Sarda
Реинкарнация
От автора…
Эта вещь написалась спонтанно... Причиной ее появления стало сообщение радио «Эхо Москвы» о том, что некая психиатрическая клиника ищет переводчика с клингонского. Я попыталась «проиграть» ситуацию, решив, что связь точек пространства-времени существует, и обмен информацией, а значит, и реинкарнация, возможны. Насколько хорошо эта задумка получилась, судить вам, уважаемый читатель. Замечания, пожелания и мнения можно слать на ящик Sarda-2001@nm.ru однако, учтите, что, все имена и описываемые события - не более чем авторский вымысел.
С уважением, Татьяна «Sarda» Яналина
Реинкарнация.
* * *
Он сидел у окна и тупо смотрел на роскошный золотисто-малиновый закат, на громады темных облаков, теснившихся у горизонта, подобно величественным пикам восточного кряжа Ангирок, где он убил первого в своей жизни тарга…
Чуть слышно скрипнула дверь, и он, повинуясь инстинкту, оглянулся на звук. В комнату вошла женщина в белом, и следом за ней – двое мужчин.
Некоторое время он и они молча разглядывали друг друга. Наконец, один из пришедших заговорил.
Он без труда различал знакомые слова, но понимал от силы половину сказанного. Смысл ускользал от него, как вода из дырявой фляги… (видимо, все дело было в терминах, которыми изобиловала речь чужаков, ведь они чаще разговаривали между собой, а не с ним). Куда проще было решать приносимые ими задачки!
Дождавшись паузы, он в сотый раз задал главный в его жизни вопрос:
- Почему вы до сих пор держите меня взаперти? Я не шпион и не преступник! Я всего лишь защищал свою жизнь.
Один из мужчин как-то странно наклонил голову, прислушиваясь, и сразу стал похож на удивленную птицу.
- Что вы собираетесь со мной делать?
Внятного и четкого ответа не было. Только туманные фразы, каждая из которых могла значить все, что угодно.
Тогда он повернулся к ним спиной и снова устремил взгляд к горизонту. Мужчины еще какое-то время пытались продолжать беседу, потом, поняв бесполезность своих попыток, ушли. Снова тихонько скрипнула дверь, но на этот раз он даже не шелохнулся.
* * *
- Родственников не узнает, на английском не говорит, не буйнопомешанный, хотя уложил в метро шайку хулиганов из пяти человек, а с памятью и логикой все в порядке… Уникальный случай, коллега! – шутливо-официальным тоном озвучил свои впечатления Майкл Джонсон, преподаватель психологии и врач-консультант от академии судебно-медицинской экспертизы. - И что ты намерен делать?
Доктор Джеймс Барнелл, главный врач окружной психиатрической клиники, к которому обращался Джонсон, рассеянно пожал плечами:
- А что тут сделаешь… Мы не можем общаться, а без этого бедняге не поможешь. Общение с пациентом – это 80% лечения, это залог успеха, сам знаешь… В нашем случае общения нет.
- Но ведь он тебя понимает! – Джонсон плеснул в стаканы содовой и подал один Барнеллу. – Хотя и несет сплошную тарабарщину так, что уши вянут…
Уставший донельзя Барнелл принял предложенный напиток, задумчиво погонял жидкость по стакану, как будто это была не содовая, а дорогое французское вино, и ответил с тяжелым вздохом:
- Это не тарабарщина, Майкл, это клингонский язык. Вот уже две недели, как пациент разговаривает и даже поет исключительно на нем. Ты читал историю болезни...
- Чита-ал… Но, честно говоря, не уверен, что это не искусная инсценировка. У меня складывается впечатление, что какой-то чертов фанат натворил дел, а потом решил на пару месяцев взять каникулы, чтобы его проблемы решились сами собой. Кстати, а кто тебе сказал, что этот парень действительно говорит по-клингонски?
- У нас работает медсестра, она трекки, и узнала несколько слов.
Джонсон посмотрел на коллегу с изумлением и переспросил невольно:
- Трекки? Из этих ребят с вялотекущей шизофренией, помешанных на космическом сериале?
- Из них… но если не считать этого увлечения, она нормальнее нас с тобой, Микки. Образцовый работник и прекрасный человек. Я бы даже сказал – мудрый.
- Ты неравнодушен к ней, да? – Майкл лукаво улыбнулся и шутливо погрозил приятелю пальцем.
- Я женатый человек! – искренне возмутился Барнелл. – У меня двое детей!
Джонсон тут же поднял руки в знак капитуляции и сказал примирительно.
- Да ладно, остынь, это всего лишь шутка… Ты же меня знаешь!
- Знаю… Просто иногда шутки твои становятся поводом к сплетням, Мик, а я не хочу, чтобы Марджел опять поливали грязью. Она действительно славный человек, и ей досталось в жизни.
- Хорошо-хорошо, я молчу, не будь занудой!
- Я не зануда, я просто люблю определенность.
Джонсон посмотрел на Барнелла и усмехнулся: за 20 лет знакомства Джеймс почти не изменился - строгий и рассудительный профессионал, он превращался в бойскаута, как только речь заходила о добре, справедливости и чести.
- Знаешь, Джим, на твоем месте я связался бы с этими ребятами, нашел среди них переводчика, написал бы диссертацию, получил премию за лучшую работу года и остаток жизни почивал на лаврах. Этот случай достоин учебников, поверь.
В глазах Барнелла зажегся огонек.
- Это мысль, Мик!
- Это хорошая мысль, Джим. Ты всегда был трудоголиком, но ведь пора и о настоящей славе подумать. Миранда достойна того, чтобы быть не только доктором истории, но и женой профессора медицины.
- Я не об этом!
- А о чем?
- О переводчике, черт возьми! Если мы сможем говорить с ним, то узнаем, что же, и главное - как, произошло, так что шансы на лечение возрастут в несколько раз. Спасибо, Мик.
- Всегда пожалуйста, Джим, - доктор Джонсон развел руками и отвесил шутливый поклон. – Но только где ты возьмешь переводчика, знающего несуществующий язык?
- Я поговорю с Марджел. Она, наверное, знакома с кем-нибудь, кто сможет нам помочь.
- Есть еще один вариант: шокотерапия.
- Слишком рискованно, повторный стресс может только усугубить дело: у него черепно-мозговая травма, не забывай! Нет, нужно выяснить, с чего именно наш друг осознал себя клингоном, в какой момент, а потом уже думать, как ему помочь.
- А это возвращает нас к проблеме общения…
* * *
Он лежал на кровати и, напевая, смотрел в потолок. Ничего другого в обществе четырех безликих стен ему просто не оставалось. Слова, повествовавшие о славных делах Империи, о долге и чести, наполняли комнату и согревали сердце, а в хрипловатом голосе певца звучали тоска и гордость.
Сквозь космоса мрак и плазму штормов
Идет в подпространстве волна.
Несет она весть о тех, кто погиб, доблесть испив до дна,
Кто был сожжен поларонным огнем,
И тех, кто под лезвием пал,
Кто д’ ктахом в рубку путь прорубал,
Чтоб отправить этот сигнал…
Так налей, налей еще по одной
за их в Ста’ Во’ Коре покой! *
В покоях канцлера в луже крови офицер по связи лежит:
Недобрую весть в полночный час ему пришлось доложить.
Гаурон новостью просто взбешен, за приказом приказ отдает,
И уже снаряжают возмездье нести Четвертый имперский флот!
Так налей, налей еще по одной:
Наконец, мы отправимся в бой!
Одиннадцать Вор’ ча и сотня «птиц» в укрытии молча летят,
Невидимым облаком смерти они проходят в гамма-квадрант.
И последний солдат и сам генерал натачивают бат’ лес,
Все жаждут крови тех джем’ хадар, что напали на станцию Крэс.
Так налей, налей, еще по одной,
Со славой вернемся домой!
Старшая медсестра Марджел, обходившая этаж, не понимала слов, но мелодия понравилась ей, хотя и была несколько диковатой. Она даже подумала о том, что именно так и должна звучать боевая клингонская песня. Хотя нет, не боевая, это больше было похоже не на призыв к оружию, а на балладу… «Интересно, - задала она вопрос самой себе, - он ее сам придумал, или же действительно где-то слышал?»
Последнее предположение было невероятным, но тоже имело право на существование. Марджел, трекки с почти 20-летним стажем, очень не хотелось верить, что парень действительно сошел с ума и что виной сумасшествию фильм, который стал частью ее жизни.
* * *
Дикси учила уроки, когда до ее слуха донеслось заветное Star Trek… навострив уши, она легко скатилась с дивана и на цыпочках вышла в коридор. Перегнувшись через перила, ограждавшие лестницу на второй этаж, она увидела в гостиной отца, читавшего вечернюю газету.
- Я говорю, - возвысил голос отец, - что эти чертовы фильмы сводят людей с ума!
- С чего это ты взял, дорогой? – послышался мамин голос из кухни.
- Ты читала «Кроникл»?
- Нет… Ты же знаешь, что нет!
- Зря! Они разместили объявление о том, что в психушку нужен переводчик с клингонского!
- И причем тут фильмы?
- Тут сказано, что это язык, который придумали для шоу «Звездный путь»… и что парень, который там сидит, говорит исключительно на клингонском. Свихнулся, насмотревшись шоу, точно! Чертовы киношники! Давно нужно было запретить эти фильмы.
- Дорогой, может быть, ты что-нибудь неправильно понял?
- Милая, не начинай! Тут черным по белому написано: «окружной психиатрической лечебнице требуется переводчик с клингонского для общения с пациентом». Если это не сумасшествие, тогда что?
- Не знаю, а почему это тебя так волнует? – Дикси видела, как мама вошла в комнату, заглянула в газету, положив руки на плечи отца, и как он обнял ее ладони.
- Дикси, - пояснил отец. - Она просто трясется при виде кассет с космическими кораблями на обложке. Я не хочу, чтобы в газете написали и о ней. Чертовы киношники…
- Ты повторяешься, дорогой, и зря поднимаешь панику. Дик умница, а что до ее увлечений – она сейчас в том возрасте, когда романтика кружит голову. Она вырастет, и все пройдет само собой.
- Ты уверена?
- Да. Но если ты очень хочешь, я могу поговорить с ней.
- Поговори. Я не хочу, чтобы она спятила так же, как этот болван.
Никем не замеченная, Дикси бесшумно вернулась в свою комнату и, забравшись с ногами в кресло возле письменного стола, запустила программу дозвона в Интернет. Ее охватило любопытство, утолить его она рассчитывала свежей «Кроникл», электронную версию которой редакция наверняка выложила в сеть.
* * *
Ему опять снился сон, в котором он бежал по пустыне, преследуемый свирепым го’ чором, и никак не мог убежать, потому что ноги его, обутые в крепкие армейские сапоги, вязли в зыбучем песке. Он знал, что убежать невозможно, что нужно обернуться и принять бой, но никак не мог остановиться. Потом, безо всякого перехода, пустыня превратилась в безлюдную подземную улицу, а вместо го’ чора за ним со свистом и улюлюканьем неслись какие-то отморозки, и эхо их торопливого топота грозило обрушить своды Вселенной... И он знал, что перестанет жить, как только эта лавина настигнет его. И вот – стена. Что-то происходит с ним, страх перерастает в ярость, он резко оборачивается и…
С глухим криком, похожим на рычание загнанного тарга, он проснулся. А проснувшись, обнаружил, что стоит посреди темной комнаты в боевой стойке, и по искаженному лицу его крупными каплями катится холодный пот.
Проклятье! Неужели эти федераты довели-таки его до безумия? Не обращая внимания на открывшуюся дверь, он добрел до умывальника и, открыв кран, долго и жадно пил холодную воду. Потом, коротко оглянувшись на женщину в белом, принялся рассматривать свое лицо в зеркале над раковиной, заново удивляясь тому, что оно кажется ему чужим и родным одновременно.
Проклятый сон!
С тяжелым вздохом он добрел до кровати и повалился на смятую постель. Снова встретившись взглядом со встревоженной женщиной, успокаивающе улыбнулся. Она кивнула и показала на выключатель. Он отрицательно мотнул головой и, закинув руки за голову, устремил свой взгляд в потолок.
Он выберется отсюда, обязательно выберется. Нужно только немного терпения и мудрости.
* * *
- Я же просил никого ко мне не пускать! – рявкнул на секретаря Барнелл.
- Сэр… Это по объявлению… Переводчик.
- Какой переводчик в такое время! Подожди… ты говоришь, переводчик? Переводчик с клингонского?!
- Да сэр.
- Хорошо, зови сюда и созвонись с доктором Джонсоном, попроси его срочно приехать. И пригласи его, или ее… Кто там пришел?
- Девушка, сэр, подросток.
- О, господи… ладно, зови. - Барнелл торопливо причесался, дернулся было в сторону висящего на стуле пиджака, но передумал и, махнув рукой, сел обратно в кресло, глядя, как медленно открывается дверь, а в кабинет осторожно, бочком, входит светловолосая девчушка лет 15. Нервно оглянувшись на маячившего за ее спиной секретаря, она подошла к столу и сказала.
- Я по объявлению… в «Кроникл».
- Прекрасно! – психиатр подарил ей свою самую широкую и обаятельную улыбку. - Присаживайся, меня зовут доктор Барнелл, Джим Барнелл, но ты можешь называть меня Джим. А ты…
- Дикси Келлер, я учусь в колледже…
- Прекрасно, - повторил Джим. – Кем будешь, Дикси?
- Программистом, инженером-системщиком, специалистом по информационным сетям. Но мне еще долго учиться.
- Ничего, ты справишься. – Барнелл снова улыбнулся. – А где ты живешь?
- На Мэдисон-стрит. А зачем вам это?
Доктор развел руками и признался:
- Просто хочу знать, с кем имею дело, мисс. Работа у нас с вами трудная и весьма запутанная, поэтому я не могу позволить себе быть невнимательным или небрежным. Мне ошибок допускать нельзя.
