Предисловие
Старый фанфик «Путь домой» был мною трансформирован в (будем верить) ориджинал и стал полноценным романом, формально не имеющим отношения к миру трека. Роман, к моему большому удивлению и радости, издали. Радости – потому что мне до смерти хотелось написать к нему продолжение, но пока первая книга не была издана – строчить проду «в стол» это имхо – расписаться в диагнозе «графомания». Так вот, продолжение под названием «Планета чудовищ» есть и ищет своего издателя, пока публикуется на самиздате… Но я не про это.
Дело в том, что сюжетная линия Питера Кирка, из первой версии фика «Путь домой», которой пришлось пожертвовать в романе, представляется мне интересной. Боль утраты остается болью, что в XII веке, что в XXI, что в XXIII.
Так что я решила дать этой линии новую жизнь. Что выйдет в итоге еще не могу сказать, так как вещь «ин прогрессив», но гарантировать новое приключение для известных героев могу точно. Пожалуй, финальный вопрос «Пути домой» - чья же жизнь ценнее я оставлю, но какое будет решение – кто знает…
Автор любит комментарии и критику, так что велкам.
Фик начинается после серии оригинального сериала: «Операция – уничтожить!»
Дай же руку мне, мой дорогой читатель, и я поведу тебя туда, где еще ни ступала нога человека…

Выбор

Глава 1. Пациент
Он спал, тяжелым беспробудным сном и ему казалось, что случилось что-то ужасное. Он не мог сказать, что именно, но сердце чувствовало, что произошло нечто страшно. Неотвратимое, то, что нельзя изменить.
Иногда это ощущение становилось четким, иногда расплывалось в тумане и тогда время исчезало. Потом появлялось снова и приходила мысль о сне. О том, что он спит и страшное – это сон, стоит проснуться… Но проснуться не удавалось, а когда уровень седативных в крови понижался, приходило осознание, что никакой это не сон. И понимание того, что когда он проснется, то узнает или вспомнит то самое, которому нет названия, но что ему уже было известно. Только он не мог вспомнить что. Да, он знал, но забыл. И ему совсем не хотелось узнавать это снова.


Кристина Чапел осторожно постучала в дверь каюты доктора МакКоя.
– Кто там? – послышался усталый голос.
– Это я, доктор.
Дверь открылась.
– Что-то случилось? Почему вы не вызвали меня?
– Я не знаю, доктор… но мне кажется, что наш пациент плохо себя чувствует.
МакКой вздохнул.
– Крис, он ничего не чувствует. Ты же знаешь.
– Это не так!
– Мистер Спок сказал бы, что это нелогично, – ответил доктор. Он потер лицо руками.
– Вы спали? Извините что…
– Перестань. Ну, пойдем, поглядим на него еще разок.
Он шагнул через порог каюты.
Кристина с сочувствием посмотрела на его поникшие плечи. Эта неделя вымотала их обоих. Да и остальных тоже. А на лице капитана Кирка она не видела улыбки с начала миссии. Что ж его можно понять. Но, как бы он не был занят, хотя бы раз в день капитан приходил в лазарет взглянуть на пациента, чья судьба так волновала Кристину.
Кирк либо молча стоял у кровати, либо садился рядом.
Крис оставляла их одних, она видела, что капитан чувствует себя неловко в новой роли.
– Ну, вот видишь… – МакКой проверил показания приборов и провел над спящим сканером – он спит.
Кристина пожала плечами.
– Почему ты решила, что ему плохо?
– Несколько минут назад доктор, когда я зашла… он открыл глаза и вполне связно сказал: «я не хочу больше так». Он стонал. Он чувствует боль, понимаете? Ему страшно…
– Этого не может быть, – сказал доктор, – он получает двенадцать кубиков аноинтриптилина в сутки. С такой дозой – невозможно проснуться. Тем более ему.
МакКой обернулся к кровати.
Там лежал мальчик, лет десяти-одиннадцати на вид. Лицо бледное, кольца волос цвета темной меди прилипли к влажному лбу.
Доктор легонько похлопал пациента по щекам.
– Эй, Питер, слышишь меня?
Мальчик вздохнул, но и только. Конечно, он не проснулся.
Однако, глядя в его лицо, доктор не решился бы сказать, что его пациент счастлив в той стране грез, куда его отправил аноинтриптилин.
МакКой вздохнул.
– Я планировал заняться им завтра. Технология отработана… Тут он невольно вздрогнул. Высокую цену они заплатили за способ лечения от инопланетной нечисти… – Можно без риска вывести его из этого состояния…
– Я думала мы сделаем это сегодня, – сказала Кристина, – бедный малыш.
– Вот именно. Нужно чтобы с ним кто-то побыл, когда он очнется. Вернее не кто-то, а Джим… Такая трагедия не проходит бесследно… а капитан… – МакКой говорил тихо, словно сам с собой, – у него последние дни совсем нет времени… Но тянуть больше нельзя, неважно, чем он там занят, ему придется побыть с ним.
– Да, но капитан сам нуждается в помощи, – ответила Кристина.
МакКой взглянул на Кристину Чапел. Нечасто они обсуждали между собой капитана, и в ее словах слышался упрек.
– Он не принимает ничьей помощи, Крис. Не в этот раз.
Мальчик беспокойно заворочался на кровати. Потом застонал.
Оба медика немедленно прекратили тягостный разговор и обернулись к пациенту.
– Возможно, его организм привык лекарству, – сказал МакКой. – Хотя это несколько необычно… это отличный препарат. Что ж, думаю не стоит ждать до завтра… Кристина побудь с ним. Если начнет окончательно просыпаться или возникнут болевые ощущения – введи лекарство. И распорядись подготовить оборудование. Я – за капитаном.

Глава 2. Капитан
Дверь турболифта закрылась, и Джим прислонился спиной к переборке. Его смена давно закончилась, но только сейчас он позволил себе уйти. Этот выматывающий ритм был его спасением и убежищем. Когда ты на мостике, когда ты принимаешь решения, когда внимание постоянно занято как глобальными проблемами, так и повседневными мелочами, рапортами, отчетами, приказами – легче выносить это.
Он много раз ловил на себе пристальный взгляд Спока, чуть обеспокоенный, чуть укоризненный, но ему было все равно. Он будет делать так, как считает нужным. Сейчас он наверняка сможет заснуть. Упасть, провалится в темный сон, не дающий отдыха душе, но снимающий часть физического напряжения.
– Пятая палуба. – Кирк понял, что неподвижно стоит уже несколько минут в кабине турболифта.
Миссия закончилась вполне успешно. Да, можно и так сказать…
Началось все с официального сообщения о том, что с планетой Денева почти год назад был потерян контакт. Это не было новостью для Кирка. Его брат Сэмюель с женой и сыном Питером жили на этой планете. Сэм не забрасывал брата посланиями, но вести доходили более или менее регулярно. Сэм, биолог, находил работу на Деневе привлекательной. Сама планета, класса Миншара, превосходила все, что только можно было пожелать колонистам. Главное богатство – бесконечные леса хвойных, вековых деревьев. Планета кишмя кишела всякой живностью – рай для биолога, опасных жизненных форм найдено не было – рай для колонистов.
Население – один миллион. Для колонии, которой всего сто лет – отличный результат. Развитая промышленность, несколько городов, в окружении девственной природы. Сэм много раз приглашал Кирка провести отпуск в лесном походе…
И вот теперь такая возможность появилась, но Джим не особо надеялся на отдых. По опыту он знал – если с планетой потеряна связь – ничего хорошего ждать не приходится. И все время пока длился полет к Деневе, он гнал от себя предчувствие беды.
Кирк усмехнулся, вспомнив разговор со Споком за день до прибытия на Деневу. Разговор? Да он наорал на своего помощника в присутствии добрых десяти человек.

– Джим, позволь мне поговорить с тобой? – Спок подошел к мрачно жевавшему завтрак капитану.
Первый офицер давно искал случая затеять разговор со своим капитаном, который становился все более и более взвинченным день ото дня.
– Да, мистер Спок, в чем дело? – Кирк оторвался от тарелки и послал Споку хмурый взгляд.
– Вы, очевидно, испытываете сильное эмоциональное напряжение, – сказал Спок без обиняков. – Я должен отметить нелогичность такого поведения.
Кирк отодвинул тарелку, но промолчал.
Спок сел рядом и внимательно взглянул на своего друга.
– Вы беспокоитесь о Деневе, так?
– Вы очень наблюдательны, мистер Спок, – усмехнулся Кирк. – Да, я немного беспокоюсь. С чего бы это? Не с того ли, что контакт с планетой потерян почти год назад? Если вы забыли… За это время могло случиться все, что угодно!
– Вы не правы, – ответил Спок, – все, что угодно случиться не могло. Планета цела и невредима. Глобальных катастроф в этом секторе не происходило…
Кирк встал.
– Я на мостике, мистер Спок.
– Почему вы не хотите меня выслушать?
Кирк огляделся. В столовой кроме них были другие люди.
Заниматься психотерапией в таких условиях у Джима не было ни малейшего желания. Спок явно не так взялся за дело – подумал он про себя, начиная сердиться на своего первого помощника. Возможно, с МакКоем он смог бы потолковать на эту тему… Но Боунз никогда не стал бы убеждать его в том, что терзаться страхом и предчувствиями по поводу того, что еще не произошло бессмысленно и нелогично.
Особенно тогда, когда ждешь известий о смерти кого-то из родных.
– Потому, что я знаю, что вы хотите мне сказать, – ответил Кирк.
Обмануть Спока по поводу своего эмоционального состояния невозможно. Нужно лучше следить за собой. Не давать повода заподозрить…
– Тогда я тем более не понимаю вас, – ответил Спок. – Если вы осознаете всю беспочвенность своих переживаний…
– Беспочвенность?! – зло переспросил Кирк. – Значит, ты не понимаешь?! – он повысил голос. – Не смей мне это говорить!
Кирк выскочил в коридор, сжимая кулаки. Спустя пять минут он уже сожалел о своих словах, ставших разрядкой от снедавшей его тревоги. Это называется лучше держать себя в руках?
Вулканцы не признают извинений. Это нелогично, извинятся. Вулканцы не злятся на обидные слова. Это тоже нелогично. Но, увы, капитан Кирк прекрасно знал, что кто-кто, а Спок способен испытывать эмоции…
Но все эти мелкие обиды были сметены волной последовавшего ужаса.
Сначала Ухура пыталась связаться с планетой – без успеха.
Спок, проанализировав материалы исследований этого сектора за несколько лет, выявил странную закономерность. Волны безумия прокатились по планетам Бета Порталан, Левиниус 5, Тета Сигни 12 и Ингрехем Б. Причем в первых двух случаях вспышка сумасшествия жителей состоялась около 200 лет назад, а на Ингрехеме Б – всего 2 года назад. На Бета Порталане археологи обнаружили, что цивилизация погибла от массового безумия жителей… Ничей мозг, кроме как Спока, не способен бы уловить систему в хаосе сообщений и событий. На этот вывод его натолкнуло то, что уничтоженные цивилизации выстраивались в прямую линию.
Денева оказалась следующей в этой цепи. Беззащитная к какому-либо воздействию извне.
Нельзя сказать, что рассуждения первого офицера успокоили Кирка.
Они прилетели, наконец, в эту систему, и первое, что встретило их – деневский звездный крейсер, шедший прямым курсом на солнце Деневы. Было сложно сразу понять, что задумал капитан этого корабля. Последние его слова были «Я сделал это. Наконец-то это ушло. Я свободен». Затем его замысел прояснился. Корабль испарился в недрах солнца.
А планета молчала. Безнадежно.
Ухуре удалось засечь частную передачу. Холодея, Кирк слушая искаженный страданием голос: «Пожалуйста, быстрее, помогите нам! У меня мало времени! Они узнают…»
Это была Аурелана, жена Сэма.
Скрывать дальше тот факт, что на планете находятся близкие ему люди, капитан был не в состоянии.
Они телепортировались вниз, Спок и МакКой не спускали с него глаз, но вскоре им всем стало не до чьих бы то ни было переживаний. Толпа местных жителей накинулась на группу приземления. Они кричали, что не хотят причинить вред, и все выглядело так, будто бы люди боролись с невидимым врагом. Невидимым и беспощадным.
В ход пошли оглушающие выстрелы фазеров.
Когда они нашли передатчик, Аурелана была еще жива. Был жив и ее сын, Питер. Но Сэм был мертв. Также как многие на этой планете.
Кирк встал, привалившись плечом к стене. Он физически ощущал боль, испытанную его братом. Боль, приведшую к смерти.
Он стоял так, минута шла за минутой.
– Капитан…
Кирк обернулся.
– Я понимаю… – голос Спока внезапно стал мягким и проникновенным, в простых словах звучало сочувствие…
Кирк нашел в себе силы кивнуть.
– Спасибо, мистер Спок. Нужно…– он сглотнул, – спасти остальных. Всех кого сможем…
Потом в лазарете, Аурелана рассказала, что произошло. Чужаки прибыли от планеты Ингрехем Б, восемь месяцев назад. Они вынудили команду деневского корабля взять их с собой. Захватчики внедрялись в тела людей и контролировали их поведение с помощью невыносимой боли.
Почти год все ресурсы планеты шли на создание новых космических кораблей, на которых пришельцы планировали осуществить свое дальнейшее продвижение по галактике.
Женщина кричала, рассказывая это – чужаки не прощали предательства. Она умерла на руках у Кирка, даже не успев попросить его присмотреть за мальчиком.
МакКой ввел ребенку сильное снотворное, надеясь таким способом сохранить ему жизнь.
А дальше… Дальше все стало только хуже.
Одно из существа атаковало Спока, когда партия высадки вновь обследовала погибающий город.
Капитан бросился к своему другу, корчившемуся в молчаливой агонии. Тварь прилепилась к спине Спока. Джим схватился за эту мерзость обеими руками, содрогаясь от отвращения. Склизкое желеобразное существо вибрировало под его руками, сопротивляясь изо всех своих чужеродных сил. Кирк отодрал его быстро. Он думал, что это поможет! Но его друг Спок был уже заражен ими. Заражен до такой степени, что даже тренированный вулканский мозг не смог справиться с первоначальным шоком нападения и болью.
Чужаки оказались частью одного большого организма. Их цель – атаковать, атаковать и атаковать. Затем причинять боль и принуждать делать то, что нужно существу.
Перед командой встала задача – уничтожить чужаков. Безжалостно и безальтернативно. Но их ничего не брало. Химия, радиация, изменение температуры и давления…
Решение оказалось простым и в тоже время изящным.


…Кирк упал на свою кровать, не раздеваясь. Ему казалось, что он заснет тут же. Сразу. Немедленно. Но он слишком устал, чтобы спать. Нервная система требовала расслабления, а напряжение не проходило.
Ультрафиолет…
Он мог бы обвинить МакКоя в халатности, если бы не знал, что врач переживал несчастье со Споком еще более тяжело, чем Кирк и сам пострадавший.
Спок пытался облегчить бремя вины своих друзей, но это было невозможно. Они поторопились, и ценой выздоровления стало потерянное вулканцем зрение.
Кирк сел на кровати, потряс головой, стараясь избавиться от тягостных мыслей. Ведь все кончилось благополучно. Зрение вернулось, они уничтожили заразу… Для этого пришлось разместить на высоте 72 мили от поверхности планеты 210 спутников, излучающих ультрафиолет.
Излучение должно убить всех чужаков, стерилизовав планету. Четыре часа назад было получено сообщение о том, что чужаки, все до одного, нашли свою смерть на Деневе. Но работы было много. Предстоял демонтаж спутников, шли постоянные вызовы с планеты. В основном запросы о помощи: технической, продовольственной, информационной. За несколько месяцев владычества – чужаки разрушили экономику колонии…

Глава 3. Утрата
Кирк моргнул, уставившись на огонек вызова. Ему пришлось потратить секунд пять на то, чтобы осознать факт того, что он снова кому-то нужен.
– Кирк слушает, – наконец сказал он.
– Джим, – голос МакКоя был немного усталым, – не мог бы ты прийти сюда?
– Питер? – сразу спросил Кирк.
– С ним все в порядке, – заверил МакКой, – но я хочу провести процедуру сегодня. Пришло время. Мне нужно, чтобы ты был с ним, когда он проснется.
– Сегодня? – тупо переспросил Кирк, соображая сколько времени.
– Понимаю, ты устал, Джим, но…
– Я сейчас приду, – Кирк выключил передатчик.
Он встал, помассировал немного лицо руками. Надо попросить у МакКоя что-нибудь. Он усмехнулся. Не поймешь, что и принять: то ли снотворное, то ли стимулятор? Когда проблема с Питером разрешится – нужно будет немного отдохнуть. Может быть, эта ноющая боль потери утихнет? Он знал причину, по которой дошел до такого изнеможения.
Сэм. Брат. Погибший брат Сэм.
Он не успел. Совсем немного времени не хватило. Времени всегда не хватает. Больше никогда никого он не назовет братом. Какая-то пустота, так, словно от его души отрезали, нет, безжалостно оторвали, кусок.
Дорога до лазарета, так же как и капитанская каюта находящегося на пятой, одной из максимально защищенных палуб корабля, была знакома до отвращения.


– Все готово, доктор.
МакКой кивнул. Предстоящая процедура была простой. Доктор подошел к спящему мальчику, взглянул на мониторы над кроватью.
Его отвлек звук открывающей двери.
МакКой обернулся.
На пороге стоял Кирк.
– Питер начинает просыпаться, – сказал МакКой. – Я не хочу увеличивать дозу лекарства. Лучше освободить его прямо сейчас.
Кирк подошел ближе. На большой кровати ребенок казался маленьким и щуплым.
Джим присел на кровать, коснулся щеки мальчика.
Питер зашевелился, но глаза не открыл.
– Он спит, Джим, но…
– Конечно, Боунз, делай, как считаешь нужным.
МакКой наклонился, намереваясь взять ребенка на руки, но Джим удержал его.
– Дай я. Куда? В лабораторию?
МакКой кивнул.
«Что я тебе скажу малыш, когда ты проснешься?» – невесело размышлял Джим, разглядывая пациента МакКоя через стекло светолаборатории.
Питер лежал на низкой кушетке. Доктор зафиксировал голову и руки мальчика, затем вышел, закрыл двери и обернулся к Кирку.
– Джим, иди в лазарет. Тебе тоже нужно отдохнуть.
– Я пришел сюда не для того чтобы отдыхать, – ответил капитан.
– Тогда возьми это, – МакКой протянул Кирку защитные очки.


…Ему все еще чудилось, что он спит… но сон стал призрачным и невесомым. Нужно сделать усилие – и он сможет проснуться. Иногда он различал звуки. Голоса? Зачастую голос был нежным, женским. Мамин? Он улыбался во сне, зная, что когда он проснется, она будет рядом… должна быть рядом. Странное предчувствие беды притупилось, стало нереальным, как будто ему все это приснилось. Он спал и видел сон, что он спит и не может проснуться…
А потом все прошло.
Он сел на кровати, протирая заспанные глаза.
Где он? Мягким светом мигали панели ночного освещения, кровать была большая, мягкая и удобная. Было тепло. Он не дома. Дома последнее время тепло не было.
Похоже на больницу…
Дверь в соседнюю комнату мягко отъехала в сторону. Там было светлее.
Питер прищурился. Женский силуэт шагнул к нему.
– Мама?
Он внезапно почувствовал слабость и опустился на подушку обратно.
– Привет, Питер, – Кристина быстро подошла к мальчику. – Ты проснулся? Как ты себя чувствуешь?
Питер зевнул.
– А где мама?
– Она еще спит. Сейчас ночь.
Кристина бросила взгляд на дальнюю кровать лазарета. Там спал капитан. Она обещала разбудить его тут же, как проснется Питер…
Мальчик снова зевнул.
– У тебя ничего не болит? Хочешь пить?
– Нет, хочу, – пробормотал он, засыпая снова.
Кристина решила, что будить капитана не стоит. МакКой согласился бы с ней. Им и так с большим трудом удалось уговорить Кирка прилечь немного отдохнуть. Не было никакой необходимости сидеть рядом с Питером в ожидании его пробуждения, коль скоро проведенная операция так его и не разбудила. Приборы, чутко следящие за состоянием пациента, тут же дадут знать, когда мальчик проснется.
Корабельное утро обещало быть нелегким для них обоих.
Кристина взглянула на монитор.
Питер опять спал. Теперь это был здоровый сон усталого ребенка.

Темная улица закончилась тупиком. Кирк поднял голову, прикидывая, сможет ли он дотянуться до края каменной стены. Нет, бесполезно. Оставался шанс вернуться и поискать другой путь. Он побежал назад, осматривая запертые двери. Ни одного огонька… Топот приближался. Он прижался к стене. Три человека выскочили из-за угла. Кирк выставил вперед ногу, и двое упали. Третий получил кулаком в ухо. Дорога стала свободой. Кирк кинулся вперед, но навстречу выбежало еще два человека. Кирк столкнулся с ними, но инерция тела была недостаточной, чтобы повалить и этих двоих. Сзади поднялись двое упавших. Кирк рванулся изо всех сил …
С невнятным криком он сел на кровати.
Черт! Он даже не сразу сообразил, что проснулся не в своей каюте.
Джим потряс головой, потом встал.
Кто снял с него сапоги?
Ничего себе! Он не помнил, как заснул.
Зато вспомнил, зачем он здесь.
Он взглянул на Питера. Мальчик все еще спал.
Джим запустил пятерню в свои всклокоченные волосы.
Похоже, он успеет умыться.


