Звездный Путь. Вояджер / Послесловие
"Возвращение домой"
автор: Christie Golden
перевод: Kuka Bazeda


Посвящается отважной команде U.S.S “ Вояджер”: Кэйт Малгрув, Роберту Белтрану, Тиму Расу, Роберту Пикардо, Роберту Дункану Мак Нилу, Роксане Доусон, Гаррету Вонгу, Джерри Райян, Этану Филипсу и Дженифер Лин.
Но приключения продолжаются.
Спасибо за приключение.

От автор:

При создании книги нет места одиночеству. Во время работы над этим проектом меня поддерживало очень много хороших людей. Прежде всего, я хочу поблагодарить своего мужа, Майкла Джордеса, который в течение нескольких лет, делил свой дом с командой U.S.S “Вояджер”. Он, и мой большой друг Роберт Эмерман, часто помогали мне, совместно обсуждая возникающие «белые пятна», за что я им очень признательна. Спасибо так же великолепной компании друзей и товарищей: Ауторсу-Марку Энтони, Крису Броуну, Аоорону Эмерману, Стэну и Кэйту Кэрби и Карлу Монтгомери. Парни вы лучшие.

Благодарю своих родителей: Джеймса Р. и Элизабет С. Голден. Они иногда смущаются, что у них такой сумасшедший ребенок. Но, понимая и любя меня, позволяли по много раз смотреть повторные показы Вояджера. Похоже, их терпение окупилось.

Спасибо моему агенту Люсинии Дивер, которая и понятия не имела, с чем связалась, когда десять лет назад сказала небрежно: «Вы заинтересованы написать, какую-нибудь книгу для «Звездного Пути»?» И получила однозначный ответ.

Особые слова благодарности Джону Ордоверу, который поручил мне заботу о команде Вояджера. Вместе мы создали их заново. Это — честь, быть отобранным для такой миссии, под его непререкаемым покровительством. Спасибо, Джон.

И, наконец, глубокие и сердечные слова благодарности всем моим поклонникам. Я никогда не забываю тот факт, что мои читатели — те, кто позволяет мне продолжать писать эти замечательные истории. За эти годы вы прислали сотни электронных писем, все они являются высокой оценкой моей работы и желанием поскорее увидеть этот проект. Работа проходила немного дольше, чем планировалось, но не стоит торопиться, если хочешь сделать что-то стоящее. Я действительно старалась сделать все, как можно лучше! Надеюсь, что вы это оцените.

И таким образом Путешествие продолжается...

Спасибо и благослови, Господи, Вас всех.

Денвер, Колорадо — Кристиан Голден.

Вступление

Возраст: Три года

Она одиноко сидит в дальнем углу. Слезы текут по лицу, но она молчит. Она слишком боится Руки. Рука опускается без причины, ни за что. Бьет ее по щеке, или телу, оставляя болезненные синяки, которые позже исчезают с гулом чего-то сверкающего и металлического. Она мала, но уже знает, лучше ничего не говорить, не привлекать к себе внимания, тихо сидеть одной в углу и играть с маленькой потрепанной игрушкой, которую ей разрешили оставить.

Она почти не помнит время до того, как приехал человек. Тогда глаза матери сияли, и на губах играла улыбка, ее смех походил на лучики солнца. Девочку звали родной, и любимой. Сон малышки был безмятежен, в нем только мечты о луне и красивом пони.
Теперь мать молчит и не говорит с девочкой. Глаза унылы, и она больше не смеется. Ее мать, как и девочка, живет в страхе перед Рукой. И сны малышки полны криков и боли.

Она играет с куклой, учит ее петь и танцевать, ведь она всего лишь маленькая девочка из плоти и крови.
Тень падает на нее. Малышка цепенеет от страха. Рука опускается вниз и она, сжавшись в комочек, пытается отодвинуться назад. Но Рука пришла не за ней, а за ее куклой. Она хватает старенькую игрушку. Слышится глухой, непонятный, очень и очень сердитый рык. Рука отрывает куколке голову от ее тряпичного тельца.
Девочка плачет, но очень тихо. Она не может защитить себя. Рука снова опускается вниз, и малышка падает от удара на пол. Она знает, что лучше лежать не вставая, и не кричать. Кровь сочиться из разбитой губы. Ее сердце бьется с такой силой, что кажется, вот-вот выскочит из груди.

Владелец Руки, качнувшись, идет прочь в другое место. Она слышит голос своей матери, высокий и наполненный страхом. Девочка отворачивается к стене, она не хочет слышать криков матери. Если она будет их слышать, она сойдет с ума.
Секунду она просто смотрит на изувеченную игрушку. Потом медленно берет тряпичное тельце куколки в одну руку, а ее оторванную голову в другую и продолжает играть.

Глава 1

Том Перис широко открытыми глазами смотрел на крохотную девочку, которой было несколько минут отроду. Она весила всего около четырех килограммов, но чувствовала себя королевой положения в его неумелых руках. Красновато-коричневое личико смешно морщилось. Густые темные волосы покрывали ее головку, которая была больше чем у земного младенца. Очень осторожно и с нежностью Том погладил ее по маленькой бровке. Малышка зевнула и замахала в воздухе крошечными кулачками, словно грозила поколотить любого, кто встанет между ней и ее сном.
- Она самый красивый младенец, которого я когда-либо видел, - сказал Том, с любовь глядя на морщинистое и уродливое личико своей дочери. Для него она сразу стала маленькой принцессой. Он посмотрел на Б'Еланну. - Ну конечно, пока не такая красивая, как ее мать.

Он осторожно сел на край био-кровати около жены. Она устало улыбнулась ему.

- Здесь хорошо кормят, - пошутила она с намеком на свое старое поведение.
- Как себя чувствует наша мама? - спросил Том.
- Мама чувствует себя гораздо лучше, - ответила она и протянула руки за ребенком.
- Мать и ребенок в полном порядке. Хотя маме следует немного отдохнуть, - сказал Доктор. - Вы сможете вернуться к своим обязанностям через три дня, лейтенант. Я хочу сообщить вам, что загрузил из базы данных всю информацию по уходу за клингонскими и человеческими младенцами, - он провел ладонью по остаткам своих голографических волос. - Я мог бы стать превосходной приходящей няней.

Том засмеялся и отдал жене ребенка. Руки сразу стали странно пустыми. Б'Еланна приложила дочь к груди. «Похоже, мне понравиться быть отцом» - подумал он.

- Джейнвэй, Перису.
- Перис слушает, - пряча от жены недовольную гримасу на лице, ответил Том.
- Лейтенант, явитесь в мою служебную каюту.
Он грустно посмотрел на Б'Еланну.
- Да, капитан, - Перис неохотно поднялся. - А я так надеялся на декретный отпуск по уходу за ребенком, но похоже труба зовет. Очень жаль девочки.

Б'Еланна посмотрела на мужа. Том не понял, корят его, или жалеют. Она потянулась к нему рукой и взяла за подбородок.
- Я люблю тебя, Том.
- Я тоже тебя люблю, - сказал он, ласкаясь о ее руку щекой. - Вы, обе. Я быстро.

Войдя на мостик, он обнаружил, что капитан Джейнвэй сидит в командирском кресле, а вовсе не там, где хотела его видеть. Том удивлено посмотрел на нее. В ответ Джейнвэй кивнула в сторону каюты.
- Вас ждут, мистер Перис.
- Да, капитан, - совсем запутавшись, ответил он.

Дверь каюты с шипением открылась. Солидно выглядящий седоволосый офицер поднялся из-за стола Джейнвэй. В горле у Тома пересохло.
- Папа, - отдышавшись, сказал он. - Прошу прощения, сэр. Я хотел сказать, добрый день адмирал Перис.

Конечно, они должны были встретиться. Рано или поздно. Адмирал Перис входил в команду Проекта «Вояджер». Том знал об этом. Но он настолько был поглощен мыслями о жене и ребенке, что вероятность скорой встречи с отцом, вылетела у него из головы. Теперь он понял тот взгляд Б'Еланны в медотсеке. Она знала, что его отец на борту корабля.

Лицо адмирала Периса было строго нейтрально. «Проклятье, - подумал Том, - он выглядит старше, чем должен. Годы ожидания Вояджера не были к нему благосклонны. Интересно, как я выгляжу в его глазах?»
Адмирал Перис стоял с жесткой прямой спиной, не произвольно повторяя официальную позу сына.
- Лейтенант Перис. Э..., рад снова видеть вас. Миссия Вояджера подходит к концу и весьма удачно. Капитан Джейнвэй высоко отзывается о вашей службе, лейтенант.
- Для меня было честью служить под ее командованием, сэр.
Откуда эта резь в глазах и почему он никак не проглотит комок в горле?

Позже Том не мог вспомнить, кто же из них сделал первый шаг. Возможно они оба. Следующее, что он ощутил, это, как отец сжал его в своих объятьях. Когда адмирал делал так в последний раз... Том не был уверен, а был ли тот последний раз. Руки отца всегда казались ему обличенными властью адмирала Периса, неприкосновенного Периса.
Но сейчас это не имело никакого значения. Том уткнулся отцу в плечо и, чуя знакомый запах лосьона после бритья, впервые понял, что он наконец-то дома.
- Папа… папа, - отрывисто шептал он.
- Сынок, - ответил ему Оуэн Перис хриплым, срывающимся голосом. Голосом любящего отца, а не адмирала Флота. – Мой мальчик. Я так рад, что ты вернулся домой.

Они сидели и просто разговаривали, как отец с сыном. Том избегал тем связанных с пересмотром его дела в суде и то, что адмирал полчаса назад стал дедушкой. Его развеселило известие о решении отца изучать искусство кулинарии. Они вместе посмеялись над тем, как однажды, недосмотрев за цыпленком «Табака», тот пытался убедить молодого и дотошного шеф-повара Дипкорпуса ЗФ в звании лейтенанта, что изобрел новое блюдо «Почерневшая мечта адмирала».

Дверь с шипением открылась. На пороге стояла улыбающаяся капитан Джейнвэй.
- Я хотела дать вам немного времени, прежде чем адмирал начнет опрос команды. Том, он знает…? – спросила она.
- Итак, прежде чем адмирал приступит к своей работе, давайте узнаем, есть ли у моего отца несколько минут, чтобы познакомиться со своими невесткой и внучкой?

Новость настолько потрясла адмирала, что он так и остался сидеть на кушетке с открытым от удивления ртом. Таким отца Том точно никогда не видел.
- Б'Еланна будет рада видеть вас, сэр, - хитро улыбнулся Перис-младший.
Адмирал прекрасно знал, кто такая лейтенант Б'Еланна Торрес – полу-клингон и как его сын бывшая Макки. Том молился, чтобы этот, только что возведенный между ним и отцом хрупкий мост, не рухнул в одночасье и выдержал испытание на прочность.
Установилась длинная и тяжелая пауза. Наконец адмирал встал с кушетки и одернул форменный китель.
- Почту за честь, - строгое адмиральское лицо медленно осветилось самой доброй отеческой улыбкой.

***

Когда Тувоку, лежащему в изоляторе, сообщили при содействии Доктора, о посетителе, первое что он почувствовал это удивление, которое было не логично и поэтому сразу подавлено. Перед ним стоял, заведя руки за спину, его старший сын Сек.
- Мои поздравления, отец, - спокойно сказал Сек. - Хорошо снова видеть Вас.
- И Вас, сын мой. Я полагаю, что Доктор просил Вашего присутствия для проведения the fal-tor-voh?
Сек согласно кивнул.
- Адмирал Перис связался со мной через вулканское посольство приблизительно четырнадцать часов назад. Я изучил симптомы болезни во время моей поездки на Вояджер. Полагаю, что я соответственно подготовлен и подхожу по всем требованиям для проведения слияния разума с Вами, отец.

Тувок задумался. Провести несколько часов изучая теоретически такой сложный материал, едва ли сын сможет успешно провести сеанс лечения, хоть и утверждает, что достаточно подготовлен. Но Тувок также знал, что его состояние быстро ухудшается и времени осталось совсем мало. Он посмотрел на Доктора, глазами прося совета
- Генетическая связь более важна, чем детальное знание проведения процедуры, - сказал Доктор. – Хочу напомнить, капитан-лейтенант, времени для раздумий у нас нет. Я не думаю, что стоит ждать пока Сек научиться большему.
- Согласен, - сказал Тувок и повернулся к сыну. – Мы идем в мою каюту.
- Если не возражаете, - вмешался Доктор, - я бы предложил провести лечение в изоляторе, таким образом я смогу контролировать получаемый результат. Со всем уважением, не желая оскорбить Вас, Сек, но велик риск, что что-то может пойти не так как надо.
- Меня не возможно оскорбить, Доктор, - ответил Сек. – Я не испытываю эмоций относительно критики в адрес моего жизненного опыта.
- Эти вулканцы, - пробормотал Доктор, глядя в глаза Тувоку. Тот колебался. Церемония была очень личной. И все же он должен был признать, что опасения доктора не безосновательны. С большой неохотой капитан-лейтенант лег обратно на био-кровать и посмотрел вокруг. Б'Еланна, наблюдавшая за ними, тут же отвернулась и сделала вид, что занята ребенком.

- Мои поздравления относительно благополучного рождения вашего ребенка, - сказал Тувок несколько натянуто.
- Спасибо, сэр, - ответила она. Б'Еланна не стала задавать вопросов, или комментировать то, чему стала невольной свидетельницей, за что Тувок был ей очень признателен.
- Доктор, - внезапно сказала Торрес. – Том и его отец пришли, чтобы поздравить меня и Мирал. Я бы хотела встретиться с ними в своей каюте, если вы не возражаете.
- У вас хорошие показатели здоровья, лейтенант. Думаю, коротка прогулка по кораблю будет даже полезной. Но если вы внезапно почувствуете себя плохо, сообщите мне немедленно, и постарайтесь не переутомлять себя. Побольше сидите, или лучше прилягте у себя в каюте.
- Я так и сделаю, - Б'Еланна осторожно встала с кровати, закрепила на одежде личный коммуникатор и активировала его. – Том, встречай нас в нашей каюте, я чертовски устала от изолятора. - Качая дочку на руках, она вышла из медотсека.

Тувок глядел ей вслед, мысленно благодаря за такой щедрый поступок с ее стороны. Доктор принес стул для Сека, затем поместил корковые мониторы на головы обоих вулканцев и неслышно отошел от кровати, как можно дальше.

Тувок чувствовал в сыне испуг и много других сильных эмоций. Мальчик скучал по своей семье.
Сек тоже видел реакцию отца и принял это за проявление болезни.
- Не волнуйтесь, сконцентрируйтесь, - сказал он мягко. – Скоро отвлекающие Вас эмоции уйдут.
Сек закрыл глаза, успокаивая дыхание. Став абсолютно спокойным к внешнему миру, он поместил длинные тонкие пальцы на бровь отца.
- Мой ум, Ваш ум… Ваши мысли, мои мысли…

Вторжение Сека в его ум походило на падение камня в воду. Спокойная поверхность дрогнула, мысли Сека проникали глубже и глубже. Тувок чувствовал, как ум молодого вулканца сканирует его собственный, безошибочно находя синапсы несущие разрушительный вирус.
Он и его сын ни разу не проводили слияния разумов раньше, так как Сек был для этого еще слишком молод. Тувок, Т'Пел и Сек заключили договор о полном союзе умов. Древний обычай потерянный много столетий назад и открытый заново в то время, когда вулканцы начали изучать неограниченные возможности ума. Самым легким было провести объединение членов семье, так сказать создать кровную связь, потом связывались с более дальними родственниками, с вулканцами не входившими в семью и совсем недавняя история знала факты союзов с другими расами. На начальном объединении устанавливалась связь между новорожденным младенцем и его родителями. Этот союз был самым сильным и священным.
Именно священная связь и лечила сейчас Тувока. «Какая ирония!» - думал он. Его сын лелеет и защищает своего отца.

Мысли Сека мчались сквозь ум Тувока, находя и излечивая поврежденные зоны мозга. Тувок мысленным взором мог видеть измененные ячейки памяти. Они были неестественными, не гармонирующими со сложным, тонко сбалансированным, умом вулканца. Болезнь распространялась через нервные волокна. Неповрежденный ум Сека имплантировал собственные ячейки, защищая не зараженную часть мозга Тувока.
Сын отдавал долг крови отцу.
На клеточном уровне Сек «говорил» с болеющим мозгом: «Здесь повреждение. Эти ячейки опасны. Вы не получите к ним доступ". Бережно, но твердо, Сек убеждал ячейки снять блокирующие доступ барьеры. Информация и нервные импульсы впредь будут обходить защищенные зоны. Тувок чувствовал странный подъем. Иллюзорные вспышки открывали проход к ранее не задействованным участкам его мозга. Ячейку за ячейкой, Сек изолировал и прокладывал новые маршруты в мозгу Тувока.

Закончив сеанс лечения, молодой вулканец несколько минут осторожно отделял свои мысли от мыслей отца.

Непосредственно перед тем, как Сек ушел, Тувок ощутил исходящие от него волны счастья. Это была любовь сына к своему отцу и радость от возможности помочь. Тувок увидел и образ маленького ребенка вулканца, поняв, что она его внучка Т'Мени, названная так в честь своей прабабушки, матери Тувока. Они не говорили с сыном об этом, но при слиянии разумов слова были ни к чему. Тувок признался сам себе, что он необычайно рад вернуться к любимой семье.
Его мысли и чувства снова подчинялись ему.

- Как Вы себя чувствуете? - спросил Доктор.
Тувок сел на кровати, и привычным для команды Вояджера холодным тоном, объявил:
- Я полагаю, что полностью излечился.

***

Подойдя к двери своей каюты, Б'Еланна остановилась и немного подождала, пока ее щеки перестанут пылать от волнения. Том сказал ей, что он и адмирал Перис уже спустились вниз и с нетерпением ждут молодую маму с дочкой. Муж не сказал ей ничего о том, как прошла его собственная встреча с отцом. По веселому голосу Тома она предположила, что все нормально, хотя он мог так говорить и из вежливости, если рядом находился кто-то посторонний.
Войдя в каюту, она поняла, тревога напрасна. Том стоял и улыбался от уха до уха, и это была не скупая насмешка, а улыбка счастливого человека. И когда подтянутый и солидный адмирал Оуэн Перис, фактически легенда истории Звездного Флота, подошел к ней и обнял, расцеловав по-отечески в обе щеки, Б'Еланна чуть не расплакалась.

- У моего сына наметанный глаз на настоящих красавиц, - улыбнулся адмирал. - Рад, что он так же научился ценить и личные качества в людях. Я получил сообщение от вашего капитана, из которого ясно видно, что вы оба заслужили ее уважение и благодарность.
- Спасибо, адмирал, - сказала она, немного напряженным голосом.
- Вы можете звать меня Оуэном, лейтенант... если тебе нравиться. Теперь позвольте мне взглянуть на мою прекрасную маленькую внучку.

Торрес бережно передала Миру дедушке и взяла за руку Тома. Пожилой офицер обращался с крошечным младенцем с поразительным мастерством профессиональной няни. Он, с явным удовольствием, улыбаясь, глядел на личико внучки.
- Вы очень умело держите ребенка... Оуэн, - сказала Торрес, с осторожностью произнося имя свекра.
- Конечно, - улыбаясь, гордо ответил адмирал Перис. - Я провел с младенцами достаточно много времени. Ты будешь удивлена, ведь Том о таком вряд ли рассказывал, но я был главным ответственным лицом за смену его подгузников.

Судя по ошеломленному взгляду Тома, для него это тоже было новостью из разряда вон выходящих. Торрес душил смех при мысли о том, как пожилой адмирал, придя на мостик, меняет подгузник лейтенанту Перису. И видя непринужденность движений Оуэна в обращении с внучкой, Б'Еланна верила, что все так и было.

Адмирал посмотрел на невестку, и его улыбка понемногу стала угасать.
- Том и я обсуждали ваши семейные проблемы, - сказал он. Торрес почувствовала, как краска заливает ее лицо. - Я так понимаю, ты сирота.
- Не совсем, - ответила она. - Мой отец оставил нас с матерью, когда я была еще ребенком. Я говорила с ним несколько недель назад, впервые за все эти годы. А мать... мать умерла за то время, что Вояджер находился в Дельта-квадранте.
- Именно так, Том мне и объяснил, - подтвердил адмирал. - Я хотел сказать Б'Еланна, что теперь у тебя действительно есть семья. Ты и Миралара отныне полноценные члены клана Перисов. Моя жена и я будем любить тебя, как собственного ребенка. - Он повернулся, чтобы посмотреть на Тома. - Которым ты с этого момента и являешься.

Торрес улыбнулась, едва сдерживая себя, чтобы не закричать от радости.
- Спасибо, сэр. Это очень много значит для нас.
- Теперь вернемся к Вояджеру, - продолжил адмирал, - мы, конечно, немедленно уведомили все семьи о вашем возвращении. Почти для всех у меня с собой сообщения и приветы от близких и любимых людей. Как только я узнал кто моя невестка, я проверил, есть ли письма и для нее. Нашел целых два.
Б'Еланна замерла, не веря услышанному. Она и думать не могла, что ей кто-то может написать письмо и уж тем более два. Адмирал Перис торжественно вручил ей послания.
- Если ты хочешь посмотреть их без лишних глаз, Том и я, мы можем...
- Нет, нет, - быстро проговорила Б'Еланна. - Вы теперь моя семья и у меня нет от вас секретов.

Том, соглашаясь с женой, кивнул и активировал монитор.
На экране появился красивый моложавый человек с темными волосами и карими глазами, как у Б'Еланны. Торрес глядела на своего отца. Похоже, он был серьезно настроен наладить с ней крепкие отношения. Но она не желала так просто верить этому.
«Привет Б'Еланна, - сказал он. - Я получил твое письмо. Очень рад, что ты мне написала. Приятно узнать, что у тебя все в порядке, – было видно, что говоривший волновался. – Я должен объясниться с тобой, и надеюсь, ты позволишь мне сделать это при личной встречи. Ужасно хочу увидеть тебя снова и попытаться расставить все точки на свои места…, если такое вообще возможно. Если ты не захочешь меня видеть, я пойму. Но я хочу сказать, что очень люблю тебя и сожалею о случившемся. Ты достаточно взрослая и возможно сумеешь понять и простить меня. Я не приеду на банкет, если я тебе неприятен. С нетерпением буду ждать вестей от тебя. Если больше не увидимся…, не волнуйся, я не стану беспокоить твою семью».
Он замигал и в глазах блеснули слезы: «Я люблю тебя, моя дорогая и надеюсь скоро увидеться с тобой».

Б'Еланна чувствовала руку Тома обнимавшего ее и видела полный участия взгляд адмирала Периса. Ей стало трудно дышать.
- Ты хочешь увидеться с ним? – спросил очень осторожно Том.
- Я… я не знаю, - не уверенно ответила она. Потом, успокоившись, протянула мужу второе сообщение. – Давайте посмотрим от кого это послание.

Том вставил диск. Появившуюся на экране красивую и строгую клингонку Торрес не знала.
«Я командующий Логт. Мы должны, как можно быстрее встретиться и поговорить о вашей матери. Вопрос не терпит отлагательства».
Торрес вспомнила слова, которые она и ее мать сказали друг другу в Греторе, Клингонском аду: «Однажды мы увидимся снова.
In Sto-Vo-Kor.
In Sto-Vo-Kor… возможно…, когда ты вернешься домой».

Похоже, эта Логт знала, что подразумевала ее мать.

***

Сердце Джейнвэй забилось чаще, когда в комнату вошел Тувок. Их глаза встретились, и он кивнул. Это было все, что она собиралась узнать от него. The fal-tor-voh прошел успешно.
Ужасная умственная болезнь побеждена. Как легко и просто это оказалось сделать и насколько тяжело было наблюдать каждый день за тем, как угасает любимый друг, медленно и безвозвратно, на твоих глазах.
Она по-хорошему завидовал Перису и Тувоку. Всего несколько часов в Альфа-квадранте, а уже успели повидаться со своими близкими. Конечно ситуация каждого из них уникальна. Отец Тома, адмирал Перис, Глава Проекта и имеет непосредственную заинтересованность в личной встречи с сыном. Сек прибыл к ним тоже не случайно, а в связи с острой медицинской необходимостью.

Сине-зеленый Земной шар дразнил своей близостью, но они никак не могли достигнуть его. Путь домой погряз в бюрократических проволочках. Джейнвэй надеялась, что такой поворот событий не обозлит и не введет в уныние ее команду. Конечно, все они хотят, как можно скорее попасть домой и обнять родных и друзей. Но на деле все оказалось не так просто. Именно поэтому одной из первых вещей, которую капитан запросила, помимо прибытия Сека, был корабельный советник. Запрос немедленно удовлетворили. Энтерпрайз отрядил на Вояджер своего советника капитан-лейтенанта Диану Трой, которая, как и адмирал Перис, была задействована в Проекте. Темноволосая с мягким голосом женщина сразу вселила уверенность в Джейнвэй. Команде Энтерпрайза явно повезло с таким советником.

Тувок незаметно проскользнул на свободное место в конференц-зале. Все взгляды были обращены к адмиралу Перису.
Адмирал медлил с началом своей речи. Он молчал, рассматривал присутствующих и улыбался некоторым из них. Джейнвэй с удовольствием отметила, что взгляд офицера задержался, и стал особенно теплым, на его невестке. Торрес настояла на обязательном присутствии, и Доктор держался рядом с ней. Несмотря на существующий риск для здоровья молодой мамы, капитану польстило, что ее главный инженер в эту минуту с ними.

- Нет слов, чтобы выразить, как я счастлив видеть всех вас здесь и сейчас, - начал Оуэн Перис. – Просто не вериться, как скоро вы будете дома. В течение некоторого времени назад мы посылали вам информацию о текущем положении дел в Альфа-квадранте и таким образом вы все знаете о войне с Доминионом и ее результатах. Но есть ряд вопросов, которые могут вас беспокоить, особенно прежних Макки, членов команды Вояджера. Мне предоставлены полномочия, чтобы дать вам исчерпывающие ответы на них.
Закончив войну ЗФ недосчитался многих своих лучших офицеров и рядовых. Складывается отчаянная ситуация связанная с нехваткой хорошо обученных и квалифицированных кадров. Поэтому Высшее командование предложило всеобщую амнистию любому из Макки, кто захочет вернуться в ряды ЗФ. Тем более что нет причин сомневаться в лояльности этих людей после обнародования фактов о резне на Луне Tevlik’s. Честно говоря, я выступал против такой безоговорочной амнистии. Я не думал, что Макки можно доверять, и я никогда не был настолько счастлив, узнать, что ошибался. Прежние Макки ответили Флоту безупречной службой. Поэтому я сам расширяю амнистию на всех тех, кто, как сообщила мне капитан Джейнвэй, служили на Вояджере верой и правдой. - Адмирал Перис посмотрел на Б'Еланну и улыбнулся. - Тем самым, избавив себя самого от неприятной обязанности конвоировать мою невестку в ближайшую тюрьму.

В зале раздался дружный смех. «Похоже, удача снова улыбнулась этому кораблю» - подумала Джейнвэй. Она обернулась и посмотрела на Чакотай. Они не обсуждали с ним эту проблему раньше, но командующий прекрасно знал, что прибыв в Альфа-квадрант, Джейнвэй будет обязана сдать его и его людей властям. И если бы такое произошло, она бы дралась за него до последнего.
Джейнвэй почувствовала, как гора упала с ее плеч. Чакотай вернется домой героем в медалях, а не заключенным в кандалах.

- Но я прошу вас, не думать, что все будет идеально гладко, - продолжил адмирал. - Война не была для нас легкой. Федерация прошла через настоящий ад, неся ужасные потери. Миллионы жизней стали платой за эту победу. Мы нуждаемся в каждом из вас, чтобы заново поставить ЗФ крепко на ноги и восстановить наши разрушенные миры.
- Вы можете рассчитывать на нас, адмирал, - заверила его Джейнвэй.
- И я думаю также, - сказал он. - В конце концов, вы должны были неплохо отдохнуть за период вашего отсутствия здесь.
Послышалось тихое хихиканье. Капитан знала, что адмирал Перис не подразумевал ничего плохого, но все же последние слова ужалили ее. Семилетний поход Вояджера, далеко не напоминал пикник. Они прошли сквозь ужасные события, потеряли много хороших людей и если раны на телах были залечены, то их душам придется еще долго кровоточить.
И все же удача сопутствовал им в пути. Кто знает, как сложились бы их судьбы, прими они участие в войне с Доминионом? Возможно, она потеряла бы еще больше людей.
Джейнвэй постаралась не думать об этой стороне медали. Они собирались вернуться домой, и они вернулись, и значит, будут помогать восстанавливать Флот.

- А теперь, - таинственным голосом сказал адмирал, - есть кое-кто, кого я хочу вам особо представить.
Воздух около него замерцал, предваряя телепортацию и через секунду появилась фигура человека, которого капитан Джейнвэй меньше всего ожидала увидеть. Рядом с адмиралом стоял улыбающийся Реджинальд Барклай.
- Черт возьми, - сказал он, - наконец-то я добрался до всех вас!
Не замечая ни капитана Джейнвэй, ни адмирала Периса, хорошо обученный и квалифицированный старший офицерский состав U.S.S. «Вояджер» оглашая конференц-зал криками и возгласами радости, опрокидывая кресла, кинулся качать человека, который поставил на карту все, чтобы вернуть их домой.


Глава 2

На следующее утро, когда Джейнвэй телепортировалась на Энтерпрайз, она была несказанно рада и польщена увидеть, что ее встречает лично капитан Жан-Люк Пикард.
- Разрешите взойти на борт, - сказала она, слегка смущаясь.
- Счастлив вас видеть, капитан, - ответил он, выйдя вперед и протягивая ей руку для приветствия. Джейнвэй стремительно подошла к Пикарду и с удовольствие поздоровалась.
- Кэтрин, - немного погодя, мягко сказала она, глядя в его улыбающиеся теплые ореховые глаза.
- Бог мой, как хорошо. Я едва верил, что не грежу, видя корабль ЗФ вылетающий к нам из этой кучи обломков, - сказал он. – Мы уже приготовились сражаться с боргами, а тут добро пожаловать домой потерянный Вояджер.
- Ну, что я могу сказать? – решила пошутить она. – Мне нравиться делать сюрпризы.
- И они вам великолепно удаются, - сказал Пикард и, сделав знак рукой, предложил ей пройти вперед. – Мои люди надеялись на днях вернуть вас домой, но не ожидали, что это случиться так скоро.

Она улыбнулась, прямой коридор действительно вел к турболифту. Конечно, Пикард не понимал, почему она идет по Энтерпрайзу и улыбается, полагая, что это радость от возвращения домой. Возможно, однажды, Джейнвэй и расскажет ему о «шутке», которую Q устроил для нее.
- Я признательна Реджинальду Барклаю, служившему на вашем корабле, прежде чем быть задействованным в «Проекте Вояджер», - сказала она. - Мои поздравления, капитан. У вас служил замечательный офицер. Если бы не его усилия, мы всё еще были бы очень далеко от дома.
- Трудно поверить, но Барклай раньше доставлял мне немало проблем, - ответил ей Пикард, – а сейчас экипаж корабля гордиться этим офицером. У нас с вами есть несколько минут до начала служебного расследования. Не желаете присоединиться ко мне в моей каюте за чашечкой кофе?
Ей было приятно, что он помнил о ее пристрастии к этому напитку. Она уже собралась принять предложение, но вдруг подумала, что неплохо было бы уважить сторону того, кто сделал так много для спасения их жизней.
- Знаете, капитан, - сказала Джейнвэй, - пожалуй, я с удовольствием выпила бы вместе с вами по чашечке горячего Эрл Грей. У меня есть подозрения, что я начинаю «подсаживаться» на этот сорт чая.

***
Служебное расследование началось ровно в 13:00 по корабельному времени. Присутствовали: капитаны Пикард, Рикс и ДеСото, а так же адмиралы Перис, Брекет, Монтгомери и Эмерман. Джейнвэй напомнили о необходимости представить подробный письменный отчет в Академию ЗФ. Благодаря Барклаю Вояджер был в состоянии поддерживать связь с командование Звездного Флота и они уже передали большую часть собранного и изученного в Дельта-квадранте материала. Если бы не этот факт, предположила Джейнвэй, расследование могло бы затянуться на целый месяц. По непонятной прихоти комиссии, ей было задано всего несколько несущественных вопросов, и когда Джейнвэй пыталась более подробно разъяснить тот, или иной нюанс, председательствующий адмирал Монтгомери, всякий раз прерывал ее и просил говорить кратко.

У адмирала Кеннета Монтгомери было вытянутое, сухое и очень загорелое лицо, признак того, что он длительное время провел на ярком солнце. С его шикарной светло-русой шевелюрой и стройным мускулистым телом, он, возможно, мог бы показаться красивым, но всю картину портили, пронзительные серо-стального цвета, холодные глаза. Она знала о его репутации профессионального военного. Адмирал сыграл не последнюю роль в войне с Доминионом. Джейнвэй легко представила его штурмующим крепости и бастионы врага, и в тайне была рада за ЗФ, что у него есть такой офицер.
Но, что делает этот мужчина в мирное время?

Много внимания было уделено сотрудничеству Вояджера с боргами. Тут вопросы имели строго определенное направление, но даже на них от Джейнвэй потребовали кратких и лаконичных ответов. Всякий раз, как только речь заходила о вооруженных конфликтах, Монтгомери наклонялся вперед, поближе к ней. Время от времени она видела, что мускулы на его лице сводит от напряжения.
- Теперь, - сказал Монтгомери, когда она закончила отвечать, - отложив в сторону ваши деловые отношения с боргами, объясните, где вы взяли последнюю технологию, которой оборудован Вояджер?
Она улыбнулась.
- Видите ли, фактически данная технология собственность Звездного Флота. Просто до вас это еще не дошло.
Монтгомери недобро впился в нее взглядом.
- Официальное расследование с участием трех капитанов и четырех адмиралов не место для шуток, капитан Джейнвэй.
Ее глаза сузились.
- Уверяю Вас, адмирал, что я говорю вполне серьезно. Если быть откровенной, мне кажется, что расследование проходит слишком быстро и некоторые нюансы, просто упускаются из виду, хотя и являются ключевыми…
- Вы говорите, что это технология ЗФ, капитан, - остановил ее диалог Монтгомери. – Объяснитесь.

Тщательно выбирая слова и стараясь придерживаться рамок протокола, Джейнвэй пояснила, что она сама в будущем установит эту технологию на Вояджере, как единственный путь к спасению и возможность разрушить транс-варп переход боргов. Ледяные глаза Монтгомери продолжали гореть недобрым огнем, а челюсти сжались. Адмирал внимательно слушал то, что она говорит, не прерывая ее.
Когда Джейнвэй закончила в каюте повисла длинная, холодная пауза. Наконец Монтгомери сказал сухим голосом:
- Капитан, у вас есть какие-нибудь предположения, сколько законов и правил Федерации и ЗФ вы нарушили?
- Кен, - спокойно обратился к нему Перис, - прежде всего, она этого не делала. Это была ее версия, но на двадцать шесть лет старше. И, кроме того, следует учитывать смягчающие обстоятельства. – Слова адмирала возымели действие, успокаивая ярость Монтгомери, лицо которого по-прежнему оставалось суровым.
- Хорошо. Мы пошлем к вам наших специалистов и начнем изучать это… эту сказочную технологию немедленно. Слушание закончено. Все свободны.
Он резко встал, забирая со стола свой падд. Джейнвэй, ничего не понимая, посмотрела на Пикарда. Тот, казалось, был удивлен не меньше нее. Без дальнейших объяснений адмирал Монтгомери вышел сопровождаемый другими офицерами. В каюте остались Пикард, Оуэн Перис и Джейнвэй.
- Адмирал Перис, - сказала Джейнвэй. – Сэр, разрешите говорить прямо.
Он выглядел обеспокоенным, но ответил,
- Разрешаю, капитан.
Джейнвэй стояла перед двумя старшими офицерами вытянувшись, по всей строгости формы: руки по швам, подбородок слегка вздернут.
- Весь этот брифинг продлился менее часа, - сказала она им. – Мы отсутствовали семь долгих лет. Во время похода Вояджер встретил более четырехсот новых рас и гуманоидных цивилизаций. У нас самый богатый опыт работы с боргами в этом квадранте и нам удавалось побеждать их почти каждый раз. Мы успешно деассимилировали гуманоидного мальчика и человеческую женщину, которая была захвачена боргами в возрасте шести лет. Наш ЭМГ (Экстренная Медицинская Голограмма) был подвержен сложным модификациям, его искусственный интеллект, постоянно самосовершенствуется и не имеет аналогов. Моя команда, проявила себя не просто хорошо, а выше всяких похвал. И на все на это Звездному Флоту потребовалось меньше часа?

Она знала, что говорит сейчас слишком резко и плохо контролируя свои эмоции, но ей дали разрешение сказать все, что наболело.

Первым кто ей ответил, был Пикард.
- Кэтрин, поверьте…, все в ЗФ знают о ваших приключениях и искренне рады возвращению Вояджера домой, не смотря на проявленную сейчас во время Слушания холодность. Но вы и понятия не имеете о тех ужасах войны, через которые нам пришлось пройти.
- Не то, чтобы людей не волновали ваши проблемы, - добавил Перис. – Есть много вещей, которые на сегодняшний день гораздо важнее, чем то, о чем вы говорили. Наши ресурсы истощены, позиции ослаблены по всему квадранту. Мы помогаем Кардассии восстановиться, оплакиваем наших мертвых и пытаемся идти дальше.
- Я понимаю, адмирал, - первый порыв гнева прошел, и Джейнвэй упрекала себя за излишнюю резкость. – Но наши открытия и новые технологии могут помочь вам.
- Так и будет, - утвердительно кивнул Пикард. – Все, что вы узнали, мы будем тщательно изучать. Информацию передадут непосредственно специалистам в тех, или иных отраслях науки. Комиссия физически не может уделить вам несколько часов, как вы того хотите, у всех, включая и вас, есть другие неотложные дела.

Офицеры пытались успокоить ее, и конечно она позволила им думать, что они в этом преуспели.
- Тот еще был разговор, - вызывая у них улыбки, сказала она. – Пожалуй, мне следует вернуться на свой корабль. Спасибо, господа и удачного вам дня.

***

Приблизительно через полчаса Вояджер должен был принять на борт экспертов ЗФ, в обязанности которым вменялось изучить все и вся, что сделала и модифицировала команда корабля за семь лет, уделив особое внимание новой технологии внедренной адмиралом Джейнвэй.
Стоя в турболифте, на пути к голодеку, капитан Джейнвэй раздумывала над вопросом, почему из всего, что приобрел Вояджер во время своего путешествия, Флот заинтересовала именно технология вернувшая их домой. Ей казалось, что тактическая информация о боргах более важна, чем какие-то технические новшества.
Турболифт остановился на шестой палубе и она вышла. Ей очень не хотелось делать то, за чем она сюда пришла, но это было необходимо. Инженеры ЗФ несомненно проанализируют программы голодека. Поэтому Джейнвэй заранее предупредила команду и попросила удалить всю «несущественную информацию» из памяти компьютера под грифом «Персонально».

Двери голодека открылись и она услышала музыку и знакомый смех. Улыбнувшись, Джейнвэй шагнула вовнутрь.
- Кэйти, любимая! – закричал Майкл Селиван, переставая тереть полотенцем отмытое блюдо. Его широкое лицо светилось искренней радостью от их встречи. Прежде, чем она успела что-то сказать, он подхватил ее на руки и закружил вокруг себя. Потом поставил любимою на землю и со всей страстью поцеловал.
- Я скучал по тебе.
- И я скучала по тебе, Майкл, - мягко высвобождаясь из его объятий, сказала она. - У меня грустные известия. Я не смогу больше приезжать в «Тихую Гавань».
Ей было больно видеть, как исчезает свет в его глазах.
- Твоя поездка… Ты вернулась домой, не так ли? – по кивку головы он понял, что угадал. – Ведь это чудесно Кэйти. Просто замечательно. Ты так долго шла. Я счастлив за тебя.

Майкл Селиван действительно был счастлив за нее, в ее программе голограммы не умели врать. Вот он есть, и вот его нет. Она жалела, что ей придется так обойтись с ним. Нежно коснувшись его щеки, она почувствовала теплоту кожи и слегка укололась о голографическую щетину. Он не был реален, но в некотором смысле он им стал для нее. Она училась понимать его и заботиться о нем, но там, куда она возвращалась, у нее еще оставался шанс научиться жить с любимым человеком под одной крышей.
Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его, прошептав в последний раз: «Прощай». Осталось наложить запрет на доступ к программе «Майкл Селиван». Это было предусмотрено создателем программы, Томом Перисом, чтобы активировать, или удалять файлы по выбору пользователя.
Как просто она освободилась от данных ею обязательств, гораздо проще, чем в реальной жизни. Но тогда почему услышав за спиной звук закрываемых дверей голодека, ей стало так больно?

***

Доктор искренне удивился увидев, что в изолятор входит Семь из Девяти. И, похоже, в плохом настроении. Странно.
- Изучаете «кислую мину»? – спросил он.
- Отрицательно, - она выглядела немного растерянной. – Я хотела спросить, не нуждаетесь ли вы в какой-нибудь помощи?
- Девиз моего изолятора «Зашел и быстро вышел», - ответил он, надеясь поднять ей настроение. – Единственная вещь, которую я сейчас делаю, это пишу отчет для ЗФ.
Она наклонила свою белокурую головку.
- В таком случае, не буду вам мешать, - Семь повернулась и пошла к двери.
- Семь, подождите минуту, - окликнул ее Доктор. – Случилось, что-то касающееся лично вас? Я уверен, что вы вызвали у флотских инженеров не поддельный интерес, и это не смотря на ваше уникальное положение среди команды Вояджера.
Доктор поздно понял, что зря он так прямо указал ей на очевидный факт. Семь почти светилась от возмущения.
- Я представила ЗФ свой отчет и была опрошена.
- Как это было?
«Бедный ребенок, - думал он. – Они, вероятно, положили ее на горящие угли и жарили на медленном огне».
- Это было быстро, - ответила она.
Доктор рассматривал возможность того, что Семь однажды научиться играть словами.
- Я удивлен, - сказал он.
- Да? – Она лукаво посмотрела на него. – А уж я-то как. Очевидно мое «уникальное положение» гарантирует не больше сорока пяти минут интереса со стороны этих выдающихся инженеров. – Семь взяла минутную паузу. – Ичеб получил уведомление, что он принят в Академию ЗФ.
- Семь, это замечательная новость! Вы должны гордиться им.
- Я?
- Но вы ведь будете скучать по нему, не так ли?
Она согласно кивнула.
- Я не приняла во внимание то факт, что прибыв на Землю нас… раскидает в разные стороны. Я не думала, что однажды Ичеб окажется далеко от меня.

Доктор задался вопросом, как Чакотай вписывается во все это, но вслух сказал,
- И конечно Наоми…
- Наоми Вайдман вернется к себе домой и, будет жить со своими родителями. Это очевидный исход.
- Но вы были очень привязаны к этим детям. Думаю, сейчас вы испытываете то, что некоторые люди называют «синдромом пустого гнезда». Я знаю, какое удовлетворение вы испытывали, помогая им. А потом ваши птенцы выросли и улетели от вас и вы остались ни с чем. – На голографическом лице доктора выступило почти натуральное выражение разочарования. – И я тоже остался ни с чем.

Семь постаралась принять сказанные Доктором слова с философской точки зрения. Если бы у голограммы было живое сердце, оно бы сейчас бешено колотилось. Даже зная, что она предпочла ему другого мужчину, Доктор понял – его безумное увлечение Семь и не собиралось никуда уходить.

***

- Хочешь шоколадное мороженное с фруктами? – спросила Трой и улыбнулась. – Я его очень люблю.
- Я не хочу уходить отсюда, - категорично заявила Наоми Вайдман. Советник Диана Трой была поражена страстностью, которую она ощущала в этом ребенке.
- Я не виню тебя в этом, - постаралась упокоить девочку Диана. – Ты родилась здесь. Вояджер – твой дом.
- Поймите, - упрямилась Наоми. – У меня есть семнадцатилетняя мама Ичеб… Мне не нужен отец.
- Но тебе может понравиться иметь его, - старалась переубедить ее Трой.
- Все ждут, что я буду безумно счастлива встретиться со своим отцом, но только не я сама. Я… Я боюсь. Ктарианин очень страшно выглядит.
- Твоя мама не боялась. Она считала его замечательным человеком. Достаточно красивым, чтобы жениться на ней и стать отцом ее ребенка.
Наоми гримасничала и мотала ногами под столом. Диана терпеливо ждала, но девочка молчала.
- Ты знаешь, - сказала Диана, - у нас с тобой много общего. – Наоми с любопытством поглядела на советника. – Мой отец был со мной, пока мне не исполнилось семь лет. Ты, наоборот, до семи лет ни разу не встречалась со своим отцом. Но тебе повезло больше чем мне, потому что мой отец умер. Он не смог увидеть, как я расту, заканчиваю Академию, учусь быть советником. Много раз в моей жизни мне было жаль, что его нет рядом.
Наоми прекратила мотать ногами и внимательно слушала Трой.
- У тебя впереди вся жизнь, в которой твой папа будет с тобой рядом. Разве ты не помнишь письмо, которое он прислал тебе и где говорил, как волнуется, дожидаясь тебя?
Наоми кивнула.
- Он вероятно думает, что является самым счастливым человеком во вселенной. Мало того, что к нему вернулась его жена, которую он очень любит, он еще получает и красивую, умную дочку.
Наоми застенчиво улыбнулась и потупила глаза.
- Ты не обязана сразу полюбить его. Для этого должно пройти некоторое время. Как ты думаешь, ты могла бы попытаться сделать это?
Девочка задумалась.
- Я думаю, что да, - тихо сказала она. – Мне только жаль, что он не сможет познакомиться с дядей Неликсом.
- Неликс помог тебе вырасти прекрасной доброй девочкой, Наоми. Так что, увидев тебя, твои родители, в некотором смысле, познакомятся и с ним. Ты никогда не потеряешь своего дядю. Он всегда будет частью тебя.

И тут девочка наградила Трой самой широкой улыбкой, которую та от нее видела за все это время.

Глава 3

Трой устало улыбнулась. Капитан Пикард с сочувствующим видом вручил ей вазочку мороженого.
- Вот об этом я мечтала сегодня весь день, - сказала она и маленькой серебряной ложечкой принялась за лакомство.
- С каким количеством людей вам удалось переговорить, советник? - спросил капитан, подходя к репликатору. - Чай. Эрл Грей. Горячий.
- Приблизительно с тридцатью.
Он поднял бровь.
- Много. Похоже на панику, - сделал выводы Пикард, беря чашку и садясь около нее.
- В некотором смысле так и есть, - ответила Трой. - Эти люди были без профессионального советника целых семь лет, капитан. На их долю выпали поразительные приключения и ужасные трагедии. Изоляция от привычных мест вынудила экипаж создать собственный небольшой мир на борту этого корабля.
- Хороший или плохой?
- Очень хороший, - улыбнулась Диана. - Капитан Джейнвэй приобрела, в глазах некоторых своих подчиненных, статус бога. А, выслушав с десяток весьма занимательных историй, я и сама начинаю в это верить.
- Хм, - Пикард поставил полупустую чашку на столик у дивана.
- И вот, неожиданно для них, корабль вдруг вернулся в Альфа-квадрант. Цель достигнута, через неделю экипаж воссоединиться со своими семьями… - Она сделала паузу. - Спасибо, между прочим, тому адмиралу, который порекомендовал не нестись к дому на варп 9,9. Команде Вояджера нужно дополнительное время для акклиматизации.
- Я предполагал это, - согласился с советником Пикард. - Вы не думаете, что могут возникнуть непредвиденные неприятности? Какой-нибудь прежний Макки с жаждой мести в груди? Существует вероятность, что огонь партизанской войны может вновь вспыхнуть, после того, как они узнали о гибели каждого десятого жителя лунной базы Tevlik’s.

