T-Kuat
Расширенная Вселенная, или как вам это понравится
Название : Расширенная Вселенная, или как вам это понравится
A втор: T-Kuat
Бета : Mira Melledain
Автор частушек : Джорджи Д .
Фандомы : Звёздные Войны/СТ: ТОС
Рейтинг : G
Пейринг : Люк/Мара, зарождающееся
Жанр : юмор, АУ и ООС
1.
Далекая-далёкая галактика
Капитан «Тысячелетнего сокола» Хан Соло славился тем, что издалека чувствовал наступающие неприятности.
Вот и сейчас, когда Лея заявила, что хочет познакомить его с отцом, у кореллианца ощутимо засосало под ложечкой. Справедливости ради стоит сказать, Хан понятия не имел, чего ему ждать от неугомонной зазнобы. Лея с самого их знакомства была полна сюрпризов. О своей семье девушка молчала, как ранкор за обедом. То есть, пресекала все попытки о ней что-нибудь выспросить жестоко и газетой по ушам.
— Слушай, принцесса, я, конечно, все понимаю… но, может, не надо?
— Надо милый, надо! — Лея с улыбкой тащила его за руку в лифт. — Вы обязательно подружитесь. Папа у меня такой фанат техники, это что-то!
— Надеюсь, к полиции или СБ он отношения не имеет… — мрачно пробормотал Хан, когда они стояли у дверей квартиры на верхнем уровне одного из небоскрёбов.
— Ой, да что ты. Он их и сам недолюбливает.
Лея потихоньку протолкнула суженого в прихожую, ненавязчиво намекнула, что сапоги нужно снять, и провела в гостиную. А сама тут же испарилась где-то в районе кухни под предлогом поставить чайник.
— Добрый день… — начал Соло, да так и присел. Потому, что у окна стоял лорд Вейдер. Собственной персоной.
Завидев контрабандиста, он развернулся, подняв плащом ветер, и прогремел:
— Соло! Рад вас видеть, молодой человек.
Хан промямлил что-то вроде «и я тоже», а Вейдер тем временем крепко и основательно пожал бедняге руку:
— Дочка только про вас и говорит.
Хан нервно хихикнул. И понял, в ответ ничего сказать не может – язык к нёбу присох. Его спасла Лея, заглянув в гостиную со словами:
— Пап, Хан, где вы там застряли? Идёмте чай пить.
***
Магистр Йода всегда отличался тем, что умел своими предсказаниями о туманном будущем запутывать всех, начиная от коллег по Ордену и заканчивая ситхскими лордами.
Он честно предупредил Палпатина: «большие проблемы тебя ждут, ещё есть Скайуокер один». Даже драться с ним не стал, справедливо рассудив, что «кашу всю заваривший, сам расхлебывать должен её», и что канцлер своё ещё получит. А потом улетел на Дагоба. Чтобы не присутствовать при том, что должно было начать иметь место быть уже совсем скоро.
Дарт Сидиус не подозревал, что зелёный магистр подложил ему бомбу замедленного действия. И имя этой бомбе было Лея.
Люка Оби-Ван спрятал, как и договаривались, на ровном месте, на Татуине то есть. А Лею Йода потребовал отдать папаше. На слова ужаснувшегося Кеноби о том, во что два ситха превратят ребёнка, старый джедай только коварно усмехнулся.
Он-то знал, кто, кого и во что будет превращать на самом деле.
И уже через несколько лет на Дагоба плюхнулся императорский шаттл. А из него, ругаясь и проваливаясь по колено в болотную жижу, вылез Палпатин. С чемоданом.
Йода опять-таки, как чувствовал, и вышел его встречать.
— Ни слова, — прошипел ситх, завидев едкую Йодину улыбочку.
— Предупреждал я тебя, — продолжал улыбаться Йода. – На кого государство оставить думаешь?
Сидиус шмыгнул носом, отогнал Силой здоровенного комара и вздохнул:
— Вей… Анакин справится. А я – пас.
— Из-за девчонки?
Палпатин посмотрел на джедая с укоризной.
— Знаешь ведь все, рожа зелёная, чего тогда спрашиваешь?
Йода только пожал плечами.
…
Решение императора смыться в деревню, к Йоде, в глушь, в болото объяснялось весьма просто.
Анакин, получив на руки крошечный живой сверток, растаял, как мороженое на Татуине. Оби-Ван, при виде этого нервно сглотнул. Но от приступа умиления ситха не исцелил даже тот факт, что дитя, проснувшись на ярком свету, заорало, как резаное. Тогда магистр Кеноби вздохнул с облегчением, и отправился на Татуин – Вейдеру внезапно расхотелось мстить. «Ай да Йода, ай да шрэков сын, все продумал», — бормотал про себя Оби-Ван то и дело, сквозь Силу поглядывая на Вейдера, чей след из ситхско-фиолетового стал розовым в цветочки. И забота о младшем Скайуокере больше не казалась ему проблемой — папаша теперь вряд ли станет его искать. По крайней мере, следующие двадцать лет точно.
А Лея росла-росла, и выросло… выросло как раз не совсем то, что хотелось видеть Палпатину. Но именно то, что приятно было видеть Анакину.
Учиться Силе ей не нравилось, да и не выходило особенно — Леи хватило на простейшие приемы поднимания предметов, и ещё боевого удушения. Вейдер и Сидиус вскоре и вовсе бросили это дело — девчонка слишком очевидно пошла характером в мать. А представить Падме-форсьюзера было страшно даже самому императору.
Гораздо интереснее Лее было торчать в Сенате, сидя на коленях у кого-нибудь из придворных. Или водить папин истребитель. Или играть в куклы на пульте Звезды Смерти, доводя Таркина до сердечного приступа.
То были цветочки. Образование «маленькой принцессы темного лорда» выдало ягодки. И в шестнадцать лет Лея умудрилась убедить отца в том, что империя – не самый перспективный путь развития государства. А Дарт Сидиус внезапно обнаружил, что Лея имеет на младшего ситха гораздо большее влияние, чем все его уловки, вместе взятые. И когда Вейдер через свое лобби потихоньку протолкнул в сенат Империи закон о равном с людьми статусе экзотов, император понял, что ученик отбился от рук, и следующим шагом станет дуэль насмерть. Но Лея, несмотря ни на что, прекрасно чувствовала перемены в Силе. В один прекрасный день, выпроводив гвардейцев и хорошенько заперев дверь, она на примере школьного учебника истории объяснила Палпатину, почему он действует неправильно и необдуманно, и так далее, и тому подобное… Сидиус слушал, открыв рот. Выходило, что он и впрямь самое лишнее лицо в государстве. Так продолжалось около двух часов. И когда Вейдер, с мечом наголо, влетел в кабинет императора, справедливо опасаясь за дочь, то обнаружил её в кресле Палпатина, за включенным голомонитором.
— А где?.. – хрипло спросил он.
— Он улетел, — вздохнула Лея. – Но обещал вернуться.
На самом деле, Сидиус даже и думать не желал про «вернуться». Он, матерясь и таща за собой чемодан, дул через лётное поле к своему шаттлу. И уже знал, куда полетит. Палпатин готов был стерпеть общество тысячи Йод, но только не одной вздорной девчонки. С железными аргументами.
…
С тех пор многое в далёкой галактике переменилось.
Империя постепенно превратилась в Республику. Президентом стала Мон Мотма, Вейдер единогласно избрался министром обороны, Звезду Смерти отправили охранять внешние рубежи, а Лея… Лея занялась тем, что в свое время вытащило с Татуина её отца. Гонками без правил. Но не на планете, а в космосе. Папа был против, да скоро махнул на это рукой – как и все, кто хоть раз пытался убедить в чем-то любого Скайуокера.
С самого начала наличие дочери не сильно афишировалось её родителем, да и к тому же, те, кто видел Лею, вряд ли смогли бы опознать в растрепанной, смеющейся девушке-пилоте покорно-прилежное существо с приемов и балов, разодетое и разукрашенное на манер набуанских королев.
Так, на одной из гонок она едва не столкнулась с полуразвалившейся посудиной. Сошла с дистанции. И долго ругалась с хозяином кораблика, на боку которого красовалась полустертая надпись «Тысячелетний сокол». А потом…
…а потом, полтора года спустя, тот самый наглый пилот сидел у неё на кухне и в который раз давился чаем, слушая, как Вейдер описывает битву при Датомире. Нисколько не подозревая, что десятью минутами будет втянут в межгалактическую аферу.
2.
Галактика Млечный Путь.
Капитан звездолета «Энтерпрайз» Джеймс Тиберий Кирк всю жизнь отличался способностью притягивать к себе и своему кораблю самые удивительные, неправдоподобные и опасные приключения в галактике.
И сейчас то самое место Джима, что помещалось как раз на сидении капитанского кресла и всегда отвечало за предчувствие приключений, начало чесаться, предвещая что-то очень интересное.
Впрочем, «интересное» предвещала не только филейная часть капитанской тушки.
«Энтерпрайз» шел на третью базу «Вавилон» с грузом послов на борту. Глава делегации, сварливый андорианец, возмущённо вращая антеннами, ежедневно высказывал капитану свои мысли относительно скорости их движения:
— Мы-опоздаем-на-саммит! Там-будут-делегаты-из-другой-галактики!
Джим устало молчал. И прикрывался Споком. Который, придав физиономии самое каменное выражение, объяснял, что после стычки с клингонами в соседней системе двигатель не способен выдать полноценную скорость, и «вообще, скажите спасибо, что летим и не разваливаемся» — так обычно посередине объяснения встревал в разговор Скотти.
Андорианец умолкал.
А на следующий день все повторялось.
Но, как известно, сколько веревочке не виться, а конец будет — и «Энтерпрайз» наконец-то добрался до пресловутой базы. Саммит был в самом разгаре. Послов как корова языком слизала, и это не радовать не могло. Но улететь сразу не вышло – техники станции взялись за раскуроченный двигатель… и ещё больше его раскурочили. Скотти, который от всего этого чуть не поседел, разозлился, и взял процесс починки в свои руки. Теперь это счастье должно было закончиться быстрее – на целую неделю быстрее, чем могло бы.
А ещё Спок. Ему страшно хотелось посмотреть на этих «гостей».
— Видите ли, сэр, — аргументировал он свой интерес, — у этой галактики не существует аналогов в известном космосе. Она изолирована своеобразным информационным полем, которое не выходит за её границы, и способом, неизвестным современной науке, поддерживает там жизнь.
Потом вулканец говорил про какие-то микроорганизмы с зубодробительным названием на «м», и про то, что существа, у которых их в крови было много, с трудом выживали за пределами своей галактики – будто из них вытаскивали батарейку.
— Но этот экземп… простите, делегат, сам является неким излучателем этого поля… капитан? Вы слушаете?
Джим и правда слушал первые десять минут. А потом задремал.
— Ладно, все равно тут останемся, — сказал он, потягиваясь. – Изучай их, сколько хочешь.
Спок сдержанно кивнул и ушёл.
А Джим отправился слоняться по станции – от безделья, захватившего его из-за внезапно наступившего отпуска. Но, что интересно, приключения все ещё ощущались и витали в воздухе. Джим только и гадал, к чему бы все это.
И тут неведомые гости наконец-то прибыли.
А прибыли весьма оригинально – в ангар, шатаясь на лету и дымясь, влетел сильно покореженный кораблик, приземлился на бок, и со страшным скрежетом проехал в самый дальний угол.
Джим знал только одного пилота в исследованном космосе, который мог так посадить свое судно. И только одно судно, которое могло так сесть. И не развалиться при этом до конца.
…
История знакомства двух капитанов долгая и запутанная, и даже всезнающему доктору МакКою неизвестная. Посему ограничимся одним фактом.
Как-то раз, после очередной увольнительной, сильно нетрезвый капитан Соло принес столь же нетрезвого Джима на станцию буквально на себе, и, пробормотав что-то о посадке и корусантских авиалиниях, плюхнулся вместе с ним на заботливо подставленные руки персонала.
Сутки оба приходили в себя, а потом знакомились заново. Параллельно выяснилось, что Хан несколько из другой галактики, что он заблудился, и сам не знает, какие координаты его сюда перебросили. На починку его полуживого корабля, оборудованного гипердвигателем и двухметровым кусачим старпомом, покушаться никто не стал. И не только от того, что Чуи честно охранял родное судно. Технология была слишком незнакомая. Скотти с восхищением рассматривал «Сокол» несколько часов, пока вуки на него не нарычал.
В итоге Спок выдал совершенно немыслимую гипотезу о червоточине пространства-времени, и даже доказал её существование – аномальная зона рядом со станцией имелась. Соло поблагодарил всех за теплый прием, доктора МакКоя отдельно – за рассол и капельницу с детоксикантом, и улетел.
Но Хан не был бы Ханом, если бы не вбил в бортовой журнал «Сокола» координаты этой «лазейки» в пространственно-временном заборе. И довольно часто наведывался теперь в соседнюю галактику, слабо представляя, какое великое открытие совершил.
Поэтому Джим не слишком-то удивился появлению «Сокола». Гораздо больше он удивился тому, кто кое-как спустился по трапу следом за Соло. Очевидно, эта громадина в черных доспехах и плаще была тем самым загадочным гостем. Делегация, которую уже уведомили, высыпала навстречу, галдя, как школьники на перемене. Черное нечто поздоровалось с послами, общаясь через универсальный переводчик, и потом вместе с ними же покинуло ангар.
Джим подошёл к кораблю, который переворачивали три техника и сам Соло с помощью манипулятора и какой-то матери, и провыл за спиной у кореллианца загробным голосом:
— Хааааан!
Соло вскрикнул, выпустил пульт манипулятора, и «Сокол» резко встал на посадочные «ноги», чуть не придавив техников.
— Банта тебя задав… — начал Соло, обернувшись, но тут узнал Кирка. — Джим, приве-е-ет!
— И тебя туда же. Как живешь, не поймали ещё?
— Да… я ж неуловимый, — фыркнул Соло, прислоняясь спиной к потёртому боку кораблика. — Уже года два никто не ловит.
— Слушай, а кого это ты привез? — не выдержал Джим. — И вообще, почему без Чуи? И с жестянкой твоей что?
— Но-но, — честно возмутился контрабандист, — я те дам «жестянку»! Или сейчас услышишь все, что я про твою двуручную сковороду думаю!
— Купился, — засмеялся Джим. – Так расскажи, что это за зверь такой диковинный?
— Этот зверь — наш министр обороны. Ситх он. Вейдером звать.
— А почему он с этой… пыхтелкой?
— Подрался, говорят, неудачно. Вот с тех пор все вот это, — Соло жестами изобразил вейдеров костюм, – и не снимает. Потому как, если снимет – сдохнет.
— Жесть, — заключил Кирк.
— Джим, — простонал Хан в ответ, — эта жесть – мой гипотетический тесть!
— Врешь!
— Ни разу, — вздохнул кореллианец.
И тут он рассказал Кирку все. С самого начала.
…
Рассказ капитана Соло, захватывающий и удивительный
Ну, короче… в общем, сарлакк не так страшен, как на фото в вукипедии. Мы с лордом очень даже неплохо побол… поговорили, честно. Он пару вещей достойных вполне сказал, ну, про двигатель там, все такое. Ну, сидим мы, говорим, чай пьем. То есть, он говорит, про битвы рассказывает. Ну, Бармалейка моя рядышком, улыбается, чаю подливает. А я все гляну на Вейдера – и ни пить, ни есть не могу. А, у неё ещё печеньки были, эти, называются «Стороны силы»: так повернёшь — ванильная, так – шоколадная. Джим, я не отвлекаюсь! Это важно! Это ситхские печеньки были. Потому как, не наешься я их, ни за что бы в это все не полез. Да подожди ты, дослушай.
Так вот, мы сидим, а мне страшно. Вот я — вот Вейдер. Вот я – вот Вейдер. И тут ему кто-то позвонил. Я подавился. Ну, Лейка меня по спине хлопать. Он – извиняться. Мол, улетать надо. Ну — папочка из дому, на посадочную площадку, Лея за ним, я за Леей. Попрощались, он в шаттл хотел погрузиться, да тут эта посудина как рванёт! Штурмовиков раскидало, мы оба попадали, одному Вейдеру ничего. Ну, он своих поднял, нас поднял, отряхнул всех и вслух задумался, кому бы это было надо.
А тут опять комлинк разрывается голосом Мотмы, орет, что он должен быть на месте, это вопрос жизни и смерти, и так далее. Ну, он спокойно выслушал, повернулся ко мне и говорит: мол, Соло, быстро летаешь? Да, говорю. Про дорогу до галактики М-7 (вас у нас так называют) слышал? Ну да, знаю, говорю. Он меня за шиворот – пошли, помощь нужна, благодарность объявят, государственное дело, тра-ля-ля. Лея хотела с нами – папа не пустил, а Чуи сам отказался. У него от ситхов поллиноз.
