ГАЛИЛЕО СЕМЬ

Авторы: Риэль, Серебряный ветер
Бета: Наблюдатель

... На негостеприимной планетке, населенной страшными и агрессивными аборигенами, терпит крушение шаттл "Энтерпрайза" - "Галилео 7". В нем друзья капитана Кирка - Спок, Маккой и Скотти, а также еще несколько человек. Вулканец, как руководитель экспедиции, принимает решения, руководствуясь исключительно логикой - и маленькая экспедиция оказывается на краю гибели. Их ищут, но время поисков очень ограничено, Кирк обязан доставить важную партию лекарств для спасения колонии землян в совершенно другом секторе космоса...

«Нет на свете работы сложнее,
чем работа капитана. Потому
что радость побед и горечь
поражений он делит со своим
экипажем. А ответственность
и за то, и за другое лежит
всецело на нем одном»


У входной двери негромко прозвенел звонок. Четыре утра. Капитан «Энтерпрайза» Джеймс Т. Кирк воспаленными от недосыпа глазами уставился в монитор. Уже несколько часов он пытался навести порядок среди отчетов и заявок.
Снова звонок. Осторожный, вкрадчивый, словно нежданный гость был не уверен, стоит ли беспокоить капитана в такой час. Кирк мысленно чертыхнулся.
Нет, если бы было действительно что-то серьезное, его бы вызвали по интеркому. А раз так… Капитан потер слипающиеся глаза. Раз так, пусть потерпят до начала смены. Благо осталось совсем немного.

За дверью некоторое время стояла тишина, потом неожиданно створки разъехались. Кирк с раздражением оторвался от работы, и уставился на знакомый силуэт в дверном проеме.
– Боунз, тебя в детстве не учили, что вламываться без приглашения нехорошо? – осведомился он, глядя как Маккой по-свойски устраивается в кресле напротив.
Кирк с завистью заметил, что для столь раннего часа доктор выглядит на удивление бодрым и свежим.
– Я врач, Джим, – ответил Маккой, – а это значит, что я могу вламываться куда хочу и когда хочу, особенно если у меня для этого есть причины.
– И что же это за причины?
– Твое здоровье, Джим.
Капитан фыркнул и откинулся на спину кресла, потирая ноющие от долгого сидения мышцы.
– Я в прекрасной форме, и ты это знаешь.
– Ну-ну, – хмыкнул доктор, рассматривая мешки под глазами капитана. – Ты когда последний раз видел себя в зеркале?
Кирк покосился на свое отражение на экране лежащего перед ним падда.
Для Маккоя это действо не прошло незамеченным, и на лице доктора расцвела ироничная усмешка.
– Джим, если ты продолжишь в том же духе, то вскоре обретешь свежий вулканский цвет лица. И я с полным правом должен буду отстранить тебя от командования.
– Иди к черту, Боунз, – беззлобно ругнулся Кирк. – А когда ты сюда ломился, не подумал, что можешь меня разбудить?
Доктор улыбнулся.
– Джим, я знаю тебя не первый год. После неурочного разговора, который у тебя состоялся с командованием несколько часов назад, как любит говорить один наш общий друг, вероятность того, что ты отправился спать, была равна нулю.
– Вообще-то разговор был конфиденциальным. Ты-то откуда про него узнал?
– Птичка насвистала, – весело ответил доктор, игнорируя угрозу в голосе капитана.
– Вот найду этого свистуна и клюв ему подправлю, – мрачно пообещал Кирк. – Между прочим, почему ты сам бродишь по кораблю по ночам?
– Я не брожу, я занимаюсь своими прямыми обязанностями, – ответил Маккой.
Капитан прекратил попытки растереть ноющую шею и с подозрением уставился на доктора. В груди шевельнулось неприятное предчувствие.
– Это какими именно?
– А ты поинтересуйся у своего остроухого приятеля. Это ему взбрело в голову устроить маленький фейерверк на ангарной палубе со всеми вытекающими последствиями. Между прочим, у меня в лазарете до сих пор стоит запах гари.
– Гари?!
Кирк ошарашено уставился на доктора, мысленно проклиная его манеру преподносить новости.
– Ну да, – состроил невинную физиономию Маккой, – знаешь, это когда что-то горит и при этом невыносимо воняет.
Капитан угрожающе медленно поднялся из-за стола с явным намерением вытрясти из доктора подробные объяснения, но Маккой, нисколько не напуганный этим проявлением высочайшего гнева, улыбнулся, не меняя позы, и милостиво объяснил:
– Спок и парни из научного отдела взялись среди ночи переоборудовать шаттл, ну и чего-то там перемудрили. Я лично при этом не присутствовал, но по рассказам очевидцев зрелище было то еще. Искрило до самого потолка. Результат: пятеро с электроожогами плюс один с парочкой сломанных ребер. Что со Споком – понятия не имею. Представляешь, Джим, этот ушастый наглец даже осмотреть себя не дал. Заявил, что в ритуальных услугах шамана пока не нуждается.
– И когда дали это представление для узкого круга? – деланно спокойным тоном спросил Кирк.
Маккой бросил взгляд на часы и пожал плечами.
– Часа два назад. Может, чуть больше.
Капитан яростно стукнул кулаком о стол.
– Ну и почему я узнаю об этом в последнюю очередь? – рыкнул он, чувствуя, как без всяких средств «простого сельского доктора» улетучивается сонливость.
– Наверное, кое-кто на мостике ошибочно решил, что капитану в это время положено спать, – сообщил Маккой.
– И этот кое-кто за это поплатится, – буркнул Кирк, размашистым шагом направляясь к выходу.
Маккой меланхолично проследил, как за капитаном закрылись двери, пожал плечами, медленно встал и одернул рубашку.
– Представление начинается, – пробормотал он и неторопливо направился к выходу. – Думаю, на это стоит посмотреть.

На это действительно стоило посмотреть. Когда взбешенный капитан ворвался на палубу ангара, его глазам предстало невиданное доселе зрелище. Стоящий на стартовой площадке «Галилео» – один из шаттлов «Энтерпрайза» – выглядел так, словно недавно побывал в сражении. Панели внешнего доступа беспорядочно валялись на полу, представляя всеобщему обозрению путаницу проводов и плат в недрах челнока, которые даже сейчас все еще продолжали дымиться.
В воздухе витал резкий запах горелой изоляции, а на потолочных панелях ангара виднелись характерные следы. Увидев их, Кирк невольно присвистнул. Это какой же силы должен был быть разряд, чтобы оставить такие отметины?
Видимо, фортуна благоволила ученым, раз в результате происшествия никто серьезно не пострадал.
«Так я и знал, что добром это не кончится», – подумал Кирк. Еще три недели назад, когда астрофизики узнали о том, что «Энтерпрайз» по плану должен пролетать в непосредственной близости от квазароподобной туманности Мурасаки 312, они устроили настоящий переполох. Квазары были малоизученными объектами, да к тому же еще и опасными. Обычно звездолеты старались не приближаться к таким зонам – слишком велик риск оказаться в центре пространственных возмущений. Поэтому сейчас пренебречь выпавшим на их долю шансом они не могли.
Тогда-то Спок и представил Кирку план, по которому, не рискуя кораблем, всего лишь небольшой командой можно было бы изучить этот феномен с относительно безопасного расстояния. Вулканец был настолько логичен, убедителен и красноречив, что капитан сдался и дал добро на подготовку к экспедиции, о чем за последующие дни успел неоднократно пожалеть.
Для начала астрофизики забаррикадировались в астрофизической лаборатории и принялись проводить таинственные опыты. Первый же день затворничества закончился пожарной тревогой и коротким замыканием, оставившим на некоторое время без света весь лабораторный комплекс звездолета.
Ремонтная команда, изрыгая проклятия на всех известных языках Федерации, проблему устранила, попутно пригрозив ученым, что еще один раз, и весь штат астрофизической лаборатории в полном составе окажется в открытом космосе без скафандров.
Казалось бы, куда хуже? Оказалось, что есть куда. Второй день научных исследований закончился взрывом, переполошившим рабочую смену. К счастью, обошлось без жертв, если не считать перепуганных инцидентом обитателей седьмой палубы, на которой как раз и располагалась лаборатория.
Когда же Кирк нагрянул к Споку за разъяснениями, вулканец хладнокровно ответил, что его подчиненные проводят серию опытов, необходимых для того, чтобы соорудить прибор, способный пробиться сквозь помехи, создаваемые окружающей звезду туманностью, и просканировать этот объект.
Смысл тирады первого офицера сводился к одному: поводов для беспокойства нет, опыты, хотя и немного шумные, звездолету ничем не угрожают, и вообще, им некогда отвлекаться на пустые разговоры. Под давлением неоспоримых аргументов, высказанных менторским тоном в основном неудобоваримыми научными терминами, от которых зарождалась мигрень, Кирк махнул на ученых рукой и предоставил Споку полную свободу действий.
Время летело, опыты шли своим чередом, а мини–ЧП продолжались с завидной регулярностью. Остальной экипаж, прознав о шабаше астрофизиков и, невзирая на их клятвенные заверения, что все это безопасно, теперь старательно обходил стороной их сектор.
Наконец опыты подошли к концу. «Взрывные работы», к которым экипаж уже успел привыкнуть, прекратились, и на седьмой палубе наступило долгожданное спокойствие. «Затишье перед бурей», – сказал Маккой, когда Кирк поделился с ним своими надеждами на благополучное окончание этой истории. Доктор не ошибся. На результат этой «бури» как раз и взирал Кирк.
Еще раз окинув взглядом ангар, капитан уставился на небольшую группу людей, столпившуюся неподалеку от «Галилео». В толпе мелькали и синие рубашки научного отдела и красные инженеров. Причем люди были настолько поглощены тем, что творилось перед ними, что никто не обратил ни малейшего внимания на прибытие корабельного начальства. Кирк, временно подавив праведное возмущение, решительно направился к толпе зрителей, среди которой, судя по доносящимся воплям, бесновался Монтгомери Скотт.
– Ну и как это, по-вашему, называется? – донесся до капитана возмущенный рев главного инженера. – Вы хотя бы понимаете, сколько времени уйдет на то, чтобы восстановить шаттл?
– Мистер Скотт, я не понимаю причину такой сверхэмоциональной реакции, – услышал Кирк голос Спока. – Могу вас заверить, «Галилео» полностью функционален. Инцидент не повлиял на его схемы.
– Не повлиял?! – взвыл от возмущения шотландец. – А как вы это назовете?
Никем не замеченный, капитан приблизился к толпе и осторожно заглянул через плечо парня в синей рубашке. Он увидел, что инженер возмущенно тычет пальцем в открытую панель на корпусе челнока, из которой тонкой струйкой все еще поднимается сизый дымок.
– Мистер Скотт, повторяю, «Галилео» полностью функционален. – Судя по легкой напряженности в голосе вулканца, эту фразу он повторил уже не один раз, пытаясь донести свою мысль до впавшего в амок инженера. – Разряд пошел из волнового генератора прибора, который мы пытались подсоединить, и замкнулся на корпус шаттла…
– Какого лешего вы вообще притащили сюда эту бомбу? – продолжал возмущаться Скотт, испепеляя взглядом вулканца.
Спок испепеляться не желал и продолжал стоять на своем, словно скала в бушующем море.
– Мистер Скотт, я не понимаю причин вашего возмущения. Повторяю в девятый раз, это не бомба, а вполне безобидный прибор…
– Безобидный!? – Скотт всплеснул руками. – И это вы называете "безобидный"?! Мистер Спок, боюсь, вы выбрали не ту профессию. Вас бы с вашими подчиненными заслать диверсантами в тыл к ромуланцам или клингонам. Тогда бы вам цены не было!
Кирк понял, что эта перепалка может продолжаться до бесконечности, и решил, что пришла пора вмешаться.
– Джентльмены, – громко произнес капитан, – может быть, кто-нибудь объяснит мне, что здесь все-таки произошло?
На мгновение в ангаре повисла драматическая пауза. Праздные слушатели в мгновение ока ретировались с площадки возле шаттла, оставив капитана наедине с главным инженером и первым помощником. Наконец-то у Кирка появилась возможность получше рассмотреть главного виновника переполоха.
Спок выглядел потрепанным, на щеке красовалась свежая ссадина, да и сам он был перепачкан то ли смазкой, то ли копотью. Однако это ни в малейшей степени не повлияло на его обычную непробиваемость. Увидев нового слушателя, Скотти всплеснул руками и выпалил:
– Сэр, вы только посмотрите на это! Да здесь работы на неделю! Как еще эти маньяки «Энтерпрайз» не взорвали!
Спок обреченно возвел глаза к потолку.
– Мистер Скотт, – терпеливо повторил он, – этим нельзя взорвать корабль. В принципе нельзя.
– Тогда как, по-вашему, называется все это?
Вулканец пожал плечами и привычным движением убрал руки за спину.
– Это просто неудачное стечение обстоятельств. Очевидно, в энергетической системе челнока оказался противофазный остаточный заряд, который при подключении контуров генератора к сенсорным системам запустил процесс генерации сканирующих лучей на полную мощность.
– Если вы знаете, как это произошло, почему же вы не подумали об этом прежде, чем сунуться в мое хозяйство?
– Логика подсказывает, что вероятность данного совпадения равнялась один к 112389.
– И как видим, в этот раз ваша хваленая логика подкачала, – вмешался в разговор ехидный голос.
Сбитые с толку спорщики обернулись. Кирк тоже. Чуть поодаль от них, облокотившись на опаленный бок челнока и скрестив руки на груди, стоял доктор Маккой.
Спок, заметив своего извечного оппонента, вскинул бровь, обвел ангар задумчивым взглядом, а потом снова уставился на доктора.
– Доктор, не объясните ли вы, что вы имеете в виду?
Улыбка Маккоя стала еще шире, голубые глаза заискрились.
– И потом, – добавил Спок, – логика не та вещь, которую можно как то накачать или подкачать, даже стараниями такого таланта, как вы, доктор.
Кирк, увидев, как меняется выражение лица Боунза, не удержался и фыркнул. Спеша сюда, он намеревался устроить разнос «диверсантам», но представшая его взгляду картина и замечание Маккоя свели на нет его боевое настроение.
– Тайм-аут, – произнес капитан, не давая доктору втянуться в словесную потасовку. Потом он взглянул на Спока уже без улыбки. – А теперь поясните – почему о случившемся я узнаю последним?
Спок встретил взгляд капитана с безмятежностью.
– Сэр, это была штатная ситуация, не угрожавшая работо - и боеспособности корабля. Поэтому я принял решение не беспокоить вас среди ночи.
– Ну да… штатная. Как же, – чуть слышно пробурчал себе под нос Скотт.
– Что с челноком? – не давая инженеру шанса снова разворчаться, спросил Кирк.
Скотт пожал плечами и окинул «Галилео» оценивающим взглядом.
– Пока трудно сказать, – протянул он. – Нужно проверить все системы, прозвонить цепи…
– Сколько?
Скотт вздохнул и перевел взгляд на капитана.
– Сутки, может двое.
Кирк кивнул, принимая информацию к сведению.
– Отлично. В таком случае, у меня для вас есть новость. Я хотел бы отложить разговор до совещания, но раз уж мы все и так здесь собрались... В общем, несколько часов назад из штаба Звездного флота пришел новый приказ. На звездной базе мы пробудем не неделю, как предполагалось ранее, а ровно столько времени, сколько займет погрузка. «Энтерпрайз» отправляется с грузом медикаментов на Маркус III.
– Маркус III? – переспросил Скотт. – Если не ошибаюсь, это немного в стороне от нашего прежнего маршрута.
– На 2.3 светового года севернее туманности Мурасаки, – уточнил Спок, не сводя с капитана взгляда.
– Именно, – подтвердил Кирк. – Груз медикаментов нужно доставить не позднее, чем через пять дней. Расчет прост. До колонии лететь меньше трех суток, итого два дня в запасе. Имейте в виду, мистер Спок, когда выпадет еще один шанс оказаться в этом секторе, я не знаю. После Маркуса нас перебрасывают на другой участок. – Кирк многозначительно посмотрел на задумавшегося вулканца. – Так что, если вы все еще намерены провести свои исследования, вам придется поторопиться. Всем вам.
Вулканец после секундной заминки кивнул и вопрошающе посмотрел на главного инженера. Скотти, человек хотя и вспыльчивый, но отходчивый, коротко вздохнул.
– Мы постараемся уложиться, капитан, – произнес он, после паузы тихо добавив: – Если только у меня под ногами не будут путаться эти диверсанты.
Кирк кивнул.
– Думаю, мистер Спок об этом позаботится. – Он бросил взгляд на часы. – «Энтерпрайз» прибывает на базу через три часа сорок минут. Если к тому времени, когда мы окажемся в расчетной точке, вы сумеете починить шаттл и проверить все оборудование, я дам добро на исследования. Нет - не обессудьте.
И, кивнув озадаченной парочке, Кирк не спеша удалился.

***
Погрузка медикаментов шла своим ходом, и Кирк уже было понадеялся, что хотя бы здесь все пройдет как надо, когда пришло новое сообщение от командования Звездного флота. Адмирал самым вкрадчивым тоном сообщал, что в довесок к грузу «Энтерпрайзу» придется взять на борт верховного галактического комиссара, который должен будет сопровождать груз до места назначения.
Невероятным усилием воли капитан Кирк справился с желанием выругаться вслух. В число существ, которых Кирк любил меньше всего (кроме маньяков-клингонов и интриганов-ромуланцев) входили личности такого высокого полета. Присутствие штабного на борту обычно не сулило ничего хорошего.
Кирк по собственному печальному опыту знал, что, невзирая на клятвенные заверения адмирала, этот комиссар всю дорогу будет совать свой нос куда не просят и трепать нервы экипажу. В лучшем случае им всем на ближайшие пять дней грозит головная боль, а в худшем… О худшем Кирк старался не думать.
Вот и теперь, стоя в транспортаторной в протокольном тесном и неудобном парадном мундире, он чувствовал себя круглым идиотом. Полным полно было не разобранных заявок и отчетов, которые нужно было завизировать и отправить в самое ближайшее время, и это еще не считая обычной дневной вахты. А он, вместо того чтобы заниматься делом, теряет время в ожидании прибытия какой-то высокопоставленной шишки, которая к тому же имеет наглость опаздывать уже на полчаса.
Несмотря на все усилия скрыть свое взвинченное состояние, его нервозность была настолько очевидна, что стоявший рядом Спок бросил на капитана озабоченный взгляд. Кирк смущенно ухмыльнулся ему в ответ.
«Не хватает еще получить замечание от своего первого офицера», – подумал он, старательно надевая маску «все в порядке».
Капитан в очередной раз позавидовал находчивости Маккоя, который виртуозно открутился от обязанности встречать высокого гостя. В ответ на осторожное предложение Кирка доктор заявил, что у него и в лазарете хватает неотложных дел, и что его пациенты не могут ждать, пока прибудет очередной незваный гость с гипертрофированным самомнением. Спорить с ним капитан не стал. К тому же протокол, ввиду неофициальности визита комиссара, не требовал присутствия приветственной делегации в полном составе.
Впрочем, возможно, Боунз и не солгал, подумал Кирк. Когда они со Споком направлялись к транспортаторной, капитан успел заметить возле лазарета несколько человек в синих рубашках научного отдела со следами ночного происшествия на лицах.
Видимо, именно эти личности во главе с первым офицером и были главными действующими лицами «пиротехнического эксперимента», потому что, в отличие от своего шефа, они прятали глаза, надеясь провалиться сквозь палубу, когда чувствовали на себе взгляд капитана.
Желание рвать и метать у Кирка пропало еще ранним утром, а потому он ограничился насмешливой улыбкой, хотя не без некоторого злорадства подумал о том, что этим ребятам предстояло пережить в лазарете. Уж если кто-то попадал в руки их главного врача... Как говорится: живым от нас еще никто не уходил.