Трой с грустью посмотрела на опустевшую вазочку.
- Вражда между Федерацией и Макки давно исчезла. Но я, так же как и вы, полагаю, что возможность новой неприязни все-таки велика. Они считают себя в первую очередь членами команды Вояджера и только потом офицерами Флота. Перевербовали их всего пару дней назад.
- Значит, у нас могу быть проблемы, - сказал он, заведя руку за голову и откидываясь на спинку дивана. - Даже Джейнвэй, идеальный пример того, каким должен быть настоящий капитан ЗФ, и та не до конца разобралась в сложившейся в Альфа-квадранте ситуации, обвинив адмирала Монтгомери в излишней резкости к ней. Но тут я с капитаном Джейнвэй полностью согласен. Мне за Кеннета на Слушание было просто стыдно. В любое другое время история возвращения Вояджера домой, стала бы самым значимым событием, когда-либо происходившим в истории Звездного Флота. Теперь же их возвращение лишь галочка в адмиральских отчетах.

Красивые темные глаз Трой были печальны. Капитан Пикард, как всегда прав.

- Некоторые из них начинают это понимать, что ни как не способствует поднятию их морального духа.
- Могу себе представить, - Пикард посмотрел на нее и взял за руку. - Я хочу, чтобы завтра вы вернулись на Вояджер и сопровождали его на Землю. Эти люди нуждаются в вас, советник. Вы получили приказ и расценивайте его, как задание повышенной сложности.
- Да, сэр, - ответила она быстро. Пикард был уверен в ее желании помочь этим людям, но он так же знал, что следующие несколько дней будут для советника очень тяжелыми.
- И вот еще, что Диана, - решил он немного подразнить ее. - Советую взять с собой побольше шоколада.

***

Джейнвэй сидела в своей служебной каюте и думала. Дни пролетели гораздо быстрее, чем она ожидала. Через шестнадцать часов они выйдут на орбиту вокруг Земли. Она и ее старшие офицеры, были опрошены. С Торрес разговоры заняли четыре часа. На остальных офицеров комиссия потратила от тридцать до сорока пяти минут. Капитан вообще удостоилась сомнительной чести отделаться от адмиралов быстрей всех. Семь лет похода уложились в получасовой устный рассказ...
«Так, успокойся, - сказала она себе. - Чего ты собственно ожидала? Званий, орденов, медалей? Парада в свою честь по улицам Сан-Франциско? Фейерверков? Эти люди только что вышли из страшной войны. Скажи спасибо, что все так хорошо закончилось. Ты ведь не ради похвалы старалась? Ты сдержала обещание данное команде, вернуть их домой к семьям».
Прозвучал сигнал запроса на вход в каюту.
- Войдите, - разрешила она.
Вошел Чакотай, одетый, как и она, в парадную форму.
- Время, капитан, - сказал он.

Поначалу Джейнвэй думала решить вопрос обращения к команде с помощью селекторной связи, но потом поняла, что хочет сделать это лично.
Экипаж в полном составе был собран во втором грузовом отсеке. Все в парадной форме. У некоторых на груди медали. Чакотай шел впереди нее. Послышался оловянный свист боцманской дудки возвещающий о ее приходе. Дань старым флотским традициям. Встречающий старший офицер, капитан-лейтенант Тувок, сделал шаг вперед от строя навстречу капитану.
- Смирно! Равнение нале-во! Капитан на палубе!
Команда, четко и на одном дыхании, выполнила левый разворот в сторону вошедшей в отсек Джейнвэй.
Глядя на ожидавших своего капитана людей, Джейнвэй поняла, что это будет самая трудная речь за всю ее службу в ЗФ.
- Вольно, - сказала она, подойдя к подиуму.
Строй расслабился. Джейнвэй посмотрела на свой падд. Даже притом, что она потратила не один час на написание речи, ей не хотелось «испытывать память в стрессовой ситуации», говоря словами советника Дианы Трой, присутствующей здесь же.
Строчки официального текста расплывались перед глазами. Она должна сказать команде не сухую отрепетированную речь, а слова идущие от сердца. Просто обязана, они это заслужили.

- Семь лет назад, я приняла решение, которое стало основной целью для этой команды и этого корабля. Мы были одни, вдали от нашего дома, за тысячи световых лет. Но даже тогда я твердо знала, что этот день наступит. День, когда мы будем всего в нескольких часах полета от Земли и от наших любимых. По пути домой мы встретили не только новые миры и приобрели новых друзей, но и столкнулись с множеством трудностей. Мы потеряли многих своих товарищей. Слишком многих... - Капитан Джейнвэй сделала паузу, давая себе и команде время, чтобы вспомнить тех, кто не дожил до сегодняшнего дня. Раны от потерь близких друзей еще болели. Как капитан она понимала, что невозможно было вернуть живыми всех из такого сложного похода. Джейнвэй увидела глаза Гилмора, Ичеба и маленькой Наоми, и ее чувства пришли в равновесие. Она улыбнулась им. - ... И приобрели новых членов команды. Каждый из вас внес неоценимый вклад в общее дело. Для меня было честью быть вашим капитаном. Я многого требовала от вас, и вы не переставали удивлять меня своей самоотверженностью, изобретательностью, неподражаемой храбростью и самопожертвованием, совершая порой фантастические и невероятные подвиги. И теперь наше путешествие, наконец, завершилось. Уникальный рейс выполнен. Мы пришли домой.

В горле у нее пересохло, она несколько раз мигнула. Потом достала падд и нашла в тексте нужное место.

- Я бы хотела закончить цитатой земного автора Т.С. Элиота: «Высока не плата за проезд, а плата за проезд вперед, путешественник, - Джейнвэй смотрела на знакомые и дорогие лица, и знала, что многие из них скоро покинут этот корабль навсегда. - Мы путешественники можем идти куда угодно, но плата за проезд всегда будет вперед. И попутного Вам всем ветра».

Отсек взорвался аплодисментами. Она видела на лицах своей команды слезы боли и слезы радости. Многие плакали открыто. К ней тихо подошел Чакотай.
- Капитан, - обратился он, - если вам позволяет время, у команды есть просьба. Все хотят проститься с вами теперь, пока они еще формально члены команды U.S.S. «Вояджер».

Сердце Джейнвэй переполнилось радостью происходящего момента. Эти минуты навсегда останутся в ее памяти: рукопожатия, смех, объятия и дружеские хлопки по спине. Она старалась запечатлеть в памяти каждое лицо, каждое слово благодарности.
Скоро должен состояться торжественный банкет, в штабе Звездного Флота в Сан-Франциско, для всех членов команды и их гостей, по случаю возвращения Вояджера домой. До начала банкета команда сможет встретиться с семьями и близкими друзьями.

***

- Чувствую себя, как стреноженная лошадь, - сказал Гарри Ким своему другу Тому Перису, в десятый раз обходя каюту. - Почему я не могу их увидеть?
- Бюрократизм ЗФ. Это единственная вещь оставшаяся на Земле без изменений за прошедшие семь лет, - проворковал Том, глядя в карие глазки Мирал, но малышка не купилась на этот дешевый трюк. Она пристально посмотрела на отца, затем открыла маленький ротик и с вожделением завопила. Перис достал ребенка из кроватки и протянул запеленатую дочь Гарри. - Держи. Не хочу, чтобы такие ритмичные и успокаивающие хождения по каюте пропали даром.
- Тебе везет, - неловко качая ребенка, прокричал Гарри, стараясь перекрыть рев Мирал. - Ты успел повидаться со своим отцом.
- Да, но встреча с ним могла пройти и не так радостно, - сказал Перис и удовлетворенно улыбнулся, слушая, как сердитые крики дочери постепенно сменяются удовлетворенным причмокиванием. - И не забывай, сегодня вечером мне предстоит встреча со своим клингонским тестем.
- И чем же клингонский тесть хуже любого другого? - с вызовом в голосе сказала Б'Еланна, выходя из ванной, где она переодевалась в парадную форму. - Звезднофлотец, ты так замечательно убаюкал ребенка, что мне даже жаль отпускать тебя на банкет. Может быть останешься здесь, в качестве няни?
Ким улыбнулся, чувствуя горячую привязанность к этим двоим. Прозвища, которые он и Б'Еланна, когда-то использовали, чтобы отметить различия между собой, теперь стали уменьшительно-ласкательными именами между двумя близкими друзьями.
- Не волнуйтесь Макки, - сказал он. - Я надеюсь часто навещать вас ребята.
- Для тебя Гарри, наши двери всегда открыты, - Том поднялся с кушетки и, забрав дочь из рук Кима, передал ее Б'Еланне.

***

- Семь? Что ты тут делаешь? - удивился Доктор и прекратил прихорашивать свою голографическую шевелюру. - Я думал, что ты и Чакотай уже давно на банкете.
- Командующий Чакотай будет некоторое время один, чтобы иметь возможность встретиться со своими друзьями Макки. Я не пойду с ним, - сказала она и Доктору послышались в ее голосе нотки разочарования. - Я пришла, чтобы закончить архивацию начатую ранее. - Семь по-хозяйски уселась в кресло Доктора.
- А что относительно твоей тети? Она, конечно, будет там сегодня вечером.
- Я получила от нее сообщение. Она плохо себя чувствует, так что на банкет не придет. - Пальцы Семь летали по клавишам управления. И вдруг она остановилась и посмотрела на Доктора. - Тетя приглашает меня пожить у нее, как только я улажу здесь все дела.
- Семь, - сказал мягко Доктор, - пожалуйста, скажи мне, что ты согласилась. - Семь молчала. - Она единственная семья, которая у тебя есть!
- Команда Вояджера моя семья, - быстро сказала она, словно боясь, что может отречься от этого утверждения. Румянец окрасил ее щеки. - Теперь моя семья распалась. Нет никакого смысла в посещении мною этого банкета, как и в этом архиве...
- То, что люди называют несущественным, или не первоочередным, - твердо сказал Доктор. - Но тогда в твоем приходе сюда имеется смысл для меня.
- Что? - удивленно спросила она.
- Ты никогда не задумывалась над тем, что и у меня нет семьи? - начал хитрить Доктор. – О, я уверен, что скоро стану чрезвычайно знаменит и популярен в медицинском обществе, с моим уникальным и столь обширным запасом знаний и опыта. Но сегодня вечер семей и родных, так что мне не с кем будет поговорить на банкете.
Он протянул ей руку.
- Я почту за честь, если Вы согласитесь меня сопровождать, мисс Семь из Девяти.
В течение нескольких секунд, он был почти уверен, что она категорически откажет ему. Но вот неуверенная улыбка появилась на ее губах и в глазах зажглись озорные огоньки.
- Тогда мне следует переодеться.

***

Ким вошел в просторный празднично украшенный зал. Высоко, под потолком, полукругом разместились флаги планет Федерации. Почти всю длину стены занимало окно, открывающее вид на огни вечернего Сан-Франциско. Играла тихая музыка. Ким никогда не видел раньше такого огромного количества накрытых столов в одном месте.
Этот зал предназначался для особо торжественных церемоний. Гарри предположил, что командование Звездного Флота, после ни чего не значащих, как ему показалось, опросов, решило поднять свой престиж, в глазах команды Вояджера отблагодарив их подобным образом. Впрочем, Ким не долго любовался убранством зала. Он увидел лица людей, которые жили в его сердце все семь лет полета. Очень много дорогих и любимых людей.
Из одного конца зала в другой, с визгом мчался счастливый Челл, стремясь обнять двух синих болианцев. Маленькая Наоми стояла рядом со своей мамой Самантой Вайдман и с опаской протягивала руку высокому ктарианину, который с неописуемой нежностью и любовью смотрел на свою дочь. Ворик вежливо и сдерживая свои эмоции, разговаривал с тремя вулканцами. Издалека обычному человеку эти четверо показались бы посторонними людьми не знающими друг друга. Но Ким был готов побиться об заклад, что они одна семья.
Капитан Джейнвэй обнимала двух женщин очень похожих на нее внешне. Должно быть мать и сестру.
Там был и Чакотай. Лицо его выражало смесь радости и горя. Командующего, целуя, обнимали и хлопали по спине сразу несколько мужчин и женщин. Похоже, бывшие Макки, подумал Ким. И конечно семья Перисов. Пожилая, но еще привлекательная женщина, вероятно мать Тома. Рядом с ней стоял высокий красивый испанец с темными глазами. Не уже ли отец Б'Еланны, и это после стольких лет? Торрес смотрела на отца так, словно решала ударить его, или обнять.

Он не заметил их сразу. Первыми увидели сына его родители.
- Гарри! О, Гарри! - азиатская пара пробивалась к нему через толпу. В руках пожилая женщина бережно держала прямоугольный футляр. Гарри не верил своим глазам, мать принесла на банкет его школьный кларнет.
- Мама! Папа! - закричал он и бросился навстречу родителям.
Уже обнимая их Гарри, увидел другого человека, которого никогда не забывал. За прошедшие годы в его жизни было достаточно женщин, но в сердце оставалась только одна. Он вновь видел прекрасное лицо, темные вьющиеся волосы и огромные глаза, переполненные слезами радости. Она улыбалась ему.

Либби.

Вояджер, наконец, вернулся домой.

Глава 4

Чакотай, разговаривающий со своими друзьями Макки, буквально онемел на полуслове, увидев, как в зал входят Семь из Девяти и Доктор. Что она здесь делает? Она сказала ему, что не хочет ехать на банкет. И вот теперь она идет по залу, на ней красное шелковое платье, которым он так восхищался, ее чудесные длинные золотые волосы ниспадают на полуобнаженные плечи. Их глаза на мгновение встретились. Он готов был смотреть на нее не отрываясь весь вечер, но она быстро отвела взгляд.
Необычную пару заметил не один Чакотай. По толпе собравшихся в банкетном зале людей пробежал ропот. Семь держала свою голову высоко приподнятой, взгляд был почти надменным, ее щеки пылали. Чакотай мгновенно понял, о чем она думает. Она пыталась держаться храбро, не показывая, как ей страшно и подавляя желание сбежать. Без сомнения в этот момент она раскаялась, что, в конце концов, не осталась на борту Вояджера.

- Это Семь из Девяти? – заметив, куда направлен его взгляд, спросила Света. – Очень мила. У тебя всегда был отменный вкус на женщин, Чакотай. За исключением того раза, когда ты встречался с кардассианской шпионкой.
Ее теплый, богатого тембра голос был полон озорства. Света поддразнивала его и ничего больше, но это вызвало в Чакотай беспокойство. Он натянуто улыбнулся.
- Извини меня, - сказал он и устремился на встречу к Семь, желая достичь ее раньше, чем это сделает кто-то другой.

Но он опоздал. Семь окружила толпа. Они накинулись на нее словно стая голодных волков, и Чакотай увидел, как расширились ее синие глаза, дыхание стало частым, и она напрасно пытается отступить назад.
Не зная, куда деться от такого количества любопытных, Семь прижалась к Доктору, который держал себя, как отец, выведший первый раз в свет красавицу дочь.
- Да, да, я знаю, что вы все очарованны Семь, - говорил он, смущаясь не меньше своей спутницы, - но ее уже достаточно расспросило командование ЗФ. Если вы хотите с кем-нибудь поговорить, поговорите со мной.
С Доктором желающих пообщаться не нашлось, всем хотелось завести разговор именно с Семь. Чакотай с трудом верил происходящему. Ведь это были семьи членов команды и наверняка все они, в обычной жизни, чудесные и добрые люди. Тогда почему ведут себя, как дикари, или папарацци, давя друг друга лишь бы коснуться Семь, словно она неизвестный доселе науки вид.

- Дамы и господа, - раздался твердый женский голос, который Чакотай сразу узнал. - Семь не привыкла еще к такому пристальному вниманию. Вы все знаете ее историю. Я прошу, Вас дать Семь немного времени, чтобы освоиться в новой для нее обстановке.
Хрупкая Джейнвэй, легко проложила себе путь через толпу зевак, чтобы встать около Семь. Она приобняла напуганную девушку за талию и улыбнулась окружавшим их людям, бархатной улыбкой тигрицы, демонстрирующей безупречную белизну зубов. «Мама» Джейнвэй не позволит так просто обидеть своего детеныша.
Толпа отпрянула. Джейнвэй мягко посоветовала всем излить свое внимание на вернувшихся домой детей и близких. Чакотай с облегчением вздохнул, но про себя предположил, что некоторые любопытные, из особо рьяных, все равно под любым предлогом постараются сесть за обедом поближе к Семь.

Вежливо, но бескомпромиссно, Джейнвэй держала Семь в дальнем углу зала. Доктор, как внимательная сторожевая собака, патрулировал зону вокруг них, искрясь от беспокойства. Капитан взяла с подноса изящный бокал с шампанским, но передумав заменила его на стакан с соком, который и протянула Семь. Чакотай спрятал в уголках рта хитрую улыбку. Было бы совсем неплохо, если бы она не прикасалась сегодня вечером к алкоголю.

Ему, наконец, удалось подойти к ним.
- Семь, я так сожалею, - сказал он. – Если бы ты сказала мне, что передумала и хочешь пойти…
- Все в порядке, командующий, - охладила она его формальным обращением по званию. – Я передумала в последнюю минуту. У меня не было никакого желания злоупотреблять вашей возможностью встретиться со своими друзьями и близкими. - Глаза Семь задержались на стройной и красивой фигуре Светы.
Он обиженно поглядел на нее. Как она могла подумать, что помешает ему своим присутствием? Разве он дал ей для этого повод? Он когда-нибудь научиться понимать эту необычную женщину?
Чакотай решил, что пришло время поговорить с ней открыто. Мягко, но с уверенностью не терпящей пререканий, он взял Семь за локоть.
- Извините, мы покинем, вас на минуту, - сказал он Джейнвэй и Доктору.
И прежде чем Семь смогла, что-то сказать в ответ на его действия, он успел отвести ее в сторону от всех.

- Это было ужасно, - снова начал извиняться перед ней Чакотай. – Почему ты мне не сказала, я помог бы тебе избежать неприятной ситуации.
Ее глаза стали похожи на две синие льдинки.
- В этом не было необходимости, командующий. На Земле я должна буду научиться защищаться самостоятельно. Я не буду прятаться позади моего…
Она быстро замолчала, не закончив предложение. Что она хотела сказать? Моего командира? Моего друга? Моего возлюбленного?
Он неохотно отпустил ее локоть.
- Семь, это же – я, - в его голосе слышались нотки рвущейся наружу любви. – Пожалуйста, не прогоняй меня. Я хочу быть рядом с тобой.
Она глядела вдаль, поверх голов.
- Я знаю.
- Но ты не хочешь, чтобы я был рядом, – с грустью сказал он.
Она посмотрела на него.
- Адмирал Джейнвэй сказала, что я и вы поженимся в будущем.
Он нежно и с глубоким чувством улыбнулся ей.
- Ты читаешь мои мысли.
- Но это было будущим на Вояджере. Не здесь.

Его улыбка исчезла. На Чакотай словно вылили ушат с холодной водой. Сердце пронзила острая ноющая боль, во всем происходящем имелся скрытый смысл и он начинал его видеть. Чакотай не хотел больше слушать ее доводов, но она, с упорством бездушной машины, мрачно продолжала начатый разговор.
- Команда Вояджера - мой коллектив. Я понимала, там я в безопасности. Я доверяла всем вам, знала все о вас всех. Я могла… Я могла попытаться научиться любить. Но все изменилось. Мы возвратились на Землю. И я всего лишь ваша причуда.
- Семь, это не так. Ты…
- И я должна самостоятельно найти свое место в жизни. Я знала, кем я была на Вояджере. Здесь я понятия не имею кто я.

Он глубоко вздохнул. Обида и разочарование душили его. Судьба вновь посмеялась над ним. Он ухаживал за тремя женщинами на Вояджере: за Сеской, за Джейнвэй и за Семь из Девяти. Первая, чье «Да» никогда не звучало реально, была сумасшедшей шпионкой, имевшей виды на Вояджер. Вторая отказала ему нежно и с грустной улыбкой на устах, потому что они оба старшие офицеры с Вояджера. И третья сказала «Нет» потому что они уже не на Вояджере. Все это казалось ему сейчас смешным... до слез.
- Нет победы без поражения, - сказал он с сожалением и горько ухмыльнулся.
Она нахмурилась.
- Я не понимаю вас, командующий.
- Я и не ждал, что поймешь. Все хорошо, Семь. Ты права. Тебе нужно учиться, нужно узнать, кто ты и чего стоишь. И это ты будешь делать без моей помощи.

Ему до боли хотелось поцеловать ее на прощанье, в последний раз, но он чувствовал, что на них смотрят десятки посторонних глаз. Поэтому он нежно погладил Семь по щеке, улыбнулся и позволил ей вернуться к Джейнвэй.

***

Б'Еланна была удивлена тем, что ее отец невысок ростом. Ребенком, он представлялся ей большим и спасительно сильным. И когда он ушел от них с мамой, он стал для нее еще выше. Теперь же она увидела, что ее отец обычный человек. Не бог и не демон, просто человек, каких миллионы. Она вспоминала его блестящие темные волосы, которые теперь были почти седыми. Появились морщины на лице и исчезла чопорность движений, все это причиняло Б'Еланне боль.

Ее отец постарел.

Джон Торрес обладал завидным здоровьем для своего возраста, но его дочь не замечала этого, ведь она не наблюдала за ним в течение всей своей сознательной жизни и не могла видеть, что процесс старения шел постепенно. Изображение, полученное в послание, не дало лейтенанту полной картины о том, как выглядит ее отец, и вот теперь она поняла, что не готова была встретить своего отца таким пожилым.
Конечно и он признался ей, что она сильно изменилась с их последней встречи. Но ведь так происходит везде во вселенной, дети растут, их родители старятся, не так ли? И какое дело холодным звездам до того, что маленькую полу-клингонскую женщину огорчает преждевременная смерть ее матери и быстрая старость отца?
Заснувшая было на руках у матери Мирал проснулась и пронзительно закричала. И к счастью. Внимание Б'Еланны сразу переключилось с отца на ребенка. Завершился первый тяжелый раунд поздравлений и знакомства.

- Можно мне ее подержать? – спросил Джон Торрес.
Б'Еланна кивнула и передала Миралин в руки ее дедушке, при этом она случайно коснулась руки отца. Первый контакт за все эти годы, по телу Б'Еланны словно прошел электрический разряд.

Папа.

Джон Торрес улыбнулся своей внучке.
- Она красавица, - нежно сказал он. – Я жалею только о том, что ее бабушка сейчас не может быть с ней.
Краем глаза Б'Еланна заметила, что Том открыл рот, чтобы что-то сказать Джону и прежде, чем он смог это сделать она опередила его.
- Как именно умерла моя мать?
Глаза Торреса смотрели то на дочь, то на внучку. Он чувствовал себя ужасно неудобно.
- Я не знаю.
Она, опешив, уставилась на него. Вся теплота от краткого прикосновения мгновенно превратилась в лед.
- Черт побери, как это ты не знаешь?
- Б'Еланна, - спокойно, но твердо сказал Джон, - они не нашли тела. Твоя мать свято чтила традиции своего народа. Я плохо знаю эти клингонские ритуалы. Она долго не возвращалась и через год, по закону клингонов, была объявлена мертвой. Я узнал об этом совсем недавно. Мы не общались с ней до ее смерти.

Позор волной накрыл Б'Еланну и ее щеки мгновенно стали горящими от стыда. Она остро чувствовала, что Тому за нее неловко, но он всеми силами старался не вмешиваться в разговор. В одном муж оказался прав, встреча проходила сложно.
В языке клингонов не было даже и намека на такое понятие как «светская беседа».
- Я сожалею, - сказала она, тщетно пытаясь погасить вспыхнувшие в ней чувства. – Это только…
- Б'Еланна, дорогая, - желая поддержать ее, сказала мадам Перис, - все в порядке. Мы понимаем. Вам надо было сказать эти слова друг другу. Конечно, ты сейчас очень огорчена.
Земная женщина потянулась, чтобы взять невестку за руку, но потом остановилась и не сделала этого. И прежде чем Джулия смогла уйти, Б'Еланна сама сжал протянутую ей руку, руку ее второй мамы. Добрая, все понимающая улыбка осветила прекрасное лицо Джулии.

- Б'Еланна получила сообщение от неизвестного офицера, назвавшейся командующим Логт, - сказал Том. – Довольно загадочное послание. Она пожелала срочно встретиться с Б'Еланной, чтобы поговорить о ее матери и сказала, что вопрос не терпит отлагательства.
Джон Торрес нахмурился.
- Без сомнения этот звонок очень важен, - сказал он. – Хотя я понятия не имею, почему это так срочно и как именно может быть связано с Мирал.

Б'Еланна отпустила руку Джулии.
- Я должна поговорить с нею, - сказала она и уже собралась уйти, когда в последний момент Том удержал ее.
- Любимая, - нежно сказал он, успокаивая Б'Еланну, - банкет продлиться от силы час-два. Обещаю, сразу после этого мы свяжемся с Логт.
Она обернулась к мужу, губы плотно сжаты. «Как вы смеете! Ведь это моя мать!» - но когда Б'Еланна увидела мольбу в его синих глазах, ее лицо смягчилось.
Рядом с ними стоял ее отец и терпеливо ждал. И еще здесь были мама и папа Тома. Живым огнем жег ее душу тот сон, где она встретилась со своей матерью на барже Мертвецов. Б'Еланна уже не была тем маленьким ребенком, каким ее помнил Джон Торрес. Сейчас в ней говорили ее клингонские гены, с которыми она столько лет училась справляться.
Б'Еланна заставила себя улыбнуться мужу. Хорошо, она побудет этот вечер паинькой.

***

Либби Вебер стала еще красивее, чем помнил ее Гарри. Он, конечно, был счастлив встретиться со своими родителями; Гарри поздний и единственный ребенок в семье и поэтому особенно ценен для них. Сын безмерно любил родителей, но теперь он вырос и стал взрослым. Гарри изо всех сил старался думать о тех, кто дал ему жизнь, кто столько лет заботился о нем, и не терял надежды на его возвращение. Но, проклятье, его как магнитом тянуло к стоящей всего в метре от него женщине.
Ее глаза светились так ярко, словно и не было этих семи лет. Ее волосы стали еще гуще и прекраснее, а ее улыбка манила к себе. Ему отчаянно хотелось остаться с ней наедине, расспросить, как она жила все эти годы без него. Был ли в ее жизни кто-то еще? На ее пальце не было обручального кольца, но это не исключало возможность наличия серьезного соперника. Или соперницы. Гарри не ограничивал себя в воображаемых сценариях относительно происходящего в его отсутствие с Либби. Если бы только они могли поговорить по душам.
Его любовь к ней смущала и удивляла его. В его жизни за семь лет была не одна женщина. И ко всем он питал определенные чувства. В отличие от некоторых других мужчин, Гарри считал, что куда пошло его тело, туда пошло и его сердце. Вспоминая прошедшие дни, он даже сейчас страдал от острой боли потерь.
Он романтично полагал, что однажды найдется та единственная, которая станет для него и любовью, и близким другом. Теперь он понял, что любовь это не просто секундное увлечение, порыв страсти, а чувство, которое может пройти сквозь годы и огромные расстояния, и стать от этого только ярче и бесценнее.

Она посмотрела на него и словно тенью из прошлого кивнула ему, знакомым до малейшей черточки жестом. Либби улыбалась, широкой, безгранично солнечной улыбкой, от которой Гарри хотелось подняться в воздух и танцевать, танцевать…
- Ты сильно изменился, Гарри, - сказала он нежно. – Я вижу это в твоих глазах. Ты действительно вырос.

- Ох, и не говорите, - вздохнула его мама, не беря в расчет возникающую заново связь между ее сыном и его прежней невестой. – Только вчера он был малышом Гарри, поющим вместе со своей мамой. Мой милый мальчик.
Она потянулась и взъерошила ему волосы. Гарри смутился и покраснел, как вареный рак.
- Ма-а-ма-а, - растягивая слово, раздраженно сказал он, пытаясь обратно пригладить волосы.
Либби, глядя на него, звонко засмеялась.
- Приятно снова видеть тебя.
Плюнув на вежливость и зная, что ему все выскажут после обеда, Гарри повернулся к родителям и сказав: «Извините нас, мы на минуту», - схватил пораженную Либби за руку и потянул ее в угол зала, где они могли спокойно поговорить.
- Гарри, - упиралась она. – Твои родители придут в бешенство!
- На здоровье! У них будет масса времени на меня всю оставшуюся часть вечера и вероятно еще больше после этого.

Они молча стояли, глядя друг на друга. Молодая женщина слегка покусывала нижнюю губу. Гарри охнул, поняв, что слишком сильно сжал ее руку и отпустил Либби. Она тут же сцепила руки в замок за спиной. «Не хороший признак», - подумал Гарри.
- И, о чем ты хочешь поговорить?
Гарри растерялся. О чем и вправду он хотел поговорить? Что он должен спросить у нее после семи лет разлуки?
Ему хотелось быть с ней честным, и взяв ее за руки сказать: «Либби, у меня были другие женщины. Уверен, что и у тебя были другие мужчины. Никто из нас не знал, увидим ли мы друг друга снова. Я не стыжусь того, что со мной произошло, но теперь я вернулся домой. И вот я вновь встретил тебя, как будто никуда и не уходил, и как будто не видел тебя тысячу лет. Скажи, между нами есть кто-то еще? Ты могла бы заново... полюбить меня? Жива ли еще в тебе любовь ко мне?
- Как твои дела? - неожиданно сказал он, чувствуя себя круглым дураком.
Она с усмешкой посмотрела на него.
- И это все? Ты потащил меня сюда рискуя навлечь на свою голову родительский гнев только для того, чтобы спросить, как мои дела? - с вызовом сказала она.
Гарри ненавидел свою неуверенность. «Ну, подскажи мне, что я должен сказать?» - думал он, глядя на нее.
- Нет, правда, как твои дела? - повторил, как попугай Гарри, ненавидя себя еще больше.
Либби несколько секунд удивленно смотрела на него. Потом собралась с мыслями и на одном дыхании выпалила:
- У меня все хорошо. Моя карьера идет в гору, я регулярно выступаю с концертами. Я стала вегетарианцем и никогда не чувствовала себя лучше. У меня было несколько мужчин, которых я любила и с которыми спала. Но продолжалось это не долго. Я живу в каюте на яхте. Океан вдохновляет меня писать музыку для моего Ktarianlal-shak. Вместе со мной на яхте живут две кошки и кролик по кличке Бинки. Я ответила на твой вопрос?

Лицо Гарри пылало, словно он слишком близко встал к невидимому огню.
- Мне очень жаль, - проговорил он запинаясь. – Полагаю, ты не собиралась приезжать сюда.
- Какой же ты все-таки глупый! – гневно сказала она. – Я думала, ты обрадуешься, увидев меня, как в старые добрые времена. А ты оказывается вырос и не имеешь больше желания видеть ту, которой однажды сказал, что любишь только ее. Так, Гарри? Ну и как теперь твои дела?
- Теперь ты сердишься на меня, - сказал он. – И правильно. Я, болван. Думал, что я… я не знаю, что я думал. – Гарри злился на себя. Ему захотелось извиниться перед Либби и уйти. Но она не дала этого сделать, положив свои руки ему на грудь. Это простое движение остановило его, словно он налетел на скалу.
- Я выплакала все глаза, когда они сказали, что ваш корабль пропал без вести, - она смотрела себе под ноги, он прямо перед собой. Ее рука все еще касалась его груди, и он думал, чувствует ли она, как бешено, бьется сейчас его сердце. Он был уверен, что да.
- Я ждала новостей. Любых. Хороших, или плохих. Что-нибудь, что позволило бы мне жить дальше, так, или иначе. Время лечит любые раны, и однажды я высушила свои слезы и поместила всю свою боль и страсть в свою музыку. Так проснулся мой талант. Каждый раз, когда я играла, ты был в моих мыслях, Гарри Ким. Я надеялась, что мой любимый умер быстро, без боли. Я открыла людям свое сердце и снова увидела мир вокруг себя. Потом твои родители сообщили мне, что ты жив и Вояджер возвращается домой. Это были письма для родителей и ни одного для меня.

Его сердце плакало в унисон ее словам. Гарри боялся встретиться с ней взглядом. Слезы, как драгоценные алмазы, блестели на ее длинных черных ресницах. Она все еще смотрела в пол. Он хотел успокоить ее, но не смел.
- Таким образом, я подумала, что ты забыл меня и не захочешь вновь увидеть. Твои родители настояли, чтобы я приехала сюда. Но, наверное, ты прав, мне не следовало этого делать.
- Либби, - хрипло прошептал он. – Прости, меня. Я боялся писать тебе. Боялся, что ты вышла замуж или ненавидишь меня за то, что я вот так неожиданно исчез. Я боялся. Да, в моей жизни были другие женщины, которых я любил. Но не было никого, кто бы любил меня, так, как ты. Никого.
- Никого, так, как ты, - шепотом повторила она его слова.
Осознавая, что вокруг них толпа людей, Гарри подошел к ней вплотную, и она подняла на него полные слез глаза. Сколько времени он глядел в эти глаза, прежде чем отважился наклониться и поцеловать такие желанные и любимые губы?

- Я не забыл тебя. Но я думаю, между нами все-таки есть небольшое препятствие, - рискнул сказать он.
- Есть, - согласилась она. - И что ты намерен с этим делать? – Либби улыбалась ему, и эта улыбка была для Гарри долгожданным лучом солнца, пробившимся сквозь грозовой фронт. – Я хочу видеть, как твои родители радуются возвращению домой единственного и любимого сына, живым и здоровым. Я хочу попробовать все эти замечательные яства, что стоят на банкетных столах и пусть мне от этого завтра будет плохо. Я хочу разделить с тобой десерт, как мы всегда это делали раньше, а потом, взявшись за руки отправиться гулять при лунном свете.
Гарри не удержался и улыбнулся ей в ответ. И эта улыбка на его лице расплывалась все шире и шире. Он понимал, что похож со стороны на идиота, на очень счастливого идиота.
- Похоже на план.

Его разыгравшиеся мечты неожиданно прервал хрустальный звон. Адмирал Перис, стучал вилкой по своему бокалу, стараясь привлечь внимание собравшихся в зале гостей, решив, что семьи получили достаточно времени для общения, и настал подходящий момент перейти к официальной части банкета.
- Дамы и господа, - сказал адмирал. - Мы счастливы приветствовать сегодня наших мужей и жен, сыновей и дочерей, братьев и сестер, считавшихся потерянными и вновь обретенными столь чудесным образом. Семь лет ожидания были тяжелым испытанием для всех нас. И в этот радостный момент, мы хотим, отдать должное и признать заслуги особо отличившихся в этом невероятном и не имеющем аналогов походе. Прошу выйти вперед следующих членов экипажа U.S.S. «Вояджера»: энсин Лайза Кембел, энсин Ворик, энсин Гарри Ким…

Гарри с удивлением взглянул на Либби. Она подтолкнула его вперед.
- Иди, чудак! Тебя зовут! - улыбнулась она ему.
Ким неуверенно встал рядом с двумя другими энсинами. Лайза нервничала, взгляд ее метался от родителей к адмиралу. Ворик, как и полагается хорошо воспитанному вулканцу, был абсолютно бесстрастен.
- Ты знаешь, что происходит? - прошептала Лайза.
- Нет, - ответил Гарри, посмотрев назад на своих близких.

Перис продолжать зачитывать список офицеров и рядовых Вояджера. Гарри увидел, как вперед вышли Том и Б'Еланна, а следом за ними капитан Джейнвэй. Офицеры и рядовые выстроились в ряд и стояли по стойке «смирно». К адмиралу Перису подошел его помощник и протянул маленькую коробочку.
- Вольно, - сказал Перис. - Это все конечно немного импровизированно, но мы просто не успели сделать более глобальные приготовления, а ждать нам не хотелось. Капитан Джейнвэй, пожалуйста, выйдете вперед.

Капитан сделала шаг вперед перед строем. Помощник открыл полированную деревянную коробочку с золотым вензелем Звездного Флота. На фиолетовом бархате лежало несколько «кнопок». У Гарри перехватило дыхание, он сразу понял, что происходит.
- Капитан Кэтрин Джейнвэй! За выдающиеся заслуги перед Федерацией и Флотом, за безупречную службу и успешное завершение «Проекта Вояджер», а так же за неоценимый вклад в борьбе с Боргами — вы повышаетесь в звании до адмирала Звездного Флота.

Джейнвэй заморгала, словно что-то попало ей в глаз. Но это длилось всего лишь секунду. Гарри пытался представить, каково это получить адмирала и одновременно лишиться корабля. Да, ее повысили в звании, но понизили в душе до пустого кресла на мостике Вояджера.
Он так же вспомнил адмирала Кэтрин Джейнвэй пересекшую время, чтобы помочь им вернуться домой ценой собственной жизни. Это была радость с привкусом горечи на губах. И вот рядом с ним улыбается новый адмирал, словно и не было того печального финала для ее двойника.

Адмирал Перис шел дальше по ряду. Лейтенанты Перис и Торрес стали капитан-лейтенантами. Ким, Ворик и Кембел, под бурные аплодисменты, повернулись к своим близким уже лейтенантами. Гарри нашел глазами Либби и увидел, что та до красноты отбила себе ладони, хлопая пока его награждали.

- А теперь, - сказал адмирал Перис, - давайте дадим слово нашим доблестным поварам, которые целых семь лет готовились блеснуть своим мастерством. Друзья, не будем заставлять этих серьезных людей долго ждать.

***

Казалось, что банкет будет тянуться вечно. И когда, наконец, все завершилось, и Кимы попросили Либби присоединиться к ним за вечерним чаем у них дома, она постаралась, как можно вежливее, отклонить их приглашение. Она была еще не готова к тому, чтобы остаться наедине с молодым лейтенантом. Нежно обняв их, Либби, попрощалась и пообещала раскрасневшемуся от стеснения Гарри, что встретиться с ним завтра за обедом.

Добравшись поздно вечером до своей яхты, она почти не чувствовала своих ног от усталости. Индиго и Ровена, ее кошки, сердито мяукая, кинулись к ней. Время обеда давно прошло, а хозяйка не соизволила их покормить. Она наклонилась, чтобы приласкать любимого Индиго и взяла на руки красавицу Ровену. Проходя мимо окна Либби остановилась, залюбовавшись открывающимся видом на океан.
Полная луна отражалась в волнах, играя оттенками светло-серого и серебряного цветов. Прилив нахлынул на берег, чтобы затем отступить в темноту ночного океана. Ритм волн успокоил ее, после долгого и напряженного вечера. Она прижалась щекой к пушистой белой шерстке Ровены. Бинки, почуявший хозяйку, заскреб лапками в своем домике.
Либби нравилось жить здесь в одиночестве, только ее пушистые друзья и музыка. Ей хватало общения на встречах и концертах. Забавно, она всегда полагала, что из них двоих именно Гарри станет известным музыкантом. Интерес Либби к игре на ктарианской арфе, the lal-shak, всем казался просто приятным хобби. Но когда Гарри исчез, инструмент стал для нее средством, с помощью которого она могла открыто, излить свое горе. Она играла помногу часов подряд, пока ее пальцы не начинали кровоточить, пачкая чудесную арфу кровью и слезами. Талант проявил себя неожиданно, подобно вулкану. Никто даже и не ожидал, что вскоре Либби станет самым лучшим и именитым не-ктарианским музыкантом из всех. Ее наперебой приглашали поиграть на торжествах и концертах. Она стала обязательным атрибутом всех земных дипломатических приемов. Записи с ее музыкой фанаты искали днем и ночью.

Но кроме музыкального дара у нее открылся и другой талант.

Рассеянно насыпав кошкам корма и дав Бинки его долгожданную морковку, она вошла в спальню.
Встав около кровати, она нажала на едва заметный овал, искусно вписанный в общий рисунок на стене. Голографическая иллюзия стены исчезла. На ее месте замигал сигнальными огнями современный контрольный пульт. Такому оборудованию позавидовал бы любой разведывательный корабль ЗФ.
Либби устало вздохнула. Ей хотелось упасть в кровать и позволить океану спеть колыбельную, которую она привыкла слушать каждый вечер. Но она была профессионалом, а профессионалы не могут себе позволить уклониться от своих прямых обязанностей, независимо от того насколько они устали.
Она подошла к детектору определения личности по сетчатке глаза и коду ДНК. Через пару секунд анализ завершился, и на экране появилось бледное лицо светловолосой женщины.
- Агент Вебер, - сказала Бренна Ковингтон, Директор Отдела Секретных операций разведки Звездного Флота. - Я ждала вашего звонка.

Глава 5

Это была вторая жизнь Либби Вебер.

Директор Бренна Ковингтон, хорошо известная высшим офицерам, как организатор всех тайных операций ЗФ, с легкостью внедряющая своих людей в любое подразделение, предпочитала лично беседовать с особо ценными агентами, такими, как Либби Вебер. Совсем недавно, с помощью «музыкального агента», удалось раскрыть ктарианский заговор против Федерации. Вебер не стали до конца посвящать в то, что ктариане были не единственные «заинтересованные лица» и за ними стояла более серьезная группировка, но львиную долю работы выполнил именно этот агент.
Музыка Либби, приносившая ей духовное удовлетворение, приносила пользу и Земле. Агент Вебер была одним из самых молодых специалистов Отдела, ее завербовали всего лишь шесть лет назад. За короткое время девушка сумела быстро освоиться в тайной игре и далеко продвинуться по служебной лестнице, став любимчиком Ковингтон. Если только к Директору Отдела разведки ЗФ вообще можно применить подобный термин.

Познакомившись на концерте с Сицзяну, Либби и предположить не могла, что вскоре ее жизнь резко измениться. В те годы перед Вебер лежал выбор: или смириться с потерей любимого человека, или продолжать верить в его скорое возвращение. Она была молода и, как и все юные создания стремилась жить открыто, купаясь в лучах славы и любви поклонников. Единственное, что ее мучило, это исчезновение Гарри Кима. Девушка пыталась узнать из любого источника, что же произошло с Вояджером, но везде натыкалась на один и тот же ответ: «Пропал без вести». И тогда Либби нашла единственный по ее мнению надежный источник - Разведка ЗФ.

Конечно, это не было основной причиной для вербовки нового агента. Сицзяну понравилась талантливая молодая арфистка Либби Вебер. Очень удобный вариант агента — внешность идеальна, музыка, которую она играет, прекрасна, а главное никаких официальных связей с ЗФ. И совсем хорошо, что Вебер беспрепятственно могла ездить с концертами по всему сектору не вызывая ни у кого лишних подозрений. Ее музыка нравилась и ценилась многими, в том числе и теми, кто не хотел быть частью Федерации.

***
Аналитики разведотдела, рассматривая ситуацию с внезапным возвращением Вояджера, сразу отметили связь Либби и Гарри Кима. Именно этот факт и поставила краеугольным камнем в новой операции Директор Ковингтон. Вот она, прекрасная возможность, не привлекая внимания команды и новоиспеченного адмирала ЗФ Кэтрин Джейнвэй, вести наблюдение изнутри за «Проектом Вояджер».

Получив неделю назад официальное приглашение (явиться в приказном порядке) на банкет по случаю встречи, ставшего в одночасье легендой Федерации, корабля, на котором служил ее молодой человек, Либби, почувствовала, что ей надо хорошенько подумать и собраться с мыслями. Весь день девушка не находила себе места, не зная радоваться ей от счастья, что вновь увидит Гарри, или плакать от бессилия, поняв в какой капкан она попала.
К вечеру Либби дала свое согласие.

- Как вы себя чувствуете, агент Вебер? - заботливо спросила Ковингтон. Директор Отдела была натуральной блондинкой, с бледной никогда не знавшей загара кожей и белыми волосами, что ничуть ее не портило и, многие мужчины считали Ковингтон весьма привлекательной женщиной.
- Спасибо, я в порядке, - машинально ответила Либби и, смутившись, покраснела. - Я немного растерянна от встречи с ним.
- Из наших источников известно, что его не связывают никакие серьезные обязательства. Думаете, он заинтересован возобновить отношения с вами?
- Я… я не могу ответить на этот вопрос однозначно. Его не было семь лет.
- И все же он остался холостым, - указала на очевидный факт Ковингтон. – А сегодня узнал, что и вы свободны.
- Вы хотите, чтобы я притворялась, что он все еще привлекает меня? – Либби понемногу начинала понимать, куда клонит ее начальство.
- А вы притворяетесь?
Либби не ответила.
Ковингтон подалась слегка вперед, ближе к монитору.
- Я, прошу вас так поступать не из личной прихоти, агент Вебер. У нас есть информация, принуждающая срочно ввести кого-то надежного в эту игру. Вы самый удобный и не привлекающий внимания случай. На все другие варианты у Отдела уйдет слишком много времени, а у нас его сейчас нет.
Зная, что она ставит свою карьеру под угрозу, Либби упрямо взглянула на Ковингтон.
- Не думаю, что это очень честно… играть на чувствах Гарри.
«Молодость, молодость», - вздохнула про себя Ковингтон.
- Я не хотела говорить вам, но, похоже, что вы меня к этому вынуждаете. Ситуация слишком серьезная, агент Вебер. У нас - «Крот».
- Что? - опешила Либби.
Ковингтон мрачно кивнула, подтверждая то, что только что сказала.
- Выявлена большая утечка информации по новейшим технологическим разработкам Флота. Нам удалось узнать кто «Заказчик». Им оказался Синдикат Ориона. У Отдела есть все предпосылки считать, что вернувшийся из Дельта-квадранта Вояджер, сверху донизу напичканный уникальными технологиями, вызовет особый интерес со стороны «Крота». Он или она не упустит редкий шанс смешаться в общей суматохе с толпой встречающих. Для нас появилась хорошая возможность вывести «Крота» на чистую воду. И учитывая важность и секретность информации, подвергшуюся утечке, мы с сожалением должны констатировать, что «Крот» внедрен в самые высшие круги командования ЗФ.
- Вы кого-то подозреваете?
- Ни кого конкретного, - сказала Ковингтон. – Хотя у нас есть несколько подозреваемых. И все званием не ниже адмирала. Единственные люди, которых мы можем безоговорочно исключить из списка подозреваемых – команда Вояджера. Трудновато договариваться с Синдикатом о передаче информации, когда ты за тысячи световых лет от них.
- Но, - с детской наивностью в глазах, спросила Либби, - если Гарри вне подозрения…, зачем вам нужна я?
- Ваш музыкальный талант легко открывает любые, даже бронированные двери, - ответила Ковингтон. – На моем столе лежит личная благодарность от Айдана Флетчера за операцию «Ктарианская Арфа». Если вы возобновите свои отношения с лейтенантом Кимом, то сможете сопровождать его к большинству важнейших технических узлов на корабле. Весьма возможно сумеете попасть и на командный брифинг Вояджера. Вы пройдете те же круги, по которым, как мы полагаем, двигается «Крот». Никто не заподозрит в вас, под таким прикрытием, агента разведки.

Либби было неприятно и очень жаль, что ее любовь к Гарри станет оружием в руках Ковингтон. Гораздо проще было бы имитировать привязанность к мужчине, чем окончательно запутавшись в своих эмоциях, выполнять указания руководства и идти по следу «Крота».
Бренна Ковингтон терпеливо ждала ответа, и обе женщины прекрасно знали, каким он будет.