Вот значит, летим, летим. До вашей галактики добрались через сам-знаешь-что. А как вылетели – на нас целая эскадра! Чьи – не знаю. Нет, на… как их там, ромуландецов, не похожи. Нет, и не клингоны. Да не разбираюсь я в вашем зоопарке, Джим! Ну да, это важно, без вопросов. Глянете потом, на приборах остались. Вейдер их как-то Силой отбил, ну, я тоже, кого мог, пушками. Отстали. Но и нас подбили. Как видишь, долетели, на честном слове и половине движка.
Но не в этом суть. Они будто знали, что именно мы, именно тут вылететь должны! Так что слабо мне верится, что лорд сюда на экскурсию прилетел. Ты там узнай, а то мало ли что… жить ещё хочется…
3.
Галактика Млечный Путь
Коммодор Стивен Оук, начальник станции «Вавилон-3» отличался чем угодно, но не умом и сообразительностью. Тем не менее, неподкупный, честный и слегка наивный служака, бывший спецназовец, он завоевал доверие высших чинов Федерации. Карьеру коммодор начал старшим по безопасности на флагмане флота, потом довольно быстро получил судно и сам стал капитаном. После первого же рейда, который закончился не слишком удачно, Оук был внезапно произведён в командоры и услан в дальний космос, руководить станцией. Чем, по простоте ума, страшно гордился.
Хотя, тут были и положительные моменты.
Дисциплина и техника в этом захолустном уголке вселенной резко стали на высоте, врачи отлично справлялись с текущими ранениями, а оружие исправно отбивало клингонам и ромуланцам желание иметь с Федерацией дело. «Вавилону-3» даже присвоили звание «Станции высокой гигиенической культуры», что ещё выше подняло самооценку недалекого командора.
А когда до его ушей дошла весть, что именно третьему «Вавилону» «выпала высокая честь принимать гостей из галактики П-13», то на станции начался настоящий переполох. Все что-то драили, красили, проворачивали, несмотря на идеальный порядок. Оук сам проверял толщину слоя пыли на знаменах, коэффициент затянутости ремней команды и степень блеска иллюминаторов. И всегда находил, как любил говорить, «помарки».
Одним словом, к прибытию Вейдера станция блестела как новенькая, вместе с персоналом. Огорчало командора, взявшегося вести экскурсию по станции, только то, что высокого во всех смыслах гостя не сильно интересовали «стабильные показатели работоспособности механизмов за прошедшую пятилетку». Вейдер задавал много толковых вопросов. Про технологию транспортации. Про репликаторы. Про ВАРП-двигатели. Сие заставляло командора бледнеть и покрываться крупными каплями пота, от ежиком стриженной макушки до самых пяток. Ибо бедняга в технике понимал не больше, чем вулканцы в юморе Бернарда Шоу. В конце концов, гость попытался разобрать один из утилизаторов, чем окончательно вогнал несчастного Оука в транс.
— А т-теперь, — пробормотал командор через полтора часа после начала экскурсии, — прошу вас на банкет.
— Благодарю, — ответил ситх, когда переводчик замолчал. — Но увы, сейчас пищу я принимать не смогу.
— А-э… — начал было командор.
— Прошу прощения, господа, — продолжал Вейдер, — но я вынужден покинуть вас. Не проводите ли вы меня в переговорную?
…
— Долгой жизни и процветания, господин Сорон.
— Долгой жизни и процветания, милорд.
— Надеюсь, вы не шутили насчёт…
— Вулканцы никогда не шутят, сэр. Судя по всему, это ваш пропавший артефакт.
— Может, тогда бы объясните и то, кто уже дважды пытался меня убить?
— Может, и объясню. Суда принадлежали расе зинди, рептилоидному подвиду. Они как и вы, жители другой галактики.
— Но почему…
— Мы пытаемся это выяснить. Скорее всего, открытая капитаном Соло червоточина пространства-времени известна не только в наших галактиках. Однако я готов показать вам изображения артефакта… почему вы смеетесь?
— Я понял, что им нужно. А ещё, что это им никогда не удастся.
— Почему?
— Потому что это не голокрон. Это древняя расчёска. Да, я хотел бы видеть того, кто сосватал нашему орионо-фаллиенскому союзу вот ЭТО.
4.
Далекая-далекая галактика
Самопровозглашённой леди ситхов и наемнице на полставки Маре Джейд основательно не везло уже несколько дней подряд.
Первым крупным пунктом в списке невезений стоял Боба Фетт, на год вперёд перехвативший все самые интересные заказы. Вторым опять-таки, гражданин Фетт — из-за него она ввязалась в это дело с червоточиной и голокроном Экзара Кана. Чтобы получить работу, девушке пришлось состроить прожжённого эксперта, и заявить таинственному незнакомцу, сделавшему заказ, что она знает, где хранится голокрон. Тот обрадовался и тут же согласился на её услуги, пообещав гору кредитов. Лишь бы нашла.
По правде сказать, Мара слабо представляла, где находилось искомое имущество древнего ситха. А потому наугад отправилась в сторону Явина 4 – по крайней мере, вукипедия утверждала, что где-то там находится какой-то ситхский храм.
Полдня прошатавшись по сырому подземелью с кривой надписью на стенке «тут был Реван», вдоволь накашлявшись и начихавшись, она – о чудо! — все-таки нашла что-то, похожее на голокрон. По крайней мере, на одной из граней было нацарапано: «Эк… р… Ка…» и ещё что-то, неразборчиво. Сойдет, решила она, полагаясь на незнание заказчиком матчасти. На выходе из храма Мара споткнулась обо что-то, торчавшее из земли. Оно тоже было похоже на голокрон, но при легком сжатии граней превращалось в изящный гребень, очевидно, оброненный какой-то ситхской леди. Джейд он понравился, и девушка забрала его с собой.
В тот злополучный день молодая наемница, гордая собой, шла через Татуинский рынок к условленному месту – кантине «Звонкая монета». Но где-то на полпути её окружила толпа джав, и отбиться от предложения купить дроида удалось только, слегка придушив особо активных продавцов. Куда страшнее оказалось другое. Освободившись от назойливых коротышек, Мара с ужасом обнаружила, что тайный карман, в котором она несла голокрон, пуст. Пустилась вдогонку – да толку, джав и след простыл…
Действовать надо было быстро. Джейд случайно наткнулась в другом кармане на странный гребень. И её осенило.
Все прошло просто отлично. Заказчик и правда, мало что смыслил в голокронах, и тут же отстегнул Маре обещанную сумму. На радостях юная ситхесса забыла обо всем.
Но не прошло и недели, как заказчики объявились снова. Мара с ужасом узнала одного из них, зайдя утром в кантину, и тут же спряталась, пытаясь не светиться. Её нашли. Схватили и потребовали одного: активировать голокрон. Джейд испугалась во второй раз – активировать расчёску было бы гораздо труднее, чем любой ситхский артефакт. От страха у нее включился генератор блефа, и девушка наплела странным зелёным людям, что она не самый мощный форсьюзер, и нужен кто-то посильнее. В чем проблема, ответили ей, найди такого, приведи его к нам, и мы переправим его в другую галактику, где голокрон уже помещен в нужное место. Срока – до вечера…
И сейчас Мара сидела на камушке, далеко в пустыне. В надежде, что перегреется до смерти. При всей своей воинственности, Джейд ещё ни с кем не успела подраться по-настоящему, и никого не убила. Освободиться от обузы в лице этих странных типов – это конечно было бы неплохо, но… Придушить Силой она могла, да и то чуть-чуть. Плюс к тому, Мара с детства дико боялась крови и трупов. Так что «с едкой усмешкой раскидать зеленокожих заказчиков и, пафосно сверкая желтыми глазами, пару-тройку из них насадить на алый клинок», ей бы точно не удалось…
Итак, Мара Джейд сидела на камушке. Сидела. Сидела. Сидела…
И долгожданный солнечный удар наступил.
Очнулась она от того, что кто-то основательно тряс её за плечо, поливая при этом водой.
— Госпожа, проснитесь! Буря приближается!
«Кто-то» оказался парнем примерно её возраста. Голубоглазым. Белобрысым и чуть-чуть конопатым. Мара с трудом сфокусировала на нем взгляд. И тут её перегретую голову осенило во второй раз за время заказа.
— Послушайте… — пробормотала она. – У меня к вам предложение…
***
Галактика Млечный Путь
Энсин Павел Андреевич Чехов, для друзей просто Пашка, отлично умел находить выход из самых сложных ситуаций – недаром же навигатор. Но ещё лучше у него получалось находить туда вход. Опять-таки, с координатами проблем не было.
Капитан и вся команда от души удивлялись тому, с какой периодичностью отчаянный рязанский парень умудрялся вляпываться туда, куда ещё не вляпывалась нога Джеймса Тиберия. Конечно, со способностями капитана это было не сравнить – да и ситуации у Кирка получались поглобальнее (нечаянно наступить на пульт квантового зеркала, отчего Земля в «зеркальной» вселенной исчезла с характерным щелчком, а вулканцы получили независимость, или передвинуть соседнюю галактику, пытаясь, не дождавшись Скотти, собственноручно настроить транспортатор). Само чеховское существование ставило, в глазах доктора МакКоя, под сомнение теорию Спока о влиянии красной рубашки на жизненный путь её носителя. Ибо Чехову доставалось не меньше, чем безопасникам. Но тот же самый Пашка натолкнул старпома на теорию «желтой рубашки», которая, по неизвестным причинам, помогала своему хозяину остаться после все передряг в живых. Тут уже Боунсу крыть было нечем, и он только разводил руками.
Впрочем, споры о рубашках – совершенно отдельная история.
А герой этой истории, энсин Чехов, напевая русскую народную песню «Moscow never sleeps», возвращался в свою каюту. Вечер выдался на славу. Блошиный рынок, который как-то сам образовался на соседних со станцией доках, куда не проникал зоркий взгляд командора Оука, здорово облегчил навигатору кошелёк. А взамен пополнил его коллекцию «инопланетного хлама», как говорил лейтенант Сулу, всего одним экземпляром. Зато каким! Черная пирамида, инкрустированная золотым орнаментом, и словно подсвеченная изнутри красным светом, приятно холодила ладонь и не давала оторвать от себя восхищённого взгляда.
— Ну и чего это? — спросил вышеупомянутый лейтенант Сулу, высовываясь из-за компьютера. Рулевой «Энтерпрайза» обнаружил у друга в каюте бесплатный интернет, и теперь нагло этим пользовался, пока хозяина не было дома
Пашка хлопнулся на диван, продолжая разглядывать пирамиду.
— Не «чего», а древний артефакт, — ответил он, пытаясь посмотреть её на свет.
— Ну и для чего? Орехи, что ли, колоть?
— Говорят, на счастье, — пожал плечами Чехов.
Сулу фыркнул, и молча ушёл на Facebook. А Пашка поставил пирамиду рядом на кровать, достал книгу и не заметил, как задремал.
А проснулся от того, что кто-то потрепал его за плечо. Чехов открыл глаза и тут же озвучил впечатление от увиденного:
— ААААААА!
— И тебе добрый вечер, — откликнулся полупрозрачный волосатый мужик, который довольно вальяжно восседал в кресле у кровати.
— Вы… вы… вы… кто? И чего вам надо? — все-таки три года на «Энтерпрайзе» научили Пашку быстро справляться со страхом.
— У тебя тут одна моя вещичка завалялась… — начал незнакомец, но тут двери разъехались, и в каюту влетел Сулу. Чехов помотал головой. Пришелец испарился.
— Пашк-Пашк-Пашк! – заорал пилот с порога. – Тут такое! Этот, в черном, который из другой галактики! Наши его по «Энтерпрайзу» потащили, ну водят, водят. А он вдруг ка-ак станет! Как вкопанный! И ни с места! А потом – бух! И на пол! И захрапел! Паш… Пашк, ты чего?
Чехов сидел, уставившись в одну точку. А точнее, не в точку, а в пирамиду. Ту самую. Черную. С золотым.
— Хикару… — пробормотал навигатор. — А я привидение видел.
5.
Далекая-далекая галактика
На Дагоба форс-ветераны хором поморщились и отставили чашки с травяным чаем на соседний пень.
— Экзара Кана вызвали дух они? – удивился Йода.
— Вроде да, — так же удивленно заметил Палпатин.
Потом оба помотали головами, отходя от возмущения в Силе.
— Им полетим помогать, может? — предложил Йода, чуть не свалившись с бревна от мотания головой.
— Вот ещё, — фыркнул Палпатин. – Лично я теперь навечно в отпуске, надоело. И потом, ну мы ж решили — не вмешиваться. А у них там и этот капитан, как бишь его… ну этот, под боком. Даже два. Нечего, выпутаются. Пускай сами.
— Пускай, — довольно согласился Йода. – Выпьете чашечку ещё?
— С удовольствием!
***
Молодой татуинский фермер Люк Скайуокер всю жизнь страдал от излишней доверчивости. Вот сейчас, например, он летел через червоточину в другую галактику на непонятном корабле с незнакомой, но очаровательной девушкой, которой поверил с первого слова. Хотя нет, скорее всего, летел он, повинуясь несколько другому своему качеству. А именно — неуёмной тяге к поиску приключений на все доступные части тела.
— Ну, вот же весь в отца! — бормотал Оби-Ван Кеноби, спасая единственного на всем Татуине крайт-дракона от десятилетнего Люка. Который успел начитаться сказок про рыцарей и решил беднягу победить. Потом, через шесть лет, старый джедай говорил то же самое, когда Люк попытался залить инсектицидами сарлакка – «он людям жить мешает!» Но увенчала подвиги скайуокерские, бессмысленные и беспощадные, прошлогодняя афера с рабами, которых Люк и его «сообщники» потихоньку освободили на одном из рынков, и при этом остались незамеченными. Тут дядя Бен просто пожурил мальчишку, с трудом скрывая гордость – ведь дело было истинно джедайское. Хоть и провернули его совершенно ситхским способом.
Но последнее приключение «неуловимых» во главе с Люком чуть не стоило юному Скайуокеру головы – они опять попытались освободить рабов. Только хатты стали явно умнее, и заряд из бластерной винтовки гражданина Фетта просвистел в сантиметрах от Люковой макушки. Вот когда джедайское терпение Оби-Вана лопнуло, и он, намайндтричив дымовую завесу, оттаскал мелкого Скайуокера за ухо. И высказал ему при этом все, что он думает о семействе Скайуокеров в целом и о каждом его представителе в частности. И только потом понял, что спалился.
Люк, обалдевший от такого количества родни, даже не обиделся за накрученное ухо. Зато у Кеноби проблем прибавилось, потому что теперь Люк требовал дополнительных сведений, имен, паролей и явок. А если проще – познакомить с роднёй.
Но Оби-Ван все равно не успел бы ни с кем его познакомить – потому что проболтался как раз перед появлением прекрасной незнакомки.
— Люк, давай повторим ещё раз, — девушка поправила на Люке капюшон ситхского плаща, в который его только что нарядила. – Что ты должен сказать?
— Сейчас, — Скайуокер сверкнул желтыми линзами и, став в трагическую позу, продекламировал:
— Лорд Экзар Кан! Я, Дарт… Дарт… пусть будет, Дарт Локутус, призываю тебя! Ну как?
Мара не ответила. И лицо у неё было какое-то бледное. И смотрела она куда-то совсем в другую сторону. Люк тоже туда посмотрел и остолбенел. У пилотских кресел, стоял, потягиваясь, полупрозрачный, длинноволосый здоровяк с оцарапанной щекой и какими-то иероглифами на лбу…
— Эээыыыааа! — зевнул пришелец. — Ну, че надо, пацан, хорош будить!
— ААААААА! — ответил Люк.
— ИИИИИИИ! — согласилась с ним Мара.
— Психи! — вскрикнул тип, и растворился в воздухе.
…
Когда первый испуг немного прошёл, Мара потянула Люка за рукав:
— Слушай, а ты точно не форсьюзер?
— Не знаю теперь... — пробормотал Скайуокер в ответ.
***
Галактика Млечный Путь, где-то как минимум в прошлом веке от описываемых событий
— Капитан!
— Т’ Пол, что это?
— Сэр… зинди пропали с экрана.
— А оружие?
— Вместе с ними, сэр.
*облегчённый вздох*
— Вы хорошо посмотрели? Они нигде не прячутся?
*укоризненный взгляд*
— Ну и отлично. Вызывай Землю.
***
Галактика Млечный Путь, собственно время описываемых событий
— Капитан, тут…
— Что это?
— Корабль неизвестен!