Тихое шипение открывающихся дверей отвлекло капитана от размышлений. В транспортаторную вразвалочку вошел главный инженер. Бросив сердитый взгляд в сторону Спока, он приблизился к капитану.
– Сэр, предполетная диагностика завершена, – доложил Скотт. – «Энтерпрайз» к вылету готов.
– Хорошая работа, Скотти, – кивнул ему в ответ Кирк. – Осталось только дождаться нашего пассажира и можно отправляться.
– Пассажира?
Главный инженер с недоумением уставился на капитана. Кирк только теперь сообразил, что Скотти, занимавшийся последние несколько часов погрузкой и проверкой систем перед вылетом, был не в курсе новых приказов.
– Именно. Командование навязало нам представителя штаба.
Инженер недовольно засопел, полностью разделяя мнение Кирка в отношении подобного рода «гостей», но высказать его вслух не успел. Негромкий звук эффекта транспортации нарушил тишину, и на платформе мгновение спустя материализовалась высокая статная фигура. Кирк настороженно уставился на вновь прибывшего.
От наметанного взгляда капитана не ускользнуло ни высокомерное выражение лица мужчины, ни твердая линия подбородка, говорившая о напористости, ни гордо вздернутая посадка головы, которая выдавала в нем человека, умевшего отдавать приказы и привыкшего, чтобы его слушали. Но несмотря на его почти военную выправку, Кирк был уверен, что комиссар никогда не служил во флоте. Было в нем что-то неуловимое, что выдавало штатского, а не бывшего офицера. А к этой категории служак Кирк привык относиться с большой осторожностью.
Прибывший не стал разочаровывать капитана, уже составившего о своем госте определенное мнение. Окинув взглядом помещение, мужчина не спеша сошел с платформы и надменно уставился на капитана.
– Я верховный галактический комиссар Ферес, – представился он, скрестив руки за спиной.
– Капитан «Энтерпрайза» Джеймс Т. Кирк, – ответил капитан, подавляя в себе каверзное желание сделать тоже самое. Нежелание Фереса обменяться рукопожатием уязвило его. – Позвольте представить вам моего первого офицера мистера Спока и главного инженера мистера Скотта.
Ферес удостоил офицеров мимолетным взглядом и снова уставился на Кирка.
– Капитан, я прибыл сюда, чтобы сопровождать груз медикаментов на Маркус III, а не для того чтобы устраивать вечер знакомств, – произнес он. – В Новом Париже эпидемия чумы, а вы, как я вижу, не торопитесь. Мне говорили, что «Энтерпрайз» - один из лучших звездолетов в Звездном флоте, и я надеялся, что вы проявите максимум расторопности. На вашем месте, капитан, я бы поторопился с погрузкой и отправился в путь.
Кирк почувствовал первые ростки раздражения, но усилием воли подавил их, услышав за своим плечом яростное сопение главного инженера. Он бросил на Скотта предупреждающий взгляд. Не хватало еще, чтобы вспыльчивый шотландец, не терпящий такого пренебрежения к «Энтерпрайзу», выложил все, что думает, и нажил бы себе кучу неприятностей. Собрав всю свою дипломатичность, Кирк вежливо улыбнулся.
– Мы уже полчаса как готовы к вылету, сэр. И ждали только вас.
Вопреки ожиданиям, намек на опоздание Фереса ничуть не смутил.
– Тогда чего вы ждете теперь, капитан? – как ни в чем ни бывало поинтересовался он. – Или я должен говорить, что вам нужно делать?
«Мне нужен отпуск», – с тоской подумал он. И чем скорее, тем лучше. Кивнув комиссару, Кирк подошел к интеркому и вызвал мостик.
– Мистер Сулу, уводите нас с орбиты.
– Есть, капитан.
Кирк снова повернулся к группе, стоявшей у транспортатора. В ответ на его выразительный взгляд Ферес только неопределенно хмыкнул. Пять дней, мысленно повторил Кирк. Всего пять дней…
***
Взяв на борт пассажира, «Энтерпрайз» направился на Маркус III. Крик сплавил комиссара Фереса Споку для традиционной экскурсии по кораблю и со вздохом облегчения отправился на мостик. Он по собственному опыту знал, на что способен вулканец в роли экскурсовода, и неоднократно пользовался его услугами, когда надо было держать подальше от мостика (и себя лично) некоторых особо назойливых и бесцеремонных гостей. Но его тайная надежда на то, что Спок сумеет заговорить Фереса до состояния нестояния, не оправдалась.

Не прошло и часа, как двери турболифта с шипением разошлись в стороны, явив глазам присутствующих того, кого Кирк надеялся не видеть ближайшие сутки. Пунцовый и чем-то рассерженный комиссар одним прыжком преодолел расстояние до капитанского кресла. Старшина, которая в этот момент подошла к капитану за подписью, едва успела увернуться.
– Капитан Кирк, не потрудитесь ли вы объясниться? – выпалил комиссар, нависая над капитанским креслом.
Кирк знаком разрешил старшине удалиться, и бросил вопрошающий взгляд на Спока, застывшего возле дверей турболифта. В ответ на взгляд капитана вулканец только поднял левую бровь, едва заметно пожал плечами, и как ни в чем ни бывало направился к своей научной станции.
– Объясниться? – спокойно переспросил Кирк, переключаясь на Фереса.
– Капитан, мне только что стало известно, что «Энтерпрайз» отклонился от намеченного курса, – выпалил тот. – На каком основании, позвольте узнать?
«Начинается», – подумал Кирк, откидываясь на спинку кресла. Он ожидал от Фереса подобной реакции, но не думал, что это произойдет так скоро.
– Мистер Ферес, – спокойно произнес он, – курс был изменен на основании полетного плана по моему приказу.
– Какого еще полетного плана? – возмутился комиссар. – Мне были даны гарантии, что вы доставите груз на место вовремя. И что же я узнаю? Вы игнорируете приказ командования и самовольно меняете курс, направляясь неизвестно куда! Вы хотя бы понимаете, что это пахнет прямым неподчинением приказу? Или капитан лучшего звездолета Федерации никогда в жизни не читал инструкции Звездного флота?
После слов гостя на мостике повисла напряженная тишина. Кирк чувствовал возмущение команды. Он понимал, что только дисциплина не позволяла им ответить на это оскорбление. Но ему самому ничто не мешало сделать это. Кирк медленно поднялся из кресла и решительно развернулся к комиссару.
– Мистер Ферес, – медленно произнес он, – на вашем месте я бы не стал разбрасываться такими словами. На борту этого корабля вы простой пассажир, так что ведите себя соответственно.
– Капитан, я не простой пассажир, – выпалил Ферес. – Я верховный галактический комиссар, и мой ранг позволяет мне в определенных ситуациях отдавать приказы, которым вы не вправе не подчиниться. И я приказываю вам вернуться на курс к Маркусу III.
– К несчастью для вас, комиссар, сейчас не та ситуация, – прохладно ответил капитан. – Мы отправляемся исследовать квазарную туманность, и не в вашей власти помешать этому.
Давая понять своему вздорному собеседнику, что разговор окончен, Кирк повернулся к научной станции.
– Мистер Спок, каково время прибытия в расчетную точку?
– Через три часа двадцать восемь минут, капитан, – ни секунды не колеблясь ответил вулканец.
– В таком случае через двадцать минут жду вас и вашу команду в конференц-зале. Сообщите об этом мистеру Скотту и доктору Маккою.
После этих слов, стараясь не торопиться и не обращать внимания на торчащего посреди мостика красного от ярости гостя, Кирк направился к турболифту. Он понимал, что со стороны его действия могут показаться бегством, но поделать с собой ничего не мог. Ему нужно было остыть.
Когда в назначенное время Кирк очутился перед двойными дверями конференц-зала, все уже были на своих местах. Причем, судя по напряженному молчанию и позам, до прибытия капитана разговор перешел мирные рамки и грозил вылиться в серьезный конфликт. Об этом говорили и насупленные брови главного инженера, и смущенный вид руководителя астрофизического отдела, и напряженная поза Маккоя. Только Спок был таким как всегда: спокойным и непробиваемым.
Кирк кивком поприветствовал всех и прошел к своему месту во главе стола.
– Что ж, начнем, – произнес он, сделав вид, что ничего не заметил. – Как ваши успехи, мистер Скотт?
Главный инженер бросил сердитый взгляд на Спока и астрофизика и проворчал:
– Мы закончили проверку «Галилео», сэр. Шаттл в исправности, и готов к полету.
– Отличная работа, Скотти, – ответил Кирк, заметив, как от похвалы расцвело лицо главного инженера. – А что у научного отдела?
Спок слегка подался вперед.
– Мы установили на «Галилео» свое оборудование и провели предварительную проверку. Все в норме.
Кирк кивнул.
– Значит, планы не изменились?
– Да, сэр. Как было оговорено раньше, вы высадите нас в заданных координатах. По моим подсчетам, путь до места назначения, сами исследования и возвращение к точке рандеву займет у нас чуть меньше двух дней.
– Чуть меньше? – раздался нарочито удивленный голос Маккоя.
Вулканец медленно перевел взгляд на врача и слегка двинул бровью.
– Если быть точным, то сорок шесть часов двадцать четыре минуты. Доктор, мне непонятно ваше раздражение. Когда я привожу точные цифры – вы сердитесь. Когда представляю данные так, как это принято у землян – вы раздражаетесь еще больше. Не могли бы вы определиться с тем, чего вы от меня хотите?
Маккой открыл было рот для очередной язвительной тирады, но промолчал, поймав взгляд капитана.
Джим был не в том настроении, чтобы выслушивать их пререкания.
– Что ж, если все готово, назначаю время высадки через два часа, – сказал капитан. – Кстати, мистер Спок, сколько человек идут вместе с вами?
– Трое, – ответил Спок. – Мистер Бома, мистер Латимер в качестве навигатора, и старшина Мирс.
– Капитан, – тут же встрял Скотт.– Я прошу разрешения отправиться вместе с исследовательской группой.
Кирк не без удивления уставился на главного инженера.
– Скотти, неужели вы хотите покинуть «Энтерпрайз»?!
Главный инженер бросил насмешливый взгляд на сидящих напротив него Спока и руководителя астрофизического отдела.
– Сэр, за «Энтерпрайз» я совершенно спокоен, – пару секунд спустя ответил он. – Хотя бы потому что на нем не будет главных диверсантов. А вот насчет «Галилео» у меня такой уверенности нет.
– Конечно, в таком задании научной группе не помешает помощь инженера, – после секундного размышления согласился Кирк. – Мало ли что там может случиться. Но Скотти, может быть, стоит направить с ними кого-нибудь из ваших ребят? Или вы им не доверяете?
– Сэр, – возмущению шотландца не было предела, – мои парни прекрасно знают свое дело, но я предпочел бы отправиться с «Галилео» лично.
– Хорошо, мистер Скотт. Думаю в этой миссии ваша помощь может оказаться неоценимой. Но на всякий случай предлагаю вам взять еще кого-нибудь.
– В таком случае меня тоже записывайте, – слегка подался вперед доктор.
– Вас? – Кирк с неподдельным изумлением уставился на доктора. – Боунз, а вам-то что там делать?
– Ну должен же кто-то присматривать за тем, чтобы они не перегрызли друг другу глотки.
Спок холодно взглянул на доктора, но произнести ничего не успел. Маккой, увидев выражение его лица, быстро добавил:
– Спок, это была шутка. А если серьезно, капитан, думаю, эти горячие парни без работы меня не оставят. К тому же тут кое-кто сбежал из лазарета раньше срока. – Пронзительные синие глаза доктора уставились на астрофизика, который тотчас же смущенно заерзал. – Да-да, мистер Бома. Это я о вас.
– Доктор, но вы же сказали что я практически здоров, – заметил молчавший до этого момента ученый.
– Вот именно что «практически». Бома, да будет вам известно, не долеченный электрический ожог может аукнуться вам в самый неподходящий момент. Кто будет вами заниматься, если на «Галилео» вы внезапно грохнитесь в обморок или у вас, не дай бог, случится остановка сердца? Спок? Скотти? Ну, а про вас, Спок, я вообще молчу, – продолжил доктор. – Вы отказались от медицинской помощи, хотя мне известно, что вы тоже попали под раздачу во время инцидента. По инструкции я имею полное право отстранить вас от обязанностей и устроить полное освидетельствование.
– Доктор, по-моему, ваши слова тянут на банальный шантаж. – Голос Спока мог бы заморозить даже солнце.
– Думайте, что хотите, – ответил доктор. – Но либо вы берете меня, либо ищите себе другого помощника.
– Боунз, помнится, не так давно вы говорили, что у вас в лазарете куча дел, – пряча улыбку, произнес Кирк. – А сейчас вы хотите бросить эти дела и исчезнуть с «Энтерпрайза» почти на двое суток? Как прикажете это понимать?
Бома, почувствовав, что его участие в экспедиции, о которой он мечтал уже давно, под угрозой, умоляюще уставился на капитана.
– Сэр!
Кирк пожал плечами. Он бы тоже не отказался принять участие в экспедиции, радикально решив проблему взаимодействия с верховным галактическим комиссаром, но, к сожалению, это было невозможно.
– Хорошо. Будем считать состав группы утвержденным. Теперь обсудим ваш план работ.

***

Журнал капитана Кирка. Звездная дата 2821.5
«Энтерпрайз» с грузом медикаментов направляется на Маркус III. Наш курс пролегает мимо туманности Мурасаки 312 – квазароподобного формирования с неопределенными характеристиками. Это бесценная возможность для научных исследований. Мистер Спок с десантной группой собирается воспользоваться шансом, приблизившись к объекту на челноке, и исследовать его с близкого расстояния.
Кирк остановил запись сообщения, по привычке бросил взгляд направо на научную станцию, и наткнулся на нервный взгляд молодого энсина из научной группы, который заменял на этом месте Спока. Успокаивающе кивнув пареньку, Кирк снова повернулся к главному экрану.
– Загерметизировать взлетную палубу, – скомандовал капитан, потом щелкнул кнопкой интеркома на подлокотнике. – Капитан вызывает шаттл «Галилео». Приготовьтесь к вылету, мистер Спок.
– Мы готовы, капитан, – секунду спустя последовал ответ.
– Повторяю, капитан, я категорически против этой задержки, – раздался из-за капитанского кресла недовольный голос.
Кирк мысленно чертыхнулся, но, развернувшись к говорившему, постарался придать своему лицу нейтральное выражение.
– Вы что-то сказали, комиссар? – переспросил он.
– Вы не забыли, капитан? Цель вашей миссии - доставить на Маркус III необходимые медикаменты для их передачи населению колонии Новый Париж.
– Я предпочел бы, чтобы вы бессмысленно не нагнетали обстановку, – сказал Кирк. – Я знаю о ситуации с эпидемией не меньше вас. И знаю также, что в Новом Париже есть лекарства. Мы везем дополнительную партию, нужда в которой, крайняя нужда в которой, – еще раз повторил Кирк, сверля взглядом комиссара, – возникнет не ранее, чем через четыре-пять дней. А мы в трех днях хода от Нового Парижа. У нас два дня в запасе!
– А вы знаете, что по дороге с вами могут приключиться какие-либо незапланированные задержки, капитан?
– Какие, например?
– Не прикидывайтесь идиотом, капитан!
– Я попросил бы вас выбирать выражения.
– Извините. Да, вы правы, но я не люблю рисковать, капитан. Мы должны доставить эти лекарства вовремя.
– Мы их доставим, комиссар. Доставим вовремя. И я хочу вам напомнить, что моей основной задачей также является изучение всех квазаров и квазароподобных явлений, встречающихся на нашем пути. У нас есть время успешно выполнить оба задания. Я прекрасно знаю, что должен делать, и давайте закончим на этом, – с нажимом сказал Кирк, отворачиваясь от чиновника.
– Капитан вызывает «Галилео».
– Все системы к запуску готовы.
– Открыть шлюз ангара.
– Вас понял, капитан. Мы выходим.
– Удачи, вам. Рандеву через сорок шесть часов. Будьте на связи.
– Да, капитан, – раздался по интеркому голос первого помощника.
Кормовые сенсоры показали, как Галилео удаляется прочь от «Энтерпрайза» навстречу рваной кляксе туманности Мурасаки 312. Кирк смотрел на маленькую точку на экране со странным чувством тревоги.
***

