Владыка ада
Хан Нуньен Сингх в изгнании
Грег Кокс
Переводчик:  HYPERLINK "https://ficbook.net/authors/536975"
Tivisa Henako
Оригинальный текст: HYPERLINK "https://yadi.sk/i/KvxXHr_Ye8SAu" \t "_blank"
https://yadi.sk/i/KvxXHr_Ye8SAu 

Фэндом:  HYPERLINK "https://ficbook.net/fanfiction/movies_and_tv_series/star_trek"
Звездный путь,  HYPERLINK "https://ficbook.net/fanfiction/movies_and_tv_series/star_trek__xi"
Звездный путь: Перезагрузка (кроссовер) 
Основные персонажи: Джеймс Т. Кирк, Спок, Павел Чехов, Хикару Сулу, Леонард МакКой (Боунс), Хан Нуньен Сингх 

Пэйринг или персонажи: Хан/Марла МакГайверс

Рейтинг:  HYPERLINK "https://ficbook.net/ratings/r"
R 
Жанры:  HYPERLINK "https://ficbook.net/ratings/het"
Гет,  HYPERLINK "https://ficbook.net/ratings/gen"
Джен,  HYPERLINK "https://ficbook.net/ratings/romance"
Романтика,  HYPERLINK "https://ficbook.net/ratings/angst"
Ангст,  HYPERLINK "https://ficbook.net/ratings/science_fiction"
Фантастика, HYPERLINK "https://ficbook.net/ratings/action"
Экшн (action) 
Примечания переводчика:
3-я книга трилогии Грега Кокса о Евгенических войнах, происхождении и судьбе Хана Нуньен Сингха и других сверхлюдей. Действие происходит в основном между серией ТОС "Семя в космосе" и полнометражкой "Гнев Хана".

В ней содержится ряд отсылок к событиям двух предыдущих книг трилогии, иногда для лучшего понимания сюжета переводчик будет давать примечания в скобках.
Цитаты из "Потерянного рая" даны в переводе Аркадия Штейнберга.
Перевод выполнен на некоммерческой основе, персонажи принадлежат CBS.

Сюжет этой книги был использован в комиксе "Хан: власть над адом", выпущенном в 2010-2011 гг. и переведенном на ЛФБ-2014. 

Предупреждение: рейтинг поставлен переводчиком и отнюдь не за эротику, а за некоторый натурализм, кровь и жёсткость описаний. Не везде, но это в книге есть.

- Вы читали Мильтона, капитан?
Хан Нуньен Сингх

Часть I.
2287 год
1.
Личный дневник Джеймса Т. Кирка, звездная дата 8415,9.

Нет больше адмирала Кирка – я снова капитан, да ещё вдобавок без корабля. «Энтерпрайз-А» остаётся в доках, пока наш главный инженер Скотт проводит окончательное тестирование и настройку систем.
Располагая свободным временем, я отложил в сторону будущее ради прошлого, занимающего ныне мои мысли. Старые решения и запоздалые сожаления преследуют меня и заставляют совершить торжественное паломничество к месту, возможно, одной из самых больших моих ошибок...

- Приближаемся к Сети Альфа V, - объявил с поста рулевого Сулу. - Перехожу на импульс.
- Отлично, мистер Сулу, - ответил Кирк. - Как и всегда, ваше пилотирование заслуживает только похвалы.
«Якима» была компактным варп-крейсером, чуть больше шаттла. Кроме Кирка и Сулу, на зафрахтованном судне были только два других пассажира: Спок и Маккой.
- Как по мне, так есть лучшие места для отпуска, - проворчал Маккой. Доктор сидел в пассажирском кресле напротив Кирка, рядом со Споком. Также, как капитан и Сулу, Маккой отказался от формы Звёздного флота в пользу гражданской одежды, поэтому его костлявые плечи прикрывал помятый коричневый пиджак. - В следующий раз отправимся в Йосемити или ещё куда-нибудь.
- Никто не заставлял тебя идти с нами, Боунс, - сказал с улыбкой Кирк, облачённый в свитер с высоким горлом и брюки свободного стиля. Он слишком хорошо знал Маккоя, чтобы принимать всерьёз это ворчание. - Это моё личное дело, а не приказ Звездного флота.
Тон Маккоя смягчился.
- А для чего ещё нужны друзья, Джим, - на лице доктора, носящем следы воздействия неумолимого времени, шутливо-ироничное выражение сменилось свойственным ему состраданием. - Ты не должен был в одиночестве предпринимать эту поездку.
- Действительно, - подал голос Спок. - На этот раз доктор Маккой и я совершенно согласны во мнениях.
Одетый в строгую черную робу вулканец сидел в кресле очень прямо, соединив кончики пальцев перед собой, будто в молитве.
- Не нужно обладать человеческой эмоциональностью, чтобы понять - этот рейс обязательно вызовет тяжёлые воспоминания.
Это ещё мягко сказано, подумал капитан. Меньше года минуло с момента рокового возвращения Хана Нуньен Сингха, который обвинил Кирка в имевшей катастрофические последствия ссылке на Сети Альфа V. С тех пор Кирк часто задумывался, было ли оправдано стремление Хана отомстить. Прав или нет я был, высадив здесь Хана и его последователей? Несу ли я ответственность за все эти смерти?
Кирк чувствовал, что в память тех, кто погиб на Сети Альфа V, он должен сам посетить эту планету и, по возможности, узнать больше о том, что произошло там после расставания с Ханом много лет назад.
- Спасибо, - искренне сказал он друзьям. – Я, правда, рад, что вы со мной.
Он посмотрел в иллюминатор. Звёзды, прочерчивавшие полосы во время варп-полёта, слились обратно в отдельные световые точки, когда «Якима» перешла на режим импульса. Какие-то твёрдые обломки то и дело отскакивали от дефлекторов крейсера, пока кораблик грациозно пробирался через полосу препятствий.
- Проходим пояс астероидов, - предупредил пассажиров Сулу. – Может немного потряхивать.
- Замечательно, - буркнул Маккой, застегивая ремень безопасности. - Я уж и забыл, как восхитительна эта система, - и он на миг закатил глаза.
- Знаете, чего я так и не понял? – продолжал он. - Как «Релайанту» удалось вначале перепутать Сети Альфа V с Сети Альфа VI. Я, конечно, врач, а не астронавигатор, но можно ли вообще потерять целую планету?
- Легче, чем вы можете себе представить, доктор, - ответил Спок. - Этот отдалённый сектор еще не был подробно картографирован, поэтому капитану Терреллу приходилось полагаться на первоначальное исследование системы Сети Альфа, сделанное «Энтерпрайзом». Согласно ему, в этой системе, граничившей с обширным поясом астероидов, было шесть планет, - он наклонился к иллюминатору, где продолжали мелькать, как молнии, мириады гранитных валунов. – Поскольку «Релайант» подошел к системе извне, капитан, естественно, предположил, что внешняя планета и есть Сети Альфа VI, а остатки настоящей Сети Альфа VI принял за часть пояса астероидов, упомянутого в том исследовании.
Точно так, подумал Кирк. У команды «Релайанта» не было никаких оснований подозревать, что шестая планета была полностью уничтожена, ухватился он за доводы Спока в надежде облегчить свою совесть. Так же, как и у меня не было возможности предугадать, что Сети Альфа VI взорвется.
Или всё-таки возможность была? Если бы я взглянул попристальнее? Изучил бы все факторы?
Эти вопросы терзали ноющую душу Кирка.
- Ну, хорошо, - уступил Маккой. - Но тогда возникает другой вопрос. Как, ради всего святого, Звездный флот умудрился забыть, где именно мы оставили Хана? Разве там не понимали, что этот маньяк вообще-то был в то время аккурат на соседней планете?
- Виновата флотская секретность, - мрачно объяснил Кирк. Он сам задавался теми же вопросами в течение нескольких недель после возвращения из сектора Мутара. – Звёздный флот наложил гриф «совершенно секретно» на детали инцидента с «Ботани Бэй», чтобы не предавать огласке существование на Сети Альфа V колонии генетически созданных сверхлюдей. В результате капитан Террелл, к тому же принимавший участие в столь же засекреченном проекте «Генезис», был в полном неведении относительно истории этой звёздной системы.
Складки морщин на лбу Кирка углубились, когда он вспомнил, что этот недостаток информации, в конечном счете, стоил Терреллу жизни.
- Господь Бог знает, что это был бы не первый случай, когда правая рука Звездного флота не знала, что скрывает левая.
- Или, если быть более точным, - заметил Спок, - что она скрыла восемнадцать лет назад.
Маккой с сомнением покачал головой, всё ещё не удовлетворённый разъяснениями.
- Но Чехов-то был тут же, на «Релайанте», не говоря уже о Джоне Кайле! Они должны были помнить о Хане. Чёрт, да Кайл пострадал от рук Хана, тогда, на «Энтерпрайзе», я же его травмы и залечивал!
Кирк вынужден был признать, что Хана Нуньен Сингха забыть было трудно.
- Позже я беседовал об этом с Чеховым, - произнёс он. - Вспомните, Сети Альфа VI - или, скорее, то, что «Релайант» счёл Сети Альфа VI - была лишь одной из планет, которые Чехов и Террелл проверяли в надежде найти идеальное место для третьего этапа проекта «Генезис». Он ожидал, что кандидатура Сети Альфа VI будет отвергнута, как и все остальные.
Кирк усмехнулся.
- Судя по всему, Кэрол оказалась чрезвычайно разборчивой, когда выбирала для своего эксперимента планету, удовлетворяющую всем её требованиям.
- Доктор Маркус известна своим строгим следованием научной методологии, - подтвердил Спок.
Кирк знал, что в устах вулканца это высокая похвала. Интересно, как там дела у Кэрол, с долей печали подумал он. Было нелегко рассказывать ей о смерти Дэвида на планете Генезис. Кровожадные клингонские ублюдки!
Он оттолкнул мстительные мысли в сторону – сейчас для них было не самое удачное время.
- Чехов оказался меж двух огней, - продолжал капитан. - Как и все прочие члены экипажа старого «Энтерпрайза», в том числе Кайл, он был приведен к присяге на соблюдение строгой секретности в деле «Ботани Бэй». И когда они транспортировались на планету, которую считали Сети Альфа VI, не было необходимости нарушать секретность и раскрывать Терреллу конфиденциальную информацию ... ведь тогда Чехов имел все основания полагать, что Сети Альфа VI, как опытный полигон, будет быстро отклонена и «Релайант» в кратчайшее время покинет эту систему.
Кирк вздохнул, сочувствуя русскому офицеру, столкнувшемуся с непростой дилеммой.
- Естественно, если бы Сети Альфа VI была выбрана для эксперимента, Чехов немедленно сообщил бы Терреллу о существовании на соседней планете колонии людей. Но этого не случилось и, насколько Чехов и Кайл знали, Хан и его последователи благополучно пребывали на Сети Альфа V без средств для космических полетов. Они, казалось, не представляли никакой угрозы для «Релайанта». По крайней мере, Чехов в это верил.
Разумные соображения, думал Кирк, обернулись трагической ошибкой. Ужасные последствия побега Хана из ссылки были еще свежи в памяти капитана. Мало того, что погиб Кларк Террелл - Хан ещё и безжалостно истребил почти всю команду учёных из лаборатории исследования космоса станции «Регула I», а позже, подкравшись, напал и на саму «Энтерпрайз».
Кирк поёжился при мысли о молодых курсантах, лишившихся жизни в том бою с Ханом. Среди них был и племянник Скотти, Питер... Согласно окончательным выводам расследования, проведённого впоследствии флотом, в результате возвращения Хана погибли более трех десятков человек, не считая собственного экипажа Хана. Имена и точная численность его команды остались неизвестными.
И это были лишь прямые потери, Кирк это хорошо сознавал. Побег Хана положил начало цепи событий, которые привели к короткой, но мучительной смерти Спока, созданию планеты Генезис, уничтожению «Энтерпрайза» и убийству сына Кирка.
«Кто же на самом деле виноват в смерти Дэвида? – спрашивал себя Кирк. - Клингоны? Хан? Я?»
Где все это началось и где, во имя всего святого, закончится??!
- Наверное, хорошо, что в этой поездке Чехова с нами нет, - поделился наблюдением Маккой. - Павел уже порядком пострадал на этой Богом забытой планете.
- Согласен, - сказал Кирк. Упрямый русский хотел к ним присоединиться, но по приказу врача остался на Земле, чтобы полностью оправиться от травмы, полученной во время недавней операции по доставке китов из ХХ века. - Я уверен, что Скотти и Ухура оценят его помощь по приведению в должный вид нового «Энтерпрайза».
Кроме того, как знал Кирк, Чехову приходилось нести бремя ещё и своей собственной вины.
«Якима» выполнила напоследок несколько элегантных маневров, после чего выровняла курс. Плавающий за окнами иллюминаторов мусор уступил место чистому пространству.
- Мы миновали пояс астероидов, - отчитался Сулу. - Сети Альфа V прямо перед нами.
А вот и мы. Перспектива ступить ногой на планету, доведшую Хана до безумия, набросила покров грусти на душу Кирка. Тем больше оснований увидеть всё самому, решил он. В конце концов, я - тот, кто сослал его сюда.
- Я слышал твои слова, Джим, - задумчиво сказал Маккой, глядя на цель их тайной миссии в иллюминатор. – Но, как по мне, во всём этом бардаке с «Релайантом» винить приходится закон Мерфи, не больше и не меньше.
Объяснение такое же удобное, как и любое другое, признал капитан.
На экране неясно вырисовывалась Сети Альфа V. Планета выглядела угрюмой, её поверхность была скрыта желтовато-коричневыми облаками, закручивавшимися по спирали в неспокойной атмосфере планеты. Какая огромная разница с тем пышным зеленым миром, который помнил Кирк.
Мы здесь, Хан, подумал капитан. Позволь же мне понять, почему ты так сильно меня возненавидел...
2.
Планета была всё такой же пустыней, какой описывал её Чехов. Ураганы разорили поверхность, и вечные песчаные бури серьёзно ухудшали видимость. Проходящий через сернистую атмосферу дневной свет имел оттенок болезненной желтизны. Во всех направлениях поднимались и спускались склоны песчаных дюн; каменистые обнажения и скалы от постоянной полировки песком стали абсолютно гладкими. Ветер ожесточенно взвизгивал, как фазер при перегрузке. Кирку было трудно представить, что Сети Альфа V была когда-то планетой класса М.
Даже находясь в скафандре, он чувствовал силу могучих ветров, дувших ему навстречу. Только тяжелые гравитационные ботинки позволяли ему, хотя и не очень уверенно, держаться прямо среди нескончаемой бури. Он бросил взгляд вокруг через тонированное стекло шлема и, вопреки собственному желанию, был впечатлён тем, что Хан вообще сумел выжить в этом ощутимо негостеприимном окружении.
- Господи, Джим! – по интонации голоса Маккоя, донёсшегося через гарнитуру шлемофона Кирка, чувствовалось, насколько доктор шокирован. На его плечо был накинут ремень мобильной аптечки на случай каких-либо непредвиденных обстоятельств. – Да разве может кто-нибудь выжить в этой дыре, не говоря уже о том, чтобы просуществовать тут восемнадцать лет!
- Пятнадцать лет, по подсчётам Хана, - спокойно уточнил Спок, - учитывая изменённую орбиту Сети Альфа V.
Тяжёлые условия никак не отразились на самообладании вулканца.
- В любом случае формы жизни могут быть чрезвычайно живучи, доктор. Мои собственные предки процветали в выжженных пустынях Вулкана на протяжении бесчисленных тысячелетий.
- Может, оно и так, - парировал Маккой, - но по сравнению с этим местом каньон Фордж просто тропический курорт!
Друзья Кирка, также защищённые скафандрами, стояли всего в нескольких метрах поодаль. К счастью, скафандры были разных цветов, что хоть как-то позволяло капитану отличать мужчин друг от друга в песчаной буре. Костюм врача был оранжевым с чёрным, в то время как Спок предпочёл строгую чёрно-белую гамму. Собственный скафандр Кирка был оранжевым, что могло создать Споку некоторые проблемы. Будем полагаться на хвалёные вулканские органы чувств, превосходящие человеческие по остроте, подумал капитан.
Абразивный песок вёл безуспешную (как надеялся капитан) борьбу против керамического покрытия. Кирк слышал, как его собственное дыхание эхом отдаётся внутри громоздкого шлема вместе с устойчивым (как он также надеялся) гулом дыхательного аппарата. Теоретически атмосфера планеты сохранила достаточно кислорода для поддержания жизни, но у Кирка не было никакого желания вдохнуть поднятый бурей песок. Он сделал осторожный шаг вперёд, опасаясь изменчивости грунта под сапогами.
Статические помехи затрещали в ушах, и он услышал поскрипывающий искажённый голос, в котором с трудом узнал Сулу.
- У вас всё в порядке, капитан?
- Мы, кажется, материализовались со всеми нашими прилагающимися частями, мистер Сулу, - ответил Кирк, вынужденный возвысить голос, чтобы расслышать самого себя в непрерывном причитании ветра. – Хотя здешние декорации оставляют желать лучшего.
- Что вы сказали, капитан? – ещё один взрыв статических помех перекрыл вопрос Сулу. - Пожалуйста, повторите.
Ожесточённые песчаные бури, наряду с электрическими возмущениями в атмосфере, сеяли хаос в обмене передачами с «Якимой». Кирк испытал сильную тоску по той особой ловкости, с какой обращалась с приборами связи Ухура.
- У нас всё хорошо! - закричал он во встроенный микрофон своего шлема. - В скором времени свяжусь снова. Кирк, конец связи.
Посадка крейсера в такую бурю никогда не рассматривалась как возможный вариант развития событий, так что Сулу с «Якимой» оставался на орбите. Кирк мог бы назвать Сулу точное время обратной транспортации, но, честно говоря, капитан не был уверен в продолжительности этой мрачной экспедиции. Что именно я ищу, размышлял он. Отпущение грехов?
Кирк поднял трикодер и просканировал линию горизонта. Судя по данным Чеховым координатам, бывшая обитель Хана должна быть где-то в окрестности, хотя из-за постоянно меняющегося под действием ветров ландшафта ориентироваться было трудно. Он посмотрел на дисплей трикодера пристальнее, выискивая признаки чего-либо, кроме песка, скал и мглы.
Кирк не мог не вспомнить, что Чехов и Террелл шли по следу живой материи, а наткнулись вместо этого на Хана и его генетически созданных соратников. Это была пугающая мысль.
Сначала прибор не давал ни малейшей подсказки на то, куда идти, но Кирк пришел сюда не для того, чтобы сдаться. Он переключал сенсорные датчики, играя на них с ловкостью скрипача, методично обшаривая каждый сантиметр окружающей пустоши. Его настойчивость была вознаграждена, когда трикодер зафиксировал слабые признаки искусственных сплавов где-то за скалистым гранитным хребтом к юго-востоку от того места, где теперь стояли Кирк и его товарищи. Дюританиум плюс композиты на основе кобальта и молибдена.
- Туда, - сказал он, указывая на гребень.
Во главе своей маленькой группы он плёлся по предательским пескам, идя навстречу неистовствовавшему ветру. Гладкий наклонный откос был труден для подъёма и Кирк здорово запыхался к тому времени, как добрался до вершины хребта. Пот пропитывал легкую одежду под скафандром. Сети Альфа V должна была иметь стандартную земную гравитацию, но из-за тяжёлой керамо-полимерной оболочки костюма капитану казалось, что он весил тонну. Мне пригодилась бы сейчас сила и выносливость Хана, подумал он с завистью.
Кирк на минуту остановился на вершине хребта, чтобы отдышаться. Спок и слегка отставший от более устойчивого к нагрузкам вулканца Маккой присоединились к нему.
- Будь я проклят, - пробормотал Маккой, оглядевшись с холма, на который они только что поднялись.
С гребня открывался вид на неглубокую, частично защищённую гранитными скалами от штормового ветра лощину, которую можно было сравнить с оком бури. Меньшее количество поднятого в воздух песка значительно улучшило видимость, так что все трое были в состоянии различить на дне лощины наполовину занесённые песком крупногабаритные металлические конструкции. Острые прямые углы строений резко выделялись на фоне созданных ветром изгибов дюн и скал.
Всё так, как говорил Чехов, подумал Кирк. В отличие от незадачливого русского он сразу понял, что перед ним: грубое укрытие из приспособленных карго-контейнеров, мрачная обитель Хана на время долгих лет ссылки на Сети Альфа V. Уродливые, коробчатой формы лачуги были далеко не теми роскошными дворцами, в которых Хан жил на Земле.
Стремясь получше рассмотреть эти строения, Кирк заскользил вниз по подветренной стороне хребта. Спешка соседствовала с осторожностью - он спускался по галечному вогнутому склону, стараясь не потерять равновесия. Несмотря на всё свое нетерпение, он не имел ни малейшего желания кубарем скатиться с гребня.

Маккой и Спок следовали за ним, внимательно глядя под ноги. Однако этого оказалось недостаточно: на особенно коварном участке склона Маккой поскользнулся, не устоял на ногах и стал, невзирая на тяжёлые гравитационные ботинки, падать назад, размахивая руками в тщетной попытке удержать равновесие.
К счастью, бывший рядом Спок ухватил Маккоя за скафандр, поддержав зашатавшегося врача.
- Осторожно, доктор, - предупредил он. - Как я уже часто отмечал, стремительность когда-нибудь вас погубит.
- Я не был «стремительным»! – запротестовал доктор, не собиравшийся оставлять последнее слово за Споком. – К сведению всяких остроухих жуликов, я просто слегка поскользнулся!
Несмотря на мрачный характер сегодняшней прогулки, Кирк не мог не улыбнуться знакомой пикировке своих друзей. Приятно было снова слышать эти добродушные поддразнивания, особенно если учесть, что не так давно Кирк думал, что Спока они потеряли навсегда.
Благодаря Хану и его безумной жажде мести, со злостью напомнил себе Кирк. Может быть, Хан и не преуспел в том, чтобы уничтожить меня, хотя очень старался, но в процессе чертовски успешно убил многих других!
Кирку всё ещё было больно вспоминать о том, что меньше, чем год назад Спок действительно умер, пусть и на время, в этом самом секторе. Капитана пробирала дрожь при мысли о мучительных последних минутах вулканца в затопленном радиацией машинном отделении «Энтерпрайза». У порога дома Хана лежало одной смертью больше, думал он. А может статься, косвенно и у моего собственного порога.
Достигнув подножия склона, через несколько секунд он в буквальном смысле стоял на пороге дома Хана. Выщербленные снаружи контейнеры лишились защитного слоя краски; ветер и песок обнажили тусклый серый металл. На штампованной стали стенок пятнами проступали очаги коррозии. Ржавые металлические жалюзи на небольшом одиночном окне скрывали внутреннее убранство этого самодельного убежища. Кирку приходилось встречать на заброшенных горных разработках астероидов трущобы, которые выглядели более пригодными для житья.
Он подождал Спока и Маккоя, а затем взялся за закрытую стальную дверь, явно сделанную из старой переборки. Несмазанные петли громко завизжали, открыв вход в тесный вестибюль. Он, должно быть, служил Хану своего рода примитивным шлюзом. Вторая дверь в стене напротив сопротивлялась усилиям Кирка, и он должен был приналечь на неё плечом, прежде чем она, наконец, распахнулась.
Сделав глубокий вдох, Кирк шагнул внутрь заброшенного логова Хана Нуньен Сингха.
Ветхий интерьер был похож одновременно и на армейские казармы, и свалку. Прочные грузовые контейнеры были соединены цепочкой, как старомодные вагоны, образуя прямоугольные отсеки. Для того чтобы прорезать в стенах дверные проемы, был, очевидно, использован фазер, из-за чего оплавленные края зиявших порталов были грубыми и неровными. Тёмно-красная краска кое-где ещё покрывала склёпанные стальные листы стен, пола и потолка. Белое клеймо, уведомляющее о грузоподъёмности, выдавало первоначальное назначение контейнера.
Трое мужчин в гнетущей тишине шли по соединённым отсекам. Доказательства, по большей части предельно простые на вид, того, что это жильё было когда-то обитаемым, виднелись повсюду: скамейки, детские кроватки, угольная печь. Кастрюли и сковородки висели на стенах вперемешку с катушками кабеля и проводов. Канистры для топлива и контейнеры для продуктов питания валялись на полу, местами устланном рваными кусками холста. Пищевой синтезатор, который выглядел так, будто сохранял целостность только благодаря обмотавшим его проволоке и прессованной ленте, стоял на пыльной столешнице.
Кирк увидел самодельный набор шахмат; его фигуры состояли из гаек и болтов. Как и большинство остальных предметов в этом импровизированном жилье, в том числе и самые его стены, игра частично была сделана из отходов и металлического лома. Кирк не знал, восхищаться ли ему изобретательностью Хана или ужасаться его отчаянному положению, с очевидностью заставлявшему находить применение каждому фрагменту имевшегося материала.
Шаги тяжёлых мужских ботинок отдавались эхом в тишине пустынного жилья. Кирк чувствовал себя так, будто он изучает какую-то гробницу. Нет сомнения, криво усмехнулся он, Хан оценил бы это сравнение с древним фараоном.
Траурную тишину, наконец, нарушил Маккой.
- Судя по моему трикодеру, воздух, безусловно, пригоден для дыхания, - он смотрел на светящийся дисплей устройства. - Незначительные следы газа крейлона, но ничего такого, с чем наши легкие не смогут справиться.
Кирк решил поверить доктору на слово и отстегнул гермошлем скафандра. Сняв этот головной убор, он на пробу вдохнул и, к своему облегчению, не рухнул бездыханным на пол.
Воздух был горячий и сухой, но вполне пригодный для дыхания, как и обещал Маккой. Приют, необитаемый с момента побега Хана с Сети Альфа V год назад, еще хранил запах немытых тел, слишком долго пребывавших в тесноте переполненных отсеков.
Девятнадцать лет назад я оставил здесь более семидесяти колонистов, вспомнил Кирк. Сколько из них смогли выжить в этой несчастной лачуге? Чехов сообщал, что видел только пару десятков последователей Хана, все они были заметно моложе их обезумевшего от ненависти предводителя. Однако взрыв «Релайанта» сделал окончательный подсчёт числа погибших невозможным. Кроме МакГайверс, сколько людей нашли свою смерть в этом Богом забытом месте?
- Просто-таки Робинзоны Крузо, - пробормотал Маккой, сняв свой шлем. Он провел пальцем в перчатке по кожуху сделанного на скорую руку очистителя воздуха, прикреплённого к одной из стен. В осевшей на давно не действующем механизме жёлтой пыли остался след. При виде этих условий, явно недостаточных для нормальной жизни, и вредного для здоровья жилья доктор покачал головой.
- Может быть, - согласился Спок, - если Робинзон Крузо был генетически модифицированным сверхчеловеком.
Он положил свой матово-чёрный шлем в одну из пустых кроваток.
- Можно только догадываться, смогли бы обычные люди так долго выживать в таких неблагоприятных условиях.
МакГайверс не смогла, подумал Кирк. Лицо красивой рыжеволосой женщины-историка воскресло в памяти, словно дух, не нашедший покоя. Капитан не слишком близко был с ней знаком, но всё же она была членом экипажа до того, как он высадил её с Ханом. Она сама предпочла уйти с ним, напомнил он себе, но дал ли я ей выбор в действительности? Либо это, либо трибунал...
Вспомнив то, что рассказывал Хан Чехову о смерти МакГайверс, Кирк осторожно огляделся в поисках закрытого террариума, в котором Хан держал своих смертоносных сетийских угрей. К его удивлению, прозрачного контейнера нигде не было видно, хотя круглый отпечаток на пыльной столешнице указывал на то место, где террариум когда-то стоял.
Это странно, подумал он. Хан что, забрал мерзких "питомцев" с собой, когда бежал с планеты? Если так, то существа, должно быть, уничтожены вместе с «Релайантом».
- Выглядит всё так, словно они уходили в спешке, - сказал Маккой, поигрывая глиняной чашкой, которую он нашёл рядом, в куче грязных тарелок и другой посуды.
Кирк кивнул - он подметил то же самое.
- По прошествии восемнадцати земных лет, я полагаю, они досыта насмотрелись на всё это, - предположил он. К тому же Хан, несомненно, спешил осуществить возмездие.
Капитану на глаза попалась полка старинных книг, и он окинул взглядом названия на корешках томов. «Король Лир». «Моби Дик». «Потерянный рай».
Кирка удивило, что Хан оставил здесь свою драгоценную библиотеку, но только на мгновение – после всех этих лет каждое слово должно было отпечататься в его мозгу.
- Взгляните, - сказал Маккой, наткнувшийся на аптечку Звездного флота устаревшего образца. Сдув пыль с крышки, он открыл ящик, в котором уже ничего не осталось от набора первой медицинской помощи. Только несколько рулонов окровавленной марли вместе с разбитым гипоспреем и пустыми картриджами из-под лекарств.
- Боже милостивый, - прошептал доктор.
Кирк сразу вспомнил ужас Маккоя во время их путешествия в Сан-Франциско ХХ века, когда тот воочию увидел варварскую медицинскую технику того времени. Он мог себе представить степень испуга врача, обнаружившего гораздо худшую ситуацию, причём уже в своей собственной эре.
Маккой обвёл глазами заброшенное жильё.
- Генетически модифицированные или нет, но как Хан и его люди выживали взаперти в этих разбитых грузовых контейнерах в течение восемнадцати лет?
- Я думаю, имело место не совсем это, - сказал Спок.
- Что? - отреагировал Маккой, повернувшись к своему попутчику. Тот изучал жилище проницательным взглядом. - Что ты имеешь в виду?
- Доктор, ну не считаете же вы, что в этих приспособленных под жильё карго-контейнерах заключено всё имущество выживших, - Спок жестом обвёл разбросанные в беспорядке элементы жалкого убранства жилища. - Используйте вашу логику. Видите ли вы здесь запасы для поддержания колонии в рабочем состоянии, хотя бы самые простейшие? Где, например, продукты питания?
Хороший вопрос, подумал Кирк, хотя подозревал, что ответ на него он уже знал.
- И в чём тут обман? - спросил Маккой. Несмотря на скептический тон, подумал Кирк, в голосе доктора была надежда, как будто бы он вздохнул с облегчением при мысли, что жизнь сосланных, возможно, была не так мрачна, как казалось на первый взгляд. – Только не говори мне, что за следующим хребтом у Хана находится Шангри-Ла. Вся эта планета одна большая пустыня.
- Верно, - согласился Спок. - Поверхность Сети Альфа V почти не в состоянии поддерживать жизнь, поэтому, по логике, мы должны посмотреть под ней.
- Так и есть, - подтвердил Кирк. - Кайл и другие выжившие с «Релайанта» сообщали, что после того, как Хан высадил их на планету, они обнаружили какую-то подземную пещеру. К сожалению, не в том состоянии они тогда были, чтобы заниматься исследованиями.
Новый приступ гнева сотряс Кирка, когда он вспомнил жестокое обращение безумца с экипажем «Релайанта». Оставив небольшую группу людей в инженерном и заставив их повиноваться при помощи сетийских угрей, остальной экипаж, триста мужчин и женщин, Хан высадил на планету, но не раньше, чем этот ни в чём не повинный персонал испытал на себе сдерживаемую восемнадцать лет ярость. Перерезанные глотки и переломанные кости стали жуткой прелюдией резни на «Регуле-I». От полученных травм скончалось по крайней мере десятеро, а остальные были слишком голодны и измучены; страдания не оставили в их душах места ничему, кроме стремления выжить.
Таково было, без сомнения, воплощение мысли Хана о поэтической справедливости, возмущался про себя Кирк. Сверхчеловек не подумал даже о том, что ни один из тех людей не имел никакого отношения к его ссылке!
- Что-то не припоминаю я ни о каких пещерах, - возразил Маккой. Он заколебался, и на его лице отразилась неуверенность. - По крайней мере, не думаю, чтобы я про такое забыл.
- Ты был слегка не в себе после смерти Спока, - мягко напомнил ему Кирк. – Твои мысли были заняты несколько иными вещами.
И катрой Спока, между прочим.
- Мой разум был занят, ты, наверное, это имеешь в виду, - ответил Маккой, послав вулканцу один из своих сердитых взглядов. - Но я думаю, меня можно простить за то, что при подведении итогов расследования пару докладов я прослушал.
И он посмотрел вниз, на потертый дюратаниевый пол.
- Пещеры, говоришь?
Кирк кивнул.
- Кайл упоминал что-то о съёмной панели в полу. Давайте её поищем.
- Конечно, капитан, - сказал Спок.
Позаимствовав у Кирка трикодер, офицер по науке осмотрел пол. Кирк пристально наблюдал за действиями Спока, затаив дыхание. Где, дьявол её забери, эта панель?
Раздавшийся звук показал, что трикодер что-то нашел. Сосредоточив взгляд на дисплее, Спок медленно пересекал отсек, пока не подошел к участку пола, покрытому рваным куском брезента. Вулканец опустился на колено и свободной рукой отдёрнул ткань, обнажив встроенную в пол металлическую решетку. Поднявшись, он удовлетворённо кивнул.
- Как я и предполагал, откуда-то снизу поднимается свежий воздух. Там есть подземная пещера либо естественного происхождения, либо искусственного.
Кирк поднял решетку. Покрытые пылью стальные ступеньки лестницы вели вниз, в непроницаемую тьму. «Что ты скрываешь там, Хан?» - молча вопросил капитан, но мстительный тиран не мог откликнуться. Какие ответы похоронены под этими хижинами?

Решение капитан принял мгновенно.
- Идёмте, - сказал Кирк, надевая шлем. Он включил встроенный в скафандр прожектор и шагнул на верхнюю ступеньку лестницы. - Я хочу посмотреть, что там, внизу.
- Уверен, что это безопасно, Джим? - спросил Маккой, тем не менее, послушно потянувшись за своим шлемом.
Кирк приостановился.
- Мистер Спок, вы обнаружили ниже какую-либо структурную неустойчивость?
- В непосредственной близости нет, капитан, - Спок обследовал трикодером зияющий провал колодца. – Плотные породы содержат следы келбонита, что затрудняет сканирование, я бы сказал, дальше шести метров за точкой сто тридцать два.
Кирк улыбнулся скрупулёзной точности друга.
- Тогда рискнём, - он обратил на мужчин серьезный взгляд. - Костюмы должны защитить нас от скрывающихся угрей, но в любом случае будьте настороже.
Он хлопнул по фазеру типа-2, прикреплённому к поясу его скафандра.
- Если увидите хоть одного, стреляйте на поражение.
- И без шуток! - пробормотал Маккой. Врач воочию видел травмы, нанесённые Чехову личинкой угря. Слава Богу, повреждения поддавались лечению, подумал Кирк.
Он снова включил прожектор на шлеме и возобновил спуск по лестнице. Металлические ступеньки были поцарапаны от постоянного пользования и их крепления разболтались, что отнюдь не придавало храбрости. Кирк вздохнул с облегчением, когда достиг дна шахты, примерно в пятидесяти метрах ниже отсека.
Стоя спиной к лестнице, гремевшей под тяжестью спустившегося первым Спока, а затем Маккоя, Кирк разгонял темноту лучом прожектора. Они находились в необитаемой пещере, которая казалась связующим звеном нескольких подземных туннелей, которые разбегались от центра, как спицы в колесе.
Стены тоннелей были грубыми и неровными, как и каменный пол под ногами. Зазубренные сталактиты свисали с потолка, хотя капающая влага, которая образовала их, иссякла уже давно. Эти штольни напомнили капитану о подземном горнорудном комплексе на Янусе VI; Кирк почти ожидал в любую минуту увидеть проходящую сквозь стену хорту…
Достигнув пещеры, Спок и Маккой включили свои прожекторы и в ярком свете засверкали наплывы твёрдого кальцита, украшавшего стены.
- Всемилостивый Боже, - пробормотал Маккой, словно находился в печальной атмосфере погребального склепа. Кирк не удивился бы, если бы Маккой тоже вспомнил Янус VI, или, возможно, зловещие коридоры подземного убежища Роджера Корби на Эхо III.
- Поразительно, - заметил Спок. Он нацелил трикодер на один из узких туннелей. – Трикодер показывает обширную сеть подземных камер, соединённых разветвляющимися коридорами.
Открыв воздушный клапан шлема, он вдохнул глоток воздуха, пахнувшего чуть лучше, чем затхлый воздух грузовых контейнеров.
- Свежий воздух генерируется в камерах впереди. Возможно какая-то разновидность подземных садов?
Кирк был поражён.
- Насколько велика эта сеть?
- Нельзя сказать, капитан, - ответил Спок. - Как я уже говорил, наличие келбонита делает затруднительным дальнейшее сканирование. Под нами, глубже, даже могут быть дополнительные уровни.
Кирк провёл ладонью в перчатке по участку стены, явно носившей следы воздействия рук человека.
- Неужели Хан и его люди сами всё это выдолбили?
Даже с учётом восемнадцати лет и сверхчеловеческой силы задача казалась непосильной.
Спок отрицательно покачал головой.
- Более вероятно, что они приспособили существующую сеть пещер. Частично эти катакомбы, кажется, образованы природными геологическими процессами, частично - расширены и углублены усилиями людей.
- Возможно, они были вынуждены уйти в подземелье, - предположил Маккой, - из-за катаклизма, опустошившего поверхность планеты?
- Весьма резонно, доктор, - согласился Спок.
Кирк посмотрел вверх, на толстый слой известняковых пород, служивший крышей пещеры. Ему в голову пришла некая мысль, и он активировал коммуникатор в шлеме.
- Кирк «Якиме», - сказал он. – Слышите меня, Сулу?
Треск статических помех был своего рода ответом на этот вызов.
То, чего я и боялся, подумал Кирк. Шторм, дюратаниевые контейнеры и около пяти сотен метров скального грунта фактически отрезали их от корабля. Так же, как были отрезаны Чехов и Террелл, когда угодили в засаду Хана.
- Похоже, мы предоставлены самим себе, - сказал он, пожав плечами и зная, что Спок и Маккой слышали его тщетные попытки связаться с Сулу.
- Какой утешительный поворот событий, - протянул Маккой.
И что дальше, размышлял Кирк, созерцавший множество отходивших от пещеры туннелей. Если Спок прав, изучение этого подземного лабиринта может занять несколько часов, если не дней. Подходящее задание для полноценной археологической экспедиции, но не для трио отдыхающих офицеров Звёздного флота.
Он ещё раз спросил себя, что он хотел здесь найти. Собственноручное письменное показание Хана, данное под присягой и освобождающее меня от всякой ответственности за судьбу ссыльных?
Это вряд ли.
- Капитан, - громко позвал Спок. - Полагаю, вам следует подойти сюда.
Офицер по науке частично углубился в один из тёмных коридоров и его прожектор зондировал тьму впереди. Намёк на волнение в голосе, различимый только теми, кто хорошо знал вулканца, подстегнул Кирка, заставив двигаться так быстро, как только ему позволяли тяжёлые гравитационные ботинки.
Туннель был коротким и через пятьдесят шагов привёл в тупик. Капитан нашел Спока в этом тупике перед инкрустированной кальцитами стеной, изучавшего преграду трикодером.
- Что здесь? - спросил Кирк. Насколько он мог судить, стена впереди была неотличима от прочего выщербленного известняка вокруг них.
- Этот барьер совсем не то, чем кажется, - сообщил Спок. - Я искал какую-нибудь секцию пещеры с пониженным содержанием келбонита, когда обнаружил, что вот эта конкретная стена на самом деле состоит из восстановленного термобетона, которому придали внешний вид и текстуру природного известняка.
Кирк широко распахнул глаза. Термобетон, строительный материал на основе кремния, использовался в Звёздном флоте главным образом для постройки укрытий в случаях чрезвычайных ситуаций и, по крайней мере, один раз, чтобы залатать раны пострадавшей хорты. Кирк вспомнил, что много лет назад оставлял Хану изрядное количество термобетона, когда высадил колонистов на Сети Альфа V.
- Вот это да! - выпалил Маккой, присоединяясь к обоим у поддельной стены. – Меня бы это точно обмануло.
- Не самая сложная задача, - сухо заметил Спок. - Тем не менее, перед нами замечательный пример камуфляжа.
Но с какой целью это сделано, раздумывал капитан. Зачем Хану пытаться скрыть, что стена искусственная? Он смотрел на непроницаемый с виду барьер с подозрением. Что он скрывает и от кого?
- Можно ли сделать какой-либо вывод о том, что находится за этой стеной? - спросил Кирк у Спока.
- Ответ положительный, капитан, - вулканец смотрел на показания трикодера. - Датчики показывают, что там другая камера, размером примерно пятьдесят девять целых и восемьсот семьдесят две тысячных кубического метра.
Его правая бровь вопросительно изогнулась.
- Я также обнаружил следы органических веществ.
- Органических? - переспросил с удивлением Маккой. - Вы имеете в виду, там что-то живое?
Спок покачал головой.
- Признаки жизни отсутствуют. Скорее всего, показания свидетельствуют о наличии чего-то, что когда-то было живым.
Всё чудесатее и чудесатее, подумал Кирк.
- Нужно выяснить, что спрятал там Хан, - он посмотрел на потолок. - Мистер Спок, по вашему мнению, эта стена туннеля несущая?
- Нет, капитан, - ответил Спок. - Я бы оценил шансы на вдавливание менее чем в одну целую четыре сотых процента.
- Для меня достаточно, - сказал Кирк. Сняв фазер, он установил максимальную мощность и направил его на замаскированную стену. - Вы господа, возможно, захотите сделать шаг назад.
Спок и Маккой отреагировали должным образом, и Кирк нажал на спуск. Энергетический луч малинового цвета ударил в термобетон, вызвав сияние в дальнем конце туннеля. На мгновение сплошная стена замерцала, а затем растворилась, открывая проход в камеру. Маккой бросил было нервный взгляд на потолок, несмотря на обнадеживающие прогнозы Спока, но узкий проход не показывал никаких признаков обрушения. Только немного обугленной пыли упало вокруг недавно проделанного входа.
Кирк снял палец с триггера и переключил фазер обратно в режим поражения. Едва дождавшись, когда края прохода остынут, он устремился во вторую пещеру и застыл на месте, как вкопанный. От изумления челюсть его отвисла.
Грот размером с небольшую часовню был преобразован в захватывавшую дух красотой и элегантностью усыпальницу. В её убранстве доминировали пара массивных каменных саркофагов. Правый саркофаг резко отличался отсутствием украшений от левого, на крышке которого была изваяна скульптура привлекательной женщины в форме Звёздного флота старого образца. Длинные волосы каскадом спадали на её открытые плечи, а классические черты лица хранили задумчивое выражение, тронутое глубокой печалью. Фигура лежала, глядя прямо в потолок.
Кирк прочитал надпись, выбитую у подножия саркофага:
Марла МакГайверс Сингх
Любимая жена
2242-2273
"Женщина, затмившая всех"

Маккой, проникший в склеп после Кирка, оглядел грот с выражением удивления и озабоченности.
- Посмотри-ка на это, Джим, - сказал он, указывая на маленькую нишу над входом.
Гораздо меньшая скульптура рыцаря в сияющих доспехах и женщины в средневековом платье были встроены в нишу.
- Это из каюты МакГайверс на старом «Энтерпрайзе».
Кирк смутно помнил эту скульптуру. Кажется, это была собственноручная работа МакГайверс. Её каюта была настоящей галереей картин и скульптур, данью великим героям и триумфаторам прошлого. Неудивительно, что она так быстро поддалась харизме Хана.
Он перевёл взгляд обратно на выточенную из камня крышку саркофага. Хотя настоящую Марлу МакГайверс капитан не видел почти девятнадцать лет, сходство было замечательным - насколько он мог понять. Восхитительное мастерство скульптуры, а также изящные линии основания саркофага, свидетельствовали о часах кропотливого труда и преданности делу. Он не сомневался, что это работа Хана и что второй саркофаг был предназначен им для себя.
- Он, должно быть, сильно её любил, - пробормотал Маккой.
Кирк был вынужден согласиться. По правде говоря, раньше он подозревал, что Хан просто использовал безнадёжно влюбившуюся в него женщину, обеспечивая себе тем самым её сотрудничество при неудачной попытке захватить «Энтерпрайз». Но этот замечательный памятник опровергал такую циничную трактовку, равно как и безудержное горячее желание Хана отомстить. Кирк больше не мог отрицать, что какое-то глубокое и крепкое чувство расцвело между Ханом и сражённой любовью офицером Звёздного флота.
Правильное ли решение приняла МакГайверс, решив тогда уйти вместе с Ханом? Стоила ли обретённая ею любовь той цены, которую она в конечном счёте уплатила?
Кирк не знал, как ответить на эти вопросы. Он снова посмотрел на даты, выгравированные на её саркофаге. Марле МакГайверс был всего тридцать один год...
Должен ли я вернуть её останки на Землю, на мгновение задумался Кирк. Как он помнил, именно отсутствие тесных семейных связей позволило легко скрыть её наполовину таинственное исчезновение. Официально лейтенант Марла МакГайверс числилась "пропавшей без вести".
- Впечатляюще, - подвёл итог своим наблюдениям Спок, окинув взглядом гробницу. - Место захоронения, превращённое в художественное выражение любви. Весьма похоже на Тадж-Махал на родине Хана в Индии.
- Надо же, Спок, - сказал Маккой. - Не знал, что ты такой романтик!
- Уверяю вас, доктор, моё восхищение носит чисто эстетический характер.
Спок просканировал трикодером саркофаги, сделанные из мрамора с прожилками.
- Любопытно, - заметил он, вздёрнув бровь. - Несмотря на то, что гроб лейтенанта МакГайверс содержит только физические останки, во втором саркофаге я обнаружил различные материальные предметы, в том числе диски для записи и хранения данных.
Диски с информацией? Ум Кирка немедленно ухватился за эту возможность. МакГайверс была историком, насколько он помнил; и ей, уж конечно, хотелось запечатлеть жизнь колонистов на планете. Что, если она вела дневниковые записи?
- Мне нужны эти диски, - решительно сказал Кирк. Шагнув вперед, он взялся за массивную каменную крышку правого саркофага. - Господа, помогите, пожалуйста.
Спок сразу отреагировал на просьбу Кирка, но Маккой заколебался.
- Не знаю, Джим, - сказал он. - Разве это не кажется тебе слегка, ну, отвратительным?
Кирк покачал головой.
- Атомы Хана разбросаны по всему сектору Мутара, - напомнил он врачу. - Здесь нет тела, чей покой мы могли бы потревожить.
Он посмотрел на гробницу рядом.
- Кроме того, я не думаю, что МакГайверс возражала бы. Как историк, она знала, что иногда прошлое нужно раскопать, чтобы узнать о нём подробнее. Если это её записи, она бы хотела, чтобы их прочли.
Капитан и Спок заняли позиции на противоположных концах саркофага. Ища место для захвата, Кирк вцепился пальцами в продольный выступ мраморной крышки. Прочные перчатки защитного костюма усложняли задачу удержания такой тяжести в процессе сдвига, но капитан надеялся, что сможет с этим справиться.
- На счет три, - скомандовал он. – Раз, два, три!
Огромную плиту было трудно даже чуть приподнять. Кирк пыхтел от натуги, стараясь стронуть с места не желавший поддаваться мрамор. Сила вулканца пришла на помощь, и крышка отделилась от основания саркофага. С уважением отнёсшись к сложной замысловатой работе по камню, двое мужчин осторожно опустили мраморную плиту на пол, прислонив её к стене напротив саркофага.
Это было круто, подумал Кирк, предчувствуя, что боль в мышцах ещё не раз напомнит ему об этом подвиге. Будем надеяться, что это стоило затраченных усилий.
Он позволил себе минуту-другую отдышаться, а затем заглянул в тень на дне саркофага. Как они и ожидали, там не было никаких мумифицированных останков - только стопка компакт-дисков, используемых в трикодерах старого образца, и еще один предмет: большая тетрадь в кожаном переплёте размером с дисплей компьютера.
А это что такое? Кирк почувствовал дрожь волнения, когда осторожно вынул спрятанную в гробнице Хана таинственную книгу. Под перекрёстными взглядами друзей он перевернул обложку. На первой странице наклонным почерком от руки были жирно выведены слова.
"Личный дневник Хана Нуньен Сингха."
Кирк не мог поверить в свою удачу. Собственноручные мемуары Хана! И, скорее всего, записи Марлы об истории колонии на Сети Альфа V!
Возможно, подумал Кирк, мне не следовало очень уж удивляться тому, что мои ожидания оправдались. Учитывая огромное эго Хана, его желание запечатлеть для потомков свою жизнь естественно.
- Кажется, Хан оставил нам свой дневник, - сказал капитан Споку и Маккою, указав на надпись.
- Действительно, - сказал Спок. Судя по голосу, всё это явно произвело на него сильное впечатление, пробившееся сквозь свойственную вулканцу невозмутимость. - Может быть, это важный исторический документ, капитан.
Маккой, конечно, не смог удержаться от вопросов по поводу такой благосклонности фортуны.
- Я чего-то тут не понимаю. Почему он оставил всё это здесь? Почему не взял с собой на борт «Релайанта»?
Ответ Кирк знал, или думал, что знает.
- Возможно, Хан допускал, что в своём стремлении к мести он тоже погибнет, ведь, в конце концов, он по существу мерялся силами со всем Звездным флотом. Я полагаю, что он оставил здесь свой дневник вместе с дисками МакГайверс потому, что собирался предать гласности летопись пережитых невзгод только в том случае, если окончит свои дни в сиянии славы.
Кирк покачал головой.
- Хан имел слабость к великим суицидальным поступкам. Помните, как он попытался взорвать «Энтерпрайз» после провала попытки захватить корабль? Или как он активировал устройство «Генезис», когда был побежден «Релайант»?
По правде говоря, Кирк полагал, что Хана в последнем случае мало заботило, что произойдёт с ним самим, лишь бы прихватить капитана с собой. Мысль об обоюдной гибели в смертельном противостоянии с врагом, вероятно, совпадала с его искажённым понятием о нравственном величии. Как Холмс и Мориарти или капитан Ахав и белый кит...
- Звучит похоже на Хана, - согласился Маккой. - Черт, насколько я помню, он чуть не уничтожил Землю в 1990-х, когда стало ясно, что Евгеническую войну он проиграл.
- Верно, - сказал Спок, - при помощи спутникового оружия «Утренняя звезда» (прим.переводчика – Об этом шла речь во 2-ом томе «Евгенических войн», второй части трилогии Грега Кокса). К счастью, его убедили выбрать вместо этого побег на «Ботани Бэй».
Кирк разглядывал увесистую тетрадь. Возможно, записи в ней позволят им больше понять, что же творилось в голове у Хана.
Он передал диски Споку.
- Возьми, - распорядился он. - Посмотри, что на них.
Спок загрузил первый диск в трикодер. В отсвете экрана лицо вулканца с резкими чертами выглядело ещё сосредоточеннее, в то время как его разум обрабатывал информацию со скоростью, недоступной человеку.
- Как вы и предположили, капитан, - подтвердил он, - диски, по-видимому, содержат сделанные лейтенантом МакГайверс описания жизни и происшествий в колонии, - он с интересом просматривал что-то на экране трикодера. – Достаточно убедительно.
Со своей стороны Кирк не мог удержаться от соблазна немедленно открыть запылённую тетрадь.
Как только капитан прочёл первые слова на прекрасно сохранившихся в сухой атмосфере подземной гробницы страницах, он словно наяву услышал глубокий, звучный голос Хана...
Часть II. Потерянный рай.
3.
Год 2267. День первый.

Жужжание транспортерного луча прекратилось, и Хан впервые почувствовал под ногами поверхность Сети Альфа V. Его глаза, привыкшие к рассеянному свету на борту «Энтерпрайза», сощурились от назойливого блеска полуденного солнца, сиявшего на ярко-сапфировом небе славного нового мира. Он ощущал себя кем-то вроде Колумба или Армстронга, готовившимся пересечь границу огромной и неизведанной территории.
Здесь я построю империю, поклялся себе он, более великую, чем та, что я оставил в прошлом.
Комбинезон глубокого красного цвета облегал мускулистое тело Хана. Несмотря на ослепительный солнечный свет, он высоко держал подбородок, гладкие чёрные волосы были стянуты на затылке в узел. Тёмно-карие глаза смотрели на мир с уверенностью и нетерпеливым предвкушением. Но когда он поднял было руки, чтобы прикрыть глаза от света, прочные стальные оковы на запястьях тут же напомнили о себе.
Не то чтобы Хан обвинял капитана Кирка за это. В конце концов, Хан на короткое время захватил «Энтерпрайз» и запытал капитана почти до смерти, так что предосторожность Кирка была вполне логичной. Я бы сделал то же самое, признался себе Хан.
Офицеры службы безопасности «Энтерпрайза» в полном составе рассредоточились вокруг, дабы обеспечить неукоснительное следование договору, заключённому между Ханом и капитаном. Меньшая часть с фазерами наизготовку стояли рядом с не выказывающим раскаяния сверхчеловеком, а большинство наблюдали за последователями Хана, молча ожидавшими своего лидера поодаль.
По настоянию Кирка Хан - и ещё кое-кто - транспортировались на поверхность планеты последними. Лучше держать беспощадного диктатора-сикха под присмотром так долго, как это было возможно: капитан не желал повторения побега Хана из-под стражи.
Нежные пальцы легли на руку мужчины, и он бросил взгляд на спустившуюся вместе с ним женщину. Марла МакГайверс, в прошлом лейтенант Звёздного флота и сообщница Хана в недолгом захвате «Энтерпрайза», как и в возможном его уничтожении.
Женщина XXIII века, родившаяся спустя почти триста лет после Хана и прочих эмигрантов, была стройной красавицей. Тёмно-красная униформа Звёздного флота подчёркивала изящную фигуру, короткая юбка и полированные чёрные сапоги открывали стройные ножки, а её рыжеватые волосы свободно струились по плечам именно так, как нравилось Хану.
- Так это и есть наш новый дом, - прошептала она со следами опасения в голосе.
Ореховые глаза, искусно обведённые бледно-голубыми тенями, оглядывали лежавшую перед ними долину неукрощённой реки. На другом берегу колючие кустарники и разбросанные пальмы расчерчивали пунктирными линиями травянистую саванну. К северо-востоку и северу вырастали вершины гор, покрытых снегом; несомненно, до них было много дней пути. Карканье и резкие крики слышались сквозь неумолчный шум бегущего потока. Какие-то местные птицы, имеющие внушительный размах крыльев, не спеша кружили над травянистой равниной, хотя были ли они хищниками или всего лишь падальщиками, Хан не мог сказать.
Он сжал женскую руку, стараясь успокоить её и при этом не повредить хрупкие кости обычного человека. В отличие от Хана и его последователей, Марла не была генетически модифицированным сверхчеловеком. Неудивительно, что она встречала новую жизнь с некоторым трепетом. Ей многим пришлось пожертвовать, и Хан был глубоко тронут этим. Как и Ева ради Адама, говорил он себе, она отвернулась от рая XXIII века ради пустыни со мной.
Молодой русский энсин - Чехов, кажется – прошёл через кольцо безопасников. Хан помнил, что юноша проявил мужество во время недолгого захвата «Энтерпрайза» и был в числе тех, кто пытался перехватить у сверхлюдей контроль над инженерным отсеком. То, что попытка русского провалилась, никак не умаляло его доблести в глазах Хана.
- Простите, мистер Хан, - сказал он немного нервно, - но я должен сообщить вам, что «Энтерпрайз» в ближайшее время покидает планету. В соответствии с указанием капитана Кирка, провиант для вашей колонии уже доставлен, - молодой офицер махнул рукой в сторону разновеликих металлических карго-контейнеров, стоявших на безопасном расстоянии от илистых берегов реки. - Кроме запасов с «Ботани Бэй» капитан Кирк также снабдил вас некоторыми важнейшими технологическими новшествами со складов нашего корабля.
- Понимаю, - одобрительно кивнул Хан. - Уверен, что всё сделано согласно инструкциям капитана.
Кирк приходил в транспортерную «Энтерпрайза» перед спуском Хана на планету. Их прощальная встреча обошлась без улыбок и длинных напутствий, как и подобало двум недавним противникам.
- Так же, как уверен, что мои люди и я преуспеем и будем процветать в значительно большей степени, чем ожидает Джеймс Т. Кирк.

- Конечно, - дипломатично согласился Чехов. Он взглянул на оковы на руках Хана и снял с пояса какое-то электронное устройство. - Если вы просто поднимете руки, сэр, я сейчас же удалю эти браслеты.
- Спасибо, мистер Чехов, - сказал Хан, хитро улыбаясь. - Но в этом нет необходимости.
Протянув руки перед собой, он крепко сжал кулаки и, сконцентрировавшись, напряг все свои силы. Его глаза сузились, губы искривились. Мышцы и сухожилия сверхчеловека вступили в противоборство с неприступными стальными манжетами и сплавы XXIII века уступили напору. Без помощи Чехова или кого-либо другого обхватывавшие запястья Хана наручники щелкнули с металлическим скрежетом, освободив руки.
Вот так-то лучше, подумал Хан, с удовольствием наблюдая выражение испуга, появившееся на лицах тюремщиков. Не стоит им забывать, кто здесь воистину превосходящий человек.
Русский судорожно сглотнул, а безопасники насторожились и явно перешли в состояние повышенной боевой готовности. Полдюжины фазеров были немедленно направлены на Хана, но их царственная цель не выказывала никаких признаков тревоги. Спокойно, не торопясь, он поднял пустые ладони, демонстрируя отсутствие намерения причинить Чехову вред.
Несколько сбитый с толку, молодой энсин передал Хану совершенно бесполезный теперь электронный ключ и повернулся к Марле. Сожаление смягчило выражение лица Чехова, когда он обратился к своему вскорости будущему-бывшему сослуживцу.
- Э-э ... кое-кто из ваших друзей на «Энтерпрайзе» попросили меня передать тебе это, - сказал он, протягивая небольшой предмет, завернутый в смятую металлическую фольгу. – Вспоминай нас иногда.
Хан смотрел, как Марла развернула вещицу, оказавшуюся медальоном в форме эмблемы Звёздного флота. Марла была с очевидностью тронута подарком и её голос, когда она заговорила, чуть охрип от волнения.
- Спасибо тебе большое! - грустная улыбка чуть приподняла уголки её губ. - Приятно знать, что на корабле меня ненавидят не все.
- Ненавидят тебя? Nyet! Никто тебя не ненавидит, - проговорил, пожалуй, чересчур поспешно Чехов.
Если судить по нахмурившимся и вмиг окаменевшим ликами краснорубашечникам, молодой русский не был до конца правдив, заподозрил Хан. Без сомнения, многие сослуживцы Марлы смотрели на неё как на предательницу, запятнавшую честь мундира. Хан лишь надеялся, что она не думала о себе так же.
Я докажу ей, что её выбор мудр, пообещал он. У неё не должно быть никаких сожалений.
- Вы уверены в том, что делаете, лейтенант? - спросил Марлу Чехов, демонстрируя очевидное нежелание оставлять её с Ханом. - Ещё не слишком поздно всё изменить.
Энсин внимательно следил за выражением её лица, ища признаки сомнений.
- После того, как «Энтерпрайз» покинет планету, вы можете навсегда остаться в положении отверженной.
В ответ на это предложение молодого человека Хан рассвирепел. Да как смеет этот щенок пытаться подорвать верность Марлы, как будто, связав свою судьбу с моей, она обрекла себя на печальную участь? Резкие слова упрёка уже готовы были сорваться с его губ, но Марла заговорила первой.
- Ценю твою заботу, Павел, но всё нормально, - она взглянула на Хана без следа нерешительности. - Я отдаю себе отчёт в том, что делаю.
Чехов угрюмо кивнул.
- Тогда осталось лишь одно, - он достал из-за пояса фазер, протянул мощное огнестрельное оружие Хану и пояснил. – Пригодится для защиты от враждебных форм жизни, наряду с ружьями с «Ботани Бэй».
- Отлично, - произнёс с удовлетворением Хан. Даже с учётом собственных превосходящих качеств с таким оружием в руке он чувствовал себя увереннее. – Передайте мою благодарность капитану Кирку за эту предусмотрительность.
Больше обсуждать было нечего. Чехов и безопасники не собирались медлить с возвращением на корабль. Хан молча наблюдал, как они исчезали в вспышках энергии транспортера «Энтерпрайза». Мысленным взором он видел на мостике Кирка, отдающего команду и уводящего свой великолепный космический корабль прочь от Сети Альфа V, к далёким глубинам Галактики.
Хан позволил себе мимолетное сожаление. Если бы только Кирку не удалось восстановить контроль над «Энтерпрайзом»! Насколько же лучше было бы командовать таким судном, оснащённым внушающими трепет фазерными батареями и фотонными торпедами. Угнанный в 1996 году из так называемой Зоны 51 (прим.переводчика – в Зоне 51 разрабатываются экспериментальные летательные аппараты; согласно 2-му тому «Евгенических войн», при создании DY-100 были использованы технологии разбившегося в Розуэлле в 1947 году шаттла ференги) «Ботани Бэй» был для своего времени образцом конструкторской и инженерной мысли, но по сравнению с «Энтерпрайзом» этот примитивный «корабль спящих» походил на утлую лодку. Какую бы межзвёздную империю он бы, возможно, создал, имея в своём распоряжении такой устрашающий корабль!
Но этого не случилось.
Ну и очень хорошо, подумал Хан, поворачиваясь спиной к прошлому. Его будущее здесь, на Сети Альфа V, и он был полон решимости сделать это будущее наилучшим из возможных. Хану пришли на ум бессмертные строчки Мильтона: «Целый мир лежал пред ними, где жилье избрать им предстояло промыслом Творца».
Глубоко вдохнув горячий и сухой воздух, Хан оглядел новые владения. Оценивая планету с точки зрения поиска наиболее благоприятного места для высадки, именно эта конкретная область привлекла его внимание. Регион, расположенный в южном полушарии планеты, походил на плодородные долины реки Инд, послужившей колыбелью индийской цивилизации. Протекавшая рядом река была заключена с обеих сторон в бесконечные километры субтропических лугов.
Теоретически, в соответствии со сделанным на борту «Энтерпрайза» планетарным моделированием, близость к реке позволила бы обеспечить сельское хозяйство, особенно после прихода сезона дождей, в то время как раскинувшиеся степи, без сомнения, изобиловали дичью – также, кстати, как и охотящимися на неё хищниками, озабоченно вспомнил Хан.
Это оказалось, в общем и целом, достойное место, где можно было основать колонию и впоследствии с неизбежностью распространить свою власть над всей планетой. Начнём, подумал он.
Не отделённый больше от своего народа навязчивыми приспешниками Звёздного флота, Хан направился к толпе ожидавших его генетически созданных братьев и сестер из далёкого ХХ века. Выжившие члены экипажа космического корабля «Ботани Бэй» когда-то последовали за ним, покинув мрачные дни Евгенических войн ради неизвестного будущего, в поисках новых миров, которые можно было бы подчинить. Сорок один мужчина, не считая его самого, и около тридцати женщин, кроме Марлы. Оглядев толпу людей, чьи простые костюмы напоминали его собственный, он увидел лица многих самых преданных помощников: Сюзетт Линг, Лиама Макферсона, Вишвы Патила, и, конечно же, верного телохранителя ещё с прежних времён Хоакина Вайса.
Последний, устрашающего облика мужчина, чьё флегматичное лицо было таким же лишённым эмоций как гранитная глыба, шагнул вперёд и занял место рядом с Ханом, как будто и не было всех этих веков, проведённых в анабиозе. Давным-давно Хан вытащил Хоакина из израильской тюрьмы, где воинственный супермен отбывал пожизненное заключение за множественные насильственные действия и убийства, и Хан знал, что этот мускулистый шатен с радостью умер бы, прежде чем позволил бы кому-либо нанести Хану вред.