— Обстрелять! Наверняка союзники, землянам помогать прилетели!
*взрывы, скрежет металла*
— Отставить панику! Где оружие?
— Уничтожено, капитан!
— КАК?
— Неизвестно!
*взрывы*
— Мы потеряли большую часть кораблей, капитан!
— Молчать! Если этот болван Дегра сделал железку такой хлипкой, я скорее своими руками уничтожу эту планету!
5.
Галактика Млечный Путь
У доктора Боунса МакКоя, грозы всех откосивших от медосмотра, и общекорабельного кладезя спирта, день выдался хлопотный.
Вначале вся эта каша-мала с послами. Выпроводив последнего, с протокольными улыбочками от землян и вулканскими национальными прощаниями, капитан и старпом разбрелись по своим делам, а доктор заперся в лазарете и блаженно растянулся на кушетке. Никто, никто не посмел бы его теперь побеспокоить. Даже Чепл убежала на станцию – следом за Ухурой.
Но не тут-то было – тишину нарушил радостный Джимов голос по селектору, сообщавший, что через полчаса на корабль вместе с ним «зайдёт на минуточку один важный человек». Доктор похолодел при одной мысли, кто это может быть, но поздно – в ангар, по старинке, а не телепортом, ввалилась дружная компания: Кирк, Соло, Спок, а в дополнение – тип в черных доспехах, который «высокий гость», и командор Оук собственной персоной. Все это галдело, смеялось, переругивалось и голосом Спока то и дело напоминало о субординации.
Боунс обреченно присоединился к честной компании. Где-то по дороге к ним прибавился ещё и Скотти, и тогда уже смело можно было прятаться куда подальше — разговоры за технику утомляли даже Спока. Логично, что вулканец вскоре изящно отстал от компании, сославшись на какие-то опыты. И совершенно проигнорировал пристальный взгляд МакКоя, умолявший забрать доктора с собой.
Так продолжалось довольно долго. Спасение, как и водится, пришло внезапно.
Где-то на перечислении трехсотого преимущества гипердвигателя перед ВАРПом, тип-в-доспехах резко замолчал. Остановился. И рухнул на пол с грохотом жестяной бочки.
Стало очень тихо.
— Доктор, что с ним? — возопил Оук через секунду, отойдя от шока.
МакКой злорадно ухмыльнулся. Но на всякий случай проверил показатели трикодером.
И радостно объявил:
— Ваш… вот этот, спит!
— То есть как – спит? – с неподдельным ужасом переспросил командор.
— Спит. Дрыхнет. Кемарит, — ответил доктор.
— Временно находится в недееспособном состоянии, — подсказал появившийся из ниоткуда Спок.
— Во! — согласился доктор.
В подтверждение этих слов, через решетку респиратора типа-в-доспехах, послышался здоровый забористый храп.
Тут между Джимом и Оуком спор вышел, куда тащить гостя – в лазарет корабля или на станцию. Джим доказывал командору (с которым они дружили ещё с кирковской лейтенантской юности), что, поскольку гость его, то и тащить надо на станцию. Оук возражал: мол, раз такая неприятность случилась на корабле, пусть здешний начмед и отдувается. В определённый момент вмешался Спок и, как назло, поддержал командора — ведь логичнее было оставить Вейдера на «Энтерпрайзе», просто потому, что тащить эту махину до местного лазарета было гораздо ближе. Командование нехотя согласилось, а МакКой высказал все, что думал про Спока. Мысленно, конечно. Ведь все равно не оценят.
Телепортировать ситха не решились – мало ли, какая деталь отвалится. Посему пришлось тащить его собственными силами. На возмущенную реплику МакКоя о том, что тягловые доктора – это пережиток Средневековья, остальные участники перетаскивания гостя ответили угрюмым молчаньем. Потому что всем было не до того. В довершение картины, когда милорда возлагали на кушетку, командор Оук надорвал спину и тоже остался в лазарете, ибо ни повернуться, ни двинуться не мог. А у доктора как назло, не осталось мази от радикулита. Кирк промолчал на все это, понимая, что так извращённо отомстить мог только Боунс.
6.
Галактика млечный путь
Коммандер Спок был в некотором роде фаталистом. Причиной этой слегка нелогичной черты его характера стала служба на «Энтерпрайзе» и множество примеров предначертанности судьбы – взять хоть краснорубашечников. Однако о том, что Спок придерживается принципа «от судьбы не убежишь», не знал никто, кроме него одного. Стоит, конечно, добавить, что фаталистичность рассматривалась вулканцем в строго научных рамках закономерностей, которые он любил высчитывать на досуге. А заодно и делать по ним прогнозы.
Так, Спок восемь раз предсказал капитану порванную рубашку, четыре раза – блондинку-шпиона, и шесть раз драку с клингонами. Джим, всякий раз, когда прогноз сбывался, бросал на старпома суеверный взгляд, зачастую с койки лазарета. А Спок только вздыхал. Потому, что от этих прогнозов не было никакого толку – капитан, несмотря на предупреждения друга, все равно влипал туда, куда суждено было. Что ещё раз подтверждало Спокову теорию.
Вот и сейчас по всему выходило, что кто-то из экипажа просто обязан вляпаться. Причем довольно основательно. И старпом уже предполагал, кто это будет.
Именно поэтому, а ещё за квартальным картографическим отчётом, вулканец отправился искать Чехова. Отправился потому, что нигде навигатора не было, а компьютер в ответ на все запросы загадочно молчал.
Не успел старпом постучаться в дверь чеховской каюты, как она отъехала, и прямо ему навстречу выскочил перепуганный навигатор:
— Мистер Спок, мистер Спок, спасите!
И тут же спрятался за спину вулканца.
Из каюты следом за Пашкой вышел прозрачный человек, странно одетый и давно не стриженный.
— Слушай, да не убегай ты! – сказал он. — Я только узнать хочу, откуда у тебя… — тут он увидел Спока, и удивился: — Опачки. А ты откуда взялся такой… ушастый?
— Прощу прощения, но то же самое я хотел бы узнать у вас, — тактично заметил вулканец.
— Ты не знаешь, кто я, несчастный экзот? — фыркнул странный тип. — Я – лорд ситхов Экзар Кан и если вы оба хотите жить, то сейчас же мне объясните, откуда у вас мой голокрон! И я вернусь на Явин и завалюсь спать дальше, потому что…
— Погодите… вы сказали «лорд ситхов»? — переспросил Спок, которого не сильно впечатлила тирада призрака.
— Да, ты что, глухой? — огрызнулся Кан.
— Нет. Просто на нашем корабле сейчас находится ещё один ситхский лорд... неважно. Я хотел сказать, что на ваш… Явин вы вернётесь нескоро, — закончил свою мысль Спок.
— То-о-о есть? — протянул призрак.
— Вы в другой галактике. И то информационное поле, которое до сих пор поддерживает ваше существование, здесь не действует. По крайней мере, сами вы вернуться не сможете.
— Так как тогда… — Экзар Кан зашатался. И, будь он во плоти, сел бы, наверное, на пол.
— Вот это нам и предстоит выяснить, — развел руками Спок.
***
Далекая-далекая галактика
Принц Ксизор Темный отлично умел плести макраме и интриги. Особенно интриги. Потому что в макраме никак не удавалось вплести бусины – длинные фаллиенские когти просто не давали их подцепить. Но Ксизор не огорчался. Потому что интриги плелись гораздо лучше.
Вот уж кто точно отличался умом и сообразительностью. А ещё предприимчивой изворотливостью и умением все обратить в свою пользу. Например, внезапно обнаруженный путь в другую галактику — чем не возможность для «Чёрного солнца» укрепить позиции на родине? Сам Ксизор обнаружил его случайно. Потом пару раз слетал туда и обратно. И встретил на той стороне весьма интересных личностей. Возможных союзников. Справедливости ради стоит заметить, что их зелёная кожа и красивые женщины несколько импонировали принцу. Особенно женщины.
Одним словом, вопрос сотрудничества Орионского синдиката и «Чёрного солнца» был решен за полчаса под андорианский эль и танцы обольстительных рабынь.
Однако спокойную размеренную жизнь принца вскоре потревожило «чучело в доспехах», — лорд Вейдер. Всего пара его инспекционных рейдов по регионам процветающего рэкета стоила Ксизору пять миллионов кредитов и километра в клочья изодранных нервов. Прибавьте к этому тяжелую аллергию принца на ситхов, и вы поймете, почему Ксизор приказал заложить бомбу в шаттл министра обороны Галактической Республики.
Все шло как по маслу – если бы только не назойливый Соло! Ситх мало того, что остался в живых, так ещё и теперь узнал о ксизоровой секретной лазейке.
Но то было полбеды.
Незадолго до этого орионские друзья жаловались принцу, что «Федерация их достала», и фаллиен, шутки ради, предложил им найти и активировать голокрон Экзара Кана. На вопрос, что это и с чем его едят, Ксизор объяснил, что это мнемокристалл, содержимое которого зависит от чувства юмора и изобретательности хозяина. Но говорят, голокрон может быть и оружием.
Зря сказал.
Неделю потом зеленокожие доставали его, умоляя найти голокрон, или того, кто его найдёт.
Потом орионцы неожиданно отстали. Глава синдиката однажды похвастался Ксизору приобретением. Хоть фаллиен и не был ситхом, он с трудом сдержал смех – отличить набуанский ритуальный гребень от голокрона смог бы и гунган. Ксизор, решив про себя: «гулять так гулять», предложил орионцам его активировать.
Зеленые замолчали. Уже несколько дней от них не было никаких вестей, и принц даже немного забеспокоился. Примерно в таком настроении виго «Черного солнца» прибыл на Татуин – предстояло разрулить какое-то дело. Какое, Дурга-хатт упорно не хотел объяснять.
Там же, на Татуине, после «стрелки» с местными, принц отправился на рынок – посмотреть рабов, спрятанных в энергетические клети за пестрыми палатками с едой и солью.
Он нашел там нечто гораздо более ценное. На одном из расшатанных столов, за которым сгрудились джавы, мерцал голокрон! Ксизор глазам своим не поверил. Пока глаза не верили, ум уже работал на то, чем это может пригодиться. И сарлакку понятно, что ситхи пихали в такие пирамидки все подряд – от рецептов супа до тайных знаний. А вдруг именно в этой вещице какое-нибудь оружие? А что, если она поможет принцу совладать с Вейдером, заметно проредившим фаллиенское родовое гнездо? Тем более, что неучтённых форсьюзеров, способных активировать голокрон, в галактике водилось немало.
Но только он так подумал, как за палатками кто-то заорал, началась возня и перестрелка, прилавок опрокинули бежавшие во все стороны продавцы вперемешку с рабами. Надо всем этим хаосом парил Боба Фетт, явно высматривая виновника. Виновник не думал прятаться и, отчаянно палясь, мчался к стоявшему за одной из палаток флаеру. Фетт выстрелил. И Ксизор из-под прилавка пожелал бедняге скорейшей дороги на луны Иего. Но случилось удивительное — этот самый «бедняга» добежал до флаера живым и убрался с места преступления! Озадаченный Боба опустился на землю, пнул какого-то тви’ лекка, и тут же помчался следом за флаером наглеца. Ксизор задумался. Либо лучший наемник галактики промахнулся, чего быть точно не могло, либо… тут принца посетила приятная догадка, отчего он моментально подскочил и приложился макушкой о крышку прилавка, под которым сидел. Все просто: Фетт мог не попасть только в джедая. Или ситха. Нет, конечно, немало форсьюзеров полегло от руки славного мандалорца, но обладать такой реакцией может только адепт Силы. Голокрон почти у него в руках. Если поймать ещё и мальчишку…
Вот только планам фаллиена не суждено было сбыться. Голокрон словно растворился в воздухе — а ведь только что лежал рядом: Ксизор успел прихватить его под шумок. И сколько принц ни шарил по земле, по карманам – на всякий случай, заветной пирамидки так и не нашёл.
Впрочем, это дело оказалось наживное – и очень скоро Ксизор сам, тихо и незаметно, отправлял сообщение в соседнюю галактику. Потому что укравший голокрон родианец под пытками сознался, кому его продал. А тот, кому продали, в свою очередь за приличную сумму рассказал, где теперь голокрон…
7.
Галактика Млечный Путь
— Стоп-стоп-стоп. А теперь ещё раз, и сначала, — сказал Кирк, присаживаясь на край стола.
В первой лаборатории научного отдела шло импровизированное совещание в средне-расширенном составе.
— В силу неизвестных нам причин… — в очередной раз начал Спок.
— Вот эта штука, она… — встрял Чехов.
— А я тут оказался, — провыл призрак, теперь полноценный участник собрания. Джим закатил глаза. Ни одного членораздельного объяснения за полчаса он так и не услышал. А Чехов и призрак продолжали что-то говорить наперебой.
— Спо-ок… — простонал капитан. Вулканец попытался что-то сказать, но его не услышали.
— Ладно, — вздохнул Джим и, набрав в легкие побольше воздуха, рявкнул:
— МА-А-АЛЧАТЬ! Отставить перебивать старших по званию!
Подействовало.
Чехов тут же съежился – время от времени в гневе Кирк был страшен.
— Отлично, — миролюбиво заключил капитан, когда наконец-то стало тихо. — Спок, давай, а то от них толку…
Призрак и Пашка разом надулись.
— Итак, — Спок поставил голокрон на стол с шейкером. – Мы имеем неизвестный артефакт…
— Известный, — обиделся призрак. – Это голокрон мой, между прочим.
— Предположим. В любом случае, это мнемокристалл. Связь его с хозяином очевидна, — Спок покосился на Кана. – И – да, данный носитель информации был приобретён на местном так называемом «блошином рынке».
— И? — в надежде вопросил Кирк.
— И все, — передёрнул плечами вулканец.
— А он, — Кирк кивнул на призрака, — он что-нибудь знает?
— Да вы что! — возмутился Экзар Кан. – Сам в шоке.
— А что на этом кристалле?
Призрак пожал плечами.
— Чтоб я знал. У меня этих голокронов было завались.
— То есть…
— То есть, это может быть и оружием, — добавил Спок. – Я читал об этом в «Путеводителе по ближнему космосу» с корабля капитана Соло.
— Вот оно как… — Джим подошёл к столу и стал рассматривать пирамидку. – Хан, ничего не хочешь нам сказать? Ты все-таки оттуда.
— А что? – хмыкнул Соло, подходя с другой стороны. – Я в этом, как дианога в апельсинах. Может, спросить специалиста?
— Кого? – развёл руками Кирк. — Вашего спящего красавца? Или нашего командора-инвалида, который перед вашим приездом про это дело целых полстатьи в википедии прочитал?
— Ну, этого. Призрака.
— Ничего не знаю, — отмахнулся Экзар Кан и попытался растаять. Не получилось.
— Можно вскрыть пирамиду… — с сомнением предложил Спок, — чтобы выяснить, опасна она или нет.
— Не выйдет, точно, — отмахнулся полупрозрачный ситх. – Вам форсьюзер нужен.
— Ну, а ты-то на что? — возмутился Хан.
— А я – ноль! Во, — призрак попытался призвать рукой лежавший на столе датапад, и не смог его сдвинуть даже на сантиметр.
— Во всяком случае, мы должны попытаться стимулировать ретикулярную формацию лорда… — вставил Спок.
— Ха, будто я его будить не пробовал! — вмешался до этого молчавший МакКой. – Уже даже по шлему колотил, никакой реакции.
— А вот кстати, — заметил призрак, — это я попробовать могу, — и просочился в щель между дверями.
— Тогда я займусь результатами анализа пирамиды, — подхватил Спок.
— Ага, ты с утра это говоришь, — проворчал МакКой.
— У меня не было возможности, — холодно отозвался вулканец, — начать с того, что…
— О, вспомнил! — перебил его Хан. – Экзар Кан, точно! Ещё боевик был… как там… расплата… недоплата… ай, короче, боевик…
— Про что он был, вспоминай?!
— Ну, все как всегда: пыщ-пыщ, галактика в безопасности там, ситхи – сволочи, джедаи круты…
— По-моему, это нелогично и недипломатично, — пробормотал Спок.
— Что? — хором спросили капитаны.
— Так сказать, «воспевать» джедаев, если министр обороны ситх…
— Слушай, дипломат ты недоделанный, — не выдержал МакКой, — результаты обещанные скоро будут?
— Смею вас заверить, доктор, они будут готовы, как только вы отсюда уйдёте. Поскольку электромагнитное поле вашего организма не позволяет приборам адекватно оценить артефакт. А вы, смею заметить, торчите здесь с самого утра, и нелогичными вопросами мешаете мне работать, — парировал Спок.
МакКой покраснел. Открыл рот. Закрыл. Выскочил из лаборатории. Вернулся и крикнул вулканцу:
— Спок, ты задница!