– Кирк вызывает мостик, – Джим включил интерком. Теперь он был в порядке. Если не считать измятой рубашки.
Сколько он проспал? Шесть-семь часов? Этого хватило, чтобы снять с плеч свинцовую усталость последних дней. Сон был глубокий, как омут, и если бы не утренний кошмар – все было бы просто замечательно…
– Спок слушает.
– Мистер Спок, как дела?
– Все в порядке капитан, планета полностью чиста.
– Отличная новость, мистер Спок. Еще что-нибудь?
– Правительство Деневы начало функционировать. У них есть ряд требований, вернее просьб… В основном им нужна энергия и продукты питания.
– Понимаю, – кивнул Кирк, мы обсудим это позже. Сообщения из штаба?
– Отрицательно.
Кирк услышал шорох за спиной.
– Я свяжусь позже.
Он отключил интерком и подошел к лазаретной кровати.
Мальчик потянулся и открыл глаза.
– Привет! – Кирк взял Питера за руку.
– Дядя Джим! – Питер сел, улыбаясь. – Я так ждал тебя! Папа сказал, что когда ты прилетишь – мы поедем на охоту, в заповедник Торос.
Джим обнял мальчика, похлопал его по спине.
– Питер, я очень рад тебя видеть.
– Дядя Джим! Где я? Это твой корабль? Настоящий? «Энтерпрайз»?
Кирк кивнул, мягко улыбаясь.
– Вот здорово! Можно мне посмотреть на Деневу?
Кирк снова притянул к себе мальчика.
– Конечно, можно. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Это что лазарет, да? Почему? Я что, болел?
Питер наморщил лоб.
Кирк сглотнул.
– Питер… что последнее ты помнишь?
Мальчик задумался.
– Сюда приходила женщина. Она сказала, чтобы я спал, потому что мама тоже еще спит.
Сердце Кирка сжалось.
– Надо разбудить ее, дядя Джим! Она так будет тебе рада!
– Пит… а еще раньше, ты помнишь что-нибудь?
Мальчик выбрался из кровати и встал перед Кирком. Больничная пижама была великовата ему размеров на пять. Почему ему не синтезировали одежду по размеру? – механически отметил Кирк про себя.
Лицо Питера стала озабоченным.
– Мы не ходили в школу… с зимы. Папы не было. Он все время работал… Я был с мамой. Мы иногда гуляли. Было холодно…
– Холодно? – переспросил Кирк
– Угу, – кивнул Питер, – отопление не работало. Еды было мало… Скучно было… А потом папа принес какие-то штуки домой и сказал, что соберет передатчик, чтобы позвать кого-нибудь с Земли, помочь… Чужаки, они напали. Мама говорила, что они если нападут – то будет очень больно. И мы почти никуда не ходили.
– И что с передатчиком? – спросил Кирк. Это оказалось еще хуже, чем он думал. Сэм, биолог, ненавидел всякие железяки. Кирк представил руки брата, неуклюже собирающие подпространственный передатчик…
Питер вместо ответа прижался к Кирку.
Джим подхватил мальчика на руки и посадил его себе на колени.
– Папа собрал передатчик. У него был кристалл с инструкцией. Потом он закричал. Мама сказала, что чужаки напали на него…
Кирк чувствовал, как дрожит мальчик.
– Можно мне к маме, дядя Джим? Почему ты молчишь?
– Питер… что было дальше, ты помнишь?
– Я хочу к маме.
– Понимаешь, Пит, она болела. Очень сильно.
– Но теперь она поправилась, да? Да?!
Кирк покачал головой.
– Врачи лечили ее. Сделали операцию. Но ничего не получилось. Понимаешь, малыш?
Питер молчал.
Кирк тоже. Ему ни раз и не два приходилось сообщать о смерти близким людям. Родителям, потерявшим детей. Детей, служивших под его началом. Неважно, что этим детям было двадцать лет.
– Папа тоже умер, – вдруг сказал Питер, – я помню.
– Да, Питер, – тихо сказал Кирк. – Сэм умер.
Глаза защипало. Но он сдержался. Довольно того, что Питер зашелся в плаче.
– Но твой отец, он собрал передатчик, Питер, а мама позвала нас. Они спасли всю планету. Понимаешь?
Дверь палаты открылась и на пороге появился МакКой.
Он увидел отчаянное выражение лица Джима и подошел ближе.
– Я сказал ему, – тихо сообщил Кирк.
МакКой кивнул и достал гипоспрей.
– Это успокоит его немного.

– Хочешь выпить?
Кирк без лишних слов направился следом за МакКоем в его кабинет.
Доктор достал довольно внушительного вида бутылку и налил два бокала.
– Сантурианское бренди, – сообщил доктор. – Помнишь, как мы его добыли?
Кирк кивнул, но не улыбнулся. Пригубил бокал, но тут же отставил его.
– Не нравится?
– Еще только десять, Боунз.
– Ты собрался на мостик?
– Спок там уже почти 20 часов.
– Ну и что? – усмехнулся МакКой, – вулканцу это не повредит. Совсем даже напротив.
Кирк промолчал.
– Извини. Черт. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь…
– Да, наверное… – вяло ответил капитан, глядя в угол. – Сколько он проспит?
МакКой вздохнул.
– Часа два. Я подберу, что-нибудь успокаивающее. Но… потом… несколько дней будут тяжелыми, Джим.
Кирк кивнул. Обсуждать очевидное желания не было.
МакКой коснулся рукой его плеча.
– И извини за те слова, Джим. Я зря тогда сказал про остальных жителей.
Джим кивнул. Это было в другой жизни, и ему потребовалось время на то, чтобы вспомнить, о чем говорит МакКой. Вспомнить, что слова доктора обожгли его, как пощечина.
– Ты был прав, – ответил Джим. – Прав.
Доктор помолчал, потом спросил осторожно:
– У Ауреланы есть родственники?
– Что?
– Питер, – пояснил МакКой свою мысль. – Где он будет теперь жить?
– Не знаю, – Кирк встал. Посмотрел с сожалением на отставленный бокал. – Я ничего не знаю.
– Иди на мостик, – сказал МакКой, – тебе нужно отвлечься.


Глава 4. Жизнь продолжается
– Да, господин президент, мы понимаем ваши нужды. Конечно. Мы сможем транспортировать вам это оборудование…
Спок обернулся на шум открывающейся двери турболифта. Затем немедленно встал с капитанского кресла.
– Итак, все будет готово в течение трех часов. О начале транспортации мы вас уведомим. Связь заканчиваю.
Экран погас и изображение президента Деневы исчезло.
Кирк уселся в свое кресло.
– Доклад, мистер Спок.
– Сто восемьдесят три спутника демонтированы. На планету опущено продовольствие, медикаменты. Ремонтные бригады занимаются восстановительными работами. Подпространственный передатчик функционирует. Земля извещена о происшедшем. Стартовал транспорт «Македония» с помощью колонистам.
Кирк кивнул:
– Отличная работа, Спок, можете идти отдыхать.
– С вашего разрешения я бы остался.
– Вам тоже нужен отдых.
– Тем не менее, капитан. Я чувствую себя вполне работоспособным. Я не знал, когда придете вы и настроился на длительную работу. Менять сейчас рабочий ритм…
Кирк поднял руку
– Ладно, я понял… Я спущусь вниз, немного позже… – задумчиво сказал он.
Дверь лифта открылась и вошла Дженис Ренд с подносом, на котором дымилось несколько чашек ароматного кофе.
– О, отлично! – сказал Кирк. Горе и боль никуда не делись, но постепенно он приходил в норму. По крайней мере, два часа он может полностью посвятить работе. – Это то, что нужно! – он взял чашку.
– Наш следующий пункт маршрута – система Бориалис, – сообщил Спок. – Это на границе андоррианского сектора. Пятьдесят две планеты в одной солнечной системе. Из них двенадцать – обитаемы. Своеобразная мини Вселенная. Однако, миссия не срочная, мы можем остаться на Деневе от трех до двенадцати земных суток без ущерба для плана полета.
Персонал мостика заметно оживился. Длительные стоянки предполагали увольнение на берег, а Денева с ее роскошными лесами – отличный вариант.
Кирк не был готов к такому обороту дел. Двенадцать дней у планеты?
– Мы могли бы дождаться «Македонию», – добавил первый офицер.
– Ваше предложение, мистер Спок, следует обдумать, – ответил Кирк. – Однако вряд ли мы можем позволить себе бесцельно прохлаждаться по лесам. Мистер Чехов, рассчитайте пока программу полета до Бориалис со скоростью от варп-два, до врап-пять.
Предложение Спока определенно было не лишено привлекательности. «Двенадцать дней это слишком много, но трех-четырехдневные увольнительные были бы не лишними, – продолжал размышлять Кирк. – И надо вернуться в дом Сэма, возможно Питеру потребуется кое-что из вещей».
– На связи президент Деневы, – обернулась к Кирку Ухура.
– На экран, – сказал он, оставляя кофейную чашку.


– Ну, как, удалось? – спросил МакКой, нагоняя Спока в коридоре. – Мы… как это… кинем якорь в местном порту?
Первый офицер обернулся.
– Это вы попросили президента планеты пригласить экипажа на базы отдыха в местный заповедник?
– Здорово, да, придумано?
– Вам следовало бы знать характер вашего друга лучше. Он понял, что им пытаются манипулировать.
– И что? Отказался?
– Пока нет, решение еще не принято. С вашей стороны было бы уместно развеять заблуждения капитана Кирка о моем участии в вашем заговоре.
– Но это была наша общая идея. Об отдыхе я имею в виду, – возразил МакКой.
– Доктор, если бы президент не начал расписывать красоты местной природы, думаю вероятность того, что капитан принял решение о стоянке составляла девяносто процентов. Я только подал идею, не настаивая на ней, ваш же протеже перестарался.
– Извини, Спок.
– Не стоит доктор. Я вас понимаю. Я согласен с тем, что отдых нужен в первую очередь капитану. Из всего экипажа только он потерял на планете близких людей.
– И мальчик, – добавил МакКой.
– И мальчик, – согласился Спок. – Как его состояние?
– Вполне удовлетворительное, – ответил МакКой. – В физическом плане. Что касается потери… Спок, для ребенка нет горя страшнее, чем потерять родителей.


Питер плохо помнил, что произошло. Он разговаривал с дядей Джимом, помнил, что плакал, потом пришел какой-то человек и он заснул. Проснулся и рядом была женщина, та, что солгала ему. С ней он не стал разговаривать. Снова приходил мужчина, дал ему чего-то попить и он снова уснул… Почти сразу. Правда до того как заснуть он помнил, что снова плакал, а мужчина успокаивал его, поглаживая по голове… Во сне он видел маму, они гуляли в школьном парке, разговаривали и смеялись. Питер рассказал ей свой страшный сон, о том, что их планету захватили чужаки и как папа собирал передатчик… мама поцеловала его, ему стало легко и весело, он засмеялся и проснулся…
Так он и знал, что просыпаться было не нужно.
Мальчик долго лежал без сна, глядя в потолок. Мысли были вялые и тоскливые. Он не знал, как справиться со своим горем.


– Открывай, давай же… – Кирк положил руку Питеру на плечо. Они стояли около дверей квартиры мальчика.
Питер потянулся к сенсорному замку, но отдернул руку.
– Что такое?
Мальчик обернулся к нему, Кирк увидел, что губы ребенка дрожат и лицо кривится.
Джим думал, что это не плохая идея, вернутся вниз на планету, побывать дома, попрощаться…
– Слушай… если не хочешь, можешь не заходить. Но тебе нужно взять кое-какие вещи… Мы же полетим на корабле, там не игрушек… Книги? Ты же любишь читать? Твоя одежда, да?
Питер коснулся замка, дверь открылась, они вошли внутрь.
– Где твоя комната?
Питер молча направился вглубь квартиры. Кирк пошел за ним, мысль побывать дома у брата теперь не казалась ему верной, вокруг была пустота… хотя комнаты заполнены мебелью, вещами, милыми пустячками, создающими уют.
Но за каждой вещью, за кружкой с недопитым чаем, за неприбранной постелью, за сбитой шторой, за аккуратно разложенными на столе бумагами он видел только одно – то, что хозяев уже нет. И никогда не будет. Никогда. Ничего не будет. Чай не допьют, кровать не согреет тепло тел…
Когда он зашел в комнату Питера, то увидел, что мальчик лежит на своей кровати, свернувшись калачиком, плечи его сотрясаются от рыданий.
Кирк вздохнул, поставил на стол сумку, которую принес с собой и принялся сам складывать в нее вещи, которые, должны были пригодиться племяннику в дороге.


Глава 5. Проблемы воспитания

Дверь лазарета отошла в сторону.
МакКой обернулся и удивленно замер. Нечастый гость. Это был Спок. Что-то случилось? Выражение лица первого помощника было непроницаемым, как всегда. Черт, никогда не поймешь, что у него на уме.
– Спок?
– Да, это я, – подтвердил вулканец без намека на издевку, – мне нужно поговорить с вами.
По крайней мере, он никогда не ходит кругами. Прямо и по делу.
МакКой кивнул в сторону своего кабинета. Спок остался стоять на месте.
– Что случилось? Вы здоровы?
– Со мной все в порядке. Я проходил осмотр месяц назад, если вы забыли.
– Черт! Я пытаюсь завязать непринужденный разговор! Не предложить же тебе выпить?
Спок молча уставился на доктора.
«Ну, только не надо делать вид, что ты меня не понял!» – про себя проворчал МакКой.
– Доктор, – сказал первый офицер, – я хочу поговорить о капитане.
– Я догадался, – кивнул МакКой. Дело и впрямь серьезное, раз пикировка была отложена на потом. – Что на этот раз? Он не отдыхал, как следует, я знаю, но физически он в приличной форме. Последние несколько дней были поспокойней. Сон, питание – вот все, что нужно человеческому организму для нормального самочувствия. Что касается смерти брата, то тут ничего поделать нельзя. Это нужно просто пережить, мистер Спок. Время – вот единственный лекарь в данном случае.
– Я намеревался поговорить не о физическом состоянии капитана, хотя то, что вы рассказали меня радует.
– Радует?
– Скажем точнее – я нахожу это удовлетворительным, – поправился Спок. Пусть доктор порадуется… Это будет его вкладом в улучшение психического состояния членов экипажа. – Меня волнует то, как капитан обращается со своим племянником, – сообщил Спок о цели своего визита.
– С Питером? – переспросил удивленный донельзя доктор. Оказывается, есть вещи к которым и Спок не может приступить сразу. – Что с ним такое? Все, что я сказал в отношении капитана, я могу повторить и в отношении его племянника… Он ребенок…
– Нет, вы меня не поняли, – сказал Спок. – Мне не нравится, как он с ним обращается. Понимаете? Так нельзя делать.
– Да что, черт возьми, произошло?
– Он совершенно необоснованно балует мальчика.
МакКой чуть не задохнулся от удивления. Кто бы мог подумать, какой спец по воспитанию тут обнаружился! Он готов был выпалить это вслух, но сдержался. Спок решил поговорить с ним, это было, как не крути, но лестно. Вулканец никогда не начал разговор, если бы это его не волновало. Или, если бы он не собирался сделать нечто такое, в чем сомневался. Разговор стал для доктора очень увлекательным. Похоже, что сейчас мы узнаем много нового о нашем нелюдимом друге…
– Да? Хм…. Э… а что навело тебя на эту мысль?
– Вы знаете, что произошло на днях?
– Разумеется. Я же промывал ему желудок. И это было не отравление. Обычная пищевая аллергия.
– Он знал, что у него аллергия на шоколад?
– Знал, но…
– Ребенок поступил неразумно. Более того, он совершил поступок – опасный для его жизни.
– Ерунда, он реплицировал триста грамм шоколада и умял его за раз. Очень многие взрослые бы могли пойти прыщами.
– Он сознательно навредил себе, вы не можете этого отрицать, – повторил Спок свою мысль.
– Могу. Здесь совсем другое, Спок! Шоколад – это шикарный антидепрессант, если ты не в курсе. У мальчонки, знаешь ли, есть повод.
Спок склонил голову, но доктор не был уверен, что вулканец с ним согласился.
– Что вы думаете по поводу эпизода с шаттлом?
– Это когда мы стартовали с Деневы?
– Да, но племянник капитана решил вернуться назад, и попытался угнать шаттл. При этом, как рассказывал Джим, мальчик, днем ранее, отказался зайти в квартиру родителей. Это странно, не находите?
– Спок! Ты говоришь о десятилетнем ребенке! Он не смог бы угнать шаттл! Это даже я понимаю! Автоматика заблокировала управление и сообщила на мостик. Пять минут спустя недоразумение было улажено.
– Капитан должен был указать мальчику на недопустимость такого поведения.
– Ну… не знаю. Откуда ты знаешь, что Джим ему ничего не сказал?
– Потому, что буквально на следующий день, его племянник разрисовал стены в рекреационном зале. К сожалению, познания Питера в живописи оставляют желать лучшего.
– Ну и?
– Что вы имеете в виду?
– Такое поведения является также асоциальным.
– Обычная детская шалость. Моя дочь Джоанна перепортила много ценных вещей. Это нормально. Нет причин для тревоги. И эти эпизоды не связаны между собой.
«Хотел бы я, чтобы это было так» – подумал МакКой. Доктор и сам пока не мог понять характер нежданного воспитанника Джима Кирка.
Спок молчал, не убежденный.
– Со стороны может показаться, что мальчишка дерзок и даже груб, – сказал МакКой. – Тут ты прав, для своего возраста он ведет себя немного неадекватно… но это может быть защитной реакцией на травму. Или, так он проверяет новые границы допустимого. Но, уверяю тебя, наш капитан не из тех, кто позволит сесть себе на голову.
– Сегодня утром за завтраком Питер отказался есть предложенное и оттолкнул от себя тарелку так, что она упала на пол. Он привлек к себе внимание всех, кто находился рядом.
– И что сделал Джим?
– Капитан прервал свой завтрак, взял мальчика за руку и увел его из столовой, – ответил Спок.
– Правильно. А что он должен был, по-твоему, сделать?
– Сказать, что так нельзя делать и настоять на том, чтобы завтрак был съеден.
– А если ребенок не хочет есть? Может быть, ему и впрямь не понравилась каша или что там было? Почему никто не заставляет тебя или меня есть тогда, когда не хочется?
– Но мы же не кидаем тарелки на пол.
– Это нехорошо, согласен. Но у ребенка бывает мало способов выразить свой протест.
– Ему десять лет и такое поведение…
– ОК, ты прав. Да, это крайне невоспитанно, невежливо и просто безобразно. Но капитан поступил правильно, публичное унижение или выговор – самое последние, что нужно мальчику для обретения душевного равновесия.
– Я удивлен вашим отношением к воспитанию земных детей.
Вот оно в чем дело! Земных детей значит? Хм, мистер вулканец. Любопытно.
– Спок, а как воспитывают детей на Вулкане? Глядя на вас, не скажешь, что у ваших младенцев счастливое детство.
– Почему вы так решили?
– Ну… – замялся доктор, – пойдем-ка, все же присядем.
«Это еще один ритуал, – констатировал факт Спок. – Неужели нельзя просто ответить на заданный вопрос? Нет, нужно обязательно найти какое-нибудь расслабляющее место, возможно, выпить чего-нибудь, опять же из серии релаксантов, хотя обычно эту роль выполняет этиловый спирт… Помяться немного, изображая задумчивость… Все это так отнимает время, но это неизбежно».
МакКой тем временем пригубил свой бокал.
– Потому, что вы, Спок, не счастливы здесь на корабле, – наконец услышал Спок ответ на свой вопрос.
– Это самое нелепое утверждение, слышанное от вас за последнюю неделю, – ответил Спок.
– Это не утверждение, а предположение, – поправился доктор.
– Не вижу разницы.
– Вы хотите доказать всем вокруг, и в первую очередь самому себе, что вы – стопроцентный вулканец. Даже больше вулканец, чем ваши соплеменники. Я всегда спрашивал себя – зачем?
Спок молчал, поэтому доктор продолжил:
– Да, я спрашиваю – зачем? Почему вы не можете принять себя таким, каков вы есть? Понимаете, Спок, о чем я?
– Я могу только повторить то, что уже сказал. Меня полностью устраивает служба на корабле Федерации. Если бы это было не так…
МакКой покачал головой.
– Нет, Спок, я не об этом. Кто-то давным-давно внушил вам мысль о том, что вы должны быть кем-то… Понимаете? Не просто собой, а именно кем-то… Стопроцентным вулканцем, рациональным, логичным… Я прав?
– Нет необходимости так рьяно намекать на моего отца, доктор, – ответил Спок немного холоднее обычного. – Могу вас заверить, что связи между ним и племянником капитана Кирка не существует.
Отца? Ты, о, мой остроухий друг, сказал отца? Не родителей, а отца… Тысячи вопросов закрутились у МакКоя на языке, но доктор сдержался. Очевидно, он ненароком задел то, что лучше не трогать. Да, однозначно лучше, судя по тому, каким бесстрастным стало лицо Спока. Что ж, когда-нибудь мы узнаем и эту тайну…
– Хм… ну ладно… Значит, ты решил, что Джим балует мальчика, – МакКой вернулся к первоначальной теме разговора… Скажи, а что главное в воспитание детей на Вулкане? Что вы, например, делаете, если ребенок не слушается? Капризничаете, дерется?
– До пяти лет такое поведение не вызывает ни у кого беспокойства. А дальше… Есть разные способы убеждения. Долг родителя указать на ошибки и помочь исправить их. Объяснить, что не так, и как нужно делать. Пять-шесть лет уже достаточный возраст для того, чтобы понимать основные требования, предъявляемые к личности… Нужно развивать заложенные способности, внутренние силы… готовить к жизни, к будущим испытаниям. Насколько я знаю, на Земле практикуется такой же подход. Конечно, земляне эмоционально подходят к вопросу воспитания потомства, но в целом…
МакКой покачал головой.
– Вы не согласны, доктор?
– С чем? С тем, что земляне эмоционально подходят к воспитанию? Согласен. Конечно. Нельзя воспитать нормального человека и не испытывать при этом эмоций. А вулканца, видимо, можно?
– Вы подразумеваете под эмоциями…
МакКой не выдержал:
– Я подразумеваю под эмоциями – любовь! Ясно вам? Нужно любить своего ребенка или кого вы там собрались воспитывать! Любить! Только тогда у вас что-то получится!
– Но мы любим своих детей, доктор. Вы глубоко заблуждаетесь. Связь, ментальная связь подразумевает нежность, заботу, все, что вы называете любовью… Но родитель обязан готовить ребенка к жизни. Закалять как физически, так и духовно. И, безусловно, пресекать неподобающее поведение.
– Спок… я даже не знаю, как тебе это объяснить. Не могу сказать ничего о ваших детях, возможно, их нужно, как ты выразился, закалять духовно… Но земного ребенка нельзя специально ставить в стрессовую ситуацию. Любой взрослый будет, вернее должен, черт – должен и будет – оберегать психику от ненужных отрицательных впечатлений.
– Это странно. Вы не находите? Вы же придаете такое значение физическому совершенству, здоровью… и совершенно игнорируете психику?
МакКой вздохнул.
– Чтобы психика выросла здоровой нужно очень постараться, Спок. Я не говорю о каких-либо тепличных условиях, нет, ребенок сталкивается с жизнью, так или иначе. Взрослый должен помочь и объяснить, что жизнь – это замечательная вещь, что ребенка любят таким, каков он есть… независимо от того, что он делает, как выглядит, что чувствует… Понятно? Внушить ему, что в любой ситуации остается надежда… и если переходить от общих проблем к частностям… Что, по-твоему, должен делать Джим? Выпороть его ремнем за баловство? Натыкать носом в тарелку? Телесные наказания давно запрещены, друг мой.
– Я не имел ввиду ничего экстремального, доктор. Но он должен объяснить, что демонстрируемое поведение – недопустимо. И поскольку асоциальное поведение продолжается, то, значит, его объяснения не эффективны или недостаточны.
– Спок! У него на корабле четыре сотни людей, и он умеет к каждому найти свой подход… Это его работа. Не все сразу, ты слишком многого хочешь. Ха! Если бы это было так просто. Ты сказал, а дитя послушалось и больше не делало то, что нельзя. Иногда, знаешь ли, приходиться вдалбливать в голову нормы приличия снова и снова, не теряя терпения.
– Послушание – это важно, – сказал Спок после паузы.
– Важно, – подтвердил МакКой, – но это не самоцель. Рано или поздно наступает момент, когда ребенок сам начинает принимать решения. Сначала что есть, что одеть, с кем дружить… Потом чем заниматься и кого любить. Или наоборот.
Спок ничего не ответил.
– Так как воспитывают детей на Вулкане? – спросил МакКой спустя некоторое время.
– Что именно вы хотите знать? – Спок взглянул на доктора.
– Все, – немедленно отозвался МакКой, – от начала и до конца.
Но их прервал сигнал интеркома.
– Мистер Спок? – это была Ухура. – Капитан просил напомнить о совещании. Вы и доктор МакКой должны быть там. Начало через десять минут.
– Вас понял. Извините доктор, в другой раз.
МакКой разочаровано вздохнул. Второй шанс разговорить Спока, представится не скоро. А жаль.


