтать о чем-нибудь кроме нашей учебы. Я почти ни с кем ни о чем не разговаривала с того дня, как мы встретились.
– Иногда помолчать не так уж и плохо.
– Это не всегда так, – сказала она тихо, но больше не добавила ничего и дальнейшие мгновения были наполнены для них приятной, уютной тишиной.
Кирк никогда не любил разговоров по душам, с какими-то глубокими откровениями. Тот, кто заводил подобное, обычно хотел чего-то от него добиться, а не просто пообщаться. И этот момент тишины с Линн казался ему совершенным. Однако Джим понимал, что он долго не продлиться.
– Как ты попал на Звездный флот? – спросила Линн, поднимая тему, которую он меньше всего хотел обсуждать.
– На переполненном шаттле, – ответил Кирк. Это был нехороший ответ, на грани хамства, но только такой он и мог дать.
Напоминание капитана Пайка о том, что он должен быть достоин жертвы его отца, было как раз тем, о чем он не хотел говорить. И он все еще не был уверен, что останется в Академии. И определенно не был готов делиться своими чувствами ни с кем. Пока еще ни с кем.
– Что насчет тебя? – спросил Кирк.
Он ожидал, что Линн ответит шутливо, он она была очень серьезна, когда сказала:
– Я написала заявку в Академию, когда пошла в первый класс школы.
– Родители хотели этого? – спросил Кирк. – Знакомая песня.
Она усмехнулась.
– Ничего подобного. Присоединиться к Звездному флоту – это последнее, что они хотели для меня.
Кирк придвинулся к Линн.
– Ты меня заинтриговала.
Линн сделала медленный глоток своего напитка, собираясь с мыслями. Они оба смотрели на Радугу Райзы, как она меняет цвет. Кирк не собирался торопить девушку. Он не хочет говорить насчет своих причин, и она, определенно, не торопится поделиться с ним своими. Неважно, что она первая начала этот разговор.
– Мой дедушка пропал в одну из первых экспедиций в дальний космос.
– Мне жаль, – ответил Кирк. Да, он определенно знал, это чувство. Возможно, как и она – жить, оглядываясь на того, кто был раньше.
– Не так, как твой папа, – быстро добавила она. – Его корабль просто пропал. «Коронадо». Контакт с ним был потерян через три месяца, после старта из дока. И никогда не возобновлялся. Он исчез. Без объяснений.
Кирк подумал, что возможно это даже хуже. Он по крайней мере знал, что его отец мертв.
Линн все еще надеялась, что ее дед может быть жив.
– Ты вступила в Звездный флот, чтобы найти его когда-нибудь?
– Я не глупая мечтательница, – ответила она. – Космос это больше место. Я не жду, что когда-нибудь получу ответ.
Они замолчали, глядя на последние лучи солнца, скользящие по воде. Как только они окончательно исчезли, зажглось искусственное освещение.
Линн сделала очередной глоток, который изменил напиток на грустный голубой цвет, созвучный ее настроению.
– Я выросла, не зная своего дедушку. Я сделала все, что смогла, чтобы узнать о нем побольше, почувствовать, понять его, даже если мы никогда и не встретимся.
Кирк кивнул.
– Он был героем?
Линн улыбнулась.
– Ты плохой слушатель. Почему бы мне не рассказать историю самой?
Кирк отхлебнул из своего стакана меняющую цвет жидкость, ту, что там еще оставалась, и поднял бокал, делая знак Линн продолжать.
– Он был энсином, когда корабль пропал. Моему отцу было десять, он жил на Земле с бабушкой, когда они получили это известие. Дед был всего лишь ничего не значащей записью в отчетах Звездного флота.
Кирк хотел спросить ее, как же она узнала что-то о нем, но понял, что может получить еще один упрек в неумении слушать.
Он молча сделал глоток и оставшаяся жидкость приняла зловещий черный цвет.
– Я нашла его дневники, в первый же день, когда осталась с бабушкой. Мои родители проводили отпуск вне планеты, – продолжила Линн. – Настоящие дневники, написанные от руки. Десятки – о колледже, об Академии, о первом назначении на космический корабль. Эта находка перевернула всю мою жизнь. После нее ничего другое для меня не имело значения.
Кирк довольно редко видел настоящие книги. Он читал не так уж и мало, но только с экрана падда. Он мог представить себе, как повлияло на Линн то, что она читала настоящие рукописные страницы, касалась их, так же как дедушка.
– Дед не знал никого, связанного с Академией. У него не было никаких рекомендаций от офицеров. Однако вербовщик приехал в их городишко и нашел его. Хотя его оценки были не выше среднего, и он не был звездой в школе, но связался с вербовщиком и получил то, что хотел.
Она не намекала прямо на Кирка, но выглядело это именно так. Разумеется, она знала об его отце, но далеко не все о Джиме было широко известно. Насколько он знал, Линн была не в курсе, что как-то раз, в ночном баре, его дорожки пересеклись с одним из офицеров Звездного флота, имеющим отношение к вербовке.
– Они просто взяли его, – сказала она. – Тогда в Академии были не столько придирчивы. Не то, что сейчас.
Крик прикинул, что из себя представляла Академия «тогда», когда космос все еще был приключением, а не политическим минным полем. Тогда, когда «они» еще придумывали все правила и ограничения.
– Каждый день он писал в своем дневнике, как он занимался, о тренировках, трудностях, – продолжила Линн. – Как сложно было пройти тесты, добиться успеха. И это было в первые дни существования Звездного флота. Даже не сравнить с тем, что приходится терпеть нам. Думаю, он не смог бы продержаться и неделю в нашем классе.
Кирк подумал о кадете Джексоне, лежащим мертвым в морге мед отдела Академии. Возможно, он выдержал бы тренировки, если бы был кадетом в те дни, когда в Академии учился дедушка Линн. А может быть жизнь в Академии была просто не для него.
– Когда я прочитала дневник, я обещала себе что я никогда не стану ничего не значащей точкой в записях Звездного флота… вспышкой на радаре исчезнувшего корабля. Я начала готовить себя, как только прочитала первый дневник. Изучать корабли. Технику боя, тактику сражений. Все, что могла.
– И теперь ты здесь, – сказал Джим, – закончив в тройке лучших курс на выживание в пустыне.
– Не напоминай! – она внезапно нахмурилась.
Ее реакция озадачила Кирка.
– Это был комплимент, – пояснил он.
– Я знаю, знаю, – сказала она примиряющим тоном. – Мне трудно принять, что первый – Танас. С его высокомерием и фан-клубом, и его…
Кирк придвинулся к ней ближе.
– У тебя есть свой фан-клуб.
– Спасибо, – сказала Линн, но она все еще была расстроена. – Что-то есть такое в Танасе. Кажется, что все, что он делает, для него очень легко. Я не верю ему.
– Также как и я. Но я не хочу тратить наше свободное время на разговоры о Танасе или Академии или еще о чем-то подобном.
Кирк допил свой коктейль.
– Я жду, когда начнутся настоящие сюрпризы нашего свидания.
Они оба посмотрели на напиток Линн. Стакан был наполовину пуст. Или наполовину полон, смотря от точки зрения. К черту философию! Кирк пристально глядел на Линн, ожидая от нее конкретных действий.
Она допила напиток в один прием, хлопнула пустой стакан на стол и встала.
– Да? И что же ты ждешь?

Глава 15. Экстремальное свидание

Сан-Франциско лежал у ног Кирка. Вид на город с вершины горы Девидсона был феерическим.
Он видел город, когда пролетал над ним на шаттле, но это не шло ни в какое сравнение с панорамой, что открылась с вершины горы. Он мог видеть окружающее пространство, 360 градусов совершенной красоты.
Это Линн привела его на самую высшую точку, с которой можно было полюбоваться на город. Половину дороги они одолели на старомодном трамвае, другую часть пути на магнитном монорельсе.
«Немного старины, немного хай-тека», – сказала она.
Они остановились в середине пути, чтобы съесть чуток суши, и, как предполагал Кирк, для того, чтобы подогреть его ожидания главного события.
Кирку понравилась поездка на трамвае больше, чем он ожидал. Хотя старые машины не очень-то его и привлекали. Но тут скорее вина отчима, который отбил ему охоту интересоваться такими штуками. Но то, как они прокатились с Линн по городу, заставило Джима изменить мнение. Он видел, как взволнована Линн, слышал клацающие звуки старого механизма, пронзительный звон колокольчиков, когда они ехали по улицам через город и все это наполняло его радостью. И может быть чем-то еще.
Моника Линн была для него захватывающе интересна тем, что в ней оказывается смешался, как закоренелый, усталый от всего реалист и безудержный мечтатель. Последняя сторона ее личности была скрыта от него до сего вечера.
То, что она придумала для окончания их свидания, было идеально, – размышлял Кирк, продолжая рассматривать с вершины современный город, окружавший их.
Огни на улицах и светящиеся здания сверкали, пульсировали, горели звездами в ночном небе. Со своей точки они могли видеть все дороги, что вели в темноту Тихого океана, который лежал за городом.
Да, она придумала все отлично. Небо было ясным, ветерок свежим, они были одни на вершине собственного мира. Кирк обнял ее за плечи, когда они рассматривали город с крутого обрыва.
– Все наши будущие свидания организуешь ты, – сказал он.
Она вывернулась у него из-под рук.
– С чего это ты решил, что у нас будут свидания и дальше? Ты еще ничего для этого не сделал.
– Я должен тебя победить?
– Разумеется.
Линн оттолкнулась от дороги, сразу набрав полную скорость.
Кирк побежал за ней. Легкий скейт, один из тех, что она принесла, Джим крепко держал в руке.
В ресторане она прятала сумку со скейтами. И это была очень большая сумка и первый большой сюрприз этой ночи. Содержимое Кирк увидел только здесь – два суперлегких летающих скейта для уличного скольжения.
Линн и Кирк достигли низины холма одновременно. Они скользили на досках над улицами в нескольких сантиметрах от земли.
Летающие скейты были совершенно безопасны и законны, но в отведенных местах и днем.
А не на улицах и ночью.
Кирк не думал об опасности, когда ветер свистел мимо. Он смотрел на звезды. Улицы неслись ему навстречу и скорость возрастала. Ему хотелось потеряться в звездах, вместе с Линн, лететь туда, вверх, но это было бы слишком рискованно, да и мечтать было некогда, приближался первый поворот. Кирк подался вправо, входя в поворот. Летающие скейты не имели такой бесполезной вещи как панель контроля для поворотов или остановки. Все это делалось лишь движениями тела. У Джима было не очень много опыта по этой части, так, лишь чтобы не убиться насмерть сразу. И он сильно сомневался, что ему удастся выиграть соревнование с Линн.
Выходя из первого поворота, она использовала наклон тела, чтобы увеличить скорость и вырваться вперед. Кирк мог только смотреть, как она ловко обошла его. Было немного способов увеличить скорость на прямых отрезках пути.
К счастью, маршрут, что выбрала Линн, изобиловал зигзагами и поворотами. Несколько резких поворотов дали Кирку шанс сократить дистанцию между ними. Трудно было рассмотреть что-то на темных улицах. Еще трудней стало, когда они понеслись по прямой линии вдоль аллеи деревьев, закрывавших Луну.
Видимость улучшилась, когда они достигли жилых кварталов и уличных фонарей.
Но появилось и движение на улицах.
Кирк и Линн принялись закладывать виражи вокруг наземных машин, скорость которых была строго фиксирована. Их же скейты имели существенно большую скорость, и вслед им неслись свистки и гудки возмущенных водителей.
Линн издала восторженный вопль. Кирк присоединился к ней свою глотку. Это был клич свободы. Без правил и порядка, существовавших в их Академии.
Наслаждались они недолго. Вскоре послышались сигналы полицейских сирен. Видимо кто-то из водителей вызвал стражей порядка. А, возможно, полиция занималась чем-то там дальше по дороге, где была реальная опасность. Вряд ли они так переполошились из-за парочки летающих скейтов.
Однако Кирк сменил мнение на этот счет, когда полицейский патруль вынырнул из-за угла почти рядом с ними. Однако, его скорость была ниже скорости скейтов, на которых летели Кирк и Линн.
Линн выругалась, когда они понеслись по крутому склону, а Кирк засмеялся. Давно за ним не гонялась полиция. Конечно, записи в его личном деле могли бы обойтись и без этого эпизода, но к черту Академию! Кирку было наплевать. А вот Линн нет.
Наверное, именно по этой причине она свернула с дороги на обочину, а потом в какой-то частный двор.
Кирк тоже свернул налево, в первом доступном месте, двигаясь параллельно Линн по дворам, соседствующими с горой Девидсона. Он мельком видел Линн, когда улицы пересекались, но возможность вернуться на одну линию с ней, появилась лишь когда они достигли широкой дороги.
Дорога заканчивалась тупиком.
Они почти столкнулись, когда пронеслись в узком пространстве между домами, разворачиваясь назад. Сирены завывали где-то в отдалении, и это так ему напомнило все прежние пацанские погони.
Но гонка еще не закончилась.
Кирк отклонился назад на своей доске, пытаясь уменьшить скорость, чтобы безопасно остановиться. А Линн нет.
Они выскочили снова на улицу, и она явно не планировала спрыгивать со скейта, по крайней мере до того, как полиция не окажется от них как можно дальше.
Джим снова увеличил скорость, догоняя Линн. Но теперь это было не соревнование со своим парнем, теперь для Линн это было бегство. И бегство, в котором определенно имелись нотки паники, которая заставляла ее закладывать виражи, не снижая скорости.
– Моника! – Кирк погнал свой скейт вперед, увеличивая скорость на поворотах, что было опасно, но ее нужно было догнать и остановить, прежде чем она во что-нибудь врежется.
И, черт бы ее побрал, разобьется насмерть.
Кирк почти догнал ее.
– Моника! Стой!
– Ни за что! – крикнула она ему. – Ты не получишь победу так легко!
Кирк не сомневался, что она врет, вот так говоря о победе, будто ничто другое ее не волнует. И он также сильно сомневался, что она заметила, куда ведет невозможно узкий проход, по которому они летели. Дальше там была бетонная стена.
– Моника!
Кирк извернулся на своей доске как мог, ускоряя скейт, нужно найти возможность остановить ее! Но Линн не собиралась останавливаться. Словно чтобы сделать ситуацию еще хуже, вой полицейских сирен снова начал приближаться.
Кирк мог только смотреть, как ее скейт несется к стене на огромной скорости. Он сбавил свою скорость, иначе они вместе влетят в бетон.
Не было способа остановить ее, и Линн даже не подумала уменьшать скорость. Она не могла не видеть стены. Несколько метров отделяло ее от удара.
Внезапно Линн накренилась вправо, скейт задел бордюр и они оба взлетели высоко вверх. Выше стены. Линн была в нескольких сантиметрах над ней, а скейту не повезло – он разбился о стену.
Кирк чуть снова не проорал ее имя, но полицейские сирены слышались в соседнем квартале. И он не хотел выдать свое место нахождения.
Все, что он мог – это откинуться на своем скейте назад, кидая его в занос, чтобы остановиться. Это был не рекомендованный способ остановки устройства, но это сработало.
Кирк спрыгнул на дорогу и побежал к стене.
Он не хотел видеть то, что могло быть на той стороне, но он должен был узнать судьбу Моники.
Но пока он собирался взобраться на стену, голова Линн высунулась из-за стены, глядя на Джима сверху. Широкая улыбка сияла на ее лице. И была она вполне так себе живая.
– Я победила! – сказала она.
Кирку хотелось наорать на нее за эту безумную гонку. Хотелось спросить, как во имя всей Галактики, она сумела не убиться, как смогла прыгнуть так высоко?
Но когда она еще приблизила свое лицо к нему – он поцеловал девушку.
Затем они взяли свои доски и поспешили прочь, пока их и впрямь не замели копы.

Глава 16. Приемы следствия
Когда следующим утром капитан Вард прибыла в свой офис, Спок был уже там. В руках у нее была дорожная чашка, и сладкий запах чая-масала заполнил комнату. Она села за стол, положила падд рядом с чашкой.
Спок полагал, что самое правильное начать день с извинений за свой вчерашний провал – ему не удалось ничего добиться от кадета Танаса. Спок еще вчера отправил все детали своей встречи капитану Вард, но личной беседы с ней еще не было.
Капитан Вард не особо удивилась результатам.
– Я добилась того же, что и вы – то есть ничего. Но я попросила его инструкторов, чтобы они присматривали за ним. Возможно, это просто совпадение, что обе жертвы имели контакт с Танасом, хотя мне и не нравятся такие совпадения. Не беспокойтесь об этом, Спок.
– Уверяю вас, капитан, я не беспокоюсь, – ответил Спок.
Капитан Вард улыбнулась.
– Понимаю. Что ж, ваш отчет оправдал все мои ожидания.
Споку показалось, что в ее словах есть некоторая доля разочарования. Что-то из серии «А я вам говорила». Разумеется, не намеренно. Но Спок не привык, что люди допускают мысль о том, что он может не справиться с задачей. Больше капитан Вард ничего не сказала.
– Пришла ли кадет Андрос в сознание? – спросил Спок.
Поскольку других доказательств не было, только информация, полученная от этой девушки, могла бы пролить свет на события.
– Она все еще под седативами, – ответила Вард. – Ей лучше, доктор Гриффин разрабатывает процедуру, которая поможет очистить ее кровь от посторонних элементов. Медики сделают это завтра.
– Тогда мы получим все ответы, – заметил Спок.
Вард отхлебнула чая.
– Не будьте так уверены. Андрос знает, что то, что она сделала, наказуемо. У нас проводится политики нулевой терпимости к подобным «улучшениям организма». У нас нет пространства для маневра. Мы не можем ничего ей предложить в обмен на ее информацию.
– Мы могли бы сказать, что она подозревается в соучастии в проведенной неким доктором операции. А эта операция стала причиной смерти кадета Джексона. Значит, речь идет об убийстве.
Вард покачала головой.
– Я не хочу обвинять того, кто сам жертва. Она уже пострадала достаточно. Возможно, что из-за чувства вины она и расскажет правду, но я предпочитаю заняться другими нитями. Много что может случиться за следующие 24 часа. Но я хотела бы знать, что все-таки происходит уже к тому моменту, как можно будет девушку привести в чувство, без вреда для ее здоровья
– Логичная предусмотрительность.
– Расскажите мне, как вы все-таки поговорили с Танасом, – сказала Вард. – Возможно, вы что-то упустили?
– Сомневаюсь, – ответил Спок. – Я записывал наш разговор с Танасом, расшифровку записи я отправил вам прошлым вечером.
Спок активировал падд.
– Да, я прочитала ваш отчет, – сказала Вард. – Не сомневаюсь, что он точно отражает вашу беседу. Но я хотела бы услышать ваши наблюдения. Главное в расследовании не кто и что сказал, а что мы можем предположить из того, что видим или слышим.
Спок понимал логичность ее вопроса, но был уверен, что все свои наблюдения уже изложил в официальном рапорте. С другой стороны, если есть вероятность что-то к этому добавить… он не стал бы игнорировать данную линию следствия.
– Как я упоминал, – начал Спок, – кадет Танас был не один, когда я к нему пришел. Он пригласил девушку.
– Да, – сказала Вард. – Он не теряет время даром.
Спок кивнул.
– Мой визит явно ему не понравился, но причина была вполне весомой, сбор вещей погибшего, и я получил возможность войти и действовать.
– И молодая леди немедленно оттуда ушла, – сказала Вард, сверяясь с данными падда.
– Так точно, – Спок повторил свой отчет почти дословно, с каждой проходящей секундой ощущая бессмысленность этого занятия.
Капитан Вард прерывала его несколько раз, задавала вопросы насчет ответов Танаса, его манеры поведения, но ничего нового, что пролило бы свет на события, они не нашли. Он закончил рассказ, капитан Вард некоторое время сидела в полной тишине.
Хлебнув еще чая, она спросила:
– Что кадет Танас сделал, когда отказался вам помогать в сборе вещей Джексона?
– Лег на кровать, и стал подкидывать теннисный мяч в воздух.
Вард сжала губы.
– Интересно.
Спок не видел ничего интересного ни в действиях кадета, ни в его словах.
– Он сообщил вам, – сказала Вард, – что ему глубоко безразличны все ваши действия. Очень непочтительно для кадета.
– Да, это так, – согласился Спок. – Он все еще не понимал, куда она клонит.
– Да, мы уже поняли, что этот кадет не особо приятен в общении, – сказала Вард. – Но иногда, виновные выдают необычную реакцию – они словно показывают представителям власти, что плевать на них хотели, им нечего скрывать. Такие действия как раз наоборот, прикрывают что-то, этакая «игра в крутого», как говорится. Возможно, он именно это и делал.
– Я не знаю, можно ли так интерпретировать его поведение.
– Да, верно, – согласилась она снова с некоторым разочарованием в голосе. – Но я скажу вам, что могло бы быть интересным. – Мне хотелось бы знать, что он бы сделал, если бы вы поймали этот теннисный мячик.
Вард откинулась назад на стуле, словно рассматривая подобную возможность.
Спок начал подумывать о том, что он и впрямь не лучший помощник в расследовании. По крайней мере ясно, что для способов следствия, которые выбирает капитан Вард, он точно не годится.
Размышления Спока прервал звонок коммуникатора капитана. Ее присутствие потребовалось в медицинском отделе Звездного флота.
Она встала со своего кресла, показывая, что беседа окончена и они вместе вышли из кабинета.
– Адмирал Беннет созвал особое собрание, чтобы объявить новость о смерти кадета Джексона. Наблюдайте за Танасом, всеми его реакциями, когда адмирал будет говорить.
– Я не совсем понял, что именно вы хотите, чтобы я увидел?
– Ну, перед собранием есть немного времени, – сказала она. – Подумайте над этим.
Спок был не совсем уверен как ему понимать это последнее предложение, и у него была своя идея. Он не знал, как Вард к ней отнесется, но все же высказал ее капитану. Нужно было получить разрешение.
Капитан Вард остановилась у стены коридора, недалеко от турболифта.
– Практичное решение, – сказала она на его предложение. – Если позволите, то пара рекомендаций.
Спок выслушал ее, удивленный тем, что она согласилась с его идей, но в то же время и благодарный ей за то, что дальнейшие действия будут не только на его ответственности.