Когда «Галилео» исчез из поля зрения сенсоров ближнего радиуса действия, «Энтерпрайз» лег на курс, огибающий опасную зону квазарной туманности, и на варп-скорости отправился к точке рандеву. Поскольку делать на мостике было нечего, Кирк воспользовался выпавшим на его долю свободным временем и с легким сердцем удалился в свои апартаменты, чтобы закончить, наконец, проклятые отчеты, от которых его нынешним утром так неделикатно оторвал доктор, а заодно скрыться от комиссара Фереса.
По пути к себе Кирк заглянул в медотсек и самым решительным тоном потребовал у медсестры «что-нибудь тонизирующее». Кристина Чепел наградила его подозрительным взглядом, но после некоторых колебаний выдала необходимое средство. Маккой наверняка перед отлетом успел проинструктировать медсестру на сей счет, но Кристина, видя мрачное настроение капитана, не решилась возражать.
Хорошо, что поблизости нет Боунза, с довольной ухмылкой подумал капитан, когда двери лазарета сомкнулись за его спиной. С ним бы этот номер не прошел. На Маккоя его актерские таланты не производили особого впечатления. Сварливый доктор полагал, что сон - лучшее лекарство от переутомления, чем инъекция стимулятора.
Кирк едва не рассмеялся, представив себе, как отреагировал бы на его требование старый друг. Странно, но эта мысль вернула тщательно заглушенную тревогу. Что-то было не так. Да нет же, все в порядке, отогнал от себя тревожные мысли Кирк. Это просто усталость. «Галилео» поддерживает с «Энтерпрайзом» постоянную связь, да и находится под постоянным наблюдением сенсоров дальнего действия. Даже если у исследователей и возникнут какие-либо проблемы, «Энтерпрайз» успеет прийти на помощь.
Внушив себе эту мысль, Кирк углубился в работу. Но сосредоточиться ему так и не дали. Едва капитан с головой ушел в очередную заявку, как в его каюте мигнул и на некоторое время погас свет. Потом по переборкам корабля пробежала мелкая дрожь, возвещая об остановке двигателей.
«Что за чертовщина?» – встревожено подумал Кирк и потянулся к коммуникатору. Стоило Скотти покинуть «Энтерпрайз», и на тебе.
Однако капитан не успел дотронуться до кнопки вызова. Сигнал сработал раньше. Вздрогнув от неожиданности, с сердцем, готовым выскочить из груди, Кирк активировал интерком. На экране появилось встревоженное лицо Ухуры.
– Капитан, у нас проблемы, – произнесла офицер по связи, напряженно глядя в сторону. – Наши сенсоры несколько минут назад зафиксировали нарастание активности в туманности Мурасаки и вспышку квазара. Связь с «Галилео» оборвалась, и…
Кирк, не дослушав, одним прыжком преодолел расстояние до дверей, забыв отключить интерком. "Неужели сбываются дурные предчувствия?" – думал он, нервно постукивая пальцами по стене турболифта, пока тот со скоростью черепахи, упившейся ромуланского эля, тащился на мостик. Освещение в кабинке продолжало мигать, что само по себе не сулило ничего хорошего, но сейчас Кирка больше всего беспокоило другое.
Он ужом проскользнул в едва начавшие открываться двери и опытным взглядом окинул мостик, где царила обычная для таких ситуаций деловая суета.
– Доклад, – коротко бросил он, приземляясь в свое кресло.
– Четыре минуты назад в секторе Мурасаки 312 наши сенсоры зафиксировали сильнейшую вспышку активности, – отрапортовал Сулу, заменявший до этого момента на мостике капитана. – «Галилео» успел доложить, что они потеряли контроль над шаттлом. Потом связь оборвалась.
– Ухура?
– Да, капитан. В последнем сообщении говорилось, что их сносит прямо в центр феномена Мурасаки. Потом молчание.
– Мистер Сулу, можете зафиксировать «Галилео» силовым лучом? – отрывисто бросил капитан.
– На сканерах пусто, капитан. Приборы выдают показания, которых я никогда прежде не видел. Похоже вспышка затронула и нас. Капитан… все бесполезно, – голос пилота дрогнул.
– Ухура, связь…
– Связи нет, капитан. В эфире на всех частотах помехи.
За его спиной негромко зашипели двери турболифта, возвещая о приходе гостя. Бросив взгляд через плечо, Кирк сдвинул брови. Гость был незваным. Скрестив руки на груди, на возвышении возле лифта стоял галактический комиссар собственной напыщенной персоной.
– Что здесь происходит, капитан? – раздраженно поинтересовался он. – Я требую объяснений. Я разговаривал с командованием, когда вдруг прервалась связь. Я требую…
– Вы ничего не можете требовать у природы, – бросил Кирк, снова поворачиваясь к главному экрану. – Мы попали в зону сильнейших ионных возмущений. Эта штука, – он кивнул на светящуюся кляксу на экране, – ионизировала весь сектор. Ни один из наших приборов не работает. Уж не обессудьте, комиссар, но какое-то время связи не будет.
Ферес шагнул с возвышения, обошел кресло и встал сбоку.
– А ваша научная группа? – вкрадчивым голосом поинтересовался он.
– Мы потеряли с ними связь, – признался Кирк после секундной заминки.
На лице Фереса возникло выражение, которое можно было описать как: "Я так и знал!"
Кирку пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть нарастающее раздражение.
– Я был против этой авантюры с самого начала, – менторским тоном провозгласил Ферес, складывая руки за спиной и словно бы становясь выше.
«Не лопни от самодовольства», – мысленно огрызнулся Кирк, не сводя с комиссара злого взгляда.
– Наш полет к Маркусу III выше по приоритету,– продолжил Ферес, ошибочно приняв молчание Кирка за признание своей вины.
– Знаю, комиссар, – спокойным голосом ответил Кирк, прикладывая усилия, достойные мастера колинара, чтобы не вспылить и не выложить все, что он думает о бюрократах вообще и Фересе в частности.– Но в то же время у меня есть определенные научные задания, которые я должен выполнять.
– Да, но вы потеряли людей, – возмутился Ферес.
– У нас есть два дня на то, чтобы их найти.
– Два дня? – комиссар ткнул пальцем в изображение на экране. – Вот в этом? Вы в своем уме?
– А что вы предлагаете? – спросил Кирк, вскакивая. – Бросить их там?
– Для начала вы не должны были их туда посылать, – выпалил Ферес.
Кирк скрипнул зубами: крыть было нечем. Что ни говори, а в этом Ферес был прав. Ведь он действительно послал своих людей исследовать смертоносный объект. Но будь он трижды проклят, если не сможет их оттуда вытащить! Даже если для этого придется перерыть весь сектор и придушить этого сноба. О том, что его товарищей уже может не быть в живых, Кирк старался не думать. Одарив комиссара убийственным взглядом, капитан развернулся к своим подчиненным.
– Есть записи сканирования до момента вспышки активности? – спросил он.
– Да, сэр.
– Вывести на экран.
Главный экран мигнул, и изображение сменилось. На фоне звездного поля рядом с рваной кляксой туманности Мурасаки появилась яркая точка. Это «Галилео» не спеша продвигался к своей цели, когда внезапно квазар, скрытый газовой туманностью, начал пульсировать, меняя цвет. Выглядело это так, словно гигантская белесая амеба, раскинувшаяся в черноте космического пространства, внезапно ожила, протянув во все стороны ложноножки. Кирк невольно затаил дыхание.
По сути, произошло то, чего ученые опасались с самого начала. Мурасаки 312, в отличие от обычных квазаров, не обладал четким периодом изменений. Его активность не подчинялось обычной для такого рода объектов периодичности, а потому ее практически невозможно было предсказать и спрогнозировать. В этом-то и таилась опасность: взрывная активность во всех диапазонах, могла вывести из строя электронику неосторожно приблизившегося звездолета.
Спок утверждал, что, по его расчетам, шаттлу ничего не угрожает, если он не подойдет к туманности слишком близко. Очевидно, на этот раз в своих расчетах он допустил ошибку. «Галилео», почувствовавший опасность, попытался развернуться и улизнуть от протянувшихся к нему протуберанцев туманности, но в этот момент яркая вспышка затопила экран. Последнее, что можно было рассмотреть – как на фоне этой вспышки точка, превратившись в размытое пятно, с невероятной скоростью рванула вперед. Потом все исчезло.
Кирк недоверчиво уставился на почерневший экран.
– Они перешли на варп? – с сомнением произнес он, нарушая напряженное молчание.
– Не думаю, капитан, – раздался из-за научной консоли голос.
Кирк бросил взгляд на юношу, который, несмотря на природный смуглый цвет кожи, заметно побледнел и съежился от собственной смелости.
– У вас есть идеи, энсин? – вежливо поинтересовался капитан.
– Думаю, да, сэр. Я… «Галилео» не мог уйти в варп, и мистер Спок знал об этом. В такой близости от активного квазара в момент перехода на варп-скорость шаттл попросту разорвало бы на части из-за флуктуации подпространства и гравитационных полей.
– Тогда что мы только что видели?
– Я думаю, дело в активности квазара, сэр. Эти процессы еще малоизученны, но известно, что в моменты активности фоновые гравитационные и магнитные поля возрастают тысячекратно. Возможно, вектор движения шаттла пришелся точно на градиент полей, и челнок получил дополнительное ускорение.
Кирк одобрительно кивнул. Что и говорить, Спок отлично натаскивал своих подчиненных.
– Хорошо, – сказал капитан после некоторых размышлений. – Если нет других предположений, тогда проанализируйте записи сканеров на момент обрыва связи и попытайтесь просчитать, куда их могло забросить.
– Сэр, надеюсь, вы понимаете, что расчет будет весьма приблизительным... – начал было научник, но Кирк не дал ему договорить.
– Действуйте.
Энсин энергично кивнул и склонился над своей консолью.
– Лейтенант, мне нужен полный отчет о состоянии корабля, – продолжил Кирк, обращаясь к Ухуре.
– Двигатели в норме, но секция сканеров и транспортации докладывают о сбое всех систем. Есть перебои в электроснабжении на второй и третьей палубах. Системы жизнеобеспечения в норме. Жертв нет.
Кирк кивнул.
– Объявляйте общий аврал для инженерных служб. Они должны как можно скорее привести в рабочее состояние все системы.
– Есть, капитан, – кивнула Ухура и тоже склонилась над своей консолью.
Кирк в очередной раз окинул взглядом погруженный в работу мостик, а затем медленно перевел взгляд на комиссара.
– Мы найдем их, – с вызовом сказал он, обращаясь персонально к нему.
Ферес недоверчиво усмехнулся.
Журнал капитана, звездная дата 2821.7
Электромагнитный феномен, известный как Мурасаки 312, вращается в космосе подобно язве. Печальное напоминание о семи сгинувших в его пучине кораблях. Теперь он затронул и нас. Этот эффект сделал наши поисковые системы бесполезными. Без них мы слепы и почти беспомощны. Мы находимся в непосредственной близости по меньшей мере к четырем солнечным системам. И где-то там дрейфует восьмиметровый челнок, сбившийся с курса и потерявший управление. Как в старинных поговорках: отыщи иголку в стоге сена.


Кирк остановил запись и усталым взглядом окинул мостик. Прошло много времени с момента, как оборвалась связь с челноком, но результаты пока нулевые. Ни связь, ни сканеры работать не желали, несмотря на все усилия инженерной службы. На экране все в том же положении мертвенным светом сиял квазар, словно гигантская язва в пространстве. Невозможность действовать Кирка просто убивала.
Во всей сложившейся ситуации радовало только одно: высказав свое недовольство, верховный галактический комиссар удалился и больше не показывался. Кирк неловко пошевелился в своем кресле, чувствуя, что от недосыпания глаза словно песком набиты.
Надо бы заглянуть в лазарет и попросить у Боунза чего-нибудь взбодриться, рассеянно подумал он, глядя на спины навигатора и пилота, сосредоточенно склонившихся над своими консолями. И тут же его как ножом кольнуло: Боунза нет. Друг, вечный ворчун, сейчас в космосе, на потерявшем управление шаттле. В груди снова заныло от предчувствия беды…
– Капитан.
Мягкий голос Ухуры вывел его из ступора.
– Да, лейтенант?
Ухура кивнула в сторону научной консоли, возле которой, попеременно то краснея, то бледнея, топтался юный энсин.
– Сэр, пришел доклад из научной секции, – сказал юноша. – По нашим расчетам, в момент вспышки «Галилео» должен был получить более чем десятикратное ускорение. С вероятностью в 93,76 процента, с учетом неизменности вектора движения «Галилео» и распределения полей, эффектом ионной вспышки челнок должно было забросить прямо в центр квазарного феномена.
– Вы хотите сказать, что челнок швырнуло прямо на звезду? – внешне спокойно уточнил Кирк после секундной паузы.
– Похоже на то, сэр.
Кирк почувствовал, как на мгновение замерло его сердце. Он не мог себе не признаться, что до последнего надеялся на лучшее. Надеялся, что сейчас шаттл дрейфует в свободном пространстве и найти его не составит особого труда. Лишь бы сканеры заработали. Но это! Неужели конец?
Не надо было быть ученым, чтобы понять, что ждало незадачливых путешественников в этом бурлящем котле. Из семи кораблей, попавших в зону Мурасаки в моменты активности квазара, не вернулся ни один. Все что удалось обнаружить – это обломки рудовоза, разорванного на куски при попытке избежать столкновения с одной из вспышек.
Кирк закусил губу и уставился на экран. Неужели там, в этой сияющей дымке, сейчас так же плавают обломки «Галилео»?
«Стоп, не время раскисать, – резко оборвал он себя, заставляя отступить накатившую волну отчаяния. – Не может быть чтобы они погибли! – Кирк встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. – Спок должен был что-то придумать. Не мог не придумать!»
Кирк вскочил и нервно прошелся вдоль ограждения мостика.
«Думай, думай, – твердил он сам себе. – Из любого положения должен быть выход. Нужно только поискать».
Он остановился напротив экрана, уставился на изображение туманности и попытался вспомнить все, что рассказал на совещании Спок перед самым вылетом. Дальнее сканирование зоны Мурасаки показало, что под покровом туманности, окружающей квазар, находились как минимум еще пять звездных систем. А что, если…
– Энсин, – не поворачиваясь, спросил капитан, – у нас есть звездные карты этого сектора?
– Да, сэр, – ответила юноша. – Правда, не совсем точные.
– На экран, – бросил Кирк.
Изображение на главном экране вздрогнуло и сменилось на схематическое изображение сектора Мурасаки. Кирк несколько мгновений рассматривал картинку, потом сказал:
– Наложите на карту предположительный вектор движения «Галилео».
Энсин пощелкал переключателями.
– Готово, сэр. Вот последние координаты «Галилео», – он указал на красную звездочку, вспыхнувшую на экране. – Их доклад о том, что шаттл теряет управление, пришел примерно за минуту до того, как вырубились наши сканеры. Если допустить, что с этого момента «Галилео» не мог изменить курс, вектор их движения должен быть примерно таким.
Еще один щелчок, и звездочка на экране, прочерчивая пунктирную линию по дуге, направилась к пульсирующему пятну, обозначающему квазар. Кирк некоторое время разглядывал карту, потом приблизился к экрану и указал на яркую точку немного в стороне от пунктирной линии.
– А это что?
– Это Таурус, сэр. Звезда класса G. По расчетам «Галилео» должен пройти мимо нее на расстоянии 4,8 астрономических единиц.
– У Тауруса есть планетарная система?
– Да, сэр, – энсин снова пощелкал переключателями, увеличивая картинку. – Три небольшие планеты.
Кирк затаил дыхание, глядя, как на увеличенной карте вокруг звезды заплясали еще три точки. Капитан изучал параметры, появившиеся на изображении рядом с этими точками. Орбита первой планеты располагалась очень близко к звезде. Орбита третьей – газового гиганта наподобие Юпитера – дважды пересекала курс челнока, но в настоящий момент планета находилась на максимальном удалении от точек пересечения. Зато вторая...
Неужели шанс?! Один из тысячи, но все же шанс. Капитан знал, что шаттлы типа «Галилео», потеряв управление, тем не менее обладали определенным запасом хода, позволяющим маневрировать даже в экстремальных условиях. А близость достаточно крупной планеты или звезды давала шанс воспользоваться ее притяжением, чтобы изменить направление и избежать рокового столкновения. Спок не мог не знать об этом… Не мог не воспользоваться такой возможностью… А если допустить, что ему это удалось, то сейчас Галилео, скорее всего, находится либо на орбите этой планеты, либо на ее поверхности.
– У нас есть данные по этой планете? – после минутного молчания спросил капитан.
– Да, сэр. Класс М, кислородно-азотная атмосфера. Названия нет, так что можно считать ее Таурусом II.
Кирк оторвался от экрана и обвел взглядом мостик, только теперь осознав непривычную тишину. Взгляды всех присутствующих были направлены в его сторону, и в этих взглядах Кирк читал ту же надежду, что чувствовал сам.
– Спасибо энсин, – как можно спокойнее произнес капитан. – Мистер Сулу, рассчитайте курс на Таурус II.
– Есть, капитан!
Кирк не знал, насколько рационально его предположение. И все же он очень надеялся. По крайней мере, тягостному ожиданию пришел конец. Настало время действовать.

***
Такой болтанки Маккою еще переживать не приходилось. Челнок, потерявший управление, несся на всех парах неизвестно куда, несмотря на героические усилия Спока и Латимера заставить его слушаться руля. Увы, тщетно. Форсируя импульсные двигатели, им удавалось более менее успешно уворачиваться от попадающихся на их пути каменных глыб, которые, судя по всему, затянуло в этот сектор точно так же как и их самих.
Но заставить шаттл изменить курс, увести его от все увеличивающегося изображения квазара никак не удавалось. «Галилео» стонал и скрипел от перегрузок, но продолжал лететь навстречу своей гибели. Маккой уже не раз пожалел о своем решении присоединиться к исследователям.
"Ну почему мне не сиделось в лазарете?" – подумал он, когда очередной вираж встряхнул его так, что желудок оказался где-то в районе горла, норовя при этом выбраться еще дальше.
Вернув его на место, доктор мельком глянул на своих спутников, судорожно вцепившихся в подлокотники своих кресел. Скотти сидел немного наклонившись вперед, а на его подвижной физиономии можно было прочитать только одну мысль: «нельзя-научников-пускать-туда-где-нужны-инженеры». Бома, несколько бледнее обычного, остекленевшими глазами смотрел на обзорный экран. Гаэтано вжался в свое кресло так, словно пытался слиться с ним.
Самый молодой член их маленького экипажа, старшина Мирс, вчерашняя выпускница Академии, выглядела сейчас гораздо зеленее «краснеющего» вулканца.
"Наверное, у меня вид не лучше", – с вымученной усмешкой подумал доктор, подавляя очередной приступ тошноты. Он перевел взгляд на Спока. Тот работал с системой управления так, словно занимался на симуляторе, а не был в самом эпицентре ионного шторма на маленьком кораблике, потерявшем управление.
Когда на обзорном экране почти по курсу чуть в стороне от квазара вынырнуло изображение грязно-зеленого шара, Маккой от неожиданности прикусил себе язык. Вот тебе и на, подумал он не без иронии. Не сгорим, так разобьемся.
– Внимание, приготовьтесь к аварийной посадке, – раздался уверенный голос вулканца.
– Мистер Спок, вы уверены, что стоит это делать? – вкрадчиво поинтересовался доктор.
– У вас есть другие предложения, доктор? – не оборачиваясь спросил Спок.
– Нет, – с яростью бросил Боунз, – но это не значит, что я хочу, чтобы мои бренные останки размазало по этому шарику.
– Вы предпочитаете, чтобы ваши бренные останки испарились внутри звезды? – с едва заметной язвительной интонацией спросил вулканец.
– Вообще-то я бы предпочел чтобы мои не бренные части тела вернулись на «Энтерпрайз», и желательно одним куском, – проворчал доктор.
Короткий взгляд и выгнутая бровь.
– Доктор, я не собираюсь никого «размазывать», – примирительно ответил Спок. – Если мы не сможем посадить «Галилео» здесь, то через один час сорок три минуты окажемся в самом центре квазарного феномена. Впрочем в этом случае погибнем мы гораздо раньше. Я не смогу сбросить скорость или отклониться: челнок практически не слушается управления. Но если мы используем притяжение этой планеты, то сможем изменить направление. Или вы все-таки предпочитаете сгореть?
Маккой раздраженно фыркнул. Пусть делает, что хочет, подумал он. Лишь бы доставил нас на поверхность в относительно целом виде.
Споку и Латимеру пришлось приложить немало усилий, чтобы изменить траекторию «Галилео» так, чтобы челнок вышел на гиперболическую орбиту вокруг неизвестного мира. Притяжение этой планеты было достаточно сильным, чтобы не позволить шаттлу покинуть систему. С каждым витком скорость, неимоверно возросшая в момент ионной вспышки, уменьшалась, пока наконец «Галилео» по пологой дуге не пошел на посадку.
Смиренное настроение Маккоя резко изменилось, когда глазам путешественников предстала поверхность планеты, скрытая до этого момента под густым облачным покровом. Куда ни кинь взор – везде были одни горы. Доктор едва не застонал, увидев острые как клыки пики скал, возносящиеся прямо в небо.
Сесть сюда?! Да это же невозможно! Даже если «Энтерпрайз» когда-нибудь и разыщет их, все что обнаружит Джим – обломки шаттла, искромсанного скалами при посадке. Подумать еще о чем-то доктор не успел. Челнок, врезавшийся, словно болид, в нижние слои атмосферы, затрясло мелкой дрожью, и он медленно начал переворачиваться. Оставшееся время доктору было не до стенаний и сожалений: весь остаток пути до поверхности он пытался сохранить в себе завтрак, который вместе со своенравным желудком опять норовил выбраться наружу.
Прекратилось все так же внезапно, как и началось. Гробовая тишина, наставшая после тряски и скрежета днища челнока о камни, просто оглушала. В кабине отчетливо пахло горелой изоляцией, да и дым стоял такой, что даже если бы работало основное освещение, разглядеть в этом тумане что-либо было нереально. Наконец вспыхнул аварийный свет, и с некоторым опозданием затрещали системы очистки воздуха.
Маккой перевел дух и рискнул пошевелиться. Болело все, что было неудивительно при такой посадке. Удивительно было то, что у него вообще что-то могло болеть. «Кажется, жив», – осторожно подумал доктор, и нерешительно потянулся к привязным ремням, осматриваясь вокруг. Аварийное освещение было слишком слабым, чтобы можно было что-то рассмотреть.
– Есть кто живой? – спросил доктор, вглядываясь в клубящийся полумрак.
Поблизости началось копошение.
– Вроде бы да, – мгновение спустя раздался неуверенный голос Гаэтано, сидящего впереди и слева.
Дым начал рассеиваться, открывая взору разрушения.
– Скотти? Бома?
Инженер резко встряхнул головой, проверяя, на месте ли сей ценный инструмент, и энергично кивнул. Бома коснулся руками лица и удивленно уставился на кровь, оставшуюся на ладони. Маккой, чей докторский инстинкт пришел в себя раньше него самого, тут же напрочь забыл о собственных болячках. Выбравшись из кресла с неизменным саквояжем в руках, доктор пробрался к пациенту и протянул чистую салфетку. Бома вытер кровь и усмехнулся.
– Лихо мы прокатились, – сказал он, шмыгая распухшим носом. – Второе ЧП за два дня. Мне точно не везет.
Маккой, успокоенный состоянием первого пациента, повернулся к старшине Мирс, державшейся за голову с вымученным выражением на лице.
– Вы как? – озабочено спросил доктор, присаживаясь рядом и настраивая трикодер.
– Я в порядке, доктор, – ответила девушка.– Просто небольшая шишка.
– Охотно верю, – проворчал доктор, – но лучше лишний раз убедиться. Может быть, кто-нибудь объяснит, что это было?
Бома в очередной раз шмыгнул носом.
– Не уверен, но думаю, магнитный потенциал эффекта был такой силы, что, когда мы набрали скорость, она выросла в геометрической прогрессии, – ответил ученый, постепенно приходя в себя. – Нас просто забросило в центр этого феномена как футбольный мяч.
– Я бы сказал, что ваше объяснение вполне правдоподобно, мистер Бома, – раздался голос Спока.
К этому моменту главный инженер наконец-то сумел выпутаться из страховочных ремней и, держась за стены, направился к креслам пилота и навигатора.
– Ну и бардак, – возмущенно выпалил он, глядя на искрящие панели.
– Беспорядок еще не говорит о том, что цепи нарушены, мистер Скотт, – ответил ему Спок, вставая из своего кресла. – Надеюсь, на этот раз вам не придется долго трудиться.
Вулканец обошел рассерженного инженера и присел у коммуникационного центра.
– «Галилео» вызывает «Энтерпрайз», – заговорил он в микрофон.
Но в ответ донеслось лишь звучание статики.
Скотт бросил на Спока насмешливый взгляд.
– Вы же не надеетесь что они ответят? – поинтересовался он.
– Я вообще ни на что не надеюсь, мистер Скотт, – хладнокровно ответил Спок. – Но было бы логично изучить все возможные варианты. Доктор Маккой, проверьте, пожалуйста состав атмосферы.
– Как будто это что-то изменит, – еле слышно проворчал Маккой, тем не менее склоняясь над своим трикодером. – Нам везет, – добавил он уже громче несколько секунд спустя. – Атмосфера кислородная, давление 700 миллиметров ртутного столба; азот 140. Дышать можно, если вы не собираетесь бегать наперегонки.
– Ограничьтесь фактами, доктор, – перебил его Спок.
Маккой смерил вулканца ехидным взглядом, но продолжил:
– Есть следы аргона, неона, криптона. Все в допустимых концентрациях. И все же я не рекомендовал бы это место для летнего курорта.
– Спасибо за ваше мнение, но вы могли бы оставить его при себе, – заметил Спок. – Мистер Скотт, осмотрите повреждения.
Инженер, уже углубившийся в сплетение проводов и схем, буркнул что-то одобрительное.
– Думаю нам стоит выйти отсюда и предоставить мистеру Скотту место для работы, – продолжил первый офицер, обращаясь к остальному экипажу. – Мистер Латимер, мистер Гаэтано, возьмите оружие и обследуйте окрестности, сохраняя визуальный контакт с кораблем.
Латимер и Гаэтано без спешки достали из оружейного ящика фазеры и молча удалились. Доктор с некоторой долей зависти посмотрел им вслед. Если этих парней и пугало то, что ждало их снаружи, они этого не показали. Вот так выучка. Проводив взглядом офицеров, Маккой снова уставился на вулканца.
– Ну и какие у нас шансы связаться с «Энтерпрайзом»?
Спок поднял на него взгляд.
– В таком состоянии как сейчас – чрезвычайно низкие, – ответил он.
– Но они же будут нас искать.
Вулканец вернулся к приборам.
– Если только решат, что мы выжили, – ответил он Маккою после секундной заминки.
Доктор почувствовал, как от удивления у него отвисла челюсть.
– Если?! Спок, что значит «если»?!
– Подумайте сами, доктор: челнок, потеряв управление, летит прямо на звезду. Думаю даже вашего образования «простого сельского доктора» будет достаточно, чтобы понять, что шансов у него выжить очень мало. И что подскажет логика в данном случае?
Маккой воинственно вскинул подбородок и упер руки в бока, всем своим видом показывая готовность дать отпор.
– Мне плевать на вашу логику и на вероятность. И Джиму тоже. Он будет искать нас до последнего, и вам это прекрасно известно.
– Вы забываете, доктор, что у капитана есть определенные обязательства, – мягко заметил вулканец. – Квазар нестабилен, а чтобы найти нас, капитану придется приблизиться к нему на опасное расстояние. Рисковать жизнями четырехсот членов экипажа ради семерых – неразумно и нелогично. К тому же, если эффект ионизации распространился так широко как я думаю, то они будут вынуждены вести поиск не имея возможности использовать приборы. Только визуальный контакт. Мягко говоря, это очень большая планета.
«Оптимист ты наш», – обреченно подумал Боунз.
– Думаешь, они нас здесь не найдут? – понизив голос, спросил Маккой, бросая при этом взгляд на сидящих в стороне Мирс и Бома, которые, хотя и развили бурную деятельность, прислушивались к их разговору.
Спок посмотрел в ту же сторону и едва заметно пожал плечами.
– Даже если капитан решится рискнуть, пока мы на поверхности планеты, наши шансы невелики. А пробыть здесь мы можем очень долго.
Маккой обреченно вздохнул.
***
С невероятной осторожностью «Энтерпрайз» углубился в квазарную туманность. Эта осторожность была вполне понятна. Мало того, что ионный шторм вывел из строя большинство приборов, и огромный звездолет был вынужден продвигаться практически вслепую - сами по себе зоны квазароподобных туманностей были пока мало изучены, и, судя по количеству пропавших в них кораблей, еще и чрезвычайно опасны.
Кирк понимал, что сильно рискует, направляя звездолет в самый центр ионных возмущений, но поступить иначе для него означало предать людей, которые, возможно, ждут их помощи. Даже если «Галилео» и смог выпутаться из этой переделки, самостоятельно покинуть опасную зону он не сможет, и единственная надежда незадачливых путешественников – «Энтерпрайз».
Естественно, при условии, что они все еще живы. Но об этом Кирк старался не думать.