Глава 6. Зал совещаний

Когда Кирк вошел в зал совещаний, то увидел, что уже все собрались. Он знал, что не опоздал, видимо остальные пришли немного раньше.
– Вольно, – тут же бросил он, пресекая в корне намерение первого офицера заставить всех встать по стойке смирно. «Хотя, – мысленно усмехнулся Кирк, приходя в бодрое расположение духа, – вот бы посмотреть, как Споку удастся сделать это в отношении МакКоя».
Доктор сидел в любимой позе – небрежно развалясь в кресле. На лице Скотта застыло скучающее выражение. Этот был бы более счастлив, если бы его никогда не отвлекали от прямых обязанностей в инженерном отделении. Дженис Ренд – вот образец сотрудника Звездного Флота, полностью поглощенного предстоящим совещанием. Образец, к тому же, весьма симпатичный.
– Сначала о текущем, – начал Кирк. – Сколько членов экипажа не получали увольнительные на Деневе?
– Скорее сколько получили, – отозвался МакКой. – Четверть экипажа, капитан. Никак не больше. Этого времени крайне мало, людям давно нужен отпуск.
– Некоторые вещи зависят не от нас, доктор. Мы стартовали с Деневы поскольку было получено новое задание. Полет на Бориалис отменяется. Туда пойдет «Македония». Мы же… Включите экран, – кивнул Кирк Дженис Ренд.
На экране зала совещаний возникло изображение планеты.
– Это Ахенар 4, – сказал Кирк.
Зеленовато-голубой шар приблизился, и с высоты птичьего полета перед зрителями открылась прекрасная земля. Гладь темно-синих океанов, зелень бескрайних лесов, широкие ленты рек, искрящиеся водопадами, горы и долины, заливы, лагуны, поляны, холмы и перелески. С первого взгляда было понятно, что планета великолепна.
МакКой смотрел на это пиршество жизни и гадал – ну и? Где оно, то самое, ради чего к планете летит «Энтерпрайз»? Что-то с этим местечком не так, по-другому и не бывает, на нее нацелились клингоны, или кто еще, может быть планету заливает смертельная радиация? Или…
Изображение сменилось, и МакКой понял, что насчет радиации он ошибся.
Стада животных пересекали равнины, стаи птиц взмывали в небо…
И разумная жизнь была на планете.
На экране появилась группа людей, примитивно одетых, с копьями в руках, они о чем-то совещались, потом вскочили на рогатых животных и поскакали по одной из долин.
«Военная операция, – понял МакКой, – набег или что-то вроде того». Отряд пробирался по скалам к небольшому поселению, расположенному на берегу широкой реки.
Посовещались еще немного, дикари на животных во весь опор поскакали к деревне, выкрикивая угрозы. Перевода не было, но интонация и жесты не оставляли сомнений – это атака.
Из домов высыпали люди и бросились бежать в лес, спасаясь от нападавших.
«Сейчас все дома будут ограблены, не успевшие спрятаться попадут в плен», – увы, доктор не первый раз видел подобное. Грустное зрелище, но что тут поделаешь? У каждого мира своя судьба, каждый должен пройти свой путь через войны и боль, рабство и нищету…
Однако тактика нападающих оказалась иной. Дома их не интересовали, а вот убегавших людей они и впрямь ловили. Вскоре в деревне собралось человек сорок пленных. Камера приблизилась, и доктор наморщил лоб.
Вот к спешившемуся предводителю нападавших подвели пленника – щуплого на вид паренька. Воин поднял голову парнишки за подбородок. По залу совещаний прокатился шумок.
Волосы пленника откинулись назад, обнажая остроконечные уши.
Некоторые из присутствующих в зале офицеров перевели взгляды на Спока. Первый офицер внимательно смотрел на экран.
Предводитель наложил на лицо юноши ладонь, плацы властно нажали на какие-то точки. Парнишка обмяк в руках державших его солдат.
«Насильственный мелдинг? – подумал МакКой. – Нет, не только, тут что-то еще…» Пленник в руках стражников серел, и когда предводитель убрал руку, паренек, как куль свалился ему под ноги.
Воин обернулся к невидимой камере, бесстрастно фиксирующей происходящее, и вскинул кулак с победным рыком. Порыв ветра раздул его волосы, и стало очевидно, что и он, и пленник принадлежат к одной расе, причем известной расе – темные волосы, чуть оливковая кожа, острые уши – не узнать уроженца планеты Вулкан было нельзя. По крайней мере, внешнее сходство было налицо.
Действие продолжалось, каждый из нападавших выбрал из пойманных селян себе жертву, и проделал схожую процедуру. Остальных связали и погнали перед собой в горы. Более десяти человек остались лежать в центре деревни.
Убиты? Без сознания?
Камера не показала этого. Фокус переместился выше и вновь пошли виды природы и животных.
Экран погас, присутствующие переглянулись.
– Какие-то дикие вулканцы, – нарушил молчание Монтгомери Скотт.
– Очень любопытно, – сказал Спок.
– Это все, что вы можете сказать, мистер Спок? – спросил МакКой.
– Пока да, – отозвался первый офицер. – Мне неизвестна ни эта планета, ни эти существа.
Дальше все заговорили разом:
– Могла ли это быть неизвестная ветвь вашего вида, мистер Спок?
– Что они делали?
– Читали мысли?
– Это мелдинг?!
– Что они делали, мистер Спок?
– Душу высасывали, – пробурчал главный инженер себе под нос.
– Это нам и предстоит выяснить, господа, – вмешался Кирк. – Запись получена от независимых исследователей, их корабль «Стрела Апача», проходил здесь три недели назад. И он исчез. Это последняя запись. Неизвестно, пропали ли они на планете, или несчастье случилось позже. Запрос в Вулканскую академию наук по поводу Ахенара 4 ничего не дал. Либо сведений нет, либо ваши земляки, мистер Спок, при всем моем уважении к ним, не пожелали ответить.
Кирк обратился к Дженис Ренд:
– Раздайте кристаллы, вы можете ознакомиться с записью и материалами более тщательно. Здесь съемка с разведфлаера, результаты проб, предварительное сканирование аборигенов. Звездный Флот желает знать, откуда в секторе, который не относится к зоне Вулкана, находятся эти гуманоиды и что за способности они имеют. Мистер Спок, жду от вашего отдела самый обстоятельный отчет. Мистер Сулу, расчетное время прибытия в систему Ахенар?
– На скорости пять варп семьдесят часов.
– Мистер Скотт?
– Я бы предложил три варп, мы собрались провести замену трех инжекторов, но если нужно, то да, и пять и шесть варп возможны.
– Меняйте инжекторы. Скорость три вапр. Свободны. Да, и еще момент, попрошу всем воздержаться от безосновательных предположений, – сказал Кирк, глядя на Спока.
Намек был прекрасно понят, и МакКой опустил глаза. У него как раз на языке вертелась парочка подходящих случаю шуток.


После совещания Кирк направился в столовую. Он устроился за столом и тут же пожалел, что пришел. Ему нужно было побыть одному, а столовая не то место, где следует искать уединения.
Надо было поесть в своей каюте. Хотя нет, с запозданием подумал он, там же Питер.
В столовую вошел МакКой и Кирк приготовился к неизбежной праздной болтовне, но доктор ограничился кивком и подсел за столик к девушкам-биологам.
До начала миссии было еще несколько дней, это утешало, потому, что прямо сейчас никаких мыслей по поводу предстоящего исследования, эмоций и планов у него не было. Одна чертовски большая усталость и опустошение.
Трагедия Деневы на корабле уже забывалась, но для него ее постоянным напоминанием было несчастное мальчишеское лицо.
МакКой объяснил Кирку, что сейчас Питер, помимо всего прочего, испытывает сильный страх, о том, что с ним будет, и капитан не поскупился на обещания. Расставаться в ближайшее время с племянником он был не намерен. Питер должен прийти в себя, как-то свыкнуться с утратой, как и Джим. Это самое меньшее, что он мог сделать для него. Потом он основательно займется устройством его судьбы. Предварительные переговоры уже проведены и мальчика можно будет отправить на Землю. Родители Ауреланы готовы принять внука в семью. Чтобы отправить Питера на Землю нужно подгадать пересечение «Энтерпрайз» с каким-нибудь пассажирским судном или, что предпочтительней, федеральным звездолетом. Ребенок на корабле – нарушение всех правил и инструкций, но ни МакКой, ни Спок ничего не сказали по этому поводу своему капитану.
Кирк был им за это благодарен. Но, свалившаяся на его голову ответственность за племянника, выматывала больше полной смены. Он не привык к непрерывному общению, к потоку вопросов, иногда совершенно дурацких, к легкомысленным поступкам и капризам.
Звякнул коммуникатор.
– Кирк слушает.
– Э… капитан… вы не могли бы спуститься инженерную?
– Что случилось?
– Ну… э… ничего такого, но ваш племянник…
– Иду, Скотти, – быстро ответил Кирк и захлопнул коммуникатор.
МакКой проводил его взглядом. Возможно, вулканец в чем-то был прав. И что точно – его капитану и другу срочно требовался отдых.

– Что произошло?
Кирк окинул взглядом помещение инженерной. На первый взгляд все в порядке, никаких рисунков на стенах, разбитого оборудования и тому подобного. Питер сидит на стуле с виноватым видом. По-настоящему виноватым.
Монтгомери Скотт взглянул на мальчика, потом кивнул Джиму в сторону своего кабинета.
Когда дверь за ними закрылась, главный инженер развел руками.
– Здесь есть и моя доля вины, капитан.
– Ближе к делу, если можно.
– Да можно… чего ж нельзя. Мы с пацаненком изучали системы антигравитации, он спрашивал про нуль-зону. Но у нас на корабле нет таких зон, они остались на транспортных судах, торговых…
– Я в курсе, Скотти. Не тяни, что он натворил на этот раз?
– Отключил систему искусственной гравитации в четвертой секции инженерной. Сказал, что захотел поплавать в невесомости. Но дело в том, что там энсин Сеймур менял инжектор…
– Он пострадал?
– Да! Когда подключилась резервная энергия, он упал и разбился. Капитан… что с вами?
Кирк смотрел на инженера в полном шоке.
– У нас есть запас… да и этот можно починить…
– Черт тебя задери, Скотти! Я подумал…
– Ох, простите капитан! Я… С энсином Сеймуром все в порядке! Это инжектор разбился… Извините, что напугал.
– Да уж… на пару секунд я подумал, что мальчишка виновен в неосторожном убийстве… Как он сумел это провернуть?
Вид у главного инженера стал смущенным.
– Ну… э… я сам показал, обещал что как-нибудь потом можно такое устроить. Шустрый у вас племянник, капитан, если позволите, нетерпеливый и очень сообразительный.
Кирк скривился, хотя Скотти думал, что капитан улыбнется.
– Ладно, я поговорю с ним. Извини.
Они вышли из кабинета. Питер искоса взглянул в лицо своего дяди, не увидел там ничего хорошего и уставился в пол. Кирк тем временем прошел до четвертой секции. Над пострадавшим оборудованием колдовали инженеры, составляя список запчастей, нуждающихся в реплицировании.
– Капитан?
– Мистер Сеймур, можно вас попросить пройти со мной?
– Конечно, капитан.
– С вами все в порядке?
– Да, я держался за страховочные скобы, но не успел поймать эту штуку… то есть инжектор.
– Я рад, что с вами все в порядке.
Они вошли в главный машинный зал.
– Питер, иди сюда, – позвал капитан.
Когда мальчик подошел, Кирк сказал:
– Хочу тебя познакомить кое с кем. Это энсин Кит Сеймур.
Питер поднял голову, взглянул на энсина и снова уставился в пол.
– Почему ты не хочешь посмотреть на человека, которого чуть не убил?! – спросил Кирк жестким тоном.
– Капитан… – неуверенно сказал Сеймур, он совсем не жаждал крови.
– Только случайно вышло так, что этот человек, посмотри на него… посмотри, я сказал! Этот человек жив и здоров, а не лежит в лазарете с переломанными ногами. Не хочешь ему ничего сказать?
– Извините, – пробормотал мальчик побелевшими губами. – Я не хотел. Я не подумал.
– Все в порядке, малыш, – Сеймур потрепал Питера по голове. – Не делай так больше, ОК?
– Я не буду…
Сеймур взглянул на капитана, прикидывая, урок закончен или нужно еще что-нибудь сказать?
Кирк кивнул.
– Может вернуться к работе. Спасибо.
Энсина сдуло, как ветром.
– Пойдем, – сказал Кирк, – не отставай.
Джим Кирк быстро шел по коридорам, так быстро, что Питер почти бежал за ним. Движение успокоило капитана, но что делать с ребенком он не решил.
Если бы не трагедия с родителями мальчика, он сумел бы (и довольно быстро) внушить, что можно делать и что нельзя, но сейчас он не знал – что это? Бездумная проказа, заслуживающая наказания, или желание обратить на себя внимание, проверка для него, Кирка, правда ли то, что он говорил ему – что он не бросит племянника, чтобы не случилось?


– Я больше не буду, – сказал Питер, когда они вошли в капитанскую каюту. – Я не думал, что там кто-то мог быть. Я не хотел, чтобы этот человек…
– Его зовут энсин Сеймур. Имя Кит. Ему двадцать три года. У него есть родители, два брата и сестра, – сказал Кирк. – Представь, сколько горя ты мог принести этим людям.
– Я не хотел… – по щекам Питера потекли слезы.
– Конечно, не хотел. Если бы ты хотел, если бы ты сделал это специально, то разговор был бы другим. Не имеет значения, что ты хотел, а что нет. Важно то, что получилось в итоге.
Глаза мальчика заметались. Будь у него своя комната, он убежал бы туда, чтобы пореветь всласть, да он виноват, но у этого Сеймура есть мать и отец, и брат, и сестра, а у него…
Звякнул коммуникатор на стене.
– Кирк слушает.
– Мы нашли кое-что новое, – услышал он голос Спока.
– Мне нужно идти, – сказал Кирк. – И прекрати реветь, сколько можно! Посиди тут и подумай о своем поведении. Когда я вернусь, мы продолжим разговор.


Дверь за капитаном закрылась, и Питер бегом кинулся к своей кровати. Он засунул голову под подушку, намотал на себя одеяло и так затих. Слезы лились не останавливаясь, он и рад бы был прекратить реветь, но как? Он не мог описать словами все чувства, что раздирали ему грудь, было ощущение непоправимого несчастья, и от этого никак невозможно было избавиться. Он пытался делать что-то… но все было не так. Он знал, конечно, знал, он же не малыш, что нельзя рисовать на стенах, но… кто-то невидимый забрался ему в голову и приказал – делай так. Может быть те пришельцы, что убили его маму и папу все еще в нем? Нет, не в нем, у него же ничего не болит, а они убивали через боль, это он знал… Что с ним? Сегодня… он не подумал о Сеймуре, это правда, он не собирался… причинить вред, и он знал, что то, что он затеял под носом инженера Скотти не хорошо, и что за такую проделку могут наказать. И пусть накажут, пусть выкинут его на какой-нибудь планете, где нет никого и ничего, и там он умрет… и тогда…
Он никому не нужен, это совершенно понятно, никто не поцелует его на ночь, как делала мама, никто не будет носить его на руках, как отец, с дядей Джимом было весело играть, когда он приезжал к ним, да, но было то это всего раз пять, не больше, бабушку с дедом он почти не помнил, он родился на Деневе и был на Земле у них в гостях всего два раза. Зачем он им? Зачем он вообще кому-то?

Глава 7. Поэма

– Что удалось выяснить? И где МакКой? – спросил Кирк, еще не выйдя из кабины турболифта.
– Я посылала сообщение доктору, – ответила Ухура.
– Вызовите еще раз, – сказал капитан, усаживаясь в свое кресло.
Этого не потребовалось. Двери лифта открылись снова, МакКой и Монтгомери Скотт присоединились к команде мостика.
– Доклад, мистер Спок, – сказал Кирк, увидев, что все старшие офицеры в сборе.
Вуклканец взглянул на капитана, ничуть не показав, что удивлен официальным тоном.
– Вы слышали термин тал-шайа, капитан?
– Нет, – ответил Кирк.
– Это вулканский способ казни. Безболезненный перелом шеи. Быстрый и милосердный…
МакКой фыркнул. Спок поднял бровь.
– Милосердная казнь это… нечто небывалое, – заявил доктор.
– Не будем отвлекаться, – сказал Кирк, ни к кому конкретно не обращаясь. – К чему все это, Спок?
– Я нашел одну древнюю вулканскую поэму, – сказал Спок. – Самое начало вулканской варповой эпохи. Образец лирики весьма любопытен сам по себе... Предполагаю, что ромуланцы в эти времена еще не существовали, а составляли единое целое с нашим народом. Я сделал частичный перевод, но поскольку поэтический дар мне не свойственен, текст большей частью не рифмованный, однако смысл перевода от этого не пострадал.
МакКой открыл было рот, потом закрыл. Первый офицер никогда не позволил бы себе трату времени на бесцельные поэтические упражнения, а Джим не в том настроении, чтобы снисходительно терпеть их возможную пикировку.
– В поэме рассказывается о молодой девушке, – начал Спок, – которая проснулась утром и пошла на прогулку. По дороге, в сени деревьев, она нашла спящего мужчину, который ей очень понравился.
Кирк отметил, что Ухура сняла наушники и повернула свое кресло так, чтобы не пропустить ни слова – не каждый день вулканец рассказывает сказки на мостике.
– Она присела около него, стала рассматривать… Я должен отметить, что это очень чувственное лирическое произведение, многие описания и действия не имеют отношения к делу, поэтому я не стал переводить некоторые части, – заметил Спок. – Девушке так понравился незнакомец, что она решила соединиться с ним. Она коснулась его лица, чтобы найти контактные точки, спящий мужчина проснулся и не возражал против установления связи. Души и тела их слились вместе и они стали близки. – Спок прервался, увидев выражение лица доктора МакКоя.
– Вы что-то хотели сказать, доктор?
– Нет, я м… просто представлял себе процесс… Продолжайте, пожалуйста, я наслаждаюсь сюжетом.
– Эта вещь, ввиду описания сексуальных сцен, считается не желательной для широкого доступа, – сказал Спок. – Я буду краток. Далее девушка повела избранника в свой дом, представила его семье. Мужчина узнал, что она принадлежала к клану талшайнов, которые практиковали подпитку жизненной энергией от других существ, как разумных, так и нет. Самая грубая земная аналогия – каннибализм. Старейшины не были рады тому, что девушка привела в их семью чужака, это была ошибка ее молодого ума. Возникли сложности, избранник девушки не желала принимать участие в обрядах, что практиковали в поселении и через некоторое время тайно ушел. Отмечу, что обряды описаны подробно, даже излишне достоверно, указаны точки, сила воздействия, ощущения и эмоции. Девушка затосковала и заболела, несколько человек из поселения талшайнов, мужчин и женщин, решили отправились на поиски чужака, что похитил сердце девушки. Так заканчивается первая часть поэмы и начинается вторая. Целиком она до нас не дошла. Оказалось, что мужчина, оставивший девушку, был членом экипажа третьего вулканского корабля, летающего со скоростью два варпа. Преследователям удалось проникнуть на корабль перед стартом, они думали, что смогут уговорить мужчину жить с девушкой после полета, но этот корабль никогда не вернулся на Вулкан. Вот собственно и все.
– Какая грустная история, мистер Спок, – сказала Ухура.
Кирк был далек от эмоциональной оценки услышанного.
– То есть вы полагаете, что местные аборигены это потомки экипажа того звездолета, обращенные в свою веру кучкой каннибалов?
– Капитан, вы замечательно изложили суть дела.
– Вы уверены, что экипажа звездолета хватило для того, чтобы заселить всю планету? – спросил Кирк.
– Вполне, – ответил Спок. – Легенды Земли повествуют всего лишь об одной паре, изгнанной из Эдемского сада. Насколько мне известно, звездолеты комплектовались экипажем до пятисот вулканцев, кроме того, если речь шла о колонизации миров, использовались дополнительные эмбриональные запасы, так что ничего удивительного в этом нет.
– Но… это же просто стихи, Спок. Можно ли на их основе делать далеко идущие выводы? – спросил Скотт.
– Отдельные факты подтверждаются. Например, теория вероятности говорит о том, что совпадения подобного уровня, я имею в виду независимую эволюцию, приведшую к возникновению на различных планетах идентичных видов, маловероятны.
– Неужели? Да мы же на каждой второй планете находим гуманоидов, которых не отличить от землян! Как вы это объясните? – воскликнул МакКой.
– Вулканская академия наук считает, что такое распространение именно вашего вида результат техногенной панспермии, ответственными за это явление признана раса Странников, чьи следы многократно зафиксированы. Другие же виды более уникальны.
– Что? – не поверил МакКой собственным ушам. – Джим! Ты слышишь, что он говорит?!
– Дальше, мистер Спок. Излагайте факты, – сказал Кирк.
– То, что мы видели на экране – это забор жизненной энергии, не души, как вы выразились на прошлом совещании, мистер Скотт, но сил организма. Эта энергия практически не регистрируется приборами, но она есть у всех живых существ. Более того, живые существа постоянно обмениваются этими энергиями, осознанно или нет. Отмечу, что мой народ не использует эту технику, это считается неэтичным и опасным.
– Это так, доктор? – спросил Кирк МакКой. Тот неопределенно покачал головой.
– Как сказать… такая теория имеет место, если речь не идет об истинном электромагнитном излучении организма, которое отлично фиксируется и неплохо изучено; есть некоторые вещи, которые находятся за пределами науки, и относятся к философским вещам…
– Да или нет, доктор?
– Не могу сказать. Иногда бывает, что человек по всем параметрам не жилец, а он поправляется. Исключительно из упрямства или наличия этой самой силы жизни, а с другой…
– Понятно. Не может ли быть такого, что это все же НЕ уроженцы планеты Вулкан? Может быть это переселенцы с Ромула или Рема? Да и почему бы им не эволюционизировать на этой планете самостоятельно из каких-нибудь местных зеленокровных млекопитающихся?
– Потому, что медь, имеющаяся в крови вулканцев, отсутствует на этой планете.
– Совсем что ли нет? Это довольно распространенный элемент, – спросил Монтгомери Скотт.
– Сканирование показывает, что в атмосфере и в самой планете практически отсутствует медь, а также золото и серебро, то есть эта группа периодической системы представлена крайне слабо.
– Это уже тянет на железный факт, – сказал капитан. ОК. Надо было с него и начинать. Одна версия у нас есть. Еще идеи?
Таковых не оказалось.
– Генный анализ с легкостью покажет вулканцы это или нет, и даже можно вычислить примерное время, когда эта ветвь вашего народа, мистер Спок, отделилась от родного корня. Я вижу, как вы пытаетесь откреститься от этих пожирателей душ, – сказал МакКой, все еще не терявший надежды попрактиковаться с первым офицером в остроумии.
– Доктор, вы невнимательно слушаете, есть большая разница между душой и…
– А еще, – перебил Спока МакКой, заметив, что капитан задумчиво смотрит на обзорный экран, – я нахожу интересным, что экипаж корабля так быстро одичал в дебрях этой планеты.
– Быстро? – переспросил Спок. – События о которых я говорю, отстают от сегодняшнего дня на двенадцать тысяч лет.
– О! Ничего себе! – воскликнул главный инженер. – Да мы по сравнению с вами сущие младенцы.
– Тем не менее, это земляне подали идею создать объединенную федерацию планет, – ввернул МакКой.
– Господа, я просил не отвлекаться! – сказал Кирк недовольно, не отрывая взгляда от обзорного экрана.
Доктор МакКой и главный инженер Скотт переглянулись.
– От тех времен осталось мало исторических документов, – продолжил свой доклад Спок. – Упоминание о клане талшайнов осталось лишь как примечание к слову тал-шайа. Именно представители этого клана зачастую становились исполнителями приговоров. Возможно, до того как умертвить приговоренного, они практиковались в умении забирать жизненные силы, но это только легенды.
Кирк встал со своего кресла и прошелся по рубке.
– Прекрасно поработали, мистер Спок, – сказал он без тени улыбки. – Продолжайте изыскания в то же направлении. Текст поэмы на мой монитор, я хочу сам ее прочесть.