Глава 17. Плащ и кинжал
Ухура проводила больше времени на обзорной площадке, чем в своей каюте. Это был единственный найденный ею за несколько месяцев способ хоть как-то наладить свою жизнь и побыть наедине с собой в Академии.
Определенно она не могла сосредоточиться, когда Гейла была рядом. Как только ее соседка по комнате видела парней – ей, Гейле разумеется, не Ухуре, сносило крышу от гормонов. И все остальное в кампусе раздражало и отвлекало Ухуру от учебы.
На обзорке же она могла сосредоточиться на своих заданиях так, что бы ничего не нарушало ход ее мыслей. Окей, почти ничего.
Карин Андрос – вот, кто занимал мысли Ухуры в настоящий момент. Они никогда не были достаточно близкими подругами, но вид девушки, день назад на ее глазах, содрогавшейся в конвульсия, потряс Ухуру.
Затем, что было вполне естественно, ее мысли переключились на Джексона, другого своего знакомого, узнать которого получше теперь у нее нет шанса.
Он был славным парнем. Намного приятней, чем его сосед по комнате Танас. Вряд ли бы Джексон закончил Академию, но Ухура думала, что она вполне могла бы подружиться с Джексоном. Услышать, что он умер во сне, тоже было для нее шоком.
«Что такое происходит с новичками здесь? Не можем ли мы это прекратить?» – подумала она.
Она откусила от бутерброда, который прихватила из столовой, кусок.
Больше никакой еды до пробежки. Но она собиралась питаться три раза в день, не хватало еще подорвать здесь здоровье. Если ей не будет удаваться есть в столовой, то она будет закусывать здесь, пока зубрит. Хорошо бы еще помешать своему уму блуждать, где ему вздумается.
Была одна вещь, которая смущала покой ее разума. Придет ли сюда коммандер Спок снова? С одной стороны это невероятно, с другой, он находит это место удобным.
Она получила ответ на свой вопрос, когда дверь открылась, и она увидела на пороге преподавателя.
Он мгновенно окинул взглядом пустую комнату, кроме Ухуры на обзорке никого не было. Девушка смущенно улыбнулась ему, когда Спок вошел.
Она думала, что он молча проследует к своему любимому месту на подоконнике, но он пересек весь холл и остановился около нее.
«Может быть, он пришел на обзорную палубу, чтобы найти меня? – заметались мысли в голове девушки. – Почему бы ему и не поискать меня?»
Хорошо, хоть он не телепат. Точнее не совсем телепат. Им нужен физический контакт, чтобы разделить мысли другого. Она бы умерла, если бы он узнал, что она надеялась, что он здесь потому, что хотел видеть ее.
– Кадет Ухура, мне необходима помощь в одном деликатном деле, – сказал он с высоты своего роста.
Ни что другое не могло бы вызвать у нее интереса больше, чем слова вулканца. Ухура отправила падд в спящий режим, положила его рядом с собой.
– Вы определенно знаете, как привлечь внимание девушки, – сказала она.
– То, что я скажу вам, не должно покинуть этой комнаты.
– О, так это что-то вроде плаща и кинжала?
– Поясните, что вы имеете в виду? Ваши слова не ясны, – спросил Спок.
Это было необычно. Большинство парней, которых Ухура знала, в жизни бы не признались, что они чего-то не поняли. Они поддержали бы разговор, стали бы играть, пока не выяснили, что она имела в виду, или вообще сменили бы тему. Спок был совсем другой. Он не играл в подобные игры. Наверное, любой вулканец поступил бы так же.
– «Плащ и кинжал», – повторила Ухура, – это означает шпионские истории, секретные встречи, тайные дела.
– В таком случае, метафора, для того, что мы должны обсудить, подходящая, – сказал Спок. – Но я должен знать, что вы не против помочь мне.
– Для того, кто не слышал о «плаще и кинжале» вы удивительно точно схватываете суть дела, – Ухура встала с подоконника, чтобы не смотреть на Спока снизу вверх.
Ей показалось, что вулканцу внезапно стало неловко.
– Я с сожалением информирую вас, о том, что ваш одногруппник, кадет Джексон, недавно умер.
– Я знаю, – ответила Ухура печально.
– Откуда вы знаете? – спросил Спок. – Администрация созвала специальное собрание, чтобы сообщить эту новость через час.
– Ну… это хорошо, что они решили сообщить об этом, – ответила девушка. – Но все и так знают. Такое не скроешь. И зачем только пытались? Это же была случайность.
– Это еще не определено, – ответил Спок.
Он рассказал Ухуре о странных обстоятельствах, сопутствующих смерти кадета Джексона, добавил о таинственной болезни Андрос, на следующий же день. История была невероятной и Ухура бы не поверила, если бы сама не была свидетельницей странных событий.
Она выслушала его с большим вниманием, думая о том, что неужели кто-то мог пойти на такие крайние меры в Академии. С другой стороны, она могла это понять. Все ради успеха. Она сама ежедневно чувствовала это давление.
Спок рассказал и о своем участии в расследовании, закончив словами: «Мои действия с Танасом не были успешными».
– Ну, он твердый орешек, – сказала Ухура.
– Да, но если я хочу помочь капитану Вард в расследовании, мне необходимо улучшить свои навыки общения, – сказал Спок.
– Не вижу, что тут можно улучшить, – сказала Ухура.
Ее сильно раздражала в людях то, что они ожидали, что инопланетяне начнут менять свое поведение, чтобы вписаться в Землю получше. Глупость. Это тоже самое, что и ждать, изменений другого человека в угоду тебе.
Если говорить о Споке, то некоторые в ее группе его опасались, но он ничего не сделал, по крайней мере специально, чтобы вызвать подобные чувства.
Лично она, напротив, не чувствовала себя ни с кем из инопланетян в большей безопасности, чем со Споком.
И уж точно не с Танасом.
– Я предпочитаю не нагнетать атмосферу среди студентов с этим расследованием, – сказал Спок. – Но для этого, с вашего разрешения, мне нужна помощь.
– В расследовании? – спросила Ухура.
Она засомневалась, что администрация хочет, чтобы студентка первого курса приняла участие в каких-то таких больших делах.
– Частично, – ответил Спок. – Капитан Вард сказала, что она считает, что очень важно иметь «нестандартное мышление». Так вот, то, что я хочу вам предложить, точно описывает этот термин.
– Но что именно?
– У вас исключительные коммуникативные навыки. Мне хотелось бы, чтобы вы помогли мне освоить разговорный стиль общения, – сказал Спок. – Так, чтобы мои беседы со студентами были более продуктивными.
– Вы хотите, чтобы я научила вас непринужденно болтать?
– И до собрания, пожалуйста, если возможно, – сказал Спок, так, как если бы он попросил ее помочь запомнить как пишутся слова, в отличие от того, как они произносятся.
– Что? – она растерялась… – Но у нас меньше часа, – напомнила она ему. – Я не смогу помочь вам в этом так быстро.
– Я видел, как вы взаимодействуете с другими студентами в группе, – ответил Спок. – Легкость общения, вот что я хочу приобрести. У людей это умение очень развито. В частности у вас.
– Спасибо.
Она была несколько польщена таким отношением к себе. Но подобное огромное дело невозможно было совершить за раз. И девушка сказала Споку:
– Я не смогу научить вас как быть человеком за один час.
– Я наполовину человек, – сказал Спок. – Мне нужно лишь отточить отдельные навыки, гены моей матери сыграют свою роль.
– Сомневаюсь, что тут природа возьмет свое, – сказала Ухура. – Вулканцы же, как все считают, подавляют свои естественные эмоции.
Ухура и не знала, что ее преподаватель наполовину человек. У нее не было причин даже подумать о таком. Она знала, что он всегда вел себя как истинный вулканец. Исключительный инструктор-вулканец. В любом случае, то, о чем он просил, было невозможно сделать за имеющееся время.
– Я был бы весьма признателен за попытку, – продолжал настаивать Спок. – Если вы согласны.
– Ой, да я, конечно, с удовольствием, – сказала Ухура. – Но я, надеюсь, у вас есть план Б.
– Определенно. Капитан Вард дала мне разрешение пригласить вас принять участие в расследовании, – сказал Спок. – «Мобилизовать вас».
– Мобилизовать?
– Это старое земное выражение, означающие привлечение гражданских лиц к полицейской или военной акции.
Это заставило Ухуру улыбнуться. Она знала это слово, но не думала услышать что-то подобное от вулканца, или наполовину вулканца. Ее не надо было упрашивать помочь. С того момента как он только заикнулся об этом, Ухура готова была оказать любую помощь. Вопрос в том, как это сделать?
Следующие полчаса Спок и Ухура провели на ногах. Они прогуливались и вели светские беседы. По крайне мере пытались нащупать их основы.
Она придумывала разные ситуации, подобно имевшимся примерам из лекций Спока по Межрасовому протоколу. К сожалению, ее навыки преподавания были несколько ниже вулканских.
– Это не правильно, – сказала Ухура мягко, после третьей попытки завязать непринужденный разговор.
Она знала, что не должна переживать по поводу того, как бы ей не обидеть вулканца, но она не могла не быть вежливой. Он был старше ее и по возрасту и по положению в Академии. В то же время его наивность в отношении земных обычаев была такой искренней, что это покоряло.
И, конечно, Ухура до дрожи сама боялась сделать какую-нибудь ошибку в общении с вулканцем. Она, разумеется, знала, что многие люди подвержены эмоциональным вспышкам намного больше чем она. Но несколько месяцев назад именно из-за нее случилась драка в баре. Несомненное, если бы она лучше владела собой, она смогла бы тогда разрулить ситуацию более правильно.
– Я поняла, что мы делаем неправильно, – сказала Ухура. – Я пытаюсь научить вас задавать вопросы. А я должна научить вас как отвечать на них!
– Да, ценность такого умения весьма велика, – сказал Спок. – Продолжим.
Ухура улыбнулась. Вулканец подходил к делу прямо, без всяких там игр, как все прочие парни.
– Чтобы получить информацию от людей, вы должны поговорить с ними о том и сем, поболтать побольше, надеясь, что они расскажут вам то что вы хотите знать. Как бы невзначай.
– Интересный парадокс.
– Для этого и используется так называемая «светская беседа», – сказала Ухура. – Вам нужно начать разговор, вроде бы ни о чем, а на самом деле обо всем. Это расслабляет, позволяет проникнуться к вам доверием, поговорить о том, о чем человек любит говорить, то, что ему нравится. Особенно если реальная тема беседы не слишком удобна.
– Как найти тему для беседы, которая человеку понравится? – спросил Спок.
Девушка видела, что вулканец мысленно записывает все, что она говорит.
– Вы должны дать ему возможность самому выбрать тему, – ответила она. – Давайте-ка проведем небольшую ролевую игру. Вы – объект моего следствия. Мне нужно получить кое-какую информацию от вас, но без того, чтобы вы поняли, что я делаю.
– Думаю, что это будет крайне поучительный урок, – сказал Спок.
Ухура прошлась к входной двери, затем вернулась назад, притворяясь, что она только что вошла в комнату. В общем-то пантомима была бы и лишней, но она позволяла ей лучше войти в роль.
– Привет, Спок.
Он кратко ей кивнул.
– Кадет Ухура.
– Как всегда, вы так формальны. Можете называть меня Ниота, когда мы не на занятиях.
Спок склонил голову, выбирая ответ.
– Положения Устава Звездного флота предписывают не забывать о субординации, даже когда мы не при исполнении.
Подходящий эпитет к человеку, который сделал такое заявлении, был бы: «чурбан деревянный», но Ухура не намеревалась критиковать Спока. Ни раньше, ни, тем более, сейчас. Она продолжала играть.
– Какие обязанности? Мы здесь вдвоем, – сказала она. – И вы знаете, я даже не знаю ваше имя.
– Я не использую свое имя на Земле. Оно непроизносимое для большинства землян. Она коснулась его руки, мягко направляя вулканца к подоконнику.
– Попробуйте со мной, – сказала она. – Я изучаю ксенолингвистику.
– Я предпочитаю этого не делать, – ответил он, отнимая свою руку.
– Но для меня это крайне интересно, – сказала девушка. – Как еще я могу попрактиковаться?
– Ну, вы, конечно, можете попробовать, но я обнаружил, что для людей, крайне неудобно использовать мое имя, – объяснил Спок. Многие смущаются из-за того, что не могут правильно произнести его.
– Хм… но ваша мама человек, – напомнила ему Ухура. Разве она не зовет вас настоящим именем?
– Она может, но с трудом. Обычно она зовет меня просто Спок, – ответил вулканец.
– Должно быть это трудно, растить на Вулкане ребенка, будучи человеческой женщиной.
– Но определенно, это крайне интересно, – ответил Спок, повторяя ее слова.
– А почему вы учитесь здесь, на Земле?
– Причины для моего решения поступить в Академию Звездного флота достаточно сложные. Я оказался в ситуации, когда был вынужден отказаться от предложенного мне обучения в Вулканской Академии наук.
В глазах Ухуры зажегся неподдельный интерес.
– Вы отказались от научной Академии? Я никогда не слышала, чтобы вулканец так поступил.
– Я был первым.
– Очаровательно, – сказала она, сознательно выбирая это слово и тон. Она слышала ни один раз, как он произносит его на занятиях.
– Ваш папочка согласился с вашим выбором?
– Он был… разочарован моим решением.
Она кивнула, но не ответила ничего.
– Наши отношения, несколько изменились в связи с моим выбором, – пояснил Спок.
– Я уверена, что он гордится вашими достижениями здесь.
– Гордость не в обычаях вулканцев.
– Все родители испытывают гордость, – сказала Ухура, даже те, кто контролирует свои эмоции.
– Уверяю вас…
Ее рука коснулась его снова.
– Вы уверены, что не хотите сказать мне свое имя?
– Определенно нет.
Губы девушки тронула улыбка. Она изменила и позу, заканчивая игру.
– Ну и как?
Спок вновь отнял свою руку.
– Боюсь, что вы не многого достигли. Я не сказал вам имя.
– Мне не нужно было ваше имя. Я хотела узнать о ваших отношениях с родителями. Вряд ли эту информацию вы рассказываете всем подряд.
– Согласен, – сказал Спок. – Но боюсь, я не понимаю, как все это поможет мне в беседе с Танасом.
– Это потому что вы еще не освоили метод, – сказала Ухура.
– Хочу заметить, что вы достаточно умело используете технику, которую следует назвать флиртом, – сказал Спок. – Не думаю, что в ситуации с Танасом, при ее использовании я получу подобные результаты.
– Я не флиртовала!
– Уверяю вас в обратном, – ответил Спок. – Вы прикасались ко мне, смотрели на меня не отрываясь, все время. Делали особый акцент на отдельных словах. Я не первый день на Земле и наблюдал достаточно, чтобы сказать, что именно эти методы используют женщины землянки, привлекая внимание противоположного пола.
– Это… это… я думаю, вы все не правильно поняли!
Или он не ошибся, и она действительно флиртовала с ним?
– Возможно, вы попробуете свой метод, при разговоре с Танасом сами? – спросил Спок.
– Вы хотите, чтобы Я с ним поговорила?
– Полагаю очевидным, что я не сумел подготовиться к беседе с ним должным образом.
Спок направился к двери.
– Мы должны идти, если не хотим опоздать на собрание. Так вы поможете мне в расследовании?
Ухура присоединилась к вулканцу в дверях.
– Это должно быть забавно. Она положила руку на плечо вулканца. – Но я не отказываюсь от попыток узнать ваше имя.
Спок поднял бровь в ответ на ее прикосновение. Девушка быстро отдернула руку.
Да, надо признать, она точно флиртовала с ним.