Потом опять выбежал. Потом вернулся, и добавил:
— С острыми ушками!
Джим фыркнул. А Соло спросил:
— Слушай, они вообще друзья, или где?
— Не поверишь – сам до сих пор не знаю, — вздохнул Кирк.
***
Галактика Млечный Путь, глубокий космос, корабль зинди
— Капитан…
— Только посмей сказать, что мы далеко от…
— Но господин… ааа!
— Получай, если не можешь правильно высчитать координаты!
***
Командор Оук с трудом отходил от радикулита, и потому в собрании не участвовал. Он тихонько стонал, пытался пошевелиться и опять стонал. Высокий гость мерно храпел на соседней кушетке. Над столом доктора тикали винтажные ходики. Вдруг, рядом с койкой лорда Вейдера, из воздуха появился кто-то. И стал выть в том месте, где у милорда под шлемом должно было находиться ухо. Оук в первый раз в жизни испугался, да так, что боль в спине у него вдруг прошла. И позволила храброму спецназовцу тут же занять боевую позицию под койкой.
А призрак ещё немного повыл, но понял, что бесполезно. И тогда он патетически воскликнул:
— Восстань, Лорд Вейдер!
Ситх и правда подскочил. Но потом брякнулся обратно.
Призрак махнул рукой и обречённо растаял.
Оук попытался распрямиться, но стукнулся о койку над головой. А потом у него в голове зазвенело. Хотя нет, зазвенело не в голове – это запищал селектор.
Оук выполз из укрытия и ответил на вызов.
— Командор, станцию атакуют!
— Кто?
— Орионцы, сэр!
8.
Галактика Млечный путь
— Повторяю: у нас нет того, что вам надо! – орал Оук под аккомпанемент красной тревоги и звона программы энергетических щитов.
Орионец на экране отвечал что-то грозно-нечленораздельное, помехи стирали его с экрана, и бомбёжка продолжалась.
— Обнаглели, сволочи зеленые! — наконец не выдержал Оук. – Батареи к бою!
— Невозможно, сэр!
— Как? — похолодел командор.
— Оружие было выведено из строя первыми выстрелами, сэр!
Будь это мостик корабля, Оук плюхнулся бы в кресло. Он даже представил себе это со стороны — вот так бы плюхнулся, беспомощно и молча. Но тут…
— Прекратите огонь!
Стивен обернулся. В оружейную влетел Кирк. Следом за ним — старпом, начмед, навигатор, пилот из соседней галактики и… призрак? Пока командор в полном ступоре созерцал всю эту компанию, бомбёжка прекратилась.
— То, что вы ищете, у меня! – смело заявил Джим орионцу.
Тот прищурился.
— Чем докажешь?
Кирк протянул вперёд руку – на ладони мерцала злополучная пирамидка.
— Принято, — ответил орионец.
В следующую секунду Кирк замерцал огоньками телепортации и исчез вместе с пирамидкой.
Наступила тишина.
— Ребята, — осторожно спросил доктор МакКой. – А вот это вот так задумано было, да?
— Вообще-то, нет, — пробормотал в ответ Спок.
— Сэр! – дежурный по пульту подскочил к командору.
— Ч-что? – пришёл в себя последний.
— Неизвестный корабль терпит бедствие!
— П… принять!
***
— Как же вас так угораздило? — доктор МакКой замазывал антисептиком ссадины белобрысому парню — одному из пассажиров попавшего под огонь корабля. Тот в ответ пожимал плечами и поеживался от щекотки – ссадины были на носу. Его подруга, рыжеволосая девушка, которой тоже повезло отделаться только царапинами, выглядела гораздо более серьезной и расстроенной, чем её спутник.
— Звать-то тебя как?
— Люк, — отвечал, улыбаясь, парень. – А её – Мара.
МакКой хотел спросить ещё что-то, но в дверях показался Спок.
— Доктор, — сказал он, — мы вас ждем.
— Иду. Ребята, вы пока в комнату отдыха идите, — уже у дверей сказал доктор.
Мара и Люк послушались.
В комнате отдыха было пусто.
Мара ходила из угла в угол, прислушиваясь к Силе. И, наконец, не выдержала.
— Вот же ведь!
— Что? — подскочил Люк, который уже успел задуматься.
— Я услышала, про что они говорят!
— Эх, и мне бы…
— Погоди-ка, — ситхесса внимательно посмотрела на Люка. — А ты все-таки форсьюзер.
— Шутишь! — не поверил Скайуокер.
— Нет, ну... я тебя чувствую в Силе! Ладно, вон видишь журнал на столике? Сдвинь его. Да нет, не так. Мысленно сдвинь!
Люк попытался, но без толку.
— Ха… — сказала Мара. – Слабак несчастный! Ничего-то ты не можешь!
— Я не могу? — возмутился Люк, и журнал молнией слетел со стола, а молодой человек в ужасе на него уставился.
— Отлично, — выдохнула Мара, — ещё один ситх.
— Э-это почему? — испугался Люк.
— Ну, ты разозлился. За счёт этого Сила в тебе заработала. Классический ситхский механизм.
Люк обессилено опустился на диван.
— А ведь мой папа был джедай… — расстроенно проговорил он.
— Правда? Но… разве джедаям можно было жениться?
— Нельзя, — вздохнул Люк. – Но мои папа и мама так друг друга любили, что поженились. И Бен, ну я тебе про него рассказывал, был свидетелем у них на свадьбе. А ещё Бен мне говорил, что, в конце концов, папа попал в плохую компанию, совсем отбился от рук, и где он сейчас!
— И где? — завороженно проговорила Мара.
— Не знаю, — Люк поводил пальцем по подлокотнику. – Бен так и не успел сказать – я с тобой улетел.
Мара присела на диван рядом и вдруг спросила:
— Хочешь, мы твоего отца вместе найдем?
Люк посмотрел на неё. Удивлённо или… влюблённо?
— Хочу. А…
— Я тебе помогу. Обязательно.
Мара заулыбалась. А потом, резко и быстро, поцеловала Люка в щеку.
— Ты чего? — обалдело проговорил Скайуокер.
— Просто так, — пожала плечами девушка.
И оба замолчали.
— Слушай, — сказал вдруг Люк. – Ты говорила, что что-то слышала…
***
— Итак, что нам известно?
Оук, мрачный, как Наполеон под Ватерлоо, ходил вокруг стола. За столом сидели не менее мрачные старшие офицеры «Энтерпрайза» и капитан Соло. Призрак примостился на мониторе посреди стола.
— След орионцев определить не удалось, — глухо откликнулся Спок.
Оук кивнул.
— Та-ак. Лейтенант Скотт?
— Мы все вместе восстановили двигатели «Энтерпрайза», — грустно ответил инженер, — да что толку, командор! Все равно не знаем, куда лететь!
— Знаем! – послышалось у дверей.
Все обернулись – это была девушка с подбитого корабля.
— Что? — хором спросили все.
— Куда лететь, — ответила девушка. – Я знаю. Это из-за меня украли вашего капитана.
9.
Далекая-далекая галактика
— И все-таки, может, помочь им нужно было? — вскользь заметил Йода.
— Нет, магистр, — в очередной раз отрезал Сидиус. Потом разогнулся, потёр спину и отряхнул резиновые перчатки – грядка с набуанскими помидорами была прополота идеально. И даже без Силы. Йода сидел на пеньке рядом, отстранённо-задумчиво шевеля ушами.
— Отчего же думаете вы так?
— Я не думаю, — ответил Палпатин, почти с головой залезая под жестяной умывальник, прикрученный к дереву. – Я предвидю… предвижу, то есть. Давайте, попробуйте, вы же можете!
Йода вздохнул и пристально вгляделся в Силу.
***
Галактика Млечный Путь
Кирк сидел в карцере у орионцев уже почти час. Хотя точно определить время не решался.
Спок не знал, все так и было задумано. Правда, задумано лично Кирком. Руку с пирамидкой он намазал чем-то вроде клея, производства споковой лаборатории. А особенность клея была в том, что транспортатор воспринимал приклеенное и приклеившегося как единое целое по молекулярной структуре. Это дало бы возможность пробраться к орионцам и разузнать, в чем же все-таки дело. Джим просто не мог доверить кому-то другому вляпаться в такое лакомое приключение.
Но были у этого клея и побочные эффекты. Именно поэтому капитан сейчас сидел в карцере с пирамидкой на руке – её ничем не смогли отодрать, и теперь думали, как отпилить капитану руку и не повредить артефакт. Кирк уже и сам не рад был тому, что ввязался в это.
Наконец, дверь карцера, лязгнув, отодвинулась, и охранник выволок Джима наружу. Дальше был коридор и что-то вроде зала заседаний. Где их ждал странный тип в черном плаще.
Когда они вошли, тип-в-плаще поклонился главному орионцу и откинул капюшон – совсем мальчишка. Глаза блестят желтым.
— Приветствую тебя, Дарт Локутус! — сказал орионец. Парень только надменно фыркнул.
— Что вам было нужно, зачем вы потревожили меня? — спросил он, немного помедлив.
Орионец кое-как объяснил дело с голокроном. Джим все больше склонялся к версии, что будут пилить. Но нет — молодой человек одним движением руки оторвал от Кирка голокрон и переместил его на стол. И тут раздался взрыв, все вокруг утонуло в дыму.
— Бегите! — закричал парень, и Джим побежал, сам не зная куда.
Но затея с дымовой завесой провалилась. Двери, видимо настроенные на такие ситуации, резко захлопнулись, дым потянуло из зала через вентиляцию.
Парня привязали к стулу. Джима скрутил все тот же охранник.
— Слушай теперь, Дарт Локутус, — начал орионский капитан. – Кажется, уже понятно, что вот он, — охранник тряхнул Кирка, — твой дружок. Так что вот. Активируй эту вещицу. Активируй, или мы его убьем, — и в висок капитана ткнулся дизраптор. Трофейный. Скорее всего, клингонский.
— Не делай этого, — прошипел Джим.
Парень посмотрел на него в нерешительности.
— Ну? – протянул орионец.
«Нет», — почти громко подумал Кирк.
«Не волнуйтесь», — ответил ему чей-то голос в голове. «Вы точно не погибнете».
Сердце у капитана упало.
А парень положил обе руки на голокрон. Вздохнул. И...
Мощный всплеск в Силе накрыл гиперпространство и понёсся во все возможные стороны.
На Дагоба Йода свалился с пенька, а Палпатин стукнулся головой о свой умывальник.
На Коррибане призраки ситхов хором удивились.
На Татуине Кеноби от неожиданности со всего размаху наступил на хвост крайт-дракона, и тот заревел на все южное полушарие планеты.
Экзар Кан, прикинувшийся картиной на стенке орионского корабля, вдруг почувствовал прилив сил.
А на «Энтерпрайзе» в лазарете вдруг проснулся Дарт Вейдер. Подскочил. И сказал:
— ЧТО?
10.
Галактика Млечный путь.
— ЧТО? – повторили хором орионцы.
— Аахахахаа, ой, хахаха! – не выдержал Экзар Кан – его голова высовывалась из стены зала, но этого никто не видел.
Люк и Джим потрясённо молчали.
Вместо тайных знаний, страшной мыслебомбы или чего-то очень темного и ситхского, над голокроном висела улыбающаяся голограмма, сильно похожая на Кана-призрака.
«Да, или вот ещё», — голограмма откашлялась, и запела дурным голосом:
«Мой миленочек Экзар
Ходит-улыбается,
Зубы новые поставил —
Рот не закрывается! »
«Ага, ага, про меня сочинила, говорит. Вот же, ха! О, сегодня ещё одна есть, во!»
И голограмма запела снова:
«Мимо Ордена джедаев
Я без шуток не хожу
То их молнией шарахну,
То им бластером грожу
Кхе-кхе…вот же, связки садятся…нет, я допою сегодня.
«На Татуине снова буря
Песок повсюду носит
Рано утром шли тускены
Банту пылесосить »
— Это… это… это, — промямлил главный орионец, постепенно переходя на крик, — это что такое?
— Это! Мой! Журнал! Рассказов! И! Частушек! — радостно возопил Экзар Кан, окончательно проходя из стены в зал и бросаясь к голокрону. – Обалдеть, я же думал, что никогда его больше не увижу! Прелесть моя!
Орионцы остолбенели. Джим и Люк остолбенеть не успели, потому, что через секунду двери слетели, покореженные, и в зал с криком: «Всем стоять, работает ОМОН!» ввалились Соло с Марой Джейд. А следом за ними Вейдер.
Судьба орионцев была решена за пару секунд. Нет, душить их не стали. Они честно сдались превосходящим силам Соло и Джейд. А Вейдер… Вейдер медленно прошёл в зал. Подошёл к типу в плаще, оказавшемуся Люком, и просто стал напротив. Какое-то время они двое смотрели друг на друга, ни на что не обращая внимания. Потом Вейдер тяжело опустился на ближайший стул.
На Дагоба Йода и Палпатин многозначительно переглянулись.
На Татуине Оби-Ван, придя в себя после силового всплеска, горько усмехнулся.
…
«Ну что, видишь, рано или поздно это должно было случиться».
«Знаешь, Оби-Ван, я никогда не перестану удивляться тому, сколько сюрпризов ты мне готовишь!.. Скажи честно, он последний?»
«Да. Успокойся. Ты же вроде больше хотел мальчика?..»
…
Соло подошёл к Джиму и помог ему снять наручники.
— Ну, живой? — спросил он.
— Ага, — кивнул Кирк. – Слушай, а чего это они друг на друга смотрят?
Соло хмыкнул.
— Ну… понимаешь, тут вдруг выяснилось, что этот пацан – его сын.
— Обалдеть.
— Согласен.
…
Вечер на станции выдался спокойный.
Люк, все ещё отходя от происшедшего, стоял на обзорной палубе и смотрел на звёзды. Мара подошла к нему.
— Ну вот…
— Что? — встрепенулся Люк.
— Нам даже не пришлось искать твоего отца вместе, — грустно улыбнулась она.
— Ну… это же даже хорошо, — улыбнулся в ответ Люк.
— А если… — Мара запнулась. — Если я тебя больше не увижу?
Люк улыбнулся ещё шире. И быстро, легко поцеловал девушку в щеку.
— Ты чего? — чуть не подскочила Мара.
— Да… просто так, — ответил Люк.
…
Хан с чашкой кофе шатался по командной палубе. Джим, Оук и их сослуживцы откупорили бутылку какого-то вина, и теперь громко и радостно отмечали победу.
Кирк отошёл на минуту от друзей, и позвал Соло.
— Давай с нами!
Контрабандист поморщился.
— Не-е, не хочу. Мне у вас больше кофе нравится.
Джим улыбнулся.
— Командор! — раздалось из-за соседнего пульта. – Нас вызывает неизвестный корабль!
— Включить динамики! — весело скомандовал Оук.
— Хан Соло! – послышался из динамика звонкий голос. — И где тебя там носит?! Да, кстати, папочка, и тебя тоже!
— Ле-ейка… — протянул, улыбаясь, контрабандист. А потом, повернувшись к Джиму, спросил:
— Слушай… как думаешь, мне её сейчас насчёт брата осчастливить, или попозже?
Кирк ничего не ответил. Он только покрутил в руке бокал шардоне, да тихонько усмехнулся, глядя на то, как быстро приближается к станции серебристая гоночная яхта.
***
Принц Ксизор давно не получал вестей с Ориона. И вдруг – целая посылка. Судя по датчикам, этот небольшой ящик, «подарок от синдиката», был по самое не балуйся набит драгоценными камнями. И правда, вскрыв посылку манипуляторами, Ксизор обнаружил внутри целую россыпь земных сапфиров. На дне ящика что-то белело. Принц запустил руку в прохладную горсть камней и вытащил наружу бумажку. В ней было всего три слова: «Привет и спасибо. Орионцы».
Принц не успел разобраться, к чему бы это было. Потому, что в этот самый момент орионская кристаллическая взрывчатка сдетонировала, превращая личную станцию фаллиена в огненное облачко на орбите планеты…
***
— Ну, вот видите, мой зелёный друг, все вышло, как я предвидел, — Палпатин с довольной улыбкой заново расставлял фигуры по доске. Йода задумчиво покачал головой.
— Не видна глазу такая сторона событий… — вздохнул он после первого хода ситха. – Только не понял я до конца, причем там были зинди те?
Сидиус крякнул, и почесал в затылке:
— А действительно, причем?..
***
Где-то в галактике Млечный Путь
— Капитан! У меня есть… мы думаем… что это… не то время!
— Отставить паникёрство! Эй, вы, немедленно покажите, где находится планета Земля, или мы вас унич…
— МЫ БОРГ. СОПРОТИВЛЕНИЕ БЕСПОЛЕЗНО…
Конец
A втор: T-Kuat
Бета : Mira Melledain
Автор частушек : Джорджи Д .