Когда Питер выбрался из кровати, в каюте уже был приглушен свет. Значит поздний вечер. Он заснул, наплакавшись. Хотелось есть. Дяди не было. Вот, если он пойдет сейчас в столовую – это будет правильно или нет? На репликаторе, что есть тут в каюте, поставлен защитный код, это дядя Джим сделал, после того, как он, Питер, объелся шоколадом, он хоть и знал, что у него аллергия, но шоколад очень уж вкусный. И ужин давным-давно закончился. Он пошарил по полкам, где-то тут было яблоко… Точно. Питер откусил сочную мякоть. Чем бы заняться?
Включенный компьютерный терминал привлек его внимание.
«…Лесною тропою шла дева к реке
Держа жар желаний из сердца в узде…»
Мальчик забрался с ногами в кресло. Стихи он не очень любил, но делать то все равно больше нечего и что это за дева? Стихи быстро кончились, и пошел нормальный текст, изредка только и попадались рифмованные строки, кое-где текст был на незнакомом ему языке. История оказалась про любовь. Мальчик зевнул. Скукотища. Что же в непереведенных кусках? Питер вызвал программу переводчик. Что это за язык? Вулканский? В одном пропущенном отрывке оказалось длиннющее описание природы, в другом автор рассказывал про то, как выглядит герой истории, хотя какая разница какие у него там брови, плечи и… Питер оглянулся, чтобы проверить закрыта ли дверь, если дядя Джим отловит его за этим чтением… Мальчик перелистнул несколько страниц. Хотя что тут такого? У всех есть пенис, зачем только его так подробно описывать?
Он услышал голоса в коридоре и метнулся на свою кровать. Лучше всего сделать вид, что он спит. Тогда не будет никакого разговора, да и вообще.
– Ладно, Боунз, я понял, – услышал Питер голос дяди. Дверь открылась.
– Свет на треть, – тихо сказал Кирк.
Около его терминала лежал огрызок яблока. Кирк повертел его в руках, бросил в утилизатор. Потом подошел к Питеру.
– Эй, парень, как ты тут? – вполголоса позвал его Джим. – Ты не спишь, я же вижу. Он сел на кровать, погладил ребенка по спине. – Есть хочешь?
– Откуда ты знаешь, что я не сплю? – спросил Питер.
– Спящий человек дышит по-другому. Редко, – пояснил Кирк. – Ну так что есть хочешь или до утра доживешь?
– Хочу.
–Ты извини, работы было много, я совсем забыл, что ты тут без ужина.
– Да я спал в общем-то. Вот недавно проснулся.
– Ну, ладно. Молоко будешь?
– Да. И булочку. С сыром.
– Держи. – Кирк передал мальчику тарелку, подошел к своему терминалу. Он увидел, что поэма открыта на середине, увидел программу переводчик, оглянулся на Питера, ухмыльнулся, но ничего не сказал. На месте забытого в каюте мальчишки он бы много чего еще сделал из того, что не следует.


Глава 8. Ахенар 4

– «…Лесною тропою шла дева к реке
Держа жар желаний из сердца в узде…»
Напевала Ухура себе под нос.
Текст поэмы разнесся по корабельной сети со световой скоростью… Шло соревнование – кто лучше переведет стихотворные строчки. Пара вариантов была таких, которых лучше бы и не слышать.
Спок отнесся к неожиданному всплеску интереса к древней вулканской поэзии с философским спокойствием, списывая это на обычную нелогичность землян и их страсть увлекаться чем-то новым.
– Мисс Ухура, не могли бы вы перенести свои вокальные упражнения в рекреационный зал? – тем не менее, негромко сказал Спок. Не надо было ему даже и пытаться начинать переводить текст стихами. Но что сделано, то сделано.
– Конечно, мистер Спок.
– Расчетное время прибытия, мистер Сулу?
– Два часа семнадцать минут.
– Десантная группа уже сформирована? – спросил Чехов у Сулу. Пилот пожал плечами.
– Сформирована, мистер Чехов, – ответил Спок. Может ознакомиться со списком. Но вас там нет, можете мне поверить.
Больше посторонних разговоров на мостике не было. «Энтерпрайз» занял стационарную орбиту и приступил к сканированию планеты.


– Райское местечко, – сказал МакКой оглядываясь. Группа высадки стояла в центре большой поляны. Изумрудная трава нежно шелестела под порывами теплого ветра. Деревья, что росли по краям поляны имели желтую кору и это делало место еще более солнечным.
– Да, неплохо, – согласился Кирк. – Осмотрите здесь все, – сказал он команде службы безопасности. Можно ли разбить лагерь. Главное, чтобы никаких контактов с аборигенами.
– Это исключено, капитан, – сказал Спок проверяя данные трикодера. Ближайшее поселение местных жителей в трехстах километрах отсюда. Это совершенно уединенная долина. Нам здесь никто не угрожает.
– Слышали мы такое много раз, – пробурчал МакКой. – Если место смахивает на Эдемский сад – жди беды.
– Доктор, вы же сами настояли на стационарной базе для отдыха, – ответил Спок. – Вынужден отметить, что ваша непоследовательность представляется мне крайне прискорбной.
– Буду рад ошибиться, – ответил доктор. – Где-то тут река неподалеку?
– Верно, доктор. Вон за тем холмом.
– А рыба в реке есть?
– Да, и много видов.
– Я люблю жареный вид рыбы, – сообщил МакКой все еще настороженно оглядываясь. Но все было спокойно. Пели местные птицы, из травы вспархивали существа, похожие на стрекоз, с яркими разноцветными крылышками. Лето, природа, рыбалка, купание, посиделки у костра – что может быть здоровее и полезней? Предполагалась двухнедельная стоянка для полного изучения планеты и местных жителей, так что каждый из членов экипажа, в первую очередь из тех, кто не получил увольнительных у Деневы имел шанс отлично отдохнуть.
– По периметру лагеря поставьте сигнализацию, я хочу быть уверен, что люди здесь в полной безопасности, – сказал капитан.



– Мяч! Лови, мяч, дубина!
– Ага!
– Беру!
– Пасуй!
Азартный выкрики были слышны на полкилометра вокруг. Люди играли, наслаждаясь свободой, соревнованием, свежим воздухом, горячим летним солнцем Ахенара. Кирк улегся на траве поудобней. Девятый день шли исследования. Состав атмосферы, структура планетного ядра, геологические, океанографические изыскания, ботаника и биология – стандартный набор; работа кропотливая, но известная и предсказуемая. Сбор данных о планете завершен, теперь можно перейти к изучению высшей формы жизни. Несколько беспилотных зондов, замаскированных под объекты местной фауны приступили к съемкам в нескольких точках планеты. Поток данных шел непрерывно, научный отдел пребывал в состоянии близком к экстазу, за исключением его главы.
Никаких следов пропавшего корабля «Стрела Апача» на планете найдено не было. Если с ним и приключилась беда, то не здесь.
Местная стрекоза опустилась Кирку на живот. Крылышки насекомого сверкали как радуга.
Капитан улыбнулся. Два дня Питер гонялся за этими стрекозами с небывалым усердием. МакКой, настоятельно рекомендовавший смену обстановки для мальчика, оказался прав. Весь день мальчишка носился по лагерю, как торпеда, из реки его нельзя было выгнать.
Некоторую сумятицу в распорядок дня вносил тот факт, что сутки на Ахенаре 4 состояли из 36 часов, но это неудобство с лихвой компенсировалось отличной погодой. Период обращения планеты вокруг своего солнца отличался от земного всего на 2,7 процента.
Песчаная коса у реки была самым популярным местом лагеря, и там постоянно находился кто-нибудь из взрослых. Каждый выбирал тот отдых, который предпочитал – кто-то плавал наперегонки по спокойной и широкой реке, кто-то лениво загорал на песке. Люди менялись, но доброжелательный и внимательный присмотр мальчику были обеспечены, чему Кирк был до смерти рад, потому что дел у него, несмотря на стоянку было по горло. Спок поглощен научными исследованиями, и вся рутина свалилась на капитана. Тут еще Скотти решил провести профилактику для двигателей, так что если кто и расслаблялся на планете, то никак не капитан. Он старался как можно больше проводить времени с мальчиком, но это не всегда удавалось, а когда в разгар игры или разговора его звали и приходилось заканчивать общение, то Питер обижался на него за это.
Капитан говорил себе, что в следующий раз он обязательно уделит ему время, но… находилось новое дело, новая проблема, требующая именно его решения.
Когда Кирк возвращался в каюту или лагерную палатку, мальчик обычно уже спал, и Кирк подходил к его кровати, чтобы поправить одеяло, или погладить по голове. Иногда Питер просыпался, ухватывался за его руку и лежал так, пока не засыпал снова.
Вчера группа из семнадцати человек решила совершить пеший поход к лесному озеру, что засекли сканеры в десяти километрах от лагеря. Кирк разрешил мальчику присоединиться к экспедиции, взяв с него торжественное обещание слушаться во всем старшину Дженис Ренд.
Сегодня, разобрав большую часть дел и передав командование Скотти, капитан решил тоже немного отдохнуть. Впрочем, если бы он не сделал этого, то МакКой заставил бы его взять парочку увольнительных дней, уже силой медицинского авторитета.
На корабле все в порядке, исследования идут полным ходом, планета безопасна, туземцы далеко, солнышко пригревает так славно… Джим Кирк сам не заметил, как заснул.


МакКой критически осмотрел отведенное ему жилище. Сухо, чисто, тепло. Походная кровать, небольшая коробка для личных вещей, она же по совместительству прикроватный столик, тумбочка и стул. Аскетично, но терпимо.
Он обошел лагерь, вот значит, где члены экипажа блаженствуют вторую неделю, и откуда периодически с легкими травмами попадают на борт. Одна сломанная рука, три растяжения и два ожога от огня и четыре от солнца – совсем неплохой результат.
Походная кухня, костровище в центре, спортивные тренажеры, длинный стол…
Стандартный лагерь, ничего особенного. Капитана нигде не видно, большая часть людей играет в мяч у воды, дежурные по камбузу спорят о том, что готовить на обед, при этом, как понял МакКой главный вопрос заключался в том принесет рядовой Мартинес рыбу или придется варить суп и концентратов.
Доктор спустился к реке, понаблюдал за игрой, и устроился немного в отдалении со своими записями в руках.
Ему намеревался еще раз обдумать одно место в вулканской поэме Спока, которое первый помощник старательно перевел.
Сцена насильственного мелдинга снова и снова вставала перед его глазами. Не желал бы он испытать что-либо подобное. Но в этом знании, что такое возможно – было что-то притягательное.
«Руки возложа на точки те, что знает каждый, силу соизмерить нужно нам, будь осторожен, настойчив, соки жизни взять мы можем так», – говорил главному герою поэмы старейшина талшайнов. И пытаясь пробудить интерес у новичка, описывал свои ощущения: «Разные соки у разных людей, детская радость, как солнечный лучик, будь осторожен, хрупок ребенок, нужно брать мало, лишь пригубить, подросток даст страсть, силой сравнимой со страстью девы младой, жизнь в нем бурлит и силы есть вынести это, но также будь осторожен, не стоит губить жизнь на заре ее, с равным коли столкнешься, втройне осторожен будь, равный тебе – может канал обернуть против тебя и ударить в ответ, и тогда каковы соки твои – он узнает уже. Каждый разен на вкус, весь спектр эмоций и чувств ты можешь испытать, оставаясь спокойным, узнать, как плачет роса, как ветер играет с волной, как лист умирает, и вода превращается в лед, испаряясь затем в никуда. Если старик стал объектом твоим, то забрать до конца все что есть у него – нет греха, воля того, кто берет высока, острый, и горький жизни итог может достаться тебе, но никогда катру не трогай, душа не твоя. Соки жизни берем мы, но души не трогаем, это нельзя. Нужно учиться, снова и снова пытаясь понять какие точки и силы использовать можно, ты в начале пути, пальцы дай, покажу я, как делаем мы, научу, как защиту искать если кто-то попробует это к тебе применить…»
МакКой отложил запись.
Отвратительно! Какой-то вулканский каннибализм! Энергетический вампиризм – так раньше называли нечто подобное. Людям доступно такое воздействие, но на самом примитивном почти неосознанном уровне, здесь же целенаправленное культивирование паранормальных способностей…



Кирк проснулся от того, что его щеки коснулась метелочка травы. Он открыл глаза и тут же мощный выброс адреналина заставил его чуть ли не подскочить.
Рядом с ним, скрестив по-турецки ноги, сидела молодая девушка. Ей было лет семнадцать не больше. Она тряхнула головой, откидывая назад густые волосы, и легкий травяной запах окутал ее невесомой вуалью.
– Кто ты? – спросила девушка, вновь касаясь Джима травинкой.
Универсальный переводчик работал отлично.
– А ты? – спросил он, чуть охрипшим голосом. Она была неуловимо прекрасна в своем юном обаянии.
– Я Тиала, – ответила девушка и хихикнула. – Ты такой… светлый, – сказала она. – И волосы… Почему? – она коснулась Кирка.
Он мягко перехватил ее руку. Ладошка у девушки оказалась твердой и сильной. Руками она работала. И работала много.
Сознание схватывало лишь куски реальности: локон волос на лбу, царапины на ногах, вопросительный взгляд темных глаз.
– Ты говорил во сне, – сказала девушка. – Только я не поняла, что.
Кирк не ответил, продолжая разглядывать ее. Кожа загорелая с оливковым оттенком, четкий рисунок губ.
– А что у тебя с ушами? Почему они… круглые? – спросила девушка.
Она высвободила свою руку и прикрыла рот ладонью. Потом протянула руку и потрогала его ухо. Пальцы ее были горячими.
– Я тебе нравлюсь? – спросила незнакомка и в ее голосе Кирку послышалась тревога. – Почему ты молчишь?
– Не знаю, что сказать. Я спал, а проснулся и ты тут.
«И у меня такое ощущение, что я знаю тебя несколько лет. Что всегда знал. Знал и хотел», – мысленно продолжил диалог Кирк.
– Как ты здесь оказалась? – спросил он.
– Я шла домой. Это скучно… Дай, лучше я… – она потянулась к его губам, и Джим сам не понял, как так вышло, что он ответил ей. Аромат девушки стал осязаемым, заставил потерять голову. Ему хотелось, чтобы эта минута никогда не кончался. Но она кончилась, а за ней пришли другие, ничуть не хуже.


Глава 9. «Стрела Апача»

– Мистер Спок! – Ухура обернулась к капитанскому креслу. – Мы получили сигнал бедствия!
– На экран.
Вулканец отложил свой блокнот с записями биоскнирования аборигенов. Сигнал бедствия – это серьезно.
Черно-белое изображение на экране заставило людей, чьи тела еще хранили солнечное тепло Ахенара, поежиться.
Других цветов и не могло быть в ледяной пещере.
Появилась молодая женщина, с лицом белым, как снег, что лежал вокруг. Она куталась в куртку, не подходящую ей по размеру.
– Я капитан корабля «Стрела Апача» Марина Веласкис. Исполняющая обязанности, – поправилась она. – Наш капитан Генри Дуглас погиб при атаке ромуланской хищной птицы. Они вышли на нас в семи парсеках от системы Ахенара, где мы проводили изучение четвертой планеты. Мы отправили отчет о планете, и я боюсь он будет последним, если… – она оглянулась на группу людей, уныло сидящих в отдалении, – если мы… если наш сигнал не будет услышан. Ромуланцы высадили нас на планетоиде в системе Бетазара, передаю координаты…
– Ромуланцы?
– Это не их сектор!
Спок поднял руку призывая к тишине.
– Координаты получены, – сообщила Ухура. – Связь установлена. Будете говорить?
Спок кивнул.
– Включайте.
– Это корабль объединенной Федерации планет «Энтерпрайз», первый офицер Спок. Ваш сигнал бедствия получен, мы постараемся вам помочь.
– «Энтерпрайз?!» – женщина обернулась к своим товарищам. – Нас слышат!
Остальные подошли ближе. Вид у людей был потрепанный. У кого-то рваная, закопченная одежда, кто-то с синяками, ссадинами на лицах, у кого-то страх в глазах.
– Что случилось с кораблем? – спросил Спок.
– Ромуланцы… – ответила Веласкес. – Они напали на нас. Высадили здесь, а корабль взорвали.
– Каково ваше текущее положение?
– У нас нет источников тепла, всего пять аварийных пайков. Три фазера. Все.
– Вам придется продержаться какое-то время… –
– Сорок семь часов на варп пять, – тихо сказал Сулу. – Никак не меньше.
– Около двух суток, – закончил Спок. – Раненые есть?
Люди переглянулись, кто-то всхлипнул.
– Раненых нет. Несколько ушибов.
– Есть погибшие! – крикнула молодая девушка. – Слышите нас?
– Да, – ответил Спок. – Какова температура окружающей среды?
– Здесь в пещере минус шесть градусов, – ответила Марина Веласкес. – Но два дня мы продержимся. На поверхности около двадцати. И тут нет ничего, что можно было бы сжечь!
– Атмосфера?
– Пригодна для дыхания.
– Найдите камни и нагрейте их фазером, – сказал Спок. – Это поможет вам на какое-то время. Сделаем все, что сможем. Конец связи.


Спок встал с кресла капитана, подошел к своей станции.
Ухура следила за ним глазами. Очевидно, последует приказ немедленно найти капитана Кирка, но Спок молчал, обдумывая что-то другое.
– Проложите курс к системе Бетазара, мистер Сулу, – сказал вулканец. – Мы не можем терять время, собирая экипаж, тем более работы на Ахенаре 4 еще не завершены.
Пауза, повисшая на мостике, сказала Споку очень многое.
– Мистер Сулу, свяжитесь с машинным отделением, уточните возможен ли максимальный варп.
И хоть это было и нелогично, он добавил:
– Я поговорю с капитаном Кирком.


– Джим! Эй!
МакКой потряс своего друга за плечо. Капитан открыл глаза и непонимающе уставился на доктора.
– Эй! Да что с тобой?! Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – ответил Кирк. – Он встал, и тут же ухватился за плечо доктора. Голова закружилась до тошноты.
–Ты что-то съел? Ягоды?
– Нет, ничего я не ел. Я заснул.
– Я видел. Я не мог тебя разбудить!
– Все нормально, Боунз.
Он отпустил руку доктора, постоял, пытаясь понять, что с ним происходит, почему его одежда в беспорядке, и откуда эта пустота в голове.
– Есть новости, – сообщил МакКой. – Спок уже час ищет тебя, а твой коммуникатор не отвечает.
Кирк оглянулся.
Прибор лежал в траве.
Как он мог не услышать сигнал?
– Что случилось? – спросил Джим.
– Нашлась «Стрела Апача». Их захватили ромуланцы и высадили в какой-то дыре без еды и тепла.
Кирк попытался сконцентрироваться.
– Спок хочет слетать за ними без тебя. Ну и всех нас. Чтобы не тратить время на сборы. Там отчаянная ситуация, они замерзают, а «Энтерпрайз» за четыре дня обернется туда и обратно. Думаю, что он прав. Но твое капитанское благословение ему на полет необходимо.
– Что? Ромуланцы?
МакКой уже пожалел, что проявил столько усердия в поисках капитана. Было бы отлично, если бы их оставили в покое на четыре дня… ха-ха… да если Джим узнает, что он к такому приложил руку – ему эту самую руку открутят вместе с головой.
Но видок у Джима и впрямь какой-то не здоровый.
– Ты купался? – спросил доктор.
– С чего ты решил?
– А где твои сапоги?
Кирк еще раз оглядел себя, чувствуя неловкость. То, что случилось немного ранее, не могло быть сном – его губы еще хранили вкус Тиалы, но потом… что-то было потом еще…
Он провел рукой по лицу, и это движение всколыхнуло память. Он вновь почувствовал ее пальцы на своей коже, пальцы, касающиеся тайных точек…
Накатило головокружение, которое он постарался скрыть от врача, следящего за ним с видом кота, сторожащего мышь.
С ним все в порядке!
– Это разумно, Джим, пусть Спок покомандует, спасательная операция, там сложно напортачить…
– Не мели чушь! Это может быть ловушкой!
– Ну зачем сразу думать о плохом?
– Я поднимаюсь. Ты остаешься…
– Нет! Выжившим со «Стрелы Апача» будет нужна медицинская помощь! – воскликнул МакКой. «Да и за тобой не мешает понаблюдать», – добавил он про себя.
– Да! Вы остаетесь здесь, доктор МакКой. За старшего офицера в лагере. И присмотри за Питером. Хорошо?
– Нет, не хорошо! За мальчиком я присмотрю, но назначь кого-нибудь другого заведовать этой лавочкой!
– Все, некогда спорить. Транспортаторная? Одного на борт!