- Понимаю…
- Тогда ответь мне еще вот на какой вопрос. Откуда ты знаешь клингонский?
- Ну, после того, как в средине шестидесятых Джин Родденберри начал работать над «Звездным путем»… это сериал, вы, наверное, слышали, и он попросил создать язык, на котором говорили бы одни из героев сериала, жители Клингонской империи, клингоны. Лингвисты справились с задачей настолько хорошо, что со временем это превратилось в своего рода игру. Клинжай стал жить, изменяться, обогащаться… Появились даже учебники клингонского и вулканского языков. Вулканцы – это еще одна раса, встречающаяся в сериале. Ну… мне было интересно, и я купила такой учебник и выучила язык. Очень удобно для личных записей. - Дикси вытащила из рюкзачка потрепанный томик и подала его Барнеллу. Тот с интересом уставился на цветастую обложку.
- Клинжай? Это что?
- Это язык, на котором говорят клингоны. Они его так называют, – охотно пояснила Дикси. – Это как бы государственный язык, ведь по Родденберри получается, что Империя – многонациональное государство, у клингонов множество племен, народностей и каждое говорит на своем диалекте.
- Клингоны, герои сериала, да? И ты говоришь на клинжай?
- Ну да… Он гораздо интересней эсперанто.
- Невероятно, - выдохнул Барнелл. И, совершенно неожиданно для себя попросил. – Скажи что-нибудь?
- Что именно?
- «Быть или не быть!» - ляпнул врач первое, что пришло ему на ум.
Девушка на секунду задумалась и выдала…
В кабинете на несколько долгих секунд повисла звенящая тишина, а Барнелл, ошеломленный звуками странной речи, смотрел на Дикси, не веря своим ушам. Слишком противоестественным казалось происходящее. Наконец, выпускник Гарварда снова обрел дар речи.
- Дикси… а как твои родители к этому относятся?
- К чему?
- К этому… - уточнил Барнелл, чувствуя себя полным идиотом. - К изучению клинжай… и вообще… к фантастике.
- К фантастике они относятся равнодушно, - пожала Дикси худенькими плечиками, - К моим лингвистическим экспериментам - спокойно. Это ведь не мешает учебе, даже помогает, ведь в основе каждого языка лежит математическая закономерность, алгоритмы, как в машинных языках. Изучая языки, я разбираюсь с этими алгоритмами, и потом мне легче становится составлять программы… А что? А! Вы решили, что я тоже сумасшедшая?!
- Была такая мысль! – признал психиатр и от души расхохотался.
Засмеялась и Дикси.
Все еще веселясь, Барнелл приглашающе махнул рукой в сторону приоткрывшейся двери, и в кабинет вошел Джонсон.
- Знакомься, Дикси, это мой коллега доктор Майкл Джонсон. Майкл, это Дикси Келлер, переводчик с клингонского.
- Очень приятно, мисс. – Джонсон галантно поцеловал протянутую для рукопожатия руку девушки. Та смутилась и растерянно посмотрела на Барнелла.
- Вы уже обговорили порядок работы? – Майкл как будто и не заметил ее реакции. – Когда начинаете?
- Ну… я могу прямо сейчас. Если нужно… - Дикси встала и подхватила учебник по клинжай.
Барнелл бросил свирепый взгляд на коллегу и успокаивающе улыбнулся сбитой с толку девушке.
- Мы начнем через пять минут. Мне нужно предупредить персонал и поговорить с доктором Джонсоном. Подожди меня в приемной, ладно? Дэвид угостит тебя «Кока-колой»…
- Хорошо.
- Черт тебя побери, Майкл! – «наехал» на приятеля Барнелл, когда дверь за новоявленной переводчицей с клингонского закрылась, и Дикси уже не могла их услышать. – Ты не мог бы быть чуть-чуть осторожнее? Она и так испугана. Не хватало еще, чтобы в самый ответственный момент она начала комплексовать. Прибереги свою галантность для тех, кто сможет оценить твои манеры по достоинству.
- Извини, Джим, забылся, – искренне сказал Джонсон. – Просто я был несколько ошеломлен звонком О’ Хары и не сразу сообразил что к чему.
- Соображай в следующий раз!
- Я же сказал: извини!
* * *
На этот раз он даже не оглянулся. Дверь скрипнула, а он, как изваяние, по-прежнему стоял у окна и смотрел вниз, на облитый солнечным светом двор, на сияющие зеленым деревья и кусты, на людей, то и дело идущих по теплому пыльному асфальту. Ему было тоскливо: утро не принесло никаких изменений, а впереди маячила новая ночь, сулящая повторение кошмара. Чертовы федераты! Союзнички…
- Кваппла! – послышалось за спиной.
Он развернулся так стремительно, что мужчины не различили движения. Вот только что стоял парень спиной, погруженный в свои мысли, и вот уже синие пронзительные глаза буравят их пытливым вопрошающим взглядом.
- Кваппла, - несмело повторила Дикси.
- Пусть и твой путь будет свободен от трибблов, - не веря собственному счастью, ответил он срывающимся от волнения голосом. – Я Коррд, сын Гарна.
- Э-э-э… А я Дикси.
- Ты землянка, да?
- Да… а ты – клингон?
- Да. Послушай, ты хорошо говоришь на клинжай, хотя и акцент очень странный… Спроси их, – он коротко кивнул в сторону ее спутников, – что они хотят от меня? Я не шпион и не военный преступник!
- Что он говорит? – не выдержал Барнелл.
Дикси, подняла округлившиеся от удивления глаза:
- Он говорит, что он клингон, что его зовут Коррд, что он сын Гарна и не шпион. Мне кажется, что он думает, что вы не имеете права держать его здесь.
- С ума сойти, - прокомментировал Джонсон. – А ну-ка, спроси его, где он жил и чем занимался?
Тот, кто назвал себя Коррдом, пристально посмотрел на врачей и, отсалютовав, разразился целой речью. Дикси слушала молча, только иногда в сомнении качала головой. Потом сказала
- Он – помощник командира звездолета «Неустрашимый», класса «Птица войны», или что-то в этом роде… Начальник отдела навигации. Он уважает землян за доблесть, изобретательность и отвагу. Родился он в провинции Ангирок, его мать погибла во время последнего нападения Джем’ хадар на звездную базу, то есть станцию в районе бывшей «нейтральной зоны». Насколько я поняла, это сравнительно недалеко от федеральной базы К-12. Он также говорит, что за контактность, нестандартность мышления и проявленную в боях храбрость был направлен в Сан-Франциско для стажировки в Академии Звездного флота по программе обмена опытом. И еще он спрашивает, за что его арестовали.
- О, черт… - Барнелл посмотрел на Джонсона и получил в ответ такой же восхищенный и одновременно растерянный взгляд. – Дикси… скажи ему, что он не арестован, а в больнице.
Дикси выполнила просьбу. Артур Нэш, он же теперь Коррд, недоверчиво посмотрел на Джима.
- Он говорит, что чувствует себя прекрасно и хотел бы, чтобы его хорошее самочувствие подтвердил клингонский врач. И еще он требует встречи с консулом Гратхом.
Реакция Джонсона была мгновенной.
- Передай ему, что это невозможно.
- Он спрашивает, почему?
- Скажи ему… скажи ему, что нам нужно оформить бумаги. Много бумаг.
Коррд, он же, если верить полиции и стоматологической карте, Артур Нэш, сказал что-то, и по резкому его тону доктора поняли, что это был отнюдь не комплимент.
- Он сказал, что вы, простите, бюрократы, и что ему жаль, что сплетни о Федерации оказались правдой.
- Какие сплетни? – не понял Барнелл.
- Он говорит, что в Империи некоторые клингоны до сих пор считают Федератов крючкотворами, с чьей хитростью и подлостью могут соперничать только вар’ ки.
- Судя по тому, как он это сказал, я не хочу узнать, кто это такие. – Барнелл покачал головой. – Скажи ему, что мы придем завтра, а сейчас нам нужно подумать над тем, как мы можем помочь ему.
И, коротко кивнув на прощанье, он направился к двери.
- Ты придешь еще? – спросил Коррд-Нэш, легко поймав Дикси за рукав.
- Постараюсь! – ответила она, испуганно оглядываясь на задержавшегося у дверей Барнелла.
Увидев, что один из мужчин направляется к нему с угрожающим выражением лица, Коррд с достоинством шагнул назад и поднял ладони к плечам, зная, что у федератов это считается жестом мира.
- Я буду ждать! - просто сказал он.
В коридоре Дикси оказалась лицом к лицу с двумя встревоженными мужчинами.
- Что он тебе сказал?! – потребовал ответа не на шутку обеспокоенный Барнелл.
- Не бойся, скажи, - поддержал коллегу Джонсон. – Мы ведь испугались за тебя…
- Он просто попросил меня прийти еще раз. – Дикси озадаченно покачала головой. – Знаете, я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь *так* говорил на клинжай. Никогда… И мне его почему-то жалко. Я все испортила, да?
- Нет, ты молодец. – Барнелл дружески похлопал девчушку по плечу. – Все сделала, как надо. Давай, мы отвезем тебя домой.
Дикси кивнула, и вся троица направилась к выходу. Марджел, на всякий случай дежурившая в коридоре в обществе двух дюжих санитаров, проводила их взглядом и заглянула в палату. Парнишка, улыбаясь, смотрел куда-то в пространство, занятый своими мыслями, а потом, отсалютовав своему отражению в зеркале, отвернулся к окну. Лицо Марджел тоже осветила мимолетная улыбка.
* * *
- Что ты обо всем этом думаешь? – задумчиво спросил Барнелл, после того, как они с Джонсоном сдали уставшую девчонку с рук на руки родителям.
Джонсон отвлекся от созерцания проносящихся за окном городских пейзажей и, внимательно посмотрев на друга и коллегу, ограничился лаконичным «Кошмар».
- Почему? – спросил Джим, припарковывая машину на стоянке возле клиники.
- Потому что теперь тебе придется сказать полиции, что общение с Нэшем возможно, а потом иметь дело с придурком, полицейскими, газетчиками, ребенком и родителями этого ребенка. Ты ведь не думаешь, что эта история останется в тайне?
- Я могу потребовать не разглашать имена, – неуверенно сказал Барнелл. – И не сообщать ничего прессе.
- Может быть, может быть... – Майкл рассеянно барабанил пальцами по ручке двери и упорно смотрел куда-то в сторону. – Но в любом случае ты влип, Джим… *Мы* влипли, я ведь не оставлю тебя одного в этом дурдоме...
Барнелл оперся подбородком о рулевое колесо и стал разглядывать полированный капот своего Discovery, на котором отражалась вывеска клиники. Эйфория, охватившая его после того, как Дикси показала, что общение с пациентом возможно, прошла. Зато замаячила близкая, и оттого еще более неприятная, перспектива провести несколько недель, а то и месяцев, в компании полицейских и судейских чинов, а также репортеров, на бесконечных допросах, экспертизах и интервью.
- Да, случай уникальный, - произнес он в конце концов. - Один на миллион.
* * *
- Так значит, он заговорил! – следователь перехватил телефонную трубку левой рукой, а правой рывком выдвинул ящик стола и вытащил потертый блокнот с прикрепленной к нему ручкой.
- Он и не молчал, - пояснил Джим Барнелл, и инспектор Пол Андерсон был готов поклясться, что в голосе психиатра проскочили ехидные нотки. – Он говорил и раньше, просто мы были не в состоянии его понимать.
- Но теперь-то вы его понимаете, я правильно понял? – сказал полицейский и сам удивился, как глупо это прозвучало. Разозлившись на себя за оплошность, он рявкнул. – А раз так, значит, мы должны побеседовать. И мне удобнее сделать это сегодня в два. Пригласите вашего переводчика.
- Боюсь, это пока невозможно. Мы договорились о встрече вечером, и я настаиваю на том, что присутствие полиции при разговоре нежелательно.
- Вы настаиваете?!
- Как лечащий врач больного.
- Больного?! Да этот костолом здоров, как бык! На нем ракеты на космодром возить можно!
- Здоровье тела и здоровье психики не одно и тоже, господин Андерсон, - пояснил Барнелл, подмигивая сидящему рядом Джонсону, который с предельным вниманием слушал разговор по громкой телефонной связи. - В определенной степени огромная физическая сила доказывает травмированность психики человека. Давайте сделаем так: вы сейчас продиктуете свои вопросы, а мы зададим их пациенту Артуру Нэшу и при первой же возможности пришлем вам запись разговора.
- Вы играете с огнем, мистер Барнелл…
- Это в какой-то мере моя работа, мистер Андерсон, потому что психика человека – это отражение огня мысли, тлеющего в его мозгу.
- Не пытайтесь задурить мне голову своими медицинскими штучками, док. Этот парень опасен.
- Любой человек опасен, инспектор, даже вы и я. - Джонсон, глядя на Барнелла, беззвучно рассмеялся. Пальцы его правой руки показывали старый, как мир, знак ОК.
- Ни вы, ни я не способны голыми руками искалечить пятерых матерых забияк за пол-минуты, Барнелл. Так что давайте не будем разводить демагогию. Пока мы окончательно не выясним, что там произошло, этот парень не столько свидетель, сколько подозреваемый. И вы либо сотрудничаете с нами, либо нет. Если нет – мы будем искать другого врача. Если да, то я хочу об том услышать прямо сейчас.
Улыбка Джонсона увяла. Барнелл в мучительном раздумье потер пальцами лоб, но в голову ничего путного не приходило.
- Хорошо, инспектор, пусть будет по-вашему, приходите в шесть. И я прошу вас вести себя как можно аккуратнее, чтобы мой переводчик и мой пациент не нервничали.
- В два, и не ставьте мне условия.
- В шесть, и не будьте дураком! – разозлился врач. – Ваше сверхактивность может спровоцировать у пациента желание отказаться от разговора, и тогда переводчик будет бесполезен! Вы что, хотите свести на «нет» 14 дней сложнейшей работы?
- Ладно, - уступил Андерсон после недолгого раздумья. – Будем пока играть по вашим правилам. До встречи, Барнелл.