Глава 18. Собрание

– По какому поводу собрание? – спросил Кирк у МакКоя. Леонард бежал из здания медицинского факультета и Джим присоединился к нему. Они пошли дальше вместе по бетонной дорожке, торопясь добраться до кампуса.
– Возможно, это насчет смерти кадета Джексона, – ответил МакКой.
– Поднять паруса, свистать всех наверх. Ха, неужели они думают, что кто-то об этом не знает?
– Думаю есть и другие причины почему они решили собрать нас всех в одном месте и поговорить об этом, – сказал МакКой. – Не забывай и о кадете Андрос.
– Она заговорила?
МакКой покачал головой.
– Все еще под седативом. Но я собираюсь заняться исследованием этой проблемы, и может быть, что-нибудь найду.
Кирк огляделся, чтобы проверить, не трется ли кто рядом, способный их подслушать. Дорожки были переполнены кадетами, которые спешили на собрание в главный зал, но близко никого не было.
– Я думал ты не хочешь говорить об этом в кампусе.
– Сейчас это уже не важно, – ответил МакКой. – Птичка улетела, новость все знают.
Что-то в тоне МакКоя обеспокоило Кирка, даже больше, чем та история, которую он рассказал Джиму днем ранее.
– Ты слышал что-то еще?
МакКой понизил голос до шепота. Возможно все же, что он не был готов вот так светиться.
– Только слухи. В одной клинике в городе могут помочь кадетам пройти ваши тренировки. Я тут нашел кое-что прошлой ночью, пока ты отдыхал.
– Ой, да все слышали эти истории, – ответил Кирк. – Уколы кофеина не дадут тебе заснуть. Особые витамины накачают тебе энергией. В крайнем случае, стероиды. Все это городские легенды. Ничего кроме лжи, которую рассказывают всем новичкам, типа как о том, тайном бассейне на вершине административного здания. Неправда все это. Нарко-скриннинг бьет все это на раз. Не стоит и пытаться.
– Это другое, – сказал МакКой. Этот вид воздействие он не определит. Так же, как мы чуть не пропустили операцию, что сделали Джексону.
– Что же это другое? – спросил Кирк. – Кто это делает?
– Все еще пытаюсь определить, – ответил МакКой.
– Ты рассказал об этом тому, кто ведет расследование?
– Вард? Нет еще. У меня нет ничего конкретного. Не хочу, чтобы они охотились за призраками, если все же все это окажется только слухами. Ну что, ты поможешь мне разрыть все это?
Кирк остановился перед входом в здание. Слишком много ушей рядом.
– Полагаю это работа администрации, а не наша.
– Чтобы кадет сообщил все в администрацию? Серьезно?
– Есть кодекс чести, – сказал Кирк. Я слышал, что некоторые люди ему на самом деле следуют.
Он не отличался особой любовью к каким-то там кодексам чести или иным строгим правилам. Кирк верил в старую добрую идею личной свободы. Делай что хочешь, но не вреди другим. В этом случае кадеты вредили себе. Не другим.
– Только не те, кто считает, что незаконные хирургические процедуры, чтобы преуспеть в Академии, это то, что надо, – сказал МакКой. – Не думаю, что они знают про кодексы или честь.
– Это ты так считаешь, – ответил Кирк. – Нет, я не в деле. У меня и так проблем хватает, и с тренировками и другими занятиями. Не хочу тратить время на решение каких-то мутных тайн.
– Ага, а на кадета Линн у тебя время есть, – сказал МакКой с ухмылочкой. – Как прошло твое свидание?
– А, Моника… – Кирк вернулся мыслями к прошлой ночи. – Говоря по правде, мы так позабавились, что чуть не загремели в полицию.
МакКой хлопнул Джима по руке.
– Не думаю, что мне нужно знать больше.
– Правильно, – сказал Кирк. – Потому что я тебе все равно не расскажу.
На самом деле ему и нечего было рассказывать. Правда заключалась в том, что у Кирка в общем-то не было большого опыта по части свиданий. Конечно, он встречался с девушками, но все «свидания» имели конкретную цель. Он ни разу еще на заводил каких-то глубоких отношений. Да даже не дружил ни с кем. Кирк довольно много времени проводил дома.
И сейчас он совсем был не уверен, что готов поведать кому-то о своих чувствах к Монике, пусть даже и МакКою.
– Кстати о кадете Линн, – сказал МакКой, – я имею в виду Монику, вон она идет, твоя любимая.
– Отвали, а? – ответил Кирк и обернулся.
– Я на собрание, как и все, – сказала Линн. – Жаль только что это не во время лекций. У меня тест после обеда.
– Мы думаем, что это насчет Джексона, – сказал Кирк быстро, чтобы она не спросила о чем они говорили.
– Понятно, в таком случае, я полагаю надо быть там, – ответила девушка.
Все их разговоры умолкли, когда они втроем вошли в главный зал. Они пришли рано, и он был лишь наполовину полон. Танас помахал им рукой, призывая присоединиться. Кирк не понял, с чего это он вдруг привлекает их внимание. Они не были друзьями.
Джим проигнорировал урода, указывая на другое место в зале.
– Давайте тут сядем.
– Ты и впрямь его так не любишь? – спросила Линн.
Она и МакКой стояли в зале, еще не решив, где сесть.
– Я не то чтобы его не люблю, – сказал Кирк. – Я даже знать не хочу о его существовании.
Если бы только это было правдой! Танас его раздражал, больше чем Джиму этого хотелось бы. Любое движение андорианца действовало Кирку на нервы.
– А разве это не он жил с Джексоном в одной комнате? – спросил МакКой.
Линн подтвердила это кивком, а Кирк захотел спросить МакКоя, как тот это узнал. Они обычно вращались каждый в своем круге, не пересекаясь. Джим понял, что МакКой действительно занимается расследованием смерти Джексона, а не собирает слухи и сплетни.
– Вон то место выглядит славным, – сказал доктор и направился к пустому ряду около Танаса.
– Ну почему этот парень все время лезет в мою жизнь? – Кирку не оставалось ничего другого как последовать за Линн и МакКоем к сиденьям. Когда он добрел до нужного места МакКой и Танас уже познакомились.
– Не ждала, что ты займешь нам место, – сказала Линн, усаживаясь справа от Танаса.
– Для тебя, что угодно! – ответил андорианец и направил свои антенны к Линн.
Кирк вскипел. Это выглядело просто непристойно. Танас посмотрел ему в глаза.
– Не передумал принять мой маленький вызов?
В первый момент Кирк даже не понял, о чем он говорит. Потом вспомнил, что Танас что-то там трепал насчет моста Золотые Ворота. Какая-то глупая игра, за которую любой вылетит вон. Кирк завел глаза на небо, безмолвно отвечая на вопрос Танаса, протиснулся мимо него, намереваясь сесть в следующее кресло. Но МакКой опередил Кирка, он уже положил руку на спинку кресла.
– Извини, – пожал он плечами. Сказать-то сказал, но не подумал пододвинуться. Кирк не стал спорить. Так даже лучше подумал он. Теперь Джим не мог сесть рядом с Линн. Но чем дальше он был от Танаса, тем лучше.
Но раздражение Кирка стало возрастать по экспоненте. И дело было не в том, где он сидел или насколько неудобным было сиденье.
Он не мог со своего края слышать о чем принялись шептаться Линн с Танасом.
Он знал, что андорианец Линн не интересует и, в общем-то, был не особо ревнив, но он хотел знать, что говорит Танас. Он был уверен, что андорианец треплется о себе любимом. Некоторые фразы, что до него долетели Джиму очень не понравились. МакКой пытался направить разговор в нужную сторону, но получалось у него примерно также как у Кирка, даже хуже.
Говоря о своем несчастном соседе Танас сказал: «Ну он должен был смыться от меня так или иначе». Смерть он прокомментировал следующим образом: «Умер так же, как и жил – во сне».
Но зато распространялся насчет полученной в личное распоряжение комнаты. И это было последней каплей.
– Слушай, ты… – начал Джим.
– Простите, – кадет Ухура прервала намерения Кирка проучить Танаса. – Тут свободно?
Кирк даже не заметил ее приближения, но теперь был рад, что хоть кто-то заткнул Танасу рот.
Андорианец подскочил на ноги и весь из себя такой вежливый, словно ждал, что ему дадут кредит на чай.
– Конечно, конечно, – сказал он, показывая на группу людей рядом с собой. – Двигайся сюда!
Слишком много интереса для просто вежливости.
– Рада видеть, – сказала Линн Ухуре, когда протиснулась мимо нее и МакКоя и села на сиденье с другой стороны от Танаса, рядом с Кирком. Джим попытался не слишком явно заулыбаться, радуясь новой расстановке сил. Определенно он получил, то, что хотел. К сожалению, улыбочка на физиономии Танаса была примерно того же размера.
Ухура присоединилась к ним очень вовремя. Адмирал Беннет и несколько старших офицеров из администрации Академии спускались в зал по боковому проходу, вниз, к трибуне. Девушка задумалась – выражение торжественности на их лицах было вызвано ситуацией или они всегда такими были?
Ей повезло, что она нашла Танаса. Хорошо, что он занял местечко. Но еще лучше, что она сидела недалеко от МакКоя, который вчера лечил Андрос.
– Доктор МакКой, – поприветствовала она его, как только уселась в свое кресло. – Есть новости?
– Все еще на успокоительном, ответил МакКой.
Ухура хотела вытрясти из него информации побольше, но адмирал Беннет призвал собравшихся к порядку, и начал собрание.
– Я полагаю многие из вас уже слышали о трагедии, что произошла вчера. Один из кадетов покинул нас, уйдя из жизни совсем юным.
Среди притихших кадетов Ухура различила какое-то бормотание, типа комментариев для тупых.
– Кадет Джексон был нашей яркой молодой звездочкой…
Кровь Ухуры вскипела, так как она различила саркастическое фырканье Танаса. Он ей и так не нравился, но сейчас он убил напрочь все чувства, какие могли бы у нее возникнуть.
– Кадет Джексон, был с нами очень недолго, но оставил о себе память как о способном, прекрасно учившимся молодом человеке. Памятная служба о нем будет проводиться в субботу, сразу после утренних занятий. Его семья проведет похороны в лунной колонии, куда они отбывают на следующий день. Те, кто были близки кадету Джексону могут зарезервировать места на лунный шаттл. Уверен, что его родители оценят, что товарищи погибшего сына, разделяют их скорбь.
Ухура склонила в молчании голову, слушая последние слова адмирала. Она бы съездила на похороны. Не то чтобы она была близка к Джексону, но это был бы правильный поступок.
Затем адмирал встал со своего кресла. Мрачное выражение на его лице дополнилось гневом.
– Мнения администрации разделились насчет того говорить вам или нет следующее. Но я верю, что правда не может быть неугодной в этом зале.
Все находящиеся в зале подняли глаза на адмирала Беннета.
– Смерть кадета Джексона произошла не просто так. Есть кое-какие подозрительные обстоятельства.
Кадеты затаили дыхание.
– И вчера это была не единственная трагедия. Некоторые из вас наверняка слышали о внезапной болезни кадета Карин Андрос. В настоящее время у нас есть причины говорить о том, что два эти события связаны. Тот из вас, кто располагает информацией о недавних событиях, должен сообщить ее мне или капитану Вард.
Адмирал кивнул на женщину, которая только что вошла в зал через боковую дверь. Она там и осталась, внимательно изучая зал, и Ухура подумала, что случилось еще что-то. Что-то такое, о чем Спок не знал, когда она говорила с ним на обзорке.
Ухура обернулась, осматривая зал, увидела Спока, стоящего у двери. Его глаза следили за капитаном Вард. Они словно вели некий безмолвный разговор, понятный лишь им двоим.
Адмирал тем временем продолжил:
– Вся информация будет строго конфиденциальной.
Кадеты обменивались беспокойными взглядами, а адмирал передал слово капитану Халстон. Он представился как наставник Джексона и сказал несколько слов о своем учащемся. По большей части это были общие комплименты, которые говорят, когда знают человека всего несколько месяцев. Его слова вызвали у Ухуры чувство вины за то, что она не узнала кадета Джексона поближе.
Капитан Халстон встал на ноги.
– Я предлагаю в заключение нашего собрание почтить память Джексона минутой молчания.
Весь факультет последовал его примеру.
Ухура заметила, что капитан Вард была чем-то расстроена, когда пришла. Она видела, что она что-то говорит адмиралу.
Ухура также заметила, что капитан Вард смотрит прямо на доктора МакКоя. И все в ряду на это тоже обратили внимание.