- Приветствую тебя, мой старый друг, - сказал Хан, пожимая мощную руку. – Мы снова вместе, как и раньше.
Хоакин хмыкнул в знак согласия.
Отпустив телохранителя, Хан возвысил голос, обращаясь к своим людям.
- Друзья, товарищи, собратья! Настало наше время! Разве я не обещал вам новый мир, чистый, неиспорченный, который мы могли бы возглавить? Преодолев и время, и пространство, мы, наконец, его достигли. Здесь, на этой девственной планете, мы посадим свое семя. Мы построим цивилизацию, лучший общественный строй, подобный которому Вселенная раньше никогда не видела!
Ответные приветственные крики раздались от большинства, но не ото всех собравшихся. Хан отметил несоответствие, но предпочёл не обращать на это внимания ... пока.
- Сначала мы должны доказать, что мы достойны того, чтобы выжить, - продолжил он. – Первые дни не будут лёгкими. Мы должны найти пищу и кров. Помните, этот чужой мир, несомненно, содержит угрозы, которые мы не можем пока себе вообразить. Но обещаю вам, братия мои, следуйте за мной, и я еще раз поведу вас к величию!
- Как на Земле? – в раздавшемся из толпы голосе звучал сарказм. – Или как на «Энтерпрайзе»?
Глаза Хана сузились, а челюсти сжались.
- Кто говорит? - холодно спросил он. - Покажись.
Из толпы появилась фигура высокого блондина, и Хан узнал Харульфа Эрикссона, скандинава, который на Земле был одним из иностранных наёмников-боевиков Хана. С львиной гривой ярко-жёлтых волос, грубой бородой и сильно развитыми мышцами Эрикссон являл собой картинное воплощение его предков-викингов.
- Я говорю, - заявил он с отчётливым акцентом. - И не только за себя.
Взгляд Хоакина немедленно загорелся убийственным гневом, и он сделал порывистое движение в сторону Эрикссона, но Хан поднял руку.
- Нет, - сказал он строго. - Пусть продолжает.
Эрикссон не нуждался в поощрении, чтобы продолжать злословить.
- Почему мы снова должны следовать за вами, Хан, когда вы вели нас ни к чему иному, кроме как от одной катастрофы к другой! Мы ушли с Земли, потерпев поражение на собственной планете, над нами взяли верх низшие люди, и все это потому, что мы ошибочно доверились вам. Затем мы провели века затерянными в космосе, путешествуя в криогенном состоянии, в то время как системы жизнеобеспечения корабля отказали и многие из наших доблестных товарищей погибли во сне! И, наконец, вы оживили нас с целью захвата «Энтерпрайза» только для того, чтобы быть побеждёнными Кирком и его прислужниками, включая вот её!
И он обвиняющим жестом ткнул пальцем в Марлу, которая вздрогнула, но не сникла от этих язвительных слов Эрикссона. Хан улыбнулся, гордый тем, что она устояла.
По правде говоря, подобный вызов он предвидел. Сверхвозможности уже неоднократно приводили к сверхамбициям, и Хан догадывался: это только вопрос времени, прежде чем кто-то из его последователей попытается его свергнуть. Теперь, по крайней мере, он знал, с какой стороны пришла угроза.
- Понятно, - ответил Хан, сдерживая справедливое негодование.- А разве ты уже забыл, что стало с остальными Детьми Кризалис?
Он намекал на сверхсекретный проект, в рамках которого с помощью методов генной инженерии были созданы Хан и все остальные (прим.переводчика – проект Кризалис объединял лучших генетиков, микробиологов и других учёных и ставил целью генетическое улучшение человеческой расы. 1-й том «Евгенических войн»).
- Их всех давно уже нет, они уничтожены века назад обычными людьми, превосходившими их по численности как миллиард к одному. Мы, те, кто выжили из этой благородной породы, сделали это благодаря моему смелому решению покинуть Землю и искать новую родину среди звезд. Ты, Харульф Эрикссон, жив только потому, что я предоставил тебе ячейку на борту «Ботани Бэй».
Хан сцепил руки и прижал их к сердцу.
- Твоя благодарность, - саркастически заметил он, - переполнила моё сердце.
Эрикссон хмуро встретил насмешку Хана, не желая пока сдаваться.
- Вы, возможно, были нашим лидером на Земле, - признал он, - но это было столетия и световые годы назад.
Он с опаской покосился на фазер на поясе Хана, но продолжал говорить, подстрекаемый другими симпатизирующими ему, которые группировались за Эрикссоном как шакалы, жаждущие добить льва.
- Новый мир требует нового лидера, - провозгласил он. – Почему им должны быть вы?
- Потому что я Хан!
Если бы перед ним была трибуна, Хан разрушил бы её ударом кулака. Вместо этого он отвернулся от Эрикссона и скрывавшихся за ним прочих шакалов и обратился непосредственно ко всему народу.
- Говорят, завоевания без риска всё равно, что победа без славы. Мы терпели неудачи, это верно, и несли тяжёлые потери, но так всегда бывает с отважными пионерами, достаточно смелыми, чтобы раздвинуть горизонты. Мы заплатили высокую цену за то, чтобы достигнуть этих берегов, и принесём, быть может, ещё большие жертвы, но вот там лежит бессмертие, само идёт к нам в руки. Давайте объединим наши усилия и создадим могущественную империю!
На Земле в XX веке разногласия и борьба за власть между Детьми Кризалис с неизбежностью привели к Евгеническим войнам, и их результат был катастрофой для всех. Хан в буквальном смысле провёл годы в глобальном противостоянии против своих же собратьев сверхлюдей и не собирался позволить истории повториться.
Он снял фазер с пояса и у всех на виду протянул его Марле. Я не нуждаюсь в оружии, чтобы подавить это мелкий бунт, с презрением подумал он. Только в силе моей собственной непреклонной воли.
- Более трёхсот лет назад каждый присягнул мне на верность, - напомнил он собравшимся. - Но если кто-либо желает оспорить законность моей власти, пусть сейчас сделает шаг вперёд …и вырвет её голыми руками!
Он устремил взгляд на Эрикссона, молча призывая мятежного скандинава сделать ответный ход. Прошло несколько долгих секунд, в течение которых вся планета, казалось, затаила дыхание. Прикрытый с флангов с одной стороны Хоакином, а с другой Марлой, Хан стоял лицом к лицу с безоружным претендентом на власть. Часть его надеялась, что Эрикссон возьмет приманку и можно будет пресечь зарождающийся мятеж в зародыше. "Теперь весна, и корни не глубоки у сорных трав, - думал он, вспоминая бессмертную мудрость Шекспира, - но если их оставить, они по саду быстро разрастутся и заглушат растенья без присмотра."
Но Эрикссон оказался не настолько храбрым. Он остался там, где стоял, глядя на Хана в угрюмом молчании, пока время не истекло и не стало очевидно, что сегодня Хан победил.
- Так тому и быть, - торжественно сказал он, забирая у Марлы фазер. Возможно, сейчас это к лучшему, подумал он; его люди были немногочисленны, и нелегко было бы пожертвовать трудоспособным мужчиной. Колонии для развития понадобится разнообразный генофонд, и каждый мужчина и каждая женщина здесь обладали уникальным сочетанием хромосом, которые должны быть сохранены на благо грядущих поколений.
Желая быть великодушным, Хан простёр руки и символическим жестом обнял окружавшую плодородную долину, словно вызывая в памяти присутствовавших исчезнувшую столицу на севере Индии.
- Добро пожаловать, мой народ, в Новый Чандигарх, место рождения славного Ханства Сети Альфа V!
Большинство собравшихся изгнанников встретили эти слова криками «ура!» и можно было с уверенностью сказать, что некоторые звучали сердечнее и искреннее других. Эрикссон и его коварные приспешники, потерпевшие неудачу в первой попытке государственного переворота, слились с общей массой, но Хан знал, что почти наверняка не слышал среди приветственных криков голоса бородатого норвежца. Придется повнимательнее за ним присматривать.
В настоящее время, однако, приоритет имели насущные вопросы выживания.
- Линг, - отдал он приказ азиатке, на Земле служившей в его личных силах безопасности. - Возьми десяток добровольцев и начните сбор дров. Патил, собери команду и спуститесь к реке, принесите воду. Помните, что, прежде чем пить, её нужно вскипятить. Макферсон, давай обсудим вопрос об укрытиях...
До наступления темноты надо было сделать очень многое.
4.
К закату на пологом берегу реки, которую Хан уже окрестил рекой Каур в честь своей трагически погибшей матери (прим.переводчика – Сарина Каур, учёный-генетик, погибла 18 мая 1974 года при взрыве ядерного реактора в подземных лабораториях. 1-й том «Евгенических войн».) - создателя проекта Кризалис, лагерь в основном был заложен. По указанию Хана высокая, по грудь, трава была скошена, и настил из красновато-коричневого грунта образовывал круг метров пятидесяти в диаметре. Стена из специально выкорчеванного терновника окружила лагерь, чтобы преградить путь ночным хищникам саванны. С этой же целью в лагере несли дежурство несколько вооружённых ружьями часовых. С десяток дымивших костров, призванных служить дополнительной защитой, горели внутри ограждения, давая свет и тепло. В темно-фиолетовом небе, словно дилитиевые кристаллы, сверкали звезды.
- Я чувствую себя путешественницей во времени, - диктовала Марла трикодеру, закончив описание поселения, - попавшей, возможно, как раз в XVIII век, в период основания колонии Ботани-Бей в Австралии...
Колонию, напомнила она себе, заселяли преступники, приговорённые к каторге и высланные из Англии. Бывшие в их числе женщины были осуждены за воровство и проституцию. Марла подумала, что, как офицер Звездного флота, изгнанная за бесчестный поступок, она бы в чём-то им соответствовала.
В её душе боролись вина, страх и вдобавок азарт, который нельзя было отрицать. Хотя она всегда будет сожалеть о том, что нарушила Устав и предала капитана Кирка, при мысли о строительстве новой жизни вместе с Ханом она в глубине души испытывала восторг. Всю жизнь Марла ощущала себя не на своём месте и не в своём времени, мечтая о великих деяниях - и великих людях - прошлого. Наконец-то она сама будет творить историю рядом с одной из самых энергичных и харизматичных фигур в истории человечества: Ханом Нуньен Сингхом.
Она не была наивной. Будучи историком, она знала, что на первых порах новая жизнь будет трудна и опасна. Первое поколение колонистов Ботани-Бей в течение почти пяти лет существовали, постоянно балансируя на грани голодной смерти, отвоёвывая право на жизнь в стране, где они были чужаками. Многие первопроходцы вовсе не перенесли этот сложный этап и погибли от болезней, голода и даже стали жертвами каннибализма.
Но у них не было такого лидера, как Хан! - яростно напомнила себе Марла. Она верила в него. Вместе они одержат победу над всем, что Сети Альфа V для них припасла. До тех пор, пока они есть друг у друга, это будет стоить того.
Пересекая лагерь, Марла взглянула на светящийся дисплей трикодера. Она обещала Хану провести полную инвентаризацию припасов колонии и хотела убедиться, что ничего не забыла.
Ночь была жаркая и сухая, роились и раздражающе жужжали насекомые. Теоретически, по прогнозам «Энтерпрайза», они прибыли сюда в самый разгар жаркого сезона, за несколько месяцев до сезона дождей. Марла подняла глаза на звёзды. Будем надеяться, что к его началу у нас появится крыша над головой, подумала она.
На фоне незнакомых созвездий резко выделялось небесное тело - большой оранжевый шар, похожий на небольшую луну. Это, должно быть, Сети Альфа VI, догадалась она: безжизненная планета была ближайшей соседкой Сети Альфа V. Из брифинга на борту «Энтерпрайза» Марла помнила: обе планеты в настоящее время находились на синхронных орбитах, что означало возможность в течение следующих нескольких месяцев часто наблюдать Сети Альфа VI на небосклоне. Марле было интересно знать, ступят ли когда-нибудь на эту планету она и потомки Хана, накопят ли достаточно ресурсов для выхода в космос. Учитывая, что колония начинала с азов, для этого потребуется смена многих поколений...
Поискав глазами Хана, она увидела его невдалеке, что-то напряжённо обсуждавшего с Лиамом Макферсоном. Как говорил Хан, долговязый рыжеволосый шотландец был во время Евгенических войн одним из его главных научных советников, и Хан, очевидно, прислушивался к мнению Макферсона относительно будущего Нового Чандигарха.
Марла остановилась, не желая прерывать явно занятого Хана, а, увидев в нескольких шагах от Хана стоявшего на страже и скрестившего руки поверх широкой груди Хоакина, и вовсе почувствовала себя неуютно. Бандитского вида телохранитель не оставлял Хана ни на минуту, и Марла с трудом выносила его постоянное присутствие, особенно когда вспоминала зверский удар, нанесённый им лейтенанту Ухуре. Слава Богу, Хан не позволил Хоакину повторить это; мужчина и так явно перестарался.
Как будто услышав эти мысли, Хоакин повернул голову в сторону Марлы. Его вечно насупленный вид стал ещё мрачнее, во взгляде таилась неприкрытая вражда. Наши чувства взаимны, поняла она и, несмотря на удушающую жару, мурашки озноба побежали по её спине.
Зловещий взор свирепого телохранителя был ей неприятен, поэтому Марла отвернулась и направилась к ближайшему костру. На самом деле ей не было холодно, но она рассчитывала, что дым мог отогнать облако окружавших её гнусо- и комароподобных существ. В очередной раз отмахнувшись, впрочем, без особого успеха, от этих вредителей, она перепроверила перечень. Ага, «Энтерпрайз» оставил нам около десятка мощных плазменных ламп. Они должны проработать двадцать пять лет или около того. И есть ещё примерно 250 килограммов кремниевого термобетона. Интересно, сколько укрытий из этого можно построить?
Сосредоточившись на трикодере, она неожиданно налетела сзади на какую-то женщину. Женщина, по виду настоящая амазонка, с тёмной кожей и заплетёнными чёрными волосами, сердито повернулась к Марле.
- Смотри, куда прёшь, ты, флотская шлюха!
Ядовитый тон женщины застал Марлу врасплох.
- Извините, - поспешно сказала она. - Я прошу прощения.
- Это, интересно, за что же? – подбоченилась женщина. - За твою неуклюжесть или за то, что дважды помешала нам на «Энтерпрайзе»?
Из-за полуночной жары разгневанная женщина отказалась от комбинезона в пользу одежды из легкой золотистой сетки, в которую была облачена в анабиозе. Сверкающие металлизированные волокна облегали скульптурные контуры сильного тела и великолепно развитые мускулы.
- Не думай, чтобы кто-нибудь здесь забыл, кто выпустил Кирка из декомпрессионной камеры!
Марла попятилась, прекрасно сознавая, что эта амазонка была на голову выше и по крайней мере в пять раз сильнее.
- Мне очень жаль! – попыталась она оправдаться. Не то чтобы она ждала от женщины понимания. - У меня не было выбора. Капитан бы умер!
- Тоже мне потеря! - с усмешкой проговорила амазонка. - Он такой же незначительный человечишка, как и ты.
Она продолжала наступление на Марлу, а со стороны сидевших у огня донеслись грубый смех и поощрительные выкрики.
- Покажи ей, Зулейка!
- Преподай мисс-двадцать-третий-век урок!
- Размозжи ей череп!
Неужели весь лагерь хочет видеть меня мёртвой? - в отчаянии спрашивала себя Марла. По-видимому, сомневаться в этом не приходилось.
Женщина (Зулейка?) с силой толкнула Марлу, и та почувствовала, что внезапно потеряла опору под ногами. Марлу отбросило на несколько метров, будто к ней привязали неисправный реактивный ранец. Рухнув в пыль, она ещё несколько показавшихся бесконечными секунд по инерции скользила плашмя, прежде чем, наконец, остановиться. Ошеломленная падением, женщина подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Зулейка выхватила из костра горящий сук и устремилась к Марле с явным намерением с ней покончить.
- Ты не одна из нас! - выплюнула женщина, возвышаясь над упавшей. Она подняла факел высоко над головой, в то время как Марла силилась вспомнить хоть какие-нибудь приёмы самообороны, которыми у неё не было случая воспользоваться со времён Академии. - Тебе здесь не место!
Это нечестно! - подумала Марла, поднимая руку в безнадёжной попытке блокировать грядущий удар. Я историк, а не боец!
Факел устремился вниз, рассыпав, как метеор, во все стороны вихры искр и Марла сжалась в ожидании огненного удара. Она уже чувствовала на лице опаляющий жар пламени.
- Что это значит?! – властным голосом воскликнул кто-то. Сильная рука схватила Зулейку за запястье, перехватив факел на полдороге. Внушительная тень упала между Марлой и её врагом. – Прекрати немедленно!
Пылающий огненный шар отодвинулся и Марла бросила взгляд поверх пламени. Лицом к лицу с Зулейкой стоял Хан, крепко сжимая руку амазонки в своей.
- Объяснись! - потребовал он, надавив так сильно, что Зулейка взвизгнула от боли.
При виде разъярённого Хана высокомерие женщины куда-то испарилось.
- Повелитель! - выпалила она и безупречные черты её лица выражали тревогу. - Эта женщина предала тебя!
- Это касается только меня и её, - резко оборвал он женщину, разжав пальцы. Зулейка, опустив факел, отшатнулась. Её взгляд в панике метался в поисках поддержки, но никто не выступил в её защиту, даже те, кто с энтузиазмом аплодировал минутами ранее.
С презрением отвернувшись от Зулейки, Хан наклонился и предложил руку Марле. Волна облегчения поднялась в душе Марлы от его прикосновения, придав смелости, и она снова порадовалась его силе, когда он легко поставил её на ноги.
Жестом собственника Хан положил руку ей на плечо.
- С тобой всё хорошо? - настойчиво спросил он. – Может быть, позвать врача?
Марла вспомнила, что среди последователей Хана был один врач. Его звали Хоукинс, или Хокинс, или как-то наподобие.
Скорее напуганная, чем раненная, она отрицательно покачала головой.
- В этом нет необходимости, - прошептала она. С моей-то везучестью врач тоже захочет меня прикончить!
Удовлетворённый ответом, Хан снова обратил внимание на Зулейку.
- Постарайтесь уяснить, все вы, - заговорил он, возвысив голос с тем, чтобы весь лагерь мог услышать каждое слово. - Эта женщина находится под моим покровительством и любой, кто осмелится угрожать ей, будет держать ответ передо мной! – Хан обвёл лица присутствовавших колонистов грозным взглядом. – Я выразился достаточно ясно?
Нестройный хор поддакнувших голосов был ответом на этот вопрос, но Марла не могла не отметить неохотный, вялый характер откликов. Для её разочарованных провалом попытки захвата товарищей по несчастью она всё ещё была персоной нон грата, невзирая на диктат Хана. Поздравляю, Марла, уныло сказала она себе, ты умудрилась стать изгоем даже среди ссыльных.
Она сморгнула набежавшие слезы, измотанная как ужасом неминуемой смерти, так и своим своевременным спасением. Её ноги подкашивались, и она поникла, оперевшись на Хана.
Он всё, что у меня есть, поняла она. Без Хана я оказалась бы в полной изоляции.
В степи, за мерцающим сиянием костров, какой-то зверь испустил громоподобный рёв, и от смутного страха по телу Марлы прошла дрожь.

***
Ужин состоял из флотских пайков в саморазогревающихся упаковках. Хотя Хан с самого начала поставил задачу, чтобы колония как можно скорее стала самодостаточной, и рассчитывал приберечь провизию с «Энтерпрайза» и «Ботани-Бей» на случай экстренных ситуаций, для первого вечера на Сети Альфа V он сделал исключение. Завтра они смогут начать охотиться.
Марла сидела в одиночестве у тлеющего костра на внешней окраине лагеря, копируя записи личного дневника на диск; как она надеялась, эти данные когда-нибудь станут источником ценной информации о первых днях Нового Чандигарха. Издали она видела Хана: он останавливался на несколько минут у каждого костра, смеясь и подбадривая людей. Марла понимала, что это было нужно для поддержания общего морального духа, но, несмотря на это, не могла избавиться от ощущения потерянности, словно первокурсник Академии, впервые угодивший в бурлящий университетский котел. Очевидно, веселье и дух товарищества, исходившие от других костров, только усилили чувство изоляции.
Там, за оградой лагеря, окутанная ночной темнотой саванна, с её таинственными шорохами и вскриками, жила своей жизнью. Неизвестный зверь рыкнул и испустил долгий вой, что заставило Марлу пожелать более глубоких знаний по ксенобиологии. Надоедливые насекомые, не обращавшие внимания на дым, становились с каждым часом всё агрессивнее, гудели у ее лица и атаковали каждый сантиметр незащищенного тела. Муравьи-вампиры с Борго III по сравнению с ними были вегетарианцами.
Марла поймала себя на том, что тоскует по климат-контролю «Энтерпрайза». Прекрати немедленно, прошептала она сама себе, слишком поздно плакать по убежавшему молоку. Где постелила – там и спи.
Она запила тушеные помидоры и обезвоженные яйца последним глотком воды из походной фляги. Кипячёная вода была тёплой и безвкусной, но она мигом допила всё и обнаружила, что хочет ещё. Увы, прогулка вниз к реке Каур для пополнения запасов воды была бы не лучшим вариантом: Линг и ее отряд сообщили о больших плотоядных рептилиях, обитавших на мелководье.
Марла не удивилась бы наличию и других хищников, бродивших сейчас по этим инопланетным дебрям. У «Энтерпрайза» не было времени для полноценного исследования биосферы. По крайней мере, нам не нужно волноваться относительно враждебно настроенных туземцев, подумала она, уж об этом капитан Кирк позаботился – Сети Альфа V была необитаема.
Ночной мрак стал совершенно непроглядным к тому времени, когда Хан окончательно завершил обход лагеря и присоединился к Марле. Он опустился рядом с ней, скрестив ноги, и мерцающий оранжевый свет пламени заиграл на резких чертах величественного лица, так же хорошо знакомого теперь Марле по давним историческим портретам, как и по собственным наблюдениям. Блестящая кожа цвета меди словно подсвечивалась изнутри, как будто в нём горело какое-то неутолимое пламя. Церемониальный сикхский серебряный кинжал, или кирпан, был заправлен за пояс вместе с фазером. Несмотря на трудный, полный хлопот день, он выглядел как никогда оживлённым и полным сил.
Когда Марла впервые увидела Хана спавшим в той, похожей на гробницу, нише на борту «Ботани Бэй», от одного взгляда у неё перехватило дыхание.
Как и сейчас.
- Приношу свои извинения за то, что оставил вас ужинать в одиночестве, - приветливо проговорил он. - Иногда обязанности командира имеют приоритет над личными проблемами.
- Всё в порядке, - ответила она. – Я понимаю.
Марла перевела глаза на стоявшего поодаль Хоакина, охранявшего Хана, как банериамский ястреб. Он подозрительно посматривал на Марлу, словно ожидал, что при первой же возможности она ударит Хана ножом. Неужели он не понимает, подумала она, расстроенная недоверчивым взглядом телохранителя, что, несмотря на всё случившееся на «Энтерпрайзе», я предпочла бы умереть, чем причинить Хану вред?
Её смущение не укрылось от острого взгляда Хана.
- Это всё, Хоакин, - обратился он к бдительному телохранителю. – Теперь оставь нас.
- Но, ваше превосходительство... – запротестовал было Хоакин, встревоженный перспективой оставить Хана наедине с Марлой.
Хан снисходительно улыбнулся волнению своего верного слуги.
- Не беспокойся, мой старый друг, - низкий звучный смех вырвался из его груди, - полагаю, что уж от одной-то женщины я как-нибудь сумею себя защитить.
И он бросил довольно лукавый взгляд на Марлу.
- Не то чтобы я думал, что мне придется это делать.
Хоакин неохотно покинул сцену, но не раньше, чем кинул предостерегающий взгляд на Марлу, вздохнувшую с облегчением, когда громадная фигура телохранителя растаяла в темноте.
- Вы должны простить Хоакину его усердие, - сказал Хан. - На Земле у меня было много врагов, и Хоакин был моим последним оборонительным рубежом против предателей и убийц.
При этих воспоминаниях голос и лицо Хана помрачнели.
- Он обязан мне жизнью и сделает что угодно, чтобы защитить меня.
- Понятно, - тихо сказала Марла. По крайней мере, в нас есть что-то общее, подумала она, хотя она по-прежнему не могла избавиться от образа Хоакина, наносящего удар Ухуре. Она не была уверена, что когда-либо будет в состоянии это забыть.
У костра воцарилась тишина. Теперь, когда они, наконец, остались с Ханом один на один, Марла обнаружила, что язык словно прилип к гортани. Её осенило – ведь с момента поражения Хана они впервые были предоставлены сами себе. После своей неудачной попытки и до прибытия к Сети Альфа V Хан находился на гауптвахте судна под усиленной охраной, а сама Марла – под арестом в своей каюте. Они лишь ненадолго встретились на слушании, когда Марла согласилась разделить с Ханом ссылку. Таким образом, в значительной степени они были отделены друг от друга - до сих пор.
С чего бы начать, думала Марла.
- Спасибо, - проговорила она, - что спасли меня ... недавно.
Хан отмахнулся от её слов простым движением руки, словно не придал особого значения нападению Зулейки.
- Настанет время – и мои люди примут вас, - пообещал он.
У Марлы были на этот счёт свои сомнения, но она решила не противоречить. На уме у неё было кое-что более важное.
- Хан, - начала она, - мы пока не говорили о том, что произошло на «Энтерпрайзе», когда я помогла капитану Кирку вернуть себе корабль.
Хан в раздумии кивнул, и Марла в ожидании ответа затаила дыхание. Ей было заранее страшно от того, что она может услышать, но, к добру или к худу, она должна была знать, обвинял ли он ее за то, что их выбросило на эту отдалённую и нецивилизованную планету. Неужели в глубине души он также сильно не доверяет ей, как и его люди? Пожалуйста, только не это, отчаянно взмолилась она, я не смогу вынести ещё и его ненависти.
- Вначале я был зол, - признал Хан. Он говорил медленно, словно вдумываясь в каждое слово. – Но потом, в одиночном заключении, у меня было время подумать, и вскоре я понял, что сам создал патовую ситуацию. Я не должен был принуждать вас к выбору между лояльностью ко мне и долгом перед капитаном.
Он пожал плечами.
- Это мой просчёт и моя полная ответственность.
Хвала богам, подумала Марла, чувствуя себя так, словно с неё сняли тяжёлый груз. Она снова ощутила удары собственного сердца и обнаружила, что может свободно вздохнуть.
- Я боялась, что ты никогда меня не простишь, - призналась она хриплым от волнения голосом.
Хан улыбнулся и взял ее руку.
- Что сделано, того не воротишь, - сказал он. - Ты доказала свою верность, когда добровольно захотела сопровождать меня в эту глушь.
И добавил, будто глядел вперёд, в будущее, оставив прошлое позади.
- И нет никакой необходимости когда-нибудь к этому возвращаться.
Обгоревшее полено переломилось с резким, похожим на пистолетный выстрел, звуком и рухнуло в огонь. По ту сторону изгороди безымянный зверь рёвом призывал сородича.
Хан поднялся. По соседству с костром пара тёмно-синих флотских одеял были расстелены поверх слоя свежескошенной травы. Это была, может, и не самая комфортабельная постель, какую когда-либо видела Марла, но, по крайней мере, травяной матрас был достаточно толстым и упругим.
- Пойдём, - сказал Хан, помогая Марле встать. – Уже поздняя ночь, и впереди у нас много долгих дней. - Он слегка подтолкнул её к приглашающе расстеленным одеялам. – Постель нас ждёт.
Марла думала, что скончается от счастья прямо тут, не доходя до постели.
Позже, после того, как они занялись любовью в той мере, в какой им позволяло их ненадёжное укрытие от постороннего взора, они, обнявшись, лежали у огня. Голова Марлы покоилась на плече Хана, а обнажённая рука была перекинута через его грудь. Сети Альфа VI сияла на небе. Не так романтично, как подлинная Луна, думала Марла, но для меня и этого вполне достаточно.
- Расскажи мне о себе, - проговорил Хан, перебирая разметавшиеся рыжие пряди. - Ты знаешь всю мою историю, а я так мало знаю о твоём прошлом.
- Ну, рассказ будет недолгим, - сказала она. – Вплоть до недавнего времени моя жизнь была довольно скучна.
Хан одарил её весьма скептическим взглядом.
- Не надо ложной скромности, - в его голосе прозвучал упрёк. - Ты офицер Звёздного флота, исследователь космоса. Я не поверю, что в твоей жизни не было увлекательных приключений.
- Но это так, - настаивала она, - более или менее.
Она плотнее прижалась к Хану, несмотря на свои протесты ободрённая проявленным интересом.
- Мои родители погибли при сбое транспортера, когда я была ещё очень маленькой, так что выросла я у старой тёти и её мужа. Они были славные люди, но держались несколько отчуждённо и странновато. Я всегда чувствовала себя вторгшейся в их вполне упорядоченную жизнь, вращавшуюся вокруг прогрессивной теории субпространств.
Она печально улыбнулась.
- Не самая подходящая среда для юной энергичной особы!
Хан кивнул.
- Могу тебе только посочувствовать. После гибели матери в Великой пустыне Тар меня взяли к себе дальние родственники. Инженер и его жена. Во многом восхитительные люди, но далеко не ровня мне по умственному развитию, поэтому я проводил много времени за книгами.
- Я тоже! - пришла в восторг Марла. Она была рада тому, что, даже происходя из совершенно разных эпох, они имели много общего. – В основном, историческими. Прошлое всегда казалось мне более красочным и интересным, чем современная Земля.
- Меня тоже больше влекло к героям прошлого, - согласился с ней Хан. - Александр Македонский, правитель Ашока Великий, Наполеон – вот кто вдохновлял меня в молодости.
В это я могу поверить, подумала Марла. С кого ещё, как не с легендарных завоевателей прошлого, мог брать пример Хан Нуньен Сингх? Его легко можно было вообразить среди них и она знала - его величайший триумф был впереди. Наши потомки запомнят Хана как первого великого правителя Сети Альфа V.
- Поэтому ты вступила в Звёздный флот? - спросил он.
Марла вернулась мыслями в своё прошлое.
- Ну, ничего удивительного в этом не было. Сначала я хотела стать историком, но это сообщество своей замкнутостью и сосредоточенностью на науке слишком походило на моих опекунов, так что вместо этого я выбрала Академию Звёздного флота. Наверное, я думала, что если Земля стала слишком спокойным и предсказуемым миром, то я всегда смогу найти на последнем рубеже тот азарт, которого мне не хватало.
- И нашла? - он прижал её крепче.
Она пожала плечами, устраиваясь поудобнее в его объятиях.
- Лишь отчасти. Если честно, не думаю, что капитану Кирку было от меня много пользы. Я почти никогда не сопровождала его в десантах, даже когда нас забросило в 1969 год, - у неё вырвался вздох сожаления. - Всё, что от меня тогда потребовалось, это подобрать гардероб для членов десанта, чтобы они не выделялись на фоне людей того времени.
Она начала осознавать, что в то время как «Энтерпрайз», благодаря «эффекту рогатки» опасной «чёрной дыры», попал в 1969 год, Хан и его сотоварищи как раз и были зачаты в сверхсекретной лаборатории штата Раджастан. Кто бы мог подумать, что триста лет спустя оба в конечном итоге окажутся на Сети Альфа V?
- Если Кирк не нашёл применения твоим талантам, - нахмурился Хан, - так это его ошибка.
Его лицо слегка помрачнело, когда он заговорил о капитане.
- Я сразу увидел, что ты исключительная женщина.
Комплимент Хана был оценён ею по достоинству, однако враждебный тон причинил некоторый дискомфорт, и Марла поспешила сменить тему.
- Оглядываясь назад, могу сказать, что на «Энтерпрайзе» случались и очень напряжённые моменты. Мы выдержали несколько жестоких ионных бурь, не говоря уже о встречах с клингонами, ромуланцами, горнами и другими враждебными расами. Вместе со всеми я словила инопланетный вирус и провела несколько часов, провозглашая себя кронпринцессой Вселенной. Я даже встретила Ричарда Львиное Сердце, ну или кого-то вроде него, - при этом воспоминании она покраснела, - в увольнительной на одной причудливой планете.
Хан слушал внимательно, и овладевшее ею чувство безграничного доверия толкнуло Марлу открыться полностью.
- И даже при всём том, - призналась она, - на «Энтерпрайзе» я никогда не чувствовала себя дома. Были приключения, да, но это были не мои приключения, я просто случайно им подвернулась. Мне хотелось чего-то своего, особенного, – кого-то вроде тебя.
- Ты не разочаруешься, - пообещал Хан, приподнимаясь над ней и заслоняя небо. Его пламенный поцелуй волновал больше, чем любой ионный шторм.
Вот теперь всё так, как должно быть, думала Марла, со всем пылом отвечая на его страстный порыв. Лучше, чем Академия, чем «Энтерпрайз». Это то, что я искала все эти годы.
Что бы ни пришло потом.
5.
В середине ночи Хан был разбужен какими-то пронзительными криками и воплями. Немедленно перейдя от состояния полной разнеженности к состоянию такой же полной боевой готовности, он с фазером в руке вскочил на ноги. Картина, представшая его глазам, была полна смятения и хаоса.
Спавший до того лагерь теперь являл собой кучу сбитых с толку и взволнованных людей, говоривших и кричавших одновременно. Раздалось даже несколько винтовочных выстрелов, но в кого именно стреляли, Хану понять не удалось.
- Что там такое, Хан? – спросила Марла, приподнявшаяся на примитивном ложе, где ещё минуту назад он покоил её в объятиях. В тоне женщины слышалась обеспокоенность, но паники не было. - Что случилось?
- Пока не знаю, - последовал мрачный ответ. Протянув ей нож, который предусмотрительно положил рядом, Хан добавил. - Оставайся здесь.
Источником людского гвалта являлся, судя по всему, полупотухший костёр на другом конце лагеря. Как был, босиком, Хан ринулся в ту сторону, решительно рассекая волны неистовствовавшей толпы.
- Дорогу! – командовал он, распихивая преграждавших путь. - Пропустите меня!
Через несколько секунд он добежал до костра, где виднелись явственные свидетельства ужасной трагедии. Свежая кровь забрызгала скомканные одеяла, лежавшие вокруг очага, а лица ближайших колонистов стали пепельно-серыми от шока и горя. Доктор Гидеон Хокинс, медик колонии, был уже тут, но известного афро-американца ждал не нуждавшийся в лечении пациент, а только следы его крови на простынях.
- Дмитрий! – раздался чей-то истерический возглас. - Он схватил Дмитрия!
Дмитрий Бласко, химик, на Земле работал над программой Хана по созданию биологического оружия. Бласко выжил при разрушении лабораторий во время войны, казалось, для того только, чтобы встретить столь же насильственный конец на Сети Альфа V.
- Кто «он»? - быстро спросил Хан и при звуках его повелительного голоса людской гомон разом стих. – Что значит «схватил»? Когда?
- Какой-то зверь, Повелитель! - воскликнула побледневшая дежурная. Винтовка М-16 американского производства в её руках была обращена дулом в сторону темноты, царившей за изгородью из колючих кустов. Женщина словно ожидала, что в любой момент кто-то бросится на неё из тени. - Он внезапно перепрыгнул через стену, схватил Дмитрия и скрылся прежде, чем кто-нибудь успел сообразить, что происходит!
- Бог ты мой! - воскликнул Хокинс, сжимая бесполезную сейчас аптечку. Отчаяние отразилось на угловатом лице врача, когда-то одного из самых выдающихся хирургов Земли; он вынужден был отказаться от практики накануне Евгенических войн. – Бедный малый!
Хан молча проклял судьбу. Их первая ночь на планете ... и вот уже один человек потерян. Он надеялся, что горящие костры и колючие кусты будут держать диких зверей на почтительном расстоянии, но теперь стало ясно, что он недооценил их лютость. Или степень их голода.
- Что за зверь? - спросил он.
- Не могу сказать с полной уверенностью, Ваше превосходительство, - ответила явно расстроенная женщина-охранник. Хан узнал в ней Парвати Рао из его дворцовой стражи. - Было темно, и все случилось так чертовски быстро...
Она рылась в памяти, удерживая взгляд и винтовку нацеленными в опасную тьму.
- Что-то вроде льва, мне кажется, или тигра ... но больше, массивнее!
Хан кивнул. Расплывчатое описание Рао звучало вполне правдоподобно – бескрайняя степь была бы идеальной средой обитания для подобного хищника.
Он подошёл вплотную к изгороди, которая не спасла Бласко. По верху колючих ветвей шла вереница капель крови. Это кровь химика или зверь сам поцарапался о шипы?
- Осторожнее, Ваше превосходительство! – раздался низкий голос. Хан нисколько не удивился столь быстрому появлению Хоакина на месте происшествия. - Зверь может быть поблизости!
Хан поднял фазер.
- Ты прав, мой друг, - согласился он. - Я настороже.
И он устремил взгляд поверх стены в первобытную ночь, надеясь уловить движения таящегося в ней монстра.
Однако даже сочетание света звёзд и сияния Сети Альфа VI давало весьма скудное освещение, и даже превосходное зрение Хана не могло приподнять покров непроглядной ночи, не говоря уж о том, чтобы проникнуть под сень травы и кустов. Там могли бы затаиться десятки, даже сотни кровожадных хищников, обитавших в этой саванне и ничем не выдававших своё присутствие.
"Тигр, тигр, ночной кошмар,
Затаённый в чаще жар...."
На мгновение ему почудился блеск пары янтарных глаз, смотревших на него из тени под группой пальм. Его палец лёг на спусковой механизм фазера, но он не хотел попусту тратить драгоценную энергию.
- Хоакин! – тихо подозвал он телохранителя. – Подойди!
Но к тому времени, как гигант-израильтянин подошёл к Хану, светящиеся глаза исчезли, словно животное припало к земле.
- Что там, Повелитель? – спросил Хоакин.
- Теперь ничего, - ответил Хан, покачав головой. – Может, там ничего и не было.
Хан отошёл от ограды. Выслеживание зверя придётся отложить до утра, однако меры предосторожности следовало удвоить. Возможность второго нападения была вполне реальна.
- Разожгите костры посильнее и удвойте часовых, - приказал он Рао. - В случае необходимости используйте все дрова, что есть, завтра соберём ещё.
Его глаза изучали лагерь в поисках наиболее безопасных зон.
- Скажите всем, пусть переместят одеяла ближе к центру лагеря, подальше от изгороди. Нам нужно держаться на максимальном расстоянии…
Леденящий душу вопль, раздавшийся с другой стороны лагеря, прервал Хана на полуслове. Марла! - подумал он в тревоге, прежде чем осознал, что крик доносился немного не с того направления.
Выхватив из огня горящий сук, Хан бросился к месту нового нападения, прыгая через костры и уклоняясь от колонистов, в панике бегущих ему навстречу. Хан чувствовал себя как лосось, с трудом прокладывающий путь против течения, но очутился в северо-западном углу лагеря как раз вовремя, чтобы мельком заметить нечто громадное и косматое. В красноватых отблесках догоравшего костра был виден также человек, беспомощно бившийся в огромной пасти этого дикого существа. Воздух был пропитан густым запахом свежепролитой крови.
Чудовище сделало прыжок и мощные задние лапы легко подняли его над изгородью из колючих кустов. Нет, мстительно подумал Хан, теперь ты от меня не уйдёшь! С молниеносной быстротой он прицелился, яркий малиновый луч прошил темноту и ужасный рёв боли и ярости доказал, что выстрел достиг цели.
Раненое животное по инерции пролетело над оградой и рухнуло в заросли по ту сторону; секундой позже до Хана донёсся какой-то треск, шелест высокой травы, но неистовый шум почти сразу стих. Интересно знать, оно мертво, думал Хан, или просто затаилось?
Его так и тянуло выйти и поискать тушу, но здравый смысл подсказывал дождаться рассвета, учитывая, что за колючим барьером вполне могли бродить целые стаи этих хищников. Кроме того, было и более неотложное дело: надо было узнать, кто погиб.
- Кто? - спросил он у двух зрителей, привлечённых вспышкой фазера Хана. Это были близнецы Даниэль и Эми Катцель, их генетические профили отличались только одной хромосомой.
- Горински, - ответил Даниэль.
- И Лютьен, - добавила Эми.
Двое? При этих новостях сердце Хана упало. Он видел, как унесли только одну жертву.
- Оба? - недоверчиво спросил он.
Брат и сестра в унисон кивнули.
- Было две атаки, - пояснила Эми, - одна за другой.
Её передёрнуло при этом воспоминании.
- Горински стояла на страже, - рассказывал Даниэль, - но это существо схватило её прежде, чем она смогла сделать хоть один выстрел.
Лежавшая на залитой кровью земле винтовка подтверждала слова мужчины.
– И тогда второй зверь перескочил через забор и набросился на Лютьена...
Та-а-ак, подумал Хан, эти животные ещё и охотятся группами. Полезные сведения, но куплены уж слишком дорогой ценой. Двое мужчин и одна женщина, подвёл он итог потерям. Одним махом численность населения Нового Чандигарха сократилось.
Хан сжал кулаки; в его душе бушевали бессильная ярость и отчаяние. Он проделал путь через всю Галактику и три столетия вместе со своими товарищами не для того, чтобы они пошли на корм разным местным хищникам! Он поднял винтовку и бросил оружие Хоакину, который, как и доктор Хокинс, даром времени не терял и сейчас привычно занял место подле Хана.
- Ступайте к другим, - приказал он Эми и Даниэлю, которые посматривали на фазер Хана так, словно он был их единственной надеждой. - Хоакин и я подежурим.
Как статуя стоял Хан позади окроплённой кровью колючей изгороди и все органы чувств сверхчеловека были нацелены туда, где подстерегали добычу окружавшие лагерь грозные тени. Когда и где, спрашивал он себя, демоны ночи вновь нанесут удар?
Нет, больше сегодня спать он не будет.
И, как он подозревал, никто другой тоже.
6.
Останки Эрика Лютьена обнаружились меньше, чем в трёх метрах от ограды лагеря. Всё, что осталось от несчастного сверхчеловека - несколько вызывающих дрожь ужаса обрывков плоти и осколки костей, в том числе начисто скальпированный череп. Высокая трава была вымазана засохшей кровью; крылатые санитары, напоминавшие доисторических размеров земных кондоров, уже слетались к остаткам пиршества неведомого хищника. Хан был вынужден отогнать огромных птиц винтовочным выстрелом, прежде чем смог подойти к костям.
- Соберите останки, - приказал он спасательной партии, с восходом солнца вышедшей из лагеря. Было ещё далеко до полудня, но обволакивающе-душная жара была точь-в-точь, как в мартовской Калькутте. Затвердевшая на солнцепёке земля вокруг лагеря не сохранила никаких отпечатков, но было достаточно легко следовать через высокую траву по кровавой дорожке к месту ужина убийцы Эрика. - Ни один из моих последователей не станет добычей падальщиков, раз в моих силах этому воспрепятствовать.
Он тщетно искал глазами труп самого зверя. Предавалось ли это животное кровавой трапезе, невзирая на раны, или бросило тело колониста и другой хищник случайно на него наткнулся? Вопреки своим словам Хан опасался, отыщутся ли также легко останки Бласко и Горински. С той же долей вероятности их могли унести далеко в степь, слишком далеко, чтобы их там найти.
Весьма зловещее утро их первых суток на Сети Альфа V.
- Бог ты мой, Хан! - воскликнула Марла, отводя глаза при виде чудовищной картины. Ее алебастровая кожа стала ещё бледнее, и Хан боялся, что её сейчас стошнит. – Какой кошмар!
Без сомнения, наблюдать сцены подобной зверской расправы в мирном XXIII веке можно было редко, однако Хан, выходец из другой, куда более жестокой эпохи, не моргнув глазом смотрел на кровавое зрелище.
- Тебе нужно выучиться быть сильнее, - посоветовал он женщине без всякой недоброжелательности. – Мы теперь живём в первобытном мире, где природа не стесняется применять свои зубы и когти.
- Знаю, - ответила она сдавленным от лёгкой дурноты голосом. С явным усилием она взяла себя в руки, подавив рвотные позывы, и заставила себя наблюдать за тем, как Парвати Рао собирала раскиданные по траве останки. - Я постараюсь, - пообещала она Хану.
Он улыбнулся, довольный выказанным ею мужеством. Изначально он сомневался, что её решение присоединиться к розыскной партии было мудрым, но памятуя инцидент с Зулейкой Уокер, он понимал, почему она не захотела оставаться в лагере. Хорошо, подумал он, что при этом она не оказалась обузой.
- Вы совершенно уверены, Повелитель, что вы поразили зверя?
Харульф Эрикссон вытянул шею и сделал вид, что старательно разыскивает раненого зверя. Насмешливый подтон в его голосе противоречил вполне безобидной формулировке вопроса.
- Может быть, впопыхах или из-за темноты вы промахнулись?
Хан охотно оставил бы Эрикссона в лагере так же, как и Марлу, хотя и по совершенно разным причинам. Но лучше уж иметь ухмыляющегося скандинава под рукой, чем давать ему возможность мутить воду в отсутствие Хана. Как гласит поговорка, держи своих друзей близко, но врагов ещё ближе.
- Моя рука была тверда, - возразил Хан. Больше никаких нападений на лагерь после того, как он подстрелил убегавшего зверя, не было. Кроме всего прочего, это значило, что луч фазера распугал стаю этих хищников. Хану трудно было представить, что какое бы то ни было животное из плоти и крови, сколь бы сильным и наводящим страх оно ни было, могло уйти далеко, получив в бок заряд установленного на поражение фазера.
- Так где же тогда, Ваше превосходительство, труп? – сардонически вопросил Эрикссон, что вызвало убийственный взгляд Хоакина, зловеще-многозначительно поднявшего винтовку.
Хан сделал другу знак успокоиться: сейчас над ними довлели более существенные угрозы, чем насмешки Эрикссона. В самом деле, где труп-то?
- Хан, посмотри-ка во-он туда!
Марла указывала на запад, где стая гигантских кондоров описывала круги в небе. Что-то явно привлекло внимание санитаров, какая-то падаль, укрытая в зарослях кустарников и молодых пальм примерно в полутора километрах. Возможно, это было искомое животное, а может, тела двух пропавших жертв, или и то, и другое.
- Отличное наблюдение, - одобрительно сказал Хан и обратился ко всему отряду. – Нам туда!
- Как прикажете, - сказал Эрикссон с сомнительным почтением в голосе.
Хоакин пошёл впереди, прорубая трёхсотлетним мачете путь через густой кустарник.
Отряд продвигался медленно; солнце пылало уже высоко над горизонтом, и красный комбинезон Хана вскоре стал мокрым от пота. Однако устаивать привал было рискованно, ведь судьба раненого хищника оставалась неясной. На тот случай, если здесь и при дневном свете таились опасности, Хан держал фазер наготове.
Донёсшееся откуда-то слабое мычание заставило его посмотреть в ту сторону как раз вовремя, чтобы узреть стадо пасущихся в саванне огромных бизоноподобных животных. А вот и естественная пища тех хищников, что наведались в лагерь прошлой ночью, размышлял Хан. И, возможно, подходящая добыча для нас.
Отряд ненадолго остановился, разглядывая травоядных.
- А это прелюбопытно, - сказал Хан Марле, которая втайне была благодарна за эту небольшую передышку. - Для инопланетного мира здешние флора и фауна кажутся странно привычными. Кондоры, зубры, пальмы, какая-то разновидность больших хищных кошек... Я скорее ожидал бы увидеть внеземные формы жизни, что-нибудь более экзотическое.
- Такого рода параллельная эволюция, что удивительно, прослеживается во всей известной нам Галактике, - сообщила ему Марла, отирая струившийся по лбу пот. - Вспомни мистера Спока, например. Его народ, вулканцы, поразительно похожи по внешнему виду на людей, несмотря на то, что эволюционировали на другой планете в далекой солнечной системе.
Её ореховые глаза всматривались в нетронутый рукой человека ландшафт.
- Глядя на всё это, я склонна предположить, что с точки зрения биологии Сети Альфа V находится где-то на уровне эры земного плейстоцена с поправкой на тенденцию к гигантизму крупных позвоночных.
Она посмотрела вверх, где парил огромный кондор. По оценке Хана, размах крыльев этой птицы составлял почти шесть метров.
- Конечно, - добавила Марла, - слишком рано, чтобы утверждать что-то со всей определённостью.
- Говоришь прямо как учитель истории, - улыбнулся ей Хан. Теория Марлы пришлась ему по вкусу – почётнее покорить мир гигантов, чем планету каких-нибудь пигмеев. В эпоху плейстоцена доисторический человек выжил и процветал. Хан и его люди, находящиеся на невообразимо более высокой ступени развития, тем более это сделают.
- Вперёд, - нетерпеливо обратился он к своим спутникам, желая вернуться поскорее к государственным делам. - Давайте завершать.
Достигнув, наконец, зелёной чащи, они были вознаграждены видом какого-то большого, рыжеватой масти зверя, растянувшегося в перистой тени группы пальм и платанов. Неподвижная задняя часть была скрыта подлеском, но кошачья голова и передние лапы были отчётливо видны. Изумлению Хана не было предела: верхнюю челюсть огромной кошки украшали пара огромных бивней!
- Саблезубый тигр! – пробормотал он.
- Smilodon Fatalis, - подтвердила Марла, её гипотеза выглядела всё правдоподобнее и правдоподобнее. - Такие бродили по Земле более миллиона лет назад. Во время плейстоцена, если быть более точной.
Зверь достигал по меньшей мере метра в длину, возможно и больше. Хан прикинул, что массивное тело должно было весить не менее двухсот килограмм. Громадные острые клыки были размером с кинжал, а необычайно крепкие передние лапы выглядели достаточно мощными, чтобы свалить бизона, не говоря уж о взрослом человеке. Коричневые с золотом полосы разрисовывали мохнатую шкуру, обеспечивая хищнику отличное укрытие в чуть выгоревшей к лету траве.
Отметина от ожога на правом боку ясно указывала, что это действительно был тот самый зверь, в которого стрелял Хан.
- Он мёртв? - спросил Хоакин, предусмотрительно встав с мачете наголо между Ханом и неподвижным саблезубом, но Хан отстранил телохранителя, чтобы получше рассмотреть животное.
Выглядела большая кошка вполне безжизненной: смилодон лежал на земле, не издавая ни единого звука, его глаза были закрыты. Несколько мегакондоров, побеспокоенных людьми, торопливо удалились от туши и расселись в кронах близлежащих пальм, но Хан не видел никаких признаков того, что падальщики уже начали кормиться у трупа.
Почему они выжидают?
Парвати Рао, которой выпала крайне неприятная обязанность собрать изуродованные останки Лютьена в холщовый мешок, была менее терпеливой.
- Проклятое чудовище! – рявкнула она на людоеда и уперла в полосатую морду дуло винтовки. – Ты должен был сдохнуть, а не Лютьен, Бласко и Горински!
- Стой! – крикнул предупреждающе Хан, но обезумевшая от жажды мести женщина-воин не обратила на это восклицание никакого внимания.
Сзади раздался электронный гул, Хан обернулся и увидел Марлу, сканирующую саблезубую кошку трикодером.
- Берегись! – закричала она. – Он жив!
Как будто уловив смысл этих слов, «мёртвый» смилодон вдруг взревел. Янтарные глаза сверкнули дикой яростью, пасть оскалилась, обнажив клыки и острые как бритва зубы. Свирепый рык совершенно заглушил голос Марлы.
Быстрый как молния замах передней лапой - и выскочившие когти впились в Рао, в мгновение ока располосовав левое бедро. В ужасе закричав, женщина упала на землю и хищник ринулся в атаку...
Малиновый луч ударил зверя прямо между глазами. Смилодон встал на дыбы, безуспешно цепляясь когтями за воздух, а затем как камень рухнул на травянистый дерн. Выключив фазер, Хан послал быстрый взгляд Марле.
- Теперь кончено, - сказала она, держа трикодер направленным на смилодона. - Он мертв.
Но не так быстро, как хотелось бы, с горечью подумал Хан. Опустив фазер, он поспешил к Рао. Горячая кровь бежала из глубоких ран по бедру индианки, стиснувшей зубы от невыносимой боли. Хан на мгновение пожалел, что не включил в поисковый отряд Хокинса; он сделал так просто потому, что не склонен был рисковать единственным врачом колонии.
- Аптечку! - закричал Хан.
Марла торопливо протянула ему одну из многочисленных аптечек Звёздного флота, предусмотрительно оставленных колонистам капитаном Кирком. Препараты, так же как и футуристического вида инструменты, были Хану абсолютно незнакомы, и он отошёл, уступив место Марле. Сейчас он молился только о том, чтобы её флотская подготовка включала навыки оказания первой помощи и хоть какие-то знания о полевой медицине.
- Спаси её, - коротко сказал Хан. - Я не могу потерять ещё одного верного мне солдата.
Марла сглотнула.
- Я историк, а не врач, но сделаю всё, что смогу, - обещала она, проводя над ранами Рао небольшим ручным сканером. - Сломанные кости, разорванные сосуды ... это выглядит плохо.
Она вынула из аптечки серебристый металлический прибор и прижала его к плечу Рао. Хан услышал шипение сжатого воздуха.
- Это должно помочь унять боль, - пояснила Марла, и Хан отметил на лице Рао признаки немедленного облегчения. Марла потянулась за каким-то подобием хирургического лазера. - Теперь я попробую остановить кровотечение.
Действуя довольно сноровисто, Марла остановила кровь и перевязала раны, заключив верхнюю часть ноги в нечто вроде быстро схватывающегося гипса.
- Это на первое время, - сказала она Хану, - но мы должны доставить её в лагерь, к врачу. Ей нужен отдых, чтобы оправиться от шока и потери крови.
- Разумеется, - согласился Хан. По его указанию Хоакин и Эрикссон мигом соорудили из веток простые носилки-волокуши и осторожно положили Рао на слой травы и листьев. Несмотря на всю серьёзность ситуации, Хан испытывал некоторое удовлетворение, заставив Эрикссона впрячься в эти своеобразные носилки и транспортировать Парвати Рао в лагерь.
- Вперёд! - приказал он скандинаву.
- Присматривай за пациенткой, - добавил он, обращаясь к Марле, и бросил на запятнанный кровью подлесок оценивающий взгляд. - Хоакин и я скоро последуем за вами. Мне нужно ещё кое-что сделать.
Марла выглядела озадаченной, но вопросов не задавала. Вера и благоразумие, одобрительно отметил он, весьма похвальные качества в женщине.
Он проводил глазами Марлу и Эрикссона, тащившего волокуши, и повернулся, чтобы осмотреть мёртвого смилодона и близрастущий кустарник. Тщательное изучение не выявило ни каких-либо следов двух пропавших колонистов, ни признаков присутствия других саблезубых. Хан заключил из этого, что раненому смилодону удалось найти относительное укрытие в чаще, но, вероятно, его постоянное логово было где-то ещё.
Я отыщу это логово, поклялся он, но не сегодня.
Он кивком головы подозвал Хоакина и вытащил из-за пояса кинжал. Опустившись на колени рядом с бездыханным зверем, он приподнял его голову за уши и одним взмахом перерезал горло.
- Давай заберём трофей, - сказал он телохранителю.

***

Как Хан и ожидал, его появление в лагере с золотисто-коричневой шкурой людоеда спустя время, потребовавшееся на свежевание немаленькой туши, вызвало очень бурную реакцию. Возгласы искренней радости и крики облегчения сопровождали Хана, пока он, накинув на плечи полосатую шкуру, как древний Геркулес, проходил по Новому Чандигарху. Шедший за ним Хоакин был нагружен бивнями хищника и изрядным количеством мякоти.
- Сегодня на ужин свежее мясо! – несколько театрально провозгласил Хан. – Обойдёмся без благотворительности Звёздного флота!
За этими словами немедленно последовал взрыв ликования, но Хан был не таким глупцом, чтобы полагать, что одна мёртвая кошка – и конец угрозе со стороны саблезубых. На Сети Альфа V пролилась первая кровь, и хотя Хан видел, что эта кровь частично отомщена, но в сердце своём чувствовал - основные сражения за колонию только начались.
Тяжело в учении – легко в бою, как гласит пословица, подумал он. Здесь это так же верно, как и везде.
В его отсутствие укрепления Нового Чандигарха были значительно усилены. Забор из шипастых кустов стал вдвое выше, а буферная зона голой земли простиралась уже на два метра. Огромные стальные грузовые контейнеры, установленные внутри ограды по четырём сторонам света, служили сторожевыми башнями. Прожекторы, запитанные от портативного генератора, стояли наверху этих импровизированных наблюдательных вышек.
Превосходно, подумал Хан. Саблезубым хищникам, привыкшим скрадывать добычу, будет нелегко застать их ночью врасплох. Он молился, чтобы принятые меры безопасности избавили лагерь от дальнейших бесчинств, по крайней мере, пока они не раздобудут достаточно подходящего материала, чтобы построить крепкий высокий частокол. Громоздкие грузовые контейнеры смотрелись настолько внушительно, что Хан сделал зарубку в памяти: надо будет преобразовать их в ангары или крепкие боксы для хранения особо ценных грузов после того, как из них вынесут провиант.
Палатки плотного брезента трехсотлетней давности, извлечённые из запасников «Ботани Бэй» и теперь раскинутые в лагере, обеспечивали укрытие от подступавшей ночи.
Хан навестил Парвати Рао, благополучно перенёсшую волокуши, и тщательно осмотрел посёлок. Он был рад заметить, что, как он и приказал, каждый колонист, как мужчины, так и женщины, был вооружён винтовкой, пистолетом, клинком или же топором. Для начала неплохо, пришёл он к выводу, но нам нужно больше оружия. Сгодятся копья, луки, стрелы...
Единственный фазер Нового Чандигарха надёжно висел у него на поясе, но Хан знал, что он не сможет бесконечно на него полагаться. В конце концов его энергия иссякнет, также, кстати, как и ограниченный запас пуль и пороха. Чем скорее колония наладит производство собственного вооружения, тем лучше.
Но сначала Хана ждала более мрачная обязанность.
- Гибель наших любимых товарищей - Эрика Лютьена, Дмитрия Бласко и Нади Горински - отрезвляющее напоминание о стоящей перед нами сложной задаче покорения этого сурового мира. Но нет причин отчаиваться, - обратился Хан к своему народу. - Я хотел бы напомнить вам, что каждый из нас уже однажды обманул смерть, пробудившись для новой жизни через сотни лет, в то время как враги наши давно канули в Лету.
Панихида состоялась незадолго до заката, до того, как на лагерь опустилась ещё одна ночь возможного террора. Чтобы уберечь от дальнейшего осквернения дикими зверями останки Лютьена, их кремировали. То, что тела двух других жертв до сих пор не были найдены, беспокоило душу Хана, хотя он постарался сдержать горечь в голосе, проводя церемонию.
- В память наших покойных друзей мы обязаны мужественно и решительно преодолеть стоящие перед нами трудности. Только воздвигнув империю на лоне этой неприступной девственной природы мы сможем быть уверены, что имена наших товарищей будут помнить вечно!
На угрюмых лицах собравшихся плясали отблески костра. Его треск и летящие огненные искры походили на гнев, пылающий глубоко в сердце Хана.
Однажды, в самое ближайшее время, пообещал он себе, я поохочусь на саблезубов. В их собственном логове.
7.
Через три месяца.