Швырнув трубку на рычаг, Джим подумал о том, что понимает тех, кто не любит полицию.
* * *
На этот раз они пришли вчетвером. Та, которая назвала себя Дикси (странные все-таки у них имена, ей бы больше подошло имя Карса), а с ней - трое федератов, одного из которых Коррд видел впервые, и который сразу привлек его внимание жестким оценивающим взглядом. Федерат смотрел так, как будто он был охотником, а Коррд - таргом.
Со смущенной улыбкой Дикси поздоровалась. Он вернул ей приветствие и попросил представить спутников. Она выполнила просьбу. Люди, оказавшиеся врачами, по обычаю федератов отвешивали ему легкий учтивый поклон, а тот, в ком он почувствовал охотника, ограничился коротким сухим кивком. Задетый этим, он так же учтиво поклонился тем, кто назвался Барнеллом и Джонсоном, и резко, с вызовом, выбросил руку в военном салюте в сторону Андерсона.
Инспектор встретил эту эскападу понимающей улыбкой.
- Я требую встречи с консулом, - перевела Дикси. – И надеюсь, что вы будете уважать если не мои желания, желания гражданина Империи, то хотя бы свои собственные законы.
- Законы мы уважаем, - ответил за всех Андерсон. – Можете не сомневаться. Но мы в свою очередь надеемся на то, что вы не откажетесь ответить на несколько вопросов…
- Заткнитесь, инспектор! – прошипел Джонсон, а Барнелл попросил:
- Дикси, не переводи, лучше скажи, что мы пока не можем организовать встречу… Но очень хотим побеседовать с ним и просим рассказать, что он помнит о своем… своем детстве.
Прежде чем добровольная переводчица успела отреагировать, пациент что-то процедил сквозь зубы, и, как показалось Барнеллу, очень зло и ехидно процедил.
- Он говорит, что если мы уважаем закон, то должны знать, что не имеем права судить его по законам Федерации, поскольку он… клингонский офицер, и если у вас, то есть нас, то есть, у инспектора, есть обвинение, пусть он его предъявит ему, а потом отошлет в представительство Империи, чтобы к расследованию, если таковое ведется, подключились специалисты службы безопасности Клингона, иначе все происходящее – не больше чем подлая месть людей, лишенных чести и совести.
- Вот это да-а, - протянул изумленный Джонсон.
- Вы же говорили, что он не понимает по-английски! - повернулся к врачам Андерсон, охваченный самыми черными подозрениями.
- Я говорил, что он не общается с нами иначе, чем по-клингонски! Артур, Нэш, Коррд, - обратился к пациенту барнелл. - Кто бы там ни был, ты понимаешь меня?!
Парень покачал головой.
- Не совсем, - пояснила Дикси. – Иногда да, иногда нет, но больше нет, чем да.
- А он понимает, что произошло в ту ночь, когда его привезли в больницу?
- Инспектор, я же просил вас не форсировать события.
- Не вмешивайтесь, Барнелл! – отмахнулся от врача полицейский и, буравя взглядом лицо Артура Нэша, повторил. – Ты понимаешь, что произошло в ту ночь, когда тебя привезли в больницу? Ты помнишь, что ты сделал с Чичо Торресом? Этот тот мексиканец, головой которого ты разбил стекло вагона…
На лице парня вспыхнул гневный румянец, брови сошлись к переносице, дыхание участилось. Он медленно и страшно двинулся на Андерсона, потом внезапно остановился, сжал пальцами виски. Из-за расширившихся зрачков глаза его превратились в две черные дыры. Барнелл и Джонсон не сговариваясь подскочили к Нэшу-Коррду и заставили его сесть на стул.
- Марджел! – позвал встревоженный Джим. Нэш-Коррд дернулся от крика, и на глазах изумленной публики двое отнюдь не слабых мужчин разлетелись в стороны, как брызги.
- Введите ему валиум! – распорядился Барнелл вскакивая на ноги.
- Идиот, убери оружие! – одновременно рявкнул Джонсон, хватая за руку изготовившегося к стрельбе полицейского.
Но все голоса перекрыл пронзительный вопль Дикси. Это было настолько неожиданно, что все, кроме того, кто назвал себя Коррдом, замерли, а он одним прыжком взгромоздился на кровать и принялся дико озираться по сторонам.
В наступившей за этим звенящей тишине было слышно, как шелестит на улице листва и как бьется в оконное стекло и никак не может залететь в палату оголтелая муха. Дикси несмело хихикнула и что-то сказала. Вместо ответа парень медленно сполз по стене, сел и уткнулся лицом в колени…
И все, как по сигналу, задвигались. Джонсон отпустил запястье Андерсона и принялся отряхивать костюм, полицейский медленно убрал оружие в наплечную кобуру, Марджел вопросительно посмотрела на Барнелла, а тот, махнув рукой «подожди минутку», обратился покрасневшей до малинового свечения ушей Дикси.
- Что ты ему сказала?
Не отводя взгляда от объекта всеобщего переполоха, она шепотом ответила.
- Трибблы.
- Что?!?
- Трибблы, - все так же тихо повторила Дикси. – Это такие существа, которые размножаются просто с космической скоростью, и на которых у клингонов аллергия. Для них трибблы - это все равно что для моей мамы - мыши. Только еще хуже...
- Откуда ты это знаешь?
- В фильме видела. Серия «Неприятности с трибблами», оригинальные серии «Звездного пути», 1968 год.
- О боже, - выдохнул слушавший эту беседу Андерсон. – Здесь есть хоть один нормальный человек?
- Ты можешь принести мне кассеты? – спросил Барнелл, игнорируя замечание полицейского.
- Могу… Вам «Оригинальные серии», «Новое поколение», «Глубокий космос-9» или «Вояджер» нужны?
Доктор размышлял от силы секунду:
- Все, что касается клингонов. Сможешь подобрать, скажем, к завтрашнему вечеру?
- Без проблем… А зачем вам?
- Потом объясню, сейчас нужно разобраться, что происходит с Артуром. Господин Андерсон, - повернулся Барнелл к инспектору. - Я попрошу вас оставить нас одних. Пациент не готов продолжать беседу.
- Как скажете, док, но я надеюсь, что мы продолжим ее завтра.
- Всего доброго, мистер Андерсон.
- До завтра, господа. Я позвоню вам.
Когда за инспектором закрылась дверь, Джонсон попросил:
- Спроси его, как он себя чувствует? Что у него болит?
- Ничего, - перевела Дикси. – Он говорит, что просто устал.
Ворчанье Барнелла было похоже на глухое рычание тракторного двигателя, недовольного топливом:
- Оно и видно…
* * *
Дикси не спалось, и она знала, что причиной этому не погода, обрушившая на город ливень и ветер, а события минувшего дня. Смешные и страшные события. Девочка вспомнила, как тот, кто называл себя Коррдом, перевел взгляд с инспектора на нее. И как, запинаясь, она передала ему слова полицейского. Как он коротко кивнул и ответил:
- Я не говорю по-вашему, хотя и кое-что понимаю. Я – клингон. А те, в нападении на которых вы пытаетесь обвинить меня, всего лишь жалкое отродье, получившее по заслугам. Я не знаю как у вас, а у нас не принято отдавать жалование и вещи только потому, что какой-то придурок в компании таких же, как он, бродяг, угрожает вам, или кому-нибудь еще, ножом для разделки мяса. Когда они бросились на меня, я защитил свою жизнь. Я не знал, что это отродье настолько хило… Но если как следует подумать, вы поймете, что я оказал услугу вашему обществу, избавив его от ополоумевших вар’ ков в человеческом обличье. Они долго не смогут взять в руки что-нибудь тяжелее миски с едой!
Что касается ваших блюстителей порядка, то я не понял, что они не заодно с теми, кто напал на меня, ведь появившись на месте происшествия, они даже не потрудились выяснить что к чему, а просто начали вязать мне руки, набросившись со спины. Я не мог видеть, кто именно на меня напал. Что до вашего языка, то я не владею им настолько хорошо, как это умеют дипломаты, а универсальный переводчик потерялся в свалке. Кстати, а почему бы вам не вернуть его мне? Это сэкономило бы и ваше и мое время.
Какое выражение лица было тогда у мистера Джонсона! Он даже заикаться от удивления начал.
- Универсальный п-переводчик? Э-эт-то что еще за чушь?
- Компьютер, предназначенный для автоматического перевода с одного языка на другой, в память которого заложены миллионы алгоритмов семантического анализа. Позволяет очень быстро выявлять лексическую и грамматическую основы языка и обеспечивать адекватный перевод. Очень удобная штука.
Судя по тому, что оба врача ее поняли с первой попытки и пожалели о его отсутствии, она дала девайсу хорошее определение. Жаль только, что это ничем не поможет Нэшу, который стал считать себя Коррдом.
Забавное, кстати, имя: так ведь звали клингонского генерала, спасшего жизнь Кирку в «Последней границе»… Интересно, а если ему показать фото из фильма? Нет, вряд ли мистер Барнелл разрешит… Хотя будет очаровательно, если Нэш узнает тезку-клингона!
* * *
- Ну и что ты об этом думаешь? - поинтересовался Барнелл, взахлеб затягиваясь табачным дымом.
- Ты много куришь, - вместо ответа заметил Джонсон. – Это вредно.
- Не читай мне нотаций, черт возьми! Я сам – врач…
- А раз врач, значит должен понимать, что так нервничать не стоит, не Белоснежка…
Серый дым, подхваченный сквозняком из полуоткрытого окна, плыл по комнате широкими призрачными слоями, завивался спиралями, изгибался волнами, сворачивался в кольца. Прибавив к этому слоистому одеялу еще одно сизое облачко, Джим утопил окурок в пепельнице и потянулся было к пачке, но Джонсон обманчиво-ленивым движением подхватил картонный прямоугольник и ловким пассом переправил его на дальний край стола.
- Много курить – здоровью вредить…
- Мы с тобой не женаты, а ты ведешь себя, как Миранда.
- Не будь брюзгой, - отрезал Джонсон. - Лучше сходи домой, прими душ, выспись, а утром нужная мысль сама придет в голову. Я тоже пойду – не хочу превратиться скунса с ученой степенью, а так и будет, если не сделаю то, что только что советовал тебе.
- Знаешь, что это напоминает? Аутизм... У меня складывается впечатление, что парень просто заигрался в этот свой сериал, и под давлением обстоятельств его сознание раздвоилось, создав некую новую личность, которая живет по законам этого сериала и защищает ту, вторую часть сознания, от вмешательства извне.
- Может быть… Тогда для того, чтобы извлечь его из этой ловушки, нужно понять, как он думает. Ты за этим попросил сегодня эти фильмы?
- Да. Я хочу понять, кто такие эти клингоны, одного из которых он изображает. Чем живут, во что верят… И потом постепенно разрушить эту игру и вытащить его из ловушки, в которую он себя загнал.
- А как быть с полицией? Андерсон так просто от него, а значит, и от тебя, не отстанет.
- Я выдам заключение, что парень невменяем. Не ведал, что творил.
- А не погрешишь ли в этом против истины, друг мой? Может быть, этот Чичо был тем плохим парнем, который постоянно отбирал у Нэша деньги и чувство самоуважения, и он, в конце концов, решил его убрать?
Барнелл покинул кресло, принялся ходить по комнате. Потом, остановившись у окна, он дотянулся до сигарет, которые Джонсон на этот раз не успел убрать, и, раскурив белый аккуратный цилиндрик, выдохнул вместе с облаком дыма:
- Не похоже, Мик, совсем не похоже. Если у него отбирали деньги, значит, он был слабее физически и не мог ничего противопоставить, за исключением силы оружия. Но он уделал всю банду голыми руками, без ножа, без пистолета или дробовика. Ты сам видел сегодня, на сколько он силен, а слабые предпочитают стрелять, чтобы уже наверняка… Вместе с тем, он не стал убегать с места преступления и сам сдался полиции. К тому же, характер черепно-мозговой травмы, раны на руках и плечах - все говорит о том, что это на него нападали с оружием.
- Ножи и бейсбольные биты.
- Ножи и бейсбольные биты, - согласился Барнелл. – Значит, это уже не нападение, а самозащита.
- А вы не подумали, мистер Шерлок Холмс, что эти ребята не нападали, а защищались от него при помощи этих самых ножей и бит после того, как он начал играть ими в футбол?
- Подумал… Но почему-то мне кажется, что эта версия – сплошная ошибка.
* * *
Придя на работу, Барнелл с удивлением увидел Дикси Келли, топтавшуюся у входа в клинику. Помимо уже привычного рюкзачка, рядом с ней маячил объемистый полиэтиленовый пакет, набитый чем-то угловатым.
- Добрый день, Дикси! – приветствовал девочку Джим. – Разве ты не должна быть в школе?
- Сегодня воскресенье, мистер Барнелл.
- Ах, да… Извини, я просто не хотел бы, чтобы мои проблемы отражались на твоей учебе. Ты хочешь о чем-то поговорить?
- Как вам сказать… Вы просили вчера подобрать вам серии «Звездного Пути», связанные с клингонами, я принесла все, что смогла найти у себя и моих друзей, – Дикси кивнула на пакет. – Там видеодиски, кассеты, DVD… Лучше, наверное, начать с оригинальных серий. Зачем я их собираю, я никому не объясняла, но мне нужно будет вернуть те, что в прозрачном пакете, через неделю.
- И это все «Звездный Путь»?.. – с благоговейным ужасом спросил Барнелл, подхватывая пакет. – Как ты это дотащила?
- Меня папа сюда привез, - пояснила Дикси, распахивая перед доктором входную дверь.
- А! Отлично… Если у меня будут вопросы, я могу тебе позвонить?
- Конечно, только не ночью, а то родители будут ворчать.
- Нет, - пообещал врач, заходя в лифт, - ночью я тебе звонить не буду… До свидания.
- До свидания!