Расстояние, которое в открытом космосе корабль класса «Конституция» был способен покрыть за считанные минуты без особой нагрузки на двигатели, пришлось преодолевать почти шесть часов. Все это время Кирк, борясь с подступающей усталостью, провел в капитанском кресле на мостике, поглощая одну чашку кофе за другой.
Наконец на главном экране возник шар Тауруса II. Вид у планеты был негостеприимный. Густой облачный покров окутывал ее настолько плотно, что рассмотреть под ним поверхность было невозможно. Кирк развернулся к Ухуре, которая сосредоточенно щелкала кнопками на своей консоли.
– Какие новости, Ухура? – спросил Кирк.
– Пока никаких, капитан, – ответила женщина, отключая наушник. – На всех частотах наблюдается эффект ионизации, сэр. Передача блокирована. Прием невозможен. Даже если у них функционирует связь, они не смогут с нами связаться.
Кирк кивнул и отвернулся.
– Мистер Сулу, есть что-нибудь на сканерах?
Рулевой, не оборачиваясь, пожал плечами.
– Они все еще не работают, сэр, – ответил он.
– А вы не пробовали задействовать резервные мощности?
– Пробовали, сэр. Никаких изменений.
Кирк едва сдержал раздраженный вздох. Не стоит лишний раз нервировать экипаж. Все и так уже на пределе. Он щелкнул кнопкой вызова на подлокотнике своего кресла.
– Транспортаторная, говорит капитан, – начал он.– Мы можем задействовать телепортационный луч?
– Пока нет, капитан, – раздался из интеркома напряженный голос. – Мы спустили вниз немного инертной массы, но она вернулась в разрушенном состоянии. Мы боимся пробовать на людях.
– Во чтобы то ни стало заставьте его работать. Он может нам понадобиться на случай экстренной эвакуации.
– Мы постараемся, капитан, – заверил его собеседник.
Кирк переключил канал интеркома.
– Капитан ангару. Приготовьте «Колумб» к немедленному вылету. Цель – поиски на поверхности планеты. Уточните координаты у мистера Сулу.
Кирк отключил интерком и потер глаза.
– Ну что, капитан, вы все еще упорствуете? – раздался за его спиной вкрадчивый голос, который Кирк за последние часы успел просто возненавидеть. «И когда этот тип успел добраться до мостика?» – подумал он, демонстративно игнорируя присутствие комиссара.
Ферес обошел капитанское кресло, встал немного спереди и уставился на обзорный экран.
– Капитан, вы уверены, что ваши люди там? – с удивлением спросил комиссар, тыча пальцем в изображение планеты на экране.
Кирк стиснул подлокотник.
– Да, уверен, – ответил он, отнюдь не ощущая этой уверенности.
Желая того или нет, но комиссар всколыхнул улегшиеся было сомнения. Пока «Энтерпрайз» приближался к Таурусу, Кирк и сам успел не раз задать себе вопрос: а не выдает ли он желаемое за действительное? Не исключено, что Спок не смог воспользоваться этим шансом, или обстоятельства не позволили ему это сделать, и сейчас обломки «Галилео» плывут где-то в космосе. Но каким бы мизерным ни был шанс на выживание, он не собирался им пренебрегать.
– И вы уверены, что сможете их там отыскать? – Ферес развернулся и удивленно уставился на Кирка.
– Если они там, – процедил Кирк, с вызовом глядя на комиссара, – мы их найдем. Я до последней минуты буду продолжать поиски.
– Прекрасно, капитан. Но не секундой дольше этого момента. Вам ясно? Если нет, загляните в том 19, статью 433, параграф 12.
– Я прекрасно знаком с инструкциями, – огрызнулся Кирк. – И я знаю все о ваших полномочиях.
– Вот и прекрасно, капитан,– тем же тоном ответствовал Ферес. – Не забывайте о них.



***
Сидя в шаттле и глядя на работу инженера и первого офицера, Маккой ощущал себя лишним. Заняться ему было нечем. «Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить», – мысленно добавил доктор, в очередной раз отстраняясь и давая вулканцу пройти. Если не считать многочисленных синяков и ушибов, полученных экипажем при посадке, ситуация была не так уж плоха.
Маккой снова с содроганием вспомнил о том, как выглядела с высоты эта планета, и в очередной раз мысленно поблагодарил вулканца за то, что он все же сумел посадить их в относительной целости. Ему хотелось сделать что-нибудь полезное, но когда он рискнул предложить помощь Скотту, главный инженер скептически усмехнулся и проворчал, что на его голову хватит и сумасшедших ученых. Поэтому доктору оставалось только сидеть, глазеть по сторонам и стараться не путаться под ногами у занимающихся делом людей.
Но от этого мельтешения становилось так тошно, что доктор наконец не выдержал и решил выбраться из шаттла. По привычке сделав глубокий вдох, доктор едва не закашлялся, когда жесткий сухой воздух ободрал его легкие. Он имел резкий неприятный металлический привкус, от которого свербело в груди, и все время ощущался недостаток кислорода.
Отдышавшись и осмотревшись, Маккой в очередной раз подивился невероятным способностям вулканца. Челнок находился на небольшом плато, со всех сторон окруженным крутыми отвесными скалами. Малейший просчет пилота - и им не пришлось бы теперь гадать, что делать дальше. Спок умудрился втиснуть восьмиметровый челнок в центр свободного пространства метров тридцати в поперечнике.
Место было жутким.
Повсюду одни камни: огромные валуны, острые как бритва пики скал, изъеденные ветрами. Дикого цвета небо. И все же этот мир был живым. К пронзительному завыванию ветра присоединялись странные звуки, от которых внутренности сжимались в комок. Маккой почувствовал, что волосы на голове сами собой встают дыбом.
– Доктор…
Эти слова прозвучали так неожиданно, что Маккой едва не подпрыгнул. Обернувшись, он увидел в проеме люка первого офицера с электронной платой в руках.
– Постарайтесь не удаляться от корабля, – произнес Спок, неторопливо спускаясь вниз.
– Делать мне больше нечего, кроме как шляться по этой преисподней, – буркнул доктор, глядя как вулканец открывает панель доступа на внешнем корпусе шаттла.
Спок проигнорировал его слова и углубился в хитросплетения схем. Весь его вид говорил о крайней занятости, и все же Маккой не мог не поддаться искушению втянуть немногословного вулканца в разговор.
– А все же, каковы наши шансы вернуться, мистер Спок? – спросил доктор, пристраиваясь рядом и заглядывая через плечо первого офицера.
Спок на мгновение перестал копаться в недрах шаттла, повернулся и вопросительно уставился на Маккоя.
– Доктор, вы желаете узнать точный математический прогноз, или же по чисто человеческой привычке просто хотите, чтобы я вас успокоил?
Маккой скрестил руки на груди и облокотился плечом о шаттл.
– Успокоил? Спок, я еще в своем уме. У вас не хватит такта даже для того, чтобы успокоить морскую свинку. Мне интересен ваш прогноз.
Вулканец насторожено взглянул на доктор, ожидая подвоха, потом вернулся к своему занятию.
– Мой прогноз вам не понравится, доктор, – сказал он, продолжая копаться в электронных схемах. – По моим подсчетам, шансы у нас невелики, а вы, отвлекая меня разговорами, уменьшаете их еще больше.
Маккой усмехнулся.
– Что ж, вижу, вы решили в полной мере воспользоваться выпавшей на вашу долю прекрасной возможностью.
– Прекрасной возможностью? – Спок бросил на доктора мимолетный взгляд. – Что вы имеете в виду?
– Возможность покомандовать. Я вас прекрасно знаю, Спок. Вы никогда не говорили об этом, но всегда считали, что логика - лучшая основа для действий командира.
Ответом доктору была лишь слегка приподнятая бровь.
– Я человек логики, доктор.
Маккой попытался высмотреть в облике вулканца хоть какой-то намек на удовлетворение.
– Да, но чтобы вытащить нас отсюда, потребуется нечто большее, чем логика.
– Возможно, доктор. Но я не знаю лучшего способа. Я понимаю, что перспектива командования имеет некоторую привлекательность, даже в подобных ситуациях. Но я не радуюсь возможности покомандовать, и в то же время я не боюсь этого. Просто так случилось. И я сделаю все, что по логике должно быть сделано.
Спок захлопнул панель.
– А теперь извините меня, доктор. Мне нужно идти.
«Вот так всегда», – проворчал Маккой вслед удаляющемуся вулканцу, и с тяжелым вздохом несколько минут спустя последовал за ним внутрь. Вступив на порог доктор понял, что за время его недолгого отсутствия что-то произошло. Напротив вулканца стоял главный инженер со странно виноватым выражением на лице. Физиономии остальных присутствующих отражали смесь отчаяния и растерянности.
– Я что-то пропустил? – осторожно спросил Маккой, глядя на застывших коллег.
Инженер перевел на Маккоя усталый взгляд.
– У нас проблемы, доктор, – произнес он и пояснил в ответ на его невысказанный вопрос: – У нас осталось слишком мало топлива. Мы не сможем набрать достаточную скорость. Если мы вообще надеемся когда-нибудь выйти на орбиту, нам нужно уменьшить наш вес на 240 килограммов.
«Начинается, – подумал Маккой, переводя взгляд на погруженного в раздумья вулканца. – Ну и что тебе подсказывает твоя хваленая логика на этот раз?»
Спок встретил его взгляд с привычным спокойствием и выдал фразу, от которой у доктора опять сами собой зашевелились волосы.
– 240 килограмм – это вес трех взрослых человек, которых придется оставить здесь, – произнес Спок, оглядывая своих спутников так, словно пытался на взгляд оценить их вес.
Гробовое молчание, воцарившиеся в шаттле, сказало о том, что всех присутствующих это предложение повергло в шок.
– Можно оставить эквивалент в оборудовании, – заметил доктор.
– За редким исключением, доктор, мы используем практически каждую часть оборудования для выхода на орбиту, – заметил вулканец. – Кроме пассажиров, мы несем незначительный дополнительный груз.
– Значит, трое из нас должны остаться? – внезапно охрипшим голосом сказал Бома.
– Если ситуация кардинально не изменится – да.
– И кто же будет выбирать?
– Как командир, выбор сделаю я, – спокойно ответил Спок, глядя на своего ошарашенного подчиненного.
– А, может быть, стоит бросить жребий? – предложил астрофизик.
– Очень странное предложение, мистер Бома. Я уверен, что мой опыт и знания позволят мне сделать лучший выбор, чем если бы мы предоставили это дело случаю.
Бома встал и с вызовом уставился на первого офицера.
– Хорошо, мистер Спок, тогда кто?
– Мой выбор будет основываться полностью на логических рассуждениях, – ответил вулканец.
«Неплохо», – мысленно прокомментировал Маккой попытку вулканца уйти от прямого ответа.
– Мистер Спок, – заметил он, – жизнь и смерть редко поддаются логике.
– Зато достижение желаемой цели - всегда, доктор, – немедленно парировал Спок и воспользовался словами доктора как прикрытием, чтобы положить конец этой тяжелой теме. – Господа, предлагаю всем выйти наружу и обследовать шаттл на предмет внешних повреждений.
Когда спина вулканца скрылась в дверном проеме, Бома сплюнул и зло пробормотал:
– Оставить троих на этом обломке скалы? Если где-нибудь и есть какие-либо повреждения, то только у него в голове.
– Дело не в голове, мистер Бома, – со вздохом поправил его Маккой, прекрасно понимая состояние астрофизика. За время совместной службы с вулканцем он сам не раз терял дар речи от заявлений первого офицера «Энтерпрайза». Еще раз вздохнув, доктор бросил взгляд на открытый шлюз челнока, и тихо добавил. – Дело в его сердце.