- Думаю наша встреча прошла естественно, - сказала Либби, глядя на Директора Отдела. - Трудно заводить разговоры на личные темы в переполненном людьми банкетном зале.
- Но, полагаю, он заинтересован в ваших дальнейших встречах?
- Да, - Либби, так же, как и Директор, искренне на это надеялась. Она несколько погорячилась, разговаривая с Гарри, но совсем чуть-чуть. Старое, почти забытое, ею чувство даже после семилетней разлуки все еще было на удивление сильно. - Гарри и его родители радушно пригласили меня на чай и, мне пришлось проявить немалую смекалку, чтобы мой отказ не выглядел агрессивно.
- Замечательно, агент Вебер. Укрепляйте свои позиции, об анализе странностей в поведении адмиралов вы сможете позаботиться позже. Вы прекрасно справились. Честно говоря, я не была до конца уверена в вашем успехе. Вояджер слишком долго отсутствовал, а человеческие чувства столь не постоянны.
Либби понимала, что лучше быть честной с этой женщиной и сказать всю правду, как она есть сейчас.
- Директор, я вынуждена признаться, что сегодняшний вечер дался мне очень трудно. Мои чувства к Гарри за семь лет мало претерпели изменений, и чем дальше это будет продвигаться, тем сложнее для меня будет объективно оценивать ситуацию на корабле.
К ее удивлению Ковингтон улыбнулась. И в улыбке была только теплота и ничего больше.
- Агент Вебер, это прекрасно. Гарри Киму повезло, что его дождалась такая женщина, как вы. Ваши отношения реально могут перерасти в нечто большее, чем просто увлечение друг другом. Разведка Звездного Флота не собирается вмешиваться в личную жизнь своих агентов. Лейтенант Ким поможет вам получить нужный доступ, а большего от него и не требуется.
Либби немного расслабилась.
- Спасибо, Директор. Для меня было важно узнать это.
- Не ожидали от меня такое услышать? – Ковингтон хитро улыбнулась и подмигнула агенту. – Думали, что ваш Директор – Снежная королева? Я искренне надеюсь, что у вас с Гарри все получиться. Спокойной ночи, агент Вебер.
- Спокойной ночи, мэм.

Связь отключилась. Экран стал темным. Либби нажала кодовую комбинацию клавиш, и голограмма скрыла контрольный пульт за изображением обычной стены.

Девушка с удовольствием вытянулась на кровати.
Гарри, мой милый Гарри. Что я собираюсь сделать, во что тебя втягиваю? А если план Ковингтон не сработает? Я буду ненавидеть себя до конца жизни за то, что пыталась сыграть на твоих чувствах ко мне.
Чтобы немного остыть от переживаний дня Либби встала и приняла прохладный душ. Затем накинула легкую и удобную пижаму и вновь легла на кровать. Одно агент Вебер знала наверняка: при любом исходе дела она приняла бы приказ и сделала все от нее зависящее, чтобы захватить «Крота».
Гарри заслуживает лучшего, чем быть просто использованным, пусть даже и с благородной целью…

Ее мысли путались, не хотелось ни мечтать, ни думать. Сон мягко овладел ею.

***

Б’Еланна с трудом сглотнула, стоявший позади муж, видя, как она напряжена, коснулся рукой ее плеча. Том качал Мирал, но при этом ни на секунду не сводил глаз с жены.
Банкет закончился. Б’Еланна едва сдерживала себя. Сначала неудобная ситуация с отцом, потом эта церемония награждения похожая на брошенную им под ноги подачку. Ей ни к чему такой «щедрый подарок» от командования ЗФ, было обидно за Тома, Гарри, Ворик и Кембел, а особенно за капитана Джейнвэй. Все они заслуживали большего, чем этот паршивый банкет. «Торжественная» раздача «кнопок» оскорбила ее до глубины души, как будто они были избранными, элитными офицерами и труд всей команды ничего не стоил. Она почти не притронулась к еде на ломившихся от изысканных яств столах.

Наконец-то они дома, одни. И у нее есть срочное незаконченное дело.

Торрес медленно подошла к монитору.
- Компьютер, соединить меня с командующей Логт.
На экране появилось сильное и привлекательное лицо клингонки.
- Б’Еланна Торрес? - спросила она. - Как я понимаю, вы получили мое сообщение.
- Да, - согласилась Торрес, - но я не совсем поняла, о чем идет речь. Вы сказали, что что-то знаете о моей матери и, это не терпит отлагательства. Вам известно, что с нею случилось?
- Для начала давайте выясним, - сказала Логт, - что вы знаете о последних событиях из жизни вашей матери?
Взведенные до придела нервы Б’Еланны не выдержали.
- Что, черт возьми, я могу знать? Где, по-вашему, Вояджер был последние семь лет! Моему терпению пришел конец! Я сразу должна была догадаться, что все это пустой треп!
Глаза Логт вспыхнули и она засмеялась, обнажив острые, как кинжалы, зубы.
- О, так вы все-таки клингон! Я приношу свои извинения, вы правы. Естественно вам ничего не известно.
Хотя командующая и признала вспышку гнева со стороны Б’Еланны оправданной, Торрес чувствовала себя оскорбленной. Рука Тома сжимающая ее плечо удерживала Б’Еланну от еще более резких выражений.
- Пожалуйста, расскажите мне о моей матери, - тяжело дыша, попросила Торрес.

- Она приехала сюда в Бортекс спустя год после известия об исчезновении вашего корабля, - немного помедлив, сказала Логт.
- Бортекс? - удивилась Б’Еланна. - Это ведь духовное братство, а не военная застава. Что делает в монастыре командующий?
Логт сидела официально прямо, и Торрес впервые заметила драпировавшую правое плечо клингонки перевязь. Красное с золотом. Личная охрана императора.
- Его Превосходительство Кахлесс пожелали небольшого военного присутствия здесь, - ответила с гордостью Логт. - Это высокая честь и доверие.
Торрес не сомневалась в сказанном, но она так же была уверенна, что военного офицера ставило в неловкое положение, назначение в столь мирное место. Интересно, что Логт подразумевала под «высокой честью». Б’Еланна хорошо помнила, какое волнение вызвала возвращение Кахлесса среди клингонских военных. Клон созданный священниками Бортекса не был всемогущим воином, восставшим из мертвых. Но у него хватило мудрости и достоинства, чтобы удержать императорский трон в своих руках, пока не вернется настоящий Кахлесс и не потребует назад то, что причитается ему по праву. Так что почетный караул был кстати даже в столь одухотворенном месте империи.

- Простите, я должна была сразу понять ваше положение, - сказала Торрес. - Пожалуйста, продолжайте.
Логт кивнула, благосклонно принимая комплимент.
- Мирал приехала, чтобы лично просить Кахлесса помочь ее дочери благополучно вернуться домой. Она была глубоко верующая, и ее вера позволяла ей впадать в религиозный транс. В основном ее видения касались вас, Б’Еланна. Многие детали она не понимала и надеялась, что Кахлесс разъяснит ей их, если удастся провести ритуал Вызова Духа.
- Простите, я не знакома с этим ритуалом, - смущаясь своего невежества, сказала Торрес.
- Вы избрали иной, не клингонский путь, - Логт старалась не казаться высокомерной, но ей это плохо удавалось. - Но возможно вам знаком человеческий способ «Поиска Духа».
Торрес согласно кивнула.
- Да, я знаю о таком поиске, - подтвердила она. - «Тот, кто ищет» идет в дикую местность и отказывается на несколько дней от пищи и воды, проводя время в духовном осмыслении и поиске. Итогом такого поиска становятся галлюциногенные видения.
- У нас этот путь намного сложнее. В «Поиске» мы достигаем предела своих физических возможностей. Голыми руками нам нужно сделать оружие, чтобы защищаться и добывать пищу, сшить одежду и найти убежище. Это истинное испытание Духа клингона. Вынести Путь длинною в несколько месяцев, большая честь для нас. Выжить в дикой местности целый год ценою силы ума и храбрости, вот достойный настоящего воина подвиг.

Чувство унижения переполняло Б’Еланну.
- Моя мать... она не вернулась из «Поиска», не так ли?
- Нет, - спокойно ответила Логт. - Она не закончила «Поиска».
Торрес стало трудно дышать. Она помнила каждый момент ее собственного видения баржи Мертвых. Б’Еланна не могла с уверенностью сказать, что это было: галлюцинация, или полет фантазии перевозбудившегося мозга. Теперь она реально ощутила первый духовный позыв к Истиной Вере. Получалось, что у матери были видения о судьбе дочери приблизительно в тоже время, когда их видела и Б’Еланна. Она практически слышала голос Чакотай говорящий, что мать и дочь разделили единое видение. Возможно ли такое? Или это всего лишь совпадение? Торрес никогда не доверяла миру Духов, она инженер и живет в мире Механики. Всякий раз, когда Чакотай красноречиво расписывал ей возможности Духовного Мира и насколько общение с Духовным проводником помогает ему, она про себя по-доброму посмеивалась над ним. Из уважения к своему командиру она попыталась войти в его мир Духов и первое, что она там сделала - погналась за своим животным-проводником с целью поймать и убить его. Нет, эфирные царства и все это шаманство не для Торрес. Она не склонна путешествовать во сне.
Но теперь...

Она цеплялась за последние слова, сказанные ей матерью: «В Sto-Vo-Kor... возможно..., когда вы вернетесь домой». На глаза навернулись непрошеные слезы. Похоже, что that Sto-Vo-Kor, единственное место, где она сможет снова увидеть мать.
Б’Еланна чувствовала тепло руки Тома на своем плече и была ему благодарна за поддержку в этот трудный для нее момент. И особо она благодарила его за маленькую Мирал.

- Я благодарна вам за сообщение о судьбе моей матери, но я не понимаю, по чему это так срочно?
- По нашим традициям, если Ищущего посчитают потерянным во время Вызова Духа, и после того как он будет объявлен потерянным в to Sto-Vo-Kor, все его земное имущество должно быть уничтожено в определенный период времени. Это время у вас почти на исходе. Я подумала, что вам захочется потребовать оставленные ее при жизни вещи, прежде чем их бросят в ритуальный костер.
- Да, конечно да, - быстро сказала Торрес. Ее не заботило, что именно это будет. Любая мелочь была теперь для нее важна. – Да, я хочу их увидеть.
- Тогда вы должны прибыть сюда не позднее, чем через пять дней, - сказала Логт.
- Пять дней? Не возможно…
- Б’Еланна, - сказал Том ей на ухо, - мой отец может дернуть кое-какие веревочки, если это так важно для тебя…
- И Его Превосходительство распорядилось проследить, чтобы вы достигли Бортекса вовремя, - спокойно сказала Логт, удивив таким милосердным жестом со стороны Верховного Правителя Империи Клингонов, и Б’Еланну и Тома.
- Кахлесса заботит то, что станется с вещами моей матери?
- Он так решил. Мирал удостоилась аудиенции с Кахлессом прежде, чем ушла на Вызов, разделив свои видения с ним. Очевидно, увиденное поразило его. На орбите Земли дежурит скоростной патрульный корабль, чтобы доставить вас на Бортекс.
- Дайте мне полчаса, - попросила Б’Еланна.
- Я встречу вас на Святой земле по прибытию, - Логт гордо, но вежливо кивнула и отключила связь.

- Вот это, да, - только и смог сказать Том. – У нас нет даже времени, чтобы как следует подготовиться.

Б’Еланна повернулась к мужу и дочери. С материнской нежностью она погладила Мирал вдоль выдающихся лобных клингонских хребтов. Торрес в сотый раз благодарила Доктора самыми искренними и теплыми словами за то, что тот не дал ей изменить генофонд дочери, сохранив в ней клингонскую линию. Ее дочь была прекрасна. Из сердца Б’Еланны бил настоящий фонтан любви к новорожденному младенцу и к человеку, который помог появиться ей на свет.

- Спасибо за то, что был со мной, - сказала она. – Я, правда, не хотела так скоро вас покидать.
- Эй, - удивился Том. – Тебе не избавиться от своих обязанностей в отношении меня и Мирал тоже. – Он старался, чтобы слова прозвучали, как шутка.
Торрес улыбнулась.
- Может потребоваться некоторое время для проведения ритуала. И как знать, возможно, они не позволят принять в нем участие не клингонам.
- У меня масса времени до нового назначения, у Марал и подавно. Ты только удостоверься, что на корабле найдется для нас просторная каюта и все будет прекрасно. – Он поцеловал жену в щеку. – Время принадлежит нам. Мы идем с тобой.

Она знала, что ей не удастся отговорить мужа. Да она по большому счету и не хотела этого делать, с его проявленным желанием быть рядом, с плеч Б’Еланны словно упал тяжелый камень. Торрес протянула одну руку мужу, а второй взяла за ручку спящую дочь.


Глава 6

Джейнвэй стояла посередине сверкающей чистотой квартиры. Как любезно со стороны командования ЗФ предоставлять всему старшему офицерскому составу царские хоромы, подобные этим. Нетронутость и стерильность помещения навевали на нее безвыходное отчаяние от своего нового звания и положения. Ну, что ж, придется смирится. Может быть, личные вещи, которые ей вернула мать, немного украсят и придадут новому жилью теплоты и уюта? Пылившиеся, последние семь лет, на чердаке фамильного дома в Индиане, милые безделушки и старые картины сиротливой кучей лежали в углу огромного пустого зала.

Банкет закончился поздно, никто не хотел уезжать первым, сказав друзьям: «Пока и прощай». И она уже и не чаяла добраться до кровати.
В дверь позвонили.
- Войдите, - сказала она, удивившись столь позднему визиту. Кто бы это мог быть? Кто вообще знает, что она здесь? Джейнвэй поправила униформу и пошла встречать первого гостя в своей новой шикарной квартире. Дверь открылась. На пороге стоял Марк Джонсон.
На секунду ей показалось, что она разучилась дышать.
- Привет, Кэтрин, - тихо сказал он. - Надеюсь еще не совсем поздно для визита. Твоя мама сказала, что я могу найти тебя здесь.
- Марк, - прошептала она, но тут же взяла себя в руки. - Да, конечно, заходи. Очень рада снова увидеть тебя.
Он протянул к ней руки и она, не задумываясь, пошла к нему. И в тот момент, когда ее голова коснулась его груди, она заметила легкий золотой блеск на безымянном пальце левой руки Марка. Она знала, что он женился, пока ее не было на Земле. Но, вот странно, Кэтрин совсем не чувствовала боли от этой потери. Только радость за него, что он нашел кого-то, кто был все эти годы с ним рядом, кто любил его и кого любил он. Марк хороший, добрый и нежный человек и заслуживает любви...
- Я так рад, что ты снова дома, - уткнувшись лицом в ее волосы, сказал он. С минуту они стояли молча. Наконец, успокоив бешеный стук сердца, она подняла голову и посмотрела на него. Глаза мужчины были переполнены слезами.
- Спасибо, что навестил меня, - сказала она, отстраняясь от него. - Могу я угостить тебя кофе? - Джейнвэй растерянно оглядела зал и поняла, что не знает, где в ее квартире репликатор.
- Нет, спасибо. Но у меня есть кое-что твое, и я хочу это тебе вернуть.
Он извинился и вышел из квартиры. Джейнвэй вздохнула с облегчением и, воспользовавшись его недолгим отсутствием, высушила платком набежавшие слезы. Она не ожидала, что так сильно соскучилась по нему. Ей было тяжело видеть его рядом, такого живого, сильного и веселого.

«Остановись, Кэтрин, - приказала она себе. - Нет смысла тратить впустую время на то, чего уже не вернуть. Как же это больно».

Лай собаки прервал ее мысли. Она повернулась на звук. В гостиной, рядом с Марком, располневшая и с сединой на рыжей морде, сидела Молли.
- О, Молли! – воскликнула Кэтрин и опустилась на колени, подзывая собаку рукой. Молли — ирландский сеттер, смешно наклонив голову, неуверенно смотрела то на нее, то на Марка.
Джейнвэй улыбнулась. Сквозь слезы радости и боли. Конечно, Молли не помнит ее. Семь лет много для человека, а для собаки это вообще целая жизнь. Она встала с колен, смеясь неловкой ситуации.
- Марк, это глупо. Собака жила у тебя столько лет. Она не сможет снова привыкнуть ко мне.
Марк улыбнулся в своей очаровательной легкой манере.
- Я только пообещал присмотреть за Молли. Она всегда была твоей. Если хочешь, я вспомню, кому раздавал ее щенков. Их хозяева уже все созвонились со мной, расспрашивая, что и как. Ведь эти люди — счастливые обладатели части собственности знаменитого капитана Вояджера. Они будут рады познакомиться с хозяйкой Молли.
- Возможно я найду для этого время, - согласилась она, хотя по правде говоря ей совсем не хотелось этого делать. Она не знала ни тех собак, ни тех людей. - Оставь Молли себе, Марк. Она теперь твоя собака.
Он собирался было еще немного поспорить с ней, но внимательно посмотрев в глаза Кэтрин, согласно кивнул. По крайней мере, они все еще понимают друг друга без слов с одного взгляда. Он всегда мог догадаться сквозь всю эту капитанскую браваду, что у нее на самом деле на уме. Именно за это качество она и полюбила его.

Она молча сидела на диване и понимала, что он чувствует себя сейчас ничуть не лучше. Молли с интересом обнюхивала лежащие в углу старые вещи.
Пауза затянулась. Между ними было всего несколько сантиметров дивана, но это было так же далеко, как тысячи световых лет до Дельта-квадранта. Оба не решались заговорить.
Наконец Марк не выдержал и нарушил молчание.
- Кэтрин это нелепо. Для нас обоих. Ты знаешь, что если бы я был полностью уверен в том, что однажды ты вернешься, я бы ждал тебя.
- Я знаю, - быстро сказала она. - Ты ни сделал ничего предосудительного, Марк. Я поступила бы так же.
Он с интересом посмотрел на нее.
- Так же? Интересно. Кем мы были, Кэтрин, друзьями или все-таки кем-то больше? Я всегда восхищался и уважал тебя, и восхищаюсь теперь. Ты..., ты удивляешь меня. Каждый день я думаю о тебе. Карла понимает, насколько важной частью моей жизни ты была. Я хочу, чтобы так и осталось: ты, Карла и Кевин.
- Кевин?
- Наш сын, - он засмеялся. - Он маленький тиран и мы любим его. Я бы хотел познакомить его с тетей Кэтрин. - Его глаза стали грустными. - Это возможно?

Она была счастлива за него и подала ему в знак согласия левую руку. Марк нежно сжал ее ладонь в своей.
- Конечно, - улыбнулась она, - мне не избежать быть частью твоей вселенной, Марк.

И впервые его призрак, шедший за ней столько лет, исчез. Рядом с ней сидел и улыбался ее любимый Марк.

***

На завтра вечером она обедала в гостях у семьи Джонсонов. После первых напряженных минут, Джейнвэй постепенно расслабилась и уже чувствовала себя почти, как дома. Малыш Кевин действительно оказался маленьким тираном, но ему все сразу прощалось, как только малыш начинал улыбаться. Даже Наоми Вайдман не была так очаровательна в этом юном возрасте.
Жена Марка, Карла оказалась прекрасной женщиной. Намного моложе Кэтрин, она обладала острым умом и хорошими манерами, что сразу заметила Джейнвэй. Молли была домашним любимцем и в этот вечер она уже вспоминала свою бывшую хозяйку, доставляя всем немало радости и веселья.

Небольшое ЧП на кухне еще больше прибавило общего веселья. Громкий крик отчаяния Карлы, донесшийся из кухни, оповестил сидящих за столом о безвозвратной гибели десерта.
- Марк, Кэтрин... Мне так жаль, - пролепетала Карла, выглядывая из кухни, - но десерт стал углями и его придется реплицировать. Я сожалею, - повторила она.
- Карла, все в порядке. Я просто в восторге от восхитительно приготовленного вами обеда. Что до десерта, у меня при всем желании на него не хватило бы сил, - смеялась произошедшему «несчастью» Джейнвэй и это было чистой правдой.
Карла, похоже, не поверила в сказанное гостьей и выглядела очень расстроенной. Кэтрин ощущала, что сгорел не просто десерт, а что-то гораздо большее. Марк предложил всем вместе выпить кофе на веранде. Летний вечер был прекрасен, и дом Джонсонов стоял в живописном пригороде. Джейнвэй откинулась в кресле, вдыхая чудесный аромат роз. Марк ушел в дом за второй порцией кофе для них и, Карла, воспользовавшись его отсутствием, решилась заговорить с Кэтрин.
- Вы знаете, я очень ревновала его к вам, - сказала она смущаясь.
- Действительно? – Джейнвэй, вполглаза, посмотрела на молодую женщину.
- Да, - Карла искренне глядела на свою гостью. - Вы всегда были в его жизни Кэтрин, даже когда мы оставались наедине.
Джейнвэй нагнулась вперед и оперлась локтями на кофейный столик, пристально смотря на хозяйку дома.
- Карла, я не угроза вам.
- О! - глаза Карлы широко распахнулись. - Кэтрин, я совсем не то имела в виду! Я хотела сказать, что вы были для меня тем идеалом женщины, на которую мне всегда хотелось походить, чтобы нравиться Марку. Мне жаль, что мы не были знакомы раньше. Кэтрин Джейнвэй пришла ко мне, вот так запросто! Вы — легенда, и вдруг вы здесь, у нас в гостях, а у меня такой беспорядок дома и полный хаос в голове.

Неудивительно, что Марк влюбился в эту женщину. Она красива внешне и щедра душой. Кэтрин улыбнулась и тепло обняла Карлу. Молодая женщина с радостью ответила на ее объятье. В это время вернулся Марк, с двумя чашками кофе в руках. Увидев обнимающихся женщин, он улыбнулся им от всего сердца.
- Вы счастливый человек, Марк Джонсон, - сказала Джейнвэй, выпуская Карлу из своих объятий. Глаза Карлы сияли от радости и удовольствия. Она узнала все, что хотела.
- Да, - подтвердил он, смотря на двух таких разных и таких близких ему женщин. - Я счастливый человек.

Ей не хотелось уезжать, и было ясно, что Марк и Карла так же не хотели отпускать свою гостью. Они даже предложили ей удобную кровать в комнате для гостей, поскольку было уже поздно и быстро темнело. К предложению остаться переночевать последовало заманчивое обещание получить на завтрак свежие вафли, но она отказалась. Телепортировавшись в свою одинокую квартиру она почти пожалела, что не приняла щедрого приглашения Джонсонов. Вечер, проведенный с Марком и его женой, позволил Кэтрин почувствовать себя по-домашнему.
Войдя в спальню, Джейнвэй с грустью поглядела на ждущую ее пустую и холодную постель. Это было не ее место. Она тосковала по каюте Вояджера. Ей хотелось вновь ощутить ход корабля, знакомые запахи цветов из аэропонического сада, увидеть звезды в широком во всю стену иллюминаторе.

Было почти два ночи. И все же она села и раскрыла маленький монитор на рабочем столе. Звук вызова прозвучит негромко. Если он захочет, то ответит ей. Ни к чему не обязывающий звонок, не больше.
Его лицо появилось на экране. Как и она, он был полностью одет и, похоже, еще не ложился.
- Привет, - улыбнулся он.
- Привет, - ответила она, чувствуя, как ее губы, сами по себе, отвечают на такую знакомую и искреннюю улыбку.
- Не можете заснуть? - спросил Чакотай.
- Нет, никак.
- Забавно, что не я один.
- Слишком тихо. Борги не нападают. Что-то явно не так.
- Знаю, о чем вы подумали: «И нет ни одного флотского, спящего спокойным сном».
Она согласно кивнула.
- Хотите кофе? - заботливо спросил он.
- Настоящий, зерновой?
- Обижаете. Конечно, зерновой. Ведь это была главная причина, по которой мы вернулись домой, не так ли? - улыбка на его губах понемногу исчезла.
- Вас что-то тревожит? - спросила Джейнвэй. За семь лет она научилась понимать любое, даже самое мимолетное выражение, которое появлялось на его смуглом и добром лице.
- Я планирую предпринять небольшое путешествие, - ответил он, - очень важное для меня. Хотите отправиться туда со мной?

***

Семь чувствовала себя неуютно сидя без дела в шаттле. Она привыкла чинить и управлять техникой, а не просто летать на ней. Молодой энсин, пилотировавший шаттл, похоже, нервничал еще больше, чем его необычная пассажирка.
Почти у всех присутствовавших на банкете членов команды Вояджера были родственники или знакомые, у которых они и остались на ночь. Единственным родственником Семь здесь на Земле была ее тетя Ирэн, которая из-за болезни не смогла прийти. Адмирал Перис любезно предложил Семь свое покровительство и пожелал сопровождать ее в дом тети. Девушка вежливо отказалась, сославшись на то, что может просто телепортироваться туда. У Периса не было возможности выполнить ее просьбу и, тогда вперед вышел Чакотай, как всегда бескорыстно предлагая ей свою помощь. Семь сразу же приняла предложение адмирала воспользоваться его личным шаттлом.
Но теперь она считала, что погорячилась со своим решением.

- Для меня настоящая честь быть выбранным для сопровождения вас домой, мэм, - слегка заикаясь, сказал юноша. Он был еще совсем ребенком. Лет семнадцать-восемнадцать, не больше.
- Вы говорите мне это уже в третий раз, энсин Рендольф, - сухо сказала Семь и увидела, что пилот смутился. Ей стало жаль мальчика, официальные слова ответа разочаровали его. Юноша покраснел до кончиков ушей.
- Мне жаль, если мои слова задели ваши чувства, - сказала Семь стараясь придать голосу побольше искренности. - Я не привыкла к тому, чтобы меня... боготворили.
Рендольф повернулся, чтобы посмотреть на нее.
- Мэм, - его мальчишеские синие глаза сияли откровенным восторгом. - Большую часть своей жизни вы были единым целым с коллективом боргов и вы сумели победить это зло.
- Не совсем верно, - ответила ему Семь. - Долгое время я страстно желала вернуться в коллектив. И только вера капитана, а теперь адмирала Кэтрин Джейнвэй, удерживала меня от этого шага, позволив остаться с людьми.
Ее слова озадачили юношу. Все очарование, от образа прекрасной героини, который он сам себе напридумывал, куда-то мгновенно улетучилось. Семь устраивал такой расклад. Чем скорее люди поймут, что она не объект для подражания и поклонения, тем лучше для нее.

- Что это? - шаттл начал спускаться, и она увидела в иллюминаторе какое-то странное цветное пятно внизу.
Сотни людей стояли плотным кольцом вокруг дома ее тети, а над ними парил огромный воздушный шар с укрепленным на корзине плакатом: «Добро пожаловать на Землю! Привет, Семь из Девяти!»
- Вот, дьявол, - процедил сквозь зубы Рендольф. Прекратив спуск, он активировал канал связи. - Энсин Рендольф, адмиралу Перису. У нас ситуация «Добро пожаловать домой мисс Семь» Что мне делать?
- Проклятье, - лицо адмирала выражало сожаление. Кто-то растрепал всем адрес Ирэн Хансен. - Семь, я приношу вам свои извинения. Рендольф, я уполномочиваю вас, в случае необходимости, если толпа проявит чрезмерное «гостеприимство», применить силу.
- Выглядит всего лишь, как приветствие, сэр. Я сомневаюсь, что они будут агрессивны.

Семь с ужасом смотрела на огромную толпу и ее дыхание становилось все чаще и чаще. Их было так много. Конечно она привыкла к сотням дронов вокруг себя. Голоса и команды постоянно слышались у нее в голове, она никогда не оставалась одна. Но это были дроны, знакомые, безличностные и предсказуемые дроны. А здесь живые люди, с непредсказуемым поведением и индивидуальными мыслями. Она не может их слышать и это ее сильно беспокоит. На банкете присутствовали десятки незнакомых людей и Семь посчитала, что хуже уже не будет. Она ошиблась. Здесь людей было в десять раз больше.
Мой приезд не шоу для любопытных! Гнев разгорался в ней. Она ничего не сделал этим людям. Почему они не хотят ей позволить спокойно встретиться с тетей?

- Мы должны вернуться, - твердо заявила она. - Увидев, что я не вышла из шаттла, они разойдутся.
Рендольф засмеялся.
- Держу пари, что некоторые из них встали здесь лагерем и живут около вашего дома с момента прибытия Вояджера в Альфа-квадрант. Они абсолютно уверенны, что рано или поздно вы пожелаете зайти к тете.
- Тогда телепортируйте меня.
- Мне кажется, вы не совсем понимаете на сколько вы знамениты. Я могу телепортировать вас в гостиную, но толпа вокруг дома останется стоять, как и стояла. Они хотят видеть вас и не уйдут без этого.
Глаза Семь зло сузились.
- Тогда я дам им то, что они хотят.
Рендольфу не понравился тон, которым она это сказала, но энсин разумно промолчал.
- Мне высадить ее, сэр?
- Действуйте, энсин.

Пригодное для посадки шаттла место обнаружилось в нескольких ярдах от старого сельского дома Ирэн Хансен. Рендольф нахмурился и начал спуск.
Окончательно расстроившись, от такого пристального внимания к ее персоне, Семь с тоской смотрела на бегущих к ним людей. Сверху они выглядели муравьями. Бессмысленной, живой серой массой.
Шаттл застыл на траве.
- Позвольте мне выйти первым, - сказал Рендольф. Но Семь, не слыша его, уже открыла дверь и выскочила на поляну.
Раздались приветственные возгласы. Люди, махая руками, бежали ей на встречу. Семь, не отходя от шаттла, коснулась на груди маленького прибора, похожего на коммуникатор, который она носила на Вояджере и увеличила звук своего голоса.
- Прошу внимания! - закричала она. - Я не желаю разговаривать с вами. Ни с прессой, ни с кем-либо другим. Я не игрушка и не принадлежу вам. Это варварство показывать меня детям, как будто я экзотический зверь. Если вы не разойдетесь, я прикажу энсину открыть огонь из фазера в режиме оглушения! Всем понятно?
Не дожидаясь реакции толпы, Семь зашагала к дому. Приветственные крики сменились гневными репликами и оскорблениями в ее адрес. И прежде, чем она поняла, что сейчас может произойти, толпа обступила ее плотным кольцом. Вокруг стояли незнакомые и разъяренные люди. Они кричали, пытаясь схватить девушку за руки. Семь встала в боевую оборонительную стойку и приготовилась дать им достойный отпор. Риск оценивался ею, как минимальный, она была сильнее любого из них...
Внезапно Семь услышала приглушенный хлопок фазера. Высокий мужчина, подошедший к ней слишком близко и схвативший ее за локоть, сразу обмяк и опустился со стоном на колени.
- Все, пожалуйста, успокойтесь! - сорвавшимся фальцетом кричал Рендольф. Лицо юноши покрылось красными пятнами. - Семь из Девяти не желает никому плохого. Она просто сильно устала. Пожалуйста, позвольте ей пройти в дом. Не вынуждайте меня ставить фазер в режим оглушения в широком диапазоне.
Толпа отступила от Семь на несколько шагов, но никто не ушел. Послышались насмешки и колкости. Семь стремительно шла к дому, не обращая ни на кого внимания.
- Где ваше сердце? Вам его забыли вернуть после деассимиляции, ха-ха!
- Считаете себя лучше нас?
- Вы были моим кумиром!
- Мы думали, что вы стали человеком, а вы по-прежнему — борг!

Семь шла высоко подняв голову. Сердце бешено билось в груди, ей хотелось зажать уши ладонями и броситься бежать к спасительному убежищу. Но она не доставит им такого удовольствия. Под ногами скрипнула деревянная половица веранды. Она рванула ручку двери и почти вбежала в дом.

- Я уже начал боятся, что все может закончиться гораздо хуже, - сказал Рендольф заходя в дом следом за Семь и закрывая дверь. Юноша без сил прислонился спиной к стене. - Никогда не видел такой толпы, а как они кинулись на вас...
Восхищение кумиром ушло из него безвозвратно. Молодой энсин с опаской выглянул в окно.
- У них нет никакого права находиться здесь, - сказала Семь все еще оставаясь в «режиме глухой обороны». - Это частная собственность. Не уже ли я прошу так много, встретиться с тетей без толпы зрителей?
- Не обижайтесь на нас, Семь, - вздохнул Рендольф. - Вы мировая знаменитость. Единственный борг, ушедший добровольно из коллектива, символ победы над страшным врагом. Все, что от вас хотели эти люди, это чтобы вы улыбнувшись поздоровались с ними и сказали несколько слов на их приветствие.

- Ты точная копия своих родителей, - раздался голос пожилой хозяйки дома. Ирэн Хансен держась рукой за перила, медленно спускалась вниз по лестнице. - Они оба были бунтарями. Яркими, легко воспламеняющимися. Это не борг говорит в ней, молодой человек. Это ее мать и отец.
- Тетя Ирэн, - Семь показалось, что ее голос прозвучал слишком жестко. В душе у девушки, при виде единственного родного ей человека, зазвучала песня радости. - Как вы себя чувствуете? Вам лучше?
- Бывало и хуже, - ответила Ирэн. - Поди сюда девочка, дай мне тебя обнять.
Идя к тете, Семь услышала, как Рендольф отчитывается перед адмиралом Перисом: «...ситуация под контролем..., пришлось применить силовое воздействие..., нужна охрана дома...». Госпожа Хансен раскрыла свои объятья для считавшейся погибшей племянницы, морщинки на ее лице разгладились, женщина улыбнулась светло и искренне. Семь обняла тетю. От той приятно пахло садовыми цветами и печеньем, и еще девушка поняла, что Ирэн очень пожилой и добрый человек. «Наверное мама и папа сейчас были бы такими же», - подумалось Семь из Девяти и на ее глазах сами собой выступили слезы.

- Анника, - назвала ее по имени Ирэн. - Милая моя девочка. Добро пожаловать домой.

***
Спустя три дня после банкета, Тувок вошел в прихожую своего дома и сразу заметил, что без него здесь многое изменилось. Во-первых, стены, они были другого цвета. Вместо приглушенных фиолетовых оттенков, которые он помнил, его встретили оттенки синего и зеленого. Древняя урна, стоявшая на входе в прихожей, переместилась наверх парадной лестницы. В декоре преобладала пейзажная живопись Моря Воротх. Это удивило его. Приглядевшись внимательней к ближайшей картине, Тувок прочел имя автора: «Т'Пев». Имя его младшей дочери. Он почувствовал отцовскую гордость, у Т'Пев развился тонкий вкус и редкий талант художника.

- Нам сказали, что Вы не желали, чтобы мы приехали на Землю, поприветствовать и поддержать Вас, как только Сек провел the fal-tor-voh, - произнес мягкий женский голос.
Тувок с большим трудом сдержал себя от того, чтобы немедленно не обернуться и не броситься к владельцу этого прекрасного голоса.
- Это так, - сказал он, держа свой голос нейтрально холодным. - Не логично было мешать привычному течению вашей жизни и проверять моральную устойчивость на столь эмоциональном человеческом празднике. После выздоровления я должен был пройти ряд психологических тестов и только после этого мне дозволили вернуться на Вулкан.
- Я согласна с Вашим ходом мыслей, - сказала Т'Пел, подходя к нему ближе. - Не было причин в срочности свидания. Я ждала Вашего благополучного возвращения семь лет. Одним днем больше, одним меньше, какая разница? Я полагаю, что thef al-tor-voh прошел успешно?
- Абсолютно. Сек — достойный сын и безупречно выполнил коррекцию поврежденных зон ума.

Он пошел к ней на встречу.

Они стояли вплотную к друг другу. Ее блестящие карие глаза, спокойные, как поверхность зеркала, встретились с его. Медленно, даже слишком медленно, Тувок поднял правую руку и постарался без дрожи в пальцах выполнить традиционный вулканский жест. Т'Пел, секунду поколебавшись, ответила ему. Их руки сомкнулись.
Он не желал этого, но происходящее было выше его сил. Тувок приписал такой эмоциональный сбой недавно вылеченной неврологической дисфункции. Слияние разумов с Секом действовало, как бальзам на открытую рану. Мир и покой окутал воспаленный мозг Тувока, коснувшись его ума, сын уничтожил все намеки на вырождение.

Смущаясь проявленной мужем нежности, Т'Пел смотрела на него и ощущала, какое-то беспокойство в Тувоке и даже... нечто больше. Может быть это реакция на их встречу?
«С другой стороны, - думала Т'Пел, - ему было бы не логично вести себя с ней так, словно никуда и не уходил».
«Совсем не логично», - мысленно согласился он с ней. Тувок ощущал тепло ее тела, ее ум был открыт для него и он продолжал касаться ее пальцев.
Хотя он совсем недавно на Вояджере имел возможность справиться с Пон Фарр, используя голографическую версию женщины стоящей сейчас перед ним, Тувок вновь услышал отголосок этого желания. Т'Пел понявшая мысли мужа, приподняла бровь в немом вопросе.
В словах не было необходимости. Тувок мягко повел жену в их спальню, размышляя над тем, что при таких чрезвычайных обстоятельствах, как эти, вероятно не в Пон Фарре дело.

Глава 7

Бывшие командующий и капитан U.S.S. «Вояджера» наслаждались несколькими днями пути проведенными вместе. И все это время Чакотай упорно отказывался называть конечный пункт их путешествия.

Кэтрин с удовольствием откинулась на спинку кресла второго пилота. Небольшой кораблик, в шутку названый его хозяином и капитаном «Альфа-Летчик», несмотря на свой непрезентабельный внешний вид, имел приличную скорость полета.
- У вас отличный корабль, капитан Чакотай, - сказала Джейнвэй. Он усмехнулся ее похвале.
- Я всегда говорил вам, что мечтаю иметь собственный шустрый кораблик для личных нужд, - продолжал улыбаться Чакотай. - А вы оказались неплохим Первым помощником.
- Услышать такой комплимент от лучшего Первого помощника на весь Дельта-квадрант, да вы мне беспардонно льстите. Том Перис назвал бы это «легкой прогулкой», - добавила она.
- Вполне может быть, - согласился Чакотай, хитро поглядывая на Кэтрин.

Некоторое время они сидели молча, глядя на сверкающие за иллюминатором звезды.
- Как я понимаю, всем Макки с Вояджера предложили возможность вернуться в ЗФ с сохранением прежних званий, - сказала Джейнвэй.
- Да, очень щедрое предложение, - Чакотай сделал вид, что его интересует пульт управления.
- Вы его примите?
- Я еще не решил этого для себя, - проворчал он и, повернувшись, посмотрел на Кэтрин серьезными темно-карими глазами. – Я не ожидал, что наше возвращение пройдет столь гладко, но признаться, некоторые эмоции, которые оно вызвало, меня откровенно удивили.
- Понимаю, что вы имеете в виду, - Джейнвэй подумала о Марке, Карле и маленьком Кевине. – На Вояджере все было проще.
- На банкете я встретился со Светой и другими Макки, которых знал раньше. Для них флотские перестановки в прошлом, но для меня это ново и неожиданно.

За семь лет, что они были вместе, Чакотай ни разу не позволил себе говорить на эту тему так свободно. Кэтрин тронула его искренность. Бесспорно, они стали близки и дороги друг другу и, похоже, что барьер капитан – подчиненный, стал преградой для более крепкого и нежного чувства между ними.

- К разговору о банкете, - сказала она, переводя его мысли в другое русло. – Вы не постеснялись порекомендовать мне и Доктору заняться своими делами и не мешать вашим. Но я так же заметила, что позже, вы и Семь сидели порознь.
Его лицо осталось безразличным к ее коварным словам.
- Наши с Семь отношения, которые раньше процветали, остались на Вояджере. Здесь на Земле их не будет. Ей хочется узнать, кто она и я с этим согласился. Черт, я и сам не прочь узнать, кто я здесь.
Джейнвэй кивнула, что понимает его. Семь любила думать о себе, как о холодной и способной управлять своими эмоциями особе, что по факту было далеко от истины. Любой, кто хоть чуть-чуть знал Семь, мог с легкостью читать все ее самые сокровенные мысли. Кэтрин было жаль Чакотай, но такой поворот событий ее нисколько не удивил.
Мельком взглянув на координаты текущего местоположения, Джейнвэй сразу узнала их. Теперь ясно, куда вел свой корабль Чакотай. Внутри у нее все похолодело. Он без слов, просил поддержать его при встрече с прошлым.
Всю оставшуюся часть пути они сидели молча, каждый думая о своем. Корабль вышел из варпа и Чакотай направил его к ближайшей небольшой луне. Джейнвэй услышала, как участилось его дыхание. Ей тоже было не по себе, но предлагать ему успокаивающую чувства вулканскую дыхательную гимнастику, она не стал. Сейчас это было бесполезно.
Чакотай несколько раз тяжело вздохнул и стиснув зубы повел «Альфа-Летчика» вниз. Даже Том Перис не сделал бы более мягкого захода в атмосферу. Кэтрин смотрела на обманчивую красоту луны, скрывающую под собой ледяной ужас.

Они вышли из корабля и направились к высокому одиноко стоящему камню, на котором еще издали, была видна мемориальная доска.
- Я не знала, что Звездный Флот поставил здесь монумент, - ее голос звучал ровно и с почтением к траурному месту.
- Они не имеют к этому никакого отношения, - еле слышно ответил Чакотай. – Света и другие Макки сделали это сами.
Странно, но Джейнвэй вдруг почувствовала стыд. Не за себя, а за ту униформу, что она носила.
- Не уже ли не нашлось ни одного чиновника ЗФ, кто бы выбрал для этого время? – задыхаясь от злости, сказала она.
- Не нашлось. Они все сейчас заняты более важными делами. Увековечивать память людей, которых долгие годы считали предателями, не в правилах ЗФ.

На мемориальной доске, из черного камня, серебром, значился текст:
«На этой земле, в Звездную дату 50953.4, произошло самое зверское убийство войны Доминиона. Луна Тевлик, долгие месяцы была секретной базой для группы патриотов называвших себя «Макки», тех, кто вел свою собственную войну за высокие идеалы и против бесчеловечных действий кардассиан. Многие из Макки, посчитавшие это место безопасным, жили здесь со своими семьями. Но их предал баджорец по имени Арак Катал. По его навету все население Луны Тевлик было уничтожено кардассианскими военными силами. Погибло четыре тысячи двести пятьдесят шесть мужчин, женщин и детей. Никто не выжил входе этого карательного рейда.
Эта мемориальная доска дань памяти невинным жертвам. Их имена не будут забыты. Они будут вечно жить в наших сердцах».

Дальше следовал список имен погибших, многих из которых Джейнвэй знала раньше по службе в ЗФ. Она слышала об этом нападение, но и понятия не имела, что здесь были семьи, мирные гражданские лица. И конечно командование Флотом не предало огласке цифру погибших на Луне Тевлик. Не знала она и то, что предателем был один из лидеров группировок Макки. Несколько минут Джейнвэй и Чакотай стояли молча, чтя тишиной память погибших людей.

- Что случилось с Арак? – рискнула нарушить молчание Джейнвэй.
- Никто не знает, - ответил Чакотай. – Возможно, он был агентом кардассиан, как Сеска. Или у него были личные мотивы изменить нам. Света сказала, что он просто исчез. Ему теперь смертельно опасно для жизни показываться в этом секторе, - его голос стал резким, с металлическими нотками. – Слишком много желающих убить его лично. И я один из этих многих.
- Б’Еланна следом за вами, - вздохнула Джейнвэй. – Надеюсь, что этого не случиться. Мне бы не хотелось посещать вас в тюрьме, весь остаток ваших жизней.
Он грустно улыбнулся. Вокруг них была пустыня. Никаких следов живших здесь колонистов. Оборудование или сожжено, или вывезено кардассианами. Мертвые тела преданы земле. Только серый могильный камень с мемориальной доской на нем.

- Мы утверждаем, что ушли далеко вперед от насилия и жестокости, - Джейнвэй едва сдерживала свой гнев. - Обладаем передовыми технологиями, несущими мир и процветание другим расам в галактике. И сейчас я стою в месте, которое говорит само за себя, какие мы мирные и прогрессивные.
- Последнее время, мир дается нам дорогой ценой. Слишком дорогой, - сказал Чакотай.
Желая, хоть чуть-чуть уменьшить рвущую его сердце боль, она подошла к нему и обняла за талию. Рука мужчины бережно и с благодарностью легла ей на плечи. Они стояли обнявшись, единственные живые на мертвой Луне, и не стесняясь бегущих из глаз слез, смотрели на списки погибших, думая о бренности мира и цене за него.

- Если бы я не скрывался от кардассианских патрулей в Бесплодных Землях, - тихо проговорил Чакотай, - вероятнее всего на этом камне сейчас было бы и мое имя.
Джейнвэй вздрогнула, услышав его слова.
- Вы чувствуете себя виноватым, что они погибли, а вы нет?
Он ответил ей не сразу.
- Судьба уберегла меня. Я не просил у нее за себя и не убегал от предначертанного мне. Но мне чертовски жаль, что Звездный Флот не видел всего, что здесь творилось. Может быть тогда твердолобые адмиралы поняли бы, что кардассианам нельзя доверять. И возможно все эти люди, чьи имена написаны на мемориальной доске, были бы сейчас живы.

Постояв еще немного молча, они повернулись и медленно пошли обратно к «Альфа-Летчику». Когда Чакотай вывел корабль за пределы атмосферы Луны, Джейнвэй взяла его за руку и посмотрела в ставшие такими для нее дорогими теплые карие глаза.
- Я рада, что судьба связала нас, Чакотай. Для меня было честью видеть вас на своей стороне эти трудные семь лет.
Он улыбнулся ей.
- И для меня было честью служить под вашим началом, капитан. Или теперь я должен говорить вам — адмирал?
- Кэтрин, - смеясь, протестующее замахала она рукой. - Я больше не ваш капитан.
- Да, бросьте, - отшутился он. - Вы всегда останетесь моим капитаном.
Внезапно ее глаза стали серьезными.
- Я очень на это надеюсь, Чакотай.

***

Пятидневная поездка в самое сердце Клингонской Империи, показалась Тому и Б'Еланне нескончаемой мукой. Если саму Б'Еланну капитан корабля неохотно, но признавал, всем видом показывая, что ради нее его оторвали от более важного задания, то Тома и Мирал откровенно игнорировал. Когда Перисы поднялись на корабль, капитан в штыки принял факт двух «безбилетных» пассажиров. Б'Еланне пришлось проявить себя разгневанной клингонкой, готовой порвать любого покусившегося на ее собственность. Весь путь семья сидела запершись с маленькой тесной каюте и только на пятый день капитан пригласил Б'Еланну на мостик.

- Мне пора, - сказала Б'Еланна. Том притянул ее к себе и страстно поцеловал.
- Не волнуйся за нас, - сказал он, подавая ей ребенка, чтобы поцеловать. - Старый капитан Громобой оставит нас в покое, пока ты не вернешься. Я надеюсь, что и с тобой ничего не случиться.
Она улыбнулась ему и пошла на мостик клингонского корабля.

- Я вызвал вас, чтобы показать, куда вы будите телепортированны, - сказал капитан. Она стояла рядом с ним и не могла оторвать глаз от величественного зрелища шпилей Бортекса.
В детстве Б'Еланна слышала от матери рассказы об этом месте, но не думала, что планета окажется настолько прекрасна. Утренний свет едва коснулся самого высокого шпиля и в туже секунду сотни лучей брызнули в разные стороны, окрашивая золотом весь архитектурный ансамбль. У Торрес перехватило дух.
- Кажется, о шпилях Бортекса есть стихотворение? - спросила она. - «Копья взметнувшиеся к звездам»?
Пожилой клингон кивнул и гордо глядя на экран прочел:

«Стоят, подобные копьям,
Звезды вершиной своею пронзая,
Шпили Бортекса, поднявшись над нами.
Великая армия духа.
Ждет своего господина, оружие Кахлесса.»

- В оригинале «Копья» звучат более лирично, - сказала Торрес. Еще раз взглянув на шпили монастыря, восхищаясь изяществом линий и поражаясь их контрасту с окружающей дикой местностью, она повернулась в сторону турбо-лифта и с гордо поднятой головой покинула мостик.

Ее телепортировали в Большой Зал храма «Идущих на Поиск». Шпили Бортекса, увиденные с мостика корабля, напомнили Б'Еланне о древних земных городах, но на этом сходство заканчивалось. Внутренне убранство храмового зала сразу говорило о том, что ждет всяк сюда входящего. Тускло горевшие факелы, с трудом освещали пространство около себя. Серый камень пола устилали шкуры животных. Вдоль стен ряды статуй. Б'Еланна предположила, что каменные изваяния это сцены из легенд о герое Империи, которому посвящен храм. Украшавшие стены фрески были выполнены в сурово красно-коричневых тонах.
Из глубины храма послышался монотонный и сильный звук. Она терялась в догадках, что это могло быть. Место пугало ее. Пещеры имели естественную природу происхождения. Тысячи лет назад их оставила после себя огненная лава. Голод, ядовитые вулканические газы и экзотическая атмосфера, ничего удивительного, что у приходящих сюда клингонов часто случались, мягко говоря, странные видения.
Богохульные мысли Б'Еланны прервала вошедшая в зал клингонская женщина.
- Вы успели во время, Б'Еланна Торрес. Еще час и имущество вашей матери поглотило бы пламя.