Лифт быстро поднял Барнелла на третий этаж. Немножко потоптавшись возле двери, ведущей в административный корпус (руки были заняты пакетом с фильмами и кейсом), доктор все-таки ухитрился зацепить дверь носком туфля и, придерживая стеклянную створку то коленями, то локтями и спиной, прорваться в коридор. Легкий смешок, последовавший за слабым скрипом кресла, стоявшего в холле, заставил его вскинуть голову. На него смотрел Андерсон.
- Доброе утро, док.
- Здравствуйте, инспектор. Чем могу служить?
- Я хочу еще раз поговорить с Артуром Нэшем.
- Боюсь, это невозможно, нет переводчика.
Барнелл обошел полицейского и направился к своему кабинету. Инспектор последовал за ним.
- Я думаю, что переводчик не так уж нужен. Он понял меня в прошлый раз, поймет и сейчас.
- Дорогой мистер Андерсон, дело не столько в нем, сколько в вас. Вы не знаете клинжай.
- ЧТО?
- Вы не знаете языка, на котором говорит мой подопечный.
- Это не язык, а выдумка киношников.
- Нет, это язык, только искусственный, как эсперанто или… - Барнелл вдруг вспомнил разговор с Диски. - Или Бейсик.
- Ладно, пусть, но раз он его выучил, значит он не полудурок, не так ли?
Барнелл притормозил на пороге приемной и, глядя в серые спокойные глаза, отчеканил.
- Он – не полудурок, он человек, страдающий от психического заболевания. Возможно, причиной его стала затянувшаяся депрессия, возможно – психологическая травма. Что именно – я пытаюсь сейчас узнать. Вы же со своими танковыми атаками сводите мою работу к нулю. Если вы ведете следствие и пытаетесь разобраться в том, что же произошло на самом деле, то опросите свидетелей, соберите информацию и вещественные доказательства, привлеките экспертов, пусть попробуют восстановить картину произошедшего. Это будет куда лучше, чем дешевые провокации.
- Не учите *меня* сыскному делу, док.
- Не лезьте в *мою* работу, инспектор.
- Надеюсь, вы знаете, что делаете: этот парень опасен.
- Надеюсь, вы будете заниматься сыскной работой, а не врачебной практикой.
- Будьте уверены, док, будьте уверены… И все же я надеюсь, что он бросит валять дурака и побеседует со мной, но нормальным человеческим языком.
- Он не говорит по-английски, шериф.
- Он отказывается говорить, – поправил Барнелла полицейский. – И я не шериф, а здесь – не Дикий Запад. Док, что бы вы ни собирались делать, помните, что он убил одного, искалечил четверых и пытался оказать сопротивление полиции. Я почему-то думаю, что теперь он пытается избежать суда, коная под придурка. Не выйдет! Пусть даже Чичо и его приятели были мерзавцами, он все равно не имел права нападать на них. Наказывать преступников - наша задача, а не его. И мы бы их наказали, не сомневайтесь! В общем, давай так: сейчас я уйду, а когда вернусь, он будет говорить по-английски и серьезно подумает над тем, как рассказать мне правду. А я подумаю над тем, как помочь ему найти хорошего адвоката и не попасть в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.
* * *
Он снова сидел у окна и снова пел. Правда, не громко, только чтобы доставить себе удовольствие.
Привет тебе, мой брат-храбрец,
Ты помнишь наши рейды?
Ты помнишь смелый стук сердец
И сладкий вкус победы?
Тогда еще твой дух пылал,
Подобно древним горнам,
И враг стремительно бежал
От грозных легионов.
Ты помнишь, плакала броня
Кипящими слезами,
И, смертью космос расчертя,
Мы мчались за врагами.
В холодной вечной черноте,
Как гроздья огнецвета,
Сияли светом роковым
Фотонные торпеды.
Ты помнишь это, воин-брат,
Ты помнишь наши рейды,
Стук наших молодых сердец,
И славные победы…
Дай срок, мы встретимся с тобой
В сияньи Ста’ Во’ кора
И с песней нашей боевой
Наполним кубки снова!
Эта песня воинов, которую часто пел дед, все-таки привела его в бодрое расположение духа. Ночной кошмар потускнел и отступил, ушло глухое щемящее чувство того, что все вокруг «не так», что он – это он и не он одновременно. Глядя на розовые полоски свежих шрамов, Коррд даже подумал о том, что федераты, видимо, не так уж неправы, не выпуская его из лазарета. Вчера он был растерян, как 5-летний мальчишка, не знающий толком своего роду-племени, а белая пелена, внезапно возникшая в сознании, едва не свела с ума… Надо будет попросить их о встрече: Дикси и этого, Барнелла (ну кто придумывает федератам такие дурацкие многобуквенные имена!), и поговорить с ними.
Придя к этому решению, он встал, подошел к двери и постучал. Потом, заслышав торопливые шаги в коридоре, отошел обратно к окну.
- Барнелл, - вытолкнул он непривычное имя. – Дикси.
- Ты хочешь поговорить с доктором Барнеллом и хочешь, чтобы он пригласил Дикси? Да?
Он молча кивнул.
- Хорошо, – улыбнулась Марджел. – Подожди немного, я их позову.
Поняв только то, что его просьба будет выполнена, Коррд улыбнулся в ответ, старательно подражая землянке, и вернулся к созерцанию чужой жизни там, на умытой недавним дождем солнечной улице. Ласковая все-таки у федератов осень, не то, что в его родном Ангироке…
…Они пришли довольно быстро, когда он добрался до 20 куплета Предания Странствий (спев перед этим Песню победителя и Балладу о Ста’ Во’ Коре), и их опять было трое: Дикси-переводчица, Барнелл и Джонсон.
Он учтиво приветствовал их четким салютом.
- Я хотел бы поговорить с вами как воин с воинами, без обиняков и напрямую. Я обязуюсь давать четкие и правдивые ответы на ваши вопросы, если только они не будут таить в себе угрозы безопасности и благополучию Клингонской Империи. В ответ на этот шаг доброй воли, я надеюсь, что вы будете так же откровенны и со мной… Меня тяготит мое нынешнее положение, но, как верный солдат Империи, я не могу нарушить положения Союзного договора, подписанного моим правительством, и хотел бы решить все спорные вопросы мирным путем.
- Мы не можем обещать, что после разговора с нами ты сразу выйдешь за пределы этой комнаты, - не растерялся Джонсон, - но мы обещаем, что сделаем все возможное, чтобы помочь тебе.
Парень какое-то время размышлял, потом сделал утвердительный жест.
- Договорились! Но учтите, если вы обманете меня, я тоже не буду церемониться. Что вы хотите знать?
Врачи сели на принесенные с собой легкие складные стулья, и Барнелл жестом предложил сесть тому, кто называл себя Коррдом. Попробовав стул на прочность, тот принял приглашение.
- Ты не против, если мы запишем нашу беседу?
Коррд мотнул лохматой головой.
- Делайте что хотите.
* * *
Когда Андерсон увидел, кто именно загораживает свет, он глазам своим не поверил. Перед ним стоял Барнелл и держал в руках видеокассету.
- Здравствуйте, Инспектор.
- Добрый вечер, док. Чем обязан? – несмотря на удивление, голос Андерсона был совершенно безразличен.
- Я хотел бы, что вы это посмотрели.
Полицейский перевел взгляд с лица психиатра на кассету.
- Что здесь?
- Как я и обещал, запись разговора с Артуром Нэшем.
- И что это мне даст?
- Вы хотели получить информацию, инспектор. Она ваша.
Тон Барнелла показался инспектору необычным. Присмотревшись, полицейский заметил глубокие серые тени под глазами, покрасневшие веки, как если бы врач не спал пару ночей подряд, и поникшие плечи – признак сильной усталости.
- Присаживайтесь, доктор, - предложил полицейский. - Я думаю, у вас был трудный день. Кофе?
Несколько секунд Барнелл колебался, потом все-таки принял приглашение.
- Да, пожалуй…
Андерсон достал чашку и сходил к кофеварке.
- Вы неважно выглядите, сэр. Трудный день?
- Да…
- Бывает… - инспектор подал кофе и снова удивился тому, насколько плохо выглядит Барнелл: руки врача заметно дрожали. – Так что все-таки случилось? Ваш подопечный напал на персонал? Прогорели акции в банке или жена изменила?
Последнее замечание выбило на скулах Джима Барнелла яркие пятна гнева.
- Притормозите, инспектор!
- Я пошутил, - спокойно ответил Андерсон, - не стоит так реагировать на юмор. К тому же, если вам не нравится мое понятие о смешном, давайте поговорим о Нэше.
Психиатр помолчал, грея руки о свою чашку, потом усмехнулся, как человек, обнаруживший неприятный сюрприз, и выдал:
- Это не Артур Нэш.
- То есть?
- Это уже не Артур Нэш. Какие из слов вам не понятны?
- Но анализ стоматологической карты, группа крови, свидетельство родственников…
- Плюньте.
- Почему?
- Потому что сознание парня – это не сознание человека.
Глядя на Барнелла, полицейский медленно сел в кресло и почувствовал, что мир выворачивается наизнанку.
- Не понял… - выдавил он, наконец, снова обретая дар речи.
- Объясняю: в теле Артура Нэша заключено сознание совершенно другой личности. Эта новая личность еще сохраняет обрывки воспоминаний Нэша, мелкие привычки, но, в общем и целом, это уже не Нэш, и вряд ли когда-нибудь Нэш вернется. – Психиатр помолчал, глядя в черное озерцо кофе, заключенное в белом фарфоре, и неожиданно тяжко проронил. – Жаль, вашего Чичо нельзя привлечь за убийство. Нэш был талантливым инженером.
- Какого черта, док! Что вы несете?
- Вы что, до сих пор не поняли? Когда Чичо с компанией начали трясти не совсем трезвую леди, слегка задремавшую на скамейке перрона в ожидании своего поезда, наш приятель Артур Нэш попытался вмешаться. У него это очень даже неплохо получилось вначале, он ведь был боксером, как вы знаете, Пол... Но один из подонков подобрался со спины и огрел его по голове битой… Удар пришелся вскользь, поэтому физической смерти не было, но когда Нэш пришел в себя, он уже не был Нэшем, Пол. Что-то произошло, и он стал Коррдом. И это Коррд уделал всю шайку, не Нэш. Это Коррд не узнает родственников Нэша, хотя испытывает к ним безотчетную симпатию. И это Коррд обречен сидеть в палате до тех пор, пока не будет восстановлена личность Нэша, а личность Нэша, судя по всему, погибла в момент удара. – Барнелл невесло усмехнулся. - Так что у вас на руках два убийства, вместо одного, а у меня случай, которого еще не было в мировой медицинской практике...
Оглушенный потоком слов, инспектор затряс головой, словно пытался стряхнуть с волос мусор, и поднял ладони.
- Погодите… Вы хотите сказать, что у парня заклинило мозги?
Врач откинулся на спинку стула и сплел пальцы. Во взгляде появилась грустная ирония.
- Инспектор, если вы спрашиваете, стал ли он шизофреником, отвечу «нет». У него все в порядке и с логикой, и с абстрактным мышлением, и с памятью. Если вы спрашиваете, отличается ли он от нас с вами и от других нормальных людей, отвечу «да».
- То есть, у парня раздвоение личности?
- У парня *новая* личность. Клингонская.
- То есть, когда Нэша стукнули по голове, его закоротило на это шоу и он решил, что он клингон?!
Какое-то время Барнелл обдумывал слова полицейского, а потом медленно кивнул.
- В принципе, можно сказать и так. Но все гораздо сложнее, Пол, намного сложнее. Он не узнал ни одного актера, ни в гриме, ни без него, посмеялся над формой и с уважением отнесся к моделям кораблей... Его воспоминания полны и последовательны необычайно, а приемы рукопашного боя, которые он демонстрировал знатокам боевых искусств, повергли их в полное смятение. Если бы я верил в переселение душ…
На бесконечно долгие минуты над столом повисла давящая звенящая тишина.
- Черт возьми… - Наконец сказал инспектор. - Как же нам быть, док? Чтобы закрыть дело и передать его в суд, мне нужен свидетель…
- Свидетель? – изумился психиатр. - Вы мне что, голову морочили все это время?
- Я проверял вторую из трех версий, док. Но нашлась та самая леди, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, и она подтвердила вашу версию... Мне осталось только передать дело в суд.
Эпилог.
- Мне жаль, что так получилось… Он был хорошим офицером и славным парнем.
- Он был воином и поступил так, как должен поступать воин.
- Все равно, мне жаль.
- Не стоит, адмирал, – неожиданно тепло ответил коммодор Гарн. - Смерть ждет всех, но не многие погибают с честью и славой, как Коррд. Он обретет покой в Ста’ Во’ Коре и для многих клингонов станет примером доблести, отваги и чести.
- Он будет примером и для землян. Он спас многие жизни и заслуживает уважения. Передайте семье, что мы скорбим над уходом лейтенанта Коррда вместе с ними… И скажите, что он умер без мук.
- Я передам эти слова. Пусть ваш путь будет свободен от трибблов, адмирал.
- Чистого пространства, коммодор.
Они отсалютовали друг другу и пожилой, но все же стремительный и крепкий, коммодор Гарн исчез в проеме люка шаттла вслед за почетным эскортом, состоявшим из землян и клингонов. Сомкнулись створки шлюза, уравнялось давление, и крохотный челнок выскользнул в пространство, направляясь к клингонскому кораблю, раскинувшему стальные крылья в прозрачной черноте, подобно невиданной грозной птице.
Глядя на картину, нарисованную мониторами систем навигации и сопровождения, адмирал Пирс тяжело вздохнул: лейтенант Коррд возвращался на Клинжай, чтобы упокоится в земле предков, но вот история, частью которой он стал, равно как и следствие по причинам ЧП, едва не унесшего десяток жизней, заканчиваться не собирались. И Пирс был уверен в том, что результаты расследования ему не понравятся. Очень не понравятся.