Глава 19. Подозрительное поведение

После минуты молчания всех отпустили. Ухура увидела, что капитан Вард ни стала даром терять ни минуты, и направилась прямо к адмиралу. Ухуре хотелось покрутиться рядом, чтобы увидеть что происходит, но Танас и другие уже уходили.
Это был лучший момент узнать что-нибудь о Джексоне от Танаса, но тут представилась другая возможность. Что-то не так было с доктором МакКоем. Не повредит, если она задаст вопросы сначала ему. Нет лучше способа обратить на себя внимание, для кадета-первогодка помогая в таком важном расследовании!
И это прекрасный способ напомнить Споку о себе еще разик.
Она присоединилась к медленно двигающимся на выход учащимся. Некоторое время она пыталась обратить на себя внимание Спока, чтобы показать ему, что она собирается делать, для этого немного отстала от группы. И где-то дюжина футов разделила Ухуру и тех, с кем она сидела на собрании. Толпа между ними не позволяла нагнать ребят.
Она следила за Джимом Кирком, который был позади их группы. На собрании он поприветствовал ее и только. Она несколько раз пересекалась с ним после той первой встречи в баре Риверсайда. И каждый раз выслушивала его игривые намеки и отбивала попытки выведать ее имя. Она никогда не предполагала, что ее шутка насчет имени, так его зацепит. Тогда она думала, что видит его первый и последний раз в жизни. А теперь и он, и она продолжали следовать выбранной модели поведения, и уж она-то точно не собирается от нее отступить первой. Забавно, что эта шутка вернулась к ней с другой стороны, когда она сама попыталась разузнать таинственное имя Спока.
Ухура подозревала, что внезапная потеря интереса к ней со стороны Джима связана с тем, что рядом была Моника Линн. Ухура плохо знала эту девушку, но она ей нравилась. Она была серьезным кадетом, одной из лучших учениц. Кроме того, любая девчонка, что отвлечет парня от Ухуры, была уже хороша по определению. У нее не было времени на мальчишек. И господи Боже мой, сделай так, чтобы кто-нибудь сказал это Танасу!
Словно подслушав ее мысли, андорианец подскочил к ней в холле.
– Скучала по мне? – спросил он.
– Ничуточки, – ответила Ухура прежде, чем сообразила, что такой ответ идет в разрез с ее намерением вытащить из Танаса полезную Споку информацию. Сердясь на себя за это, она сделала то, чего обычно не делала. Она схватила Танаса за руку и вытащила его из толпы выходящих из здания кадетов, буквально оттаскивая его от доктора МакКоя.
– Я слышала, что ты помогаешь паковать вещи Джексона.
– Да, есть такое дело…
– Может мне помочь?
Танас споткнулся, и чуть не растянулся в коридоре. Она поддержала его, не давая упасть.
– Это значит, что ты хочешь прийти в мой комнату?
Она попыталась не вздыхать слишком глубоко.
– Если его вещи там, то да.
– Прямо сейчас? О, ну тогда я забью на ботанику. Это классный предлог пропустить урок!
Черт! Она хотела пойти к нему, но у нее был тот же урок. А затем презентация по астронавигации. Ее расписание было забито под завязку на весь день. И она никогда не вытянет из Танаса ничего интересного перед всем классом. Да и МакКой перемещается от нее все дальше и дальше.
– Сначала занятия, – наконец сказала она. – После обеда встретимся в твоей комнате.
Ухура оставила Танаса стоять с разинутым ртом и поспешила перехватить МакКоя и его приятелей. Невероятно! Она только что сама предложила Танасу встретиться, да еще и у него в комнате! Да, все шло как бы по плану, но была большая разница между тем, что она собиралась делать и тем на что она согласилась.
Можно было только надеяться, что она все делает правильно.
Ухура отложила свои сомнения в сторону, как только добралась до МакКоя.
– Могу я задать вопрос? Медицинский вопрос?
МакКой глянул на Танаса, который все еще отирался рядом.
– Тебе нужен его диагноз?
– Ну, он слишком много о себе воображает, – сказала девушка с игривым кивком в сторону парня, которого только что оставила. – Но я могу сказать тоже самое и о себе.
– Не сомневаюсь, – ответил МакКой.
– Мне очень хочется узнать одну вещь, – сказала Ухура. – Я слышала, что Джексон умер во сне. И я так удивилась, узнав, что это произошло с кем-то таким молодым. Я полагаю это редкий случай?
Девушка положила ладонь на руку МакКоя, припоминая слова Спока насчет флирта. Ну что ж, если можно узнать что-то посредством флирта, то так тому и быть.
Но ее прикосновение осталось незамеченным.
МакКой обменялся подозрительным взглядом с Кирком. Ухура попыталась понять, что означают эти взгляды, но тут вмешалась Линн.
– Что это было? – спросила Моника.
– Что? – Кирк развел руки, делая вид, что понимает о чем идет речь. Если он захочет остаться в Звездном флоте, он должен хорошенько проработать вот такие жесты, свидетельствующие о его полной невиновности. В чем-либо. И тогда враги отпустят его с миром, даже если поймают с ножом над свежим трупом.
– Я думаю, она имеет в виду ваши переглядывания, – пояснила Ухура. – И не спрашивай «какие именно взгляды», потому что очевидно, что у вас двоих есть какая-то тайна.
– Эй, ты что намекаешь, что я на него заглядываюсь? – спросил МакКой в шутку. – Ну-ну, помечтайте.
– Очень смешно, – сказала Линн. – Даже не пытайтесь нас провести. Кончайте вилять, понято же, что вы что-то знаете.
– Ты не поверишь, но я, правда, ничего не знаю, – сказал Кирк.
Ухуру решила, что сейчас самое время подать мяч.
– Да, действительно. Может и не знаешь, но что-то вы с добрым доктором обсуждали, а?
Они остановились около фонтана, что украшал сад Академии, там их не могли подслушать. Хотя слушать было нечего, МакКой твердил о том, что он ничего не знает.
Только ни Ухура, ни остальные на такое не купились. Все эмоции доктора были написаны на физиономии. Ясно было, что он хочет что-то рассказать, но не знает, как это сделать. Должно быть тут следует действовать деликатно.
И снова Линн опередила Ухуру.
– Понятно, что ты уже рассказал Джиму все свое «не знаю». И лучше бы тебе повторить это нам, пока я не вытряхну силой из Джима все ваши тайны.
Кадет Линн нравилась Ухуре все больше и больше с каждой секундой. Кирку тоже понравилась мысль о том, что Линн будет вытряхивать из него информацию, судя по самодовольному выражению его лица.
После пары минут сомнений Кирк, наконец, сдался.
– Ой, да скажи им, – кивнул он МакКою. – Все равно всё узнают.
Джим огляделся – не подслушивает ли кто и сказал:
– МакКой помогал на вскрытии.
– Правда? – спросила Линн, явно удивленная.
Удивление Ухуры же было поддельным, так как Спок рассказал ей довольно много. Но, конечно, было бы лучше все узнать самой.
– Так ты знаешь причину смерти? – спросила она самым обычным тоном.
МакКой выглядел сердитым.
– Я не могу говорить об этом.
– О, да, конечно, ты можешь! – сказала Линн. – Мы пообещаем никому больше не говорить.
Кирк нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока МакКой обдумывал возможность поделиться информацией с девушками. Потом, глядя прямо на своего друга. Кирк брякнул:
– Джексон кое-что сделал со своим телом, чтобы выдержать все наши тренировки.
– Что-то вроде генной модификации? – спросила Линн.
– Нет, это было бы слишком умно, – ответил МакКой. Поскольку воробышек уже упорхнул, Ухура решила, что доктор перестанет таиться.
– Извините, – сказал МакКой. – Не следует говорить плохо о мертвом, но этот ребенок… Кто-то убедил его, что он преуспеет в Академии, если он не будет чувствовать боли.
– Не понимаю, – сказала Ухура.
Спок не раскрыл ей особенности операции, которой подвергся Джексон. Он только сказал, что Джексону кое-что сделали с телом, чтобы улучшить возможности.
– Как это кто-то может не чувствовать боли?
Тут Кирк влез снова:
– Надо полагать, он вырубил болевые рецепторы.
– Это несколько более сложный процесс, – сказал МакКой. – Но по сути так и есть. Наверняка он думал, что если не будет чувствовать боль, то сможет поднять для себя планку.
– Идиотизм, – сказала Линн. Видимо она не возражала против того, чтобы плохо говорить о покойнике. – Я думаю, если вы намереваетесь что-то сделать чтобы помочь с тренировками, то нужно делать то, что реально поможет, а не замаскирует проблему, не так ли?
– Я не сумасшедший делать что-то с твоим телом, только для того чтобы ты удивила тут всех звезднофлотских мудаков, – огрызнулся МакКой со все возрастающей яростью.
Ухура просто чувствовала волну эмоций исходившую от него. И она почувствовала необходимость защитить от МакКоя свою новую почти подругу.
– Но Джексон возможно не…
– Я не обвиняю Джексона, – сказал МакКой. – Он просто ребенок. Я обвиняю того, кто сделал это с ним. Тот косорукий врач, приходится так его называть, – кто изуродовал пацана, вот, кто главный преступник. Эта тварь должна не только потерять лицензию, ему руки обрубить надо. Так-то вот.
– А я обвиняю Звездный флот, – вдруг сказал Кирк, прерывая кровожадную речь МакКоя.
От такого заявления все обалдели.
Ухура нашлась первой.
– Ты… что?
– Я обвиняю Звездный флот, – повтори он. – Все их правила, кодексы и изнуряющие занятия. Все это. Они заставляют нас так выкладываться, что это становится уже смешным. Джексон никогда не сделал бы этого, если бы Академия не заставила его.
Все трое кадетов, которые стояли рядом с Кирком, загомонили как один, но подошедшая незаметно капитан Вард прервала их.
– Извините нас, – сказала она.
Она была с офицером по медицине, которого МакКой прекрасно знал.
Все это выглядело как-то не очень хорошо.
– Доктор МакКой, – сказала Вард, – нам нужно задать вам несколько вопросов.
– Но я уже рассказал все, что знал, – сказал МакКой, которому вовсе не улыбалось снова куда-то идти и отвечать на вопросы.
– Обнаружились новые обстоятельства, – сказала Вард. – Вы должны нам объяснить некоторые вещи. Тон ее голоса предвещал, что она будет спрашивать не только о вскрытии.
– Доктор Гриффин? – обратился МакКою к офицеру по медицине.
Старший врач не смог заставить себя посмотреть на МакКоя.
– Мы должны поговорить в другом месте, – сказал он мягко.
– Но…
– Пройдемте с нами, пожалуйста, – сказала Вард.
МакКой в сопровождении двух офицеров направился к зданию администрации. Кирк и Линн пошли следом, надеясь выведать что-нибудь.
Ухура могла слышать их голоса пока они не отошли на достаточное расстояние. Все произошло так внезапно, что ей нужно было убедить себя, что все этой ей не примерещилось.
Она обернулась назад и увидела, что к ней подошел Спок. До того, как она хоть что-то спросила, он объяснил ей что случилось.
– Есть доказательство связи доктора МакКоя с нелегальной процедурой, что была сделана кадету Джексону.
– Не может быть, – ответила Ухура, удивляя и себя, и Спока смелостью заявления. – Я только что разговаривала с ним. Его реакция… Нет! Не может быть! Что за доказательство?
– Я не имею права говорить.
– Слушайте, или я часть этого расследования или нет, – сказала Ухура, наплевав на субординацию. Если вы хотите, чтобы я поговорила с Танасом сегодня, то мне нужна вся информация. Что я могу узнать, если вы не говорите мне ничего важного?
– Я не предполагал, что вы так активно вовлечетесь в процесс расследования.
Ухура попыталась не расценить это как оскорбление. Очевидно же что это была констатация факта. И она еще до сих пор не определилась со своими эмоциями в отношении вулканца.
– О, конечно, я вовлеклась! – воскликнула она. – Я знаю кадета Джексона. МакКой это тот, кто спас Андрос. Эти люди уже вошли в мою жизнь.
– Но вы ведь не достаточно хорошо знаете их, верно?
Он был прав, но только с одной точки зрения.
– Не думаете ли вы, что это довольно странно, что из всех кадетов Звездного флота именно МакКой был выбран в ассистенты при аутопсии? Он не вызывался добровольцем, не так ли? Его назначили на вскрытие, верно? – спросила Ухура.
– Да, это так.
– И вы хотите сказать, что это чудовищное совпадение? Что того, кто якобы делал операцию Джексону, случайно пригласили участвовать во вскрытии?
– Хороший аргумент, – сказал Спок. – Но как вы узнали, что МакКой участвовал в этой процедуре? Я не говорил об этом.
Слова были готовы слететь с ее языка, но она удержала их.
– Нет, МакКой об этом не говорил.
Верно, так и было. На самом деле Кирк сказал об этом, – вспомнила она, Но МакКой не отрицал.
– Вы не видите ничего странного в том, что защищаете того, кто не в состоянии удержать в тайне засекреченную информацию?
– Подумаешь, какая ерунда! Да он ничего и не говорил! – ответила Ухура, понимая, что это слабый довод.
– Пожалуй, я ошибся, пригласив вас на это расследование, – сказал Спок. – Я не намеревался сделать так, чтобы вы посвящали этому все свое время.
– Окей, но раз уж так вышло, – сказала она. – Так расскажите мне все. Что за доказательство?
Спок помолчал, обдумывая ответ. Ухура молчала тоже. Она не хотела подталкивать его к ответу слишком уж очевидно.
Логика победила.
Если Ухура была партнером по расследованию, и если он хотел чтобы она помогла ему добыть информацию от Танаса, то он должен сообщить ей больше.
– Это не должно пойти… – начал он.
– Дальше меня, – закончила фразу Ухура. – Клянусь.
– В операции кадету Джексону была задействовано высокотехнологическое оборудование, – объяснил он. – Инструмент настолько редок, что медицинском отделе Звездного флота он есть только один.
– Дай-ка я угадаю, – сказала девушка. – Этот инструмент нашли в комнате МакКоя.
– Нет, не так, – ответил Спок. – Есть подпись МакКоя, что он брал этот прибор месяц назад. Как раз в то время, когда Джексону сделали операцию.
Ухура ждала продолжения. Но его не последовало.
– Ну и что это за доказательство? – спросила Ухура. – Он мог использовать прибор по массе причин. Может кто-то подделал его подпись? Может он изучал, как эта штука работает?
– Все аргументы имеют смысл, – ответил Спок, – вот поэтому он и должен дать ответы. Он ни в чем не обвиняется. Пока еще нет.
Ухуре не понравилось это. Связь доктора с операцией выглядела притянутой за уши. Все это выглядело так, словно администрация ищет первого более-менее подходящего виновника. Того, кто не сможет ответить на вопросы.
Ухура решила, что она не может позволить такому случиться.

Глава 20. Вопросы без ответов

Кирк в ярости метался по комнате Линн, он даже пнул парочку ботинок, что попались ему под ноги. Они перелетели через всю комнату, финишировав под кроватью соседки Линн. К счастью, этой девушки вновь не было. Это было не лучшим способом показать себя, тем более, что Линн со своей соседкой еще даже толком не познакомилась. Возможно, это был не лучший способ показать себя и Линн.
– Они не дали мне с ним поговорить! – Кирк начал возмущаться, как только оказался в ее комнате. Ему нужно было движение. Что-то делать. Действие. Все, что угодно!
– Я ждал там несколько часов. Они отправили меня на занятия. Как будто я могу сидеть за партой, в то время как Боунза держат взаперти, или как там это теперь называется.
Джим удержался от желания пнуть еще одну пару ботинок.
– Хотя если бы у меня были боевая тренировка – Танасу не поздоровилось бы!
– С таким отношением, большая удача, что тебя вообще отсюда не выперли! – сказала Линн.
Кирк шлепнулся на ее кровать.
– А может быть я хочу, чтобы меня выперли? Я не знаю до сих пор, хочу ли я тут быть. Разве человек не считается невиновным, пока его вина не доказана?
Линн присоединилась к нему и принялась массировать ему шею, возвращая ласку, что он дарил ей неделю назад. Кирку казалось, что с того дня прошли годы.
– Не делай поспешных выводов, – сказала Линн, переходя к его плечам. Возможно, они хотят задать ему несколько вопросов. Ничего особенного тут нет.
Массаж без сомнения был хорош, но не смог его успокоить. Он снова вскочил на ноги и заметался по комнате.
– Если тут нет ничего такого, они должны были его отпустить. Неужели, они на самом деле думают, что он мог сделать эту операцию?
– Ты не знаешь, о чем они думают, – сказала Линн спокойно. – Ты вообще ничего не знаешь.
Кирк не мог поверить, что слышит это. Он встал, подошел к окну, взглянул вниз на кадетов во дворе.
Он задавался вопросом – кто еще может быть причастен ко всему этому. Если бы они знали что происходит.
– Вероятно, они ищут козла отпущения. Выдернули первого попавшегося, а осколки заметут под ковер.
– Звездный флот не делает так, – уверенно возразила ему Линн. – Они хотят узнать правду. МакКой может знать больше, чем он рассказал тебе. Как хорошо ты знаешь этого парня? Как ты можешь быть уверен, что он ничего не делал?
– Я просто это знаю, хорошо? Он не мог сделать ничего подобного.
– Может быть, он не подумал о последствиях? – предположила Линн.
Кирк вновь уселся на ее кровать. Он понимал, что нервное напряжение может опять подкинуть его на ноги, но сейчас он нуждался в близости Линн, в легком клубничном аромате ее волос, темной зелени глаз… – пока до него не дошло, что она пытается сказать.
– Как это понимать? – спросил Джим.
– Чтобы там Джексон не сделал – это было преступление. Также, как и Андрос. Даже если ей просто дали пилюли. Теперь она вылетит из Академии. И это правильно, никто не знает, какой непоправимый вред она нанесла своему телу.
– МакКой ничего с ними не делал.
– Возможно, ты прав, – сказала Линн. – Но о какой подпольной клинике ты недавно говорил? Что, если эти деятели думали, что делают кадетам одолжение? Помогают им справляться с тренировками? Что, если МакКой пытался помочь? Просто он ошибся.
– Но…
Линн взяла ладони Кирка в свои, переплела пальцы.
– Послушай меня. Я не говорю, что МакКой и есть тот хирург. Но может быть, он знает что-то. Может быть, он все же в теме, только пытается все делать по закону.
– Нет ничего законного в том, чтобы повредить свое тело, только для того, чтобы одолеть этот курс, – сказал Кирк.
– Да, Джексон и Андрос выбрали неверный способ, – согласилась Линн. – Но почему бы не быть другому пути? Почему бы не сделать что-нибудь такое, чтобы стать чуточку сильнее? Немножко умнее? В Федерации есть планеты, где их обитатели могут выдерживать температуру, которая нас бы зажарила. Не так давно на Земле можно было менять свои тела – поднять возможности, стать стройным, более красивым, только из одного тщеславия. В Звездном флоте ожидают, что мы будем лучшими из лучших - так что их мотив даже благороден.
– Не вижу в чем тут благородство, – сказал Кирк. – Это скользкий путь. И подводит к границе, за которой наука создает расу суперменов. Евгеника. Из-за нее было много войн в прошлом.
Линн выпустила его ладони. Теперь ей захотелось сменить место. Она прошлась по комнате в молчании, прежде чем набралась храбрости сказать своему другу то, что думает.
– Не сходи с ума от того, что я скажу. Я думаю, что ты говоришь так, потому что записался в Звездный флот из какой-то прихоти, не в самый лучший твой день.
– Это не совсем правда.
– Знаю, – сказала она, прислоняясь к оконной раме. Она повторяла движения Кирка. Даже когда они вот так ссорились, они были очень похожи друг на друга.
– И еще знаю, – продолжила Линн, – что я мечтала о Звездном флоте всю мою жизнь. Я сдавала экзамены дважды, просто для того, чтобы улучшить вступительные баллы. Я упаковала все свои вещи и была готова стартовать за неделю, до нужного времени. Может быть, МакКой думал, что они делают что-то хорошее. Что они помогают.
– Они не помогли Джексону, – напомнил ей Кирк. – Или Андрос.
– Нет, – согласилась девушка. – Не помогли.
– И что все это значит? – спросил Джим. – Всю мою жизнь я только и слышал, что Академия для самых лучших и умных. Что, если ты не самый лучший? Не самый умный? Что, если ты просто достаточно хорош? Разве это значит, что тебе не место в Звездном флоте? Быть просто хорошим не достаточно?
– Я желаю это знать, – сказала Линн.
Кирк ничего не ответил. Он и сам бы хотел знать тоже самое. Он пришел к Линн, надеясь, что она скажет ему что-то такое верное, правильное. Даст ответы. И она помогла. Она смогла сделать так, что ему стало лучше. Но это не решило проблемы.
И это не дало ответ на вопрос, который терзал его – насчет его собственных способностей. Не то, чтобы Кирк особо беспокоился о том, чтобы быть мистером совершенство. Его больше беспокоило, что Академия может сделать с ним. Как его изменить. Годен ли он для того, чтобы стать офицером Звездного флота? И хочет ли он этого?
Джиму нужна была ясная голова. День еще не кончился. Внезапно комната Линн показалась ему очень маленькой. Словно он был заключен в тюремную камеру, да, да, камеру, где он будет обречен провести три или четыре года своей жизни. Из которой его освободят только для того, чтобы он оказался в другой тюрьме, пусть и в пустоте космоса.
Что же он наделал, на что подписался?

Глава 21. Улики

Все, что осталось от юной жизни, лежало на столе, частично упакованное в коробки, которые принес Спок. Письменные принадлежности, сласти, письмо в рамочке от Академии о зачислении, какие-то мелочи, все они напомнили Ухуре ее детство. Только это и осталось от жизни кадета Джексона. И ничего было больше не узнать, хоть переверни весь стол и пересмотри каждую вещь.
Ухура чувствовала себя ищейкой-детективом, когда изучала вещи Джексона.
Он не был ее другом. Их тропинки лишь случайно пересекались в прошлом месяце. В библиотеке. В столовой. Когда она пыталась избежать внимания Танаса. Она глубоко задумалась о мальчике, продолжая паковать вещи для его семьи, и о том, правильно ли то, что она согласилась это делать?
– Может прервемся? – предложил Танас.
Девушка осторожно взяла в руки одну из вещей Джексона и поместила ее в коробку.
– Мы работаем всего пять минут, – сказала она.
«И все это время ты жалуешься!»
Пока Ухура не пришла к нему, сосед Джексона и не подумал начать упаковку, это при том, что Спок оставил несколько коробок день назад. Не удивительно, если честно. Она не ожидала, конечно, особого энтузиазма от Танаса, но все же думала, что он сделает хоть что-то, чтобы освободить комнату для себя.
– Я думаю, что мы могли бы немного прерваться, – продолжил Танас озвучивать свои желания. Он стоял рядом с пустой коробкой, которая лежала на кровати Джексона. На кровати был ворох одежды Джексона. Вместо того, чтобы ей быть уже в коробке.
– Вернемся потом и все сделаем, – сказал Танас, – есть тут одно занятие на вечер. Вечеринка. Для избранных. Я думаю, это будет забавно.
– Я обещала сделать все сегодня вечером.
– Мы и сделаем.
Танас сгреб охапку вещей и кинул в коробку.
– Я устал уже копаться в его грязном белье.
Ухура прикрыла глаза и глубоко вдохнула.
Что интересного женщины могли найти в Танасе – было за гранью ее понимания. Может быть с ним так носились потому, что он был инопланетянином? Андорианцев на Земле было не много.
Но тоже самое можно было сказать и о Споке. Ухура задумалась – по какой такой причине ее мысли опять вернулись к вулканцу? Правда заключалась в том, что он был не похож ни на кого, кого она встречала ранее. Но вот вопрос – он был интересен ей как личность или как вулканец?
«Оставим эти вопросы до другого раза», – решила она. Сейчас более важно расспросить Танаса.
– Слушай, тебя, наверное, все время теперь спрашивают о Джексоне? – предположила она. – Ведь ты был его соседом по комнате и все такое.
– Точняк.
В голосе Танаса послышалось негодование.
– Я прям стал супер популярным парнем на курсе. Было б только от чего.
Она оставила стол и подошла к кровати, чтобы помочь Танасу с одеждой. Андорианец тут же уселся на кровать. Ухура принялась складывать гражданскую одежду Джексона в коробку.
– Может быть все думают, что ты что-то знаешь? – спросила она.
Танас откинулся назад на кровати и принялся наблюдать за ее работой.
– Кто знает, что они думают? Откуда я могу что-то знать? Мы с ним точно не были дружбанами.
– Да, но ты же с ним жил в одной комнате! – возразила девушка. – Я все узнала о своей соседке, что хотела. Наверное, и вы, парни, все друг про друга знаете.
Вся форменная одежда Джексона вошла в отдельную коробку. Видимо кто-то другой решит, что с ней делать дальше. Ухура задумалась о том в чем Джексона будут хоронить. Возможно, семья захочет, чтобы он отправился в последний путь в форме, поскольку все же Академия стала причиной его смерти.
– Не хочу больше говорить о Джексоне, – сказал Танас. – Меня это уже запарило. Парень нас покинул и на этом все. И да, мне жаль. Но все лезут поговорить о нем, словно я его знал, как себя. Мы всего лишь делили комнату. Поселили нас вместе случайно. Почему все считают, что он был, ёпт, моим лучшим другом?
– Ну ты не жаловался раньше на избыток внимания, не?
– Это было внимание за то, что сделал лично я, ясно? – откровенно сказал Танас. – А не за то, что кто-то помер в комнате, где я живу!
Что ж, Ухура не могла винить Танаса за это. Она не хотела бы оказаться на его месте. Девушка подошла к столу, взяла леденец, сладкий запах которого, тут же напомнил ей о доме.
Танас встал и придвинулся к девушке. Он не касался ее, но стоял слишком близко, нарушая личное пространство, и Ухура почувствовала себя некомфортно.
В любой другой раз она не преминула бы сказать ему «отвали!» или что пожестче, но ради достижения цели можно и потерпеть. Она даже позволила сложить андорианцу свои лапы ей на плечи.
– Я не возражаю против внимания дам, – сказал он, – но все остальные мне треплют нервы.
Невероятно! Он использовал смерть Джексона, чтобы добраться до нее! Это зашло слишком далеко! Она вывернулась от андорианца, освобождаясь от захвата.
– Что с тобой? Твой сосед мертв, а ты подкатываешь ко мне?
Он пожал плечами
– Что такого я сказал? Ну, да, может быть, мои социальные навыки не самые лучшие, но это часть моего обаяния. А ты попытаешься еще со мной поболтать, чтобы выкачать из меня инфу, как все прочие?
– Я не пыталась выкачать из тебя информацию, – сказала Ухура, возможно слишком быстро.
Танас закатил глаза.
– О, пожалуйста. Ты никогда не приходила в мою комнату раньше. Фактически ты ясно дала мне понять, что никогда и ни за что не придешь в гости ко мне. И вот ты здесь. Одна из непрерывного потока нежданных гостей, типа капитана Вард, вулканца и того доктора.
– Какого доктора? – спросила Ухура. – Ты о МакКое?
– Нет, – сказал Танас. – Старикан. – Старший офицер. У него имя… на вашей планете так называют какое-то выдуманное создание. Пегас?
– Гриффин?
– Да! Точно, – сказал Танас. – Нашел меня в комнате на следующий же день, еще до того как притащилась Вард обследовать это место.
– А ты рассказал капитану Вард о нем?
– Зачем это? – спросил Танас. – Я так понял доктор в теме. Расследует и все такое. Ты что, думаешь, что Вард про него не знает?
Возможно, что Вард знала. Но имелась равная возможность того, что Ухура только что случайно обнаружила главную улику. Зачем доктору Гриффину нужно было обследовать комнату? Это не его дело. Обыск – это прерогатива офицера службы безопасности. Не будет же Вард вскрывать тело, как заправский врач.
– Слушай, про ту вечеринку, что я говорил. Она скоро начнется. Ты хочешь пойти или нет?
– Иди сам, – сказала Ухура. – А я закончу здесь.
– Ну и зря. Там будет классно.
Танас схватил свой мундир и ушел, не говоря больше ни слова.
Ухура решила, что он все же понял, что от нее ничего не добиться и действительно отвалил от нее.
Наконец-то, произошло хоть что-то хорошее!
Она достала коммуникатор и связалась со Споком.
– Давайте встретимся на обзорной палубе, – сказала она. – Я думаю, что у меня есть новости.
Она прервала контакт, желая, чтобы Спок немного заинтриговался ее словами. И это дало возможность ей почувствовать легкое превосходство. Совсем чуть-чуть.
Плюс она не хотела дать ему возможность отказаться от встречи.
Ухура взяла рамку с письмом из Академии о зачислении и положила ее обратно в стол.
Девушка решила, что родителям Джексона не стоит напоминать о событии, которое, в конечном счете, привело к смерти их сына.