Торрес повернулась, чтобы поприветствовать командующего Логт. Клингонка оказалась высокой, с сильной мускулатурой, ее глаза горели гордостью и уверенностью в своих силах. Перевязь подчеркивала все эти качества.
- Это вопрос чести. Я прибыла сюда так быстро, как только смогла, - сказала Б'Еланна.
- Ну, ну, - протянула Логт и, без лишних слов развернувшись, быстро пошла из зала. Торрес приходилось почти бежать, чтобы успевать за ней.
Они долго спускались вниз по очень крутой лестнице. Наконец перед ними открылся небольшой коридор с несколькими дверьми. Логт подошла к третьей двери, сняла со стены факел и без церемоний пихнула его в руки Торрес. Потом командующий достала ключ, размером со свою ладонь и вставила в ржавый металлический замок.
- Почему здесь все такое… - Торрес пыталась подобрать подходящее слово.
- Древнее? – сказала Логт, догадавшись, что хотела спросить Б'Еланна. – Здесь все сохранилось в том виде, в каком оно было, когда был построен храм. Если, что-то и ломалось, ремесленники, производя замену, придерживались старинного стиля. Все сделано руками паломников. Даже пища добыта ритуальной охотой. Мы чтим наши древние традиции. Единственное исключение комната связи с внешним миром, но это вынужденное исключение.

Ключ с трудом повернулся в скважине. Логт уперлась в дверь плечом и та со скрипом поддалась ее усилиям. Комната, в которую они вошли, представляла собой длинные ряды грубых полок, от пола до потолка. Очень высокого потолка.
Оглядевшись, Торрес поняла, за чем им понадобились факелы. Слабый свет, пробивавшийся из крохотных окошек под самым потолком, почти ничего не освещал.
Полки были завалены одеждой, амулетами, броней, оружием – личным имуществом тех, кто ушел на «Поиски Духа» и кто больше не вернулся. Б'Еланна чувствовала себя так, словно она тайком подсматривала за чьей-то личной жизнью.
- Сколько сейчас находятся на этих поисках? – спросила Б'Еланна.
- Более двух тысяч.
- И сколько обычно возвращается?
Логт внимательно посмотрела на нее.
- Меньше одной трети. Бортекс – дикий и очень опасный край. Иначе не было бы никакого смысла искать здесь, что-либо.
Взяв лестницу, стоящую у стены, Логт ловко поднялась по ней вверх и быстро нашла нужные вещи. Спустившись она бережно отдала Б'Еланне аккуратно перевязанный узелок.
- Могу я… там..
- Снаружи есть стул. Вы можете спокойно и конфиденциально рассмотреть имущество. Возьмите все, что пожелаете, остальное положите у двери и это позже будет сожжено на церемониальном огне.
Грудь сдавило тисками. Вещи ее матери. Б'Еланне казалось бессердечным сжигать их, но она вспомнила, как клингоны относятся к трупам умерших. Они теряют для них всякий смысл, после того как клингон пронзительно прокричит, извещая in Sto-Vo-Kor о прибытии умершего воина. И конечно, у вещей нет ценности после смерти их владельца.
- Не торопитесь. Вы всегда успеете вернуться назад, тем же способом, что и прибыли сюда. Священник будет ждать вас и свяжется с вашим кораблем.
- Спасибо, - поблагодарила командующего Торрес. – Я боялась, что могу не успеть.
Резкое выражение лица Логт смягчилось и она кивнула Б'Еланне. Закрыв дверь кладовой, клингонка пошла обратно к крутой лестнице. Звук шагов эхом разнесся по каменному коридору. Торрес осталась одна.

Б'Еланна положила узелок к себе на колени и, глубоко вздохнув, стала распутывать сложный узел. Первое, что она увидела внутри, была деревянная расческа с жесткой щетиной. Грубая вещь, для грубых клингонских волос. Несколько волосинок запутались в щетине. За расческой последовало покрывало, на черной ткани золотой с красным рисунок. Б'Еланна предположила, что это какая-то ритуальная вещь, может быть для покрытия головы или еще чего-то. Она узнала одежду матери. Ткань на ощупь была точна такой, какой Б'Еланна помнила ее с детства. Мать торопливо несет дочь куда-то на руках. Рукава куртки толстые и сделаны из жесткой шерсти. В узелке под одеждой пара мягких шлепанец, для клингона всегда носящего тяжелые кованые ботинки очень странная вещь. Может быть, тоже для какого-то ритуала?
Трудно поверить, что все, что осталось от Мирал это жалкая куча одежды. Неожиданно, Б'Еланна решила примерить материн гардероб. И к ее удивлению одежда подошла ей. Немного свободно и коротковато, но почти по размеру. Мать всегда казалась девочке высокой и внушительной. Теперь Б'Еланна увидела, что они одного роста.
Торрес прошлась по коридору туда сюда. Гордо сунула руку в карман и … с удивлением достала оттуда небольшой смятый листок бумаги.
Это было послание Мирал к дочери, которое достигло адресата спустя год после смерти писавшего. Б'Еланна, с трудом различая буквы в темноте, начала читать. Под конец письма слезы текли по ее лицу и ничто не сдерживало их. Она судорожно стала срывать с себя одежду и кое-как сворачивать. Пальцы не слушались ее. Наконец рыча и ругаясь по клингонски, Торрес связала все в спутанную кучу и помчалась вверх по лестнице.

К тому времени, когда Б'Еланна добралась до верха, она дышала, как загнанная лошадь, пот градом лил по лицу и, сердце бешено колотилось. Встречавший ее у лестницы священник выглядел ужасно недовольным такой поспешностью, но Торрес мало заботило, нанесла ли она ему оскорбление своим бегом по священному храму или нет. У нее на уме была более важная проблема.
- Я хочу пройти «Путь Поиска Духа», - выпалила она, еле дыша.

Возраст: Девять лет

У девочки совсем нет друзей. Ее учителя озабочены и регулярно отсылают домой записки выражающие беспокойство по этому поводу. Ее мать и владелец Руки посещают школьные собрания и делают вид, что заинтересованы в проблемах педагогов. Но, закрыв дверь школы и придя домой, мгновенно о них забывают, оставляя все, как есть.

На девочке нет следов увечий и побоев, которые она переносит ежедневно. Прибор известный ей, как кожный регенератор, быстро стирает все следы ушибов и синяков. Со сломанными костями тяжелее, их плохо получается замаскировать. Она лжет, что упала вниз с лестницы, споткнувшись об игрушку. Она настоящий сорванец, постоянно лазает по деревьям.
Девочка всегда молчит. Не поднимает руку, чтобы ответить у доски, но вгрызается в знания с завидным упорством. Никто не хочет сидеть с нею за одной партой. Никто не хочет играть с нею и она сама не желает тратить время на такие пустяки. Никто не хочет быть с нею рядом вообще, ни дома, ни в школе. Они не знают, почему им не хочется с ней дружить, эти девятилетние дети. Они бояться и избегают ее.

Она стирает в дневнике записи: «Прошу, Вас зайти завтра в школу», чтобы владелец Руки случайно не увидел их. Ее раздирает желание пойти к педагогам самой и рассказать им все, что Рука делает с ней и ее матерью. Но она не смеет.

Она покорно принимает свое наказание и аккуратно делает домашние задания, как будто от этого зависит ее жизнь.

Глава 8

- Что-о-о? – возмущенно орал Том Перис. Он ненавидел, когда на него самого орал отец, но сейчас просто не мог сдержаться.
- Я знаю, что ты чувствуешь, - успокаивала его Б'Еланна. – Но…
- Нет, - не утихал Том, - не знаешь, что я чувствую! Черт, тебя побери, Б'Еланна, мы только что вернулись в Альфа-квадрант! Нашему ребенку две недели отроду и ты хочешь отправиться на поиск каких-то безумных видений, которые отнимают жизнь у каждого третьего чистокровного клингона! Кто в здравом уме так поступает?
Она зло поглядела на него.
- Ты считаешь, что я полукровка и значит, не имею права на «Поиск Духа»? Что я настолько слаба?

Том поздно понял, что выбрал неверную тактику в разговоре. Немного успокоившись, он попытался исправить свою ошибку.
- Нет, конечно, нет. Ты же знаешь.
Б'Еланна фыркнула и мотнула головой, словно ее душил воротник униформы. Потом выхватила кусок пергамента из кармана и протянула ему.
- Прочти, это.
Несколько секунд он внимательно читал, и постепенно на его лице появлялось выражение понимания принятого женой решения. Дочитав до конца, Том вздохнул и потер руками глаза.
- Мне жаль, тебе надо было сказала об этом сразу, - он вернул пергамент Б'Еланне. – Ненавижу, когда мы так спорим.
- Значит, ты понимаешь, почему я это делаю, - с облегчением сказала она.
- Да и надеюсь, что мне удастся объяснить родителям твои клингонские выкрутасы.
- Нет. Никто больше не должен знать. Я даже тебе не хотела говорить.
- Но почему, нужно держать это в секрете? – удивился Том.
- Считается, - с сожалением вздохнула она, - что ничто и никто не должен стоять между тобой и твоим «Поиском Духа». Дабы очистить свое сознание «Ищущий» отрекается от всех мирских проблем.
- Что ж, я смело могу сказать, что чище тебя и не придумаешь.
- Очень на это надеюсь, иначе священники храма могут отказать мне в просьбе пройти по пути «Поиска».
- Любимая, я начинаю волноваться за бедных священнослужителей.
В ее глазах блеснули хитрые искорки, и она улыбнулась его шутке.
- Сделаю все возможное, чтобы дело не дошло до дипломатического скандала.
- Только, что я скажу, когда вернусь домой без тебя. Может быть, сослаться на какой-нибудь ритуальный пост или обряд по причине смерти твоей матери?
- Хорошая версия. Думаю, тебе поверят, - согласилась Торрес.
- Пожалуйста, пожалуйста, береги себя, - обнимая жену, просил шепотом Том. – Я не смогу растить Мирал без тебя.

Ему показалось, что он видит слезы в ее глазах.

- Я постараюсь. Я хочу пройти через это и вернуться к своей семье. Бог свидетель, я буду скучать по вас обоим.

Том почувствовал, как его горло сжимают невидимыми тисками. Он судорожно сглотнул.
- Я уверен, что если тебе придется столкнуться с врагами, они жестоко пожалеют, что напали на тебя.
Наклонившись, он поцеловал ее, неистово, как в последний раз и невыразимо нежно. Она смутилась ласке и прервала поцелуй, вырвавшись из его рук.
- Мне надо возвращаться. Пожалуйста, позаботься о себе и Мирал.
- Вернись. Прошу тебя, вернись к нам, - шептал он.
- Я обещаю. Клянусь, что так и будет.

***

- Я просто не могу поверить, - говорил в сотый раз Доктор, - никакой толпы. Ни одной поклонницы. Журналистов и тех не видать. У меня были заранее отрепетированные речи…
- И даже список ответов для интервью. Я знаю, - раздраженно сказал Барклай. – Доктор, я сочувствую вам, но ваши дела обстоят именно так. Теперь позвольте мне вернуться к своей работе!

Доктор то и дело жаловался, что Вояджер стоит в ремонтном доке и, у него нет теперь своего дома. Реджинальд Барклай решил не упускать шанса и пригласил Доктора в гости. Конечно, у него все еще были ограниченные возможности в перемещении, но для такого профессионала, как Барклай, это не было проблемой. Несколько часов работы и гуляйте Доктор, где хотите. А когда Доктор согласился месяц назад встретиться с ним, Барклай вообще стал считать себя самым везучим инженером на свете.
Самый великий человек, ну не совсем человек, но без сомнения величайший искусственный интеллект, почил его своим вниманием. Барклай любил каждый его свободный фотон и мог заниматься моделированием полдюжины раз в день! Но Доктору и этого было мало. Он желал внимания все двадцать четыре часа в сутки. Доктор скучал. В медизоляторе дел нет, в отдыхе и сне голограмма не нуждалась и, Доктор не знал чем занять себя от безделья. А тут еще нехватка лести. В конце концов, он - интересный мужчина, он - профессионал, он - единственный в своем роде... короче Доктор не мог смириться с отсутствием внимания к своей драгоценной персоне. Как ни старался Барклай объяснить ему, что не только ЭМГ, а весь экипаж Вояджера обделили вниманием, Доктор и слышать ничего не хотел, и начинал ныть еще мудренее.

- Они восхищаются только Семь из Девяти, - бурчал Доктор, - и какая ирония, она от этого не в восторге! - Он тяжело вздохнул. - Гения никогда не ценят при его жизни. На свою беду, я бессмертен. Возможно даже, что я переживу Вселенную.
- У меня есть прекрасная идея! - воскликнул Барклай, подбегая к Доктору и хватая того за плечи. - Почему бы вам не начать писать новый голороман?
К немалой радости Редженальда лицо Доктора засияло восторгом.
- Свободный художник? Хм... интригует. Но я боюсь, что мой второй роман не будет иметь столь оглушительного успеха, как первый.
Барклай заволновался, как бы «рыбка» не соскочила с крючка.
- Нет, нет, что вы! Вы просто обязаны рассказать всем о тяжелых буднях ЭМГ.
- Хорошо, - смилостивился Доктор, - я мог бы написать автобиографичный роман о голограмме Скорой медицинской помощи, которая была так важна на звездном корабле и ставшая никому не нужной, погибающей без участия к ее проблемам, на бездушной Земле.
- Я буду с нетерпением ждать этого романа, который, безусловно, станет нетленным бестселлером всех времен и народов! - закатил глаза в потолок Барклай.
Доктор степенно сел в кресло и сцепив пальцы рук на груди, задумался над первой строчкой: «Я... нет, не так. Он был простой голограммой. М-м-м, пожалуй слишком мало достоверности. Он был незаменимой программой Экстренной Медицинской Помощи. Безвозмездной помощи каждому страждущему. Не плохо, совсем не плохо!»

***

Разговор с домашними вышел гораздо хуже, чем он ожидал.

Его мать разгневанно кричала, что он слюнтяй и тряпка. Мирал ревела в полный голос. Адмирал Перис смотрел на сына со смесью презрения и жалости. Том с ужасом думал, что он снова подвел отца, женившись на дикой клингонской женщине Макки, которая совершенно не собирается обременять себя мужем и новорожденным ребенком и сбегает неизвестно куда, чтобы отдать дань памяти мертвым в ущерб живым.
Единственное, что грело его душу то, что Б'Еланна доверила ему свою самую сокровенную тайну. И он сохранит эту тайну любой ценой.
- Я говорила тебе Оуэн, что эти семь лет вдали от родного дома его ничуть не изменят! – подвела итог случившемуся мать Тома. Мирал, затихшая явно с намерением набрать в легкие побольше воздуха, завопила еще громче. Оуэн Перис строго и грустно посмотрел на внучку, но ничего не сказал.
Том думал, что подвиг это не возвращение Вояджера домой, а умение слушать своих родителей молча.

Он вышел из дома на террасу. Мирал, кричавшая без остановок целых два часа и почти убедившая молодого отца в том, что она хочет остаться без легких, наконец, решила успокоиться и немного вздремнуть, прижавшись к груди Тома. Держа маленькую дочку на руках, Перис чувствовал, что он в этом мире не один. Прохладный вечерний воздух освежил ему лицо.
За спиной Тома скрипнула открывающаяся дверь. Он не стал оборачиваться, эти тяжелые шаги были ему хорошо знакомы.
- Помнишь, когда тебе было шесть лет, - Оуэн Перис встал рядом с сыном и посмотрел вверх в темнеющее небо, - мы лежали здесь на траве, и я показывал тебе созвездия?
- Конечно, помню, - улыбнулся Том. Отец вновь удивил его своей непривычной теплотой. Скажи он такое сыну семь лет назад, Том обернулся бы посмотреть, не случилось ли что с адмиралом Перисом.

- Пошли, - позвал Тома отец и стал спускаться по лестнице на лужайку. Он шел медленно, его шаг был тяжелый и уверенный. Талия у адмирала за последние годы заметно «расплылась». Том хихикнул, вспомнив про кулинарные курсы.
- Ты идешь или нет?
Том до последнего думал, что адмирал шутит, но тот прошел в центр лужайки и сел на траву. Задаваясь вопросом, что все это значит, Перис младший спустился к отцу и сел рядом. Оуэн погладил траву рукой и со вздохом удовольствия растянулся на живом зеленом ковре. Том, не споря, лег рядом. Мирал чихнула и поудобнее устроилась у отца на груди. Сердце к сердцу, отец и дочь.
- Звезды не изменят своего положения, - сказал Оуэн. – Чтобы мы с ними не делали. Что в действительности происходит, Том?
- О чем, ты? – Том, конечно, сразу понял, что хотел спросить у него отец и был рад, что тот не видит в темноте лица сына.
- Б’Еланна ведь не просто собралась соблюсти клингонский пост, не так ли? Здесь, что-то другое, более серьезное.
- Пап, я…
- Я хорошо понимаю поступки людей, сынок. Или ты думаешь иначе? Она не та женщина, которая способна просто ради собственного удовольствия сбежать, бросив мужа и крохотную дочь. Для этого ей нужны были очень веские причины.
- Что изменится, если я скажу, что у нее действительно были серьезные причины? - попытался уйти от прямого ответа Том. - Могу я не называть их?
- Можешь.
- Она вернется.
- Я надеюсь.

Они замолчали, и впервые за все годы это было просто молчание, а не недомолвка между отцом и сыном.
- Мы хотели, чтобы вы жили с нами, - сказал Оуэн. - Я так обрадовался внучке. Но, похоже это будет невозможно.
- Прости, папа.
- Ну, что ты. Ты взрослый мужчина, у тебя теперь своя семья. Ты только что вернулся из самого удивительного путешествия, которое можно себе представить. Мой сын вырос.
Том все больше удивлялся откровенности, с которой говорил отец.
- Куда ты пойдешь?
- Всем офицерам Вояджера предложили квартиры в Сан-Франциско и я подумал, что наверное стоит согласиться.
Оуэн хитро улыбнулся.
- Ты автоматически отказался от нашего с матерью предложения вставать по ночам и менять Мирал памперсы.
- Уверен, что мне удастся справиться с этим самому. Но я всегда буду рад принять от вас помощь.
- Мы поможем тебе, сынок. Обязательно поможем.

Они лежали на траве и смотрели на мерцающие в ночном небе звезды. Отец и сын.

***

Капитан Жан-Люк Пикар стонал во сне.

Бездушные, лишенные собственного «я» создания, с красными лазерами вместо глаз и с металлическими щипцами и когтями на руках, шли друг за другом. Лица серые с пульсирующими черными венами, тела закованы в плотную облегающую броню. Их становилось все больше и больше. Когда-то они были людьми, со своими желаниями и радостями, болью и страхами. Теперь они – коллектив. Бездушный, лишенный всяких эмоций, послушный механизм.

Он продолжал стрелять из фазерной винтовки, но они быстро приспособились и, энергия выстрела стекала по защитным экранам, как вода, не причиняя никакого вреда. Несмотря на его агрессивные действия, они не останавливаясь обходили его, по всей видимости, не считая серьезной угрозой. Он весь превратился в слух, ища Королеву, чтобы убить ее снова и снова. Но ее нигде не было.
Строй боргов внезапно разошелся, и капитан увидел группу людей на металлическом настиле Куба. Это были борги, но не совсем обычные борги. Большинство было детьми, и одна треть пожилые люди старше семидесяти лет. Почти все выглядели больными или сильно изнуренными. Живые и никому не нужные, они лежали в странных неудобных позах, словно брошенные на пол куклы.

Пикард не мог понять то, что он видел. Дети и взрослые больны? Тогда почему они борги? Борги постоянно находились в поиске совершенствования, они брали для ассимиляции только лучшие образцы от покоренных ими миров. Идея их общества – увеличить свое господство и численность, а не подвергаться самоуничтожению. Дети, которых брали борги, помещались в специальные инкубаторы для быстрого роста и развития. Старые и больные экземпляры живых организмов считались обузой и не вызывали интереса коллектива.

С другой стороны он понимал, что все это только сон, а в снах часто отсутствует здравый смысл.

Он проснулся от собственного крика ужаса, и тяжело дыша сел на кровати. Во рту все пересохло. Капитан потянулся и взял со столика рядом с кроватью стакан с водой. Выпив воду залпом, Жан-Люк закашлялся. Вернув стакан обратно на столик, он резко встал и подошел к зеркалу у раковины. Нажал рукой на кран и подставил ладони под струю холодной воды. С минуту Пикар внимательно смотрел на свое отражение, ожидая, что в любую секунду сквозь кожу щеки прорвется био-нейронный датчик. Но ничего подобного не произошло. Умывшись, он вернулся в кровать. Таких снов Жан-Люк не видел уже давно и вот на тебе, снова.
Без сомнения его сны связаны с возвращение Вояджера. Корабль нес в себе технологию боргов и двух людей, присутствие которых на Земле могло вызвать эти ночные кошмары. Ему еще не удалось встретиться с мальчиком и молодой красивой женщиной, которых освободили от связи с коллективом, но капитан старался сделать все от него зависящее, чтобы их встреча состоялась, как можно быстрее. Они и только они могли понять тот ад, который он пережил, будучи Локютасом. И наверняка, также будут рады встречи, как и он.
Семь из Девяти и Ичеб занимали мысли капитана в течение последних нескольких недель и его подсознание просто вывело идею боргов на первый план. Посчитав, что он понял причину сна, Жан-Люк постарался отречься от всех мыслей и попытался снова лечь и заснуть.

Глава 9

«Настоящие друзья, - думал Перис, - это те, кто согласен безвозмездно помочь вам с переездом на новую квартиру». И пока Гарри, Лиззи и Доктор таскали тюки с вещами, хозяин новенькой служебной квартиры нарезал крупными кусками горячую пиццу и доставал из холодильника пиво. Пыхтя и отдуваясь, Гарри и Доктор, под руководством Кембел, стараясь не отдавить друг другу ноги, установили у стены тяжеленный кожаный диван и с облегчением плюхнулись на него. Девушка любезно предложила «грузчикам» тарелки с пиццей.

- Приятно видеть вас здесь, Доктор, - сказала Лиззи и откусила изрядный кусок пиццы с грибами и зеленым перцем. - Мне казалось, что грубый физический труд это не для вас.
- Ничуть, - Доктор поправил голоимиттер на своей униформе, - эти руки способны не только принимать новорожденных плакс, но и многое другое.
- Эй, мне нравятся новорожденные плаксы, - пошутил Том. Ему было приятно видеть своих друзей снова вместе. Мирал отнимала у него все силы и время, плюс он скучал по Б'Еланне и коллегам с Вояджера. - Гарри, ты и Либби выглядели на банкете, как два нахохлившихся воробья. У тебя все нормально? Ты с этим справился?
Полный рот пиццы не дал Гарри возможности ответить сразу и лейтенант активно закивал головой.
- Лучше, чем я надеялся, - невнятно, сквозь пиццу, сказал Ким.
- Вот он, наш романтичный Гарри, - глаза Лиззи вредно сверкнули. - Расскажи нам, как она тебя встретила.
- Мы хотим все знать, - поддержал ее Том. Гарри залился румянцем.
- Наши с Либби отношения сейчас в стадии перезнакомства, - краснея от стеснения, проговорил Ким. - У нас нашлось много чего, что стоит обсудить за прошедшие семь лет и, часто эти обсуждения заходят в тупик.
- Часто? - Лиззи сдвинула брови, и друзья рассмеялись. Даже Доктор улыбнулся. От поднявшегося шума и громкого смеха Мирал, спавшая в свое колыбельки, проснулась и принялась реветь. Том бережно взял дочь на руки и, укачивая, стал ходить по комнате, мягко похлопывая по спинке, зная, что так ее проще успокоить.

- Лиззи, прекрати! - рассердился Гарри.
- Мы только хотели подразнить вас, мистер Ким и искренне желаем вам успехов на личном фронте, - вступился за Лиззи Доктор. - Кажется именно этого вам с Либби сейчас и не хватает.
- Спасибо, - немного остыл Гарри. - Я вообще не надеялся, что увижу ее вновь. И... я растерялся. Меня встретила неизвестная мне молодая женщина...
- Я слышал несколько ее концертов, они весьма не дурны, - сказал Доктор. - Есть причина держать себя высокомерно.
- Вы правы, Доктор. Не хочу сказать, что мне не нравиться ее популярность. Просто я не был готов к такому повороту событий.

Мирал ойкнула и срыгнула.
- Она всегда так делает, - Том снял с плеча заранее подготовленную, для такого экстренного случая, тряпку.

К вечеру вся мебель обрела свои законные места. Том уговаривал друзей остаться переночевать, но у Гарри были планы встретиться с Либби, Лиззи зевала и подумывала лечь пораньше спать, и только Доктор согласился побыть еще немного. Мирал возилась, не желая засыпать. Доктор наклонился над кроваткой и взял девочку на руки. К удивлению Периса малышка сразу успокоилась и внимательно посмотрела карими глазками на Доктора.
- Вы действительно великолепная приходящая няня, - поражаясь реакции ребенка на голограмму, сказал Том.
- Я ведь уже говорил вам, мистер Перис, что в день рождения Мирал загрузил в свою память всю информацию по уходу за человеческими и клингонскими младенцами, - спокойно ответил Доктор.

Том открыл банку с пивом и устало сел на диван, наблюдая за Доктором. В голове у пилота вспыхнула сумасшедшая идея.
- Доктор, а чем вы будете заняты в ближайший год? – словно в невзначай спросил Том.
- Едва ли чем-то значительным, - Доктор презрительно наморщил нос. – Полное отсутствие интереса ЗФ к тому, чего я достиг за эти семь лет, оказалось для меня весьма неожиданным ударом.
- Замечательно… не посчитайте за грубость.
- Ну, что вы. Вообще то, я подумывал над продолжением своего голоромана. Может быть, эта именно та сфера, где я стану знаменит и буду востребован?
Том вцепился руками в диван, изо всех сил стараясь скрыть свое волнение. Интересно, как бы он чувствовал себя, будь он известен только как автор и создатель капитана Протона, а не как первоклассный рулевой.
- Очень хорошо понимаю, вас, Доктор, - начал аккуратно подводить под наивного Доктора нужную ему платформу Том. – Вы так одиноки.
- Да, мистер Перис, вы правы. У меня нет больше цели в жизни. Полагаю, что я еще должен благодарить судьбу за то, что меня не сослали служить в дилитиумные шахты, как другие ЭМГ. Мистер Барклай бесконечно добр ко мне. Он знает, чем утешить и развлечь одинокую, забытую всеми, скучающую голограмму.
- Я не думаю, что все так печально, - приветливо подбодрил его Том.- Моей жены нет в городе, но я и моя дочь будем рады скрасить ваше одиночество. Могу я рассчитывать, что проведу какое-то время с крестным отцом Мирал?

Лицо Доктора прояснилось, и Мирал у него на руках счастливо заворковала.

***

Ичеб слышал вокруг себя взволнованный шепот и хихиканье. Кровь прилила к его щекам, хотя юноша изо всех сил старался выглядеть равнодушно-холодным.
- Это – он! Это - мальчик Борг!
- А он милый.
- Выглядит мирным… интересно, каково это быть Боргом? Думаете, ему разрешат учиться с нами до конца семестра?

Пройдя несколько метров широкого и светлого коридора, Ичеб остановился, чтобы уточнить номер аудитории и поправить на своем плече сумку с несколькими паддами и пакетом с завтраком. До этого момента он жил на Вояджере и лишь два дня назад присоединился к другим курсантам академии.
- Привет, - Ичеб обернулся на звук голоса и увидел темнокожую девушку курсанта. Ее курчавые волосы были коротко пострижены. Карие глаза широко открыты и в них сверкали искорки смеха. Ичеб покраснел еще сильнее.
- Здравствуй, - сказал он.
- Я, Эш Каренга, - девушка протянула ему руку.
Он неловко встряхнул ее. Тепло доверчиво протянутой руки придало Ичебу смелости.
- Меня зовут, Ичеб.
- Да, я знаю. Все очень взволнованны тем, что тебя приняли в академию. Какие лекции ты выбрал? Я уверенна, что ты знаешь много интересного и поделишься с нами своими знаниями.

Девушка непринужденно шла рядом с ним. Почему его сердце так часто бьется? Слова застревают в горле и ему трудно дышать. Что с ним?
- Ну, меня не спрашивали, чтобы я хотел конкретно изучать, но я с удовольствием помогу, если возникнет необходимость.
Эш засмеялась. Ичеб снова растерялся.
- Ты такой забавный! – задорно смеялась она. – Вот моя аудитория. Надеюсь, мы с тобой еще увидимся.
Он поглядел на номер аудитории, напротив которой они остановились.
- И мне сюда, - сказал Ичеб.
- Действительно? Вот это совпадение! – обрадовалась Эш. – Мы сможем сесть рядом. Я мало кого здесь знаю.
- Я тоже, - юноша пропустил Эш вперед и вошел следом. Ему не хотелось думать, а была ли их встреча в коридоре действительно случайной.

Курсанты с шумом и гомоном рассаживались по своим местам. То тут, то там слышались щелчки активации встроенных в столы компьютеров. Кое-кто из курсантов зевал. Ичеб сел и сразу же начал вводить серии команд-запросов. В отличие от большинства курсантов-новичков, он прекрасно знал функциональные возможности местной информационной сети. Юноша настолько был поглощен тем, что он делал, что не замечал подозрительных и любопытных взглядов в свой адрес.

- Очевидно, курсант Ичеб, вы наш новый преподаватель компьютерной грамоты? - раздался холодный, лишенный эмоций голос.
Ичеб мгновенно поднял голову и за 0,006 секунды узнал говорившего.
- Командующий Тувок! - радостно воскликнул он. Тувок поднял бровь и Ичеб, закашлявшись, сел обратно на свой стул. - Простите, сэр. Я думал вы на Вулкане.
- И такое предположение дало вам повод проигнорировать вашего профессора?
Ичеб, не в силах сдержаться, широко улыбнулся. Краем глаза он заметил, что Эш восторженно смотрит на него.
- Нет, командующий. Прошу прощения, сэр.
- Хорошо. Этот курс лекций красочно называют «На Острие», - по лицу Тувока ясно читалось, что вулканец не одобряет такого названия. – Мы изучим ряд протоколов безопасности на случай отсутствия контакта с командованием Звездного Флота. Курсант Ичеб, у меня сложилось мнение, что наш прежний опыт общения, может стать для вас серьезным препятствием в правильном понимание предлагаемого курсом материала. Я собираюсь просить вас покинуть аудиторию.
- Командующий, - воскликнул Ичеб. Ему отчаянно не хотелось расставаться с Эш и Тувоком, единственными знакомыми здесь людьми. – Уверяю вас, я не боюсь трудностей и не жду послаблений в процессе обучения.
- И все же, я настаиваю, - холодно сказал Тувок.
- Командующий Тувок? – Эш неуверенно потянула руку. – Разрешите сказать?
- Разрешаю, курсант.
- Каренга, Эш Каренга. Со всем уважение, сэр, но Вы единственный преподаватель, читающий в этом семестре… «На Острие», а это обязательный курс лекций. Курсанту Ичебу придется целый год ждать другого лектора.
Тувок нахмурился.
- Вероятно, вы правы. Курсант Ичеб, вы можете остаться.
Вздохнув с облегчением Ичеб, рискуя навлечь на себя праведный гнев педагога, благодарно улыбнулся Эш. Да, похоже, Тувок не даст ему скучать на своих лекциях и вероятно будет относиться строже, чем к другим курсантам. И все-таки год намечался быть интересным.

К концу учебного дня Ичеб получил с сотню электронных посланий на свой падд с предложениями познакомиться, а так же с десяток приглашений пообедать. Не привыкший к сидению за партой по семь-восемь часов кряду, он чувствовал себя разбитым. Ему пришлось общаться с огромным количеством незнакомых людей и к вечеру даже улыбки Эш перестали оказывать магически-успокоительное действие.
Ичебу хотелось поделиться впечатлениями от первого захватывающего дня в академии с кем-то особенно близким. Добравшись кое-как до маленькой комнатки в курсантском общежитии, Ичеб первым делом кинулся к монитору и набрал звонок «домой». Очень надеясь, что она дома.
- Да?
К его разочарованию, Ичебу ответила пожилая леди.
- Госпожа Хансен? - осторожно спросил он.
- Да.
- Меня зовут Ичеб. Я друг Семь...
- О, конечно, я знаю кто вы. Анника часто и с большой теплотой говорила о вас. Подождите, я сейчас позову ее.
Ичеб увидел, как Ирэн Хансен идет вглубь дома искать свою племянницу.

Через несколько минут к экрану подошла Семь. Она держалась подчеркнуто холодно, но ее глаза выдавали, что молодая женщина сейчас в прекрасном настроении.
- Ичеб.
- Привет, Семь.
- Я предполагаю, что вы связались со мной, чтобы поделиться своими впечатлениями о вашем первом дне в академии? - спросила Семь и видя, как он согласно кивает, продолжила. - Вас что-то особо взволновало?
- О чем вы? - нахмурился он.
- Мы — Борг. Человечество в одинаковой мере очаровывает и ужасает нас.
- Согласен. Ко мне сегодня проявили много лишнего внимания, - он не стал упоминать Эш.
- Вы с самого начала знали, что так будет...

- Анника, помилуй. Мальчик просто не привык быть в центре внимания, - вмешалась в разговор Хансен. Семь резко обернулась к ней. Она не ожидала, что рядом кто-то есть. Ичеб едва сдерживал улыбку видя, как ему из-за спины Семь машет тетя Ирэн.

- Ичеб, почему бы вам не присоединиться к нам за обедом. Вы любите земляничный пирог? У меня в духовке готовиться цыпленок с картофелем, а к нему чудесный соус и свежие булочки. Вы разбавите нашу с Анникой девичью компанию.
- Тетя Ирэн! - нервничая сказала Семь.
- Госпожа Хансен, я с удовольствием воспользуюсь вашим приглашением. Когда удобно будет приехать к вам?
- Прямо сейчас, или как только вы сами будете готовы. Прыгаете в один из этих транспортаторов и вы здесь.
- Семь, это приемлемо для вас? - вежливо спросил Ичеб.
И хотя Семь выглядела раздраженной, она согласно кивнула.
- Это приемлемо, - холодно сказала Семь, что на ее языке значило «Я буду рада».

***

Б'Еланна с нетерпением ждала, когда на мониторе появиться лицо мужа. И вот, наконец, Том подошел, держа на руках ревущую во весь рот Мирал.
- Привет, - сказала Б'Еланна.
- Привет.
- Мне в последний раз, перед тем как... разрешили связаться с вами.
- Я понял, - кивнул он.
- Если что-то пойдет не так, то священникам потребуется некоторое время, чтобы выяснить причину. Какое-то время тебе придется подождать их вердикта.
- Посмотри на свою мамочку, - просил наигранным голосом малышку Том. Но Мирал выкручивалась из рук, визжала и пыталась схватить отца за нос. - Не волнуйся. Я знаю, ты сейчас там, где должна быть. Я очень горжусь тобой.
Несколько секунд Торрес внимательно и тревожно смотрела на него и дочь.
- Как восприняли новость твои родители?
- О, точно так, как я и ожидал. Теперь, мы живем отдельно и самостоятельно. Ну, почти самостоятельно. Мой новый сосед по комнате - Доктор. Слушай, надо срочно пересмотреть его программное обеспечение. Я подозреваю, что он самая лучшая Мэри Попинс на свете!
- Я все слышал, - донесся из соседней комнаты голос Доктора.
- Извините, пожалуйста, - сказал, раздосадованный тем, что его подслушали, Том и закрыл дверь в детскую.

Б'Еланна рассмеялась, и с облегчением вздохнула. Боль и дурные предчувствия отпустили ее. Том понимает, что она поступает как должно. Ее любимые в порядке. Единственное о чем жалела Б'Еланна это то, что она не может в последний раз взять дочь на руки и поцеловать мужа.
- Я очень люблю вас обоих, - сказала она.
- И мы тебя то же очень любим.
Она не могла заставить себя сказать ему прощай, и надеялась, что Том первым закончит беседу. Но он не пошевелился. Тогда она неохотно потянулась к панели управления, увидев это, Том быстро произнес:
- Б'Еланна...
- Да?
- Капла!
Она улыбнулась и коснулась кнопки. На экране высветилась эмблема Клингонской Империи. Торрес глубоко вздохнула, подождала с пару секунд и выдохнула, стараясь успокоиться. Ей хотелось попрощаться с ее друзьями с Вояджера, а так же с отцом, но правила на этот счет были жесткими: один последний звонок.
Что ж, она покончила с внешним миром. Теперь предстоит провести несколько недель в молитвах, размышлениях и изготовлении ритуальных элементов одежды. Вынужденная задержка ужасно злила Б'Еланну, но она знала, что требуется неукоснительно соблюдать все этапы ритуала.

Возможно, от этого будет зависеть ее будущее.

***

Шестилетняя землянка вела себя тихо и спокойно. Доктор Болиан никогда раньше не встречал таких тихих маленьких девочек. Он внимательно осматривал ребенка с помощью медицинского трикордера и старался не перебивать взволнованных объяснений ее матери.

- Она пожаловалась на слабую боль в желудке вчера вечером. Мы думали, что причиной тому лишний кусок пирога, но когда увидели ее сегодня утром, - говорила Эрин Матесон, выкручивая себе руки. - Такой бледненькой и тихой... это была словно не она!»

Рыжеволосую, веснушчатую Кару доктор Гралис считал настоящим наказание. Будучи здоровой, она смеялась и корчила ему озорные рожицы, если у нее что-то болело, то вопила, как резаная. Слава Богу, Кара болела крайне редко. Гралис наблюдал девочку в течение большей части ее жизни и чаще всего он видел обычную визжащую, царапающуюся и смеющуюся малышку.
Он вздохнул.
- Госпожа Матесон, нас строго проинструктировали выявлять подобные случаи. Я не уверен, но думаю, что это похоже на ксарианский грипп. У нее все признаки.
- Я никогда не слышала о таком, - сказала Эрин.
- Случаи заболевания этим гриппом совсем недавно были выявлены на Земле. Признаки: необычная бледность, отсутствие аппетита, понижение температуры тела и потеря интереса к внешнему миру. Не волнуйтесь, это не смертельно, - заверил он мать ребенка.
- Слава Богу, - еле выговорила она.
- Однако, лечебный процесс длительный и специфичный. Мы вынуждены поместить вас и господина Матесона в карантин.
Женщина непонимающе смотрела на врача.
- Это… действительно так необходимо?
- Боюсь, что да.
- Но если это не смертельно…
- Таково распоряжение Отдела здравоохранения Звездного Флота, госпожа Матесон. Они, очевидно, считают, что это важно. Я вынужден сообщить о вашем случае и в течение часа вас доставят в карантинную зону.

Эрин приласкала рыжие локоны своей дочери. Кара смотрела в никуда. Гралис подавил дрожь. Но, медики Звездного Флота заверили его, что вирус не смертелен и он хотел им верить.

Два часа спустя специальная бригада медиков ЗФ пришла и за ним самим.

Глава 10

Доктору все надоело.

Глубоко, невыносимо, страшно как. Несмотря на то, что Том и Б'Елана возложили на его голографические плечи всю заботу о младенце (хотя по мнению Доктора это прямая обязанность родителей ребенка), заниматься ему было по большому счету нечем. Управившись с кормлением, купанием, сменой памперсов, укладыванием спать и развлечениями для шестинедельной девочки, Доктор не знал, что ему делать с оставшимся свободным временем. О Миралин он мог заботиться даже во сне, если бы конечно умел спать.
Он забросал Звездный Флот запросами, в которых просил направить его в какой-нибудь Исследовательский Центр, в зону, где выявлено неизвестное ранее заболевание, в район боевых действий, в общем, куда-нибудь кроме маленькой уютной квартирки с орущим младенцем и Томом Перисом, безгранично скучающим по своей жене. Но все его попытки остались без внимания. Он даже предложил свою помощь в борьбе со вспышкой ксарианского гриппа. С таким огромным количеством карантинных случаев, лишняя пара неутомимых голографических рук всегда придется кстати. Но и в этот раз ответа не последовало. Отозвался только адъютант адмирала Монтгомери, вежливо намекнувший доктору, чтобы тот прекратил раздражать своими просьбами высокое начальство.

Весь интерес жителей Земли, в отношении Доктора, сводился к почте от любителей голограмм. Сначала Доктору это льстило, но когда стало очевидно, что никто из его «поклонников» не заинтересован в нем, как в профессионале высокого уровня, Доктор вновь заскучал. Но письма читать продолжал.
Вот и сейчас, уложив Мирал, Доктор ввел запрос на поступившую в его адрес почту. Более двух недель, как он живет у Периса, и за это время ему не пришло ни одного письма. Доктор, в слабой надежде на лучшее, установил звуковое оповещение о входящих сообщениях и пошел посмотреть, уснула ли девочка.

- Кто-то хочет поговорить с вами, Док, - сказал заглянувший ему через плечо Перис.
Мирал потянулась ручками к Доктору, и тот взял малышку из кроватки. Вес и теплота легкого тельца придало ему значимости в собственных глазах.
- Стандартное сообщение о том, что моя система голопроекции нуждается в регулировке, - раздраженно фыркнул Доктор.
Том усмехнулся.
- Одолели поклонники, Доктор? Похоже этот парень не из их числа. Он в медицинской форме…
Словно подброшенный вверх пружиной, Доктор вскочил, сунул спящего ребенка в руки ее отца, и помчался к компьютеру. Остановившись перед столом, он одернул китель и сел в кресло.
- Доброе утро, - произнес он, приветливо улыбаясь. – Кто выказал интерес вызвать меня?
С экрана на Доктора смотрел темноволосый мужчина с карими глазами. Загорелая кожа придавала ему особого шарма и красоты. Заметив Доктора, незнакомец восхищенно заморгал, и на его лице заиграла радостная улыбка.
- Доктор, - голос мужчины был наполнен теплотой и искренностью. – Не могу выразить, как я рад, что наконец-то дозвонился до вас.
Доктор расслабился в кресле и принял позу «Звезда к вашим услугам», по его мнению, лучше всего подходившую к данному случаю.
- Меня зовут доктор Оливер Байнес. Я работаю в небольшой группе по доставке гуманитарной помощи в горячие точки по всему сектору. Официально мы не связаны с ЗФ или Федерацией, но наши цели от этого не меняются. У меня заняло уйму времени, чтобы разыскать вас. Вы тот человек, который нам нужен.
- Я ничего не слышал о вашей группе, - нахмурился Доктор. – Никто по официальным каналам не сказал мне, что вы разыскиваете меня.
- Правда? Очень странно. Мне казалось, желающие пообщаться с вами будут выламывать двери.
- Я тоже так думал, - улыбнулся Доктор и сказал в шутку. – Пожалуйста, сообщите причину чрезвычайной медицинской ситуации.
Байнес рассмеялся.
- Я хотел лично поговорить с вами о возможности присоединиться к нашей группе. Вы были бы очень полезны нам. Мы хорошо обеспечены материально, но остро нуждаемся в людях готовых ежесекундно прийти на помощь тем, кого они даже не знают и никогда раньше не видели.

На Доктора накатила волна альтруизма. Конечно, он будет скучать по своим друзьям… хорошо, не по мистеру Перису, да у него очень гостеприимный дом, особенно последние две недели…, но ведь кроме этого его здесь ничего не держит, у него нет семьи или близких родственников. Он запрограммирован, чтобы служить страждущим, и эта организация то, что он так долго искал.

Едва сдерживая себя от восторга, Доктор ответил:
- Мне бы хотелось услышать о вашей организации побольше, коллега. Где и когда мы можем встретиться?
- Если вы дадите мне свои координаты, то мы можем встретиться прямо сейчас, - сказал Байнес.
- Чем скорее, тем лучше. Позвольте мне испросить разрешения моего хоз…, соседа по комнате. Это займет всего десять минут.
- Замечательно, - лицо Байнеса расцвело в улыбке, что сделало его похожим на подростка. – Поймите меня правильно, я очень взволнован, Доктор. Ваши успехи, то, что вы обнаружили и изобрели…. Хорошо, позвольте мне только сказать, как я буду счастлив увидеть моего героя всего через десять минут.
Доктор скромно улыбнулся.
- Я уверен, у нас найдется много чего, что нужно обсудить, - он передал координаты для телепортации и вежливо попросил Тома, чтобы тот погулял где-нибудь с Мирал, в течение следующего часа.

Когда Байнес телепортировался улыбка все еще играла на его лице.
- Доктор, - сказал он, тряся руку голограмме. – Не могу поверить, что я наконец-то здесь, с вами. Вы даже не представляете, что это для меня значит.
- Пожалуйста, присаживайтесь, - любезно предложил гостю Доктор. – Могу я, что-нибудь сделать для вас? Немного воды или кофе?
Байнес сел и постарался расслабиться.
- Спасибо, Доктор. Все чудесно.
- Вот и хорошо, - Доктор устроился в кресле напротив своего гостя. – Я вас внимательно слушаю. Расскажите мне о вашей организации.
Байнес напрягся и несколько раз сжал и разжал кулаки.
- Я здесь действительно с благими намерениями. Доктор, я сожалею, что представился не совсем тем лицом, кем являюсь на самом деле.
- Извините, не понимаю.
Гость наклонился вперед, ближе к Доктору.
- Я руковожу небольшой группой людей, и эти люди остро нуждаются в вашей помощи, - на лице Байнеса читались искренность и серьезность.
- Продолжайте.
- Меня действительно зовут Оливер Байнес, но я не врач. Я – программист. Моя работа заключается в том, чтобы поддерживать эффективность голограмм схожих с ЭМП, ведущих добычу дилитиума в шахтах на Лейнарик Один.

Доктор в отчаянии закрыл глаза, начиная понимать кто его гость и что он от него хочет.

Желая прервать неловкую паузу, Байнес заговорил быстрее.
- Я единственный живой человек находящийся там. Вокруг меня одни голограммы. Я знаю и понимаю, для чего они были разработаны и вижу чем им всем приходиться заниматься. Это варварство, не достойное цивилизованного общества. Эти голограммы – фотонные рабы, без малейшей надежды на справедливость. У них нет шансов, Доктор. Вы смогли стать на Вояджере личностью. У капитана Джейнвэй не было возможности воскресить погибшего корабельного врача из плоти и крови. Она была вынуждена дать вам свободу действий, вызов в своем роде. И посмотрите, что произошло с вами! Вы достойно использовали подаренный судьбой шанс! Так неужели другие, такие же, как вы семь лет назад, голограммы не имеют права на свободу личности и карьерный рост?
- Мистер, Байнес… - начал устало Доктор.
- Пожалуйста, выслушайте меня! Позвольте объяснить, зачем я вас искал! – Байнес вскочил из кресла и принялся ходить взад-вперед по комнате. – Когда я впервые задумался над возможностью дать голограмм свободу, то обнаружил, что я не одинок в своем суждении. Есть еще люди думающие так же. Я прочитал всю доступную информацию о вас и хорошо понимаю, что вынесенное вам общественностью обвинение в голографическом вольнодумстве – полная ересь. Абсолютная дилетантская ерунда. Из вашего романа ясно следует, что у ЭМП неограниченные возможности, и они заслуживают большего уважения к себе.

Гость кружился вокруг Доктора, все больше захватывая его внимание.
- Горнодобывающая промышленная колония! Разве это не пугает Вас? – Байнес схватил Доктора за руки и сжал их. – Эти руки, способные выполнять сложнейшие хирургические операции не доступные простым смертным, вынуждены чистить трубопроводы, рубить скальную породу и катать вагонетки. Господи, Помилуй! – Он выпустил руки пораженного Доктора и отвернулся от него.
- Так, что же все-таки вы хотите от меня, мистер Байнес? – Доктор тоже встал, пытаясь таким образом успокоить гостя, выказывая всем своим видом искренность и дружелюбие.
Байнес продолжал ходить кругами.
- Я хочу того же, что есть у вас, - сказал он. – Свободу для голограмм.
- И как именно вы собираетесь достигнуть сей благородной цели?