*Автор цитируемой песни Дайнис Ракхл (с) 2002 года, RusCon-2
Эта вещь написалась спонтанно... Причиной ее появления стало сообщение радио «Эхо Москвы» о том, что некая психиатрическая клиника ищет переводчика с клингонского. Я попыталась «проиграть» ситуацию, решив, что связь точек пространства-времени существует, и обмен информацией, а значит, и реинкарнация, возможны. Насколько хорошо эта задумка получилась, судить вам, уважаемый читатель. Замечания, пожелания и мнения можно слать на ящик Sarda-2001@nm.ru однако, учтите, что, все имена и описываемые события - не более чем авторский вымысел.
С уважением, Татьяна «Sarda» Яналина
Реинкарнация.
* * *
Он сидел у окна и тупо смотрел на роскошный золотисто-малиновый закат, на громады темных облаков, теснившихся у горизонта, подобно величественным пикам восточного кряжа Ангирок, где он убил первого в своей жизни тарга…
Чуть слышно скрипнула дверь, и он, повинуясь инстинкту, оглянулся на звук. В комнату вошла женщина в белом, и следом за ней – двое мужчин.
Некоторое время он и они молча разглядывали друг друга. Наконец, один из пришедших заговорил.
Он без труда различал знакомые слова, но понимал от силы половину сказанного. Смысл ускользал от него, как вода из дырявой фляги… (видимо, все дело было в терминах, которыми изобиловала речь чужаков, ведь они чаще разговаривали между собой, а не с ним). Куда проще было решать приносимые ими задачки!
Дождавшись паузы, он в сотый раз задал главный в его жизни вопрос:
- Почему вы до сих пор держите меня взаперти? Я не шпион и не преступник! Я всего лишь защищал свою жизнь.
Один из мужчин как-то странно наклонил голову, прислушиваясь, и сразу стал похож на удивленную птицу.
- Что вы собираетесь со мной делать?
Внятного и четкого ответа не было. Только туманные фразы, каждая из которых могла значить все, что угодно.
Тогда он повернулся к ним спиной и снова устремил взгляд к горизонту. Мужчины еще какое-то время пытались продолжать беседу, потом, поняв бесполезность своих попыток, ушли. Снова тихонько скрипнула дверь, но на этот раз он даже не шелохнулся.
* * *
- Родственников не узнает, на английском не говорит, не буйнопомешанный, хотя уложил в метро шайку хулиганов из пяти человек, а с памятью и логикой все в порядке… Уникальный случай, коллега! – шутливо-официальным тоном озвучил свои впечатления Майкл Джонсон, преподаватель психологии и врач-консультант от академии судебно-медицинской экспертизы. - И что ты намерен делать?
Доктор Джеймс Барнелл, главный врач окружной психиатрической клиники, к которому обращался Джонсон, рассеянно пожал плечами:
- А что тут сделаешь… Мы не можем общаться, а без этого бедняге не поможешь. Общение с пациентом – это 80% лечения, это залог успеха, сам знаешь… В нашем случае общения нет.
- Но ведь он тебя понимает! – Джонсон плеснул в стаканы содовой и подал один Барнеллу. – Хотя и несет сплошную тарабарщину так, что уши вянут…
Уставший донельзя Барнелл принял предложенный напиток, задумчиво погонял жидкость по стакану, как будто это была не содовая, а дорогое французское вино, и ответил с тяжелым вздохом:
- Это не тарабарщина, Майкл, это клингонский язык. Вот уже две недели, как пациент разговаривает и даже поет исключительно на нем. Ты читал историю болезни...
- Чита-ал… Но, честно говоря, не уверен, что это не искусная инсценировка. У меня складывается впечатление, что какой-то чертов фанат натворил дел, а потом решил на пару месяцев взять каникулы, чтобы его проблемы решились сами собой. Кстати, а кто тебе сказал, что этот парень действительно говорит по-клингонски?
- У нас работает медсестра, она трекки, и узнала несколько слов.
Джонсон посмотрел на коллегу с изумлением и переспросил невольно:
- Трекки? Из этих ребят с вялотекущей шизофренией, помешанных на космическом сериале?
- Из них… но если не считать этого увлечения, она нормальнее нас с тобой, Микки. Образцовый работник и прекрасный человек. Я бы даже сказал – мудрый.
- Ты неравнодушен к ней, да? – Майкл лукаво улыбнулся и шутливо погрозил приятелю пальцем.
- Я женатый человек! – искренне возмутился Барнелл. – У меня двое детей!
Джонсон тут же поднял руки в знак капитуляции и сказал примирительно.
- Да ладно, остынь, это всего лишь шутка… Ты же меня знаешь!
- Знаю… Просто иногда шутки твои становятся поводом к сплетням, Мик, а я не хочу, чтобы Марджел опять поливали грязью. Она действительно славный человек, и ей досталось в жизни.
- Хорошо-хорошо, я молчу, не будь занудой!
- Я не зануда, я просто люблю определенность.
Джонсон посмотрел на Барнелла и усмехнулся: за 20 лет знакомства Джеймс почти не изменился - строгий и рассудительный профессионал, он превращался в бойскаута, как только речь заходила о добре, справедливости и чести.
- Знаешь, Джим, на твоем месте я связался бы с этими ребятами, нашел среди них переводчика, написал бы диссертацию, получил премию за лучшую работу года и остаток жизни почивал на лаврах. Этот случай достоин учебников, поверь.
В глазах Барнелла зажегся огонек.
- Это мысль, Мик!
- Это хорошая мысль, Джим. Ты всегда был трудоголиком, но ведь пора и о настоящей славе подумать. Миранда достойна того, чтобы быть не только доктором истории, но и женой профессора медицины.
- Я не об этом!
- А о чем?
- О переводчике, черт возьми! Если мы сможем говорить с ним, то узнаем, что же, и главное - как, произошло, так что шансы на лечение возрастут в несколько раз. Спасибо, Мик.
- Всегда пожалуйста, Джим, - доктор Джонсон развел руками и отвесил шутливый поклон. – Но только где ты возьмешь переводчика, знающего несуществующий язык?
- Я поговорю с Марджел. Она, наверное, знакома с кем-нибудь, кто сможет нам помочь.
- Есть еще один вариант: шокотерапия.
- Слишком рискованно, повторный стресс может только усугубить дело: у него черепно-мозговая травма, не забывай! Нет, нужно выяснить, с чего именно наш друг осознал себя клингоном, в какой момент, а потом уже думать, как ему помочь.
- А это возвращает нас к проблеме общения…
* * *
Он лежал на кровати и, напевая, смотрел в потолок. Ничего другого в обществе четырех безликих стен ему просто не оставалось. Слова, повествовавшие о славных делах Империи, о долге и чести, наполняли комнату и согревали сердце, а в хрипловатом голосе певца звучали тоска и гордость.
Сквозь космоса мрак и плазму штормов
Идет в подпространстве волна.
Несет она весть о тех, кто погиб, доблесть испив до дна,
Кто был сожжен поларонным огнем,
И тех, кто под лезвием пал,
Кто д’ ктахом в рубку путь прорубал,
Чтоб отправить этот сигнал…
Так налей, налей еще по одной
за их в Ста’ Во’ Коре покой! *
В покоях канцлера в луже крови офицер по связи лежит:
Недобрую весть в полночный час ему пришлось доложить.
Гаурон новостью просто взбешен, за приказом приказ отдает,
И уже снаряжают возмездье нести Четвертый имперский флот!
Так налей, налей еще по одной:
Наконец, мы отправимся в бой!
Одиннадцать Вор’ ча и сотня «птиц» в укрытии молча летят,
Невидимым облаком смерти они проходят в гамма-квадрант.
И последний солдат и сам генерал натачивают бат’ лес,
Все жаждут крови тех джем’ хадар, что напали на станцию Крэс.
Так налей, налей, еще по одной,
Со славой вернемся домой!
Старшая медсестра Марджел, обходившая этаж, не понимала слов, но мелодия понравилась ей, хотя и была несколько диковатой. Она даже подумала о том, что именно так и должна звучать боевая клингонская песня. Хотя нет, не боевая, это больше было похоже не на призыв к оружию, а на балладу… «Интересно, - задала она вопрос самой себе, - он ее сам придумал, или же действительно где-то слышал?»
Последнее предположение было невероятным, но тоже имело право на существование. Марджел, трекки с почти 20-летним стажем, очень не хотелось верить, что парень действительно сошел с ума и что виной сумасшествию фильм, который стал частью ее жизни.
* * *
Дикси учила уроки, когда до ее слуха донеслось заветное Star Trek… навострив уши, она легко скатилась с дивана и на цыпочках вышла в коридор. Перегнувшись через перила, ограждавшие лестницу на второй этаж, она увидела в гостиной отца, читавшего вечернюю газету.
- Я говорю, - возвысил голос отец, - что эти чертовы фильмы сводят людей с ума!
- С чего это ты взял, дорогой? – послышался мамин голос из кухни.
- Ты читала «Кроникл»?
- Нет… Ты же знаешь, что нет!
- Зря! Они разместили объявление о том, что в психушку нужен переводчик с клингонского!
- И причем тут фильмы?
- Тут сказано, что это язык, который придумали для шоу «Звездный путь»… и что парень, который там сидит, говорит исключительно на клингонском. Свихнулся, насмотревшись шоу, точно! Чертовы киношники! Давно нужно было запретить эти фильмы.
- Дорогой, может быть, ты что-нибудь неправильно понял?
- Милая, не начинай! Тут черным по белому написано: «окружной психиатрической лечебнице требуется переводчик с клингонского для общения с пациентом». Если это не сумасшествие, тогда что?
- Не знаю, а почему это тебя так волнует? – Дикси видела, как мама вошла в комнату, заглянула в газету, положив руки на плечи отца, и как он обнял ее ладони.
- Дикси, - пояснил отец. - Она просто трясется при виде кассет с космическими кораблями на обложке. Я не хочу, чтобы в газете написали и о ней. Чертовы киношники…
- Ты повторяешься, дорогой, и зря поднимаешь панику. Дик умница, а что до ее увлечений – она сейчас в том возрасте, когда романтика кружит голову. Она вырастет, и все пройдет само собой.
- Ты уверена?
- Да. Но если ты очень хочешь, я могу поговорить с ней.
- Поговори. Я не хочу, чтобы она спятила так же, как этот болван.
Никем не замеченная, Дикси бесшумно вернулась в свою комнату и, забравшись с ногами в кресло возле письменного стола, запустила программу дозвона в Интернет. Ее охватило любопытство, утолить его она рассчитывала свежей «Кроникл», электронную версию которой редакция наверняка выложила в сеть.
* * *
Ему опять снился сон, в котором он бежал по пустыне, преследуемый свирепым го’ чором, и никак не мог убежать, потому что ноги его, обутые в крепкие армейские сапоги, вязли в зыбучем песке. Он знал, что убежать невозможно, что нужно обернуться и принять бой, но никак не мог остановиться. Потом, безо всякого перехода, пустыня превратилась в безлюдную подземную улицу, а вместо го’ чора за ним со свистом и улюлюканьем неслись какие-то отморозки, и эхо их торопливого топота грозило обрушить своды Вселенной... И он знал, что перестанет жить, как только эта лавина настигнет его. И вот – стена. Что-то происходит с ним, страх перерастает в ярость, он резко оборачивается и…
С глухим криком, похожим на рычание загнанного тарга, он проснулся. А проснувшись, обнаружил, что стоит посреди темной комнаты в боевой стойке, и по искаженному лицу его крупными каплями катится холодный пот.
Проклятье! Неужели эти федераты довели-таки его до безумия? Не обращая внимания на открывшуюся дверь, он добрел до умывальника и, открыв кран, долго и жадно пил холодную воду. Потом, коротко оглянувшись на женщину в белом, принялся рассматривать свое лицо в зеркале над раковиной, заново удивляясь тому, что оно кажется ему чужим и родным одновременно.
Проклятый сон!
С тяжелым вздохом он добрел до кровати и повалился на смятую постель. Снова встретившись взглядом со встревоженной женщиной, успокаивающе улыбнулся. Она кивнула и показала на выключатель. Он отрицательно мотнул головой и, закинув руки за голову, устремил свой взгляд в потолок.
Он выберется отсюда, обязательно выберется. Нужно только немного терпения и мудрости.
* * *
- Я же просил никого ко мне не пускать! – рявкнул на секретаря Барнелл.
- Сэр… Это по объявлению… Переводчик.
- Какой переводчик в такое время! Подожди… ты говоришь, переводчик? Переводчик с клингонского?!
- Да сэр.
- Хорошо, зови сюда и созвонись с доктором Джонсоном, попроси его срочно приехать. И пригласи его, или ее… Кто там пришел?
- Девушка, сэр, подросток.
- О, господи… ладно, зови. - Барнелл торопливо причесался, дернулся было в сторону висящего на стуле пиджака, но передумал и, махнув рукой, сел обратно в кресло, глядя, как медленно открывается дверь, а в кабинет осторожно, бочком, входит светловолосая девчушка лет 15. Нервно оглянувшись на маячившего за ее спиной секретаря, она подошла к столу и сказала.
- Я по объявлению… в «Кроникл».
- Прекрасно! – психиатр подарил ей свою самую широкую и обаятельную улыбку. - Присаживайся, меня зовут доктор Барнелл, Джим Барнелл, но ты можешь называть меня Джим. А ты…
- Дикси Келлер, я учусь в колледже…
- Прекрасно, - повторил Джим. – Кем будешь, Дикси?
- Программистом, инженером-системщиком, специалистом по информационным сетям. Но мне еще долго учиться.
- Ничего, ты справишься. – Барнелл снова улыбнулся. – А где ты живешь?
- На Мэдисон-стрит. А зачем вам это?
Доктор развел руками и признался:
- Просто хочу знать, с кем имею дело, мисс. Работа у нас с вами трудная и весьма запутанная, поэтому я не могу позволить себе быть невнимательным или небрежным. Мне ошибок допускать нельзя.
- Понимаю…
- Тогда ответь мне еще вот на какой вопрос. Откуда ты знаешь клингонский?