МакКой постоял несколько минут, пытаясь понять, что испытывает. Злость на Кирка или беспокойство за него же?
Что это с ним приключилось? Что это за странный сон, который не потревожил сигнал коммуникатора?
«Вывод очевиден, – решил МакКой, – в мое отсутствие капитан наведался в лазарет и получил там славненькую красненькую сильнодействующую таблеточку». МакКой был убежденным сторонником естественных способов отдыха и сна, хотя надо признать, что его главный пациент иногда был вынужден прибегать к помощи лекарств.
Странно только то, что он решил принять снотворное среди белого дня, тут уже можно только гадать, что послужило причиной. Может быть потому, что сутки на Ахенаре в полтора раза длиннее корабельного 24-часового цикла?
Доктор неторопливо направился в сторону лагеря. На правах начальника он планировал дать указание поварам сорганизовать на ужин шашлыки. Рыба ему порядком надоела.




Да что с ним такое? Откуда эта слабость во всем теле? Словно он потерял литр крови, или около того. Кирк помассировал шею.
Двери турболифта открылись.
– Капитан на мостике, – услышал он слова дежурного энсина.
– Доклад, мистер Спок, – Кирк сел в свое кресло.
– Все готово к старту. Инженерная может выдать шесть варп, тогда мы достигнем заданных координат, за 32 часа.
– Вперед, – отдал Кирк команду.
– Отмечу, что скорость в шесть варп не является оптимальной, если по прибытии нас ожидает встреча с хищными птицами, то снижение мощности защитных экранов не желательно.
– Тоже думаешь об этом? – задумчиво протянул капитан. – С другой стороны, чем быстрее мы там окажемся, тем быстрее оттуда и уберемся. Шесть варп, мистер Сулу. Однако, при подлете мы остановимся на пару часов, проверим все системы и щиты. Экипаж «Стрелы Апача» не выходил больше на связь?
– Нет, капитан, они спят.
«Правильная мысль», – подумал Кирк, подавляя зевок.
– Заключение научного отдела по планете Ахенара готово капитан.
– Перешлите на мой терминал в каюте. Я посмотрю его там.
– Сделано, капитан.


Глава 10. Индейская мудрость

Поход к озеру разочаровал Питера. Если бы дядя пошел с ним, то было бы другое дело, а так… Старшина Дженис поболтала с ним немного, спрашивая в основном про школу, вот тоска-то, тем более этой зимой он в нее и не ходил, из-за чужаков, а потом переключилась на какого-то дядьку в синей рубашке, который крутился около нее в лагере и всю дорогу к озеру. Звали дядьку Гонзалес и он, как выяснилось вечером, умел играть на гитаре и петь. Только послушать, что он там поет Питеру особо не дали. Время было всего-навсего десять по корабельным часам, а его уже отправили спать в палатку, а сами сели потеснее у костра и принялись снова-здорово играть на гитаре и петь. Питер бы послушал про моря и бои с пиратами, но больше пели про любовь, всякие там розы, слезы, морозы… Но все лучше, чем лежать в палатке и пытаться заснуть.
А на утро ему не дали поплавать – и это было форменное свинство. Оказалось, что вода в озере холодная (вранье, ничего она не холодная, так, лишь чуть-чуть прохладней, чем в реке) и озеро глубокое. Ну и что, что глубокое? Питер умеет плавать, ничуть не хуже остальных. Ну, почти. Им можно, а ему нет? Дядя Джим бы дал ему поплавать, а эта Дженис сама видать плавать не умеет и ему не дала.
Лучше бы он остался в лагере… хотя тоже не угадаешь – будет дядя Джим там или нет. Вот позовут его на корабль или еще куда – и привет. Ни поиграть, ни поговорить.
Папа говорил, что когда умеешь плавать, то неважно глубоко в воде или нет.
На этой мысли настроение Питера упало окончательно.


– Эй, приятель, ты чего такой надутый? На плечо Питеру опустилась рука доктора МакКоя.
Доктор мальчику не нравился. Точнее сказать, не то чтобы не нравился, – он его боялся. Так, чуть-чуть… Мало ли. Доктора они такие, раз и сделает тебе какой-нибудь укол или еще что придумает, как тогда с зондом.
Фу…
Неприятно вспоминать.
Мальчик подозрительно покосился на врача. Вид у того был приветливый и ничего подозрительного в руках не было.
– А где дядя Джим? – спросил Питер.
– Хороший вопрос, – отозвался доктор. – Он и «Энтерпрайз» полетели спасать людей, тех, кто открыли эту планету.
– Нашли «Стрелу Апача»?
– Экипаж. О корабле лучше забыть. Он достался ромуланцам.
О! Разговор принимал совсем другой оборот!
МакКой заметил, как заблестели у мальчишки глаза.
– Пойдем к озеру, я тебе расскажу про ромуланцев.
– А купаться можно?
– Пока не утонешь.
– Здорово!!! – обрадовался Питер. – А то мне в том озере не дали поплавать, сказали вода холодная, и эта Дженис…
Наконец-то можно всласть пожаловаться на жизнь!

Доктор был рад, что Питер разговорился, он и раньше замечал, что Питер в его присутствии норовил устроиться где-нибудь подальше, предпочитая по большей части прятаться за капитанскую спину. Он отнес это к тому, что мальчик возможно неосознанно винит его в гибели матери, ведь МакКою, к его глубочайшему сожалению ничем не удалось помочь Аурелане. Эх, если бы был запас времени… Если бы…
Когда они пришли к реке, МакКой уже знал обо всех огорчениях маленького человечка, чувствующего себя не особо нужным кому-то.


Кирк включил терминал в своей каюте, просмотрел доклад научного отдела. Структурированный, безупречно выверенный, с кратким резюме для нетерпеливых капитанских глаз – планета не является прародиной населяющих ее разумных существ.
Кирк закрыл файл и улегся на койку. События утра будоражили его воображение. Дикарка стояла перед глазами, а ладони ощущали ее нетерпеливое, страстное тело.
Джим помнил как пальцы девушки… Тиалы, так ее звали, да Тиалы, коснулись его щеки, и он не сразу осознал, что она делает что-то иное, отличное от незатейливой любовной ласки. Она провела пальцем по его брови, коснулась уха, губ…
И ее касание зажигало его с неистовой силой.
Кажется, она спросила: «Ты хочешь?», он кивнул, не вникая особо в то, что она имеет в виду, в тот момент он был готов согласиться на все, что она бы ему не предложила. «Будешь моим?» – спросила она, и он с готовностью потянулся к ней губами… а дальше… его сознание расширилось, и только что испытанное наслаждение вернулось усиленное стократ, он снова проживал минуты любовного угара, за себя и за нее, ощущая каждым нервом возбуждение, это было сродни наркотическому воздействию, потом он почувствовал, что его мозг заполняется… теплым светом? Он нес с собой радость. Поток сгустился, проник в каждую клеточку мозга, потом сконцентрировался в одной точке, угнездившись там теплым комочком, а затем… потом было странное ощущение, как будто что-то вытянуло из него часть только что испытанного наслаждения, не давая ничего взамен, кроме изнеможения и ощущения усталости.
«Тиала» – повторил он ее имя с нежностью и почувствовал мягкое щекотание травинки, отзвук мыли, эхо чувств, что-то очень тонкое, невесомое, в то же время крепкое… нить? Да, тонкая нить, цвета белого золота, сверкающая, бесконечная.
Кирк сел на кровати, пытаясь понять, что с ним происходит. Откуда это ощущение, что он… не один? Что она где-то там, на другом конце, неслышимая, но осязаемая, невидимая, но присутствующая…
Тоска по утраченному? Или реальность? Тогда это – пугающая реальность. Он читал записи исследователей, сам видел ту запись… Забор энергии? Чертовски приятный забор… или это плата за любовную игру? Если так, то он готов ее заплатить еще не раз.
Или тут что-то другое? Или что-то ЕЩЕ? Некоторое воздействие на психику? Внушенные мысли и желания? Не было никакого внушения! Не может такого быть!
«У тебя, приятель, разыгралось воображение», – сказал себя капитан, устраиваясь на кровати снова.
Мысль о том, что может быть не стоило вот так… м… безрассудно вести себя – посетила его. Кирк посмотрел на нее со всех сторон, обдумал и послал к черту. В конце концов, кому от этого хуже? Его случайная любовница хотела того же, чего и он – ничуть не меньше, а то и больше в тот день и час. Кирк усмехнулся, уж в этом-то он не мог ошибиться! Будет, что вспомнить… а пока есть вещи и поважнее, которые следует обдумать.
Нить напряглась на пару секунд, но покорно исчезла, отодвинулась куда-то за грань восприятия, со стоном разочарования.
Вот так, все верно.
Например, подумаем о Питере.
Кирк подавил вздох.
Он не ждал, что будет так трудно заставлять себя находить время для ребенка. Ему было жаль мальчика, лишившегося своей семьи в одночасье, но… он понимал, что он сам не может быть ему отцом здесь и сейчас, вот так внезапно, без вариантов. Он не сможет заменить… Нет! Лжец! Он не хочет. Да, не хочет, хотя это и звучит как-то… не так. Он может найти сотню отличных оправданий, он не виноват в том, что случилось, у него ответственная работа, его жизнь ему не принадлежит, но правда заключалась в том, что он не хотел…
Почему?
Наверное, потому, что это было… сродни обязательству, которое он не брал на себя. Он любил племянника. Почему нет, но быть вместе постоянно, усыновить его… Осознавать это было неприятно, но Кирк понимал мотивы своего отношения к Питеру. Он не хотел менять свою жизнь.
Ему повезло, что есть и другие родственники, которые могут дать мальчику место для жизни, любовь, каждодневную заботу, все то, чего он не мог дать в том объеме, который требовался. Но Джим пообещал себе, что по возможности будет принимать участие в жизни мальчика, сделает все что сумеет.


Тиала пришла к нему во сне. Оттеснив все мысли о корабле, мальчике, ромуланцах, вулканцах и делах. Она стояла перед ним, как тогда на поляне, нагая, жаркая, со смоляной завесой волос, запахом тела, смешанного с травой, неожиданно крупной для юного тела грудью, глазами, смотрящими на него с вопросом: «Ты хочешь?»
И он снова утопал в густых волосах, а руки девушка царапали ему кожу на плечах, оставляя болезненные отметины.
Он проснулся с тяжело бухающим сердцем, встал, пытаясь стряхнуть сонный морок.
Начинался новый день.


– Смотрите, доктор МакКой! Я еще и так умею!!!
Голова Питера скрылась под водой и вместо нее на поверхности оказались две ноги, пытающиеся удержать равновесие. Течение помешало сделать это, мальчик вынырнул, попытался снова проделать свой трюк, потом еще и еще.
«Настойчивости ему не занимать, – подумал МакКой. – И Спок напрасно беспокоился, все с мальчишкой в порядке, конечно трагедия не пройдет бесследно, нелепо на это рассчитывать, но пик горя миновал. Жизнь возьмет свое, так или иначе!»
МакКой подошел к воде.
– Хочешь, научу тебя одной индейской мудрости? – спросил он у Питера.
Ребенок с готовностью кивнул головой.
– Смотри… и делай, как я.
Доктор опустил одну руку в воду. Питер повторил за ним движение.
– Видишь, вода обтекает наши руки и уплывает дальше? Каждый миг она другая. Мы вытаскиваем руку, – доктор потряс ладонью над водой, – а потом снова опускаем в воду. Но уже другая вода омывает ее. Каждый раз другая.
Питер нахмурил брови.
Не понятно…
– Представь, что река – это время, которое окружает тебя. С рождения и… до конца. Каждый миг, час, день – новый миг, новый час, новый день… Нет прошлого, нет будущего. Есть только здесь и сейчас.
Питер честно пытался представить себе это, но было странно как-то… да и к чему?
– Сейчас тебе хорошо, правильно? Это и есть твоя жизнь. Здесь. Сейчас. В этот момент. То, что было вчера – уже прошло. Или еще не доплыло. Не стоит огорчаться из-за того что уже кончилось, о событиях, которые уже уплыли по реке… или еще не произошли. Не понимаешь?
Питер помотал головой.
– Ну ничего. Просто запомни мои слова, подумай над ними.
– А почему индейская мудрость?
– Не знаю… Мне так ее рассказал мой отец. Очень давно. Когда ты поймешь эту мудрость, можешь считать, что ты вырос. Так что это знание – на будущее. И еще момент. Скоро ты окажешься на Земле, у родственников, верно?
Мальчик кивнул.
– Пойдешь в школу, заведешь друзей… – продолжил доктор, – жизнь покатится своей чередой, где-то будет скучно, где-то весело, что-то разозлит… но там на Земле, ты будешь вспоминать этот лесной поход, который так тебя огорчил, как отличное приключение. Поверь мне.
– Вот еще! Никогда!
– Будешь, будешь… Знаешь что? Давай так договоримся, когда ты почувствуешь, что этот поход был очень даже ничего – отправь мне письмо. Ладно?
– А когда пойму мудрость?
– Тоже можно, друг мой, если захочешь, – ответил МакКой и подумал, что Спок, пожалуй, согласился бы с той идеей, которую он пытался донести до мальчика. И он словно услышал голос Спока: «Сожаление – нелогично. Зачем сожалеть о том, что нельзя исправить?»


Глава 11. Тиала

Сигнал коммуникатора вырвал МакКоя из приятной дремы на берегу реки.
– МакКой слушает!
– Э… доктор, не могли бы вы… подойти в лагерь. У нас гости.
В центре лагеря стояла девушка. «Молоденькая вулканочка» – назвал ее про себя МакКой, хотя генного сканирования еще не проводили, негласно давно всем было ясно, что разумные существа на этой планете – жили когда-то там же, откуда улетели в свое время нынешние обитатели Ромула и Рема.
– Добрый день, дорогая леди, что привело вас в наш скромный лагерь? – спросил МакКой, подходя поближе.
– Вы главный? – спросила девушка.
– Увы, – доктор развел руками. – Не своей волей… Что за высокопарный бред я несу? – подумал доктор. Это все старинная поэма! – Э… милая дама, да, если вы искали начальника – то это я. «Дьявол бы тебя побрал, Джим Кирк! Я так и знал, что приключится какая-нибудь непредвиденная пакость, когда мне придется принимать решения, в которых я ни черта не смыслю! А девчонка очень ничего, какие выразительные губы, и глаза, волосы закрывают полспины, а знаменитые вулканские ушки выглядят ммм… – весьма пикантно.
МакКой бросил взгляд на собравшихся членов команды «Энтерпрайза». Не он один рассматривал девушку.
–Так что вы желаете? И как вы здесь оказались?
– Мне нужен Джим Кирк, – сказала девушка.
– Я бы тоже не отказался его увидеть, – сообщил МакКой, но увидев удивленные и непонимающие глаза незнакомки, поправился: – его сейчас нет. Он… эээ…. ушел на некоторое время.
– А когда он вернется?
– Дня через три или четыре, – ответил МакКой. – Но вы можете подождать его здесь, у нас.
– У тебя смешные уши, – сказала девушка внезапно. – У вас всех. Вы такие, как он. Земляне? – сказала она, чуть запнувшись, словно вспоминая слово.
«Так… наш капитан, очевидно, наладил тесный контакт с аборигенами, – подумал МакКой. Но реакция у нее на нас не совсем нормальная. Мы должны казаться ей опасными чужаками. Она же ведет себя так, как будто знает нас. Почему?»
– Как вы здесь оказались? – спросил энсин Блек из научного отдела. – Ближайшая деревня отсюда в трехстах километрах!
– Да, далеконько ты забралась от дома, девочка, – поддержал энсина МакКой. – И зачем тебе нужен Джим Кирк?
– Мы соединились с ним, – без тени смущения сказала девушка. – Я ждала его всю ночь, там, где мы договорились встретиться. Но он не пришел, я должна узнать, где он.
– Его срочно позвали в… одно место. Он не мог тебя предупредить, – дипломатично ответил МакКой. – Ты хочешь есть? Отдохнуть?
Он обвел глазами окружавших их людей и спросил:
– Может быть, вы найдете себе иное занятие, чем глазеть на нашу гостью?


Двадцать две спасенные жизни. Не самый худший итог дня.
Небольшое переохлаждение вот и все.
Но какой шкалой измерить глубину нервного потрясения? Шока, стресса? Реакции на гибель товарищей, корабля? Кто-то из двадцати двух спасенных уминал за обе щеки еду в столовой, кто-то завалился спать, кому-то понадобились седативные средства.
Марина Веласкес стояла одна у иллюминатора на рекреационной палубе. Сверкающие линии звезд в варп-прыжке завораживали ее и пугали одновременно.
Женщина коснулась прозрачной преграды рукой.
– Мне сказали, что вам нужно со мной поговорить?
Женщина обернулась.
Ах, да, капитан «Энтерпрайза». Молодой мужчина приблизился к ней.
Что он может сказать ей, чем утешить?
– Да, капитан, – Веласкес отошла от иллюминатора. – Есть кое-что о чем вы должны знать. До того как ромуланцы взорвали наш корабль, они скачали все наши базы данных. Они ничего не объяснили, мы говорили… что у нас нет вооружения, мы маленькое исследовательское судно, но они…
Женщина отвернулась на миг, скрывая эмоции.
– После первого залпа погиб капитан и трое из инженерного отдела, чудом наше варп-ядро не взорвалось. Потом они забрали шесть человек телепортационным лучом…
Веласкис взглянула Кирку в лицо. На нее смотрели глаза полные сочувствия и она заговорила торопливо:
– Они расстреляли двоих, пока мы не сказали компьютерные коды. Пока я не сказала! Эвиту Смит первой. Они сказали, что это для демонстрации серьезности их намерений, просто так, понимаете! А потом взяли Виктора Ли и… Эвите было всего девятнадцать!
– Они заплатят за это, я вам обещаю.
– Они сказали, что им нужны компьютерные коды. Я попыталась объяснить, что мы не военное судно, но пока я говорила, они убили Виктора. И я передала им наши коды.
– У вас не было выбора, – сказал Кирк.
– Шифры защищали только наш корабль, зачем им эта информация? Почему так…
– Жестоко? Они считают это эффективным способом достичь нужного результата. Возможно, они думали, что на вашем корабле есть что-то более существенное, чем научные данные.
– Это я виновата… если бы я решала побыстрей, или что-то придумала… Эвита и Виктор…
– Они все равно могли бы погибнуть, – сказал Кирк.
– Это было ужасно… – Марина сжала руки. – Ужасно смотреть… лучше бы они убили меня! Я не смогу жить дальше с этим. Не смогу! – последние слова она выкрикнула.
– Успокойтесь, – Кирк взял женщину за руку, притянул к себе, – успокойтесь… Я понимаю вас. Поверьте, понимаю.
Она отстранилась от Кирка, вглядываясь в его выразительное лицо.
Он кивнул, опуская глаза.
– Вы попадали в подобную ситуацию? – спросила она и тут же ответила сама себе: – Конечно, попадали, как же может быть иначе… но я не капитан, я не знала что делать, я не ждала…
– Никто не ждет такого, – ответил Кирк. – Это не ваша вина. Их смерть на совести капитана ромуланской хищной птицы, а не на вашей. Если у него есть совесть, в чем я сильно сомневаюсь. Пойдемте, я провожу вас до медотсека, вам нужно отдохнуть.


– Капитан? – окликнул Спок Кирка.
Джим обернулся, поджидая первого офицера.
– Что рассказала мисс Веласкис?
– Им пришлось много пережить, Спок, – отозвался Кирк. На душе у него было темно. Он пересказал Споку разговор с Мариной. – Зачем им информация с этого корабля?
– Учитывая сектор, где произошло нападение, то ответ очевиден. Тому, кто докажет, что аборигены планеты, на которую наткнулась «Стрела Апача» их потомки (или предки) достанется прекрасная планета для колонизации.
– Это нападение – акт агрессии!
– Согласен.
– Вы отследили сигнатуру варп-следа?
– Мы ее зафиксировали, но найти корабль, скрытый экраном невидимости, крайне сложно. Они давно уже на своей стороне нейтральной зоны.
– Значит, это сойдет им с рук?
Спок пожал плечами.
– Мне это также не нравится, как и вам, капитан, но предпринять что-либо в этой ситуации мы не можем.
– Высший совет Федерации может объявить планету запретной зоной, – сказал Кирк.
– На каком основании?
– Эти особые паранормальные способности аборигенов – серьезный повод держаться от нее подальше, – ответил Кирк, прежде, чем сообразил, что сказал лишнее.
Надеяться на то, что Спок пропустит это мимо ушей – было глупо.
– Особые способности?
Спок замолчал, внимательно всматриваясь в своего друга. Он уловил некоторое смущение и напряжение, которое Кирк чувствовал, говоря о необычных способностях аборигенов. Пару секунд Спок был уверен, что Кирк хочет ему что-то рассказать, но капитан промолчал.
– Мы только приступили к изучению высшей формы жизни. Рано делать окончательные выводы, – сказал офицер по вопросам науки. – То, что мы видели, безусловно, выглядело необычно, но, возможны различные объяснения. Или вы располагаете иной информацией?
«Знать бы мне самому, чем именно я располагаю!»
Кирк промолчал.
– Ромулская звездная Империя не входит в Федерацию и не обязан подчиняться Высшему совету, – продолжил беседу Спок на нейтральную тему.
– Да, но они считаются с ним… – задумчиво ответил Кирк. – В некоторой мере. Потом он сказал:
– Курс на Ахенар 4. Максимальный варп!
Спок замер на миг, обдумывая приказ капитана, потом кивнул, соглашаясь.
– Вы правы. Ромуланцы могут в любой момент вернуться к этой планете.


Пока МакКой раздумывал о том, чем занять неожиданную гостью, Тиала сама нашла себе дело. Оказалась, что если добавить в поварской котел несколько местных плодов, да приправить парой травок, стандартный рацион превращается в нечто божественное. Девушка вела себя непринужденно среди людей, охотно рассказала свою историю. Она гостила у дальней родственницы, когда на деревню напали гоноры, группа горцев, промышлявших разбоями. Тиале повезло, в момент нападения она была в лесу, но семью родственницы убили, и девушка отправилась домой. Путь в пятьсот километров ее ничуть не испугал. Леса Ахенара 4 полны съедобных плодов, растений, ягод, опасных животных не было, так что главное не сбиться с пути. Но кто же сбивается с пути летом, когда есть небо, а на нем звезды? Нужно держать направление на вторую звезду от Расми, это самый ее хвостик, так что пока у Тиалы есть глаза – она найдет дорогу домой. А тут и широкая Про-лан течет. Иди себе вверх по течению и выйдешь к своей деревне.
– И так вот и шла себе двести километров подряд? – с недоверием спросила Дженис Ренд.
– Ну да. Что тут такого? Через двадцать дней я буду дома.
Ренд переглянулась со своим приятелем Гонзалесом. Даже с учетом того, что сутки Ахенара имеют 36 стандартных часов – расстояние для пешей прогулки в полтысячи километров им обоим представлялось невообразимо длинным.
– Я шла, потом услышала вас. У Про-лана было много криков. Вы играли, смеялись. Я слушала, смотрела. Потом пошла дальше, и встретила Кирка.
Ренд прикусила с досадой губу.
Вот ведь какая несправедливость! Какая-то грязная дикарка предъявляет права на их капитана. Надо думать, Джеймс Кирк будет сильно удивлен таким поворотом событий. А ведь было время, когда Дженис сама заглядывалась на капитана. Конечно, она никому бы не призналась, что давно вздыхала украдкой, но себе то можно об этом сказать. И помечтать. Если бы он не был капитаном! Ренд могла бы поклясться, что у нее были неплохие шансы. Зря что ли двойник капитана накинулся на нее, как дикий зверь?
Да, будь она ему безразлична, темная половина капитана не пошла бы, нахлебавшись виски, именно к ней в каюту. Тот визит испугал Дженис, но по прошествии нескольких месяцев, она вспоминала приключение не без удовольствия.
Но, капитан, состоящий из двух своих половинок, общался с ней только по служебным делам
Это было чертовски обидно!
Дженис довольно долго размышляла об этом и постепенно пришла к выводу, что возможно Джеймс Т. Кирк совсем не так плохо относится к ней, как показывает, но служебный долг, дисциплина, обязанность подавать пример – заставляет его полностью игнорировать ее присутствие в качестве сексуального партнера… Как впрочем и присутствие остальных членов экипажа женского пола. И чем холоднее он был с ней, тем, считала Дженис, в глубине души, он лучше в этом отношении к ней относился. По крайней мере, ей приятно было так думать.
Она вспомнила тот жуткий случай на планете, когда вся группа приземления заразилась вирусом, покрывающим кожу отвратительными язвами. И то, как она рыдала у него на груди, об уходящей жизни, молодости, красоте…
Но что было – то было. Дженис была не из тех, кто будет долго печалиться о том, что недоступно. Кроме капитана Кирка на корабле много и других интересных мужчин. Взять хоть парнишку с гитарой. Ладно, так и быть, она позволит этому рядовому немного поухаживать за собой.
Всего чуть-чуть.
Пусть не воображает слишком много.