***
Маккой отчаянно сражался с навалившейся усталостью. К концу подходили первые сутки их пребывания на планете. Связь так и не заработала: невзирая на отчаянные попытки Скотти, передатчик упорно продолжал завывать на высоких нотах, нервируя и без того взвинченных людей.
Спок высказал предположение, что скорее всего тут дело не в электронике, а в самом феномене квазарной туманности, которая в активном состоянии весьма портила «погоду» в космическом пространстве вокруг квазара. Пожалуй, сквозь такие помехи не смог бы пробиться даже «Энтерпрайз». А без связи им всем оставалось надеяться только на то, что они все же успеют починить челнок и взлететь раньше, чем «Энтерпрайз» покинет этот сектор.
– Разумеется, при условии, – не преминул заметить Спок, – что капитан рискнет отправиться на поиски пропавшего шаттла. А вероятность этого…
– Спок, избавь нас от математики, – простонал доктор, закатывая глаза. – Джим здесь, он ищет нас и будет искать до последнего момента.
– Возможно, доктор,– согласился Спок, – вот только до последнего момента у него осталось чуть больше суток.
Всем это было прекрасно известно. При ограниченном запасе топлива «Галилео» пусть и с трудом, но сможет выйти на орбиту Тауруса II. А вот шансы самостоятельно покинуть ее на поврежденном челноке равнялись нулю. Если там на орбите их не подберет «Энтерпрайз», «Галилео» либо сгорит в атмосфере, либо разобьется при посадке, что было более чем вероятно: вряд ли им во второй раз так повезет с посадочной площадкой.
Альтернатива остаться на Таурусе II была еще менее радостной, особенно после новостей, принесенных Латимером и Гаэтано. Разведчики сообщили, что этот каменистый и на первый взгляд безжизненный шарик на самом деле обитаем. Причем не просто обитаем – здесь живут разумные и не в меру агрессивные существа. В доказательство Латимер показал каменный наконечник копья, который они с Гаэтано обнаружили среди скал, неподалеку от места посадки. Наконечник был таких размеров, что навевал мысли о злобных великанах.
Встревоженные находкой, энтерпрайзовцы с удвоенным усердием принялись за дело. Пока Скотти и Спок пытались реанимировать двигатель, остальные занялись ревизией того, что можно было бы выкинуть, дабы облегчить челнок.
Мелочи вроде запчастей и инструментов были собраны и вынесены из шаттла, затем настал черед многострадального аппарата, который астрофизики с таким трудом установили на «Галилео». Обреченно вздохнув над своим детищем, Бома яростно выдернул провода и махнул помощникам. Когда, кряхтя и ругаясь, Латимер, Маккой и Бома вытаскивали этот агрегат по узкому проходу шаттла, главный инженер на мгновение оторвался от своей работы и, проводив взглядом злополучный агрегат, хмыкнул: «Туда ему и дорога».
После пятнадцати часов подобных работ энтерпрайзовцы выдохлись настолько, что повалились на не приспособленные для сна кресла внутри шаттла и вырубились. Но отдохнуть им не удалось. Беспокойный сон был прерван пронзительным завыванием. Маккой, которого даже красная тревога на «Энтерпрайзе» не приводила в такой трепет, проснулся в липком поту. Звук был совсем близко, словно его обладатели подошли к челноку почти вплотную. Латимер и Гаэтано тут же схватились за фазеры и бросились наружу с такой скоростью, что доктор глазом моргнуть не успел.
Час с небольшим и без того тревожного сна не принесли облегчения, а пробуждение вообще отбило охоту на отдых. Личное оружие моментально перекочевало из оружейного ящичка на «Галилео» на пояса энтерпрайзовцев.
Настороженно прислушиваясь к новым жутким звукам, доносящимся из-за скал, и поглядывая на расселину, в которой растворились разведчики, люди снова взялись за работу. Чем скорее они смогут покинуть этот ад, тем лучше.
Вой прекратился также внезапно, как и начался, и над горным кряжем повисла напряженная тишина, не предвещавшая ничего хорошего. Только время от времени было слышно, как по склонам скатываются мелкие камешки, но даже этот звук заставлял нервничать.
Спок никак не мог избавиться от ощущения, что за ними кто-то наблюдает, и этот кто-то настроен не дружелюбно. Судя по настороженным взглядам, которые его коллеги бросали на узкий проход в скалах, земляне чувствовали тоже самое. Время шло, напряжение усиливалось, а разведчики все не возвращались. Внезапно воздух прорезал пронзительный крик, эхом отразившийся от скал.
От этого звука команда «Галилео» на миг застыла на месте. Прежде чем Маккой успел опомниться, Спок по-кошачьи соскользнул на землю с корпуса челнока, который они обследовали. Доктор попытался было повторить этот маневр, но вулканец предупреждающе махнул ему, велев оставаться на месте.
– Мистер Бома, вы со мной, – скомандовал Спок, вынимая из-за пояса фазер и проверяя уровень заряда. – Доктор, старшина, что бы ни случилось, ни в коем случае не отходите от шаттла.
Спок и Бома с оружием в руках бросились в узкий проход, в который не так давно удалились на разведку Латимер и Гаэтано. В том, что кричал кто-то из них, никто не сомневался.
Узкая расщелина между скалами шла вниз под небольшим уклоном, и, когда люди спустились достаточно далеко, их окутал густой туман. Бома, который некоторое время жил в Туманном Альбионе, был привычен к туманам. Но такое он видел впервые. Белесые испарения с неприятным запахом серы клубились практически у самой поверхности, создавая впечатление густого киселя, который по мере дальнейшего спуска поднимался все выше и выше.
Было неудобно передвигаться по пересеченной местности, не видя того, что творилось под ногами. К тому же туман глушил звуки, а те, к которым они уже успели привыкнуть, звучали потусторонне. Обстановка вызывала четкое ощущение опасности. Казалось что вот-вот из-за очередного поворота выскочит какая-нибудь кровожадная голодная пакость. Бома нервно переложил фазер из одной руки в другую и обеспокоено уставился на спину крадущегося впереди Спока.
Вулканец передвигался с кошачьей грацией, неслышно ступая по каменистой насыпи. Рядом с ним Бома чувствовал себя просто увальнем. Он уже не раз умудрился влететь в невидимые рытвины, и только чудом не переломал себе ноги. В отличие от него Спок перемещался так, словно шел по паркету.
Когда клубы тумана дошли им до пояса, совсем близко раздался звук выстрела. Потом еще один, а следом за ним яростный рев. Забыв об осторожности и субординации Бома бросился вперед, оттолкнув в сторону первого офицера.
Когда он выскочил из расщелины, его глазам предстала жуткая картина: в клубах сизой дымки спиной к ним стоял Гаэтано. Чуть поодаль от него возле скалы в неловкой позе скорчился Латимер.
Бома не сразу сообразил, что произошло. Только когда он очутился возле распростертого тела, то понял, что Латимер уже мертв. Из его спины торчало огромное древко копья длиной больше роста человека и толщиной в руку. Бома почувствовал противную дрожь в коленях и подкатившую к горлу тошноту.
– Что здесь произошло? – услышал он позади голос Спока.
Бома обернулся и пораженно уставился на своего шефа. За то недолгое время, что астрофизик прослужил под началом первого офицера, он почти привык к странному, нечеловеческому хладнокровию, с которым вулканец подходил к любым проблемам. Хотя Бому подчас это хладнокровие раздражало, но собранность и спокойствие вулканца в критической ситуации не могли не вызывать уважение. Но сейчас, когда Спок, едва скользнув равнодушным взглядом по погибшему, тотчас переключился на насущные проблемы, Бома впервые, кроме раздражения, почувствовал отголосок самой настоящей ненависти. Гаэтано, услышав вопрос, нервно вздрогнул и бросил на первого офицера растерянный взгляд.
– Я… не знаю, – запинаясь, пробормотал он, снова вглядываясь в туман. – Мы шли на звук. Латимер решил забраться повыше, чтобы разглядеть что там творится. А потом… потом это… – Гаэтано растерянно махнул в сторону тела. – Я слышал их. Слышал, как они передвигались по скалам… Хотели подобраться ближе… Они…
– Вы видели, что это было? – перебил его Спок.
– Я не уверен. Это было похоже на гигантскую обезьяну. Я… кажется, я попал в нее.
Спок настороженно прислушался, потом беззвучно скользнул в ту сторону, в которую указал Гаэтано. Он появился из тумана мгновение спустя так же беззвучно, и остановился над распростертым телом Латимера.
– Там никого нет, мистер Гаэтано, – произнес вулканец, с неподдельным интересом рассматривая древко копья.
От этого взгляда Бома передернуло. «Да как он может!» – молча кипел астрофизик, глядя, как бесстрастно первый офицер выдергивает копье.
– Но оно там было, – настаивал Гаэтано, ничего не замечая. – Оно должно быть там! Я несколько раз выстрелил в него и без сомнения попал. Клянусь вам!
Вулканец рассеянно кивнул в ответ на эти страстные заверения, продолжая с неподдельным интересом рассматривать оружие. Древко было сделано из дерева, а наконечник представлял собой заточенный кусок вулканической породы размером больше ладони человека. Точно такой же несколько часов назад на борт «Галилео» принесла разведывательная команда.
– Фолсом Пойнт, – после некоторого раздумья пробормотал Спок, продолжая вертеть в руках оружие.
Для Бома эти слова стали последней каплей.
– Сэр?! – возмущенно выдохнул он.
– Вот это, – не заметив его интонации, уже громче повторил Спок, – очень похоже на открытие в Фолсом Пойнт, сделанное в 1925 году по старому земному календарю рядом с Мексикой в Северной Америке. Правда, рукоятка немного грубее. Не очень эффективно.
Бома, сжав кулаки, с яростью уставился на невозмутимого вулканца.
– Не очень эффективно?! – выпалил он. – И это все, что вы можете сказать!?
Спок посмотрел на взбешенного человека.
– Разве я в чем-то ошибся, мистер Бома? – холодно поинтересовался он.
– Ошиблись? Вы? О, это же невозможно! – с сарказмом ответил Бома.
– Тогда в чем дело, мистер Бома? – Сок намеренно проигнорировал вызов в голосе подчиненного.
– Здесь лежит мертвый человек, а вы рассуждаете о каменных копьях!
Спок снова скользнул взглядом по распростертому телу и пожал плечами.
– Моя забота о мертвых не вернет его к жизни,– спокойно ответил он.
Бома готов был броситься на своего шефа. Он знал, что от вулканцев не стоит ждать проявления сочувствия, но все же он надеялся, что Спок, столько лет проработавший среди землян, проявит хотя бы минимум такта. Наконец немного пришедший в себя Гаэтано осознал, что рядом назревает нешуточный спор. Он предостерегающе положил руку на локоть астрофизика и обратился к вулканцу.
– Мистер Спок, думаю, в целях большей эффективности нам не стоит оставлять здесь тело.
Спок посмотрел на погибшего, потом на подозрительно затихшие скалы. Боме на какой-то ужасный миг показалось, что вулканец готов отказать в этой просьбе. Но Спок после некоторых колебаний одобрительно кивнул.
– Хорошо. Думаю присутствие на корабле тела не помешает ремонту. Я помогу вам.
Спок шагнул было к распростертому на земле навигатору, но Гаэтано преградил ему путь и сквозь зубы бросил:
– Мы сами.

***
Журнал капитана Кирка, звездная дата 2822.3
Мы продолжаем поиски. С каждой минутой это становится все труднее. Невзирая на наши усилия, сенсоры «Энтерпрайза» по-прежнему не работают, и нам остается вести поиски используя шаттл. Мы начинаем ощущать всю тщетность наших усилий и горечь потери.

– Капитан, Колумб возвратился с поисков в секторе 777Х543М. Результат отрицательный.
Оторвавшись от бортового журнала, Кирк кивнул офицеру по связи.
– Пусть начинают прочесывать следующий сектор. Есть что-нибудь от инженеров насчет сенсоров?
– Они работают над этим, но пока безуспешно.
– А что с транспортатором?
– Говорят все еще опасно.
Кирк, чуть не застонав от бессилия, встал и прошелся по мостику. Не было смысла злиться на кого бы то ни было. Люди и так работали на пределе своих возможностей. Но «Энтерпрайз» был слеп.

Не прибавляло оптимизма и навязчивое присутствие Фереса. Казалось, галактический комиссар задался целью окончательно извести Кирка своими нотациями, требованиями, цитатами из инструкций, и, чем больше проходило времени, тем чаще он оказывался рядом, чтобы в очередной раз напомнить Кирку, что его время истекает, а капитан никак не мог придумать достаточно вескую причину, чтобы не пускать его на мостик.
Вот и теперь он стоял возле турболифта все с тем же надменным выражением на лице, всем своим видом выражая недовольство сложившейся ситуацией. Кирк мельком взглянул на него и вернулся к коммуникационной консоли.
– Капитан отсеку телепортации, – заговорил он. – Попробуйте использовать на транспортаторе энергию перегрузки. Вы должны заставить его работать. – Отключив канал Кирк бросил усталый взгляд на офицера-связиста. – Ухура, передайте «Колумбу», чтобы с этого момента они на каждом витке меняли угол обследования на два градуса.
Сулу, до этого занимавшийся своей консолью, развернулся.
– Но капитан, – заметил он, – это будет означать, что они будут пропускать до дюжины километров на каждом витке…
Кирк бросил на пилота сердитый взгляд, но сдержался.
– Это так же будет означать, что на каждом витке мы сможем охватить поисками большую часть поверхности, – вежливо, но с намеком на раздражение заметил капитан. – Следите за рулем, мистер Сулу.
– Да, сэр.
Кирк посмотрел на напряженный затылок пилота и отвернулся. Комиссар продолжал стоять все на том же месте.
До истечения срока оставались сутки.

***
Сразу же после ухода Спока и Бома Маккой бросился в шаттл за своей аптечкой, проигрывая в уме возможные варианты и попутно вспоминая, что есть и чего нет в его походном снаряжении, и что придется делать, если нужного в наличии не окажется. Едва поисковая команда показалась в поле зрения, Маккой рванул им навстречу. Но Спок, шедший впереди, перехватил доктора и покачал головой.
– Не стоит, доктор, – произнес он. – Латимер мертв.
Маккой бросил на вулканца сердитый взгляд и освободился от его хватки. Гаэтано и Бома осторожно опустили свою ношу на землю, предоставив доктору возможность обследовать тело. Несколько секунд спустя Маккой захлопнул медицинский трикодер и печально покачал головой.
– Он умер мгновенно, – произнес он и посмотрел на Гаэтано, сгорбившегося над телом.
Маккой знал, что этих двоих связывала крепкая дружба, и понимал, что чувствует сейчас Гаэтано.
– Он не мучился, – произнес доктор. – Наконечник угодил прямо в сердце. Мне очень жаль…
Гаэтано едва заметно кивнул, а в глазах его доктор заметил невыразимую боль. Бома, стоявший немного поодаль, приблизился и положил руку ему на плечо.
– Мы должны похоронить его, – произнес он. – И чем быстрее, тем лучше.
– Мы не можем тратить попусту время, – раздался голос Спока, который теперь стоял в дверях шаттла и с непроницаемым выражением смотрел на людей. Бома сверкнул на него глазами и презрительно сказал:
– Это не займет много времени.
– Тогда поторопитесь, – кивнул в знак согласия Спок и исчез в недрах челнока.
После минутного колебания Маккой последовал за ним. Внутри челнок теперь выглядел даже хуже, чем непосредственно после посадки. Решительно настроенный на то, чтобы заставить «эту табуретку» снова летать, главный инженер вскрыл все панели и теперь с головой закопался в недра двигательной системы.
Спок, стоя над ним, с интересом рассматривал плату, которую всучил ему главный инженер.
– А что, если направить поток второго вспомогательного резервуара через главный клапан? – предложил вулканец, наклоняясь прямо к отверстию в полу.
– Не сработает, – донесся оттуда приглушенный голос Скотта. – Он слишком тонкий. Нам не удастся достичь нужного давления.
Спок почесал подбородок, но тут его рассеянный взгляд наткнулся на подпирающего плечом косяк Маккоя.
– Доктор, сколько груза вы удалили? – спросил он.
– Килограммов шестьдесят.
– Все равно это оставляет нас с избыточным семидесятикилограммовым весом, – произнес он задумчиво.
Маккой вспылил.
– Вы так спокойно об этом говорите! Поверить не могу, что вы всерьез готовы кого-то оставить в этом аду.
Спок перевел взгляд с платы на доктора.
– Рациональнее пожертвовать одной жизнью, чем шестью, – веско заметил он.
– Я говорю не о рациональности!!!
– Ну и напрасно, – пожал плечами Спок.
Маккой открыл было рот для продолжительной отповеди вулканцу, как в этот момент в дверной проем заглянула встрепанная голова Бомы.
– Мистер Спок, мы готовы.
Вулканец недоуменно уставился на него.
– В каком смысле, мистер Бома?
– В смысле похоронить Латимера.
По лицу вулканца скользнуло выражение легкого недовольства.
– Мистер Бома, – спокойно произнес Спок, – должен вам напомнить, что время работает против нас.
Бома так резко выпрямился, что впечатался головой в перекладину двери.
– Но, сэр, – возмущенно выдохнул он, – ведь умер человек. Он заслужил достойные похороны. Здесь вы капитан, и вы должны произнести несколько слов на его могиле.
Было видно, что это предложение застало Спока врасплох. Вулканец растерянно посмотрел сначала на дыру в полу, потом на астрофизика, а затем на Маккоя.
– Доктор, может быть, вы знаете слова, подобающие такому случаю? – с надеждой спросил он.
Маккой скрестил руки на груди и выпрямился.
– Мистер Спок, между прочим, это ваша обязанность.
– Доктор, моя обязанность - быть здесь, – отчеканил вулканец.
– Но послушайте, мы все здесь можем погибнуть! По крайней мере позвольте нам умереть по-человечески, а не подобно машинам!
Маккой даже не попытался скрыть возмущение.
Но вулканца недовольство членов экипажа не задело. Даже Скотт прекратил свои копошения под полом, выглянул наружу, и теперь внимательно прислушивался к спору.
– Если уж на то пошло, то мое присутствие здесь может увеличить наши шансы остаться в живых, – сказал Спок и, сочтя разговор исчерпанным, развернулся к главному инженеру. – Ну что там, мистер Скотт?
Шотландец перевел взгляд с разъяренных доктора и Бома на вулканца.
– Думаю, сэр, вам все же стоит пойти на эти похороны, – произнес он. – Одна из линий вышла из строя. Все из-за сопротивления атмосферы при посадке и избыточного груза на борту. Я могу сколько угодно настраивать двигатель, мы все равно не сможем взлететь… У нас нет топлива, сэр.
– Что, кажется, решает проблему, кому из нас придется здесь остаться, – подытожил Спок. – И все же попробуйте найти решение, мистер Скотт, – добавил он.
Шотландец возмущенно всплеснул руками.
– Какое еще может быть решение, сэр! У нас нет топлива.
– Может, тормознем попутку и попросим одолжить канистру до ближайшей заправки? – проворчал Маккой.
Спок отреагировал на это замечание слегка вздернутой бровью. Доктор, поняв, что его шутка пропала впустую, с тяжелым вздохом добавил:
– Не берите в голову, Спок.
Первый офицер пожал плечами и снова повернулся к инженеру.
– Мистер Скотт, любая задача имеет решение,– назидательно произнес он. – Нужно только постараться его отыскать.
Скотт возмущенно засопел и опять исчез под полом. Маккой покачал головой и направился к выходу. Туда же в полном молчании проследовала и старшина, оставив главного инженера и вулканца наедине. Но не прошло и нескольких минут, как в дверном проеме возникла взлохмаченная голова доктора.
– Мистер Спок, – позвал он, нервно оглядываясь назад, – там что-то происходит.
Снаружи донеслось леденящее кровь завывание. Спок и инженер обменялись встревоженными взглядами и, ни слова не говоря, бросились к выходу. Остальные сгрудились возле огромного валуна, лежащего возле прохода в горном кряже, и тревожно всматривались в клубящийся полумрак.
– Вот и дождались гостей, – услышал Спок раздраженный голос астрофизика.
– Похоже на то, – ответил Гаэтано, доставая фазер и проверяя уровень заряда. – Такое ощущение, будто они собираются напасть на нас.
– Вовсе не обязательно, – заметил Бома, настороженно прислушиваясь к странным звукам, идущим со скал. – Возможно, это просто обряд, принятый в этой культуре.
– Это не племенная культура, мистер Бома, – произнес Спок, приблизившись к ним. – Их оружие для этого слишком примитивно. Скорее всего, они объединены во что-то, подобное стае. Если бы мы знали о них больше...
Бома обернулся.
– Мы и так знаем о них достаточно. Если это все же организованное племя, у них должно быть чувство единства, и мы сможем этим воспользоваться.
Спок удивленно вскинул бровь и уставился на астрофизика.
– Как, мистер Бома?
– Уверен, сейчас они изучают нас издалека, но наступит момент, и они обязательно нападут. Мы должны нанести удар первыми. Дать им понять, насколько мы опасны, чтобы они трижды подумали, прежде чем сделать это.
Гаэтано нервно кивнул.
– Согласен. Если мы сейчас ничего не предпримем, они нападут.
Над плато повисло напряженное молчание.
– Я очень часто прихожу в ужас от того, как мало вы, земляне, цените жизнь, – с легкой ноткой отвращения произнес Спок минуту спустя.
– Мистер Спок, мы очень ценим свою жизнь, – выпалил Гаэтано, поворачиваясь к вулканцу. – Поэтому я и предлагаю напасть первыми. Сейчас. Потому что потом может быть поздно.
Спок нахмурился и перевел взгляд на астрофизика.
– Мистер Бома? – спросил он.
– Полностью согласен.
– Доктор Маккой?
– Мне кажется, что это логично, – ответил доктор, делая ударение на слове «логично».
Спок помрачнел еще больше.
– Действительно, – произнес он после непродолжительного молчания, – мне это тоже кажется логичным. Но без разбора отнимать жизнь...
– Это мнение большинства, сэр.
– Меня не интересует мнение большинства, – отстраненно произнес Спок. – Все должно быть тщательно взвешено. Опасность для нас и наше обязательство о невмешательстве перед другими формами жизни, дружественными или нет.
– Но если мы промедлим, они могут нас убить, сэр.
Вулканец обвел взглядом плато, словно в поисках решения. Потом повернулся к расщелине в скале.
– Этого не произойдет, – ответил он, извлекая свой фазер. – Доктор Маккой, старшина Мирс, возвращайтесь в шаттл. Помогите мистеру Скотту чем сможете. Мы скоро вернемся. – Он повернулся к стоящим плечом к плечу Гаэтано и Бома. – Господа, вы будете точно следовать моим приказам. Стрелять только по моей команде и только туда, куда я укажу.
– Вот это дело... – одобрительно проворчал Гаэтано.
– Мистер Гаэтано, – перебил его вулканец, – вы будете стрелять чтобы напугать, никого не убивая.
– Да вы... Вы видели что они сделали с Латимером!? – возмущенно выдохнул офицер, бросая взгляд на астрофизика.
– Здесь я командую, мистер Гаэтано, – тоном, которым можно было бы заморозить солнце, произнес первый офицер. – Я отдаю приказы, и вся ответственность лежит на мне.
Земляне недовольно переглянулись, но спорить не стали. Взяв фазеры наизготовку, энтерпрайзовцы осторожно двинулись к расщелине. Проход в скале был настолько узок, что идти приходилось по одному, озираясь по сторонам и настороженно прислушиваясь. Звуки усиливались с каждым шагом, но пока они были единственным свидетельством присутствия здесь аборигенов.
Метров через двадцать, когда тропа пошла вниз, мужчины снова очутились в густом тумане. Дымка была настолько плотной, что едва можно было различить стены прохода. Тропа расширилась, и они очутились на относительно ровной площадке, на которой несколькими часами ранее они обнаружили Латимера.
Не успели люди пройти и нескольких шагов, как раздался пронзительный свист, и им прямо под ноги ударило двухметровое копье.
Второго предупреждения не понадобилось, и троица моментально рассредоточилась среди валунов, разбросанных по площадке.
– Вы что-нибудь видите? – громким шепотом спросил Гаэтано, высовываясь из-за камня.
– Я их слышу, – ответил Спок. – Трение кожи о дерево. Они прямо перед нами на склоне. Их двое или трое. Фазеры на оглушение. Направьте оружие на два часа и десять часов. Стреляйте по моей команде.
– Я бы их прикончил, – сказал Гаэтано. – Сэр, повторяю, надо стрелять на поражение. Если мы их только отпугнем, они вернутся с подкреплением.
– Возможно, вы и правы, – ответил Спок, перебираясь повыше, за что едва не схлопотал еще одним копьем, которое пролетело в дюйме от его головы. – Но распоряжаюсь здесь я. Прицельтесь и стреляйте по моему сигналу.
Вулканец ловко вскарабкался на склон, повертел головой, присушиваясь, и подал сигнал. Два рубиновых луча прорезали воздух. Раздалось несколько громких хлопков, а затем разгневанный рев едва не оглушил охотников. Бома со страхом ждал, что дикари вот-вот набросятся на них и растерзают прямо на месте, но, к его удивлению, этого не произошло. Вой и звуки начали затихать, словно их обладатели сочли за благо ретироваться подобру-поздорову.
– Они трижды подумают, прежде чем напасть на нас, – повторил Спок слова Гаэтано и ловко спрыгнул с откоса.
– И все таки нам следовало их убить, – пробормотал Гаэтано.
Спок недовольно посмотрел на землян.
– В этом нет необходимости. Страх сделает все, что нужно. Мистер Бома, вы пойдете со мной к «Галилео». Мистер Гаэтано, вы останетесь здесь на тот случай, если они надумают вернуться. Следите за происходящим и поддерживайте контакт с кораблем.
Бома недоуменно взглянул на спину уже удаляющегося Спока, потом взглянул на Гаэтано.
Они не сказали друг другу ни слова.
Бома вздохнул, коснулся рукой плеча друга.
– Удачи, – почти неслышно прошептал он.
Гаэтано кивнул и занял позицию за валуном возле самого выхода из ущелья.
Какой смысл сторожить эти дурацкие камни если мохнатые твари бегают по вершинам скал?
Он взглянул вслед ушедшим. В душе шевельнулась мысль о том, что лучше быть живым трусом, чем мертвым смельчаком, но Гаэтано отогнал ее. Нет, уж в трусости вулканец его обвинить не сможет.