- Ядовито. Ядовито. Съедобно.
Богатый ассортимент корешков, орехов, ягод и личинок, разложенных в ряд на одеяле на краю только что очищенного поля, впечатлял. Марла стояла на коленях на сухой красновато-бурой земле рядом с одеялом, изучая образцы флоры и фауны при помощи трикодера. Такое уж наше счастье, с иронией подумала она, что из всего этого разнообразия только извивающиеся желтые черви оказались пригодными в пищу.
- Вот чёрт! – в сердцах ругнулась Парвати Рао, очевидно увидев реакцию Марлы на весьма несимпатичных личинок. Индианка, опёршись на палку, оглядывала содержимое расстеленного одеяла. – Я питала большие надежды относительно вон тех сочных оранжевых ягод.
Марла покачала головой.
- Ты скончалась бы ещё до того, как проглотила хоть горсточку.
Она поднялась и отряхнула юбку. Плетёная из травы широкополая шляпа защищала голову от палящего солнца, но не спасала от изнуряющей влажности. Как и предсказывало планетарное моделирование, сделанное на «Энтерпрайзе», сезон дождей приближался.
- Скажи другим, чтоб оставили в покое эти ягоды, невзирая на их завлекательную внешность.
Марла постаралась не выказать собственное разочарование - при виде соблазнительных ягод её рот наполнился слюной. Хан держал всех на строгом рационе, и Марла была голоднее, чем мог бы ожидать любой человек современного ей XXIII века.
Постепенно изнашивавшаяся флотская униформа прикрывала тело, своей утончённостью ныне достойное вулканского матриарха. Марла полагала, что уже потеряла не меньше десяти фунтов с тех пор, как ступила на Сети Альфа V, и не думала, что это конец. Не то чтобы они совсем оголодали - охота и собирательство приносили достаточно пищи, дополненной тщательно отмериваемыми порциями оставленного провианта, но время от времени Марла ловила себя на мысли, что готова убить за нормально приготовленную еду. Воображение историка подсовывало ей то призраки отряда Доннера, то голода на Тарсусе IV...
- Может, завтра нам повезёт больше, - вздохнула она.
Проверка местной флоры и фауны на предмет токсичности стала неотъемлемой частью работы Марлы. С момента начала расчистки колонистами полей в ожидании грядущего муссона новые образцы появлялись практически ежедневно. До сих пор ей удалось выделить около полудюжины пригодных в пищу местных форм жизни, а также целый ряд ядовитых, которых следовало остерегаться.
- Есть что-нибудь ещё? - спросила она стоявшего на страже Даниэля Катцеля. Бывший хакер находился рядом, деля внимание между исследованиями Марлы и очисткой поля от оставшихся корней и камней.
- Можете держать пари, - бесцеремонно ответил Даниэль, чьё лицо было скрыто тенью полей шляпы. Он положил свою винтовку и поднял сосуд флотского образца. – Взгляните-ка на этого маленького монстра. Это какая-то ошибка природы.
Что-то серое и чешуйчатое скользнуло внутри банки из прозрачного алюминия.
- Мать твою! – раздалось восклицание Парвати, поднёсшей сосуд поближе к глазам. – Что это за проклятая тварь?
Ругательства Парвати корнями уходили в XX век, но их значение Марла понимала. Существо в банке действительно было отвратительно. Какой-то мутант, похожий на гибрид мокрицы и скорпиона, примерно тридцати сантиметров в длину и с клешнями вместо хвоста. С точки зрения зоологии это была, по-видимому, разновидность моллюска, возможно, класса брюхоногих или панцирных, чья спина была покрыта роговыми пластинами. Злобные узкие красные глазки смотрели сквозь щель между пластинами на голове существа, а из открытой пасти торчала пара жуткого вида клешней. Пойманный экземпляр издавал что-то среднее между визгом и рычанием, яростно атакуя этими клешнями прозрачные стенки контейнера.
Будучи офицером Звёздного флота, Марла привыкла не судить чужеродные формы жизни по их внешнему виду, но при взгляде на этого моллюска по позвоночнику прошла дрожь, как будто кто-то ходил по её могиле...
- Нашёл зарывшимся в земле под камнем, - пояснил Даниэль, - как капитан Протон плутонианского песчаного паука.
Три века в спячке не уменьшили любви Катцеля к классической научной фантастике своей эпохи.
- Этот дьявол чуть не отхватил своими клещами палец Родригесу.
Парвати вздрогнула, несомненно, вспоминая собственное близкое знакомство с «гостеприимной» местной фауной.
- Ну, - неуверенно обратилась она к Марле. – Этого шельмеца хотя бы съесть можно?
Судя по её тону, Марла подозревала, что, несмотря на нехватку продовольствия, женщина жаждала услышать отрицательный ответ.
- Сейчас проверим, - сказала Марла, сканируя существо через стенки контейнера. - Хм. Сам-то по себе он, похоже, не ядовит, но трикодер регистрирует избыточность нейрохимических реакций, что характерно для потомства. Оно, вероятно, в личиночной форме скрывается под внешней оболочкой существа.
Марла попыталась более точно настроить трикодер, но эти действия были прерваны электронным звуковым сигналом. Данные на дисплее задрожали и экран помертвел.
- Вот чёрт, – в сердцах пробормотала Марла. Очевидно, она заразилась от индианки склонностью к ненормативной лексике.
- Что там? – спросила та.
Марла стукнула рукой по боку трикодера, но дисплей оставался погасшим.
- Этого я и боялась, - призналась она. – Батареи разрядились.
Она подняла глаза от бесполезного сейчас устройства.
- Мне нужно дойти до лагеря, взять свежие батареи, - перекинув через плечо ремень трикодера, она взглянула в сторону ограды Нового Чандигарха. До неё было около тридцати метров. - Я скоро вернусь.
- Хочешь, схожу с тобой? - спросила Парвати.
Марла отрицательно покачала головой. Она была признательна индианке за это предложение, но нога женщины пока не оправилась полностью от раны, нанесённой саблезубой кошкой. Рао только недавно сменила костыль на простую трость. Марла лучше бы прошлась сама, да и зачем дополнительно нагружать Парвати, если этого можно было избежать?
- Не стоит беспокоиться, - сказала Марла. – Пригляди-ка пока за нашим уродливым другом, чтоб не удрал. Я уверена, что Хан захочет его увидеть, когда вернётся с охоты.
Хан всё еще был одержим идеей обнаружить логово саблезубов. Хотя, благодаря улучшенной защите лагеря и принятым мерам безопасности, больше ни одного колониста от клыков людоедов он не потерял, опасность бродила рядом. Только вчера трое смилодонов напали на отряд будущих ранчерос, пытавшихся загнать в кораль нескольких местных бизонов. Спина одного мужчины была жестоко поранена, прежде чем отряд сумел обратить хищников в бегство, и вся скотоводческая экспедиция была вынуждена в беспорядке отступить. Каждую ночь Марла слышала, как эти смертельно опасные кошки ревут в степи, вызывая тем самым вспышки ярости у Хана. Он не простил смилодонам убийство трёх своих товарищей в ту жуткую первую ночь, и Марла знала: он не успокоится, пока не оплатит этот долг кровью саблезубых.
Иногда его страсть к отмщению выглядела просто пугающей. Возможно, это к лучшему, думала она, что капитан Кирк находится где-то далеко, за световые годы отсюда. Она не хотела бы оказаться между Ханом и его гневом.
- Звучит неплохо, - согласилась Парвати и Марла отправилась через поле к лагерю. Было, по крайней мере, сорок пять градусов по Цельсию; изнурительное совместное воздействие жары и влажности подрывало силы, сопровождаясь к тому же повышенным потоотделением. Насколько она знала, наступление сезона дождей ожидалось ещё не слишком скоро; это интересовало Марлу не только потому, что их культурам нужен был дождь. Она попросту устала от жары, грязного тела и вечной пыли. Чего бы она не отдала за хороший ионный душ!
Хватит об этом, оборвала себя Марла. Жалость к себе была роскошью, которую она не могла себе позволить и поэтому делала все возможное, чтобы заглушить её так же, как и сосущую боль в животе. Может быть, мне нужно было закусить теми съедобными личинками, подумала Марла. К ее лёгкому изумлению, эта мысль выглядела всё привлекательнее и привлекательнее.
Вскоре в поле её зрения попали ворота Нового Чандигарха и она остановилась на минуту полюбоваться прогрессом, достигнутым колонией за эти три месяца.
Ошипованная проволока и высокий металлический забор заменили ограду из колючих кустов, хотя четыре ныне пустых контейнера по-прежнему стояли на страже. Входами в них служили необработанные дверные проемы, прорезанные раскалённым лучом фазера.
Малиновое знамя с изображением полумесяца, наложенного на солнце, развевалось на флагштоке в центре лагеря. Марла знала, что символика этого флага была выбрана самим Ханом во время его правления на Земле триста лет назад. Луна и Солнце символизировали единство – весь мир, которым Хан однажды намеревался править.
Как он теперь намеревался править Сети Альфа V.
Брезентовые палатки уступили место примерно пятнадцати одноэтажным хижинам – мазанкам, как их называли века назад. Подобные постройки существовали и в первой колонии Ботани-Бей в Австралии, размышляла Марла. Молодая поросль из пальмовой рощи, обнаруженной ниже по течению реки, укладывалась горизонтально и образовывала четырёхугольник со стенами, напоминавшими древние стиральные доски. Хижины крылись соломой, а снизу эти крыши были для дополнительной изоляции подбиты палаточным брезентом.
Марла знала, что в XVIII веке такие строения грубо обмазывались снаружи глиной, но Хан сразу понял, что высохшая на солнце глина вряд ли переживет ближайший муссон. В результате стены хижин были покрыты тонким слоем быстро затвердевавшего термобетона, использующегося в основном с целью создания убежищ для флотского десанта в случае экстренной необходимости. Марла имела повод гордиться собой: она первая подсказала Хану эту идею. Как бы странно это ни звучало, несмотря на посвящённую изучению прошлого жизнь сейчас она была кем-то вроде эксперта колонии по материалам и технологиям «будущего».
Не то чтобы мои коллеги-колонисты оценивали мои усилия по достоинству, думала Марла, против воли испытывая прилив затаённой обиды. По крайней мере, большинство из них.
Усилием воли затолкав причиняющие боль мысли поглубже, она вновь обратила внимание на растущий посёлок. Когда-нибудь, надеялась она, удастся наладить производство настоящих кирпичей - из глины, обнаруженной на берегу реки - и каменных плиток для облицовки кровли. Мысленно она уже видела на месте скромных хижин изящные здания из красного кирпича, украшенные полированным мрамором или редкими породами деревьев из обширных лиственных лесов на юге. Такой Новый Чандигарх был бы городом, достойным титула столицы Империи - честолюбивой мечты Хана. Но сейчас, конечно, приоритет отдавался охоте и сельскому хозяйству.
Вдалеке, где-то на юго-западе, громыхнуло, и Марла принюхалась. Было ли это только её воображением или в воздухе действительно стал чувствоваться привкус озона? Собирается гроза, сказала она себе. Вкупе с давящей влажностью это было признаком того, что сезон дождей мог начаться в любой день.
Скорей бы, с нетерпением подумала она. Всё, что угодно хоть за небольшую прохладу!
С трудом превозмогая лихорадящую жару и пыль, она прошла через главные ворота колонии. Ни один дружелюбный взгляд, ни одно приветствие не встретили её, только несколько угрюмых или незаинтересованных взглядов мужчин и женщин, которые, быстро отвернувшись от Марлы, вернулись к своим делам.
Она ожидала холодного приёма, но всё равно было обидно. Положение женщины в колонии, в отличие от самого Нового Чандигарха, нисколько не улучшилось. Её присутствие терпели по настоянию Хана - но и только. Марла знала, что она до сих пор считалась аутсайдером и стоящей намного ниже остальных. На секунду она пожалела, что не воспользовалась предложением Парвати Рао: благодаря спасительной медицинской помощи, оказанной Марлой во время первой охоты на саблезубую кошку, индийская женщина-охранник была единственным человеком на планете, не считая самого Хана, который смотрел на Марлу как друг.
В одиночестве Марла пересекла лагерь. Медальон Звёздного флота, подаренный Павлом Чеховым, висел на цепочке на шее, и она виновато спрятала его под воротник блузки, уберегая от взглядов. Она не стыдилась своего прошлого, а, наоборот, гордилась тем, что служила, пусть и недолго, в Звёздном флоте, но ради Хана она полагала более мудрым не выставлять напоказ перед другими колонистами это доказательство её сомнительной лояльности. Хотя почему бы и не заклеймить себя, разве она уже и без того не пария?
- Кого я вижу! - раздался насмешливый голос. - Болонка Хана!
Марла узнала голос, и её сердце сжалось. Великолепно, подумала она, только этого мне сейчас и не доставало.
Она повернулась на голос и увидела Зулейку Уокер, нёсшую большую кастрюлю с только что вскипевшей водой. Это придало ей несомненное сходство с колдующей над котлом ведьмой – если, конечно, типичная ведьма могла выглядеть как высокая темнокожая амазонка. Недели на диете убрали из организма женщины унции лишнего жира, сделав её грозную мускулатуру ещё более внушительной. Как обычно, она носила только одежду из золотистой сетки, которая открывала гораздо больше того, что прикрывала. То ли это была уступка жаре, то ли её тщеславию, то ли и тому, и другому.
- Вы что-то хотите, Зулейка? – с опаской спросила Марла. Хотя враждебно настроенная суперженщина физически не угрожала расправой, как в первую ночь на планете, но редко упускала возможность испортить той настроение, особенно когда Хана поблизости не было. После инцидента с факелом Марла не могла не чувствовать некоторого трепета при виде Зулейки рядом с огнём.
- Хотите? – издевательски переспросила женщина и её темные глаза вспыхнули негодованием. - Я хочу быть где-то в более цивилизованном месте, с удобствами и кондиционированным воздухом, а не разыгрывать на Сети Альфа V в лицах «Остров Гиллигана», на чёрта он мне сдался, но я думаю, что как раз этого-то и не произойдёт, не так ли, Мэри-Энн? - она сплюнула на пыльную землю между ними. - На Земле я была супермодель-тире-киллер, а теперь посмотри на меня!
До Марлы не совсем дошёл смысл всех архаичных отсылок женщины, но посыл – и мироощущение - был достаточно ясным. Прекрасно, сердито подумала Марла. Она устала принимать на себя вину за все тяготы жизни пионеров. Чего ожидала Зулейка, когда всходила на борт «Ботани Бэй», прогулочного круиза на Ризу?
- У меня нет на это времени, - отрезала Марла.
Она намеренно повернулась так, чтобы Зулейка отчётливо увидела автоматический кольт (который определённо вызвал бы бешеную зависть Сулу), засунутый за широкий черный пояс её формы. Были некоторые возражения, исходившие в основном от Эрикссона и его приспешников, против выдачи пистолета Марле в то время, как многие колонисты вынуждены были обходиться топорами и копьями, но Марла втихомолку порадовалась непреклонности Хана в этом вопросе. «Великий уравнитель» позволял ей чувствовать себя на равных среди генетически улучшенных людей.
Зовите меня отныне Энни Оукли, подумала она.
Она повернулась спиной к Зулейке, но не смогла устоять и, уходя, бросила на женщину взгляд через плечо. К счастью, Зулейка предпочла сейчас просто кидать в сторону Марлы убийственно острые взгляды.
- Давай, проваливай! – крикнула она. - Я никуда не денусь, ни я, ни кто-либо другой!
Марла сделала мысленную заметку спросить Хана, что это за "супермодель" такая. Какой-то генетически созданный образец с особыми свойствами?
Большая часть приборов Звёздного флота хранилась в полупустом сарае недалеко от хижины Хана и Марлы. Постройка из дерева была закончена, но только нижняя треть сарая была обмазана термобетоном, обеспечивавшим надёжность фундамента. Запасы этого материала начали иссякать, как знала Марла. Она спрашивала себя, будет ли его достаточно, чтобы закончить сарай, прежде чем с неба обрушатся дожди. Если нет, то им, возможно, придётся переместить оборудование обратно, в один из карго-контейнеров.
Донёсся ещё один раскат грома, и Марла увидела молнии, сверкнувшие далеко на юге. Для колонистов, остававшихся в поле, это могло быть опасно, подумала она с беспокойством. Им уже несколько раз приходилось тушить вспыхнувший в подлеске пожар, хотя до сих пор удавалось обойтись без жертв.
На пути к сараю, у хижин, она заметила Пола Остина, одного из закадычных дружков Эрикссона. Остин, дочерна загорелый американец, стоял, прислонившись к стене, и курил сигарету, скрученную из местного растения, имеющего некоторое незначительное родовое сходство с земным табаком. Марла покачала головой: из всех варварских привычек, привнесённых из XX века людьми Хана, курение вызывало самое большое недоумение. Почему надо было вдыхать ядовитые пары, когда даже их собственным современникам было прекрасно известно, что это вредно?
Обнажённые руки и грудь американца покрывали татуировки в виде переплетающихся змей, пауков, скорпионов. Отвратительное существо, которое обнаружил сегодня Даниэль Катцель, прекрасно вписалось бы в эту компанию, мелькнула мысль у Марлы.
Почувствовав её испытующий взгляд, Остин раздавил сигарету каблуком и зашагал прочь, возможно, обеспокоенный тем, что Марла может наябедничать Хану, что он филонит. Ему не надо было волноваться на этот счёт: Марла решила, что была достаточно непопулярной, чтобы становиться ещё и доносчицей. Это была одна из причин того, почему она старалась не жаловаться Хану на грубость Зулейки и прочих.
Её обеспокоило, однако, то, что Остин слонялся так близко от жилья Хана – и от сарая с оборудованием. Что, если это был не просто перекур?
Ускорив шаг, она подошла к сараю, где к своему облегчению увидела стоящего на страже Вишву Патила, офицера безопасности, которые когда-то нёс охрану в крепости Хана на севере Индии. Несмотря на суровые условия, он тщательно заботился о своём внешнем облике: носил короткую военную стрижку и впечатляюще длинные закрученные усы, умащённые для поддержки формы маслом.
Цепь с замком была призвана гарантировать сараю некоторую дополнительную безопасность; ни то, ни другое не могло бы удержать Остина или ещё кого-то от взлома, конечно же, - Марла до сих пор помнила, как на глазах бедного Чехова Хан просто разорвал наручники надвое - но сломанный замок предупредил бы её о том, что кто-то проник в тщательно оберегаемый склад приборов флота.
- Добрый день, - приветствовала она Патила. – Я пришла за новым элементом питания.
Не изменив сурового выражения лица, индиец всё же кивнул и отошел от двери. Страж явно не собирался вести с женщиной светскую беседу о погоде, но, тем не менее, ему не надо было напоминать о том, что Хан предоставил Марле полный доступ к сараю. Хвала небесам за это маленькое одолжение, подумала она: после Зулейки я не готова препираться ещё и с Патилом.
Марла отомкнула замок и распахнула дверь. Войдя внутрь, она оставила дверь открытой, чтобы дать доступ дневному свету. Лучи солнца дополнительно освещали сарай, проникая сквозь щели между оштукатуренными деревцами. После изнурительного перехода по жаре относительная тень крытого соломой сарая казалась долгожданной прохладой.
По мере того, как глаза привыкали к тени, Марла просматривала содержимое сарая: запасные аптечки, приборы жизнеобеспечения, аварийно-спасательные жилеты, одеяла из тританиумного волокна, термоизолирующая одежда, универсальный переводчик, антигравитационные поддоны для грузовых контейнеров, электронные блокноты, транстаторы, белковые восстановители, плазменные лампы, генераторы, зарядные устройства и другое оборудование Звёздного флота. Не было лишь коммуникаторов - капитан Кирк не хотел давать Хану возможности заманить в ловушку ничего не подозревающие корабли.
К своему огорчению, она нашла только два полностью заряженных элемента питания для трикодера. Надо будет напомнить себе поставить на зарядку другие батареи для моего верного напарника, поняла она, эта процедура займёт некоторое время. Вторичная переработка, так же, как и использование частей отработавшего оборудования, было одним из способов выживания на Сети Альфа V. В конце концов, колония вряд ли могла рассчитывать на свежие поставки Звёздного флота.
Внезапно одна здравая мысль пришла ей в голову: элементы питания могли также находиться в одном из тех старых грузовых контейнеров, которые служили нынче сторожевыми башнями. Не желая складывать все яйца в одну корзину, Хан распределил запасы наиболее существенных приборов и провианта, надёжно укрыв часть из них за неприступной сталью. Надо бы, вероятно, проверить и эту возможность, решила Марла.
Внезапно, без какого-либо предупреждения, дверь захлопнулась, оставив её в темноте. Снаружи донёсся звук падения чего-то тяжёлого, послышались шаги.
- Патил? – позвала Марла.
Ни звука в ответ.
Марла бросилась к двери и обнаружила её запертой снаружи. Где-то наверху вновь прогремел гром, и женщина изо всех сил толкнула дверь. Та даже не пошевельнулась – её явно подпёрли каким-то массивным предметом. Марла находилась в западне.
- Патил! – снова, и более тревожно, позвала она. Неужели что-то случилось с охранником? - Выпустите меня отсюда!
Откуда-то потянуло дымом. Внезапный страх сковал её сердце. О, нет!
Но было уже слишком поздно. Окружающие ее сухие стволы деревьев занялись моментально, блокировав все пути побега. Клубы удушливого чёрного дыма поползли по сараю, и в поисках более чистого воздуха Марла бросилась на пол, как раз когда едкий чад вторгся вместе со вдохом в лёгкие.
Секунду-другую она обдумывала возможность спастись, прокопав выход из горящего сарая, но фундамент из термобетона делал этот план неосуществимым; да она и не смогла бы вырыть достаточно глубокий туннель до того, как пламя её настигло бы. Она уже чувствовала обжигающий кожу жар огня, ревевшего со всех сторон.
В отчаянии она несколько раз пальнула из пистолета в воздух, надеясь на то, что хоть кто-нибудь в лагере услышит этот звук и придёт на помощь.
- Помогите! – хриплым голосом, задыхаясь от дыма, вскричала она. - Патил! Кто-нибудь! Помогите!
Ответом ей по-прежнему было молчание.
8.
Охота была в самом разгаре, и Хан не намеревался возвращаться с пустыми руками. Он, Хоакин, Эрикссон и ещё одна колонистка, Карин Брэдли, пробирались в высокой траве в поисках неуловимых саблезубых. Сегодня нам обязательно улыбнётся удача, уверенно говорил себе Хан, я чувствую это всем своим существом.
Дул жаркий ветер, пожелтевшая трава саванны шумела и волновалась, как море под свежим бризом. Хан позаботился о том, чтобы идти так, чтобы его запах не относило вперёд.
- Ваше превосходительство, смотрите.
Хоакин указывал на видневшуюся невдалеке непроницаемую рощу «железных» деревьев, иногда называемых «сломай топор». Под кронами таких деревьев, как они знали, воздух был более прохладным и напоенным влагой, а капавшая с листьев вода собиралась в лужицы, что очень привлекало хищников. Хан был рад обнаружить многочисленных птиц, гнездившихся в верхних ветвях деревьев; это напоминало виденные им рощи земных казуарин и подтверждало привлекательность этого места для коренных обитателей Сети Альфа V.
Он кивнул Хоакину в знак понимания, и охотники начали подкрадываться к густой зеленой роще. Хан был вооружен фазером, с которым никогда не расставался, а Хоакин и Брэдли - американскими винтовками из арсенала «Ботани Бэй». Эрикссон угрюмо нёс остальные охотничьи принадлежности, немилосердно от этого потея. Когда-то светлая кожа скандинава стала почти коричневой от беспощадных лучей солнца; единственным его оружием был ручной работы каменный топор.
Достигнув окаймлявших рощу зарослей, они явственно расслышали мурлыканье смилодона и поняли, что на этот раз затраченные усилия были не напрасны. Хан сделал остальным знак молчать и осторожно раздвинул кустарниковый подлесок, чтобы глубже проникнуть взглядом в эту лесную беседку. В предвкушении убийства кровь быстрее заструилась в его жилах – бивни и шкура хищника будут служить напоминанием о его отмщении.
Могучая саблезубая кошка растянулась на траве между толстыми стволами двух деревьев. Кругом валялись дочиста обглоданные кости бизона, и Хану не потребовалось слишком сильно напрягать воображение, чтобы представить на их месте искромсанное клыками тело кого-то из своих людей. Сытый и довольный, смилодон безмятежно дремал в тени, прикрыв глаза, и, судя по всему, совершенно не заметил вторжения четвёрки сверхлюдей. Его размеренное мурчание походило на звук хорошо отрегулированного автомобильного двигателя.
Отлично, Хан думал с удовольствием. Призраки замученных соратников возникли в памяти, требуя возмездия, и Хан поднял фазер, тщательно прицеливаясь в колоссальный череп саблезуба. Оружие было установлено на поражение – не на дезинтеграцию; Хан не имел никакого желания отказываться от трофея. Я дам знать этой планете, что на Сети Альфа V появился новый хищник, превосходящий всех прочих.
Однако в самый неподходящий момент ветер переменился и донёс в чащу запах Хана. Янтарные глаза распахнулись и мирно лежавший саблезуб вскочил, почуяв опасность. Хан впопыхах выстрелил, но животное уже находилось под защитой, укрывшись за широкими стволами. Несущий смерть малиновый луч только обуглил кору ни в чём не повинного «железного дерева», как вдруг бежавший было смилодон развернулся и, оскалив мощные клыки, кинулся на Хана. Бивни, как кинжалы, со свистом вспороли воздух между ними.
Хан сделал поворот, отчаянно пытаясь встретить атаку хищника ещё одним энергетическим зарядом, но позади него грохнули выстрелы, отбросившие зверя назад. Саблезуб перекувырнулся в воздухе и бурую шкуру прочертили полосы ярко-красной крови.
Рев раненого зверя присоединился к эху дуплетного выстрела, но несмотря на это, Хан всё же рискнул бросить взгляд через плечо. Хоакин и Брэдли стояли с ещё вскинутыми винтовками, и запах пороха щекотал ноздри. На веснушчатом лице Брэдли было явственно написано огромное облегчение, Хоакин оставался невозмутим, как обычно, а вот Эрикссон выглядел явно разочарованным таким исходом схватки.
Отброшенный выстрелами смилодон рухнул на землю, пропахав в пыли широкую борозду прямо до покрова густой травы. Взгляд Хана переметнулся на свою жертву как раз вовремя, чтобы увидеть, как раненый саблезуб исчез в шелестевших золотисто-коричневых волнах.
- Скорее! - крикнул он охотникам, указывая туда, куда скрылся напавший на него всего несколькими секундами раньше зверь. - Мы не должны позволить ему уйти!
Впоследствии будет достаточно времени для благодарности, но сейчас было не до того. Охота продолжалась и Хан, с фазером в руке, нырнул сквозь кустарник вслед за ускользнувшим зверем. Он слышал топот бежавших за ним Хоакина и других, причём Эрикссон бормотал под нос какие-то проклятия на норвежском.
Несмотря на травмы, саблезуб сделал хороший рывок через луг, значительно опередив своих преследователей. Хотя Хану даже мельком не удавалось заметить сбежавшее животное, пятна крови на траве позволяли с лёгкостью тропить большую кошку. Даже ребёнок мог бы идти по этому следу и Хан сказал себе, что в старомодном оружии есть свои плюсы: фазерный выстрел кровоточащих ран не оставлял.
Хоакин догнал Хана и теперь бежал трусцой в нескольких шагах позади.
- Будьте осторожны, Ваше превосходительство, - выдохнул он. – Раненый зверь опасен, как никто.
Это точно, вынужден был признать Хан, не уменьшивший скорости.
- Знаю, друг, но я мог бы застрелить это чудовище, там, в зарослях.
- Конечно, Повелитель, - с готовностью согласился Хоакин. - Но я не хотел рисковать, - он на бегу перехватил ружье обеими руками. - Простите мою самонадеянность.
Хан улыбнулся - извинение телохранителя его позабавило. Он не настолько впал в гордыню, чтобы выразить недовольство вполне естественной попыткой Хоакина защитить его жизнь.
- Здесь нечего прощать, - заверил он мужчину.
Кровавый след привел их к подножию горного кряжа, прямо на каменистый гребень с видом на саванну. Очевидно, саблезуб искал убежища на возвышенном месте, предположил Хан. Он не страшился предстоящего подъёма в гору: напряжённая погоня уже измотала бы любого обычного человека, но и Хан, и его товарищи имели на 50% большую емкость легких. Хан даже ускорил шаг, как только достиг подножья гряды.
Лужица ещё теплой крови, наполнявшая неглубокую выемку на камне, подтвердила, что они на правильном пути. Брэдли поморщилась при виде багровевшего озерца.
- Это скверный признак для бедняги, - в её голосе послышались нотки сочувствия и сожаления. – Стыд и позор, что мы должны убить его.
Ее глаза будто просили Хана о чём-то.
- Вы уверены, что мы не сможем как-то сосуществовать с этими животными?
Хан вспомнил, что высокая брюнетка была на Земле преподавателем и академическая среда, в которой протекала её жизнь, была менее жестокой, нежели реальная.
- Лучше Гомера об этом не сказал никто, - ответил он. – «Нет договорных союзов у хищного льва с человеком, мирного нет соглашенья меж волком и слабым ягненком».
Он многозначительно покачал головой.
- На Сети Альфа V только один исчезающий вид - это мы.
- Да, Повелитель, - сказала Карин, крепче сжимая винтовку. - Я понимаю.
Брызги крови тянулись цепочкой по гребню, пока не довели преследователей до расщелины между каменными валунами - входу в пещеру. Отверстие с почти вертикальными откосами, ведущее вглубь скал, частично заслонял чахлый кустарник; на его листьях были видны красные пятна.
Лицо Хана зажглось надеждой. Неужели после нескольких месяцев поисков, наконец, найдено логово людоедов? Он нетерпеливо срубил колючий кустарник, расчистив вход. Его глаза исследовали темноту, но ничего не увидели, кроме тени. Он отстегнул с пояса фонарь-наладонник и подошёл к зияющей расщелине.
- Ваше превосходительство! - воскликнул Хоакин. - Вы же не собираетесь входить в пещеру??!
- Именно это я и собираюсь сделать, - твёрдо заявил Хан. Он не для того проделал этот длинный путь, идя по следу саблезуба, чтобы просто взять и повернуть назад, поэтому поднял руку, предупреждая дальнейшее обсуждение. – И не пытайся меня отговорить. Чудовище сегодня умрёт.
- Тогда позвольте мне идти первым, Повелитель, - неожиданно раздался голос Эрикссона, в котором не было свойственного ему обычного сарказма. - Ваша безопасность первостепенна.
Глаза Хана, пораженного предложением мужчины, сузились. Эрикссон просто пытался вернуть себе его благосклонность или мотив скандинава был куда более темным? Однако явных недостатков в этом предложении Хан не увидел; действительно, было бы более безопасно иметь, возможно, двуличного скандинава впереди себя, чем позади. И я вряд ли хотел бы оставить его стоять на страже у входа в пещеру, где вовремя организованная "лавина" может похоронить всех нас заживо.
- Хорошо, - сказал Хан, пропустив Эрикссона ко входу. – Храбрость та черта, которую я всегда стремился поощрять.
И быстро распорядился.
- Брэдли, остаешься здесь на страже. В случае обрушения иди за помощью в Новый Чандигарх, придётся делать раскопки.
Затем обернулся к Хоакину, который, казалось, был смущён таким поворотом событий.
- А ты, мой друг, последуешь за мной в пещеру, и мы не выйдем оттуда без трупа этого хищника.
- Как прикажете, - кивнул всё ещё недовольный чем-то телохранитель.
Хан передал Эрикссону фонарь-наладонник, ожидая, что бородач попросит ещё и винтовку, но Эрикссон вместо этого просто взял в правую руку каменный топор, а фонарик принял левой. Он направил луч в устье пещеры, но никакой реакции от того, кто обитал внутри, не последовало.
- Подозрительная тишина, - пробормотал он, ныряя с головой в темноту; Хан и Хоакин следовали за ним по пятам.
Наклонная тропа повела их вниз, в узкий туннель с гладкими известняковыми стенами. Хан пристально смотрел вперёд, поверх плеча Эрикссона, пытаясь уловить предательский блеск глаз разъяренной кошки и внимательно прислушиваясь к любым возможным проявлениям жизни. Он слышал, как Хоакин позади нервно сглотнул, и оглянувшись, увидел верного слугу, с явным недоверием осматривавшего зубчатый потолок.
Несомненно, подумал Хан, рослый телохранитель вспомнил опасное происшествие 1993 года; тогда землетрясение, спровоцированное его соперником (прим.переводчика – Василием Хуньяди, 2-й том «Евгенических войн»), погребло их с Хоакином под руинами древнего индуистского храма. Оба чуть не погибли, поэтому Хан не мог обвинять старого друга за отголоски пережитой тогда клаустрофобии, хотя священные пещеры Айорры теперь находились за много световых лет и веков отсюда. Может быть, нужно было оставить Хоакина снаружи вместо Брэдли, мелькнула мысль у Хана.
Температура в пещере была значительно ниже, чем на поверхности, и пот, стекавший по спине Хана, сразу стал липким и холодным. Углубившись в пещеру и свернув за угол, они потревожили множество похожих на летучих мышей существ, спавших между свисавшими с потолка сталактитами. Звук бесчисленных хлопающих кожистых крыльев наполнял подземный грот, пока побеспокоенные ночные охотники не разлетелись. Хан, слушавший эти звуки до тех пор, пока они не пропали где-то вдали, удивлялся тому, насколько обширна эта система пещер. В будущем стоило бы её изучить, решил он, но сегодня есть дела поважнее.
Резкая вонь от гуано летучих мышей висела в воздухе, смешиваясь с мускусным запахом животного; последний чувствовался тем сильнее, чем дальше они заходили. Миновав пещеру летучих мышей, трое мужчин вступили в грот поменьше; здесь дорога разделялась надвое и ни на одной из тропинок не было видно следов крови.
- Куда теперь, Повелитель? – спросил Эрикссон. Хану почудился оттенок дерзости в голосе норвежца, но поклясться в этом он не мог бы.
Хан втянул носом воздух. Запах животного был очень отчётливым, но это нисколько не помогало в выборе дальнейшего пути.
Наугад сделав несколько шагов по правому коридору, Хан почти сразу почувствовал, как под ногами что-то хрупнуло. Что бы это могло быть? Ужасное подозрение уже закрадывалось в его душу, когда луч фонаря Эрикссона подтвердил его опасения: на твёрдом каменном полу пещеры были разбросаны основательно обглоданные кости. Они, а также обрывки ткани и украшений, складывались в какой-то жуткий, фантастический орнамент. Хан понял, что он, наконец, нашёл место последнего мрачного пристанища пропавших колонистов: раздробленные черепа и челюстные кости выделялись своим, несомненно человеческим, происхождением на фоне всякого мусора.
- Это Горински. И Бласко, - со всей серьёзностью произнёс он. Бросив взгляды в обе стороны туннеля и, убедившись, что с флангов чисто, Хан сунул фазер за пояс, а затем опустился на колени, чтобы собрать беспорядочно раскиданные кости. Он обещал жертвам почетную кремацию и не оставит их останки лежать в таком отвратительном месте ни секундой дольше.
- Мешок, - приказал он Хоакину. - Немедленно.
Внезапный дикий рык вынудил Хана резко поднять голову. Разъярённый смилодон, чьи светящиеся в темноте желтые глаза словно разгорались всё ярче и ярче, припадая к земле, продвигался к Хоакину. Тот не растерялся и с похвальной скоростью разрядил винтовку в зверя, однако саблезуб, в силу владевшей им первобытной ярости ставший абсолютно нечувствительным к попавшей в него пуле, продолжал наступление и его оглушительный рёв многократным эхом отдавался от стен этого логова.
Хан вскочил на ноги и потянулся за фазером, свободной рукой потрясая обломком челюсти. Но ещё прежде, чем он успел выстрелить, раздался крик Эрикссона.
- Берегитесь! Сзади!
Луч фонаря сместился в сторону, выхватив из тьмы другого смилодона, залёгшего на выступе известняка прямо над разбросанными костями. Сосредоточенный на сборе останков погибших колонистов, Хан даже не замечал, что там был выступ.
До этой секунды.
Второй саблезуб бросился на Хана, мысленно проклявшего своё двухмерное мышление, как раз когда Хоакин собрался вновь открыть огонь по первому хищнику, и звук распоровшего воздух тяжёлого тела слился с винтовочным выстрелом.
Не мешкая, Хан кинулся на пол, пытаясь избежать когтей смилодона. Манёвр был успешен лишь отчасти: острые крючья скользнули, разорвав комбинезон и оставив глубокие раны на спине. Животное с размаху приземлилось на пол, от чего кости разлетелись во все стороны. Обезумевшая от запаха свежей крови дикая кошка развернулась и снова ринулась к Хану.
В ту же секунду в бой вмешался Эрикссон, метнув топор, и это примитивное, но весьма действенное в умелых руках оружие вонзилось хищнику в спину. Зверь сердито взревел и обернулся к норвежцу, но, воспользовавшись тем, что смилодон отвлёкся, Хан с колена прицелился в него из фазера. В режиме дезинтеграции это оружие не давало ни единого шанса никому: всё, что осталось от второго смилодона после выстрела, было слабое послесвечение, угасшее через несколько секунд.
Покончив со вторым смилодоном, Хан спешно кинул взгляд на Хоакина. К своему облегчению, он увидел, что первый смилодон лежал мёртвым на усеянном костями полу менее, чем в десяти шагах от Хоакина. Из дула поднятой винтовки телохранителя поднимался дымок.
- Ваше превосходительство, - тревожно сказал он. - Ваша спина!
Кровь потоком струилась из пяти глубоких порезов в комбинезоне; будь раны хоть немного глубже, мощные когти саблезуба разорвали бы Хану позвоночник.
- Ничего страшного, - отмахнулся он от острой боли. – Первая кровь была за ним, но смертельный удар остался за мной.
Оценку Ханом своих травм Хоакин ставить под сомнение не стал.
- Надо уходить, - со всей прямотой заявил телохранитель. – Здесь могут быть и другие.
Поднявшись на ноги, Хан кивнул в знак согласия. Тигры его родной Индии, как правило, охотились в одиночку, но привычки этих инопланетных саблезубов, видимо, были иными. Раны могли подождать перевязки, пока они благополучно не уберутся подальше от логова хищников. В любом случае, Хан был доволен результатом охоты: две смерти, и за Бласко, и за Горински. На сегодня достаточно.
Он повернулся к Эрикссону.
- Моя благодарность, - сказал он, - за своевременное предупреждение и вмешательство.
Топор норвежца распался на атомы вместе со вторым смилодоном, поэтому Хан презентовал Эрикссону свой собственный нож. Возможно, подумал он, я неправильно судил об этом человеке.
А, может, и правильно. Хану вдруг пришло в голову, что Эрикссон спас его просто потому, что сомневался в своей способности в одиночку избежать клыков саблезубов. Тем не менее, он действовал в битве храбро, и это было всем, что Хану сегодня требовалось. Мужество скандинава вернуло ему шанс снова заслужить моё расположение, решил Хан. Увидим, воспользуется он этим шансом или нет.
Они без дальнейших происшествий покинули пещеру, волоча за собой труп смилодона. По огнестрельным ранениям, более многочисленным, чем Хоакин мог бы нанести во время сражения в гроте, Хан сделал вывод, что это был тот самый зверь, чей кровавый след привел их к входу в пещеру. Они захватили также кости Горински и Бласко, сложив их в одну холщовую сумку. Может быть, в лагере они смогут разделить останки двух жертв.
Выйдя из холодной мглы пещеры под лучи жгучего солнца, они присоединились на внешней стороне скалистого утеса к Карин Брэдли. Ее глаза расширились при виде мёртвого смилодона и она начала было расспрашивать о сражении ... когда со стороны саванны донёсся неожиданный шум; судя по направлению, он шёл из Нового Чандигарха.
Оружейные выстрелы.
Встревоженный Хан посмотрел в сторону далекого лагеря, подняв руку, чтобы прикрыть глаза от яркого света. Но, несмотря на высоту хребта и собственное превосходное зрение, он не мог с точностью разобраться в происхождении выстрелов.
- Бинокль! – бросил он коротко, и Брэдли тут же сунула бинокль ему в руку.
Поднеся его к глазам, Хан быстро осмотрел снаружи укрепления колонии, а также флаг малинового цвета, развевавшийся над ними. К своему ужасу он увидел большой столб чёрного дыма, поднимавшийся откуда-то из поселка.
Пожар? Да ещё и выстрелы? Очевидно, в лагере что-то случилось, и он мог только догадываться, насколько серьезен был кризис. Марла, подумал он с тревогой. В безопасности ли она или неизвестное бедствие угрожало ее жизни вместе с жизнью, возможно, многих других? Я должен знать, что там произошло, и так быстро, как смогу.
Все мысли о свежевании мертвого саблезуба, не говоря уже о кровотечении из ран от когтей на спине, вылетели у Хана из головы.
- Быстрее! - сказал он остальным, опустив бинокль. – Надо немедленно вернуться!
Защити Марлу, повелительно сказал он неумолимой судьбе, хотя слишком хорошо знал, что равнодушная Вселенная не всегда склонялась перед ним.
Только бы Марла осталась жива...
9.
К тому времени, как спешно вернувшийся отряд охотников достиг ворот Нового Чандигарха, загадочные выстрелы уже давно стихли. Угольно-черный столб дыма продолжал, правда, подниматься к небу, но, по крайней мере, Хан испытал облегчение от того, что не вся колония сгорела дотла.
Он промчался через открытые ворота, не обратив внимания на окрики охранников, и устремился прямо к источнику дыма, который, как он с тревогой отметил, оказался в непосредственной близости от его собственного дома. От этой мысли забота о безопасности Марлы возросла в геометрической прогрессии, так же как и скорость, с которой он нёсся.
Не без усилий пробившись через толпу зевак, Хан очутился перед грудой тлеющих углей, пепла и догорающего дерева. Ещё утром на этом месте стоял сарай для хранения припасов и от него до хижины, которую он делил с Марлой, было всего несколько метров. Огонь, поглотивший уже всё, что было ему доступно, умирал сам по себе, превращаясь в струи дыма. Пока что Хану не удалось обнаружить лицо Марлы среди колонистов, стоявших вокруг руин, отчего его беспокойство нисколько не уменьшилось.
Очень кстати заметив поблизости Вишву Патила, он сразу же подошёл к нему.
- Докладывай, - коротко бросил Хан. - Что здесь произошло? Кто пострадал?
«И где Марла?» - добавил он про себя. Несмотря на то, что после битвы с саблезубом в пещере его тело просто-таки вопило от боли, а комбинезон на спине был пропитан кровью, какое-то поселившееся в душе зловещее предчувствие вынудило Хана забыть сейчас об ушибах и кровоточивших ранах.
- Был пожар, - начал пояснять Патил. Лицо его было всё в чёрных пятнах и полосах от копоти. - Он... непонятно ... как он начался. Я стоял на страже у дверей, когда что-то ударило меня сзади.
Он поднял руку, потерев затылок и поморщившись от этого действия.
- Когда я пришел в себя, сарай уже был объят огнем. Поджог ... или удар молнии ... не знаю.
Он посмотрел в небо, где сине-чёрные, как чернила, облака собирались в тучи где-то южнее посёлка, добавляя мрачности и без того недоброй атмосфере.
- Мы воспользовались водой и углекислотными огнетушителями.
Хан нетерпеливо кивнул.
- А что насчёт жертв? Кто-нибудь пострадал?
Прежде чем ответить, Патил заколебался.
- Лейтенант МакГайверс, - наконец вымолвил он. - Она вошла в сарай прямо перед тем, как вспыхнул пожар. Я как раз и наблюдал за ней, когда был сбит с ног, - он печально покачал головой. - Полагаю, она ... не сумела спастись.
Офицер-охранник опустил голову, со страхом ожидая вспышки гнева, но первой реакцией Хана было глубокое горе - и чувство вины. Моя пленительная Марла, сетовал он, прекраснейший цветок славной новой эры. Возможно, ты была бы счастливее и прожила бы гораздо дольше, не проснись я в твоё время…Только железное самообладание сверхчеловека и правителя удержало слёзы, готовые уже выступить в уголках его глаз. Я хотел бы для тебя иной судьбы: более безоблачной, более радостной.
Сила овладевшей им печали поразила Хана до глубины души. На Земле, когда он как принц правил миллионами, любовницы у него водились в изобилии – «толпа прекрасных жён в одеждах дорогих, в уборах из сверкающих каменьев», по выражению Мильтона, - но в каком-то смысле для него они все были на одно лицо. Завоевание мира, покорение народов – вот что было тогда во главе его предпочтений. Он всегда считал, что после утверждения власти над всей Землей у него будет достаточно времени для того, чтобы избрать себе королеву и основать династию, а пока что развлекался в обществе самых красивых куртизанок и сверхженщин мира.
Так как же вышло, размышлял он, что я положил сердце к ногам обычной женщины-историка, пусть и преклонявшейся перед героями прошлых веков? Не потому ли, что в отличие от тех, кто окружал меня в дни славы, Марла пришла, чтобы разделить со мной вечную ссылку?
Он тоскливо смотрел на угли, несомненно, похоронившие под собой останки Марлы. Его мать, думал Хан, также погибла в огне – в пламени ядерного взрыва под песками Великой пустыни Тар на северо-западе Индии, почти триста лет назад. Что за жестокая судьба, сокрушался он, толкает моих любимых на огненное заклание!
Желая быть ближе к Марле, он подошел к угасавшему пожару, и его ищущий взгляд упал на оплавленный металл замка, замыкавшего длинную цепь. Хан сразу подметил, что замок всё ещё был заперт, и его худшие подозрения разгорелись ярким пламенем. Кроме того, на том месте, где была когда-то дверь сарая, от тяжести вдавился в землю большой металлический шкаф. Если Марла действительно была в сарае, когда начался пожар, кто тогда запер дверь снаружи и почему припёр её сейфом? И, кстати, зачем оглушили Патила?
Ответ мог быть только один, и страшный гнев вскипел в крови Хана. Мстительные глаза оглядели лица, увидев на них опасения и беспокойство, но никаких следов горя по женщине, чьё тело превратилось в пепел.
- Кто? - прошептал он хриплым шёпотом, быстро возвысившимся до таких громовых раскатов, что все притихли. – Кто это сделал??!
Хор протестующих выкриков встретил это обвинение.
- Молния!
- Случайная искра!
- Авария!
Хан не верил ни единому слову: он в полной мере осознавал, насколько непопулярна была Марла в среде граждан Нового Чандигарха. Многие до сих пор обвиняли ее в изгнании на эту первобытную планету. Хан надеялся, что со временем его люди оценят Марлу по достоинству так же, как это сделал он сам, но сейчас стало ясно - он недооценил всю степень убийственной враждебности чувств, направленных на женщину. И судя по всему, именно этот роковой просчёт стоил Марле жизни.
Даже если Хан прибыл слишком поздно, чтобы спасти её, ему осталась месть за смерть любимой. Убийство не имеет языка, но оно может заговорить другим способом...
- Слушайте меня! – его голос разносился над пепелищем достаточно громко, чтобы быть услышанным всеми. - Я раскрою правду и те, кто несёт ответственность за это злодеяние, заплатят своими недостойными жизнями. Клянусь этим костром и …
Слова обета внезапно были прерваны: обломки зашевелились, и коллективный выдох изумлённых людей пронёсся над поляной. Казалось, будто что-то или кто-то изо всех сил пытался приподнять обуглившиеся стволы молодых деревьев.
Сердце Хана пропустило удар. Он ринулся вперед и начал раскидывать дымившиеся бревна, не обращая внимания на возникавшие то тут, то там язычки угасавшего пламени и летевшие во все стороны огненные искры.
- Марла! - кричал он, перекрывая треск рушащихся поленьев. - Марла!
Ответом на этот безумный призыв был хриплый кашель. Пепелище задрожало, и почерневшая, закутанная во что-то фигура восстала посреди тлеющих углей, как призрак, пришедший в поисках своего убийцы на место собственного сожжения.
Но это было не привидение - перед ним стояла сама Марла во плоти, закутанная с головы до ног в какое-то одеяло, явно огнестойкое. Полупрозрачный респиратор, в котором Хан признал элемент кислородно-дыхательной аппаратуры Звёздного флота, подобно маске закрывал нижнюю часть лица, измазанного в саже и золе, но несравненные ореховые глаза Хан узнал бы где угодно.
Хан вспомнил, что подожжённый сарай хранил в себе большую часть приборов и оборудования Звёздного флота. Очевидно, Марла использовала кое-какие технические новшества из будущего для защиты от дыма и пламени.
«Гениально!» - восхитился он мысленно. Марла ещё раз выказала себя достойной его любви.
- Хан, - донёсся шепот сквозь маску. Она едва держалась на ногах, совершенно измученная выпавшими на её долю испытаниями.
Хан подхватил её на руки и вместе с одеялом и всем прочим перенёс в безопасное место, подальше от обгорелых руин. Тяжесть тела женщины была желанным бременем, и нести его было легко.
- Доктора, - крикнул он. – Сюда, срочно!
Гидеон Хокинс поспешно подошёл к Хану, сжимая в руке флотскую аптечку. Его знания в области медицины страдали провалами шириной в несколько веков, и Марла предусмотрительно уделила время и научила врача пользоваться содержимым аптечки.
Хан неохотно выпустил Марлу из объятий, чтобы Хокинс мог к ней подойти. Когда доктор снял покрытое копотью одеяло, Хан понял, что дыхательная маска была соединена длинным шлангом с прямоугольной серебряной коробкой, закреплённой поясом на талии Марлы. К своей немалой радости, он не увидел на теле женщины никаких серьёзных ожогов, что вскоре подтвердил и врач.
- С ней, кажется, всё в порядке, - сказал Хокинс. На облегчённом рационе колонистов он похудел, и угловатость черт его изможденного лица стала заметнее. Доктор пощупал огнестойкое одеяло, спасшее Марле жизнь. - Замечательный материал.
Он помог Марле избавиться от маски, она громко кашлянула несколько раз, изгоняя оставшийся дым из лёгких, но вскоре задышала как обычно. У Хана отлегло от сердца, как только стало ясно, что Марла полностью поправится. Судьба смилостивилась над ними.
Однако при мысли, что кто-то осмелился поставить под угрозу жизнь Марлы, облегчение уступило место новой волне гнева.
- Кто это сделал? - сердито сверкнув глазами, спросил он Марлу. Хокинс запротестовал было, но Хан остановил его коротким жестом. Справедливое возмездие не будет ни отложено, ни отменено.
- Скажи, - умолял он Марлу. - Кто повинен в этом ужасе?
Марла отрицательно покачала головой.
- Я не знаю, - прохрипела она. Там, где респиратор закрывал лицо, кожа осталась светлой, что придавало облику женщины что-то карнавально-маскарадное. - Я ничего не могу утверждать с уверенностью.
Этот уклончивый ответ нисколько не утихомирил в Хане потребность в отмщении. Нахмурившись, он переводил взгляд с одного лица на другое, словно беря на прицел вероятного подозреваемого. Внезапно его глаза выхватили из толпы характерные черты Зулейки Уокер.
- Ты! – обвиняющий палец упёрся в бывшую киллершу. Хан не забыл ничем не спровоцированное нападение Зулейки на Марлу в самую первую ночь на планете. – Какое ты имеешь к этому отношение?
От угрожающего тона Хана женщина побледнела.
- Никакого, Ваше превосходительство! - запротестовала она испуганно. - Клянусь!
Заговорил Вишва Патил.
- Это, возможно, ложь, Ваше превосходительство. Мне рассказали, что перед тем, как вспыхнул пожар, она затевала свару с лейтенантом МакГайверс, - он презрительно посмотрел на Зулейку и потрогал шишку на затылке. - Она плевала в её сторону и обзывала по-всякому.
- Кто тебе это сказал?
Патил указал на Пола Остина, в котором Хан признал одного из сторонников Эрикссона.
- Это правда? - спросил Хан. Остин на грани слышимости пробормотал что-то себе под нос и кинул на Марлу неодобрительный взгляд, как будто в возникшей напряжённой обстановке была её вина.
- Говори! - настаивал Хан. - Ты видел, что Зулейка Уокер приставала к Марле?
- Можно и так сказать, - неохотно признал татуированный американец.
Зулейка попыталась скрыться в толпе, но Патил и другой охранник преградили ей путь. Хан устремил суровый взгляд на явно нервничавшую экс-супермодель.
- Ты это отрицаешь? – резко бросил он.
- Н-нет, Ваше превосходительство, - пробормотала Зулейка. – В смысле, это правда, мы поругались, но я никогда не пыталась убить её!
Она судорожно сглотнула.
- Ну, то есть, не сегодня. Не в этот раз!
Того, что Хан уже услышал, было вполне достаточно.
- Задержите её, - приказал он.
- Подожди, - начала было возражать Марла, но внезапный приступ кашля прервал её речь.
- Это для неё чересчур, - настаивал на своём Хокинс. – Ей нужен отдых.
При виде усилий, которые прикладывала боровшаяся с удушьем Марла, Хан признал справедливость слов врача. Он обернулся к Зулейке, которую уже окружили Патил и вся команда службы безопасности.
- Под замок её, - приказал он, уверенный, что в целях безопасности наёмную убийцу лучше держать под охраной. – Решение я оглашу позже.
Он с удовлетворением смотрел вслед Зулейке, что-то по-прежнему кричавшей о своей невиновности. Её нелепая попытка объяснить свои действия заранее вынесла ей приговор.
И никакой пощады она не заслуживала.

10.
- Хан, ты не можешь! Это же бесчеловечно!
Марла вновь обрела голос, и не вероломные действия Зулейки Уокер следовало за это благодарить. Поэтому Хан был до крайности поражён, когда, оставшись дома с ней наедине, услышал этот голос поднятым против его намерения изгнать на другой день Зулейку из Нового Чандигарха.
- Это не более того, что она заслужила, - сказал он Марле. Солнце Сети Альфа закатилось, положив конец дню триумфа и коварства. Над головой прогремел гром, и редкие капли уже падали на соломенную крышу, неся с собой вкус грядущего муссона. - Она должна быть благодарна за то, что я выбрал изгнание, а не публичную казнь.
Последний вариант казался Хану весьма заманчивым, но он опасался его влияния на общий моральный дух колонии. Кроме того, он бы не хотел, чтобы церемония запоздалой кремации Горински и Бласко была омрачена гораздо менее доблестной смертью. Лучше будет, если Зулейка просто сгинет в непроходимой чащобе, где никто её не оплачет, и пусть звери полевые пожирают эти малопочтенные кости, холодно подумал он.
- Но это тот же смертный приговор! – продолжала настаивать на своём Марла.
Она встала со скромного ложа, на котором до того стояла на коленях. Пара шкафчиков для вещей - один с «Ботани Бэй», другой с «Энтерпрайза» - завершали спартанскую меблировку хижины, не считая нескольких картин и небольших скульптур авторства Марлы, которые она забрала с собой. Написанный ею портрет Хана, увенчанного элегантным белым тюрбаном, занимал почётное место на западной стене. На полке грубо шлифованного дерева размещалась библиотека компьютерных дисков.
- У неё не будет шансов выжить одной!
- И что из этого? - Хан пожал обнажёнными плечами. Готовясь ко сну, он снял рубашку и на спине стали видны свежие повязки на ранах от когтей, Хокинсу пришлось даже наложить швы. - Странно, что ты так за неё переживаешь. Эта женщина пыталась сжечь тебя живьём.
- Но наверняка мы же этого не знаем, - настаивала Марла. – Доказательств нет!
Она подошла к Хану, стоявшему возле двери. Покрывавшая земляной пол плетёная травяная циновка защищала ноги от сырости.
- Я же говорила, я не видела, кто запер меня в сарае!
Хан пытался напомнить себе, что Марла родилась, воспитывалась и жила в сверхцивилизованном обществе, где не было ни войн, ни смертной казни.
- Я убеждён в её виновности, - твёрдо заявил он. - Ты сомневаешься, что эта женщина хоть капельку придаёт значение тому, что тебе сейчас плохо?
- В этом она не одинока, - парировала Марла. – На случай, если ты не заметил, я примерно так же любима, как Тифозная Мэри.
Её неприкрытый сарказм царапнул по нервам Хана, который уже начинал находить это обсуждение утомительным. Сегодня ему уже пришлось иметь дело с саблезубыми кошками и убийцей-поджигателем, и последнее, что ему было нужно, - взвинченная женщина, которой не хватало разумения понять некоторые должные вещи.
- Я в курсе всего, что происходит в этом лагере, - бросил он резким тоном. Его ладони, получившие незначительные ожоги, когда он пытался откопать Марлу из-под тлеющих руин, дьявольски припекало, а со спины как будто живьём содрали кожу. Эта боль внесла несомненный вклад в ухудшение настроения. - Ты должна доверять моему суждению.
Однако Марла явно не собиралась прекращать разговор.
- Но у неё даже не было возможности защищаться в суде! Я не хочу смерти невинной женщины только из-за твоего подозрения, будто именно она пыталась причинить мне вред.
- Процесс это роскошь, которую мы не можем себе позволить, - отрезал Хан. Он заговорил с ней, словно с наивным ребёнком. – Пойми ты, здесь не один из ваших форпостов, донельзя избалованных защитой Звёздного флота! Мы здесь сами по себе и я не могу рисковать, пригревая змею на своей груди.
Если Марла и уловила двусмысленность в последних словах мужчины, то не обратила на неё никакого внимания.
- Но что, если змея кто-то ещё? Говорю тебе, я видела Пола Остина недалеко от сарая, ни больше, ни меньше как курившего сигарету!
Она подняла вверх палец, как адвокат в суде.
- Может быть, это сделал он. Он один из приспешников Эрикссона, а они всегда пытаются мутить воду!
Хан потерял терпение.
- Думаешь, такую возможность я не рассматривал? - воскликнул он, далеко не нежно перехватив её запястье. – У Эрикссона и его последователей нет оснований для твоего устранения! По правде говоря, с точки зрения моего положения, ты являешься гораздо большей помехой, будучи живой!
Выражение боли появилось на лице Марлы, и Хан тут же пожалел о своих резких словах и сильной хватке.
- Мне жаль, - горько сказала она, как только он выпустил её руку, пытаясь удержать выступившие слезы и не достигнув в том успеха. - Я не сознавала, что была для тебя такой обузой.
Она отвернулась к постели и бросилась ничком на набитый травой матрас.
- Может быть, Зулейка, - если это она устроила поджог, - просто пыталась оказать тебе важную услугу.
У Хана мелькнула было мысль извиниться: в конце концов, Марле многое пришлось сегодня перенести. Но, с другой стороны, она могла почувствовать себя увереннее и возобновить обсуждение вопроса о судьбе Зулейки, что было бы нежелательно. Она должна научиться не подвергать сомнению мой авторитет, решил он. Будущее Нового Чандигарха зависело от его верховной воли и решений, и никому, даже Марле, не следовало позволять бросать им вызов.
Постаравшись по возможности проигнорировать приглушенные рыдания, он лёг рядом. Дождь капал с потолка, несмотря на защитный брезент, подбивавший соломенную крышу. Хан сделал мысленную заметку сделать её водонепроницаемой до того, как пойдут проливные дожди. Марла лежала к нему спиной, но он ощущал удручённость женщины и в душе обвинял потенциального убийцу Марлы в этой размолвке между ними. Чем скорее закончится это злополучное дело, тем лучше, пришёл он к заключению. Со временем, он был уверен, Марла оценит мудрость его решения.
Возможно, уже утром.