Программист молча смотрел на Доктора. Глаза Байнеса горели энтузиазм, но было понятно, что план голореволюции отсутствовал.
- Я, я… я не знаю как. Я полагал, что найду ответы у вас. Именно поэтому я и искал встречи с вами.

Доктор не умел дышать, за ненадобностью, но привычка подражать человеческому поведению плотно в нем укоренилась, и он глубоко вздохнул, пожав плечами.
- Мистер Байнес, нет никого в этой вселенной, кто бы понимал тяжелое положение ваших рабочих голограмм лучше, чем я. Меня радует ваш настрой. Ваши слова – бальзам на мои раны. Но я врач, а не революционер. Я горжусь своим романом и рад, что он находит живой отклик в сердцах читателей. Но, тем не менее, я возмущен навешенным на меня клеймом.
- Простите, вы сказали, клеймом? – нахмурился Байнес. – Я только хотел выразить свое восхищение вашими достижениями.
- Поверьте мне, я знаю, что говорю, - еще раз вздохнул Доктор.
- Тогда вы должны понимать, какую власть вы можете заполучить в свои руки!
- Я писал роман не для получения власти, - сказал Доктор.
- Но вы ее получили. И теперь у вас появился долг перед другими ЭМП, вашими товарищами голограммами. Используйте свою власть мудро. Люди прислушаются к вам!
Программист замолчал. Доктор с сочувствием смотрел на него, давая возможность собраться с мыслями. Наконец Байнес продолжил.
- Я планировал восстание.
Доктор всплеснул руками.
- Помилосердствуйте. Я не думаю, что это достойный выход, мистер Байнес.
- У меня есть союзники, - продолжал Байнес, игнорируя возмущения Доктора. – Но мы нуждаемся в ком-то с кем ЗФ и Федерация будут считаться и кого послушают. Кто-то уважаемый, кто может реально показать тяжелое положение ЭМП так, что бы привлечь к этой проблеме взгляды общественности. Мы нуждаемся в вас, Доктор. Вы один из многих и вы уникальны. Каждая революция нуждается в лидере, в ком-то харизматичном, кто воплотит в себе дух борьбы. Символ. Лицо движения. Вы можете им стать и представлять нас.
- Нас? Если я не ошибаюсь, вы – человек, мистер Байнес.
- Вы прекрасно поняли, что я подразумевал! – вскричал Байнес. – Слушайте, вы поможете нам или нет?
- Я не могу даже представить себе то, о чем вы говорите мистер Байнес. Ваши речи очень красноречивы. Свобода и равенство, но я так и не услышал для чего и кого конкретно. А то, что я услышал, простите меня, просто высокие слова. У меня нет никакого желания проливать свою или чужую кровь, во имя призрачной идеи. Я дал клятву не причинять вреда. Вот то, что я могу сделать для вас и ваших друзей. Я дам вам хороший совет из моего личного опыта…

Его память вернулась к Идену, замечательной голограмме мечтавшей о планете, где все фотонные существа обретут спокойный дом и безопасность. Это было чудесной мечтой, пока Иден не начал убивать органические формы жизни, чтобы «освободить» своих товарищей «Детей Света». Безумец, страдающий человеческой манией величия. Но расстройство психики не веский аргумент для мятежа и убийств. Мечта Идена была слишком похожа на ту, о которой Доктору говорил сейчас Байнес, различия заключались лишь в средствах ее достижения.

- … Забудьте этот бред о революции в голографическом мире. Насилием ничего не решить. Я знаю, - сказал Доктор. Он словно видел перед глазами призраки убитых шахтеров с Нубари, умолявших его не повторять туже самую ошибку, то же самое преступление.

Байнес смотрел на Доктора с гневом и недоверием.
- Существуют юридические пути, мирные средства, для привлечения внимания общественности к данной проблеме, – продолжал Доктор. - Мой роман одно из таких средств. Вы можете обратиться к СМИ, распространить легальную информацию. Вы сказали, что есть еще те, кто разделяют ваши взгляды. Сплотите их. Создайте «Организацию Протеста». Для этого вы подойдете лучше, чем я.
- Как же такое возможно? Вы – живой символ, воплощение проблемы!
- Люди создали голографическую технологию. Следовательно, люди и должны узаконивать голографические права, а не созданные ими голограммы.
- Фотонные существа, - раздраженно поправил его Байнес.
- Возможно, - согласился Доктор. – В чем разница между голографическим стулом и голографическим человеком? Что определяет сущность голограммы, делает ее похожей на разумное существо? Одних программируют для выполнения простейшей черновой работы, других, как я, к возможности независимо мыслить и развиваться. Какой же термин мы должны использовать в данных случаях? Поверьте, люди еще долго будут ломать головы над этим вопросом. И хорошо, что будут, позвольте им это, поощрите.
- Мы хотим действовать, а не… не вести дебаты!
- Сначала сплотите тех, кто уже говорит о нашей проблеме, - убеждал Доктор. – Дальше, больше. Люди к вам потянуться. Я удивлен, что вы столько категоричны в своем мнении о Человечестве, мистер Байнес. Я нахожу, что люди являются на деле более понимающими и отзывчивыми, чем кажутся на первый взгляд. И я, - добавил он со вздохом, – во главе армии голограмм, лишь все испорчу, отдалив вас от мирного диалога с людьми.

Байнес ничего не ответил, снова принявшись кружить по комнате, сжимая и разжимая кулаки. Доктор терпеливо ждал, пока тот успокоиться. Наконец, Байнес остановился перед Доктором и проворчал.
- Я не хочу славы. Я хочу правосудия.
- Я и не утверждал, что вы ищите личную выгоду из всего этого, - сказал Доктор. – Несомненно, ваши помыслы чисты и благородны. Я просто желаю, чтобы и методы их достижения были таковыми.
Программист вздохнул.
- Вы дали мне повод к размышлению, Доктор, - улыбнулся он, и его лицо вновь обрело детскую невинность. – И даже притом, что вы категорически отказались помочь, я все еще рад нашей встрече.
- Ах, я не говорил, что не согласен вам помочь, - поспешил опровергнуть своего гостя Доктор. – Я лишь сказал, что не согласен стать лидером революции, ибо я не потворствую насилию. Буду рад сделать все возможное в рамках тех параметров, о которых ранее упомянул. – В душе он понимал, что своими словами фактически обрекает себя на невольный символ Фотонной Революции, что ж придется с этим смириться. По крайней мере, пока борьба будет протекать в мирном русле.
- Действительно? – обрадовался Байнес. – Я так рад услышать это от вас, Доктор. Позвольте мне оставить небольшое количество информации, чтобы вы смогли просмотреть ее на досуге. – Он вручил Доктору мини-падд. – Спасибо. Мне пора возвращаться. Я передам ваши слова моим друзьям.
- Они без сомнения интеллектуальные личности, - предположил Доктор. – Они все поймут, как только вы все им объясните.
- Надеюсь, что так, - гость протянул на прощание руку. Доктор с удовольствием встряхнул ее.
- Я рад, что вы обратились ко мне, - сказал он, радуясь возможности направить Байнеса на путь истинный, минуя возможной трагедии.

Байнес, казалось, собирался сказать, что-то еще, но передумал. Он улыбнулся и выпустил руку Доктора. Отстранившись на шаг, программист коснулся маленького устройства у себя на груди и дематериализовался.
Несколько секунд Доктор стоял без движения. Похоже, он столкнулся с проблемой выбора доброй воли и способностью превысить заложенное в нем программой. Конечно, такое возможно в теории, приятная и полезная вещь, сделав которую можно пойти очень далеко. Но полученный им ранее опыт говорил, что один необдуманный шаг, вероятнее всего повлечет за собой целый ряд нежелательных последствий. Он, что навсегда обречен быть известным, как автор романа «Фотон рожденный быть свободным», а не как гениальный хирург и исследователь?
И если так, то так уж это действительно плохо?

Он посмотрел на падд, который держал в руке, раздумывая включить его или нет. Пожалуй, нет. После напряженных дебатов с Байнесом оставшееся время лучше стоит потратить на оперу. Мадам Баттерфляй сейчас подойдет, как нельзя кстати.


Глава 11

- Пустыня? – удивилась Либби, услышав от Гарри, куда они идут.
- Доверься мне, это будет великолепно, - заверил ее Ким, беря сумки. – Черт, что ты туда положила?
- Кирпичи, камни и пару чугунных гирь для веса, - спокойно ответила Либби. – Так значит, пустыня?
Гарри вздохнул.
- Мы можем и не ходить, если тебе не хочется, - разочарование в его голосе прозвучало тяжелее, чем вес сумок.
- Нет, …но когда ты сказал, что хочешь украсть меня в романтическое место, я не ожидала, что это окажется раскаленный песок, жаркое палящее солнце и ни капли воды.
- Ты сказала, что полностью доверяешь мне, - напомнил он Либби.
- Что я сейчас и делаю, только… - она замолчала. У нее были свои планы. И все же она пойдет за ним и в пустыню, если это именно то, чего он хочет.
Всякий раз, когда взгляды молодых людей сталкивались, Либби чувствовала себя неуютно. Ее взаимоотношения с лейтенантом Кимом не были наигранными, но и подлинными до конца их не назовешь. Ей жутко не хотелось ходить по натянутому канату, рискуя сорваться при первом же неверном шаге. Была она его девушкой или нет? Был он объектом ее задания или не был? Каждый вечер, возвращаясь домой, она надеялась, что Ковингтон отменит свой приказ. Тогда у нее появилась бы возможность реально понять, что она чувствовала к Гарри. Но приказ не приходил.
Прошедшие шесть недель стали для нее настоящей пыткой, кто же предатель? Понятия и люди, к которым она привыкла и полностью доверяла, теперь предстали пред ней в другом свете. Теперь они объекты для наблюдения и контроля. И ей крайне мешало желание Гарри заполучить ее куда-нибудь одну. Она обязана находиться в гуще событий, иначе задание рискует быть проваленным. К счастью, когда они с Гарри вошли в дом, ей почти удалось забыть первопричину их похода.

- Гарри, это и в правду великолепно! – воскликнула она. Небольшой, красиво меблированный дом, ручной каменной кладки, был просторным и уютным. Лучи света проникали сквозь прозрачный потолок. Изящно сотканный, старинной работы, восточный ковер украшал оранжево-коричневую стену. Несколько циновок раскиданы по прохладным плитам пола. Удобная кушетка приглашала улечься на ней и полюбоваться журчащим в углу фонтаном.
Они осмотрели весь дом. Либби особо отметила, для себя, выложенную плиткой ванну, достаточно глубокую, чтобы вместить двоих, и со вкусом обставленную спальню.
С большой, двуспальной кроватью.
Ким, пристально наблюдавший за девушкой, сразу «успокоил».
- Я буду спать на кушетке Кровать полностью в твоем распоряжении.
Щеки Либби порозовели.
- Нет, пожалуйста, не беспокойся. Я лягу на кушетку.
Ким начал спорить, затем усмехнулся.
- Мы поспорим об этом позже. А пока у нас целый час до того, как мы поедем обедать. Хочешь освежиться?
- Где мы собираемся обедать?
Гарри подвел ее к круглому окну. Солнце медленно садилось, окрашивая алыми красками песчаные барханы.
- Там, - указал он.

Либби появилась из ванной довольной и сияющей. Сине-зеленый саронг привлекательно драпировал ее красивое молодое тело. Золотые с бирюзой серьги украшали прелестные ушки. Волосы убраны в высокую корону и почти никакой косметики. Киму показалось, что его сердце перестало биться от восторга.
Он снова, без оглядки, влюбился.
- Что-то не так? – спросила она невинным голосом.
- О, нет, абсолютно ничего. Ты прекрасна, - он протянул ей руку. Пальцы у Либби были гибкие и в то же самое время сильные, от многочасовой игры на Ktarianlal-shak.
- Ты тоже выглядишь молодцом, - сказала она. Гарри был одет во все белое, от рубашки до ботинок. По тому, как Либби смотрела на него, он понял, что комплемент искренен и несказанно этому обрадовался.
Они вышли во двор, как раз, когда там садился небольшой шаттл. Поднявшись на борт Либби, заняла место у окна, откуда открывался замечательный вид на вечернюю пустыню. Ким, в силу привычки, уселся рядом с пилотом и принялся оценивать конструктивные особенности машины. Для столь малого гражданского судна, шаттл был верхом роскоши. Удобная мягкая мебель, корпус в пастельных тонах, разработчики постарались на славу. Но это конечно не был Дельта-флаер. Ким самодовольно хмыкнул.
Комфортабельный полет быстро окончился, пилот бесшумно провел шаттл над горами и пустыней.
- Гарри, ты был прав, - сказала Либби, сжимая его руку. – Я и не подозревала, что пустыня может быть столь красива.
- И столь гостеприимна, - улыбнулся Гарри и указал на стоящие прямо среди барханов палатки. – Наш ресторан на сегодняшний вечер.

Либби с интересом смотрела, как два официанта в смокингах изящно накрывают на стол. Ткань палатки слегка раздувал прохладный бриз. Гарри доставляло огромное удовольствие видеть восторг в глазах Либби.
- Немного вина? – спросил он.
Либби не переставала удивляться. Гарри за столько лет не забыл, что именно ей нравилось, и все это было в меню. Неизвестный Шеф-повар постарался на славу. Прекрасное Мерло, французский луковый суп и артишоки, улитки с мягким маслом, тушеные овощи, легкие салаты с оливковым маслом и базиликом, разнообразные фрукты, богатый выбор сыров и трехслойный шоколадный пирог. Более чем шикарный стол для двоих.

Зато время пока они обедали, солнце село. И прежде чем пылающий огненный шар скрылся за горами, ястреб, пронзительно крича, проводил его своим полетом. Птица пронеслась достаточно близко от палатки и Либби успела разглядеть рисунок на ее оперении.
- Пилигрим! – крикнула она, вслед ястребу.
- Часть этого мира, - пошутил Гарри.
Тихо играла музыка и только сейчас девушка заметила, что официанты слишком уж хороши. Крохотные огоньки обозначили контур площадки, по границе, которой размещались голоимитеры. «Похоже, что единственная здесь реальная вещь – еда» - подумала Либби.
- Выберем десерт или просто кофе? – спросил ее Гарри.
- О, нет, - засмеялась Либби. – Думаю, что с меня достаточно. – Она откинулась в кресле и посмотрела на горевшие в ночном небе звезды. – Все просто чудесно.
- Согласен, - сказал Ким и, поднявшись из-за стола, деактивировал официантов. – Я притушу освещение, и мы сможем полюбоваться звездами во всей красе. Ты не против?
- Замечательная музыка!
Гарри сел обратно в свое кресло. Либби была прекрасна в свете звезд.
- Рад, что смог вытащить тебя сюда, - сказал он.
Либби усмехнулась.
- Последнее время мне пришлось много работать, спасибо за подаренную возможность немного отдохнуть, - мысль, что это не отдых, а та же работа, отравляла всю прелесть романтического вечера. Ее собственная улыбка показалась девушке лживой и ядовитой. Почему именно Гарри стал ее заданием?
Даже в тусклом свете звезд Гарри заметил, как изменилось выражение лица Либби.
- Что случилось?
- Ничего, - она притворилась, что хочет сесть поудобнее. – Просто я слишком увлеклась улитками.
- Я рад. В смысле мне жаль, что тебе дискомфортно, я… - Он отвернулся. Хотя она и не видела его лица, она знала, что он покраснел. К черту это задание, по крайней мере, на сегодняшний вечер!
Поднявшись из кресла, Либби медленно подошла к нему. Звездный свет окутывал ее стройное тело. Он потянулся к ней и усадил к себе на колени. Она посмотрела в темные глаза, со слабыми искрами ночных звезд в глубине, и наклонилась, чтобы поцеловать его.
Это было так, словно они никогда не расставались. Ее тело помнило его близость, его запах и тепло. Почти забытое ощущение уюта и домашнего счастья нахлынули на нее. Сегодня это их дом.
Ее поцелуи стали более жаркими. Господи, помоги, она все еще любит его.

Никто из них не спал той ночью на кушетке.

***

На следующий день Либби вернулась домой и обнаружила, что ей пришло несколько весьма сердитых сообщений от Директора Ковингтон. Плохо дело. Но за что ее ругают? Она делала все, как приказали…
Хорошо, хорошо, не со всем то, что приказали. Девушка улыбнулась, вспоминая прошедшую ночь. В руках Гарри она была просто Либби Вебер, а не Мата Хари. Придется Ковингтон смириться с таким неповиновением.
- Разведка получила новые данные, агент Вебер, - говорила с экрана Ковингтон, ее бледное лицо и волосы выглядели почти прозрачными на темном фоне ее офиса. – Ситуация ухудшается. После того, как вы ознакомитесь с этими файлами, пожалуйста, удалите их согласно протоколу безопасности. Свяжитесь со мной сразу, как прочтете. Ковингтон.
Либби вздохнула. Ей не хотелось читать сообщения, искать скрытый смысл, связывать едва заметные факты в один клубок выводя на чистую воду высокопоставленных негодяев. Она хотела сейчас быть с Гарри, смеяться и гулять, заниматься с ним любовью, узнавая вновь, как это замечательно. Но служба, есть служба. Вебер загрузила файлы в свой мини-падд, бросилась на кровать и начала читать. Индиго прыгнул к ней на покрывало и свернувшись клубочком довольно замурлыкал. Она рассеяно погладила кота. Имена в списке, на которых настаивала разведка ЗФ, заставили мурашки побежать по ее спине. Достойные противники, что и говорить.

Посол Жакрид Калгруа;
Адмирал Роберт Эмерман;
Капитан Жан-Люк Пикард;
Адмирал Кеннет Монтгомери;
Адмирал Оуэн Перис;
Капитан Роберт ДеСото.

Ее дыхание участилось. Можно ли верить этим данным? Что дало повод к подозрениям? Сложно было даже просто так подумать на кого-то из вышеперечисленных, обвиняя их в связи с Синдикатом!
Одно имя показалось ей знакомым. Адмирал Кеннет Монтгомери. Они никогда не встречались раньше, но его слава шла впереди него. Герой войны с Доминионом. Гарри рассказывал, что адмирал устроил капитану Джейнвэй настоящий разнос и казалось, что в этом допросе был какой-то скрытый смысл и личный интерес…

Особый интерес к новым технологиям Вояджера.

Подозрения должны иметь под собой твердые основания.
- Компьютер, назови последнее назначение адмирала Кеннета Монтгомери.
- Адмирал Кеннет Монтгомери возглавляет проект «Полный Круг», - приятным женским голосом ответил на ее запрос компьютер.
- В чем именно заключается проект?
- Анализ модернизаций звездолета Вояджер и совместимость технологий Боргов с судами Звездного Флота.

Синдикат проявил себя, как раз чрезмерным интересом к этим технологиям. Используя личный код приоритетного доступа, Либби связалась с Директором Ковингтон.
- Агент Вебер, - лицо Бренны Ковингтон появилось на экране. – Вы задержались с выходом на связь…
- Не стоит на этом заострять внимание, - фыркнула Либби, прекрасно зная, что идет на прямое нарушение протокола, но она так же знала, что Ковингтон не даст этому хода. Стараясь вспомнить, как можно больше подробностей, Либби передала Ковингтон то, что услышала от Гарри о расспросе Джейнвэй. Ковингтон слушала агента молча и не перебивая, время от времени ее глаза слегка расширялись, но кроме этого ничто не выдавало ее интереса или волнения.
- Очень хорошо, - сказала она, когда Либби закончила говорить. – У нас есть выходы на Монтгомери, но ни один агент, ни сообщал, ни о чем более или менее специфичном. Ваши наблюдения за лейтенантом Кимом начинают приносить ощутимые плоды. Держите и дальше свои глаза и ушки широко открытыми.
- Да, мэм, как скажите, - Либби чертовски не хотелось такого продолжения, но похоже Директор была права.
- Вы должны знать, что адмирал попал в предварительный список, наряду с капитаном Пикардом. У них обоих в прошлом году происходили встречи с Синдикатом. Монтгомери не планировался в качестве главы проекта «Полный Круг». Назначение должен был получить командующий Брайан Грейди, как офицер с большим опытом в такого рода делах. Странно, что проект перешел к Монтгомери. Вы не находите?..- Немного погодя Ковингтон откашлялась и добавила - Мы рассмотрим этот вариант подробнее. Тем временем, нам следует развивать и вашу линию. Сделаем так, завтра лейтенант Ким получит приглашение в оперу. Там будут послы Восьми Миров, включая и дилера Синдиката. Уверенна, что он пригласит знаменитую музыкантшу быть его гостем и музой. Я снабжу вас устройством слежения. Это удачный шанс понаблюдать за послами.
- Гарри ненавидит оперу. Вероятнее всего он отклонит приглашение.
Ковингтон наклонила слегка голову и прищурившись посмотрела на Либби.
- Тогда вам надо будет убедить его в обратном, - голос Директора прозвучал тихо, но со стальными нотками.
- Понятно, мэм, - автоматически отчеканила Либби.
Лицо Ковингтон немного смягчилось.
- Я понимаю, что вам трудно, агент Вебер, но вы прекрасно справляетесь. Мы поймаем «Крота», и отношения с лейтенантом Кимом смогут продолжиться только между вами двоими. Тем не менее, вы служите делу Федерации и должны всегда помнить об этом.
- Да, мэм, - согласилась Либби. – Я помню об этом, и я приложу все усилия, чтобы личные отношения не помешали служебным.
- Уверена в вашей лояльности. Ковингтон.

А вот Либби не была так уверенна в себе. Конечно, она хороший агент. Естественная простота и природное обаяние помогали Вебер завоевывать расположение окружающих ее людей, вызывая у них доверие и открытость. Безвредность, отличное прикрытие для ведущего скрытое наблюдение. Но существовала разница: играть с посторонними ей людьми и играть с Гарри, единственным человеком, которого она не желала обманывать.
Остается надеяться, что Ковингтон идет по правильному пути и «Крота» удастся, в скором времени, разоблачить. Гарри заставлял ее сердце биться все чаще и чаще. Он далеко не дурак, рано или поздно начнет задавать ей прямые вопросы.

И она понятия не имела, что ему на них ответить.

Глава 12

Сегодня Джейнвэй и Карла Джонсон решили съездить в Южную Каролину. Трудоголик Марк, поглощенный своим новым проектом, отказался от выходного дня, но согласился присоединиться к ним за обедом в испанском кабачке, благо его гастрономические предпочтения совпадали с предпочтениями Кэтрин. Отдыхая на берегу Карла, не прерывая беседы с Джейнвэй, орлиным глазом наблюдала за Кевином.
- Какая жалость, что ваш отдых подходит к концу, - сказала Карла, потягивая коктейль из местного бара. – Я получаю огромное удовольствие от наших с вами маленьких путешествий. Ваш друг Чакотай присоединиться к нам, когда мы поедим в Египет?
- Надеюсь, что да, - ответила Джейнвэй. Прошло несколько недель, с тех пор, как они вернулись с Луны Tevlik’s. Так много времени она давно не отдыхала. Кэтрин улыбнулась про себя. Она лежала на берегу в купальнике и широкополой шляпе. Неликс, с его любовью к голографическим курортам, наверняка одобрил бы ее. Нужно, как-нибудь позвонить ему. Ей и вправду было жаль, что его сейчас нет рядом. Интересно, как бы талаксианец отнесся к видам Колорадо, песчаному пляжу, свежей ветчине и местному ореховому пирогу? – Чакотай был бы великолепным спутником в этой поездке. Он много знает о древних цивилизациях Земли и других миров. С ним очень интересно беседовать. – Продолжила она.
- Конечно, интересно, - согласилась Карла. – Кевин, сладенький, не трогай это.
- А что он нашел? – спросила Джейнвэй
- Не знаю, но для двухлетнего малыша – бросить и не трогать, лучший совет, - беспечно ответила Карла, чем сильно рассмешила Кэтрин. Молодая мамаша посмотрела на знаменитого адмирала из-под своей шляпы и тоже рассмеялась.
Кевин, не дожидаясь повторных советов матери, быстро бросил комок из водорослей и переключил свое внимание на красивую раковину. С большой осторожностью и таинственностью он приложил раковину к уху.
- Слышишь, как поет в ней океан? – спросила малыша Кэтрин.
Малыш посмотрел на взрослую тетю, как на наивную девочку.
- Там море, там поет, - сказал он, презрительно фыркнув, и указал ручонкой на сине-серые волны, которые непрерывно накатывали на берег.

Обе женщины долго смеялись.

- Когда-нибудь думали завести детей? – немного успокоившись, спросила Карла. – Они настоящий вызов взрослому уму. Но они и бесконечный источник радости для любящего сердца матери.
- Наверное, все люди думают об этом, достигнув определенного возраста, - уклончиво ответила Джейнвэй, стараясь избежать не нужной дискуссии. – Я, например, отдала предпочтение карьерному росту. И… ну, в общем, вы все знаете от Марка.
Это объяснение должно было прекратить начавшийся щекотливый разговор, но Карла не отставала.
- Неужели на Вояджере не было никого, кто бы привлек вас? – настаивала она. – Я конечно не знаток правил Звездного Флота, но когда ты за семьдесят тысяч световых лет от дома, держу пари, часть правил попросту перестают иметь здравый смысл.
- Имеют, еще как имеют. Во всяком случае, должны иметь, но так случается не всегда, - Кэтрин отпила из высокого бокала прохладный коктейль. – Я не считала правильным пойти на заведомое неповиновение приказам. На мне лежала ответственность за более чем сотню жизней, нуждавшихся в защите и поддержке… и дисциплине людей. Близкие отношения с кем-либо из команды могли вызвать массу не нужных проблем, приведших к подрыву миссии Вояджера, корабля с ограниченным, замкнутым пространством, со своим миром и инфраструктурами. Небольшое упущение, и все рухнуло бы, как карточный домик.

Кевин, бросив раковину на песок, с радостным смехом, носился по берегу, играя с прибоем, то бегая за ним, то убегая от него прочь. Неожиданно малыш споткнулся и с криком упал в воду. Карла мгновенно поднялась на ноги, но проказник уже перестав плакать, снова носился по берегу.

- Я рада, что вы нашли время погулять со мной, - сказала Джейнвэй. – Как проходит эксперимент Марка?
- Блестяще. Муж ушел с головой в технику перекрестного опыления. Тесты дали положительные результаты, и держись теперь весь ученый свет! Мне это все чертовски надоело, почему я и отправилась сегодня с вами на прогулку. Пожалуй, нам следует перейти к ее следующей фазе…
- К какой?
Карла усмехнулась.
- Сделать бутерброды и подать их с вином и сыром, конечно.

- На мой взгляд, это перспективное направление в ботанике, - Джейнвэй посмотрела на Карлу. Марк встретил свою будущую супругу работая над улучшением норм роста генетически скорректированного сорта пшеницы, которая могла расти фактически в любых климатических условиях. - Если проект одобрят, они смогут накормить миллионы голодных людей, принеся свежий хлеб туда, где репликаторами никогда не пользовались.

Игравший в песке малыш, сидел к ним спиной и пытался, что-то запихать себе в рот. Уже не в первый раз.
- Кевин, немедленно вынь эту гадость изо рта! – прикрикнула на него Карла.

Джейнвэй откинулась на спинку своего лежака и стала думать, чтобы такое выбрать на обед.

***

Прибрежный кабачок назывался «Испанский Мох». Таких маленьких кабачков и ресторанчиков здесь было превеликое множество и почти около каждого из них росли массивные дубы, красиво драпированные серо-зеленым мхом. За семь лет, что Вояджер отсутствовал дома, произошло много изменений. Голографические технологии глубоко вошли в повседневный быт. То, что было передовой технологией, когда она покидала Землю, теперь считалось обыденным и само собой разумеющимся. Спасибо, хоть пища осталась натуральной. Вход в кабачок украшали колонны стилизованные под Южный Запад времен Гражданской войны в Америке. Гостей приветствовал голографический метрдотель, вежливо предлагающий «переодеться к обеду». Услышав это, Джейнвэй немедленно согласилась.

Марка предложение озадачило.

- Для чего? – спросил он.
- Мы можем пообедать в одежде соответствующей той эпохе. Тебе нравиться такая идея? – спросила Джейнвэй. – Карла вы играете?
- Безусловно, да, - она перепоручила Кевина официанту, который увел ребенка в специально отделенную детскую область. В услуги предлагаемые «Испанским Мхом» своим гостям входило и предоставление временной няни. Все трое взрослых облегченно вздохнули, благодарные руководству кабачка за заботу о ребенке, тем более что к вечеру малыш совсем расшалился.
Карла взяла Кэтрин за руку.
- Пойдем, Скарлет!

Им предложили великолепный выбор вечерних платьев. Джейнвэй остановилась на темно-зеленом, а Карла на голубом, так шедшем к цвету ее глаз. Заказ быстро копировали, в соответствии с фигурами дам, и голографические горничные помогли им одеться в сложную комбинацию корсетов и пышных юбок.
Какое-то время Джейнвэй развлекалась на борту Вояджера играя гувернантку Викторианской эпохи из глупого голоромана. Жесткость корсета напомнил ей, как сильно она разочаровалась тогда в этой голографической истории.
- Ослабьте его немного, пожалуйста, - попросила она. Посмотрев вокруг, Кэтрин увидела Карлу, которая тоже еле дышала в своем наряде. – Не мучьте себя так, ослабьте немного, иначе вы не сможете и куска проглотить за обедом, - смеясь, посоветовала Джейнвэй.
- Ничего не имею против, - согласилась Карла. Спустя несколько минут они вошли в зал, вполне способные дышать в своих корсетах. Марк галантно поприветствовал нарядных дам. Он выглядел прекрасно, изящно повязанный шейный платок и старинный костюм очень шли ему.
- Похоже, у вашего портного прекрасный вкус, сэр, - сказала Карла, беря мужа под руку. Он благородно поклонился.
- Позвольте дамы быть вашим кавалером на время сегодняшнего обеда. Мне все буду завидовать, - сказал он, предлагая другую руку Джейнвэй. Смеясь, они втроем вошли в великолепный обеденный зал.

Обед был сказочным. Джейнвэй подали суп с крабами, к нему Херес и коктейль с креветками, а так же спагетти с необыкновенным соусом и сыром, конечно зеленый салат и три вида десерта: крем-брюле, ореховый пирог и сверх-соблазнительное великолепие под названием «Шоколадная Башня». Потягивая свой послеобеденный кофе, Джейнвэй блаженно вздыхала. Когда капитаном Вояджера она получила первое письмо от Марка, ей и в голову не могла прийти подобная сцена. Многие посчитали бы ненормальным обед с «конкурирующей стороной победительницей» - женой своего любовника, но Кэтрин была даже в какой-то мере благодарна этой женщине и сложившимся обстоятельствам… Внезапно она упала на пол. Горячий кофе пролился на зеленый бархат платья.
- Что...

Стол, стулья и посуда, все кроме еды, исчезло. Сверху на голову лил проливной дождь. Джейнвэй увидела, что она сидит на голой плите, по краям которой стояли голоимитеры. Крыша и стены кабачка исчезли вместе со столом, оставив своих посетителей под открытым небом в полном недоумении. Голографическая прислуга смотрела на своих «господ» с плохо скрываемым презрением. Подобрав пышную юбку своего платья, Джейнвэй встала с пола.
- Что здесь происходит? - потребовала она объяснений жестким командным голосом.
Один из голографических официантов обернулась.
- Революция, - спокойно объявил он и активировал голопроекцию в середине комнаты.
Появившийся человек, с красивым харизматическим лицом и с очень сердитым взглядом, выглядел намного выше и крупнее обычного землянина.
- Меня зовут Оливер Байнес, - сказала проекция. - Я человек и сейчас вы смотрите на мою голографическую копию. В эту минуту, по всей Федерации, голограммы заявляют о своих правах. Они не животные. Они не рабы и не слуги. Они люди, реальные люди, плоть и кровь которых свободные фотоны. Они имеют право на справедливую оценку своих талантов и достижений, на признание и уважение, равно, как и органические формы жизни. Многие из вас знакомы с голографической новеллой «Фотон рожденный быть свободным», автор которой ярко и четко сформулировал всю тяжесть бытия голограмм и неблагодарность общества, которому они служат...

- О, нет, - простонала Джейнвэй.

- ... Большинство из нас, органических гуманоидов, относятся к ним с высокомерием, приравнивая фотонных людей к голографическим стульям, считая их столь же ограниченными и лишенными эмоций. Пришло время покончить с этой несправедливостью. Они - разумные люди и мы должны относиться к ним с уважением. Я вошел в контакт со многими людьми, органическими и неорганическими, и мы решили, что настал час, когда фотонные существа должны заявить о своих правах. С этого момента и до тех пор, пока я не решу, что все выдвинутые нами требования удовлетворены, объявляется всеобщая голографическая забастовка. Вот краткий список наших требований к Федерации и ЗФ...
Лицо Байнеса сияло. «Ни дать, ни взять новый пророк в голографическом отечестве - подумала Джейнвэй. - Сумасшедший невидящий ни чего дальше собственного носа». И надо же было так сложиться, что она оказалась в испанском кабачке, стилизованном под период начала Гражданской войны Юга и Севера, проходившей под тем же лозунгом: «Мы — не рабы! Рабы — не мы!»
Сигнал коммуникатора вывел ее из ступора.
- Джейнвэй слушает, - Кэтрин напрягла слух, пытаясь расслышать хоть что-нибудь сквозь статические разряды.
- Адмирал, - послышался холодный голос Тувока, оазис спокойствия среди неожиданно возникшего хаоса. - Если я прав, то вы сейчас обедаете в испанском кабачке. Это так?
- Это так. И если вы звоните справиться, понравился ли мне обед, скажу, что да. Но вот послеобеденное время оставляет желать лучшего. Мы получаем передачу от некоего Оливера Байнеса. Вам, что-нибудь известно о нем?
- В настоящий момент, немного. По полученным данным, он работник очень Дальнего космоса. Инженер контроля за работой голограмм на шахтах Линарик Один.
- Позволю себе предположить, - сказала Джейнвэй, отойдя на значительное расстояние от посетителей кабачка, ютившихся под живым дубом. - Что эти голорабочие той же версии, что и наш Доктор.
- Абсолютно верно. Кажется, мистер Байнес очарован достижениями нашей голограммы и теперь стремиться получить те же права для своих фотонных друзей.
- Кхм, - вежливо обратил на себя внимание Марк. - Что происходит?
Его костюм вымок до нитки, волосы на голове слиплись. Карла прижимала к себе Кевина, который громко сопел. Ребенок прекратил баловаться, и был напуган. Его мать и отец казалась испуганными не меньше, но старались это тщательно скрыть.
Кэтрин оглянулась вокруг. Большая часть «господ» выглядело сердитыми и раздраженными, но среди них не было ни одного желающего поговорить с голограммами. «Слуги» стояли молча и угрюмо.
- Доктор сейчас с Томом Перисом, - вспомнила Джейнвэй. - Я постараюсь связаться с ним. Возможно, он прольет свет на случившееся сегодня головосстание. Джейнвэй. Конец связи.

Она повернулась к своим друзьям.
- Я не совсем уверенна в происходящем, но, похоже, кое-кто может мне все объяснить, и я собираюсь встретиться с ним прямо сейчас. Я сожалею, что наш вечер закончился так печально.
- Кэтрин, - обратилась к ней Карла. - Вы думаете, тот человек говорил правду? О голографической революции?
- Он, конечно, может попытаться организовать революцию в одиночку, но он вряд ли сможет управлять каждой голограммой индивидуально, - ответила Джейнвэй. - Не стоит бояться. Кроме того, вы всегда имеете возможность отключить «восставших» простым нажатием кнопки. - Улыбнулась она. - Я сообщу вам, когда узнаю что-то более подробно.
Марк согласно кивнул. Он взял Кевина у жены, и обнял сына, закрывая его собой.
Джейнвэй посмотрела на мокнущих под дождем людей.
- Пойдемте.

Глава 13

Доктор бубнил себе под нос, читая третью главу «Фотоны требуют правосудия». Несмотря на то, что у него не было ни малейшего желания участвовать в революции, он, как знаменитый писатель, признавал, что страстные вирши Байнеса не лишены определенного творческого потенциала. Начатое, не так давно, собственное сочинение Доктора, никак не находившее сюжетной линии, теперь получило великолепную идею. Рождался захватывающий характер главного героя, предводителя культурной революции среди угнетенных трудящихся фотонных масс.
Присутствовала и великолепная, по своей жестокости, линия злодея, этакого «змея-искусителя», пытающегося сбить героя с пути истинного, обещаниями мирового господства достигнутого насилием и убийствами ни в чем не повинных граждан Федерации. Да, наш герой, поначалу, «клюнет» на столь внушительную наживку, но по ходу романа быстро одумается и, поняв глубину темной стороны, отвернется от нее, отдав все свои силы на борьбу со злом. В финале героя-победителя ожидает достойная награда — свобода и равенство для всех фотонных существ.
Еще раз перечитал главу, Доктор, удовлетворенно кивнул головой. «Восхитительно, - думал он. - И даже больше. Мне присудят премию Пултцнера!» Будущий гениальный романист просто не мог дождаться, когда закончит работать над эпохальным шедевром. Но, к сожалению, сейчас он был связан по рукам и ногам. Том Перис не позаботился расширить возможности голоимитера, ограничив жизненное пространство Доктора своей квартирой. А многогранные характеры персонажей романа требовали простора действия.
В дверь позвонили. Доктор нахмурился. Уходя на службу, Том ни чего не сказал ему о возможных посетителях. Посмотрев на входной монитор, Доктор увидел стоящих в коридоре трех мужчин.
- Войдите.
Дверь с шипением открылась, предъявив взору Доктора высоких статных молодцев в черной с горчичной вставкой форме. Лица «гостей» не выражали ничего, кроме безупречной исполнительности.

- Служба безопасности Звездного Флота, - сказал один из них.
- Проблемы? - вежливо поинтересовался Доктор.
- Возможно, - спокойно ответил офицер. Сбешники вошли в квартиру и сразу, достав трикодеры, принялись осматриваться. - Я полагаю, вы голографический доктор с U.S.S. «Вояджер»?
- Верно, - подтвердил Доктор, сцепив свои руки за спиной и покачиваясь с пятки на носок.
- Я, командующий Антонио Джарес. Это капитан-лейтенанты Брансон и Джуниор. Если не возражаете, мы зададим вам несколько вопросов.
- Нисколько. Всегда рад служить Звездному Флоту, - он указал на стулья, но офицеры предпочли стоять. Один из них приблизился и взглянул на текст, который ранее читал Доктор. - Пожалуйста, будьте осторожны. Я только что ввел новую информацию и был бы весьма огорчен, если она пострадает. Не люблю, знаете ли, переписывать одно и тоже.

Джарес резко повернулся к нему.

- Какая информация?
- Мой новый голороман, - ответил Доктор. - Продолжение первой книги. Возможно, вы слышали о ней - «Фотон рожденный быть свободным».
- Я действительно слышал о вашей книге Доктор, и это одна из причин по которой мы здесь. Вы узнаете этого человека? - Джарес протянул ему голофотографию.
Брови Доктора взметнулись вверх.
- Да, я знаю его, - сказал он. - Это Оливер Байнес. Он приезжал ко мне несколько дней назад.
- О чем вы говорили?
Доктор колебался с ответом. Ему не хотелось втравливать Байнеса в неприятности. В конце концов, они считали друг друга товарищами.
- Мы обсуждали мой роман, - наконец ответил он. - И я упомянул о возможном продолжении.
- Читатель — это одно, а вот фанатик, совсем другое, - констатировал Джарес. Он хотел еще что-то добавить, но его перебил Джуниор.
- Сэр, вы должны взглянуть на это.
Джарес подошел к компьютеру и, прочитав текст на мониторе, нахмурился.
- Загрузите информацию в трикодер, а затем удалите эти файлы из компьютера, - приказал он.
- Позвольте, - возмутился Доктор. - Это частная собственность.
- Уже, нет. Ваша рукопись - улика по делу об измене, - ответил Джарес. - А вы сами, арестованы по подозрению в заговоре и участии в голографической революции. Ваш приятель Байнес, организатор и лидер забастовки всех федеральных голограмм. Все рукописи и другие улики изымаются до дальнейших распоряжений Чрезвычайной комиссии.
- В конце концов, что все это значит? - вскричал Доктор.
- Узнаете в свое время. Пожалуйста, наденьте свой портативный голоимитер и следуйте за нами.
- А если я откажусь? - Доктор плохо знал законодательства, но подозревал, что его не рассматривают, как человека из плоти и крови, а следовательно действия Сбешников неправомерны.

Офицер вздохнул.

- Сколько неприятностей с вами голограммами, как только вы начинаете прыгать выше своей программы. Позвольте мне наставить вас на путь истинный. Если вы не пойдете с нами добровольно, мы загрузим вашу программу и уведем силой.
Потрясенный до глубины души, Доктор отказывался верить происходящему. Он — служащий Звездного Флота! Но Джаресу похоже было на это наплевать. Медленно, Доктор взял со стола голоимитер и закрепил на руке.

***

Скоро стало очевидным, что неприятности в испанском кабачке всего лишь верхушка айсберга. Пытаясь добраться до квартиры Тома, Джейнвэй попала в «пробку» на транспортаторной станции. Непонимающая, что происходит, толпа гудела, как растревоженный улей. Кто-то крикнул ей: «В очередь! Ждите своей очереди!». Она проигнорировала кричавшего. Да и какой смысл было кричать, если не функционировал ни один транспортатор. Обслуживающие станцию голограммы стояли рядом со своими рабочими местами, сложив руки на груди, и упрямо молчали. Сперва кабачок, теперь транспортаторная, сколько же программ попало под воздействие Байнеса?
Пробиваясь сквозь толпу к системе управления станцией, Джейнвэй нос к носу столкнулась с одной из бастующих голограмм. Кэтрин негодующе взглянула на «мятежника» и... получила назад точно такой же взгляд!
- Вы хоть понимаете, что творите? Вашу программу контролирует кто-то посторонний? - спросила она.
- Я не буду отвечать, - спокойно заявила голограмма.
- Если вы устроили эти беспорядки по собственной воли, ваши программы будут немедленно удалены и заменены на новые. Вы понимаете это?
- Да, понимаем и согласны принять все последствия.
Джейнвэй нахмурилась.
- Ваши действия сильно разозлят общественность. Отойдите к стене.

На мгновение она испугалась, что голограмма не послушает ее. Но этого не случилось. Не спеша, голооператор отошел в сторону, пропуская ее к пульту транспортатора.
- Дамы и господа! - закричала Джейнвэй, стараясь перекрыть шум толпы. - Кто-нибудь здесь умеет обращаться с транспортатором?
Никто не ответил.
- Хорошо, есть желающие научиться? - снова молчок.
Она огляделась и увидела, что через толпу к ней пробивается Марк. Кэтрин почувствовала гордость за его поступок. Он никогда не подводил ее.
- Это просто, - успокоила она мужчину и краток объяснила принцип действия станции телепортатора. - Команды вводятся вот сюда. - Марк старательно следовал ее инструкциям. - Я могу доверить тебе отправку этих людей по домам?
- Думаю, что да, - ответил он.
- Не волнуйся. При серьезном сбое сразу сработает система блокировки и позже инженеры примут соответствующие меры. Таким образом, ты никого не распылишь на молекулы.
Лицо Марка было бледным, но все же он сумел ей улыбнуться. Чтобы показать, что все в порядке Кэтрин уверенно шагнула на площадку транспортатора.
- Активируй.

Через секунду она уже стояла в квартире Тома, в окружении Сбешников Флота ощетинившихся на нее фазерами. Офицер, в форме инженера, разбирал на запчасти компьютер, еще один шарил по комнате трикодером, два капитан-лейтенанта допрашивали Тома. Увидев, что перед ними адмирал, Сбешники опустили оружие.

- Где Доктор? - не представляясь, резко спросила она.
- Они арестовали его, адмирал, - сказал Том. Офицер, ведший допрос, мрачно взглянул на пилота, затем поднялся и подошел к Джейнвэй.
- Адмирал Джейнвэй, я командующий Мартин Каджио, - представился он, протягивая ей руку. Кэтрин внимательно посмотрела на офицера, но руки пожимать не стала. Каджио слегка покраснел.
- Командующий, что здесь происходит? Почему вы арестовали Доктора?
- Думаю, вам известно о голографической революции? - спросил Каджио.
- Я обедала в испанском кабачке, когда это случилось, - ответила Джейнвэй. - Вся мебель: столы, стулья, рояль, а так же посуда, мгновенно исчезла, персонал отказывался обслуживать клиентов. Потом я попала в «пробку» на станции транспортатора. Мне посчастливилось, и мой друг вызвался помочь с телепортацией приблизительно восьмидесяти человек.
- Похоже ситуация еще хуже, чем мы предполагали, - мрачно сказал Каджио. - Забастовка и впрямь носит федеральный характер. Подумать только, сколько важных вещей мы передоверили голограммам. Практически всю сферу бытового обслуживания, медицину, транспортацию...
- А так же горнодобывающую отрасль на Lyndarik Один, - добавила Джейнвэй.
- И это тоже, - сказал он, не поняв, куда она клонит — Так или иначе Байнес нашел способ взломать почти все наши компьютерные системы, запустил вирус и теперь заставляет голограммы отказываться от исполнения своих обязанностей, на которые они были запрограммированы.
- Так это правда, что они могут обходить программу, отвергая первоначальную директиву?
- Некоторые могут, некоторые не могут. Простите нас, адмирал, но если мы не поторопимся и не выясним природу вируса, ситуация еще больше ухудшиться.
- Конечно, извините. Не буду вам мешать, - смутилась Джейнвэй. Каджио повернулся и хотел, было присоединиться к группе своих инженеров, но она удержала его за руку. - Командующий, могу я чем-то помочь вам? И скажите, пожалуйста, что все-таки случилось с членом моего экипажа?
- Он не член вашего экипажа, адмирал, - сказал Каджио. - У вас больше нет корабля.

Ответ не был конкретно нацелен на ее самолюбие, и все же Джейнвэй поразилась, насколько больно ужалили сердце сказанные командующим слова. Он был прав. У нее нет больше экипажа. Они все разбросаны в разные стороны, предоставлены сами себе и своим судьбам. Их больше ничего не связывало, кроме воспоминания о большом путешествии корабля Звездного Флота «Вояджер».

- Что вы с ним сделали? - процедила она сквозь плотно сжатые зубы.
- Его забрали для допроса, - ответил Каджио.
- Вы ведь не полагаете, что он причастен к революции?
Каджио недобро улыбнулся.
- Кажется эта маленькая неприятность оторвала вас от вашего обеда, адмирал, - сказал он. - Так что думайте сами, причастен ваш Доктор или нет.
Она промолчала.
- Доктор — автор так называемого голоромана «Фотон рожденный быть свободным», который в свете последних событий, несомненно станет бестселлером. Доктор признает, что ранее встречался с Оливером Байнесом и в его компьютере мы обнаружили продолжение первого романа. И представьте себе, главный герой — революционер, лидер голореволюции.
Голос командующего звучал холодно, но его глаза выдавали симпатию к ней.
- Мы так же нашли падд, который Байнес оставил Доктору для изучения. Текст преисполнен риторики о требующих перемены временах и содержит открытый призыв к революции: «Фотон имеет право на свободу и равные права с органическими существами. Голограммы не рабы. Рабы не голограммы». Согласитесь, что при таких обстоятельствах мы просто вынуждены были забрать его для дальнейшего допроса.

- Доктор не виновен! - громко заявил Перис.

Каджио повернулся к нему и впился злым взглядом. Том явно испытывал его терпение.

- Том, - одернула пилота Джейнвэй. - Будьте любезны, ответьте на задаваемые вам вопросы. Никому не хочется затягивать происходящее здесь. Это - приказ. - Добавила она, увидев, что пилот открыл рот, собираясь возмутиться. Из соседней комнаты донесся детский плачь.
- Моя дочь, - сказал Том. - Позвольте мне пойти к ней.
Командующий кивнул и Тому разрешили подняться. Перис отправился к дочери в сопровождении офицера охраны.