Глава 22. Золотые ворота
В голове Кирка бродили всякие разные мысли. В основном о том, что происходит с МакКоем в данный момент. Что за доказательства насобирали против его друга? Как ему помочь? Или он действительно слишком остро реагирует на все?
Но был еще один вопрос, который его грыз. Сказал бы он «нет», если бы кто-то предложил ему несколько облегчить тренировки?
Все упиралось в это. Это было плохо, он знал, что это сделало с Джексоном, но Джима тревожило то, что он мог бы попробовать сделать тоже самое. Ладно, не совсем тоже самое, но нечто схожее. Где бы он провел для себя черту?
Кирк несколько раз думал о том, чтобы покинуть Академию. С той гонки на выживание, где мог быть только один победитель. Где никому нет дела до того, кто пришел вторым. Но он думал и о том, чтобы все преодолеть. И он не был уверен в том, что хочет учиться дальше, получить образование, которое приведет к тому, что он всю жизнь будет связан правилами и инструкциями Звездного флота. Как понять, что он хочет на самом деле?
Что для него важнее? Доказать что-то себе или стать как отец, которого он и не видел никогда.
Но что доказать себе?
Однако, сейчас нет времени на бессмысленное исследование мотивов своего поведения. У его друга проблемы! Это значит – сейчас время действовать!
После того, как Джим ушел от Линн, он решил прогуляться, вышел из кампуса и пошел в сторону моря, надеясь привести мысли в порядок. Но это не сработало. Хотя помогло понять кое-что. Но было еще много вопросов, на которые не было ответов. На полдороге Кирк вспомнил, что есть место, где можно узнать то, что ему хотелось.
Кирк свернул в кварталы, которые должны были привести его к мосту Золотые ворота, что раскинулся через залив.
День назад Танас толковал про это место для тайных встреч на мосту. Якобы тут можно доказать кто самый лучший кадет. Если Танас имеет отношение к происходящему, это был способ все выяснить. А если нет, то это место ничем не хуже любого другого, чтобы начать разбираться в том, что происходит. Если другие кадеты посещали некую таинственную клинику, были неплохие шансы на то, что именно тут они и собираются для какого-то экстрима.
Кирк решил все это разузнать и отправился прямиком на мост.
Он еще не видел группу кадетов, но понял, что они уже там, на мосту. Впереди была таинственная темнота. Сам мост был ярко освещен, да и движение на нем изрядное, но некая тень прикрывала спрятанную и явно незаконную деятельность.
Кирк дошел до группы и немедленно заметил Танаса, который стоял в впереди толпы, словно он тут все и организовал, в чем Кирк сильно сомневался.
– Никакой формы, плебей, – сказал один из старшекурсников, когда Кирк добрался до них. Это был тот самый кадет, который стрелял из фазера в гонке на выживание. Кирк с того дня уже узнал его имя – Крайтон.
Все они, кроме Кирка, были в гражданской одежде. Джим предположил, что Танас умышленно забыл упомянуть эту деталь.
Кирк снял форменную куртку, чтобы дать себе достаточную свободу движений, раз уж он ввязался в непонятно что.
– Хочешь, чтобы я и штаны снял? – спросил он.
– Без надобности, – ответил Крайтон.
– Может быть, мы должны проголосовать? – сказала девушка, которую Кирк вообще не знал.
Крайтон проигнорировал ее, и ответил Кирку:
– Просто запомни это для следующего раза.
Кирк с интересом для себя отметил замечание насчет «следующего раза». Как часто они тут все это проделывают? Знал ли об этом Джексон? Андрос?
– Твои парни часто это делают? – спросил Кирк.
– Никаких больше вопросов, плебей, – гавкнул на него Крайтон.
У Кирка было достаточно в жизни столкновений с людьми кто и в самом деле мог бы назвать себя «авторитетом». Этот старшекурсник тоже действовал так, словно имел право на нечто подобное. И это словечко «плебей», которое особо бесило Кирка. Но, надо думать, что они не начнут наперебой ему рассказывать, как ходили в некую клинику, чтобы улучшить свою физическую форму и стать крутыми кадетами. Сначала надо завоевать их доверие. Это значит, что он не может задавать прямые вопросы.
Кирк послал улыбочку девушке, предложившей проголосовать на тему – снимать ему штаны или нет.
– Ну, так что вы тут делаете? Мы ныряем? Я думал, что тут есть силовое поле под мостом, которое не даст спрыгнуть.
– Нет, не ныряем, – сказал Крайтон.
Он указал на опору моста, которая стояла где-то посередине между ними и материком.
– Есть другой способ.
Кирк осмотрел башню, возвышающуюся на две сотни метров над ним. Темнота сгущалась, освещения на ней не было, но он мог еще видеть ее вершину. И только. Да, это восхождение, что надо…
– Никакой опасности, если силовое поле включено, чтобы поймать, того, кто свалится – сказал Кирк.
– Мы его отключили, – сказал старшекурсник. – Чтобы сделать все интересней.
«Это может быть ловушка», – подумал Кирк, а вслух сказал:
– Звучит неплохо. Я так полагаю мне лезть первому?
– Не так быстро, – ответил Крайтон. – Это старт. Первым идет андорианский шустряк.
– Андорианский шустряк с удовольствием уступит место этому нахальному сапиенсу.
– Эт ты про меня? – спросил Кирк. – Я не вижу тут других нахальных сапиенсов.
Никто не засмеялся.
– Ладно, давайте начнем, – сказал Джим.
Чем раньше он покажет себя, тем больше шансов, что он добудет тут какую-нибудь информацию. Никто ничего ему не расскажет вот так по доброй воле, если тут еще и Танас будет толкаться.
Кирк вскочил на несущий трос, ведущий к башне – это, по его мнению, был лучший способ добраться до верха.
Он знал, что глупо пытаться лезть вверх без всякого альпинистского снаряжения, но только так можно произвести впечатление. Все, что ему надо делать – это перебираться от кабеля к кабелю, не смотреть вниз и все будет в порядке.
Проще сказать, чем сделать.
Кирк начал с металлического оранжевого троса, встал на него, балансируя руками. Он никогда не боялся высоты, но он никогда и не взбирался таким образом на мосты.
Это оказалась чертовски сложной задачей. Но, по крайней мере, по началу не нужно было идти резко вверх. Несущий трос внизу был натянут под низким углом, но дальше шел круче и круче. В конце будет трудно. Но в начальной точке все было не слишком сложно.
Джим прикидывал, что будет, если он упадет – шмякнется на дорогу с несущимися автомашинами или расшибется о водную поверхность залива. Разницы никакой, говоря по совести. В обоих случаях он будет мертв.
Он добрался до середины башни, прежде чем осознал насколько было глупо согласиться на такое. Подъем стал значительно труднее. И все труднее стало цепляться за металлические выступы. Должен был быть другой способ узнать то, что ему нужно. И ведь он даже не знал – есть ли у этих типов какая-нибудь важная информация.
Но теперь дороги назад не было. Да и до вершины осталось немного. Теперь он бы не сдался, и плевать на опасность.
Фазерный заряд пронесся мимо него. Джим от неожиданности чуть не выпустил из рук трос.
– Что за черт?
Другой заряд фазерного огня ударил в метал в метре под ним.
– Эй! – крикнул он вниз.
Смех был ответом. Он не мог толком разглядеть других кадетов в темноте, но был почти уверен, в том, что это Танас держит в руках оружие.
Другой огненный заряд пролетел над ним. Или Танас совсем фиговый стрелок или он не хочет попасть в Кирка. Возможно, это делает «игру» интересней? Пока Кирк устойчиво держится на тросах все должно быть в порядке.
Кирк продолжил путь, а случайные фазерный выстрелы продолжали пролетать мимо.
Дополнительный свет делал восхождение даже легче, чем он подозревал.
Все это не имеет значения. Осталось совсем немного.
Кирк удивился, что голоса тех, кто был внизу, были ему слышны. Должно быть ветер доносит их. Он не совсем был уверен, кто там спорит, но похоже, что обсуждали вопрос – стрелять дальше или нет. Может быть он сможет добраться до вершины, до того как они примутся за свою забаву вновь?
Он передвинулся вперед еще на несколько метров, но тут случайный фазерный разряд ударил недалеко от его руки. Он не попал прямо в него, но был достаточно близко. Джим тут же почувствовал, как смертельный холод разливается по телу. Сработал оглушающий эффект фазера.
Кирк попытался зацепиться за кабель ногами, но оглушение сделало свое дело, он взмахнул руками и полетел вниз.
Похоже, что ему суждено убиться о край моста. Никакой разницы. С такой высоты это гарантированная смерть.
Машины на мосту продолжали свой путь, не подозревая о том, что сейчас кто-то расстанется с жизнью. Странно, что последняя его мысль была о транспорте на мосту.
Затем он увидел Линн бегущую к краю моста. Она неслась на запредельной скорости. Спустя один удар сердца она спрыгнула с моста, поймала его в воздухе, сплетая тела вместе и переворачивая их обоих ногами вниз.
– Что за…
До того, как он смог сказать что-то еще, Линн выстрелила в него из фазера.
Тогда уже точно мир стал черным.


Глава 23
Сила доказательств
Шок от холодной воды махом привел Кирка в чувство. И это было ничто по сравнению с удивлением от того, что он еще жив. Он сражался за то, чтобы не вдохнуть и не наглотаться воды из залива Сан-Франциско, вглубь которого он погружался. Джим заставил себя оценить ситуацию. Падение с моста, да такое, при котором он выжил, нет, они оба выжили, он чувствовал, что где-то там, в темноте, Линн отталкивается от него – было невероятным.
Он тоже заработал ногами, но быстро понял, что не понимает где верх, а где низ в этой темноте. Нужда вдохнуть стала сильнее. Он заставил себя прекратить дергаться, позволяя воде, подталкивающей тело к поверхности, естественным образом показать ему где выход.
Как только он понял куда плыть, Кирк возобновил движение. Но успеет ли он выбраться наверх, если воздуха в легких совсем не осталось?
Джим принялся работать и руками. Он выжил, упав с вершины башни моста Золотые ворота, так неужели он позволит каким-то там легким прикончить его?
Последние несколько метров он преодолел исключительно из упрямства, но наконец-то его тело вынырнуло на поверхность. Грудь горела, он вдохнул несколько раз свежий воздух, втянул его в себя глубокими вздохами, прежде чем задышал нормально.
– Моника! – закричал он.
– Я здесь! – ответила она. Девушка была в нескольких метрах от Джима.
Они подплыли друг к другу, обнялись, радуясь, что остались живы.
– Как это… – начал Кирк.
Линн прервала его.
– Позже. Береги энергию. Нам еще плыть до берега.
Мышцы Кирка под мокрой одеждой были напряжены, зубы стучали, все тело болело. Он понял, что действительно, все вопросы подождут, главное сейчас добраться до берега.
Джим скинул ботинки и прикинул расстояние до береговой линии. Это было далеко. Намного дальше, чем он когда-либо плавал, но выхода не было. Он еще чувствовал онемение в теле – и не мог понять это от удара о воду или от оглушения фазером.
Линн плыла по заливу, как будто родилась прямо в нем, но периодически ей приходилось останавливаться и поджидать его. Кирк сказал ей плыть вперед, не ждать его, чтобы не получить переохлаждение.
Она принялась спорить, но в итоге он убедил ее плыть вперед, поскольку не было никакой причины умереть здесь вдвоем из-за его глупости.
Какая-то его наивная часть ожидала, что Танас или другие сообщат об их беде. Академия или местная полиция могли бы легко найти их, осмотрев за несколько минут место, где они ушли под воду.
Другая его, более логичная часть, знала, что рассчитывать тут можно только на себя. Это был все тот же риск - довериться неизвестным людям, как он сделал, решившись забраться на столб моста Золотые ворота. Про Кодекс чести можно забыть. Все, что тут происходило, никакого отношения к нему не имело с самого начала.
Кирк продолжал плыть. Темная, пугающая масса берега приблизилась, хотя ему трудно было судить о расстоянии, так как на берегу не было огней, чтобы указать путь. Ничего не было кроме мыслей, что неотступно крутились у него в голове. Он не хотел задумываться и гнал эти вопросы, но они возвращались снова и снова.
Кирк был счастлив, что жив. Он знал это. Выжить, упав с высоты моста и то это было бы чудо. Не разбиться, упав с высоты башни – это невозможно.
И было не ясно каким невероятным способом Линн спасла его. Выстрел в него имел смысл. Она хотела, чтобы его тело было расслабленным. Все остальное было безумием.
Он слышал истории о людях, кто выжил, падая с мостов. Например, о неком строителе, сначала уронившем гаечный ключ, и упавший за ним следом. Ключ разбил поверхность воды до того, как туда вошло тело человека. Иначе это было бы для него как столкновение с бетоном.
Линн сумела разбить поверхность воды для него? Она упала первой, но как тогда она не умерла? Она пошла на крайний риск, чтобы спасти его. Она стремилась к этому или знала, что у нее есть неплохие шансы сделать это?
Последние вопросы Кирк выкинул из головы, так как бросил все силы на последний рывок к берегу. Когда он достиг твердой земли, он устал так, что думать сил не осталось. Он рухнул на берег, дрожа от холода, от мысли о том, что он жив и от необходимости отдохнуть.
До него донеслись шаги, приглушенные песком, где-то впереди него.
– Джим! – крикнула Линн.
Он услышал облегчение в ее голосе. Она опустилась около него на колени, схватила его за руки, разделяя с нем тепло своего тела. Его было мало, но все же лучше, чем ничего.
Кирк несколько минут отдыхал в ее объятиях, усталый настолько, что даже говорить не мог. Все, что он был в состоянии делать – это слушать, как девушка говорит о том, что думала, что потеряла его.
– Какой вид дебилизма это был?
Кирк понял, что это страх за него лишил ее возможности здраво рассуждать.
– Ты мог умереть. Что ты пытался доказать?
– Н-н-ничего не п-п-пытал доказать, – ответил Джим. – Х-х-хотел найти…
Он не смог закончить предложение. Он также не мог спросить, как она оправилась от всего так быстро.
– Не говори мне, что ты это сделал для МакКоя, – сказала она. – Есть и другие пути получить информацию.
Да, учитывая произошедшее, нельзя не признать, что в этом она права. Какого же рожна он не подумал об этом раньше?
– Не говори ничего, – она еще сильнее прижалась к нему. – Давай посидим еще минутку.
Джим наслаждался близостью ее тела. Таких тихих моментов единения и не хватало в их отношениях. Расписание забито под завязку, занятия выматывают все силы. Как жаль, что для того, чтобы понять насколько им хорошо вот так посидеть вместе, нужно было почти умереть.
Тело Джима нуждалось в хорошем отдыхе, но разум нет. Он уже сформулировал вопросы, но не мог их озвучить. Но если он не сможет их задать, ясно и недвусмысленно, то в будущем будет еще хуже, он получит сомнения и подозрительность.
– Как ты сделала это? – спросил он. – Как ты спаслась в этом прыжке? Как мы смогли выжить?
– Повезло, – сказала она не слишком-то убедительно. Кирк и не поверил.
– Ты знала, когда спрыгивала с моста, что ты в безопасности, так?
Она пожала плечами.
– Не будь так уверен.
– Но это было чертовски рискованное дело.
– Я так думаю, что ты мог бы быть мне благодарен. Я спасла твою жизнь.
Линн, конечно, была права. Но это не изменяло фактов. Это было не первое ее такое падение, в котором она выжила. Кирк не спросил ее что случилось после того, как она почти врезалась в стену на своем летающем скейте. Он просто предположил, что она приземлилась за стеной на что-то мягкое. Сейчас он задавался вопросом, что, если это было не так? Как она умудрилась спастись тогда? Это было что-то другое?
Кирк коснулся губами ее шеи. Его вопросы, к сожалению, не выскажут всей глубины его благодарности, но они должны быть заданы. И он сказал:
– Прости меня, но мы оба знаем, что что-то такое здесь произошло, о чем ты не хочешь мне рассказывать. Но это что-то может помочь моему другу. Поэтому я должен спросить.
– Думаешь, что я связана с подпольной клиникой?
– Думаю, что ты знаешь о ней, – ответил Джим. – Я думаю, что ты что-то сделала… схожее с тем, что привело Джексона к смерти.
– Если я сделала то, что сделал Джексон, мы оба были бы мертвы сейчас, – возразила она.
– Не точно такое же, – поправился Джим. – Но подобное. Ты ходила в это место. Ты что-то сделала с собой. Что-то, что помогло тебе выжить при падении.
Линн перевела взгляд на темную воду, застывшую в тишине ночи.
Кирк знал, что дальше настаивать не стоит. Она расскажет ему правду. Нет других вариантов. Джим тоже взглянул на темную воду, прижимаясь к Линн еще сильнее. Наслаждаясь ее теплом, прикосновениями. Они даже дышали в один ритм. Сердце Кирка стало биться чуть медленнее, подстраиваясь под удары ее сердца. Они были едины телом, но не разумом.
Когда Линн сделала глубокий вдох, он вдохнул вместе с ней, понимая, что она готова сказать ему правду.
– В дневнике моего дедушки, в самом конце, есть записи которые он сделал после того как окончил обучение… Пять страниц с вопросами. Просто вопросами. Где граница его навыков? Учился ли он так хорошо, как должен был и мог? Все те вопросы, которые он задавал себе четыре года в Академии. И все они сводились к одному: «Был ли он достаточно хорош?»
– Ну, у него был момент неуверенности в себе, – сказал Кирк. – Бывает. Уверен, он не показывал этого, но такие моменты все время случаются. Но они проходят. Это естественно, задаваться вопросами, чувствовать сомнение.
Она глубоко вздохнула.
– Я никогда не узнаю, нашел ли он ответы на свои вопросы. Больше в этом дневнике он ничего не писал об этом. И в следующих тоже, когда он служил первый год на космическом корабле, до назначения на миссию в глубоком космосе. Он никогда не задавал эти вопросы снова. Никогда не отвечал на те, что задал раньше. Но я могу прочитать все его сомнения на тех страницах. Он грыз себя за все сделанные ошибки. Рассказывал о всех своих неудачах, принижая успехи. Понимаешь, словно он все время лажал. Но это не так. Он действительно хорошо работал потом, насколько я могу судить.
Кирк не понимал, зачем ему ответы на вопросы ее деда, он не был готов обсуждать сейчас еще и это. Но он надеялся, что Линн перейдет все же к сути.
– У него были сомнения в себе, в своих способностях, – продолжила девушка. – А затем, когда его корабль исчез без объяснений, тогда я поняла…
– Поняла что? – спросил Кирк. – Что это его вина? Это сумасшествие! Там были сотни людей…
– Нет, – почти прошептала она. – Не только дедушка. Но, что, если все люди на корабле имели сомнения? Что, если они все задавали себе вопросы, которые задавал себе дед? Что, если они именно поэтому не вернулись назад?
– Каждый сомневается, – сказал Кирк уверенно. – Все делают ошибки. Ты не знаешь, почему они не вернулись. Случайная пространственная аномалия могла разрушить корабль в один миг, они даже ничего не могли сделать. Ты просто не знаешь.
– Вот поэтому тренировки здесь такие тяжелые, – сказала она. – Чтобы мы были готовы ко всему.
Линн подняла голову и, наконец, взглянула Джиму в глаза. И он увидел в них страх.
– Вот поэтому я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы быть всегда готовой ко всему.
– Что ты сделала? – спросил он мягко.
Понятно было, что она не просто избавила себя от болевых ощущений. Это никак не могло объяснить скорость ее реакций. Как быстро она подбежала. Прыгнула с моста по точно рассчитанной траектории. Перевернула в воздухе Кирка в нужное положение, вошла в воду под правильным углом, сохранив жизнь им обоим.
– Ты слышал о генной терапии? – спросила она.
– Ты имеешь в виду генетический допинг? Типа у спортсменов? Его же запретили сотни лет назад.
– С тех времен многое стало по другому. Мои гены изменены. За счет этого у меня более сильные мышцы и выносливость выше. Физически изменено тело, оно быстрее исцеляется. Предотвращает серьезные повреждения до того, как они случаются. Это самая передовая технология. И совершенно безопасная.
– Не для Джексона или Андрос.
– Нет, – сказала она. – Я не знаю, что они делали, но у меня другое. Я не совершила их ошибок. Я все изучила. То, что случилось с ними – со мной не произойдет.
– Это не законно, – сказал Кирк. – И не без причины.
– Еще одни глупые правила, – ответила она. – Ты упоминал раньше евгенику. Все бояться, что кто-то попытается вывести расу суперов, генетически совершенных людей. Но это другое. Это просто некоторое улучшение. Кое-что сверху того, что уже есть.
Кирк хотел было сказать, что некоторые правила все же не бесцельны, но он был не тот человек, кто имел бы право сказать такое. Он в своей жизни нарушил чертову уйму правил. И было еще кое-что, что не давало покоя его разуму.
– Ты на самом деле не знала, что мы выживем после такого падения.
Линн отвела взгляд и уставилась на песок.
– Я надеялась, – сказала она.
Кирк хотел рассердиться на нее, заорать, что это было глупо. Нет, не то что она проделала со своим телом, а то, что она могла отдать свою жизнь в попытке спасти его никчемную задницу. Но он не мог ничего сказать. Не мог орать на нее. Не мог больше задавать вопросов, ответы на которые ему были нужны.
Все что он мог сделать – это обнять ее. Обнять и мечтать о том, чтобы все не испортить.