Глава 12. Близкие контакты третьей степени

И снова звук коммуникатора заставил МакКоя вздрогнуть.
А день прошел не плохо! Чудесный завтрак, приготовленный с помощью Тиалы, прогулка с ней и Питером по лесу.
Вечером ему удалось заманить Тиалу в свою походную лабораторию и пока девушка с любопытством разглядывала занятные штучки, он провел полное медицинское сканирование. Она даже разрешила взять у нее анализ крови, и теперь МакКой мог в подробностях рассказать о родословье туземцев.
– МакКой слушает!
– Доктор, вас вызывает капитан Кирк. Передаю сигнал на ваш коммуникатор. ОК?
– ОК. Зашифруйте канал, если не трудно, – попросил доктор. У него была пара мыслей, которыми он не желал делиться с посторонними.
– Сделано.
– Джим? Как вы?
– Все в порядке, Боунз. Мы прибываем через семь часов. У вас там сейчас около одиннадцати вечера, верно?
– Да, – подтвердил доктор. – И у нас неплохие планы на вечер и еще…
– Слушай внимательно. Прямо с утра начинайте сворачивать лагерь!
– Что случилось?
– Есть вероятность того, что к вам может наведаться ромуланская хищная птица.
– Большая вероятность? – спросил МакКой.
– Какая заставит тебя сделать то, что я говорю?!
Вопрос шутливый, но тон не располагает к шуткам. МакКой давно уже выучил все оттенки голоса капитана.
– Извини. Понял. ОК, сделаем. Тут есть кое-какие сложности… – сказал МакКой.
Нельзя упускать такой случай! Да он себя уважать перестанет, если не позабавиться за счет любвеобильного приятеля. Эх, был бы еще Спок где-нибудь поблизости!
– Питер в порядке? – спросил Кирк.
– В полном, – ответил МакКой и продолжил самым деловым тоном:
– К нам пришла одна твоя знакомая, весьма милая девочка, знаешь такая темноволосая, с острыми ушками… и уверяет, что вы с ней… эээ слились душой и телом. Она ждет тебя и судя по всему у нее на тебя долгосрочные планы. Что мне с ней делать? Будут какие-нибудь распоряжения, капитан? Палатка, подарки? Почему ты не отвечаешь? Джим?
– Извини, Боунз… это немного неожиданно.
МакКою внезапно расхотелось шутить. Голос Кирка был усталым.
– Хочешь с ней поговорить?
– Нет! То есть… я поговорю, когда вернусь. Конец связи.
– Принято.

МакКой захлопнул коммуникатор, постоял немного, и направился в лагерь. Зря он так с капитаном. Может быть, он немного завидовал ему? Его таланту заводить в любом месте друзей? Привлекать к себе сердца, даже не пытаясь делать это специально. Слишком открытый характер был у его друга, хотя кто иной, как не МакКой, знал, насколько ранимым может быть капитан, насколько тяжело даются ему некоторые вещи, сколько болезненных царапин остается в душе. Когда-то, рано или поздно, этому наступит предел… А женщины… нет, он несправедлив к Кирку. То, что кому-то другому приходиться завоевывать – само плыло в руки его друга. И разве можно было винить его в этом? МакКой улыбнулся. В жизни и так мало удовольствий.
Однако, что ему делать? Объявить людям о том, что где-то летает хищная птица и в любой момент их могут взять на прицел? Потребовать погасить огонь и выключить все мощные приборы? Как это называется? Ах, да – устроить светомаскировку? Или ничего не делать, дать насладиться последним отпускным днем?
Доктор вышел к костру. Люди если мясо, смеялись, болтали, по кругу ходила бутылочка чего-то более крепкого, чем чай. Темноволосый паренек перебирал струны гитары, поглядывая на старшину Ренд.
– Не хочу портить вечер, – сказал МакКой, – но… вы должны знать. Завтра возвращается «Энтерпрайз» и капитан намерен быстро свернуть лагерь. Так что предлагаю закончить посиделки пораньше и лечь спать. Завтра будет трудный день.


Кирк захлопнул коммуникатор и взглянул на Спока.
Лицо первого офицера было бесстрастным.
– Если вы имели контакт с местной жительницей, было бы уместно добавить ваш опыт к собранной информации.
– Нет.
– Капитан, я не понимаю…
– Нечего тут понимать. Это личное.
– Вы заблуждаетесь. Если имело место какое-либо воздействие экстрасенсорного характера, о котором вы упомянули…
– Не было никакого воздействия! Я не хочу об этом говорить!
– Как скажете, капитан.
Под пристальным взглядом Спока капитан почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Мало ему МакКоя, теперь еще и Спок в курсе дела. «Он что и впрямь думает, что я представлю ему полный отчет?»
– Мистер Спок, – Кирк взял себя в руки. – Это было… всего-навсего… маленькое приключение, ничего такого…
Спок кивнул, но ничего не ответил.
– Спок?
– Да, капитан?
– Мне не хотелось бы, чтобы история получила продолжение.
– Со всем уважением позволю себе заметить, что ваше «приключение» уже стало достоянием гласности. Более тридцати человек в лагере на Ахенаре 4 имеют полную информацию по этому вопросу. Не вижу причин, по которым об этом не узнают остальные члены экипажа. У вас, у людей, как я неоднократно замечал, есть склонность пересказывать события, свидетелями которых вы были, и придавать большое значение вещам, которые этого не стоят.
– В отличие от вас, вулканцев?
– Да, капитан. Если у вас все, то я с вашего разрешения пойду в научный отсек. Из лагеря поступили данные генного анализа, мне нужно их проанализировать.
– Да, конечно. И… я обдумаю ваши слова, – ответил Кирк. – Я буду на мостике.


Спок задумчиво посмотрел на спину капитана Кирка, скрывающуюся в турболифте.
Вот значит в чем причина несколько странного эмоционального фона, что он ощущал с начала полета за экипажем «Стрела Апача». Некоторая усталость, да, но и легкая нотка самодовольства, плюс смятение и растерянность, когда речь зашла о паранормальном воздействии. Сейчас – стыд, досада.
Спок порадовался про себя, что ему не грозят подобные перепады настроения. Какое-то воздействие все же имело место, – решил Спок. Кирк, несмотря на излишнюю, по мнению Спока, живость характера в определенных вопросах, обычно вполне мог контролировать свои природные инстинкты и импульсы. Так что тут было что-то еще, кроме легкомысленного «приключения». Но такие вещи люди предпочитают не обсуждать, если их к тому не вынудят экстраординарные обстоятельства, или блокировку не снимет высокая доля этилового спирта в крови, так что узнать подробности в ближайшее время – дело бесперспективное. Посему самое логичное будет сосредоточиться на анализе полученных данных о геноме аборигенов, что пришли с Ахенара 4.


Кирк выключил терминал в своей каюте, побарабанил пальцами по столу.
«Не было никакого воздействия», – сказал он Споку. Но воздействие все же было, и если поначалу он сомневался, то спустя пару дней – это стало очевидным, и это ему очень не нравилось.
Снова и снова он вспоминал те минуты. Как он проснулся, увидел девушку, заигрывающую с ним, как она коснулась его, как… она что-то сделала, оставившее след в его душе.
Но что?
Что это?
Отзвук мыслей в голове – не тень воспоминаний – это связь, пусть и слабая, с его-то полным отсутствием телепатических способностей! Теперь он понимал это. И он чувствовал, как Тиала пытается пробиться к нему, зацепить… поймать его мысли и ощущения, страхи, надежды. И передать кое-что ему. Днем было легко игнорировать ее шепоток о любви, желании быть рядом, о том, что она ждет его… Это мило, но… совершенно не уместно, а вот во сне… во сне все было по другому. Во сне он отвечал ей, обещал то, что не мог исполнить, ведь сон это просто сон, и кто отвечает за то, что говорит во сне?


Питер ухватил край пластикового контейнера для личных вещей и потащил его в свою палатку.
Коробки и контейнеры опечатают, палатки, походные кровати свернут, костровище раскидают, еще раз пройдутся по всему лагерю, уничтожая следы пребывания землян, и все – вперед на «Энтерпрайз».
Может быть, он успеет искупаться в реке самый распоследний разик?
«Без спросу лучше не ходить», – решил Питер. Он подтащил свой контейнер к груде таких же, стоявших у окраины поляны и ждущих поднятия на борт. Груда была внушительной.
Сюда всех спустили лучом телепортатора, вот это было приключение – что надо! Раз – только что он стоял на транспортной платформе в транспортном отсеке корабле, и два – он в лесу. Голова немного закружилась и все…
Он думал, что вниз полетят на шаттлах, но оказалось, что лучом проще. Вот бы и обратно тоже лучом подняли!
Хотя в главном ангаре Питер видел целых четыре шаттла, а на одном он даже… да не собирался он вернуться на Деневу!
Просто…
Это сложно объяснить.
Ему хотелось… хотелось вернуть тот день, когда отец учил его управлять флаером, да, космический челнок не идет ни в какое сравнение с гражданским флером, где и управлять то особо нечем, но... Программу предстартовой подготовки он активировал случайно. Нажал кнопку вот и все. Их там много было кнопок-то. Он думал, что все выключено, и можно поиграть, а оказалось, что нет. Дядя Джим на него за это даже не рассердился, не то что за ту противную кашу.
Питер пнул попавшуюся ему на пути корягу.
«Не надо думать о том, что уже прошло» – мысленно услышал он рассудительный голос доктора МакКоя.
С неба послышался ровный гул. Он поднял голову и тут же побежал со всех ног к лагерю. На посадку заходили три челнока с «Энтерпрайза». Они шли параллельными курсами, одинаково маневрируя, опустились на землю тоже в ряд.


Упаковка лагерного имущества шла полным ходом, но было ясно, что на полную эвакуацию лагеря потребуется в лучшем случае часов семь-восемь.
Сканеры «Энтерпрайза» не засекли каких-либо признаков присутствия ромуланцев, поэтому Кирк решил продолжить работы по сборам в штатном режиме.
Он как раз отдавал последние указания по этому поводу, одновременно пытаясь урезонить МакКоя, требовавшего сбора дополнительных генных образцов для изучения.
– Боунз, мы поднимем парочку туземцев на борт, усыпим их и ты сделаешь все анализы, какие нужно. Они и не узнают ничего. Но мы и так уже тут задержались…
– Дядя Джим!
– Джим!
С разных сторон к капитану «Энтерпрайза» подбежали двое. Первым успел Питер, он умудрился с разбега запрыгнуть к нему на руки, откуда с обидой посматривал на Тиалу, которая обняла капитана с другой стороны, пытаясь устроить свою голову на груди Кирка. Тот машинально обнял девушку свободной рукой.
МакКой фыркнул, ничего не сказал, а заметив растерянное выражение лица своего друга, потянул Питера к себе.
– Ну-ка, иди сюда, ты уже такой здоровый парень…
Кирк опустил мальчика на землю.
–Тиала, подожди, минуту, – он отцепил от себя и руки девушки.
Члены экипажа украдкой поглядывали на сцену, однако, предпочитали прятать улыбки.
– Не лезь к нему! – вдруг крикнул Питер и толкнул Тиалу. Он собрался ее еще и лягнуть, но МакКой схватил мальчика за плечи.
– Ну что ты творишь… – Кирк нахмурился, но потом притянул ребенка к себе. – Соскучился?
– Да!
– Ладно… мы с тобой обязательно поболтаем сегодня вечером, да? Может и сыграем во что-нибудь. Ты собрал свои вещи?
– Да!
– Молодец. Чем вы тут занимались?!
– Купались! Я научился стоять под водой на руках! Правда-правда! А еще Кит научил меня кидать нож в дерево, хочешь, покажу?
– Конечно, только не сейчас, ладно?
– А когда?
– Вечером. Видишь, тут все занимаются делами, хочешь помочь? Или может быть искупаешься в последний раз?
– А ты?
– У меня дела, Питер, – сказал Кирк, и мальчик сразу понял, что дядя Джим начинает терять терпение. Можно было надуться, но тогда он еще быстрее отправит его куда-нибудь подальше от себя.
– Ладно, – сказал Питер. – Пойду поплаваю.
– Вот и молодчина, – ответил Кирк ненатурально весело, чувствуя досаду при виде унылого лица племянника.
Джим взглянул на МакКоя в поисках морального утешения, но в этот раз доктор лишь усмехнулся.
– Не забудь про туземцев, – сказал он. – Одного представителя вида, – доктор показал на Тиалу глазами, мне мало для изучения. В отличие от тебя, – добавил доктор, и прежде, чем Кирк ответил что-то, повернулся и ушел к остаткам своей лаборатории.
Кирк скрипнул зубами.
Тиала стояла около дерева, привалившись спиной к желтой коре. Руки ее были скрещены на груди, одной ступней она упиралась в ствол.
Кирк подошел к ней, старательно пытаясь подавить чувство раздражения.
– Извини, ты же видишь, что очень много дел.
– Кто этот мальчик и почему он имеет на тебя права?
– Имеет права? О чем ты говоришь? Тиала, это мой племянник, у него недавно погибли родители, поэтому он бывает немного груб. Он не хотел тебя обидеть.
– А ты? Ты тоже не хочешь меня обидеть? – спросила девушка, и Кирк поежился под ее прямым взглядом.
– Я ничем тебя не обижал, – ответил Кирк.
– Ты сказал, что хочешь быть со мной и ушел. И когда я звала, ты не отвечал, почему?
Господи боже ты мой, в какую историю он влип?
В любом случае он не собирался устраивать любовную разборку посередине лагеря.
– Тиала… я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, – сказал капитан, но мы можем это обсудить. Только давай отойдем немного…
Он сам направился в сторону от лагеря, и девушка была вынуждена пойти следом. Когда они оказались на той самой поляне, где и свели знакомство, Кирк остановился.
– Слушай, – сказал он, – я не хотел и не хочу тебя обижать. Но…
– Нет! Это ты послушай! Я спрашивала тебя, хочешь ли ты… хочешь ли ты, чтобы ты был мой, навсегда, и ты сказал, что да, и тогда…
– Про навсегда разговора не было! – прервал Тиалу Кирк.
– Что значит не было? А как же может быть иначе?! Я выбрала тебя, ты согласился, мы… и тут Кирка отшатнуло от нее волной транслируемых образов – их сплетенных тел и испытанных эмоций.
– Почему ты теперь говоришь так? И связь, наша связь, почему я почти не слышу тебя? Не чувствую?
– Тиала! Я… я другой. Не такой как ты и твои родные… У меня другие уши, ты же сама сказала, помнишь? Другая кровь…, у нас все по-другому. Мы не можем вот так передавать мысли и эмоции, как ты хочешь.
– Это же так просто!
– Я другой, Тиала, – повторил Кирк. – Мы не можем создавать такие связи, чтобы чувствовать друг друга.
– Но ты же отвечал мне иногда, говорил, что мы будем вместе, целовал, брал меня, а потом отталкивал в сторону, закрывался. Зачем?
– Тиала… я не умею это контролировать.
– Я научу!
– Нет!!! Нет… мне это… неприятно. Я не хочу.
– Но ты говорил…
– Я могу отвечать только за то, что я делал. Все эти сны, связи и разговоры – для меня – это не реальность!
– Но, – она сжала руки, – но… Джим, тогда здесь… ты тоже сказал, что хочешь этого, тогда это была реальность?
– Я имел ввиду, что хочу… ну хочу любить тебя тут на поляне, тогда, как мы любили… ОК, не любить, черт, я хотел заняться с тобой сексом, вот и все! Ты разбудила меня, я спросонья не понял, о чем ты толкуешь! Ты предложила, я не отказался. Про навсегда не было разговора!
Кирк говорил зло, и понимал это. Лучше так, самое простое, любовь превратиться в ненависть и будет все кончено. Тиала отступал от него шаг за шагом, но ненависти в ее глазах он не видел. Недоверие. Непонимание. Удивление.
– Прости меня, – сказал Джим Кирк. – Это моя вина. Я не должен был так делать. Прости.
Тиала отвернулась и та ниточка, то теплое местечко, что были у него в голове подернулись серой пылью. И пришла тоска.
– Девочка моя, – сказал он, касаясь ее рукой. – Прости меня…
Тиала подняла голову, посмотрела ему в глаза, но ничего не сказала, повернулась и медленно побрела по траве прочь.
Давно он не чувствовал себя так отвратительно. Никогда раньше расставание не было… таким… Какой бес его попутал? Возможно он – ее первое чувство, неожиданное и поэтому необычайно сильное… Но… что он сейчас мог сделать другое? Это была ошибка. Понятная человеческая ошибка... Серая тоска в его душе стала непереносимой.
– Тиала… – Тиала! – Джим кинулся за ней вдогонку. – Я хочу сделать для тебя что-нибудь. Хочешь, я отвезу тебя домой? Прямо сейчас?
Она взглянула на него безразличными глазами.

Глава 13. Гениальный план

Купаться в реке, когда никто на тебя не смотрит – совсем не весело. Питер выбрался на берег, вытерся полотенцем, оделся. Ну и пусть в последний раз он тут поплавал, ничего страшного.
Он побродил по берегу, покидал камешки в реку, и направился к лагерю.
И тут он услышал дядю Джима. Он почему-то просил прощения у той дикарки, что прибилась к их лагерю несколько дней назад. Что же он ей сделал? О! Дядя обещал отвезти ее в деревню на шаттле? Вот это да!
И тут Питера посетила роскошная мысль. Просто ослепительная в своей гениальности!
Он со всех ног побежал к лагерю.
Два челнока продолжали принимать груз, третий стоял пустым. Очевидно в него загрузятся люди и сто процентов гарантии, что именно на нем дядя Джим повезет эту девчонку в деревню! Значит нужно что? Правильно! Забраться в него, спрятаться, подождать пока он ее отправит восвояси и вуаля! – дядя Джим будет все обратную дорогу в полном его распоряжении! Можно будет рассказать про купание и нож, или, что еще лучше, послушать, что расскажет дядя про спасенных исследователей, а может быть, тут мысли Питера приняли небывалый размах – дядя покажет ему, как управлять шаттлом. Флаер вот он умеет водить… ну ладно не умеет, но знает как там и что, так и тут…
Питер украдкой подобрался к шаттлу. Входной пандус опущен, он заскочил вовнутрь. Где же спрятаться? Под сиденьями? Заметят! А! Вон в том ящике! Аварийный запас еды, воды и медикаментов? Зачем он нужен, глупости какие! Сейчас мы все перенесем в другой челнок. И теперь… да, да, да!!! Отличное место! Питер устроился в ящике и затих.


– Иди за мной, не бойся. Садись сюда. Дай, я пристегну ремень. Удобно?
Тиала не ответила. Она пыталась понять как то, что происходило и происходит сейчас, вообще может быть на свете. Если мужчина согласился стать ее, то… он не может передумать. Это не только закон, нет, это всегда так было – он не может. Не может вот и все… Она – да. И то, только один раз в четыре с половиной года.
– Готова?
Джим обернулся к девушке, та угрюмо смотрела перед собой.
Капитан ввел команду на взлет. Снова бросил взгляд на пассажирку. Происходящее вокруг не интересовало ее. Ничуть. Она была полностью поглощена собой.
«Тиала?» – повинуясь внезапному порыву, мысленно позвал ее Кирк. – «Тиала?»
В ответ пришла волна горечи и боли. Обиды.
«Скорей бы все закончилось», – подумал Кирк.
– Смотри, видна река!
Девушка глянула в иллюминатор и теперь Кирка пронзил импульс иррационального страха. Осознания чего-то неправильного, невозможного.
– Не бойся! – крикнул он ей. «Не бойся!» – повторил он про себя. – Смотри, видны уже дома! Ух ты, а это озеро?
Шаттл заложил вираж и опустился на прогалине леса. Триста километров это такие пустяки для машины, рассчитанной на полеты в космосе.
С одной стороны инструкции строго запрещали подобную демонстрацию технологий, но можно ли считать аборигенов подпадающими под действие Первой директивы? Кирк предпочитал об этом сейчас не думать. Возможно, именно это внушит Тиале мысль о том, что они слишком разные, даже не внушит… примирит ее с действительностью.
– Пойдем, я провожу тебя.


Отзвук шагов по пандусу, тишина.
Питер откинул крышку ящика с аварийными припасами.
Подождать дядю здесь или пойти следом? Питер подошел к приборной панели.
Все было выключено.
Лучше подождать. Он же вернется? Непременно вернется.