***

Пленница стояла перед ним, скованная теми самыми цепями, которые поймали Марлу в огненную ловушку, и Хан оценил подобную поэтическую иронию.
Он взирал на Зулейку с вершины временного возвышения, созданного при помощи антигравитационного подъёмника, к счастью, во время поджога сарая находившегося в другом месте. Помимо охранников, дежуривших на наблюдательных вышках, практически вся колония собралась на оглашение решения Хана относительно судьбы обвиняемой в поджоге. Марла, предполагаемая жертва преступления Зулейки, не глядевшая ни на кого, находилась чуть поодаль. Хан едва сдержал направленный на неё неодобрительный взгляд - она явно не забыла их ночной спор.
Ладно, это не так уж и важно, подумал он. С Зулейкой нужно окончательно разобраться, даже если у Марлы не хватало ума, чтобы понять необходимость этого. "Один храбрый человек это большинство", заметил как-то американский президент Эндрю Джексон, и настоящий лидер, такой, как Хан, всегда должен быть готов к тому, что ему придётся вынести решение о жизни и смерти.
Зловещие серые тучи продолжали нависать над лагерем, ещё больше омрачая атмосферу.
- Зулейка Уокер, - начал он, - ты поставила под угрозу безопасность Нового Чандигарха и нарушила мой собственный эдикт, попытавшись лишить жизни одного из твоих товарищей-колонистов. За это непростительное преступление я приговариваю тебя к навечному изгнанию из этого поселка и с близлежащих земель.
Глаза Зулейки расширились от ужаса.
- Нет, Повелитель! Только не это!
Оковы на её запястьях издали металлический лязг, когда она сцепила руки, отчаянно призывая к милосердию.
- Я всегда служила тебе верой и правдой. Помнишь члена кабинета министров Индии? А посла ООН?
Хан оставался равнодушным к мольбам женщины. Правда, Зулейка была полезна на Земле как наёмная убийца, но это было до того, как она повернула свой смертоносный талант против того, кто взял её под защиту.
- Мое решение окончательно, - произнёс он.
Вся мощь её атлетически сложенной фигуры, казалось, куда-то моментально испарилась, и она обмякла, окружённая с флангов охранниками с ничего не выражавшими лицами.
Хан очень внимательно оглядывал других колонистов, пытаясь угадать, как наложенное на Зулейку наказание отразилось на них. Сохранила ли симпатию опальная женщина среди своих коллег? Он не собирался менять решение, но лучше предпочтёт сделать это, чем позволит жестокой судьбе Зулейки спровоцировать раскол и разногласия в лагере.
Но выражения на лицах зрителей варьировались от мрачного до невозмутимого; не было никаких намёков на то, что под этими масками таятся какие-то подводные камни. Конечно, «никто не распознает душу по лицу», сказал бы Хан вслед за Макбетом, но казалось, что никто не склонен был возражать против его решения.
До тех пор, пока не заговорила Марла.
- Нет, Хан, - решительно сказала она, шагнув вперёд и вставая между ним и заключённой. - Я не могу позволить вам поступить так. Жертвой должна была быть я и поэтому имею право высказаться по этому вопросу.
Челюсть Хана, застигнутого врасплох неожиданным бунтом Марлы, чуть было не отвалилась. Она решается бросить вызов мне? Здесь, в глазах всей колонии? Минутный испуг вступил в противоборство с гневом и последний быстро одержал победу. Сомнения, высказанные ею наедине в хижине, уже были достаточно плохим признаком, но открытый подрыв его авторитета??!
Ну, нет, этого позволить он не мог.
- Молчать, - сделал он ей замечание. - Ты забываешься!
Но отступить Марла отказалась.
- Я имею в виду следующее, Хан, - она сделала глубокий вдох, словно готовясь нырнуть. - Если вы изгоняете Зулейку, значит, вы изгоняете вместе с ней и меня.
- Что??! – отреагировала поражённая до глубины души пленница. Она уставилась на Марлу, не в силах поверить своим ушам. – Какого чёрта?
В других, менее трагичных обстоятельствах, впавшая в замешательство Зулейка выглядела бы даже комично, но Хан не видел ничего забавного в ситуации, быстро выходившей из-под контроля. Ему до смерти хотелось бы обладать каким-нибудь ластиком, чтобы стереть все следы ультиматума Марлы, или отмотать время хоть на несколько драгоценных секунд… но нет. Роковые слова будто висели у всех на виду, как написанные в воздухе, и требовали реакции.
- Ты переутомилась, - предположил он, тем самым давая ей шанс забрать свои слова обратно, - и без сомнения, травмирована страшным испытанием.
Он взирал на неё сверху вниз, всем видом выказывая жалость и понимание.
– Может быть, тебе лучше вернуться в дом?
- Никуда я не пойду, - решительно отрубила Марла, - кроме как в изгнание.
Она протиснулась между словно прикипевшими к земле охранниками и встала рядом с Зулейкой. Невозможно было сказать, кто выглядел при этом более ошарашенным – служба безопасности или пленница.
- Слышали, что я сказала? Если Зулейка уйдёт, тогда и я уйду.
Оглушённая толпа затаила дыхание, в мёртвой тишине ожидая ответа Хана. Хоакин бросил на Марлу один из своих убийственных взглядов, и на его лице ясно читалось поздравление весьма язвительного характера. Краем глаза Хан заметил исподтишка наблюдавшего за ним Эрикссона, ухмылявшегося при виде затруднительного положения, в которое угодил лидер колонии. Это распалило гнев последнего ещё больше.
Очень хорошо, решил Хан, ожесточая сердце, как бы нежно я ни любил Марлу, она не оставила мне выбора. Я не могу сносить такое вопиющее неповиновение, даже от неё.
- Быть по сему, - объявил он. – Каждая получит воду, оружие и сопровождение до границ колонии. Вы должны покинуть эту территорию до наступления темноты. Если кого-либо из вас снова увидят в Новом Чандигархе, вы заплатите за это жизнью.
Хан сошёл с помоста, понимая, что вторично потерял Марлу и на этот раз навсегда. Он в последний раз взглянул на любимое лицо, и отразившиеся на нём горе и разочарование опечалили Хана. Увы, но он не прочёл на этом лице никаких колебаний.
- Прощай, Хан, - сказала она, не в силах полностью подавить дрожь в голосе. В больших ореховых глазах мерцала влага.
- Уведите, - приказал он.
11.
- Вот уж не знаю, что ты пытаешься этим доказать! – в сердцах буквально плевалась Зулейка, как ледокол прокладывавшая путь по смоченной дождём траве. Её мачете со свистом обезглавливал высокие желтовато-коричневые лезвия, словно военнопленных на массовой казни. – Ты просто сдохнешь, всего и делов-то!
Марла шла в кильватере Зулейки, используя своё копьё с каменным наконечником как трость. Стараясь не отставать от мощной суперженщины, она тяжело дышала и её ноги уже болели от всё ускорявшегося темпа ходьбы по саванне. Очевидно, Зулейка принимала всерьёз слова Хана о закате солнца - крайнем сроке нахождения в границах его территории.
Что я пытаюсь доказать? Марла не была уверена, что могла бы растолковать это самой себе, не говоря уж о другой женщине. Я, наверное, совсем лишилась рассудка, покинув Хана и относительно безопасное укрытие в стенах лагеря ради дикой природы и женщины, которая, вполне вероятно, пыталась меня убить. Если выразиться именно так, то это звучало положительно безумно.
Но ведь в действительности дело вовсе не в Зулейке, вдруг осознала Марла, а во мне. Вернее, в той женщине, какой я сама могла бы стать.
Она любила Хана, но должна была восстать против него ради того, что осталось от её самоуважения. На «Энтерпрайзе» Марла позволила страсти заглушить голос совести - и, как следствие, капитан Кирк чуть не погиб. Больше никогда, поклялась она, мои принципы стоят того, чтобы за них умереть.
- Я поступаю так потому, что я офицер Звёздного флота, - ответила она Зулейке, не ожидая, впрочем, что та поймёт. - И человек, который считает себя цивилизованным.
Зулейка насмешливо фыркнула.
- По-моему, хвастаться тут нечем.
В этот раз она была одета в табельный красный комбинезон с «Ботани Бэй»: здравый смысл, по-видимому, одержал победу над присущим ей эксгибиционизмом.
- Эта ваша «гуманность» вышла из употребления ещё в семидесятые годы, я имею в виду 1970-е.
И всё же последние несколько столетий мы шли по правильному пути, подумала Марла. Варп-полёты. Мир. Федерация. И не вступив при этом на скользкую дорожку попыток создания генетически улучшенного человека.
Однако у неё не было ни желания, ни сил обсуждать сейчас эти вопросы. Кроме копья, она несла также флягу с водой, продуктовый паёк, пистолет и прихваченный ею из костра на пути из Нового Чандигарха факел. Они не слишком нуждались пока в этом последнем - до наступления сумерек оставалось ещё несколько часов - но Марла рассчитывала, что огонь отпугнёт скрывавшихся хищников и сделает более лёгкой задачу разжечь костёр с приходом темноты.
Трава была влажной от прошедших прошлой ночью ливней, поэтому Марле не пришлось беспокоиться о том, чтобы случайно не подпалить её. Нависшие серые облака заслонили небо, обещая ещё больший дождь, и Марла молилась, чтобы сумрачный пасмурный день отбил охоту у саблезубых кошек к путешествиям по степи.
Женщины направлялись на север, в сторону экватора. Если им удастся прожить достаточно долго, они смогут пересечь саванну и достичь огромных неизведанных тропических лесов, где еды и дичи должно быть в изобилии. Однако сейчас Марла была нацелена только на то, чтобы найти подходящие деревья, среди которых они могли бы укрыться на ночь. Перспектива спать в ветвях, высоко над рыкающими дикими зверями, выглядела намного соблазнительнее ночёвки на земле.
Во всяком случае, она на это надеялась.
Марла боролась с искушением оглянуться. Скорее всего, она смогла бы увидеть поднимающийся к небу дым от лагерных костров. Где-то в душе ещё жила тайная надежда на то, что Хан опомнился, смог отринуть гордыню и начал искать женщину, но она понимала: это только вздорная мечта. К добру или к худу, но Хан был не тем, кто мог передумать после принятия решения.
Поэтому я никогда его не увижу. Её горло сдавил спазм, и не только от жажды, и она глотнула очищенной воды из фляги.
- Нам надо держаться поближе к реке, - предложила она Зулейке. Запасы воды скоро будут нуждаться в пополнении.
- Ты это серьёзно? - саркастически переспросила женщина, даже не обернувшись. - Но не слишком близко. Знаешь о мерзких чешуйчатых монстрах, которые там водятся?
- Знаю, видела раз или два, мельком, - поняв, кого Зулейка имела в виду, призналась Марла. Хотя она никогда не помогала доставлять свежую воду из реки Каур, ей было известно - по рассказам других - что колонисты спускались к воде всегда в сопровождении вооружённых охранников. Видимо, тенденция к гигантомании на Сети Альфа V не ограничивалась сухопутной фауной; многие едва спасались от доисторических крокодилов и черепах невиданных пропорций. Сама Марла однажды наблюдала со сторожевой башни с помощью бинокля Хана за высунувшейся из потока головой огромного крокодила. Хотя большая часть словно покрытого бронёй тела этого существа скрывалась под водой, одни только челюсти суперкрока казались не меньше роста Марлы и приближались к двум метрам.
Весьма похоже на вымерших гигантских земных крокодилов саркозухосов, размышляла она, которые, как считалось, весили более восьмидесяти килограммов и были длиной с небольшой шаттл. При этой мысли Марла содрогнулась: такие челюсти легко могли утащить в реку бизона или саблезубую кошку. Не хотелось даже думать о том, что они сделали бы с представителем рода человеческого, не важно, генетически модифицированным или нет.
- Уж поверь мне, - настаивала Зулейка. – Ниже по течению есть одно местечко … ты не захочешь там задержаться, если только у тебя нет оружия.
И она бросила завистливый взгляд на кольт, засунутый за пояс Марлы.
А вот об этом забудь, подумала Марла, в облаках я не витаю. По всему, что она знала, только пистолет был способен положить предел желанию Зулейки покончить с Марлой раз и навсегда. Но было также очевидно, что они нужны друг другу, если собираются выжить. С этой точки зрения пистолет должен оставаться там, где он был.
Тем временем они подошли к краю неглубокой долины, которая пересекала их путь и простиралась в обе стороны, насколько хватало глаз. Ручеёк глубиной по щиколотку протекал в центре этой ложбины, направляясь на восток к реке Каур. По обеим сторонам ручья росли древовидные фикусы и папирус.
Марла нервно взглянула на потемневшее небо, где сгустившиеся тучи с каждой минутой становились всё более тяжёлыми и зловещими. Нелегко было принять решение спуститься в овраг, рискуя попасть в бурю, но, похоже, альтернатива была не из приятных: обход долины мог занять несколько часов, и не было никакой гарантии, что они найдут путь по возвышенности. И, в конце концов, им нужна пресная вода...
Зулейка не колебалась и начала путь вниз по склону. Вероятно, она ещё больше хотела пить, чем Марла, если такое вообще было возможно, или, может быть, просто решила оставить между ними и лагерем столько километров, сколько была в состоянии. Пожав плечами, Марла последовала за ней.
Откос был не слишком крут, и Марле пришлось признать, что постепенное снижение было облегчением после долгого пути по травянистой равнине. Колючие кусты акации уступили место смешанным зарослям ивы и тростника. Она постаралась не думать о подъёме, ожидавшем их на другой стороне долины.
Только они достигли подножия склона, как в лицо Марле ударили первые тяжёлые капли дождя. Ох ... но было уже слишком поздно. В течение нескольких секунд небо стало чёрным, как в полночь, и вдоль ложбины задул ветер, вмиг растрепав волосы Марлы. Всполохи молний прорезали тьму, и с неба подобно ионному душу обрушилась вода.
После нескольких недель сборов и поддразниваний сезон дождей, наконец, прибыл.
Ещё прежде, чем они поняли, что происходит, женщины промокли насквозь. Факел Марлы мгновенно залило, а земля под ногами превратилась в жидкую грязь. Маленький ручеёк, ранее едва ли заслуживавший упоминания, в минуту превратился в быстро несущийся поток, увенчанный водоворотами белой пены.
Сердце Марлы сковал ледяной страх.
- Надо отсюда выбираться! - крикнула она Зулейке сквозь неистовый ветер и дождь. Та кивнула в знак согласия, лишившись от волнения своего обычного высокомерия. Марла про себя позавидовала коротким, скрученным в плотные мелкие завитки волосам женщины. Уж, по крайней мере, её-то не хлестали по лицу развевающиеся локоны!
Они отчаянно пытались взобраться по склону, с которого только что спустились, но сапоги скользили на мокром склоне, утаскивая их вниз. Марла отбросила бесполезный факел и ухватилась за тростник, но стебли вместе с корнями и всем прочим вырвало из размокшего грунта, и женщина шлёпнулась обратно в разлившийся ручей. Она крепко вцепилась в древко копья, не собираясь выпускать из рук это оружие, но тут целый водопад хлынул на неё со склона, присоединившись к быстро набиравшему силу наводнению.
Марла чувствовала, что тонет. Вода была везде ... заливала глаза, наполняла рот, обтекала руки и колени. Где-то рядом слышались весьма крепкие выражения Зулейки; изощрённые ругательства конца XX века свидетельствовали, что ветреная суперженщина была так же, как и Марла, во власти потока. Чудовищная по масштабу буря свела на нет различия в генетике между ними.
Марла предполагала, что против такого даже Хан не устоял бы.
Дьявольская ирония будто ножом полоснула сердце женщины. Я с таким нетерпением ждала дождей! Теперь они могут стать причиной моей гибели...
Леденящий душу рёв, донёсшийся откуда-то выше по долине, заглушил вулкан зулейкиных проклятий. Откинув вымокшие от дождя волосы, Марла посмотрела в ту сторону как раз вовремя, чтобы увидеть надвигавшуюся на них, как приливная волна, колоссальную стену воды. Эта стена растянулась от одной стороны ложбины до другой, не оставляя никакой надежды где-либо укрыться.
Транспортерная, поднимайте меня! - горячо взмолилась она, хотя и знала, что этого не случится...
Вода захлестнула обеих женщин и в неудержимом порыве поволокла к реке Каур. Марла держала копьё обеими руками, покамест её швыряло туда и сюда в бурных волнах. Задерживая воздух в лёгких, она могла позволить себе делать только короткие вдохи; вырванные с корнем кусты и ветви колотили по телу, шипы колючих прутьев царапали и рвали кожу. Её беспрестанно крутило в водовороте, и, в конце концов, она совершенно потеряла ориентацию и не понимала, куда её несёт. Один раз она столкнулась с телом, явно человеческим, но наводнение отнесло их друг от друга прежде, чем Марла успела понять, жива ли ещё Зулейка.
«Хан! – воззвала она в глубине сердца. – Помоги мне! Пожалуйста!»
Волна плеснула прямо ей в лицо и хлынула в рот и нос. Она невольно ахнула и закашлялась, выплюнув грязную воду, прежде чем её снова утянуло вниз...

***

Хан в сопровождении неизменного Хоакина и Вишвы Патила мрачно смотрел, как команда колонистов разбирает обугленные остатки сарая. Увы, удалось спасти очень немногое, оборудование XXIII века было почти полностью уничтожено. Осталось только то, что хранилось во флотских грузовых контейнерах. Из содержимого этого сарая, казалось, уцелели только Марла и защитившие её одеяла.
Марла.
Острая боль кинжалом провернулась в сердце. Внешне Хан был невозмутим и твёрд, как камень, но внутри его терзали запоздалые сомнения и подспудные мысли. Не поспешил ли он с суждением о виновности Зулейки Уокер? Что, если Марла права, и Зулейка тут не причём? Ведь если это так, он обрёк обеих женщин на верную гибель на основе поспешно принятого решения. "Нетерпеливость станет вашим роковым пороком," - когда-то предостерёг его, ещё во время Евгенических войн, один старый знакомый. Может быть, этот недостаток стоил Марле жизни?
Его глаза обшаривали место преступления, ища доказательства вины или невиновности Зулейки. Однако в результате воздействия огня, дождя и отчаянных усилий пожарных оно было далеко от состояния девственной нетронутости. Спёкшаяся земля там, где напали на Вишву Патила, была совершенно затоптана и, таким образом, доказательства безнадёжно утеряны.
Не то чтобы там было, вероятно, много подсказок: поднести к сухому деревянному сараю кусок трута - совсем не то преступление, где требуется проведение трудоёмких работ или длительная подготовка. Как Марла правильно подметила, кто-то мог запереть замок и зажечь огонь, потратив на это считанные секунды.
Он повернулся к Патилу, который также рассматривал обгоревшие обломки. Ссадина на затылке охранника уже покрылась запёкшейся коркой.
- Ты видел или слышал что-нибудь? - спросил Хан офицера безопасности.
Патил отрицательно покачал головой и его импозантные усы вздрогнули, когда он ответил.
- Ничего, Ваше превосходительство.
От бессильной ярости Хан сжал кулаки. Должен же быть какой-то способ раскрыть правду!
- И запаха дыма не чувствовал?
- В лагере всегда пахнет дымом, - пожал плечами Патил. – Плиты для готовки, лагерные костры и тому подобное. Уокер вскипятила пресную воду в большой кастрюле на костре, метров двенадцать до него было.
Он поскрёб зудевшее место удара.
- А потом по-тихому подошла, да и ударила. Полагаю, я должен быть ей благодарен хотя бы за то, что вытащила меня из сарая, прежде чем поднести к нему факел, - губы его скорбно изогнулись. - К тому времени, как я пришёл в себя, всё строение уже было объято огнём. Я пытался добраться до двери, чтобы освободить лейтенанта МакГайверс, но дым и огонь ... они были слишком сильны.
Он показал Хану ладони со следами от ожогов. Такие же ожоги были и на руках у самого Хана.
Тем не менее, Хан нахмурился. Теперь, когда он снова прослушал этот рассказ, кое-что в рассказанной Патилом истории показалось ему не слишком правдоподобным. Почему Зулейка поступила настолько грубо, ударив Патила обломком камня, особенно если её истинной целью была Марла, а не Патил? Зулейка была наёмной убийцей высокого класса, она могла голыми руками привести любого человека в бессознательное состояние, просто нажав на соответствующие точки. И к чему щадить жизнь стража и рисковать тем, что он не вовремя очнётся и успеет спасти Марлу? Опять же у неё были как способности, так и навыки для того, чтобы безопасно вывести Патила из строя на несколько часов.
В уме Хана забрезжили какие-то смутные подозрения.
- Скажи-ка, - резко бросил он, шагнув вплотную к мужчине, – откуда тебе известно, что Зулейка была занята кипячением воды, если ты стоял на посту?
- Эм-м, точно не помню, - ответил Патил, со страхом отшатнувшись от пронзительного взгляда Хана. – Должно быть, кто-то говорил мне об этом ... уже после случившегося, вот.
Хана это не убедило. Напротив, неуверенность в тоне охранника, его внезапная нервозность укрепили возникшие у Хана подозрения. Патил явно что-то скрывал, и это «что-то» было крайне важным. Он кинул многозначительный взгляд Хоакину, который мгновенно схватил Патила сзади.
- Повелитель! – вскричал в испуге охранник. - Я не понимаю!
- Правду! - потребовал Хан. Не было времени ни разыгрывать комедию, ни разгадывать шарады. Не тогда, когда Марла и Зулейка, возможно, в эту самую минуту стояли лицом к лицу с неизвестной опасностью. Хотя он понимал - женщин уже можно было считать мёртвыми.
Он обхватил горло Патила и медленно свёл пальцы. Тот испустил придушенный вздох.
- Прошу вас, Ваше превосходительство! - пискнул он. Его лицо покраснело, затем посинело, на лбу вздулись вены. - Я не могу дышать!
Стальная хватка на горле индийца усилилась. Глаза Патила почти вылезли из орбит и налились кровью, но ни жалости, ни колебаний в глазах Хана не было видно.
- Да! Ладно, - с трудом выдавил Патил. - Признаюсь, это был я!
Так я и знал, подумал Хан, разжимая руку настолько, чтобы Патил смог говорить.
- Простите меня, Ваше превосходительство! - Патил задыхался, пытаясь одновременно и говорить, и жадно втягивать воздух. Его лицо, на котором отражались прилагаемые им мучительные усилия, молило о пощаде. - Я сделал это ради вас, Повелитель! Эта женщина вбивала клин между вами и вашими истинными сторонниками, давая врагам повод использовать это против вас же!
В отчаянной попытке оправдать свои действия слова хлынули из него как водопад.
- Вы оставались слепы к угрозе, которую она представляла! Я не мог стоять в стороне и позволить вам снова быть побеждённым женщиной, как это было на «Энтерпрайзе» и на Земле...
Хан знал, к кому относился последний намёк: к леди Амент (прим.переводчика – более известной нам под именем Изис. Напарница Севена была его агентом в стане Хана, 2-й том «Евгенических войн»), бывшей когда-то одной из его самых доверенных советников в славные дни царствования на Земле. Экзотически красивая, умная, обаятельная, в конечном счёте она оказалась двойным агентом и, наряду с поистине вездесущим Гэри Севеном, сыграла ключевую роль в окончательном свержении Хана.
Даже спустя три сотни лет ему по-прежнему было неприятно вспоминать о предательстве Амент, но он никогда не сделал бы ошибку, поставив на одну доску эту давно павшую от руки Хоакина изменницу-фелиноида и Марлу. Это были очень разные женщины. Более того, про них можно было бы сказать со всей уверенностью, что они были совершенно разной породы.
- Прошу понять меня, Ваше превосходительство, - настаивал Патил, - я хотел всего лишь избавить вас от той, что много ниже вас, той, что стояла между вами и вашим величием.
Только железный захват Хоакина удерживал признавшегося поджигателя от того, чтобы упасть на колени и просить о снисхождении.
- Может быть, я ошибся, но, прошу вас, не осуждайте меня за избыток преданности вашему делу!
Но Хан уже перестал слушать эти оправдания. Марла и вероятность того, что она ещё может быть жива, было всем, что на данный момент его занимало. Намереваясь немедленно приступить к поискам, он мимоходом снял с пояса серебряный кинжал и вонзил его прямо в сердце Патила. Мужчина единожды дёрнулся в конвульсиях и испустил свой последний вздох.
Хоакин проверил пульс на шее Патила, и, убедившись, что он мёртв, бросил тело в грязь, рядом с чёрными от огня развалинами сарая. Остальная часть разбиравшей обломки команды в оглушительном молчании наблюдала за этой казнью.
Хан не стал обращаться к толпе. Его мысли были за много километров, с Марлой и Зулейкой, которым угрожали всякого рода опасности, имевшиеся на Сети Альфа V в достатке.
- Живо! - крикнул он Хоакину. - Собери поисковый отряд. Пусть идут все, мужчины или женщины, без которых лагерь может сейчас обойтись. Выступаем немедленно!
- Но, Ваше превосходительство! - возразил Хоакин. - Женщина из Звёздного флота позволила себе открыто не повиноваться вашей воле!
- И, кажется, с полным на то основанием, - ответил ему Хан. - Я не настолько возгордился, чтобы не признать сделанную ошибку. Делай, что я сказал.
Хотя телохранитель явно был не в восторге от перспективы возвращения Maрлы, бросить вызов прямому приказу своего повелителя не решился.
- Как прикажете, - согласился он и поспешил собрать поисковый отряд.
Над головой громыхнуло, небо резко потемнело, и полил дождь. Жаркий влажный ветер подул в лицо, и Хан признал долгожданное начало сезона дождей.
Это не играет никакой роли, решил он, откидывая назад тёмные, мгновенно слипшиеся от воды волосы. Конечно, посёлок был хорошо подготовлен к дождям, будучи на безопасном расстоянии от берега, но Хан знал: окружающая местность была полна сухих русел, которые быстро наполнятся водой. Есть буря или её нет, он не успокоится, пока не найдёт Марлу.
Может быть, ещё не слишком поздно.

***

Не имея возможности бороться с наводнением, Марла стремилась хотя бы немного обуздать выделываемые ею акробатические пируэты, пока бурный поток тащил её напрямик, по траве и кустарникам, вниз и вниз, к реке Каур. Наконец, после того, как она целую вечность чувствовала себя щепкой в волнах, ей показалось, что скорость течения начала ослабевать – берега оврага опустились и выровнялись, русло расширилось и стало гораздо мельче.
И всё же вряд ли Марле удалось бы противостоять напору природной стихии, но она очень удачно зафиксировала древко копья между двумя не смытыми водой молодыми деревцами. Деревца прогнулись, но не сломались. Марла вцепилась в лежавшее горизонтально древко до боли в суставах, позволив потоку беспрепятственно обтекать её, пока быстрая вода не схлынула, оставив её задыхавшейся и лежавшей ничком на грязном подлеске.
У меня получилось, подумала она, чрезвычайно поражённая тем, что выжила. Я ещё на этом свете!
Но что с Зулейкой?
Ливень внезапно сменила морось, давшая Марле возможность, наконец, вздохнуть свободно. Вымокшая до нитки и совершенно измученная, она медленно поднялась на колени, а затем опёрлась на копьё и выпрямилась. Галлоны воды хлынули из волос и порванной униформы, слившись с жидкой грязью под ногами. Лохмотья красной ткани облепили её дрожавшее от холода и напряжения тело. Удивительно, но пистолет был по-прежнему на поясе, что показалось ей совсем уж чудом.
Она повернулась к Каур, ища глазами Зулейку. Сначала всё, что Марла видела, были вырванные с корнями кусты и пучки травы, но потом она заметила покрытую илом фигуру у самой кромки реки Каур, вышедшей из берегов и затопившей окрестности. Для сельского хозяйства это, конечно, прекрасно, отметила Марла, но вот для нас обеих уже хуже.
Держась раньше на безопасном расстоянии от реки, я никогда не думала, что она сама придёт ко мне.
- Зулейка! - окликнула Марла женщину. Ты не можешь умереть, с тревогой думала она, ты же суперженщина, помнишь? Марла не могла поверить, что она хотела прийти на помощь своему злейшему врагу и сомневалась, что Хан отнёсся бы с пониманием к подобному поступку. – Слышишь меня?
В ответ на крик Марлы лежавшая лицом вниз амазонка подняла голову. Она привстала было из трясины, но потом упала обратно, поморщившись от боли.
- Думаю, у меня сломано ребро, - выдохнула она.
Копьё лежало рядом с ней, доказывая, что Зулейке также удалось удержать это оружие во время бурного спуска по затопленной долине, но её мачете нигде не было видно.
Марла попыталась представить себе, что могло бы повредить сверхплотные кости Зулейки. Должно быть, её со всей силы ударило плывущим бревном, догадалась она, или, может быть, швырнуло на валун. Наверное, меня бы такое просто убило...
- Держись! - крикнула она женщине. Опираясь на копьё как на трость, Марла спускалась к реке, стараясь не потерять равновесие на илистой земле, расползавшейся под ботинками. - Я иду к тебе!
Она надеялась, что Зулейка не слишком тяжело ранена; и без того шансов против их дальнейшего выживания становилось всё больше. Марла могла только надеяться, что способности к восстановлению этой суперженщины были такими же улучшенными, как и остальные её качества.
Но как ни спешила она к Зулейке, кто-то другой оказался там раньше.
Глаза Марлы тревожно распахнулись при виде какой-то огромной, облепленной глиной массы, поднявшейся у ног Зулейки из мутной воды: на берег выбиралась чудовищных размеров морская черепаха, напоминавшая формой перевёрнутую ванну. Её разинутая пасть в виде изогнутого клюва была усеяна рядами заострённых жёлтых зубов. Доисторическое земноводное было совершенно очевидно, хищником - и притом очень голодным.
- Сзади! – завопила изо всей мочи Марла, предупредив Зулейку как раз вовремя. Схватив копьё, Зулейка мигом перевернулась на спину и вонзила острие в клюв монстра. Черепаха сердито заворчала, и воздух наполнил запах мускуса. Клюв захлопнулся, переломив копье пополам. Существо дико замотало головой, пытаясь избавиться от застрявшего в глотке обломка, в то время как Зулейка поспешно отползала по грязи назад, отчаянно пытаясь уйти подальше от гигантского чужака.
Марла вознадеялась отвлечь животное пистолетным выстрелом. Было ли архаичное огнестрельное оружие достаточно мощным, чтобы прострелить черепаший панцирь? Марла не была в этом уверена, поэтому прицелилась в незащищённую голову черепахи.
Она нажала на курок - и ничего не произошло.
Что такое? Её сердце упало, когда она поняла, что вода вывела из строя пистолет, да к тому же в самое неподходящее время.
К этому моменту монструозная черепаха выплюнула, наконец, наконечник копья, и снова стала наступать на Зулейку. Четыре массивные когтистые лапы двигали её по илу, голова вытягивалась из-под панциря, словно морда раздувшей капюшон кобры, готовившейся нанести удар. Зулейка громко закричала и ткнула в черепаху обломком древка; зубастый клюв резко и злобно щёлкнул в воздухе.
Шлёпая по грязи, Марла со всех ног неслась к арене неравной битвы. Бросившись между гигантской черепахой и Зулейкой, она в свою очередь кольнула копьём незащищённую плоть под панцирем чудовища. Голова черепахи на змеиной шее развернулась, пытаясь отхватить зубами кусок нового врага, и холодная кровь рептилии добавила яркий малиновый оттенок к красновато-коричневой грязи. Марла чувствовала себя, как какая-то пещерная женщина в первобытной борьбе за выживание.
Она снова ударила копьём черепаху, но, поскользнувшись на иле, промахнулась, попав вместо этого по прочным панцирным пластинам. По инерции она чуть было не упала, но в последний момент откинулась назад только для того, чтобы приземлиться на спину меньше, чем в метре от Зулейки. Как и она, Марла поспешно направила копьё на шипевшую черепаху. У задыхавшейся от ужаса женщины не было никаких оснований ожидать, что её оружие произведёт больший эффект на разъярённую рептилию.
Черепаха заколебалась, подобно буриданову ослу, выбирая, каким бы лакомым кусочком заняться в первую очередь. Её голова поворачивалась вправо и влево, от Марлы к Зулейке, и каждая могла быть в любой момент проглоченной. Несмотря на кровь, текущую из горла монстра, Марла понимала - их время истекает. Вот и всё, подумала она, мы уже история.
Внезапно под поверхностью разлившейся реки что-то двинулось. Исполинская верхняя челюсть вздыбилась позади черепахи, обнажив клыки размером с кинжал, и рухнула на не ожидавшую этого рептилию, раскусив её на две части. Огромная чешуйчатая морда подбросила разгрызенную пополам черепаху в воздух, проглотив сначала одну половину, а затем и другую. В узких жёлтых глазах с вертикальными зрачками блеснуло холодное удовлетворение, когда их неумолимый взгляд обратился к двум беззащитным женщинам.
Марла моментально узнала голову и переднюю часть взрослого суперкрокодила. Жуткий, ящероподобный монстр напоминал горна, только в шесть-семь раз больше. Несмотря на более чем своевременное вмешательство этого крокодила, Марла знала, что они просто сменили одного хищника на другого, более смертоносного. Её копье казалось ничтожной зубочисткой по сравнению с безмерностью огромной рептилии.
Крокодил прикончил остатки черепахи и скользнул в сторону Марлы. Илистая вода лилась с острых гребней, проходящих вдоль спины. Марла прицелилась в правый глаз существа, решив не сдаваться без борьбы, и подняла копьё для последнего отчаянного удара…
Внезапная алая вспышка озарила эту мрачную сцену, и малиновый луч попал прямо в крокодила, мгновенно распылив его на атомы.
Марла обернулась. На травянистом береговом откосе стоял Хан и его поднятый фазер был всё ещё направлен на то место, где секунду назад находился суперкрокодил. Там были и другие сопровождающие его колонисты, но Марла глядела только на Хана, который выглядел ещё более величественным, чем она помнила. Словно Персей, спасший Андромеду от морского чудовища.
Я не верю своим глазам, думала она, и слёзы радости заструились по её лицу. В конце концов, он меня не покинул.
Спустя несколько мгновений сильные руки вытащили её из трясины. Она с благодарностью отдала копьё Парвати Рао, поскольку Хан помог ей подняться по склону. Недалеко Хокинс и близнецы Катцель оказывали помощь Зулейке.
- Прости меня, - умолял Хан, набросив одеяло на её рваную форму. – Мне нужно было слушать более внимательно, и внять твоему совету, - в его голосе слышалось сожаление. - Я никогда не должен был подвергать тебя такому риску.
Оно того стоило, подумала Марла. Она доказала кое-что Хану - и кое-что поняла сама.
Она могла противостоять ему – и не обязательно потерять.
Они могли конфликтовать - и прийти к согласию.
Теперь, наконец-то, она знала наверняка, что их любовь была достаточно сильна для того, чтобы преодолеть огромные различия в жизненном опыте и темпераментах.
Я могу быть его совестью, заключила она, а он - моей силой.
Пока мы вместе, нет ничего, что мы не сможем вынести.
12.
Спустя полгода после Дня первого.

- Объявляю вас спутниками жизни!
Почти вся колония собралась за оградой посёлка на церемонию массового бракосочетания под председательством самого Хана, стоявшего вместе с Марлой наверху, на специально построенном к этому случаю прочном деревянном помосте. Платформу украшали гирлянды ярких цветов, вносивших свою лепту в праздничное настроение присутствующих, так же, как и трио музыкантов, наигрывавших индийскую классическую рагу на сделанных вручную деревянных инструментах.
Хан улыбался, глядя на ряды колонистов, выстроившихся парами на просторном участке поля в ожидании его благословения. Был прохладный ясный день, типичный для погоды, радовавшей Новый Чандигарх с конца сезона дождей. С высокого голубого неба лился солнечный свет, и лёгкий ветерок колыхал вуали и цветы, украшавшие невест.
Всё хорошо, подумал он.
- Плодитесь и размножайтесь, - призвал он свой народ.
Его призыв явно запоздал - многие женщины были уже беременны, найдя себе суженого в течение последних шести месяцев. Население Нового Чандигарха состояло ныне из тридцати девяти мужчин и тридцати женщин, образовавших в общей сложности тридцать четыре пары, считая две мужские однополые. Пятеро мужчин по-прежнему были одинокими, отметил Хан. Это могло стать потенциальным источником напряжённости, если только некоторые женщины не останутся вдовами - что, учитывая опасности жизни на Сети Альфа V, было очень реально. На данный момент, однако, он предпочёл сосредоточиться на сегодняшнем праздновании.
Среди молодожёнов он видел верного Хоакина, соединённого в брачном союзе ни с кем иным, как с Сюзетт Линг, уже ждавшей ребёнка, как полагал Хан. Отлично, думал Хан, с нетерпением жду новое поколение сверхлюдей, зачатое на Сети Альфа V.
Харульф Эрикссон также сыскал себе невесту, Карин Брэдли, с которой близко сошёлся в различных охотничьих экспедициях. Хан отнёсся к этому весьма одобрительно; возможно, тихое семейное счастье несколько обуздает фрондерство скандинава. Уж конечно, Хану не хотелось, чтобы Эрикссон подбивал оставшихся одинокими мужчин на мятеж. Мне надо придумать, как вознаградить их другими привилегиями, подумал он. Дополнительные пайки или продвижение по службе?
Чарующие мелодии ситара и шенаи плыли над полем, и Хан купался в ликовании своего народа. На нём была его лучшая одежда – расшитый золотой нитью жакет а-ля Неру, насколько он помнил тот же самый, в котором он присутствовал на торжественном обеде на «Энтерпрайзе». Теперь, как и тогда, его волосы были схвачены низко на затылке, оставляя царственный лоб открытым.
С высоты помоста он мог обозреть акры земли, засеянные сельскохозяйственными культурами. Пшеница, овёс, ячмень, кукуруза, рис – все они успешно проросли из семян, хранившихся на борту «Ботани Бэй». Попозже, пожалуй, можно будет поэкспериментировать с местной флорой и поискать альтернативные источники продуктов питания, но сейчас Хан решил положиться на проверенные, земные. И кстати, надо посадить рядом сою, напомнил он себе, чтобы восстановить почву.
Посеянные непосредственно после муссона злаки, казалось, чувствовали себя весьма неплохо, несмотря на нескончаемую войну с местными вредителями и сорняками. Ограда из колючих кустов защищала поля от потравы крупными травоядными животными, поскольку оставаться после наступления темноты за пределами лагеря было всё же небезопасно. К счастью, саблезубые кошки мало интересовались кукурузой или рисом.
Три месяца – и хороший урожай у нас в руках, так Хан оценивал перспективы колонии. Можно будет увеличить ежедневный рацион питания, который до сих пор оставался на уровне немногим выше прожиточного минимума. Трудная жизнь, но азартная, усмехнулся он про себя, довольный прогрессом колонии. Ибо сейчас Новый Чандигарх если ещё не процветал, то был на грани этого. Мы создадим здесь империю в точности так, как я предполагал.
Нежная рука протянулась и пожала его собственную.
- Ты ни о чём не забыл? - поддразнила Марла.
- Никогда, - заверил он, переводя взгляд с созревающих полей на свою красавицу-невесту. С точки зрения Хана, назначение его собственной свадьбы финалом торжеств было совершенно оправданно.
Марла восхитительно выглядела в серебристого цвета сари, сшитом из спасшего ей жизнь огнестойкого покрывала. Золотой кант по подолу - всё, что напоминало о пострадавшей от бури униформе Звёздного флота. Золотистая сетчатая ткань, прежде облекавшая тела пребывавших в спячке на «Ботани Бэй» людей, служила ей вуалью. Свежесрезанные цветы были вплетены в каштановые волосы, несомненно, не без помощи экспертов в этом вопросе - двух подружек невесты, Парвати Рао и Зулейки Уокер. Последняя, по иронии судьбы, была теперь одной из ближайших подруг Марлы несмотря на то, что много месяцев назад пыталась её прикончить. Их совместное изгнание, несправедливое, как это было впоследствии установлено, принесло хотя бы такую пользу.
Ни Парвати, ни Зулейки рядом с Марлой на платформе не было, так как в этот самый момент они находились подле своих супругов, однако Хан заметил восторженные одобрительные взгляды из первого ряда, которыми они наградили Марлу. Их супруги, Родригес и Тэлбот, выглядели абсолютно довольными своим выбором.
Ещё бы им быть недовольными, подумал Хан.
Тем не менее, как бы ни были прекрасны эти две улыбавшиеся сейчас суперженщины, каждая на свой лад, Хан видел, что Марла легко превзошла их обеих. Воистину исключительная женщина, вынес он окончательный приговор, невзирая на ни чем не примечательную генетику. Иногда, похоже, случайная комбинация обыкновенных хромосом способна сотворить шедевр. Его собственная мать, в конце концов, была зачата вполне традиционно, но её превосходный интеллект и предвидение создали проект Кризалис.
Сама Марла ещё не была беременна, но Хан и не торопился с этим. По правде говоря, он хотел убедиться, что первые несколько урожаев принесли безопасные плоды, прежде чем подвергать своего наследника неизвестным рискам этого инопланетного мира. Лучше приручить обширные пространства дикой природы до основания династии...
- Друзья, товарищи! - обратился он к собравшимся, не отпуская руки Марлы. – В этот счастливый день моё сердце радуется вместе с вами. Ныне свидетельствую, что я с благодарностью соединяю мою судьбу с судьбой женщины, стоящей подле меня!
Взрыв ликующих возгласов по окончании этой речи, как бы ни казалось странным, был приправлен изрядной долей искренности: вследствие героической защиты Зулейки положение Maрлы в Новом Чандигархе значительно укрепилось. Даже Хоакин стал относиться к ней с меньшей подозрительностью, хотя Хан почти отказался от надежды, что его старый друг (и верный телохранитель) и жена когда-нибудь станут друзьями.
Кроме того, познания Марлы в области истории пограничных поселений, как на Земле, так и за её пределами, имели неоценимое значение для жизни колонии. Марла, например, первой предложила воспользоваться опытом фермеров и удобрять поля древесной золой, содержащей ценный калий. И именно она порекомендовала заблаговременно, перед посевом, переворачивать пласты дёрна так же, как поступали первые колонисты Ботани-Бей в Австралии, с тем, чтобы дикая трава и сорняки образовали перегной.
Истина заключалась в том, что, несмотря на выдающийся интеллект и обширные знания, лишь немногие из людей Хана имели опыт работы на земле: они были воинами, учёными и технократами. Нам повезло, что среди нас есть Марла, признал Хан.
Он обернулся к своей невесте, которая прижимала к груди букет благоухавших чужеродных цветов. Её сияющее лицо, покрывшееся бронзовым загаром за месяцы изнурительного труда под солнцем, очаровательно зарумянилось, и она улыбнулась ему в ответ.
- Марла Мэдлин МакГайверс, - начал он. Воспитанный как сикх, хотя и под значительным влиянием светского образа жизни, Хан был склонен создавать свои оригинальные традиции, и, так как на Сети Альфа V не было ни одного человека, полномочия которого превышали бы его собственные, он посчитал совершенно естественным, что сам узаконит свой брак. - Берёшь ли ты меня, Хана Нуньен Сингха, в законные мужья, чтобы делить щедрость и невзгоды этого дивного нового мира, как моя единственная королева?
Карие глаза Марла увлажнились, и он почувствовал, как от волнения дрогнули её пальцы.
- Беру, - ответила она без колебаний.
- Я принимаю твою клятву, - сказал он торжественно, - и даю свою собственную, что я буду чтить, беречь и защищать тебя во все дни моей жизни.
Он сунул руку в карман и достал кольцо из бивня саблезубой кошки. Их переплетённые инициалы были вырезаны на отполированной поверхности кольца.
- Прими это как залог моей вечной любви.
Мимолётное сожаление ужалило его: там, на Земле, в его власти было осыпать Марлу драгоценными камнями и изысканными шелками. Здесь, на Сети Альфа V, ему пришлось иметь дело с гораздо более примитивным материалом.
Не то чтобы Марлу это заботило. Она подавила восторженный всхлип, когда он ловко надел собственноручно сделанное кольцо ей на палец. Оно пришлось впору, в чём Хан и был уверен.
Рука об руку они повернулись лицом к колонистам.
- Братья и сестры, - громко провозгласил Хан, - представляю вам Марлу МакГайверс Сингх!
Аплодисменты и поздравительные возгласы разнеслись далеко по саванне, как раз когда Хан откинул золотистую вуаль и наклонился, чтобы поцеловать Марлу.
Однако ещё прежде, чем их губы соприкоснулись, какие-то тревожные вопли вторглись в крики ура и хлопанье в ладоши. Хан в гневе осмотрелся. Кто посмел нарушить святость этого момента?
Его ищущие глаза быстро обнаружили источник беспокойства. Смельчаком оказался гигантский бизон, вторгшийся в стройные ряды пар, и теперь они, ради собственной безопасности, в ужасе разбегались во все стороны. Взрослый бык, чьи изогнутые рога от кончика до кончика простирались на целых три метра, в дикой панике носился по расчистившемуся перед ним пространству. Его голову и вздымавшиеся горбом плечи покрывала взлохмаченная чёрная шерсть, налитые кровью глаза сверкали звериной яростью и с его морды во все стороны летела пена.
- Что за чёрт? - прошептала Марла, а Хан шагнул вперёд, загораживая её.
- Отойди, - предупредил он, поднимая фазер, с которым не расставался никогда, даже в день своей свадьбы. Он попытался было прицелиться в бизона, хотя это представляло некоторую трудность, так как тот метался беспорядочными зигзагами. «Гнусное животное! - в ярости подумал он. – Испортило всё торжество! Я тебя уничтожу!»
Внезапно Марла положила руку ему на плечо, призвав к сдержанности.
- Хан, подожди. С этим бизоном что-то не так.
Хан заколебался, потому что в этот момент тоже обратил внимание на то, о чём говорила Марла: бизон вёл себя так, как если бы обезумел от преследований невидимых мучителей. Он тряс огромной головой, словно пытаясь поразить кого-то рогами, и рыл землю копытами широко расставленных ног. Очевидно, что-то довело его до полной потери рассудка.
- Пожалуй, - согласился Хан, кивнув Марле. Если зверь был заражён какой-то неизвестной болезнью, ему нужен образец для анализа. Он перенастроил фазер так, чтобы убить, но не дезинтегрировать.
Нападавший выбежал прямо к помосту, давая тем самым Хану прекрасную возможность для точного выстрела, и он спокойно нажал на курок. Малиновый луч ударил быка непосредственно между выпученных покрасневших глаз, и животное тяжело упало прямо на затоптанные букеты и валявшиеся на земле вуали. Разбежавшиеся колонисты, видя падение бизона, остановились и медленно двинулись обратно к месту свадебных торжеств.
Хан, однако, был быстрее любого из них. Соскочив с помоста, он кинулся к трупу, держа фазер наготове на случай, если животное только притворялось, но при ближайшем рассмотрении бизон оказался действительно и окончательно мёртв. Хан опустился на колени возле головы животного, но тут же в удивлении отпрянул назад.
Что-то серое, покрытое слизью, выбиралось из украшенного кисточками уха погибшего быка.
- Что за…? - воскликнул он.
Пытавшийся сбежать паразит имел длину в несколько сантиметров и был весь измазан кровью и слизью. Хитиновые серые пластинки сплошь закрывали его тело, а меж пары зловещего вида клешней скользнул крошечный красный язык. Эта мелкая тварь передвигалась по грунту при помощи членистых ног.
Хан сразу узнал отвратительное создание - мини-версию так называемого сетийского «угря». На самом деле сия опасная жизнеформа была ближе всё-таки к моллюскам, но кто-то из колонистов раньше описал одну из личинок существа как угря и название прилипло. Как бы там его не величать, но колонисты быстро научились остерегаться "угрей" и их злобных клешней.
Но что эта не достигшая полной зрелости форма моллюска делала внутри черепа убитого быка? Может быть, в нём и заключалась причина кажущегося безумия бизона?
Склизкая тварь извивалась у ног Хана, и его обуревало искушение тут же раздавить её каблуком, но вместо этого он выхватил кинжал и пронзил её кончиком. Подергивавшийся угорь был пришпилен к земле, как бабочка булавкой.
Толпа собравшихся зрителей внимательно наблюдала за ходом осмотра мёртвого бизона.
- Контейнер! – потребовал Хан, и Кейт Тэлбот, жених Зулейки, протянул резной деревянный кубок, без сомнения, свадебный. Атлетически сложенный темнокожий канадец был в разведке Хана специалистом по анализу полученных путём шпионажа снимков. Хан с благодарностью принял чашу и осторожно переместил захваченного угря в этот сосуд, лезвием удерживая паразита на безопасном расстоянии.
- Я схожу за трикодером? – спросила объявившаяся рядом Марла. В отличие от Хана, она и не думала приносить научное оборудование на свою свадьбу.
Хан отрицательно покачал головой.
- Может быть, попозже.
Подняв глаза от деревянного кубка, он быстро нашёл взглядом среди зрителей доктора Гидеона Хокинса.
- Хочу, чтобы вы немедленно провёли вскрытие, - сказал он доктору, указывая на огромную тушу. - И взглянули также на этого угря.
Марла как-то рассказывала Хану о заболеваниях крупного рогатого скота и других подобных животных. На Земле, вскоре после Евгенических войн, они привели к загрязнению всей пищевой цепочки, и он никак не желал, чтобы подобная эпидемия поставила под угрозу источники продовольствия колонии, тем более, что у него имелись далеко идущие планы по приручению местных мегабизонов.
- Мне надо знать, что случилось с этим животным - и как можно скорее.
Хокинс вздохнул, несомненно видя, как его планы проведения первой брачной ночи корректируются прямо на глазах. Новый партнёр врача был бывшим профессиональным игроком в крикет по имени Панджаби.
- Слушаюсь, Ваше превосходительство, - без возражений согласился Хокинс. – Хотя должен сознаться - ветеринария несколько не мой профиль.
Тем не менее, Хан не сомневался, что опытный хирург сделает всё от него зависящее.
- Спасибо, доктор, - с признательностью ответил он. - Приношу извинения за то, что отрываю вас от достопочтенного супруга.
Поднявшись с колен, он повернулся к Марле.
- Прости меня и ты. Не таким ты представляла день нашей свадьбы.
Марла пожала плечами и чуть грустно улыбнулась.
- Это же Сети Альфа V. Всегда полна неожиданностей, - её взгляд упал на чашу в руке Хана - и на проклятого угря. Улыбка женщина пропала, и она невольно поёжилась.
- Чёрт, эта штука мне не по нутру, - призналась она.
И Хан вряд ли мог поставить ей это в укор.

***

- ...Несмотря на неудобства, вызванные сумасшедшим бизоном, сегодняшние свадьбы отмечают исторический поворот в развитии колонии Новый Чандигарх, символизирующий взаимные обязательства по созданию нового будущего на Сети Альфа V. В происшествии с буйволом суеверный человек мог бы увидеть скверное предзнаменование, но я предпочитаю держаться более позитивного взгляда. Совместная церемония связала нас всех воедино, как и предполагал Хан.
Хан.
Марла выключила трикодер и бросила тоскливый взгляд на дверь хижины, но Хан всё не шёл. Солнце уже село и Марла надиктовывала записи при свете единственной сальной свечи. В одиночестве сидела она на скромном ложе, которое делила с Ханом, ожидая, когда её новоиспечённый муж закончит консультации с доктором Хокинсом.
Не совсем та брачную ночь, о какой я мечтала, вздохнув, подумала Марла. Хотя в душе её не было ни горечи, ни обиды - она сознавала, что у Хана, как у лидера колонии, были и другие обязанности. Выйди я за адмирала Звёздного флота, было бы то же самое.
Однако ни один из этих разумных доводов не мог сейчас облегчить груз одиночества, и она с нетерпением ждала возвращения Хана.
Прохладный ветерок пошелестел дверной завесой, и Марла приподнялась на кровати. Её свадебное платье было аккуратно сложено и убрано в некое подобие гардероба, так что она ожидала Хана только в вуали и сшитом из той же золотистой мерцающей сетки облегающем неглиже. Губка и чан горячей воды помогли ей привести себя в порядок, а затем она умастила тело ароматной эссенцией из местных цветов. Костяное обручальное кольцо поблёскивало в свете свечи, и Марла воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться его изяществом. То, что это была собственная работа Хана, только сделало кольцо ещё более дорогим для Марлы.
Во всём лагере, как она прекрасно знала, счастливые пары в уединении собственных хижин отмечали день создания семьи. И вот я, разодетая, и всё это мне ни к чему…
Снаружи послышалась знакомая поступь, и сердце Марлы забилось от предвкушения, когда рука в перчатке отдёрнула занавес. На лице вошедшего Хана, по-прежнему облачённого в золотой костюм из ткани, похожей по рисунку на соты с мёдом, читались раздумье и озабоченность. Пятнышки запёкшейся крови усеивали пиджак. После вскрытия быка, догадалась Марла: без сомнения, Хан ассистировал Хокинсу.
Её сердце дрогнуло - она не могла представить себе худший способ отметить свадьбу. Вести диктофонную запись в журнал при свечах звучало положительно романтично по сравнению с этим.
- Хан? - спросила она мягко. - Всё в порядке?
При виде Марлы и золотых нитей, оплетающих её тело, он оживился.
- Прекраснейшая из всех невест! - воскликнул Хан и на лице его отразилась гордость за жену. - Прости меня за то, что оставил тебя одну в брачную ночь.
- Не нужно извиняться, - заверила женщина. Встав с кровати, она положила трикодер на шкаф и подошла к стоявшему в дверях Хану. - Я всё понимаю. Я делю тебя с твоим народом.
Хан отпустил штору и она упала завесой, отгородившей их от внешнего мира.
- Мое внимание - пожалуй, - не мог не признать он, - но моё сердце - никогда.
Его сильные руки обняли её и прижали к груди.
- Оно принадлежит только тебе.
Эти слова привели Марлу в восторг. Стоило прождать все эти долгие часы ради того, чтобы их услышать, подумала она с радостью.
Однако его тело было напряжено, словно дневные заботы всё ещё не окончательно оставили Хана.
- Всё так плохо? - спросила она. – Результаты вскрытия, я имею в виду.
Он пожал плечами.
- Тревожно, - признал он. - Доктор Хокинс исследовал мозг животного и нашёл серьёзные повреждения коры. Он выдвинул теорию, что личинки угря гнездятся в мозге и покидают его, только если станут полностью взрослыми или если погибнет хозяин. Коварные паразиты, очевидно, наносят мозгу хозяев столь сильный вред, что это приводит к непредсказуемому поведению. Именно такое мы сегодня и наблюдали.
Его рука инстинктивно потянулась к фазеру на бедре.
- Хокинс подозревает, что в конечном итоге бык умер бы, даже если б я его не убил.
Марла вздрогнула в его объятиях.
- Какой ужас!
- Может быть, - сказал Хан, - но дикая природа часто жестока. В любом случае, нет никаких признаков того, что эти паразиты представляют какую-либо угрозу для колонии, если мы не будем употреблять мозги заражённых бизонов.
Он тряхнул головой, словно отгоняя мрачные мысли, и с любовью взглянул на Марлу.
- Но это неподходящая тема для беседы в такой вечер, - сказал он, собственнически гладя её волосы. – И давай сегодня не будем её касаться.
Марла ничего не имела против смены темы. Молча улыбаясь, она помогла Хану раздеться, любуясь на великолепное тело сверхчеловека. Но, когда она провела кончиками пальцев по следам от когтей саблезубой кошки, Хан нахмурился и слегка отстранился. Как догадывалась Марла, он считал шрамы недостатком, пятнавшим физическое и умственное совершенство, составлявшее предмет его гордости, но у женщины было на этот счёт своё мнение.
- Величайшие создатели ковров прошлого, - прошептала она, глядя на шрамы без всякого отвращения, - намеренно вносили в самые изысканные рисунки маленькие несовершенства, и эти недостатки делали ковры ещё ценнее и уникальнее.
Она обошла кругом и осторожно прикоснулась губами к полосам от когтей, пока не перецеловала их все. Эти шрамы доказывали, что он так же, как и она, был из плоти и крови, напоминали ей о том, что они обычные смертные, не говоря уж о его жертвах во имя всех.
- За эти шрамы я люблю тебя ещё больше.
Хан позволил целовать себя, а потом обернулся. Его угрюмость бесследно растворилась в сиянии гордости и радости.
- Ты так же мудра, как и прекрасна, - заявил он, снимая с неё вуаль и погружая взор в светившиеся любовью глаза. - Воистину стоило пересечь Галактику, чтобы обрести такую женщину.
Он подхватил её на руки и отнёс к кровати, где его голодные пальцы мигом сорвали золотую сетку, показавшуюся вдруг мешающей и громоздкой.
- В дивной наготе прекрасней, чем Пандора, - прошептал он.
И когда потом Марла захлёбывалась вздохами, не заботясь о том, что её мог услышать весь посёлок, она не могла не вспомнить тот первый раз, когда Хан занимался с ней любовью, ещё в её загромождённой каюте на «Энтерпрайзе». Свидание вышло тогда грубым, почти граничившим с жестокостью, Хан доводил её до немыслимого экстаза лишь для того, чтобы обеспечить себе содействие. Сегодня, напротив, она ощущала, что Хан служил ей, подобно тому, как она поклонялась ему. И позже, после того, как они вместе пересекли финишную черту, он спросил.
- Ты не жалеешь?
Свет свечи смешивался с насыщенно-оранжевыми отблесками Сети Альфа VI, проникавшими через занавеси, и придавал их страсти почти мистический оттенок.
- Я не изменила бы ничего, - был ответ.
13.
Несколькими днями позже

- Расскажи мне побольше о клингонах, - попросил Хан.
Они с Марлой отдыхали бок о бок на скате крыши, наслаждаясь звёздным ночным небом. Над ними оранжевым шаром ярко светилась на небесной тверди их соседка, Сети Альфа VI.
- Как пожелаешь, - с готовностью согласилась его жена. Хан знал, что она с радостью развлекала его рассказами о космических исследованиях - целой эпохе достижений человечества, которую он в буквальном смысле проспал. – Если честно, меня всегда втайне привлекали клингоны, хотя это не то, в чём я с охотой призналась бы, учитывая нынешнюю политическую ситуацию.
В ореховых глазах Марлы, оседлавшей любимого конька, блеснул энтузиазм.
- Они великолепные воины, с богатой и славной культурой. Безжалостные, это да, но со своим особым кодексом чести, - она тепло улыбнулась Хану. - Весьма похожи на сикхов, какими я их представляю.
Хан обнял её плечи, наслаждаясь редкими моментами спокойствия. Хотелось бы мне встретить клингона, мелькнула у него мысль. Он не мог не подумать о том, как изменились бы события, если бы «Ботани Бэй» обнаружил клингонский крейсер, а не корабль Кирка. Я подозреваю, что неплохо показал бы себя среди такого народа...
Его глаза были устремлены в небо. По словам Марлы, квадрант населяли разнообразные инопланетные разумные существа и цивилизации: вулканцы, ромуланцы, андорианцы, горны, фазиане и многие другие. Он размышлял о мириадах звезд - кто знает, какие экзотические миры обращаются вокруг тех далёких солнц?
Раздумья были прерваны неожиданной вспышкой, и Хан ошеломлённо взирал на то, как в ночном небе взрывается Сети Альфа VI.
Знакомый оранжевый шар вдруг вспыхнул ярче, чем когда-либо прежде, так что на мгновение, ночь, казалось, превратилась в день. На глазах изумлённого Хана кора планеты взломалась, приоткрыв огненную мантию и раскалённое добела ядро. Через несколько секунд это ядро превратилось в звездообразное скопление светящихся фрагментов, разлетающихся во все стороны.
Сердце Хана застыло. Он слышал, как Марла издала вздох рядом с ним и понял, что она тоже была потрясена зрелищем. Женщина схватилась за трикодер, торопясь запечатлеть событие для потомков, а его разум отчаянно пытался найти объяснение происходящему, чтобы спрогнозировать возможные последствия. Он сразу понял, что ничего хорошего это не сулит, но в какой степени? И как скоро?
- Хан, - с тревогой прошептала Марла. - Что это значит?
До Сети Альфа VI, вспомнил он, было всего двадцать один миллион километров. Имелась ли хоть какая-нибудь возможность того, что Сети Альфа V останется не затронутой уничтожением своей соседки?
Первыми ответили на этот вопрос дикие обитатели планеты.
С лугов донеслась такая нарушившая ночной покой какофония воплей, рёва и визга, как будто закричало всё живое в пределах слышимости. Тревожные звуки разбудили колонию, и из всех хижин показались головы ничего не понимавших мужчин и женщин. Среди них Хан заметил Парвати Рао и её мужа, Армандо Родригеса.
В следующий миг землю сотряс подземный толчок, и громовой гул, словно включились мощные турбины, заглушил крики взбудораженных животных. Дом Хана и Марлы зашатался. В памяти Хана мгновенно вспыхнуло воспоминание о великом землетрясении, которое произошло в Центральной Индии в 1993 году; во время этой катастрофы он и Хоакин были буквально погребены заживо, а тысячи их соотечественников погибли.
Мучительное чувство дежа вю наполнило страхом его сердце. Нет, подумал Хан. Только не это. Не здесь.
Соломенная крыша заколебалась под ногами, и Хан осознал, в насколько опасном положении оказались они с Марлой. Быстро отреагировав, он соскочил на ходившую ходуном землю.
- Прыгай! - крикнул он, простирая руки. – Немедленно!
Женщина повиновалась без колебаний, и Хан вздохнул с облегчением, когда она благополучно приземлилась к нему на руки. Благодаря своей несравненной силе он легко удержал её на весу. Осторожно поставив жену на подрагивавший грунт, он прижал её к широкой груди и в смятении осмотрелся вокруг.
В посёлке царил кромешный ад: люди спотыкались и в замешательстве кричали; потеряв равновесие, многие колонисты упали на землю и безуспешно пытались подняться. Обезумевшие мужья отчаянно удерживали на ногах беременных жён, защищая только недавно зародившиеся семьи. Хан увидел, как Харульф Эрикссон подхватил жену, Карин, всего за секунду до того, как она завалилась спиной в пылающий костёр.
Подземные толчки продолжались с всё возраставшей амплитудой, и Новый Чандигарх начал разваливаться. Закачались, как камыш на ветру, сторожевые башни, металлическая сетка и колючая проволока рухнули, и некоторые невезучие колонисты оказались в западне.
- Вон там! - закричал Хан ближайшим устоявшим на ногах людям. Неохотно выпустив Марлу из объятий, он указал на пойманных в шипастую ловушку жертв. - Помогите им!
Даже облицовка из термобетона, поддерживавшая деревянные хижины, оказалась не в состоянии противостоять мощным ударам, и зигзагообразные трещины, как молнии, прошили серые стены. Соломенные крыши завалились внутрь хижин, а через несколько минут за ними последовали и стены. Хан молился, чтобы все его люди успели покинуть дома, прежде чем те превратились в руины, но опасался всё же, что некоторые бедняги погребены теперь под кучами тяжёлого мусора.
- Бог ты мой! - выдохнула Марла, цепляясь за Хана, как за опору. Её трикодер болтался на плечевом ремне.
- Ваше превосходительство!
Рядом возник Хоакин, за ним по пятам следовала Сюзетт Линг. Израильтянин был без рубашки и босиком, в то время как на его новообретённой жене вообще была только поношенная хлопковая ночная рубашка. Хан был впечатлён, увидев, что, несмотря на неразбериху, Линг сохранила присутствие духа настолько, что захватила фонарик, а у самого Хоакина в руках была винтовка М-16.
- Какие будут указания? - спросил он.
Хан окинул взглядом посёлок, хотя безжалостные толчки угрожали и его сбить с ног. Если бы только эта тряска прекратилась, хотя бы на время, достаточное для того, чтобы сориентироваться! Его глаза искали убежище и быстро подметили, что грузовые контейнеры из твёрдой стали выдерживали землетрясение гораздо лучше, чем непрочные хижины.
- Сторожевые башни! - приказал он. – Всех в башни.
Пришлось бы потесниться, но при желании они могли бы там все разместиться, если, конечно, запасы были вынесены.
- За мной! - крикнул он ближайшим колонистам и повёл их к северо-западной башне. - В контейнеры!
Он успел сделать всего пару шагов, как земля впереди разверзлась, и огромная трещина отрезала их от относительной безопасности башни. Костры и обломки полетели в зияющую пропасть, к которой быстро присоединились и другие бездонные разломы, расползавшиеся по лагерю. В бессилии наблюдал Хан, как Али Рахман, бывший член его тайной полиции, исчез в такой расщелине, поглотившей крики мужчины о помощи вместе с жизнью.
Хан застыл, потрясённый масштабом разворачивающейся катастрофы. Он всё ждал, когда же подземные толчки пойдут на убыль, но ситуация, казалось, становилось всё хуже с каждой секундой, словно он вызвал гнев какого-то мстительного бога.
А потом проснулись вулканы.
Залп тысячи пушек нахлынул, как приливная волна, совершенно оглушив Хана. Ошеломлённый, он обернулся к северу, где на горизонте маячила отдалённая горная цепь. Его глаза расширились от ужаса, а челюсть отвисла, когда он заметил большие столбы пепла и лаву, извергавшуюся из ранее покрытых снегом вершин. Зигзаги молний пурпурного цвета пронизывали сатанинским свечением эти пирокластические облака. От того места, где Хан стоял, словно укрывая Марлу объятиями сильных рук, извержение было видно во всём своём жутковатом размахе. Небо почернело, словно вулканический пепел уничтожил звёзды.
Минуту спустя первая вулканическая бомба ударила по лагерю.
- Берегись! - закричала Парвати Рао за мгновение до того, как глыба полурасплавленной лавы рухнула с неба. Бомба врезалась в обоих - Парвати и Родригеса – мгновенно убив их.
- Нет! - простонала Марла при виде смерти подруги. - Этого не может быть!
Но это так, подумал Хан. Что бы ни уничтожило Сети Альфа VI, оно рикошетом задело и нас. По всем признакам, происходило смещение орбиты планеты...
Бомбы градом сыпались на лагерь, как американские ракеты, которые триста лет назад разрушили крепость в Чандигархе. Обломки гранита, некоторые размером с угловые камни зданий, врезались в землю вокруг Хана, образуя в содрогавшейся земле кратеры. Раскалённые докрасна лапилли угодили в обрушившиеся соломенные крыши; огонь вспыхнул моментально. Плотный чёрный дым усилил неразбериху – невозможно было ни что-либо увидеть, ни просто дышать.
Рядом раздался глухой удар и крик боли.
- Лиам!
Вглядевшись, Хан смутно различил в дыму обгоревшее тело Макферсона, наполовину погребённое под растёкшейся расплавленной породой. Он уловил запах горящей плоти и услышал, как Марла закашлялась, захлебнувшись едким смрадом. Поток вязкой лавы тёк от трупа, поджигая разбросанную солому, и стена огня выросла между Ханом и Макферсоном, скрыв от взгляда мёртвого учёного – ещё одного, пережившего Евгенические войны и не дожившего до того, чтобы увидеть Ханство возрождённым.
Черт бы тебя побрал, Кирк, в гневе подумал Хан. Почему ты не предупредил меня, что планета нестабильна?
А в следующий момент осознал: здесь же нигде не безопасно, даже в металлических контейнерах. Дым и пламя распространялись слишком быстро. Нужно отсюда бежать, подумал он, но куда?
- Пещеры! – внезапно выпалил он, вспомнив мрачное подземное обиталище саблезубых кошек. Хану приходилось слышать о людях, выживших при смертоносных извержениях вулканов в пещерах или подземельях. Возможно, глубоко под землёй они могли бы найти временное убежище от сотрясений, разрушавших Сети Альфа V.
Это последняя надежда.
- В пещеры! - крикнул он Хоакину голосом, охрипшим от дыма и пепла, и прижал руку ко рту, защищая лёгкие. - Логово саблезубов! Надо увести людей туда!
Хоакин понимающе кивнул и повёл следовавших за ним через парадные ворота коммуны, ныне валявшиеся на земле вместе с остальной частью проволоки. Чтобы увеличить силу света от фонарика своей жены, он прихватил факел с одной из горящих хижин; другие колонисты последовали его примеру и отряд окунулся в пепельный мрак, окружавший Новый Чандигарх.
Хан выхватил из толпы уходивших колонистов Даниэля Катцеля и приказал ему задержаться и собрать остальных.
- Скажи всем, пусть добираются к пещере на том склоне, - он решительным жестом указал на восток. - Мы будем ждать там.
Предположительно живыми.
Крепко держа Марлу за руку, Хан быстрым шагом вышел из развалившегося посёлка, прогрохотав сапогами по упавшим воротам. Волна отчаяния захлестнула его, когда взгляд упал на будущий урожай, охваченный огнём, на тщательно ухоженные борозды, покрытые трещинами и вздыбившейся землёй. На его глазах лавовые бомбы подожгли акры пшеницы, в одну секунду уничтожив месяцы труда.
Покачав головой, он отвернулся: они оплачут урожай позже, если выживут. Пока что голод – наименьшая из моих проблем, мрачно подумал Хан.
Землетрясение вроде бы начало стихать, по крайней мере, снизилось по силе до остаточных содроганий, но зияющие пропасти и распространявшиеся пожары в подлеске вынуждали колонистов петлять по опустошенным полям, прежде чем они достигли открытой степи, носившей следы разрушительного воздействия землетрясения и извержения вулканов. Хан сжимал фазер в одной руке, держа другой Марлу, но на этот раз угрозы со стороны саблезубов и прочих зверей ожидать, судя по всему, не приходилось; хищники были слишком заняты, спасаясь от катастрофы, чтобы обращать внимание на нескольких не менее их самих напуганных людей.
По мере того, как факельное шествие проходило по месту этого массового побоища, окружающее всё больше напоминало какой-то лихорадочный бред, сон из чередующихся кошмаров и промежутков полной потери сознания. Тела мёртвых зубров, грызунов и других животных, от мала до велика, ковром устилали покрытую разломами равнину, и падальщики не обращали никакого внимания на свежие трупы. Гигантских размеров кондор рухнул на землю: его могучие крылья не могли вынести тяжёсти осевшей на них золы. Пышные рощи были теперь сборищем зазубренных пней и поломанных деревьев; Хан, насколько это было возможно, обогнул один такой перелесок, опасаясь обрушения стволов.
Он заметил там живого саблезуба, придавленного тяжестью упавшего пальмового дерева. Хищник отчаянно извивался, царапая землю когтями передних лап, ревя, словно демон в аду, но освободиться не мог. Милосердие - редкий гость в его душе – на минуту овладело Ханом. Он поднял фазер и избавил обезумевшего зверя от дальнейших страданий.
Марла споткнулась от изнеможения и упала, не поспевая за скоростью передвижения Хана и прочих колонистов.
- Иди! – убеждала она его. Её грудь тяжело вздымалась, и она задыхалась, исчерпав все силы. - Не позволяй мне замедлять вас!
- Никогда! - решительно сказал Хан. Её мужество и готовность пожертвовать собой в разгар катастрофы вызвали прилив сил. - Пока я дышу!
Он подхватил женщину на руки и поспешил за отрядом, возглавляемым Хоакином. Он не отрывал глаз от факелов беженцев, опасаясь потерять их из виду. Несмотря на невиданный масштаб бедствия, в коллективе было безопаснее, чем одному в поле.
Наконец, после мучительного пути через раскалённые степи, они прибыли к подножию каменистого хребта, где находился вход в логово смилодонов. Хан вздохнул с облегчением, увидев, что основание из прочного гранита оказалось целым, несмотря на потрясавшие землю толчки.
- Сюда! - кричал Хоакин в первых рядах отряда, пока Сюзетт Линг пыталась найти дорогу наверх, освещая её лучом фонарика.
Хан опустил Марлу и, держа за руку, помог подняться по крутому склону.
- Никто не входит в пещеру, пока я не отдам приказ! - крикнул он остальным, прокладывая себе путь во главу процессии. Он подозревал, что оставшиеся в живых саблезубы разбежались по окрестностям, но хотел в этом убедиться. Хан уже лишился нескольких последователей в этом катаклизме; он не собирался терять ещё кого-то от клыков объятого страхом смилодона.
- И остерегайтесь угрей! - добавил он, как только мысль о другой возможной опасности пришла ему в голову.
Без сомнения, это было бы уж слишком большой удачей, про себя выругался Хан, но пожары и подземные толчки могли бы, по крайней мере, уничтожить этих мерзких паразитов!
Внезапно скалы вздрогнули от подземного толчка. Карабкающиеся люди упали на колени и похватались за гребень, чтобы не свалиться обратно на каменистую равнину. Лавина гравия, грязи и пепла понеслась каскадом вниз, на головы и плечи беженцев. Хан услышал звук треснувшего камня и громкий крик Марлы.
- Хан, берегись!
Взглянув вверх, он увидел большой валун, летящий прямо на него. Он бросился в сторону, едва уклонившись от камня и слыша резко оборвавшийся панический вопль. Центнер падающего гранита столкнулся с чьим-то телом и секундой позже грянул о землю.
Нет! В бессильной ярости Хан оглянулся через плечо и посмотрел на безжизненные останки, наполовину заваленные осколками валуна.
- Кто? – глухо прошептал он, боясь того, что может услышать. Ответила ему Эми Катцель, едва сдержавшая слёзы.
- Камала Деви.
Хан вспомнил блестящего микробиолога, недолго снимавшуюся в Болливуде и имевшую там успех, и его широкие плечи поникли под тяжестью этой трагедии. Горько, что столько светочей таланта погасли в мгновение ока...
Как Парвати, Макферсон и Родригес...
Безысходность манила его поддаться отчаянию, но Хан отринул этот порыв. Слишком много людей, в том числе Марла, по-прежнему зависели от него. Подняв голову, он ждал, пока последние содрогания не утихнут полностью и он не сможет завершить восхождение к входу в пещеру.
Чёрные как смоль тени царили в зияющей расщелине. Соблюдая необходимую предосторожность, он послал в пещеру убийственный фазерный луч на тот маловероятный случай, что их там поджидали смилодон или гнездо сетийских угрей. Поскольку ни один звук не раздался в ответ, Хан кивнул Хоакину и телохранитель прошёл мимо с винтовкой наготове. Его жена светила фонариком вглубь прохода.
Пригнувшись, чтобы не стукнуться о нависший над входом каменный выступ, Хоакин сделал знак колонистам и повёл их дальше, под укрытие глубин пещеры, пока Хан оставался снаружи, чтобы убедиться, что никто не отстал.
С этой высокой точки хребта Хан мог видеть группы факелов, прокладывавших путь через тьму в направлении пещеры. Многие из этих рассеянных групп двигались медленно и с остановками, возможно, обременённые пострадавшими товарищами. Он вздрогнул при мысли о том, во что обошлась колонии сегодняшняя катастрофа. Сколько моих людей тяжело ранены? А сколько погибли?
- Не вини себя, - прошептала Марла, как будто прочтя его мысли. Чуткая женщина не последовала за остальными в пещеру. - Это было похоже на Помпеи или извержение Кракатау ... против такого ты бессилен.
В словах Марлы, вероятно, заключалась большая доля истины, но от этого Хану нисколько не стало легче. Он верховный правитель колонии и должен быть готовым к любой катастрофе.
- Ступай, - сказал он ей тихо. - Будь рядом с Хоакином и Линг, так будет безопаснее для тебя.
Он уверенно, но осторожно довёл её до входа в пещеру.
- Я скоро к тебе присоединюсь.
Будто почувствовав его потребность побыть одному, Марла не стала возражать.
- Хорошо, - сказала она. - Позаботься о наших людях, а я могу подождать, когда эта страшная ночь закончится.
Она исчезла среди скал, оставив Хана в одиночестве на гребне. В отдалении он заметил пламя и дым, поднимавшиеся оттуда, где когда-то был Новый Чандигарх. Всё, что мы сумели сделать за месяцы борьбы за выживание, сокрушался он, сметено за несколько минут.
Это было слишком жестоко.
Интерлюдия
2287 год