- Ну, после того, как в средине шестидесятых Джин Родденберри начал работать над «Звездным путем»… это сериал, вы, наверное, слышали, и он попросил создать язык, на котором говорили бы одни из героев сериала, жители Клингонской империи, клингоны. Лингвисты справились с задачей настолько хорошо, что со временем это превратилось в своего рода игру. Клинжай стал жить, изменяться, обогащаться… Появились даже учебники клингонского и вулканского языков. Вулканцы – это еще одна раса, встречающаяся в сериале. Ну… мне было интересно, и я купила такой учебник и выучила язык. Очень удобно для личных записей. - Дикси вытащила из рюкзачка потрепанный томик и подала его Барнеллу. Тот с интересом уставился на цветастую обложку.
- Клинжай? Это что?
- Это язык, на котором говорят клингоны. Они его так называют, – охотно пояснила Дикси. – Это как бы государственный язык, ведь по Родденберри получается, что Империя – многонациональное государство, у клингонов множество племен, народностей и каждое говорит на своем диалекте.
- Клингоны, герои сериала, да? И ты говоришь на клинжай?
- Ну да… Он гораздо интересней эсперанто.
- Невероятно, - выдохнул Барнелл. И, совершенно неожиданно для себя попросил. – Скажи что-нибудь?
- Что именно?
- «Быть или не быть!» - ляпнул врач первое, что пришло ему на ум.
Девушка на секунду задумалась и выдала…
В кабинете на несколько долгих секунд повисла звенящая тишина, а Барнелл, ошеломленный звуками странной речи, смотрел на Дикси, не веря своим ушам. Слишком противоестественным казалось происходящее. Наконец, выпускник Гарварда снова обрел дар речи.
- Дикси… а как твои родители к этому относятся?
- К чему?
- К этому… - уточнил Барнелл, чувствуя себя полным идиотом. - К изучению клинжай… и вообще… к фантастике.
- К фантастике они относятся равнодушно, - пожала Дикси худенькими плечиками, - К моим лингвистическим экспериментам - спокойно. Это ведь не мешает учебе, даже помогает, ведь в основе каждого языка лежит математическая закономерность, алгоритмы, как в машинных языках. Изучая языки, я разбираюсь с этими алгоритмами, и потом мне легче становится составлять программы… А что? А! Вы решили, что я тоже сумасшедшая?!
- Была такая мысль! – признал психиатр и от души расхохотался.
Засмеялась и Дикси.
Все еще веселясь, Барнелл приглашающе махнул рукой в сторону приоткрывшейся двери, и в кабинет вошел Джонсон.
- Знакомься, Дикси, это мой коллега доктор Майкл Джонсон. Майкл, это Дикси Келлер, переводчик с клингонского.
- Очень приятно, мисс. – Джонсон галантно поцеловал протянутую для рукопожатия руку девушки. Та смутилась и растерянно посмотрела на Барнелла.
- Вы уже обговорили порядок работы? – Майкл как будто и не заметил ее реакции. – Когда начинаете?
- Ну… я могу прямо сейчас. Если нужно… - Дикси встала и подхватила учебник по клинжай.
Барнелл бросил свирепый взгляд на коллегу и успокаивающе улыбнулся сбитой с толку девушке.
- Мы начнем через пять минут. Мне нужно предупредить персонал и поговорить с доктором Джонсоном. Подожди меня в приемной, ладно? Дэвид угостит тебя «Кока-колой»…
- Хорошо.
- Черт тебя побери, Майкл! – «наехал» на приятеля Барнелл, когда дверь за новоявленной переводчицей с клингонского закрылась, и Дикси уже не могла их услышать. – Ты не мог бы быть чуть-чуть осторожнее? Она и так испугана. Не хватало еще, чтобы в самый ответственный момент она начала комплексовать. Прибереги свою галантность для тех, кто сможет оценить твои манеры по достоинству.
- Извини, Джим, забылся, – искренне сказал Джонсон. – Просто я был несколько ошеломлен звонком О’ Хары и не сразу сообразил что к чему.
- Соображай в следующий раз!
- Я же сказал: извини!
* * *
На этот раз он даже не оглянулся. Дверь скрипнула, а он, как изваяние, по-прежнему стоял у окна и смотрел вниз, на облитый солнечным светом двор, на сияющие зеленым деревья и кусты, на людей, то и дело идущих по теплому пыльному асфальту. Ему было тоскливо: утро не принесло никаких изменений, а впереди маячила новая ночь, сулящая повторение кошмара. Чертовы федераты! Союзнички…
- Кваппла! – послышалось за спиной.
Он развернулся так стремительно, что мужчины не различили движения. Вот только что стоял парень спиной, погруженный в свои мысли, и вот уже синие пронзительные глаза буравят их пытливым вопрошающим взглядом.
- Кваппла, - несмело повторила Дикси.
- Пусть и твой путь будет свободен от трибблов, - не веря собственному счастью, ответил он срывающимся от волнения голосом. – Я Коррд, сын Гарна.
- Э-э-э… А я Дикси.
- Ты землянка, да?
- Да… а ты – клингон?
- Да. Послушай, ты хорошо говоришь на клинжай, хотя и акцент очень странный… Спроси их, – он коротко кивнул в сторону ее спутников, – что они хотят от меня? Я не шпион и не военный преступник!
- Что он говорит? – не выдержал Барнелл.
Дикси, подняла округлившиеся от удивления глаза:
- Он говорит, что он клингон, что его зовут Коррд, что он сын Гарна и не шпион. Мне кажется, что он думает, что вы не имеете права держать его здесь.
- С ума сойти, - прокомментировал Джонсон. – А ну-ка, спроси его, где он жил и чем занимался?
Тот, кто назвал себя Коррдом, пристально посмотрел на врачей и, отсалютовав, разразился целой речью. Дикси слушала молча, только иногда в сомнении качала головой. Потом сказала
- Он – помощник командира звездолета «Неустрашимый», класса «Птица войны», или что-то в этом роде… Начальник отдела навигации. Он уважает землян за доблесть, изобретательность и отвагу. Родился он в провинции Ангирок, его мать погибла во время последнего нападения Джем’ хадар на звездную базу, то есть станцию в районе бывшей «нейтральной зоны». Насколько я поняла, это сравнительно недалеко от федеральной базы К-12. Он также говорит, что за контактность, нестандартность мышления и проявленную в боях храбрость был направлен в Сан-Франциско для стажировки в Академии Звездного флота по программе обмена опытом. И еще он спрашивает, за что его арестовали.
- О, черт… - Барнелл посмотрел на Джонсона и получил в ответ такой же восхищенный и одновременно растерянный взгляд. – Дикси… скажи ему, что он не арестован, а в больнице.
Дикси выполнила просьбу. Артур Нэш, он же теперь Коррд, недоверчиво посмотрел на Джима.
- Он говорит, что чувствует себя прекрасно и хотел бы, чтобы его хорошее самочувствие подтвердил клингонский врач. И еще он требует встречи с консулом Гратхом.
Реакция Джонсона была мгновенной.
- Передай ему, что это невозможно.
- Он спрашивает, почему?
- Скажи ему… скажи ему, что нам нужно оформить бумаги. Много бумаг.
Коррд, он же, если верить полиции и стоматологической карте, Артур Нэш, сказал что-то, и по резкому его тону доктора поняли, что это был отнюдь не комплимент.
- Он сказал, что вы, простите, бюрократы, и что ему жаль, что сплетни о Федерации оказались правдой.
- Какие сплетни? – не понял Барнелл.
- Он говорит, что в Империи некоторые клингоны до сих пор считают Федератов крючкотворами, с чьей хитростью и подлостью могут соперничать только вар’ ки.
- Судя по тому, как он это сказал, я не хочу узнать, кто это такие. – Барнелл покачал головой. – Скажи ему, что мы придем завтра, а сейчас нам нужно подумать над тем, как мы можем помочь ему.
И, коротко кивнув на прощанье, он направился к двери.
- Ты придешь еще? – спросил Коррд-Нэш, легко поймав Дикси за рукав.
- Постараюсь! – ответила она, испуганно оглядываясь на задержавшегося у дверей Барнелла.
Увидев, что один из мужчин направляется к нему с угрожающим выражением лица, Коррд с достоинством шагнул назад и поднял ладони к плечам, зная, что у федератов это считается жестом мира.
- Я буду ждать! - просто сказал он.
В коридоре Дикси оказалась лицом к лицу с двумя встревоженными мужчинами.
- Что он тебе сказал?! – потребовал ответа не на шутку обеспокоенный Барнелл.
- Не бойся, скажи, - поддержал коллегу Джонсон. – Мы ведь испугались за тебя…
- Он просто попросил меня прийти еще раз. – Дикси озадаченно покачала головой. – Знаете, я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь *так* говорил на клинжай. Никогда… И мне его почему-то жалко. Я все испортила, да?
- Нет, ты молодец. – Барнелл дружески похлопал девчушку по плечу. – Все сделала, как надо. Давай, мы отвезем тебя домой.
Дикси кивнула, и вся троица направилась к выходу. Марджел, на всякий случай дежурившая в коридоре в обществе двух дюжих санитаров, проводила их взглядом и заглянула в палату. Парнишка, улыбаясь, смотрел куда-то в пространство, занятый своими мыслями, а потом, отсалютовав своему отражению в зеркале, отвернулся к окну. Лицо Марджел тоже осветила мимолетная улыбка.
* * *
- Что ты обо всем этом думаешь? – задумчиво спросил Барнелл, после того, как они с Джонсоном сдали уставшую девчонку с рук на руки родителям.
Джонсон отвлекся от созерцания проносящихся за окном городских пейзажей и, внимательно посмотрев на друга и коллегу, ограничился лаконичным «Кошмар».
- Почему? – спросил Джим, припарковывая машину на стоянке возле клиники.
- Потому что теперь тебе придется сказать полиции, что общение с Нэшем возможно, а потом иметь дело с придурком, полицейскими, газетчиками, ребенком и родителями этого ребенка. Ты ведь не думаешь, что эта история останется в тайне?
- Я могу потребовать не разглашать имена, – неуверенно сказал Барнелл. – И не сообщать ничего прессе.
- Может быть, может быть... – Майкл рассеянно барабанил пальцами по ручке двери и упорно смотрел куда-то в сторону. – Но в любом случае ты влип, Джим… *Мы* влипли, я ведь не оставлю тебя одного в этом дурдоме...
Барнелл оперся подбородком о рулевое колесо и стал разглядывать полированный капот своего Discovery, на котором отражалась вывеска клиники. Эйфория, охватившая его после того, как Дикси показала, что общение с пациентом возможно, прошла. Зато замаячила близкая, и оттого еще более неприятная, перспектива провести несколько недель, а то и месяцев, в компании полицейских и судейских чинов, а также репортеров, на бесконечных допросах, экспертизах и интервью.
- Да, случай уникальный, - произнес он в конце концов. - Один на миллион.
* * *
- Так значит, он заговорил! – следователь перехватил телефонную трубку левой рукой, а правой рывком выдвинул ящик стола и вытащил потертый блокнот с прикрепленной к нему ручкой.
- Он и не молчал, - пояснил Джим Барнелл, и инспектор Пол Андерсон был готов поклясться, что в голосе психиатра проскочили ехидные нотки. – Он говорил и раньше, просто мы были не в состоянии его понимать.
- Но теперь-то вы его понимаете, я правильно понял? – сказал полицейский и сам удивился, как глупо это прозвучало. Разозлившись на себя за оплошность, он рявкнул. – А раз так, значит, мы должны побеседовать. И мне удобнее сделать это сегодня в два. Пригласите вашего переводчика.
- Боюсь, это пока невозможно. Мы договорились о встрече вечером, и я настаиваю на том, что присутствие полиции при разговоре нежелательно.
- Вы настаиваете?!
- Как лечащий врач больного.
- Больного?! Да этот костолом здоров, как бык! На нем ракеты на космодром возить можно!
- Здоровье тела и здоровье психики не одно и тоже, господин Андерсон, - пояснил Барнелл, подмигивая сидящему рядом Джонсону, который с предельным вниманием слушал разговор по громкой телефонной связи. - В определенной степени огромная физическая сила доказывает травмированность психики человека. Давайте сделаем так: вы сейчас продиктуете свои вопросы, а мы зададим их пациенту Артуру Нэшу и при первой же возможности пришлем вам запись разговора.
- Вы играете с огнем, мистер Барнелл…
- Это в какой-то мере моя работа, мистер Андерсон, потому что психика человека – это отражение огня мысли, тлеющего в его мозгу.
- Не пытайтесь задурить мне голову своими медицинскими штучками, док. Этот парень опасен.
- Любой человек опасен, инспектор, даже вы и я. - Джонсон, глядя на Барнелла, беззвучно рассмеялся. Пальцы его правой руки показывали старый, как мир, знак ОК.
- Ни вы, ни я не способны голыми руками искалечить пятерых матерых забияк за пол-минуты, Барнелл. Так что давайте не будем разводить демагогию. Пока мы окончательно не выясним, что там произошло, этот парень не столько свидетель, сколько подозреваемый. И вы либо сотрудничаете с нами, либо нет. Если нет – мы будем искать другого врача. Если да, то я хочу об том услышать прямо сейчас.
Улыбка Джонсона увяла. Барнелл в мучительном раздумье потер пальцами лоб, но в голову ничего путного не приходило.
- Хорошо, инспектор, пусть будет по-вашему, приходите в шесть. И я прошу вас вести себя как можно аккуратнее, чтобы мой переводчик и мой пациент не нервничали.
- В два, и не ставьте мне условия.
- В шесть, и не будьте дураком! – разозлился врач. – Ваше сверхактивность может спровоцировать у пациента желание отказаться от разговора, и тогда переводчик будет бесполезен! Вы что, хотите свести на «нет» 14 дней сложнейшей работы?
- Ладно, - уступил Андерсон после недолгого раздумья. – Будем пока играть по вашим правилам. До встречи, Барнелл.