– Это неправильно, – сказала Тиала, когда Кирк остановился.
Они стояли около крошечного озерца, метров десять в диаметре, заросшего синими цветами. В просветах между деревьями уже видны были деревенские домишки. В отдалении занудно ревело какое-то животное.
– Если ты меня бросишь вот так, ты умрешь, – сказала девушка.
«Ого, вот это самомнение!» – подумал Кирк, но вспомнив о своей не особо благовидной роли в этой истории, промолчал.
– Слышишь? Умрешь! – сказала она. – Разве ты не знаешь об этом?
– Тиала… Ты очень славная, – начал Кирк старую, как мир песню, постаравшись сделать ее максимально убедительной. – Замечательная, ты красивая, ты умна, ты смела, ты верная, преданная маленькая женщина. А я… я странник. Вечный путешественник. Мы бы не были счастливы. Никогда.
– Я бы ждала тебя.
– Но я ухожу очень далеко. Очень. Я могу не вернуться. Никогда. Я буду очень скучать по тебе.
– Ты умрешь.
– Я не умру.
– Когда придет время, ты умрешь, если меня не будет рядом.
О чем она толкует? Что за время… да и сколько уже можно?
Он обнял девушку на прощание, провел рукой по ее щеке, и она коснулась его ответным жестом. И тут же отдернула руку.
Кирку показалась, что все его мысли и чувства выпотрошили на свет божий безжалостным образом и самым первым был отвратительный образ взрослого, опытного мужчины, который воспользовался неопытностью юной девушки… – тот самый образ, что рисовало ему его же воображение, образ, который не совсем соответствовал действительности, но стал истинной для Тиалы, причиняя ей страдание. Плюс его мысли о том, что ему все это порядком надоело и все, что он хочет – это отделаться от надоевшей случайной любовницы и убраться с этой планеты куда подальше!
– Ты… ты… – она со скоростью дикого животного неожиданно толкнула его в грудь с такой силой, что Кирк не удержался на ногах. Он упал на спину, а Тиала схватила лежавшую на траве корягу и ударила его по голове.


Прошло уже целых пять минут, пора бы дяде Джиму и вернуться!
Питер подошел к двери шаттла, автоматика распахнула створки, и мальчик спрыгнул на траву. Двери закрылись, и ему стало тревожно. Он подошел ближе – пандус опустился и двери вновь распахнулись перед ним. «Отлично!» – решил Питер. Теперь только бы не разминуться с дядей Джимом. Мальчик прислушался. Голоса звучали где-то совсем рядом. Прогалину заливало солнце, жужжали разноцветные стрекозы.
Голоса смолкли, и Питер пошел вперед.
Где они?
Мальчик прижался к толстому стволу дерева. Вот сейчас дядя Джим выйдет и он, Питер, как выскочит…
Тишина.
Питеру почему-то стало страшно.
Он оглянулся на шаттл, потом сделал пару шагов вперед.
– Дядя Джим!
Забыв обо всем, Питер подскочил к лежащему на земле Кирку.
Он схватил его за руку и потянул к себе. Рука была теплая и тяжелая.
Мысли все испарились из головы мальчика. Важным было только одно – заставить дядю открыть глаза, но голова Кирка безвольно мотнулась по земле и Питер увидел, что его лицо заливает кровь.
Питер готов был завизжать от ужаса и убежать, но продолжал тянуть дядю за руку и звать его.
Безуспешно.
Мальчик попытался потрясти капитана за плечи, но сил на такое у него не хватило. Он прижался щекой к его груди, замер, и услышал глухие удары сердца. Значит он жив. Жив! Но… что же делать? Бывает, что люди, которых ударили по голове, а это точняк та противная девка его ударила, та, что липла к дяде весь день в лагере, точно она, сами приходят в себя. Через некоторое время. А вдруг нет? Вдруг здесь нужна срочная помощь? И точно надо перевязать голову. Мальчик вскочил на ноги и тут же укусил собственный кулак. Аптечка из шаттла была им благополучно унесена и спрятана на другом шаттле! Что он наделал!
– Таранг, элт таранг! – услышал мальчик слова и узнал голос Тиалы. – Рох!
Жаль, что у него нет универсального переводчика, – мелькнуло у Питера в голове.
Мальчик метнулся к дереву, потом решил, что его все равно можно увидеть и упал в траву, чуть дыша.
За Тиалой к Кирку подошли два дюжих туземца. Один с легкостью закинул на плечу бесчувственное тело капитана, и из кармана у Кирка выпал коммуникатор. Питер просиял. Вот оно решение! Но Тиала мигом подхватила чудесную вещицу, другой туземце проверил, нет ли у пленника еще чего-нибудь, с опаской огляделся вокруг, но не заметил ничего необычного пошел следом за своими соплеменником. А Тиала подбежала к озеру и кинула в воду коммуникатор.
Питер поднял голову из травы.
Сердчишко его сильно билось, а щеки пылали от прихлынувшей крови. Что делать? Бежать за туземцами, утащившими дядю к себе? Вдруг они его зажарят и съедят, как делают дикари? Нормальный человек разве кинет чужой коммуникатор в озеро? Но что он, Питер может им сделать? А!!!! ФАЗЕР!!!! Ему нужен фазер, тогда он их всех победит!!! В аварийном ящике должен…. Черт, черт, как же он сглупил, надо было ужаться получше, тогда и аварийный запас и Питер бы поместились вместе, хотелось лежать удобно, ну он и дурак!!! Нет, там фазера не было. Оружие хранится отдельно, – припомнилось ему. А вдруг оно есть на шаттле? В другом ящике или где-то… Питер со всех ног побежал обратно.

Глава 14. Как расстаться с девушкой

В себя Кирк пришел от того, что кто-то лил ему в лицо воду.
Он закашлялся и открыл глаза.
Лучше бы он этого не делал. Голова отозвалась такой вспышкой боли, что он застонал. Спазмы сотрясли желудок. Ему вылили на голову еще одно ведро тепловатой, мутной воды. Черпали воду из бочки, что стояла в углу. Кирк осмотрелся – небольшое помещение, натуральный сарай, крытый соломой, пол земляной, окон нет. Свет проникает через дверь. Четыре туземца рядом с ним. Трое молоды, с загорелой кожей, волосами, обстриженными до плеч, в руках одного из них – ведро, в руках других – копья. «Охотники или стража», – решил Кирк. Четвертым был старик, одетый побогаче остальных.
Они рассматривали его как необычный экспонат в зоопарке. Старик коснулся лба Кирка, отнял руку, растирая на пальцах алую кровь, что все еще сочилась у капитана из рассеченной над левой бровью кожи. Потом они осмотрели его уши.
– Тиала рассказала нам про тебя, – сказал старый туземец. – Она права, ты чужак. Ее выбор разочаровал нас, но это ее выбор. Ты обидел нашу девушку. Зачем?
Кирк промолчал. Сказать ему было нечего.
– Ты должен остаться здесь и быть с ней, – сказал один из стражников.
– Вы кто? – спросил Кирк.
– Я Трогон! – старец ткнул себя в грудь. Они – Вэлек, Ситра и Рори.
– Она хочет этого! – сказал один из молодых.
Кто хочет? Чего хочет? С трудом прорывая пелену, застилавшую его мозг, Кирк ответил:
– Нет. Я не могу.
– Но ты должен! Ей будет плохо без тебя.
– Она меня не любит, – сказал Кирк, если ворочая языком. – Вы же видите, что она со мной сделала.
– Она сожалеет, – сказал Трогон.
«Как же, сожалеет», – подумал Кирк.
Боль заполонила всю голову, он чувствовал, что сознание уплывает, и сил хватало только на то, чтобы не свалиться в обморок снова.
– О, да он совсем никакой! – сказал один из туземцев, наклоняясь к Кирку и поднимая ему голову.
– Что ж, – сказал старик, – оставим его ненадолго. – Что за небесный корабль привез Тиалу? Сходите, посмотрите пока, что там и как.
Туземцы вышли, закрыв дверь.
Кирку удалось подобраться к стене сарая и, цепляясь за нее, встать на ноги. Перед глазами все плыло, но он упрямо стоял, ожидая, когда ему станет лучше. Коммуникатор?
Он ощупал одежду, нет, конечно, нет. Джим поднял голову. Соломенная крыша выглядела заманчиво, но он понимал, что в нынешнем состоянии залезть к стропилам, выбраться через крышу наружу и смыться в лес, опередив туземцев – невозможно.
Он сделал два шага к двери, но тут пол оказался перед его глазами и он ткнулся в него, потеряв сознание.


Двери распахнулись перед Питером и он влетел в шаттл. Что тут? ГДЕ ФАЗЕРЫ?! Кто же летает по всяким туземцам без фазеров!!! Он умеет из него стрелять! Дядя Джим показывал ему фазеры и режимы он все знает, ладно он не будет убивать дикарей, он их всех оглушит. Нет! Не всех! Одного оставит, чтобы он принес его дядю сюда…
Подожди! Нет! Нужно вызвать помощь, вот что нужно делать! Мальчик метнулся к приборной панели. Как включить связь?
Сколько кнопок… он нажал парочку подходящих по его мнению, но, увы, – шаттл оставался все таким же немым и глухим.
Была включена стандартная блокировка, чтобы ее отключить нужно знать код, а код… код мальчишка не знал. И знать не мог, но он продолжал упорно тыкать по кнопкам, пока на прогалине не появилось несколько агрессивно настроенных туземцев.
Они бродили вокруг, стучали в стены. Говорили непонятное.
Автоматика, распахивающая двери перед маленьким землянином, намертво запрела их перед существами другого мира.


– Эй, ты! Просыпайся!
Чьи-то руки подняли его, толкнули спиной к стене. Кирк сел, откинув назад тяжелую голову.
Перед ним стоял… да, этого звали Вэлек. Молодой, сильный мужчина, с украшениями на голой груди. Сжатые кулаки и ярость на лице.
Туземец очевидно ожидал, что пленник вскочит на ноги и кинется на него, но Кирк продолжал сидеть, не делая резких движений. Очень уж болела голова, хотя сознание стало ясным.
– Тиала сказала, что ты ее обманул! – начал разговор житель Ахенара 4.
– Нет, – ответил капитан. – Мы просто не поняли друг друга. Она говорила о своем, я о своем. Я не собирался ее обманывать. Она жива и здорова, она дома, что вам еще от меня нужно?
– Ты дурак или больной?
Кирк не ответил, и Вэлек продолжил:
– Вы связались узами, и теперь ты ее бросаешь. Это плохо.
– Какими узами, что за бред? О чем ты говоришь?
На лице туземца отразился сложный мыслительный процесс. Потом он, словно поняв что-то, опустился рядом с Кирком на земляной пол.
– Ты не знаешь?
– Понятия не имею. «И иметь не хочу, – добавил он про себя. – И то, что знаю, говорить не собираюсь. Очевидно, что они называют узами то странное мысленное эхо. Отзвук чувств, промелькнувших эмоций. Если так, то…»
– Ты же видишь – я другой, – сказал Кирк. Он говорил спокойно, даже чуть лениво. – Не такой как вы. Мы не чувствуем ничего такого…
– Так ты точно больной!
«Я точно идиот. Дважды идиот - связался с этой девчонкой, и попал в дурацкую ситуацию».
На лице туземца вдруг засияла надежда. Это было удивительно.
– Если ты не врешь… – заговорил молодой парень вполне мирно. – Так вот, если не врешь… то я могу разорвать эту связь. Я… мне нравится Тиала, но ее отец запретил ей связываться со мной, а теперь… если ты от нее отказываешься, то тогда она может быть моей.
«Аминь», – подумал Кирк.
– Да, это будет правильно, – продолжил абориген и дальше делиться матримониальными планами. Потом он оценивающе взглянул на Кирка и замолк.
«У них очень выразительные лица, – подумал Кирк, – ничего общего с вулканцами. Эмоции, как на ладони».
– Я знаю, о чем ты думаешь, – усмехнулся он. – Как спровадить меня из вашей деревни. Верно? Поверь мне, если ты уладишь дело с девушкой, меня ты тут больше никогда не увидишь.
– Ты не будешь сопротивляться?
– Чему? Разрыву ваших уз? Нет, конечно. «Я их и не чувствую почти. Если то, что я чувствую – это оно и есть».
– Хорошо, – сказал Вэлек и потер руки.
Потом он приблизился к Кирку, левую руку положил ему на плечо, прижимая к стене сарая, пальцы правой ладони потянулись к лицу Джима.
Кирк поборол вспышку страха, он готов был вытерпеть многое ради того, чтобы эта история закончилась.
В голову ворвался свет, боль ушла, заставив его дернуться на прощание, но то, что пришло – было хуже боли: свет сконцентрировался в луч, который принялся шарить по закоулкам его памяти, беспардонно врываясь в мысли, сея хаос – и его сознание затопил ужас. Кто-то ворочался в его мозгах, давя воспоминания, отбрасывая одно, приближая другое… в поисках… Поисках нитей, уз, что должны были быть здесь, сколько всего, зачем человеку столько всего? … неважно, неважно, любопытно, но неважно… ага… вот оно… Луч света превратился в клинок, на который начали наматываться эти нити, еще, еще, еще, а потом кто-то с силой дернул их, рванул наружу, вытягивая за собой невесомые узы, которые внезапно показались Кирку очень важными. Они кричали – нет! Не отдавай, нет, ты обещал, ты – мой, нет!
Только высшее сознание сдержало капитана, все инстинкты которого звали вцепиться в горло туземцу, причиняющему ему боль, и это же сознание наблюдало отстраненно, как на месте нитей, тех, что связывали его с Тиалой вместе, а они оказывается и впрямь связывали, тонких сверкающих ниточек, рвущихся под натиском чужака… Не должен рвать… нужно отрезать, отсечь, тогда боль разрыва можно пережить. Нет! Вырвать! Не оставить даже следа от… и на месте нитей… возникла иная связь, тоннель, через который молодой туземец начинает черпать его жизненную силу; воспоминания, что кружили в голове Кирка в своем первозданном хаосе, тускнеют, отдаляются, становятся безразличными, а тело заполняет усталость.
И тут его сознание, то, что надзирало за происходящим сверху – скомандовало: ОПАСНОСТЬ! И устремилось в этот поток, нырнуло в туземца, наслаждаясь глубиной и силой чувств молодого ума, вынырнуло обратно, как пловец вырывается на поверхность, оставляя за собой брызги воды и страх смерти. И за ним неслась сверкающая голубая река – бескрайней энергии, которая влетела с ревом водопада в темный тоннель, заполнила каждую клеточку его тела, заставляя Кирка кричать от боли и наслаждения слитых воедино.
Пальцы туземца соскользнули с лица Кирка, а сам он ткнулся капитану в грудь. Джим оттолкнул от себя тело юноши и вскочил на ноги.
Его переполняла энергия, никаких следов головной боли, усталости или тоски.

Кирк присел около Вэлека, перевернул его на спину. Недвижимые глаза того смотрели в соломенную крышу.
«Что я сделал?»
«Ты защищался!»
«Я убил его?»
«Да».
«Но… я не хотел!»
«Он пытался убить тебя. Разве ты не понял?»
«Он не должен был рвать, должен был отрезать, оставив… память? Зачем?»
«Ревность».
«И он убил ее. Я чувствовал… это убивало ее, уничтожало не только ее любовь, но и душу».
«Он не должен был этого делать. И я не должен».
«Ты имел на это право!»
Кирк встал на ноги, в голове у него был полный сумбур. Дверь сарая распахнулась, и внутрь ворвалось человек пять туземцев.
Они уставились на мертвеца.
– Он убил Вэлека!
– Не может быть! Нет!
Трогон опустился рядом с юношей на колени, коснулся его лица рукой. Потом встал и взглянул на Кирка.
Капитан увидел уважение на лице старого туземца.
– Вот значит как… Зачем же ты лгал?
«Снова здорово», – подумал Кирк.
– Лгал, что другой, а ты… Зачем разорвал узы? Ты же погубил мою девочку. Зачем?
Кирк вздрогнул. О чем говорит старик?
Он ничего не делал!
Вэлек? Да, это было то самое знание, что возникало из телепатического контакта – молодой человек страстно желал назвать Тиалу своей женой, так страстно, что хотел очистить ее память от всего, что было до НЕГО. Начать с чистого листа… Чистый лист – земное выражение, Вэлек говорил о росе на траве нового дня, – припомнил Кирк. Но именно после этого к Вэлеку пришло желание убрать и Кирка.
Пока капитан собирался с мыслями – как бы облечь эти свои знания в слова, старик сказал:
– Я должен подумать.
И он вышел, а четверо туземцев направили на капитана «Энтерпрайза» копья и замерли так, полукругом.
Побег был невозможен.


Дикари кидали камни в металлическую обшивку, стукали по ней копьями, один даже помочился. «Вот гадость-то», – подумал Питер.
Потом туземцы ушли.
Мальчик снова попробовал запустить приборную панель, но тщетно… Что же делать? Как помочь дяде, да и ему самому? Когда их хватятся? В лагере все занимаются погрузкой, может быть о них вспомнят только к вечеру…
И тут Питеру пришла в голову новая идея. Замечательная, сногсшибательная идея! Как он раньше не подумал об этой возможности! Мальчик решительно направился к двери шаттла. Он знает, как спасти дядю Джима!


Кирк оценивающе смотрел на свою стражу. Если бы не их копья… и если бы в их генетическом коде не было вулканских корней… Но и копья, и корни имели место, посему начинать драку, с сомнительным исходом, было бы неправильно.
Старик вернулся через полчаса. За руку он вел Тиалу.
– Смотри, чужак, что ты сделал с моей дочерью!
Дочерью! Только этого не хватало! Оказывается Тиала дочь этого старого вождя. Кирк взглянул на девушку и встретил ее бессмысленный взгляд. Она улыбнулась, но не ему. И в улыбке ее не было жизни.
– Вэлек имел силу и способности разорвать узы. Я знал, что он силен, но он ленив, он не спешил учиться. Это трудно, научиться делать все правильно… Результат – ты видишь сам.
Старик сделал знак, и туземцы с копьями разомкнули полукруг.
Тиала посмотрела на Кирка, но не узнала его, отвернулась, стала рассматривать собственные ладони. Старейшина следил за ней очень внимательно.
Кирк тоже внимательно наблюдал, и за девушкой и за стариком. И он видел, что на лице Трогона умерла последняя искорка надежды.
– Тиала, – позвал девушку Кирк. – Тиала? Что с тобой?
Она повернула голову к нему, прислушиваясь к звукам речи, подошла к Кирку, коснулась его головы, прижалось щекой к груди… но это было так, словно она старается угадать, каких действий от нее ждут. Кирк взял ее за руки.
– Тиала?
– Ее разум закрыт. Закрыт навсегда. Ты это сделал.
– Почему я? – переспросил Кирк. – Не я, как вы тут говорите, рвал эти узы, я их и не чувствовал почти…
«Пока их не стали уничтожать».
– Этому никто не может помочь, – прервал Кирка старик. – Ты должен остаться здесь и заботиться о ней.
– Послушайте… я.
– Мы можем заставить тебя. Принять правильное решение.
– Мне очень жаль, что с девушкой случилась такая беда, но это не моя вина.
Кирку было противно говорить это, и трудно подобрать слова, но он пересказал свои ощущения от ментального контакта с Вэлеком, когда тот рвал узы.
– Ей можно как-нибудь помочь? Я… «МакКой будет в восторге» могу попробовать помочь ей, но для этого я и Тиала должны уйти отсюда к моей лодке. Тогда…
– Вина… – повторил старик. Что это?
– Вина… ну, это ответственность за действия. Все, что мы делаем, влечет последствия. И за несчастье с Тиалой отвечает, – Кирк взглянул на тело юноши, – Вэлек, как я понимаю.
– Я хочу узнать об этом подробнее, – сказал старик. – То, что ты говоришь – недостаточно. Он приблизился к Кирку, и капитан с беспокойством заметил, что правая рука старейшины тянется к его лицу. Он отступил назад, уклоняясь от контакта.
– Нет. Больше никаких рук!
– Ты боишься? – спросил Трогон.
– Не за себя, – ответил Кирк. – Ты же видишь, что случилось… Я не хочу никому причинить вред. Я не могу контролировать эту силу или что это такое.
Губы старика растянули в улыбке, обнажая гнилые зубы.
– Как ты самодоволен, чужак! Я пил жизнь, еще тогда, когда тебя на свете не было!
«Это точно, учитывая разницу в продолжительности жизни людей и вулканцев», – подумал Кирк.
– Я все знаю об этих силах. Мне ничего не угрожает… я хочу понять тебя… хочу знать, кто погубил ее. Ты? Вэлек? Зачем? Почему стоишь здесь и ухмыляешься, когда ты должен на коленях умолять меня о том, чтобы я разрешил тебе остаться здесь и заботиться о ней!
Он кивнул остальным и четыре пары рук вцепились в Кирка.
Джим выбросил вперед ноги, один из туземцев свалился, подвывая от боли, но трое остальных повалили его на землю. Кирк почувствовал, как ему заводят руки назад, в захват, из которого не вырваться.
Они и впрямь поставили его на колени, а Трогон приблизился, нависая над ним свои жилистым телом.
– Вот теперь я понимаю тебя… – сказал старик. Вижу, осязаю твой страх.
Пальцы старика легли на лицо Джима, пронзая его ледяным огнем. Туземцы отпустили его руки, удерживать капитана не было нужды – тело парализовало, было только пламя на его лице и чужая воля, вторгшаяся в сознание.
Кирк попытался сконцентрироваться, призывая на помощь то, что осталось от его разума, встраивая какое-то подобие стены, но Трогон, одним движением смел преграду.
По сравнению с Трогоном, Велек был жалким щенком… Чья это мысль моя или старика? Скрыть что-либо было невозможно, это было не блуждание вслепую, как делал Вэлек, это было полное сканирование, срез всех мыслей и чувств, быстрый, болезненный, безжалостный. События последних дней: Денева, Сэм, Аурелана, боль, Спок… кто это? Дела, непонятны, совсем непонятны, только эмоции – надо, надо, должен, обязан, не забыть, решить и запах травы, летний день, сон после долгой вахты, пробуждение, девушка, нежданный подарок… Судьбы? Просто так… Почему нет? Она хочет того же… Переброска информации о все убыстрялась, Кирк уже не понимал, что именно выискивает телепат. Была вспышка осознания – когда Трогон коснулся тоннеля, созданного Вэлеком и его мыслей о чистом листе – и все – остальное Кирк не мог контролировать. Мощная блокировка обратного оттока. Кирк подумал отстраненно, что сейчас Трогон узнает все что хочет и высосет всю его энергию, оставив никчемный кокон, как жаль, что он не выполнит обещания, данного Питеру…
Питеру? И новый сканирующий укол пронзил его.
Вот и оно… начал формироваться темный тоннель – старик умело тянул из него силы, и отсек даже намек на то, чтобы этому воспрепятствовать, но изъятие было дозированным, он забрал только то лишнее, что получил Кирк от Вэлека и еще немного…
Когда все кончилось, Джим закрыл лицо руками, попытался встать. Кто-то из туземцев ударил его, но он не почувствовал боли, лишь толчок, швырнувший его на землю.
Туземцы вышли из сарая, оставив его одного.
Он был противен сам себе, он видел всю историю глазами постороннего человека, не способного понять мотивы его поступков, не знающего слова «случайно», «ошибка», «непонимание» – все его слова и дела выстроились в цепочку циничных действий.