Фандомы : Звёздные Войны/СТ: ТОС
Рейтинг : G
Пейринг : Люк/Мара, зарождающееся
Жанр : юмор, АУ и ООС
1.
Далекая-далёкая галактика
Капитан «Тысячелетнего сокола» Хан Соло славился тем, что издалека чувствовал наступающие неприятности.
Вот и сейчас, когда Лея заявила, что хочет познакомить его с отцом, у кореллианца ощутимо засосало под ложечкой. Справедливости ради стоит сказать, Хан понятия не имел, чего ему ждать от неугомонной зазнобы. Лея с самого их знакомства была полна сюрпризов. О своей семье девушка молчала, как ранкор за обедом. То есть, пресекала все попытки о ней что-нибудь выспросить жестоко и газетой по ушам.
— Слушай, принцесса, я, конечно, все понимаю… но, может, не надо?
— Надо милый, надо! — Лея с улыбкой тащила его за руку в лифт. — Вы обязательно подружитесь. Папа у меня такой фанат техники, это что-то!
— Надеюсь, к полиции или СБ он отношения не имеет… — мрачно пробормотал Хан, когда они стояли у дверей квартиры на верхнем уровне одного из небоскрёбов.
— Ой, да что ты. Он их и сам недолюбливает.
Лея потихоньку протолкнула суженого в прихожую, ненавязчиво намекнула, что сапоги нужно снять, и провела в гостиную. А сама тут же испарилась где-то в районе кухни под предлогом поставить чайник.
— Добрый день… — начал Соло, да так и присел. Потому, что у окна стоял лорд Вейдер. Собственной персоной.
Завидев контрабандиста, он развернулся, подняв плащом ветер, и прогремел:
— Соло! Рад вас видеть, молодой человек.
Хан промямлил что-то вроде «и я тоже», а Вейдер тем временем крепко и основательно пожал бедняге руку:
— Дочка только про вас и говорит.
Хан нервно хихикнул. И понял, в ответ ничего сказать не может – язык к нёбу присох. Его спасла Лея, заглянув в гостиную со словами:
— Пап, Хан, где вы там застряли? Идёмте чай пить.
***
Магистр Йода всегда отличался тем, что умел своими предсказаниями о туманном будущем запутывать всех, начиная от коллег по Ордену и заканчивая ситхскими лордами.
Он честно предупредил Палпатина: «большие проблемы тебя ждут, ещё есть Скайуокер один». Даже драться с ним не стал, справедливо рассудив, что «кашу всю заваривший, сам расхлебывать должен её», и что канцлер своё ещё получит. А потом улетел на Дагоба. Чтобы не присутствовать при том, что должно было начать иметь место быть уже совсем скоро.
Дарт Сидиус не подозревал, что зелёный магистр подложил ему бомбу замедленного действия. И имя этой бомбе было Лея.
Люка Оби-Ван спрятал, как и договаривались, на ровном месте, на Татуине то есть. А Лею Йода потребовал отдать папаше. На слова ужаснувшегося Кеноби о том, во что два ситха превратят ребёнка, старый джедай только коварно усмехнулся.
Он-то знал, кто, кого и во что будет превращать на самом деле.
И уже через несколько лет на Дагоба плюхнулся императорский шаттл. А из него, ругаясь и проваливаясь по колено в болотную жижу, вылез Палпатин. С чемоданом.
Йода опять-таки, как чувствовал, и вышел его встречать.
— Ни слова, — прошипел ситх, завидев едкую Йодину улыбочку.
— Предупреждал я тебя, — продолжал улыбаться Йода. – На кого государство оставить думаешь?
Сидиус шмыгнул носом, отогнал Силой здоровенного комара и вздохнул:
— Вей… Анакин справится. А я – пас.
— Из-за девчонки?
Палпатин посмотрел на джедая с укоризной.
— Знаешь ведь все, рожа зелёная, чего тогда спрашиваешь?
Йода только пожал плечами.
…
Решение императора смыться в деревню, к Йоде, в глушь, в болото объяснялось весьма просто.
Анакин, получив на руки крошечный живой сверток, растаял, как мороженое на Татуине. Оби-Ван, при виде этого нервно сглотнул. Но от приступа умиления ситха не исцелил даже тот факт, что дитя, проснувшись на ярком свету, заорало, как резаное. Тогда магистр Кеноби вздохнул с облегчением, и отправился на Татуин – Вейдеру внезапно расхотелось мстить. «Ай да Йода, ай да шрэков сын, все продумал», — бормотал про себя Оби-Ван то и дело, сквозь Силу поглядывая на Вейдера, чей след из ситхско-фиолетового стал розовым в цветочки. И забота о младшем Скайуокере больше не казалась ему проблемой — папаша теперь вряд ли станет его искать. По крайней мере, следующие двадцать лет точно.
А Лея росла-росла, и выросло… выросло как раз не совсем то, что хотелось видеть Палпатину. Но именно то, что приятно было видеть Анакину.
Учиться Силе ей не нравилось, да и не выходило особенно — Леи хватило на простейшие приемы поднимания предметов, и ещё боевого удушения. Вейдер и Сидиус вскоре и вовсе бросили это дело — девчонка слишком очевидно пошла характером в мать. А представить Падме-форсьюзера было страшно даже самому императору.
Гораздо интереснее Лее было торчать в Сенате, сидя на коленях у кого-нибудь из придворных. Или водить папин истребитель. Или играть в куклы на пульте Звезды Смерти, доводя Таркина до сердечного приступа.
То были цветочки. Образование «маленькой принцессы темного лорда» выдало ягодки. И в шестнадцать лет Лея умудрилась убедить отца в том, что империя – не самый перспективный путь развития государства. А Дарт Сидиус внезапно обнаружил, что Лея имеет на младшего ситха гораздо большее влияние, чем все его уловки, вместе взятые. И когда Вейдер через свое лобби потихоньку протолкнул в сенат Империи закон о равном с людьми статусе экзотов, император понял, что ученик отбился от рук, и следующим шагом станет дуэль насмерть. Но Лея, несмотря ни на что, прекрасно чувствовала перемены в Силе. В один прекрасный день, выпроводив гвардейцев и хорошенько заперев дверь, она на примере школьного учебника истории объяснила Палпатину, почему он действует неправильно и необдуманно, и так далее, и тому подобное… Сидиус слушал, открыв рот. Выходило, что он и впрямь самое лишнее лицо в государстве. Так продолжалось около двух часов. И когда Вейдер, с мечом наголо, влетел в кабинет императора, справедливо опасаясь за дочь, то обнаружил её в кресле Палпатина, за включенным голомонитором.
— А где?.. – хрипло спросил он.
— Он улетел, — вздохнула Лея. – Но обещал вернуться.
На самом деле, Сидиус даже и думать не желал про «вернуться». Он, матерясь и таща за собой чемодан, дул через лётное поле к своему шаттлу. И уже знал, куда полетит. Палпатин готов был стерпеть общество тысячи Йод, но только не одной вздорной девчонки. С железными аргументами.
…
С тех пор многое в далёкой галактике переменилось.
Империя постепенно превратилась в Республику. Президентом стала Мон Мотма, Вейдер единогласно избрался министром обороны, Звезду Смерти отправили охранять внешние рубежи, а Лея… Лея занялась тем, что в свое время вытащило с Татуина её отца. Гонками без правил. Но не на планете, а в космосе. Папа был против, да скоро махнул на это рукой – как и все, кто хоть раз пытался убедить в чем-то любого Скайуокера.
С самого начала наличие дочери не сильно афишировалось её родителем, да и к тому же, те, кто видел Лею, вряд ли смогли бы опознать в растрепанной, смеющейся девушке-пилоте покорно-прилежное существо с приемов и балов, разодетое и разукрашенное на манер набуанских королев.
Так, на одной из гонок она едва не столкнулась с полуразвалившейся посудиной. Сошла с дистанции. И долго ругалась с хозяином кораблика, на боку которого красовалась полустертая надпись «Тысячелетний сокол». А потом…
…а потом, полтора года спустя, тот самый наглый пилот сидел у неё на кухне и в который раз давился чаем, слушая, как Вейдер описывает битву при Датомире. Нисколько не подозревая, что десятью минутами будет втянут в межгалактическую аферу.
2.
Галактика Млечный Путь.
Капитан звездолета «Энтерпрайз» Джеймс Тиберий Кирк всю жизнь отличался способностью притягивать к себе и своему кораблю самые удивительные, неправдоподобные и опасные приключения в галактике.
И сейчас то самое место Джима, что помещалось как раз на сидении капитанского кресла и всегда отвечало за предчувствие приключений, начало чесаться, предвещая что-то очень интересное.
Впрочем, «интересное» предвещала не только филейная часть капитанской тушки.
«Энтерпрайз» шел на третью базу «Вавилон» с грузом послов на борту. Глава делегации, сварливый андорианец, возмущённо вращая антеннами, ежедневно высказывал капитану свои мысли относительно скорости их движения:
— Мы-опоздаем-на-саммит! Там-будут-делегаты-из-другой-галактики!
Джим устало молчал. И прикрывался Споком. Который, придав физиономии самое каменное выражение, объяснял, что после стычки с клингонами в соседней системе двигатель не способен выдать полноценную скорость, и «вообще, скажите спасибо, что летим и не разваливаемся» — так обычно посередине объяснения встревал в разговор Скотти.
Андорианец умолкал.
А на следующий день все повторялось.
Но, как известно, сколько веревочке не виться, а конец будет — и «Энтерпрайз» наконец-то добрался до пресловутой базы. Саммит был в самом разгаре. Послов как корова языком слизала, и это не радовать не могло. Но улететь сразу не вышло – техники станции взялись за раскуроченный двигатель… и ещё больше его раскурочили. Скотти, который от всего этого чуть не поседел, разозлился, и взял процесс починки в свои руки. Теперь это счастье должно было закончиться быстрее – на целую неделю быстрее, чем могло бы.
А ещё Спок. Ему страшно хотелось посмотреть на этих «гостей».
— Видите ли, сэр, — аргументировал он свой интерес, — у этой галактики не существует аналогов в известном космосе. Она изолирована своеобразным информационным полем, которое не выходит за её границы, и способом, неизвестным современной науке, поддерживает там жизнь.
Потом вулканец говорил про какие-то микроорганизмы с зубодробительным названием на «м», и про то, что существа, у которых их в крови было много, с трудом выживали за пределами своей галактики – будто из них вытаскивали батарейку.
— Но этот экземп… простите, делегат, сам является неким излучателем этого поля… капитан? Вы слушаете?
Джим и правда слушал первые десять минут. А потом задремал.
— Ладно, все равно тут останемся, — сказал он, потягиваясь. – Изучай их, сколько хочешь.
Спок сдержанно кивнул и ушёл.
А Джим отправился слоняться по станции – от безделья, захватившего его из-за внезапно наступившего отпуска. Но, что интересно, приключения все ещё ощущались и витали в воздухе. Джим только и гадал, к чему бы все это.
И тут неведомые гости наконец-то прибыли.
А прибыли весьма оригинально – в ангар, шатаясь на лету и дымясь, влетел сильно покореженный кораблик, приземлился на бок, и со страшным скрежетом проехал в самый дальний угол.
Джим знал только одного пилота в исследованном космосе, который мог так посадить свое судно. И только одно судно, которое могло так сесть. И не развалиться при этом до конца.
…
История знакомства двух капитанов долгая и запутанная, и даже всезнающему доктору МакКою неизвестная. Посему ограничимся одним фактом.
Как-то раз, после очередной увольнительной, сильно нетрезвый капитан Соло принес столь же нетрезвого Джима на станцию буквально на себе, и, пробормотав что-то о посадке и корусантских авиалиниях, плюхнулся вместе с ним на заботливо подставленные руки персонала.
Сутки оба приходили в себя, а потом знакомились заново. Параллельно выяснилось, что Хан несколько из другой галактики, что он заблудился, и сам не знает, какие координаты его сюда перебросили. На починку его полуживого корабля, оборудованного гипердвигателем и двухметровым кусачим старпомом, покушаться никто не стал. И не только от того, что Чуи честно охранял родное судно. Технология была слишком незнакомая. Скотти с восхищением рассматривал «Сокол» несколько часов, пока вуки на него не нарычал.
В итоге Спок выдал совершенно немыслимую гипотезу о червоточине пространства-времени, и даже доказал её существование – аномальная зона рядом со станцией имелась. Соло поблагодарил всех за теплый прием, доктора МакКоя отдельно – за рассол и капельницу с детоксикантом, и улетел.
Но Хан не был бы Ханом, если бы не вбил в бортовой журнал «Сокола» координаты этой «лазейки» в пространственно-временном заборе. И довольно часто наведывался теперь в соседнюю галактику, слабо представляя, какое великое открытие совершил.
Поэтому Джим не слишком-то удивился появлению «Сокола». Гораздо больше он удивился тому, кто кое-как спустился по трапу следом за Соло. Очевидно, эта громадина в черных доспехах и плаще была тем самым загадочным гостем. Делегация, которую уже уведомили, высыпала навстречу, галдя, как школьники на перемене. Черное нечто поздоровалось с послами, общаясь через универсальный переводчик, и потом вместе с ними же покинуло ангар.
Джим подошёл к кораблю, который переворачивали три техника и сам Соло с помощью манипулятора и какой-то матери, и провыл за спиной у кореллианца загробным голосом:
— Хааааан!
Соло вскрикнул, выпустил пульт манипулятора, и «Сокол» резко встал на посадочные «ноги», чуть не придавив техников.
— Банта тебя задав… — начал Соло, обернувшись, но тут узнал Кирка. — Джим, приве-е-ет!
— И тебя туда же. Как живешь, не поймали ещё?
— Да… я ж неуловимый, — фыркнул Соло, прислоняясь спиной к потёртому боку кораблика. — Уже года два никто не ловит.
— Слушай, а кого это ты привез? — не выдержал Джим. — И вообще, почему без Чуи? И с жестянкой твоей что?
— Но-но, — честно возмутился контрабандист, — я те дам «жестянку»! Или сейчас услышишь все, что я про твою двуручную сковороду думаю!
— Купился, — засмеялся Джим. – Так расскажи, что это за зверь такой диковинный?
— Этот зверь — наш министр обороны. Ситх он. Вейдером звать.
— А почему он с этой… пыхтелкой?
— Подрался, говорят, неудачно. Вот с тех пор все вот это, — Соло жестами изобразил вейдеров костюм, – и не снимает. Потому как, если снимет – сдохнет.
— Жесть, — заключил Кирк.
— Джим, — простонал Хан в ответ, — эта жесть – мой гипотетический тесть!
— Врешь!
— Ни разу, — вздохнул кореллианец.
И тут он рассказал Кирку все. С самого начала.
…
Рассказ капитана Соло, захватывающий и удивительный
Ну, короче… в общем, сарлакк не так страшен, как на фото в вукипедии. Мы с лордом очень даже неплохо побол… поговорили, честно. Он пару вещей достойных вполне сказал, ну, про двигатель там, все такое. Ну, сидим мы, говорим, чай пьем. То есть, он говорит, про битвы рассказывает. Ну, Бармалейка моя рядышком, улыбается, чаю подливает. А я все гляну на Вейдера – и ни пить, ни есть не могу. А, у неё ещё печеньки были, эти, называются «Стороны силы»: так повернёшь — ванильная, так – шоколадная. Джим, я не отвлекаюсь! Это важно! Это ситхские печеньки были. Потому как, не наешься я их, ни за что бы в это все не полез. Да подожди ты, дослушай.
Так вот, мы сидим, а мне страшно. Вот я — вот Вейдер. Вот я – вот Вейдер. И тут ему кто-то позвонил. Я подавился. Ну, Лейка меня по спине хлопать. Он – извиняться. Мол, улетать надо. Ну — папочка из дому, на посадочную площадку, Лея за ним, я за Леей. Попрощались, он в шаттл хотел погрузиться, да тут эта посудина как рванёт! Штурмовиков раскидало, мы оба попадали, одному Вейдеру ничего. Ну, он своих поднял, нас поднял, отряхнул всех и вслух задумался, кому бы это было надо.
А тут опять комлинк разрывается голосом Мотмы, орет, что он должен быть на месте, это вопрос жизни и смерти, и так далее. Ну, он спокойно выслушал, повернулся ко мне и говорит: мол, Соло, быстро летаешь? Да, говорю. Про дорогу до галактики М-7 (вас у нас так называют) слышал? Ну да, знаю, говорю. Он меня за шиворот – пошли, помощь нужна, благодарность объявят, государственное дело, тра-ля-ля. Лея хотела с нами – папа не пустил, а Чуи сам отказался. У него от ситхов поллиноз.