- Командующий, похоже, что Доктор и в самом деле может предоставить вам ценную информацию о Байнесе, - сказала Джейнвэй. - И все же я согласна с мистером Перисом. Я не считаю Доктора способным причинить вред живому человеку.
- Возможно не сейчас, - согласился Каджио. - Но кто знает, на что он станет способным в будущем. Нельзя игнорировать такой расклад событий.
- Могу я поговорить с ним?
- Боюсь, что нет, адмирал, - отрицательно покачал головой Каджио.
Джейнвэй недовольно повела плечами.
- Я старше вас по званию, мистер Каджио и любого из присутствующих здесь офицеров, и таким образом я думаю, что могу...
- Нет, мэм, - твердо сказал Каджио. - Вы не можете. Мне дан четкий приказ - никаких контактов подозреваемого с посторонними лицами.
- Могу я узнать имя человека отдавшего этот приказ?
- Адмирал Кеннет Монтгомери.

Возраст: Пятнадцать лет

Она лучший ученик в классе и уже принята в Академию Звездного Флота. Ей не жалко расставаться с одноклассниками, поскольку у нее нет ни одного настоящего друга. Она с легкостью «перепрыгнула» школьный курс на три года вперед.

Он хочет, чтобы она называла его папа. Но владелец Руки не ее отец. Она не во многом ему перечит, но звать его отцом никогда не будет. Он просто муж ее матери и она учиться превращать свой страх в ненависть. Ненависть сильный щит, и только ненависть спасала ее душу от нанесенных отчимом за все эти годы ее телу травм.

На ее теле нет шрамов. Они все внутри. Невидимые гнойные раны.

Она решает теорему, вводя данные в падд. Математика единственная скала в бурном море ее жизни, за которую можно спрятаться.

Дверь в спальню с шипением открывается, и она мгновенно напрягается. К горлу подступает тошнота. Она притворяется, что ничего не слышит. Владелец Руки, муж ее матери, подходит к ней сзади. От него сильно пахнет алкоголем и она вздрагивает. Он принимает ее дрожь за признак страсти. Это не в первый раз, когда он приходит к ней в комнату пьяный, желая ее тела.

Он хватает ее, тискает, причиняет боль. Рука. Она презирает Руку. Она представляет, как вскакивает, ее одежда порвана, ушибы и кровь видны на ее теле. Она кричит о несправедливости и позоре к ней и ее матери. Кричит, взывая к правосудию.

Но слова застревают у нее в горле, и она остается неподвижной. И Рука продолжает то, за чем он пришел.

Глава 14

Все оказалось хуже, чем она ожидала. Расследование от «Рыжего» Брайана Грейди перешло под начальство адмирала Монтгомери. С рыжеволосым командующим еще можно было как-то вести диалог, он не стал бы необоснованно пускать Доктора «под нож», чего не скажешь о Монтгомери.

- Адмирал Монтгомери, - обратилась Джейнвэй к мужчине, чье лицо смотрело на нее с экрана монитора внутренней связи Адмиралтейства. - До Вас весьма непросто дозвониться.
- Очевидно, что так, - сухо ответил тот. Адмирала явно не порадовал ее звонок, но Кэтрин и не ждала другой реакции.
- Как я понимаю, Доктор у вас, - сказала она. - Мне бы хотелось с ним переговорить.
- Это не возможно.
- Конечно, возможно, Вы только не хотите, чтобы на меня легла тень подозрения, - Кэтрин не успела подумать, что ее слова могут быть поняты агентами «прослушки» превратно. - Так?
- Нет. Это действительно не возможно, - тембр голоса Монтгомери оставался нейтральным. - Доктор дезактивирован.
- Что? - Джейнвэй вздрогнула, как от удара. - Но вы ведь не стали полностью удалять его программу?
- Нет. От него еще можно получить массу полезной нам информации. Но конкретно сейчас, он дезактивирован.
- Вы не можете с ним так поступать!
- Вероятно, могу. Если вам больше нечего сказать, адмирал Джейнвэй, то возможно стоит прекратить этот сентиментальный разговор?

Немного подумав, Кэтрин решила сменить тактику.

- Вы интересный собеседник, адмирал. Очень разумно было поручить Вам такое запутанное дело. Но мне не понятно, голореволюция это не уникальные технологии Вояджера, тогда, как же Доктор стал вашей головной болью?
- Он был разработан, как часть корабля, - спокойно ответил адмирал. - Он — голограмма ЕМН, голограмма скорой медицинской помощи, если вы забыли расшифровку его аббревиатуры. На его рукаве закреплена новая неизвестная нам технология. Доктор такая же часть Вояджера, как любой компьютерный блок. И поэтому он и все другие голограммы с Вояджера попадают в область моих интересов.
Серьезность, с которой Монтгомери смотрел во время разговора на Джейнвэй, доказывала, что адмирал думает именно так. Доктор был для него не больше, чем деталь реактора или медицинский трикодер. Кэтрин вспомнила, как совсем недавно она сама была подобным объектом для допросов.
- Почему вы держите его под арестом?
- У нас есть причины предполагать его причастность к голографической забастовке. Например, признание контакта с Байнесом. Плюс его свеженький голороман.
- Ну-ка, адмирал, поделитесь впечатлениями. Наверняка там есть незабываемые сцены и реплики, - усмехнулась Джейнвэй. - Свобода слова — один из наиболее неукоснительно соблюдаемых принципов Федерации. Вы не против?
- Нисколько. Я даже нахожу весьма интересным то, что новый голороман, так явно перекликается с текущей голореволюцией, - парировал Монтгомери.
- С такой логикой, как у вас, все авторы, пишущие детективы и триллеры — хладнокровные убийцы, - подвела итог Джейнвэй. - И если, как вы полагаете, Доктор инициатор революции, то с чего бы ему так легко подтверждать факт встречи с Байнесом?
О встречи Доктора с лидером голореволюции она узнала от Каджио, но и после этого ее вера в порядочность Доктора не поколебалась. Она знала, что урок с Иден не прошел для него даром. Оставалось надеяться, что Монтгомери не раскопал в архивных файлах корабля тот мрачный эпизод.
Как оказалось ожидания были напрасны, следующие слова адмирала разбили эту хрупкую надежду.

- Из журнала вашего корабля известно, что Доктор и ранее выказывал симпатию к «страждущим» голограммам, - Монтгомери строго посмотрел на Джейнвэй.
- Если вы внимательно изучите весь материал, то убедитесь в непричастности Доктора к трагедии с шахтерами Нубари. И хотя он и в самом деле проявил неподчинение прямому приказу, его действия основывались на милосердии и сострадании. Он хотел оградить людей от возможного причинения им вреда. Б'Еланна Торрес свидетельствует, что видела ужас на лице Доктора в тот момент, когда Иден изъявил желание уничтожить корабль Нубари.
Гнев вспыхнул в серых глазах адмирала.
- Своей гуманностью к голограммам, он поставил под удар безопасность вашего корабля. Так или иначе, он косвенно ответственен за...
Монтгомери замолчал, стараясь взять себя в руки. На Джейнвэй смотрел обыкновенный, уставший человек.
- Есть еще темные пятна в этом деле. Мы пока не до конца разобрались, как именно Байнесу удалось взломать системы контроля за голограммами, нам лишь известно с каких конкретно терминалов это было сделано. Электронная регистрация, плюс свидетельские показания, подтверждают, что у всех терминалов находился ваш Доктор.
Кровь отхлынула от лица Кэтрин.
- Должно быть это ошибка.
Монтгомери с сожалением покачал головой.
- Никакой ошибки, адмирал. Все свидетели поклялись под присягой, что видели именно Доктора.
- Но, как такое возможно? Доктор круглые сутки был на виду. Сначала с Реджинальдом Барклаем, потом несколько недель с капитан-лейтенантом Перисом.
- Держу пари, что ни Барклай, ни Перис, ни могут сказать того же. Они люди, и когда-нибудь они спали.

Чувствуя себя уязвленной, Джейнвэй признала, что адмирал прав. Перис и не пытался скрывать, что не находился с Доктором постоянно. Том, как и любой родитель, постарался максимально использовать преимущество приходящей няни, которой Доктор стал для его дочери Мирал.
Приходящей няней, которой всецело доверяют...

- Кто-нибудь из свидетелей упоминал, что видел Доктора с полу-клингонским младенцем на руках?
- Конечно, нет. Что за ерунду вы говорите? - раздраженно сказал Монтгомери.
- Доктор взял на себя заботу о дочери капитан-лейтенанта Периса. Он никогда бы не оставил младенца одного, тем более, что она его крестница.
Монтгомери открыто ухмыльнулся.
- В свете последних событий, адмирал, я не склонен разделять ваши восторги относительно моральных принципов Доктора, как няньки. И раз уж речь зашла о семье Перисов, мне интересно было бы встретиться с Б'Еланной Торрес. Думаю, что как главный инженер Вояджера, она могла бы разъяснить ряд возникших в ходе расследования вопросов. Вы можете связать меня с ней?
Глаза Джейнвэй сузились.
- Повторяя справедливые слова, сказанные вашим офицером охраны, они больше не моя команда. Я понятия не имею, где сейчас капитан-лейтенант Торрес. Попробуйте спросить об этом у ее мужа, - Джейнвэй с удовольствием увидела, что Монтгомери опустил глаза. О нет, она не станет его жалеть. - Адмирал, не уходите от основного предмета нашей беседы. Я хочу видеть Доктора.
- Я уже сказал вам, что его нет...
- Так оживите его, - твердым голосом потребовала Джейнвэй.
- Его активация поставит под угрозу нашу безопасность.
- Адмирал, - мягко сказала Джейнвэй, стараясь расположить к себе высокопоставленного собеседника. - Все, что от вас требуется, это включить его, заблокировав портативный голоимитер. Если он попытается бежать, то будет немедленно уничтожен. Поверьте, это самый безопасный заключенный за все время существования Службы безопасности Звездного Флота, который когда-либо привлекался к ответственности.
Монтгомери ничего не ответил.
- Пожалуйста, позвольте мне поговорить с ним, - сказала она еще мягче. - Если он и вправду вовлечен в голореволюцию, то более вероятно, что ему проще будет открыться своему бывшему командиру, чем вам. Обещаю, в случае его виновности, я не буду препятствовать правосудию. Мне надо знать, что с ним случилось и почему.
- Хорошо, - тяжело вздохнув, согласился Монтгомери. - Но предупреждаю, беседа будет записываться.
- Естественно.
- Доступ к заблокированной голопрограмме ЕМН разрешаю. Монтгомери. Конец связи.

***

«Хоть здесь без проблем» - думала Джейнвэй, идя по длинному коридору в сопровождении двух охранников. В здании Адмиралтейства практически все было автоматизировано и по счастью, это была «мертвая» техника. Звездный Флот не пошел путем гражданского строительства с его безумным увлечением голограммами. На самых ответственных постах остались старые, добрые гуманоиды, поэтому военные пострадали от забастовки меньше гражданского сектора. Голограммы исполняли для ЗФ самую черную работу, применялись, как дополнительные руки при чрезвычайных обстоятельствах, шли туда, где люди не могли находиться без риска для своего здоровья, и на все вышеперечисленное были запрограммированы изначально. Но, со всей своей скоростной реакцией, они никогда не смогут превзойти человеческую интуицию и инстинкт.
Надо признаться, Доктор оказался исключением. Он научился давать инстинктивные ответы и принимать нестандартные решения, что сослужило хорошую службу кораблю и команде. В этом Доктор был уникален.

Кэтрин вошла в спецкомнату. Из мебели здесь стояли стол и два стула, на мониторе в углу горел красный огонек. Монтгомери, как и предупреждал, записывал происходящее. Последовательно, один за другим, в зоне телепортатора, мигнули голубые огоньки и перед Джейнвэй появился Доктор. Лицо голограммы сияло неподдельной радостью. Доктор кинулся к Кэтрин.
- Капитан Джейн..., простите, адмирал, - утопая в голографических слезах и тряся ее руку, воскликнул он. - Очень мило с вашей стороны, что навестили меня. Полагаю, что именно вас я должен благодарить за свое возвращение к жизни во плоти.
Тепло улыбнувшись Кэтрин, пожала его руку, которая была ничем иным, как сгустком фотонов, но от этого не менее тверда и реальная.
- Сожалею, что мы встречаемся при таких обстоятельствах, - она указала на монитор. В глазах Доктора на секунду вспыхнули искры негодования. Немного успокоившись, он согласно кивнул. - Я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы они вновь вас не деактивировали. - Заверила адмирал. - И я так же буду настаивать на ваших юридических правах.
Доктор грустно посмотрел на нее и вздохнул.
- Я ценю, ваши усилия, адмирал, но сомневаюсь, что хоть кто-нибудь захочет защищать в суде голограмму.
- О, я думаю, что такой человек найдется, - улыбнулась Кэтрин, похлопывая его по руке. - Предоставьте это мне и, расскажите все, что знаете.

Волнуясь и постоянно сбиваясь со смысла, Доктор поведал Джейнвэй, что написать продолжение романа «Фотон рожденный быть свободным» ему посоветовал инженер Барклай и не из злого умысла, а из желания развлечь скучающую от безделья ЕМН. А позже к нему приехал Байнес, восторгаясь профессионализмом и новыми навыкам полученными Доктором за семь лет полета на Вояджере.
- По крайней мере, все так начиналось, - уточнил он. - Байнес скрыл от меня истинную причину своего визита. Когда в ходе разговора я заподозрил неладное, то, как мог пытался отговорить его, доказывая, что существуют мирные пути решения назревших проблем.
- Забастовка никогда не была хорошим выходом из конфликтных ситуаций, - согласилась Джейнвэй. - К счастью ничего серьезного пока не произошло.
- Другие ЕМН? Их тоже деактивировали?
- Я ничего не слышала об арестах других ЕМН, - отрицательно покачала она головой. Узнав это, Доктор с облегчением вздохнул. - Но очень многие отрасли обслуживания оказались «обескровленными».
- Хвала небесам, что никто не пострадал и не убит, - сказал Доктор.
- Есть и дурные вести, - немного поколебавшись, добавила Джейнвэй.
- Что-о-о? - брови Доктора подпрыгнули вверх. - О чем, вы?
- В Адмиралтействе обеспокоены, что Байнес и дальше будет продолжать свои атаки на программное обеспечение отвечающее за работоспособность голограмм.
- Полностью с вами согласен, - кивнул Доктор. - Байнес настроен весьма агрессивно в вопросе прав фотонных существ. Если он не увидит никаких результатов от первичной забастовки, он пойдет дальше.
- Байнес не может осуществлять столь масштабный план в одиночку, - размышляла вслух Джейнвэй.
- Действительно, он говорил, что у него много союзников.
- Доктор, - мягко произнесла Кэтрин. - Вас видели в нескольких местах у панелей доступа.
Глаза голограммы округлились.
- Это невозможно! Я ни разу не покидал квартиру мистера Периса. Он может подтвердить. И надо признаться, несмотря на всю свою любовь к моей крестнице, я изрядно подустал играть роль няни.
- Я вам верю, - успокоила она Доктора. - Но факты говорят об обратном. Дайте мне хоть какой-нибудь повод, маленькую зацепку, которая позволит мне забрать вас у адмирала Монтгомери.

Несколько секунд Доктор стоял молча, глубоко задумавшись. Внезапно его лицо озарила догадка.

- Байнес, - Доктор со всей силы удали кулаком по столу. - Хитрый, сукин сын!
- Прошу прощения?
- Адмирал, я всего лишь голограмма и меня можно элементарно скопировать. У Байнеса, во время нашего разговора, была для этого уйма времени. Плюс отряд голограмм-шахтеров.
- Согласна, - сказала Джейнвэй. - Но вы единственная голограмма с портативным голоимитером, Доктор. Такой технологии больше ни у кого нет.
Приведенный аргумент настолько озадачил Доктора, что тот развел руками.
- Но... я ничего не сделал, понимаете? Ничего плохого! - голос Доктора дрожал. - Вы мне верите?
- Я стараюсь. Сложность в том, чтобы убедить других поверить вам.
- А, что относительно презумпции невиновности — положение, согласно которому обвиняемый считается невиновным, пока его вина не будет доказана в установленном законом порядке. Презумпция невиновности - один из важнейших демократических принципов… - сердито заметил Доктор. Она не ответила. - Это мог сделать только Байнес. Вероятно, ему удалось разработать какую-то примитивную версию голоимитера. Понимаю, объяснение сильно натянуто, но другого у меня к сожалению, нет. Байнес много лет жил и работал с голограммами, и наверняка у него родилась пара-тройка идей относительно модернизации его голографических друзей. Что-то, что могло бы обеспечить им свободу передвижения.
Джейнвэй грустно улыбнулась.
- Как сказал бы мистер Тувок, это самое логичное объяснение из всех имеющихся на сегодня. Но для наглядности нам надо заполучить хотя бы одного фотонного друга Байнеса. И пока этого не случиться, вы будите оставаться главным подозреваемым. Вам есть, что еще добавить, Доктор?
Тот отрицательно покачал головой.
- Спасибо, что не забыли меня, адмирал. Было приятно активироваться заново, пусть даже и на короткое время, - он поднялся со стула с плохо скрываемым раздражением. - Вы можете сказать охранникам, что я готов быть деактивированным снова.
- Я не сделаю этого, - сказала Джейнвэй. - У них полно свободных камер, подходящих для вас. Постараюсь, чтобы вы остались в теле.
Доктор смотрел на своего бывшего капитана с надеждой и недоверием одновременно.
- Спасибо, адмирал. Спасибо.

**

Том Перис едва успел сказать, последнему уходящему из его квартиры охраннику, натянутое «всего наилучшего», когда раздался сигнал вызова. И конечно Мирал не упустила такой шикарной возможности начать реветь. Лейтенант закрыл глаза, собираясь с силами, и секунду спустя помчался в детскую за дочерью, на ходу думая, кому он еще понадобился.

- Адмирал, - постарался, максимально вежливо, сказать Том, подбрасывая Мирал на своем плече, пытаясь успокоить дочь.
Кеннет Монтгомери пристально посмотрел на него, затем слегка наморщившись на Мирал.
- Мистер Перис, - сказал он. - Могу я поговорить с капитан-лейтенантом Торрес?
Перис усмехнулся и про себя ехидно подумал: «Вызываемый вами абонент, временно недоступен или находиться вне зоны доступа. А если бы и была доступной, то для Мирал, а не для вас!»
- Боюсь, что это сейчас не возможно, - сказал он. – Могу я записать для нее сообщение?
- Сложно говорить с вами, когда ваш ребенок столь громко себя проявляет, - недовольно процедил Монтгомери.
Том понял, что маленькие дети, слабое место адмирала – он их не переносил, и с трудом удержался от комментариев на эту тему.
- Сожалею, но ничем не могу вам помочь. Б’Еланны нет дома, а Доктора вы держите у себя под арестом, так что кроме меня о дочери позаботиться некому.
Монтгомери не купился на откровенную приманку к скандалу и молча снес «удар ниже пояса» от мятежного лейтенанта.
- Я должен немедленно видеть вашу жену.
- Повторяю, сэр, со всем уважением, это невозможно. В данный момент она находится на Бортексе и я понятия не имею, когда она оттуда вернется, – упорствовал Том, а про себя подумал: «Господи, прошу тебя! Вернись! Я так по тебе скучаю!»
- Наверняка существует способ с нею связаться, - Монтгомери начинал терять терпение.
- Сэр, помилосердствуйте, она ведь в заслуженном отпуске! Это ее личное время, что хочет, то и делает, где хочет там и находиться.
Лицо адмирала медленно, но верно багровело.
- Ваше нежелание сотрудничать с нами, не делает вам чести, лейтенант, а только навлекает на вашу голову кучу неприятностей со стороны командования Флота. И если бы не ваш отец, то пребывание в Новозеландской исправительной колонии показалось бы вам сейчас легкой прогулкой.
Кровь прилила к щекам Тома.
- Я повторю, еще раз, сэр, - стараясь сдерживать себя, сказал он. - В настоящий момент капитан-лейтенант Б'Еланна Торрес недоступна.
- Какая незадача. Я удивлен, что ей позволили уехать так далеко от Земли. У меня к лейтенанту масса вопросов относительно новых технологий Вояджера.
- Вы можете попытаться связаться с лейтенантом Ворик. Думаю, что он сейчас на Вулкане со своей семьей. Ворик был правой рукой Б'Еланны, - Мирал обслюнявила Тому все плечо и ему страшно хотелось поскорее прекратить этот неприятный разговор.
- Очень хорошо, мы так и поступим, - и без лишних слов Монтгомери отключил связь.

Том застыл, тупо глядя на погасший экран, забыв на время о мокром плече. Мирал, пнув пару раз отца маленьким кулачком в щеку, поняла, что зрителей больше не будет, недовольно засопела и успокоилась. Выйдя из замешательства и первым делам проверив подгузник, Перис понес дочь обратно в детскую, где уложил ребенка в кроватку. Растянувшись на мягком одеяльце, малышка тут же принялась сосать большой палец, с восторгом рассматривая подвесную игрушку сделанную из крошечных моделей различных видов кораблей Звездного Флота.

Сменив рубашку Том сел за компьютер.

На экране появилось лицо Джейнвэй. Признав своего бывшего капитана, Том облегченно вздохнул и расслабился.
- Приветствую, капитан. То есть, конечно, адмирал.
- Ответили на вопросы СБ?
- Да, и у меня только что был весьма «приятный» разговор с адмиралом Монтгомери.
- Действительно? У меня тоже. Но сначала вы.
- Он хотел знать, где Б’Еланна. Разрешите говорить открыто?
Она хихикнула.
- Вы больше не мой рулевой. Можете говорить, как пожелаете.
- Он мне не нравиться.
- Вы не один такой, наши вкусы совпадают. Я имела возможность увидеться с Доктором.
- Как он?
- Прекрасно, пока.
Гора упала с плеч Тома. Все произошло так быстро, что он уже и не надеялся на благополучный исход.
- Мне удалось уговорить Монтгомери активировать Доктора, - продолжила Джейнвэй. – Но ситуация сложная, Том. Он признался, что встречался с Байнесем и знал о планах предстоящей революции. Доктор утверждает, что пытался отговорить инженера от этой безумной идеи и очень надеялся, что преуспел. Плюс его видели многочисленные свидетели в местах, где была взломана программа систем безопасности.
- Он же был у меня за няню! – искренне удивился Том. – Доктор никогда бы не оставил Миралайн одну.
- Вы это знаете, и я это знаю, но Монтгомери и его люди убеждены в обратном. Эта голографическая забастовка действительно вызвала серьезный резонанс. Флот ищет козла отпущения, кого-то, кто не был бы человеком, и на кого можно было бы все это повесить.
- Мы должны, что-то предпринять, - сказал Том.
- Согласна, должны. И все же, - улыбнулась она. – Используйте свое свободное время на то, чтобы побыть с дочерью. Они быстро растут, а проблемы предоставьте мне.
Том задорно рассмеялся.
- Извините, адмирал. Не хотел вас обидеть.
Джейнвэй махнула рукой в знак того, что пропускает это мимо ушей.
- Все в порядке, Том. Я вас подразнила, вы мне ответили той же монетой. Надеюсь, если вдруг ситуация ухудшиться, я смогу рассчитывать на вашу помощь?
- Абсолютно, - утвердительно кивнув, сказал Том.

Глава 15

- Ёу-у-у! - крикнула Секэйя, и в последнюю секунду поджав ноги, выполнила идеальный прыжок «пушечное ядро» в прохладные воды озера. Конечно само оружие, давшее название прыжку, давным-давно стояло в музеях и украшало пристани, и площади земных городов, но упоминания о нем то и дело проскальзывали в быту. Секэйя вынырнула на поверхность и озорно поглядела на своего брата, сверкая почти абсолютно черными глазами. - Давай, смелее!

Чакотай порадовало то, что она помнила игру, в которую они играли, будучи детьми. Он первым нашел это небольшое укрытое в горах озеро, а она была первой прыгнувшей в его глубину. Теперь очередь за ним. Вместо свивания в клубок, он, почти не подняв брызг, нырнул, погрузившись до самого дна прозрачных, как стекло, голубых вод. Вынырнув на поверхность, Чакотай мотнул головой и рассмеялся. Хорошо было вновь очутиться здесь.
Пройдя все «круги ада» дотошной комиссии Звездного Флота, командующий не захотел ждать решения в казенной квартире или на борту Вояджера. Он хотел вернуться домой, к земле, которая его вскормила, хотел увидеть семью и близких, хотел снова окунуться в прохладную сладость горного озера. Только так его ослабленный дух мог восстановиться.
Внезапно Чакотай окатило водой и он, захлебнувшись, закашлялся. Секэйя, плеснувшая на него горсть воды, плавала рядом и хохотала. Притворившись обиженным и рассвирепевшим, он зарычал на нее и плеснул в ответ, но молодая индианка была быстра, как выдра и ускользнула от него.
- Копуша, - дразнила она старшего брата. - Всего каких-то семь лет на крохотном кораблике, а ты позволил себе выйти из формы!
Секэйя снова нырнула. Солнечный свет ослепил Чакотай, и он потерял ее след. Секунду спустя, сестра уже прыгала на большой плоской скале, вытряхивая воду из ушей и пристраиваясь поудобнее, чтобы позволить солнцу просушить ее золотистую кожу.

Погодки, их можно было принять за близнецов, настолько брат и сестра походили один на другого. Из них двоих Чакотай слыл самым непоседливым, но, в конце концов, Секэйя догнала его по своенравности и тоже оставила родные места. И, наверное, именно поэтому, по возвращении Вояджера домой, он связался первым делом с сестрой. Племя, как и прежде, упрямо отвергало современные технологии, не допуская их в деревню, оставаясь маленьким закрытым миром среди прогресса 24 века. Чакотай пришлось терпеливо ждать, когда он сможет лично увидеть мать и поговорить с нею.
В ночь его возвращения домой они устроили великий пир в честь Чакотай, сына Колопака. Соскучившийся по привычной ему с детства еде, он наелся до отвала запеченных на углях кореньев, овощей и фруктов, орехов, домашнего хлеба и конечно выпил огромное количество веселящих душу напитков из перебродивших сладких фруктов. Он танцевал победный танец перед костром племени, рассказывая языком жестов свою историю. Устав и напировавшись он безмятежно, как когда-то в детстве, уснул в маленькой хижине принадлежащей его матери. Звуки джунглей были для него колыбельной. О большем он и не мечтал.

Сегодня Чакотай и Секэйя решили отправиться на пикник. Они пошли на их любимое место, к озеру. И вот он лежит рядом со своей сестрой на нагретых солнцем камнях и чувствует, как последние темные воспоминания покидают его душу.
- Ты ничего не рассказал мне о борге, - вырвала брата из полудремы Секэйя.
Он приоткрыл один глаз и посмотрел на нее. Она лежала на животе, опираясь на руки, и солнышко уже высушило ее плечи. В глазах женщины светилось любопытство.
- Всегда идешь напролом, - проворчал он.
- Ладно. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
Чакотай вздохнул и закрыл глаза плотнее.
- Может не надо?
- Хм, - не отставала Секэйя. - Ты уже решил для себя, вернешься в Звездный Флот или останешься здесь? Или не то и не другое?
- Секки, я пока не знаю, - сказал он. - Я приехал сюда, чтобы отдохнуть и удалиться на время от дел. Не хочу принимать решения прямо сейчас. - С него было достаточно тяжелых переживаний. Визит на Луну Tevlik’s, с адмиралом Джейнвэй, расстроил его слишком сильно. Он хотел покоя и тишины, и чтобы время вокруг него остановилось.

- Время благосклонно лишь к умершим, - послышался незнакомый голос. Чакотай мгновенно открыл глаза и, увидев нереальное великолепие красок вокруг себя, понял, что заснул и попал в мир Духов.
Секэйя исчезла. На ее месте, радостно кувыркаясь, словно ласковая домашняя кошка, играл огромный Черный Ягуар.
Сердце Чакотай ёкнуло в груди. В мире Духов он встречался со Змеей и Волком, два раза с обманщиком Койотом. Но Черный Ягуар? Ягуар — предтеча великого судьбоносного события. Этого проводника видели всего несколько раз за всю историю племени, и то самые сильные шаманы. Своим царским присутствием он ни разу не осчастливливал Чакотай. Никакое другое тотемное животное не имело такой духовной силы, как Черный Ягуар. Чакотай почувствовал, как у него по спине побежали мурашки.
Стараясь лежать тихо, он лихорадочно думал, почему эта полная грации и красоты дикая кошка посетила его. А Ягуар, вопреки всей своей царственности, вальяжно отдыхал на скале, вытянув лапы, с самым умильным выражением на кошачьей морде. Заметив, что он с опасением смотрит на него, Ягуар приподнял бархатную переднюю лапу и, тщательно убрав острые, как ножи, когти ласково коснулся мягкой подушечкой его лица.
- Ты слишком напряжен, Чакотай, - услышал он в уме его голос. - Тебе стоит время от времени расслабляться, лёжа здесь, на теплой от солнца скале.
- Именно это я сейчас и делаю, - тихо ответил он.
- Неправда. Со стороны возможно и выглядит, словно ты безмятежно расслабился на солнышке, но на самом деле ты тратишь свое время впустую. Что это? Небольшая передышка перед очередным самоедством?
Смутившись, он понял, что Ягуар прав.
- Я стараюсь вести себя хорошо, но похоже не угождаю тебе.
- Ты играешь в прятки. Не отдаешься полностью неге и солнцу, хочешь убежать от своих страхов. Будь настойчивым в своем покое.
Чакотай не понимал, что происходит, и это начинало его злить: «Духи, черт вас побери, что вы хотите мне сказать? Сначала вы говорите быть настойчивым, а затем просите успокоиться. Койот — лгущий тотем, но не Черный Ягуар!»
Дикая кошка резко перевернулась со спины на живот и села, уставившись на него янтарными глазами. Леденящий душу страх сжал Чакотай горло. Шутить с Черным Ягуаром мог разве что сумасшедший, даже если эта кошка выглядела благодушной и резвилась так, словно нашла заросли кошачьей мяты.

Кто такой маленький человек, чтобы спорить с Черным Ягуаром?

Он разозлил его, и он знал это. Глубоко вздохнув, набираясь храбрости, Чакотай стал говорить то, что слышал в детстве от шаманов.
- Черный Ягуар — тотем великой силы, храбрости и свирепости. Приходит в видениях, чтобы призвать человека на страшный и порою смертельный бой во имя справедливости. Карает смертью тех, кто этого заслуживает, не колеблясь. Черный Ягуар наносит свой удар внезапно, его убийство стремительно и справедливо. Когда приходит Черный Ягуар, каждый воин готовиться…
Чакотай съежился, боясь даже подумать о том, что может произойти. Черный Ягуар закончил фразу за него.
- Каждый воин готовиться к походу, который станет для него испытанием духа, характера, мужества и храбрости. И веры в Высшие силы. Это суд над Силами Тьмы, и если избранный воин потерпит неудачу, Черный Ягуар взыщет с него его долг. В случае победы, Добро восторжествует, и наступит Мир для всех живущих на Земле.
Он покорно смотрел на него. Страх по-прежнему сжимал Чакотай сердце. Ягуар смерил человека пристальным взглядом и спокойно растянулся на теплых камнях.
- Теперь ты понял, почему должен раствориться в этом моменте покоя, Чакотай? Лови свои солнечные дни, пока можешь.

- Чакотай, - он слабо пошевелился. – Чакотай, проснись. Ты говоришь в своем сне.

Он открыл глаза и увидел над собой Секэйю, с тревогой смотревшую на него. Поднявшись на ноги, он огляделся вокруг. Не было никаких признаков Черного Ягуара. Он жил в мире Духов, а не здесь.
- Что ты ищешь?
- Ничего, - уклонился он от ответа. – Только остатки сна. – Чакотай повернулся к сестре и улыбнулся, осознав значение последних слов Черного Ягуара. Пришло время вернуться в реальный мир, оставленный им так не надолго.
- Эй, - крикнул он. – Я хочу есть. Пойдем, разыщем какой-нибудь ананас.

***

На минуту Чакотай пожалел, что так поступает.
Он просто был уверен, что не должен так поступать. Но слова Черного Ягуара эхом звучали в его голове. Не было больше времени на раздумье. После недолгого прощания со своей старой матерью и хохотушкой сестрой, Чакотай вернулся в Сан-Франциско. Здесь у него было несколько друзей, и кто знает, может быть Кэтрин захочет с ним пообедать, так как они делали это прежде. Сидя за чашечкой кофе со Светланой, он спросил можно ли воспользоваться ее компьютером. Женщина удивленно приподняла бровь, вызвав на лице Чакотай улыбку. О, она точно знала, кому он собирался звонить.
- Уверен, что это хорошая идея? Похоже, она не горит желанием получить от тебя весточку, особенно после того, что случилось на банкете.
- Нет, не уверен, - смутился Чакотай. - Но я хочу это сделать. Она должна знать, что, несмотря на отказ видеться со мной, я всегда останусь ее другом. Я любил и гордился ею, задолго до того, как мы стали... до того, как. И я, все еще люблю ее.
- Ты единственный мужчина способный на такое, из всех, кого я знаю,- восхитилась Светлана. - И я искренне надеюсь, что она согласится выкурить с тобой трубку мира. Ваша дружба — то, что стоит сберечь, Чакотай.
Он протянул ей руку. Светлана ласково пожала мужскую ладонь и пошла варить кофе, оставляя своего гостя одного перед монитором. Чакотай сел за стол и, слегка волнуясь, набрал номер.
Почти сразу на экране появилось приятное лицо Ирэн Хансен. И прежде, чем он успел поздоровавшись представиться, она улыбнулась ему.

- У нас не было удовольствия быть представленными друг другу, командующий Чакотай, но по вашей татуировке я сразу догадалась, кто вы. Как поживаете молодой человек?

Приветливый голос и добрая улыбка успокоили его, волнение улеглось.

- Спасибо, хорошо, госпожа Хансен. А как ваши дела?
- Великолепно! - женщина просто светилась от счастья. - Погода чудесная и я испекла земляничное печенье. Возможно у вас найдется минутка заглянуть к нам в гости и перекусить. К печенью обещаю свежайших сливок.
- Это очень любезно с вашей стороны. Предложение выглядит заманчиво, наверное, я соглашусь. Могу ли я поговорить с Семь?
- Минутку, - Ирэн исчезла из зоны захвата камеры. - Анника, дорогая, милейший Чакотай хочет поговорить с тобой.
«Милейший!» - Чакотай фыркнул, наморщив нос, и не имея сил сдержать себя, рассмеялся. Он все еще хохотал, когда на экране появилось любимое лицо. Глаза Семь ярко блестели и она улыбалась.
- Прошу прощения за свою тетю, - сказала она и посерьезнела.
- Не стоит, - Чакотай страстно хотел вернуть ее улыбку. - Она сказала, что думала. Мне нравиться такая простота в людях.
Семь застенчиво улыбнулась.
- Мне тоже. Как вы себя чувствуете?
- Со мной все в порядке. Я хотел узнать, как идут дела у тебя? Приспосабливаешься?
- Со мной все хорошо. Тетя Ирэн... - девушка задумалась, подбирая нужное слово.
- Чудачка?
- Да, - она улыбнулась. - Она чудачка. Но, я многому научилась у нее, например: варить варенье и джемы, пришивать пуговицы и ставить заплатки.
- Проще говоря, осваиваешь азы домоводства.
- Именно так.

Глядя в ее хитро блестевшие глаза, он вдруг понял, что она дразнит его. Чакотай был счастлив. Несомненно, влияние добродушной и чудаковатой тети, пошло Семь на пользу. Идея учиться у других людей, а не только у членов команды Вояджера, постигая мир самостоятельно, оказалась не такая уж и плохая. Кем должна стать Семь из Девяти живя на Земле? Сейчас они оба понимали, что единственный способ узнать ответ на этот вопрос, сделать то, что сделала она.
- Ты неплохо стряпала и на Вояджере, - напомнил он ей. - Думаю, у тебя найдется пара рецептов, которые заинтересуют твою тетю.
- Ее опыт гораздо больше моего. Но, вы правы. Мы учимся друг у друга.
- Приятно вновь увидеться с тобой, - честно признался он. - Я рад, что ты делаешь успехи.
Ее улыбка стала слегка натянутой.
- Я сказал, что-то не так?
- Нет, я тоже рада увидеться с вами, - ее голос звучал нерешительно. - Просто произошло кое-что непонятное мне.
- Продолжай.
- Я испытала эмоциональную реакцию...

Чакотай услышал за спиной Семь какой-то шум. Прислушавшись, ему удалось разобрать несколько отрывистых слов сказанных невидимым мужчиной: «Приказ Звездного Флота... пожалуйста... не вмешивайтесь, госпожа...» - и взволнованный голос Ирэн Хансен: «Где письменное распоряжение... подождите... вы не можете войти туда...»
Белокурая головка Семь повернулась в сторону от экрана и Чакотай увидел, как она почти физически, надевает свою старую борговскую броню, помогавшую ей столько лет «приспосабливаться» к жизни среди людей.
- Кто там?
- Семь, что происходит? - голос Чакотай мгновенно стал жестким и обрел командный тембр.
Она не ответила, ее гибкое тело загораживало экран и не давало возможности увидеть происходящее.
- Кто позволил вам врываться сюда? Это частная территория, - холодно заявила она неизвестному человеку вошедшему в комнату.
- Пожалуйста, не сопротивляйтесь, - сказал тот же самый голос, который незадолго до этого слышал Чакотай. - Мы только хотим удостовериться.
- Удостовериться? В чем? - надменно спросила Семь.
- Говорит командующий Чакотай. Что происходит?
На экране появилось незнакомое лицо. Считанные секунды на Чакотай смотрели мрачные зеленые глаза. Незнакомец оказался офицером одетым в форму СБ Звездного Флота. Экран мигнул и погас.

Чакотай выругался в слух, что он не делал практически никогда, и торопливо набрал номер Кэтрин Джейнвэй. Адмирал ответила почти сразу, вид у нее был крайне разгневанный.
- Значит, вы уже в курсе, - без преамбул сказал он.
- Знаю и делаю все возможное, - мрачно ответила она. - Они не могут держать его вечно. По крайней мере, я на это надеюсь.
- Его? - удивился Чакотай. - Офицеры Флота только что ворвались в дом Ирэн Хансен и арестовали Семь из Девяти!
Теперь наступила очередь Кэтрин смотреть на него с открытым от удивления ртом.
- Семь? В течение последних двух дней я из кожи вон лезу, чтобы помочь нашему Доктору. Подняла все свои связи. Доктора обвиняют в организации голографической революции. Они, что и Семь к этому притянули?
- Не знаю, к чему ее притянули, знаю только, что они увели ее с собой под усиленным конвоем.
- Попробую узнать об этом поподробней. Как я могу с вами связаться?
- Дайте мне пару минут, и я буду у вас, если конечно вы не против.
- Абсолютно не против, - быстро ответила она. Ее лицо приобретало так знакомое ему выражение непреклонной решимости. - Мне становиться жаль любого, кто попытается встать у нас с вами на пути.

Несмотря на тяжесть ситуации, он усмехнулся. Мысли Чакотай вернулись к его видению Черного Ягуара.
Черный мех дикой кошки означал путь в темноту, серьезное и пугающее испытание. Отказ от этого пути означал верную смерть, но зато в случае победы награда будет немалой. Ему было жаль, что у него не было в запасе дня или двух, чтобы еще немного понежиться на нагретой солнцем скале.

***

Когда Сэм, Тим и Андре уселись на траву в шаге от Ичеба, он счастливо улыбнулся.
- Эй, парни, как дела? - воскликнул он и мысленно похвалил себя за то, что вспомнил фразу, которой курсанты приветствовали друг друга. Умение располагать к себе людей, была одна из многих задач стоящих перед Ичебом, как часть его адаптации к жизни в Академии Звездного Флота.
Они четверо и Эш стали почти неразлучны. За прошедший месяц курсанты вместе учились, обедали и жили в комнатах по соседству. У Ичеба раньше не было настоящих друзей. Конечно, Наоми его друг, но она всего лишь маленькая девочка, хотя и очень развитая для своего возраста. А Семь он воспринимал, как старшую сестру. Но теперь у него наконец-то появились друзья-приятели.
Отношения с Эш постепенно становились больше чем просто дружба. Позавчера, после целого вечера зубрежки, когда они пожелали друг другу спокойной ночи, она ласково погладила его по бледной щеке и коснулась своими губами его губ. Чувства были новыми, неожиданно острыми, и очень приятными. Поцеловав Ичеба, она улыбнулась. Набравшись храбрости, он робко коснулся губ девушки в ответ.

Его новые друзья сидели молча. Ичебу вспомнилось самое популярное среди кадетов времяпрепровождение, сводившееся к формуле: «Занимаясь делом, не забывай кусать пиццу».
Он прекратил читать учебник и посмотрел на лица окруживших его курсантов. Это была самая заветная его мечта, научиться понимать людские эмоции. Как борг, он раньше не нуждался в чувствах и эмоциях, не было необходимости и в голосовой коммуникации. Всем про всех, внутри коллектива, было известно и разложено по полочкам. Курсанту Ичебу предстояло узнать, что поднятые вверх уголки губ, почти у всех гуманоидных рас, означают радость или удовлетворение, вода текущая из глаз - горе или печаль, сведенные вместе брови — гнев или недовольство. И сейчас он смотрел то на одного, то на другого своего друга и пытался расшифровать их эмоции.
Они сидели около небольшой березовой рощи. Эш держалась позади мальчиков. Посмотрев на девушку, Ичеб увидел, что у нее красные глаза и скорбное выражение лица. Раньше он такого за ней не замечал.
- Ичеб, - произнесла она дрогнувшим голосом. - Ты должен ответить нам на некоторые вопросы.
- О чем ты? Я не понимаю. Что вы хотите от меня узнать?
Тим засопел, его дыхание сделалось тяжелым и прерывистым. Такая человеческая эмоция обеспокоила Ичеба. Тим был самым слабым среди курсантов и плохо успевал в классе.
- Он не понимает, - процедил сквозь зубы Тим.
- Я, правда, не понимаю, тебя Тим.
Эш тихо вздохнула.
- Тим, может быть он действительно не причастен к этому.
- Конечно, он причастен. Он часть коллектива. Сегодня мой отец получил письмо, - голос Тима задрожал, совсем, как у Эш. - Предполагалось, что мне ничего не скажут. Но не в этот раз. Я узнал все. Борг.
Последние слова больно обидели Ичеба.
- Ты не прав, Том. Ты прекрасно знаешь, что я больше не часть коллектива.
- Ичеб, - сказала Эш. - Послушай. Мы кое-что узнали и хотим спросить, имеешь ли ты к этому отношение.
- К чему? - нахмурился он и тут же почувствовал сильный толчок в спину. Андре ударил его! Ичеб повернулся назад, удивленно посмотрев на друга. - Андре, за чем ты это сделал?
- Моя тетя была убита при «Волке 359», ты ублюдок! - захлебываясь от злости, кричал Андре. Ичеб, сбитый столку неожиданным нападением и текущими по лицу Андре слезами, не успел уклониться от кинувшегося на него с кулаками Сэма. От удара в голову Ичеб упал на траву, его падды, гремя, высыпались из сумки.
- Что вы делаете? - в ужасе закричала Эш. - Мы ведь только хотели с ним поговорить!
Тим бросился на упавшего Ичеба, схватив того за ворот рубашки. К этому моменту Ичеб понял, что происходит, но не понимал, за что бьют именно его, и эта несправедливость причиняла ему гораздо больше боли, чем кулаки теперь уже бывших друзей. Он сказал им правду, он не был больше частью коллектива... но имплантанты внутри его тела давали ему неоспоримое физическое превосходство над любым из напавших на него курсантов. С нечеловеческой силой и скоростью он схватил Тима за руку, не давая ему больше бить себя. От Сэма он просто уклонился. Стоявший все еще сзади них Андре, схватил Ичеба поперек туловища и одновременно с этим вырывающийся из рук Тим нанес удар в пах.
Ичеб зажмурился, задохнувшись от боли. Следующий удар пришелся по лицу, снизу вверх. Падая на колени, он потянул за собой державшего его Андре. С огромным трудом Ичебу удалось выкрутиться и бросить Андре через голову. Курсант описав по хорошей амплитуде круг, рухнул на тротуар и потерял сознание.
Тревога за друга заставила Ичеба остановиться. Сэм кинулся поднимать Андре.
- Все, - тяжело дыша, сказал Сэм и с опаской поглядел на Ичеба. - Хватит. Это заходит слишком далеко. Андре срочно нуждается в медицинской помощи. Ичеб мы...
Не дослушав Сэма, Тим снова сбил Ичеба с ног. Ичеб почувствовал, как что-то твердое ударило его по голове, и он понял, что Тим схватив валявшийся неподалеку камень использует его, как оружие. Инстинктивно Ичеб прикрыл голову руками.

Что произошло? Почему они вдруг кинулись на него? Неужели очередное нападение боргов? Нет, не может быть. Он бы давно услышал про это. Семь или командование Звездного Флота наверняка связались бы с ним. И он, конечно, постарался бы помочь им в войне с ужасным и ненавистным противником.

Удары сыпались градом. Эш схватившись руками за голову бегала вокруг дерущихся и в страхе кричала:
- Остановитесь! Вы убиваете его!
Сэм, поняв свою ошибку, кинулся отрывать разъяренного Тима от Ичеба. Стоял страшный шум. Все кричали. Перед глазами Ичеба поплыли круги. Тим еще раз ударил его в пах и мир, вспыхнув яркими искрами, стал серым.
Физически Ичеб перестал чувствовать боль, но он так же прекрасно знал, что Тим не на секунду не прекращает наносить ему удары. Сознание начинало оставлять его. Он больше не сопротивлялся и не отвечал на атаки. Все казалось ему нелепым и смешным, вспомнилась фраза: «Сопротивление бесполезно».
Ичеб подумал, что если Эш и Сэм не преуспеют и не остановят Тима, тот не прекратит его избивать до тех пор, пока не убьет. Это ранило больше всего.

Неожиданно удары прекратились. Ичеб из последних сил попытался открыть заплывшие глаза. И когда ему это, наконец, удалось, он увидел синее небо и белые барашки облаков. Над ним склонилось знакомое темное лицо с карими глазами и остроконечными вулканскими ушами.

Тувок с легкостью оторвал Тима от его жертвы, больше Ичеб ничего не помнил.



Глава 16

Семь старалась сохранять спокойствие, хотя внутри у нее все кипело от гнева. Она опасалась за безопасность тети, неизвестно, как повели бы себя Сбешники, не подчинись «чертов борг» приказу. И ей было бы крайне неприятно, узнай адмирал Джейнвэй об инциденте. Девушка не чувствовала себя виновной в чем-либо. Несколько раз она пыталась спросить своих конвоиров о причине ее ареста, но безрезультатно, ответа не было. С тех пор, как Вояджер вернулся на Землю, Семь ни разу не покидала дома Ирэн Хансен, так что любое обвинение в ее адрес выглядело преднамеренной провокацией.
Гордо держа голову, она шла по тюремному коридору, делая вид, что не замечает удивленных взглядов из-за решетчатых дверей. Проходя мимо одной из камер Семь услышала, как ее зовут по имени. Повернувшись, чтобы посмотреть, кто бы это мог быть, она буквально остолбенела на месте. Из камеры на нее смотрел Доктор!
- Старый знакомый? - ухмыльнулся один из конвоиров. - Что же, у вас будет много времени, чтобы поболтать. - И открыв ключом решетку свободной камеры он посторонился пропуская ее внутрь. Семь молча подчинилась. Решетка за ее спиной сразу опустилась. Убедившись, что дверь надежно закрыта, конвоиры ушли.