Швырнув трубку на рычаг, Джим подумал о том, что понимает тех, кто не любит полицию.
* * *
На этот раз они пришли вчетвером. Та, которая назвала себя Дикси (странные все-таки у них имена, ей бы больше подошло имя Карса), а с ней - трое федератов, одного из которых Коррд видел впервые, и который сразу привлек его внимание жестким оценивающим взглядом. Федерат смотрел так, как будто он был охотником, а Коррд - таргом.
Со смущенной улыбкой Дикси поздоровалась. Он вернул ей приветствие и попросил представить спутников. Она выполнила просьбу. Люди, оказавшиеся врачами, по обычаю федератов отвешивали ему легкий учтивый поклон, а тот, в ком он почувствовал охотника, ограничился коротким сухим кивком. Задетый этим, он так же учтиво поклонился тем, кто назвался Барнеллом и Джонсоном, и резко, с вызовом, выбросил руку в военном салюте в сторону Андерсона.
Инспектор встретил эту эскападу понимающей улыбкой.
- Я требую встречи с консулом, - перевела Дикси. – И надеюсь, что вы будете уважать если не мои желания, желания гражданина Империи, то хотя бы свои собственные законы.
- Законы мы уважаем, - ответил за всех Андерсон. – Можете не сомневаться. Но мы в свою очередь надеемся на то, что вы не откажетесь ответить на несколько вопросов…
- Заткнитесь, инспектор! – прошипел Джонсон, а Барнелл попросил:
- Дикси, не переводи, лучше скажи, что мы пока не можем организовать встречу… Но очень хотим побеседовать с ним и просим рассказать, что он помнит о своем… своем детстве.
Прежде чем добровольная переводчица успела отреагировать, пациент что-то процедил сквозь зубы, и, как показалось Барнеллу, очень зло и ехидно процедил.
- Он говорит, что если мы уважаем закон, то должны знать, что не имеем права судить его по законам Федерации, поскольку он… клингонский офицер, и если у вас, то есть нас, то есть, у инспектора, есть обвинение, пусть он его предъявит ему, а потом отошлет в представительство Империи, чтобы к расследованию, если таковое ведется, подключились специалисты службы безопасности Клингона, иначе все происходящее – не больше чем подлая месть людей, лишенных чести и совести.
- Вот это да-а, - протянул изумленный Джонсон.
- Вы же говорили, что он не понимает по-английски! - повернулся к врачам Андерсон, охваченный самыми черными подозрениями.
- Я говорил, что он не общается с нами иначе, чем по-клингонски! Артур, Нэш, Коррд, - обратился к пациенту барнелл. - Кто бы там ни был, ты понимаешь меня?!
Парень покачал головой.
- Не совсем, - пояснила Дикси. – Иногда да, иногда нет, но больше нет, чем да.
- А он понимает, что произошло в ту ночь, когда его привезли в больницу?
- Инспектор, я же просил вас не форсировать события.
- Не вмешивайтесь, Барнелл! – отмахнулся от врача полицейский и, буравя взглядом лицо Артура Нэша, повторил. – Ты понимаешь, что произошло в ту ночь, когда тебя привезли в больницу? Ты помнишь, что ты сделал с Чичо Торресом? Этот тот мексиканец, головой которого ты разбил стекло вагона…
На лице парня вспыхнул гневный румянец, брови сошлись к переносице, дыхание участилось. Он медленно и страшно двинулся на Андерсона, потом внезапно остановился, сжал пальцами виски. Из-за расширившихся зрачков глаза его превратились в две черные дыры. Барнелл и Джонсон не сговариваясь подскочили к Нэшу-Коррду и заставили его сесть на стул.
- Марджел! – позвал встревоженный Джим. Нэш-Коррд дернулся от крика, и на глазах изумленной публики двое отнюдь не слабых мужчин разлетелись в стороны, как брызги.
- Введите ему валиум! – распорядился Барнелл вскакивая на ноги.
- Идиот, убери оружие! – одновременно рявкнул Джонсон, хватая за руку изготовившегося к стрельбе полицейского.
Но все голоса перекрыл пронзительный вопль Дикси. Это было настолько неожиданно, что все, кроме того, кто назвал себя Коррдом, замерли, а он одним прыжком взгромоздился на кровать и принялся дико озираться по сторонам.
В наступившей за этим звенящей тишине было слышно, как шелестит на улице листва и как бьется в оконное стекло и никак не может залететь в палату оголтелая муха. Дикси несмело хихикнула и что-то сказала. Вместо ответа парень медленно сполз по стене, сел и уткнулся лицом в колени…
И все, как по сигналу, задвигались. Джонсон отпустил запястье Андерсона и принялся отряхивать костюм, полицейский медленно убрал оружие в наплечную кобуру, Марджел вопросительно посмотрела на Барнелла, а тот, махнув рукой «подожди минутку», обратился покрасневшей до малинового свечения ушей Дикси.
- Что ты ему сказала?
Не отводя взгляда от объекта всеобщего переполоха, она шепотом ответила.
- Трибблы.
- Что?!?
- Трибблы, - все так же тихо повторила Дикси. – Это такие существа, которые размножаются просто с космической скоростью, и на которых у клингонов аллергия. Для них трибблы - это все равно что для моей мамы - мыши. Только еще хуже...
- Откуда ты это знаешь?
- В фильме видела. Серия «Неприятности с трибблами», оригинальные серии «Звездного пути», 1968 год.
- О боже, - выдохнул слушавший эту беседу Андерсон. – Здесь есть хоть один нормальный человек?
- Ты можешь принести мне кассеты? – спросил Барнелл, игнорируя замечание полицейского.
- Могу… Вам «Оригинальные серии», «Новое поколение», «Глубокий космос-9» или «Вояджер» нужны?
Доктор размышлял от силы секунду:
- Все, что касается клингонов. Сможешь подобрать, скажем, к завтрашнему вечеру?
- Без проблем… А зачем вам?
- Потом объясню, сейчас нужно разобраться, что происходит с Артуром. Господин Андерсон, - повернулся Барнелл к инспектору. - Я попрошу вас оставить нас одних. Пациент не готов продолжать беседу.
- Как скажете, док, но я надеюсь, что мы продолжим ее завтра.
- Всего доброго, мистер Андерсон.
- До завтра, господа. Я позвоню вам.
Когда за инспектором закрылась дверь, Джонсон попросил:
- Спроси его, как он себя чувствует? Что у него болит?
- Ничего, - перевела Дикси. – Он говорит, что просто устал.
Ворчанье Барнелла было похоже на глухое рычание тракторного двигателя, недовольного топливом:
- Оно и видно…
* * *
Дикси не спалось, и она знала, что причиной этому не погода, обрушившая на город ливень и ветер, а события минувшего дня. Смешные и страшные события. Девочка вспомнила, как тот, кто называл себя Коррдом, перевел взгляд с инспектора на нее. И как, запинаясь, она передала ему слова полицейского. Как он коротко кивнул и ответил:
- Я не говорю по-вашему, хотя и кое-что понимаю. Я – клингон. А те, в нападении на которых вы пытаетесь обвинить меня, всего лишь жалкое отродье, получившее по заслугам. Я не знаю как у вас, а у нас не принято отдавать жалование и вещи только потому, что какой-то придурок в компании таких же, как он, бродяг, угрожает вам, или кому-нибудь еще, ножом для разделки мяса. Когда они бросились на меня, я защитил свою жизнь. Я не знал, что это отродье настолько хило… Но если как следует подумать, вы поймете, что я оказал услугу вашему обществу, избавив его от ополоумевших вар’ ков в человеческом обличье. Они долго не смогут взять в руки что-нибудь тяжелее миски с едой!
Что касается ваших блюстителей порядка, то я не понял, что они не заодно с теми, кто напал на меня, ведь появившись на месте происшествия, они даже не потрудились выяснить что к чему, а просто начали вязать мне руки, набросившись со спины. Я не мог видеть, кто именно на меня напал. Что до вашего языка, то я не владею им настолько хорошо, как это умеют дипломаты, а универсальный переводчик потерялся в свалке. Кстати, а почему бы вам не вернуть его мне? Это сэкономило бы и ваше и мое время.
Какое выражение лица было тогда у мистера Джонсона! Он даже заикаться от удивления начал.
- Универсальный п-переводчик? Э-эт-то что еще за чушь?
- Компьютер, предназначенный для автоматического перевода с одного языка на другой, в память которого заложены миллионы алгоритмов семантического анализа. Позволяет очень быстро выявлять лексическую и грамматическую основы языка и обеспечивать адекватный перевод. Очень удобная штука.
Судя по тому, что оба врача ее поняли с первой попытки и пожалели о его отсутствии, она дала девайсу хорошее определение. Жаль только, что это ничем не поможет Нэшу, который стал считать себя Коррдом.
Забавное, кстати, имя: так ведь звали клингонского генерала, спасшего жизнь Кирку в «Последней границе»… Интересно, а если ему показать фото из фильма? Нет, вряд ли мистер Барнелл разрешит… Хотя будет очаровательно, если Нэш узнает тезку-клингона!
* * *
- Ну и что ты об этом думаешь? - поинтересовался Барнелл, взахлеб затягиваясь табачным дымом.
- Ты много куришь, - вместо ответа заметил Джонсон. – Это вредно.
- Не читай мне нотаций, черт возьми! Я сам – врач…
- А раз врач, значит должен понимать, что так нервничать не стоит, не Белоснежка…
Серый дым, подхваченный сквозняком из полуоткрытого окна, плыл по комнате широкими призрачными слоями, завивался спиралями, изгибался волнами, сворачивался в кольца. Прибавив к этому слоистому одеялу еще одно сизое облачко, Джим утопил окурок в пепельнице и потянулся было к пачке, но Джонсон обманчиво-ленивым движением подхватил картонный прямоугольник и ловким пассом переправил его на дальний край стола.
- Много курить – здоровью вредить…
- Мы с тобой не женаты, а ты ведешь себя, как Миранда.
- Не будь брюзгой, - отрезал Джонсон. - Лучше сходи домой, прими душ, выспись, а утром нужная мысль сама придет в голову. Я тоже пойду – не хочу превратиться скунса с ученой степенью, а так и будет, если не сделаю то, что только что советовал тебе.
- Знаешь, что это напоминает? Аутизм... У меня складывается впечатление, что парень просто заигрался в этот свой сериал, и под давлением обстоятельств его сознание раздвоилось, создав некую новую личность, которая живет по законам этого сериала и защищает ту, вторую часть сознания, от вмешательства извне.
- Может быть… Тогда для того, чтобы извлечь его из этой ловушки, нужно понять, как он думает. Ты за этим попросил сегодня эти фильмы?
- Да. Я хочу понять, кто такие эти клингоны, одного из которых он изображает. Чем живут, во что верят… И потом постепенно разрушить эту игру и вытащить его из ловушки, в которую он себя загнал.
- А как быть с полицией? Андерсон так просто от него, а значит, и от тебя, не отстанет.
- Я выдам заключение, что парень невменяем. Не ведал, что творил.
- А не погрешишь ли в этом против истины, друг мой? Может быть, этот Чичо был тем плохим парнем, который постоянно отбирал у Нэша деньги и чувство самоуважения, и он, в конце концов, решил его убрать?
Барнелл покинул кресло, принялся ходить по комнате. Потом, остановившись у окна, он дотянулся до сигарет, которые Джонсон на этот раз не успел убрать, и, раскурив белый аккуратный цилиндрик, выдохнул вместе с облаком дыма:
- Не похоже, Мик, совсем не похоже. Если у него отбирали деньги, значит, он был слабее физически и не мог ничего противопоставить, за исключением силы оружия. Но он уделал всю банду голыми руками, без ножа, без пистолета или дробовика. Ты сам видел сегодня, на сколько он силен, а слабые предпочитают стрелять, чтобы уже наверняка… Вместе с тем, он не стал убегать с места преступления и сам сдался полиции. К тому же, характер черепно-мозговой травмы, раны на руках и плечах - все говорит о том, что это на него нападали с оружием.
- Ножи и бейсбольные биты.
- Ножи и бейсбольные биты, - согласился Барнелл. – Значит, это уже не нападение, а самозащита.
- А вы не подумали, мистер Шерлок Холмс, что эти ребята не нападали, а защищались от него при помощи этих самых ножей и бит после того, как он начал играть ими в футбол?
- Подумал… Но почему-то мне кажется, что эта версия – сплошная ошибка.
* * *
Придя на работу, Барнелл с удивлением увидел Дикси Келли, топтавшуюся у входа в клинику. Помимо уже привычного рюкзачка, рядом с ней маячил объемистый полиэтиленовый пакет, набитый чем-то угловатым.
- Добрый день, Дикси! – приветствовал девочку Джим. – Разве ты не должна быть в школе?
- Сегодня воскресенье, мистер Барнелл.
- Ах, да… Извини, я просто не хотел бы, чтобы мои проблемы отражались на твоей учебе. Ты хочешь о чем-то поговорить?
- Как вам сказать… Вы просили вчера подобрать вам серии «Звездного Пути», связанные с клингонами, я принесла все, что смогла найти у себя и моих друзей, – Дикси кивнула на пакет. – Там видеодиски, кассеты, DVD… Лучше, наверное, начать с оригинальных серий. Зачем я их собираю, я никому не объясняла, но мне нужно будет вернуть те, что в прозрачном пакете, через неделю.
- И это все «Звездный Путь»?.. – с благоговейным ужасом спросил Барнелл, подхватывая пакет. – Как ты это дотащила?
- Меня папа сюда привез, - пояснила Дикси, распахивая перед доктором входную дверь.
- А! Отлично… Если у меня будут вопросы, я могу тебе позвонить?
- Конечно, только не ночью, а то родители будут ворчать.
- Нет, - пообещал врач, заходя в лифт, - ночью я тебе звонить не буду… До свидания.
- До свидания!