***
Сообщение о том, что инженерная команда проводит заключительную проверку транспортатора, застало Кирка в офицерской столовой, куда он заглянул, воспользовавшись мгновением относительного затишья. Так и оставив на столе недопитую чашку крепкого кофе и наполовину съеденный бутерброд, капитан заторопился к выходу.
Когда он наконец добрался до комнаты главного транспортатора, на платформе как раз материализовались контрольные образцы, с помощью которых техники проверяли его работу.
– Сэр, – завидев капитана тотчас же отрапортовал Кайл, – все в полном порядке. Теперь транспортатор пригоден для перемещения людей.
Кирк одобрительно кивнул.
– Хорошая работа, мистер Кайл.
Отстранив техника от консоли, капитан нажал кнопку внутренней связи.
– Говорит капитан. Группам поиска 1, 2 и 3 срочно прибыть в транспортаторную для немедленного спуска на поверхность планеты. Амуниция 1А.
– Капитан, – неуверенно начал оператор, – это очень большая планета. Нам повезет, если мы сможем обнаружить на ней хоть что-то.
Кирк, которого реплика техника застала в дверях, не оборачиваясь бросил:
– Мы все сейчас зависим от везения, лейтенант. Все прочие приборы не работают.

***
– Вы их нашли? – спросила старшина Марс у Спока, когда разведывательная группа вернулась на «Галилео».
– Да, нашли. Больше они нас не потревожат, – ответил Спок. Помолчав секунду, добавил: – Надеюсь.
– У Скотти есть идея, – сказал Маккой.
– Это опасно, но может сработать, – пояснил Скотт.
– Говорите, мистер Скотт.
– Я могу настроить двигатели на работу на другом топливе.
– Это прекрасно, но у нас нет другого топлива.
– Есть. Наши фазеры, – сказал главный инженер. – Я могу использовать их энергию. Это займет некоторое время, но это реально.
– Вся беда в том, что наши фазеры - единственная защита от ваших мохнатых друзей, Спок.
– Почему вы называете их моими друзьями?
– Вы же не дали их убить.
– Странное представление о дружбе, доктор. Очень нелогичное.
– Спок, вы такое слово, как шутка, вообще знаете?
– А вы считаете, что сейчас самое время пошутить? Вернемся к фазерам. Похоже, они наша единственная надежда.
Люди переглянулись.
Но Спок уже принял решение.
Он стал и подошел к Мирс.
– Ваш фазер, старшина.
– А если эти существа снова нападут? – сказала она, передавая фазер Споку.
– В ближайшие часы нет, – ответил Спок. – А затем мы улетим отсюда. Если повезет.
Маккой при слове «повезет» усмехнулся.
– Если я смогу зарядить двигатели, мы сможем выйти на орбиту, – сказал Скотт. - Но там мы долго не продержимся.
– Нам и не придется, мистер Скотт. "Энтерпрайз" улетит меньше чем через сутки. Они должны успеть к месту назначения. Если мы не успеем, то сгорим на сужающейся орбите в атмосфере или умрем здесь. Какая разница? В любом случае мы все умрем. Доктор, ваш фазер.
Маккой взглянул на Спока растерянно. Прогноз Спока на ближайшее будущее выбил его из равновесия. Не то чтобы доктор не понимал, в какой опасной ситуации они находятся, но озвучивать варианты смерти ему казалось совершенно излишним.
Он замешкался на миг, и Спок протянул к нему руку, ожидая передачи оружия.
Спохватившись, доктор отстегнул фазер от пояса и отдал его первому офицеру.
Если мы выживем, пообещал он себе, тебе, о мой остроухий друг, придется выслушать длинную лекцию об особенностях человеческой психики и способах поддержания в коллективе спокойной и дружественной обстановки, а также о словах и действиях, способных вызвать страх и агрессию.
– Приступайте, мистер Скотт, – сказал Спок отдавая главному инженеру два фазера.
***
Звуки, которые издавали аборигены, студили кровь в жилах. Гаэтано нервно прислушивался, ожидая нападения. Первоначальная позиция показалась ему уязвимой, и он перебрался к скале, чтобы защитить спину. Все же ему было неясно, что именно он тут делает? Служит живой приманкой? Нет, он несправедлив к Споку, но, на его взгляд, было бы более полезнее и безопаснее находиться поближе к шаттлу.
Аборигены сначала просто ревели, пытаясь испугать свою добычу, затем стали кидать в него камни и куски дерева. Откуда здесь деревья? Кажется, все что тут есть - это скалы, камни и снова скалы. И белые реки тумана, стелящиеся по земле. Метко брошенный камень попал Гаэтано в руку. Он вскрикнул и выронил фазер.
А дальше…
Дальше началась паника.

Он кинулся к отвесной скале в надежде вскарабкаться вверх, подальше от этих монстров, он цеплялся за трещины и выемки, и ему удалось подтянуться на руках, но спустя секунду он сполз вниз. Все что ему оставалось – это, сжавшись в комок, смотреть, как из тумана на него наступает огромный зверь. Нет, назвать его человеком или иным мыслящим существом он не мог. Гаэтано не видел огня разума в его глазах – только злобу и желание убивать. Существо двигалось медленно, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу. Но убежать было невозможно – справа и слева тоже наступали дикари. Лица Гаэтано коснулось смрадное дыхание существа, потом чудовищной силы руки сжали его горло. Последнее, что он подумал – проблема перегрузки Споком решена.

Не получив очередного сообщения от Гаэтано, трое мужчин пошли на поиски товарища. Все что они нашли – истоптанную песчаную площадку и фазер.
– Отдайте это мистеру Скотту для переработки, – сказал Спок, подавая Маккою фазер.
– Мы не знаем, что случилось с Гаэтано, – зло сказал Бома. – А вы даете нам его фазер, словно ни в чем ни бывало!
Спок передал свое оружие Маккою, игнорируя слова Бомы.
– Отдайте и этот фазер Скотту, если я не вернусь.
– И куда это вы собрались? – Маккой покачал головой.
– У меня есть некий научный интерес к тому, что случилось с мистером Гаэтано. Возвращайтесь на корабль.
Маккой и Бома переглянулись.
– Не понимаю, – вдруг сказал Маккой. – Он готов рискнуть жизнью чтобы найти Гаэтано, но, найдя его, запросто прикажет остаться тут. Не понимаю.
– Вы верите, что корабль сможет взлететь? – спросил Бома.
– Хм… я бы не назвал взлет вопросом веры. В любом случае, если мы не отнесем эти фазеры Скотти, то вряд ли.


***
Спок вернулся на шаттл, неся Гаэтано на плече. Увы, тот был мертв.
Он ничего не рассказал своим спутникам. Так что можно было только гадать, с чем Споку пришлось иметь дело. Судя по тому, что град каменных копий и камней сопровождал первого помощника почти до шаттла, догадаться было не сложно. Последним упал грубо сработанный кожаный щит.
Спок занес тело Гаэтано в грузовой отсек шаттла, потом вернулся в центральную часть, сел в кресло. Скотт продолжал разряжать фазеры.
Бома и Маккой пытались выяснить, что случилось с Гаэтано.
Перелом шейных позвонков.
Бома вошел в центральный отсек шаттла, встал около кресла Спока.
Первый офицер взглянул на него и отвернулся. Бома молча прошел к панели управления.
Следом зашел Маккой.
– Недолго они нас боялись, правда, мистер Спок? – еле сдерживая злость, сказал Маккой.
– Совершенно нелогичная реакция, – отозвался Спок. – Увидев превосходство нашего оружия, они должны были бежать.
– Вы считаете, что они должны были нас зауважать?
– Конечно!
– Мистер Спок, уважение – рационально. А вам не пришло в голову, что они могли отреагировать эмоционально? Разозлиться?
– Доктор, я не отвечаю за из непредсказуемость!
– Они поведи себя вполне предсказуемо для тех, у кого есть чувства! Признайте, мистер Спок, ваша хваленая логика навлекла на нас их гнев!
– Почему они бездействуют? – спросила Мир.
– Они нас изучают. Пока что, – отозвался Спок.
– Снова прогнозы, мистер Спок? – Бома оторвался на миг от приборной панели.
– Мое мнение, мистер Бома.
Шаттл вздрогнул под ударом. Маккой сильно надеялся, что это не одна из разгневанных местных тварей долбит по обшивке булыжником.
Последующие звуки и удары, а также изображение на дисплеях наружного наблюдения подтвердило, что так оно и есть.
– Задрайте окна, – крикнул Спок.
– Изучают нас? Похоже, они быстро учатся! – воскликнул Маккой.
– Отлично, Спок! Вы все у нас знаете! Что дальше? – подскочил к первому офицеру Бома.
– Бома, вы ведете себя враждебно, – заметил Спок.
– Я не единственный, кто здесь так себя ведет!
– Странно, – сказал Спок. – Совершенно нелогично.
– Меня уже тошнит от вашей логики, – взревел Бома.
– Нам бы не помешало вдохновения, – поддержала товарища Мирс.
– Странно… – медленно произнес Спок, словно о чем-то раздумывая. – Шаг за шагом я принимал верные логичные решения. Но мы все же потеряли двоих…
Судя по звукам ударов, тварей стало не меньше трех, и, соответственно, три огромных камня начали испытывать на прочность конструкцию «Галилео».
– Спок! Займетесь самокопанием в другое время! – крикнул Маккой. – Ваши друзья… – начал он более длинную тираду, но замолчал, услышав слова Спока:
– Да, похоже я допустил просчет, в отношении этих существ и вызвал ваше возмущение. Сумма частей не может быть меньше..
– Меньше анализа, больше действий, – закричал Маккой. – Вот что нам нужно!
– Сколько осталось, мистер Скотт? – голос Спока был ровен как всегда.
– Еще час, возможно, два.
– Хорошо бы поторопиться, – сказал Маккой и тут же пожалел о своих словах.
– Фазер быстрее не разрядится, доктор! – с некоторой обидой ответил ему главный инженер. Да, похоже, он ведет себя не лучше Спока, без нужды нервируя людей. Маккой сел в кресло и попытался отвлечься от тряски и ударов. Это удавалось до тех пор, пока очередной удар не выбросил его из кресла на пол.
– Как вы думаете, сколько продержится обшивка? – закричал Бома. – Мы должны что-то сделать!
Маккой и Скотти тоже обернулись к Споку.
– Вам есть чем заняться, – ответил он.
Еще один удар сотряс корабль.

***
Дневник капитана. Звездная дата 2823.1. Наши десантные отряды на поверхности Тауруса II. Надежда еще есть. Приборы медленно возвращаются в норму по мере утихания ионной бури. Нам остается только ждать.

– Как обстоят дела с сенсорами? – Кирк подошел к рабочему месту Ухуры, по дороге чуть не столкнувшись с выходящим из лифта комиссаром Фересом.
– В последним рапорте сказано, что есть прогресс.
– Меня интересует, как дела сейчас!
– Да, сэр, – Ухура склонилась над консолью.
– У вас два часа сорок три минуты – сообщил Ферес всем известную информацию.
– Я знаю сколько у меня времени, комиссар, – ответил Кирк.
– Очень рад. Тем не менее, я буду вам об этом напоминать.
– Как хотите.
– Отчет по сенсорам, капитан. Статическая интерференция вносит помехи. Данные сенсоров точны только на 20 процентов.
– Что насчет радиосвязи?
– Улучшается. Но прием и передача все еще невозможны.
– Что вы собираетесь делать? – спросил Ферес.
– Делать? – переспросил Кирк, уже не стараясь сдерживаться. – Я буду продолжать поиски фут за футом, дюйм за дюймом. До самого последнего момента. И был бы вам очень признателен, если бы вы убрались с мостика!
– Уверен, командование оценит ваши усилия. Но вряд ли ему понравится, как вы обращаетесь с верховным комиссаром.
– Здесь командую я, мистер Ферес.
– Да, – подтвердил комиссар. – Еще два часа и сорок минут.

***
Долбежка и тряска «Галилео» продолжалась. Но Спок наконец-то смог собраться.
– Мистер Скотт, сколько осталось энергии в корабельных батареях?
– Не так уж мало, но этого не хватит для взлета! Если вы об этом.
– А если пропустить ток через обшивку?
– Хватит, мистер Спок!
– Действуйте! Всем в центр корабля. Не прикасайтесь к стенам. Убедитесь, что вы изолированы.
Чтобы взломать блок электробатарей, у Скотта ушло меньше минуты. Дальше в ход пошел самый примитивный инструмент – железный стержень. Очень полезная вещь для того, кто хочет устроить короткое замыкание.
– Всем приготовиться!
Раздался треск. Твари наверху взвыли, но не прекратили своего занятия.
– Еще раз!
Искры посыпались из всех консолей.
– Еще раз!
Скотт убрал стержень, стянул с рук резиновые перчатки.
– Больше нельзя, мистер Спок, иначе нам не хватит энергии на включение двигателей.
– Этого достаточно. Похоже, мы их отпугнули.
– Сработало! Поздравляю, Спок! – сказал Маккой.
– На время, – отозвался Спок.
– На время?
– Как только они поймут, что не сильно пострадали, они вернутся. А пока проверьте кормовой отсек, мистер Бома. Может быть, вы найдете, что еще можно выгрузить.
– Там только тело Гаэтано.
– Его нужно оставить.
– Его нужно похоронить.
– Я бы не советовал. Существа не ушли далеко.
Маккой не мог не отметить, что Спок говорил даже сочувственно.
– Его нужно похоронить, мистер Спок, – упрямо повторил Бома.
– Это может быть опасным. Это подвергнет членов экипажа ненужному риску.
– Я пойду на риск, – насмешливо сказал Бома. – Я бы настаивал на достойных похоронах, даже если бы это было ваше тело.
– Мистер Бома! – возмущенно воскликнул Маккой.
– Меня тошнит от этой машины!
– Довольно! – Скотт встал рядом с Маккоем.
– Джентльмены. Мистер Бома, похороны состоятся, если позволят эти существа.
Скотт кивнул и вернулся к работе.
Маккой опустил голову. А ведь он был не прав, цепляясь к Споку в присутствии рядовых. Очевидно, его поведение сыграло в настроении Бома не последнюю роль.

***
– Капитан! Десантный отряд номер 2 вернулся на корабль. Есть потери. Один погиб. Двое ранены.
– Видеосвязь с лейтенантом Келовецем.
На экране возникло изображение лейтенанта. Его форменная рубашка была порвана, лицо в крови и грязи.
– Келовец, капитан.
– Доложите!
– На нас напали, капитан! Огромные мохнатые существа! Я сверился со звездной антропологией. Разряд 480Г. Антропоиды, похожие на существ с планеты Хансена, но гораздо больше. Их рост 10-12 футов.
– Ваши потери?
– Мичмана О`Нейла проткнули копьем, прежде чем мы заметили, что окружены. У лейтенанта Имамуры вывих плеча и серьезные рваные раны, но он выздоровеет. Капитан, эти существа повсюду! Если «Галилео» на этой планете, мне кажется…
– Спасибо, лейтенант, – прервал его Кирк. – Вам тоже лучше пройти в лазарет.
– Да, капитан.
Кирк выключил связь.
Двери на мостик открылись, впуская верховного комиссара.
– Посмотрите на часы, капитан Кирк. Ваше время вышло.
– Но мои люди нуждаются в помощи!
– Люди в Новом Париже тоже! Капитан, я вынужден применить власть, данную мне инструкцией о галактическом чрезвычайном положении. Приказываю прекратить поиски.
– «Колумб» еще не вернулся. И два десантных отряда на планете. Не хотите же вы бросить здесь полсотни человек?
– Вы тянете время, капитан. Но разумеется, мы не бросим здесь тех, кто ищет погибших. Отзывайте поисковые партии и направляйтесь к Маркусу III. Немедленно. И это – приказ.
Кирк сел в свое кресло.
Вот и все. Он знал, что этот момент рано или поздно настанет.
– Транспортаторная? Немедленный подъем всех на борт. Ухура, связь с «Колумбом». Экстренное возвращение. Мистер Сулу, готовьтесь свернуть поиски. Курс на Маркус III.
– Капитан, секция сенсоров говорит, что лучи работают, – сообщила Ухура.
– А остальные системы? – спросил Кирк устало. Это означало, что «Энтерпрайз» получает значительное преимущество в поисках. Нужно только немного времени. Как раз того, чего у них не было.
– Нет, интерференция слишком сильна.
– Курс на Маркус рассчитан, капитан, – Сулу обернулся к Кирку.
– Будьте готовы. Когда «Колумб» вернется на борт?
– Через 23 минуты.
23 минуты… мало, крайне мало.
– Сенсоры на полную мощь. Сделаем, что сможем. Ведь «Энтерпрайз» может долететь до Маркуса с большим запасом времени… если ничего не случится… Но малейшая задержка поставит под угрозу миллионы жизней.
Кирк прикрыл глаза.
Риск был неприемлемым.
***
Вторые похороны за день, подумал Маккой, с болью в сердце глядя на скромный холмик, под которым теперь покоились останки Гаэтано.
Доктор медленно обвел взглядом притихшего Бома, стоящего рядом с ним. Потом посмотрел на Спока. Вулканец встретил взгляд доктора и выразительно кивнул на стоящий чуть в стороне челнок. До вылета оставались считанные минуты.
Маккой с тихим вздохом положил руку на плечо Бома и наклонился к нему, как вдруг над плато пронесся леденящий душу рев, а вокруг похоронной команды посыпались камни и огромные копья. Вулканец первым пришел в себя, схватил упавшее поблизости копье и со всей силы метнул в сторону доносящегося рева. Рев усилился.
– Все на корабль, немедленно взлетаем, – выкрикнул Спок.

Уговаривать дважды никого не пришлось. Бома и Маккой со всей прытью рванули к шаттлу. В каком-то метре от них в землю врезалось копье, пропахав в каменистой почве порядочную траншею. Маккой метнулся в сторону и, оказавшись под прикрытием челнока, бросил взгляд назад. Очередной снаряд – на этот раз уже камень в половину роста человека – взмыл в воздух и накрыл Спока.
В какой-то момент доктору показалось, что вулканца попросту расплющило этой глыбой. Но когда немного рассеялась пыль, поднятая камнем при ударе о землю, он с несказанным облегчением увидел, что Спок жив.
Хотя, как часто говаривал Спок, он не верил в удачу и счастливый случай, сейчас с ним произошло именно это. Гигантский валун упал в каких-то дюймах от вулканца и только придавил его к скале. Маккой на ходу притормозил и бросился на выручку.
– Оставьте меня! Взлетайте! Нет! – закричал Спок, заметив намерение доктора.
На крик обернулся и Бома и тоже бросился обратно. Общими усилиями под градом более мелких камней они с трудом откатили эту глыбу и освободили Спока, после чего втроем бросились к спасительному шаттлу.
Едва они вбежали внутрь, люк шаттла с лязгом захлопнулся, отрезав их от снарядов и воя дикарей. Все затихло на миг, потом раздался невероятной силы удар, от которого восьмиметровый шаттл встряхнуло как игрушку. Маккой, не успев сориентироваться, головой вперед влетел в поджидающее его кресло. Боме повезло меньше: он грохнулся точно в промежуток. Споку удалось удержаться на ногах.
Еще один удар, и Маккой, собравшийся было устроиться в своем кресле поудобнее, оставил эту мысль и мертвой хваткой вцепился в подлокотники. Спок одним прыжком преодолел расстояние до кресла навигатора. Доктор заметил, что вулканец прихрамывает, но для разнообразия решил промолчать. Скотти в это время вовсю орудовал кнопками в кресле пилота.
– Уводите нас отсюда, мистер Скотт, – бросил вулканец, окидывая взглядом ожившую панель управления.
Из инженерного отсека раздалось негромкое урчание импульсных двигателей. Спок еще раз окинул взглядом приборную панель и слегка нахмурился. Картина была не слишком обнадеживающей. Большая часть систем работала на минимуме своих возможностей. Будет ли этого достаточно, чтобы взлететь? Ждет ли их там «Энтерпрайз», или же, потеряв надежду и исчерпав свой лимит времени, отправился дальше?
– В чем дело мистер Скотт? – произнес Спок, заметив, как напряженно работает инженер.
– Мы уже должны двигаться, мистер Спок. Но не можем!
Вулканец быстро провел диагностику.
– Вы правы, мистер Скотт, – сказал он мгновение спустя. – Все системы работают, но мы не движемся. Похоже нас чем-то придавили.
Вулканец потянулся к полетной консоли.
– Что вы делаете?
Вопль инженера привлек внимание пассажиров в салоне. Маккой, позабыв о своем желании слиться с креслом, вытянул шею и даже привстал. То же сделал и Бома. Вулканец, продолжая колдовать над пультом, произнес:
– Включаю ускорители, мистер Скот.
– Но мы же не сможем поддерживать орбиту!
– Вы предпочитаете остаться здесь? – спросил вулканец.
Монтгомери Скотт несколько мгновений возмущенно пялился на первого офицера, потом сник. Освободив кресло пилота, инженер уселся за консоль навигатора. Спок как ни в чем не бывало корректировал настройки, готовя шаттл к экстренному взлету.
Несколько мгновений спустя, когда на полную мощность заработали ускорители, негромкий гул перешел в вой. Шаттл содрогнулся и рывком взмыл в небо.