Вот значит, летим, летим. До вашей галактики добрались через сам-знаешь-что. А как вылетели – на нас целая эскадра! Чьи – не знаю. Нет, на… как их там, ромуландецов, не похожи. Нет, и не клингоны. Да не разбираюсь я в вашем зоопарке, Джим! Ну да, это важно, без вопросов. Глянете потом, на приборах остались. Вейдер их как-то Силой отбил, ну, я тоже, кого мог, пушками. Отстали. Но и нас подбили. Как видишь, долетели, на честном слове и половине движка.
Но не в этом суть. Они будто знали, что именно мы, именно тут вылететь должны! Так что слабо мне верится, что лорд сюда на экскурсию прилетел. Ты там узнай, а то мало ли что… жить ещё хочется…
3.
Галактика Млечный Путь
Коммодор Стивен Оук, начальник станции «Вавилон-3» отличался чем угодно, но не умом и сообразительностью. Тем не менее, неподкупный, честный и слегка наивный служака, бывший спецназовец, он завоевал доверие высших чинов Федерации. Карьеру коммодор начал старшим по безопасности на флагмане флота, потом довольно быстро получил судно и сам стал капитаном. После первого же рейда, который закончился не слишком удачно, Оук был внезапно произведён в командоры и услан в дальний космос, руководить станцией. Чем, по простоте ума, страшно гордился.
Хотя, тут были и положительные моменты.
Дисциплина и техника в этом захолустном уголке вселенной резко стали на высоте, врачи отлично справлялись с текущими ранениями, а оружие исправно отбивало клингонам и ромуланцам желание иметь с Федерацией дело. «Вавилону-3» даже присвоили звание «Станции высокой гигиенической культуры», что ещё выше подняло самооценку недалекого командора.
А когда до его ушей дошла весть, что именно третьему «Вавилону» «выпала высокая честь принимать гостей из галактики П-13», то на станции начался настоящий переполох. Все что-то драили, красили, проворачивали, несмотря на идеальный порядок. Оук сам проверял толщину слоя пыли на знаменах, коэффициент затянутости ремней команды и степень блеска иллюминаторов. И всегда находил, как любил говорить, «помарки».
Одним словом, к прибытию Вейдера станция блестела как новенькая, вместе с персоналом. Огорчало командора, взявшегося вести экскурсию по станции, только то, что высокого во всех смыслах гостя не сильно интересовали «стабильные показатели работоспособности механизмов за прошедшую пятилетку». Вейдер задавал много толковых вопросов. Про технологию транспортации. Про репликаторы. Про ВАРП-двигатели. Сие заставляло командора бледнеть и покрываться крупными каплями пота, от ежиком стриженной макушки до самых пяток. Ибо бедняга в технике понимал не больше, чем вулканцы в юморе Бернарда Шоу. В конце концов, гость попытался разобрать один из утилизаторов, чем окончательно вогнал несчастного Оука в транс.
— А т-теперь, — пробормотал командор через полтора часа после начала экскурсии, — прошу вас на банкет.
— Благодарю, — ответил ситх, когда переводчик замолчал. — Но увы, сейчас пищу я принимать не смогу.
— А-э… — начал было командор.
— Прошу прощения, господа, — продолжал Вейдер, — но я вынужден покинуть вас. Не проводите ли вы меня в переговорную?
…
— Долгой жизни и процветания, господин Сорон.
— Долгой жизни и процветания, милорд.
— Надеюсь, вы не шутили насчёт…
— Вулканцы никогда не шутят, сэр. Судя по всему, это ваш пропавший артефакт.
— Может, тогда бы объясните и то, кто уже дважды пытался меня убить?
— Может, и объясню. Суда принадлежали расе зинди, рептилоидному подвиду. Они как и вы, жители другой галактики.
— Но почему…
— Мы пытаемся это выяснить. Скорее всего, открытая капитаном Соло червоточина пространства-времени известна не только в наших галактиках. Однако я готов показать вам изображения артефакта… почему вы смеетесь?
— Я понял, что им нужно. А ещё, что это им никогда не удастся.
— Почему?
— Потому что это не голокрон. Это древняя расчёска. Да, я хотел бы видеть того, кто сосватал нашему орионо-фаллиенскому союзу вот ЭТО.
4.
Далекая-далекая галактика
Самопровозглашённой леди ситхов и наемнице на полставки Маре Джейд основательно не везло уже несколько дней подряд.
Первым крупным пунктом в списке невезений стоял Боба Фетт, на год вперёд перехвативший все самые интересные заказы. Вторым опять-таки, гражданин Фетт — из-за него она ввязалась в это дело с червоточиной и голокроном Экзара Кана. Чтобы получить работу, девушке пришлось состроить прожжённого эксперта, и заявить таинственному незнакомцу, сделавшему заказ, что она знает, где хранится голокрон. Тот обрадовался и тут же согласился на её услуги, пообещав гору кредитов. Лишь бы нашла.
По правде сказать, Мара слабо представляла, где находилось искомое имущество древнего ситха. А потому наугад отправилась в сторону Явина 4 – по крайней мере, вукипедия утверждала, что где-то там находится какой-то ситхский храм.
Полдня прошатавшись по сырому подземелью с кривой надписью на стенке «тут был Реван», вдоволь накашлявшись и начихавшись, она – о чудо! — все-таки нашла что-то, похожее на голокрон. По крайней мере, на одной из граней было нацарапано: «Эк… р… Ка…» и ещё что-то, неразборчиво. Сойдет, решила она, полагаясь на незнание заказчиком матчасти. На выходе из храма Мара споткнулась обо что-то, торчавшее из земли. Оно тоже было похоже на голокрон, но при легком сжатии граней превращалось в изящный гребень, очевидно, оброненный какой-то ситхской леди. Джейд он понравился, и девушка забрала его с собой.
В тот злополучный день молодая наемница, гордая собой, шла через Татуинский рынок к условленному месту – кантине «Звонкая монета». Но где-то на полпути её окружила толпа джав, и отбиться от предложения купить дроида удалось только, слегка придушив особо активных продавцов. Куда страшнее оказалось другое. Освободившись от назойливых коротышек, Мара с ужасом обнаружила, что тайный карман, в котором она несла голокрон, пуст. Пустилась вдогонку – да толку, джав и след простыл…
Действовать надо было быстро. Джейд случайно наткнулась в другом кармане на странный гребень. И её осенило.
Все прошло просто отлично. Заказчик и правда, мало что смыслил в голокронах, и тут же отстегнул Маре обещанную сумму. На радостях юная ситхесса забыла обо всем.
Но не прошло и недели, как заказчики объявились снова. Мара с ужасом узнала одного из них, зайдя утром в кантину, и тут же спряталась, пытаясь не светиться. Её нашли. Схватили и потребовали одного: активировать голокрон. Джейд испугалась во второй раз – активировать расчёску было бы гораздо труднее, чем любой ситхский артефакт. От страха у нее включился генератор блефа, и девушка наплела странным зелёным людям, что она не самый мощный форсьюзер, и нужен кто-то посильнее. В чем проблема, ответили ей, найди такого, приведи его к нам, и мы переправим его в другую галактику, где голокрон уже помещен в нужное место. Срока – до вечера…
И сейчас Мара сидела на камушке, далеко в пустыне. В надежде, что перегреется до смерти. При всей своей воинственности, Джейд ещё ни с кем не успела подраться по-настоящему, и никого не убила. Освободиться от обузы в лице этих странных типов – это конечно было бы неплохо, но… Придушить Силой она могла, да и то чуть-чуть. Плюс к тому, Мара с детства дико боялась крови и трупов. Так что «с едкой усмешкой раскидать зеленокожих заказчиков и, пафосно сверкая желтыми глазами, пару-тройку из них насадить на алый клинок», ей бы точно не удалось…
Итак, Мара Джейд сидела на камушке. Сидела. Сидела. Сидела…
И долгожданный солнечный удар наступил.
Очнулась она от того, что кто-то основательно тряс её за плечо, поливая при этом водой.
— Госпожа, проснитесь! Буря приближается!
«Кто-то» оказался парнем примерно её возраста. Голубоглазым. Белобрысым и чуть-чуть конопатым. Мара с трудом сфокусировала на нем взгляд. И тут её перегретую голову осенило во второй раз за время заказа.
— Послушайте… — пробормотала она. – У меня к вам предложение…
***
Галактика Млечный Путь
Энсин Павел Андреевич Чехов, для друзей просто Пашка, отлично умел находить выход из самых сложных ситуаций – недаром же навигатор. Но ещё лучше у него получалось находить туда вход. Опять-таки, с координатами проблем не было.
Капитан и вся команда от души удивлялись тому, с какой периодичностью отчаянный рязанский парень умудрялся вляпываться туда, куда ещё не вляпывалась нога Джеймса Тиберия. Конечно, со способностями капитана это было не сравнить – да и ситуации у Кирка получались поглобальнее (нечаянно наступить на пульт квантового зеркала, отчего Земля в «зеркальной» вселенной исчезла с характерным щелчком, а вулканцы получили независимость, или передвинуть соседнюю галактику, пытаясь, не дождавшись Скотти, собственноручно настроить транспортатор). Само чеховское существование ставило, в глазах доктора МакКоя, под сомнение теорию Спока о влиянии красной рубашки на жизненный путь её носителя. Ибо Чехову доставалось не меньше, чем безопасникам. Но тот же самый Пашка натолкнул старпома на теорию «желтой рубашки», которая, по неизвестным причинам, помогала своему хозяину остаться после все передряг в живых. Тут уже Боунсу крыть было нечем, и он только разводил руками.
Впрочем, споры о рубашках – совершенно отдельная история.
А герой этой истории, энсин Чехов, напевая русскую народную песню «Moscow never sleeps», возвращался в свою каюту. Вечер выдался на славу. Блошиный рынок, который как-то сам образовался на соседних со станцией доках, куда не проникал зоркий взгляд командора Оука, здорово облегчил навигатору кошелёк. А взамен пополнил его коллекцию «инопланетного хлама», как говорил лейтенант Сулу, всего одним экземпляром. Зато каким! Черная пирамида, инкрустированная золотым орнаментом, и словно подсвеченная изнутри красным светом, приятно холодила ладонь и не давала оторвать от себя восхищённого взгляда.
— Ну и чего это? — спросил вышеупомянутый лейтенант Сулу, высовываясь из-за компьютера. Рулевой «Энтерпрайза» обнаружил у друга в каюте бесплатный интернет, и теперь нагло этим пользовался, пока хозяина не было дома
Пашка хлопнулся на диван, продолжая разглядывать пирамиду.
— Не «чего», а древний артефакт, — ответил он, пытаясь посмотреть её на свет.
— Ну и для чего? Орехи, что ли, колоть?
— Говорят, на счастье, — пожал плечами Чехов.
Сулу фыркнул, и молча ушёл на Facebook. А Пашка поставил пирамиду рядом на кровать, достал книгу и не заметил, как задремал.
А проснулся от того, что кто-то потрепал его за плечо. Чехов открыл глаза и тут же озвучил впечатление от увиденного:
— ААААААА!
— И тебе добрый вечер, — откликнулся полупрозрачный волосатый мужик, который довольно вальяжно восседал в кресле у кровати.
— Вы… вы… вы… кто? И чего вам надо? — все-таки три года на «Энтерпрайзе» научили Пашку быстро справляться со страхом.
— У тебя тут одна моя вещичка завалялась… — начал незнакомец, но тут двери разъехались, и в каюту влетел Сулу. Чехов помотал головой. Пришелец испарился.
— Пашк-Пашк-Пашк! – заорал пилот с порога. – Тут такое! Этот, в черном, который из другой галактики! Наши его по «Энтерпрайзу» потащили, ну водят, водят. А он вдруг ка-ак станет! Как вкопанный! И ни с места! А потом – бух! И на пол! И захрапел! Паш… Пашк, ты чего?
Чехов сидел, уставившись в одну точку. А точнее, не в точку, а в пирамиду. Ту самую. Черную. С золотым.
— Хикару… — пробормотал навигатор. — А я привидение видел.
5.
Далекая-далекая галактика
На Дагоба форс-ветераны хором поморщились и отставили чашки с травяным чаем на соседний пень.
— Экзара Кана вызвали дух они? – удивился Йода.
— Вроде да, — так же удивленно заметил Палпатин.
Потом оба помотали головами, отходя от возмущения в Силе.
— Им полетим помогать, может? — предложил Йода, чуть не свалившись с бревна от мотания головой.
— Вот ещё, — фыркнул Палпатин. – Лично я теперь навечно в отпуске, надоело. И потом, ну мы ж решили — не вмешиваться. А у них там и этот капитан, как бишь его… ну этот, под боком. Даже два. Нечего, выпутаются. Пускай сами.
— Пускай, — довольно согласился Йода. – Выпьете чашечку ещё?
— С удовольствием!
***
Молодой татуинский фермер Люк Скайуокер всю жизнь страдал от излишней доверчивости. Вот сейчас, например, он летел через червоточину в другую галактику на непонятном корабле с незнакомой, но очаровательной девушкой, которой поверил с первого слова. Хотя нет, скорее всего, летел он, повинуясь несколько другому своему качеству. А именно — неуёмной тяге к поиску приключений на все доступные части тела.
— Ну, вот же весь в отца! — бормотал Оби-Ван Кеноби, спасая единственного на всем Татуине крайт-дракона от десятилетнего Люка. Который успел начитаться сказок про рыцарей и решил беднягу победить. Потом, через шесть лет, старый джедай говорил то же самое, когда Люк попытался залить инсектицидами сарлакка – «он людям жить мешает!» Но увенчала подвиги скайуокерские, бессмысленные и беспощадные, прошлогодняя афера с рабами, которых Люк и его «сообщники» потихоньку освободили на одном из рынков, и при этом остались незамеченными. Тут дядя Бен просто пожурил мальчишку, с трудом скрывая гордость – ведь дело было истинно джедайское. Хоть и провернули его совершенно ситхским способом.
Но последнее приключение «неуловимых» во главе с Люком чуть не стоило юному Скайуокеру головы – они опять попытались освободить рабов. Только хатты стали явно умнее, и заряд из бластерной винтовки гражданина Фетта просвистел в сантиметрах от Люковой макушки. Вот когда джедайское терпение Оби-Вана лопнуло, и он, намайндтричив дымовую завесу, оттаскал мелкого Скайуокера за ухо. И высказал ему при этом все, что он думает о семействе Скайуокеров в целом и о каждом его представителе в частности. И только потом понял, что спалился.
Люк, обалдевший от такого количества родни, даже не обиделся за накрученное ухо. Зато у Кеноби проблем прибавилось, потому что теперь Люк требовал дополнительных сведений, имен, паролей и явок. А если проще – познакомить с роднёй.
Но Оби-Ван все равно не успел бы ни с кем его познакомить – потому что проболтался как раз перед появлением прекрасной незнакомки.
— Люк, давай повторим ещё раз, — девушка поправила на Люке капюшон ситхского плаща, в который его только что нарядила. – Что ты должен сказать?
— Сейчас, — Скайуокер сверкнул желтыми линзами и, став в трагическую позу, продекламировал:
— Лорд Экзар Кан! Я, Дарт… Дарт… пусть будет, Дарт Локутус, призываю тебя! Ну как?
Мара не ответила. И лицо у неё было какое-то бледное. И смотрела она куда-то совсем в другую сторону. Люк тоже туда посмотрел и остолбенел. У пилотских кресел, стоял, потягиваясь, полупрозрачный, длинноволосый здоровяк с оцарапанной щекой и какими-то иероглифами на лбу…
— Эээыыыааа! — зевнул пришелец. — Ну, че надо, пацан, хорош будить!
— ААААААА! — ответил Люк.
— ИИИИИИИ! — согласилась с ним Мара.
— Психи! — вскрикнул тип, и растворился в воздухе.
…
Когда первый испуг немного прошёл, Мара потянула Люка за рукав:
— Слушай, а ты точно не форсьюзер?
— Не знаю теперь... — пробормотал Скайуокер в ответ.
***
Галактика Млечный Путь, где-то как минимум в прошлом веке от описываемых событий
— Капитан!
— Т’ Пол, что это?
— Сэр… зинди пропали с экрана.
— А оружие?
— Вместе с ними, сэр.
*облегчённый вздох*
— Вы хорошо посмотрели? Они нигде не прячутся?
*укоризненный взгляд*
— Ну и отлично. Вызывай Землю.
***
Галактика Млечный Путь, собственно время описываемых событий
— Капитан, тут…
— Что это?
— Корабль неизвестен!
— Обстрелять! Наверняка союзники, землянам помогать прилетели!