Планета развалилась на куски?
Кирк прервал чтение. Как и рассказывал Чехов, Хан утверждал, что Сети Альфа VI взорвалась через полгода после его высадки на соседнюю планету, и вследствие этого глобального катаклизма жизнь на Сети Альфа V стала невозможной. Но что явилось первопричиной катастрофы?
- Этого я никогда не мог понять, - проговорил капитан, подняв глаза от дневника. Он взглянул вверх, будто пытаясь через своды пещеры получить разъяснения от пустыни наверху. - Как могла Сети Альфа VI взорваться? Эта система казалась абсолютно устойчивой, когда мы оставили здесь Хана, девятнадцать лет назад! - Джим потряс головой в замешательстве. - Планеты не взрываются ни с того, ни с сего!
- Совершенно верно, - согласился Спок. Несмотря на тяжеленный скафандр, он, по-видимому, нисколько не устал; Кирк откровенно завидовал вулканской силе и выносливости. - В отличие от, скажем, планеты Генезис, матрица которой изначально была составлена из нестабильной протоматерии, обычные планеты не способны на спонтанный взрыв. Должны были иметь место ещё какие-то космологические факторы.
- Например?
Спок немного подумал.
- Для уверенности не хватает фактов, и без всестороннего гравиметрического анализа я ничего не могу утверждать, но вполне возможно, что мимо системы Сети Альфа прошла выброшенная какой-то двойной звездой миниатюрная «чёрная дыра». Свойственная этим объектам огромная гравитация могла буквально разорвать Сети Альфа VI, повлияв помимо этого на орбиту Сети Альфа V, - Спок по обыкновению подчеркнул слова, выгнув бровь. - Такая катастрофа теоретически возможна и подходит под описание Хана.
Кирк кивнул, соглашаясь. Запертый в этом первобытном мире, не имевший каких-либо современных астрономических приборов, Хан не мог выяснить наверняка, что же вызвало катастрофу, но, конечно, был бы в состоянии наблюдать за разрушением Сети Альфа VI ... и прочувствовать на себе все последствия этого.
В теории Спока есть резон, подумал Кирк.
Более или менее.
- А разве в таком случае мы не зарегистрировали бы «чёрную дыру», приближавшуюся к системе Сети Альфа, когда были здесь раньше?
- Не обязательно, капитан. «Чёрная дыра» с массой, достаточной, чтобы уничтожить Сети Альфа VI, могла иметь крайне малый радиус Шварцшильда.
Спок подразумевал внешнюю границу дыры, тот горизонт событий, из-за которого ни материя, или энергия не могли вернуться.
- Если «дыра» по пути к системе Сети Альфа пересекала пустое космическое пространство, что очень вероятно, то признаков её прохождения могло быть крайне мало.
А что, вполне правдоподобно, подумал Кирк. Однако объяснение Спока, звучавшее очень логично, всё же не полностью смягчало чувство вины за то, что много лет назад капитан пропустил приближение «чёрной дыры». Если она на самом деле была тем, что вызвало катастрофу. Возможно, мы никогда не узнаем, что же здесь случилось в действительности.
- А что думаете о какой-либо разновидности планетоубийцы? - спросил Маккой. Врач сидел на обломках известняка, опираясь спиной на стену грота, словно на стуле. – Вроде той Машины Судного Дня, с которой мы потом столкнулись?
Спок обдумал слова доктора.
- Это возможно, - заключил он, - но крайне маловероятно. Тот конкретный механизм был необычайно методичен в своей работе, и вряд ли подобное устройство уничтожило бы Сети Альфа VI, но обошло бы стороной другие планеты этой солнечной системы.
- Просто предположение, - пробормотал Маккой.
Кирк взглянул на встроенный в скафандр хронометр. Они были вне связи с Сулу уже более часа. Нам надо срочно вернуться на поверхность, понял он. К счастью, многие из дневниковых записей были краткими или повторяющимися, содержали только перечень рационов питания, урожаев, незначительных дисциплинарных нарушений и так далее. Такие записи он пропускал в поисках фактов из истории колонии. Потом я всегда смогу изучить тетрадь более подробно, рассудил капитан. В тусклом свете разбирать витиеватый почерк Хана было трудно, и Кирк затосковал по своим очкам для чтения, оставшимся на борту «Якимы».
Он просмотрел уже порядка двух третей журнала, когда где-то за стенами грота раздался слабый шум, заставивший удивлённого этим капитана оторваться от книги.
- Вы слышали? - спросил он.
Ни Спок, ни Маккой не успели ничего ответить: сильнейший удар кулаком пробил стену прямо за тем местом, где сидел Маккой, и мускулистая рука обхватила доктора за горло, да так, что тот почти задохнулся. Кирк и Спок потянулись за фазерами, но были остановлены фигурой, неожиданно возникшей у входа в грот.
- Бросьте оружие, - рявкнул женский голос, - или мой друг сломает шею вашему компаньону!
Говорившая была высокой блондинкой, выглядевшей моложе Кирка на несколько десятков лет. Человек по внешнему виду, она направила на капитана деревянный арбалет, оглядывая его и Спока холодными голубыми глазами. Зловещее выражение лица доказывало, что незнакомка была до смерти серьёзна.
- Оружие на пол, - повторила она жёстко. – Немедленно.
Хриплое карканье Маккоя придавало дополнительный вес угрозе женщины.
- Хорошо, - проговорил Кирк. Кивнув Споку, он положил свой фазер на верхнюю часть саркофага Марлы. Спок сделал то же самое, черты лица вулканца не выдавали даже проблеска волнения.
- Отпусти его, - сказал Кирк женщине, указывая на Маккоя. - Мы не хотим причинить вам никакого вреда.
- Помолчи! - отрезала женщина. Держа арбалет по-прежнему нацеленным в голову Кирка, она прошла в тёмную усыпальницу, что позволило ещё паре злоумышленников пролезть в освобождённый ею пролом.
- Заберите оружие, - приказала она сообщникам. Кирк поморщился, когда фазеры схватили нетерпеливые руки.
- Пусть дышит ... пока, - крикнула женщина кому-то вне грота. Рука, сдавившая горло Маккоя, соскользнула, и Кирк услышал, как врач со свистом втянул в себя застойный воздух пещеры.
- Ты в порядке, Боунс? – спросил капитан, рискуя вызвать новый взрыв гнева таинственной женщины.
- Вполне, - прохрипел Маккой, цвет лица которого понемногу возвращался к естественному. - Я же говорил тебе, лучше бы мы отправились в Йосемити.
- Хватит болтовни! – опять оборвала их блондинка. С минуту она обводила глазами стены; когда её взгляд упал на саркофаг и сентиментальную надпись, она нахмурилась. По выражению лица женщины, как и по любопытствующим взглядам её соратников, Кирк догадался, что захватчики ни разу не были в этом склепе. Более того, капитан готов был биться об заклад, и на немалые деньги, что никто из них не ведал даже о самом существовании этого потайного грота.
Уж не эти ли люди были причиной того, что Хан так тщательно замаскировал вход в усыпальницу?
Все они - и женщина, и другие вторгшиеся в грот - были молоды, светловолосы, и с отчётливым отпечатком дикости во всём облике. Растрёпанные пряди золотистых локонов, похоже, не знали, что такое нормальная стрижка, а словно высушенные солнцем лица были испачканы грязью и сажей. Рваная одежда представляла собой какой-то пёстрый конгломерат самых неожиданных вещей: старых тряпок, одеял, обивки, обрывков электрического кабеля. Технические платы и транстаторы служили им своего рода украшениями, так же как и разнокалиберные кольца и браслеты, вырезанные из чьих-то костей и бивней. Иными словами, они выглядели весьма похожими на Хана и его последователей сразу после их побега с Сети Альфа V.
Ничего не понимаю, подумал Кирк. Разве не все люди Хана погибли на «Релайанте» в финальной битве в туманности Мутара?
Ни один из незнакомцев не был знаком ему хотя бы по короткому пребыванию Хана на «Энтерпрайзе». Капитан предполагал, что, судя по возрасту, перед ним были колонисты второго поколения, родившиеся уже на этой планете. Почему же они не покинули Сети Альфа V вместе с другими?
Женщина казалась в равной степени озадаченной присутствием трёх офицеров Звёздного флота.
- Ты кто? - спросила она голосом, в котором едва улавливался какой-то акцент. Бивень давно умершего саблезуба болтался на веревке у неё на шее. - Что тебе здесь понадобилось?
Кирк про себя приветствовал эту возможность наконец-то объясниться.
- Меня зовут Джеймс Ти Кирк, - по привычке он чуть не добавил «капитан звездолёта «Энтерпрайз», да вовремя вспомнил, что его корабль был ещё в доке за много световых лет отсюда. Тем не менее, никаких оснований предавать огласке этот факт пока не было. - Мы здесь с мирной мисси…
Но при одном только звуке его имени последовала немедленная реакция, прервавшая на полуслове его попытку успокоить умы захватчиков.
- Кирк! – выпалил один из молодых дикарей, бросив шокированный взгляд на женщину с арбалетом. - Ты слышала, Астрид? Это же он, Отступник!
Кирк мысленно отвесил самому себе крепкую затрещину. Мне нужно было помнить, что в этой среде у меня весьма печальная известность: в конце концов, я тот, кто сослал сюда их родителей. Как можно незаметнее он прикрыл рукой журнал Хана. Отступник? Но разве эта молодёжь может меня помнить?
- Я слышала, Чезаре, - ответила женщина, чьё имя, по-видимому, и было Астрид. Она с сомнением смотрела на Кирка, словно тот только что заявил, что он Калесс Незабываемый или Зефрам Кохрэйн во плоти. - Я просто не уверена, что правильно поняла.
Она бросила обеспокоенный взгляд на проём, возможно, зная, что это был единственный путь в грот.
- Там могут быть и другие. Надо уходить, как только я позабочусь кое о чём.
Она протянула раскрытую ладонь к одному из сотоварищей, который сразу же вложил в неё отнятый фазер. Астрид быстро оглядела оружие.
- Изящно, - подвела она итог смотру, прежде чем прицелиться в мраморный саркофаг. – Это фазер, правильно? Не удивлюсь, если это оружие вполовину мощнее того, о котором нам рассказывали.
Уловив её намерение, Маккой пришёл в ужас.
- Постой, это же могила женщины!
Кирк положил руку на плечо врача, удерживая Маккоя от рывка вперёд: провоцировать охрану было небезопасно.
- Вы же не можете разрушать надгробие!
Астрид только посмеялась над протестом врача.
- Это не просто женщина, - ответила она. – Это человеческая шлюха Хана.
Она презрительно указала на великолепный саркофаг.
- Она не заслуживает такой дани.
Кирку тоже претило то, что, как он догадывался, должно было произойти, но сделать он ничего не мог. Я не могу рисковать жизнями ради реликвии, независимо от того, насколько красивой она была.
Женщина выстрелила, и малиновый луч ударил в мраморный портрет Марлы, превратив место упокоения красавицы-жены Хана в дымящиеся руины. Полированный камень пошёл трещинами и рассыпался в пыль на глазах Кирка. Он не мог избавиться от ощущения, что Марла МакГайверс только что умерла вторично.
Мне жаль, Марла, подумал он.
Фазер не был настроен на то, чтобы дезинтергировать, но повреждения, нанесённые памятнику, были неустранимы в любом случае. Часы работы, выполненной любящими руками, были в секунды сведены на нет и полностью обезобразили скульптуру. Завершающим жестом Астрид обратила фазерный луч на выгравированную надпись, искореняя последние следы личности Марлы так тщательно, словно она была опальной египетской царицей.
- Чёрт возьми, Джим, - с отвращением пробормотал Маккой. – Какое непотребство.
Он посмотрел на незнакомку.
- Зря она так!
- Бессмысленное разрушение редко бывает логичным, - прокомментировал Спок с оттенком печали в голосе. - Приходится только сожалеть об этом.
Астрид, по-видимому, была с ним не согласна.
- Так-то лучше, - сказала она, наконец отпустив триггер фазера. Она взирала на изуродованный саркофаг с явным удовлетворением, прежде чем обратила внимание на Кирка. - Уходим.
По её указанию молодые дикари вывели капитана Кирка и его товарищей из осквернённой усыпальницы. Снаружи грота их ждали люди, вооружённые луками и копьями, в том числе тот юноша, который сумел пробить стену голыми руками; в неверном свете факелов, сделанных изо мха и сухого навоза, Кирку показалось, что их там с полдюжины. Факелы отбрасывали зловещие тени на стены катакомб, и капитан с тревогой смотрел, как пара этих изгнанников развлекалась, поигрывая с захваченными фазерами; капитан не мог не вспомнить о том, что оружие было установлено на поражение.
Сильная рука подтолкнула Кирка в направлении извилистого туннеля, который оказался лишь первым из многих. Похитители вели троих друзей по немыслимому лабиринту пещер и коридоров, уходя всё глубже, к какому-то скрытому под поверхностью планеты убежищу. Кирк попытался было запомнить различные повороты, но вскоре засомневался в своей способности повторить потом все этапы и вернуться к заброшенным карго-контейнерам. Капитан мог только надеяться, что мощный, как новейший компьютер, разум Спока гораздо лучше управится с хитроумным лабиринтом.
По мере того, как они спускались в нижние слои системы пещер, температура падала, и Кирк был рад многослойной термоизоляции скафандра.
Его глаза и уши были заняты как поиском возможных путей бегства, так и приметами жизни изгнанников. В какой-то момент он почувствовал запах органического удобрения и мельком увидел в одной из соседних камер подземный сад. Зеркала из отполированного обсидиана отражали и множили свет двух плазменных ламп устаревшего образца, в которых Кирк смутно признал те, что сам оставил когда-то, много лет назад, колонистам. Он слышал где-то рядом звук работающего портативного генератора и был впечатлен тем, что Хан сумел сохранять старый механизм в рабочем состоянии на протяжении более восемнадцати земных лет.
А Спок-то, похоже, был прав насчёт выращивания продовольствия под землёй, подумал Кирк. При наличии функционирующего пищевого синтезатора они могли бы преобразовать необработанные органические культуры во вполне употребимые продукты.
Другие камеры, по-видимому, выполняли функции казарм, складов и даже арсенала с примитивным оружием: мечами, копьями и арбалетными стрелами. Для защиты от диких животных, подумал капитан, или какой-либо другой угрозы? Теоретически все крупные хищники планеты уже вымерли.
Наконец, после долгого и изнурительного похода, они достигли чего-то похожего на зал заседаний. Каменные скамейки, вырезанные из известняковых образований, окружали очаг с тлеющими кусками каменного угля; Кирк догадывался, что из-за катаклизма древесина стала слишком ценна, чтобы использовать её в качестве топлива. Тонкий серый завиток дыма поднимался от раскалённого угля, исчезая в зазубринах на потолке. Стены пещеры были покрыты натёками кальцитов.
- К стене, - приказала Астрид и её соратники выстроили троих мужчин у скалистой стены, будто готовя их к расстрелу. – Уберите с них защиту.
Черт бы её побрал, подумал Кирк, неохотно стаскивая скафандр. Без защитных костюмов они никак не смогли бы сбежать назад, на поверхность планеты. Он не удивился бы, узнав, что их уже ищет Сулу. Если это и было так, его усилия были, несомненно, напрасны - друзья явно были слишком глубоко для того, чтобы их засекли сенсоры «Якимы».
Привлечённая возбуждёнными голосами похитителей, в освещённый факелами зал вбежала целая группа людей. Вновь прибывшие были, очевидно, той же породы и поколения, что и Астроид и прочие. Их лоскутные одеяния напоминали Кирку потерянных мальчиков из книжки Дж.Барри, или диких "малов" с планеты Мири. Здесь было, по меньшей мере, человек двадцать - взрослых, детей и младенцев.
Кирк вынужден был выпустить из рук тетрадь Хана, чтобы снять внешнюю оболочку скафандра. Под скафандром друзья носили облегающие чёрные трико, увешанные фиксирующими жизненные показатели микропроцессорами. Кирк не мог не заметить, что теперь прохлада пещеры чувствовалась гораздо лучше.
К разочарованию Кирка, изгнанники конфисковали журнал Хана, так же, как и трикодер, и найденные диски. Он хотел было воспротивиться этому, но передумал. Разгадки прошлого Хана уже не были главным приоритетом капитана. Если я не буду осторожен, понял он, мы сами кончим как исторические экспонаты.
Астрид подождала, пока люди не растащили части скафандров, и подошла ближе к Кирку и его сотоварищам.
- Меня зовут Астрид Эрикссон, - гордо проговорила женщина. В руке она держала один из фазеров. - Я здесь начальник.
- Эрикссон? – понимающе расширились глаза Кирка. – Так ты дочь Харульфа?
Голубые глаза подозрительно прищурились.
- Откуда ты знаешь моего отца?
Кирк заколебался - ему не хотелось привлекать внимание к дневнику Хана, который в данный момент валялся у ног одного из «лейтенантов» Астрид. До сих пор юные дикари проявляли больше интереса к высокотехнологичным артефактам – скафандрам, трикодеру, фазерам – чем к затхлой старой тетради.
- Я же Джеймс Т. Кирк, помнишь? Я видел всех колонистов несколько лет назад.
По правде говоря, Кирк едва помнил Эрикссона. Под началом Хана было более семидесяти сверхлюдей, большинство которых до прибытия на Сети Альфа V проводили время в изоляторе «Энтерпрайза». Только Хан произвёл тогда какое-то впечатление на Кирка.
Тем не менее, Астрид, казалось, приняла его объяснение.
- Может быть, это и так, - осторожно сказала она, остановив внимание на Споке и рассматривая экзотические черты лица вулканца. – Наша история говорит, что у Отступника был инопланетный соратник, гуманоид с заострёнными, как у Сатаны, ушами.
Внезапно она схватила руку Спока и укусила кисть, прорвав кожу. В ранке показалась зелёная кровь, и женщина выплюнула на землю несколько изумрудного цвета капель.
- Боже правый! - воскликнул Маккой, как и Кирк шокированный подобной дикостью. - Ты что, с ума сошла?
Спок, однако, отнёсся к этому инциденту спокойно.
- Есть менее инвазивные способы подтвердить моё происхождение, - хладнокровно заметил он. - Трикодер, например.
Несмотря на это замечание, появление нечеловеческой крови вполне удовлетворило Астрид. Повернувшись обратно к Кирку, она задала прямой вопрос.
- Где Хан?
Кирк был озадачен.
- Ты не знаешь?
- Всё, что нам известно, - пылко сказала она, - это то, что Тиран, вместе со всеми приспешниками, исчез в прошлом году.
Она махнула рукой в сторону окружающих пещер.
- Это его цитадель ... была, по крайней мере. Наши разведчики нашли её покинутой много недель назад.
Тиран? Это кто - Хан?
Кирк не поспевал отслеживать эти неожиданные сюжетные повороты.
- Я в замешательстве, - признался он. - Если вы не с Ханом, кто вы?
- Мы Изгнанники, - заявила Астрид, вздёрнув подбородок. - Заклятые враги деспота, Хана Нуньен Сингха, и всех, кто ему служит. Уже более десяти лет мы живём только ради того, чтобы покончить с царствованием этого дьявола.
Остатки диссидентов, понял Кирк, во главе с дочерью старого заклятого врага Хана. Вероятно, разногласия внутри колонии, о которых Кирк читал в дневнике Хана, в годы после катаклизма дошли до точки разрыва. Полагаю, Хан решил не брать с собой этих мятежников, когда бежал с планеты.
- Очаровательно, - заметил Спок. - Похоже, спустя триста лет Евгенические войны повторились, и сверхлюди снова восстали против сверхлюдей.
Это объясняет виденный мной ранее арсенал, подумал Кирк. Хан и Изгнанники находились в состоянии гражданской войны вплоть до угона «Релайанта». Хан, вероятно, запечатал склеп Марлы прямо перед тем, как покинуть планету, желая уберечь от осквернения мемориал в честь любимой – что, собственно, Астрид при первой представившейся ей возможности и сделала.
Кроме того, рассудил он, Астрид и остальные Изгнанники, должно быть, так и не узнали, что Хан высаживал здесь команду с «Релайанта», впоследствии подобранную «Энтерпрайзом». Не слишком-то это удивительно, учитывая неприязненные отношения между двумя племенами; Изгнанники, вероятно, только недавно заняли территорию Хана.
- Хватит! - отрезала Астрид. – Таким бездарным притворством ты нас не обманешь, - она любовно погладила рукоятку фазера и глаза её злобно сверкнули. - Как лидер нашего племени, я кровью поклялась свергнуть Тирана. Даже не пытайтесь укрыть его от возмездия!
- Но Хан мёртв! - выпалил Маккой. – Его разнесло на атомы почти год тому назад!
Астрид отшатнулась, словно у её ног ударила молния, но быстро вернула себе самообладание - и враждебное отношение тоже.
- Это невозможно! Вы принимаете меня за дуру?
- Он говорит правду, - настаивал Кирк. - Хан и его люди бежали с Сети Альфа V на украденном звездолёте, но корабль был вскоре уничтожен в бою.
Капитан решил не упоминать об устройстве «Генезис». Это вызвало бы со стороны женщины ещё больше вопросов.
- В живых не осталось никого.
- Лжёшь! - вскричала Астрид, и её лицо исказилось от ярости, как у валькирии. - Тиран не может умереть, не от рук обычных людей! И украсть корабль ... ты ожидаешь, что я поверю в этот бред?
Она глядела на Кирка так, словно не верила ни одному его слову.
- Если Хан давно мёртв, то, по меньшей мере, возникает вопрос - что же ты здесь делаешь сейчас, в гробнице его низкородной жены? И не говори мне, что твоё возвращение в этот мир простое совпадение!
Кирк был поражён пристрастностью Астрид. Но, если вдуматься, в этом нет ничего удивительного, подумал он. Отлёт Хана несколько месяцев назад, должно быть, поверг этих так называемых Изгнанников в идеологический кризис. Если всё их сообщество всегда было посвящено исключительно цели свержения "Тирана", то его внезапное исчезновение, вне всяких сомнений, выбило у них почву из-под ног. Неудивительно, что она так цепляется за мысль о том, что «Тиран» жив; без Хана у жизни Астрид не будет смысла.
- Мы пришли ... отдать дань уважения мёртвым, - когда Кирк так говорил, он сам ощущал, насколько надуманным казался озвученный им повод, даже если это и было правдой. - И чтобы узнать о том, что произошло здесь после катастрофы.
Пренебрежительный смешок сорвался с губ Астрид.
- Тебя же никогда не интересовало, что тут происходило, так почему сейчас? - она явно не купилась на объяснение Кирка. – Будем говорить прямо. Ты проделал длинный путь после всех этих лет просто для того, чтобы оплакать старого врага? - женщина презрительно усмехнулась. - Не оскорбляй мой интеллект!
Обвинения женщины как ножом полоснули по сердцу Кирка. Почему я хоть раз не проверил, что с Ханом и другими колонистами? С момента возвращения Хана он задавал себе этот вопрос, возможно, миллион раз. Конечно, на то были причины: его обязанности во флоте, продолжающаяся холодная война с клингонами и ромуланцами, десятки других колоний Федерации, также нуждавшихся в присмотре, исследования Галактики в поисках новых миров и цивилизаций. Я всегда полагал, что Хан и его люди способны позаботиться о себе сами. Кроме того, учитывая амбиции Хана и опасность, исходящую от сверхлюдей, казалось разумным оставить Сети Альфа V в покое.
Очень веские причины, но достаточные ли для того, чтобы снять с него ответственность за последовавшие трагедии?
- Ты права, - согласился он с Астрид. - Я должен был уделить больше внимания тому, что здесь происходило.
Это было его решение, в конце концов.
- Но это не отменяет того факта, что твоя война окончена. Хан мёртв.
- Это ты сейчас так говоришь, - ответила она. По её голосу и воинственному выражению лица Кирк мог заключить, что женщина по-прежнему отказывалась ему верить. - Но, возможно, ты и твои друзья заговорите по-другому после знакомства с питомцами Хана.
Она обернулась к одному из своих безымянных подчинённых.
- Принеси угрей.
Кирк вспомнил отсутствовавший террариум. По-видимому, Хан всё же не взял на борт «Релайанта» этих отвратительных мозгоедов.
- Постой! – крикнул он Астрид. – В этом нет надобности, мы говорим правду!
Прежде чем он успел что-либо добавить, ещё один изгнанник подбежал к женщине.
- Астрид! Вы должны поспешить! У Тэмсин схватки ... и ей плохо! Мне кажется, с ребёнком что-то не так.
Это было всё, что нужно было услышать Маккою.
- Я доктор. Позвольте мне помочь! - он кивнул в сторону Изгнанника, изучавшего содержимое аптечки Маккоя. - Там моё оборудование. Дайте мне шанс осмотреть пациентку!
Астрид обратила взор на медицинские приборы, как будто подтверждавшие слова Маккоя. Гипошприцы и трилазерный коннектор, наряду со страстными уговорами, казалось, убедили её.
- Хорошо, - согласилась она, наконец. - Бери свои вещи и пошли со мной, - она послала Маккою предупредительный взгляд. – Но если это какая-то уловка, я убью тебя собственноручно – и медленно.
- Где-то я это уже слышал, - пробормотал Маккой себе под нос, быстро собирая аптечку под пристальным взглядом хмурого Изгнанника.
Астрид направилась к выходу, но остановилась и оглянулась на Кирка.
- Это не более, чем отсрочка, - холодно сообщила она. – Воспользуйся ею, чтобы поразмыслить о том, стоит ли обманывать меня и дальше. Позже поговорим.
Вооруженные Изгнанники сопровождали Маккоя, шедшего за Астрид, которая на прощание отдала приказ тем, кто сторожил Кирка и Спока.
- В Яму их.
Кирк едва успел прихватить дневник Хана до того, как охранники вывели их из зала.
Часть III. Противостояние
14.
2268 год
Почти неделю они провели в подземелье, укрываясь от катаклизма. Одиночные, хотя и сильные, толчки не раз сотрясали пещеры, в результате чего случались частые камнепады и осыпи в туннелях. Испытывавшие шок от контузии люди были вынуждены к тому же постоянно менять место пребывания, уходя всё глубже и глубже в стараниях опередить обвалы, пока пути выхода на поверхность не были перекрыты тоннами рухнувшего гранита и известняка.
В эти дни Хан спал мало и урывками. Только сверхчеловеческая неутомимость помогала ему переносить это, да ещё поддерживать тех, кто остался. Он переходил из одного освещённого факелом грота в другой, навещая раненых и ободряя, как мог, осажденных беженцев.
- Мужайтесь! – говорил он группам ютившихся колонистов, в числе коих были Харульф Эрикссон и его беременная жена, Карин. – И это испытание пройдёт, обещаю.
При этих словах Эрикссон уставился на Хана, и в его ледяных голубых глазах сверкнула злоба, но, поскольку скандинав благоразумно придержал язык, Хан оставил его заботиться о Карин, насколько тот мог при таких мрачных обстоятельствах.
Условия обитания были очень суровыми, не говоря уже о клаустрофобии. Поспешное бегство из Нового Чандигарха было неорганизованным, времени не было ни на что – ни на выработку плана эвакуации, ни на то, чтобы собрать провиант. Колонисты принесли с собой только то оружие и предметы одежды, которые похватали во время спасения от безумных толчков и падения лавовых бомб. Одеяла были в дефиците, что являлось серьезной проблемой пребывания в нижних пещерах, где температура редко поднимались выше 12 градусов по Цельсию. Даже их генетически более стойкая иммунная система не выдерживала и многие из колонистов страдали от болезней; вскоре распространились лихорадка и хриплый жёсткий кашель.
Пища и вода тоже стали проблемой. Оставленный в лагере провиант был охвачен пожаром, и голодные колонисты были вынуждены теперь рыскать по угрожавшим обрушением катакомбам в поисках пещерных жуков, многоножек, пауков, саламандр и иногда сетийских угрей. Хан с внутренним содроганием наблюдал, как горстка перепачканных землёй мужчин и женщин рылись даже в залежах гуано летучих мышей, выискивая бледных червей и бесцветных насекомых, живущих в навозе (самих летучих мышей давно не было; вероятно, они сбежали из пещер ещё в ту ночь, когда взорвалась Сети Альфа VI).
Как пали сильные, думал Хан, те, кто жили когда-то, как принцы. Он обнаружил, что тоскует по полупрожаренному стейку из мяса бизона, или по окороку только что добытого саблезуба на вертеле. Даже почти не имеющие вкуса сублимированные пайки Звёздного флота были икрой по сравнению с извивающимися паразитами, на которых они были вынуждены существовать.
Водоснабжение колонии было ограничено ничтожными количествами влаги, стекавшей в пещеру по стене или капавшей со сталактитов, чего было совершенно недостаточно для утоления жажды запертых в подземной ловушке мужчин и женщин. Во рту Хана было так же сухо, как в Великой пустыне Тар, где он был зачат, а кожа напоминала наждачную бумагу.
Нам нельзя здесь дольше оставаться, понимал Хан. Вскоре придётся набраться храбрости и выдержать всё, что нас ждёт на поверхности планеты. Я могу только молиться, чтобы самое худшее уже случилось.
Луч фонарика осветил бывшую пещеру летучих мышей, возвещая о приближении Гидеона Хокинса. Осунувшийся врач держал один из немногих имевшихся в распоряжении беженцев фонарь; он был отдан доктору в связи с первостепенной важностью его обязанностей. Хан был благодарен судьбе, что Хокинс пережил катастрофу ... по крайней мере, до сих пор.
- Приветствую вас, доктор, - обратился к нему Хан. Комбинезоны обоих мужчин были порваны и в пятнах грязи. - Как чувствуют себя ваши пациенты?
Внутренне он приготовился выдержать ответ Хокинса. Каждый раз, когда он видел доктора, Хан почти что ожидал известия о ещё одной смерти.
К этому моменту их набралось девять. Пятеро мужчин и четыре женщины, не считая нерождённых детей, ушедших вслед за своими несчастными матерями или потерянных в результате выкидышей от последствий катастрофы. Общая численность населения Сети Альфа V сократилась до всего лишь шестидесяти мужчин и женщин, и многие из них были больны и / или ранены. Считая и тех, кто не проснулся на «Ботани Бэй», по подсчётам Хана он уже потерял почти 30 процентов первоначального состава.
Цифра была отрезвляющей и глубоко впечатляющей.
- Новых потерь нет, - быстро проговорил Хокинс. В руках он крепко сжимал аптечку, которую догадался прихватить, когда бежал из Нового Чандигарха. - Но нога Ганса Штейбера поражена гангреной. Я боюсь, её придётся ампутировать ... с вашего позволения, конечно.
Хан мрачно кивнул.
- Доверяю вашему мнению, доктор. Могу ли я быть полезен?
- На самом деле пара лишних рук была бы очень кстати, - признал Хокинс. - Сарадж и ваша жена завалены работой по уходу за другими пациентами.
Простившись со сборщиками червяков, Хан последовал за доктором в тёмный грот, служивший им теперь импровизированным лазаретом. Примерно дюжина колонистов, страдающих от всего - от переломов до ожогов третьей степени - вытянулись на сыром полу пещеры, укрытые всеми одеялами или тем, что их заменяло и что удалось раздобыть медперсоналу. Хан заметил среди пациентов Марлу вместе с Сараджем Панджаби. Марла выжимала влажную ткань над пересохшими губами Пола Остина, пытаясь добыть хоть несколько капель воды. Рот Хана непроизвольно наполнился слюной при виде драгоценного влаги.
Он переглянулся с женой, которая чуть улыбнулась в ответ. Ему больно было видеть, как она исхудала и ослабела. Тёмные тени окружили впалые карие глаза, а когда-то блестящие рыжие волосы теперь выглядели сухими и безжизненными. Крепкий красный комбинезон был весь в полосах грязи и потёрт на швах. Трикодер, висевший на её плече, явно был в лучшей форме. И всё же она продолжает работать, отметил он с гордостью, как и подобает супруге Хана.
Он с неохотой отвернулся от жены, обратив всё внимание на дело, ради которого пришёл.
- Сюда, - проговорил Хокинс, указывая на тускло освещенную нишу, в которую из основной пещеры вёл проход. Он обвязал куском не очень чистой ветоши рот и ноздри и жестом посоветовал Хану сделать то же самое. - Я поместил Штейбера здесь, чтобы изолировать от других пациентов.
Вход в грот был настолько узок, что Хану и врачу пришлось протискиваться в него по одному. Мерцавший свет факела, надёжно укреплённого в одной из трещин на стене, озарял бывшего финансиста, специалиста по отмыванию денег. Лицо Штейбера было мертвенно-бледным и всё его тело била неудержимая дрожь. Капли влаги, которую он сберёг бы, если бы смог, усеивали лоб, пылавший от лихорадки.
- Г-г-герр Хан, - проговорил мужчина растрескавшимися кровоточившими губами. Он попытался сесть, но едва смог оторвать голову от холодного каменного пола. – П-простите мою слабость.
- Не беспокойся, - ответил Хан, жестом приказав тому лечь обратно. – Береги силы для выздоровления.
Хокинс откинул покрывало, обнажив левую ногу Штейбера. Она была покрыта тяжёлыми ожогами от подожжённой вулканической бомбой травы, по которой пробирался немец. Несмотря на все усилия врача, гангрена распространялась, превратив конечность в чёрную губчатую массу. Запах гниющей плоти Хан чувствовал даже сквозь ткань, закрывавшую нижнюю часть его лица.
- Я пытался остановить инфекцию, - настаивал Хокинс, - но она оказалась неподвластной даже самым сильным антибиотикам Звёздного флота.
Он положил фонарик на скалистый выступ, разместив таким образом, чтобы его свет усиливал рассеянный свет факела.
- Какая-то проклятая чисто местная зараза, с которой, как я полагаю, никто прежде не сталкивался.
Еще одно непредвиденное благословение Сети Альфа V, язвительно сказал себе Хан. Уже не в первый раз он проклял тот день, когда Кирк впервые рассказал ему об этой планете. Прошло шесть месяцев с тех пор, как нас здесь оставили и, конечно, «Энтерпрайз» должен в скором времени вернуться и проверить колонию, особенно после того, как Кирк узнает, что случилось с этой системой...
Открыв аптечку, Хокинс достал гипоспрей и хирургический лазер. Налитые кровью глаза Штейбера расширились от страха при виде этого последнего инструмента, но Хан успокоительно опустил руку на плечо немца.
- Мужайся, - сказал он тихо. – Твоя жертва не будет забыта.
Хокинс прижал гипошприц к шее Штейбера, и веки пациента, к счастью, сомкнулись.
- Это последняя порция наркоза, - с мрачным видом произнёс доктор. - Должно хватить, чтобы убрать самую сильную боль, но вы нужны мне на всякий случай. Может быть, придётся его зафиксировать.
Хан занял позицию рядом и крепко держал Штейбера, остерегаясь прикасаться голыми руками к поражённой гангреной плоти.
- Начинайте, - отдал он приказ. Хан не отвёл глаз, пока врач при помощи трилазерного коннектора аккуратно отделял гниющую конечность и прижигал рану. Дрожь прошла по телу немца, когда скальпель делал свою работу, но Штейбер оставался без сознания. По окончании операции Хокинс осторожно оттащил ампутированную ногу от пациента.
- Это должно быть утилизировано, - сказал доктор, бросив многозначительный взгляд на фазер на поясе Хана. – Как бы это ни было неприятным для вас.
- Разумеется.
Хану не хотелось бы тратить энергию фазера по пустякам, но он понимал важность ликвидации всяких следов инфицированной биомассы. Разряд фазера уничтожил дурно пахнувшую конечность прежде, чем кто-либо другой мог подхватить инфекцию. В спёртом воздухе тесного грота остался витать выворачивающий наизнанку запах.
Хан окинул взглядом несчастного Штейбера, в одночасье ставшего одноногим, но выглядевшим еще бледнее прежнего.
- Он поправится?
- Возможно, - ответил Хокинс. - Если шок, голод или обезвоживание прежде не убьют его.
И он со значительным выражением посмотрел в глаза Хану.
- Я говорю не только о Штейбере. Моим пациентам нужен свежий воздух и солнечный свет, не говоря уж о приличных объёмах пищи и воды, если вы хотите, чтобы они выжили. Они должны покинуть эти Богом забытые пещеры, - решительно сказал доктор. - Мы все должны их покинуть.
Хану вспомнились запавшие глаза Марлы и жалкий вид непобедимых мужчин и женщин, копавшихся в земле в поисках жуков и личинок. Жажда и голод пожирали даже его собственную железную выдержку и выносливость. Он взглянул вверх, на бесчисленные метры твёрдой породы, отрезавшей их от поверхности.
- Ваша точка зрения услышана, доктор.

***

Несмотря на выказанную Хокинсом озабоченность, Хан прождал ещё сорок восемь часов, прошедших без каких-либо толчков, прежде чем решился вести своих людей обратно на поверхность. Оставив доктора и его партнёра ухаживать за теми, кто был слишком слаб, Хан приказал Марле и другим собрать вещи и следовать за ним. Будем надеяться, подумал он мрачно, что катастрофа оставила нам хоть что-нибудь, что можно восстановить.
С Ханом во главе, процессия ослабевших людей держала путь к поверхности. Обрушения в туннелях и кучи щебня часто вынуждали их искать обходные пути, из-за чего маршрут стал гораздо длиннее, чем помнилось Хану. Прошли часы, многие из которых они провели, голыми руками разгребая завалы известняка - изнурительная задача даже в лучшие времена, не говоря уж о днях тяжёлых испытаний и лишений. К тому времени, как они достигли бывшего логова смилодонов, Хоакин, Эрикссон, Зулейка и прочие практически падали с ног от изнеможения.
- Уже скоро, - обещал Хан усталым последователям. Он чувствовал себя Орфеем, исходящим из царства Аида; он боялся оглянуться на Марлу из опасения, что она растает в глубине, если он так сделает. - Наше многодневное заключение почти окончено.
Однако подойдя так близко к поверхности, они обнаружили, что огромная пещера была завалена тоннами обломков гранита, преградившими им дорогу к солнечному свету. Стоны отчаяния вырвались у путешественников, когда луч фонарика Хана выхватил из тьмы монументальные каменные глыбы.
- Ну, и что теперь, славный Хан? – в тоне Эрикссона явственно звучала издёвка. Усталость и разочарование взяли верх над прежним, более взвешенным поведением, и он в открытую глумился, усмехаясь в жёлтую бородку. - Благодаря вам мы все похоронены заживо!
Выдержка Хана и без того была на пределе. Сунув фонарик Линг, он в ярости выхватил фазер, но тут ему на глаза попалась беременная жена скандинава, вынужденно опиравшаяся на него после долгого и трудного восхождения. Хан понял – во вздувшемся животе Карин Брэдли заключались все надежды колонии. Он опустил фазер.
- Я прощаю твоё неподчинение последний раз, - сообщил он Эрикссону, - ради твоей жены и будущего ребенка, которому ты скоро понадобишься. Но не искушай меня дальше.
Хан повернулся, чтобы осмотреть заваленный выход. Не было никакого способа, каким бы Хоакин и другие могли бы проделать проход в столь твёрдых скалах, тем более теперь, когда они были настолько истощены, но, возможно, найдётся другое применение его фазеру?
- Все назад, - приказал Хан, подняв оружие. Он переставил фазер на максимальную мощность и выпустил сверкающий малиновый луч энергии против упрямого препятствия. С натянутой улыбкой наблюдал он, как миллиметр за миллиметром фазерный луч медленно съедал груды гранита. Мы так далеко зашли не для того, чтобы повернуть сейчас назад, поклялся он.
Загорелся предупредительный сигнал, указывая, что оружие не было предназначено для работы на такой мощности в течение большого отрезка времени. Но Хан был полон решимости освободить своих людей. Не обращая внимания на предупреждение, он отключил защиту от перегрузки. Скоро фазер начал издавать пронзительный визг, ввинчивавшийся в череп Хана, как сверло мощной дрели.
- Хан, остановись! - в испуге закричала Марла. - Перегрузка!
Он чувствовал, как фазер разогревался у него в руке, но не мог опустить оружие, продолжая вместо этого палить в проклятый завал, выжимая каждый оставшийся в оружии эрг. Он всматривался поверх светящегося фазерного сияния: это только его воображение, или в самом деле в конце туннеля виден просвет?
- Назад! - его широко распахнутые глаза предупредительно оглядели стоявшую за ним толпу. - Держите дистанцию!
Вой фазера становился всё громче и пронзительнее, горячий на ощупь металл сцепился с рукой, обжигая ладонь. Хан стиснул зубы и продолжал жать на триггер. Обрывок из Мильтона промелькнул в его мозгу: «Долог путь, безмерно тяжек, от Преисподней к свету".
- Хан! – заходилась криком Марла. Он слышал позади себя звуки борьбы и догадывался, что её удерживал Хоакин или ещё кто-то. – Он же сейчас взорвётся!
Да именно это мне и нужно, думал он, не обращая внимания на жгучий огонь, охвативший кисть руки. Из стиснутого кулака начал куриться белый дымок, и тошнотворный запах горящей плоти наполнил его ноздри так же, как в ночь катастрофы. Разрушительная энергия лавой извергалась из эмиттера фазера, издаваемый им свист поднялся до пронзавшего уши крещендо. Глыба величиной с двухэтажный дом расплавилась и рассыпалась под действием беспощадного луча.
Ещё несколько секунд Хан стойко переносил немыслимую боль. Он ждал до последнего момента, а затем изо всех сил швырнул дымившийся фазер на обломки, одновременно бросаясь в противоположном направлении.
- Ложись! - крикнул он.
Ослепительный огонь вспыхнул позади и, летя по воздуху, он крепко зажмурился, чувствуя сильный жар, преследовавший его по пятам. Он ждал падения на пол туннеля, но вместо этого врезался в мускулистую грудь Хоакина, прервавшего этот полёт. Хоакин подхватил Хана, удержав его на ногах.
- Я здесь, Ваше превосходительство, - заверил он. Его бесстрастное лицо было красным, как варёный омар, а тёмные брови опалены. - Вы не упадёте.
Ощутив под ногами твёрдую землю, Хан огляделся. На каменном полу тут и там лежали люди, пытавшиеся таким способом избежать воздействия взрыва. Марлу прикрывала, навалившись на неё сверху, Зулейка Уокер, которая, как подозревал Хан, и помешала Марле подбежать к нему. За что я ей буду вечно благодарен, подумал он.
Марла с ужасом посмотрела на него.
- Хан ... твоя рука!
Быстрый взгляд подтвердил то, о чём его уже оповестили вопящие всё громче с каждой секундой нервные окончания: его правая кисть представляла собой почерневшие руины, обожжённые и кровоточащие. При виде этого Хан поморщился. Он в своё время достаточно насмотрелся на боевые ранения, чтобы понять, что рука не восстановится до конца, независимо от лечения. Мне всегда придётся носить перчатку, равнодушно подумал он.
Боль была невыносимой; руку будто сунули в ядерный реактор или, что вероятнее, в адское пламя. Менее стойкий человек уже свалился бы в шоке и агонии, но Хан посвятил мыслям о травме только секундное сожаление. Его внимание занимал более важный вопрос: достиг ли он успеха или всё было напрасно?
Они всё ещё в ловушке под землей?
Прижав дымившуюся руку к груди, он развернулся к расчищенному входу в пещеру. Его сердце заколотилось, когда он с облегчением увидел, что злосчастного тупика больше не было; сдетонировавший фазер взорвал последний барьер на пути к чистому воздуху. Холодный ветер задувал в туннель, принося некоторое облегчение пульсировавшей от боли руке.
Да, возликовал Хан. Я вывел мой народ на свободу!
Хотя была одна смутившая его вещь. По его расчётам, должен был быть день, но за аркой выхода метались только мрак и тени. Луч фонарика Сюзетт Линг, вырывавшийся из пещеры, словно упирался в небо, странно похожее на ночное.
Сквозь океан боли проникло и разбилось об измученное сознание Хана какое-то зловещее чувство. Ему совершенно не нравилось то, что он видел.
Почему снаружи так темно?
15.
- Ядерная «зима», - сказала Марла. – Так это назвали.
Хан разглядывал небо, на котором не было видно солнца. Хотя должен был быть полдень, вокруг было черно, как в полночь, из-за гнетущих облаков пепла и пыли, висевшими над землей и заслонявшими свет. Несомненно, именно эти, выброшенные в атмосферу во время обширных вулканических извержений, загрязнения окутывали Сети Альфа V словно саван, несмотря на то, что после катаклизма прошла уже неделя.
- Я помню теорию, - мрачно заметил он.
- Это больше, чем просто теория, - с авторитетом историка настаивала Марла, чей серьёзный тон соответствовал его собственному. – На Земле в ходе Третьей мировой войны в воздухе скопились плотные чёрные тучи, которые больше месяца блокировали 90% солнечного света. Температура резко упала, что вызвало разрушение всей пищевой цепочки. Тогда от голода и прочих последствий умерли миллионы людей.
По своим последствиям Евгенические войны явно уступили первое место тому, что так ярко описала Марла. Хан был рад, что ему удалось избегать подобных катастроф - по крайней мере, до сих пор.
Хан и Марла, вместе с остальными колонистами, за исключением тех, кто остался в подземном госпитале, ютились за лежавшими вповалку древесными стволами, ища укрытия от жестоких ветров, которые теперь, казалось, намеревались сокрушить поверхность планеты. В точности так, как говорила Марла, снаружи стало гораздо холоднее, чем даже в пещере, так что люди сгрудились среди отдельных деревьев в жалкой попытке согреться. По оценке Хана, было как минимум -2 по Цельсию.
Его руку, спелёнутую сделанными из рукава комбинезона Maрлы бинтами, всё ещё дёргало от боли, но поменьше, чем раньше, возможно, потому что нервные окончания попросту отмерли. Хан на мгновение пожалел, что доктор Хокинс остался в пещерах, прежде чем опять обратить внимание на покрытое облаками небо.
- Могло ли столь интенсивное загрязнение иметь источником одни лишь вулканы? - вслух размышлял он. - Возможно, здесь постарались ещё и метеориты, как думаешь?
Он своими глазами наблюдал взрыв Сети Альфа VI; может быть, фрагменты разрушенной планеты ударили по её соседке, возможно, даже по противоположному полушарию? Такое воздействие могло бы с лёгкостью вызвать глобальное похолодание, как то, которое миллионы лет назад привело к гибели земных динозавров.
- Очень надеюсь, что нет, - сказал Марла, сразу поняв его мысль, и он почувствовал, как она вздрогнула в его объятиях. – Полномасштабное массовое вымирание – последнее, что нам нужно.
Хан целиком и полностью с ней согласился. Его сердце сжалось от боли: бедных измученных людей могло настичь ещё и такое тяжёлое бедствие, вдобавок к прочим пережитым ими жестоким потерям. Он посмотрел мимо Марлы на остальную часть отряда, сидевшую на корточках среди того, что когда-то было рощей великолепных «железных деревьев». Один из мужчин, закалённый в боях солдат по имени Хуан, поднял голову, с недоумением озираясь вокруг, и потёр ухо пальцем, как будто пытаясь что-то стряхнуть.
Хан открыл было рот, чтобы спросить Хуана, в чём дело, но его прервал внезапный удар грома над головой. На колонистов обрушился дождь, забросавший их тяжёлыми красновато-коричневыми каплями. Хан решил, что пришло время снова двигаться – надо было узнать, что осталось от их старого поселения.
- Мы отдыхали достаточно, - объявил он, несмотря на потоп поднимаясь на ноги и возвысив голос, чтобы быть расслышанным сквозь ветер и дождь. - Чем быстрее мы доберёмся до Нового Чандигарха, тем скорее сможем найти укрытие от шторма.
Лучше уж подать малую надежду, рассудил он, чем совсем никакой.
Люди поднялись – кое-кто при этом отчётливо застонал - и, неуверенно пошатываясь, двинулись за ним, за исключением Хуана, оставшегося сидеть на земле и безучастно глядевшего перед собой. Что, чёрт возьми, с ним не так, с раздражением подумал Хан. Перенесённое напряжение оказалось для него чрезмерным? Хан очень удивился бы этому; во время службы на Земле Хуан выказывал недюжинную выносливость.
- Ты, что, не слышал, Хуан? - громко повторил Хан. - Встань и присоединись к остальным!
- Да, Ваше превосходительство, - несколько механически ответил солдат. Нетерпение Хана исчезло сразу после того, как Хуан послушно догнал остальных колонистов.
На вышедших из-под защиты импровизированного бревенчатого сруба колонистов немедленно обрушился почти циклонической силы ветер, от которого полы одежд громко захлопали. Спасаясь от поднятых в воздух пыли и частиц грунта, путники были вынуждены прикрыть носы и рты кусками влажной ткани, оторванной от одеяний. Вихрями крутившиеся среди изменчивого шторма столбы пепла чем-то напоминали оборванных дервишей. Марла держалась непосредственно за Ханом, обхватив его талию, в то время как он всячески стремился загородить женщину от дувшего в полную силу ветра.
Винтовка M-16, закинутая за спину, служила Хану заменой взорвавшегося фазера на тот маловероятный случай, если бы они столкнулись с каким-либо уцелевшим хищником. Всего лишь несколько колонистов захватили с собой при побеге из Нового Чандигарха огнестрельное оружие, и Хан предусмотрительно отдал его в распоряжение только самых доверенных своих соратников – Хоакин был вооружён винтовкой, Линг - пистолетом. Хан надеялся найти в лагере оружие и боеприпасы: при отсутствии фазера самым передовым вооружением колонии Сети Альфа V стало огнестрельное оружие ХХ века.
Отряд медленно продвигался по мрачной, изрытой ямами и трещинами местности. При свете фонарика Линг они мельком видели разрушительные последствия землетрясения, извержения вулканов и наступившей вследствие этого тьмы...
Там, где высокая трава не была до основания выжжена пожарами, растительность стояла сморщенная, в буквальном смысле голодавшая без солнечных лучей. Почерневшие пни отмечали места некогда зелёных зарослей, а с чудом уцелевших деревьев ветра и холод сорвали все листья, оставив голые ветви. Ожоги и шрамы на их коре напоминали Хану собственную, сожжённую до мяса, правую руку. Покрытые инеем туши животных валялись на растрескавшейся равнине, кости многих уже обнажились. Целое семейство саблезубов лежало мёртвым на сгоревшей стерне – их мощные клыки оказались неспособными защитить их от беспощадного катаклизма, разрушившего их мир.
В своё время Хан был свидетелем многих бедствий, в том числе химической аварии на Бхопале в 1984 году (прим.переводчика - реальное историческое событие), но при виде масштаба этой катастрофы он просто не мог подобрать слов. Как будто вся планета стала пустыней.
Ушей Хана достигло жалобное мычание, и он увидел стадо зубров, числом менее десятка, стоявших посреди грязи рядом с несколькими стеблями сухой коричневой травы. Оголодавшие животные уже заметно исхудали, и их ребра выделялись на шкурах. Хан сделал мысленную заметку, чтобы позже вернуться и зарезать зубров прежде, чем это жалкое количество мяса пропадёт впустую.
Вот уж действительно, самая что ни на есть зима, подумал Хан. Он содрогнулся при мысли о том, осталось ли что-нибудь от их культур. Нашей участью может стать голодная смерть.
Грязный дождь превратил бесплодную землю под ногами в чмокавшее болото, что изрядно затрудняло продвижение. Они брели по щиколотку в иле, борясь с ветром и грязью, казалось, нескончаемые часы, прежде чем дошли до границы своего бывшего посёлка. Вопль отчаяния вырвался из десятков глоток истощённых колонистов.
Несмотря на то, что Хан отчасти был готов к возможному неутешительному зрелищу, реальность оказалась настолько страшной, что даже он с трудом мог это вынести.
Поля, на которых ещё месяц назад радовали глаз зревшие пшеница, кукуруза и рис, сначала выгорели почти полностью, а потом были погребены под сантиметрами пепла и грязи. И даже если бы они каким-то чудом пережили случившееся бедствие, понял он, наступивший холод уничтожил бы уцелевший урожай столь же успешно, как это сделали смертоносные вулканические бомбы или потоки лавы.
- О, Хан, - пробормотала Марла, вполне разделяя его горе и ужас при виде представшей картины. - Вся наша работа, все надежды...
Ей не нужно было заканчивать предложение, Хан и без того знал, что все думали так же. Оглянувшись на своих людей, он увидел, как не в силах были скрыть слёзы сильные мужчины и женщины. Эрикссон непристойно ругался по-норвежски, Линг снова и снова твердила "Нет, нет, нет". Хуан смотрел мутным взором. Даже стоик Хоакин позволил мощным плечам поникнуть в отчаянии.
Пусть горюют, мрачно подумал Хан, ему не хватало духу обвинить их сейчас в выказанной слабости. Даже от сверхлюдей нельзя ожидать, что они будут выносить удар за ударом без единой жалобы. Независимо от того, насколько тщательно подбирали хромосомы при их создании, усмехнулся он про себя, среди них нет такой, которая могла бы полностью подготовить душу к чистилищу.
Но худшее ожидало их впереди.
Он перевёл взгляд от опустошённых полей на то, что ещё неделей ранее было их домом.
Новый Чандигарх стал воспоминанием. Не было больше ни оград, ни хижин – их погребли под собой последствия катастрофы, и обломки термобетона проступали сквозь грязь и мусор. Прочные карго-контейнеры пережили бедствие, но даже они были словно брошены рукой метателя костей и в беспорядке стояли под странными углами и в не менее странных местах разрушенной колонии. Утомлённые мускулы Хана заныли при одной мысли о возвращении массивных грузовых контейнеров в нормальное положение. Можно было только надеяться, что припасы внутри стальных ящиков не слишком пострадали.
- По крайней мере, остались хотя бы небольшие укрытия, - обратился он к Марле, желая немного её подбодрить. – Можно спрятаться от дождя в карго-отсеках.
- Конечно, - ответила Марла. Она, по-видимому, не меньше него хотела найти хоть какой-нибудь повод для оптимизма, и Хан был благодарен ей за поддержку. Они всё больше и больше становились единомышленниками, понимая друг друга с полуслова. Я избрал себе хорошую жену, подумал он.
Вопреки прогнозам, ливень выбрал именно этот момент, чтобы прекратиться, хотя облака по-прежнему оставались чёрными и непроницаемыми. Хан тряхнул гривой длинных тёмных волос и повернулся к своим людям. Жизненно необходимо было держать сейчас, у всех на виду, бодрое выражение на лице, несмотря на сокрушающую боль в сердце.
- Друзья мои, - серьёзным тоном произнёс он. - Я знаю, какое уныние теперь владеет вашими сердцами и, по правде говоря, разделяю вашу скорбь по тому, во что превратился наш дом. Словно мстящая Судьба продолжает мучить и преследовать нас, - он сокрушённо покачал головой, прежде чем гордо вскинул её и погрозил оставшийся невредимой левой рукой тёмному небу. - Но я бросаю вызов любой силе, которая в заговоре против нас. Мы с честью переживём и это, как выдержали всё, что испытывало нас на прочность раньше, как на Земле, так и за её пределами.
Его тёмно-карие глаза перебегали с одного лица в толпе на другое, ища признаки того, что его слова нашли путь к сердцам людей. Эрикссон ухмыльнулся в бороду, но благоразумно промолчал. Зулейка отёрла слёзы с глаз и выпрямила спину. Марла держала в вытянутой руке трикодер, записывая речь Хана. Хуан протиснулся на передний край толпы и, кажется, был поражён ораторским искусством Хана. Кивая со всей серьёзностью, он жадно ловил каждое слово своего командира.
- Да, Ваше превосходительство, - пробормотал он. - Как прикажете.
С другой стороны, Сюзетт Линг выглядела так, будто совсем лишилась надежды, несмотря на риторику Хана.
- Но как мы сможем начать всё сначала? – в отчаянии вопросила она. - Мы потеряли наши дома, еду, друзей!
Хоакин двинулся было, чтобы заставить замолчать обезумевшую жену, но Хан жестом остановил его. В отличие от вечно приносившего проблемы Эрикссона, в тревожных словах женщины не чувствовалось злобы или желания взбунтоваться. Она говорила так из-за владевшей ею боли и, без сомнения, страха за своего будущего ребенка. Она заслуживала ответа.
- У нас нет другого выбора, - мягко сказал он ей. - Мы обязаны возродиться из пепла, или всё, чего мы достигли, будет потеряно, - он повысил голос, зная, что овладевшие Линг сомнения, безусловно, таилась и в сердцах и умах других. – В ином случае что прикажете делать? – резко бросил он толпе. - Лечь и умереть?
- Да, Ваше превосходительство, - неожиданно ответил Хуан. Прямо на глазах изумлённого этими словами Хана ветеран лёг в грязь и закрыл глаза. Он скрестил руки поверх груди и безропотно погрузился в золу и ил, челюсть его отпала, дыхание замедлилось. Он выглядел каким-то жутким олицетворением мёртвого тела.
Хан редко терял дар речи, но вот сейчас обнаружил, что на мгновение был ошарашен поведением Хуана. И что это значит, спрашивал он себя в недоумении. Мужчина полностью лишился рассудка?
- Хватит! - вскричал он, наконец, когда ярость взяла верх над замешательством. – Немедленно встать!
- Слушаюсь, Ваше превосходительство, - спокойно и без видимого смущения Хуан поднялся с земли и вытянулся перед Ханом. Тыльная часть головы и комбинезона были облеплены грязью, мутная вода стекала по его одежде. - Как прикажете.
- Ты что, издеваешься??! - свирепо рявкнул Хан. Его сердитое лицо было всего в нескольких сантиметрах от лица солдата. – Да как ты смеешь?
При виде явного неудовольствия Хана Хуан изменился в лице.
- Нет, Повелитель, - сказал он, - я делал только то, что вы приказали, - он поднёс руку к виску и поморщился, как от боли. Правая щека начала бесконтрольно подёргиваться. – Пр-остите меня, Ваше превосходительство.
Но гнев Хана еще не утих.
- Объяснитесь!
- Я пытаюсь, П-п-повелитель! - с тревогой проговорил Хуан. - Я п-п-повиновался всем вашим командам! – Казалось, он испытывал какие-то проблемы с речью. – П-п-пожалуйста, скажите мне, что вы от меня хотите!
Хан схватил мужчину за горло, определённо собираясь выжать хоть какой-то внятный ответ от что-то мямлившего солдата, но к ним подбежала Марла и вмешалась в диалог.
- Постой, Хан! - воскликнула она. – С ним что-то не в порядке. Может, он болен. Помнишь того быка на нашей свадьбе?
Хан застыл на месте: он вдруг вспомнил, что возле поваленных бурей казуарин Хуан пытался что-то стряхнуть с уха. Причуды солдата начались сразу после этого, осознал Хан.
Другое, более раннее воспоминание, воскресло у него в памяти: покрытая слизью личинка угря, выползшая из уха обезумевшего зубра. Вскрытие, доказавшее паразитический характер взаимодействия этих двух существ – буйвола и угря - было неприятным моментом, но до сего времени Хан не подозревал, что угорь может также поражать и мозг человека!
Он выпустил Хуана, который безвольно рухнул на колени и остекленевшими глазами уставился на грязную лужу. Челюсть у него отвисла, и струйка слюны стекала из уголка рта. Хан с трудом мог поверить, что этот самый человек когда-то в одиночку отразил атаку группы российских десантников. Неужели личинка инопланетной твари совершила то, что не смогли сделать русские?
Кажется, в руинах Сети Альфа V притаилась ещё одна опасность, кроме голодной смерти.
16.
Один планетарный год спустя.