Закончив расчеты, Монтгомери Скотт мрачно посмотрел на первого офицера, сосредоточенно старающегося удержать шаттл от болтанки.
– Я все проверил, мистер Спок, – доложил инженер. – Мы достигнем орбиты, но не сможем долго ее поддерживать. Если не случится чуда, через час мы окажемся там же, откуда начали.
Спок едва заметно кивнул, давая понять, что принял это к сведению.
– Выходим на орбиту через минуту, мистер Скотт,– добавил вулканец, не сводя взгляда с консоли. – Как у нас с топливом?
– Не так уж и много. Хватит приблизительно на один виток, сэр.
Маккой, настороженно прислушивавшийся к разговору, привстал.
– И что потом?
Скотти бросил на него усталый взгляд.
– У нас нет никаких шансов на мягкое приземление, – извиняющимся тоном ответил он, глядя на своих спутников. – Топлива на управляемый спуск не хватит. Остается только надеяться, что «Энтерпрайз» все еще поблизости и сможет засечь нас прежде, чем мы сойдем с орбиты.
Бома заметно побледнел.
– Вы хотите сказать, что мы сгорим?
Инженер пожал плечами.
– Это обычный конец. «Галилео» и так досталось при первой аварийной посадке. Боюсь второй ему не пережить.
– Забрав меня с собой, вы уничтожили ваш единственный шанс на выживание. Я же приказывал вам взлетать.
Голос вулканца как всегда был сух и неэмоционален.
– Заткнись, ради бога! – Маккой резко выпрямился.
– Вы забываетесь, доктор.
– То есть, я правильно понимаю, что вы бы предпочли, чтобы мы вас оставили? – спросил Маккой с плохо скрываемой злостью.
– Интересы большинства важнее интересов меньшинства, или одного, доктор. Простая логика.
– Напомните мне сказать вам, как вы надоели мне со своей логикой, – устало ответил Маккой.
– Совершенно нелогичная позиция.
Маккой промолчал. Гнев исчез. На его смену пришла жалость. Да и особого смысла теперь в эмоциях не было. Теперь… когда у них осталось так мало шансов остаться в живых. Доктор откинулся на спинку кресла и, прикрыв глаза, стал наблюдать, как вулканец сражается с управлением.
– Выходим на орбиту, мистер Скотт, – минуту спустя раздался его голос.
Переключившись на автопилот, Спок склонился над передатчиком.
– «Галилео» вызывает «Энтерпрайз», «Галилео» вызывает «Энтерпрайз», – заговорил он в коммуникатор.
Молчание и шипение статики в ответ.
Спок переключил каналы и снова начал вызывать корабль. Маккой рассеянно прислушивался к его размеренному голосу, разглядывая своих спутников. Старшина Мирс сжалась в своем кресле в комок, но с надеждой прислушивалась к тому, что говорил Спок.
«Бедная девочка, – промелькнула у Маккоя мысль. – По сути, это ее первое серьезное задание, и такое…»
Маккой потянулся через проход и осторожно положил ладонь на стиснутые руки девушки. Мирс вздрогнула и испуганно посмотрела на доктора.
– Сорок пять минут до схода с орбиты, – раздался из рубки голос Скотти.
– Мы все умрем? – тихо спросила она. – Но я не хочу здесь умирать…
– Вы считаете, что предпочтительнее умереть на поверхности планеты? – раздался голос первого офицера.
Маккой уставился на стриженый затылок Спока. Чертов вулканец и чертов его слух, подумал он, чувствуя как вздрогнула старшина. Бома, тоже не сводивший взгляда со своего начальника, устало выдохнул.
– Знаете, мистер Спок, возможно, я никогда не смогу понять вас, но я все же восхищаюсь вашей способностью столь трезво оценивать наш выбор.
– А как же альтернатива, мистер Спок? – спросил Скотт. – Не так давно вы сами говорили, что решение есть всегда. Нужно только немного поискать.
Спок знакомым движением вскинул левую бровь и покосился на инженера, стараясь при этом не отвлекаться от полетной панели.
– Я так сказал? – с легкой ноткой удивления переспросил он. – Значит я ошибался.
Услышав это, Маккой едва не вывалился из своего кресла от удивления.
– Ну надо же, – фыркнул он, – я хотя бы дожил до этого момента и услышал это собственными ушами. Вулканец признается, что он ошибся. Мир перевернулся. Жалко, Джима тут нет.
Спок промолчал. Похоже, в такое время и у него не было желания продолжать их извечные препирательства.
– Мы можем предпринять что-нибудь еще? – уже серьезно спросил доктор.
Спок едва заметно пожал плечами.
– Судя по всему, наш передатчик работает, но ему не хватает мощности, чтобы пробиться сквозь помехи ионного шторма. К тому же «Энтерпрайз» наверняка уже направился к Маркусу III – два дня, которые у них были на поиски, истекли. Думаю, капитан до последней минуты оставался здесь, но время вышло. А я, по своим убеждениям, не верю в удачу.
– Что ж, мистер Спок. Вот и закончился ваш первый опыт командования, – сказал Маккой.
– Да, мой первый опыт командования, – медленно повторил Спок, откидываясь в кресле.
Это финал. Больше он ничего не может сделать. Только ждать. «Энтерпрайз» покинул орбиту Тауруса, это совершенно точно. Вопрос только в том, как далеко он успел уйти. Насколько он знал Кирка, капитан вряд ли станет спешить. А значит, есть хоть какой-то шанс. Пусть и мизерный, но все же есть.
Но даже если звездолет и не успел покинуть этот сектор, они все равно не смогут подать им сигнал. Передатчик не работает, а в зоне Мурасаки, если он не ошибся со своими расчетами, возможности сканирующих устройств звездолета весьма ограничены. Даже если они и смогут теперь засечь взлетевший шаттл, на приборах он будет выглядеть как маленькая светящаяся точка, как астероид, которых в этом секторе пространства хватает.
Вулканец в очередной раз окинул взглядом полетную консоль. Сигнальные лампочки тревожно подмигивали. Тридцать минут, автоматически отметил Спок. И тут он замер. Всегда есть решение, как сказал он мистеру Скотту, повторив слова, услышанные однажды от Кирка. Всегда ли?! Вулканец потянулся к полетной консоли. Его руки с невероятной скоростью залетали над кнопками.
– Мистер Спок!!! – раздался над ухом возмущенный вопль Скотта.
Инженер судорожно вцепился в подлокотники кресла, стараясь не вылететь при внезапно начавшейся болтанке. Пассажиры встревожено загалдели.
– Что случилось, в чем дело? – раздались из пассажирского отсека возмущенные и испуганные возгласы.
Болтанка прекратилась так же внезапно, как и началась.
– Он сбросил и поджег топливо, – выкрикнул Скотт.
– Но оно нам нужно, чтобы поддерживать орбиту, – выпалил Бома, приподнимаясь. – Вы с ума сошли?!
– Возможно, мистер Бома, – спокойно ответил Спок.
– Сколько у нас осталось времени? – спросил Маккой, сжимая побелевшие пальцы испуганной девушки.
– Сход с орбиты начнется, как только у нас закончится топливо, – уже более спокойно ответил инженер, сверяясь с показаниями датчиков. – Я бы сказал, примерно через шесть минут.
Инженер оторвался от консоли и со странным выражением удивления и догадки уставился на вулканца.
– Это был сигнал бедствия?! – скорее утвердительно произнес инженер.
Спок едва заметно кивнул.
Инженер отвел глаза и уставился на главный экран. Слева от челнока медленно проплывал мрачный шар Тауруса. Справа в легкой дымке туманности по-прежнему сияли далекие звезды. Лишь некоторое время спустя Скотти еле слышно добавил:
– Это было похоже на вспышку, мистер Спок. Замечательный ход. Возможно, оно того стоило.
Окаменевшее лицо Спока ничего не выражало.
– Возможно, – так же тихо повторил вулканец, не сводя взгляда с экрана.
Он затылком чувствовал сердитые взгляды людей. Он ощущал их раздражение, но выбор сделан, решение принято. Оставалось только ждать и... надеяться? Спок внутренне содрогнулся. Надежда нелогична, мысленно повторил он. Вулканцы отвергали понятие надежды, заменяя его точными расчетами и прогнозами. А согласно его собственным прогнозам, шансы на то, что «Энтерпрайз» все еще поблизости и что он заметит их, стремительно приближались к нулю.
Трезвая логика в такой ситуации говорила только одно: им не выжить, и единственное, что могут сделать люди – выбрать, какой смертью им умереть: сгореть при аварийном сходе с орбиты или же пасть от рук аборигенов на поверхности Тауруса. Выбор невелик. И все же... И все же он продолжает действовать вопреки скупой статистике цифр. Он продолжает... надеяться? Но это же нелогично...
– Время, мистер Спок, – спокойным голосом произнес инженер.
Спок бросил короткий взгляд сначала на него, потом на приборную панель. Данные на информационных табло гласили, что «Галилео», подхваченный притяжением планеты, накренился и пошел на снижение. На главном экране шаттла изображение звездного поля сместилось, открыв взгляду людей планету.
– Вот и все, – прокомментировал инженер.
Спок бросил на него мимолетный взгляд.
– Они нас не заметили, – мгновение спустя ответил вулканец, всматриваясь в изображение на экране.
– Да, не заметили, – подтвердил Скотт.
В салоне повисло тягостное молчание. Секунды летели одна за другой. С каждым мгновением шаттл трясло все сильнее. Сигнальные огни на главной консоли тревожно замигали, отмечая как одна за другой отказывают системы корабля. Коротко взвыла сирена угрозы схода с орбиты, но Скотт одним точным ударом ее вырубил. Спок молчаливо согласился с его решением. Не было нужды слушать эти завывания, возвещающие о том, что они и так знали.
Одна из вторичных консолей заискрила, и оттуда повалил едкий черный дым, но сработала система пожаротушения. Люди закашлялись, а Маккой неодобрительно проворчал, что, прежде чем сгореть, все они просто задохнутся. Проигнорировав слова доктора, Спок попытался отрегулировать систему климат-контроля. Очистители воздуха на потолке коротко взвыли и тоже испустили дух.
– Что и требовалось доказать, – надсадно кашляя, прокомментировал Маккой. – Кто-нибудь, откройте форточку.
Спок промолчал. Теперь не было смысла играть в непонимание. Спок прекрасно понял слова Маккоя. Что ж, таковы земляне: шутки и ирония помогают им справиться со своими страхами.
Вслед за очистителями отключилась и сама система климат-контроля. Внутри шаттла начала повышаться температура. На обзорном экране на фоне приближающейся планеты показались первые всполохи пламени: загорелась обшивка. Топлива для маневра не оставалось. Впрочем… Спок сильно сомневался, что, даже будь у них топливо, они смогли бы благополучно приземлиться. При первой экстренной посадке «Галилео» получил несколько незначительных на первый взгляд повреждений внешнего корпуса. Они позволили шаттлу взлететь без особых проблем. Но вот посадка… Плотная атмосфера Тауруса не оставляла им ни малейшего шанса.
Дышать становилось все труднее. Температура в шаттле перевалила за сотню, что вкупе с дымом и недостатком кислорода стало просто невыносимо. Люди молчали, разговаривать было трудно, да, впрочем, что еще можно было сказать? Об эмоциональный щит Спока, как волны бушующего океана, бились чувства окружающих его людей. Такого вулканец еще не испытывал. Обычно, чтобы почувствовать это, ему нужно было прикоснуться к человеку. Вулканец осторожно ослабил свою защиту. Страх, обреченность и… надежда. Опять надежда. Это странное чувство ощущалось в воздухе как нечто материальное.
«Странные существа, эти земляне, – в который раз подумал Спок. – Они умны, расчетливы, хладнокровны, но в безвыходных ситуациях, когда логика говорит, что пути нет, что все кончено, они все равно продолжают надеяться». Сколько раз, стоя рядом со своим капитаном, он говорил себе, что выхода нет? Но Джим Кирк, этот упрямый человек, всегда умудрялся выворачиваться. Как? Это для вулканца всегда оставалось загадкой. Интересно, а что бы придумал в этой ситуации капитан?
Спок медленным взглядом обвел своих спутников. Их осталось только пятеро. Пятеро из семи, отправившихся в этот полет. Пятеро в обреченном шаттле. Мистер Скотт смотрел на пламя, лижущее обшивку шаттла. На его лице была мука, такая, словно не обшивка, а он сам уже корчился в языках пламени. Старшина Мирс, потерявшая от жары сознание, безвольно обмякла в своем кресле. Бома, смуглый кучерявый астрофизик, всегда столь эмоциональный, встретил взгляд своего начальника с легкой ноткой вызова.
Спок перевел взгляд на Маккоя. Доктор сидел в своем кресле, откинув голову на спинку. Крупные капли пота катились по почерневшим от копоти щекам, глаза его были закрыты, но доктор был в сознании. Почувствовав на себе взгляд вулканца, он приоткрыл глаза.
– Я выиграл, мистер Спок, – тихо произнес Маккой, облизывая пересохшие губы. – Возможно, это было последнее, что вы сделали в своей жизни, но это был человеческий поступок, несмотря на то, что вы всю жизнь упорно отрицали свою человеческую половину.
Спок на мгновение задумался, потом кивнул.
– Пожалуй, вы правы, доктор, – произнес он после минутного молчания, снова поворачиваясь к экрану. – Совершенно нелогичный поступок.
– Я это и имел ввиду, – кашляя, выдохнул доктор с вымученной улыбкой на губах.
Секунду спустя шаттл забило мелкой дрожью. Спок по привычке отметил, что на этот раз скорее всего выключились стабилизаторы, потому что шаттл начал медленно переворачиваться. Потом еще один рывок, и одновременно с этим в кабине погас свет. Жара усиливалась. Спок чувствовал, как от этого жара трескается кожа.
Все кончено. Оставались считанные секунды. После того как «Галилео» войдет в плотные слои атмосферы, поврежденная обшивка вспыхнет как порох, и челнок ярким болидом прочертит болотное небо Тауруса на удивление аборигенам. В угасающем сознании вулканца промелькнула последняя мысль: какой уникальный опыт. Очаровательно.

***
Кирк обвел взглядом свою каюту. По старой привычке он настороженно прислушался к звукам, доносящимся из недр корабля. Еле слышно гудели системы жизнеобеспечения. Звездолет жил своей обычной жизнью, стремительно удаляясь прочь от гиблого места.
Несмотря на все мрачные предостережения астрофизиков, квазар вел себя тихо, словно искупая вину перед людьми. Опасную зону «Энтерпрайз» преодолел без особых проблем. И теперь он мчался на крейсерской скорости к Маркусу III, где их груза ждали люди. Кирк, слушая убаюкивающее гудение механизмов, закинул руки за голову. Мысли его снова вернулись к тому, что произошло всего несколько часов назад.

Ему до конца своих дней не забыть те минуты, когда он бессильно смотрел на туманную дымку, окутывавшую звезду-убийцу. Напряженные поиски на поверхности планеты ничего не дали. Им не удалось даже узнать, приземлился ли челнок на этот негостеприимный обломок скалы, или же на самом деле «Галилео 7» врезался в газовое облако, окружающее квазар, и сгорел там.
Теперь это уже не имело значения. Время, отпущенное им на поиски, истекло. Они не смогли ничего сделать. ОН НЕ СМОГ. Боль утраты была невыносимой. Семь человек по его приказу отправились в этот смертельный вояж. Из них двоих он считал своими друзьями. И вот их нет. Он не смог их спасти. Не смог…
И группа высадки. Еще одна смерть. Бессмысленная смерть.
От боли хотелось выть, но судорога намертво сдавила горло. Даже когда Сулу доложил, что курс на Маркус III проложен, единственное, что Кирк мог сделать – кивнуть в ответ. Не было сил произнести роковые слова и тем подвести последнюю черту под этой историей. Сказать «вперед» означало признать, что команда «Галилео» действительно погибла. А к этому он был пока не готов.
К горлу подкатил комок. Нет, нельзя! Не здесь… не сейчас… Для скорби еще будет время. Он отдастся своему горю в полной мере, когда никто не сможет увидеть проявление его слабости. Капитан – это опора, пример для экипажа. Им не стоит видеть его боли. Когда он останется один…
Совсем один, промелькнула в тот момент мысль, и колени предательски дрогнули. Так уж устроена жизнь, что удел всех, стоящих у власти – одиночество. Он был исключением. Ему повезло, у него были друзья. Были…
Спок и Маккой. Его опора, его убежище в тяжелые времена. Язвительный, вспыльчивый доктор и невозмутимый вулканец.
И вот теперь все кончено. Не будет больше споров между Боунзом и Споком, партий в трехмерные шахматы. Не будет ночных посиделок и разговоров по душам. Не будет больше старых друзей, с которыми его связывало так много. Конец всему… А впереди только одиночество…
Так он стоял, прощаясь с ними, не смея пошевелиться или произнести хотя бы слово, и не отрываясь смотрел на изображение на экране. Ненавистный шар Тауруса II медленно удалялся. Все молчали. Кирк чувствовал тягостную, напряженную тишину и знал, что взгляды всех офицеров сейчас сосредоточены на нем. Они словно ждали от него чуда. Они не хотели верить, что все кончено…
Кирк встряхнулся, прогоняя мрачные воспоминания, и уставился на мерцающие на экране строчки его личного дневника.

«...Поверить не могу, что весь этот кошмар уже закончился. Не хотелось бы снова испытать то, через что всем нам пришлось пройти. МЫ ИХ НАШЛИ!!! Нашли тогда, когда казалось, что все потеряно. Когда каждый из нас уже мысленно простился с погибшими товарищами.
Никогда не забуду этот миг. Они выжили. Выжили вопреки обстоятельствам и сухой статистике цифр. Выжили благодаря Споку. Я знал, что он не подведет. Я верил в него до последнего. Верил, что он не позволит вселенной так запросто себя изжарить...»