*взрывы, скрежет металла*
— Отставить панику! Где оружие?
— Уничтожено, капитан!
— КАК?
— Неизвестно!
*взрывы*
— Мы потеряли большую часть кораблей, капитан!
— Молчать! Если этот болван Дегра сделал железку такой хлипкой, я скорее своими руками уничтожу эту планету!
5.
Галактика Млечный Путь
У доктора Боунса МакКоя, грозы всех откосивших от медосмотра, и общекорабельного кладезя спирта, день выдался хлопотный.
Вначале вся эта каша-мала с послами. Выпроводив последнего, с протокольными улыбочками от землян и вулканскими национальными прощаниями, капитан и старпом разбрелись по своим делам, а доктор заперся в лазарете и блаженно растянулся на кушетке. Никто, никто не посмел бы его теперь побеспокоить. Даже Чепл убежала на станцию – следом за Ухурой.
Но не тут-то было – тишину нарушил радостный Джимов голос по селектору, сообщавший, что через полчаса на корабль вместе с ним «зайдёт на минуточку один важный человек». Доктор похолодел при одной мысли, кто это может быть, но поздно – в ангар, по старинке, а не телепортом, ввалилась дружная компания: Кирк, Соло, Спок, а в дополнение – тип в черных доспехах, который «высокий гость», и командор Оук собственной персоной. Все это галдело, смеялось, переругивалось и голосом Спока то и дело напоминало о субординации.
Боунс обреченно присоединился к честной компании. Где-то по дороге к ним прибавился ещё и Скотти, и тогда уже смело можно было прятаться куда подальше — разговоры за технику утомляли даже Спока. Логично, что вулканец вскоре изящно отстал от компании, сославшись на какие-то опыты. И совершенно проигнорировал пристальный взгляд МакКоя, умолявший забрать доктора с собой.
Так продолжалось довольно долго. Спасение, как и водится, пришло внезапно.
Где-то на перечислении трехсотого преимущества гипердвигателя перед ВАРПом, тип-в-доспехах резко замолчал. Остановился. И рухнул на пол с грохотом жестяной бочки.
Стало очень тихо.
— Доктор, что с ним? — возопил Оук через секунду, отойдя от шока.
МакКой злорадно ухмыльнулся. Но на всякий случай проверил показатели трикодером.
И радостно объявил:
— Ваш… вот этот, спит!
— То есть как – спит? – с неподдельным ужасом переспросил командор.
— Спит. Дрыхнет. Кемарит, — ответил доктор.
— Временно находится в недееспособном состоянии, — подсказал появившийся из ниоткуда Спок.
— Во! — согласился доктор.
В подтверждение этих слов, через решетку респиратора типа-в-доспехах, послышался здоровый забористый храп.
Тут между Джимом и Оуком спор вышел, куда тащить гостя – в лазарет корабля или на станцию. Джим доказывал командору (с которым они дружили ещё с кирковской лейтенантской юности), что, поскольку гость его, то и тащить надо на станцию. Оук возражал: мол, раз такая неприятность случилась на корабле, пусть здешний начмед и отдувается. В определённый момент вмешался Спок и, как назло, поддержал командора — ведь логичнее было оставить Вейдера на «Энтерпрайзе», просто потому, что тащить эту махину до местного лазарета было гораздо ближе. Командование нехотя согласилось, а МакКой высказал все, что думал про Спока. Мысленно, конечно. Ведь все равно не оценят.
Телепортировать ситха не решились – мало ли, какая деталь отвалится. Посему пришлось тащить его собственными силами. На возмущенную реплику МакКоя о том, что тягловые доктора – это пережиток Средневековья, остальные участники перетаскивания гостя ответили угрюмым молчаньем. Потому что всем было не до того. В довершение картины, когда милорда возлагали на кушетку, командор Оук надорвал спину и тоже остался в лазарете, ибо ни повернуться, ни двинуться не мог. А у доктора как назло, не осталось мази от радикулита. Кирк промолчал на все это, понимая, что так извращённо отомстить мог только Боунс.
6.
Галактика млечный путь
Коммандер Спок был в некотором роде фаталистом. Причиной этой слегка нелогичной черты его характера стала служба на «Энтерпрайзе» и множество примеров предначертанности судьбы – взять хоть краснорубашечников. Однако о том, что Спок придерживается принципа «от судьбы не убежишь», не знал никто, кроме него одного. Стоит, конечно, добавить, что фаталистичность рассматривалась вулканцем в строго научных рамках закономерностей, которые он любил высчитывать на досуге. А заодно и делать по ним прогнозы.
Так, Спок восемь раз предсказал капитану порванную рубашку, четыре раза – блондинку-шпиона, и шесть раз драку с клингонами. Джим, всякий раз, когда прогноз сбывался, бросал на старпома суеверный взгляд, зачастую с койки лазарета. А Спок только вздыхал. Потому, что от этих прогнозов не было никакого толку – капитан, несмотря на предупреждения друга, все равно влипал туда, куда суждено было. Что ещё раз подтверждало Спокову теорию.
Вот и сейчас по всему выходило, что кто-то из экипажа просто обязан вляпаться. Причем довольно основательно. И старпом уже предполагал, кто это будет.
Именно поэтому, а ещё за квартальным картографическим отчётом, вулканец отправился искать Чехова. Отправился потому, что нигде навигатора не было, а компьютер в ответ на все запросы загадочно молчал.
Не успел старпом постучаться в дверь чеховской каюты, как она отъехала, и прямо ему навстречу выскочил перепуганный навигатор:
— Мистер Спок, мистер Спок, спасите!
И тут же спрятался за спину вулканца.
Из каюты следом за Пашкой вышел прозрачный человек, странно одетый и давно не стриженный.
— Слушай, да не убегай ты! – сказал он. — Я только узнать хочу, откуда у тебя… — тут он увидел Спока, и удивился: — Опачки. А ты откуда взялся такой… ушастый?
— Прощу прощения, но то же самое я хотел бы узнать у вас, — тактично заметил вулканец.
— Ты не знаешь, кто я, несчастный экзот? — фыркнул странный тип. — Я – лорд ситхов Экзар Кан и если вы оба хотите жить, то сейчас же мне объясните, откуда у вас мой голокрон! И я вернусь на Явин и завалюсь спать дальше, потому что…
— Погодите… вы сказали «лорд ситхов»? — переспросил Спок, которого не сильно впечатлила тирада призрака.
— Да, ты что, глухой? — огрызнулся Кан.
— Нет. Просто на нашем корабле сейчас находится ещё один ситхский лорд... неважно. Я хотел сказать, что на ваш… Явин вы вернётесь нескоро, — закончил свою мысль Спок.
— То-о-о есть? — протянул призрак.
— Вы в другой галактике. И то информационное поле, которое до сих пор поддерживает ваше существование, здесь не действует. По крайней мере, сами вы вернуться не сможете.
— Так как тогда… — Экзар Кан зашатался. И, будь он во плоти, сел бы, наверное, на пол.
— Вот это нам и предстоит выяснить, — развел руками Спок.
***
Далекая-далекая галактика
Принц Ксизор Темный отлично умел плести макраме и интриги. Особенно интриги. Потому что в макраме никак не удавалось вплести бусины – длинные фаллиенские когти просто не давали их подцепить. Но Ксизор не огорчался. Потому что интриги плелись гораздо лучше.
Вот уж кто точно отличался умом и сообразительностью. А ещё предприимчивой изворотливостью и умением все обратить в свою пользу. Например, внезапно обнаруженный путь в другую галактику — чем не возможность для «Чёрного солнца» укрепить позиции на родине? Сам Ксизор обнаружил его случайно. Потом пару раз слетал туда и обратно. И встретил на той стороне весьма интересных личностей. Возможных союзников. Справедливости ради стоит заметить, что их зелёная кожа и красивые женщины несколько импонировали принцу. Особенно женщины.
Одним словом, вопрос сотрудничества Орионского синдиката и «Чёрного солнца» был решен за полчаса под андорианский эль и танцы обольстительных рабынь.
Однако спокойную размеренную жизнь принца вскоре потревожило «чучело в доспехах», — лорд Вейдер. Всего пара его инспекционных рейдов по регионам процветающего рэкета стоила Ксизору пять миллионов кредитов и километра в клочья изодранных нервов. Прибавьте к этому тяжелую аллергию принца на ситхов, и вы поймете, почему Ксизор приказал заложить бомбу в шаттл министра обороны Галактической Республики.
Все шло как по маслу – если бы только не назойливый Соло! Ситх мало того, что остался в живых, так ещё и теперь узнал о ксизоровой секретной лазейке.
Но то было полбеды.
Незадолго до этого орионские друзья жаловались принцу, что «Федерация их достала», и фаллиен, шутки ради, предложил им найти и активировать голокрон Экзара Кана. На вопрос, что это и с чем его едят, Ксизор объяснил, что это мнемокристалл, содержимое которого зависит от чувства юмора и изобретательности хозяина. Но говорят, голокрон может быть и оружием.
Зря сказал.
Неделю потом зеленокожие доставали его, умоляя найти голокрон, или того, кто его найдёт.
Потом орионцы неожиданно отстали. Глава синдиката однажды похвастался Ксизору приобретением. Хоть фаллиен и не был ситхом, он с трудом сдержал смех – отличить набуанский ритуальный гребень от голокрона смог бы и гунган. Ксизор, решив про себя: «гулять так гулять», предложил орионцам его активировать.
Зеленые замолчали. Уже несколько дней от них не было никаких вестей, и принц даже немного забеспокоился. Примерно в таком настроении виго «Черного солнца» прибыл на Татуин – предстояло разрулить какое-то дело. Какое, Дурга-хатт упорно не хотел объяснять.
Там же, на Татуине, после «стрелки» с местными, принц отправился на рынок – посмотреть рабов, спрятанных в энергетические клети за пестрыми палатками с едой и солью.
Он нашел там нечто гораздо более ценное. На одном из расшатанных столов, за которым сгрудились джавы, мерцал голокрон! Ксизор глазам своим не поверил. Пока глаза не верили, ум уже работал на то, чем это может пригодиться. И сарлакку понятно, что ситхи пихали в такие пирамидки все подряд – от рецептов супа до тайных знаний. А вдруг именно в этой вещице какое-нибудь оружие? А что, если она поможет принцу совладать с Вейдером, заметно проредившим фаллиенское родовое гнездо? Тем более, что неучтённых форсьюзеров, способных активировать голокрон, в галактике водилось немало.
Но только он так подумал, как за палатками кто-то заорал, началась возня и перестрелка, прилавок опрокинули бежавшие во все стороны продавцы вперемешку с рабами. Надо всем этим хаосом парил Боба Фетт, явно высматривая виновника. Виновник не думал прятаться и, отчаянно палясь, мчался к стоявшему за одной из палаток флаеру. Фетт выстрелил. И Ксизор из-под прилавка пожелал бедняге скорейшей дороги на луны Иего. Но случилось удивительное — этот самый «бедняга» добежал до флаера живым и убрался с места преступления! Озадаченный Боба опустился на землю, пнул какого-то тви’ лекка, и тут же помчался следом за флаером наглеца. Ксизор задумался. Либо лучший наемник галактики промахнулся, чего быть точно не могло, либо… тут принца посетила приятная догадка, отчего он моментально подскочил и приложился макушкой о крышку прилавка, под которым сидел. Все просто: Фетт мог не попасть только в джедая. Или ситха. Нет, конечно, немало форсьюзеров полегло от руки славного мандалорца, но обладать такой реакцией может только адепт Силы. Голокрон почти у него в руках. Если поймать ещё и мальчишку…
Вот только планам фаллиена не суждено было сбыться. Голокрон словно растворился в воздухе — а ведь только что лежал рядом: Ксизор успел прихватить его под шумок. И сколько принц ни шарил по земле, по карманам – на всякий случай, заветной пирамидки так и не нашёл.
Впрочем, это дело оказалось наживное – и очень скоро Ксизор сам, тихо и незаметно, отправлял сообщение в соседнюю галактику. Потому что укравший голокрон родианец под пытками сознался, кому его продал. А тот, кому продали, в свою очередь за приличную сумму рассказал, где теперь голокрон…
7.
Галактика Млечный Путь
— Стоп-стоп-стоп. А теперь ещё раз, и сначала, — сказал Кирк, присаживаясь на край стола.
В первой лаборатории научного отдела шло импровизированное совещание в средне-расширенном составе.
— В силу неизвестных нам причин… — в очередной раз начал Спок.
— Вот эта штука, она… — встрял Чехов.
— А я тут оказался, — провыл призрак, теперь полноценный участник собрания. Джим закатил глаза. Ни одного членораздельного объяснения за полчаса он так и не услышал. А Чехов и призрак продолжали что-то говорить наперебой.
— Спо-ок… — простонал капитан. Вулканец попытался что-то сказать, но его не услышали.
— Ладно, — вздохнул Джим и, набрав в легкие побольше воздуха, рявкнул:
— МА-А-АЛЧАТЬ! Отставить перебивать старших по званию!
Подействовало.
Чехов тут же съежился – время от времени в гневе Кирк был страшен.
— Отлично, — миролюбиво заключил капитан, когда наконец-то стало тихо. — Спок, давай, а то от них толку…
Призрак и Пашка разом надулись.
— Итак, — Спок поставил голокрон на стол с шейкером. – Мы имеем неизвестный артефакт…
— Известный, — обиделся призрак. – Это голокрон мой, между прочим.
— Предположим. В любом случае, это мнемокристалл. Связь его с хозяином очевидна, — Спок покосился на Кана. – И – да, данный носитель информации был приобретён на местном так называемом «блошином рынке».
— И? — в надежде вопросил Кирк.
— И все, — передёрнул плечами вулканец.
— А он, — Кирк кивнул на призрака, — он что-нибудь знает?
— Да вы что! — возмутился Экзар Кан. – Сам в шоке.
— А что на этом кристалле?
Призрак пожал плечами.
— Чтоб я знал. У меня этих голокронов было завались.
— То есть…
— То есть, это может быть и оружием, — добавил Спок. – Я читал об этом в «Путеводителе по ближнему космосу» с корабля капитана Соло.
— Вот оно как… — Джим подошёл к столу и стал рассматривать пирамидку. – Хан, ничего не хочешь нам сказать? Ты все-таки оттуда.
— А что? – хмыкнул Соло, подходя с другой стороны. – Я в этом, как дианога в апельсинах. Может, спросить специалиста?
— Кого? – развёл руками Кирк. — Вашего спящего красавца? Или нашего командора-инвалида, который перед вашим приездом про это дело целых полстатьи в википедии прочитал?
— Ну, этого. Призрака.
— Ничего не знаю, — отмахнулся Экзар Кан и попытался растаять. Не получилось.
— Можно вскрыть пирамиду… — с сомнением предложил Спок, — чтобы выяснить, опасна она или нет.
— Не выйдет, точно, — отмахнулся полупрозрачный ситх. – Вам форсьюзер нужен.
— Ну, а ты-то на что? — возмутился Хан.
— А я – ноль! Во, — призрак попытался призвать рукой лежавший на столе датапад, и не смог его сдвинуть даже на сантиметр.
— Во всяком случае, мы должны попытаться стимулировать ретикулярную формацию лорда… — вставил Спок.
— Ха, будто я его будить не пробовал! — вмешался до этого молчавший МакКой. – Уже даже по шлему колотил, никакой реакции.
— А вот кстати, — заметил призрак, — это я попробовать могу, — и просочился в щель между дверями.
— Тогда я займусь результатами анализа пирамиды, — подхватил Спок.
— Ага, ты с утра это говоришь, — проворчал МакКой.
— У меня не было возможности, — холодно отозвался вулканец, — начать с того, что…
— О, вспомнил! — перебил его Хан. – Экзар Кан, точно! Ещё боевик был… как там… расплата… недоплата… ай, короче, боевик…
— Про что он был, вспоминай?!
— Ну, все как всегда: пыщ-пыщ, галактика в безопасности там, ситхи – сволочи, джедаи круты…
— По-моему, это нелогично и недипломатично, — пробормотал Спок.
— Что? — хором спросили капитаны.
— Так сказать, «воспевать» джедаев, если министр обороны ситх…
— Слушай, дипломат ты недоделанный, — не выдержал МакКой, — результаты обещанные скоро будут?
— Смею вас заверить, доктор, они будут готовы, как только вы отсюда уйдёте. Поскольку электромагнитное поле вашего организма не позволяет приборам адекватно оценить артефакт. А вы, смею заметить, торчите здесь с самого утра, и нелогичными вопросами мешаете мне работать, — парировал Спок.
МакКой покраснел. Открыл рот. Закрыл. Выскочил из лаборатории. Вернулся и крикнул вулканцу:
— Спок, ты задница!