Глава 24. Новые версии
– Доктор Гриффин, можно вас на одно слово? – Спок перехватил офицера, когда он выходил из здания медицинского центра Академии.
Капитан Вард решила, что его беседа с Гриффином позволит ей в это время осмотреть офис доктора без его ведома. И без риска того, что доктор внезапно вернется, забыв в офисе, к примеру, какую-нибудь вещь.
Кабинет и все что в нем – было собственностью Звездного флота, и она имела полное право осмотреть его, где бы доктор не находился. Но Вард предпочла сделать это по-тихому, на тот случай если выводы Спока ошибочны. Не было нужды позорить уважаемого преподавателя.
Была небольшая вероятность того, что Спок ошибается. Он согласился с выводами Ухуры, о которых она ему поведала. Доктор Гриффин имел прекрасную возможность скрыть все улики и в смерти кадета Джексона и болезни Андрос. И он был тем, кто рассказал о доказательстве, указывающем на МакКоя. Он также настаивал на назначении Андрос седативных препаратов даже на больший срок, чем было необходимо, для защиты ее здоровья. Но именно это не дало возможность до сих пор поговорить с девушкой.
– Кадет Спок, не так ли? – приветствовал его доктор Гриффин.
– Был им, – сказал Спок. – Сейчас я инструктор в Академии.
– О, поздравляю! – отозвался доктор. – Извините, я не знал. Тут такое огромное учебное заведение.
– Да, вы правы.
– Чем могу быть полезен?
– Я помогаю капитану Вард в расследовании смерти кадета Джексона, – сказал Спок, замечая, что Гриффин несколько нерешительно замедлил шаги.
– О, – сказал врач небрежным тоном. – Есть новые улики?
– Да, – ответил Спок. – И их потенциал весьма высок. Почти таков, как ваша информация о пропавшей части медицинского оборудования.
– Ненавижу это повторять, – сказал Гриффин, но я на самом деле не думаю, что это МакКой делал ту операцию. Я надеялся, что вы найдете что-то, что может доказать его невиновность.
– Капитан Вард занята поисками улик именно в этот самый момент, – сообщил Спок. – Тем временем у меня возник вопрос, на который, как я надеюсь, вы сможете дать ответ.
Доктор пошел медленнее, движения его стали осторожными. Это выглядело так, словно он опасался попасть в ловушку, идя по лесной тропке.
– Я все готов сделать для расследования, – сказал врач.
Спок остановился около скамейки. Ему нужно было полное внимание от доктора. Он хотел видеть его глаза, когда он задаст свой вопрос.
– По свидетельству соседа Джексона, вскоре после смерти кадета, вы посетили их комнату. Это было между временем производства аутопсии и обыском комнаты капитаном Вард, если я не ошибаюсь. Могу я узнать причину визита?
– Я…, – доктор начал и замолчал, в то время, как Спок наблюдал сменяющие друг друга эмоции на его лице.
Гриффин сел на скамейку.
– Я знал, что не могу рассчитывать на то, что андорианец будет держать рот на замке. Я не должен был заходить в ту комнату, но последнюю пару дней я пытался кое-что обнаружить.
Спок не ожидал такого ответа от доктора. Он ждал, что тот начнет увиливать. Или солжет, станет отрицать слова кадета Танаса, попытается как-то оправдать свои действия. Именно к такому разговору Спок готовился.
До того, как он смог продолжить разговор к ним подошла капитан Вард. Парни из службы безопасности, что следовали за ней, сказали Споку все, что он хотел знать. Капитан что-то нашла в кабинете Гриффина.
Понял это и Гриффин, еще до того, как Вард протянула ему цилиндрический инструмент. Это была длинная, серебристого цвета вещица, похожая на пишущую ручку.
– Я думал у вас больше времени займет найти эту ниточку, – сказал Гриффин, беря девайс. – Три лазер-микроскальпель. Только один на кампусе. Забавно то, что это не тот инструмент, который использовался в операции. Я никогда бы не сделал ничего этому мальчику. Вы должны мне поверить.
Капитан Вард села рядом с доктором на скамейку. Спок почувствовал, что должен уйти, но он знал, что он должен остаться и засвидетельствовать при необходимости все, что скажет Гриффин, если исповедь будет иметь место.
Капитан Вард коснулась плеча доктора.
– Расскажите нам, что случилось.
– Я не делал этого, – повторил он. – Я хочу, чтобы вы это поняли совершенно ясно. Я не делал операцию кадету Джексону. Я не делал никаких операций никому из кадетов.
– Но вы знаете кто делал, – сказала Вард. Это было утверждение, а не вопрос.
Доктор сказал:
– 4Ф.
И получил понимающий кивок от капитана Вард. Это был код? Какой-то вид указания места? Или что-то совершенно иное?
Доктор Гриффин продолжил, объясняя свой загадочный комментарий.
– Это так называется то, что подтолкнуло меня…
Он посмотрел на Спока.
– Но вы не знаете, о чем я говорю, так?
– Я полагаю, вы намереваетесь рассказать нам о личности вашего партнера.
– Да, наверное, – сказал Гриффин, переводя внимание на Вард. – Вот чем славятся вулканцы – они всегда говорят по сути. Никаких неопределенностей.
– Меня это тоже чертовски раздражает, – сказала Вард беспечно, так, словно Спок не стоял рядом с ними.
– Да, верно, – ответил Гриффин. – В любом случае я должен пояснить кое-что вашему молодому помощнику. 4Ф это словосочетание пришло из времен военной службы в США. Это такой вид медицинского состояния, когда человек признается негодным к исполнению своих обязанностей. Сейчас это больше клинический термин. Его используют, чтобы сказать «негоден по медицинским соображениям» и значит то же самое – «отклонен».
– На самом деле это только значит, что претендент не может служить на космическом корабле, – поправил доктора Спок. – Но есть много других должностей, где лица с ограниченным медицинском допуском могут работать.
– Перебирать бумаги, – сказал Гриффин. – Сидеть за столом. Он взглянул на ночное небо. – Никогда не подняться туда. Отказаться от исследования Вселенной. И ничего не сделаешь.
Он опустил глаза.
– И моя работа говорить тем детям, кто хочет присоединиться к Звездному флоту, что они не могут этого сделать. Что они негодны по медицинским соображениям. 4Ф.
Спок не мог понять к чему все это ведет, но капитан Вард догадалась сразу.
– Что у тебя? – спросила она. – Чарльз?
– Дисбаланс внутреннего уха, – ответил он им. – Неважно название диагноза. Но это значит, что я не могу служить на космическом корабле. С его искусственной гравитацией и инерционными амортизаторами. Каждый раз как корабль уходит в варп, я падаю. Кому нужен медик, который не может устоять на ногах?
– И это не лечится, – предположила Вард.
Гриффин горько улыбнулся.
– О, нет, лечится. Медицина в наши дни хорошо продвинулась. Небольшое устройство имплантируется в мозг. Прекрасно лечит проблему.
– Ну, так и в чем же дело?
– Он не достаточно протестирован для использования его в космосе, – ответил доктор. – Нет гарантий, что он будет работать достаточно долго. Риск того, что офицер по медицине будет комиссован за много световых лет от дома – неприемлем.
Спок все так же не понимал, какое отношение эта информация имеет к случаю кадета Джексона.
– Джексон не имел характеристики не годен по медицинским соображениям, – заметил вулканец. – Мы просматривали его файл. Если вы его не изменили.
– Ну, сейчас все это выглядит не слишком красиво, – сказал Гриффин. – Но, как говорится, начинали мы с благих намерений.
– Мы? – спросила капитан Вард.
– Мой партнер, – ответил Гриффин. – И друг. Еще со студенческой скамьи.
– Еще один негодный по медицинским соображениям? – спросил Спок.
– О, нет, – сказал Гриффин. – Он имел право служить. Он ушел со службы по другим причинам. Причинам, которые должны были меня предупредить, что связываться с ним плохая идея. Но он говорил так искренне, когда я рассказал ему, что хотел бы делать. Как намеревался помочь кадетам, негодным к службе по медицинским причинам пройти проверку у врачей. Это все, что было поначалу. Помочь им. Медицина продвинулась так далеко, что могла помочь тем, кого признавали негодным. Все, что было нужно – несколько манипуляций и они были бы здоровы. При обычных условиях Звездный флот не давал разрешения на подобные действия.
Гриффин снова взглянул прямо на Вард.
– Так просто, не так ли? – он издал нервный смешок. – Почему мы должны отказывать им всем в праве вступить в Звездный флот, когда у нас есть инструменты для того, чтобы исправить почти все недостатки? Когда я находил таких кандидатов, я отправлял их в клинику. Обещал уладить все формальности. Сохранить все в тайне и в итоге получить штамп «годен к службе».
– Как долго? – спросила Вард. – Как долго вы делали это?
– Пять лет.
– Первые кадеты уже служат на космических кораблях, – заметил Спок.
– Мы говорим только о горстке людей, – сказал Гриффин. – До сих пор есть масса случаев излечения от заболеваний, которые Звездный флот отказывается признавать. Ваши кадеты проходят немыслимое количество тестов, испытаний, которые они должны выдержать. Предполагается, что все это ограничит количество кадетов. У нас была технология, чтобы им помочь.
– Но на этом вы не остановились, – предположила Вард.
– Нет. Мой партнер… он страдает манией величия. Хотел помочь кадетам и другими способами. Начал эксперименты. Опробуя такие вещи, которые не следовало бы делать. Занялся генной терапией. Ничего слишком драматичного. Поначалу он не позволял ничего такого суперособенного, но если мы могли помочь излечиться потенциальным кадетам, то почему бы и не попробовать улучшить что-то и дальше? Затем он начал искать кадетов сам. Тех, кто не нуждался в помощи, но был счастлив ее принять.
Доктор Гриффин тяжело вздохнул.
– Дальше больше. Он перешел к другим процедурам. Опасным процедурам. Хотел оставить след в науке.
– Имя, Чарльз, – Вард мягко его подтолкнула к цели. – Мне нужно имя.
Доктор Гриффин взглянул на Вард и Спока и рассказал им все.