Хан стоял на берегу реки, всматриваясь в свои владения.
Насколько он мог судить, учитывая огромное количество пыли и песка, поднятых в воздух постоянными ветрами, вездесущие облака пепла наконец-то поредели. Наблюдения, произведённые за прошедшие с момента катаклизма месяцы, подтвердили его предположение: орбита и параметры вращения Сети Альфа V изменились, в результате чего сутки укоротились, а бури стали постоянным явлением. Последний фактор имел непосредственное отношение к быстрому ухудшению экосистемы.
Вся ли планета умирала, или только этот конкретный регион, Хан сказать пока не мог.
Некогда могучая река Каур была теперь угасающим потоком, который, казалось, становился всё уже и мельче с каждым разом, когда колонисты приходили к нему за водой. По берегу реки появилась только скудная растительность, проросшая сквозь полурассыпавшийся скелет суперкрокодила. На глазах Хана ранее плодородная долина превращалась в пустырь.
"Юдоль печали, царство горя, - думал он вслед за Мильтоном, - край, где мира и покоя нет...".
Такой становилась Сети Альфа V.
Под ним, в ущелье, отряд колонистов набирал воду. Пустые панцири черепах, оставшиеся от вымерших владельцев, служили им удобными контейнерами. Как и сам Хан, люди с ног до головы были укутаны несколькими слоями плотной ткани, напоминая кочующих бедуинов. Они тщательно прикрывали каждый квадратный сантиметр кожи; концы головного покрова - куфии - были плотно обёрнуты вокруг их лиц и шей. Самодельные козырьки из пластин вулканического обсидиана, отполированных вручную, закрывали глаза.
Как жестоко порой играет нами судьба, размышлял Хан. На Земле, в последние дни своего правления, он решился было уничтожить озоновый слой планеты в пирровом акте мести миру, отвергшему его благословенное правление. В итоге он пощадил Землю, выбрав вместо этого изгнание на «Ботани Бэй», но казалось, что последствия этого, так и не совершённого им поступка, всё равно преследовали его. Взрыв Сети Альфа VI вызвал распад озонового слоя соседней планеты, подставив, по крайней мере, эту часть под неистовые ультрафиолетовые лучи, которые оказывали губительное воздействие на всё живое. Колонисты были вынуждены защищать себя от солнца, чтобы избежать рака и слепоты, которые уже поразили кое-кого из них.
Было ли это простым отверстием в озоновом слое, подобным образовавшемуся над Антарктидой, или же весь мир лишился защиты? Если второе, то Хан опасался, что ультрафиолет мог понемногу уничтожить всю фауну и флору Сети Альфа V. Предположим, что УФ-лучи погубили крошечные водоросли и морские организмы, лежащие в основании морской пищевой цепочки. Тогда вскоре изобилующие жизнью океаны планеты могут стать обширным водным кладбищем, аналогично наземным растениям и животным, которые, казалось, шли по пути динозавров Земли.
Хан был хорошо знаком со сценариями Судного Дня, некоторые даже сам разрабатывал. Но насколько далеко распространилась разруха?
В скором времени, решил он, я должен буду найти ответ на этот вопрос.
Закутанная фигура взбиралась к нему по песчаному склону. Хан признал Хоакина по росту и неуклюжей походке, а также по привязанной за плечами винтовке. Она была обёрнута в пластиковую пленку в, возможно, тщетной попытке предохранить драгоценное огнестрельное оружие от попадания в него песка.
- Все контейнеры заполнены водой, Повелитель, - сказал Хоакин.
- Отлично, - одобрительно ответил Хан. – Тогда не будем задерживаться. Сегодня я уже достаточно нагляделся на эту пустошь.
Обратный переход к их новому дому был одновременно и долог, и утомителен. От участка, где первоначально располагался развалившийся Новый Чандигарх, теперь безжалостно разобранный по частям, уже давно отказались в пользу подземных пещер, которые обеспечивали лучшую защиту от безжалостного ветра и смертоносного излучения. Всё, что пережило разрушение прежнего поселения, были оказавшиеся на удивление прочными карго-контейнеры, ныне стоявшие на дне окружённой скалами ложбины над новым, специально пробитым, входом в пещеру. Громоздкие металлические хранилища были ценой непосильного труда перемещены на эту территорию, которая обеспечивала легкий (относительно) доступ к огромному лабиринту туннелей и гротов под поверхностью планеты.
Колонисты назвали свой новый дом Фаталис по наименованию саблезубов, у которых когда-то было здесь логово. В этом названии словно таилось некое дурное предзнаменование…
Хан отворил дверь в ближайший отсек, пропустив вперёд нагруженных водой людей, после чего вошёл сам и плотно закрыл дверь за собой. Как и остальные, он скинул защитное верхнее облачение, открыв выцветший красный комбинезон с заплатами из кусков шкур животных и изоляционных материалов; по мере того, как одежда колонистов медленно, но верно приходила в негодность, их костюмы всё больше становились сборной солянкой – в ход шло всё вторсырьё, всё найденное в старом поселении, что можно было использовать. С каждым днём Хан и его люди всё меньше походили на первооткрывателей и всё больше - на варваров.
Перчатку с правой руки Хан не снял.
Спустившись по лестнице в расположенную ниже пещеру, он был встречен охранником.
- С возвращением, Ваше превосходительство, - сказал часовой. Катаракта закрывала его левый глаз, оставив наполовину слепым. - Доктор Хокинс просит вас подойти в лазарет, - он с тревогой покачал головой. – Боюсь, Дюма совсем плох.
Нет сомнения, с горечью подумал Хан. Он ожидал каких-дибо печальных вестей; хорошие новости были бы крайне неожиданными в эти дни. Приступ отчаяния и жалости к себе угрожал лишить его мужества.
Почему я должен сразу же после возвращения погружаться в очередную свежую трагедию? Неужели я не могу рассчитывать хоть на одну минуту, свободную от горя?
Однако чувство ответственности помогло ему обуздать этот порыв, и он кивнул в знак согласия.
- Хорошо. Я немедленно иду к нему.
Он предпочёл бы сперва пройти к Марле, но, видимо, не суждено.
В сопровождении Хоакина он направился прямо к подземной больнице, где нашёл Хокинса на коленях рядом с Марселем Дюма, последней жертвой страшного сетийского угря.
Хан сразу понял, что Дюма дошёл до заключительной стадии слабоумия, вызванного поражением мозга. Бывший спичрайтер и пропагандист бился в диких корчах на полу пещеры, его руки и ноги были крепко связаны ремнями из шкур бизона. Безумие превратило черты когда-то красивого лица француза в гротескную маску. С искажённых в гримасе губ мужчины срывалась пена, маниакально выпученные глаза были в кровавых прожилках. Нечленораздельное хрюканье и стенания эхом отдавались от стен пещеры.
К несчастью, точно такие симптомы Хан наблюдал уже много раз. Когда бизоны окончательно вымерли, угри быстро отыскали новых хозяев для своих личинок – находившихся в затруднительном положении колонистов. Как знал Хан, где-то глубоко внутри черепа Дюма рос угорь, обвернувшийся вокруг коры головного мозга и оказывавший на неё всё большее давление.
- Вижу, доктор, лечение опять оказалось безуспешным.
Хокинс утёр лоб тыльной стороной ладони, вставив резиновую защитную пластинку между зубами Дюма.
- Я испробовал отвары трав, массаж спины, даже иглоукалывание, - посетовал он, - но ничего из этого не изгоняет паразита и не уменьшает симптомы. На Земле я мог бы применить облучение или попробовать сделать операцию на головном мозге, но в этих условиях? - Он воздел руки к небу. – Дюма ждёт лишь медленная и мучительная агония и смерть.
- Понимаю, - сказал Хан. Без дальнейших дебатов он протянул руку и приложил ладонь в перчатке ко рту и носу Дюма, отрезав доступ воздуха в лёгкие человека. Связанное тело несколько раз дёрнулось и затихло.
Хан убрал руку и поднялся, терпеливо дожидаясь, когда убийца покинет остывающее тело. Через пару минут покрытый слизью угорь выполз из ушного канала своей жертвы, извиваясь на полу пещеры. Хан позволил себе лёгкую улыбку, с наслаждением раздавив мерзкого моллюска каблуком сапога.
Не было никакой необходимости сохранять это существо, у Хокинса набралось уже много образцов для изучения. Начиная с первой жертвы – Хуана - с момента катастрофы год назад Хан из-за угрей потерял семерых. Ещё трое колонистов умерли от болезней и рака кожи, оставив только пятьдесят взрослых и несколько недокормленных детей. Хан с болью думал, что угри и их коварное потомство могли отправить остальных колонистов вслед за бизонами.
Люди взяли за правило спать с матерчатыми тампонами в ушах, но пока что угрям удавалось заполучать новую жертву каждые несколько месяцев. Вскрытие пойманных взрослых особей показало, что они, по-видимому, питались малейшими следами органики, оставшейся после массового вымирания, а также сырыми нитратами и другими веществами. Хан подозревал, что в выброшенных пыли и вулканическом пепле содержались микроскопические экстремофилы, например, что-то похожее на тихоходок Земли, что, возможно, и служило пищей для смертельно опасных угрей, в то время как сами колонисты были хозяевами для следующего поколения этих паразитов.
Хан взглянул на последнюю жертву. Как он припомнил, Дюма был автором официальных пресс-релизов, когда политические противники Хана обвинили его в заговоре с целью завоевать человечество. То, что эти опровержения содержали не всю правду, ничуть не умаляло его служения Хану.
- Удалите мозг для исследований, - хладнокровно отдал приказ Хан. – Всё остальное - в компостную яму.
Увы, но он даже не мог предложить Дюма достойные похороны или кремацию. Как и тела всех остальных умерших колонистов, его останки будут обеспечивать питательными веществами подземные сады Фаталиса.
"И надо выразить соболезнования его вдове", - как всегда мрачно добавил он про себя. Утешение скорбящих супругов было еще одним долгом, ставшим ему чересчур знакомым. В его памяти всплыло лицо жены Дюма, военного стратега по имени Жюльетта Савин. Я зайду к ней, пообещал он себе, но не прямо сейчас. Сперва он найдёт Марлу. Ему нужно увидеться со своей женой, хотя бы для того, чтобы перебить вкус нескончаемых смертей и упадка.
- Если это всё, доктор, - сказал он Хокинсу, - я пойду передохну.
Сознавая, что больше он ничем не может быть здесь полезен, Хан покинул врача и его безжизненного пациента. Хоакин покорно следовал за ним, пока Хан пересекал извилистые туннели, освещённые мерцающим светом факела и иногда колониями фосфоресцирующих плесневых грибков. Хотя внутри прочных карго-контейнеров сохранились несколько генераторов и электроаккумуляторов, электричество было слишком дорого, чтобы тратить его просто на освещение, за исключением нескольких важных точек.
Проходя по коридорам, Хан слышал звук каменных топоров и кирок, стучавших по известняку: бригада работников потела над расширением и улучшением подземной обители. В воздухе тесных пещер стоял запах немытого тела, порой коридоры были настолько узкими, что по ним мог пройти лишь один человек. Колонисты почтительно расступались или отступали в ниши, давая дорогу Хану и его телохранителю. При этом Хоакин наклонял голову, не желая стукаться о низкий потолок.
Они миновали арсенал, где поредевшие ряды оружия колонии и боеприпасы находились под круглосуточной охраной. Хотя большая часть боеприпасов была уничтожена пожаром, уцелело примерно полдюжины пистолетов и винтовок. Хан надеялся когда-нибудь производить боеприпасы, но пока что в приоритете находились пища и вода, а не военное снаряжение.
Приступ голода скрутил Хана и он порылся в карманах в поисках остатков дневного пайка. Он нашел только частично съеденный кусок вяленого мяса саблезуба и маленький шарик риса. Его желудок издал стон при виде этого скудного рациона. Сохранив рис на потом, он стал жевать мясо, чтобы притупить голод.
Это не сработало.
Спустя год после гибели урожая колония едва выживала. Циклонические ветры и УФ-излучение делали сельское хозяйство на поверхности планеты невозможным, даже если бы пахотные почвы еще не иссохли и не были развеяны в воздухе. Кроме того, по какой-то дьявольской иронии, наиболее успешно пережившая катастрофу форма жизни – сетийские угри - была совершенно неудобоваримой. Единственная надежда колонистов заключалась в выращивании под землей ограниченного количества вручную опыляемых земных культур с использованием флотских «плазменных ламп» вместо солнечного света. Потрёпанный портативный генератор давал достаточно электроэнергии для сохранения жизнеспособности подземных садов, а немногие оставшиеся целыми пищевые комбайны позволяли удовлетворить самые насущные потребности в питании.
Хвала судьбе, размышял Хан, что удалось найти на месте сгоревших полей достаточное для этого количество семян. И пока он с одной группой колонистов голыми руками разрывал вулканический пепел в поисках кукурузных зёрен и саженцев риса, другая группа людей вручную разделывали и волокли погибших животных, наряду с полёгшими растениями, в пещеры для компостирования. Чудо, что нам вообще удалось культивировать какие-либо свежие продукты, подумал Хан. Он сомневался, что то же самое могли бы сделать простые, обычные люди.
Конечно, за исключением Марлы.
Он нашел её, как и ожидал, в детской Фаталиса, в относительно уютном гроте, сводчатый потолок которого был самым тщательным образом очищен от угрожавших падением сталактитов. Пустые пищевые контейнеры были переделаны в колыбели для примерно дюжины развитых не по годам младенцев, которые к тому же и росли в ускоренном темпе. Проволочная сетка, из которой когда-то был сделана ограда Нового Чандигарха, была натянута над кроватками в надежде защитить детей от затаившихся угрей, хотя Хан больше доверял неустанной бдительности Марлы и её помощников. Он удивлялся тому, скольким детям удавалось выживать в таких тяжёлейших условиях и так долго. Как он предполагал, причиной тому была их улучшенная генетика.
Марла обернулась, когда Хан и телохранитель вошли в грот. На руках она держала дремавшего ребёнка, плечи прикрывали остатки золотого пиджака а-ля Неру. Её глаза засияли при виде мужа.
- Хан! Ты вернулся.
- Да, - заверил он. – К тебе я всегда вернусь.
Марла подошла к ним, миновав ряд импровизированных люлек.
- Добрый день, Хоакин, - она протянула ребенка высокому телохранителю. – Поздоровайся с сыном.
- Здравствуй, Иоахим, - буркнул Хоакин. На его обычно флегматичном лице мелькнула редко появлявшаяся там улыбка, когда малыш ухватил его палец крошечным кулачком. – Ты сегодня сильный, это хорошо.
Светловолосый голубоглазый мальчик мало походил как на Хоакина, так и на Сюзетт Линг. Любопытным, к тому же непредвиденным, побочным эффектом воздействия на генетику родителей стало то, что все дети колонии родились блондинами, представителями белой расы, независимо от происхождения их родителей.
- Прям какие-то "Кукушата Мидвича", - так после рождения первой партии детей прокомментировал этот феномен Даниэль Катцель, сославшись на один из своих любимых научно-фантастических романов. Хан не мог не задуматься над тем, что бы его мать-сикх, учёная, ответственная за проект Кризалис, сказала о таком своеобразном потомстве; уж во всяком случае она никогда не намеревалась придавать второму поколению сверхлюдей сходство с нацистской программой разведения людей...
- Ширин принесла свежую воду, - сообщила Марла Хану. Медальон Звёздного флота по-прежнему висел у неё на шее на цепочке. - Я рада, что экспедиция к реке была удачной. Нам очень нужна была вода, и для кормящих матерей, и для детей.
Детская была зоной ответственности Марлы, местом, где она и маленький, постоянно сменявшийся персонал присматривали за внуками Кризалис, пока их загруженные работой родители в поте лица пытались наладить жизнь под землёй. Марла занималась детьми с энергией и энтузиазмом, хотя (или, возможно, потому что) собственного ребенка у неё не было, да и не было как будто и надежды на его появление.
С неохотой, но Хан начал подозревать, что немодифицированная ДНК Марлы была несовместима с его собственной. Жаль, конечно, подумал он, сознавая тем не менее, что это сожаление имело оттенок облегчения. В колонии с лучшими перспективами неспособность Марлы произвести на свет наследника представляла бы серьёзную проблему; однако в нынешних условиях, по мнению Хана, так было даже лучше. Незачем было ввергать ещё одного невинного ребенка в бездонное чистилище, в какое превратилась Сети Альфа V.
Его взгляд скользнул по ряду колыбелей. Вот здесь будущее его народа, если у него вообще было будущее. Пронзительный вопль раздался из стального ящика и усталый Хан подошёл к его обитателю.
Что за мир унаследуют эти дети? Хан мрачно смотрел перед собой, ища какой-нибудь способ обеспечить следующему поколению менее жалкое существование.
Было ясно, что долина реки Каур была мало перспективна; опустынивание шло полным ходом, и мысленно он уже с лёгкостью мог увидеть день, когда бывшие заливные луга высохнут и станут негостеприимными, как Сахара. Мы должны поискать пастбища позеленее, сознавал он, но вот где?
Он грустно улыбнулся Марле, понимая, что скоро должен будет вновь её покинуть. Её распущенные волосы и ореховые глаза призвали к себе, и ласковые касания тоже. Он не стремился отрываться от неё, и кто знает, как надолго, но в его мыслях планы были уже свёрстаны.
Откладывать больше нельзя. К лучшему или к худшему, но он должен узнать, что сталось с остальным миром.
17.
- Песчаная буря!
Небольшая экспедиционная партия, состоявшая из Хана, Хоакина, Эрикссона, Кейта Тэлбота и опытного картографа по имени Дебра фон Линден, следовала вдоль русла продолжавшей мелеть реки Каур к морю, где Хан надеялся найти более благоприятные условия существования для своего народа. До сих пор, однако, всё, что они обнаружили, были простиравшиеся километр за километром высохшие луга, чьи некогда суглинистые почвы теперь едва удерживались на месте отмиравшими корнями. Саванна эволюционировала в пустыню со всеми вытекавшими отсюда неприятными последствиями...
Крик Эрикссона встряхнул отряд, уже много дней боровшийся с ветром и поднятым им в воздух песком; Хан находил, что с трудом мог представить себе то, что может быть названо бурей в этом адском котле. Разве их и так уже не окружала буря?
Но вслед за этим его прикрытые обсидиановым козырьком глаза увидели то, о чём говорил Эрикссон: непроницаемую чёрную тучу, с невероятной скоростью несшуюся по-над пустыней. Тучу прошила слепящая молния.
- Хватайтесь за руки! – крикнул он, осознав, что через секунду будет уже поздно и их накроет шторм. Бросив деревянный посох на землю, он торопливо сцепился согнутыми в локтях руками с Хоакином и Тэлботом, а Эрикссон и фон Линден замкнули цепь. – Держитесь вместе! Не позволяйте оторвать себя от группы!
Песчаная буря налетела с силой урагана, чуть не сбив Хана с ног. В один миг видимость сократилась до нескольких десятков сантиметров. Несмотря на защищавший Хана бурнус и головной платок, носившийся в воздухе песок нещадно бил по телу. Струйки песка пробирались через любой разрыв или отверстие в одежде, стирая кожу до крови. Песок проник и под козырёк, заставив его крепко зажмуриться и держать глаза плотно закрытыми. Наклонив, сколько мог, голову, он неглубоко дышал через нос, сжав челюсти, чтобы не задохнуться.
Рёв шторма был таким оглушительным, что говорить было совершенно невозможно, даже если бы Хан и осмелился открыть рот. Он боролся, чтобы сохранить опору и поддержать остальных участников экспедиции, которые в буквальном смысле подвергались пескоструйной обработке.
Мы должны подняться на возвышенность, решил Хан. В нижнем слое воздушного потока было много песка, поднятого с поверхности пустыни; возможно, они могли бы уменьшить его воздействие, если бы находились над плотными слоями шторма. Даже мало-мальская разница по уровню рельефа могла означать победу жизни над смертью!
Он смутно припомнил, что пятью метрами левее начинался крутой подъём. Уповая на точность своей памяти, он потянул товарищей за собой и начал перемещаться в, как он молился, правильном направлении. Ветер и песок вихрями крутились вокруг, делая продвижение трудным, а ориентирование практически невозможным. Как всё же полагал Хан, они потихоньку шли к восточному берегу русла, но он не мог быть уверен в том, что под неустанным давлением бури они не собьются с курса.
К его облегчению, твёрдая голая земля под ногами как будто пошла в гору ... это был обнадёживавший знак. Полунаправляя, полуволоча своих спутников, Хан сделал ещё пару шагов вверх по склону, как вдруг случилось непоправимое.
Оступился Тэлбот, чуть не утянув за собой и Хана. Последний попытался было поставить мужчину на ноги, но почувствовал, как рука Тэлбота начинает соскальзывать. Почти полностью потеряв сцепление с группой, в последнюю секунду споткнувшийся Кейт Тэлбот ухватился за запястье Хана. Держись! - молча велел ему Хан; у него не было никакого желания сообщать Зулейке Уокер о потере мужа. Борись за свою жизнь, Тэлбот!
Однако в этой борьбе концы куфии мужчины высвободились, дав смертоносной буре долгожданную возможность. Ветер мигом сдёрнул защитный покров с лица Тэлбота, и тот испустил ужасающий крик, когда острые как бритва песчинки впились в незащищённую теперь плоть. Инстинктивно он отпустил руку Хана, чтобы прикрыть лицо.
- Нет! – крикнул Хан, в свою очередь тут же глотнув песка. Он отчаянно пытался нащупать находившегося в опасности колониста, но шторм в мгновение ока оторвал их друг от друга и Тэлбот сразу же потерялся.
Горе и мучительное чувство потери острым ножом вонзились Хану в сердце. Он прекрасно сознавал, что гнаться за Тэлботом бесполезно - не было никакой надежды найти его среди песчаной бури; поступив так, Хан только подверг бы остальных бессмысленному риску. Нехотя продолжил он подъём по склону, пользуясь теперь и освободившейся рукой, чтобы помочь восхождению. Он по-прежнему чувствовал вес Хоакина и всем сердцем надеялся, что Эрикссон и фон Линден всё ещё держатся за него и друг за друга.
Мало-помалу, борясь ежесекундно со штормом, они достигли вершины почти отвесного берега, которая если и не была полностью свободна от атаки ветра и песка, то, по крайней мере, позволяла избежать наисильнейшего буйства стихии: ветер здесь свирепствовал, по сути, так же, но песка в воздухе стало на порядок меньше и дышать было немного легче. Пережидавшие бурю исследователи прижались вплотную друг к другу, сплетя руки и подставив ветру спины.
Мы и это можем пережить, понял Хан, но за это знание уплачена жизнь верного последователя…
В конце концов, гроза кончилась так же быстро, как и налетела. Прищурившись, Хан наблюдал сквозь забрало, как несущее гибель чёрное облако уходило на север, постепенно уменьшаясь в размерах. Если повезёт, то оно рассеется задолго до того, как доберётся до Марлы и других колонистов, которые в любом случае находились в безопасности в подземном убежище.
Подобные песчаные бури вскоре станут вполне обычным явлением на иссыхавшей равнине, подозревал Хан. Тем больше оснований поискать место с не такой негостеприимной окружающей средой.
Пыль ещё застилала видимость лёгкой дымкой, но Хан счёл вполне безопасным двигаться дальше. Всё-таки это была примерно та же погода, какая и стояла в эти дни. Жестом приказав следовать за ним, он осторожно спустился обратно, к тому, что осталось от реки Каур. Из-под каблуков его сапог лавина свежеопавшего песка ручейками побежала к руслу. Всё в поле зрения, от торчавших валунов до пучков чахлой травы, покрывала красновато-коричневая пыль; даже илистый поток, казалось, стал ещё грязнее.
Хан на себе ощущал последствия шторма. Его кожу под мантией словно отшлифовали наждачной бумагой: раздражающие гранулы песка проникли во все складки и щели на теле. Во рту чувствовался привкус пыли, и он убил бы за стакан чистой прохладной воды.
Тэлбота они обнаружили на расстоянии около семи метров от подножия склона. Он лежал, растянувшись на земле, и наполовину был погребён под свежим песком. Частицы грунта ободрали его лицо до мяса, оно кровоточило и было облеплено грязью. Ещё больше песка высыпалось изо рта и ноздрей покойного; Хану даже не нужно было вскрытие, чтобы сделать вывод – и дыхательное горло Тэлбота, и, возможно, лёгкие были забиты песком.
Прости меня, Зулейка. Твой муж к тебе не вернётся.
И я сильно удивлюсь, если вернётся хоть кто-то из нас.
Всего несколько дней вдали от Фаталиса - и они уже потеряли одного человека. Неудачное начало экспедиции...
- Может, вернуться, пока не поздно? – высказал предложение Эрикссон. Складки куфии приглушали голос со скандинавским акцентом, забрало из тёмного вулканического стекла скрывало интриганские голубые глаза.
Хан внутренне ощетинился, но не поддался искушению накинуться на мужчину. Он, по своему обыкновению, взял в эту экспедицию Эрикссона, дабы помешать ему мутить воду в своё отсутствие. В случае необходимости он готов был раз и навсегда заставить Эрикссона замолчать, но пока норвежцу удавалось удержаться от прямого неповиновения. Возможно, потому, что только Хан и Хоакин были вооружены.
- Вернуться к чему? – резко бросила в ответ фон Линден. Картограф потеряла от сетийских угрей обоих – и своего супруга, и ребёнка. – Мне возвращаться не к чему.
Хан принял решение за всех.
- Нет, - сказал он твёрдо. Вернуться в пещеры сейчас, не найдя нового дома, значило обречь колонию на жалкое существование под увеличивавшейся в размерах пустошью. - Мы продолжим, как и планировали.
Хан надеялся, что можно было бы начать всё заново на берегу безымянного южного моря; там они могли бы выжить за счёт рыбалки или охоты на китов. Ведь история их родной Земли была полна примеров народов и цивилизаций, зародившихся и процветавших в непосредственной близости к морю. Даже если допустить, что поверхность Сети Альфа V была разорена, Хан имел смелость мечтать, что океан планеты всё ещё заключал в себе достаточно жизни, чтобы выдержать растущую колонию. Не Новый Чандигарх, думал он, но, возможно, Новый Мумбаи или Гоа.
- Но… - запротестовал было Эрикссон и посмотрел на фон Лиден, ища поддержки, но закутанная вдова только равнодушно пожала плечами. Хоакин промолчал - его преданность Хану не подлежала сомнению. Поняв, что остался в меньшинстве, Эрикссон мудро прекратил возражать.
- Хорошо, Ваше превосходительство, - сдался он и в его голосе слышался только намёк на недовольство.
Оставался Тэлбот.
- Разденьте его, - отдал приказ Хан, кивнув в сторону тела. Они не могли позволить себе пожертвовать ни одним предметом, будь то продовольствие, оборудование или одежда, даже если это означало, что Тэлбот предстанет перед небесным судом голый, как новорожденный младенец. Тем не менее, Хан решил захоронить тело прежде, чем они двинутся дальше.
Это было самое меньшее, что он мог сделать для того, кто умер под его командованием.
Покойся с миром, мой служитель. Твоё участие в наших долгих мытарствах закончилось.
Эрикссон опустился на колено, чтобы собрать вещи Тэлбота. Рука норвежца в перчатке коснулась песка, облепившего ободранное лицо покойника, и на пальце остался кровавый мазок. Мужчина поднёс палец к глазам и остановился, несколько долгих секунд созерцая влажно блестевшее малиновое пятнышко.
- Повелитель, - сказал он наконец, - ранее я бы не решился даже предложить нечто подобное, но учитывая дефицит пищи и питья, считаю себя вынужденным обратить ваше внимание на то, что, пожалуй, наш покойный товарищ может оказать последнюю услугу и поддержать нам всем жизнь.
Хан сразу понял, что имел в виду Эрикссон. Гнев вспыхнул в нём, и он резко пнул в бок опиравшегося на колено мужчину.
- Никогда больше не заговаривай об этом! - рыкнул Хан, и его лицо под козырьком и куфией исказилось от отвращения. – Мы, может быть, отверженные, парии, отчаявшиеся и покинутые всеми, но каннибалы? Никогда!
Сказать по правде, та жуткая возможность, на которую намекал Эрикссон, не единожды приходила на ум Хану в течение многих месяцев, с тех самых пор, как катаклизм начал угрожать им голодной смертью. Но он решил, твёрдо и бесповоротно, что есть вещи пострашнее голода. Он и его люди были высшей породой, следующим этапом в эволюции человека, и до такого первобытного греха они не унизятся.
Меня называли безжалостным, думал Хан, и с полным на то основанием. Но есть черта, которую даже я не переступлю!
Эрикссон сжался в комок при виде гнева Хана.
- Простите меня, - признал он. - Я не хотел вас обидеть. Песок ... ветер ... Я был сам не свой, поверьте мне!
Хан взирал на отступление норвежца с презрением, но это было единственным, что хоть как-то отвлекало от отвратительности самой этой мысли и мрака чернее ночи в его собственной душе, но всё же всерьёз предлагать такое...
Вот если бы во время шторма погиб Эрикссон, а не Тэлбот!

* * *

- Не могу поверить, что ты пыталась ограбить больных!
Возмущённый голос Гидеона Хокинса раздавался на весь госпиталь и долетал до детской, угрожая разбудить младенцев. Марла вздрогнула от шума.
- Умирающих, вы имеете в виду! – возразила на это Сюзетт Линг. – Мои люди слишком голодны и их слишком томит жажда для того, чтобы делать свою работу должным образом, а мы ещё и тратим драгоценные еду и воду на тех, кто уже одной ногой в могиле!
К недовольству Марлы, из близлежащих колыбелей донеслось протестующее хныканье.
- Ну-ка, хватит! – выключив трикодер, сказала она ссорившимся. – Давайте перейдём куда-нибудь, пока не проснулась вся детская.
Оставив заплакавших детей на подчинённых, Марла увела врача и начальника службы безопасности в соседний грот, размером с турболифт. Если повезёт, толстые стены из известняка не позволят аргументам спорщиков выйти за пределы грота и распространиться по всему Фаталису.
- Хорошо, - сказала она, активизировав трикодер, чтобы записать прения; Хан захочет узнать, что происходило в его отсутствие. Удачно, что я перезарядила аккумулятор, подумала она. - Что это за речи об умирающих?
Это был уже не первый спор, который ей пришлось разрешать, словно третейскому судье, с тех пор, как Хан недели назад оставил колонию на её попечение. Марла чувствовала себя, как своего рода учитель, постоянно проходивший проверку в классе взбалмошных недисциплинированных учеников. Ах, где те старые добрые времена, когда никто не хотел говорить со мной!
Она никогда бы не подумала, что будет скучать по положению персоны нон грата.
- Не все мои пациенты неизлечимо больны, - настаивал Хокинс. - Большинство просто страдает от инфекций или недоедания, но они, конечно, не восстановятся без соответствующих рационов питания и воды.
Он строго взирал на Линг, которая и начала этот скандал, выпрашивая у Марлы дополнительные пайки патрулям безопасности.
- Это всего-навсего ваше милитаристское воззрение, всегда отдающее приоритет так называемой «безопасности» над здоровьем людей, - он издал издевательский смешок. – Безопасность, ага! С кем это, чёрт возьми, мы воюем на этой Богом забытой планете?
- С угрями! – отражала атаку Линг. – И вы это знаете лучше, чем кто-либо другой.
Отсечённые клешни более десятка мёртвых угрей, как боевые награды, украшали то тут, то там разнокалиберные предметы одежды женщины.
– Моя команда днём и ночью прочёсывает туннели в поисках угрей, но люди должны быть в полной боевой готовности, внимательными, а не шатающимися от голода и обезвоживания.
Глава службы безопасности взглянула на Марлу в поисках поддержки, и на лице её застыло выражение уверенности и самодовольства. Марла иногда подозревала, что Линг вышла замуж за Хоакина по причине тесной связи последнего с Ханом. Может, она ожидала, что этот брак даст ей преимущество.
Забудь об этом, подумала Марла. На время своего отсутствия Хан поручил руководство Фаталисом ей, и она намеревалась быть скрупулёзно честной и беспристрастной, как капитан Кирк на «Энтерпрайзе».
- Возможно, мы сможем выработать компромисс.
- Компромисс? – недоверчиво эхом повторила Линг. И она, и Хокинс выглядели в высшей степени сомневающимися.
Ничего удивительного. Марла уже обнаружила, что самая трудная часть руководства колонией генетически модифицированных суперлюдей как раз и заключалась в управлении их вечно конфликтовавшими эго; они не были людьми, склонными считаться с мнениями других. Понятно, почему Евгенические войны 1990-х разгорелись так быстро, размышляла она; требовалась личность масштаба Хана, чтобы заставить этих людей высшей породы работать вместе без противоречий.
Несмотря на свою якобы «низкородность», Марла подозревала, что её навыки общения с людьми были куда лучше, чем у большинства властных Детей Кризалис. Не удивлюсь, если именно по этой причине Хан и оставил меня во главе колонии.
- Я отказываюсь идти на компромисс в том, что касается ухода за моими пациентами! – бушевал Хокинс, скрестив руки на груди. Его докторское облачение было сшито из кусочков спального мешка, ржавый стетоскоп болтался на шее, как племенной талисман.
- Вам, возможно, придётся это сделать, доктор, - задумчиво проговорила Марла. Серебряный кинжал - кирпан - был заткнут за пояс Марлы, как символ власти Хана, но в такие моменты Марла предпочла бы фазер. - Каждая единица Фаталиса нуждается в пище и питье, не только лазарет и служба безопасности. Сельское хозяйство, уход за детьми, строительство, водоснабжение ... без всего этого тоже нельзя обойтись.
Она печально покачала головой.
- Нелёгкий выбор приходится делать каждый день.
- По приказу Хана я уже провожу эвтаназию жертвам угрей, как только диагностирую это, - с грустью ответил Хокинс. - Не просите меня ещё и морить голодом других пациентов.
Острая боль сочувствия к загнанному в угол врачу пронзила Марлу: он чем-то напомнил ей доктора Маккоя. Сети Альфа V была бы адом для любого добросовестного целителя. Так много пациентов потеряно и так мало, что можно сделать, чтобы помочь оставшимся.
Тем не менее, Линг, несмотря на раздражающую интонацию высказываний, тоже в чём-то была права. Обеспечение безопасности наиболее работоспособных членов колонии было исключительно важно - каждый угорь, найденный и уничтоженный Линг и её людьми, возможно, означал, что одним безнадёжным пациентом в лазарете станет меньше.
- Вот что я предлагаю, - заявила Марла, глядя врачу в глаза. - Мне очень жаль, но надо будет установить ещё более строгую очерёдность оказания помощи. Рационы больных придётся урезать как минимум на тридцать процентов.
- Тридцать процентов! - воскликнул Хокинс. - Это варварство.
Мы живём в пещерах, не заметил? Приступ иронии приподнял уголки губ Марлы в улыбке. Варварство отныне наше стандартное состояние...
Она подняла руку, прекращая дальнейшее обсуждение, а затем перевела взгляд на Линг.
- Но и вы должны в чём-то пойти навстречу, - сказала Марла женщине. - В обмен на дополнительные пайки проявите к лазарету повышенное внимание. Я хочу, чтобы главный грот и все побочные камеры проверялись на наличие угрей каждые сорок восемь часов.
- Сорок восемь часов? - Линг посмотрела на Марлу так, будто та сошла с ума. - Вы должно быть шутите!
- Или так, или никак, - твёрдо сказала Марла. Она понимала, что если она не добьётся от Линг какой-то уступки, ещё до наступления темноты ей придётся иметь дело с лидером каждой службы Фаталиса, требующим дополнительных пайков. - Или, если вы предпочитаете, можете обсудить этот вопрос с Ханом, когда он вернётся.
- Если он вернётся, - пробормотала Линг.
- Когда вернётся, - настаивала на своём Марла.
Она положила вспотевшую ладонь на рукоять кинжала Хана. В глубине души она сознавала, что азиатка может разорвать её пополам, если захочет.
- Если это всё, то у меня есть работа в детской, в том числе уход за Иоахимом, - добавила она многозначительно.
Ни Линг, ни врач не выражали удовлетворения от компромисса, но, к облегчению Марлы, не казались склонными и дальше отстаивать свои интересы.
Она подождала, когда оба выйдут из небольшого грота, и устало прислонилась к холодной каменной стене.
Напряжение покидало её, сменяясь полным изнеможением.
Где же ты, Хан, вопрошала она с тревогой. Она выключила трикодер, чтобы батарея не истощалась слишком быстро. Я не могу продолжать твоё дело без тебя.
Смысл высказывания Линг, что они могут никогда больше не увидеть Хана, потряс Марлу больше, чем она готова была выказать. Она вынула из-за пояса кирпан и с тоской уставилась на него. Её рука ощущала всю тяжесть металлического кинжала.
Вернись ко мне, Хан. Пожалуйста.
18.
Хан поднялся ещё до рассвета, затем разбудил остальных. Всё тело болело после долгой ночи, которую он провёл на жёсткой земле, не имея другой подстилки, кроме одежды.
- Пора, - коротко прохрипел он пересохшим ртом, не в силах выговорить ничего больше. Жажда и голод целиком поглотили его мысли.
Эрикссон и другие участники экспедиции со стоном поднялись на ноги. Они тщательно осмотрели бурнусы друг друга на случай, если в них ночью пробрались сетийские угри. Тампоны, сделанные из старой изоляции, были извлечены из ушей и также тщательно проверены на наличие личинок. Хан проделал то же самое до того, как спуститься к руслу реки; по его настоянию они всегда выбирали место для ночлега на высоком берегу Каур, чтобы быть готовыми к (весьма и весьма) маловероятному наводнению, могущему вдруг заполнить пересохшее русло.
Самой Каур уже не было. Вместо того, чтобы становится более полноводной по мере продвижения к морю, когда-то могучая река постепенно уменьшалась и в конце концов полностью исчезла, обнажив дно скалистого оврага. Последние остатки жалкого ручейка экспедиция Хана миновала несколько дней назад, но Хан знал, как можно найти немного воды от скрывавшегося под песками потока – если действовать быстро.
Пальцами в перчатке он впился в выжженную землю, ухватил большой камень и перевернул его. Как Хан и ожидал, снизу на камне был тонкий слой влаги. Хан распахнул головной платок под забралом и с благодарностью слизал с камня утреннюю росу.
Это был старый бедуинский трюк, один из тех, что сохранял им жизнь с тех пор, как пересохла Каур и кончились запасы воды в походных флягах. Хан смаковал каждую каплю, зная, что это, возможно, весь дневной водный паёк. Он вылизал камень досуха и оглянулся вокруг в поисках следующего.
Рядом члены маленького отряда поступали также: молча рылись в грязи, не нуждаясь ни в переговорах, ни в инструкциях. Все они наизусть знали алгоритм действий. Хан наблюдал, как Дебра фон Линден слизывает капли росы с чахлых веток голых кустиков. У Хоакина вырвался возглас удовлетворения, и Хан увидел, что телохранителю удалось поймать небольшую ящерицу. Отлично, одобрительно подумал Хан: мясо ящерицы и кровь были на вес золота; от таких отбросов зависело само выживание экспедиции. Хан вздрогнул при мысли о том, что могут наступить времена, когда вымрут полностью и крысы, и ящерицы.
Они были в пути не одну неделю и взятый с собой провиант уже давно кончился. Насекомые, рептилии и мелкие грызуны служили им пищей, а роса, кровь и иногда небольшие лужицы воды утоляли жажду в достаточной степени, по крайней мере, для того, чтобы выжить. Хан был рад тому, что не взял с собой Марлу; ни один обычный человек не перенёс бы таких испытаний.
Интересно, что ест сейчас Кирк, подумал он с завистью. Кухня «Энтерпрайза» могла предоставить всевозможные аппетитные блюда и напитки, от прекрасного вина до чашки ледяного чая...
Хоакин отрезал голову ящерицы и почтительно протянул туловище своему командиру. Рот Хана наполнился слюной при виде мяса рептилии, но он махнул рукой. Ящерицы едва ли могло хватить одному человеку, и Хоакин заслуживал этого так же, как и он сам.
- Она твоя, друг мой, - настаивал Хан. - Наслаждайся. Я найду себе ещё.
Что было легче сказать, нежели сделать, добавил Хан про себя. В его желудке ощущалась пустота, как у калькуттского нищего. Но, возможно, и мне сегодня улыбнётся удача. Сквозь обсидиан его тёмные глаза обшаривали сухой овраг в поисках признаков какой-либо жизни. На дне русла виднелась поросль растительности, а ярко-жёлтые полосы намекали на месторождения серы, но Хан не обнаружил никакого движения, даже притаившегося в песке (и несъедобного) угря. Свежее мясо, по-видимому, на завтрак Хану не полагалось.
- Хан! - воскликнул внезапно Эрикссон, и Хан был поражён очевидным волнением в голосе мужчины. Скандинав чуть ли не подпрыгивал, с нетерпением указывая на запад. - Смотрите ... дождь!
Дождь? Хан не мог поверить своим ушам; он практически забыл о существовании такого явления. Выпрямившись, он пристально посмотрел на запад, не ожидая ничего, кроме очередного миража, и ощутил всплеск гнева по отношению к норвежцу. Как он смеет так дразнить нас!
Но Эрикссон не ошибся: на горизонте, примерно в двух километрах, набрякшие серые тучи зависли над высохшей местностью. Хан мог даже видеть тёмную пелену дождя. По сравнению со скудной росой удалённый ливень выглядел обещанием вечного блаженства.
Хан не был готов дожидаться того момента, когда ливень дойдёт и до них. Вместо этого он поспешил взобраться по западному берегу русла, сжимая походную флягу.
- За мной! – позвал он остальных, которых явно требовалось немного подтолкнуть к манящему дождю.
Четыре пары покрытых пылью сапог затопали по растрескавшейся земле, когда отряд лихорадочно бросился бегом по пустыне со всей скоростью, на которую были способны их измождённые тела. Хан не мог оторвать взгляда от чудесного дождя, боясь, что ливень прекратится прежде, чем они его достигнут. Его сердце колотилось о рёбра, лёгкие горели, а ноги болели от беспощадного темпа бега, но он ни разу не подумал о промедлении. Скелет гигантского саблезуба попался ему на пути, но Хан одним прыжком перемахнул через выбеленные солнцем кости. Дождь был всем, что имело сейчас значение.
Наконец, после утомительного бега сквозь ветер и пыль, дождевое облако оказалось прямо над головой, а тень от него была всего в нескольких метрах. Последним рывком Хан кинулся к туче и, остановившись, обратил открытое лицо и руки к небу, привествуя дождь. Облизав потрескавшиеся губы, он ждал прохлады, освежающей воды, струящейся по лицу.
Но на него не упало ни капли.
В замешательстве Хан сморгнул. Что это за злая шутка? Вглядываясь вверх через обсидиановое забрало, он мог видеть дождь, лившийся из нижней части кучерявого облака, но земля и воздух вокруг него оставались сухими, как бесплодные равнины, пройденные ими по пути сюда. Хан оглянулся на своих столь же озадаченных попутчиков. Хотя верхние половины лиц были скрыты забралами, Хан мог видеть, как в бессильном гневе корчились рты, принимая самые гротескные выражения.
- Ничего не понимаю! – на грани истерики завопила фон Линден. - Что происходит? Почему я не чувствую дождь?
И в этот миг Хана озарила догадка.
- Дождь-фантом, - мрачно проговорил он. Он никогда лично не сталкивался с этим явлением, но, тем не менее, знал о нём. – Дождь идёт, да, но испаряется до того, как коснуться земли.
Хан и помыслить не мог о столь садистских наклонностях судьбы.
- Helvete! (прим.переводчика – Чёрт возьми!) – выругался Эрикссон. Согнувшись в три погибели и задыхаясь, он всё же смог исторгнуть впечатляющий поток ругательств на своём родном языке, а затем сердито запустить флягой в равнодушное облако. Впрочем, бросок, судя по всему, цели не достиг, и пустой сосуд грохнулся на землю в нескольких метрах далее.
Хоакин рядом не сказал ничего, только крепко сжал кулаки.
В течение нескольких минут они стояли в тени тучи, наблюдая, как высоко над ними, вне досягаемости, идёт призрачный ливень. Внутри Хана всё клокотало: боги или духи, правившие Сети Альфа V, были весьма злокозненными. Лучше бы совсем не видеть дождя, думал он, чем испытать такие муки!
Он заставил себя отвести глаза от танталового ливня над головой и окинул взглядом путь, которым они пришли. Измученный стремительным и в конечном итоге бесполезным бегом через пустыню, он страшился перехода обратно, к далёкому руслу.
Однако выбора у них не было. Хотя Каур больше и не текла к морю, Хан по-прежнему был обречён на то, чтобы следовать по проложенному ею руслу до конца, независимо от того, сколько времени ему на это потребуется, и сколько камней придётся вылизать, чтобы остаться в живых.
- Идём, - сказал он. Заправив свободные концы куфии под забрало, он направился к пересохшему речному ложу – и к тому, что лежало в конце его извилистой траектории. – Нам предстоит длинный путь.

***

- Мы должны были остаться на Земле, - мрачно проговорила фон Линден. Она плелась, как зомби, по узкой тропе на дне глубокого каньона. Огромные гранитные скалы подступили к самой кромке бывшего русла пропавшей реки и с этих пор отряд был вынужден идти по каньону гуськом. – Нам здесь не место.
- Такое пораженчество тебя недостойно, - выговорил ей Хан. Он остановился, чтобы бросить взгляд через плечо на трёх своих товарищей: в своих скрывавших всё одеждах отряд напоминал шествие призраков. Строгий голос эхом отразился от стен каньона. - Это недостойно всех нас.
Его слова подействовали, как удар плетью.
- Приношу свои извинения, Повелитель, - ответила фон Линден. – Просто мне очень жарко ... и я устала ... и голодна.
Хан вполне разделял её чувства. На протяжении последних дней температура неуклонно росла, что делало и без того трудную дорогу ещё более мучительной. Несмотря на тень от стен ущелья, ему казалось, будто они шли через печь. Пот впитывался в пыльные бурнусы, отнимая у организма ценную влагу. Кожа стала сухой, как пергамент, а во впавшие глаза словно песку насыпали. Пульсирующая головная боль, несомненно, вызванная усталостью и обезвоживанием, готова была разорвать ему череп.
- Я тебя понимаю, - сказал Хан отчаявшемуся картографу. Зная, сколько она уже потеряла, он не хотел укорять её и дальше. - Но мы не можем позволить сломаться нашей железной решимости. Эта планета теперь наш дом и мы должны подчинить её своей воле.
Или умереть, пытаясь сделать это, подумал он про себя.
Неровная поверхность русла под ногами была усеяна валунами; Хан понял, что не так давно, когда здесь свободно текла Каур, тут пенились пороги. Теперь, увы, эти буруны ушли, оставив только скалистые препятствия; дно постепенно понижалось в направлении дальнего конца ущелья. В каньоне было горячо, как в духовке, и требовалось всё самообладание, чтобы не съёжится под порывами знойного ветра. Шелест одежд исследователей вторил биению пульса в ушах.
Жара была настолько угнетающей, что Хан серьёзно рассматривал возможность идти ночью, а отдыхать днём. Но учитывая, что свет звёзд по-прежнему не проникал сквозь пыль в воздухе, ночи на Сети Альфа V были опасно тёмными. Было всё же безопаснее, хотя и чертовски более неудобно, пересекать каменистую землю в то время, пока светило солнце, пусть и через постоянную дымку.
Даже при дневном свете ходьба по пересечённой местности делала продвижение нелёгким. Надо было тщательно просчитывать каждый шаг, чтобы не оступиться и не получить растяжение лодыжки или что-нибудь похуже. Кроме того, рыхлые горные породы часто крошились под ногами Хана, угрожая ему потерей равновесия.
Его глаза внимательно осматривали дно каньона. Прожилки каменного угля напомнили Хану о встрече Кирка с горном на Цестусе III. Марла рассказывала ему об этом инциденте, имевшим место незадолго до обнаружения «Энтерпрайзом» дрейфовавшего корабля «Ботани Бэй». Хан был вынужден признать, что капитан Кирк выказал удивительную изобретательность в изготовлении оружия из сырья, найденного им на планетоиде.
Это было впечатляюще – для обычного человека.
При мысли о Кирке губы Хана скривила угрюмая ухмылка. В эти дни он всё чаще и чаще замечал за собой склонность обвинять капитана в катастрофе, постигшей колонистов. Уж, конечно, хвалёные технологии Звёздного флота должны были предупредить Кирка о нестабильности этой системы! Проявил ли капитан Кирк просто преступную небрежность или же сознательно высадил Хана на планету, зная, что катастрофа неизбежна? И почему он не вернулся, чтобы спасти находящуюся под угрозой колонию?
Обычные люди всегда боялись тех, кто превосходил их, мрачно думал Хан. Возможно, Сети Альфа V была наиболее доступным способом, с помощью которого Кирк мог вычеркнуть из уравнения меня и мой народ, не запачкав при этом рук?
Эти смутные подозрения были прерваны безошибочно узнанным звуком морского прибоя. Его сердце встрепенулось – они всё же вышли к океану!
- Слушайте! - крикнул он коллегам. – Вы слышите? Это голос нашей цели!
Радостная весть словно током ударила людей. Забыв об усталости, они понеслись по дну ущелья быстрее, чем Хан мог бы себе представить. Их бешеный бег по камням бросал вызов осторожности, но Хан не мог осуждать их за нетерпение. Он тоже стремился увидеть берег легендарного моря после стольких дней выматывающего похода. Жалел Хан только о том, что бедняга Тэлбот не мог присоединиться к всеобщему ликованию. Возможно, я назову его именем гавань, думал Хан, чтобы его жертва не была забыта.
Короткая пробежка вывела Хана к концу каньона. Он выскочил из ущелья и увидел, что стоит у подножия монументальной скалы перед галечным побережьем, на которое набегали зелёные волны. За береговой линией, сколько мог видеть глаз, возможно, даже до другого полушария, простирался безымянный океан.
Мы сделали это, ликовал Хан. Он ощущал то, что должны были чувствовать Льюис и Кларк, впервые всматривавшиеся в Тихий океан. Или, возможно, Моисей, глядевший на Землю Обетованную, к которой он привёл людей через бесконечные страдания.
Хоакин, Эрикссон и фон Линден, вылетевшие из ущелья вслед за ним, внезапно застыли на месте при виде мирно плескавшихся волн.
- Я не могу в это поверить! - воскликнула со слезами на глазах Дебра. - Посмотрите на всю эту воду! Она вечна!
- Milde Makter! (прим.переводчика – примерно как восклицание «Великий Один!») – вторил ей Эрикссон. На этот раз в его словах, казалось, не было никаких подводных камней. - Я думал, что больше никогда не увижу океан.
Хоакин подошёл к стоявшему на побережье Хану.
- Твоя воля восторжествовала ещё раз, - сказал гигант телохранитель и склонил голову в знак уважения. - Я никогда не сомневался в тебе.
Мне бы сейчас такую уверенность, подумал Хан. Даже в этот миг, достигнув цели долгого путешествия, Хан знал, что не будет полностью спокоен, пока не убедится, что изумрудное море содержит достаточно жизни, чтобы избавить его народ от голода.
Глазами он обшаривал морской пейзаж, ища признаки процветания или, по крайней мере, восстановления экосистемы. Странно, но в туманном небе над гаванью не было птиц. Где чайки или альбатросы, вылавливающие рыбу? Отсутствие крылатых хищников не обязательно означало, что море было лишено пищи, но привело его в замешательство. Возможно ли, встревожился он, что мы проделали весь этот путь зря?
Его опасения укрепились, когда он подошёл ближе, туда, где прилив бился о берег. К его ужасу, омываемые волнами камни не облепляли ни водоросли, ни ракушки. Чёрные обломки выглядели так, как будто их старательно отчистили от всяких следов жизнедеятельности. Лицо Хана под куфией потемнело. Мне не нравится, как всё это выглядит.
Звук торопливых шагов привлёк его внимание. Он поднял голову и увидел Дебру фон Линден, бегущую к морю и отбросившую всякую осторожность. Быстрым движением она сорвала козырек с лица, а затем потянулась к складкам куфии и запылённого бурнуса и начала сбрасывать их по мере того, как мчалась прямо к манящим волнам - и успокоению и облегчению, которые они, казалось, обещали.
Внезапно Хана накрыло предчувствие опасности.
- Подожди! – в тревоге закричал он, но обезумевшая от жары женщина, по-видимому, не вняла его предупреждению. - Стой! Остановись немедленно, я приказываю!
Фон Линден не замедлилась ни на мгновение. Оставляя за собой след из обрывков сорванной одежды, пока на её теле не осталось только нечто вроде набедренной повязки из грязного клочка хлопка, она нырнула с головой в ярко-зелёные воды. Хан в страхе затаил дыхание. Может быть, мои опасения необоснованны, в волнении подумал он. Возможно, бояться нечего?
Мгновение спустя Дебра показалась из волн прибоя, как Афродита ... Афродита, бившаяся в муках агонии!
В ужасе Хан наблюдал, как прямо у них на глазах человеческая плоть начала покрываться волдырями и расползаться. Над покрасневшей кожей закурился дымок, а волосы брюнетки клоками отваливались от черепа. Женщина скрюченными пальцами вцепилась в собственные глаза и, пошатываясь, пыталась выбраться на берег, подальше от едких волн, которые пожирали её заживо.
Инстинктивно Хан кинулся было ей на помощь, но его перехватил Хоакин.
- Нет, Ваше превосходительство! - настаивал он, полный решимости не допустить, чтобы Хан разделил судьбу фон Линден. – Уже слишком поздно!
Хоакин был прав, и Хан признал это, отказавшись от своих попыток. Освобождаясь от хватки телохранителя, он понимал: ничего нельзя поделать, кроме как смотреть на гибель ещё одного верного последователя.
Фон Линден удалось сделать только пару шагов, прежде чем она плашмя рухнула в воду, которая лихорадочно закрутилась вокруг лежащего тела. Изумрудная вода, омывавшая корчившуюся в судорогах фигуру картографа, покрылась алой пеной. Обожжённая плоть продолжала пузыриться и плавиться до тех пор, пока в полосе прибоя не проступили сверкающие осколки костей.
Хан слышал, как где-то позади Эрикссона выворачивает в приступе рвоты. Как бы он не относился к этому человеку, он позволил норвержцу эту минуту слабости. Любой, даже тот, кто, как Хан, привык к виду насильственной смерти, должен был бы признать - последние минуты фон Линден были, вне всякого сомнения, отвратительными.
Хоакин явно был шокирован тем, что только что видел.
- Я ничего не понимаю, - признался он, и его обычно монотонный твёрдый голос слегка дрожал. - Что с ней случилось? Что не так с морем?
Для Хана причина смерти картографа была очевидна.
- Кислота, - произнёс он. Подводные извержения вулканов, несомненно, вызванные катаклизмом, явно насытили океан огромными количествами вулканических газов, что сделало воду чрезвычайно кислой. – Всё море превратилось в кислоту.
Он опустился на колени, осознав все страшные последствия этого факта. Смерть Дебры фон Линден, какой бы жуткой она ни была, оказалась практически несущественной по сравнению с открывшимся Хану истинным ужасом сложившегося положения.
На этом убийственном побережье не было будущего ни для него, ни для его народа. Безымянное море стало мёртвым, стихийное бедствие убило его так же, как долину реки Каур. Никуда не уйти из той адской пустыни, какой становилась Сети Альфа V, отупело понял Хан.
Ловушка Преисподней захлопнулась.
- Вот-вот, - произнёс кислый голос. Хан повернул голову, чтобы увидеть Эрикссона, стоявшего над лужей собственной рвоты, застывавшей у его ног. – Есть предел даже нашей выносливости, и мы дошли до него. С нами покончено.
- Нет! - взревел Хан. Стремительным движением он вскочил на ноги и схватил Эрикссона за воротник бурнуса. - Это ещё не конец!
Он со страстью обращался как к себе, так и к отчаявшемуся норвежцу.
- Хан Нуньен Сингх никогда не сдастся, ни этой проклятой планете, ни предательнице-судьбе!
Не говоря уже о постыдно пренебрегшим своим долгом Джеймсу Т. Кирку.
- Так слушай меня сейчас, Эрикссон, ты, Фома неверующий! Я покажу тебе, что незаурядный человек никогда не склоняется перед жестокой судьбой, какими бы безнадёжно малыми ни были шансы. Пусть вся планета умирает медленной и жалкой смертью. Пусть Кирк и Звёздный флот полностью забудут о нас. Я буду защищать тебя и тех, кто остался в живых! Клянусь честью!
И он погрозил кулаком окутанному пыльной дымкой небу.
- Слышишь, Кирк? Я выживу!
19.
Четыре планетарных года спустя.

Гигантский солончак простирался на многие километры в обоих направлениях, и его покрытая кристаллами соли корка хрупнула, как только сапог Хана наступил на сверкавшую белизной поверхность. Люди, шедшие за ним, были все как один нагружены весьма тяжёлыми блоками соли. Мутно-коричневый солнечный свет просачивался сквозь вечные облака пыли; сильный ветер трепал концы одежды путешественников.
Достигнув южной оконечности солончака, Хан покачал головой при виде удручающего зрелища, представшего перед глазами. Как никогда подходившие случаю строчки всплыли в памяти: «А перед нами мрак небытия, пустынные, печальные края».
Со дня катастрофы минуло всего-то пять лет, а казалось, что на Сети Альфа V протекли годы и годы. Некогда покрытая пышной зелёной растительностью планета напоминала теперь земную пустыню Сахару. Река Каур совершенно пересохла, оставив безводный пейзаж, постоянно меняющийся под воздействием носившихся в воздухе песка и гравия. Крутившиеся пылевые смерчи бродили по песчаному ландшафту, скрываясь за гранитными образованиями, над которыми неустанно трудились время и ветер. Тепловые миражи мерцали над бесплодной землёй, в то время как непрекращающийся ветер гонял туда-сюда песчаные дюны. Далеко на севере бесснежные чёрные пики торчали над выжженной землёй.
Хан затосковал по относительному удобству Фаталиса, до которого было три дня ходьбы. Не в первый раз он отчаянно возжаждал верблюдов или лошадей, чтобы облегчить трудности экспедиций, таких, как эта. Увы, насколько он знал, смертоносные угри были единственными коренными представителями животного мира, ещё остававшимися в живых на Сети Альфа V, не считая тех микроскопических организмов, что служили пищей самим угрям. Ну почему именно эти мерзкие паразиты должны были выжить в катаклизме, с печалью вопрошал Хан.
Несмотря на все усилия колонии, в последние годы из-за этих тварей они потеряли четверых детей и по крайней мере одного взрослого. С учётом гибели от других причин - болезней и несчастных случаев - общая численность населения Фаталиса сократилась до 46 взрослых и примерно половины этого количества детей и младенцев.
Под куфией выражение на лице Хана стало ещё угрюмее: надежды на создание империи таяли с каждым годом.
Это ведь именно то, к чему и стремился капитан Кирк?
Хан крепче стиснул трость из «железного дерева», представив, что это горло капитана. Хан давно отказался от всякой надежды на спасительное возвращение «Энтерпрайза»: намеренно или нет, но Кирк явно забыл канувшую во тьму времён колонию. Иногда Джеймс Т. Кирк преследовал его в мыслях; в самые тёмные свои часы Хан почти слышал его издевательский шёпот...
Глухой стук прервал мрачные размышления Хана. Обернувшись, он увидел одного из носильщиков, опустившегося на корточки. Холщовые сумки, отяжелевшие от жизненно необходимой колонии соли, лежали на скалах и песке рядом с ним.
- Пожалуйста, - выдохнул кто-то из-под головного платка. - Я не могу больше идти. Мне нужен отдых, минута или две.
Хан узнал по голосу и прочим отличительным атрибутам Пола Остина. Из клики Эрикссона, презрительно подумал он, мне следовало бы догадаться. Казалось, скандинав со своими союзниками, тем или иным способом, но постоянно подрывали его авторитет. Хватит с меня, не сейчас.
Хан решительно проследовал к тому месту, где Остин опустился на колени, про себя возмущаясь каждым шагом в обратном направлении, который был вынужден проделать.
- Встать! - приказал он американцу. Заряженный пистолет был спрятан под складками бурнуса Хана, но он не желал подвергать его воздействию мелких песчинок только лишь для того, чтобы пригрозить мелкому саботажнику. – Немедленно поднимайся!
Остин покачал головой.
- Простите, Ваше превосходительство! Просто дайте мне отдохнуть секунду, - его дыхание сбивалось, перемежаясь хныканьем. - Я совсем выбился из сил!
Хан не имел никакого терпения выслушивать это нытьё. Каждая секунда задержки не только откладывала встречу с Фаталисом и Марлой, но и подвергала караван большому риску - быть застигнутым песчаной бурей. Он не мог позволить Остину и дальше симулировать, особенно на виду у прочих колонистов, которые сгрудились вокруг в ожидании дальнейшего. Некоторые, как заметил Хан, уже готовились сбросить котомки с солью и устроить привал.
Ещё несколько секунд - и вспыхнет полномасштабный мятеж...
- Вставай, я приказываю тебе! - предостерегающе повторил Хан. По правую руку встал Хоакин, придав ещё больше весомости приказу предводителя. - Не позорься, причитая тут, как простой человек!
Остин сделал вид, будто пытается встать, но для того лишь, чтобы опуститься обратно.
- Мне очень жаль ... Я не могу! – и он ткнул пальцем в перчатке в сторону походной фляги, прицепленной к поясу Хана. – Вот если бы я мог глотнуть воды…
- Что? Как ты смеешь! - Хан не мог поверить дерзости этого человека. Рационы воды каравана были тщательно рассчитаны на путь до горячих источников в нескольких километрах далее - единственного шанса запастись водой перед заключительным переходом к дому. – Будешь пить, когда я скажу, не раньше!
Он поднял посох, ударив Остина по спине. Ленивый американец вскрикнул от боли и повалился вперёд, вытянув руки, чтобы смягчить падение. Без всякого милосердия Хан ткнул деревянной тростью в бок мужчины, чуть ниже ребер. Пустынное облачение американца не могло служить защитой от закалённой на огне палки.
При новом вскрике Остина губы Хана скривила жестокая улыбка. К таким драконовским мерам он прибегал редко и не без сожаления, хотя в последние дни это и требовалось все больше и чаще, но сейчас чувствовал настоятельную потребность излить бессильный гнев на достойную этого цель. Хан только пожалел, что вместо Остина ему не подвернулись Кирк или Эрикссон.
Изумлённые выдохи и возгласы смутного недовольства донеслись из уст остальных участников каравана. Некоторые, кто похрабрее, шагнули было поближе с явным намерением вмешаться, но Хоакин заставил их умолкнуть, просто положив руку на рукоять базальтового кинжала ручной работы. На Земле телохранитель всегда отдавал предпочтение холодному оружию и отправил на тот свет метким броском ножа множество врагов, как хорошо помнили все присутствующие колонисты.
- Стоп ... не надо! - впечатляющий прилив энергии поднял Остина на ноги прежде, чем Хан мог нанести следующий удар. Американец порывисто подхватил сброшенные мешки с солью и, поморщившись, перекинул их через плечо. Тяжёлая поклажа навалилась прямо на синяк на месте удара. - Я пойду, как ты прикажешь!
- Ну вот, - саркастическим тоном заметил Хан, - кажется, немного сил в тебе есть. По крайней мере, при правильной мотивации.
Он окинул взглядом других и упёр трость в землю. Его изучающий взгляд задержался на Эрикссоне, притаившемся позади всех. Хану даже показалось, что он увидел злобные голубые глаза скандинава через тонированный защитный козырёк. Давай, натравливай на меня своих прихвостней-шакалов столько раз, сколько посмеешь, с вызовом подумал Хан. Я правлю этим безотрадным миром, каким бы он ни был.
- Мы потеряли здесь много времени, - строго сказал он. – И я не потерплю никаких дальнейших задержек – ни от кого!
Он повернулся спиной к Остину и вернулся во главу процессии, доверив Хоакину присмотр за тылом.
- Вперёд, - скомандовал он, делая первый шаг по песку. - И да поможет небо следующему ворчуну, который вызовет мой гнев!
«Пустынные, печальные края» поглотили звук его поступи.