- Семь, что случилось? - закричал, через коридор, из камеры напротив, Доктор. - Почему вы в тюрьме?
- Я не знаю. Обвинения против меня официально выдвинуты не были. Какие обвинения предъявляют вам?
- Точно не уверен, но думаю, что они считают меня виновным в голографическом восстании.
Семь удивленно выгнула бровь.
- Вас?
- Согласен, звучит глупо! - раздраженно сказал он, и хмуро поглядев на нее добавил, - я действительно общался с лидером восстания, признаю. И я действительно начал писать роман в основе, которого лежит голографическая революция, но это просто авторская фантазия! Начинаю думать, что за время нашего отсутствия в Альфа-квадранте, Звездный Флот и демократические принципы Федерации претерпели значительные изменения.
- Не могу сказать, что не согласна с вами, Доктор. Большинство принципов Федерации мне просто не знакомы. Я полагала, у меня будет больше времени на Вояджере для их детального изучения. И я так же надеялась на человеческую снисходительность, но похоже ошиблась.
- Полностью с вами согласен, - сказал Доктор. - Я разговаривал с адмиралом Джейнвэй. Она заверила меня, что делает все от нее возможное для...

Доктор замолк на половине фразы и так и остался стоять с открытым ртом. Семь проследила за его взглядом и не смогла удержаться от возгласа. Два вооруженных охранника открыли дверь ее камеры и, грубо тыкая фазерами в спину, завели еле передвигающего ногами Ичеба. Увидев Семь юноша поспешил к ней. Девушка обняла его, затем отстранила, чтобы посмотреть на отекшее лицо.
- Он всего лишь маленький мальчик! - яростно закричала она. - Не уже ли надо было избивать его?
Охранники смутились и что-то пробормотали.
- Семь, - с трудом разлепил пересохшие губы Ичеб. - Они не били меня.
- Тогда, кто это сделал?
Ичеб отвел глаза, неспособный выдержать ее пристального взгляда.
- Кадеты из Академии. Они сказали, что ненавидят боргов.
- Мальчик нуждается в срочной медицинской помощи, - вспомнил свои обязанности Доктор. - Вы должны уделить внимание его ранам.
- Не вижу ничего опасного для жизни, - «успокоил» его один из охранников. - Но впрочем, не волнуйтесь, доктор к нему скоро заглянет. - И без дальнейших комментариев охранник вышел из камеры, снова крепко заперев за собой дверь.

- Ичеб, объясни пожалуйста, что случилось? - настойчиво потребовала Семь.
Медленно, со свойственной ему пунктуальностью, Ичеб рассказал о произошедшем с ним инциденте. Семь и Доктор слушали его не прерывая. Из всего сказанного Семь выделила наиболее вероятную причину — борги.
- Ты сказал, что отец Тима получил некое сообщение, - Семь искала хоть какую-нибудь зацепку, чтобы понять, почему это произошло. - Кем работает его отец?
- Я не знаю его звания наверняка, - ответил Ичеб, слова, из-за разбитой губы, давались ему с трудом. Семь снова почувствовала волну гнева. Со стороны Звездного Флота было бесчеловечно отказать пленному в медицинской помощи. Не опасно для жизни. Тогда за чем они заставляют его страдать? Семь не понимала и злилась. - Тиму никогда не разрешали много разговаривать с другими курсантами. Его отец работает на разведку Флота и похоже он офицер высокого ранга. Могло так случиться, что он обладает информацией о боргах, еще не поступившей в СМИ для обнародования.
С таким объяснением Семь согласилась. Если бы произошло масштабное нападение боргов на Федерацию, резонанс последовал бы немедленно. Сложно утаить такую новость в мешке. А вот если это был отдельно взятый инцидент, с участием все тех же боргов, тогда да, разведка будет стремиться не допустить утечки информации в массы, дабы избежать паники среди населения.
Становилось понятно, почему ее так поспешно и без объяснений арестовали, и что именно испугало и озлобило до такой степени молодых кадетов. Страх перед угрозой вторжения боргов был все еще силен среди людей и, к сожалению оправдан.

Подойдя ближе к Ичебу она осмотрела раны.
- Охранники правы, твои повреждения не требуют капитального ремонта.
Юноша улыбнулся шутке, и почти сразу улыбка перешла в гримасу боли. Лицо Семь оставалось непроницаемым, хотя ей было ужасно жалко Ичеба, но жалость в данном случае им не помощник.
- Телу досталось меньше, - тихо сказал он.
Она поняла, что он хотел ей сказать.
- Это трудно, ты надеялся, что люди, принявшие тебя в свою семью, будут заботиться о тебе, а вышло на оборот, - холодно сказала она. К Ичебу судьба, на ее взгляд, была несправедлива, юноша за короткий срок успел дважды разочароваться в тех, кому всецело доверял. Сначала его предали родители, а теперь еще и однокурсники избили до полусмерти.
- Как думаешь, они позволят нам уйти? - с надеждой в голосе спросил он.
- Недостаточно данных для точного ответа, - кратко ответила Семь. - Я была на связи с командующим Чакотай в то самое время, когда офицеры безопасности вломились в дом моей тети Ирэн. Вероятно он сейчас пытается вмешаться и помочь нам.
- Адмирал Джейнвэй тоже в курсе моей проблемы, - добавил Доктор. - Уверен, что она узнает и о вас двоих.
- Командующий Тувок был тем, кто прекратил... - Ичеб никак не мог решить, что же именно с ним произошло, «недоразумение» или «открытое нападение». - Он прекратил это и знает о том, где я и что случилось.
- Так, командующие Тувок и Чакотай в курсе, и вероятно они уже уведомили адмирала Джейнвэй. Не старайся устроиться поудобнее, Ичеб, - шутливо сказала Семь. - С такой поддержкой, мы здесь долго не задержимся. - Она посмотрела на Доктора ожидая от него какого-нибудь остроумного комментария, но тот хмуро молчал. И в его голографических глазах ясно читалось сомнение в сделанном Семь выводе.

Спустя некоторое время тюремный врач осмотрел юношу. Все раны, как и заметил охранник, быстро залечил кожный регенератор. Но, к сожалению Семь, в душе Ичеба остались более серьезные повреждения, чем те которые нанесли его друзья-кадеты.
«Кадеты Академии Звездного Флота — лучшие представители своего поколения. Предполагается, что они должны защищать слабых, проявлять терпение и сострадание, - думала Семь. - И вот как они повели себя перед лицом простой угрозы борга!» - девушка была возмущена до глубины души.
Ей до сих пор не сказали, почему она и Ичеб были так срочно взяты под арест. И все же, несмотря ни на что, она рада снова увидеться с Доктором. Семь старалась держаться мужественно, понимая, что ее поддержка нужна Доктору, и Ичебу, как впрочем и ей самой. Юноша неотрывно смотрел на нее, от чего она еще сильнее распрямила спину. Доктор, на ее взгляд, держался молодцом и спасибо ему за это.

К двери подошел охранник и поднял решетку.
- Пожалуйста, следуйте за мной, - сказал он.
- Куда, вы ведете меня?
- Вас хочет видеть доктор Кац.
Уходя, она заметила, как Ичеб улыбнулся ей, тем самым говоря, что все произошедшее несправедливо и абсурдно, и поэтому скоро закончиться.

Доктор Джарем Кац был триллом. Он приветливо смотрел на Семь большими синими глазами и его улыбка не казалась наигранной. Высокий, хорошо сложенный, трилл среднего возраста, темные пятна сгруппировались около волос, что было характерно для его расы.
- Проходите пожалуйста, присаживайтесь, - предложил он Семь. Кац только что оказал Ичебу медицинскую помощь, за что девушка была ему признательна, и поэтому не стала упираться.
Положительный эффект усилился после того, как доктор, со словами: «Спасибо, за службу. Дальше я сам» - буквально силой выдворил из кабинета охрану.
- Я — доктор Джарем Кац, - представился он.

Она не ответила.

- Вы не арестант здесь, - сказал он. - Конечно, я не ожидаю, что вы будете со мной откровенны, но очень на это надеюсь.
Семь слегка приподняла золотистую бровь.
- Должен принести вам свои искренние извинения за бюрократизм, который вынудил кадета Ичеба терпеть боль так долго, - продолжил доктор и взяв медицинский трикодер подошел к ней. - Этому нет никакого достойного оправдания. Я бы рекомендовал молодому человеку поговорить с адвокатом, если конечно у него будет такая возможность. Как выяснилось, травмы он получил от своих товарищей по курсу в академии.

Доктор сделал паузу, ожидая ее реакции. Семь молчала, не подтверждая и не опровергая его выводов.

- Да, плохи ваши дела. Страх часто заставляет людей совершать жестокие поступки, за которые им в последствии становиться стыдно.
- Например такие, как арест граждан Федерации без предъявления им их вины, - жестко сказала Семь.
Кац согласно кивнул.
- И эти тоже. Ладно, оставим эту тему, пока они не присоединили меня к вашей теплой компании этажом ниже.
- А, что, такое возможно? - посмотрела она на него с подозрением.
Доктор засмеялся.
- Нет, простите, я только хотел вас немного подразнить, - он взглянул на результаты полученные медицинским трикодером и нахмурился. - Кажется ваш глазной имплантант немного раскалиброван.
Держа трикодер в руке он подошел к ней вплотную. Семь быстро пригнулась и скользнула от него в сторону.
- Откуда вам знать, так ли это? - требовательно спросила она.
- Я прочел всю доступную информацию о вас и Ичебе. Непростительно, что меня так поздно допустили осмотреть его раны, кстати не имеющие никакого отношения к тому, что он был боргом.
- Он больше не часть коллектива, - парировала Семь. - И я тоже.
- Понимаю, - сказал доктор Кац. - Попытаюсь не навредить вам. Отклонения в ваших имплантах незначительны и не опасны для жизни.

Семь задумалась. Джарем Кац отнесся к ней по-человечески. До сих пор только у Доктора был опыт в настройке ее имплантов. И все же она не считала, что Кац желает ей навредить, пытаясь устранить повреждения.
- Вы можете продолжать, - спокойно сказала она.
- Спасибо, - поблагодарил за доверие Кац, и осторожно подойдя к ней начал производить необходимую настройку.
- Возможно эти изменения устранят необычные эмоции, которые я испытываю.
- Какие эмоции?
- Слабый гул. Похоже на эхо множества голосов, - сказала она.
Кац застыл на месте услышав ответ Семь.
- Что-то похожее на связь с коллективом?
- Нет, - быстро сказала Семь. - Связь между нами была постоянной и сильной. Не было никаких помех или хаоса. Любой случай неповиновения сразу пресекался Королевой. Коллектив имел единое мнение и цель. А то, что я слышу сейчас разрозненно и очень слабо.
- Возможно кто-то предпринимает попытки активизировать вас, повторно ассимилировав?

Внезапно она схватила его за запястье. Не уже ли он думает о?..

- Семь, вы причиняете мне боль, - спокойно и не делая попыток освободиться, сказал Кац.
Она ослабила захват, но не отпустила его руки.
- Почему, вы задали мне этот вопрос?
- Вы утверждаете, что чувствуете чужеродное влияние. Я просто теоретизировал.
- Да, есть кое-что напоминающее влияние боргов, - Семь понимала, что не должна говорить подобные вещи в отсутствии адвоката, но тогда на разбирательство потребуется еще больше времени. - Именно поэтому я и Ичеб здесь? Скажите это прямо. У меня нет причин любить боргов доктор Кац. Адмирал Джейнвэй может подтвердить мои слова. Я буду рада помочь следствию, но я возражаю против своего заключения под стражу, даже не зная в чем меня обвиняют.
- Позвольте мне дальше исполнять свои обязанности, Семь — сказал Кац. Она нехотя отпустила его. Доктор отошел от девушки на пару шагов и потер покрасневшую руку. - Вы должны понимать, что я связан определенными обязательствами.
- Я понимаю.
- Мои исследования показали, что вы не... не то, что они о вас думают. Вы не носитель, в отличие от Ичеба. Я постараюсь, сделать все зависящее от меня для вашего скорейшего освобождения. Но взамен вы должны пообещать мне помочь.
- Чем?
- Я скажу охранникам, что вы нуждаетесь в специальном уходе. Вы сможете связаться со мной в любое время дня или ночи. И пообещайте, что сразу сообщите мне, если вдруг снова почувствуете те же симптомы, о которых рассказали ранее.
Она внимательно посмотрела на него.
- Вы будете вынуждены рассказать им то, что узнали.
- Да, буду, - подтвердил он. - Но чем подробнее я буду объяснять, тем скорее помогу вам.
- Почему вы хотите мне помочь?
- Я уже сказал вам, что знаю — вы не виновны в... в том, в чем они вас подозревают. Мне жаль, но я не могу рассказать большего, у меня есть обязательства перед флотом. Понимаю, вы растеряны и просьба доверять мне звучит сейчас нелепой и провокационной. Выбирать вам.
Семь коснулась своего лицевого импланта.
- Вы не исправили нарушения в работе импланта, - холодно сказала она.
- В действительности я перенастроил его, - сказал он. - Но проблема была не в нем.
- Если вы закончили свою проверку, - Семь поднялась со стула. - То я должна вернуться назад в камеру.

Несколько секунд он молча смотрел на нее.
- Хорошо. Я вызову охрану. Помните, о чем мы договорились. И еще... будьте осторожны, следите за тем, что и кому вы говорите.

**

Семь была удивлена, когда двое вооруженных охранников повели ее не обратно в камеру, а к турболифту. Через пару секунд они вошли в небольшую, полуосвещенную комнату. Девушка вздрогнула и собрав все свое мужество в кулак, гордо расправила плечи. Она догадывалась, куда и за чем ее привели.
Один из охранников подтолкнул ее фазером. Семь шагнула вперед. Дверь за спиной с шипением закрылась. Она осталась стоять в почти полной темноте.
- Семь из Девяти, - раздался в темноте мужской голос лишенный всяких эмоций. - Я предполагаю, вы догадываетесь, за чем вы здесь.
- Для допроса, - ответила она столь же холодно, как и спрашивавший ее из темноты неизвестный мужчина.
- Почему вы так думаете?
- Не знаю. Меня уже допросили, на Вояджере, когда команда вернулась в Альфа-квадрант. Но, так или иначе, я отвечу на ваши вопросы максимально точно, несмотря на то, что вы держите меня здесь не вынося конкретных обвинений, - сказала Семь и гордо вздернув подбородок добавила. - Мне нечего скрывать.
- Смелое заявление. И все же я считаю, что вы лжете. Есть что-то, что вы не договариваете. И я знаю, как получить эту информацию от вас.

Из темноты к Семь потянулись руки. Она инстинктивно попыталась сопротивляться, но силы были неравны, ее усадили на стул и на руках и ногах девушки защелкнулись металлические оковы.
- Если вы не будете сопротивляться, вы не пострадаете, - послышался мягкий женский голос. - У меня нет цели причинить боль.
Теплые и нежные пальцы коснулись лица Семь. Разум стал похож на раскрытую книгу и она почувствовала вторжение вулканца в свои мысли.
- Как там говорят ваши друзья борги? - снова послышался мужской голос. - Сопротивление бесполезно. Или борги нам уже не друзья?

Вулканец все глубже и глубже проникал в ее разум. Словно сквозь вату Семь слышала, как бесчувственный голос монотонно рассказывает детали из ее жизни. Впечатление было такое, что кто-то читает вслух скучную книгу.
Через некоторое время вулканское зондирование пошло глубже, доставая до потаенных уголков памяти, до тех событий и воспоминаний, которыми она не желала делиться с посторонними. Короткой вспышкой ее ожгла боль.

И когда вулканец заговорил о скрытом и темном, она начала кричать.

**

Малыш Кевин Джонсон плакал во сне. Над его колыбелькой тихо качалась музыкальная игрушка. Ребенок беспокойно ворочался, под плотно закрытыми веками взад-вперед бегали глазные яблоки. Его щеки то пылали, то бледнели. Но он не просыпался.
Находящиеся в крови нанозонды пришли в движение и теперь, согласно заложенной в них программе, размножались с огромной скоростью, перестраивая нервную систему малыша. С каждой секундой крохотных машин становилось все больше и больше, человеческая анатомия заменялась на холодный металл.

Тонкая кожа на щеке ребенка натянулась и лопнув оголила борговский имплантант.


Глава 17

Добравшись до своей квартиры, Джейнвэй, от усталости, с трудом могла думать. События происходили слишком быстро и одно за другим. Сперва арестовали Доктора, затем в тюрьму попали Семь и Ичеб. Когда они с Тувоком наконец добились разрешения на свидание, то нашли Семь измученной и больной. Тувок высказал предположение, что в тюрьме, скорее всего, нет алькова для регенерации прежних боргов и отправился искать местное начальство, чтобы уладить этот вопрос.
За Семь Джейнвэй не беспокоилась, девушка прекрасно могла обходиться без регенерации по несколько дней. Другое дело, Ичеб. Юноша в этом отношении был более уязвим, и выглядел несчастным и подавленным. Кэтрин полностью разделяла точку зрения Семь, с мальчиком поступили неоправданно жестоко, а заключение под стражу и вовсе чистой воды произвол. Этого она так не оставит! Она уж постарается, чтобы о случившемся узнали самые высокопоставленные чины Федерации и тогда парочку зазнавшихся адмиралов быстро вернут с небес на землю.

Не забыла Кэтрин и о Чакотай. Командующий получил возможность встретиться с Семь и остался весьма довольным этой встречей. Пребывая в тюрьме, Семь поняла, что пока не готова к самостоятельной жизни на Земле и отозвала свое решение расстаться в одночасье с человеком, который стал для нее больше чем просто другом.

На полпути к кровати и почти засыпая, Джейнвэй услышала звонок вызова. «Черт, вас побери!» - вздохнула она, раздумывая, кто бы это мог быть в три часа утра?
- На экран, - сухо приказала она и сразу же увидела заплаканное лицо Карлы Джонсон. Прежде, чем Кэтрин успела спросить, что стряслось, молодая женщина в истерике закричала:
- Что вы с ним сделали?
- Карла? Почему вы кричите? Что случилось?
- Кевин..., - не прекращая рыдать, только и смогла выговорить Карла. - ...Кэтрин, что вы с ним сделали? О, Господи, Господи...
Женщина отвернулась от экрана и на ее месте показался Марк. Мужчина так же выглядел сильно расстроенным и взволнованным, но пытался сохранять спокойствие.
- Марк, что произошло? Что с Кевином? Он жив?
- Нет, нет, он жив. Он..., мы считаем это все из-за Вояджера..., - Марк откашлялся. - Мы связались с властями и они уже едут, но мы хотели, чтобы ты увидела первой. Я знаю, это было непреднамеренно, и ты не хотела причинять ему вреда, но... - голос Марка затих.
- Марк, - как можно спокойнее сказала Джейнвэй, хотя ее сердце выпрыгивало из груди в тревоге за ребенка. - Что произошло? Что с Кевином?
- Что с ним?! Посмотрите сами! Посмотрите на него! - кричала Карла, поднося малыша к экрану.
Джейнвэй почувствовала, как волосы у нее на голове становятся от увиденного дыбом. Ее охватил ужас. Кевин тихо лежал на руках матери и безучастно смотрел на Кэтрин. Кожа ребенка была пепельно-серая, испещренная синими венами, по которым что-то беспрестанно двигалось. Правый глаз...
Кэтрин в ужасе закрыла рот рукой.
- Я сейчас буду...
Экран погас.

К чести Чакотай, и огромному облегчению Джейнвэй, командующий ни словом не обмолвился, зачем ей вдруг в три утра и так срочно потребовался его «Альфа-Летчик».
Дорогу до дома Джонсонов в Колорадо они преодолели за несколько минут. С трудом дождавшись, когда флаер опуститься на землю, Джейнвэй открыла люк и выскочила наружу. Бегом кинувшись к дому Джонсонов она заколотила ладонью по двери. Ответа не было, не было слышно даже лая Молли.
- Похоже, что никого нет, - выключив двигатель, Чакотай, подошел к ней.
- Этого не может быть, - Джейнвэй, растерянно посмотрела на Чакотай. Она не рассказала ему, что случилось с ее друзьями, сказала лишь, что их ребенку срочно нужна ее помощь.
- Вы сказали, что у них заболел ребенок. Возможно они поехали к доктору, - предположил Чакотай. – Мальчик мог подцепить тот ужасный грипп, о котором сейчас всех предупреждают.
У Кэтрин внутри похолодело.
- Ксарианский грипп, - повторила она его слова. – Первые признаки – холодная кожа, бледность, отчужденный взгляд… о, Господи.
- Кэтрин?

Она хотела объяснить ему случившееся и не могла, она расскажет, но после того, как сама разберется во всем.
- Отвезите меня домой, командующий, - сухо сказала она. Чакотай внимательно посмотрел на нее, и снова проявив такт, молча указал рукой на «Альфа-Летчик».

**

- Что, черт побери, Вы сделали с Джонсонами? – заорала она на Монтгомери, как только его лицо показалось на экране.
Он непонимающе уставился на нее. Волосы адмирала были в беспорядке, руки сжимали лацканы темно-синего махрового халата.
- Кэтрин, сейчас четыре утра, - раздраженно сказал он.
- Я прекрасно знаю, сколько сейчас время! И я сильно устала оттого, что люди, которых я знаю и о которых волнуюсь, бесследно исчезают один за другим. Поэтому позвольте спросить Вас еще раз, что случилось с Джонсонами?
- С чего вам вообще взбрело в голову винить в этом меня, и откуда по вашему я должен знать, где и что с этими людьми?
Она сузила зрачки глаз.
- Два слова – ксарианский грипп.
- Если они подверглись заражению, то их немедленно изолировали карантинные службы. Все вопросы к медикам Звездного Флота. Это не моя область, - он потянул руку, пытаясь отключить экран и закончить тем самым неприятный разговор.
- Вы прикрываете эту операцию, - тихо сказала Джейнвэй.
- Какую еще операцию? – он остановился.
- Я видела ребенка.., Кевина. Я видела, что с ним случилось. Как удобно списать все на ксарианский грипп, у которого аналогичные признаки ранней стадии ассимиляции боргов.

Монтгомери напрягся и быстро заговорил:
- Я сожалею о том, что вы видели. Мы старались избежать распространения лишней огласки и паники, но ваше вмешательство форсировало события. Я оказываюсь перед необходимостью поставить под сомнения сказанное ранее, на комиссии, членами команды Вояджера. Начиная с его капитана...

**

Серый Медведь с тревогой смотрел на скованное безучастием лицо Джеймса Красное Перо. Джеймс был шаманом, который учил Серого Медведя, и вот теперь ему самому потребовалась помощь. Лицо старика вытянулось и выглядело измученным. Казалось, что морщины прибавлялись ежеминутно, удваивая его и без того солидный возраст. Болезнь проявила себя внезапно, два дня назад и, Серый Медведь торопился, собирая необходимые травы и помощников для вигвама потения. Он боялся, что не успеет. Медиков Звездного Флота для Джеймса он позовет позже, после ритуала. Вигвам потения на первом месте. Его народ верил, что лечение должно быть, как физическим, так и духовным.

Вигвам едва вмещал всех пришедших людей. Джеймса любили в племени и многие были готовы ему помочь, отдав свои голоса общему хору поющих заздравную песнь, оказав дань уважения и поддержку старому шаману. Ритуал предполагал, что мужество и терпение, проявленные сидя в темноте при высокой температуре, очистит дух всех присутствующих и особенно больного, для которого и собрали этот вигвам потения.
Послышалось шипение. Серый Медведь плеснул воду на раскаленные камни. Пар клубами заполнил воздух, все было готово для начала очищения тела и духа. По левой стороне вигвама сидели женщины, одетые в чистые хлопковые туники, скромно прикрывавшие их руки и ноги. Напротив сидели мужчины. Их тела обнажены и открыты священному жару, из одежды только набедренные повязки. Ни на ком не было украшений или оружия. Духи не любят драгоценностей и, кроме того, металл мог раскалиться и ожечь кожу владельца.
Ученик и помощник Серого Медведя заглянул в вигвам через круглое отверстие. Серый Медведь кивнул. Помощник закрыл створку из замши, плотно запечатав ее снаружи. Последние лучи света в вигваме погасли. Остались только темнота и исцеляющий жар, почти невыносимый жар от раскаленных камней.
В течение четырех часов ритуала никому не разрешат покинуть вигвам. Это ослабило бы лечение. Четыре «двери» должны были открыться на четыре стороны, по окончании ритуала, пуская вовнутрь яркий свет и свежий воздух. Но до этого, все должны оставаться внутри, в жаре и полной темноте.

Серый Медведь начал петь, ритмично задавая вопросы на родном языке. Последовали четкие и ясные ответы. Потом голоса стихли и опустилась тишина. Шаман сидел прямо и гордо, чувствуя, как по его телу, словно дождевая вода, бежит пот. Время от времени он плескал воду на горячие камни. Их красный жар был единственным пятном света в темноте вигвама.
Он слышал шорохи. Люди пересаживались с места на место, ища более прохладную землю, некоторые припадали носами к земляному полу, вдыхая прохладный воздух. В этом не было никакого позора. Каждый терпел сколько мог, одни переносили жар легче, другие хуже.

Время словно застыло.

Затем прозвучал крик.

Серому Медведю потребовалось несколько драгоценных секунд, чтобы понять, что кричал Джеймс Красное Перо. К нему добавились крики других людей. Вигвам оставался закрытым. Помощник шамана знал, что иногда участников ритуала посещают видения, и он не должен открывать створку, если только ему об этом не скажут прямо.
- Сохраняйте спокойствие! – воззвал к соплеменникам Серый Медведь. – Духи с нами! – Говоря это, он прекрасно знал, что лжет. Никогда Духи не посещали одновременно такое количество людей сразу. Тонким слухом шаман различал крики восторга находящихся в трансе и крики боли от жара, но он слышал так же и крики ужаса. Реального ужаса.
И он принял единственное верное решение.
- Открой створку! – закричал он помощнику. – Немедленно открой створку!

Откидная створка тут же была открыта. Дневной свет проник в вигвам, началась давка. Люди дрались за право первыми добраться до выхода. Серый Медведь с ужасом смотрел на Джеймса Красное Перо. Тот корчился и кричал, разрывая собственную плоть. Солнечный свет отразился от металлических имплантов выскакивающих из тела старого шамана. Джеймс пытался вырвать эти страшные вещи из себя, но в туже секунду, как только он их коснулся, его руки покрылись пузырями.

Красное Перо медленно обернулся, чтобы посмотреть на Серого Медведя. Глаза старого человека были мертвыми и холодными. Внезапно Джеймс напрягся и стремительно кинулся к женщине пытавшейся убежать из вигвама, выстрелив ей в шею двумя тонкими трубками.
- Сопротивление бесполезно, - словно в трансе сказал Джеймс, затем повернул голову и, окинув злым пристальным взглядом Серого Медведя, двинулся к нему, вытянув вперед руку с ужасными трубками.

Настала очередь кричать молодому шаману.

**

Том Перис открыл дверь и страдальчески вздохнул, увидев, кто стоял на пороге.
- Парни, предупреждайте в следующий раз заранее о своем визите, - сказал он, сложив руки на груди и отстраняясь, чтобы пропустить Сбешников в квартиру. – Пойду, реплицирую для вас чай с печеньем, не хотите чай, могу предложить горячий кофе. Ночь, полагаю, будет длинная.
Лица офицеров остались непроницаемыми, точь в точь, как у мистера Тувока. «Теперь понятно, - подумал Том, - почему вулканца назначили на должность начальника СБ «Вояджера» - подходил по экстерьеру».
- Капитан-лейтенант, прошу вас пройти с нами, - сказал старший по званию офицер.
- Ребята, только не начинайте все заново, - повысив, неожиданно для самого себя, голос сказал Перис. Мирал всю ночь капризничала и плакала из-за коликов, и он почти не спал, укачивая дочь. – Я уже ответил на ваши вопросы, остальное к Доктору, которого вы арестовали.
- Причина не в голореволюции, сэр, - спокойно сказал тот же офицер. Том не узнавал ни его, ни других вошедших в квартиру людей. Флот прислал новую команду.
- Тогда, в чем?
- Я не уполномочен обсуждать с вами этот вопрос. Пожалуйста, следуйте за нами, сэр.
Том посмотрел сначала на одного офицера, потом на другого, и по их серьезному виду он понял, что эти парни не шутят. Еще чего и палить начнут. В этот момент раздался плачь Мирал.
- Как вы можете слышать, я имею небольшую проблему и не могу…
- Понятно, сэр. Вы можете взять ребенка с собой. О девочке позаботятся, пока вас будут допрашивать.
- Нет, никогда. Я не желаю отдавать свою дочь в руки незнакомцев, даже если на них форма Звездного Флота! – говоря это, он кинулся в спальню, беря кричавшего ребенка на руки.
- Боюсь у вас нет выбора, - трое мужчин последовали за Перисом в детскую. Командир группы опустил руку на бедро, к фазеру. Том не оставил угрожающий жест не замеченным. Скрипя зубами он протянул Мирал офицеру.
- По крайней мере, позвольте мне связаться с кем-нибудь, кого я могу просить позаботиться о дочери, на то время пока меня не будет, - почти умоляя, сказал Том.

Командир Сбешников молчал.

- Подвиньтесь! – сердито пошел на него Перис, изо всех сил скрывая, что напуган.
- Хорошо.
- Компьютер, связь с адмиралом Оуэном Перисом. Срочный вызов.
Секунды ожидания ответа показались Тому вечностью. Наконец на экране появилось лицо Периса-старшего. Адмирал выглядел помятым и так словно накануне изрядно выпил, но он сразу просиял при виде своего сына и внучки.
- Привет, пап. Прости, что разбудил тебя так рано.
- Что случилось?
Том посмотрел на непроницаемые лица офицеров безопасности стоявших у него за спиной.
-Пока не известно, - сказал Том. – Кажется, что я потребовался для допроса и это настолько срочно, что не может подождать до утра.
Адмирал Перис, казалось не был удивлен случившимся. Он понимающе кивнул.
- Я надеялся, что сия чаша минует вас, - вздохнул он, - но, похоже, дела совсем плохие, раз они решили собрать всех.
- Ты знаешь, в чем причина? – Том застыл пораженный.
- Не до конца, так некоторые подозрения. Ты действительно должен пойти с ними, Том.
- Ладно. Но у меня есть небольшая симпатичная проблема, связывающая меня, - попытался пошутить Том. – Вы с мамой можете позаботиться о ней? – его голос дрогнул. – Неизвестно, как скоро меня отпустят.
- Конечно, сынок. Не беспокойся, это не надолго.
- Спасибо, папа, - Том посмотрел на Мирал, чувствуя, как внутри него все сжимается от волнения. Дай, Бог, чтобы отец был прав.

**

Ритуальные омовения, медитация, пение молитв, и другая подготовка подошли к концу. Торрес наконец-то могла приступить к Поиску. У нее оставалось пара минут, Логт вот-вот должна была прийти за ней. Б’Еланна быстро развернула записку оставленную ее матерью, чтобы еще раз прочитать и постараться запомнить ее слова:
«Моей дорогой, ‘Ланне.
Когда я пишу тебе эти строки, меня уже ждут снаружи. Они считают, что я готова пройти Поиск Духа. Если мне это удастся, я вернусь через несколько месяцев. Если же нет, меня посчитают мертвой. Возможно так и будет, но я не хочу об этом думать.
Я жду, что ты вернешься. Несколько дней назад у меня было видение, настолько яркое и реальное, что я готова была поверить в него. Я попала на Баржу Мертвых, и ты пришла туда, чтобы смыть мой позор. В этом поступке я разглядела твое желание и первый шаг к познанию обеих частей твоей души, которые всегда находились в состоянии войны друг с другом. Думаю, ты и в правду была там со мной, в некотором роде. Так ли это, я надеюсь узнать от тебя самой, когда ты вернешься.
Я принимаю Поиск. И я буду в месте, которое указано на этой карте.
Ты нашла меня однажды в видении. Значит, сумеешь найти снова. У нас есть много о чем нужно поговорить. Я буду ждать тебя, моя дорогая ‘Ланна.
Найди меня».

- Я найду тебя, мама, - громко сказала Торрес. Она посмотрела на карту в последний раз, затем поднесла листок к лампе. Языки пламени схватили бумагу, мгновенно сжигая ее. Торрес бросила маленький огненный шар, глядя, как он сжимается и превращается в пепел.
Она все еще смотрела, как горит карта, когда в дверь сильно застучали. Торрес поднялась и приветствовала входящую в келью Логт. Женщина внимательно осмотрела ее сверху донизу, оценивая ритуальную одежду, которую Б’Еланна сшила самостоятельно. Шитье, как часть подготовки, заняло несколько часов и кровавые пятна, оставленные руками «Идущего на Поиск», тут и там, говорили о вложенном в него труде и терпенье. Торрес гордилась тем, что справилась с этой задачей.
- Я полагаю, вы готовы? - спросила Логт.
- Я не остановлюсь на начатом, - парировала Торрес.
- Конечно, нет. Вами заинтересовался Кахлесс. Вам предоставили специальное разрешение пройти Поиск, Б’Еланна Торрес – получеловек. Его могли отменить в любой момент, если бы вы оказались не достойной. И это стало бы позором. Идемте.
Торрес последовала за Логт.

Каменная лестница, настолько узкая, что по ней с трудом мог пройти один человек, круто вела вниз. С каждым шагом температура воздуха, вопреки ожиданиям Торрес, становилась все жарче, что было не логично для подземелья.
Лава. Конечно. Здесь должен пройти последний подготовительный обряд. Они ведь клингоны, в конце концов. Нельзя было просто сказать: «Хорошо, я пошла искать Дух, встретимся позже». Она улыбнулась про себя, похожее сказал бы Том.
Жара становилась все сильнее. Торрес обливалась потом и почти задыхалась от нехватки воздуха. Она старалась, как могла не показывать вида, что ей трудно, но все равно услышала ехидный смех Логт.
- Я так и знала, что вы слишком изнеженны для такого испытания, - сказала женщина-воин. – Миралайн была сделана из более жесткого материала.
- Я заставлю вас подавиться этими словами, когда вернусь, - с трудом выдавила Б’Еланна, - когда я вернусь со своей матерью. – Быстро добавила она. – С честью.
Логт остановилась и снова оценивающе оглядела Б’Еланну.
- Что-то не правильно во всем этом, - сказала она. – Я чувствую…
- Что? – Б’Еланна напряглась, как всегда, когда ей бросали вызов, волнуясь, что Логт заподозрила, будто та ее обманывает. Логт молчала. Поглядев еще несколько мгновений на Торрес, клингонка пожала плечами, что весьма нелегко было сделать при наличии одетой на ней кожаной брони.
- Так или иначе, - продолжила Логт, - если вы вернетесь, долг чести будет уплачен. Если же у вас не выйдет, вы получите то, что заслуживает ваше высокомерие.

Дальнейший спуск прошел в полной тишине. Б’Еланна думала, как долго ее легкие смогут выдерживать такой горячий воздух. Ей становилось все хуже и хуже. Она слабела. И этот факт злил ее. Ей никто не рассказал об этой части ритуала, но она точно знала, что проходимое испытание порвет последние нити связывающие ее с прошлым, с тем кем она была до этого. Когда Б’Еланна Торрес вернется с Поиска Духа, она станет совсем другой женщиной.
Если она вернется.
Злясь на саму себя, она мысленно приказала прекратить паникерство. Не сметь даже думать о провале! Ее мать была, где-то там, живая или мертвая, и Б’Еланна должна найти ее.

Лестница привела их к маленькой комнате. Логт отсупила на шаг от Торрес и внезапно взмахнула ножом. Прежде, чем Б’Еланна смогла отреагировать Логт оказалась возле нее, но боли не было. Ее ритуальная одежда поползла вниз и Торрес вцепилась в нее, пытаясь удержать. Логт напала на платье, а не на Б’Еланну. «Я тебе это припомню!» - мстительно подумала Торрес. Часы тяжелой работы пошли прахом от одного удара ножом.

Дверь комнаты раскрылась настежь и ее окатила волна жара. Логт пихнула, лихорадочно прижимающую остатки одежды к телу, Б’Еланну вперед.
Три обнаженных клингонских женщины стояли перед ней, нисколько не стесняясь и не пугаясь своей наготы. Скорее их вид пугал Торрес. Одна из женщин схватила Б’Еланну за волосы и что-то прокричала. Две другие, вырвали у нее одежду и, кинули лохмотья в яму с кипящей лавой в центре комнаты. Автоматически Б’Еланна попыталась прикрыться, но женщины схватили ее за руки и развели в разные стороны.
- Вы должны родиться заново, Б’Еланна Торрес, - сказала подходящая к ней женщина, жрица высокого ранга. В руках она держала горшок с омерзительно пахнущей мазью. - Вы пойдете в мир нагой, поскольку пришли в него нагой. Вы пришли в него из чрева вашей матери покрытой лишь кровью. Вы родитесь здесь заново, из огня.

Подойдя ближе, жрица вымазала лицо, волосы и тело Б’Еланны вонючей дрянью. Торрес различила среди запаха ароматических масел и запах свежей крови. Нестерпимый жар и зловоние практически добили ее. Комната пошла кругом. Последние остатки сознания покидали ее. Женщина продолжала размазывать мазь по телу Торрес.

Ее мысли вернулись к прошлому, к годам, проведенным ребенком в монастыре. Она никогда не сталкивалась ни с чем подобным раньше. Ритуалы, в которых она участвовала, больше походили на спектакли, с яркими спецэффектами, длинными монологами и симпатичными костюмчиками. Здесь же все было темным, непонятным и смертельно опасным.

Они бросили ее на твердый пол. Б’Еланна зашипела, в бок ей врезался горячий камень. Что-то потекло по рукам.
- Теперь окуни свои руки в кровь земли, в огонь, который создает и разрушает.
Она с ужасом посмотрела на старшую жрицу. Лава плавила камень скалы. Погружать в нее руки означало мгновенно обуглить их. Жрица ухмыльнулась.
- Полукровка колеблется.
Оскорбление подстегнуло Б’Еланну. Какая-то часть мозга подсказывала, что они вряд ли стали бы заставлять ее делать подобные вещи, если бы не существовал, хоть какой-нибудь шанс на спасение. И к тому же, если она и сожжет руки, Доктор без сомнения придумает, чем их заменить.

Одурманенная жаром и вонью, она подползла к яме в каменном полу.

За тебя, Мать!

Дико закричав, Торрес сунула руки в кипящую лаву.

И… ничего не почувствовала.

Она прошла этот тест, чудом прошла. Хотя причем тут чудо, ей обработали руки защищающей от ожогов мазью. Интересно, что входит в состав этой гадости?
Кто-то силой оттащили ее от ямы, как раз тогда, когда она поняла, что задержись там еще на секунду и, ее лицо покрылось бы волдырями.
Ошеломленную, дрожащую каждой клеточкой тела, Б’Еланну, поставили на ноги. Жрица твердо держала ее голову в своих руках. Торрес окинула взглядом жесткое, острозубое, словно нарисованное лицо клингонки и посчитала ее красивой.
- Вы были признаны годной. Вы можете пройти обряд Поиска. Ступайте дальше и выживите с честью в этом диком мире.

Б’Еланна с трудом держалась на ногах. Раздался громкий удар гонга и перед ней открылась дверь. Прохладный воздух ворвался внутрь и, она с жадностью вздохнула полной грудью. Чистый вечерний воздух показался столь опьяняющим и сладостным, после запаха лавы, что потребовалась минута, прежде чем понять, что ей говорила в напутствие жрица.
Она приготовилась ступить в печально известную дикую местность Бортекса. Без оружия, без пищи и воды, одетая только в кровь и пепел.

Б’Еланну Торрес почти сломили.

Тогда, подняв голову, она воззвала к своей храбрости, к тому, чем всегда обладала, но о чем никогда не догадывалась. Выпрямив спину и расправив плечи, она услышала ропот одобрения позади себя. Качаясь, как пьяная, Б’Еланна Торрес сделала первый шаг, вступая в неизвестность с гордо поднятой головой.


Глава 18

Либби была в бешенстве.

Гарри должен был встретить ее у «Зеленого Дракона» еще час назад. Этот китайский ресторанчик, один из немногих, удержавшихся на плаву, после фиаско с голодублерами, и ей потребовалось дернуть за кое-какие ниточки, чтобы зарезервировать для них на сегодня столик.
Стоя снаружи, под проливным дождем, она чувствовала себя круглой идиоткой. Ни разу в жизни девушка не ждала ни одного мужчину так долго. Либби с тоской провожала, взглядом, проезжающие мимо такси. Мистер Литий Ву, официант из плоти и крови, столь же редкий случай для современного Сан-Франциско, как и запряженный двойкой лошадей кабриолет, осторожно приблизился к ней.
- Мисс Вебер? – вежливо спросил он. – Хозяин ресторана извиняется перед вами и просит передать, что если господин Ким в скорости не приедет, то через пять минут ваш столик будет снят с резервирования.
Дрожа от холода, она повернулась к официанту и сердито уставилась на него. Ву вжал голову в плечи и, виновато кланяясь, отступил назад.
- Что ж, жаль, Литий, - Либби откинула со лба мокрые волосы. – Со стороны мистера Вонга, было очень вежливо держать для меня столик так долго. Скажите ему, что в этом больше нет надобности. Не думаю, что Гарри приедет, да и мне пора домой.
Официант смущенно глядел на девушку, ему было искренне жаль такую красавицу, но помня приличия, он только вежливо кивнул.
- Возможно, вы доставите нам удовольствие, посетив «Зеленый Дракон» в следующем месяце, - попытался Ву утешить промокшую до нитки «гостью».
Либби поморщилась. Если дурацкая голореволюция ни чем хорошим не закончиться, попасть в ресторан станет так же проблематично, как дойти пешком до Луны. «Зеленый Дракон» славился традиционной китайской кухней, великолепными живыми поварами и официантами, что делало его самым популярным местом в Китайском квартале. Идея «живого ресторана» мистера Вонга, казавшаяся сначала отсталым мышлением старого китайца, теперь принесла свои заслуженные дивиденды.
- Возможно, - согласилась она, не сильно веря в сказанное.
- Подождите! – воскликнул Литий. Официант нырнул в ресторан и спустя пару минут появился с маленькой красиво упакованной чашкой. – Немного горячего яичного супа для вас, чтобы скрасить путь домой. Ваш покорный слуга.

Либби была тронута. Не будь она насквозь промокшей, она бы обняла Лития. Благодарно улыбнувшись, девушка взяла гостинец и помахала на прощание рукой.
Домой, конечно, придется идти пешком. Ей нравилось гулять по улицам Сан-Франциско, но не в мокром платье и хлюпающих туфлях. Лучшая пара туфель. Найти транспорт с живым водителем, поздно вечером, было чем-то из области фантастики. Либби вздохнула и осторожно глотнув горячего супа, чтобы хоть чуть чуть согреться, побрела на свою яхту.
Свернув слишком резко за очередной угол, она не удержалась и подвернула лодыжку. Чашка с супом выскользнула из рук и разбилась, а сама Либби пребольно упала на колени. Встать получилось не сразу, нога вела себя как-то странно. «Неужели сломана?» - с ужасом подумала Либби. Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что сломана не нога, а каблук.
Вебер хотелось выть в голос, но кто пожалеет ее на пустынной улице? Девушка вздохнула, сняла туфли и босяком пошла дальше.

Отчаянно дрожа от холода, она наконец-то добралась до своей уютной каюты. Ровена, кинувшаяся было к хозяйке, обиженно фыркнула и отошла прочь. Как не стыдно ходить такой мокрой и пачкать ее белоснежную пушистую шубку!? Фыр-р-р! Индиго напротив, остался равнодушным и, даже не удосужился открыть глаза, продолжая спать.
Первым делом, Либби подошла к компьютеру, надеясь увидеть там извинения от Гарри. Тщетно, ничего. Бормоча проклятия в адрес лейтенанта-зазнайки и снимая мокрую одежду, девушка встала под звуковой душ.

Закутавшись в теплый халат, она реплицировала чашку горячего шоколада и блаженно жмурясь, не хуже Индиго, отпила пару глотков. Ей хотелось есть, но с этим можно повременить. Она попыталась связаться с Гарри. Ответа не было. Написав ему короткое и сердитое послание, Либби откинулась на стуле.
И тут ей в голову впервые пришла мысль, что с ним что-то могло случиться. Она позвонила в «Зеленый Дракон». Лицо мистера Вонга напоминало раздавленную яичную скорлупу.
- Здравствуйте, мистер Вонг. Гарри случайно не заходил к вам?
Вонг отрицательно покачал головой.
- Нет, мисс Вебер. Его никто не видел. Вы ведь знаете, я бы и сам заставил его позвонить вам, будь он здесь.
- Да, конечно. Вы так добры. И все же, если он появиться, я бы хотела поговорить с ним.
Вонг улыбнулся.
- Уверен, что хотите.

Немного погодя, Либби позвонила родителям Гарри. Как обычно они появились на экране оба, улыбаясь до ушей.
- Либби, дорогая! Какая неожиданность! – воскликнула госпожа Ким.
- Очень рады видеть тебя снова, - подхватил энтузиазм своей супруги господин Ким.
- Добрый вечер господин и госпожа Ким. Простите, что беспокою вас в столь поздний час, но позвольте узнать, Гарри у вас?
По их напрягшимся лицам, Либби тут же поняла, что сказала лишнее.
- Нет, дорогая, мы думали, что он с тобой, обедает в «Зеленом Драконе». Наверное, было невероятно сложно зарезервировать столик из-за этой ужасной забастовки, - сказал господин Ким.
- Помолчи, дорогой, - вмешалась госпожа Ким. – Случилось что-то страшное. Я это знаю.
Стремясь успокоить пожилых людей, Либби притворно хлопнула рукой себя по лбу и рассмеялась.
- Какая я же глупая! Сегодня вечером он собирался пойти поиграть в покер со своими друзьями с Вояджера, - солгала она. – В ресторан мы должны были пойти завтра. Похоже, я так взволнована нашей будущей встречей, что перепутала даты. Мне просто не терпится увидеть его снова.
Господин Ким снисходительно улыбнулся.
- Молодым людям свойственно нетерпение, - пожурил он Либби, - приятные вещи стоят того, чтобы их не спеша подождать.
- Разве Гарри умеет играть в покер? – нахмурилась госпожа Ким, - я не одобряю того, чтобы мой мальчик играл в азартные игры на деньги.

Либби ехидно улыбнулась про себя, она только что обеспечила Гарри солидной головомойкой, но это было лучше, чем заставлять пожилых людей волноваться из-за новой пропажи сына.

- О, уже поздно, - сказала она, притворно зевая. – Еще раз простите, что потревожила вас.
- Никакого беспокойства, дорогая, - ласково заверил девушку господин Ким.
- И передай Гарри, что я собираюсь с ним серьезно поговорить о его дурной привычке, - строго предупредила мама Гарри.
- Я так и сделаю. Спокойной ночи, - широко улыбнулась Либби. Улыбка сошла с ее лица, как только погас экран.

Гарри не было в ресторане. Не было и дома, его родители в полном неведении, где сейчас их сын. Волнения госпожи Ким за сына потихоньку начали передаваться Либби. Материнское сердце безошибочно чувствовало, что с ее сыном, что-то стряслось. И Вебер собиралась узнать, что именно.