Глава 25. Неофициальное расследование
По большей части в Сан-Франциско не было так называемых «плохих районов». Несколько больших городов в Соединенных Штатах имели нечто подобное. Бедность на Земле была искоренена. Преступлений почти не случалось. Человек мог найти неприятное соседство или опасные улицы, но все это было далеко не так, как раньше.
Кирк нашел одно такое место, так как Линн дала ему адрес. А на первый взгляд и не скажешь – вроде бы все как обычно, и ничем не отличается этот район от тех, через которые он уже прошел, прежде чем добраться сюда.
Никаких разрушенных зданий, нет подозрительных типов, бродящих по улицам. Но все же это был плохой район. Кирк в своей жизни повидал много отстойных мест, чтобы понять это.
Клиника отстойной не была. Напротив, выглядело все супер, очень респектабельно, да так оно и было, наверное. Турболифт, который поднял его на третий этаж, был современным, с полным набором всех сервисов. Новый ремонт, пациенты самые разные люди. Большинство, возможно, были здесь по самым невинным причинам. Хотя у некоторых может быть и были сомнительные мотивы. Их выдавали бегающие глаза. Но и все.
Кирку повезло, что медсестра смогла назначить ему визит к врачу без предварительной записи. Повезло и в том, что время было вечернее. «Почти ночь», – сказал бы Джим, вспоминая прошедшие часы.
Клиника работала 24 часа в сутки. Линн сказала ему, что врач обычно принимает кадетов по вечерам и ночью, когда им легче ускользнуть с кампуса незамеченными.
Медсестра кивнула Джиму, когда он сказал, что он кадет Звездного флота. Возможно, если бы он был в форме, говорить и объяснять что-либо не пришлось, но в своей комнате Кирк первым делом принял душ, чтобы смыть с кожи соль залива Сан-Франциска и сменил одежду.
Он прождал приема всего полчаса. Некоторые люди, пришедшие до него, еще ждали, когда медсестра назвала его имя и пригласила к доктору Шефферу.
Он вошел в смотровую комнату, где пока никого не было. Кирк остался один, первый раз с того момента, как все началось и внезапно понял, что он ничего толком не продумал. Он даже не знал, почему делает все это. Он должен был передать адрес капитану Вард, предоставив ей заниматься этим делом. Этого было бы достаточно, чтобы снять МакКоя с крючка. Но это также означало, что все кадеты, кто вовлечен в это – огребут большие проблемы.
И это может положить конец всем надеждам Линн на хорошую карьеру в Звездном флоте.
Кирк разглядывал смотровую, когда открылась дверь, а доктор Шеффер вошел в комнату и представился. Доктор был невысокого роста с приятной улыбкой и вежливыми манерами. Он совсем не походил на злодея, из-за которого все это случилось в Академии. Он походил на доктора, который в конце визита обязательно вручит тебе леденец.
Шеффер прочитал на падде, который был в его руках информацию о Кирке, которую он дал, пока ожидал приема.
– Итак, кадет… Семюэль, что привело вас сюда сегодня вечером? Забыли, что медслужба Звездного флота самое лучшее медицинское учреждение в Галактике?
Кирк заставил себя улыбнуться докторской шутке. Он был здесь, чтобы сыграть роль. Роль кадета Семюэля. И сыграть хорошо, так чтобы доктор поверил в его несчастья, в то время как цель Кирка была сцапать врача за жабры.
– Я повредил лодыжку, когда тренировался, – Кирк потер рукой ногу, которую он и впрямь повредил, когда проходил курс на выживание. Он решил, что «Семюэль» должен иметь настоящую причину для визита сюда, а не нечто расплывчатое.
– И снова, – повторил Шеффер, – я спрашиваю, почему вы не обратились в медслужбу Академии?
Кирк опустил глаза долу, делая вид, что застеснялся, хотя такое чувство ему было не знакомо в принципе.
– Ну понимаете… я не хотел сообщать об этом… ведь тогда это попадет в мои записи…
Шеффер кивнул. Обычная причина.
– Вы принимаете здесь кадетов? – спросил Кирк, как если бы не знал ничего заранее.
– Иногда, – ответил врач. – Итак, как вы повредили лодыжку?
– Неудачно приземлился, когда спрыгнул с высоты.
– И когда это случилось?
– Около месяца назад.
Доктор взял медицинский трикодер.
– Месяц? И вы только сейчас пришли лечиться?
– Ну… боль то приходит, то уходит, – солгал Кирк. Он уже пару недель был в норме. Хотя, конечно, падение с моста тоже подошло бы как причина, но про это он не собирался пока говорить. Если не прокатит лодыжка – тогда расскажем про мост. Должен же быть у него запасной план!
Доктор провел трикодером несколько раз над местом, на которое Кирк указал, жалуясь на боль.
Некоторое время он изучал показания прибора и сверял записи. В какой-то момент Джим забеспокоился – вдруг с его ногой и впрямь что-то серьезное? Например, из-за падения с такой высоты сегодня вечером. Линн разбила поверхность воды до него, но он все равно мог что-нибудь повредить.
Доктор Шеффер положил трикодер на место и скептически взглянул на Кирка.
– С вашей лодыжкой все в порядке. Вы это и так знаете. Так зачем пожаловали?
– Это с ней сейчас все в порядке, – продолжил Кирк ломать комедию. – Но я ее повреждал!
– Возможно, – ответил Шеффер. – Есть остаточные признаки растяжения. Но все зажило само. Не считая свежих синяков на ногах. Ничего серьезного. Так вы мне скажете или нет, зачем сюда пришли?
– Если вы как следует меня осмотрите, то найдете десяток, а то и больше старых повреждений, – сказал Кирк. И это было правдой. Его первые месяцы в Академии нанесли существенный физический урон его телу.
– Возможно, вам нужно больше тренироваться, – сказал Шеффер. – Улучшить форму.
Кирк мог продолжить разыгрывать из себя смущенного кадета, каким, как он предполагал, был Джексон, когда сообщал врачу о том, чего он хочет. Но вот Линн вряд ли бы себя так вела.
– Слушайте, мы оба знаем, почему я здесь, – сказал Кирк. – Мне нужна помощь с тренировками.
Последовала неловкая пауза.
– Боюсь, что мы не выписываем здесь препараты, чтобы помочь кадетам в прохождение тестов, – сказал доктор, разыгрывая невинность. Кирк на это не повелся. Как говорится, тут было тепло, если не горячо.
– Это не то, что я имел в виду, и вы знаете это, – сказал Джим. – О вашей клинике широко известно. Я надеюсь на помощь и чтобы она была… постоянной. Такой, чтобы ее не замечал нарко-скрининг.
Последовала долгая пауза, доктор обдумывал то, что сказал Кирк.
– Хм… обычно мы не даем лекарства с продолженным действием.
– А я слышал другое, – упрямо сказал Кирк.
– Это было раньше, – наконец признался доктор. – Теперь нет. Особенно в свете последних событий.
Кирк прошелся по кабинету.
– Да, кстати об этом. Я не хочу то, что вы сделали с кадетом Джексоном или Андрос. Я хочу иную вещь. Генную терапию.
– То, что случилось с теми кадетами – это трагедия, – сказал Шеффер. – Ошибка. Я не говорю, что ошибка случилась здесь, но новости мы получаем. Печально, действительно, очень печально потерять такие молодые жизни. Конечно, то, что они сделали сами… я сомневаюсь, что это было рекомендовано. Некоторые люди бояться пройти весь цикл.
– Я нет, – сказал Кирк. – Я хочу все лечение полностью.
– Извините, – доктор Шеффер направился к двери. – Для начала мне нужно проверить кое-какую информацию.
– Хорошо, – сказал Кирк, и улегся поудобней на смотровом столе, так, словно всю жизнь мечтал полежать тут в полном комфорте.
Но он спрыгнул со стола сразу же, как за Шеффером закрылась дверь. Он не знал сколько времени его не будет, но пока его нет, самое время обыскать смотровую. Только вот что именно ему искать?
Может быть запереть дверь? Но там не было замка. Да и подозрительно будет выглядеть, если Шеффер быстро вернется. Он ушел, а тут дверь закрылась.
Надо просто держать ухо востро.
Кабинетные полки были наполнены медицинской аппаратурой, в которой Кирк ничего не понимал. Но он надеялся, выудить что-нибудь из компьютерных записей о приеме.
Диагностическая аппаратура была свободна для доступа, и Кирк принялся за поиски. Вдруг доктор хранил свои записи на персональном компьютере прямо в смотровой? Надежды мало, но попытаться стоило.
Поиск прошел впустую.
В падде Шеффера, который он оставил на столе, тоже никакой информации.
Не удивительно.
Кирк не ожидал, что доктор оставит в открытом доступе информацию, изобличающую его нелегальную деятельность. Возможно, он вообще не ведет компьютерных записей, и даже не пользуется записями медицинских сестер о приеме пациентов.
Надо добраться до личного кабинета доктора! Только таким способом он найдет улики. И только этим способом он не разрушит карьеру Линн в Звездном флоте в один момент.


***
Бурная деятельность кипела на темных улицах Сан-Франциска в квартале от клиники. Рядом с Ухурой было тихо и спокойно, но энергия вокруг командного центра операции ощущалась весьма явственно. Девушка была рада, что оказалась причастной ко всему этому. Никакой другой кадет не сможет рассказать об этом ничего интересного завтра в кампусе.
Офицеры безопасности из Звездного флота и местные агенты правоохранительных органов совместно планировали операцию под присмотром капитана Вард. Она руководила в неофициальном порядке, так как, хоть расследование и началось с кампуса, но ее полномочия распространялись лишь на территорию Академии. Доктор Шеффер же занимался нелегальной деятельностью в клинике, которая являлась общественной собственностью. И его преступления подпадали под юрисдикцию властей Сан-Франциско.
Спок все это объяснил Ухуре, пока они добирались до места. Он не хотел вдаваться в подробности, но она жаждала услышать новости о докторе Гриффине, поймала Спока, и не отпускала, пока не узнала все детали. Она была не удивлена, когда услышала, что Гриффин признался. Это он, конечно, сделал правильно. Ситуация уже давно вышла из-под контроля. Доктор Гриффин оказался в том положении, на которое не рассчитывал, потому что связался с человеком, которому нельзя было доверять. Он вынужден был действовать один, пытаясь избежать поимки, предугадать следующее действия его преследователей. К несчастью для Гриффина расследование шло быстрее, чем он действовал. Немалую роль сыграла информация, полученная от Ухуры, насчет визита Гриффина к Танасу.
– Я иду с вами! – твердо заявила Ухура. Она утянула Спока в сторону, отвлекая его от участия в обсуждении предстоящей операции по зачистке клиники, которую планировали офицеры.
– Неприемлемо вовлекать кадета в секретную операцию, – сказал Спок.
– Кадетов все время привлекают к секретным операциям. Это часть обучения, – возразила она ему. – Еще какие-нибудь причины?
Спок посмотрел на нее несколько мгновений.
– Я нахожу трудным спорить с вами, – сказал он.
– Вы не первый, кто мне это говорит.
– В любом случае, я ничего не решаю, – сказал Спок.
– Но капитан Вард прислушивается к вашему мнению, – возразила Ухура.
– Возможно, – согласился Спок. – Но в данных обстоятельствах, я предпочитаю не злоупотреблять ее хорошим отношением ко мне, поскольку я не согласен с тем, что привлечь вас к операции действительно является необходимостью. У нас достаточно сотрудников службы безопасности и служащих местной полиции для проведения операции.
Ухура продолжала молча смотреть на Спока. Она не стала комментировать его последние слова, просто ждала кто сдастся первым. Она не была уверена, но, возможно, была и еще какая-то причина, по которой он придумывал какие-то нелепые возражения против ее участия в операции. Проблема игры в гляделки с вулканцем осложнялась тем, что пауза в разговоре не была для Спока некомфортной. Ни чуточки.
И Ухура сдалась первой.
– И все же мне хочется участвовать.
Она могла поклясться, что видела, как в уголках губ вулканца появилось то, что люди называют улыбкой.
Хотя они и были далеко от офицеров, обсуждавших предстоящую операцию, Спок увлек Ухуру еще дальше в сторону, туда, где их никто не мог услышать.
– Как вы уже знаете, администрация крайне болезненно отреагировала на смерть кадета Джексона, – сказал он. – Тем более к этому имеет отношение член медицинского факультета, и я предполагаю, что старшие офицеры не заинтересованы в широком распространении этой информации. Я думаю, что в наших общих интересах сделать так, чтобы вы были подальше от следствия. Исчезните с радаров, как говорят на вашей планете.
Они оба оглянулись назад на капитана Вард, которая о чем-то шепталась с адмиралом Беннетом. Многие из офицеров поглядывали в их сторону неодобрительно. Спок наклонился к девушке еще ближе.
– Мне кажется это неблагоразумным.
Теперь была очередь Ухуры улыбнуться. И ее улыбка заставила Спока поднять бровь.
– Ну вот, а вы говорили, что ничего не понимаете в скрытных мотивах,– сказала она, отвечая на его незаданный вопрос.
– Хорошо, всем приготовиться, – сказала Вард, прерывая обсуждения. – Время заняться делом! Мы заходим, забираем всю информацию, и берем всех, кто там окажется под арест.

Глава 26. Под прикрытием
Кирк лежал на смотровом столе, когда доктор Шеффер вернулся. И выглядел так, словно он и не двигался с места.
– Кадет, – сказал доктор торжественным тоном. Кирку не надо было слушать дальше. Дело не выгорело.
– Я понимаю вашу озабоченность и желания, – продолжил доктор. – Но сейчас не лучшее время для подобного разговора. Мне нужно проконсультироваться с моим партнером, который, к сожалению, в настоящий момент недоступен. До того, как я не смогу полностью изучить ваше состояние, я вам выпишу витамины, которые при регулярном приеме помогут вам поддержать силы во время тренировок.
Кирк готов был рассмеяться доктору в лицо, если бы это не нарушило бы его легенду «под прикрытием». Регулярные витаминки – это не та помощь, которую искали кадеты в этой больничке!
Но нужно было играть свою роль дальше.
– Но мне на самом деле нужно это. Я думал, что вы мне поможете. Вы должны мне помочь!
Доктор Шеффер уже собрался уходить.
– Витамины вам помогут, уверен в этом. Это лучшее, что я могу для вас сделать в настоящий момент. У меня есть информация как с вами связаться. Даю вам слово, что я свяжусь с вами, кадет Семюэль.
– Спасибо.
Доктор Шеффер явно ждал, что Кирк уберется, наконец, со смотрового стола. Но тот знал, что если он выйдет в зал приема, то миссию можно считать проваленной.
– Вы может мне дать пару минут? – спросил он. – Я хочу подождать здесь и уйти, когда никто меня не увидит, – Джим вновь изобразил смущение.
– Конечно, – ответил доктор. – Но я должен уйти. Меня ждут другие пациенты.
– Хорошо, – кивнул Кирк.
Он не поднимал головы с подушки, пока не услышал, как дверь за доктором закрылась.
Затем спрыгнул со стола и прижался к стене вне зоны действия дверного сенсора. Он не хотел, чтобы дверь открылась тогда, когда доктор был еще в холле. Досчитав до тридцати Кирк подошел к сенсору и дверь открылась.
Холл был пуст.
С левой стороны была комната ожидания, справа – другие смотровые комнаты и, как он надеялся, личный кабинет доктора. Кирк прошел через холл и направился в том направлении, где, как он думал, возможно найти кое-какие ответы.
Все двери, мимо которых он проходил были под стать той смотровой, в которой он был. Джим шел вперед быстро, не пытаясь их открыть. Он искал дверь с виду другую, чем те, что вели в обычные смотровые. Если он такую не найдет, когда дойдет до конца холла, то он займется систематическим осмотром того, что есть. Конечно, ему не хотелось вломиться в какую-нибудь комнату, когда в ней идет прием. Учитывая, что он видел совершенно обычных людей в комнате ожидания, было бы не слишком хорошо вторгаться в такой личный момент, как осмотр у врача.
Проблема разрешилась сама собой, когда последняя дверь в холле оказалась иной, чем те, мимо которых он проскочил.
– Это то самое место!
Двери, подобной этой, Кирк видел редко. Из настоящего дерева. Возможно грецкий орех. Темно-коричневого цвета и выглядит крайне солидно. Он положил руку на латунную ручку. Хорошо, что у него был некоторый опыт с такими дверями. Многие его приятели даже и не знали бы как ее открыть. Дверные ручки вышли из моды задолго до того, как родились родители Кирка.
Ответы, которые ему были нужны, находились за дверью. Он глубоко вздохнул, повернул ручку и толкнул дверь.
Заперто.
И снова это не было слишком сложной преградой для Джима. Его отчим тащился от антиквариата. Дверь в его личную комнату также имела дверную ручку и замок.
Разумеется, здесь замок был другой, но не настолько сложный, чтобы Кирк не мог бы попытаться его вскрыть. Он делал это раньше, чтобы проникнуть в кабинет отчима. Там не было ничего интересного, но Джиму доставляло удовольствие сама возможность пробраться туда, куда вход был запрещен. Он надеялся справиться и здесь.
Все, что ему нужно – это правильный инструмент.
Джим резвой рысью понесся через холл обратно, в смотровую, где он уже был. Медсестра как раз перед тем как ему появиться в этой комнате, вышла из нее в холл и закрыла дверь. Ему повезло, что она его не видела. Повезло и в том, что медсестра с рецепшена еще его не искала.
Но, возможно, у него было всего несколько минут. Лучше не тянуть.
Быстрый обыск кабинета дал Кирку несколько подходящих инструментов для взлома.
Первым ему попалось металлическое устройство, размером со старый добрый карандаш. Он нажал кнопку и три крошечных лазера в форме пирамидки выдвинулись из конца карандаша. Не совсем то, что надо.
Он поискал еще и обнаружил другое устройство, тоже тонкую трубку, но с маленьким крючком на конце. Джим содрогнулся, представив какие медицинские манипуляции можно сделать с помощью этой, этого… но для его целей это было идеально.
С инструментом в руках Кирк подошел к двери и прислушался: тихо ли в холле?
Горизонт был чист, он позволил датчику двери сработать и вышел в коридор. Удача его не покинула. В этот раз он добежал до кабинета Шеффера вообще за секунды, подскочил к запертой двери, вставил в нее металлический стержень и принялся за работу. Это оказалось сложнее, чем одолеть дверь комнаты отчима. Но кое-какой опыт у него был с другими закрытыми дверями. Кирк старался изо всех сил и через две минуты он услышал щелчок, что означало успех.
Он повернул ручку и замок открылся. Задержав дыхание, он толкнул дверь вовнутрь.
Удача не должна была его покинуть! Было бы обидно преодолеть все препятствия и вломиться в какую-нибудь глупую кладовку.
На движение открывающейся двери среагировали сенсоры, включился свет. Да, это был личный кабинет врача, как Джим и предполагал. А еще это вернуло его назад во времени. Отчим Джима умер бы от зависти, если бы увидел это место. Комната выглядела так, словно ее турболифтом доставили прямиком из прошлого. Ее наполняла антикварная мебель, включая старинный стол из красного дерева. Кожаные корешки книг на полках. Картины украшают стены. И что-то совершенно неожиданное стояло на столе.
Джим прошелся, прямо по пушистому ковру, вокруг стола, рассматривая старинный девайс. Похоже это была одна из ранних моделей компьютеров. Ему точно больше, чем двести лет!
Он состоял из двух секций, соединенных между собой шарнирами. В нижней части была клавиатура, в верхней монитор. Что-то портативное, похожее на падд, но значительно более громоздкое. Джим понимал, что надо прихватить с собой устройство, но не хотел, чтобы его поймали с поличным и обвинили в краже.
Он ударил по клавише и компьютер ожил. Оказалось, что он прекрасно работает, и имеет все современные программы, несмотря на классический дизайн.
Кирк удивился, обнаружив, что записи не зашифрованы, и даже пароль не нужен. Он предположил, что доктор понадеялся на древний дверной замок.
Папка называлась «Тестируемые субъекты». Компьютер раскрыл все секреты перед ним. Это выглядело так, словно доктор Шеффер просто таки жаждал, чтобы все обнаружилось. Множество файлов и более чем дюжина кадетских имен заполнили экран. Джим не ожидал, что так много курсантов прошли курс улучшения себя, любимых.
Имя кадета Джексона возглавляло список, за ним шла Андрос. У обоих стояли примечания к именам – название процедуры, которой они подверглись – нервная реконструкция и видоизменение метаболизма.
Остальные кадеты имели другое примечание возле своих имен – генная терапия. Имя Моники Линн попалось ему где-то в середине списка. Значит, порядка десяти кадетов подверглись схожей процедуре. Удивительно, но Танаса в списке не было. А Кирк был готов поставить последний кредит на то, что уж Танас-то тут есть всяко.
Так, теперь переходим к самой трудной части. Что ему делать с остальной информацией?
Он быстро просмотрел две верхние папки, где были файлы о кадетах Джексоне и Андрос. Там было достаточно улик, связывающих доктора с ними. Кирк, конечно, был не эксперт по вопросам права, но у него было достаточно проблем в жизни с законом, чтобы понять, что этой информации правоохранительных органам более чем достаточно, чтобы предъявить врачу обвинение.
Кирк прикрепил два файла и отправил их электронной почтой от имени доктора Шеффера капитану Вард.
Миссия выполнена.
Почти.
Он уничтожил файлы Линн из компьютера, перетащив их на иконку с мусорной корзинкой. Нет, он был не настолько неопытен в таких делах. Джим еще пару минут копался в компе, уничтожая информацию на жестком диске, так что и следа не осталось.
Кирк уже было совсем собрался слинять из кабинета врача, когда его взгляд еще раз зацепился за папки и файлы с именами других кадетов. Когда капитан Вард получит файлы Джексона и Андрос, она проследит канал связи, откуда пришли файлы и нагрянет в это заведение. Затем она найдет файлы других кадетов, тех, кто как и Линн, улучшили себя. И они все вылетят из Академии. Но разве они преступники? Они хотели лишь лучше соответствовать стандартам Академии.
Действительно ли Академии нужны эти остальные файлы? Ну да, их несомненно используют, чтобы засадить доктора Шеффера на больший срок. Но почему же это должно было быть сделано за счет других кадетов? Даже если доктор Шеффер и не сядет надолго, он не сможет практиковать как врач нигде на Земле во веки вечные. В конце-концов это и есть самое большое благо.
Он так болтал сам с собой, уничтожая остальные файлы, оставив лишь два, те, которые были наверху. Джексон и Андрос.
Он и так задержался в кабинете слишком долго. Нужно выбираться отсюда, пока сестра с рецепшена не начала его искать.
Кирк услышал какой-то суматошный шум, когда открыл дверь в коридор. В зоне рецепшена орудовали полицейские. Послышался приказ никому не двигаться. Похоже, что клинику брали штурмом!
Как они среагировали так быстро?
Несколько голов высунулось из смотровых комнат. Выражение на лицах менялось от смущения до откровенного страха. Некоторые пациенты были действительно удивлены тем, что в клинику нагрянула полиция. На других было такое выражение лица, словно они жили в ожидании, когда их притянут к ответу. Кирк знал это выражение.
Он закрыл дверь.
Не могла служба безопасности Академии вызвать полицию и так все тут быстро скоординировать из-за отправленного им сообщения. Даже если бы они использовали транспортеры.
Он понял, что этот ночной рейд проводится не из-за его письма, а сам по себе. Возможно, ему удастся улизнуть или объяснить свое присутствие тут, но он не хотел глупо рисковать. Последнее, что ему нужно в личных записях – информация о том, что он был в этой клинике. Это заставит всех обратить на него пристальное внимание.
Ему нужно запереть дверь с этой стороны. Нужен ключ! Черт, даже с его навыками он не был уверен, что сможет заблокировать дверь, используя отмычку. И это только даст отсрочку. Офицеры Звездного флота знают, как пройти через любые двери. Спрятаться? Ха! Да они тут все перевернут!
Оставалось только одно.
Окно выглядело старинным, как все в этом кабинете. Через секунду Кирк уже дергал латунную защелку. Створка открылось, и он высунулся наружу.
Три этажа. Высота не смертельная, но ничего хорошего.
Джим услышал, что полиция уже идет по коридору.