***

Ущелье Азар назвали в честь Ширин Азар, персиянки-геолога, которая много месяцев назад открыла его во время поисков залежей угля. В отличие от русла, на протяжении веков прорезаемого умершей Каур, этот глубокий овраг был обязан своим происхождением катаклизму, когда сама земля, кажется, стала ареной битвы сейсмических сил. Зияющая рана на покрове планеты, ущелье было более 30 метров в глубину и достигало 10 метров в поперечнике.
Весь караван издал коллективный вздох облегчения, когда мучимые жаждой колонисты вошли в северную часть ущелья вслед за Ханом. Гравитация, наряду с нетерпением, ускорила шаги усталых путешественников, и они спустились по хорошо утоптанной тропинке на дно каньона, испещрённого бурлившими гейзерами и горячими источниками. Поднимавшийся от них пар увлажнял воздух, а высокие склоны защищали ущелье от песчаных бурь, свирепствовавших выше, в пустыне. Широкие чёрные прожилки виднелись на стенах каньона, указывая на выходившие на поверхность слои каменного угля. Инородные кактусы и прочие суккуленты проросли из кремнистой почвы.
Хан великодушно отступил, дав своим товарищам первыми подойти к источникам.
- Отдохните и освежитесь, - сказал он истомленным долгим переходом путникам, и на этот раз никто не оспаривал этот приказ. Мешки с солью дружно ударились о землю, и колонисты поспешили наполнить фляги и сделанные их тыкв сосуды в одном из кипящих источников. В качестве приятного и полезного дополнения эта вода была уже чиста и безопасна, и её можно было пить вдосталь, как только она остывала.
Хотя и слишком нестабильное с точки зрения геологии, чтобы на него всегда можно было рассчитывать, ущелье Азар стало основным источником воды для колонии и дополнялось сетью дистилляторов на солнечных батареях, установленных в пустыне выше Фаталиса. Какая жалость, размышлял Хан, что до ущелья больше суток пути. Жизнь была бы немного проще, будь эти драгоценные источники под рукой.
Пока люди пили и набирали воду, Хан присел на валун с плоской вершиной на безопасном расстоянии от ближайшего гейзера. Уставшие ноги были благодарны ему за этот отдых, но Хан воспротивился искушению издать вздох облегчения, что могло быть принято за признак слабости. Поскольку стены каньона уберегали от жестоких ветров и ультрафиолетовых лучей, он ослабил складки куфии и глубоко вдохнул сравнительно свободный от пыли воздух. Он видел, что и многие путники также частично размотали свои бурнусы.
Хоакин шагнул к нему и протянул раскрытую ладонь.
- Дайте мне флягу, Ваше превосходительство, я сам наполню её для вас.
- Спасибо, старый друг, - ответил Хан, вручив Хоакину просимое. По крайней мере, он всегда может рассчитывать на верность телохранителя, несмотря на зревшее кое-где недовольство. – Я высоко ценю твоё внимание.
И удивился тому, насколько хрипло звучал его голос.
- У меня во рту сухо, как в Калахари.
Хоакин степенно кивнул.
- Я скоро вернусь.
Тяжёлые шаги мужчины удалились, и Хан прикрыл глаза, позволяя себе редкую минуту расслабления. Жаркая, насыщенная паром атмосфера напомнила ему о поистине императорской бане старого дворца в Чандигархе. С грустью думал он о том, что эта величественная цитадель больше не существовала, погибла от бомбёжки века назад, в последние дни Евгенических войн. Как рассказывала Марла, в настоящее время на этом месте располагалась залитая термобетоном посадочная площадка для шаттлов; никакая памятная доска или стела не отмечала его правление.
- Я не знаю, понравится ли вам жить в наше время, - говорила она ему много лет назад, на борту «Энтерпрайза». Как трагически воплотились в жизнь эти пророческие слова!
Спасаясь от тоски, он обратился мыслями к Марле. Её непоколебимая любовь стала единственным светлым пятном посреди долгих лет изгнания и страданий. Без неё, даже со всей своей исключительной волей и интеллектом, он вполне мог бы сойти с ума. Она была Евой для него, Адама, изгнанная из рая вместе с ним:
Я чувствую, меня влекут
Природы узы; ты - от плоти плоть,
От кости кость моя, и наш удел
Нерасторжим - в блаженстве и в беде...
Шаги возвращавшегося Хоакина вторглись в его мечтания. Хан не открывал глаз, желая ещё хоть несколько секунд побыть вдали от этого ада, когда услышал, как резко остановился и громко ахнул телохранитель.
Что за чёрт? Глаза Хана в тревоге распахнулись.
- Повелитель! - воскликнул Хоакин и внезапно над головой что-то загрохотало. Песок и мелкие камешки посыпались на голову и плечи Хана. Гул становился всё сильнее, но ещё громче, перекрывая грохот, разнёсся бешеный крик Хоакина.
- Берегись!!!
Обвал, сразу догадался Хан. Он без промедления вскочил на ноги, но Хоакин был быстрее. Телохранитель кинулся к нему, толкнув в сторону, а затем упал сверху, собственным телом закрывая от опасности. Хан проехался лицом по дну каньона и ощутил на губах вкус крови и пыли.
Валуны обрушились на землю менее чем в метре от них, рёв оползня почти оглушил Хана, а земля вздрогнула, словно опять начались подземные толчки. Растянувшись на камнях под защитой Хоакина, Хан приготовился быть сокрушённым колоссальными обломками. Казалось, судьбой ему было всё же предназначено быть похороненным заживо и не важно, сколько раз он уже чудом избегал именно такой гибели...
Прощай, Марла, любовь моя. Запомни меня живым.
Но, к его удивлению, грохот постепенно затихал, пока не осталось только слабое шуршание последних ручейков осыпавшегося песка. Хоакин сдвинулся и Хан почувствовал, как он встал на ноги, по-видимому, серьёзно не пострадав. Облако пыли, поднятой лавиной, стояло в воздухе, и Хан закашлялся, сплёвывая кровь из разорванной губы.
- Ваше превосходительство! - в тревоге крикнул Хоакин. – С вами всё в порядке?
Хан быстро проинспектировал жизненно важные органы и кости.
- Не волнуйся, - заверил он телохранителя. - Кажется, я прошёл через это более или менее благополучно, благодаря твоему очень своевременному вмешательству.
Хоакин протянул руку, но Хан предпочёл обойтись без посторонней помощи. Он медленно поднялся, вытряхивая мелкий мусор, набившийся в мантию. Сбежались остальные колонисты, привлечённые шумом. Хан поднял руку, демонстрируя, что был вполне невредим, возможно, к разочарованию Эрикссона и прочих недовольных. Вам не удастся так уж легко отделаться от меня, зло усмехнулся про себя Хан.
В уме мелькнуло смутное подозрение. Что явилось толчком к началу обвала? Он взглянул вверх, на нависшую скалу. Струйка рыхлой осыпи отмечала путь оползня, и Хан мгновенно обратил внимание на узкий выступ недалеко от того места, где начался камнепад. Опытный скалолаз мог бы легко взобраться на этот выступ, инициировать оползень оттуда и спуститься потом обратно в ущелье под прикрытием общей суматохи и облаков пыли. Хан представил, как Эрикссон или кто-либо другой использует палку как рычаг, прямо над головой Хана давая старт лавине.
Предатель! Убийца!
Пока Хан обдумывал эту мысль, его подозрение превратилось в уверенность; не могло быть простым совпадением, что каменная облицовка склона выбрала именно этот конкретный момент, чтобы дождём обрушиться на него.
- Кто? – в ярости спросил он. - Кто из вас несёт за это ответственность?
- Повелитель? - изобразил неведение Эрикссон. Хан не был удивлён, узрев мятежника-скандинава в авангарде толпы. Тот снял куфию и козырёк, открыв жёлтую бороду, в которой уже ясно виднелась седина; голубые глаза смотрели с насмешкой и плохо замаскированной злобой. - Я не понимаю.
- Прекрати лицемерить! - рыкнул Хан; дерзость этого поступка мигом взвинтила его до предела. Пыльная дымка тем временем начала оседать, очищая воздух, и он рыскал глазами по лицам колонистов, ища виновного. - Я знаю, что это было покушение, я уцелел лишь чудом!
Он схватил Эрикссона за воротник и дёрнул к себе, сбив мужчину с ног.
- Где ты был минуту назад? Там, надо мной, на скале?
Под натиском ярости Хана Эрикссон не дрогнул.
- Конечно, нет, Повелитель, - настаивал он. - Я наполнял водой флягу вместе со всеми.
Он кивнул в сторону своих товарищей.
- Спросите любого.
Хан обратил горящий взгляд на собравшихся.
- Это правда? - рявкнул он, по-прежнему держа Эрикссона за воротник пыльного бурнуса. – Немедленно отвечайте!
Послышалось подтверждающее бормотание, головы утвердительно закивали, но гнев Хана это не успокоило.
- Тогда кто это был?
Его подозрительный взгляд остановился на Поле Остине; наглый американец был послушным орудием в руках Эрикссона.
- Хотя бы один из вас должен был что-то видеть! – обвинительным тоном проговорил Хан. - Скажите имя убийцы сейчас, или ответите все!
Молчание и хмурые взгляды - всё, что члены каравана предложили Хану в ответ. Их немое соучастие ещё больше разъярило Хана, чувствовавшего себя преданным сверх всякой меры этой чёрной неблагодарностью. В течение пяти с половиной лет я каждый свой час бодрствования посвящал заботам об их жизнях - и вот как они платят мне за это!
- Гадюки! – в сердцах бросил он. - Заговорщики, все!
- Ваше превосходительство! - запротестовал Эрикссон голосом оболганной невинности. Он тихонько высвободил ворот из рук Хана и отступил подальше. - Несчастный случай, не более того. Сами знаете, как нестабильно это ущелье!
"Нет большего лжеца, чем человек негодующий", – подумал Хан вслед за Ницше, хорошо знавшим амбициозное сердце Сверхчеловека, и губы его презрительно скривились.
- Очень хорошо, - прорычал он. - Если никто не скажет правду, за вашу скромность заплатите все, - он сделал паузу, чтобы подчеркнуть эти слова. – Пока мы не вернёмся в Фаталис, пища выдана не будет!
Коллективный вопль пронёсся над толпой.
- Вы не можете! - вскричала Эми Катцель с взглядом, полным неверия. Другие голоса больше походили на страдальческий стон. - Это же снесправедливо!
Хан напрягся в ожидании: если колонисты планировали открытый мятеж, сейчас для него самое время. Он поднёс руку к ножу на поясе и слышал, как позади него Хоакин занял позицию для нападения. Посмотрим, думал он, насколько далеко намерены зайти эти бунтовщики.
- Вы сами навлекли это на себя, отказавшись назвать потенциальных убийц, - сказал он жёстко, и на его окаменевшем лице не было ни одного проблеска колебаний. - Моё решение окончательно.
Он видел гнев и негодование на лицах и в позах стоявших перед ним людей. Кулаки были сжаты и несколько пар глаз выжидательно обратились на Эрикссона. Недалеко от них пробудившийся гейзер зловеще бурлил, ежеминутно угрожая перелиться через край - совсем как напряжение, кипевшее между Ханом и другими колонистами. Хан ждал, какой из этих гейзеров прорвёт первым.
Но Эрикссон просто пожал плечами.
- Жаль, что у нас больше нет фазера, - заметил он, как если бы просто напоминал о том, как Хан уже давно ненароком уничтожил оружие. - Это сделало бы уборку мусора более приятной.
Повернувшись к Хану спиной, он направился обратно к горячим источникам с флягой в руке. Прошла минута, и люди начали расходиться, мрачно переговариваясь вполголоса. Хан и Хоакин вскоре остались одни, окружённые свежевыпавшим щебнем. Противостояние подошло к концу ... пока что.
Занятно, подумал Хан. По всей видимости, Эрикссон ещё не был готов к полноценному восстанию, или не был уверен в своих сторонниках среди участников экспедиции, не говоря уж о поддержке большинства колонистов в Фаталисе. Кажется, не все сердца отвернулись от меня.
Тем не менее, сегодня мягкая лапа смерти была как никогда близко. Я не могу полагаться на волю случая, сознавал Хан. Я всегда должен быть начеку.
Хоакин вытащил трость Хана из осыпи и протянул её своему начальнику. Посох из крепкой древесины «железного дерева» в случае необходимости был бы грозным оружием.
- Вы должны быть осторожны, Ваше превосходительство, - проворчал охранник. - Против вас зреет заговор.
- Знаю, мой друг. Я знаю.
Хвала небесам, думал Хан, что у меня есть Хоакин.
И Марла, конечно же.
20.
- Принёс?
Голос Эрикссона раздавался из-под тряпки, прикрывавшей рот и нос мужчины: до компостной ямы было не более нескольких метров. От тошнотворного запаха гниющих отходов желудок выворачивало наизнанку, но именно потому норвежец и выбрал для встречи это место; на их счастье зловонная атмосфера гарантировала неприкосновенность частной жизни. Эрикссон не мог себе представить, чтобы кто-нибудь забрёл сюда без крайней на то необходимости.
- Ну? - нетерпеливо повторил он. – Да или нет?
Сарадж Панджаби украдкой огляделся, прежде чем ответить. Капли пота усеивали его лоб, в шнырявших туда-сюда глазах был виден страх.
- Вы уверены, что здесь безопасно? - прошептал он.
- Никто нас не подслушает, - заверил его Эрикссон. - Остин стоит на страже в коридоре, на всякий случай.
Панджаби кивнул, успокоенный лишь отчасти. Он с трудом сглотнул и сделал глубокий вдох. Сунув руку под край рваной майки, он вытащил флакон из прозрачного пластика и протянул его Эрикссону. Внутри сосуда извивалась чёрная, покрытая слизью, личинка угря, искавшая выход из заточения - и ближайший доступный ушной канал.
Эрикссон не смог сдержать невольную дрожь при виде страшного существа. Он ещё раз проверил целость упаковки, и, убедившись в этом, предвкушающе улыбнулся.
- Великолепно, - сказал он и испытующе посмотрел на Панджаби. – Доктор не хватится образца?
Панджаби отрицательно покачал головой, продемонстрировав изувеченный профиль: Хан отрезал ему ухо после того, как застал мужчину за воровством в подземных садах колонии. Чёртов тиран! – со злостью подумал Эрикссон. Наказания Хана становились всё более суровыми по мере того, как находившийся в состоянии постоянной готовности к бою диктатор боролся за сохранение контроля над Фаталисом.
- Личинки скрыты под спинными пластинами взрослых угрей, - напомнил Панджаби Эрикссону. В качестве мужа врача и первого его помощника, индиец имел лёгкий доступ к медицинской лаборатории Хокинса. - Никто не заметит, что не хватает одной маленькой личинки.
Скандинав усмехнулся.
- Достаточно будет, если тревога не поднимется в ближайшие несколько часов, - он сунул флакон в карман потрёпанной куртки. - Если всё пойдёт, как запланировано, нам больше не придётся беспокоиться о так называемом правосудии Хана.
- Но что, если что-то пойдёт не так? - опасливо спросил Панджаби, стискивая руки. – Может быть, это не такая уж хорошая идея...
- Это единственный способ, - твёрдо сказал Эрикссон. Он не мог позволить отступить, время долгих размышлений миновало. - Хана охраняют и днём, и ночью. Если мы хотим избавиться от него навсегда, мы должны сделать и возможное, и невозможное.
И будьте готовы бежать в горы, добавил он про себя, если всё пойдёт наперекосяк. Они готовились сыграть в опасную игру, и последствия проигрыша были настолько ужасны, что об этом даже думать не хотелось. Но в этот раз мы не допустим провала, решил Эрикссон. Завтра мы выиграем Фаталис.
- Доверьтесь мне, - обещал он Панджаби и похлопал по карману, в котором лежал флакон с украденной личинкой. Он представил себе мерзкого паразита, извивавшегося в поисках ничего не подозревавшего хозяина. - Хан даже не поймёт, кто нанесёт ему удар!

***
- Леди Марла?
Марла направлялась к себе после долгого дня, посвящённого присмотру за детьми, когда сзади её кто-то окликнул. Она обернулась и увидела Карин Эрикссон, спешившую к ней по освещённому факелами коридору.
Она остановилась, дав женщине возможность догнать её.
- Да? - терпеливо спросила она, невзирая на усталость. Её неизменный спутник - трикодер - был перекинут через плечо; Марла собиралась переписать скопившуюся за день информацию на диск. – Чем могу помочь?
- Сожалею, что пришлось вас побеспокоить, - ответила Карин. На лице бывшего профессора колледжа, чьи тёмные волосы были острижены чуть ниже ушей, застыло тревожное выражение. - Но я хотела бы знать, не могли бы вы найти несколько минут, чтобы взглянуть на Астрид?
- Что-то случилось? - спросила Марла. Она заметила, что дочь Карин так и не появилась сегодня на занятиях. Наряду с Иоахимом, пятилетняя Астрид Эрикссон была одной из самых успевающих учеников Марлы. Даже среди потомства генетически улучшенных людей, которое развивались в ускоренном темпе, Астрид была умной и способной не по летам. Марла уже отмечала девочку как восходящую звезду на небосклоне Фаталиса и, вероятно, его будущего лидера. – Нам нужен доктор Хокинс?
Пожалуйста, взмолилась Марла, представив жуткую картину, только не говори, что угри заполучили ещё одного ребенка...
Карин покачала головой.
- Не думаю, что она больна. Её что-то беспокоит, хотя она и не говорит мне, в чём дело, - казалось, волнение углубило морщины на лице женщины. - Она не ест, не делает работу по дому, едва отвечает. Может быть, вы поговорите с ней?
Странно, подумала Марла. Она не могла припомнить ничего такого, что могло бы так расстроить Астрид. Девочка получила высший балл за вчерашний тест по квантовой механике, она очень нравилась сверстникам. Что её беспокоило?
- Конечно, - согласилась она, сочувствуя переживанию матери. - Я буду рада поговорить с ней, если вы думаете, что это поможет.
Карин вздохнула с облегчением.
- Огромное спасибо, - сказала она, подхватив Марлу под руку. - Уверена, вы сможете узнать, в чём дело. Астрид о вас очень высокого мнения.
И как в таком случае я могу сказать «нет»? - пожав плечами и смиряясь с неизбежным, подумала Марла. Женщина бросила тоскливый взгляд в сторону своего жилья, следуя за Карин в противоположном направлении. С каким нетерпением она ждала возможности провести вечер наедине с Ханом, но, видимо, придётся немного подождать. Работа учителя никогда не заканчивается, полагаю.
Карин и Харульф Эрикссон жили в одном из вырубленных в скалах помещений на нижнем уровне подземного комплекса. Марла почувствовала знакомый укол острой боли, когда они проходили мимо семей, укладывавших детей спать; после пяти лет брака у них с Ханом не было собственных, и теперь Марла уже отказалась от надежды родить их. Годами в ней жило тайное опасение, что Хан будет искать ту, кто сможет подарить ему наследника. Однако, по-видимому, Хан об этом даже не помышлял, предпочтя воспитывать юного Иоахима, как будущего преемника.
Опять же, подумала Марла, здесь-то и могла корениться причина плохого настроения Астрид Эрикссон.
Металлический занавес отмечал вход в жильё Эрикссона. Карин отодвинула завесу и жестом пригласила Марлу внутрь.
- Идите, - произнесла она приятным голосом. - Астрид ждёт.
Но вместо не по годам развитого ребёнка Марлу встретили Харульф Эрикссон и Пол Остин. Мужчины оскалились по-волчьи, когда она вошла в пещеру, и Марла вдруг почувствовала, что совершила страшную ошибку.
- Что за… - начала она, пятясь, но ладонь Карин зажала ей рот. Женщина толкнула Марлу к поджидавшим этого и мгновенно схватившим её мужчинам. В рот ей засунули кляп - кусок старой резины, отрезанной от подошвы выброшенного сапога, Остин скрутил ей за спиной руки. Марла боролась, как могла, но хватка сверхчеловека была слишком крепкой.
Её поймали в западню.
Ничего не понимаю, подумала она. Зачем им это понадобилось?
Харульф Эрикссон улыбнулся при виде её недоумения.
- Ба, леди Марла! - саркастически сказал он, подчёркнуто шутливо выделив её титул. – Приятно, что вы почтили нас вашим возвышенным присутствием. Я уверен, что это скромное обиталище вряд ли можно сравнить с тем, которое вы делите с нашим славным лидером, но мы надеемся, что вскоре наше положение улучшится - с вашей щедрой помощью.
Что он этим хочет сказать, испуганно спрашивала себя Марла. Её сердце бешено колотилось в груди, пока она пыталась предугадать планы Эрикссона. Глаза женщины обшаривали тесную, скудно обставленную пещеру, но не видели ничего, что подтвердило бы надежду на ошибку. Она не могла не заметить, что Астрид нигде не было; она, наверное, с няней, догадалась Марла. Теперь она поняла, что всё это не имело никакого отношения к дочери Эрикссона – только лишь к его безжалостному честолюбию.
Она проклинала себя за наивность. Я не должна была доверять Карин, независимо от того, насколько талантливой была её дочь. Она почувствовала прилив негодования на двуличную мать. Как она смела пользоваться моим беспокойством за детей!
Но ни единого следа раскаяния при виде пленницы не было на лице присоединившейся к мужу Карин Эрикссон. Марле хотелось прикрикнуть на обоих, сказать, какими подлыми они были, но с кляпом во рту она даже не могла пригрозить им гневом Хана. Леденящая душу мысль пришла ей в голову: они не рискнули бы так провоцировать Хана - если только не полагали, что я никогда его не увижу…
- Мне жаль, что здесь нет нашей дочери, чтобы приветствовать вас, - продолжал Эрикссон, - но зато есть ещё кое-кто, с кем я хотел бы вас познакомить.
Карин сняла с известняковой полки запечатанный глиной сосуд и подала мужу пару металлических щипцов. Эрикссон осторожно открыл кувшин и сунул в него щипцы. – А вот и он.
Глаза Марла расширились от ужаса, когда она увидела извивавшуюся в щипцах жирную личинку. Нет! - подумала она, в буквальном смысле застыв от шока. Только не это! Всё, что угодно, но не это!
В панике она забилась, пытаясь вырваться из рук Остина, но татуированный сверхчеловек крепко держал её, пока Эрикссон подходил к ней с захваченным угрём. Свободной рукой он отодвинул волосы у правого уха. Пожалуйста, нет! – умоляла она глазами. Не делайте этого! Но Эрикссон проигнорировал окаменевшее выражение её лица, поднеся щипцы к уху, и Марла вздрогнула от отвращения, когда почувствовала контакт слизи с кожей.
Следующие несколько секунд, казалось, длились вечность. Угорь перемещался вверх, оставляя за собой влажный след. Она чувствовала, как личинка ползла по мочке, неумолимо продвигаясь в ухо. Жгучая боль вспыхнула в голове, когда личинка по пути к мозгу проходила барабанную перепонку. Немногим позже пришло облегчение, чисто физической природы, - угорь распылял внутри уха какой-то анестетик, загерметезировав попутно разрыв в перфорированной барабанной перепонке; по-видимому, паразит не имел намерения свести своего хозяина с ума от боли - по крайней мере, пока.
Но это не имело значения, тупо думала Марла. Она знала, что для неё не было никакой надежды.
Она уже умерла.
Но какую выгоду Эрикссон надеялся извлечь из её убийства?
Отомстить?
Она чувствовала, как угорь движется по внутреннему уху, ощущала растущее, как опухоль, давление в черепе, а затем её разум словно заволокло туманом и чувством своеобразной отрешённости...
Это был один из тех снов, где одновременно и действуешь, и наблюдаешь за своими действиями. И знаешь, что случится, но всё равно двигаешься, как актёр, машинально играющий заложенную в спектакле сцену. Марла чувствовала себя посторонней в собственном теле, слушая, как сердце спокойно замедляет удары, как будто ничего страшного с ней не происходит.
Как будто её только что не убили.
В гротескной пародии на сострадание Карин Эрикссон вытерла кровь и слизь с уха Марлы, скрыв какие-либо доказательства присутствия личинки. Харульф, ожидавший, пока личинка не завершит путешествие к коре головного мозга, внимательно следил за выражением лица жертвы и смотрел ей в глаза так, будто ожидал увидеть глядевшего на него оттуда смертоносного угря; потом он пощёлкал пальцами перед лицом женщины.
- Вы ещё с нами, леди Марла? – спросил он и мерзко ухмыльнулся в бороду. - Кивните, если слышите меня.
Никогда! – с вызовом подумала Марла, решив не сотрудничать с убийцей. К своему ужасу, однако, она почувствовала, что кивнула, как и было указано.
Нет! Остановите это!
Эрикссон осклабился.
- Очень хорошо, лейтенант МакГайверс, - его пальцы поиграли с медальоном на её шее. – А теперь, Марла, я хочу, чтобы вы слушали меня очень внимательно. Мы удалим кляп, но вы не закричите и не позовёте на помощь. Вы меня поняли?
Марла снова кивнула, словно марионетка. Нет! - думала она в смятении, не в силах удержаться от подчинения командам Эрикссона, независимо от того, насколько сильно она пыталась им воспротивиться. Это было похоже на кошмарный сон, но у неё не было никакой надежды на пробуждение. Этого не может быть!
- Давай! – приказал Эрикссон своей жене, которая развязала кляп и вытащила резину изо рта Марлы. Остин продолжал крепко держать её руки на тот случай, если Марла не совсем поддалась воздействию угря.
Хлопоты были лишними - Марла отчаянно пыталась заговорить, но коварное горло отказалось повиноваться. Безумные крики эхом отдавались внутри черепа, однако парализованные губы не издали ни звука.
- Ну, вот и хорошо, - подытожил Эрикссон. Он бросил торжествующий взгляд на заговорщиков, прежде чем опять обратить внимание на узницу. - Вы всё ещё слушаете меня, Марла?
- Да, - услышала она и не могла поверить, что это произнесено её собственным голосом.
- Очень хорошо, - сказал Эрикссон, будто похвалил примерного ребёнка. - Теперь стойте там, где стоите, пока я не скажу, что вы можете идти, - он кивнул Остину. - Отпусти её.
Марла почувствовала, как её руки безвольно упали по бокам. Она жаждала наброситься на Эрикссона, избить и искусать их всех до крови, пока они не повалятся на пол. Презрев запрет, она хотела со всей доступной ей скоростью бежать с этого места к Хану или ещё кому-нибудь, кто мог бы ей помочь. Двигайтесь! - молча прикрикнула она на непокорные ноги. Бежать, немедленно!
А вместо этого она просто беспомощно стояла, ожидая дальнейших инструкций. Как один из тех андроидов на Эхо III, мрачно думала она.
Эрикссон издал короткий смешок при виде этого невольного послушания.
- Становится всё лучше и лучше.
Он отложил щипцы и потянулся за ножом из отшлифованного обсидиана, заткнутым за пояс женщины. Норвежец шагнул к ней ближе, пока, наконец, его лицо не остановилось в паре дюймов от её собственного. Марла не могла отвести взгляд от холодных голубых глаз.
- Послушайте меня, Марла, - сказал он. Все следы насмешничанья испарились из его голоса, тон стал серьёзным. - Я хочу, чтобы вы нашли своего мужа. Не говорите ему или кому-либо ещё, что здесь произошло. Вы должны действовать так, как будто всё нормально и с вами не случилось ничего плохого. Вы сможете сделать это, Марла?
- Да, - против воли ответила она.
Эрикссон вложил лезвие ей в руку и обернул пальцы вокруг рукояти.
- Держите нож, - сказал он ей. - Используйте его, чтобы убить мужа. Когда застанете его одного, перережьте ему горло, ударьте в сердце и продолжайте наносить удары, пока он не умрёт.
При этих словах та частичка сознания, которая всё ещё принадлежала Марле, ужаснулась. Убить Хана? Сама эта мысль пугала больше, чем собственная смерть. Она пыталась отбросить нож, но он по-прежнему был надёжно зажат в её руке. Я не могу... Я бы никогда...
- Повторяйте за мной, - стоял на своём Эрикссон. - Хан должен умереть.
- Хан должен умереть, - глухо повторила Марла.
- Именно, - Эрикссон отступил назад и махнул рукой в сторону дверного проёма.
- Идите, - скомандовал он. - Ваш муж ждёт вас.
21.
Марла шла через Фаталис, словно в кошмаре наяву. Хотя она освободилась, наконец, от своих похитителей, слова Эрикссона эхом отдавались в голове.
Хан должен умереть.
Многие колонисты, в том числе Зулейка, здоровались с ней в тоннелях, и Марла спокойно приветствовала их в ответ, не в силах предупредить своих друзей и товарищей об опасности, угрожавшей Хану. Шутки, смысл которых не доходил до неё самой, срывались с её губ, пока, секунда за секундой, она неуклонно приближалась к жилищу, которое делила с их предводителем. Обсидиановое лезвие надёжно покоилось на бедре.
Путешествие, казалось, длилось целую вечность - и окончилось слишком быстро. Страх и боль сдавили её сердце, когда она заметила Хоакина, стоявшего на страже у арки, ведущей к жилью Хана. Ревностный телохранитель не рисковал; когда он сам не был рядом, охрану нёс кто-либо из верных ему сотрудников службы безопасности Сюзетт Линг.
- Ты поздно, - проворчал он при приближении Марлы. По прошествии нескольких лет их взаимная неприязнь превратилась, в лучшем случае, во взаимную терпимость. Друзьями они так до сих пор и не были, но Хоакин больше не испытывал к ней недоверия, как когда-то ... к сожалению. В данный момент Марла предпочла бы дать гиганту-израильтянину какой-нибудь повод для подозрений, чтобы он не спускал с неё глаз, может быть, даже взял под стражу.
Пожалуйста, Хоакин, умоляла она, пойми, что со мной происходит. Не позволь мне очутиться рядом с Ханом!
- Я была занята, - сказала она ему. – У одного из детей проблемы с домашним заданием.
Чувство вины ножом вонзилось в душу, когда она услышала, как легко солгала верному охраннику мужа.
- Иоахим? – спросил отец.
- Конечно, нет, - заверила его Марла. – Другой ребёнок.
Хоакин что-то буркнул, сочтя разговор исчерпанным, и шагнул в сторону, пропуская Марлу, к её немалому ужасу. Нет! – почти что в истерике думала она, ты не можешь позволить мне добраться до Хана. Ты должен остановить меня!
- Он ждёт, - сказал телохранитель.
Безмолвно крича, Марла прошла через дверной проём.
Жилое помещение состояло из двух соединённых меж собой гротов; оба по отдельности были побольше, чем пещера Эрикссона, и здесь имелась естественная воронка, служившая личной уборной. Обстановка была самая простая - стул, стол, сделанная вручную деревянная кровать с набитым мхом матрасом – но Марла годами старалась хоть немного улучшить её и придать оттенок индивидуальности спартанскому жилью. Засушенные цветы, собранные в саванне ещё до того, как её поглотила пустыня, украшали известняковые полки и навесы. Трикодерные диски и зарядное устройство покоились на резной мраморной тумбочке. Миниатюрная скульптура средневекового рыцаря и его дамы, спасённая из руин Нового Чандигарха, стояла в нише над кроватью. Старый флаг Хана, опалённый по краям, служил покрывалом. Пол был устлан сухой травой.
Хан сидел за столом со сталагмитовыми ножками, переделанном из антигравитационного поддона, и записывал что-то в личный дневник. Спина его была обращена ко входу, являя собой превосходную мишень, а пояс с висевшим на нём кольтом был небрежно наброшен на спинку стула. Рука Марлы против воли потянулась к её собственному ножу. Она вынула лезвие из-за пояса и подошла к мужу.
Хан должен умереть.
Однако при звуках её шагов он обернулся, и женщина быстро спрятала нож за спину.
- А, вот и ты! – тепло приветствовал он Марлу. Тёмные глаза загорелись при её возвращении, видя только свою жену, а не убийцу, овладевшего этим телом. - Я опасался, что тебя задержат надолго.
Даже с угрём, гнездящимся в мозгу, Марла не могла не отметить, как это бывало всегда, что годы ссылки брали своё. В некогда чёрных волосах теперь блестели серебряные пряди, а постоянные заботы руководства выгравировали глубокие морщины на царственном лице. Как и Сети Альфа V, он старел прежде времени.
Но и таким он всё ещё был в пять раз сильнее и решительнее любого обычного человека. Он не может умереть, отчаянно боролась с собой Марла, не от моей руки! Он слишком великолепен, он больше, чем жизнь. За ясными карими глазами таился океан непролитых слёз. Я очень люблю его.
- Да там ничего особенного, - солгала она, ненавидя себя за эту ложь, но ещё больше ненавидя Эрикссона. – Просто надо было поговорить с родителями.
Марла молилась про себя, чтобы Хан заметил спрятанный ею за спиной нож, но знала, что пользуется абсолютным доверием мужа. Находясь с ней наедине, он не чувствовал потребности остерегаться чего-либо, как и рассчитывали Эрикссон и прочие заговорщики.
- Рад слышать, - сказал Хан. Он устало вздохнул, потирая лоб свободной рукой. – Увы, но в этом году рис, судя по всему, не уродится. Боюсь, придётся ограничить рацион, - его лицо потемнело, морщины будто углубились. – Людям это не понравится.
- Мне очень жаль, - пробормотала она, хотя уродится рис или нет, было последним, что занимало её мысли. Охваченный лихорадкой мозг сражался, безнадёжно проигрывая битву против приказа, подчинившего всё существо жены Хана.
Хан должен умереть.
- Но я не должен обременять тебя своими проблемами, - энергично сказал вдруг Хан, видимым усилием приходя в хорошее настроение. Он захлопнул журнал и сунул вырезанную из кости ручку в чернильницу. – Давай лучше поговорим, - откинувшись на спинку стула, обратился он к Марле. - Расскажи мне ещё раз о той постановке «Гамлета» на «Энтерпрайзе». Нахожу личность этого Кодоса в высшей степени интригующей...
- Конечно, - согласилась Марла, потрясённая тем, насколько облегчал ей Хан убийственную миссию. Она подошла к стулу и положила руку ему на плечо. - Закрой глаза.
Не делай этого! - напрасно умоляла его она. Останови меня, пожалуйста, прежде чем я причиню тебе боль!
- Как прикажешь, - снисходительно сказал мужчина. Закрыв глаза, он запрокинул голову, подставив горло смертельному удару. – Я весь внимание.
Внутри Марлы всё взорвалось рыданиями, когда она вынула из-за спины нож. Ярёмная вена Хана словно притягивала к себе острое лезвие: женщина уже представляла, как его кромка рассекает плоть её мужа так же чисто, как луч фазера...
Хан должен умереть.
Она поглаживала плечо Хана одной рукой, другой поднимая нож. Вот и всё, с презрением поняла она. Я действительно собираюсь это сделать. Я собираюсь убить мужчину, которого люблю.
- НЕТ!!!
К удивлению Марлы, изо рта вырвался крик, она отдёрнула руку и отшатнулась; от усилия её всю трясло.
При вопле жены Хана подбросило со стула.
- Марла? - он смотрел на неё, и на лице его было написано замешательство, но при виде обнажённого ножа тёмные глаза расширились. - Что это? Что случилось?
И он шагнул к ней.
- Не подходи! - предупредила она, и лезвие свистнуло, рассекая воздух между ними. Она напрягала все силы, чтобы не броситься на него. - Д-держись от меня подальше!
Хан должен умереть!
Марла понимала, что не сможет долго сопротивляться этой команде. Она чувствовала, что слабеет, несмотря на минутный успех неповиновения. Давление в задней части черепа увеличилось, как если бы коварная личинка туже обхватывала мозг. Одинокая слеза стекла из уголка её глаза. Моя жизнь ничего не стоит, подумала она. Я уже мертва.
- Марла! - простёр к ней руку Хан, и его лицо исказилось от страха. – Пожалуйста, любимая, позволь мне помочь!
Но она понимала, что должна была сделать. Был лишь один, единственный способ спасти мужчину, которому она посвятила жизнь.
Прощай, Хан. Я люблю тебя.
Лезвие ножа Марлы погрузилось в её собственное сердце.
В шоке и неверии смотрел Хан на то, как на его глазах Марла вонзает в себя нож. Кровь заструилась из раны в груди, когда женщина рухнула на пол грота.
- Марла! Жена моя!
Он кинулся к женщине и опустился подле неё на колени. Кровь медленно вытекала и впитывалась в травяной ковёр, и так же медленно и неумолимо уходила вместе с ней жизнь Марлы. В отчаянной попытке спасти супругу Хан осторожно вытащил нож и быстро зажал рану.
Привлечённый криками, в грот ворвался Хоакин, только чтобы онеметь при виде представшей перед ним ошеломляющей картины. Хан не обратил внимания на телохранителя, поглощённый кровотечением. Врач, подумал он, мне нужно вызвать врача!
Но он сознавал: уже слишком поздно. Он видел вполне достаточно смертей и ранений, чтобы знать, что эта рана смертельна, особенно на планете с полным отсутствием медицинских учреждений.
Марла умирала у него на глазах.
Марла.
- Почему? - простонал Хан в агонии. Он слегка приподнял тело, заключая его в объятия. Оно ощущалось на удивление лёгким, словно лучшая часть Марлы его уже покинула. - Что за безумие нашло на тебя?
Её глаза на мгновение открылись, и струйка ярко-красной крови показалась в углу рта.
- Эрикссон... - прошептала она. - Он ... угорь...
Рядом что-то прошипел Хоакин.
Дрожавшая рука легла на его руку, большие карие глаза в последний раз нашли его взгляд.
- И никаких сожалений, - прошептала она, пытаясь улыбнуться.
Нежные пальцы обмякли.
Погасшие глаза безучастно смотрели в вечность.
Его жены больше не было.
Взвыв от мучительного горя, как раненый зверь, Хан прижал безжизненное тело Марлы к груди. Сидя на полу их общего дома, он раскачивался взад и вперёд, и лужа крови образовывалась под ним. Внезапный мрак отчаяния поглотил его рассудок, как только он осознал, что потерял жену – свою Еву – и потерял навсегда.
- Прекраснейшее в мире существо! – в беспамятстве причитал он вслед за падшим Адамом. - Как ты погибла! Как погибла ты внезапно; исказилась, и растлилась, и смерти обреклась!
Он приник поцелуем к нежным губам и, только ощутив вкус крови, сумел, наконец, от них оторваться.
- Твой поцелуй, как мщенье, сладок, как изгнанье, долог! (прим.переводчика – У.Шекспир, «Кориолан»).
Мысль о возмездии отрезвила и напомнила о присутствии Хоакина. Он поднял взор на телохранителя.
- Ты слышал, что она сказала??! - прорычал Хан. - Найди Эрикссона и его банду сообщников, всех до единого, и доставь их ко мне.
Что-то шевельнулось под волосами Марлы, и Хан с ужасом смотрел, как выпачканная в крови личинка угря покидает тело его жены. В гневе он прикончил тварь ударом кулака, желая вместо этого размозжить череп Эрикссона.
- Я заставлю их дорого заплатить за это злодеяние! Они заплатят, они все заплатят!
- Да, Ваше превосходительство! – утвердительно сказал Хоакин. Он явно был рад возможности выполнять приказ, в особенности такой, который избавил бы его от необходимости наблюдать эту пугающую дикую сцену. - Они не уйдут!

***

Харульф Эрикссон расхаживал возле компостной ямы; ему не терпелось услышать весть о гибели Хана. Нижнюю часть его лица прикрывала куфия, а козырёк был сдвинут на лоб. В зловонную пещеру проникал свет, но весьма тусклый, что делало невозможным использование тонированных линз козырька в этой среде.
- Нам ещё долго здесь оставаться? - спросила его жена, державшая на бедре маленькую Астрид. Эрикссон, Карин и их дочь были одеты для перехода по пустыне, так же, как и другие повстанцы, скрывавшиеся у ямы.
Эрикссон насчитал пятнадцать взрослых колонистов, наряду с детьми и младенцами. Все они знали, что их будущее зависит от успеха сегодняшней операции.
- До тех пор, пока Савин не возвратится с подтверждением смерти Хана, - ответил он нарочито громко, чтобы слышали все. Сделанные вручную копья и топоры ждали своего часа в потных ладонях каждого взрослого. "Позаимствованный" пищевой комбайн находился в холщовом мешке у ног Эрикссона. - Тогда мы выступим против Хоакина, Линг и всего их жалкого сопротивления, - и он насмешливо фыркнул в бороду. – Когда Хан благополучно скончается, будет мало желающих воевать во имя его памяти.
Хана больше боялись, чем любили, с уверенностью говорил себе Эрикссон; он сомневался, что наберётся больше горстки старой гвардии, кто возразит против смены власти. И, с другой стороны, вокруг кого сплотились бы эти сторонники? Вокруг вдовы? Женщины, в мозгу которой засел угорь!
- Здесь воняет! - захныкала Астрид, морща носик. Нетерпение мелькнуло в пронзительных голубых глазах. - Я хочу домой!
Эрикссон опустился на колени успокоить дочь. Когда-нибудь, когда его уже не будет в живых, по его прогнозам, господствовать в Фаталисе будет Астрид. Господь знал – для этого у неё была достаточно сильная воля!
- Знаю, datter, - ответил он. – Потерпи ещё немножко, и мы сможем пойти в пещеру побольше, где у тебя будет своя комната. Ты же хочешь этого, не так ли?
- Думаю, да, - неохотно признал ребенок. – Хотя здесь всё равно воняет.
В этом она не ошиблась, подумал Эрикссон, поднимаясь на ноги. По какой-то причине из ямы пахло даже отвратительнее, чем когда он и Панджаби встречались здесь же. Вот подождите, пока мы не добавим сюда труп Хана, предвкушал он, не говоря уж о Хоакине, Марле и остальных...
Он оглядывал лица своих коллег-заговорщиков: Остина, Панджаби и, среди других, Эми Kaтцель. Ему потребовались годы, чтобы сколотить этот тайный альянс, но его час, наконец, пробил. Вскоре Хана не станет, и люди обратятся к тому, кого должны были избрать своим предводителем в тот день, когда впервые ступили на Сети Альфа V.
- Терпение, мои друзья, - сказал он своим верным союзникам. - Наше долгое ожидание подошло к концу, - он с триумфом поднял сжатую в кулак руку в перчатке. – Как и правление тирана.
В пустом коридоре послышались торопливые шаги, и секунду спустя в пещеру влетела Жюльетта Савин. Эрикссон оставил овдовевшую француженку, чей муж погиб от личинки сетийского угря, в коридоре вне жилья Хана проследить за тем, что там будет происходить. Ее лицо посерело и это лучше всяких слов заставило сердце Эрикссона сжаться от холодного страха.
- Всё пропало! – голос женщины прерывался от быстрого бега, - Хан жив; они говорят, его жена покончила с собой прямо у него на глазах.
Савин, задыхаясь, прислонилась к облицованной кальцитами стене. У заговорщиков вырвались крики ужаса и проклятия.
- За нами охотится Хоакин! Они могут быть здесь в любую минуту!
Эрикссон не мог поверить своим ушам. Марла покончила жизнь самоубийством? Да как такое вообще возможно? Это безумие! - со злостью думал он, она же была под моим контролем!
Взрослые в панике переглядывались с Остином, дети, чувствуя беду, громко плакали. Эрикссон вздрогнул от их рёва, боясь, что этот шум выдаст их местоположение Хоакину. Нужно уходить отсюда, понял он.
- И что нам делать теперь? – вскричала Эми Kaтцель. Поддержав восстание Эрикссона, она тем самым порвала с братом. Теперь она выглядела так, словно пожалела о своём решении.
- Мы уйдём из Фаталиса, - чётко и ясно проговорил Эрикссон. Он планировал это на всякий крайний, хотя никак не ожидал, что придётся так поступить; вот почему все скрывавшиеся были одеты, как для перехода по пустыне. – У нас нет выбора - Хан убьёт всех, если поймает.
Это предсказание никто не оспаривал. Остин и остальные собрали детей и имущество, сам Эрикссон взял мешок с украденным пищевым синтезатором, вместе с провиантом, накопленным за полгода. Карин, чьё лицо было бледным, взяла Астрид за руку и сняла факел, воткнутый в расщелину.
- За мной, - скомандовал норвежец.
Путь отступления был подготовлен: неизведанный туннель, открытый одним из его последователей год назад. Этот окольный проход в конечном итоге выводил на поверхность планеты за много километров от центра Фаталиса. Там их ожидало будущее в пустыне, если предположить, что они сумеют скрыться от слуг Хана. Выжить на поверхности будет нелегко, но Эрикссон понимал – ещё меньше шансов остаться в живых здесь, в Фаталисе. После того, что они пытались сделать, к ним не проявят никакого снисхождения.
Заговорщики торопливо скрывались в тёмных глубинах за компостной ямой. Кислая отрыжка разъедала желудок Эрикссона подобно тому, как несправедливость всего этого раздражала его душу. Сегодня должен был быть день его славы, а вместо этого он вынужден бежать, как вспугнутая крыса. Он чувствовал себя так, будто одним махом прошёл путь от короля до каторжника.
Эрикссон обернулся, бросая последний взгляд на подземное убежище, которое теперь покидал. Это еще не конец, Хан, поклялся он, наша война только начинается. Когда-нибудь я с триумфом войду в Фаталис - и ты будешь вымаливать пощаду!

***

Когда Хоакин ушёл, оставив Хана наедине с Марлой, последний медленно встал и, подняв тело с пропитанного кровью ковра, аккуратно положил на скромное ложе, которое они разделяли более половины десятилетия.
Каштановые волосы разметались по подушке, и Хан понял: он не сможет бросить такую красоту в компостную яму, несмотря на потребность колонии в свежем удобрении. Для Марлы он сделает исключение. Я высеку тебе гробницу, достойную императрицы, поклялся он.
В свете лампы что-то блеснуло, привлекая взгляд Хана к висевшему на шее Марлы серебряному медальону в виде эмблемы Звёздного флота. Повинуясь какому-то порыву, он взялся за медальон и потянул на себя; тонкая цепочка легко разорвалась. Он поднёс руку к лицу, хмуро глядя на медальон, лежавший на ладони. Полированный памятный подарок не потускнел даже после всех этих долгих лет; Марла тщательно ухаживала за ним. Изящный дизайн медальона повторял очертаниями золотой знак, некогда украшавший форму Марлы - и капитана Кирка.
Кирк.
При мысли о нём глаза Хана сузились, и черты лица застыли в выражении мрачной злобы. Он заставит ответить Эрикссона и его союзников, он был больше, чем уверен в этом. Но в глубине души он уже знал, кто был истинным виновником смерти Марлы.
Джеймс Т. Кирк.
Кирк, который изгнал Марлу в этот Богом проклятый мир, изобилующий смертельными катаклизмами и кровожадными формами жизни.
Кирк, который ни разу не удосужился проверить колонию, обречённую им на нескончаемые мучения.
Кирк, который сорвал план Хана покорить звёздный путь и вместо этого заставил его принять ссылку на эту планету-ловушку.
Кирк, который бросил их на верную смерть.
Если бы не Кирк, я бы теперь правил процветающей межзвездной империей, рядом с Марлой, моей царственной супругой.
А вместо этого её ждал печальный конец в мрачном подземелье, глубоко под поверхностью деградирующего мира.
И все это из-за Кирка.
Обернув разорванную цепочку вокруг кисти руки, Хан взирал на лежавшую на ладони серебряную эмблему.
- Клянусь на этом памятном подарке, - прошептал он своей возлюбленной. - Джеймс Т. Кирк заплатит за твою смерть – как и за все несчастья, которые вытерпел наш народ в этой юдоли скорби. Так или иначе, независимо от того, сколько пройдёт лет, я снова встречусь с Кирком - и во имя всего, что для меня свято, ты будешь отомщена!
22.
Год спустя
Постепенно, капля за каплей, Марла выступала из мрамора. Мелкие осколки огромной глыбы отлетали от резца Хана, и упрямый камень медленно освобождал лицо и тело женщины. Молоток и зубило сражались с плитой, покоившейся поверх массивного каменного саркофага; крошево мрамора устилало пол склепа. Уровень нефти, горевшей в светильнике грота, показывал, что топливо было на исходе – и указывал также на то, насколько поздней была ночь. Большинство обитателей Фаталиса отошло ко сну уже несколько часов назад.
Но Хан до этого дня мог спать только урывками. Он уже давно смирился с тем, что предпочитал работать на могиле Maрлы вместо того, чтобы без сна метаться в опустевшей кровати, преследуемый воспоминаниями - и неисполненным обетом отомстить. «Работа - коса времени», - сказал Наполеон, а ночи Хана тянулись слишком неспешно теперь, когда ушла его любимая жена.
Он ненадолго прервался, чтобы отдохнуть – он совсем измучился. Мраморная пыль пристала к влажной от пота коже, забралась в складки одежды; синевато-фиолетовые тени окружили впавшие покрасневшие глаза. Хан провёл рукой, отирая со лба пот, и отступил, оглядывая скульптуру, над которой трудился. Нос не совсем хорош, заключил он, и рот тоже. Выражение лица должно быть более глубоким, более душевным ... в большей степени отражавшим как силу, так и нежность её духа.
У него не было ни одной фотографии или портрета жены, он воссоздавал Марлу по памяти.
Так не пойдёт, решил он, я должен добиться полного, абсолютного сходства. Меньшего Марла не заслуживает.
Материал для памятника был найден и доставлен из карьера, расположенного дальше к северу. Хан лично транспортировал плиту до Фаталиса, хотя и с умелой помощью Хоакина, который частично винил себя за то, что случилось с Марлой. По злосчастной иронии судьбы, самопожертвование жены принесло ей в конце концов уважение телохранителя - посмертное, правда, но совершенно безоговорочное.
Образ Марлы, вонзающей нож себе в грудь, на мгновение промелькнул перед мысленным взором Хана, и сердечная боль была ничуть не меньше, чем раньше. Словно подстёгнутый этим жутким воспоминанием, он схватил молоток и зубило. Этот проклятый мир никогда не забудет, что ты когда-то украшала его, обещал он Марле, даже если я сотру пальцы до костей!
Он приложил острый край долота к линии нижней губы, желая чуть подправить мраморный портрет. Тщательно рассчитав удар, он занёс молоток и его налитые кровью глаза сузились, сконцентрировавшись. Один точный скол – и возникнет то самое, характерное выражение...
Однако прежде, чем он ударил, могильную тишину грота нарушил звук чьих-то шагов. Хан сердито обернулся и увидел стоявшую в проёме Зулейку Уокер: амазонка, одетая в потертые лохмотья, едва скрывавшие её великолепную фигуру, взволнованно смотрела на него.
- Повелитель… - начала было Зулейка, но Хан не собирался ждать, что она ещё скажет.
- Как посмела ты беспокоить меня здесь! – гневно прервал он речь женщины. - Я совершенно ясно приказал, чтобы меня не тревожили в такие моменты, как этот, если только… - глаза его загорелись мстительным огнём, - … ты пришла, чтобы сказать мне, что Эрикссон и его банда предателей наконец схвачены?
Зулейка отрицательно покачала головой.
- Нет, господин мой. Ренегаты остаются на свободе.
Разочарование мигом довело гнев Хана до высшей точки – в ярости он швырнул инструменты об пол, чем заставил Зулейку вздрогнуть в испуге.
Конечно, они все еще на свободе! - с негодованием подумал он. Ибо, может быть, в миллионный раз Хан пожалел, что позволил Эрикссону выскользнуть из его рук в ту ночь, когда умерла Марла. Я должен был лично возглавить погоню, несмотря на своё горе.
Мысль об этом вернула его к нежелательному вторжению.
- Что тогда привело тебя сюда? - спросил он.
- Забота о вас, Повелитель, - набравшись смелости, она вошла в усыпальницу, ступая босыми ногами по осколкам мрамора, разбросанным то тут, тот там. За прошедшие годы ее плетёные волосы очень отросли и теперь доставали до плеч. - Это не нормально, мой господин, - настаивала амазонка, обводя жестом заброшенный грот. - Вы проводите здесь каждую ночь, работаете до самого рассвета и даже дольше.
Глаза Зулейки, в которых было страдание, умоляли его.
- Вы почти не спите, не отдыхаете... Марла не хотела бы этого.
- Не позволяй себе думать, что знаешь, чего хотела бы моя жена, - ощетинился Хан при упоминании этого имени. – И не вздумай учить меня, как надо выражать мою скорбь!
- Я тоже потеряла свою любовь, - напомнила она ему. - Но жизнь продолжается, даже здесь, на этой жалкой презренной планете.
Она подошла ближе, пока ее гибкое тело не оказалось всего в нескольких сантиметрах.
- Ради общего блага вы не должны забывать о себе. Вся колония зависит от вас, - она судорожно сглотнула. – И я в первую очередь.
Воспоминание о давней смерти Кейта Тэлбота в песчаной буре немного утишило ярость Хана. Зулейка действительно испытала боль потери, так же, как и он - сейчас.
- Я ценю твою заботу, - вполне искренне ответил он, - но, право же, есть моменты, когда мне надо побыть наедине со своими воспоминаниями, если я хочу сохранить здравый рассудок.
- Вполне ли вы уверены в этом, мой господин? - мурлыкнула Зулейка, прижавшись налитым телом к его боку. Её рука ласкала грудь мужчины, и он чувствовал шедшее от неё тепло. - Нет причин засыпать в одиночестве, ни сегодня ночью, ни когда-либо ещё. Я всегда здесь, с вами.
Искушение было очень сильным: прошло уже много месяцев с того дня, когда Хан последний раз знал женскую ласку. Неодолимой силы порыв вспыхнул в нем, и он схватил Зулейку в объятия. Его губы впились жадным поцелуем в её горло, и амазонка испустила стон восторга. Аромат притираний всё больше распалял его жажду, но вдруг блуждавшие пальцы женщины тронули висевший на груди Хана серебряный медальон...
Медальон Марлы.
Картина трагической смерти жены внезапно встала перед глазами, и Хан как наяву пережил тот кошмарный момент, когда она погрузила обсидиановый кинжал в сердце.
- Нет! – вскрикнул он и оттолкнул Зулейку. Та отшатнулась, застигнутая врасплох этим резким возгласом и не менее резким движением.
- Хан? - выдохнула она. Белые отпечатки рук украшали её темную кожу. - Что с тобой?
- Ступай, - через силу произнёс он, стараясь не смотреть на манившие линии стройного тела, и указал рукой на выход. - Иди ... и никогда больше не заговаривай со мной о таких вещах!
Суровый тон не допускал никаких обсуждений. Словно раненая в самое сердце, Зулейка стремглав выбежала из грота, и Хан слушал, как удаляющиеся по коридору шаги затихают вдали.
Когда смолкли последние отголоски, он в раскаянии подошел к саркофагу Марлы. Рука в перчатке мимолетной лаской коснулась мраморной щёки.
- Прости меня, дорогая, - прошептал он. Марла отдала за него жизнь. Как могла какая-либо женщина взывать к его чувствам после этого? Никто другой не займёт места жены в его жизни, не в то время, когда смерть Maрлы остается неотомщенной.
Он утомлённо поднял инструменты и вернулся к работе.
23.
Четыре года спустя