Глава 15. Выбор

Питер выскочил из шаттла и бегом бросился к небольшому озерцу, тому самому, куда Тиала кинула коммуникатор капитана. Трава заплеталась у его в ногах, пару раз он упал, вскакивая и оглядываясь – нет ли здесь туземцев.
Никого не было. Шелестел ветер, белые облака плыли по голубому небу.
Питер скинул одежду и полез в воду.
Тьфу, дрянь какая. Ноги провалились в ил. Он помнил, куда она швырнула прибор – вон там, где плотный ковер синих цветов. Питер подплыл в нужное место. Точно, вот поврежденные лепестки. Значит все, что ему нужно – нырнуть и достать прибор со дна.
Вдох, нырок, пальцы касаются упругого, гладкого на ощупь дна. Но это не дно, это тоже плотный ил. Он сует руки в жижу, уже понимая, что вот так вслепую нашарить прибор невозможно, но пробует снова и снова, взбаламучивая вокруг себя черное облако.
Пять, шесть попыток. На десятой силы иссякли. Надежда тоже. Питер поплыл к берегу, путаясь в стеблях цветов, отталкивая их с досадой, выбрался из воды, и повалился на траву.
Почему так получается? Разве он думал, что выйдет так, как вышло?
Но… если бы он не залез в шаттл, то никто бы не узнал, что случилось с дядей Джимом. Шаттл большой и ценный! Его не забудет на планете, обязательно будут искать. Питер сел на траве. Да! Вот именно – может быть сейчас у шаттла уже отряд с «Энтерпрайза»? А он здесь сидит в грязи и тине. Мальчик вскочил на ноги и принялся одеваться. Скорее к челноку! Вот будет номер, если пока он тут, они…
Ох.
На него шли два взрослых туземца.
Глаза Питера заметались. Они не просто шли, они намеривались его поймать, вон тот, что с ожерельем на шее и руки уже растопырил… Мальчик шагнул назад, поскользнулся на мокрой траве и шлепнулся в воду.
Туземцы засмеялись.



Дверь сарая снова открылась.
Это был Трогон и он был один. Кирк сел на земляном полу.
Старик прошелся по небольшому помещению, остановился около капитана.
– Она уже не придет в себя, – сказал он. – Я пытался восстановить то, что разрушено Вэлеком и тобой, но нет. Даже я не смог.
– Я не хотел причинить ей вред.
– Не имеет значения, что ты хотел, а что нет. Важно то, что получилось в итоге…
Кирк вздрогнул. Его слова. Сказанные давно и по другому поводу.
– Никто не сможет, – продолжил Трогон. – Раз так – она не должна жить. Если ты хочешь уйти, я не буду возражать, но ты должен прекратить ее страдания.
Кирк встал на ноги.
– Это неприемлемо, – сказал он.
– Значит, ты остаешься? – я ждал этого. Ты сильный боец, нам нужны такие.
– Нет. Я не могу. Ты должен знать это.
Глаза старика сверкнули.
– Да я много узнал о тебе и твоем народе. Отпустить ее с тобой я тоже не могу. Она моя дочь, а не образец, который будут изучать ваши «м е д и к и» – сказал он слово на стандарте.
Кирк передернул плечами, ему показалось, что легкий сканирующий луч выхватил это слово прямо у него из головы.
– Почему ты хочешь лишить жизни собственную дочь?
– Ее уже лишили жизни. Ты, Вэлек, она сама… Ее уже нет. Она не должна была связываться с тобой, но она всегда делала то, что ей хотелось, а не то, что она должна.
– Она очень молода, – сказал Кирк.
– Да, – кивнул Трогон. – И ты ей почему-то понравился.
– Мне жаль, что все так вышло.
– Мне тоже, – ответил Трогон. – Но теперь ничего не поделаешь. Никто не свяжется с ней узами, никто не защитит.
– Защитит?
– У таких, как она, – старик сглотнул… – любой может взять энергию, позабавиться ее разумом… я не смогу быть рядом всегда. Я стар и болен. Вряд ли я увижу еще одно лето.
– Ну а другие родственники? Братья, сестры?
– Брат… Она одна. Также как и ты теперь, больно терять близких, я знаю эту боль… но и ты должен знать мою. Я приведу ее сюда, дам тебе нож…
– Нет.
– Почему?
– Нет. Мне… наш закон запрещает это.
– Ты не всегда подчиняешься закону. И ты убивал. Не один раз. Брал чужие жизни.
– Не так.
– Какая разница как? Убийство есть убийство.
– Нет.
«Неужели этот старик и впрямь думает уговорить меня на такое? – подумал Кирк. – Можно было обсуждать этические оттенки убийства из милосердия до бесконечности, но рано или поздно, а теперь уже скорее рано, – он видел что день угасает, – вопрос – «где капитан и шаттл?» заставит его друзей направить сканеры «Энтерпрайза» на планету, это лишь вопрос времени…Ох, черт, не думать об этом, не думать, но как заставить мозг перестать работать, искать пути спасения, взвешивать варианты?»
Кирк сделал движение, чтобы прорваться к двери, но в дверном проходе появились еще туземцы, а между ними Питер. Почему-то весь в грязи и мокрый.
– Дядя Джим!
Мальчика отпустили, и он кинулся к Кирку в поисках защиты.
– Шш, успокойся, – капитан прижал Питера к себе. – Все нормально, малыш. Все в порядке.
Он поднял голову и встретился глазами с Трогоном. Тот не скрывал торжества.
– Я думаю, ты понимаешь расклад: или ты сделаешь то, что я велю, или ему (он кивнул на Питера) тоже не доведется встретить следующее лето.
Питер поднял голову, пытаясь понять, о чем идет речь, увидел помертвевшее лицо Кирка, и липкие плети страха обвили его сердце.

Надеяться на то, что именно сейчас их заберет отсюда телепортационный луч?
Может быть, так и было бы – будь это фантастический роман.
Совсем недавно… Он стоял вот так.
Позволяя умереть.
Ради того, чтобы жили миллиарды других.
Рядом был Спок, молчаливой, поддерживающей стеной, одобрявший его решение. Подтолкнувший его к правильному выбору.
А сейчас? Что сказал бы Спок? Жизнь без разума и маленький росток, у которого еще все впереди.
Но.
Вдруг можно помочь?
– Я заберу ее с собой. Она получит самый лучший уход, какой только можно. Я думаю, что мы сможем ей помочь, Трогон. Не требуй от меня этого. Не надо.
– Вот… теперь ты говоришь так, как должен был говорить с самого начала. Просить…
«Да, твою мать, если это поможет, я буду умолять!»
– Нет!
– Почему??? Почему???
– Потому, что ее разум поврежден. Я видел это. Это нельзя исправить!
– Я не верю!
– Дело твое. Я знаю, что ты надеешься, что вас заберут отсюда… Очень скоро. Так что не будем тянуть…
Трогон обернулся к одному из аборигенов.
– Приведи Тиалу.
Старик достал из-за пояса нож, провел пальцем по отточенному лезвию.
Потом потянул Питера за рукав. Но мальчик держался за Кирка мертвой хваткой. И никакая сила в мире не могла заставить его разжать руки.
Силой оказались туземцы, они отодрали мальчика от капитана, несмотря на все его протесты.
Двое вцепились в капитана.
«Если сам отец просит о таком, наверное, он прав, смерть лучше жизни…»
«Заранее оправдываешь себя?»
«Нет, но… я не могу допустить, чтобы они причинили вред Питеру».
«Почему?»
«Не могу и все».
«А если бы на чаше весов была не безумная девушка, а… твой корабль?»
«Если бы это было так – тогда бы я это и решал. А здесь не так».
«Значит, смог бы?»
«Не твое дело!»
«Это твоя вина, не надо было спать с ней! Любви захотелось?!»
«Ты ничего не скажешь мне такого, чего я не сказал уже сам…»
Мысли метались в голове…
– Дядя Джим!!! Пустите меня! Я вас всех фазером убью!!! Пустите!!! Один из туземцев ударил Питера по щеке и мальчик подавился криком.
– Хорошо, – сказал Кирк, не веря собственным словам. – Я согласен. Одно условие. Пусть мальчика уведут отсюда.
Восприятие сузилось, туман перед глазами, шум в ушах, руки… – он посмотрел на свои руки. Они дрожали.
Трогон кивнул и один из туземцев, подхватив Питера на руки вышел с ним из сарая. Буквально через несколько секунд показался другой туземец, с Тиалой.
– Держи, – Трогон вложил в ладонь Кирка клинок и подтолкнул к нему Тиалу.
Она улыбнулась растерянно и перевела взгляд куда-то вверх.
Кирк обвел глазами туземцев.
Он должен… должен сделать это, но…
Это значит, что он должен…
«Совершить преступление».
«Ты никогда не вернешься сюда. Никто не узнает».
«Кроме меня».
«Что стоит ее жизнь?»
«Что стоит жизнь Питера?»
Клинок в его руке – единственная реальность, что осталась. Сталь? Откуда? Остатки древнего наследия? Или туземцы не так уж примитивны?
Лезвие блеснуло в лучах заходящего солнца.
Один удар.
Никто не узнает.
А если?
Внезапная мысль озарила его.
Трогон схватил Кирка за запястье.
– Если ты причинишь вред себе, или кому-то другому… твой мальчишка умрет. Я обещаю.
– Почему ты сам не хочешь это сделать?
– Она его дочь, чужак! – ответил один из туземцев. – Неужели не понятно?
– Но почему я?
– Потому что это нужно и тебе! – сказал Трогон.
– Мне? Да ты из ума выжил, старик!!!
– Чтобы ты не забыл! – внезапно спокойствие слетело с Трогона как ненужная тряпка. – Ты, обманул ее, погубил! Все из-за тебя! А ты стоишь тут и торгуешься как баба на базаре… Будь ты проклят! Ты не забудешь ее, не забудешь… Приведите мальчика! – крикнул Трогон. – Он тянет время!
– Нет! Не надо…
Кирк протянул руку, касаясь девушки рукой.
– Иди сюда, не бойся.
Она доверчиво прижалась к нему, такой знакомый, сводящий с ума запах. Его руки зарылись в копну ее волос, губы коснулись щеки. Все как в тот день, все, как в его снах.
Руки сжали рукоять клинка.
Сердце. Один удар и… Его обдало жаром. У вулканцев два сердца и чтобы прекратить существование, ну ты и тварь … что ты несешь, чтобы убить ее – нужно…
Он закрыл глаза.


Щека по которой его ударили горела, в голове звенело. Парень, что нес его, опустил Питера на землю, вернее сказать – уложил на землю и придавил коленом. Потом что-то сказал, что именно мальчик не понял, он вообще не понимал речь ахенарцев, у него не было универсального переводчика; было ясно, что они хотят, чтобы дядя что-то сделал для них, но что?
Ни один взрослый еще ни разу за всю его короткую жизнь не бил его. Со сверстниками Питер дрался. Он не слабак! Если надо, то может постоять за себя! Но с таким большим, как драться? Он всхлипнул.
Тут туземец, что держал его, сказал что-то успокаивающим тоном и потрепал Питера по голове.
Он дернулся, уклоняясь от ласки, вот еще! Сначала ударил, а теперь.
Давление на спину ослабло, туземец отпустил его. Питер вскочила на ноги, зло сверкая глазами. Из сарая вышел старик в красивой одежде, потом еще двое, потом дядя Джим.
Капитан стоял у двери, солнце светило ему прямо в лицо и оно, его лицо, было какое-то не такое, как всегда. Бледное и… безжизненное? И желтая рубашка испачкана чем-то зеленым.
«Они его тоже побили!» – решил Питер.
Старый туземец что-то говорил дяде. Тот то ли не слушал, то ли не понимал, что ему говорят и старик снова и снова повторял одно и то же.
Под конец старый туземец протянул руку к капитану, тот, увидев это движение – отшатнулся от него и глаза его ожили. Он ответил резко и зло, что именно Питер не разобрал. Туземец усмехнулся и просто похлопал капитана по плечу, потом отвернулся и пошел прочь. Остальные тоже пошли за своим вождем. Это была окраина деревни, вокруг хозяйственный постройки, загоны для животных, стога сена.
Питер подбежал к капитану, сияя улыбкой. Теперь они вместе полетят в лагерь! Все получилось именно так, как мальчик и планировал! Ради чего и забрался в ящик с аварийным снаряжением!
Он остановился наткнувшись на ледяной взгляд прищуренных глаз.
–Ты! Черт бы тебя побрал! Как ты здесь очутился???
Питер отступил на шаг.
Что он такого сделал? Что это с дядей? Ведь только что он его успокаивал и говорил, что все будет нормально. Все и нормально, туземцы ушли… Почему он так злится на него? Ведь Питер уже натерпелся такого страха, и он почти достал коммуникатор… и…
Усилием воли Джеймс Кирк все же взял себя в руки.
Он отлепился от стены сарая и схватил Питера за руку, чуть повыше локтя. Потом зашагал прочь из деревни, таща мальчишку за собой, не замечая его слабых попыток вырваться. Они миновали озеро, потом вышли на открытое место.
– Больно, пусти! – наконец закричал Питер. – Отпусти меня!
– Отпустить? Да запросто! – Кирк разжал хватку.
– Что я сделал? – лицо Питера кривилось от слез. Все это было так несправедливо!
Потемневшие от гнева глаза капитана пугали его. Он не знал, что дядя Джим может так сердиться, все те разы, когда он выговаривал ему за шалости – это было по сравнению с этим ерунда, но теперь…
Внезапно лицо Кирка немного смягчилось.
Он прерывисто вздохнул. Потом потер рукой лоб, отнял руку, посмотрел на пальцы и вытер ладонь о штаны.
– Пойдем. Нас уже заждались в лагере, – сказал он спокойно.
Питер, отстав на пять шагов, шел за капитаном. По той же дорожке по которой он уже бегал сегодня пару раз. Мальчику была невыносима мысль о том, что его дядя сердится на него, что он чем-то сильно его разозлил, что он в чем-то виноват. Чтобы избавиться от этого чувства он готов был просить прощения до бесконечности, только бы знать за что.
– Дядя Джим! – Питер бегом обогнал Кирка.
Но Кирк уклонился от племянника, все так же шагая вперед.
И только когда они оказались внутри шаттла, он взглянул на мальчика.
Тот стоял на пороге, в мокрой одежде и грязи.
«Где он так сумел извозиться? Откуда он тут вообще взялся?»
– Садись, – сказал Кирк, и сам пристегнул ремень безопасности. Мальчик пытался поймать его взгляд, видно было, что он растерян и перепуган.
– Все, все уже кончилось, – сказал Кирк. Он осмотрел его щеку и ухо, все еще хранившие на себе следы удара.
– Болит?
– Неа.
Питер уцепился за руку Кирка. Тот вздохнул, прижимая его к себе, понимая, что ребенку важен телесный контакт, что именно так, тот успокоится и почувствует себя в безопасности. Каким бы ветром сюда не занесло племянника, в том, что произошло – нет его вины.
– Ну все, все… Извини, наорал на тебя. Сейчас полетим домой. В лагерь, а потом на корабль. Не реви. Слышишь? Нравится разводить сырость? Ну ладно, реви дальше, умываться не будет нужно, да? Ты где так перепачкался? И как вообще здесь оказался? Ну все, все, пусти меня, я подниму шаттл.


Эпилог
«Звездный Флот объявляет благодарность капитану космического корабля «Энтерпрайз» за спасение экипажа «Стрела Апача» и успешное выполнение миссии Ахенара - 4…»
Бла-бла-бла, бесценные данные, подробный рапорт, исследования, перспективы…
Кирк с отвращением оттолкнул от себя экран компьютера.
Что за нелепость? Как они могут выражать ему благодарность, после того, как он представил полный отчет по событиям на планете?
Невероятно!
Такое ощущение, что они не читали половины из написанного.
Позвольте-ка… Он вновь потянулся к компьютеру. Так, вот и текст исходного сообщения, приложения научного отдела…

– Мистер Спок! – Кирк утопил кнопку интеркома. – Зайдите в мою каюту.
Когда первый офицер переступил порог, Кирк кивнул на компьютер.
– Объяснитесь.
Спок давно ждал случая поговорить со своим другом. И не только он. Однако, разговор предстоял сложный и торопиться не следовало. Сделаем для начала вид, что не понимаем, о чем речь.
– Что именно вы хотите узнать?
– Как так получилось, что мой отчет потерял в объеме примерно треть?
– Я отредактировал его, убрав несущественные детали.
– Что? Кто тебе дал право?
Спок почувствовал, что Кирк настроен агрессивно, и это сильно осложняло задачу.
– Капитан, вы передали отчет мне, чтобы я дополнил его данными научного отдела и отправил в штаб квартиру Звездного Флота. Именно это я и сделал - придал отчету наукообразную форму, убрав все лишнее. Отмечу, что лично я был рад узнать полную версию событий, поскольку ваша откровенная ложь о том, что вы упали, поскользнулись и ударились головой о дерево, меня, да и доктора МакКоя, ни в коей мере не устраивала.
Первый офицер говорил как всегда без эмоционально, но твердо. И Кирк тоже ощутил это. Понял, что то, что сделал Спок – не бездумная случайность. Но тогда что?
– МакКой в курсе?
– Нет.
– Черт возьми, Спок! Вы не должны были это делать. Отмазывать меня, когда…
– Когда что? – спросил вулканец.
Кирк не ответил.
– Вам нужна помощь, капитан. Вы не хотите поговорить об этом с доктором МакКоем?
– Нет!
«Понять, что движет человеческим существом иногда бывает очень сложно, даже если думаешь, что знаешь это существо довольно хорошо», – подумал Спок.
– Я не понимаю... зачем вы написали это? Звездному Флоту не нужны подробности такого уровня, вы не обязаны отчитываться о вашей личной жизни…
– Неужели? Но ты же сам говорил, что если был контакт, то я должен сообщить и так далее. Я думал, что уж ты-то будешь доволен отчетом.
– Мне жаль, что у вас сложилось такое мнение. Кроме того, вы не обязаны сообщать о каждом вашем поступке.
– Поступке? Спок, это не просто поступок это… Я сделал то, что сделал. И не собирался… увиливать от ответственности.
Спок чувствовал напряжение и отчаяние Кирка.
– Вы хотели сказать «убийство»?
Кирк дернулся при этом слове, так словно его ударили ножом, но не опустил глаз.
«…Странная смесь вины и боли… и… Что-то еще… нет… это слишком на поверхности… Хотя иногда самое просто объяснение и есть истина».
– Вы чувствовали вину, и желали навлечь на себя наказание? – спросил Спок.
– Чувствовал? – вскинулся Кирк. – Я… не чувствовал, я чувствую ее до сих пор.
Стоило закрыть глаза и…
Кирк опустил голову.
– Вы считаете, что были не правы? – осторожно спросил Спок.
– В чем? Что завел роман с девушкой? Или в том, что убил ее?
– Одно не вытекает из другого, капитан.
Спок с удовлетворением отметил, что слово «убил» уже не вызывает такой резкой реакции. Названый демон – прирученный демон.
– Я мог… мог сделать что-то другое. Наверное. Начать драку с туземцами, возможно мне бы удалось…
– Нет.
– Что нет?
– Вы бы не справились. Сколько их было? Трое?
– Четверо, считая старика. Пятый унес Питера.
– Вы же знаете, это не реально.
Кирк не ответил. Снова и снова он задавал себе один и тот же вопрос – что он мог сделать иное? Что? И не находил ответа.
– Если бы вы отказались, Трогон убил бы мальчика.
– Я думал об этом… Сейчас я понимаю, что возможно и нет. Возможно, он только угрожал… была вероятность, что старик не будет этого делать…
– Это вы сейчас так думаете. Тогда, вы были убеждены в обратном.
Кирк кивнул.
– Да… я помню кое-что из слияния разумов. У меня была уверенность, что старик настроен серьезно… хотя возможно он внушил мне это. Впрочем, какая теперь разница…
– Капитан, если хотите… есть техника, изымающая травмирующие воспоминания…
«Нет! Снова позволить кому-то забраться в голову, пусть даже и… нет. Ни за что!»
«Как трудно угадать, что может помочь…», – подумал Спок. Он отметил, что эмоции Джима были настолько сильны, что он считывал их с невероятной легкостью.
«Ну, подскажи же… подскажи, что я должен сказать, чтобы… чтобы помочь тебе».
– Считаете ли вы, что публичное обсуждение деталей этого дела, избавит вас от чувства вины? – спросил Спок.
Кирк задумался на миг, усмехнулся.
– Разумеется, нет, мистер Спок.
– У вас не было выбора. Вы это понимаете так же ясно, как и я.
– Отличное оправдание! Блеск!
– Я бы сделал то же самое, – повинуясь непонятному порыву вдохновения сказал Спок.
И понял, что угадал.
Чувство вины никуда не делось, но появилась некоторая признательность… за понимание и облегчение, которые, увы, очень быстро сменились недоверием.
И Спок продолжил:
– Интересы мальчика в данном случае были превыше интересов сохранения жизни девушки, чей рассудок был поврежден. Ваш выбор логичен.
Капитан откинулся в кресле, помолчал.
Концепция «одобрения со стороны» Споку была чужда. Хотя иногда то, как реагировали люди на его поступки, доставляло ему дискомфорт. Но он знал, что то, что он делал в той или иной ситуации – было правильно. Поэтому мнение окружающих по этому поводу волновало его в предпоследнюю очередь. Он даже не предполагал, что подобное может быть настолько важным…
Настроение капитана вновь поменялось и лицо Кирка стало угрюмым.
– Ладно, мистер Спок, я понял ваши мотивы.
«Доктор МакКой уверяет, что время – лучший целитель душевных ран. Не все сразу. По крайней мере, исчезла разрушающая все ненависть», – решил Спок, но счел нужным повторить предложение:
– Вы должны поговорить об этом…
– Я уже поговорил. Только что. С тобой.
«Имеет смысл вернуться к беседе спустя некоторый отрезок этого самого времени. Если не будет каких-либо иных причин сделать это раньше», – продолжал размышлять Спок.
Он кивнул головой, принимая решение капитана закончить тягостный разговор.
– Высший совет федерации получил послание с Ромула. Они требуют, чтобы над планетой был установлен протекторат.
– И, конечно, их?
– Да, естественно. Таково их желание. Однако решение еще не принято. Данные, что мы собрали, помогут в установлении истины. Полагаю, что ахенарцы улетели с Вулкана до разделения. Так что я предпочитаю рассматривать их как наших потомков, а не ромуланцев.
– Вы? А Вулканская академия наук?
– Идут консультации, – ответил Спок немного неопределенно.
– Консультации? – переспросил озадаченный Кирк. – О чем?
– Мысль о том, что существует вид, имеющий вулканский генетический код и обладающий такими экстрасенсорными способностями, не всем по душе.
Кирк промолчал, а Спок продолжил:
– Получено два сообщения от федерального звездолета «Неустрашимый». Одно для вас от капитана, он говорит о том, что с мальчиком все в порядке. Через семнадцать дней они будут на Земле, – сообщил Спок.
Джим улыбнулся.
– Надеюсь «Неустрашимый» будет цел к тому моменту. А второе?
– Оно личное для доктора МакКоя от Питера.
– Понятно, – кивнул Кирк. – Ну если это все…
– Все капитан, – сказал Спок и направился к двери.
– Спок!
Первый офицер обернулся.
– Спасибо, друг, – сказал Кирк.

Конец
@, Серебряный Ветер, 2013 г.










 PAGE \* MERGEFORMAT 7

Copyright © TsPok & SilverWind

2014