Лифт быстро поднял Барнелла на третий этаж. Немножко потоптавшись возле двери, ведущей в административный корпус (руки были заняты пакетом с фильмами и кейсом), доктор все-таки ухитрился зацепить дверь носком туфля и, придерживая стеклянную створку то коленями, то локтями и спиной, прорваться в коридор. Легкий смешок, последовавший за слабым скрипом кресла, стоявшего в холле, заставил его вскинуть голову. На него смотрел Андерсон.
- Доброе утро, док.
- Здравствуйте, инспектор. Чем могу служить?
- Я хочу еще раз поговорить с Артуром Нэшем.
- Боюсь, это невозможно, нет переводчика.
Барнелл обошел полицейского и направился к своему кабинету. Инспектор последовал за ним.
- Я думаю, что переводчик не так уж нужен. Он понял меня в прошлый раз, поймет и сейчас.
- Дорогой мистер Андерсон, дело не столько в нем, сколько в вас. Вы не знаете клинжай.
- ЧТО?
- Вы не знаете языка, на котором говорит мой подопечный.
- Это не язык, а выдумка киношников.
- Нет, это язык, только искусственный, как эсперанто или… - Барнелл вдруг вспомнил разговор с Диски. - Или Бейсик.
- Ладно, пусть, но раз он его выучил, значит он не полудурок, не так ли?
Барнелл притормозил на пороге приемной и, глядя в серые спокойные глаза, отчеканил.
- Он – не полудурок, он человек, страдающий от психического заболевания. Возможно, причиной его стала затянувшаяся депрессия, возможно – психологическая травма. Что именно – я пытаюсь сейчас узнать. Вы же со своими танковыми атаками сводите мою работу к нулю. Если вы ведете следствие и пытаетесь разобраться в том, что же произошло на самом деле, то опросите свидетелей, соберите информацию и вещественные доказательства, привлеките экспертов, пусть попробуют восстановить картину произошедшего. Это будет куда лучше, чем дешевые провокации.
- Не учите *меня* сыскному делу, док.
- Не лезьте в *мою* работу, инспектор.
- Надеюсь, вы знаете, что делаете: этот парень опасен.
- Надеюсь, вы будете заниматься сыскной работой, а не врачебной практикой.
- Будьте уверены, док, будьте уверены… И все же я надеюсь, что он бросит валять дурака и побеседует со мной, но нормальным человеческим языком.
- Он не говорит по-английски, шериф.
- Он отказывается говорить, – поправил Барнелла полицейский. – И я не шериф, а здесь – не Дикий Запад. Док, что бы вы ни собирались делать, помните, что он убил одного, искалечил четверых и пытался оказать сопротивление полиции. Я почему-то думаю, что теперь он пытается избежать суда, коная под придурка. Не выйдет! Пусть даже Чичо и его приятели были мерзавцами, он все равно не имел права нападать на них. Наказывать преступников - наша задача, а не его. И мы бы их наказали, не сомневайтесь! В общем, давай так: сейчас я уйду, а когда вернусь, он будет говорить по-английски и серьезно подумает над тем, как рассказать мне правду. А я подумаю над тем, как помочь ему найти хорошего адвоката и не попасть в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.
* * *
Он снова сидел у окна и снова пел. Правда, не громко, только чтобы доставить себе удовольствие.
Привет тебе, мой брат-храбрец,
Ты помнишь наши рейды?
Ты помнишь смелый стук сердец
И сладкий вкус победы?
Тогда еще твой дух пылал,
Подобно древним горнам,
И враг стремительно бежал
От грозных легионов.
Ты помнишь, плакала броня
Кипящими слезами,
И, смертью космос расчертя,
Мы мчались за врагами.
В холодной вечной черноте,
Как гроздья огнецвета,
Сияли светом роковым
Фотонные торпеды.
Ты помнишь это, воин-брат,
Ты помнишь наши рейды,
Стук наших молодых сердец,
И славные победы…
Дай срок, мы встретимся с тобой
В сияньи Ста’ Во’ кора
И с песней нашей боевой
Наполним кубки снова!
Эта песня воинов, которую часто пел дед, все-таки привела его в бодрое расположение духа. Ночной кошмар потускнел и отступил, ушло глухое щемящее чувство того, что все вокруг «не так», что он – это он и не он одновременно. Глядя на розовые полоски свежих шрамов, Коррд даже подумал о том, что федераты, видимо, не так уж неправы, не выпуская его из лазарета. Вчера он был растерян, как 5-летний мальчишка, не знающий толком своего роду-племени, а белая пелена, внезапно возникшая в сознании, едва не свела с ума… Надо будет попросить их о встрече: Дикси и этого, Барнелла (ну кто придумывает федератам такие дурацкие многобуквенные имена!), и поговорить с ними.
Придя к этому решению, он встал, подошел к двери и постучал. Потом, заслышав торопливые шаги в коридоре, отошел обратно к окну.
- Барнелл, - вытолкнул он непривычное имя. – Дикси.
- Ты хочешь поговорить с доктором Барнеллом и хочешь, чтобы он пригласил Дикси? Да?
Он молча кивнул.
- Хорошо, – улыбнулась Марджел. – Подожди немного, я их позову.
Поняв только то, что его просьба будет выполнена, Коррд улыбнулся в ответ, старательно подражая землянке, и вернулся к созерцанию чужой жизни там, на умытой недавним дождем солнечной улице. Ласковая все-таки у федератов осень, не то, что в его родном Ангироке…
…Они пришли довольно быстро, когда он добрался до 20 куплета Предания Странствий (спев перед этим Песню победителя и Балладу о Ста’ Во’ Коре), и их опять было трое: Дикси-переводчица, Барнелл и Джонсон.
Он учтиво приветствовал их четким салютом.
- Я хотел бы поговорить с вами как воин с воинами, без обиняков и напрямую. Я обязуюсь давать четкие и правдивые ответы на ваши вопросы, если только они не будут таить в себе угрозы безопасности и благополучию Клингонской Империи. В ответ на этот шаг доброй воли, я надеюсь, что вы будете так же откровенны и со мной… Меня тяготит мое нынешнее положение, но, как верный солдат Империи, я не могу нарушить положения Союзного договора, подписанного моим правительством, и хотел бы решить все спорные вопросы мирным путем.
- Мы не можем обещать, что после разговора с нами ты сразу выйдешь за пределы этой комнаты, - не растерялся Джонсон, - но мы обещаем, что сделаем все возможное, чтобы помочь тебе.
Парень какое-то время размышлял, потом сделал утвердительный жест.
- Договорились! Но учтите, если вы обманете меня, я тоже не буду церемониться. Что вы хотите знать?
Врачи сели на принесенные с собой легкие складные стулья, и Барнелл жестом предложил сесть тому, кто называл себя Коррдом. Попробовав стул на прочность, тот принял приглашение.
- Ты не против, если мы запишем нашу беседу?
Коррд мотнул лохматой головой.
- Делайте что хотите.
* * *
Когда Андерсон увидел, кто именно загораживает свет, он глазам своим не поверил. Перед ним стоял Барнелл и держал в руках видеокассету.
- Здравствуйте, Инспектор.
- Добрый вечер, док. Чем обязан? – несмотря на удивление, голос Андерсона был совершенно безразличен.
- Я хотел бы, что вы это посмотрели.
Полицейский перевел взгляд с лица психиатра на кассету.
- Что здесь?
- Как я и обещал, запись разговора с Артуром Нэшем.
- И что это мне даст?
- Вы хотели получить информацию, инспектор. Она ваша.
Тон Барнелла показался инспектору необычным. Присмотревшись, полицейский заметил глубокие серые тени под глазами, покрасневшие веки, как если бы врач не спал пару ночей подряд, и поникшие плечи – признак сильной усталости.
- Присаживайтесь, доктор, - предложил полицейский. - Я думаю, у вас был трудный день. Кофе?
Несколько секунд Барнелл колебался, потом все-таки принял приглашение.
- Да, пожалуй…
Андерсон достал чашку и сходил к кофеварке.
- Вы неважно выглядите, сэр. Трудный день?
- Да…
- Бывает… - инспектор подал кофе и снова удивился тому, насколько плохо выглядит Барнелл: руки врача заметно дрожали. – Так что все-таки случилось? Ваш подопечный напал на персонал? Прогорели акции в банке или жена изменила?
Последнее замечание выбило на скулах Джима Барнелла яркие пятна гнева.
- Притормозите, инспектор!
- Я пошутил, - спокойно ответил Андерсон, - не стоит так реагировать на юмор. К тому же, если вам не нравится мое понятие о смешном, давайте поговорим о Нэше.
Психиатр помолчал, грея руки о свою чашку, потом усмехнулся, как человек, обнаруживший неприятный сюрприз, и выдал:
- Это не Артур Нэш.
- То есть?
- Это уже не Артур Нэш. Какие из слов вам не понятны?
- Но анализ стоматологической карты, группа крови, свидетельство родственников…
- Плюньте.
- Почему?
- Потому что сознание парня – это не сознание человека.
Глядя на Барнелла, полицейский медленно сел в кресло и почувствовал, что мир выворачивается наизнанку.
- Не понял… - выдавил он, наконец, снова обретая дар речи.
- Объясняю: в теле Артура Нэша заключено сознание совершенно другой личности. Эта новая личность еще сохраняет обрывки воспоминаний Нэша, мелкие привычки, но, в общем и целом, это уже не Нэш, и вряд ли когда-нибудь Нэш вернется. – Психиатр помолчал, глядя в черное озерцо кофе, заключенное в белом фарфоре, и неожиданно тяжко проронил. – Жаль, вашего Чичо нельзя привлечь за убийство. Нэш был талантливым инженером.
- Какого черта, док! Что вы несете?
- Вы что, до сих пор не поняли? Когда Чичо с компанией начали трясти не совсем трезвую леди, слегка задремавшую на скамейке перрона в ожидании своего поезда, наш приятель Артур Нэш попытался вмешаться. У него это очень даже неплохо получилось вначале, он ведь был боксером, как вы знаете, Пол... Но один из подонков подобрался со спины и огрел его по голове битой… Удар пришелся вскользь, поэтому физической смерти не было, но когда Нэш пришел в себя, он уже не был Нэшем, Пол. Что-то произошло, и он стал Коррдом. И это Коррд уделал всю шайку, не Нэш. Это Коррд не узнает родственников Нэша, хотя испытывает к ним безотчетную симпатию. И это Коррд обречен сидеть в палате до тех пор, пока не будет восстановлена личность Нэша, а личность Нэша, судя по всему, погибла в момент удара. – Барнелл невесло усмехнулся. - Так что у вас на руках два убийства, вместо одного, а у меня случай, которого еще не было в мировой медицинской практике...
Оглушенный потоком слов, инспектор затряс головой, словно пытался стряхнуть с волос мусор, и поднял ладони.
- Погодите… Вы хотите сказать, что у парня заклинило мозги?
Врач откинулся на спинку стула и сплел пальцы. Во взгляде появилась грустная ирония.
- Инспектор, если вы спрашиваете, стал ли он шизофреником, отвечу «нет». У него все в порядке и с логикой, и с абстрактным мышлением, и с памятью. Если вы спрашиваете, отличается ли он от нас с вами и от других нормальных людей, отвечу «да».
- То есть, у парня раздвоение личности?
- У парня *новая* личность. Клингонская.
- То есть, когда Нэша стукнули по голове, его закоротило на это шоу и он решил, что он клингон?!
Какое-то время Барнелл обдумывал слова полицейского, а потом медленно кивнул.
- В принципе, можно сказать и так. Но все гораздо сложнее, Пол, намного сложнее. Он не узнал ни одного актера, ни в гриме, ни без него, посмеялся над формой и с уважением отнесся к моделям кораблей... Его воспоминания полны и последовательны необычайно, а приемы рукопашного боя, которые он демонстрировал знатокам боевых искусств, повергли их в полное смятение. Если бы я верил в переселение душ…
На бесконечно долгие минуты над столом повисла давящая звенящая тишина.
- Черт возьми… - Наконец сказал инспектор. - Как же нам быть, док? Чтобы закрыть дело и передать его в суд, мне нужен свидетель…
- Свидетель? – изумился психиатр. - Вы мне что, голову морочили все это время?
- Я проверял вторую из трех версий, док. Но нашлась та самая леди, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, и она подтвердила вашу версию... Мне осталось только передать дело в суд.
Эпилог.
- Мне жаль, что так получилось… Он был хорошим офицером и славным парнем.
- Он был воином и поступил так, как должен поступать воин.
- Все равно, мне жаль.
- Не стоит, адмирал, – неожиданно тепло ответил коммодор Гарн. - Смерть ждет всех, но не многие погибают с честью и славой, как Коррд. Он обретет покой в Ста’ Во’ Коре и для многих клингонов станет примером доблести, отваги и чести.
- Он будет примером и для землян. Он спас многие жизни и заслуживает уважения. Передайте семье, что мы скорбим над уходом лейтенанта Коррда вместе с ними… И скажите, что он умер без мук.
- Я передам эти слова. Пусть ваш путь будет свободен от трибблов, адмирал.
- Чистого пространства, коммодор.
Они отсалютовали друг другу и пожилой, но все же стремительный и крепкий, коммодор Гарн исчез в проеме люка шаттла вслед за почетным эскортом, состоявшим из землян и клингонов. Сомкнулись створки шлюза, уравнялось давление, и крохотный челнок выскользнул в пространство, направляясь к клингонскому кораблю, раскинувшему стальные крылья в прозрачной черноте, подобно невиданной грозной птице.
Глядя на картину, нарисованную мониторами систем навигации и сопровождения, адмирал Пирс тяжело вздохнул: лейтенант Коррд возвращался на Клинжай, чтобы упокоится в земле предков, но вот история, частью которой он стал, равно как и следствие по причинам ЧП, едва не унесшего десяток жизней, заканчиваться не собирались. И Пирс был уверен в том, что результаты расследования ему не понравятся. Очень не понравятся.
*Автор цитируемой песни Дайнис Ракхл (с) 2002 года, RusCon-2
Оставить комментарий