У вселенной странное чувство юмора. В какой-то момент она отнимает у тебя все, а потом так же внезапно возвращает. Что это было: удача, игра случая или что-то еще? Он не знал. Да и был ли смысл в том, чтобы задумываться над этим?
Кирк не мог сдержать улыбки, вспоминая то, что произошло потом. Неуверенный и несколько испуганный доклад Сулу:
– Сэр, сканеры зафиксировали на орбите Тауруса вспышку и движущийся объект. Через две минуты он должен войти в атмосферу.
– Астероид? – внезапно охрипшим голосом спросил Кирк.
– Не похоже, – несколько секунд спустя последовал ответ. – Это нечто искусственного происхождения…
Неужели вселенная в очередной раз решила подарить ему еще один шанс? Раздумывать было некогда. На всех парах «Энтерпрайз» рванул к тому месту, где приборы засекли неизвестный объект. Система сканеров все еще не могла работать на полной мощности и дать четкую картинку, но когда яркая точка промелькнула на фоне облаков, у капитана на мгновение замерло сердце: объект четко держал боковую линию, а следом за ним тянулся яркий огненный шлейф.
– Транспортаторная, зафиксировать положение всех живых существ в объекте на орбите Тауруса. Забирайте их немедленно! – выпалил Кирк, вцепившись руками в ограждение, отделявшее центральную часть мостика.
Он даже не стал спрашивать, а есть ли там эти самые живые существа. Он просто не мог упустить шанс. Время остановилось. Сердце тоже.
Сверкающая точка на экране вспыхнула и исчезла, когда объект сгорел в атмосфере. На мостике снова повисло напряженное молчание. Все как один, затаив дыхание, ждали сообщение из транспортаторного отсека.
– Сэр, – голос Ухуры дрогнул, – они сообщают, что только что подняли на борт пятерых человек… Живых!
По мостику как ветерок пронесся вздох облегчения. То, что последовало потом, было похоже на продолжение кошмара. Марш-бросок до транспортаторной с сердцем, готовым выскочить из груди, а в ушах все еще звучал голос оператора: пятеро. Пятеро из семи. Но кто?
У входа в комнату Кирк столкнулся с бригадой медиков. Деликатно, но решительно оттеснив капитана в сторону, они бросились к спасенным, вповалку лежащим на платформе. Все пятеро были без сознания и на взгляд Кирка выглядели просто ужасно.
Когда их одного за другим на носилках выносили из комнаты, Кирк напряженно всматривался в изможденные, перепачканные копотью лица. Мирс… Бома… Скотт… Маккой… Спок… Измученные, обгоревшие, еле живые. Но все же живые.
В тот момент даже болезненная мысль о том, кого они потеряли, не могла заглушить радости и облегчения от осознания того, что хоть кто-то смог выбраться из этого ада. Только теперь, несколько часов спустя, когда все утряслось, и медики сообщили, что жизнь спасенных вне опасности, эйфория сменилась горечью.
Горечью от понимания, чего им всем стоило это возвращение из преисподней. Трое людей больше никогда не ступят на борт «Энтерпрайза». Тела двоих теперь покоятся на Таурусе II, под каменной насыпью, которую соорудили для них их товарищи по несчастью. А тело третьего – мичмана О’Нейла, погибшего во время поисков на планете – ждет церемонии похорон в корабельном морге.
Капитан Джеймс Т. Кирк потер слипающиеся глаза и тупо уставился на экран. Надо было еще написать соболезнования семьям погибших и подготовить речь к завтрашней панихиде, но он никак не мог сосредоточиться. Строчки расплывались, да и мысли разбредались куда попало. Насиловать дальше уставший мозг не было смысла, и потому капитан вздохнул и закрыл журнал.
Для очистки совести он пробежался по запланированным на следующий день делам. И в этот момент его внимание привлек мигающий на экране монитора значок, сигнализирующий о новом сообщении. Кирк удивленно уставился на экран. Отчет об экспедиции? От Спока? Уже? В такое время? Капитан бросил растерянный взгляд на часы. Вулканцы. Для них, что ночь что день – одно и то же.
Не в силах справится с искушением, капитан открыл файл, поклявшись себе, что просто просмотрит его, но уже через минуту ушел в отчет с головой. Оказалось, что это была не короткая записка, а полный, детальный рапорт обо всем, что произошло на «Галилео» за последние двое суток. Дойдя до конца, он закрыл сообщение и потянулся к кнопке интеркома.
– Да, капитан, – почти немедленно раздался из динамика голос рулевого.
– Как дела на мостике, мистер Сулу?
– Все в порядке, сэр. Мы идем точно по графику.
Кирк удовлетворенно кивнул в ответ, потом, спохватившись, добавил вслух:
– Хорошо, мистер Сулу. Продолжайте в том же духе.
Щелкнув кнопкой интеркома, капитан встал, потянулся и бросил взгляд на часы. «Четвертые сутки бдения», – обреченно подумал он. Адреналин и то, что ему удалось выманить у Кристины давно испарились из его крови, и чувствовал себя Кирк совершенно разбитым. «Еще одно дело. Последнее», – мысленно пообещал он себе и шагнул к выходу.

На звездолетах не бывает дня и ночи, и все же условно это время суток среди нормальных обитателей «Энтерпрайза» считалось ночным. Большая часть экипажа, за исключением ночной смены, уже давно благополучно храпела в своих каютах; свет повсюду был приглушен до минимума, да и еле слышный монотонный гул систем жизнеобеспечения сейчас звучал как колыбельная. Кирк шагнул в турболифт и устало привалился плечом к стене.
– Лазарет, – бросил он.
Лифт, плавно покачиваясь, тронулся. Очутившись перед дверями лазарета, Кирк на мгновение замялся. А стоит ли сейчас тревожить пациентов? В конце концов, время позднее, и не исключено, что люди уже давно спят. По крайней мере некоторые из них. «Я только узнаю, как там дела, и сразу же уйду», – решил капитан и шагнул к двери.
Двери с негромким шипением разъехались в стороны. Лазарет встретил капитана непривычной тишиной и таким же полумраком, как и коридоры. В приемной освещение давала настольная лампа, а в любимом кресле Боунза за его рабочим столом теперь сидела Кристина Чепел и перебирала какие-то записи. Услышав звук открывшейся двери, медсестра подняла голову и взглянула на вошедшего.
– Сэр?! – несколько удивленно произнесла она и начала подниматься.
Кирк взмахом руки остановил ее.
– Не беспокойтесь, Кристина. Я просто зашел узнать, как тут поживают наши путешественники.
– Все в порядке, сэр. Мистер Скотт и мистер Спок уже выписались. Мистер Имамура в стабильном состоянии. Остальные, наверное, задержатся в лазарете еще на день-два. Но повода для беспокойства нет.
Кирк кивнул и бросил взгляд на дверь, ведущую в больничные палаты.
– Могу я на них взглянуть?
Чепел пожала плечами и сделала приглашающий жест.
– Если хотите, сэр. Но сейчас они отдыхают...
– Ничего, Кристина, я на минутку.
Капитан направился к больничным палатам. Проходя мимо реанимационного бокса, Кирк на мгновение задержался у кровати Имамуры, раненого дикарем на Таурусе II. Приборы систем жизнеобеспечения тихо попискивали, и стрелки на диагностическом экране тревожно вздрагивали им в такт, но, насколько знал капитан, повода для тревоги не было: раненый просто спал. Кирк прислушался к его ровному дыханию и, стараясь не шуметь, направился дальше.
Следующее помещение было пустым, зато в другой палате Кирк обнаружил того, кого искал. Капитан, приблизился к одной из биокроватей и с тревогой заглянул в лицо спящего. Доктор Маккой выглядел теперь не в пример лучше, чем в транспортаторной несколько часов назад, хотя на его лице и руках все еще были заметны следы ожогов. Кирк не смог сдержать нервной дрожи, когда увидел их.
Капитан на собственном опыте знал, что такое аварийный сход с орбиты на поврежденном шаттле. Просто чудо, что они сумели подобрать незадачливых путешественников в самый последний момент. Еще бы немного, и от них всех осталась бы только горстка пепла...
– Джим, перестань торчать над душой, – вдруг раздался в тишине знакомый голос. – И вообще, убери это скорбное выражение со своего лица: я жив и умирать пока не собираюсь.
Кирк, погруженный в свои мысли, от неожиданности вздрогнул. Доктор, кряхтя и морщась, попытался повернуться на бок и наконец-то открыл глаза.
– Паршиво выглядишь, дружище, – выдал он, критически разглядывая капитана.
– Да уж получше тебя, – машинально ответил Кирк.
– Хотел бы я посмотреть, как бы выглядел ты после такого безумного вояжа, – проворчал Маккой, все еще безуспешно пытаясь принять более удобную позу. – Проклятье, – наконец проворчал доктор, надсадно закашлялся и сел, спустив ноги с кровати.
Кирк едва успел подхватить его, когда Маккой чуть не сверзился вниз.
– Ну и куда это ты собрался? – с подозрением спросил капитан, снова укладывая вяло отбивающегося от него врача на кровать.
– Вот уж не думал, что эти штуки, – он ткнул в сторону соседней пустующей биокровати,– такие неудобные. Чтобы спать на этой узкой доске, надо или быть в полной отключке, или родиться вулканцем. Я никак не могу отделаться от мысли, что при малейшем движении окажусь на полу.
– Зато теперь ты поймешь, почему мы со Споком так не любим ночевать в твоем лазарете, – усмехнулся Кирк, помогая Маккою устроиться поудобнее. – С возвращением, Боунз. Рад снова видеть твою недовольную физиономию.
Маккой снова кашлянул и уставился на капитана.
– Знаешь, Джим, минуту назад я бы не сказал, что ты очень рад. С таким лицом даже на похороны не ходят.
Кирк невесело усмехнулся.
– Немного устал, знаешь ли… Вы все успели доставить мне несколько не самых приятных минут.
– Поверь, кое-какие минуты для меня тоже были не очень приятными. Зато теперь я знаю, что чувствует стейк на раскаленной сковородке.
Они улыбнулись друг другу.
– А где Спок? С ним все в порядке? – спросил Маккой.
– Да, видимо да. Он уже прислал отчет. Обстоятельный и подробный.
– Не сомневаюсь. Но… тебе нужно с ним поговорить. Мне кажется он… – доктор на миг задумался, потом тяжело вздохнул. – Джим, поставь себя на его место. Он потерял двух человек из своей команды. Он совершил, наверное, самый нелогичный поступок в своей жизни. Ему сейчас тяжело. Но он никогда не признается в этом.
– Ведь это так не логично, – закончил Кирк мысль Маккоя, – испытывать чувство вины.

***
Это было не чувство вины.
Спок много раз говорил, что вулканцы не испытывают эмоций, чувств, потому что они нелогичны. И эту фразу, почти мантру, большинство землян слышали не только от Спока, принимая ее за аксиому, не требующую доказательств.
Это утверждение было далеко от истины. А в отношении Спока тем более, в чем Маккой был убежден, наскакивая на вулканца, пытаясь любым способом вызвать у того эмоциональную реакцию.
Да, эмоции нелогичны, они не несут никакой пользы, но они есть, и выражать их крайне неприлично.
Существуют определенные техники избавления как от эмоций, так и от их внешнего проявления. Первое в этом деле – точно определить, что именно вызвало эмоциональную реакцию и какую именно.
Обычно у Спока хорошо получалось идентифицировать собственные чувства.
Но сейчас некое странное смятение не давало ему покоя с того самого момента, как он пришел в сознание на платформе транспортатора и понял, что все-таки выжил.
Это была не эйфория человека, заглянувшего в глаза собственной смерти и вернувшегося с того света. Как раз этот факт Спок принял со спокойствием и хладнокровием, подобающим настоящему вулканцу. Это было смятение, которому он не мог подобрать определения.
Он изложил в отчете все события максимально точно, как делал всегда,. Он думал что изложение фактов приведет в порядок мысли. За сухими строчками отчета вставали слова: я потерпел неудачу, я не справился, я допустил гибель людей, я виноват. Но чувства, связанные с поражением и виной, тоже можно было понять и принять. Но было кое-что еще – непонятное, нелогичное и причиняющее душевный дискомфорт.
И он снова раз за разом возвращался к тому, что произошло на Таурусе, пытаясь докопаться до истиной причины своего состояния. Он прокручивал в памяти все произошедшее, препарируя каждое свое действие со старательностью патологоанатома. Он взвешивал все свои решения, находя их логически безупречными, но… что-то он все равно сделал не так.
Он сделал все, что должен был сделать ради выживания своей команды. И они сумели вернуться на «Энтерпрайз». Да, это возвращение стоило жизни двум членам его экипажа. Взвесив все шансы, просчитав все возможные варианты развития событий, Спок пришел к выводу, что избежать этих смертей было невозможно. Латимер и Гаэтано делали свою работу, и сделали ее хорошо, дав остальным шанс закончить починку шаттла и взлететь. Интересы большинства.
Ему и прежде приходилось терять людей, которые находились под его командованием. И он испытывал по этому поводу глубокие сожаления. Дело было не в нем. Проведя более глубокий детальный анализ произошедшего, Спок наконец-то понял, что именно так беспокоило его: он не смог найти тонкую грань, на которой должен балансировать любой командир. Грань между долгом и человечностью.
Доказательством тому было отчуждение, которое пролегло между ним и его товарищами по несчастью. За годы службы среди людей Спок привык к своей обособленности. Это не было чем-то непривычным. Скорее наоборот – обособленность, отстраненность для вулканцев была нормой. Но теперь за ставшей уже привычной отстраненностью Спок ощутил нечто иное – неприязнь. Очень явственно ощутил. Причем не только от мистера Бома. Спок давно заметил, что астрофизик не отличается сдержанностью, даже по меркам землян. Ту же эмоцию излучали и остальные члены его маленького экипажа. Даже доктор.
И это было очень… огорчительно?
Им с Маккоем и прежде приходилось спорить по разным поводам, и доктор частенько раздражался и даже подчас срывался на крик, обрушивая на своего оппонента шквал эмоций, но неприязни он никогда не проявлял. В этот раз все было по-другому. Когда Спок наотрез отказался идти на похороны Латимера, эмоциональная буря не состоялась. Но во взгляде доктора появилось что-то такое, от чего в тот момент Споку стало не по себе.
И было не по себе до сих пор.
Это нелогично, сказал он себе. Да и какая может быть логика в заботе о мертвых, когда живые находятся под угрозой, а время уходит. «Логика - лучшая основа для командира», – сказал он доктору. Как оказалось, одной логики было мало.

Вулканцам знакомы душевные терзания. А присутствие поблизости людей вообще, и доктора в частности, ну никак не способствовало обретению душевного равновесия. Именно поэтому Спок под благовидным предлогом о том, что для восстановления сил ему нужно побыть одному и помедитировать, сбежал из лазарета. Он написал отчет, отправил его капитану Кирку и решил пройтись по ночному кораблю.
Сколько он так бродил по затемненным коридорам, прислушиваясь к ровному гудению систем жизнеобеспечения и легкой вибрации работающих двигателей, Спок не мог сказать. Очнувшись от раздумий, он обнаружил себя стоящим у огромного смотрового порта на наблюдательной палубе.
«Энтерпрайз» шел на крейсерской скорости, и звезды на экране превратились в светящиеся струи, вид которых завораживал. Спок за время своей службы заметил одну странную особенность в поведении людей: когда кому-то из землян было плохо, они приходили сюда и подолгу стояли перед смотровым портом.
Спок неоднократно пытался выяснить причину столь странного и нелогичного поведения. Зачем тащиться через полкорабля на наблюдательную палубу, если при желании изображение звездного неба можно получить на личный монитор? Когда же он однажды задал этот вопрос Маккою, доктор загадочно улыбнулся.
– Потому что это красиво, – туманно ответил он.
Ответ ничего не прояснил, лишь еще больше озадачил его. Красиво?.. Какое странное слово. И почему это люди так любят изобретать особые слова для того, что соответствует вселенским законам и строго функционально? Он никогда не понимал пристрастия землян к подобным эмоциональным словам. Для него самого звезды представляли всего лишь набор цифр, отражающих их физические характеристики.
Обычно, но не в этот раз. Впервые, глядя на проносящиеся мимо «Энтерпрайза» звезды, он не видел за ними скупую статистику цифр. Рассеянно глядя на огненные сполохи, обтекавшие звездолет подобно струям водопада, Спок вдруг ощутил внутри себя пустоту.
Внезапно до его слуха донесся неподобающий обстановке звук. Тихое шипение словно... Ну конечно, двери. Кто-то пришел.
Несколько секунд спустя Спок услышал за спиной дыхание, но оборачиваться не стал. Ему совершенно не хотелось сейчас общаться с пришедшим. И он втайне понадеялся, что у гостя хватит такта развернуться и уйти. Увы.
«Надежда нелогична», – повторил Спок сам себе, когда услышал деликатное покашливание – намек, причем совсем не тонкий, что оставлять его в покое не собираются. Прикидываться глухим было бессмысленно, поэтому Спок медленно обернулся.
Вулканец был уверен, что капитан рано или поздно разыщет его, и что «разговора по душам», как это называл Маккой, не избежать. Хотя он очень надеялся, что это случится как можно позже, когда он будет не так уязвим, как теперь.
На обзорной палубе царил полумрак, но Спок не мог не заметить глубокие тени, залегшие на лице Кирка. За те три дня, что они не виделись, казалось, капитан постарел на несколько лет. Он просто излучал усталость.
– Ты не против, если я к тебе присоединюсь? – спросил он.
Спок пожал плечами.
– Сэр, если я скажу что против, вы уйдете?
Кирк усмехнулся и не спеша подошел к смотровому порту.
– Это вряд ли, – ответил он, останавливаясь рядом со Споком.
– Тогда какой смысл задавать этот вопрос?
Кирк улыбнулся и уставился на звезды. Время летело, но капитан молчал, собираясь с мыслями. Спок чувствовал нерешительность Кирка, его сомнение, но начинать разговор первым ему не хотелось. Говоря откровенно, ему вообще не хотелось начинать личный разговор.
Кирк не был чужим, с кем разговор подобного рода был вообще невозможен. Он был другом.
И все же...
– Знаешь, Спок, – после долгого молчания заговорил Кирк, продолжая смотреть куда-то в пространство, – я тоже часто прихожу сюда по ночам, когда что-то не дает мне покоя. Когда смотришь на звезды, это помогает прийти в согласие с самим собой, примириться с болью. Наверное, такова человеческая природа.
Кирк бросил взгляд в сторону Спока. Вулканец, скрестив руки за спиной, безучастно смотрел на него, ожидая продолжения. Но вопреки обыкновению не стал говорить, что не является человеком.
– У вас эти проблемы решаются медитацией, – продолжил Кирк. – Наверное, в этом тоже есть смысл. Может, стоит попробовать?
– Для медитации нужна иная обстановка, капитан. Я размышлял.
– Можно узнать о чем?
– О провале миссии.
– Вы живы, и это главное, – сказал Кирк.
– Погибли люди.
– Да, это так. Но я уверен, что вы сделали все, что можно, чтобы предотвратить их смерть.
– Это не так, – тихо сказал Спок. – Я…
Кирк внимательно взглянул на вулканца.
– Ты себя хорошо чувствуешь?
– Я готов был оставить трех человек там внизу, капитан.
– Но вы же этого не сделали.
– Нет, но я мог это сделать.
– Вы слишком строги к себе, Спок. Я читал отчет. Вы предложили это до того, как стало известно об агрессивных антропоидах, не так ли? А затем…
– Я не должен был оставлять Гаэтано одного среди скал.
– У него было оружие. Вы сделали то, что считали правильным.
Спок сделал шаг назад и перевел взгляд на звезды.
– Но есть что-то еще, да? Если не хотите говорить - это ваше право, но иногда высказать вслух то, что тревожит – значит разделить эту тревогу… и боль.
– Мне кажется, я уже достаточно причинил боли… людям.
Кирк еле удержался, чтобы не коснуться руки Спока.
– Понимаю, – тихо сказал он.
– Не думаю, капитан. Это сложно объяснить.
– Чувства всегда сложно объяснить.
Кирк вздохнул. Психотерапевта из него не вышло.
– Ладно, Спок, завтра будет новый день, поговорим потом, честно говоря, я с ног валюсь, так хочу спать.
– Да, капитан.
– Вы бы тоже отдохнули.
– Я еще немного постою здесь.
– Как скажете, Спок. Спокойной ночи.
– Добрых снов, Джим.
Кирк помедлил секунду… но затем кивнул и вышел из обсерватории. Каюта, каюта, кровать, подушка и одеяло…

Спок продолжал смотреть на звезды.
Красиво? Да, это действительно было красиво. Ему казалось, что под ногами расстилалась вся вселенная, и в какой-то момент он начал ощущать себя песчинкой в этом безбрежном океане. Но это не пугало. Скорее наоборот.
Спок глубоко вздохнул, чувствуя, как начало отступать напряжение, не дававшее ему покоя на протяжении многих часов. Внезапно все встало на свои места. Разум очистился, и он ощутил невероятный покой, какой ему случалось ощущать только в моменты глубокой медитации. Он словно отрешился от всего мира, и ему не понадобились привычные с детства вулканские приемы. Все произошло само собой, словно помимо его воли.
Напряжение отпустило его. Спок старался не задумываться над причиной такой перемены. Он просто стоял и смотрел в пространство, мысленно сливаясь с проносящейся мимо бесконечностью. Все ушло. Боль. Растерянность. Страх. Недовольство собой. Спок чувствовал, что буквально растворяется в открывающемся перед ним виде.
Ведь завтра будет новый день.
Конец

Copyright © TsPok & SilverWind

2014