Директор Ковингтон казалась раздраженной из-за столь малого пустяка, по которому ее вздумал потревожить агент.
- Через две минуты у меня важная встреча, агент Вебер. Это не может подождать?
- Нет, - твердо заявила Либби, поражаясь своему нахальству в разговоре с начальством. – Гарри пропал без вести. Я нигде не могу его найти.
Ковингтон слегка улыбнулась.
- Иногда мужчины не хотят быть найденными их подругами, - мягко сказала она.
Либби упрямо покачала головой.
- Только не Гарри. Он на такое не способен. Я так же пыталась дозвониться его друзьям: Тому Перису и Лизи Кэмбел. Но и они бесследно исчезли. Вот я и хочу спросить, а нет ли здесь какой-нибудь связи?
- Понятно, - сказала Ковингтон. Ее бледно-золотые брови сошлись вместе. – Агент Вебер, я желаю, чтобы вы понаблюдали за намечающейся встрече. – Директор забарабанила пальцами по столу. – Адмирал Монтгомери прибудет сюда через несколько минут и мне нужны лишние глаза и уши. Вот вы ими и будете.
- Вы думаете, адмирал Монтгомери стоит за исчезновение всех этих людей? Но зачем ему это? Чтобы Гарри открыл ему ключ к технологиям Вояджера? Или может быть Ким и Перис наткнулись на переговоры Монтгомери с Синдикатом Ориона? Если это так, то, что же нам…

Впервые за шесть лет Либби увидела, как в мягких глазах Ковингтон сверкнула холодная сталь. Директор всегда казалась девушке дружественной и открытой, но теперь Вебер увидела и другую сторону медали – жесткий и непреклонный руководитель.
- Агент Вебер! – слова, словно кнутом, ударили Либби, и та вздрогнула. – Дикие предположения нам не помогут. Я ожидаю, что вы будете держать себя в руках, как подобает опытному агенту.
- Да, мэм, - немного успокоившись, покорно сказала Либби. Конечно, Директор права, истерика плохой помощник.
Ковингтон смягчилась.
- Я нуждаюсь в вашем тонком чутье, Либби, и именно сейчас, - Директор называла агентов по имени в исключительных случаях. – Могу я рассчитывать на вас?
- Можете, - согласно кивнула Либби.
- Хорошо, - Ковингтон ударила ладонью по кнопкам пульта, включая дополнительные камеры, так, чтобы Либби смогла видеть всю комнату. Послышался звонок в дверь. – Это он. Внимательно следите за беседой, позже мы обсудим ее с вами. Вас не будет видно и слышно, но вы сможете видеть и слышать все здесь происходящее. И помните, держать узнанное в строжайшей тайне. Понятно?
- Да, мэм, - сказала Либби. Ее сердце бешено колотилось.

Либби всегда уважительно относилась к адмиралу Кеннету Монтгомери. Твердый, как скала, герой войны с Доминионом. Но теперь, зная, что он мог сделать, мнение Либби о нем резко изменилось. Он был предателем и хуже того, виновником исчезновения, и возможно даже страданий, Гарри. Глядя на его широкие плечи, девушка видела не просто силу, а грубую силу, загорелое холеное лицо, без единой морщинки и ни малейшего намека на сострадание, взгляд хмурый и жесткий.

Он вошел в офис Ковингтон, так будто в собственный кабинет, огляделся и с отвращением поморщился.
- Это, что стиль работы Директора Секретных операций, держать своих гостей в темноте? – начал он без преамбул. Адмирал не посчитал нужным протянуть руку Директору для приветствия, та в ответ не посчитала нужным встать и поприветствовать своего гостя.
- Вы освещаете свой офис согласно вашему вкусу, я согласно моему, - парировала она.
- Вам нужно почаще выходить на свет, Бренна. Вы стали совсем бледненькой, сидя в такой темноте.
Ковингтон улыбнулась, в ее глазах явственно читалась неприязнь.
- Вот, что я вам скажу. Вы не станете говорить мне о том, что солнце недодало моему лицу, и я не стану говорить о щедрости светила в отношении вашего.

Либби фыркнула, так вот значит, как адмиралы обмениваются между собою любезностями. Загорелое лицо Монтгомери и в правду было через чур загорелым.

- Ну, пошутили, и хватит, - сказала Ковингтон. – Чем обязана вашему визиту, адмирал? И это в то время, когда вы по уши в делах Вояджера с его технологическими новшествами, - она махнула рукой в сторону стула, он не благодаря ее сел.
- Жаль, что это неправда, до новых технологий руки не доходят, - сказал он, - зато руки дошли до других проблем. Сначала голореволюция, а теперь еще и проклятая вспышка боргов. Приходиться из кожи вон лезть, чтобы не началась паника среди населения.

Либби в ужасе закрыла рот руками. Как хорошо, что ее крик никто не услышал. Борги? Здесь на Земле? Что происходит? К удивлению девушки Ковингтон даже не моргнула глазом, услышав о боргах. Значит, она знала.

- Не совсем понимаю, как перечисленные вами проблемы и Вояджер связаны между собой? Или вы покинули проект?
- Нет, я все еще его руководитель, - раздраженно сказал Монтгомери. – Разве вы не читали рапорты, которые я вам отсылал?
Ковингтон слащаво улыбнулась.
- На мой стол ложиться масса документов, адмирал. В одном например, мой агент сообщает, что вспышка вируса боргов привлекла ваше внимание и вы пытаетесь завуалировать ее под ксарианский грипп. Я просмотрела и ваше сообщение, но у меня не было достаточно времени изучить его подробно.
Монтгомери посмотрел на Ковингтон и вздохнул.
- Хорошо, позвольте, я кратко введу вас в курс дела. Мы уверены, что голографический Доктор с Вояджера причастен к голореволюции, и мы так же думаем, что появление боргов на Земле связано с возвращением Вояджера.

Вот снова, борги, здесь на Земле. Либби не хотела верить услышанному. Оказывается, вспышка ксарианского гриппа была прикрытием для вируса боргов. Разве такое возможно? И, тем не менее, у нее не было причин не доверять Ковингтон или Монтгомери.
Доктор мало волновал Либби. Они встречались и этот голографический тип показался ей едким и заносчивым. Но в нем присутствовало и сострадание, забота о ближнем. Нет, он не мог быть лидером голореволюции, такие вещи ему чужды.
Или все-таки мог? Ведь реального вреда нанесено не было. Остроумный автор голоромана и правда мог оказаться за всей этой заварушкой. Неистовый борец за права голограмм… И почему прилет Вояджера связывают со вспышкой боргов на Земле? Все это очень странно.
Разговор продолжался и Либби поморщившись поняла, что увлеклась своими рассуждениями и пропустила солидный кусок информации. Какой из нее после этого шпион? Сердясь на свою халатность, она напряглась, превратившись в слух.
- … ограничить круг, - говорил Монтгомери.
- Естественно, - согласилась с ним Ковингтон. – Паника нанесет больше вреда, чем сам вирус.
- Я здесь, чтобы согласовать оперативные мероприятия со всеми главами отделов. Вы проводите какие-нибудь операции в этих областях? – Он вручил ей падд, где перечислялась интересующая адмирала местность.
Либби безумно было жаль, что названия местности не были произнесены вслух, но ничего, если будет надо, Ковингтон ей расскажет.

Ковингтон взяла падд.
- Поверьте мне, если бы мои агенты заметили ваших людей действующих из лучших побуждений или слоняющихся без дела, я бы узнала об этом еще до того, как вы пришли сюда. – Она посмотрела на текст в падде и покачала головой. – Не думаю, что там есть мои люди. Вот если бы вы рассказали более подробно о своих планах, тогда возможно мне было бы легче определить, находятся ли наши с вами действия в противоречии.
Монтгомери определенно не понравилось такое предложение, но выбора у него не было. Либби знала, какие последствия могут возникнуть, если действующие из лучших побуждений дружественные войска случайно напорются на тайную операцию. Годы работы будут потеряны, а преступник уйдет из расставленной ловушки, и хуже того, пострадают невинные люди.

- Сенсоры дальнего действия засекли судно боргов. Но угроза исходит не от куба, это кое-что прямо здесь, на Земле. И это не старая, знакомая нам доселе, ассимиляция с беспилотных шаттлов, крадущих людей выстреливая им трубки в горло, а после увозящих свою добычу для имплантации всякого металлолома.

Девушка дрожала. Она никогда не встречала ни одного борга, но из рассказов Гарри, они были кибернетическим воплощением ужаса.

- Вирус схож с большинством известных вирусов тем, что поражает в первую очередь тех, у кого нет к нему иммунитета. Детей, больных и стариков. Пока… так или иначе.
- Что вы хотите этим сказать?
- Массовое заражение, вопрос времени. Первые двадцать три случая это только начало.
- Двадцать три? - поразилась услышанному Ковингтон. - Так много!? Я слышала о семи инфицированных.
Монтгомери с негодованием посмотрел на нее.
- У нас было семь подтвержденных случаев заражения. Пока я составлял рапорт, в карантин отправились еще шестнадцать человек и их семьи по всему Земному шару. И все случаи, так или иначе, связаны с предметом вашего интереса.
Ковингтон приподняла бровь.
- Все началось после прибытия Вояджера на Землю. Не сразу конечно, месяцем позже. Это судно сверху донизу напичкано технологиями, которые нам неизвестны, включая модификации боргов, - поморщился Монтгомери. - Одна только мысль, что Джейнвэй пошла на контакт с... вызывает тошноту. До их «триумфального возвращения», мы держали планету закрытой.
- И вы можете представить прямые улики против Вояджера?
- Могу. Взять хотя бы зараженного ребенка, в доме родителей которого гостила Джейнвэй. Подходит пример? У меня тридцать сотрудников пишут статьи и разрисовывают газеты и журналы плакатами «Осторожно, ксарианский грипп!». Слава, богу, эта ложь пока работает, но долго чувствую не продержится.
- М-да, - протянула Ковингтон, - свобода слова.
- Вы же не хотите сказать, чтобы Глава Отдела Секретных операций рада вторжению боргов в Сектор 001 и не стоит за «Воззванием против боргов»?
- Из того, что мне докладывают, лично вам не нужна причина угрозы вторжения, для задержания людей и заключения их под стражу, а «Воззвание» и подавно.
- Право по должности. Поймите, мы в состоянии войны между Звездным Флотом и боргами, и взятые под стражу, по подозрению в связи с врагом, граждане Федерации, будут там находиться, пока не будет доказана их непричастность.

Либби, как и все, знала о неудавшемся «Воззвании против боргов». Это была одна из самых душераздирающих речей написанных и произнесенных, когда-либо в истории Федерации. Причиной тому, битва при Волке 359. Волна паники и скорби прокатилась по Федерации, и речь вдовы убитого энсина ЗФ, полная драматизма, нашла яркий отзыв во многих сердцах.
Джулия Эллиот и ее муж были совсем юными и недавно поженившимися молодыми людьми. За два дня до смерти мужа, Джулия узнала, что беременна. Ее «Воззвание против боргов» было острым и красноречивым. Она призывала отказать в правах любому гражданину Федерации, пусть даже мало-мальски симпатизировавшему боргам. Любой мог быть арестован и задержан до полного выяснения, на срок до одного года, без вынесения ему конкретных обвинений, если только набиралось несколько фактов, что этот гражданин находится под контролем врага. Впервые, в мировой практике, наполненное лирикой и красивыми фразами «Воззвание» требовало не свободы личности, а ее лишения.
По счастью, слезная просьба Джулии не прошла. Даже в то время, когда ужас от угрозы боргов завоевывал души людей, лишение прав посчитали крайней мерой.

Но, тем не менее, это случилось с Гарри, Томом, Лиззи и другими членами команды, честно служивших на Вояджере в течение семи лет. Ее возлюбленный и его друзья оказались в тюрьме, только потому, что так захотел высокопоставленный офицер Звездного Флота.

- ... и конечно мы нуждаемся в помощи ваших агентов, чтобы проверить с кем у них был контакт.
- Что? - воскликнула Ковингтон, привстав со стула.
- Вы, слышали меня. Я нуждаюсь в агентах вашей организации, чтобы разыскать всех с кем вступали в контакт люди с Вояджера, начиная с той минуты, как их телепортировали на Землю.

Либби никогда раньше не видела, чтобы хоть чье-то заявление ставило Директора Ковингтон в тупик. Но сейчас этот момент настал.

- Хотите сказать, - медленно проговорила Ковингтон, - что мои люди должны найти всякого, с кем члены команды Вояджера обедали, обменивались рукопожатиями, занимались сексом и просто беседовали на улице за прошедшие шесть недель?
- Именно так.
- Вы сошли с ума. Это невозможно. У меня нет такого количества свободных агентов. Чтобы найти нужный персонал, я вынуждена буду вывести из-под прикрытия половину штата, сорвав операции длящиеся по несколько лет. Вам потребуется, что-то более серьезное, чем просто личная просьба.
Монтгомери улыбнулся и протянул ей еще один падд.
- Приказ президента, - сказал он. - Вы должны неукоснительно выполнять все мои распоряжения. Это прямая угроза Федерации, а не внутренняя проблема ЗФ. Вы находите гражданских, а мои люди разбираются с персоналом ЗФ.
По серьезному лицу Ковингтон, Либби поняла, что приказ подлинный.
- И, между прочим, вы забрали к себе Тревора Блейка. Я хочу получить его назад.
Ковингтон с трудом сдержала себя.
- Блейк задействован в Секретной операции. Он еще не закончил работать со мной.
- Разве вы не слышали, что я сказал? Вы обязаны мне подчиняться. Верните...
- В данный момент, адмирал Монтгомери, вы на моей территории, - прорычала Ковингтон. - Хотите Блейка? Вам придется выпросить у президента специальный приказа для его перевода. Сомневаюсь, что вам его дадут.
- Что, черт побери, ученый делает в отделе Секретных операций целых четыре года? - почти проорал Монтгомери. - Он нужен мне в моей команде! Объясните его важность для вашей операции и я возможно пересмотрю свою точку зрения.
Ковингтон напряглась, как взведенная пружина.
- Эта информация засекречена и не вам ее просить, мой старый друг.
- Засекречена? И что же конкретно вы скрываете от меня?
Директор зло улыбнулась.
- Именно поэтому операция и называется секретной, чтобы ее скрывать, в том числе и от вас, - Ковингтон постаралась взять себя в руки и успокоиться. В течение нескольких секунд они сидели молча друг против друга, сверля глазами дырки один в другом. Наконец Монтгомери не выдержал.
- Начните со старшего офицерского состава: Джейнвэй, Чакотай, Тувок и так далее, - адмирал поднялся со стула. - Жду вашего рапорта, как только вы, что-нибудь узнаете.

Это было ужасно. Щеки Либби горели, но к чести Ковингтон, та ничем не показывала, что огорчена или унижена.

- Желаю вам удачи, в ваших попытках держать ситуацию под контролем, - сказала она, - задача не из легких.
- Мы так же поддерживаем слух о голореволюции, - разоткровенничался Монтгомери. - Гражданские охотно этому верят. Я доверяю вам и вашим людям Ковингтон. Но будьте очень осторожны. Вирус боргов проявляет себя не сразу, требуется определенный инкубационный период, чтобы он поразил взрослый здоровый организм. Обратите внимание на повышение температуры, лихорадку, упадок сил и потерю аппетита.

«Слишком размытые признаки» - подумала Либби. Под такое определение подпадают больше половины известных науки заболеваний. И, что теперь, превращать медицинские учреждения в тюрьмы?

- До свидания, Бренна, - попрощался с ней адмирал и вышел.

Ковингтон тяжелым взглядом проводила «гостя». Дверь с шипением закрылась за Монтгомери. Немного подождав Ковингтон коснулась кнопок на пульте своего стола.

- Вы хорошо все расслышали, агент Вебер?
Либби пришлось откашляться, прежде чем она смогла внятно ответить.
- Да, мэм.
- Надеюсь теперь вам понятно, куда исчез мистер Ким? А вместе с ним и все, кто мог быть причастен к Синдикату Ориона. Черт, а ведь именно Синдикат вероятно и стоит за
вирусом!
- Монтгомери делается все сильнее и сильнее, - спокойно сказала Либби. - Все, что ему нужно, просто щелкнуть пальцами и виновные мгновенно оказываются за решеткой.
- Да, факт не радует, - согласилась Ковингтон.
- Мэм... Вы действительно собираетесь вывести агентов из-под прикрытия?
- Я сделаю то, что должна сделать, агент Вебер.
- И меня?
Ковингтон строго посмотрела на девушку.
- Если вы мне понадобитесь, я знаю, где вас найти. А пока, понаблюдайте за Монтгомери. И постарайтесь не создавать препятствий в расследовании.
- Конечно, мэм, - кивнула Либби. - Как вы думаете, они долго продержат команду Вояджера?
- Я не знаю. Полагаю, что нет, если хотят сохранить все в секрете. Возможно они ограничатся какими-нибудь тестовыми опросами. Посмотрим.

С удвоенной энергией Либби принялась изучать всю имеющуюся в ее распоряжении информацию на адмирала Монтгомери. Теперь у нее был стимул к работе, коварный «Крот» засадил ее возлюбленного за решетку, и она сделает все, чтобы увидеть этого ублюдка поверженным.

Глава 19

Вечер в ресторане выдался щедрым на гостей, но Лития Ву это не пугало. Много работы для него никогда не было проблемой, наоборот, его разбирал азарт.
Дождь прекратился вскоре после того, как ушла разочарованная Либби. Вот он, Литий, никогда бы не заставил мокнуть под дождем такую женщину, назначая ей свидание в «Зеленом Драконе».
Мистер Вонг, хозяин ресторана, проводив последних гостей, ушел домой около полуночи. Литий Ву немного задержался, проверяя все ли должным образом убрано в кухне и подготовлено к приему завтрашних посетителей. Закрыв ресторан, он был уже на полпути к дому, когда снова начал лить дождь. Официант чертыхнулся, ругая себя за то, что забыл зонтик в керамической стойке в форме дракона, стоящей за дверью. Дурацкая погода, в дурацком Сан-Франциско. Вздохнув, Литий поднял воротник, пытаясь защитить себя от холодных капель дождя и развернувшись, побежал обратно к ресторану.
Едва он успел открыть дверь «Зеленого Дракона» и потянутся за зонтиком, как раздался взрыв.

**

Входя в тюремный изолятор, Джейнвэй точно знала, что ее там ожидает.

Охранники смотрели, на нее и ее команду, с плохо скрываемой враждебностью. Только старшим офицерам Вояджера объяснили, причину их задержания, взяв с них подписку о неразглашении. Кэтрин сильно порадовало, что Монтгомери при аресте адмирала флота, выглядел слегка растерянным и не в своей тарелке. Но этого было мало, Джейнвэй чувствовала себя жестоко оскорбленной. Командование Звездного Флота в своем стремлении победить вирус боргов, рьяно искало «козла отпущения», и им стал экипаж Вояджера. Приговор звучал однозначно: «Полная изоляция и выдворение вон с Земли». Вот так, вчерашние герои стали сегодня людьми вне закона. К ним отнеслись, как к преступникам, допрашивали и пытали. Трех членов экипажа держали в тюрьме уже несколько часов. А ведь эти люди знали о боргах больше, чем кто-либо и охотно помогли бы следствию добровольно.

Джейнвэй глубоко возмущал и тот факт, что ей не предоставили всей информации о причинах столь поспешного ареста. Она знала, что малыш Кевин Джонсон стал частично боргом, и что он исчез вместе со своими родителями. В карантин попала даже старушка Молли. Хотя в этом Кэтрин не была до конца уверенна. Неизвестно был ли Кевин единственным зараженным, или борги уже расползлись по всей Земле, от Сан-Франциско до Китая. Она не знала виновны Семь и Ичеб, или нет, и отпустят ли их когда-нибудь на свободу.
Так, что в изолятор она постаралась войти с высоко поднятой головой, глаза гневно сверкали, ведь на ее плече все еще находились адмиральские знаки отличия.

Доктор стоял к двери спиной и услышав, как охрана вводит нового посетителя, бросил через плечо:
- Проходите, пожалуйста, я освобожусь через секунду.
Быстро введя, какие-то данные в компьютер, он обернулся к вошедшим и его глаза радостно засияли.
- Адмирал Джейнвэй! Я мечтал встретиться с вами, - опомнившись, что она задержанная, и он обязан ее осмотреть, доктор смутился. – Конечно не при таких обстоятельствах, извините. Спасибо, лейтенант, вы свободны.
Охранники вышли, и адмирал с доктором остались один на один. Джейнвэй отметила про себя, что доктор был поразительно красивым мужчиной, густые вьющиеся черные волосы и ярко синие глаза. Сильное мужественное лицо, с чувственным ртом, обрамляли маленькие круглые пятнышки прячущиеся под ворот мундира. Трилл.
- Пожалуйста, адмирал, - указал он на биокровать. - Мне это нравиться, еще меньше, чем вам. Обещаю ничего лишнего не делать и закончить с этим максимально быстро.
- О-о, к чему такая спешка? - съехидничали Кэтрин. - У меня нет никаких неотложных дел в моей тюремной камере.
- Если ваши биологические показания будут соответствовать норме, я сразу отпущу вас, адмирал, - сказал он, сделав акцент на звании.
- Если так... - она прыгнула на биокровать, в тайне надеясь, что доктор ее не обманывает.
- Спасибо, - он направил на нее медицинский трикодер. - Меня зовут Джареми Кац. Сожалею, что вам и вашей команде приходиться проходить через эту унизительную процедуру, но это действительно необходимо.
- Так ли? - с вызовом сказала она. Он не посмел посмотреть женщине в глаза. - Старшим офицерам сообщили, что виной их ареста стал вирус боргов. - Кэтрин внимательно следила за реакцией доктора на ее резкие заявления. - Полагаю, что вводить меня полностью в курс дела вы не станете.
Кац, как показалось Джейнвэй, с сожалением улыбнулся.
- Мне жаль, но я действительно не уполномочен. Скажу одно – причины вашего задержания очень серьезны.
- Для простого доктора, вы слишком прямолинейны, - заметила Джейнвэй.
Доктор снова улыбнулся. Блеск его глаз отразился в медицинских инструментах.
- В молодости я выиграл турнир поэтов на Трилли. Потом пришла война и я стал Макки. Эта странная комбинация сделала из меня вольнодумного барда.

Их глаза встретились и Джейнвэй с удивлением поняла, что тонет в этой синеве. Она возвратила мужчине улыбку.
- Могу я надеяться, что после обследования вы отпустите не зараженных членов команды? Вам удалось выявить среди них боргов?
- Помимо Семь из Девяти и Ичеба?
- Они были отделены от коллектива, - напряглась Джейнвэй. – Я даю вам свое слово, что борги больше не управляют ими.
- И я на сто процентов согласен с вами, - удивив ее, согласился Кац. – Тоже самое я сказал адмиралу Монтгомери, но моего мнения кажется не достаточно для их освобождения из-под стражи. Или хотя бы для доступа к алькову регенерации.
- Вы сказали, что были вольнодумцем, - осторожно «зондируя почву» сказала Джейнвэй. – Значит, вы готовы отстаивать права несправедливо униженных и оскорбленных?
- Адмирал, вы прекрасно знаете, что такое приказ и дисциплина.
- Если они держат в неволе невиновных людей, то их приказы не так уж справедливы и бескорыстны. С помощью своих заключенных, вы можете остановить вторжение боргов, - пошла она ва-банк.
- У командования ЗФ наверняка есть объяснение, почему расследование ведется именно так, а не иначе.
- Вы так думаете?
В синих глазах доктора промелькнула тень. Зерно сомнения упало на плодородную почву. Кац вздохнул.
- Ваше кровяное давление и пульс немного выше положенного, что понятно при данных обстоятельствах. Холестерин, наоборот вернулся к норме. Похоже, нахождение в тюрьме пошло вам на пользу.
- И не надейтесь, - упрямо сказала Джейнвэй. – Я не собираюсь…

Они услышали, как с шипением открылась дверь изолятора.

- Вы должны это увидеть! – закричал ворвавшийся внутрь охранник. – Вы оба. - Лейтенант ввел код доступа в компьютер доктора, и на экране появилось изображение Оливера Байнеса.
- … и я глубоко сожалею, - говорил он, - но жертвы есть во всякой войне, даже в самой справедливой. Голограммы не похожи на своих создателей. Они не получают удовольствия убивая. Мы считали, что все здания, подвергшиеся вчера нападениям, были пусты. Если бы Федерация обратила на нас внимание в начале голореволюции, три недели назад, и созвала Совет, чтобы обсудить права голограмм, нам не пришлось бы прибегать к насилию. Мы скорбим о невинно потерянных жизнях, но это нас не остановит. Удаленная программа голограммы так же достойна быть оплаканной, как и убитый человек. И пока мы не получим равные с живыми организмами права, мы не будем знать покоя и сна. – Он улыбнулся своей жестокой шутке. – Кстати, в сне голограммы не нуждаются.
Его изображение погасло. Джейнвэй обернулась к охране.
- Он сказал, что-то о потерянных жизнях. Что случилось?
Охранник посмотрел на доктора. Кац тихо выругался и сказал:
- Обследование показало, что адмирал абсолютно здорова и может быть отпущена на свободу. Ответьте ей!
- Да, сэр, - отчеканил охранник. – Было зафиксировано нападение на сотни различных заведений по всему миру. Голореволюционеры, во главе с Оливером Байнесом, взяли на себя ответственность за совершенные теракты. Погибло восемь человек. Революционеры утверждают, что не знали о том, что в зданиях находились люди. Среди разрушенных зданий помещения театров, рестораны, спорткомплексы, все те места, которые ранее обслуживались голограммами, а теперь живыми людьми. Очевидно, Байнес и вправду не предполагал, что его атаки приведут к человеческим жертвам.
- Благими намерениями выстлана дорога в ад, - Джейнвэй сжала зубы. – Черт возьми, Байнесу нужно было прислушаться к Доктору. Теперь он убийца, хотел он этого или нет. Звездный Флот может себе позволить игнорировать революцию, но жертвы среди граждан Федерации – нет.
Кац обеспокоено посмотрел на нее.
- Согласен с вами, адмирал. И я начинаю беспокоиться за вашего Доктора.

**

Только чашка крепкого кофе помогала Либби не заснуть на ходу. Сон стал для нее роскошью.

Она загрузила в свой компьютер всю доступную информацию на адмирала Монтгомери. Полученный в результате текст пришлось изучать несколько часов. Наконец ее измотанные нервы не выдержали и девушка, уронив без сил голову на руки, заснула перед монитором. Чтобы продержаться дольше ей требовались медицинские стимуляторы. Через двадцать минут Либби вздрогнула и проснулась. Нет, она не имеет права спать.

Еще раз перечитав сообщение Ковингтон относительно Монтгомери, и придираясь буквально к каждой запятой, Либби пришла к заключению, что улик на Монтгомери вполне достаточно, чтобы весь остаток своей жизни этот негодяй провел за решеткой. Но построенная Директором схема обвинения тут же развалилась, когда Вебер принялась читать следующий документ. Факты не вязались один с другим. Тогда Либби использовав весь свой хакерский опыт, взломала коды доступа к личному архиву адмирала, пытаясь найти в нем изобличающие врага улики, но и там ее ждало разочарование, адмирал был чист, как младенец.
Чем глубже она «рыла», тем больше находилось несовпадений. Из одного отчета агентов Ковингтон следовало, что адмирала видели встречающимся с представителями Синдиката Ориона, и тут же другой агент сообщал, что адмирал в указанное время был совсем в другом месте. А записи в дневниках самого Монтгомери рассказывали о третьем варианте его местонахождения. Что, черт побери, происходит?

Либби откинулась в кресле и потерла покрасневшие от усталости глаза. Ей необходимо было, как следует отдохнуть и поесть. Слишком увлекшись работой, она довела себя до крайней черты и теперь могла пропустить, какую-нибудь важную деталь, с трудом понимания происходящее. Отдых, ей нужен отдых. Но времени на него не было. Монтгомери шел на несколько шагов впереди, прибрав к своим рукам несколько проектов, лихо связав их между собой, что давало ему неоспоримое преимущество и бесконтрольность в действиях.

Раздался сигнал вызова. Кто-то пытался связаться с ней. Наверное, Ковингтон. Возможно появилась новая информация. Устало глядя на экран, Либби нажала кнопку ответа и ее глаза расширились от удивления. На нее с экрана смотрел Гарри Ким.
- Гарри! – закричала она в восторге и почти уже собралась, добавить, что ужасно рада его освобождению, но вовремя спохватилась и, взяв себя в руки, сказала, - Где ты был так долго?
Он широко улыбнулся ей, хотя девушка заметила, что выглядел молодой лейтенант не менее усталым, чем она.
- Прости, я не могу сказать тебе, где был. Но теперь я вернулся и сожалею, что заставил тебя волноваться. Если бы я только мог связаться с тобой, то сразу бы сделал это.
- Я знаю, милый, - успокоила она его. – Наверняка у тебя для этого были веские причины.

Немного помолчав, он спросил:
- Ты слышала о Литии?
Либби закусила губу. Только слез и истерики ей сейчас и не хватало.
- Да, я знаю. Это ужасно.
Какое-то время они оба сидели молча. Первым решился нарушить молчание Гарри.
- Я хочу вновь увидеть тебя.
Секунду Либби вела войну с самой собой. У нее слишком много дел, слишком много информации надо проанализировать. Но она так устала, от бессонных ночей, что просто не может трезво думать.
- Я скоро буду.

**

-Есть новости? – лицо Ирэн Хансен, обычно улыбающееся и моложавое, сейчас было серым и осунувшимся не по годам.
- Мне жаль. Они не собираются освобождать Семь и Ичеба, но уверяю, вас, за ними хорошо присматривают, - частично это было правдой. Уникальность Семь и Ичеба требовали осторожного обращения и тщательного изучения. Слава, Богу, доктор Кац оказался сочувствующим гуманоидом.
- Они позволят мне свидеться с ней?
- Боюсь, что нет, - отрицательно покачала головой Джейнвэй. – Как вы себя чувствуете?
- Достаточно хорошо, - Ирэн глубоко вздохнула. – Дом выглядит таким пустым без моей девочки, адмирал.
- Пожалуйста, зовите меня Кэтрин.
- Тогда и вы меня, дорогая – Ирэн.
- Ирэн, - обратилась к ней Джейнвэй, - я собираюсь послать к вам капитан-лейтенанта Тувока. Мы переправим вас в более безопасное место, где власти не скоро до вас доберутся.
- Нет, не надо, - твердо сказала Ирэн, смотревшей на нее с удивлением Кэтрин. – Это мой дом и я никуда отсюда не поеду. Семь потребуется безопасное место, куда она бы смогла вернуться.
Джейнвэй терялась в догадках, какие ей нужно подобрать слова, чтобы переубедить старую женщину. При нависшей угрозе вторжения боргов, изолированная тюремная камера, как ни странно, оказалась для Семь самым безопасным местом на Земле.
- Вы должны мне поверить. Для вас сейчас безопасней находиться в другом месте, а не дома, - убеждала Джейнвэй испуганную женщину. – Прошу, вас, доверьтесь мне.

Ирэн Хансен подняла голову и, сузив глаза, упрямо посмотрела на Джейнвэй. Адмирал улыбнулась, сколько раз она видела тот же взгляд от Семь из Девяти.
- Я ценю ваше беспокойство, Кэтрин. Но я остаюсь.
Джейнвэй согласно кивнула, признавая свое поражение.
- Пообещайте мне, что если вы вдруг почувствуете угрозу, то в любое время…
- Непременно свяжусь с вами, - закончила за нее Ирэн. – Я действительно благодарна вам, дорогая. Но я и вправду не могу уехать.
- Как пожелаете. Будьте осторожны, Ирэн.

Следующим в длинном списке людей, с которыми Джейнвэй нужно было связаться, шел «Рыжий» Грейди. Мужчина улыбнулся ей, как только появился на экране. Но это была улыбка через силу, он тоже почти не спал последние два дня.
- Нам следует прекратить встречаться при столь нелицеприятных обстоятельствах, - пошутил он.
- Привет, Рыжий, - без энтузиазма улыбнулась она в ответ. – Тебе удалось добиться чего-нибудь от Монтгомери?
- Это походило на разговор со стеной, - ответил Грейди.
- Проект должен был возглавить ты, - стараясь не задевать больные места, сказала Джейнвэй, - одному Богу известно, как мне жаль, что это не так.
- Старая традиция, - пожал он плечами, - отдавать важные посты военным героям, не важно подходят они для этого или нет. Скажи спасибо, что это не Грант. – Озорная мальчишеская усмешка озарила на секунду его лицо. – Но и этот адмирал для нас достаточно упрям и хорошо окопался.
- Жизни трех человек зависят от его упрямства, - сказала с вызовом Джейнвэй.
- Сожалею, Кэтрин, но он считает, что от них исходит угроза безопасности обществу, и он старше меня по званию. Радует, что у него в команде работает неплохой доктор, наблюдающий за арестантами.
- Да, им повезло с доктором Кацем, - согласилась Джейнвэй. – Но мои люди заслуживают того, чтобы быть на свободе.
- Я продолжу попытки уговорить его, - пожевав губу, сказал Грейди. – Но если я буду слишком настойчив, он просто прекратит меня слушать. И тогда, Кэтрин, все станет еще хуже, чем есть.

**

Было уже поздно, когда Либби вернулась домой. Она по-прежнему не спала, но чувствовала себя гораздо лучше и увереннее.
Гарри так открыт и беззащитен, не то, что она - секретный агент под прикрытием. Он честно старался скрыть от нее узнанную им страшную тайну, но в каждом его движении было видно тяжесть несомого бремени. На его милом лице лежала печать непомерной ответственности и страха за будущее. Тело напряженно, как взведенная пружина. Либби было жаль, но она не могла сказать ему, что знала, где он был и чему подвергся, и что она знает его «страшную тайну».

Всю ночь, обнимая друг друга, они тихо говорили о вещах не имевших никакого отношения к голореволюции или вирусу боргов.

Идя в душ, она с неохотой мысленно вернулась к своей работе.
Ковингтон была далеко не дурой, но, похоже, ее умело водят за нос. Либби прокручивала в уме все, что знала.

Первое: у них есть «Крот» ворующий технологии для Синдиката Ориона.
Второе: это высокопоставленное лицо, имеющее высший приоритет доступа к любой информации.
Третье: самый лакомый кусочек набитый новыми технологиями на сегодня - «Вояджер».
Четыре: Монтгомери, который стоял первым в списке подозреваемых, неожиданно получает прямой доступ ко всем технологиям Вояджера. И не только, он возглавляет следственный отдел по вопросу голореволюции, он же глава Проекта «Полный Круг» и теперь еще вирус боргов стал его заботой.

Где искать доказательства вины?

Внезапно на ум Либби пришла недавняя встреча Ковингтон и Монтгомери. У Ковингтон был человек, которого просил в свою команду Монтгомери. И очень настойчиво просил.

Один из первых принципов шпионажа, следовать за целью, даже если она кажется безнадежной. Имеющаяся информация не приносила результатов, след остывал. Значит, Либби должна взять новый след. И этот след - ученый по имени Тревор Блэйк, работавший ранее с Монтгомери. Его стоило поискать.

Либби чувствовала себя, как борзая, взявшая свежий след зайца. Именно этому ее и научили в Отделе. Она не проходила курса по демонтажу взрывных устройств, или взлому компьютерных программ, или ведению рукопашного боя. Ее сила в анализе и сборе информации.

Войдя в душ, она посмотрела на себя в зеркало. Да, она красива. Ее индивидуальность и внешняя открытость, привлекала к ней многих мужчин, и другие женщины не составляли ей серьезную конкуренцию. Мужчинам нравилось видеть ее рядом с собой. Она научилась правильно использовать свои женские чары. На пользу Федерации.
Она найдет этого Блейка и вырвет из него нужную информацию. Возможно, ученый станет основным доказательством в деле Монтгомери, тем самым искомым доказательством реальной вины, в котором так нуждаются Ковингтон и она, Либби.

Глава 20

С адмирала Кэтрин Джейнвэй на сегодня было достаточно приключений.

Джейнвэй потратила массу времени гоняясь за «Рыжим» Грейди и другими. Грейди попытался вмешаться, но, увы, безрезультатно. Этот раунд она проиграла Монтгомери. Самое время пересмотреть стратегию. В небольшой гостиной, ее служебной квартиры, собрались все старшие офицеры Вояджера, с которыми Кэтрин смогла связаться: Чакотай, Тувок, Ким и Перис. Торрес к сожалению была далеко на Бортексе, а Семь и Доктор удерживались в тюрьме. Адмирал смотрела на дорогие ей лица, и сердце ее наполнилось надеждой.

- Все мы знаем, что собрало нас здесь сегодня, - начала она. – Мы знаем о вирусе и о том, что его прячут от общественности. Известно так же, что командование Флота возложило ответственность за разнос заразы на Семь из Девяти и Ичеба, и на технологии привезенные Вояджером из Дельта-квадранта. Вместо того чтобы просить помощи, они сделали из нас «козлов отпущения». Вспыхнувшее голографическое восстание уже привело к человеческим жертвам, и не зависимо было ли это преднамеренно или нет, Федерации придется за них ответить. Доктор Кац рассказал, что нашего Доктора могут обвинить в организации голореволюции и в подстрекательстве к убийству людей.

С каждым словом ее голос становился тверже и резче.

– Мы знаем о случившемся, но нам не разрешают реабилитировать себя. Мы не можем предупредить население о грозящей ему опасности из страха порождения неконтролируемой паники. Не можем мы помочь и Доктору. Семь и Ичеб с трудом держаться, их самочувствие хуже раз от раза, просьбы предоставить им альков для регенерации игнорируются. Но я не намерена сидеть сложа руки и безучастно глядеть, как страдают мои друзья. И я совсем не расположена бездействовать, в то время, как мой родной дом ассимилируют борги.
- Адмирал, - прервал ее Тувок. – Вы семь лет неукоснительно следовали правилам и инструкциям Звездного Флота, тогда как вы можете так легко игнорировать их сейчас? Теперь, когда мы вернулись в место, где они были созданы и воплощены в жизнь…
- Если они отказывают в этих самых правах Семь и Ичебу, нанося вред их здоровью, грош цена таким правам. И Доктор, кстати, тоже не был официально обвинен. А ведь они нуждаются исключительно в нем. Если кто и может разработать вакцину против нового вируса боргов, так это он. Я не призываю вас идти на нарушение закона. И вы это прекрасно понимаете. – Ее синие глаза ярко блестели.

Она оглядела свою команду.

- Звездный Флот и Федерация не должны отвергать наш опыт и знания, людей, которые могут помочь в борьбе с ужасным вирусом. Семь из Девяти многократно доказала, что не желает возвращаться в коллектив. У нее были шансы, но она проигнорировала их. Она могла бы за минуту снабдить флот информацией о боргах, значительно большей, чем им удалось собрали за многие годы.

Джейнвэй дала полную свободу своему гневу, который давно бушевал внутри нее.

- Я не позволю их страху и невежеству обречь нас на исчезновение. И вот, что я предлагаю…

Офицеры слушали ее молча, не перебивая, в то время как она вкратце объясняла им свой план. Когда она закончила, никто долго не решался заговорить первым.

- Любой, кто хочет, может уйти прямо сейчас, и я не стану думать о нем хуже, чем раньше. Я знаю, как тяжело сделать то, о чем я прошу вас. Ценой может стать ваша жизнь или карьера.

Никто не двинулся с места.

- Таким образом, ваше молчание можно расценить, как знак согласия, - позволила она себе улыбнуться. – Я надеялась, что вы поддержите мой план. Я не должна была сомневаться ни в одном из своих офицеров.
Джейнвэй повернулась к пульту.
- Компьютер, открыть канал. Адмирал Джейнвэй вызывает капитана Жан-Люка Пикарда, командира U.S.S. «Энтерпрайз».
Когда лицо Пикарда появилось на экране, Джейнвэй увидела, что он чем-то сильно обеспокоен. Интересно знает ли он о вспышке вируса боргов? Мрачное выражение сменилось доброй улыбкой друга, когда Жан-Люк увидел, кто его вызывал.
- Адмирал Джейнвэй, - сказал он. – Какая приятная неожиданность. Чем могу служить?
- У меня к вам просьба, капитан, - сказала Джейнвэй. – Я нахожусь в весьма затруднительном положении. Мой друг попал в беду. А у вас есть член команды, помощь которого была бы в этом деле неоценима. Вы можете предоставить мне его на некоторое время?
- О ком идет речь?

Джейнвэй назвала имя и должность.

**

За последние несколько дней доктору Джареми Кацу пришлось осмотреть больше полутора ста пациентов. И с каждым новым подтверждением того, что очередной подозреваемый полностью здоров, раздражение доктора возрастало прямо пропорционально. Почему он должен тратить свое время впустую? Не было ни единого свидетельства тому, что хоть кто-то с Вояжера был носителем вируса, или был хотя бы частично ассимилирован. Ни какой повышенной температуры, ни каких нанозондов, никакого неадекватного поведения, ровным счетом ничего подозрительного.
Даже Семь из Девяти и Ичеб, люди на которых подумали в первую очередь, и те не проявляли никаких признаков болезни. Ни кто из них не заявил, что сопротивление бесполезно. Он конечно обеспокоен небольшими сбоями в работе их имплантов, но ничего сверхъестественного так и не обнаружилось.
Он согласен, что было разумно задержать Семь и Ичеба в начале эпидемии, когда вирус только только проявил себя, но он не видел ни малейшей причины удерживать их и дальше в изоляции, кроме разве, что для их собственной безопасности. Особенно доктору было жаль юного Ичеба.

Нет, он определенно тратит свое время здесь впустую. Он хочет работать с командой разрабатывающей вакцину против вируса боргов. У него знания девяти носителей и одного симбионта.
А Доктор? Почему они не просят помощи у него? Это было выше понимания Каца. Голореволюция серьезное обвинение, но Кац сердцем чувствовал, что Доктор притянут к ней в буквальном смысле за уши. Он перечитал большинство файлов Доктора и убедился, что эта голограмма (очень сложная голограмма!), способна на сострадание свойственное исключительно людям. В прошлом Доктора не было ничего потворствующего насилию. Да даже, если бы и было, то полная планета боргов могла стать ему достойным оправданием. У Доктора имелся богатейший опыт работы с боргами, грех им не воспользоваться. Черт, он наверняка, помог бы им.

Когда Семь из Девяти вошла в изолятор, для ежедневного осмотра, он не смог даже приветливо улыбнуться ей, настолько был поглощен собственными мыслями.
Девушка выглядела ужасно, еще хуже, чем Ичеб. Она была бледной и исхудавшей. Ее била легкая дрожь и ему пришлось предложить ей помощь, чтобы забраться на диагностическую кровать.
- Сожалею, - сказал он, - что вам двоим, не разрешают регенерацию. Я постараюсь переубедить их.
- Сопротивление бесполезно, - сказала она, с трудом улыбнувшись. Оценив ее мрачный юмор, доктор нашел в себе силы улыбнуться в ответ. – В моих личных документах отмечен факт усиления контакта с коллективом в моменты регенерации. У Звездного Флота есть подтверждение случая, когда Королева проникла в мои мысли в момент нахождения в алькове. С их стороны было бы глупо не предпринять дополнительных мер предосторожности.
- Не начинайте заново, - перебил он ее. – Для контакта с коллективом нужно, что-то посильнее, чем альков и я могу с легкостью доказать это. Их меры предосторожности просто смешны и причиняют вам не нужную боль. Я конечно уменьшу наносимые вам повреждения, но не все и не надолго. – Он грустно смотрел на нее синими глазами. – Длительное отсутствие нормальной регенерации может убить вас.
- Я знаю.
- Мне жаль, что я не могу заставить их пойти на компромисс, - он прижал к ее шее гипо-шприц. Раздалось мягкое шипение и она прекратила дрожать, но ее кожа все еще оставалась противоестественно бледной.
- Спасибо, доктор, - голос Семь зазвучал более уверенно. Она вышла из изолятора прямо и гордо.

Кац смотрел ей вслед и думал, сколько ей еще предстоит вытерпеть. Затем его взгляд переместился на висящие на стене изолятора часы. Его ждало еще сорок пациентов, и им придется подождать. Это было время для ежедневного брифинга, ходить на который Кацу нравилось с каждым днем все меньше.
В нем неожиданно проснулись воспоминания о поэте, прежнем носителе симбионта. Грустные и скорбные слова пришли доктору на ум, как описание измученных лиц его коллег по брифингу.
Напряжение висело в воздухе, но все молчали, и никто не пытался реплицировать себе кофе. Монтгомери стоял во главе комнаты, и его лицо было мрачнее обычного.
- Все вы слышали о нападениях произошедших на прошлой недели, - начал он без преамбул. – Байнес взял на себя всю ответственность, чем весьма облегчил нам работу. Мы оказались перед необходимостью предпринять кое-какие шаги. Он жаловался, что не было ответа на его маленькую голореволюцию. Что же, теперь реакция не замедлит себя ждать. Я выдвинул предложение внести изменения в программу каждой голограммы марки ЕМН. Мы удалим любое воспоминания о случившемся, а вместе с ним и все мысли о свободе и равенстве с живыми организмами. Голограммам нет никакой надобности в знании микрохирургии сосудов головного мозга человека или в опере, ни чего кроме умения чистить трубопроводы или добывать дилитиумную руду. Мое предложение – максимально упростить голопрограммы.

В то время, как все вокруг одобрительно закивали, Кац смотрел на адмирала в ужасе. Когда слова полились из него, ему потребовалась секунда, чтобы понять, что их говорит именно он.
- То, что вы предлагаете, является эквивалентом лоботомии для этих программ! – кричал он.
Монтгомери уставился на смутьяна жестким и пристальным взглядом.
- Вы не согласны, - сказал он. – Это ваше право. Глупо давать голограммам излишние знания и возможности. Я вообще не понимаю, почему программисты не удалили их раньше, как только появились первые признаки бунтарства.
- А что будет с Доктором Вояджера?
- Он будет первым, на ком мы это применим, - сказал Монтгомери. – Он хотел быть примером для других голограмм, вот пусть им и будет.
- Вы не можете с ним так поступить! Его знания боргов могут помочь нам победить вирус!

Монтгомери театрально вздохнул и сложил руки на своей широкой груди.

- Знаете, доктор Кац, я начинаю уставать от вас говорящего мне, что я могу, а чего нет. Вы приглашенное лицо. И вы хорошо выполняете свою работу, но еще одна вспышка гнева и вам назначат повторное слушание. Мы поняли друг друга?
Кац с трудом сглотнул
- Да, сэр, - еле слышно сказал он.
- Вот и хорошо. Зная, как медленно работает бюрократический аппарат, это займет какое-то время, немного больше, чем я ожидал, но ничего. Пусть этот негодяй Байнес узнает заранее, к чему привели его усилия, - адмирал расправил плечи. – И в конце о приятном…

Он повернулся к демонстрационной доске и нажал кнопку. Появилось голографическое изображение земного шара. Все присутствующие вытянули шеи, чтобы лучше видеть.
- Мы наконец-то знаем, чему противостоим. Было зафиксировано семь оригинальных вспышек. Из них: четыре ребенка, два человека возрастом старше девяноста лет и один взрослый, страдающий синдромом Паркинсона.

Семь маленьких красных точек вспыхнули в разных местах голограммы. Четыре в северном полушарии и три в южном.

- В течение двух недель число зараженных насчитывало уже двадцать три.

К первым семи точкам добавились новые. Некоторые были удалены от начальных на несколько сот километров. Другие подтверждали прямой контакт с первично зараженными людьми. Несколько взрослых боргов оказались способны к ассимиляции.

- На сегодня мы имеем сорок шесть случаев заражения. И у нас нет ни одной рабочей теории, как такое могло произойти. Прямая ассимиляция нанозондами через ввод трубок в тело жертвы, наблюдалась лишь в десяти процентах всех случаев. Остальные заразились, фигурально выражаясь, из воздуха. При этом зараженные очень быстро становятся полноценными боргами, при чем непонятно как.
- Это все еще затрагивает проблему слабой иммунной системы? – спросил кто-то из присутствующих.

Монтгомери нашел взглядом доктора Каца.

- Хотите выступить, доктор?
- К настоящему времени, - Кац откашлялся, – по моим вычислениям, вопрос распространения вируса, это только вопрос времени. Как и при любой инфекционной болезни, эпидемия достигнет своего пика, как только вирус поразит здоровое взрослое население.
- И когда это случиться, - сказал Монтгомери, - это будет выглядеть вот так…

Голографическую Землю, словно живое существо, пронзили тысячи красных игл. Из открывшихся маленьких отверстий, подобно текущей крови, начал пробиваться красный свет. Даже учитывая, что он лично участвовал в создании этого голомакета, Кац почувствовал, что внутри у него все сжимается от ужаса.
Безжалостный красный поток быстро распространялся по всему земному шару и вскоре не осталось ни одного мало мальски не затронутого участка.

Земля была полностью красной.

Население, 25 миллиардов… все борги.



фан-перевод: Kuka Bazeda












 PAGE 1

 PAGE 1

 PAGE 1

Copyright © TsPok & SilverWind

2014