Хан сделал ход королевой.
- Шах и мат.
- Ну вот, опять! - воскликнул Иоахим, наклоняясь вперед и внимательно изучая доску. Его ярко-голубые глаза расширились, когда, весьма с похвальной быстротой, мальчик обнаружил западню, уготованную Ханом его королю. - Вы всегда выигрываете!
- Конечно, - усмехнулся Хан, - но не так быстро, как раньше.
Его белоснежные волосы рассыпались по плечам, их цвет резко контрастировал с густыми черными бровями. Король в лохмотьях и заплатах, он носил мягкий коричневый жилет, открывавший широкую грудь.
- Ты совершенствуешься, мой юный друг.
Иоахим сидел напротив Хана на примитивной известняковой скамье в огромном общем зале Фаталиса. Наплывы кальцитов на стенах казались прихотливыми драпировками, а центральный, сложенный из камней, очаг распространял тепло по всему помещению. Фигуры на импровизированной шахматной доске, расположенной на скамейке между Ханом и мальчиком, состояли из предметов, собранных из разных гаек и болтов. Конечно, они были не так красивы, как выточенные из оникса и бирюзы – на Земле у Хана был именно такой набор - но ими вполне можно было играть. Ежедневная партия с блестящим молодым сыном Хоакина была одним из немногих светлых пятен в жизни Хана, ненадолго отвлекая его от бесконечных испытаний.
В его империи время никогда и никуда не спешило. Хан уже давно не пытался отслеживать, сколько земных лет прошло за время их пребывания здесь, и даже подсчёт планетарных годов Сети Альфа V становился все более затруднительным – времена года сливались в нескончаемую круговерть жары, ветра и пыли. Только быстрое взросление детей да постепенное вымирание коренных жизненных форм отмечали течение времени.
Хотя Иоахиму было не больше десяти лет, он выглядел по меньшей мере на пятнадцать благодаря акселерации – одному из даров превосходного генетического наследия. Мальчик превращался в стройного светловолосого юношу, не такого могучего сложения, как его отец, но хорошо развитого физически и умного не по годам. Хан часто думал об Иоахиме как о сыне, которого у него никогда не было.
Сладостно-горькие воспоминания, подёрнувшиеся только тонкой корочкой забвения, снова пробудились, едва Хан протянул руку и поднял свою королеву с доски. Даже по прошествии долгого времени он все еще ощущал потерю своей единственной настоящей королевы – так же, как и не утихнувшую тягу отомстить, как Эрикссону, так и Кирку. Он коснулся потускневшего медальона Звёздного флота. Электрический провод заменил тонкую цепочку, но эмблема по-прежнему висела на его груди чуть выше сердца.
Медальон был постоянным напоминанием о неисполненном обете покарать убийц Марлы - священное обязательство, которое преследовало его в течение пяти лет. Много ночей провёл он без сна в своей одинокой постели, тоскуя по тому дню, когда он, наконец, отомстит за мученическую смерть жены.
Но сегодня не тот день. Хан это знал и, возвратив королеву на доску, сосредоточил свое внимание на настоящем.
- Я принёс тебе для чтения другую книгу, - сказал он Иоахиму, взяв с пола потрёпанный томик. - Это «Моби Дик» Германа Мелвилла.
- Другую книгу? – переспросил Иоахим, разглядывая томик со смесью любопытства и опасения. Как и любой подросток, он предпочел бы исследовать пещеры и туннели, окружавшие Фаталис, а не читать о планете, на которой никогда не был. Хан не удивился бы, если б выросший на планете-пустыне Иоахим счёл бы эпическую морскую сагу Мелвилла небылицей.
- Хорошая книга, - проговорил Хан, - это драгоценный жизненный сок творческого духа, набальзамированный и сохраненный как сокровище для грядущих поколений.
К чести Иоахима, он мгновенно определил автора процитированной фразы.
- Это Мильтон?
- Молодец! - сказал Хан. Ему было приятно, что юноша не потратил впустую время, проведённое за чтением сокровищ его личной библиотеки. Он начал переставлять фигуры на шахматной доске в исходное положение. – Тогда, может, ещё партию?
Однако прежде, чем белые сделали первый ход, в пещеру буквально ворвался Хоакин. Глаза Иоахима загорелись при виде отца, но по тому, с какой поспешностью вошёл его телохранитель, Хан сразу понял - что-то неладно.
- Ваше превосходительство! - воскликнул Хоакин. Его встревоженный тон противоречил обычному стоическому выражению лица. – Опять Изгнанники!
Хан вскочил на ноги. В его сердце вспыхнул знакомый гнев, а рука в перчатке инстинктивно потянулась к пистолету на поясе. Эрикссон и его пустынные рейдеры в течение нескольких лет доставляли неприятности Фаталису, то совершая набеги на караваны колонии, то воруя воду из дистилляторов на солнечных батареях, и исчезали затем в суровых бесплодных землях, защищавших их.
- Где на этот раз? - спросил он.
В ущелье Азар, - коротко пояснил Хоакин. Минутой позже двое сотрудников службы безопасности Линг вошли в пещеру, практически неся на себе израненного колониста, чей облик носил безошибочный отпечаток изнурительного перехода через пески. Кожа на его лице потрескалась и почернела, а глаза из-за отека превратились в узенькие щели. Бурнус был запятнан кровью и порван, голые ступни напоминали скрюченные когтистые птичьи лапы. Черты лица мужчины были так сильно искажены, что потребовалось время, чтобы Хан узнал Виджея Никора, одного из трех человек, нёсших охрану в ущелье - основном источнике пресной воды колонии.
Известие о том, что эти ценные гейзеры попали под удар, Хана поразило как громом.
- Как такое могло случиться? – резко спросил он, подавив искушение ударить изможденного путника, который и без того достаточно настрадался. - Что с охранниками?
- Прости, Повелитель! – проговорил Никор сквозь выбитые зубы. Его язык, опухший от обезвоживания, ворочался с таким трудом, что Хан еле мог разобрать сказанное. - Они обрушились на нас всеми своими силами, сначала забросав копьями с высоты скал! Ривера погиб сразу, а Томсен был ранен. А потом они пошли по ущелью, как какие-то берсерки. Мужчины, женщины, даже дети! Все вооружены до зубов! - охранник вздрогнул при этом воспоминании. - Я единственный остался в живых...
Надо было оставить на посту более многочисленный отряд, подумал Хан. Но как я мог? С учётом этих последних погибших, взрослое население Фаталиса сократилось до двадцати трёх мужчин и женщин. Охранников уже слишком мало.
Единственным утешением было то, что Изгнанники, очевидно, находились в ещё более отчаянном положении, если при нападении на каньон Азар рискнули всеми людьми. По самым оптимистичным прикидкам Хана, племя Эрикссона теперь состояло из примерно десяти взрослых плюс неизвестное количество подраставшего молодняка. При мысли, что налёт на ущелье позволит мятежникам продержаться дольше, Хану стало горько.
- Сколько воды они украли? - спросил он.
- Нет, Повелитель, вы не поняли! – выпалил Никор и вздрогнул в ожидании неизбежной вспышки гнева своего лидера. - Повстанцы заняли ущелье. Они вывезли меня в пустыню и завалили входы валунами! – обгоревшее на солнце лицо отразило крайнюю степень волнения. – Полагаю, они до сих пор там!
- Что??! – реакция Хана была подобна извержению вулкана, и спущенная с привязи ярость заставила поражённого Иоахима отступить. Но Хан едва ли обратил внимание на неловкость юноши, застыв на месте от тревожной новости.
Ущелье Азар уже давно было ключом к выживанию колонии, тем более, что другие известные им оазисы и пустынные колодцы постепенно иссякли. Без горячих источников ущелья Фаталис будет вынужден довольствоваться весьма скудными количествами конденсата в солнечных дистилляторах, установленных на поверхности. Или, что еще хуже, они будут вынуждены пойти на риск и углубиться в бесплодную пустыню в поисках других источников - которых может и не оказаться!
- Нет, - вырвалось у Хана. Эрикссон зашел слишком далеко. – Так не пойдёт.
Хан сжал в кулак правую руку, одетую в перчатку, которую никогда не снимал.
- Я терпел вторжения в мои владения, сколько мог. Настало время раз и навсегда избавиться от Эрикссона и прочих мятежников.
- Мы с вами, Ваше превосходительство! – слова Хоакина прозвучали как «мы принимаем бой». Другие охранники также выразили поддержку, и даже молодой Иоахим был готов воевать во имя Хана. Виджей Никор изо всех сил пытался встать на свои скрюченные ноги.
Вот что значит улучшенная порода, подумал с гордостью Хан, пример силы как физической, так и духовной! Он был тронут верностью этих людей, даже когда спросил себя с грустью, скольких недосчитается в грядущей битве. Наши ряды тают год от года, угри охотятся за нашими детьми... Я не могу позволить себе потерять хотя бы одну душу.
Однако Изгнанники не оставили ему никакого выбора. Захват ущелья требовал быстрого и жёсткого ответа.
- Пойдёмте в оружейную, - проговорил Хан. План кампании уже складывался в его уме и были в нём такие особенности, которые, как он надеялся, придутся Эрикссону не по нутру. – Нам нужно кое-что сделать.
24.
Триста лет назад, на далёкой, теперь уже во всех смыслах, родине Хан сошёлся в смертельной схватке со своими же последователями-сверхлюдьми. Теперь, на Сети Альфа V, история, казалось, повторилась и привела к финальному, как горячо надеялся Хан, сражению Евгенических войн.
Растянувшись на гребне высокой песчаной дюны, Хан изучал расположение врага. Холод пустынной ночи пробрался под мантию, терзая кости. Клубившиеся над головой облака застилали звёзды, так что единственным источником света были факелы и костры спавших в ущелье. Ветер то выл, то свистел; если повезёт, это заглушит подготовку к предстоящей внезапной атаке.
Ибо, может быть, впервые Хан порадовался тому, что у Сети Альфа V не было луны. Непроницаемо-чернильная тьма будет их самым ценным союзником, она не позволит Изгнанникам осознать, что наступление началось, пока не станет слишком поздно.
«Теперь как раз тот колдовской час ночи, когда заразой Ад дышит в мир…»
Изготовленная вручную подзорная труба с тщательно отшлифованными линзами из прозрачного вулканического стекла позволяла разглядеть вход в каньон как на ладони. Никор совершенно не преувеличил серьёзность положения, Хан видел это очень хорошо; северный проход был завален колоссальными валунами. Их размеры и количество остановили бы даже самого сильного сверхчеловека. Вдобавок на вершине этой баррикады была сооружена более ровная каменная платформа, на которой маячили часовые, вооружённые луками и стрелами с костяными наконечниками. Южный проход был, кроме того, перегорожен еще и сетью с кусками брезента, что не позволяло атаковать оттуда. Хан был вынужден признать, что на первый взгляд каньон Азар казался неприступным и готовым выдержать любую осаду.
Он опустил подзорную трубу.
- Всё так, как мы и ожидали, - поделился он результатом наблюдений со своими сторонниками, укрытыми от Изгнанников склоном дюны. Хоакин, Линг, Даниэль, Зулейка, Хокинс и ещё порядка тринадцати взрослых, мужчин и женщин, ожидали сигнала к началу битвы с вероломными разбойниками, последовавшими за Эрикссоном. Только четверо взрослых, раненые или ставшие инвалидами, остались в Фаталисе присматривать за детьми - и охранять колонию, если эта кампания окончится неудачей. Девятнадцати человек, как полагал Хан, должно быть достаточно, чтобы одолеть Изгнанников, сколько бы их там ни было.
Невзирая на возражения, Иоахим был также оставлен в лагере. Плохо уже то, понимал Хан, что оба родителя юноши подвергаются опасности; с таким же успехом я мог бы поставить на карту будущее всего Фаталиса.
Люди были вооружены кто чем. У самого Хана был пистолет кольт, отделанный серебром кирпан, обоюдоострый бронзовый меч и пять надетых на левую руку бронзовых же заточенных метательных колец - чакрам. Всё это, кроме пистолета, разумеется, было традиционным сикхским оружием, которым он научился владеть много веков назад на Земле.
Ковка металла в первобытных условиях Фаталиса была нелёгким делом, но, имея в активе пять лет и превосходный интеллект, можно сотворить чудо.
- Будем следовать плану, - заявил он, ещё раз и как можно более тщательно прикинув расстояние между верхом дюны и подножием баррикады. Затем передал подзорную трубу Хоакину и потянулся за свертком размером с медицинский трикодер. - Ждите моего сигнала.
- Простите, Ваше превосходительство, - выразил протест Хоакин. – То, что вы задумали, слишком опасно. Позвольте кому-нибудь другому выполнить эту задачу!
Хан отрицательно покачал головой. Пять лет назад, в ночь смерти Марлы, он переложил ответственность за задержание Эрикссона на других – и вот, пожалуйста, уже полдесятилетия тянется кровавый конфликт. Он не допустит подобной оплошности снова.
- Нет, мой друг, это не обсуждается. Есть вещи, которые нужно делать самому.
Обеспокоенный телохранитель признал своё поражение.
- Будьте осторожны, Ваше превосходительство.
- Остерегаться следует Эрикссону, - мрачно ответил Хан, - и его коварным ренегатам.
Прижав плотно завёрнутый пакет к груди, он перебрался через гребень дюны и спустился к ущелью, надежно укрытый чернотой ночи и вихрями пыли от часового на вершине баррикады. Словно скрадывающий добычу тигр, бесшумно миновал он отшлифованные ветром выступы скал, пока не достиг основания завала камней у входа в ущелье, и лишь немного потревожил по пути сапогом гравий. Вжавшись всем телом в щель между самыми нижними валунами, Хан мог видеть отсвет факела, едва просачивающийся сквозь мглистую атмосферу, и слышать шаги часового на помосте, примерно в десяти метрах выше.
До сих пор всё шло прекрасно, мелькнула у Хана мысль: он, по-видимому, остался незамеченным. Его зоркие глаза тщательно осмотрели внушительные каменные глыбы и, благодаря полученной когда-то в Дели специальности инженера, довольно быстро определили потенциально слабое место конструкции. Вот здесь и надо делать закладку, решил он.
Хан осторожно вынул из-под бурнуса свёрток, в котором обнаружилась металлическая канистра с запалом. Улыбка тронула его губы, скрытые куфией, когда он созерцал простую по исполнению, но, как он надеялся, вполне эффективную бомбу. Уверен, капитан Кирк оценил бы проявленную мной изобретательность, подумал он с сарказмом.
Как и капитан на Цестусе III, Хан затратил некоторые усилия, но изготовил кустарный порох из натуральных материалов: серы из месторождений, найденных в устье реки Каур; нитрата калия из сохранившегося кое-где гуано летучих мышей и отходов жизнедеятельности человека; угля, добытого в самом ущелье Азар. Много лет Хан хранил это сырьё в оружейной именно ради такого случая.
Он засунул бомбу между двумя выбранными им валунами, высек искру, воспламенив запал, и бросился в укрытие. Однако в спешке он задел небольшую кучку гравия, который, к несчастью, с шумом посыпался на землю.
Хан застыл на месте и с тревогой взглянул вверх. К его ужасу, он увидел закутанного в мантию стражника, смотревшего прямо на него. Неизвестный Изгнанник потянулся было за стрелой, но реакция Хана была быстрее: в одно мгновение он сорвал чакрам и метнул его правой рукой. Бронзовое кольцо, вращаясь в воздухе, острым как бритва краем буквально перерезало охраннику горло. Схватившись за шею и выронив лук, тот отшатнулся, и порыв ожесточённого ветра поглотил булькающие звуки смертельно раненного человека.
Заметил ли кто-нибудь эту расправу с часовым? У Хана не было времени выяснять это – в безумном порыве он сумел метнуться за скальные выступы за секунду до взрыва.
Огненная вспышка - и оглушительный грохот сотряс основание баррикады. Все каменные подпорки с диким шумом рухнули, дым и пыль стояли столбом и Хан услышал крики раненых изгнанников.
Ждать, пока уляжется пыль, он не стал.
- Вперёд! - проревел он, выскочив из укрытия с мечом наизготовку и пистолетом в руке. Теперь нечего было бояться, что враг его услышит. - За мной, во имя Хана!
В ответ на этот рёв из-за дюны грянул клич, словно взвыли иерихонские медные трубы. Мгновением позже Хан услышал, как армия Фаталиса сбегает по песчаному склону позади.
- За Хана! - кричали они в унисон. - ЗА ХА-А-А-А-НА!
Они молниеносно ворвались в пролом, перепрыгнув через разбитые остатки баррикад, и оказались прямо посреди полного хаоса и беспорядка. Усиливая замешательство врагов, Хоакин и Линг бросили в лагерь пороховые гранаты. Отброшенные взрывами тела Изгнанников летели в костры и кипевшие вокруг источники, захваченные врасплох предатели в беспамятстве метались, хватая то оружие, то детей, то всё это сразу. Дым и пламя увеличивали суматоху, так же как и обжигающие струи сдетонировавших источников и гейзеров.
Однако даже будучи прикрытыми стенами каньона, кое-кто из Изгнанников, тем не менее, по-прежнему был облачен в одежду для пустыни – бурнусы или мантии.
- Где Эрикссон? – пытался перекричать шум Хан. Закутанная фигура выскочила на него, размахивая топором, и Хан, не задумавшись ни на секунду, сразил её мечом. – Эрикссон мой! – одинаково взывал он к друзьям и врагам. Хан не желал, чтобы кто-либо, обманутый этой маскировкой, отобрал у него право на отмщение, даже если это был бы Хоакин.
Изменники переоценили себя, с триумфом подумал Хан, смакуя успешное нападение. До тех пор, пока норвежец в компании прочих рейдеров занимался партизанщиной, то проводя молниеносные набеги, то растворяясь в пустыне, у Хана никогда не было в достатке людей или ресурсов для преследования. Но когда Эрикссон заперся внутри каньона, он наконец-то предоставил Хану долгожданную возможность начать крупное наступление и покончить разом со всеми ренегатами. Теперь они были зажаты в тиски смертельной ловушки собственного изготовления. Надеюсь, тебе понравилась вода, которую ты здесь нашёл, Харульф Эрикссон. Моё возмездие утолит твою жажду ещё больше!
Хан отбросил козырёк, чтобы лучше видеть ночную схватку. Тёмные глаза обшаривали кровавую сечу вокруг в поисках своего врага. Его острый меч рубил Изгнанников направо и налево, поскольку сражение за ущелье быстро перешло в стадию рукопашных боев, кипевших на всём протяжении каньона. Среди языков пламени и яростных криков Хан мельком улавливал отрывочные фрагменты жарких схваток.
На высоком гребне, венчавшем восточную стену каньона, Даниэль Катцель бился с собственной сестрой, принявшей некогда сторону Эрикссона. Их трагическое противостояние казалось Хану символом этой пятилетней междоусобной войны, которая столкнула в противоборстве сверхлюдей и превратила в смертельных врагов братьев и сестёр.
- Как ты могла? – доносился обвиняющий крик Даниэля. - Плести интриги против Хана? Нарушить клятву?
- Добро пожаловать в реальность! – кричала в ответ Эми. - Это не Капитан Протон! Хан вёл нас к гибели, и он не собирался уходить в отставку без боя!
Близнецы были равны по силе и мастерству, но Даниэль имел преимущество в вооружении. Костяное копьё Эми с обсидиановым наконечником уступало массивной бронзовой булаве её брата; Хан видел краем глаза, как под ударом булавы копьё разлетелось на осколки.
Следующий удар сбил Эми с уступа, и она упала на дно ущелья, где и затихла. Хан не мог сказать, была ли она мертва или только без сознания, и его это не слишком-то волновало. Эми Kaтцель сделала выбор, когда вступила в союз с убийцами Марлы, и дальнейшая судьба была делом её же собственных рук.
Сердитый окрик, послышавшийся откуда-то ещё, привлёк его внимание.
- Вот ты где, Сарадж! – верный Гидеон Хокинс загнал в естественный тупик, образованный скалами, не кого иного, как Панджаби. В руке у Хокинса красовался трилазерный скальпель, а его бывший партнёр держал факел. - Я не мог поверить, что ты дважды предал нашу колонию - и меня!
Хан с интересом наблюдал за этой сценой; он давно подозревал, что этот одноухий экс-игрок в крикет как-то помог Эрикссону заполучить угря, убившего Марлу. Он с радостью увидел бы гибель Панджаби.
- Подойди и возьми меня, шарлатан, - с насмешкой сказал Панджаби Хокинсу. На этом участке дна каньона не росло ни веточки чахлого кустарника. Врач уже бросился было вперёд, когда Хана вдруг озарила догадка, что скрывалось под обманчиво ровной поверхностью.
- Подожди! - крикнул он, но было уже слишком поздно. В тот момент, когда доктор сделал шаг, земля под ним осыпалась, увлекая его в скрытую яму. Панические вопли заставили Хана мгновенно раскидать в стороны наседавших на него комбатантов, но когда он подбежал к краю провала и заглянул вниз, от ужаса в него потемнело в глазах.
На дне ловушки таились десятки сетийских угрей, и чешуйчатые моллюски уже роились над упавшим врачом, как пираньи, разрывая его на части острыми клешнями и визжа в возбуждении от брызнувшей крови.
Некоторые виды смерти слишком отвратительны даже для такого грязного дела, как война, подумал Хан. Подняв пистолет, он точным выстрелом послал драгоценную пулю и избавил несчастного врача от страданий так же, как избавлял многих пациентов Хокинса. Сделав это, Хан устремил пылавший бешенством взгляд на Панджаби.
- Опять угри, Сарадж? - рыкнул он. – Мне нужно было отрезать тебе голову, а не ухо!
Одним прыжком он перемахнул через провал, приземлившись почти рядом с Панджаби. Предатель-убийца замахнулся было факелом, но Хан одним ударом меча перерубил древко пополам. Сунув меч обратно за пояс, он схватил Панджаби и в следующую секунду сбросил его в яму. Новые жуткие крики понеслись из смертельной западни, и им вторил восторженный визг кровожадных угрей.
Хан отвернулся и зашагал прочь. Тратить пулю на Изгнанника он не собирался.
Немного поодаль Зулейка застала Карин Эрикссон и её дочь, пытавшихся сбежать из ущелья вместе с Жюльеттой Савин и другими детьми Изгнанников.
- Забудьте об этом, девочки, - говорила им бывшая супермодель, загораживая выход из каньона. Она отбросила головной платок и козырёк, показывая скрученные в дреды волосы, и направила на Изгнанников пару выкованных из бронзы трезубцев - саев. – Никуда вы не пойдёте.
- Пожалуйста, Зулейка, - просила Карин от лица дезертиров, защищая Астрид и других детей грубым подобием копья. - Мы не будем сражаться, просто хотим уйти - ради детей!
- Чтобы вы воспитали новое поколение террористов и воров? - насмешливо спросила Зулейка. Остриё сая угрожающе прокололо воздух между ними. - Ни за что!
Не видя другого выхода, Карин сделала попытку ударить Зулейку копьем. Зулейка ловко уклонилась, отступив в сторону. Посмеиваясь, она в свою очередь сделала выпад и её саи блеснули в свете факелов.
Это был короткий бой. Бывшая профессиональная убийца Зулейка Уокер, одинаково хорошо владевшая как оружием, так и приёмами рукопашного боя. И Карин Эрикссон, хотя и закалённая десятью годами жизни на Сети Альфа V, - бывший профессор лингвистики.
Не могло быть никаких сомнений в исходе поединка.
Блокировав одним из своих саев копьё Карин, ловким движением другого Зулейка разоружила женщину, а точный удар правой ногой в район солнечного сплетения поверг жену Эрикссона на землю. Зулейка подошла к лежавшей Карин и с презрением посмотрела на неё.
- Сдайтесь! – рявкнула она. - И я не буду убивать тебя на глазах дочери, - Зулейка подняла глаза, послав предупредительный взгляд прятавшейся невдалеке Жюльетте Савин, которая прижала к себе десятилетнего сына. – Не очень-то нужны Хану пленники, но он может сделать исключение для детей.
В воздухе просвистел камень и ударил Зулейку прямо в висок. Ошеломлённая амазонка подняла руку к голове и была удивлена, увидев закапавшую с пальцев кровь. Она огляделась, пошатнувшись, и затуманенным взором заметила Астрид Эрикссон с кожаным ремнём в руке.
- Ты ...? - прошептала Зулейка в недоумении.
- Оставь мою мать в покое! – крикнула девушка; в её бледно-голубых глазах вспыхнула ярость.
Она раскрутила пращу, и второй с силой пущенный камень поразил Зулейку точно между глаз. Теряя сознание, амазонка осела на землю, и Астрид ринулась к ней, выхватывая из складок бурнуса бивень давно умершей саблезубой кошки.
Спустя несколько секунд Карин и Жюльетта, прихватив Астрид и других детей, спешно уходили из ущелья в темноту пустыни. Астрид прижимала к груди окровавленный клык, словно любимого плюшевого мишку...
Хан выдернул обнажённый меч из чрева сражённого им Изгнанника, когда услышал приближавшиеся сзади шаги. Он обернулся. Пол Остин размахивал над головой боевым топором; обезумевший американец был гол до пояса, обнажив худой, украшенный татуировками всех цветов и размеров торс.
- Умри! – крикнул он, и лезвие топора со свистом разрубило воздух. - Sic Semper tyrannis! (прим.переводчика – Такова участь тиранов. Исторически приписывают Бруту; также эти слова проговорил убийца Авраама Линкольна Джон Бут.)
Скорость этой атаки превосходила даже сверхбыструю реакцию Хана. Он ещё только тянулся за кольтом, будучи не уверен, что успеет выстрелить вовремя, когда внезапный мощный удар прикладом заставил Остина зашататься.
- Не бойтесь, Ваше превосходительство! – ободряюще крикнул державший винтовку за дуло Хоакин.
Твоя помощь как нельзя более кстати, мой друг, подумал Хан. Я всегда могу рассчитывать на то, что ты прикроешь мне спину.
Массивный топор выскользнул из пальцев Остина. Хоакин снова поднял винтовку, явно собираясь нанести последний смертельный удар, но у Хана были другие планы.
- Постой! – пресёк он вполне понятный порыв телохранителя. – Подержи-ка лучше этого ублюдка!
Забросив винтовку на плечо, Хоакин послушно сгрёб Остина, выкрутив ему руки за спину. Татуированный Изгнанник боролся как мог, но превозмочь железную хватку Хоакина не сумел. Исчерпав все силы, он обмяк, тяжело дыша; может быть, не последнюю роль здесь сыграла его привычка слишком много курить в течение своей - с какой стороны ни посмотреть - недостойной жизни.
Хан подошел к пленнику.
- Ну, и где твой хозяин, предатель? - спросил он, приблизив лицо к Остину. - Где Эрикссон?
Американец плюнул Хану в лицо.
- Ступай в ад!
- Мой Ад везде, - ответил Хан словами Мефистофеля, - и я навеки в нём! - Он приставил острие меча к горлу Остина с твёрдым намерением тем или иным способом выжать из американца правду. – Так где? - повторил он, надавив сильнее. Из-под кончика лезвия проступили красные капли. - Где Эрикссон?
- Я здесь, Хан!
При звуке этого язвительного голоса вся кровь Хана вспыхнула огнём, и он отвёл взгляд от Остина. Наконец-то! – с жестокой радостью подумал он.
Харульф Эрикссон стоял в дальнем конце ущелья, у подножия южной баррикады. Пар от кипящего горячего источника поднимался непосредственно за норвежцем, что придало его появлению вид демонический и более чем театральный. На ненавистном лице не было покрова в виде куфии.
К своему ужасу, Хан увидел, что лидер повстанцев был не один. Одной рукой он держал за талию Сюзетт Линг, другой приставив к её голове кольт; кровь струилась из раны в левом плече женщины.
У Хоакина, увидевшего свою жену во власти врага, вырвался мучительный стон.
- Простите, Хоакин, Повелитель! - произнесла Линг и на её посеревшем лице читались шок и боль. - Я не ожидала, что у них есть пистолет!
- А ну тихо! – рявкнул на заложницу Эрикссон. Хан догадался, что оружие было изъято у одного из охранников, убитых Изгнанниками при захвате ущелья. - Бросьте оружие! - крикнул скандинав Хану и Хоакину.
Хан дрогнул. При обычных обстоятельствах в погоне за победой он, не колеблясь, пожертвовал бы солдатом или даже двумя, но кроме того, что Хоакин был его старейшим и вернейшим сторонником, Хан ещё не забыл боль от смерти Марлы. Как же он мог обречь Хоакина на те же мучения?
Он искоса взглянул на словно примёрзшего к земле Хоакина, который удерживал Остина. Хотя выражение лица телохранителя оставалось каменным, как и всегда, в глазах друга Хан увидел страдание.
Хан бросил меч и пистолет.
- И чакрам тоже, - приказал Эрикссон. - И скажите вашей горе мышц, чтоб отпустил Остина.
Но Хоакин принял иное решение. Вынужденный выбирать между Ханом и матерью его сына, израильтянин выбрал того, кому посвятил жизнь. Взревев, как разъярённый бык, Хоакин отбросил Пола Остина и кинулся к Эрикссону, на ходу скидывая с плеча винтовку.
Всё дальнейшее произошло в мгновение ока.
- Milde Makter! - воскликнул поражённый скандинав. Пистолет выстрелил, снеся верхнюю часть черепа Сюзетт Линг и, пока тело начальника службы безопасности безвольной грудой оседало на землю, Эрикссон быстро направил пистолет на Хоакина. Несколько пуль попало тому прямо в грудь, но Хоакин всё шёл и шёл, движимый инерцией и чистой животной яростью.
Воспользовавшись тем, что норвежец отвлёкся на Хоакина, Хан сорвал с руки чакрам. Сверкающее бронзовое кольцо подлетело к Эрикссону и исторгло из его груди страшный крик – вращающийся чакрам, словно взмах острой косы, начисто срезал кисть руки вместе с пистолетом.
Какое-то движение справа предупредило Хана, что Остин намерен добраться до упавшего кольта. Донельзя раздосадованный тем, что приходится тратить силы на лакея в то время, как его господин дожидается своей участи, Хан протянул руку и со злостью надавил на ответвление нерва в основании шеи американца, в том самом месте, которое украшала татуировка в виде паука – «чёрной вдовы».
Остин мешком повалился на землю, и Хан сразу же обратил внимание на Эрикссона. На мгновение ему показалось, что Хоакин из последних сил всё-таки достанет предателя-скандинава, но даже этот могучий сын Израиля не мог долго игнорировать пули. За метр до цели его силы закончились, и он упал недалеко от тела убитой жены.
Иоахим только что остался круглым сиротой.
Горе при виде гибели двух его самых верных последователей словно провернуло острый кинжал в сердце Хана, но сейчас было не время для скорби. Сначала возмездие, думал Хан, направляясь к Эрикссону. Оно и так чересчур задержалось.
Зажимая обрубок того, что когда-то было его левой рукой, и из которого так и хлестала кровь, лидер повстанцев прислонился к баррикаде. Сквозь отросшую бороду, теперь уже скорее седую, чем жёлтую, проступил страх, и Хан про себя подивился тому, каким старым выглядел этот потомок викингов.
- Ну что ж, - ощерившись, проговорил Эрикссон. – Вот мы, в конце концов, и встретились.
Он поморщился от боли - с каждой секундой его сильно загоревшее лицо бледнело всё больше и больше. В голосе, ставшим с возрастом надтреснутым, была всё та же знакомая дерзость. Как и тогда, когда он впервые бросил вызов Хану … давным-давно, в день начала их ссылки на Сети Альфа V.
– Я полагаю, вопрос о милосердии задавать неуместно?
Хан даже не соизволил ответить на такую нелепость. Отрубленная кисть, по-прежнему сжимавшая украденный револьвер, валялась на гравии между ними, и Хан пинком отшвырнул её в сторону. Брызги кипятка от близлежащего гейзера ужалили его лицо.
Дьявольская, кровожадная улыбка скривила губы Хана. Он обеими руками схватил Эрикссона и оторвал от земли. Ослабевший от потери крови, лидер Изгнанников не имел сил воспротивиться этому.
- Однажды Марла перевела мне старую клингонскую поговорку: месть это блюдо, которое лучше подавать холодным, - улыбка Хана исчезла, стёртая воскресшим в полную силу воспоминанием о трагическом конце жены. – Однако в твоём случае я склонен сделать исключение!
И прежде, чем Эрикссон мог вымолвить хоть слово, Хан швырнул убийцу Марлы в кипящую воду. Крики скандинава, заживо варившегося в этом котле, эхом отразились от стен каньона, а кипяток слизывал ошпаренную плоть с его костей.
И Хан наслаждался каждой секундой этой агонии.
25.
Сама битва вскоре окончилась. Со смертью предводителя остальные Изгнанники – в основном подростки не старше Иоахима – сдались Хану и его отряду. Оружие было конфисковано, раненых разделили с учётом тяжести повреждений, мёртвых отложили для утилизации.
Когда солнце поднялось, бросая болезненно жёлтый свет на залитое кровью ущелье Азар, Хан увидел, наконец, итоги победы, достигнутой такой ужасной ценой. Источники питьевой воды снова были в его руках, каньон освобождён и враги разбиты, но чего это стоило?
Погибли Хоакин, Линг, Зулейка, да и другие. Потери в его рядах составили шесть человек, в то время как ошеломлённые внезапным нападением Изгнанники потеряли семерых взрослых и почти такое же количество подростков. Лечить раненых теперь будет некому, отчётливо осознал Хан, с тех пор, как Гидеон Хокинс встретил свой конец в яме с угрями.
Сети Альфа V осталась без врача.
Бездумно брёл Хан по полю недавней битвы, запах смерти и пороховой дым щекотали ему ноздри. Даже сам каньон, как он видел, стал жертвой войны. Безжалостный огонь и взрывы уничтожили всю растительность, ещё существовавшую в ущелье - кактусы и другие суккуленты. Пройдёт много лет прежде, чем тут что-нибудь вырастет, если таковое вообще случится.
Страшная усталость владела Ханом. Со смертью Эрикссона он почувствовал себя так, будто лишился смысла жизни. Что осталось ему сейчас, кроме как владеть медленно умиравшей планетой?
- Ваше превосходительство! – его сторонница, чьё имя, как Хан смутно помнил, было Иоланда Апонте, поспешно догоняла его. Апонте была временно повышена в звании, когда Хан поручил ей руководство операцией по очистке ущелья. – Пленные ждут вашего приговора.
Новость не принесла ожидаемой радости.
Он взглянул на уцелевших Изгнанников, сидевших на земле и связанных друг с другом. Среди них Хан заметил Пола Остина и Эми Kaтцель с перевязанной головой под надзором брата Даниэля. Вооруженные воины из Фаталиса охраняли павших духом пленников, несмотря на свои собственные травмы.
- Это все? - спросил он.
- Все, кого удалось поймать, Ваше превосходительство, - хмурое выражение проступило на покрытом копотью лице Aпонте. – Боюсь, не хватает жены и дочери Эрикссона. Есть сведения, что они вместе с горсткой других сбежали из каньона в ходе боевых действий.
Дух Хана омрачился ещё больше. После всего этого кровопролития, сетовал он, семена будущего конфликта остались. Хоть и поверженные, и лишённые своего лидера, не могут ли Изгнанники когда-нибудь ещё раз подняться против него?
- Мы о них ещё услышим, - предсказал он с горечью.
Aпонте попыталась его приободрить.
- Всего лишь несколько сбежавших бродяг, Повелитель. Они не причинят беспокойства.
Она махнула рукой в сторону пленных.
- У нас есть те паразиты. Каков будет ваш приказ?
Что делать с повстанцами? В глубине сердца Хан уже решил их судьбу. Взрослые будут преданы смерти, за исключением Эми Kaтцель, которую он мог помиловать в оплату верной службы брата. Жизнь в Фаталисе была и так переполнена различными рисками, чтобы ещё подвергать колонию опасности из-за присутствия враждебно настроенных деклассированных элементов. Однако детей он сохранит, чтобы защитить генетическое разнообразие всей колонии.
За ними придётся внимательно наблюдать, думал Хан, возможно, долгие годы. Но они ещё достаточно юны, чтобы их перевоспитать.
- Оставь меня, - отпустил он Апонте. Хан знал, что должно было быть сделано, но нашёл, что не имел духу сейчас этим заниматься. – Позже я ими займусь.
- Как прикажете, Ваше превосходительство, - ответила женщина со слегка озадаченным выражением лица. Уважая его желание уединения, она покинула Хана, на душе которого становилось всё темнее и мрачнее по мере того, как мысли его устремлялись всё дальше и дальше, от сегодняшней «победы» к предстоящим долгим годам. К чему продолжать, во имя чего сражаться? - спрашивал он себя. Моя жена и самый близкий друг мертвы, а мои юношеские мечты об обширной Империи привели вот к этому: к господству над малочисленными, одетыми в лохмотья ссыльными и агонизирующей планетой.
Его рука сама собой нащупала пистолет, который он вернул себе после того, как предал Харульфа Эрикссона вечному проклятию. Будет так легко, понял он, покончить со своим полным мучений путешествием здесь, в этом пустынном ущелье. Всё, что ему нужно - только одна пуля…
Я пожил на своем веку. Я дожил
До осени, до жёлтого листа.
На то, что скрашивает нашу старость –
На преданность, любовь и круг друзей, –
Не вправе я рассчитывать…
Хан поднял пистолет. Перед его мысленным взором вновь встала Марла, преданная и очаровательная, какой и всегда она была. Она ждёт меня, с тоской думал он. Возможно, пришло время воссоединиться с ней?
Но другое лицо возникло в памяти, остановив палец, уже готовый нажать на курок.
Льняные волосы, ярко-голубые глаза.
Мальчик. Иоахим.
Кто позаботится о нём, если меня не станет?
Хан неохотно опустил руку с пистолетом.
- Нет, - прошептал он. Его долг - продолжать жить, хотя бы ради своего народа, который смотрел на него как на единственную надежду остаться в живых в мире бесконечно более суровом, чем покинутая ими много веков назад Земля. Я привёл их сюда и не имею права отступиться от них сейчас, даже если это означает многие десятилетия правления в Аду.
Может быть, паривший неподалёку дух Хоакина стоял на страже и отвёл смерть от Хана подобно тому, как много раз делал это при жизни?
- Не бойся за сына, старый друг, - пообещал ему Хан. - Клянусь жизнью, я буду растить Иоахима, как если бы он был моим собственным.
Торжественная клятва напомнила Хану о другом обете, данном когда-то, и другой, не менее убедительной, причине жить. Его рука потянулась к груди, ощутив под запятнанной кровью одеждой серебряный медальон.
Лицо Джеймса Т. Кирка, капитана «Энтерпрайза», замаячило перед глазами задумавшегося Хана.
Ненавистный облик воспламенил в его сердце подёрнувшиеся было пеплом угли всепоглощающей ненависти. Как я мог забыть об этом? – бичевал он себя, устыдившись самой мысли о самоубийстве в то время, как подлинный организатор мучений его народа безнаказанно путешествовал в бескрайнем свободном космосе.
Я не могу умереть, напомнил он себе. Не до того момента, пока однажды Джеймс Т. Кирк не прочувствует весь мой гнев...
26.
Спустя пять лет

Везде в Аду я буду. Ад - я сам. На дне
Сей пропасти - иная ждет меня,
Зияя глубочайшей глубиной,
Грозя пожрать. Ад, по сравненью с ней,
И все застенки Ада Небесами
Мне кажутся...

Настроение Хана было мрачным, когда он шёл во главе процессии закутанных фигур, ведя их по бесконечным пескам в сторону дома. Сегодня экспедицией была обескураживающей; дистилляторы на солнечных батареях к западу от Фаталиса дали менее 70 процентов воды от ожидаемого количества. Это предвещало много дней жажды.
Перед ними расстилалась знакомая пустошь, и ветер всё так же привычно завывал в ушах. Устало плёлся Хан, чувствовавший, как тяжесть пятнадцати лет изгнания всё сильнее давит на плечи. Кружащиеся пылевые смерчи сопровождали каждый его шаг.
Сразу за ним, справа, там, где раньше всегда находился Хоакин, шёл Иоахим. По правде говоря, если бы Хан был полностью честным с самим собой, он иногда забывал, что сын - не отец, и что настоящее было не просто нескончаемым печальным прошлым.
Большинство тех, кто следовал за ним теперь, принадлежали ко второму поколению колонистов; их родители умерли от болезней, несчастных случаев или непрекращающихся бесчинств угрей. Осталась лишь горстка покинувших Землю ХХ века; Хан подозревал, что только кипевшая в сердце ненависть поддерживала его жизнь так долго.
Неровно выщербленный валун показался из мрака, указывая, что они приближаются к потрёпанным временем карго-контейнерам, охранявшим вход в Фаталис. Мысленно Хан перенёсся вперёд, в грядущий вечер, обдумывая, на что он потратит пустые часы после того, как караван вернётся в пещеры.
Вести записи в дневнике? Сыграть в шахматы с Иоахимом? В его нынешнем настроении заманчивым это назвать было нельзя. Возможно, он просто уйдёт в усыпальницу Марлы и проведёт время в тихом уединении со своей женой.
Странный мерцающий свет привлек его внимание, остановив ход мыслей. Я не верю! Может ли это быть? – думал он с удивлением, когда его необычайно острое зрение признало характерное сияние луча транспортера. Сквозь забрало смотрел он с замиранием сердца, как две одетые в космические скафандры фигуры материализовываются в пустыне, всего в нескольких шагах от подновлённых контейнеров.
Наконец-то! – возликовал он, поняв, что его воистину сверхчеловеческое терпение вознаграждено, и впервые за многие годы улыбка приподняла уголки его губ. Он понятия не имел, кто случайно наткнулся на их пустынную обитель, и его это совершенно не волновало. Всё, что на самом деле имело значение, было то, что чужаки транспортировались не иначе, как с находившегося на орбите космического корабля, а там, где корабль, там и возможность побега.
В конце концов, после стольких лет, мне представился шанс обрести свободу...
И отомстить!
Часть IV.
27.
2287 год

"Яма" оказалась не чем иным, как гигантской карстовой воронкой; её стены из гладкого кальцита возвышались, по крайней мере, на три метра над головой Кирка. На дне колодца валялись человеческие кости, что доказывало, что капитан и Спок не были первыми узниками этой своеобразной тюрьмы. Сидя на корточках на полу и опёршись спиной о холодную известковую стену, Кирк надеялся, что их пребывание здесь не затянется столь надолго.
Вооружённые Изгнанники, молодые и дикие на вид, сторожили наверху, готовые воспрепятствовать любым попыткам капитана потренироваться в скалолазании. Не то чтобы вероятность таких попыток была так высока, как они полагали, думал Кирк. Даже если нам и удалось бы выбраться отсюда и благополучно миновать охранников, сколько мы смогли бы просуществовать без скафандров?
За неимением лучшего варианта действий, во всяком случае, пока, Кирк и Спок занялись сопоставлением записей в журнале Хана и на дисках Марлы. Последние увязывались с версией событий, изложенной Ханом, хотя бы до момента, когда Марла пожертвовала собой ради жизни мужа. Она поступила так же, как и спасший меня на «Регуле» Кларк Террелл, вспомнил Кирк. Он испытал прилив гордости, прочтя о том, что у Марлы достало упорства и сил возобладать над воздействовавшим на её мозг угрём. Было ли это результатом пройденной ею в Звёздном флоте подготовки, спрашивал он себя, или в какой-то степени влиянием безграничной любви к Хану?
- Интригующее, даже трагическое, повествование, - заключил Спок. Он сидел в позе медитации на дне Ямы, сберегая свои умственные и физические силы, насколько было возможно. - Жаль, что наше исследование было так неожиданно прервано. Я предпочел бы более подробно изучить записи, оставленные лейтенантом МакГайверс.
Что и говорить, путешествие оказалось более чем насыщенным, криво усмехнулся про себя Кирк. Хотел бы он знать, долго ли будет выжидать Сулу, прежде чем свяжется со Звёздным флотом? Так или иначе, прибытие спасательной партии займёт какое-то время. Мы должны выкручиваться сами, так же, как это делал Хан.
Наверху послышались шаги, Спок поднял бровь и обменялся молчаливым взглядом с Кирком. Мужчины быстро поднялись на ноги, готовые встретиться лицом к лицу со всем, что случиться в дальнейшем. Не следует сейчас слишком уж увлекаться историческими исследованиями, решил капитан. В данный момент, перефразируя Спока, потребности настоящего перевешивали нужды прошлого.
Минутой позже до них донёсся знакомый протяжный южный говор Маккоя, эхом отдававшийся в пещере.
- Ладно, ладно, иду уже, - ворчал доктор. - Нечего тыкать меня этим своим чёртовым штыком.
Веревочная лестница, сотканная из светлых человеческих волос, свесилась с закраины колодца. Подталкиваемый не слишком вежливыми стражниками, Маккой начал медленно спускаться по лестнице, пока не спрыгнул рядом с друзьями на дно воронки. Кирк не мог не вспомнить сказку про Рапунцель, хотя вспыльчивый доктор нисколько не походил на принца Чарминга.
- Молодец, что заглянул к нам, Боунс, - шутливо приветствовал его Кирк, обрадованный тем, что Маккой явился целым и невредимым. – Как здоровье пациентки?
- Матери или ребёнка? – ответил вопросом на вопрос Маккой. Он вытер испачканные кровью руки о чёрное трико; по-видимому, у Изгнанников не было излишков воды, чтобы умыться. – В порядке оба, хотя мне, разумеется, хотелось бы принимать роды в более стерильных условиях.
Он покачал головой, очевидно, встревоженный теми примитивными условиями, с которыми столкнулся.
- Многое можно сказать в пользу устойчивости иммунной системы этих детей, раз они не мрут поголовно от всяких инфекций. Боже, Джим, да матери самой-то не больше пятнадцати, хотя выглядит она старше!
Кирк вспомнил, что Хан писал об ускоренном созревании. Трудно было освоиться с тем фактом, что с тех пор, как он высадил здесь Хана, выросло целое поколение Изгнанников.
- Достаточно, доктор, - прервал ледяной голос сверху. Кирк поднял взгляд и увидел Астрид Эрикссон, стоявшую на краю Ямы. Клык саблезуба, висевший на её шее, поблёскивал в свете факелов. - Вы сможете поговорить с вашими коллегами позже, если ещё будете в состоянии сделать это.
Кирку не понравилось то, как это прозвучало. Я должен убедить эту женщину в том, что мы не имеем намерения причинить вред её людям.
Отказавшись от лестницы, Астрид просто спрыгнула в Яму, с лёгкостью приземлившись на неровный каменный пол. Ещё трое Изгнанников последовали за ней, явно на тот случай, если пленными обуяет соблазн попробовать взять верх. С обнажёнными ножами, они пристально наблюдали за безоружными офицерами Звёздного флота, а пятый молодчик спустился по лестнице с прозрачным алюминиевым контейнером подмышкой.
По слою каменистой почвы, покрывавшей дно сосуда, Кирк признал отсутствующий террариум Хана. Он не сомневался в том, что, а вернее, кто скрывался под рыжеватой грязью и гравием.
Сетийские угри.
С прибытием террариума Астрид недоброжелательно улыбнулась и бросила на капитана взгляд, в котором читалась угроза.
- Надеюсь, у тебя было время для пересмотра своей позиции, - она многозначительно кивнула на контейнер. – Ты готов раскрыть местонахождение Хана, или я буду вынуждена прибегнуть к более решительным мерам?
- Правду я уже сказал, - настаивал Кирк. - Хан мёртв, - он всплеснул руками. – С какой стати мне лгать тебе? Хан был таким же нашим врагом, как и вашим.
- Тогда почему было не оставить его гнить на Сети Альфа V? – с вызовом бросила Астрид, и в её пронзительных голубых глазах вспыхнул гнев. - Как ещё Хан мог сбежать отсюда, если не с помощью твоего космического корабля? - она презрительно засмеялась. – Ты думаешь, я поверю словам Отступника?
- Есть и другие звездолёты, - Спок говорил так спокойно, будто проводил семинар в Академии Звёздного флота. - Ваша враждебность по отношению к Хану затмила вашу логику.
Астрид сердито ощетинилась.
- Закрой свой рот, чужак! - она кивнула двум стражникам, которые мгновенно накинулись на Спока и Маккоя, скрутив обоим руки. - Я устала от этой лжи, - сказала она зловеще.
Отвернувшись от Кирка, она сняла крышку с террариума и с нетерпением отбросила её в сторону. В руках женщины появилась пара металлических щипцов.
Астрид на пробу ткнула щипцами в сосуд, вызвав немедленную реакцию существа, скрывавшегося под землёй. Роговые клешни ухватили металлический инструмент, сердитый визг достиг ушей Кирка. Астрид подняла щипцы, вытащив нечто чешуйчатое, серо-синего цвета, которое могло быть только печально известным сетийским угрём.
Монстр выглядел столь же отвратительным, как и представлял себе Кирк, и был в несколько раз больше, чем выползшая из уха Чехова на «Регуле» личинка. Инстинктивно капитан отшатнулся при виде этого существа, а стоявший рядом Маккой судорожно сглотнул.
- Очаровательно, - подвёл итог своим наблюдениям Спок. Кирк вспомнил, что Спок никогда раньше не видел живого угря.
Честно говоря, подумал капитан, без вот этого конкретного урока по экзобиологии я мог бы и обойтись.
Умело манипулируя щипцами, Астрид схватила так называемого угря за голову, чтобы он не мог спрятаться в песок. Разгневанный моллюск извивался и издавал яростное шипение; сквозь щели видны были сверкающие жёлтые глазки, но решительно настроенная женщина словно пригвоздила его к месту.
Второй парой щипцов она извлекла из щели между пластинами жёсткого панциря угря чёрную личинку. Процедура была выполнена с удивительной деликатностью, словно Астрид ухаживала за пациентом, а не готовилась пытать ни в чём не повинных пленников.
- Тебе не нужно этого делать! – окликнул Кирк лидера Изгнанников, предпринимая ещё одну попытку воззвать к её разуму. - Мы сказали тебе правду. Мы тебе не враги!
Он сделал было к ней шаг, но в ответ сверкнули ножи троих охранников.
- Да забудь ты о Хане! Позволь нам помочь твоим людям!
- Прекратить крестовый поход против Тирана? - Астрид яростно отреагировала на это предложение. - Никогда!
Выпустив взрослого угря, она закрыла террариум и повернулась к пленным с личинкой, зажатой в щипцах. Бледно-голубые глаза перебегали со Спока на Маккоя и обратно, просчитывая варианты.
- Я не знаю, как отреагирует личинка на зелёную кровь, - задумалась женщина. – Может, доктор?
Кирк не смог сдержать порыв гнева.
- Ради Бога, этот человек только что помог одной из вас! Он, может, даже спас две жизни!
На лице Астрид промелькнуло сомнение.
- Нам повезло, - признала она, - но вряд ли это доказывает ваши добрые намерения. Может, это просто попытка войти в доверие для того, чтобы предать нас позже.
Её взгляд скользнул по пятнам крови на руках и одежде Маккоя.
- Тем не менее, я полагаю, не будет вреда, если мы начнём с инопланетянина.
Это же Спок, думал Кирк, не зная, как защитить обоих своих друзей, с болью осознавая, что время истекает. Это именно то, через что прошли Чехов и Террелл!
Я не могу позволить такому повториться.
Астрид подошла к Споку, на лице которого не дрогнул ни один мускул, хотя Кирк не мог вообразить более отталкивающей судьбы для любого вулканца, чем разрушение паразитом его мозга и разума. Сможет ли мощный ум Спока противостоять коварному угрю?
Проверять это капитан не собирался.
- Стой! – крикнул он. – Твоя взяла!
Астрид остановилась, держа извивающуюся личинку щипцами и с подозрением глядя на Кирка.
- Земля в беде, - вдохновенно лгал тот, сочиняя на ходу. - Инопланетная раса – э-э, корбомиты – атаковали Федерацию, поставив под угрозу жизнь всего квадранта. Они превосходят нас - быстрее, сильнее, умнее. Сами мы с ними не справились бы, нам нужен был Хан и его генетически улучшенный интеллект. Он был нашей единственной надеждой!
Где-то позади поперхнулся Маккой. Однако Астрид, казалось, была склонна купиться на эту сказочку, имевшую то преимущество, что она играла на её предвзятом мнении о ценности Хана и беспомощности обыкновенных, неполноценных с её точки зрения, людей.
Если сомневаешься - блефуй дальше, решил Кирк.
- Мы спасли Хана и его людей год назад, предложив ему полное прощение в обмен на помощь против корбомитов. Однако прежде, чем мы смогли закончить эвакуацию, нас атаковал вражеский корабль. Хан был вынужден оставить здесь несколько ценных личных вещей, в том числе останки покойной жены, - Кирк позволил себе нотку неподдельного раскаяния. - Теперь, когда корбомиты изгнаны из этого сектора космоса благодаря Хану, он вернулся, чтобы транспортировать тело жены на Землю, - Кирк подпустил в голос изрядную долю раздражения. – Садистский ублюдок, вот он кто! Он настоял на том, чтобы я сам, лично, извлёк останки лейтенанта МакГайверс! Просто чтобы ткнуть меня носом, как котёнка, в факт её смерти!
Маккой издал негодующий фырк.
- Ну, разве это не высокомерный сукин сын?
- Действительно, - подтвердил Спок, подыгрывая друзьям. - Хан ничего не прощает, особенно если это имеет отношение к капитану.
А вот это уже чистая правда, подумал Кирк, если оставить в стороне настоящее время.
Астрид кивнула и на лице её отразилось удовлетворение.
- Ну конечно, - воскликнула она. - Я так и знала, что за всем этим стоит Хан! – она швырнула личинку обратно в резервуар, который был закрыт и унесён по её команде.
- Где сейчас Хан? - спросила она Кирка.
- Там, - сказал он, поднял глаза к скалистому потолку. - На орбите вокруг планеты.
Стремясь подстегнуть удачу, он заговорщически подмигнул женщине.
- И я знаю, как заманить его на поверхность.

***

Невыносимая атмосфера вне восстановленных карго-контейнеров нисколько не улучшилась за время их пребывания под землёй. Ветер перерос в яростный пыльный смерч, сокративший видимость почти до нуля.
- Было бы проще, - возвысил голос Кирк, стараясь перекричать вой ветра, - если бы вы просто разрешили нам использовать коммуникаторы!
Лидер Изгнанников не позволила Кирку и его коллегам надеть скафандры. Только простые халаты, головные повязки и визоры защищали мужчин от нескончаемой песчаной бури.
- Нет, - крикнула Астрид, одетая так же, как и они, в одежду для пустыни, хотя трое её «лейтенантов», пользуясь случаем, влезли в захваченные скафандры. Фазер Кирка она держала при себе, два других были в руках её телохранителей. - Мы будем использовать только аварийный сигнал, как и планировалось.
- Ладно, - согласился Кирк. Не слишком хорошая наводка для того, чтобы Сулу мог точно высчитать координаты для транспортации, подумал он. Полагаю, мы прочувствуем это на собственной шкуре.
- Переключите фазеры на полную мощность, - скомандовал он Астрид и двум телохранителям, - и направьте их к небу так, чтобы их лучи скрестились, скажем, метрах в шести над нашими головами.
Ему удалось убедить Изгнанников, что стрельба из фазера в воздух представляет собой универсальный сигнал бедствия, применяемый во флоте, который бы сразу вынудил Хана разобраться, в чём дело. Кирк мог рассчитывать только на то, что при виде такого фейерверка Сулу будет знать, что делать.
Астрид на мгновение заколебалась.
- Почему ты так уверен, что сам Хан отреагирует на сигнал? – спросила она с сомнением в голосе. Кроме неё, стражей и трёх старых космических волков, остальные Изгнанники скрывались за гранитными скалами, окружавшими бывшее место жительства Хана; поджидая в засаде ненавистного тирана, они предвкушали ту минуту, когда он вновь ступит на Сети Альфа V.
- Поверь мне, - сказал Кирк, - я знаю этого человека гораздо лучше, чем ты.
Он постарался выдать своё лучшее выражение полнейшей уверенности и определённости.
- Он придёт.
Не в силах устоять против заманчивой возможности заполучить Хана, Астрид клюнула на приманку.
- Давайте! – скомандовала она, поднимая фазер к гнетущему жёлтому небу. – Огонь!
Три луча малинового цвета прорезали пылевой туман, пересекаясь высоко над головами. Кирк прищурился под обсидиановым визором, глядя на раскалённое добела облако, вспыхнувшее над пустыней, как взрыв перегруженного реактора.
Давай же, Сулу! – беззвучно воззвал он к отсутствующему рулевому.
Только не подведи меня!
28.
Хикару Сулу взирал на дисплеи сенсоров со всё возраставшей тревогой. Со времени последнего сеанса связи с капитаном прошёл уже не один час, и рулевой начал подозревать: на планете что-то пошло совсем не так, как планировал Кирк.
Но что именно?
- "Якима" вызывает десант, - сделал он ещё попытку. - "Якима" вызывает десант. Пожалуйста, отзовитесь!
Только тишина в эфире была ему ответом. В отчаянии он бросил взгляд на панель управления транспортером, но без сигнала коммуникатора не было иного способа засечь местоположение пропавших мужчин.
В эту секунду Сулу остро возжелал оказаться на «Энтерпрайзе». Имея под рукой такой звездолёт, можно было бы спустить поисковую партию на розыски капитана и его товарищей, а наиновейшие сенсоры могли просканировать всю планету и засечь даже самые слабые признаки жизни. Однако, застряв на «Якиме», Сулу располагал гораздо более ограниченными возможностями.
Что я могу сейчас предпринять? – перебирал варианты рулевой. Ближайшая звёздная база была в нескольких днях пути на варпе. К тому времени, как он вернулся бы с подкреплением, капитан, Спок и доктор Маккой могли погибнуть на этой враждебной планете. Если что-то подобное уже не случилось, мрачно подумал он.

Неожиданно сенсор издал звуковой сигнал и в сердце Сулу всколыхнулась надежда. Брошенный им на дисплей нетерпеливый взгляд показал, что на планете зарегистрирован выброс энергии недалеко от убежища Хана. Сулу поспешно перепроверил данные: определённо этот таинственный всплеск был ни чем иным, как фазерными выстрелами!
Это всё, что мне надо знать, решил он. Несколько умелых действий рулём – и «Якима» сошла с орбиты. Сулу направил крейсер прямо в неспокойную атмосферу планеты; он понятия не имел, зачем членам десантного отряда понадобилась эта пальба в воздух, но, по крайней мере, у него были соображения, где их теперь искать.
"Держитесь, капитан. Я иду".

***
Пролёт через грозовое небо Сети Альфа V в условиях сильной турбулентности потребовал от Сулу использования всех без исключения навыков пилотирования. Циклонические ветра трепали компактный космический кораблик, плотная взвесь в воздухе сделала совершенно бесполезным видовой экран, вынудив Сулу ориентироваться только по навигационным приборам. Гром гремел, не переставая, в то время как зигзаги молний, словно брошенные рукой какого-то титана, били в дефлекторы, как дизрапторный огонь. Сулу не мог не вспомнить аварийную посадку «Галилео-7» на Тарсусе II и молился про себя, чтобы история не вздумала повториться.
По мере приближения крейсера к поверхности планеты атмосфера стала поспокойнее, хотя и незначительно. Сулу просканировал бортовыми сенсорами территорию вокруг места фазерного огня и был до крайности поражён, обнаружив присутствие нескольких гуманоидных форм жизни. Похоже, у капитана откуда-то появилась компания, подумал он озабоченно. Мы считали, что эта планета необитаема.
К сожалению, никакого способа отличить членов десанта от других гуманоидов не было, уж точно не в таких условиях. Жесточайшие песчаные бури серьезно мешали работе сенсоров, делая невозможным получение более верных отчетов. Сулу понял, что существует только один путь безопасного подъёма капитана Кирка и его друзей на борт.
- Извините, капитан, - пробормотал он, устанавливая фазер крейсера на оглушение максимально рассеянным лучом и направляя «Якиму» в сторону центра скопления неизвестных лиц.
Малиновое пламя разлилось по лобовому экрану: фазерный шквал низкого уровня воздействия, активированный Сулу, неизбежно вывел бы из строя любого, кто находился бы в непосредственной близости, будь то мужчина, женщина или ребёнок.
А затем рулевой высмотрел удобное место для посадки.

***
Голова Кирка ещё гудела от фазерного оглушения, когда он опустился в пассажирское кресло салона «Якимы» напротив Астрид Эрикссон. Чистый воздух и комфортная температура принесли долгожданное облегчение после «гостеприимной» Сети Альфа V.
Астрид была перенесена на борт «Якимы», а её последователи оставлены на планете, правда, без украденных фазеров и скафандров. Обезоруженная и в меньшинстве, лидер Изгнанников очнулась уже на орбите.
- Почему я должна верить тебе сейчас? – сидя на одном из мягких кресел, обвиняющим тоном допытывалась она у капитана. Тот подметил, что ухоженный внутренний интерьер несколько выбивал её из колеи; уж очень большой контраст был между крейсером и Фаталисом, где она обитала раньше. - После такого количества лжи?
- Потому что, - терпеливо растолковывал ей Кирк, - у меня нет больше никаких оснований для обмана, - он кивнул в сторону Спока и Маккоя, которые стояли рядом с фазерами наизготовку. – Потому что, просто на тот случай, если ты не заметила, все карты у меня на руках.
Астрид вскипела было, но неопровержимость доводов капитана её усмирила.
- Так чего же ты хочешь от меня?
- Только убедить тебя в том, что твоих людей может ждать лучшая жизнь, если вы, наконец, поймёте и примете тот факт, что Хан действительно ушёл навсегда.
Кирк чувствовал непреодолимое желание достучаться всё-таки до этой молодой женщины, впустую потратившей большую часть жизни в Преисподней, которую она звала домом.
- Послушай меня. Используй свой улучшенный интеллект, чтобы преодолеть свою одержимость Ханом, и ради своего народа посмотри на общую картину. Ты должна понять, что Сети Альфа V умирает, здесь нет будущего для вас, независимо от того, жив Хан или нет. В конце концов, что для тебя важнее – месть или жизнь?
Несколько невообразимо долгих минут Астрид молчала; Кирк решил, что это обнадеживающий знак. Хан принёс свою жизнь и жизни всех, кто с ним был, в жертву возмездию, думал капитан. Я не могу допустить, чтобы Астрид совершила ту же ошибку.
- Что именно ты предлагаешь? – вдруг спросила она.
Да! - подумал Кирк, чувствуя прилив надежды.
- Вы все потомки беженцев, покинувших Землю триста лет назад. Это накладывает на нас некоторую ответственность. Я уверен, что мне удастся убедить Звёздный флот переместить вас на более гостеприимную планету, где вы сможете начать всё заново.
- Какую ещё планету? - спросила Астрид подозрительным тоном, указывавшим, что она ещё окончательно не убеждена.
Кирк знал только одно такое место.
- Планету под названием Сикоракс. На ней уже обитает колония генетически созданных сверхлюдей.
Кирк впервые посетил Сикоракс и так называемую колонию Парагон примерно пятнадцать лет назад, всего через четыре года после его первой встречи с Ханом (прим.переводчика – о миссии капитана Кирка на планету Сикоракс рассказывается в 2-х томнике «Евгенические войны» Грега Кокса). – Колонисты на Сикораксе процветают и, я уверен, они были бы счастливы добавить ваш генофонд к своему.
Он не упомянул о том, что Сикоракс так и не вошёл в состав Федерации и остался в изоляции в связи с действующим в ОФП давнишним запретом относительно генной инженерии человека, но дело в том, что Изгнанники нигде не были бы желанными. Да и кроме того, подумал Кирк, если последователи Хана также окажутся под карантином, это никому не повредит.
Была в этом предложении, конечно, своеобразная насмешка судьбы. Новая планета, на которой можно начать всё заново - не слишком уж это отличалось от того, что он предложил Хану 19 лет назад. Но на этот раз, поклялся себе Кирк, я оставлю их на попечение крепкой, успешной колонии. И я лично собираюсь убедиться в том, что колония Парагон - и Звёздный Флот - обеспечат Астрид и её сотоварищам ту помощь и надзор, которые им понадобятся.
Изгнанники не будут снова забыты.
- Ты и твои люди заслуживаете лучшей, более достойной вас жизни, - продолжал он, - чем сражаться на войне, которая была проиграна много веков назад. Пора, наконец, покончить с Евгеническими войнами. Пора оставить позади трагедии прошлого и двигаться дальше. В будущее.
И, может быть, тогда мои собственные призраки тоже смогут уйти на покой, подумал Кирк. Какой-то частью души я всегда буду сожалеть о том, что произошло на Сети Альфа V, но, помогая Изгнанникам начать всё заново в новом мире, я хотя бы сделаю то, что могу, чтобы исправить ситуацию.
Новая смелая мечта словно зажгла бледно-голубой огонь в глазах Астрид Эрикссон.
- Всё может быть, - сказала она и, чуть подумав, добавила. – Ты больше не Отступник.
Эпилог

Кирк закрыл дневник, дочитав до конца. Он слишком хорошо понимал, что последовало дальше. Хан, должно быть, опечатал усыпальницу Марлы прямо перед тем, как, используя Террелла и Чехова, захватить «Релайант». Чтобы расплавить 18-летний термобетон, ему нужны были оба их фазера.
Капитану пришло на ум, что сам он был, несомненно, последним человеком, в чьих руках Хан ожидал увидеть погребённый журнал и диски Марлы. Скорее всего, Хан так и ушёл с убеждением, что достал-таки меня последним взрывом...
Кирк выглянул в иллюминатор правого борта: они находились на том самом месте. Месте поистине апокалиптической гибели Хана.
Планеты Генезис больше не было – была только туманность, которая её и породила. Капитан видел газообразные остатки планеты, на которой умер его сын - и возрождён Спок. Хан и его последователи погибли в этом же, населённом призраками, секторе пространства, развеянные на атомы изначальными силами, выпущенными на волю устройством «Генезис».
Это священная земля, думал капитан. Не в буквальном смысле, конечно, но если говорить иносказательно - несомненно. Что делало этот сектор идеальным для последнего торжественного обряда.
По техническим причинам данная область космоса оставалась закрытой для гражданских судов в связи с противоречивой природой «Генезиса», но Кирк изучал закрытые отчёты, показывающие, что любые остаточные загрязнения от устройства давно рассеялись. По мнению экспертов, не было никакой опасности в посещении этого пространства. И, кроме того, иронично усмехнулся про себя Кирк, не в первый раз я обойду правила ради бывшего члена экипажа.
Маккой вошёл в салон из отсека кормовой части «Якимы»; выражение его лица было очень серьёзным.
- Джим, мы готовы, - сообщил он другу.
Кирк поднялся, переложив журнал Хана на соседнее сиденье, рядом с дисками Марлы - файлы историка дожидались дальнейшего изучения. Однако сейчас присутствие капитана требовалось в другом месте.
В небольшой транспортерной «Якимы» он присоединился к Споку и Маккою. Все трое были одеты в парадную униформу; опыт научил их брать её с собой, куда бы они ни направлялись, на тот вовсе не такой уж маловероятный случай вроде отзыва на службу или приказа выполнить какую-либо дипломатическую миссию. Кирку показалось тем более уместным надеть соответствующие рангу знаки отличия, так как это было его капитанское решение, 19 лет назад, которое, в конце концов, и привело его сюда.
Перед ними на подиуме транспортера стояла полированная стальная капсула с прахом Марлы МакГайверс Сингх. После долгих размышлений Кирк решил забрать её останки из одинокой могилы на Сети Альфа V. Он полагал, что знал, как бы она завещала поступить с ними.
- Мы собрались здесь, чтобы проститься с бывшим членом нашего экипажа, - твёрдым голосом начал капитан. Спок и Маккой стояли рядом навытяжку, а интерком судна позволял Сулу, оставшемуся у руля, слышать каждое слово. – Если кто-то и смог бы обвинить лейтенанта МакГайверс в нарушении долга перед Звёздным флотом, то поставить под сомнение её храбрость и находчивость не может никто. Она имела смелость последовать зову сердца, куда бы это её ни привело, и время показало, что она приняла последствия этого выбора с достоинством и решимостью. Как Марла МакГайверс Сингх она встретила горестные испытания без жалоб, отдав, в конечном итоге, жизнь за человека, которого любила. Хан пишет, что в конце жизни она ни о чем не жалела, и я, например, не сомневаюсь, что в её случае это так.
Кирк был удивлён, испытав острую боль сочувствия также и к Хану. Хотя он и не мог простить кровавые «подвиги» бывшего правителя, чтение дневника мужчины дало капитану некоторое представление о тех адовых муках, которые изо дня в день всё глубже сталкивали Хана в безумие. Пройти через то, через что смещённый диктатор прошёл на Сети Альфа V, не заслуживает никто. Даже Хан Нуньен Сингх.
- Лично я, - заключил Кирк, - сожалею о том, что у меня не достало времени узнать Марлу получше в тот недолгий промежуток её службы на старом «Энтерпрайзе». И больше всего жаль, что мне уже никогда не узнать ту сильную неунывающую женщину, какой она стала.
Кирк кивнул Споку и тот встал за пульт управления транспортером. Трое мужчин молча смотрели, как металлическая капсула, растворяясь в каскаде мерцающей энергии, последний раз сверкнула – и канула в небытие. Спок широким лучом направил поток атомов в пространство, где погиб Хан, спустя годы воссоединив Марлу с любимым мужем.
- Аминь, - пробормотал Маккой.
Кирк разделял настроение врача. Счастливой дороги, Марла, подумал он.
Он надеялся, что где-то далеко, за пределами сектора Мутара, лейтенант Марла МакГайверс – а с ней и Хан Нуньен Сингх - обрели, наконец, покой.

Конец











 PAGE 1

Copyright © TsPok & SilverWind

2014