Потом опять выбежал. Потом вернулся, и добавил:
— С острыми ушками!
Джим фыркнул. А Соло спросил:
— Слушай, они вообще друзья, или где?
— Не поверишь – сам до сих пор не знаю, — вздохнул Кирк.
***
Галактика Млечный Путь, глубокий космос, корабль зинди
— Капитан…
— Только посмей сказать, что мы далеко от…
— Но господин… ааа!
— Получай, если не можешь правильно высчитать координаты!
***
Командор Оук с трудом отходил от радикулита, и потому в собрании не участвовал. Он тихонько стонал, пытался пошевелиться и опять стонал. Высокий гость мерно храпел на соседней кушетке. Над столом доктора тикали винтажные ходики. Вдруг, рядом с койкой лорда Вейдера, из воздуха появился кто-то. И стал выть в том месте, где у милорда под шлемом должно было находиться ухо. Оук в первый раз в жизни испугался, да так, что боль в спине у него вдруг прошла. И позволила храброму спецназовцу тут же занять боевую позицию под койкой.
А призрак ещё немного повыл, но понял, что бесполезно. И тогда он патетически воскликнул:
— Восстань, Лорд Вейдер!
Ситх и правда подскочил. Но потом брякнулся обратно.
Призрак махнул рукой и обречённо растаял.
Оук попытался распрямиться, но стукнулся о койку над головой. А потом у него в голове зазвенело. Хотя нет, зазвенело не в голове – это запищал селектор.
Оук выполз из укрытия и ответил на вызов.
— Командор, станцию атакуют!
— Кто?
— Орионцы, сэр!
8.
Галактика Млечный путь
— Повторяю: у нас нет того, что вам надо! – орал Оук под аккомпанемент красной тревоги и звона программы энергетических щитов.
Орионец на экране отвечал что-то грозно-нечленораздельное, помехи стирали его с экрана, и бомбёжка продолжалась.
— Обнаглели, сволочи зеленые! — наконец не выдержал Оук. – Батареи к бою!
— Невозможно, сэр!
— Как? — похолодел командор.
— Оружие было выведено из строя первыми выстрелами, сэр!
Будь это мостик корабля, Оук плюхнулся бы в кресло. Он даже представил себе это со стороны — вот так бы плюхнулся, беспомощно и молча. Но тут…
— Прекратите огонь!
Стивен обернулся. В оружейную влетел Кирк. Следом за ним — старпом, начмед, навигатор, пилот из соседней галактики и… призрак? Пока командор в полном ступоре созерцал всю эту компанию, бомбёжка прекратилась.
— То, что вы ищете, у меня! – смело заявил Джим орионцу.
Тот прищурился.
— Чем докажешь?
Кирк протянул вперёд руку – на ладони мерцала злополучная пирамидка.
— Принято, — ответил орионец.
В следующую секунду Кирк замерцал огоньками телепортации и исчез вместе с пирамидкой.
Наступила тишина.
— Ребята, — осторожно спросил доктор МакКой. – А вот это вот так задумано было, да?
— Вообще-то, нет, — пробормотал в ответ Спок.
— Сэр! – дежурный по пульту подскочил к командору.
— Ч-что? – пришёл в себя последний.
— Неизвестный корабль терпит бедствие!
— П… принять!
***
— Как же вас так угораздило? — доктор МакКой замазывал антисептиком ссадины белобрысому парню — одному из пассажиров попавшего под огонь корабля. Тот в ответ пожимал плечами и поеживался от щекотки – ссадины были на носу. Его подруга, рыжеволосая девушка, которой тоже повезло отделаться только царапинами, выглядела гораздо более серьезной и расстроенной, чем её спутник.
— Звать-то тебя как?
— Люк, — отвечал, улыбаясь, парень. – А её – Мара.
МакКой хотел спросить ещё что-то, но в дверях показался Спок.
— Доктор, — сказал он, — мы вас ждем.
— Иду. Ребята, вы пока в комнату отдыха идите, — уже у дверей сказал доктор.
Мара и Люк послушались.
В комнате отдыха было пусто.
Мара ходила из угла в угол, прислушиваясь к Силе. И, наконец, не выдержала.
— Вот же ведь!
— Что? — подскочил Люк, который уже успел задуматься.
— Я услышала, про что они говорят!
— Эх, и мне бы…
— Погоди-ка, — ситхесса внимательно посмотрела на Люка. — А ты все-таки форсьюзер.
— Шутишь! — не поверил Скайуокер.
— Нет, ну... я тебя чувствую в Силе! Ладно, вон видишь журнал на столике? Сдвинь его. Да нет, не так. Мысленно сдвинь!
Люк попытался, но без толку.
— Ха… — сказала Мара. – Слабак несчастный! Ничего-то ты не можешь!
— Я не могу? — возмутился Люк, и журнал молнией слетел со стола, а молодой человек в ужасе на него уставился.
— Отлично, — выдохнула Мара, — ещё один ситх.
— Э-это почему? — испугался Люк.
— Ну, ты разозлился. За счёт этого Сила в тебе заработала. Классический ситхский механизм.
Люк обессилено опустился на диван.
— А ведь мой папа был джедай… — расстроенно проговорил он.
— Правда? Но… разве джедаям можно было жениться?
— Нельзя, — вздохнул Люк. – Но мои папа и мама так друг друга любили, что поженились. И Бен, ну я тебе про него рассказывал, был свидетелем у них на свадьбе. А ещё Бен мне говорил, что, в конце концов, папа попал в плохую компанию, совсем отбился от рук, и где он сейчас!
— И где? — завороженно проговорила Мара.
— Не знаю, — Люк поводил пальцем по подлокотнику. – Бен так и не успел сказать – я с тобой улетел.
Мара присела на диван рядом и вдруг спросила:
— Хочешь, мы твоего отца вместе найдем?
Люк посмотрел на неё. Удивлённо или… влюблённо?
— Хочу. А…
— Я тебе помогу. Обязательно.
Мара заулыбалась. А потом, резко и быстро, поцеловала Люка в щеку.
— Ты чего? — обалдело проговорил Скайуокер.
— Просто так, — пожала плечами девушка.
И оба замолчали.
— Слушай, — сказал вдруг Люк. – Ты говорила, что что-то слышала…
***
— Итак, что нам известно?
Оук, мрачный, как Наполеон под Ватерлоо, ходил вокруг стола. За столом сидели не менее мрачные старшие офицеры «Энтерпрайза» и капитан Соло. Призрак примостился на мониторе посреди стола.
— След орионцев определить не удалось, — глухо откликнулся Спок.
Оук кивнул.
— Та-ак. Лейтенант Скотт?
— Мы все вместе восстановили двигатели «Энтерпрайза», — грустно ответил инженер, — да что толку, командор! Все равно не знаем, куда лететь!
— Знаем! – послышалось у дверей.
Все обернулись – это была девушка с подбитого корабля.
— Что? — хором спросили все.
— Куда лететь, — ответила девушка. – Я знаю. Это из-за меня украли вашего капитана.
9.
Далекая-далекая галактика
— И все-таки, может, помочь им нужно было? — вскользь заметил Йода.
— Нет, магистр, — в очередной раз отрезал Сидиус. Потом разогнулся, потёр спину и отряхнул резиновые перчатки – грядка с набуанскими помидорами была прополота идеально. И даже без Силы. Йода сидел на пеньке рядом, отстранённо-задумчиво шевеля ушами.
— Отчего же думаете вы так?
— Я не думаю, — ответил Палпатин, почти с головой залезая под жестяной умывальник, прикрученный к дереву. – Я предвидю… предвижу, то есть. Давайте, попробуйте, вы же можете!
Йода вздохнул и пристально вгляделся в Силу.
***
Галактика Млечный Путь
Кирк сидел в карцере у орионцев уже почти час. Хотя точно определить время не решался.
Спок не знал, все так и было задумано. Правда, задумано лично Кирком. Руку с пирамидкой он намазал чем-то вроде клея, производства споковой лаборатории. А особенность клея была в том, что транспортатор воспринимал приклеенное и приклеившегося как единое целое по молекулярной структуре. Это дало бы возможность пробраться к орионцам и разузнать, в чем же все-таки дело. Джим просто не мог доверить кому-то другому вляпаться в такое лакомое приключение.
Но были у этого клея и побочные эффекты. Именно поэтому капитан сейчас сидел в карцере с пирамидкой на руке – её ничем не смогли отодрать, и теперь думали, как отпилить капитану руку и не повредить артефакт. Кирк уже и сам не рад был тому, что ввязался в это.
Наконец, дверь карцера, лязгнув, отодвинулась, и охранник выволок Джима наружу. Дальше был коридор и что-то вроде зала заседаний. Где их ждал странный тип в черном плаще.
Когда они вошли, тип-в-плаще поклонился главному орионцу и откинул капюшон – совсем мальчишка. Глаза блестят желтым.
— Приветствую тебя, Дарт Локутус! — сказал орионец. Парень только надменно фыркнул.
— Что вам было нужно, зачем вы потревожили меня? — спросил он, немного помедлив.
Орионец кое-как объяснил дело с голокроном. Джим все больше склонялся к версии, что будут пилить. Но нет — молодой человек одним движением руки оторвал от Кирка голокрон и переместил его на стол. И тут раздался взрыв, все вокруг утонуло в дыму.
— Бегите! — закричал парень, и Джим побежал, сам не зная куда.
Но затея с дымовой завесой провалилась. Двери, видимо настроенные на такие ситуации, резко захлопнулись, дым потянуло из зала через вентиляцию.
Парня привязали к стулу. Джима скрутил все тот же охранник.
— Слушай теперь, Дарт Локутус, — начал орионский капитан. – Кажется, уже понятно, что вот он, — охранник тряхнул Кирка, — твой дружок. Так что вот. Активируй эту вещицу. Активируй, или мы его убьем, — и в висок капитана ткнулся дизраптор. Трофейный. Скорее всего, клингонский.
— Не делай этого, — прошипел Джим.
Парень посмотрел на него в нерешительности.
— Ну? – протянул орионец.
«Нет», — почти громко подумал Кирк.
«Не волнуйтесь», — ответил ему чей-то голос в голове. «Вы точно не погибнете».
Сердце у капитана упало.
А парень положил обе руки на голокрон. Вздохнул. И...
Мощный всплеск в Силе накрыл гиперпространство и понёсся во все возможные стороны.
На Дагоба Йода свалился с пенька, а Палпатин стукнулся головой о свой умывальник.
На Коррибане призраки ситхов хором удивились.
На Татуине Кеноби от неожиданности со всего размаху наступил на хвост крайт-дракона, и тот заревел на все южное полушарие планеты.
Экзар Кан, прикинувшийся картиной на стенке орионского корабля, вдруг почувствовал прилив сил.
А на «Энтерпрайзе» в лазарете вдруг проснулся Дарт Вейдер. Подскочил. И сказал:
— ЧТО?
10.
Галактика Млечный путь.
— ЧТО? – повторили хором орионцы.
— Аахахахаа, ой, хахаха! – не выдержал Экзар Кан – его голова высовывалась из стены зала, но этого никто не видел.
Люк и Джим потрясённо молчали.
Вместо тайных знаний, страшной мыслебомбы или чего-то очень темного и ситхского, над голокроном висела улыбающаяся голограмма, сильно похожая на Кана-призрака.
«Да, или вот ещё», — голограмма откашлялась, и запела дурным голосом:
«Мой миленочек Экзар
Ходит-улыбается,
Зубы новые поставил —
Рот не закрывается! »
«Ага, ага, про меня сочинила, говорит. Вот же, ха! О, сегодня ещё одна есть, во!»
И голограмма запела снова:
«Мимо Ордена джедаев
Я без шуток не хожу
То их молнией шарахну,
То им бластером грожу
Кхе-кхе…вот же, связки садятся…нет, я допою сегодня.
«На Татуине снова буря
Песок повсюду носит
Рано утром шли тускены
Банту пылесосить »
— Это… это… это, — промямлил главный орионец, постепенно переходя на крик, — это что такое?
— Это! Мой! Журнал! Рассказов! И! Частушек! — радостно возопил Экзар Кан, окончательно проходя из стены в зал и бросаясь к голокрону. – Обалдеть, я же думал, что никогда его больше не увижу! Прелесть моя!
Орионцы остолбенели. Джим и Люк остолбенеть не успели, потому, что через секунду двери слетели, покореженные, и в зал с криком: «Всем стоять, работает ОМОН!» ввалились Соло с Марой Джейд. А следом за ними Вейдер.
Судьба орионцев была решена за пару секунд. Нет, душить их не стали. Они честно сдались превосходящим силам Соло и Джейд. А Вейдер… Вейдер медленно прошёл в зал. Подошёл к типу в плаще, оказавшемуся Люком, и просто стал напротив. Какое-то время они двое смотрели друг на друга, ни на что не обращая внимания. Потом Вейдер тяжело опустился на ближайший стул.
На Дагоба Йода и Палпатин многозначительно переглянулись.
На Татуине Оби-Ван, придя в себя после силового всплеска, горько усмехнулся.
…
«Ну что, видишь, рано или поздно это должно было случиться».
«Знаешь, Оби-Ван, я никогда не перестану удивляться тому, сколько сюрпризов ты мне готовишь!.. Скажи честно, он последний?»
«Да. Успокойся. Ты же вроде больше хотел мальчика?..»
…
Соло подошёл к Джиму и помог ему снять наручники.
— Ну, живой? — спросил он.
— Ага, — кивнул Кирк. – Слушай, а чего это они друг на друга смотрят?
Соло хмыкнул.
— Ну… понимаешь, тут вдруг выяснилось, что этот пацан – его сын.
— Обалдеть.
— Согласен.
…
Вечер на станции выдался спокойный.
Люк, все ещё отходя от происшедшего, стоял на обзорной палубе и смотрел на звёзды. Мара подошла к нему.
— Ну вот…
— Что? — встрепенулся Люк.
— Нам даже не пришлось искать твоего отца вместе, — грустно улыбнулась она.
— Ну… это же даже хорошо, — улыбнулся в ответ Люк.
— А если… — Мара запнулась. — Если я тебя больше не увижу?
Люк улыбнулся ещё шире. И быстро, легко поцеловал девушку в щеку.
— Ты чего? — чуть не подскочила Мара.
— Да… просто так, — ответил Люк.
…
Хан с чашкой кофе шатался по командной палубе. Джим, Оук и их сослуживцы откупорили бутылку какого-то вина, и теперь громко и радостно отмечали победу.
Кирк отошёл на минуту от друзей, и позвал Соло.
— Давай с нами!
Контрабандист поморщился.
— Не-е, не хочу. Мне у вас больше кофе нравится.
Джим улыбнулся.
— Командор! — раздалось из-за соседнего пульта. – Нас вызывает неизвестный корабль!
— Включить динамики! — весело скомандовал Оук.
— Хан Соло! – послышался из динамика звонкий голос. — И где тебя там носит?! Да, кстати, папочка, и тебя тоже!
— Ле-ейка… — протянул, улыбаясь, контрабандист. А потом, повернувшись к Джиму, спросил:
— Слушай… как думаешь, мне её сейчас насчёт брата осчастливить, или попозже?
Кирк ничего не ответил. Он только покрутил в руке бокал шардоне, да тихонько усмехнулся, глядя на то, как быстро приближается к станции серебристая гоночная яхта.
***
Принц Ксизор давно не получал вестей с Ориона. И вдруг – целая посылка. Судя по датчикам, этот небольшой ящик, «подарок от синдиката», был по самое не балуйся набит драгоценными камнями. И правда, вскрыв посылку манипуляторами, Ксизор обнаружил внутри целую россыпь земных сапфиров. На дне ящика что-то белело. Принц запустил руку в прохладную горсть камней и вытащил наружу бумажку. В ней было всего три слова: «Привет и спасибо. Орионцы».
Принц не успел разобраться, к чему бы это было. Потому, что в этот самый момент орионская кристаллическая взрывчатка сдетонировала, превращая личную станцию фаллиена в огненное облачко на орбите планеты…
***
— Ну, вот видите, мой зелёный друг, все вышло, как я предвидел, — Палпатин с довольной улыбкой заново расставлял фигуры по доске. Йода задумчиво покачал головой.
— Не видна глазу такая сторона событий… — вздохнул он после первого хода ситха. – Только не понял я до конца, причем там были зинди те?
Сидиус крякнул, и почесал в затылке:
— А действительно, причем?..
***
Где-то в галактике Млечный Путь
— Капитан! У меня есть… мы думаем… что это… не то время!
— Отставить паникёрство! Эй, вы, немедленно покажите, где находится планета Земля, или мы вас унич…
— МЫ БОРГ. СОПРОТИВЛЕНИЕ БЕСПОЛЕЗНО…
Конец
Оставить комментарий