Спок держался немного в стороне от офицеров безопасности, зачищавших холл. Капитан Вард задержала врача и допрашивала его в первой смотровой. Всех, кто вызвал подозрение, направили к стойке регистрации, чтобы полиция могла решить кто тут участник преступления, а кто невинный свидетель.
Старинная деревянная дверь в конце холла привлекла внимание Спока. Какой-то анахронизм, словно пуговицы на современном костюме. Дверь не открылась, когда Спок к ней подошел. Он предположил, что некое латунное устройство в середине двери является механизмом для открывания этой двери. Он коснулся металла руками, покрутил его, ожидая сопротивления. Однако его не было.
Дверь открылась от мягкого нажатия, он заглянул в комнату, выглядевшую так, словно она заблудилась во времени. Рука Спока сжала фазер. Он достал оружие из кобуры, готовясь ко всему, что может его встретить за дверью комнаты и толкнул дверь.
Там было пусто, за исключением дорогой коллекции антиквариата. Спок зачехлил фазер и занялся древним компьютерным устройством. Он встречал такие, когда изучал историю Земли. Имя кадета Джексона в виде названия файла обнаружилось на экране.
«Случайность?» – спросил он себя. В этом комментарии было лишь любопытство и ничего более.
– Что там у вас? – капитан Вард спросила Спока, входя в комнату. – Надо все проверить!
– Я нашел файл кадета Джексона, – доложил Спок результат осмотра компьютера. И еще один – кадета Андрос.
– Забавно, – сказала Вард. – Я только что получила сообщением от лейтенанта Франго, который занимается координацией всех действий, что кто-то отправил в мой офис эти два файла несколько секунд назад. Именно из этой комнаты, судя по коммуникационным линиям. И, возможно, через этот компьютер.
– Поразительно, – сказал Спок, как только Вард взяла компьютер.
– Вы никого не видели здесь? – спросила Вард.
– Нет, – ответил Спок, а его глаза уставились на открытое окно. Он и Вард подумали об одном и том же. Спок подошел к окну. Третий этаж. Падение с такой высоты опасно, но не смертельно.
Туман прикрывал аллею внизу, делая невозможным увидеть того, кто сбежал отсюда под покровом ночи.

Глава 27. Обзорная площадка
Ухура удивилась тому, что проснулась, так как девушка думала, что она вообще не спала. Зачистка клиники оказалась не такой интересной, как ей представлялось, тем более, что она была в квартале от здания где все происходило. Ей не удалось переспорить Спока, который не хотел, чтобы она принимала участие в событиях. Все это научило ее кое-чему. Иногда лучше не высовываться из ряда своих однокурсников.
Все, кто работал в клинике, давали подробные показания о том, что они делали.
Капитан Вард отправилась допрашивать врача. Спок должен был оставаться в клинике с полицией, проконтролировать обыск и найти новые улики.
Так что как не жаль, но Ухуре пришлось возвращаться в собственную жизнь.
Когда она зашла в свою комнату, соседки там не обнаружила. Хоть и была глубокая ночь, ее это не удивило. Девушка попыталась заснуть, но любопытство мешало ей расслабиться и сделать это. Так много безответных вопросов. Она не ждала, конечно, что Спок позвонит ей посреди ночи, когда закончит расследование, но все-таки надеялась.
На рассвете стало ясно, что ее перегруженный мозг не позволяет получить полноценный отдых. Тогда она встала, плотно позавтракала в столовой и направилась на обзорную площадку учить уроки. Да, конечно, никаких других причин идти именно на обзорку у нее не было.
Она занималась уже час, когда в помещение вошел Спок.
– Я так и думал, что найду вас здесь, – сказал он.
В ту же секунду ее подкинуло на ноги.
– Коммандер Спок! Расскажите же мне все!
Спок быстро пробежался по тем событиям, которые она пропустила, с тех пор как прошлой ночью он отправил ее в общежитие. Рассказал об относительно легком захвате клиники службой безопасности, о таинственном получении капитаном Вард информации меньше чем за минуту, когда он ее обнаружил сам. О том, что нашлись только два файла и ничего больше.
Сообщил, что доктор Шеффер признал эти два случая, но отказался сообщить, что-либо еще. Спок был лаконичен, так как и ожидала Ухура, предоставляя ей кусочки информации, складывающиеся в цельную картину, но ей хотелось большего.
– И все? – спросила Ухура. – После всего этого, все что у вас есть – только два файла? Ничего больше?
– Доктор Гриффин сообщил имена кадетов и офицеров кому они изменили медицинский статус о допущении на работу в космосе. Он настаивает, что ничего не знал о тех кадетах, с которыми доктор Шеффер проводил более радикальные эксперименты. С показаниями доктора Гриффина к уголовной ответственности будет привлечен хирург клиники, кто делал операции.
– Очень много кадетов участвовали в секретных экспериментах, – сказала Ухура. – Нужно чтобы он больше никому не смог причинить вред.
– Доктор Шеффер проведет в тюрьме некоторое время. И оба доктора будут лишены медицинских лицензий. Гриффина уволят из Звездного флота с позором. Никто из них не совершит больше ничего подобного. Федерация об этом позаботится.
– Этого не достаточно, – сказала Ухура.
– Боюсь, я не понимаю человеческую зацикленность на идее наказания, – сказал Спок. – Да, к тому же оба будут вынуждены пройти реабилитацию.
Ухура подумала о том, что ничто из этого не вернет Джексона назад. Многообещающего кадета. Возможного друга.
– Этого недостаточно, – повторила она.
Спок собрался было ответить, но остановился, когда поймал взгляд Ухуры. Странно, но ему показалось, что он видит ее как будто в первый раз. Словно действительно обратил внимание на нее. Он кивнул ей, но ничего не сказал.
Ухура оценила, что он не превратил ее замечание в дискуссию по философии. Понял он или нет глубину ее чувств насчет всего этого неизвестно, но он выразил уважение к ее эмоциям. Этот вулканец был совсем другим, не таким, как все представители его расы, о холоде и неэмоциональности которой Ухура слышала на протяжении многих лет.
Они оба прикрыли глаза на несколько секунд, постояли в молчании, и тут Ухура поняла, что у вулканца есть еще кое-что за душой.
– Выкладывайте, – сказала она.
– Я не понимаю вопрос, – ответил Спок. – Я сообщил вам все необходимые сведения.
Как она ни пыталась сдержаться, но ее улыбка все-таки появилась.
– Я вижу на вашем лице беспокойство.
– Я уверяю вас…
– … что меня ничего не беспокоит, – закончила за него фразу Ухура. – Но что-то в вашей голове есть еще.
Теперь лицо Спока отражало недоумение. Возможно, из-за того, что никто ранее не смог прочитать вулканские эмоции (о, да, это были эмоции) по его лицу.
– Кто-то отправил из кабинета Шеффера файл кадета Джексона капитану Вард, – сказал Спок. – Она думает, что этот факт может быть использован как рычаг давления на нее, с тем, чтобы прекратилось дальнейшее расследование деятельности клиники.
– Особенно учитывая то, что крайне мало людей вне стен Академии знали, что капитан Вард ведет расследование, – добавила Ухура.
– Эта мысль также приходила мне в голову.
– Определенно, это тайна, – сказала Ухура. – Но тайна для другого дня. Сегодня следует праздновать!
– Я также не совсем понимаю человеческую потребность в отмечании успеха, – сказал Спок.
И снова Ухуре показалось, что он близок к улыбке как никогда, но он так и не улыбнулся.
– Мы поймали плохих парней. Окей, они получат легкое наказание, но все-таки их накажут. Также важно, что отметка об этом событии войдет в наши личные записи. И это хорошо. А значит, есть что отпраздновать.
– Понятно, – сказал Спок. – К сожалению, если я не ошибаюсь, нам обоим нужно быть на занятиях через полчаса.
– Да, но до занятий вполне можно немного расслабиться.
Ухура повернулась к панорамному окну.
– Знаете, в этом месте действительно прекрасный вид, который замечаешь, чуть оторвавшись от учебы.
– Это так, – согласился Спок.
Они оба смотрели на зарождающийся новый день, на то, как свет встающего солнца скользит по заливу Сан-Франциско. Пожалуй, это было первое такое тихое и спокойное утро, с тех пор как Ухура начала учиться. И ей было приятно разделить это утро со Споком.
Конечно, она не отказывалась от мысли разгадать неизведанные тайны. Она повернулась к Споку, даря ему игривую улыбку.
– Что ж, когда-нибудь, я узнаю ваше вулканское имя.

Глава 28. Завершение
МакКой провел сканером от медицинского трикодера над голенью Кирка.
– Никаких сомнений, – сказал он, – перелом и хороший.
Джим вытянул ногу, кожа коснулась шероховатой поверхность диагностического стола и Кирк вздрогнул от боли.
– Да, я так и думал. – Можешь вылечить?
– Все может быть… – МакКой направился к столу, взял оттуда костный регенератор.
– Не расскажешь мне, как это все мои проблемы так быстро закончились?
Кирк пожал плечами.
– Я слышал о налете на некую клинику прошлой ночью. Почему ты спрашиваешь меня?
МакКой взглянул на друга, скептически прищурив глаза. Он водил костным регенератором над лодыжкой Кирка, исцеляя перелом.
– Просто думаю, что как-то это все случилось подозрительно быстро.
Легкое покалывание в ноге вот и все, что чувствовал Кирк, пока его кости срастались вместе. И ничего более, никакой боли, неудобства или дискомфорта. В течение нескольких секунд перелом был залечен. Все стало так, словно он никогда и не причинял себе вред. Он встал на ноги, чтобы проверить лодыжку. Все было супер!
– Я ничего не делал, если ты на что-то намекаешь, – сказал Джим.
И это было правдой. Он не участвовал в рейде на клинику, который был совершенно неожиданным и не запланированным. Когда он был там, все, что он успел сделать, это защитить Линн и сохранить в тайне имена других кадетов, поведшихся по глупости на предложение врача.
И это последнее, не сильно-то его устраивало. Он вступил в организацию, которая требовала от людей полной отдачи сил, быть лучшим, отказывая им в службе, если они не справлялись и наказывая их за то, что они делали все, что могли, чтобы достичь этой недостижимой цели.
Он слышал, что нескольких кадетов собираются отчислить, потому что они использовали какие-то дополнительные средства, чтобы получить возможность вступить в Звездный флот, хотя по медицинским показателям не годились. И офицеры тоже. И им следовало уйти, поскольку здоровью их все же был причинен вред. Возможно их уход зависел от степени вмешательства доктора Шеффера в их тела, для того чтобы они могли вступить в Звездный флот. Но Джим ничего не слышал о тех кадетах, чьи файлы он уничтожил.
– Ну, делал ты что-то или не делал, – сказал МакКой, откладывая прибор в сторону, – в любом случае спасибо.
– Да не за что меня благодарить, – сказал Кирк, наблюдая, как МакКой вносит запись о переломе в его личный файл. Постоянная запись. Теперь это казалось смешным, учитывая то, через что он прошел.
Они обсудили планы насчет ужина сегодня вечером, и Кирк отправился из медицинского центра Академии полностью здоровым – без хромоты и даже остатков боли. Забавно, но перелом причинил ему намного меньше проблем, чем его растяжение. Он мог расценить это как урок на тему, что не стоит пренебрегать медицинским обслуживанием в следующий раз. Но до следующего раза, еще дожить надо. И он уже получил достаточно уроков за прошедшие двадцать четыре часа!
Двадцать четыре часа?
Это всего лишь прошлой ночью он сверзился с моста Золотые ворота?
Жизнь продолжала кипеть в Академии Звездного флота. Кипение это Джима не напрягало, если бы не то, что он так и не видел Линн с прошлой ночи. Но где-то она была. Была и избегала его звонков, когда он пытался связаться с ней по комму. Игнорировала его. Это было совершенно ясно. Но почему?
Кирк проскочил мимо столовой и направился прямо к ней в комнату. Наверняка, если уж она решила держаться от него подальше, – обедать она будет там.
Он оказался прав.
– Что тебе тут надо? – спросила она Джима, увидев его в дверях.
Он вошел в комнату до того, как она могла бы выставить его вон, спрашивая себя – зачем же ей это делать?
– И тебе здравствуй.
– Извини, – сказала она. – Паршивое утро.
– Ты слышала насчет клиники, которую вчера поставили на уши?
– Почему ты думаешь, я сказала насчет плохого утра?
Кирк попытался обнять ее, но Линн увернулась.
– Они ничего не найдут на тебя. Я уничтожил все файлы.
– Все файлы?
– Абсолютно уверен.
Линн не выглядела убежденной.
– А что насчет Шеффера? Ты уничтожил и его память обо мне?
Это было, конечно, не в его власти.
Но она не должна возлагать на него ответственность за возможные действия врача. Кирк сделал что смог. Он уничтожил ее файл, вместе с файлами других кадетов.
– Поговаривают, что он не дал показания, – сказал Кирк. – МакКой об этом слышал.
– Ну и что? – спросила она. – Посмотрим, как долго это продлится. Но все равно все пропало, клиника больше никогда не откроется.
– Что-то я не догоняю, – сказал Кирк. – Ты же уже сделала операцию. Какая теперь разница, откроется клиника или нет?
– Не думаю, что они хотели для нас плохого, – сказала Линн.
– Шеффер запарил тебе мозги! Заставил тебя почувствовать, что тебе нужно было это сделать.
– Нет, он этого не делал.
– Слушай, Моника. Я знаю, что ты думаешь, что это был правильный поступок, но это не так. Тебе нет нужды менять себя, чтобы добиться успеха здесь! Ты хороша сама по себе! Ты должна прекратить позволять этому месту дурить твою голову!
– Академия Звездного флота не дурит мне голову.
– Она заставила тебя засомневаться в себе, да так, что ты пошла в эту чертову больничку.
– Нет, это не так, – сказала Моника.
– Слушай, я понимаю тебя, – сказал Джим. – Но ты ни в чем не виновата. Это Гриффин не должен был отправлять тебя…
– Гриффин не отправлял меня никуда, – сказала она. – Я узнала о клинике еще до того, как появилась здесь. Я получила генную терапию до поступления.
– Да ну?
– Я разузнала насчет этой клиники в мой первый визит в Академию, – сказала Линн. – Год назад. Я разговаривала с кадетом, который мне тут все показывал. Я рассказала ему, что боюсь, что я не соответствую. И что я пойду на все лишь бы сюда попасть. Он сказал что-то странное, насчет того, что знает, как я себя чувствую. Хорошо, нет, не так, важно не то, что он сказал, а как сказал. Я надавила на него, когда мы были вдалеке от группы. Он и рассказал мне о клинике. Я пошла туда сразу же, как смогла.
Шеффер только начинал генную терапию. Я была одной из первых, кто на нее согласился. Небольшие улучшения для начала. Немного больше силы, немного больше выносливости. Я посещала его несколько раз в последующие месяцы. Ничего крутого. До конца недели, на которой мы проходили курс на выживание. Я попросила его увеличить интенсивность лечения. Я делала это для себя, добровольно. И я знала на что иду. Я не спятила.
– Но…
– Нет, – сказала она ледяным тоном. – Не пытайся убедить меня, что я не права. Не пытайся быть героем. Я не какая-нибудь барышня, мне не нужно снисхождение. Мы просто видим это по-разному.
– Моника, я думаю, ты должна понять…
– И мне точно не нужна психотерапия в твоем исполнении. Попытайся лучше понять меня. Да и тебе ли жаловаться?
Джим должен был предложить новые аргументы, чтобы убедить ее в том, что она ошибается, но вообще-то он хотел предложить ей и впрямь посетить психотерапевта. Ей явно нужно было с кем-то поговорить. С тем, кто лучше, чем он сможет дать ей понять, что она ошибается, желая изменить себя. Но не мог же он ее силком отвести к врачу. Не мог заставить ее принять помощь.
– У нас просто разные точки зрения на это, – повторила Линн. – Возможно, слишком разные.
– Что это значит?
Она протянула ему руку в формальном жесте прощания.
– Была рада познакомиться с тобой, Джеймс Ти Кирк.
Джим остолбенел. Его редко вот так прокидывали.
– Что? Но почему?
– Потому, что я не хочу проводить все мое время здесь в ожидании того, что ты… или когда ты сдашь меня.
– Я никогда бы…
– Не намеренно, – прервала она Джима. – Ты не стукач, я знаю. Но есть вещи, которые происходят сами по себе. Ты можешь ныть насчет правил и инструкций, искать мелкие обходные пути, уверена, иногда ты можешь даже прямо нарушить устав. Но ты хороший парень. Этакий рыцарь на белом коне, кто спасает прекрасную даму. Даже если она об этом и не просит. Но ты никогда не пересечешь линию. И это значит, что ты именно тот человек, который должен быть здесь.
– И ты тоже! – уверенно сказал Джим.
– Знаю, – сказала она. – Но все иначе. Я хотела изменить себя, чтобы соответствовать Академии, а ты собираешься изменить Академию, чтобы она соответствовала тебе.
– Это доктор Шеффер дал тебе вместе с генной терапией такую мудрость?
– Ты славный, – сказала она. – У нас все было хорошо, но ты же уже все понял?
Она направилась к двери, открыла ее, намекая на то, что Джиму пора уходить.
– Было весело. Увидимся на кампусе.
Против этого возразить было нечего. Кирк видел решимость в ее глазах. Неважно, как мало смысла было в ее действиях, она все решила для себя и он не смог бы ее переубедить. Может быть, когда-нибудь она поймет, что ошибается, но явно не сегодня.
– До свидания, – сказал Кирк и вышел в холл.
Не было нужды в драматических прощаниях со слезами на глазах, да они будут и дальше учиться вместе, но будут далеки друг от друга, живя каждый своей жизнью.
Это финал.
Когда он дошел до своей комнаты, то понял, что Линн была права в одной вещи. Он не хотел, чтобы Академия Звездного флота изменила его. Да, да, именно его – пока еще плебея Джима Кирка. Ни за что. Он достаточно силен и умен для этой Академии и намеревался сделать все, чтобы и Академия Звездного флота об этом узнала.
И да, он еще собирался стать первым на курсе.

Конец.









 PAGE \* MERGEFORMAT 44

Copyright © TsPok & SilverWind

2014